Страница:
"Вектра" устремилась прямо к месту погружения немецкой подлодки. Наблюдатели на "Улиссе" разглядели в свои бинокли закутанные в канадки фигуры матросов. Те стояли на кормовой палубе один за другим, сбрасывая - за борт подрывные заряды. Почти сразу же на "Вектре" руль положили вправо на борт, и эсминец снова ринулся на зюйд, ощерившись с правого борта орудиями, которые смотрели в воду. На сей раз субмарина, должно быть, получила более серьезные повреждения, причиненные не то снарядами, не то подрывными зарядами, сброшенными напоследок. Вся окутанная кипящей пеной, лодка снова выскочила на поверхность - на этот раз еще более стремительно - и снова попала "Вектре" не под ту ногу: лодка всплыла на левой раковине эсминца, кабельтовых в трех. Теперь лодка больше не погружалась. Ни командиру ее, ни экипажу храбрости было не занимать. Распахнулся рубочный люк, и по скоб-трапу на палубу посыпались матросы, которые тотчас бросились к пушке, готовые вступить в безнадежное единоборство с превосходящим их силою и числом противником. Двое первых артиллеристов даже не успели добежать до орудия: огромными валами, перехлестывавшими через палубу подлодки, их смыло за борт. Но вместо них к пушке кинулись другие. Лихорадочно вращая маховики, они разворачивали ствол орудия, наводя его на приближавшийся с каждой секундой смертоносный форштевень эсминца. Невероятное дело, - несмотря на то, что волны перекатывались через палубу лодки, сбивая матросов с ног, а сама лодка качалась и подпрыгивала на волнах, - первый же снаряд, выпущенный в упор, угодил прямо в мостик "Вектры". Первый этот снаряд оказался и последним; орудийную прислугу точно сдуло ветром: одни комендоры упали возле орудия, другие, судорожно дрыгая ногами, полетели за борт. Началась расправа. "Вектра" была вооружена двумя счетверенными скорострельными установками типа "Болтон Пол Дефайэнт", предназначенными для ночного боя и оснащенными прицелами типа "Астродом". Расположенные на полубаке корабля, обе одновременно открыли огонь, выплевывая каждые десять секунд триста снарядов. Избитое выражение "смертоносный ливень" оказалось бы тут как нельзя кстати. Более двух секунд на открытой палубе подводной лодки не удавалось продержаться никому. Спасения от этого града не было. Один за другим в самоубийственном порыве выскакивали из рубочного люка немецкие подводники, но никому из них не удавалось добраться до орудия. Никто из находившихся на "Улиссе" не смог впоследствии припомнить, когда именно они поняли, что "Вектра", нос которой то высоко задирался, то опускался вниз, намеревается таранить подводную лодку. Возможно, командиру эсминца такая мысль даже не приходила в голову. Возможно, полагая, что подводная лодка снова произведет погружение, и не желая упустить ее на этот раз из рук, он решил снести ей рубку вместе с перископом. Возможно, он был убит снарядом, разорвавшимся на мостике. А может быть, в последнюю секунду изменив свое решение, он отвернул круто вправо свой корабль, несшийся прямо на боевую рубку неприятельской лодки. Сначала всем показалось, что "Вектра" пройдет по носу подводной лодки, не задев ее, но надежда эта тотчас угасла. Стремительно спускаясь по крутому склону волны, нижней частью форштевня "Вектра" нанесла мощный удар по корпусу подлодки метрах в десяти от ее носа и рассекла каленую сталь прочного корпуса лодки, словно он был из картона. Киль "Вектры" все еще продолжал углубляться в корпус лодки, расширяя пробоину, как с молниеносной быстротой, один за другим, последовали два громовых удара, слившихся в один страшный взрыв. В небо взметнулось облако кипящей воды и изуродованного железа, скрывшее оба корабля. О причине взрыва можно было лишь догадываться, но результаты его были очевидны. Вследствие какой-то необъяснимой случайности в зарядном отделении одной из торпед взорвался заряд тола - вещества, обычно чрезвычайно инертного и стойкого к ударам. А это, в свою очередь, вызвало детонацию торпед в соседних стеллажах, а возможно, и всего боезапаса в носовом орудийном погребе "Вектры". Огромные каскады воды медленно, словно нехотя устремились вниз, и взорам наблюдателей предстали "Вектра" и подводная лодка, вернее, то, что от них осталось. Разум отказывался верить, что такие обломки могут еще держаться на плаву. Субмарина очень глубоко осела; было такое впечатление, словно корпус ее обрывается сразу за орудийной площадкой. Носовой части эсминца впереди мостика как не бывало: казалось, неким гигантским ножом "Вектру" разрезало пополам. Разум отказывался верить происходящему: на глазах у всех изуродованная "Вектра" ринулась в ту же впадину, куда устремилась вражеская подлодка. Устало, словно нехотя, "Вектра" повалилась на лодку. Боевая рубка лодки легла на палубу миноносца между мачтой и мостиком. Спустя мгновение оба корабля скрылись под водой, падая на дно океана в объятиях друг друга. Шедшие последними в строю конвоя суда успели удалиться мили на две от места, где разыгралась трагедия, и на столь значительном расстоянии да еще при таком сильном волнении разглядеть, уцелел ли кто-нибудь, было невозможно. Да и вряд ли кто-нибудь уцелел. Если на поверхности моря и оставались еще люди, которые барахтались в ледяной воде, выбиваясь из сил и взывая о помощи, минуты их были сочтены. Прежде чем спасательное судно пришло бы к ним на выручку, они бы насмерть закоченели. А конвой уходил все дальше на восток. Отстали от него лишь два судна: "Электра" и "Сиррус". "Электра", имея крен на левый борт, дрейфовала лагом к волне, тяжело, неуклюже покачиваясь. Крен ее к этому времени достиг почти пятнадцати градусов. На переднюю и заднюю палубы транспорта высыпала вся команда. Завидев на левой раковине "Сиррус", приближавшийся к ним, отчаянно прыгая на волнах, моряки не стали садиться в вельбот. Вельбот уже был вывален на шлюпбалках за борт, но убрать его назад оказалось невозможно. Повиснув в воздухе на высоте шести метров, шлюпка раскачивалась из стороны в сторону. Бранясь почем зря, Орр еще на подходе к "Электре" дважды семафорил ей, требуя стравить шлюп-тали. Но вельбот по-прежнему болтался на шлюпбалках, словно огромная гиря, не позволяя "Сиррусу" подойти вплотную к транспорту. Видно, на транспорте возникла паника, а, скорее всего, морозом сковало тормозные барабаны шлюпочных лебедок. Времени терять было нельзя: еще десять минут, и "Электра" пойдет ко дну. "Сиррус" сделал всего два захода. Орр не собирался останавливаться у борта транспорта: громадное, в пятнадцать тысяч тонн, судно подмяло бы под себя эсминец. При первом заходе он медленно, имея ход всего пять узлов, приблизился к "Электре", не дойдя до ее борта метров шесть. Ближе подходить он не осмелился из-за качки, швырявшей оба судна навстречу друг другу. Когда носовая часть "Сирруса" поравнялась с мостиком "Электры", люди, ждавшие этой минуты, начали прыгать на бак эсминца. Они прыгали, когда полубак "Сирруса" подкинуло вровень с палубой транспорта, прыгали и тогда, когда он стал опускаться на четыре-шесть метров. Какой-то моряк - с чемоданом и брезентовым мешком в руке - небрежно перешагнул через поручни обоих судов, когда они на какое-то мгновение как бы застыли. Люди прыгали с жуткой высоты на обледенелую палубу, вывихивая себе при этом лодыжки и тазобедренные суставы, ломая голени и берцовые кости. Двое прыгнули, но промахнулись. В немыслимом бедламе раздался вопль, от которого леденеет кровь: это одного из моряков ударило железным корпусом корабля, погасив в нем жизнь. Потом послышались страшные крики отчаяния: второй, скользнув вдоль огромного борта "Электры", попал под винты "Сирруса". Тут-то и случилась беда. Случилась вовсе не по вине командира "Сирруса" тот управлял кораблем безукоризненно. Но даже его искусство оказалось бессильным против двух шальных волн, невесть откуда взявшихся. Они были вдвое больше остальных. Первая швырнула "Сиррус" в сторону "Электры", затем, пройдя под днищем транспорта, круто накренила его на левый борт, в то время как другая волна чуть не опрокинула "Сиррус", повалив его направо. Поручни и верхний пояс обшивки "Сирруса" погнулись и лопнули на протяжении метров сорока. Одновременно в лобовую часть мостика с размаху ударилась шлюпка, которая тотчас разбилась в щепки. Прозвенел машинный телеграф, за кормой "Сирруса" вскипела белая пена. Казалось, корабль встрепенулся, ужаснувшись тому, сколь близок был конец. Но, к счастью, смерть, от которой экипаж был на волоске, пощадила людей. Все обошлось, лишь один бедняга сорвался в воду при столкновении. В следующий миг "Сиррус", круто повернув, уже уходил прочь от "Электры". Через пять минут "Сиррус" снова вернулся. Холодный расчет, железная выдержка, удача, постоянно сопутствовавшая Орру, сказались в том, что на сей раз, улучив минуту, когда вода возле "Электры" на какой-то миг успокоилась, Орр мятым правым бортом прижался к "Электре". К этому времени транспорт осел настолько глубоко, что не мог уже придавить эсминец. Дружеские руки подхватили моряков, прыгавших с "Электры", смягчая удар при падении. Спустя тридцать секунд эсминец отвалил от транспорта. Палуба "Электры" успела опустеть. Минуты через две корпус тонущего судна потряс глухой удар. Это взорвались котлы. Судно медленно повалилось на бок. Мачты и дымовая труба коснулись поверхности воды и исчезли в пучине. На какую-то долю секунды на сером фоне моря и неба блеснули темное днище, киль и затем скрылись в волнах. В течение целой минуты на поверхность моря вырывались огромные пузыри воздуха. Постепенно они становились асе меньше и меньше и наконец вовсе пропали. Битком набитый спасенными, "Сиррус" лег на курс сближения и увеличил ход, чтобы догнать конвой. Конвой под кодовым названием Эф-Ар-77. Конвой, о судьбе которого королевский флот до сих пор пытается забыть. Тридцать шесть судов вышли из Скапа-Флоу и из залива Сент-Джон. Теперь их в конвое насчитывалось двенадцать, всего лишь .двенадцать. А до Кольского залива оставалось почти тридцать два часа ходу... Тэрнер с задумчивым видом наблюдал, как приближается с кормы "Сиррус". Даже старпому изменила на какое-то время присущая ему бодрость духа и бьющая через край энергия. Оторвав взгляд от эсминца, он украдкой с жалостью посмотрел на командира, походившего теперь на живые мощи. Одному Богу известно, откуда у Вэллери берутся силы, чтобы отвоевывать у смерти час за часом. Между тем смерть, сами мысль о ней, неожиданно понял Тэрнер, стала, должно быть, желанной, заветной для Вэллери. Посмотрев на командира в упор, старпом увидел на лице его - этой маске - боль и печаль и молча яростно выругался. Измученные глаза каперанга безжизненно поглядели на старшего офицера. Поспешно прокашлявшись, Тэрнер спросил Вэллери: - Сколько теперь может быть спасенных на "Сиррусе", сэр? - Представления не имею, старпом, - устало приподнял плечи Вэллери. Человек сто. Возможно, больше, а что? - Сто... - задумчиво повторил Тэрнер. - Сто человек, обреченных на смерть приказом никого не спасать. Интересно, что-то скажет наш приятель Старр, если Орр высыплет эту малую толику в подол адмиралу, когда вернемся в Скапа-Флоу?
Глава 13
В СУББОТУ пополудни
"Сиррус" находился еще в миле от конвоя, когда на эсминце замигал сигнальный фонарь. Прочтя донесение, Бентли повернулся к Вэллери. - Донесение с "Сирруса", сэр. "Имею на борту двадцать пять - тридцать раненых. Трое в очень тяжелом состоянии. Срочно нужен доктор". - Подтвердите получение светограммы, - произнес Вэллери. Поколебавшись мгновение, он проговорил: - Передайте лейтенанту медицинской службы Николлсу, что командир просит его подняться на мостик. - Повернувшись к Тэрнеру, он слабо улыбнулся. - Не могу представить себе атлетическую фигуру старины Брукса на спасательном буе, да еще в такую погоду. Путешествие будет не из приятных. Тэрнер снова оглянулся на "Сиррус", подходивший с веста, подпрыгивая на волнах и описывая мачтой дугу градусов в сорок. - Да, на пикник походить оно не будет, - согласился он. - Ко всему, надувные спасательные буи не предназначены для таких телес, какими наградило небо нашего почтенного доктора. "Странное дело, - подумал Тэрнер, - до чего же все очерствели: после того как "Вектра" протаранила подводную лодку и погибла сама, никто даже словом о ней не обмолвился". Скрипнула дверца. Медленно повернувшись, Вэллери ответил на приветствие Николлса. - "Сиррусу" понадобился доктор, - произнес он без всяких околичностей. Как вам это нравится? Чтобы устоять на вздыбившейся палубе, Николлс за что-то ухватился рукой. Покинуть "Улисс"! Даже мысль об этом, к собственному его удивлению, возмутила Николлса. Подумать только, подобное чувство испытывает он, Джонни Николлс, которому так претит все, что связано с флотской службой. Должно быть, у него с головой не все в порядке. И вдруг он осознал, что находится в полном здравии, и понял, почему ему хочется остаться здесь. Дело было вовсе не в гордости, принципе или какой-то обиде... Просто... просто он почувствовал, что сроднился с кораблем. Сроднился - более точного, более ясного определения невозможно было найти; он понял, сколь близки ему судьбы этого корабля, этих людей. Заметив, что на него устремлены любопытные взоры, юноша смутился и стал смотреть на бурное море. - Ну так как? - не скрывая нетерпения, спросил Вэллери. - Мне это вовсе не нравится, - признался Николлс. - Но, разумеется, сэр, я отправлюсь на эсминец. Прикажете отбыть сию же минуту? - Как только соберете вещи, - кивнул Вэллери. - Значит, сейчас. Походный комплект у нас всегда наготове. - Николлс снова взглянул искоса на неспокойную воду. - Что мне нужно делать? Прыгать в воду? - Даже не думай! - дружелюбно воскликнул Тэрнер, хлопнув лейтенанта по спине своей широкой ладонью. - Тебе не о чем беспокоиться, - гудел он весело. - И почувствовать ничего не успеешь. Насколько я помню, именно так ты выразился недели две назад, когда удалял мне коренной зуб. - Вспомнив эту операцию, Тэрнер болезненно поморщился. - Дадим тебе спасательный буй, дружок, вот что! - Спасательный буй! - удивился Николлс. - Разве вы не заметили, какая нынче погода? Из меня всю душу вытрясет! - О невежество молодости! - печально покачал головой Тэрнер. Естественно, мы прикроем тебя бортом. Прокатишься точно в "Роллс-Ройсе", мой мальчик! Сейчас же снарядим буй. - Он отвернулся. - Крайслер, найдите главстаршину Хартли. Пусть на мостик поднимется. Крайслер и виду не подал, что слышит. Он находился в своей излюбленной позе - руки на трубах паропровода, верхняя часть лица прижата к окулярам мощного бинокля, укрепленного на пульте управления прожекторной установкой правого борта. Каждые несколько секунд рука его опускалась и чуть поворачивала рифленый поворотный винт. А после этого - снова полная неподвижность. - Крайслер! - взревел Тэрнер. - Вы что, оглохли? Прошло еще три, четыре, пять секунд. По-прежнему молчание. Глаза всех были устремлены на Крайслера, когда тот внезапно подался назад и, поглядев на лимб, круто повернулся. Лицо его было взволнованно. - Курсовой сто градусов правого борта! - воскликнул он. - Курсовой сто градусов. Самолеты. Над самым горизонтом, - Он снова прилип к окулярам бинокля. - Четыре, семь. Отставить, десять! Десять самолетов! - закричал он. - Курсовой правого борта сто градусов? - Тэрнер вскинул к глазам бинокль. - Не вижу ни черта! А ты не ошибся, паренек? - воскликнул он. - Никак нет, сэр! - Во взволнованном голосе юноши прозвучала твердая убежденность. Тэрнер в два прыжка очутился возле сигнальщика. - Дай-ка я взгляну! - властно произнес старший офицер. Он посмотрел в окуляры, крутнул раз-другой поворотный винт, потом отошел назад, сердито хмуря брови. - Что ты мне голову морочишь, приятель? - проворчал он. - У тебя плохое зрение или мерещится? Знаешь что?.. - Он прав, - спокойно прервал его Кэррингтон. - Я тоже их вижу. - И я, сэр! - воскликнул Бентли. Тэрнер кинулся назад к биноклю, прильнул к окулярам и тотчас замер. Повернувшись к Крайслеру, он улыбнулся: - Напомни мне как-нибудь, чтобы я извинился! - Не успев договорить фразу, он снова очутился на компасной площадке. - Сигнал конвою! - отдавал распоряжения Вэллери. - Походный ордер "Эйч". Первый офицер, обе машины полный вперед! Боцманмат! Объявить по трансляции: "Расчеты всех огневых средств к бою!" Старший офицер! - Есть, сэр! - Расчетам всех зенитных установок! Выбор цели самостоятельный, вести огонь самостоятельно! Как ваше мнение? Как насчет главного калибра? - Пока неясно... Крайслер, ты не можешь сказать?.. - "Кондоры", сэр, - угадал вопрос Крайслер. - "Кондоры"! - Тэрнер изумленно открыл глаза. - Целая дюжина "кондоров"! А ты уверен?.. Ну ладно, ладно! - оборвал он себя поспешно. - Конечно, "кондоры". - Поискав глазами свой шлем, старший офицер повернулся к Вэллери. - Где эта распроклятая жестянка? Сигнальщик говорит: "кондоры"! - Раз говорит, значит, так оно и есть, - с улыбкой отозвался Вэллери. Невозмутимое спокойствие командира поразило Тэрнера. - Целеуказание башням с мостика. Управление огнем автономное. Каково ваше мнение? - продолжал Вэллери. - Согласен, сэр. - Тэрнер посмотрел на двух телефонистов, находившихся позади компасной площадки, - каждый из них обслуживал группу телефонов, связанных с носовыми и кормовыми башнями. - Эй, ребята! Держать ушки на макушке! Работать четко! Вэллери подозвал Николлса. - Спуститесь-ка лучше вниз, молодой человек, - посоветовал он. - Сожалею, но ваше путешествие откладывается. - А я не сожалею, - признался Николлс. - Струсили? - улыбнулся Вэллери. - Никак нет, сэр, - улыбнулся в ответ Николлс. - Не струсил. Вы сами знаете. - Знаю, что не струсили, - спокойно согласился Вэллери. - Я понимаю... Благодарю вас. Проводив взглядом Николлса, спускавшегося с мостика, он жестом подозвал к себе посыльного из радиорубки и повернулся к Карпентеру. - Когда было отправлено последнее донесение адмиралтейству, штурман? Взгляните в вахтенный журнал. - Вчера в полдень, - тотчас ответил Капковый мальчик. - Не знаю, что бы я без вас делал, - проговорил командир корабля. - Наши координаты? - Семьдесят два градуса двадцать минут северной широты, тринадцать градусов сорок минут восточной долготы. - Благодарю вас. - Командир взглянул на Тэрнера. - Думаю, что соблюдать радиомолчание больше не имеет смысла, как, старпом? Тэрнер кивнул головой. - Отправьте эту шифровку, - быстро проговорил Вэллери. - "Лондон, начальнику штаба флота"... Что поделывают наши друзья, старпом? - Заходят с запада, сэр. Обычный гамбит. Атака с большой высоты с кормовых курсовых углов. Я так полагаю, - прибавил он мрачно. - Правда, - он несколько просветлел, - облачность всего тысяча футов. Вэллери кивнул и продолжал: - "Конвой Эф-Ар-77. Шестнадцать ноль-ноль. Широта семьдесят два тридцать. Долгота тринадцать сорок. Курс девяносто. Ветер пять баллов, северный. Значительное волнение. Положение отчаянное. С прискорбием извещаю, что адмирал Тиндалл скончался сегодня в двенадцать ноль-ноль. Танкер "Вайтура" торпедирован вчера вечером, потоплен мною. "Уошингтон Стейт" затонул сегодня в ноль один сорок пять. "Вектра" затонула в пятнадцать пятнадцать вследствие столкновения с субмариной. "Электра" затонула в пятнадцать тридцать. Подвергаюсь массированному налету авиации. Конвой атакуют минимум двенадцать "Фокке-вульфов-200". Думаю, старпом, это реальное предположение, - усмехнулся он криво. - Светлейшие лорды будут потрясены. Ведь они придерживаются мнения, что такое количество "кондоров" не найдется во всей Норвегии. "Срочно высылайте поддержку, - продолжал он диктовать. - Крайне необходима авиация. Отвечайте немедленно". Прошу отправить депешу, не мешкая. - Потрите нос, сэр! - воскликнул Тэрнер. - Спасибо. - Вэллери стал тереть отмороженный нос, казавшийся мертвенно бледным на посиневшем лице, но спустя уже несколько секунд бросил это занятие, чтобы не расходовать попусту те немногие силы, что у него оставались. - Морозец изрядный, старпом, - спокойно проговорил он. Дрожа от холода, командир ухватился рукой за стойку, чтобы встать на ноги. Подняв к глазам бинокль, оглядел суда и корабли конвоя. Они перестраивались в походный ордер под кодовым названием "Эйч". Суда рассыпались по поверхности моря в кажущемся беспорядке, нарушив строй двух кильватерных колонн, упрощавший задачу вражеским летчикам при атаке с кормы. Теперь им придется атаковать разрозненные цели. Суда рассеялись, но не совсем - они по-прежнему находились достаточно близко друг к другу, чтобы общими усилиями создать плотную завесу огня. С удовлетворением кивнув головой, Вэллери повернулся в сторону кормы и направил бинокль на запад. Он убедился, что это действительно "кондоры". Приближавшиеся с кормы огромные четырехмоторные машины, опустив закрылки, медленно, неторопливо отвалили вправо, потом легли на курс 180 градусов, догоняя конвой. При этом они набирали высоту, все время набирали высоту. Вэллери тотчас стали ясны два обстоятельства. Во-первых, противник знал, где находится конвой, - командование "Люфтваффе" не имело обыкновения посылать тяжелые бомбардировщики наобум: оно даже "Чарли" не удосужилось выслать на разведку. Наверняка их накануне обнаружила какая-нибудь подводная лодка, сообщившая своему командованию координаты и курс конвоя: при таком волнении немудрено не заметить перископ. Во-вторых, немцам было известно, что радарная установка "Улисса" выведена из строя. "Фокке-вульфы" набирали высоту, чтобы спрятаться за ближайшие облака. Они выйдут из-под прикрытия за несколько секунд до бомбометания. При радарном управлении огнем с такой близкой дистанции подобный маневр почти наверняка означал бы самоубийство. Но немцы знали, что опасаться им нечего. Вот уже последний "кондор", надрывно завывая, тяжело взмыл вверх и исчез совсем из виду. Вэллери устало пожал плечами и опустил бинокль. - Бентли! - Слушаюсь, сэр! - Походный ордер "Ар". Немедленно. Под ноком рея затрепетали сигнальные флаги. Прошло пятнадцать, двадцать секунд - горевшему нетерпением командиру они показались вечностью, - но ничего не происходило. Затем, точно марионетки, послушные умелому кукловоду, все суда конвоя стали поворачивать - те, что находились слева от "Улисса", стали поворачивать на север, находившиеся справа - на юг. Когда "кондоры" прорвутся сквозь облака - самое большее, прикинул Вэллери, через две минуты - под собой они увидят лишь пустынное море. Пустынное, если не считать "Улисса" и "Стерлинга" - кораблей, прекрасно вооруженных, чтобы постоять за себя. И тогда "кондоры" окажутся под плотным перекрестным огнем с транспортов и эскадренных миноносцев. Изменить же курс для того, чтобы пройти вдоль транспортов для бомбежки, у них не будет времени. Вэллери усмехнулся про себя. Не ахти какой эффективный защитный маневр, но лучшего при данных обстоятельствах не придумать... Услышав голос Тэрнера, отдававшего отрывистые, как лай, команды по трансляции, он почувствовал глубокое удовлетворение от того, что передал оборону корабля в умелые руки старшего офицера. Если бы только сам он не чувствовал себя таким усталым!.. Прошло девяносто секунд, сто, две минуты... а "кондоров" все не было видно. Сотня глаз впилась в рваную тучу, нависшую над кормой: она упрямо продолжала оставаться все такой же серой и расплывчатой. Прошло две с половиной минуты. Никаких признаков "кондоров". - Никто ничего не заметил? - обеспокоенно спросил Вэллери. Он неотрывно смотрел на тучу по корме корабля. - Ничего? Совсем ничего? - На мостике по-прежнему царила тишина - гнетущая, тяжелая. Прошло уже три минуты. Три с половиной. Четыре. Вэллери отвел глаза в сторону, чтобы дать им отдохнуть, и перехватил взгляд Тэрнера, направленный на него. На худощавом лице старпома застыло выражение растущего беспокойства, которое сменилось сначала едва заметной, потом все более твердой уверенностью. Уверенностью в том, что что-то неладно. Словно сговорившись, оба повернулись к носу крейсера и впились взглядом в небо. - Вот оно что! - торопливо проговорил Вэллери. - Пожалуй, вы правы, старпом! - Командир заметил, что все, кто находился на мостике, тоже напряженно смотрели вперед. - Они проскочили мимо. Намерены в лоб атаковать. Предупредить орудийные расчеты! Боже мой, чуть не провели нас, - пробормотал он под нос. - Глядеть в оба всем! - прогудел Тэрнер. Напряжение исчезло, сменившись прежним радостным .оживлением, волнующим ожиданием боя. - Повторяю: всем! Мы с вами в одной лодке. Две недели отпуска тому, кто первый обнаружит "кондор"! Я не шучу. - С какого числа отпуск? - сухо спросил Капковый мальчик. Тэрнер улыбнулся юноше. Но улыбка тут же пропала: он резко вскинул голову, к чему-то прислушиваясь. - Слышите? - спросил Тэрнер. Он говорил вполголоса, точно опасаясь, что его услышит противник. - Они где-то над нами. Но где именно, черт их разберет. Если бы не ветер... Злобный торопливый стук "эрликонов", установленных на шлюпочной палубе, прервал его на полуслове. Молниеносным движением он кинулся к микрофону. И все-таки он опоздал - он опоздал бы в любом случае. В разрывах облаков уже видны были три "кондора", летевшие строем фронта. Они шли на высоте всего лишь ста пятидесяти метров, находясь менее чем в полумиле от крейсера. Заходили они с кормы. С кормы! Должно быть, бомбардировщики, спрятавшись за облака, снова повернули на вест, чтобы ввести противника в заблуждение... Прошло шесть секунд, а это время, достаточное для того, чтобы даже тяжелая машина, выйдя в пологое пике, успела покрыть расстояние в полмили. Растерянные, охваченные болью и досадой люди и глазом не успели моргнуть, как бомбардировщики обрушились на конвой. Приближались сумерки - этот зловещий полумрак арктических широт. В темнеющем небе четко виднелись трассы зенитных снарядов - жарко тлеющие алые точки. Сначала они беспорядочно метались и блекли где-то вдали, потом гасли, едва успев вспыхнуть, вонзаясь в фюзеляжи атакующих "кондоров".
Глава 13
В СУББОТУ пополудни
"Сиррус" находился еще в миле от конвоя, когда на эсминце замигал сигнальный фонарь. Прочтя донесение, Бентли повернулся к Вэллери. - Донесение с "Сирруса", сэр. "Имею на борту двадцать пять - тридцать раненых. Трое в очень тяжелом состоянии. Срочно нужен доктор". - Подтвердите получение светограммы, - произнес Вэллери. Поколебавшись мгновение, он проговорил: - Передайте лейтенанту медицинской службы Николлсу, что командир просит его подняться на мостик. - Повернувшись к Тэрнеру, он слабо улыбнулся. - Не могу представить себе атлетическую фигуру старины Брукса на спасательном буе, да еще в такую погоду. Путешествие будет не из приятных. Тэрнер снова оглянулся на "Сиррус", подходивший с веста, подпрыгивая на волнах и описывая мачтой дугу градусов в сорок. - Да, на пикник походить оно не будет, - согласился он. - Ко всему, надувные спасательные буи не предназначены для таких телес, какими наградило небо нашего почтенного доктора. "Странное дело, - подумал Тэрнер, - до чего же все очерствели: после того как "Вектра" протаранила подводную лодку и погибла сама, никто даже словом о ней не обмолвился". Скрипнула дверца. Медленно повернувшись, Вэллери ответил на приветствие Николлса. - "Сиррусу" понадобился доктор, - произнес он без всяких околичностей. Как вам это нравится? Чтобы устоять на вздыбившейся палубе, Николлс за что-то ухватился рукой. Покинуть "Улисс"! Даже мысль об этом, к собственному его удивлению, возмутила Николлса. Подумать только, подобное чувство испытывает он, Джонни Николлс, которому так претит все, что связано с флотской службой. Должно быть, у него с головой не все в порядке. И вдруг он осознал, что находится в полном здравии, и понял, почему ему хочется остаться здесь. Дело было вовсе не в гордости, принципе или какой-то обиде... Просто... просто он почувствовал, что сроднился с кораблем. Сроднился - более точного, более ясного определения невозможно было найти; он понял, сколь близки ему судьбы этого корабля, этих людей. Заметив, что на него устремлены любопытные взоры, юноша смутился и стал смотреть на бурное море. - Ну так как? - не скрывая нетерпения, спросил Вэллери. - Мне это вовсе не нравится, - признался Николлс. - Но, разумеется, сэр, я отправлюсь на эсминец. Прикажете отбыть сию же минуту? - Как только соберете вещи, - кивнул Вэллери. - Значит, сейчас. Походный комплект у нас всегда наготове. - Николлс снова взглянул искоса на неспокойную воду. - Что мне нужно делать? Прыгать в воду? - Даже не думай! - дружелюбно воскликнул Тэрнер, хлопнув лейтенанта по спине своей широкой ладонью. - Тебе не о чем беспокоиться, - гудел он весело. - И почувствовать ничего не успеешь. Насколько я помню, именно так ты выразился недели две назад, когда удалял мне коренной зуб. - Вспомнив эту операцию, Тэрнер болезненно поморщился. - Дадим тебе спасательный буй, дружок, вот что! - Спасательный буй! - удивился Николлс. - Разве вы не заметили, какая нынче погода? Из меня всю душу вытрясет! - О невежество молодости! - печально покачал головой Тэрнер. Естественно, мы прикроем тебя бортом. Прокатишься точно в "Роллс-Ройсе", мой мальчик! Сейчас же снарядим буй. - Он отвернулся. - Крайслер, найдите главстаршину Хартли. Пусть на мостик поднимется. Крайслер и виду не подал, что слышит. Он находился в своей излюбленной позе - руки на трубах паропровода, верхняя часть лица прижата к окулярам мощного бинокля, укрепленного на пульте управления прожекторной установкой правого борта. Каждые несколько секунд рука его опускалась и чуть поворачивала рифленый поворотный винт. А после этого - снова полная неподвижность. - Крайслер! - взревел Тэрнер. - Вы что, оглохли? Прошло еще три, четыре, пять секунд. По-прежнему молчание. Глаза всех были устремлены на Крайслера, когда тот внезапно подался назад и, поглядев на лимб, круто повернулся. Лицо его было взволнованно. - Курсовой сто градусов правого борта! - воскликнул он. - Курсовой сто градусов. Самолеты. Над самым горизонтом, - Он снова прилип к окулярам бинокля. - Четыре, семь. Отставить, десять! Десять самолетов! - закричал он. - Курсовой правого борта сто градусов? - Тэрнер вскинул к глазам бинокль. - Не вижу ни черта! А ты не ошибся, паренек? - воскликнул он. - Никак нет, сэр! - Во взволнованном голосе юноши прозвучала твердая убежденность. Тэрнер в два прыжка очутился возле сигнальщика. - Дай-ка я взгляну! - властно произнес старший офицер. Он посмотрел в окуляры, крутнул раз-другой поворотный винт, потом отошел назад, сердито хмуря брови. - Что ты мне голову морочишь, приятель? - проворчал он. - У тебя плохое зрение или мерещится? Знаешь что?.. - Он прав, - спокойно прервал его Кэррингтон. - Я тоже их вижу. - И я, сэр! - воскликнул Бентли. Тэрнер кинулся назад к биноклю, прильнул к окулярам и тотчас замер. Повернувшись к Крайслеру, он улыбнулся: - Напомни мне как-нибудь, чтобы я извинился! - Не успев договорить фразу, он снова очутился на компасной площадке. - Сигнал конвою! - отдавал распоряжения Вэллери. - Походный ордер "Эйч". Первый офицер, обе машины полный вперед! Боцманмат! Объявить по трансляции: "Расчеты всех огневых средств к бою!" Старший офицер! - Есть, сэр! - Расчетам всех зенитных установок! Выбор цели самостоятельный, вести огонь самостоятельно! Как ваше мнение? Как насчет главного калибра? - Пока неясно... Крайслер, ты не можешь сказать?.. - "Кондоры", сэр, - угадал вопрос Крайслер. - "Кондоры"! - Тэрнер изумленно открыл глаза. - Целая дюжина "кондоров"! А ты уверен?.. Ну ладно, ладно! - оборвал он себя поспешно. - Конечно, "кондоры". - Поискав глазами свой шлем, старший офицер повернулся к Вэллери. - Где эта распроклятая жестянка? Сигнальщик говорит: "кондоры"! - Раз говорит, значит, так оно и есть, - с улыбкой отозвался Вэллери. Невозмутимое спокойствие командира поразило Тэрнера. - Целеуказание башням с мостика. Управление огнем автономное. Каково ваше мнение? - продолжал Вэллери. - Согласен, сэр. - Тэрнер посмотрел на двух телефонистов, находившихся позади компасной площадки, - каждый из них обслуживал группу телефонов, связанных с носовыми и кормовыми башнями. - Эй, ребята! Держать ушки на макушке! Работать четко! Вэллери подозвал Николлса. - Спуститесь-ка лучше вниз, молодой человек, - посоветовал он. - Сожалею, но ваше путешествие откладывается. - А я не сожалею, - признался Николлс. - Струсили? - улыбнулся Вэллери. - Никак нет, сэр, - улыбнулся в ответ Николлс. - Не струсил. Вы сами знаете. - Знаю, что не струсили, - спокойно согласился Вэллери. - Я понимаю... Благодарю вас. Проводив взглядом Николлса, спускавшегося с мостика, он жестом подозвал к себе посыльного из радиорубки и повернулся к Карпентеру. - Когда было отправлено последнее донесение адмиралтейству, штурман? Взгляните в вахтенный журнал. - Вчера в полдень, - тотчас ответил Капковый мальчик. - Не знаю, что бы я без вас делал, - проговорил командир корабля. - Наши координаты? - Семьдесят два градуса двадцать минут северной широты, тринадцать градусов сорок минут восточной долготы. - Благодарю вас. - Командир взглянул на Тэрнера. - Думаю, что соблюдать радиомолчание больше не имеет смысла, как, старпом? Тэрнер кивнул головой. - Отправьте эту шифровку, - быстро проговорил Вэллери. - "Лондон, начальнику штаба флота"... Что поделывают наши друзья, старпом? - Заходят с запада, сэр. Обычный гамбит. Атака с большой высоты с кормовых курсовых углов. Я так полагаю, - прибавил он мрачно. - Правда, - он несколько просветлел, - облачность всего тысяча футов. Вэллери кивнул и продолжал: - "Конвой Эф-Ар-77. Шестнадцать ноль-ноль. Широта семьдесят два тридцать. Долгота тринадцать сорок. Курс девяносто. Ветер пять баллов, северный. Значительное волнение. Положение отчаянное. С прискорбием извещаю, что адмирал Тиндалл скончался сегодня в двенадцать ноль-ноль. Танкер "Вайтура" торпедирован вчера вечером, потоплен мною. "Уошингтон Стейт" затонул сегодня в ноль один сорок пять. "Вектра" затонула в пятнадцать пятнадцать вследствие столкновения с субмариной. "Электра" затонула в пятнадцать тридцать. Подвергаюсь массированному налету авиации. Конвой атакуют минимум двенадцать "Фокке-вульфов-200". Думаю, старпом, это реальное предположение, - усмехнулся он криво. - Светлейшие лорды будут потрясены. Ведь они придерживаются мнения, что такое количество "кондоров" не найдется во всей Норвегии. "Срочно высылайте поддержку, - продолжал он диктовать. - Крайне необходима авиация. Отвечайте немедленно". Прошу отправить депешу, не мешкая. - Потрите нос, сэр! - воскликнул Тэрнер. - Спасибо. - Вэллери стал тереть отмороженный нос, казавшийся мертвенно бледным на посиневшем лице, но спустя уже несколько секунд бросил это занятие, чтобы не расходовать попусту те немногие силы, что у него оставались. - Морозец изрядный, старпом, - спокойно проговорил он. Дрожа от холода, командир ухватился рукой за стойку, чтобы встать на ноги. Подняв к глазам бинокль, оглядел суда и корабли конвоя. Они перестраивались в походный ордер под кодовым названием "Эйч". Суда рассыпались по поверхности моря в кажущемся беспорядке, нарушив строй двух кильватерных колонн, упрощавший задачу вражеским летчикам при атаке с кормы. Теперь им придется атаковать разрозненные цели. Суда рассеялись, но не совсем - они по-прежнему находились достаточно близко друг к другу, чтобы общими усилиями создать плотную завесу огня. С удовлетворением кивнув головой, Вэллери повернулся в сторону кормы и направил бинокль на запад. Он убедился, что это действительно "кондоры". Приближавшиеся с кормы огромные четырехмоторные машины, опустив закрылки, медленно, неторопливо отвалили вправо, потом легли на курс 180 градусов, догоняя конвой. При этом они набирали высоту, все время набирали высоту. Вэллери тотчас стали ясны два обстоятельства. Во-первых, противник знал, где находится конвой, - командование "Люфтваффе" не имело обыкновения посылать тяжелые бомбардировщики наобум: оно даже "Чарли" не удосужилось выслать на разведку. Наверняка их накануне обнаружила какая-нибудь подводная лодка, сообщившая своему командованию координаты и курс конвоя: при таком волнении немудрено не заметить перископ. Во-вторых, немцам было известно, что радарная установка "Улисса" выведена из строя. "Фокке-вульфы" набирали высоту, чтобы спрятаться за ближайшие облака. Они выйдут из-под прикрытия за несколько секунд до бомбометания. При радарном управлении огнем с такой близкой дистанции подобный маневр почти наверняка означал бы самоубийство. Но немцы знали, что опасаться им нечего. Вот уже последний "кондор", надрывно завывая, тяжело взмыл вверх и исчез совсем из виду. Вэллери устало пожал плечами и опустил бинокль. - Бентли! - Слушаюсь, сэр! - Походный ордер "Ар". Немедленно. Под ноком рея затрепетали сигнальные флаги. Прошло пятнадцать, двадцать секунд - горевшему нетерпением командиру они показались вечностью, - но ничего не происходило. Затем, точно марионетки, послушные умелому кукловоду, все суда конвоя стали поворачивать - те, что находились слева от "Улисса", стали поворачивать на север, находившиеся справа - на юг. Когда "кондоры" прорвутся сквозь облака - самое большее, прикинул Вэллери, через две минуты - под собой они увидят лишь пустынное море. Пустынное, если не считать "Улисса" и "Стерлинга" - кораблей, прекрасно вооруженных, чтобы постоять за себя. И тогда "кондоры" окажутся под плотным перекрестным огнем с транспортов и эскадренных миноносцев. Изменить же курс для того, чтобы пройти вдоль транспортов для бомбежки, у них не будет времени. Вэллери усмехнулся про себя. Не ахти какой эффективный защитный маневр, но лучшего при данных обстоятельствах не придумать... Услышав голос Тэрнера, отдававшего отрывистые, как лай, команды по трансляции, он почувствовал глубокое удовлетворение от того, что передал оборону корабля в умелые руки старшего офицера. Если бы только сам он не чувствовал себя таким усталым!.. Прошло девяносто секунд, сто, две минуты... а "кондоров" все не было видно. Сотня глаз впилась в рваную тучу, нависшую над кормой: она упрямо продолжала оставаться все такой же серой и расплывчатой. Прошло две с половиной минуты. Никаких признаков "кондоров". - Никто ничего не заметил? - обеспокоенно спросил Вэллери. Он неотрывно смотрел на тучу по корме корабля. - Ничего? Совсем ничего? - На мостике по-прежнему царила тишина - гнетущая, тяжелая. Прошло уже три минуты. Три с половиной. Четыре. Вэллери отвел глаза в сторону, чтобы дать им отдохнуть, и перехватил взгляд Тэрнера, направленный на него. На худощавом лице старпома застыло выражение растущего беспокойства, которое сменилось сначала едва заметной, потом все более твердой уверенностью. Уверенностью в том, что что-то неладно. Словно сговорившись, оба повернулись к носу крейсера и впились взглядом в небо. - Вот оно что! - торопливо проговорил Вэллери. - Пожалуй, вы правы, старпом! - Командир заметил, что все, кто находился на мостике, тоже напряженно смотрели вперед. - Они проскочили мимо. Намерены в лоб атаковать. Предупредить орудийные расчеты! Боже мой, чуть не провели нас, - пробормотал он под нос. - Глядеть в оба всем! - прогудел Тэрнер. Напряжение исчезло, сменившись прежним радостным .оживлением, волнующим ожиданием боя. - Повторяю: всем! Мы с вами в одной лодке. Две недели отпуска тому, кто первый обнаружит "кондор"! Я не шучу. - С какого числа отпуск? - сухо спросил Капковый мальчик. Тэрнер улыбнулся юноше. Но улыбка тут же пропала: он резко вскинул голову, к чему-то прислушиваясь. - Слышите? - спросил Тэрнер. Он говорил вполголоса, точно опасаясь, что его услышит противник. - Они где-то над нами. Но где именно, черт их разберет. Если бы не ветер... Злобный торопливый стук "эрликонов", установленных на шлюпочной палубе, прервал его на полуслове. Молниеносным движением он кинулся к микрофону. И все-таки он опоздал - он опоздал бы в любом случае. В разрывах облаков уже видны были три "кондора", летевшие строем фронта. Они шли на высоте всего лишь ста пятидесяти метров, находясь менее чем в полумиле от крейсера. Заходили они с кормы. С кормы! Должно быть, бомбардировщики, спрятавшись за облака, снова повернули на вест, чтобы ввести противника в заблуждение... Прошло шесть секунд, а это время, достаточное для того, чтобы даже тяжелая машина, выйдя в пологое пике, успела покрыть расстояние в полмили. Растерянные, охваченные болью и досадой люди и глазом не успели моргнуть, как бомбардировщики обрушились на конвой. Приближались сумерки - этот зловещий полумрак арктических широт. В темнеющем небе четко виднелись трассы зенитных снарядов - жарко тлеющие алые точки. Сначала они беспорядочно метались и блекли где-то вдали, потом гасли, едва успев вспыхнуть, вонзаясь в фюзеляжи атакующих "кондоров".