Маклафлин Дин. Ястреб среди воробьев

   Самолет был похож на неуклюжего деревянного змея. Два тарахтящих мотора были установлены между верхними и нижними крыльями по обе стороны гондолы. Хвостовое оперение крепилось при помощи деревянного каркаса. Самолет выглядел довольно хрупкой конструкцией, однако, к удивлению Фармена, все это как-то держалось и не рассыпалось даже тогда, когда аэроплан понесся по полю, как детская коляска, пущенная с горки. После нескончаемых прыжков по земле он, наконец, взлетел, хотя трудно было поверить, что такой скорости оказалось достаточно, чтобы оторваться от земли. Порыв ветра ударил Фармену в лицо. Он поспешно нацепил очки. Понадобилась целая вечность, чтобы подняться на высоту шесть тысяч футов. Набрав высоту, Блэйк вышел из спирали и направил аэроплан на восток. Воздух, казалось, был полон горок и ухабов, на которых подскакивал аэроплан, то и дело срываясь в воздушные ямы.
   Фармена затошнило. Что за бред: этого просто не могло быть! Все что угодно, только не это! Он опытный летчик, налетал более десяти тысяч часов! Фармен сглотнул слюну и вцепился руками в сидение.
   Блэйк, сидевший впереди, что-то кричал ему, указывая рукой вниз. Фармен попытался наклониться. Поток воздуха чуть не сорвал с него очки. Внизу змеилась неровная линия окопов. Земля по обе стороны от них была усеяна воронками, напоминая лунный ландшафт.
   Аэроплан летел вдоль реки. Окопы тянулись с холмов на юге, у реки обрывались и продолжались на другой стороне до самых гор. Над немецкими окопами появились черные дымки: спазматически закашляла противовоздушная артиллерия. Блэйк развернул самолет на юг, что-то крича через плечо про швейцарскую границу. Немцы прекратили стрельбу.
   Фармен решил, что линию фронта найдет без труда. Он попытался сообщить об этом Блэйку, но ветер уносил слова. Фармен подался вперед, чтобы похлопать Блэйка по плечу, и в этот момент что-то с силой ударило по рукаву.
   В плотном материале зияла дыра. Что это, откуда?.. Внезапно Блэйк начал пикировать. Горизонт опрокинулся.
   - Стреляй! - заорал Блэйк.
   Позади Фармена был укреплен пулемет, но Фармен никак не мог сообразить, чего от него хочет Блэйк. Над ним скользнула тень самолета. Фармен инстинктивно втянул голову в плечи и затравленно глянул вверх. На них пикировал немецкий летчик: глаза скрыты очками, губы плотно сжаты. Блэйк резко развернул аэроплан, и Фармена вдавило в сидение. На секунду он потерял из виду немецкий самолет, но тут же снова увидел его - аэроплан шел прямо на них.
   Самолет был покрашен в фиолетовый цвет, на крыльях и хвостовом оперении проведены белые полосы. На носу самолета вспыхнули огоньки, и по крылу их аэроплана забарабанили капли дождя.
   - Стреляй! - снова крикнул Блэйк и направил аэроплан вверх. Немецкий самолет, словно привязанный, повторил маневр.
   Черт, его чуть не убили! Нет, действительно, по нему стреляли! Кажется, это всерьез. Фармен лихорадочно схватился за рукоятки. Что за дурацкая конструкция! Где тут спусковой крючок?.. Ага, кажется, вот это... Пулемет рявкнул и тут же вырвался из рук. Фармен поискал в небе фиолетовый
   аэроплан. Его нигде не было видно. Блэйк совершил еще один головокружительный маневр, и Фармен увидел уже три аэроплана, преследующие их. Самолет с белыми полосами оказался впереди, отрезая путь к отступлению.
   Фармен развернул пулемет, пытаясь навести его на первый самолет, и судорожно нажал на гашетку. Трассирующая очередь ушла далеко вниз от немецкого самолета.
   Да можно ли вообще попасть в прыгающую мишень, когда сам скачешь, как мяч! В сражении должны участвовать системы наведения, компьютеры, ракеты с головками самонаведения! Он поднял ствол выше и дал еще одну очередь. Все равно слишком низко. Немец приближался. У пулемета не было никакого прицела, не говоря уже о системе захвата цели. Фармен боролся с вырывавшимся оружием, стараясь взять немецкий самолет на мушку. Ничего не получалось. Фармен израсходовал все патроны, так ни разу и не задев вражеский аэроплан. Ему понадобилась целая вечность, чтобы установить новую ленту. Блэйк выписывал невероятные акробатические фигуры, стараясь уйти от огня противника.
   Пулей оторвало кусок обшивки прямо под локтем Фармена. Пулемет снова был готов к стрельбе, и Фармен выпустил очередь по немцу, когда тот пролетал над правым рулем их аэроплана. Руль разлетелся в щепки. Немец ушел вправо, набрал несколько футов высоты, развернулся и спикировал на них сверху. Его пулемет строчил не переставая. Блэйк бросил аэроплан вниз и резко взял вправо; Фармен чуть не вылетел из кабины от такого маневра. Оглядевшись, он увидел, что немец исчез.
   - Где? - закричал он. Он хотел спросить, где находится немец, но на такой сложный вопрос не хватило дыхания.
   - Смылся, - заорал в ответ Блэйк. - Смотри: друзья!
   Фармен глянул в том направлении, куда указывал рукой Блэйк. В пятистах футах над ними ровным строем шли пять "Ньюпоров". Ведущий помахал крыльями, и самолеты повернули на восток.
   - Ты в порядке? - спросил Блэйк.
   - Вполне, - ответил Фармен. Но когда их аэроплан подхватил нисходящий поток воздуха, ему стало совсем худо. Фармен едва успел перегнуться через борт, и его вырвало.
   Блэйк вернулся из столовой, захватив кусок черного хлеба и открытую консервную банку с паштетом. Они пошли в домик за ангаром. Энри дал Блэйку бутылку домашнего вина и два стакана. Поставив все это на стол, они принялись делать бутерброды.
   - Он хотел убить меня, - сказал Фармен. Эта мысль не давала ему покоя. - Он хотел нас убить. Блэйк отрезал себе еще кусок хлеба.
   - Конечно. Я бы тоже его убил, если б смог. Такая работа - его и наша... Но я не ждал его сегодня в этом районе. Хотя... - Лицо Блэйка исказила гримаса. - Его трудно вычислить.
   - Его?
   Блэйк перестал жевать и нахмурился.
   - Ты же знаешь, кто это был, не так ли?
   Фармен шевельнул губами, но не смог произнести ни слова.
   - Только у Кейсерлинга аэроплан фиолетового цвета, - сказал Блэйк.
   - Я доберусь до него, - прошептал Фармен.
   - Легко сказать, - ответил Блейк. На его лице появилась кривая усмешка. - К тому же, тебе не мешало бы потренироваться в стрельбе из пулемета.
   - Я доберусь до него, - повторил Фармен, сжав кулаки так, что побелели костяшки пальцев.
   На следующий день пошел дождь. Огромные темные облака висели низко над землей, обрушивая на нее потоки воды. Все полеты были Отменены, и летчики сидели в домике за ангаром, попивая вино и слушая, как капли дождя барабанят по крыше. Проснувшись утром и услышав Шум дождя, Фармен надел плащ и пошел проверить "Пика-Дон". Самолет, укрытый брезентом, уныло стоял под дождем.
   После скудного обеда Блэйк отвел его в один из ангаров, где хранились деревянные ящики с патронами и пулеметными лентами. Блэйк научил Фармена, как заряжать ленты и осматривать патроны. Он вручил Фармену стандартный патроноприемник, в который мог войти только патрон без брака, и следующие несколько часов они занимались тем, что набивали пулеметные ленты. Работа была скучной и монотонной. Все патроны были похожи друг на друга. Бракованные встречались очень редко.
   - Ты всегда делаешь это сам? - спросил Фармен, осматривая свои черные от работы руки. Он не привык к такого рода занятиям.
   - Если хватает времени, - ответил Блэйк. - Пулемет и так часто заедает. Когда Кейсерлинг выписывает над тобой круги, ты можешь рассчитывать только на пулемет, мотор и крылья. И если что-нибудь из этого откажет - пиши пропало.
   Фармен промолчал. Дождь стучал по крыше. В другом конце ангара работали механики.
   - Как ты попал сюда? - наконец спросил он. - Зачем это тебе?
   Блэйк отложил пулеметную ленту и с недоумением посмотрел на Фармена.
   - Повтори еще раз. Только помедленнее.
   - Это французская эскадрилья. А ты американец. Что ты здесь делаешь? Блэйк хмыкнул.
   - Как - что? Сражаюсь с немцами.
   - Это понятно. Но почему вместе с французами? Блэйк снова принялся набивать ленту.
   - Когда здесь появилась американская эскадрилья, я мог, конечно, пойти к ним, но отказался. Им давали самолеты, на которых не хотели летать ни французы, ни англичане. А я уже привык к своему самолету.
   - Я не это имел в виду, - сказал Фармен. - Ты приехал сюда еще до того, как Америка вступила в войну, так?
   - Да, в шестнадцатом году.
   - Это я и хотел выяснить. Почему ты помогаешь Франции? Тебя ведь это не касается. Зачем ты здесь?
   Блэйк продолжал проверять патроны.
   - Мне кажется, что меня это касается. Как и всех остальных. Эту войну затеяли немцы. Если мы покажем им, что против войны выступает весь мир, то больше войн никогда не будет. Я хочу, чтобы это была последняя война.
   И Блэйк снова принялся проверять патроны.
   - Не очень-то надейся на это, - вздохнул Фармен.
   Дождь продолжал барабанить по крыше, как будто играл военный марш.
   Двумя днями позже к ангарам с шумом подъехали три грузовика. Они привезли горючее для эскадрильи и двадцать столитровых бочек с керосином, выгрузив их возле кухни.
   Фармен соорудил примитивный фильтр, сложив в несколько раз кусок парашютного шелка и заставив механиков выскоблить пустые бочки из-под бензина. Процедура очистки продолжалась мучительно долго, и отфильтрованный керосин ни по виду, ни по запаху не отличался от исходного продукта. Залив пробную партию в бак, он запустил двигатель, и тот заработал на малых оборотах. Как он потом выяснил, ни один инжектор не засорился.
   Два дня он фильтровал керосин. В помощники дали механика, но Фармен не слишком доверял ему, потому что тот никак не мог понять, что работа двигателей напрямую зависит от качества топлива. Один раз пришел Деверо, поглядел на них и удалился, не сказав ни слова.
   В перерывах между полетами приходил Блэйк. Фармен показал ему, сколько грязи оставалось на фильтре. Блэйк хмыкнул.
   - Все равно это всего лишь керосин, - сказал он. - На нем не летают. С тем же успехом можно засыпать в баки зерно для птиц. Не знаю, для чего он тебе нужен, но я в жизни не поверю, что керосин способен служить горючим.
   Фармен пожал плечами.
   - Завтра я подниму "Пика-Дон" в воздух. Завтра ты и скажешь, что думаешь об этом. Справедливо?
   Блэйк махнул рукой:
   - Но кое-что я готов сообщить сейчас. Если ты собираешься подшутить, то у тебя железные нервы.
   С утра на небе появились облака. Но они были высоко и не могли помешать показательному полету. Фармен подождал, пока Блэйк поднимется в воздух на своем аэроплане. Теперь он кружил над полем на высоте десяти тысяч футов.
   - Я полагаю, что все готово, - сказал Деверо, приглаживая усы. Фармен подошел к самолету.
   - Лучше будет, если люди отойдут подальше, - сказал он. - Вой турбин оглушит их. - Он встал на деревянный ящик и, подтянувшись, залез в кабину "Пика-Дона". Зрители отошли от самолета футов на двадцать. Посмотреть на полет пришло немало народу. Фармен усмехнулся. Когда он включит двигатели, они отбегут гораздо дальше.
   Он опустил фонарь кабины. Проверил замки - все в порядке. Дальше предполетная проверка. Приборы ожили. Двигатель номер один запустился нормально.
   Стрелка тахометра завертелась на циферблате. Второй двигатель, третий... Все в порядке!
   Он не хотел зря тратить горючее и провел предполетную проверку по самому минимуму, затем установил ручку управления двигателем на режим вертикального взлета. "Пика-Дон" поднялся в воздух. На несколько секунд зависнув над землей, самолет стрелой взметнулся в небо. Фармен представил, что творится со зрителями, и ухмыльнулся. Посмотреть бы на их выпученные глаза и отвисшие челюсти...
   Он поднял "Пика-Дон" на высоту десять тысяч футов. Прищурив глаза, он попытался отыскать "Ньюпор" Блэйка на экране радара. Но экран был пуст. Фармен испугался, не случилось ли что-нибудь с Блэйком, но увидел его самолет справа от себя. Экран же по-прежнему оставался пустым.
   Фармен выругался: неужели чертов радар сломался?
   Но искать причину неисправности было некогда, "Пика-Дон" поглощал керосин с невероятной быстротой. Фармен передвинул вперед рукоятки управления, и его вжало в кресло. На какую-то секунду перед ним мелькнул аэроплан Блэйка (черт, он же предупреждал его не заходить в переднюю полусферу!), и тут "Пика-Дон" начал резко терять высоту. На скорости в 0,5 числа М самолет скользил, как шар из кегельбана. Стрелка высотомера вращалась в обратную сторону. На экране появился горизонт, но самолет уже начал набирать скорость. Фармен чувствовал, как мощно ревут двигатели. Он устремил "Пика-Дон" вверх и преодолел звуковой барьер под углом в сорок пять градусов. "Ньюпор" Блэйка пропал из поля зрения.
   На сорока тысячах он уменьшил тягу, выровнял самолет и начал снижение. Ему пришлось потрудиться, прежде чем он отыскал аэродром - зеленое поле в стране зеленых полей. На высоте в пять тысяч он перешел на вертикальное снижение. Расходомер опасно мигал красной точкой: топлива осталось на тридцать секунд полета. Зависнув на высоте двухсот футов, он выбрал место для посадки.
   Фармен спрыгнул из кабины на землю, не дожидаясь, когда принесут деревянный ящик, и недоуменно оглянулся. На аэродроме - ни одного пилота, как, впрочем, и самолетов. Наконец, он заметил на востоке маленькие точки в небе. Ничего не понимая, он бросился к ангарам. Неужели на них так подействовал его взлет? Он нашел механика и схватил его за руку:
   - Что случилось?
   Механик улыбался и жестикулировал, пытаясь что-то сообщить. Встряхнув его, Фармен снова повторил свой вопрос на ломаном французском. Но ответа не понял, лишь проследил за взмахом руки в сторону линии фронта.
   - Я вижу, что они улетели туда, - пробурчал Фармен и отпустил механика. Он прошел в домик за ангарами и попросил у Энри виски. Через пять минут заказал еще. Когда летчики вернулись, он допивал четвертую порцию.
   Они с шумом ввалились в помещение, и Энри выставил на стойке батарею бутылок. Блэйк подошел к столику Фармена, держа в руках стакан, наполненный до краев.
   - Ховард, - сказал он, - не знаю, как работает твоя штука и можно ли вообще назвать ее аэропланом. Но вынужден признать, что движется она быстрее пули. Если ты мне объяснишь...
   - Все, что ты захочешь, - самодовольно сказал Фармен.
   - Как ты можешь летать, если не чувствуешь ветер на лице?
   Фармен хотел было рассмеяться, но у Блэйка не было и тени улыбки.
   - Мне не нужен ветер, - сказал Фармен. - Наоборот, если стекло разобьется, я погибну. Все, что мне нужно знать, сообщают приборы.
   На лице Блэйка появилось недоверчивое выражение. Фармен поднялся, слегка качаясь от выпитого.
   - Пойдем, я покажу тебе пульт управления.
   Блэйк жестом указал ему на стул.
   - Да видел я это. У тебя там столько всего, что в полете времени не хватит разобраться... Да и вообще, можно ли назвать это полетом. С тем же успехом ты мог бы сидеть за письменным столом.
   Фармену и самому иногда приходили в голову подобные мысли. Но все эти приборы были необходимы, чтобы управлять "Пика-Доном".
   - Ну, хочешь, назови его подводной лодкой, - сказал он даже без особого сарказма. - Ты ответь: летал я или нет?
   Блэйк пожал плечами.
   - Сначала ты завис, как воздушный шар. Если бы я не видел это собственными глазами, я бы никогда не поверил. Потом рванулся ко мне, как из пушки. Признаться, я даже несколько струхнул. Никогда бы не подумал, что можно двигаться с такой скоростью... Не успел я развернуться, как тебя и след простыл. Если бы мы вели с тобой воздушный бой, ты мог бы прошить меня очередью, а я не успел бы сделать и выстрела.
   На стол упала тень. Они подняли головы.
   - Действительно, мсье, - сказал Деверо, - ваша машина может без риска атаковать любую цель. Мне трудно понять, как она летает с такими маленькими крыльями или как она поднимается вертикально в воздух, но я видел все это своими глазами. И этого достаточно. Я хочу извиниться, что нас не было здесь в момент приземления.
   Итак, он все-таки произвел впечатление.
   - А куда вы все улетели? Я думал, что патрулирование начнется только во второй половине дня.
   Подвинув стул, Деверо сел рядом с Блэйком. Он осторожно поставил стакан с вином на стол.
   - Все так, мсье. Но со стороны фронта донеслась канонада. В таких случаях мы не ждем приказа, а сразу же поднимаемся в воздух.
   - А я не слышал никакой стрельбы, - сказал Фармен.
   - Самое странное, - сказал Деверо, - что когда мы подлетели к фронту, пушки уже смолкли, а в небе не было ни одного самолета, кроме наших. Мы пролетели километров пятьдесят вдоль линии фронта - никаких признаков боевых действий. Когда мы вернулись, я связался с командованием: никакой информации о перестрелке.
   Он произнес все это с наивным непониманием маленького мальчика, еще не познавшего тайны природы. Фармен внезапно рассмеялся, и Деверо заморгал от удивления.
   - Извините, - сказал Фармен. - До меня только что дошло. Это были не пушки, а мой самолет!
   - Ваш самолет, мсье? Не понял шутки.
   - Я не шучу. Вы слышали мой самолет. Когда он преодолевает звуковой барьер, то раздается нечто наподобие взрыва. - Он взглянул на их лица. - Вы мне не верите?
   Стакан Деверо был пуст. Блэйк встал, взял со стола пустой стакан и поплелся к стойке.
   - Я, наверное, так и не смогу понять принцип действия вашего самолета, - сказал Деверо. - Но вы показали, на что он способен...
   - Это всего лишь небольшая часть, - ответил Фармен.
   - То, что мы увидели, вполне достаточно, чтобы покончить с Бруно Кейсерлингом.
   - Я сделаю это, - сказал Фармен.
   - Будем надеяться, - сказал Деверо, позволив себе намек на улыбку. - В любом случае, надо попробовать. Если вы скажете, куда необходимо прикрепить пулеметы...
   - Мне не нужны пулеметы, - заявил Фармен.
   - Но, мсье, на аэроплане должно быть оружие. Аэроплан без пулемета все равно что тигр без зубов и когтей.
   От мысли, что на носу "Пика-Дона" будет торчать пулемет, ему стало не по себе.
   - У меня есть свое вооружение, - как можно убедительнее сказал Фармен. Вернулся Блэйк и поставил свой стакан на стол, слегка расплескав бренди. - А пулеметы снизят аэродинамические качества самолета.
   - Аэро... что? - спросил Блэйк. - О чем это ты говоришь?
   Фармен наклонился вперед.
   - Послушайте. Вы видели мой самолет, так? Видели там внизу, возле шасси, направляющие... ну, балки?
   - Я видел, - сказал Деверо.
   - На них крепятся ракеты, понимаете? Достаточно одной, чтобы уничтожить целую эскадрилью.
   - Да? И сколько у вас таких ракет?
   - Шесть, - ответил Фармен. - А сколько эскадрилий у немцев в этом секторе?
   - Две, - сказал Деверо. - Но, мсье, люди, которые оснащали ваш самолет, вряд ли разбирались в технике воздушного боя. Надо обладать невероятной меткостью, чтобы даже шестью ракетами сбить один самолет. Ведь аэропланы летают, а не висят неподвижно, как воздушные шары. Мы нередко тратим сотни патронов и не можем накрыть противника. Вступать в бой, имея возможность выстрелить всего шесть раз? Это безумие, мсье.
   - Но я не буду целиться, - ответил Фармен, силясь объяснить им ситуацию. - Мой самолет настолько скоростной, что полагаться на человеческие чувства во время боя невозможно. Мои ракеты сами находят цель. Они...
   По их лицам он понял, что ему не верят.
   - Послушайте, - сказал он. - Вы видели мой самолет в работе. Дайте мне достаточно топлива, чтобы вступить в бой с Кейсерлингом, и я покажу, на что способны мои ракеты. Они сотрут его в порошок в мгновение ока.
   - Бруно Кейсерлинг опытный пилот, - сказал Деверо. - Это человек, которого невозможно убить. Мы пытались это сделать. Все пытались. Сколько он сбил наших пилотов и сколько еще собьет, пока не окончится война! Так что особенно не рассчитывайте на свое оружие.
   - Дайте мне керосин на один полет, - сказал Фармен. - Только на один полет. Остальное - мое дело.
   Он знал, о чем говорил. Воздушный бой между аэропланом времен первой мировой войны и машиной из 1988 года - это схватка вооруженного человека и гориллы.
   - Но, мсье, у вас же есть керосин, - удивился Деверо. - Мы вам дали почти две тысячи литров!
   Фармен покачал головой.
   - Я его сжег. Керосина, который остался в баках, едва хватит на то, чтобы наполнить ваш стакан.
   Деверо посмотрел на свой пустой стакан.
   - Мсье, вы шутите.
   - Это не шутка, - сказал Фармен. - "Пика-Дон" летает очень быстро, но ведь ничего не бывает даром. Это просто ненасытная машина.
   Воцарилась тишина. Молчали не только за их столиком - за остальными тоже притихли. Фармен подумал, что летчики, возможно, понимают по-английски лучше, чем ему казалось. Блэйк отпил изрядный глоток бренди.
   - И сколько тебе нужно керосина?
   - Десять тысяч галлонов на час-полтора.
   И снова повисла тишина.
   - Мсье, - наконец сказал Деверо. - И простое топливо достать не так уж просто. Сейчас я пытаюсь взвесить возможное уничтожение Бруно Кейсерлинга что является нашим всеобщим желанием - и объяснение, для чего мне понадобилась такая прорва парафинового масла для кухни. К тому же, у меня остаются сомнения в успехе вашей миссии. Мне придется взять с вас слово, что для полета вам необходимо именно такое количество керосина.
   - Могу поклясться на стопке Библий.
   - Ладно, - криво улыбнулся Блэйк. - Но, Деверо, как вы обоснуете заявку на сорок тысяч литров керосина?
   Деверо склонил голову, как бы прислушиваясь к голосу, который нашептывал ему что-то на ухо.
   - Думаю, придется сказать часть правды: мы испытываем оружие, для которого требуется парафиновое масло.
   - Да? И что же это за оружие? - спросил Блэйк.
   - Если им понадобятся детали, - наклонился вперед Фармен, - скажите, что вы наливаете керосин в старые бутылки из-под вина и засовываете внутрь тряпку. Затем вы поджигаете конец тряпки и швыряете бутылку с самолета прямиком в немецкие окопы. Бутылка разбивается, поливая все вокруг горящим керосином.
   Блэйк и Деверо переглянулись. На их лицах расцвели улыбки.
   - Думаю, это пойдет, - сказал Блэйк, потирая рукой подбородок. - А ведь этим предложением на самом деле можно воспользоваться!
   Впервые он воспринял что-то с энтузиазмом. По крайней мере, это было оружие, в котором он разбирался.
   - Бутылки лучше заправлять бензином, - сказал Фармен. - Это называется "Коктейль Молотова".
   - Мсье Фармен, - сказал Деверо, - мы обязательно испробуем это. - Он встал, держа в руке пустой стакан. - Энри! Еще вина.
   Через два дня стали подвозить керосин. Партии поступали нерегулярно то привозили несколько бочек, то несколько грузовиков. Керосин не относился к стратегическим боезапасам, и его нельзя было заказать на ближайшем складе, как в эпоху сверхзвуковой авиации.
   Пошел следующий месяц. Пригревало июльское солнце. День за днем Фармен фильтровал керосин, чувствуя, что сходит с ума от постоянного резкого запаха. Иногда его тошнило до такой степени, что он переставал есть.
   Один день сменял другой. Свободного времени у Фармена почти не было. Изредка он поднимал голову, когда слышал шум возвращающихся аэропланов. Он видел самолеты, крылья которых были изорваны в клочья. Он видел, как однажды, не долетев до земли, самолет развалился в воздухе и пилот погиб. Он видел, как другой пилот посадил свой самолет, вырулил на стоянку и умер от потери крови, а пропеллер все еще крутился. И много раз он смотрел в небо в поисках самолетов, которые уже никогда не вернутся.
   Несколько дней керосин не привозили. Он использовал это время, чтобы узнать тактику немцев, возможности их техники. Хотя по сравнению с "Пика-Доном" немецкие самолеты были почти что неподвижными целями, но, имея в баках всего десять тысяч галлонов керосина, он должен точно знать, где следует искать самолеты и когда. У него хватит времени только на то, чтобы подняться в воздух, найти цель, выпустить ракеты и вернуться на базу. Счет будет идти на минуты.
   - Когда я поднимусь, - сообщил он Деверо, - в воздухе не должно быть ни одного нашего аэроплана. Я должен быть уверен, что любой самолет - это враг. У меня не будет времени разглядывать его.
   - Это просто невозможно. Более того, неразумно, - сказал Деверо. Его шарф развевался по ветру. - Наши самолеты ведут патрулирование линии фронта. Мы не можем оставить воздушное пространство открытым.
   - Вы патрулируете фронт между швейцарской границей и Вогезами, так? спросил Фармен.
   - Этим занимается несколько эскадрилий.
   - Ясно. Значит, их тоже надо предупредить. Сколько миль занимает линия фронта?
   - Пятьдесят километров, - ответил Деверо.
   - Отлично. Я буду летать со скоростью в 2 числа М. Таким образом, я преодолею это расстояние за три минуты. Только на разворот мне требуется двадцать миль. Я сам буду, патрулировать весь фронт.
   - Так быстро? Вы не преувеличиваете, мсье?
   - На высоте в шестьдесят тысяч футов я могу летать еще быстрее. Но я буду на высоте в сорок тысяч. Плотность воздуха там гораздо больше.
   - Понятно, мсье.
   Фармен не был уверен, что француз поверил.
   - Боюсь, мсье, вы все же не учли всех факторов. Допустим, вы беретесь патрулировать весь фронт. Но вот появляется немецкий самолет. Вы атакуете его, и завязывается воздушный бой. А немцы, заметьте, по одному не летают.
   - Я уничтожу всех, кто будет в тот момент находиться в небе, - твердо сказал Фармен. - Мне понадобится не более пяти минут с момента обнаружения самолетов противника до пуска ракет. Затем я возобновлю патрулирование.