Генри грустно посмотрел ей вслед.
Мария пробыла в постели не более пяти минут, как в дверь ее каюты
постучали.
- Входите, не заперто, - сказала она.
Вошел Бруно и прикрыл за собой дверь.
- Надо запирать. Учитывая мой характер, и то, что вокруг ходит Генри.
- Генри?
- Его видели заказывающим двойную порцию. Вид у него как у Ромео,
обнаружившего, что он исполнял серенады возле чужого балкона. Чудесная
каюта.
- Вы пришли сюда для этого?
- Вам дали эту каюту?
- Забавный вопрос. Но для ясности. Стюард, очень чудесный человек,
предложил мне семь или восемь кают на выбор. Я выбрала именно эту.
- Понравилась обстановка, да?
- Зачем вы пришли, Бруно?
- Думаю, чтобы пожелать спокойной ночи, - он присел рядом с ней и
притянул ее к себе. - И извиниться за свое поведение в ресторане. Я
объясню вам все позже, когда будем возвращаться домой. О'кей?
Он резко поднялся, открыл дверь и приказал:
- Запритесь!
Дверь за ним закрылась. Мария глядела ему вслед с глазами, полными
изумления.
"Карпентарий" был большим судном, водоизмещение примерно в тридцать
тысяч тонн, построенным первоначально как рудовоз, но имеющим возможность
в кратчайший срок быть переоборудованным в контейнеровоз. Оно также имело
возможность перевозить до двухсот пассажиров, хотя на трансатлантических
линиях это было затруднительно. В данный момент два его трюма были
отведены под двадцать цирковых вагончиков, остальные вагоны ожидали на
пристани своей очереди. А она скоро должна была наступить. Платформы были
тщательно закреплены на защищенном от дождя баке. В Италии их встретит
достаточное количество пустых вагонов и мощный локомотив, чтобы перевезти
через горы Центральной Европы.
На следующий день к шести вечера "Карпентарий", уверенно преодолевая
дождь и тяжелую зыбь - он был отцентрирован, чтобы свести к минимуму качку
- уже находился в семи часах ходу от Нью-Йорка.
Когда постучали в дверь, и в каюту, одну из самых роскошных на судне,
вошел одетый в униформу стюард, Бруно поднялся с дивана. К его удивлению,
в руках у стюарда находился толстый черный портфель.
- Добрый вечер, сэр. Вы ждали меня?
- Кое-кого я ждал. Возможно и вас.
- Благодарю, сэр. Можно начинать? - он запер за собой дверь,
повернулся к Бруно и раскрыл портфель. - Бумажная работа для современного
стюарда бесконечно надоедлива, - печально сказал он.
Из раскрытого портфеля он достал плоскую прямоугольную коробку, щедро
усеянную приборами и кнопками. Выдвинув из нее антенну, он принялся
медленно проверять каюту. Минут через десять он закончил и уложил все в
портфель.
- Чисто, - произнес он. - Я в этом уверен. Почти...
Бруно взглянул на портфель и заметил:
- В этих штуках я ничего не понимаю, полагаю, что они надежны.
- Так оно и есть, особенно на сухом месте. Но на корабле так много
железа, корпус является проводником, кабели питания создают магнитное поле
- в этих условиях можно и ошибиться. И я могу, и мой электронный друг
тоже, - он схватился рукой за стойку, так как судно неожиданно
накренилось. - Похоже, нам предстоит скверная ночка. Не удивлюсь, если
этим вечером на корабле окажется несколько вывихнутых ног и живописных
синяков. Знаете, в первые сутки у людей не успевает выработаться нужная
походка.
Бруно не мог понять, видел ли он на самом деле, как стюард подмигнул
ему или это просто игра воображения. Он не был в курсе взаимоотношений
стюарда с Харпером. Бруно произнес ничего не значащую реплику, стюард
вежливо откланялся и вышел.
Ровно в шесть тридцать Бруно уже находился в коридоре, по счастью,
практически пустом. Он как можно удобнее расположился на палубе и принялся
ждать. Через мять минут, когда он стал ощущать, что правую ногу стала
сводить судорога, появились двое стюардов и спасли его от ненужных
мучений. Они сочувственно помогли ему подняться, довели его до гостиной и
уложили на диван.
- Полежите минутку, - произнес один из них на сильнейшем кокни. - Я
мигом приведу доктора Беренсона.
Бруно, да очевидно и Харперу, не приходило в голову, что на судне
обязательно должен находиться свой врач.
- Не могли бы вы позвать нашего циркового доктора? Его зовут доктор
Харпер.
- Я знаю, где его каюта. Один момент, сэр.
Харпер, вероятно, уже ждал в своей каюте с саквояжем в руке, так как
уже через тридцать секунд явился в каюту Бруно. Как только стюарды вышли,
он запер дверь и уселся, чтобы обработать лодыжку Бруно с помощью мази и
бинта.
- Мистер Картер, эконом, прибыл вовремя? - осведомился он.
- Да.
Харпер прекратил свои манипуляции и осмотрелся.
- Чисто?
- А вы ожидали другого?
- Не исключал.
Харпер полюбовался на свою работу, затем он принес маленький столик,
залез во внутренний карман пиджака и вытащил оттуда два чертежа. Разгладив
их, он положил рядом с ними несколько фотографий, после чего слегка
стукнул по одному из чертежей.
- Сначала этот. Здесь показано здание Исследовательского центра
Лабиан. Знаете такой?
Бруно без всякого энтузиазма взглянул на доктора.
- Надеюсь, это последний идиотский вопрос, который вы задаете мне в
этот вечер, - Харпер постарался принять вид, что ответ Бруно не задел его.
- Прежде чем ЦРУ привлекло меня к этой работе...
- Откуда вы знаете, что это ЦРУ?
Бруно прикрыл глаза, чтобы сдержаться.
- Прежде чем ваши разведчики привлекли меня к этой работе, они
проверили каждый мой шаг от колыбели. Вам, несомненно, известно, что
первые 24 года жизни я прожил в Крау. Так как же я не могу знать Лабиан?
- Ладно, хорошо. Как это ни странно, в Лабиане проводят научные
исследования, большая часть которых, к прискорбию, связана с химическим
оружием и тому подобному.
- К прискорбию? А США этим не занимаются?
Харпера, казалось, это задело.
- Это не моя область.
Бруно терпеливо заметил.
- Послушайте, доктор, если вы мне не доверяете, то как же вы можете
ждать моего доверия к вам? Это ваша область и вы, черт возьми, хорошо
знаете об этом. Помните армейский центр в аэропорту Орли? Все главные
секретные связи между Пентагоном и американской армией в Европе проходили
через него. Согласны?
- Да.
- Помните некоего сержанта Джонсона? Парень по имени Робер Ли - ярый
христианин. Наиболее успешно внедренный шпион русских бог знает как долго
переправлял все ваши секреты в Москву. Это вы помните?
Харпер кивнул с несчастным видом. Инструктаж Бруно шел совсем не по
его плану.
- Тогда вы не забыли и как русские опубликовали фотокопию
секретнейшей директивы, которую выкрал Джонсон. Это был основной план США
на случай захвата Россией Западной Европы. Там предусматривалось
опустошение континента путем применения бактериологического, химического и
ядерного оружия: при этом допускалось, что население практически будет
уничтожено. Это произвело в Европе взрывной эффект, и обошлось американцам
около двухсот миллионов. Сомневаюсь, что это было опубликовано даже на
последней странице "Вашингтон Пост".
- Вы очень хорошо информированы.
- Не быть сотрудником ЦРУ - не значит быть неграмотным. Я умею
читать. Немецкий - мой второй язык, а моя мать из Берлина. Эту историю
опубликовали одновременно два немецких журнала.
"Шпигель" и "Штерн", сентябрь 69-го года, - подчинился неизбежному
Харпер. - Вам доставляет наслаждение смотреть, как я изворачиваюсь?
- Этого я не хотел. Я просто хочу подчеркнуть две вещи. Если вы не
доверяете мне всегда и во всем, как вы можете ожидать понимания с моей
стороны? Теперь я хочу, чтобы вы знали, почему я ввязался в это дело. Мне
наплевать, будут ли американцы впереди в этом деле. Я и не верю, но
допускаю, что если страны Восточной Европы поверят, что американцы могут
без колебаний осуществить свои угрозы, у них может возникнуть болезненное
искушение нанести упреждающий удар. Как я понял из объяснений полковника
Фосетта, миллионной доли грамма антиматерии достаточно, чтобы уничтожить
Америку раз и навсегда. Я не думаю, чтобы кто-нибудь обладал подобным
оружием, но из двух зол я предпочитаю выбрать меньшее: я родился в Европе,
но усыновила меня Америка. Я придерживаюсь взглядов моей приемной Родины.
А теперь давайте продолжим и разложим все по полочкам. Представим, что я
никогда не видел и ничего не слышал о Крау. Отсюда и будем танцевать.
Харпер взглянул на него без энтузиазма и проговорил с кислым видом:
- Если у вас было намерение ловко изменить наши отношения, то, вне
всяких сомнений, лучшего вы не могли придумать. Я не хочу утверждать, что
это был тонкий ход... Ну ладно, Лабиан. Нам повезло, что он расположен
всего в четверти мили от того места, где будет размещаться наш цирк.
Лабиан, как вы видите, выходит фасадом на центральную улицу.
- На плане показаны два здания.
- До этого я дойду. Эти два здания связаны между собой высокими
строениями, которые на плане не указаны, - Харпер быстро набросал эскизы.
- Сзади Лабиана лишь пустырь. Ближайшее здание в том направлении -
электростанция. В здании, выходящем на центральную улицу - давайте назовем
его западным - проводятся основные исследования. В восточном здании,
примыкающем к пустырю, тоже проводятся исследования, но другого характера.
Там проводят серию экспериментов на людях. В восточном здании содержатся
под охраной секретной полиции враги государства - от возможных убийц
премьера до слабоумных поэтов-диссидентов. Думаю, что смертность там
значительно выше средней.
- Мне кажется, что теперь моя очередь сказать вам, что вы великолепно
проинформированы.
- Мы не посылаем своих людей с завязанными глазами и со связанными
руками... На уровне пятого этажа проходит пересекающий двор коридор,
связывающий оба здания. Стены и крыша у него стеклянные и там горит яркий
свет. По нему нельзя пройти незамеченным. Все окна зданий имеют прочные
решетки и снабжены надежной сигнализацией. Оба здания имеют по одному
входу, который постоянно заперт и с надежной охраной. Оба здания
девятиэтажные, связывающие их стены той же высоты. Весь верхний периметр с
наружной стороны окружен колючей проволокой, находящейся под высоким
напряжением. На каждом углу наблюдательные пункты типа вышек. Часовые на
них оснащены пулеметами, прожекторами и сиренами. Внутренний дворик также
постоянно освещается, но не это главное: там постоянно находятся
специально натасканные доберман-пинчеры.
- У вас великолепный дар ободрять людей, - улыбнулся Бруно.
- А вы разве не знали таких деталей? Есть лишь два способа
беспрепятственно уйти оттуда - смерть по приговору трибунала или
самоубийство. Оттуда еще никто не сбежал, - тут Харпер указал на другой
чертеж. - Это план девятого этажа западного здания. Ваша цель -
проникновение туда. Это здесь работает Ван Димен. Здесь он спит, ест,
существует.
- Я должен был знать его?
- Маловероятно. Он практически неизвестен в широких кругах. На Западе
ученые произносят его имя с благоговением. Неизвестный гений - но гений
бесспорный - в области исследования элементарных частиц. Открыватель
антиматерии, единственный в мире человек, владеющий секретом изготовления,
хранения и применения этого страшного оружия.
- Он голландец?
- Несмотря на имя - нет. Он ренегат из Западной Германии, дезертир.
Бог его знает, почему он дезертировал. Здесь вы видите его лаборатории и
кабинет. Здесь комната охраны - место, конечно, охраняется как Форт-Нокс -
24 часа в сутки. Это его мини-апартаменты - маленькая спальня, еще более
маленькая ванная и крошечная кухня.
- Вы хотите сказать, что у него нет дома? Все было бы значительно
проще, если бы он был.
- У него есть дом, великолепный особняк с участком, подаренный
правительством, но он там никогда не бывает. Для него ничего в жизни не
существует, кроме работы, поэтому он не покидает Лабиана. Правительство от
этого в восторге: проблема сохранения секретности решается сравнительно
просто.
- Тогда перейдем к другой простой проблеме. Вы говорили, что оттуда
еще никто никогда не сбежал. Откуда же тогда, черт побери, и как я туда
попаду?
- Сейчас, - Харпер откашлялся. Это был его первый шаг на весьма
скользкой почве. - Прежде чем обратиться к вам, мы, конечно, хорошенько
подумали. Поэтому обратились к вам и только к вам. Это место, как я уже
говорил, обнесено колючей проволокой под высоким напряжением.
Электричество подводится извне, а именно от электростанции, расположенной
позади восточного здания. Подвод осуществляется от высоковольтной линии
через кабель, соединяющий пилон электростанции с крышей восточного здания.
- Вы с ума сошли! Это точно. Если вы настолько безумны, чтобы
предлагать...
Харпер приготовился быть дипломатичным, убедительным и благоразумным.
- Давайте рассмотрим это так. Пусть это будет обычная проволока на
высоте. Сколько бы вы не находились в контакте с проволокой руками или
ногами, не касаясь при этом земли, то в этом случае...
- Будем думать о кабеле, как о простой проволоке, - повторил Бруно. -
Две тысячи вольт, которые по ней проведены, могут быть использованы и на
электрическом стуле, не так ли?
Харпер уныло кивнул.
- В цирке приходится сходить с платформы на проволоку, а на другом
конце ступать с нее на противоположную платформу. Если я буду перебираться
с пилона на кабель или с кабеля на тюремную стену, у меня одна нога будет
на земле, другая на кабеле, так? Я в одно мгновение зажарюсь. А вы
представляете себе, какое будет провисание на трехстах ярдах? Вы можете
себе представить, что значит такое провисание при ветре, которым также
нельзя пренебрегать? А известно ли вам, что в это время года на кабеле
может быть и лед, и снег? Ради бога, Харпер, разве вам не известно, что
жизнь канатоходца зависит от трения между подошвами его ног и проволокой,
а в данном случае кабелем. Поверьте, доктор, вы можете знать все о
контрразведке, но вы чертовски мало смыслите о работе на высоте, - Харпер
стал еще более унылым. - И если я попаду в западное здание, то как я миную
охрану? - теперь Харпер выглядел совсем несчастным. - А если мне удастся
все это - я не игрок, но ставлю тысячу против одного - как я обнаружу
место, где находятся нужные бумаги? Не думаю, чтобы они валялись просто
так на столе. Они должны быть спрятаны. Вероятно, Ван Димен даже спит с
ними, держа их под подушкой.
Харпер старательно избегал взгляда Бруно. Он явно чувствовал себя
неудобно.
- Открыть любой кабинет или сейф не составит труда. Я могу достать
вам любые ключи.
- А если он открывается комбинацией?
- Похоже, вам на всем пути понадобится немного удачи.
Бруно отодвинул бумаги и уставился в потолок, предаваясь
размышлениям. Через довольно-таки продолжительное время, он встрепенулся,
посмотрел на Харпера и заявил:
- Боюсь, что мне понадобится пистолет. Бесшумный пистолет и много
всякой амуниции.
Харпер тоже поразмышлял и ответил:
- Вы хотите сказать, что попытаетесь? - даже если он и испытывал
чувство надежды или облегчения, он их не выказал. В его голосе слышалось
лишь скучное недоверие.
- Семь бед - один ответ. Нужен пистолет, стреляющий не пулями, а
газовый или со специальными ампулами. Это возможно?
- Для этого и существует дипломатическая почта, - почти рассеянно
произнес Харпер. - Знаете, по-моему, я не смогу оценить все трудности. Но
если вы считаете возможным... - Вы безумец и я безумец. Все мы безумцы.
Если мы ничего другого не придумаем, придется обратиться к нашим кровавым
друзьям. За пистолетом.
Харпер попытался подыскать подходящие слова, но не сумел,
- Вы сможете поместить эти чертежи в сверхнадежное место? - спросил
он.
- Да, - Бруно встал, сгреб все бумаги, разорвал их на мелкие кусочки,
отнес в ванную и спустил в унитаз. Вернувшись, он проговорил: - Теперь они
в безопасности.
- Да, трудновато будет кому-нибудь добраться до них. У вас
замечательный дар. Буду молиться, чтобы вы не свалились со ступенек -
особенно сейчас. Ну, а своих идей у вас нет?
- Послушайте, я менталист, а не колдун. Сколько времени вы знакомы с
этим?
- Не так много, несколько недель...
- Не так много, несколько недель... - Бруно произнес это так, как
будто это было несколько лет. - И вы уже разрешили эту сложную проблему?
- Нет.
- И вы хотите, чтобы я сделал это за несколько минут?
Харпер качнул головой и поднялся.
- Думаю, что скоро вас навестит Ринфилд. Ему ведь сообщат, что
произошло с вами. Он не знает, что это розыгрыш, хотя вы можете ему об
этом сказать. Что вы ему намереваетесь сказать?
- Ничего. Если я расскажу о том самоубийственном способе, что вы мне
предложили, он развернет корабль скорее, чем вы успеете умыть руки.
Дни проходили в качке. Казалось, стабилизаторы корабля забыли о своем
назначении. Для артистов не оставалось никакого занятия, кроме как кормить
животных да чистить их клетки. Те, кто могли отрабатывать свои номера -
репетировали.
Бруно проводил с Марией достаточно много времени для того, чтобы
укрепить веру окружающих в любовном романе. И что было наиболее
интригующим, все уверовали в возможность сразу двух романов, так как когда
с ней не было Бруно, Генри Ринфилд не оставлял ее своим вниманием. А так
как Бруно большую часть времени проводил с Каном Дахом, Росбаком и
Макуэло, Генри испытывал недостаток не во времени, а в сопернике.
Кают-компания, огромная комната, рассчитанная более чем на сто
человек, постоянно хорошо сервировалась к обеду. На третий вечер Генри
сидел с Марией за дальним угловым столиком и что-то горячо доказывал ей. В
противоположном конце сидел Бруно со своими друзьями и играл в карты.
Перед игрой они репетировали. Кан Дах не занимался разминкой. Он был
уверен, что его могучая сила не покинет его в ближайшие дни.
Друзья играли в покер. Игра шла по малым ставкам и Бруно почти
неизбежно выигрывал. Остальные утверждали, что он видит сквозь карты,
говорили, что он отчаянно блефует, хотя в предыдущий вечер он играл с
повязкой на глазах и выиграл четыре партии подряд. Кан Дах опрокинул
очередную пинту пива, взглянул в другой конец зала и тронул Бруно за руку.
- Ты бы лучше следил за своей прелестью, парень. Твоя ненаглядная в
осаде.
Бруно взглянул и мягко заметил:
- Она не моя любимая. И даже если бы это было так, то я полагаю, что
Генри не из тех, кто сможет ее схватить и убежать. Да и куда он отсюда
сбежит?
- Достаточно далеко, - мрачно проронил Росбак.
- Его зеленоглазая любовь осталась в Штатах, - по слогам произнес
Макуэло, - а наша Мария здесь. Это большая разница.
- Кто-нибудь расскажет ей об Иви, - предположил Росбак.
- Малютка Мария знает о ней все. Она сама мне об этом говорила. Даже
знает об обручальном кольце, которое так любит носить Иви, - Бруно вновь
взглянул на парочку и вернулся к игре. - Ну, я все-таки не думаю, что они
обсуждают сердечные дела.
Мария и Генри в самом деле не обсуждали сердечные дела. Генри был
очень горяч, очень пылок, очень искренен. Внезапно он замолчал, взглянул в
другой конец зала и вновь на девушку.
- Вот подтверждение! - в голосе Генри прозвучала смесь триумфа и
опасения.
- О чем вы?
- Парень, о котором я вам говорил. Парень, который следит за вами.
Тот стюард, который только что вошел в бар. Ну, тот, со скучающим лицом.
Он не имеет права бывать здесь, так как работает в другом месте.
- Прекратите, Генри! Кстати, лицо у него не хитрое, а просто чужое.
Вот и все.
- Он англичанин, - непоследовательно заявил Генри.
- Я встречала некоторых англичан, которые не были преступниками. А вы
не упустили из виду тот факт, что наше судно британское?
- Я видел, что он шел за вами достаточно много раз, - упорствовал он.
- Я видел это, потому что шел за вами обоими. - Она с удивлением взглянул
на Генри, но уже без улыбки. - Он также шел и за моим дядей.
- А! - Мария выглядела задумчивой. - Его зовут Барри. Он каютный
стюард.
- Я же говорил вам, что он не имеет правила быть здесь. Он следит за
вами, так что... - он еле сдерживал себя. - Каютный стюард... Откуда вы
знаете?
- Я впервые увидела его у вашего дяди, - Мария еще больше задумалась.
- Теперь я вспоминаю, что видела его довольно часто.
- Будьте уверены, так оно и было.
- Что бы это все могло значить?
- Не знаю, - нахмурился Генри, - но я не ошибаюсь.
- Почему кто-то должен следить за мной? Вы думаете, он
замаскированный детектив, а я - преступница? Или я похожа на секретного
агента, как Мата Хари?
- Нет, совсем нет! Кроме того, Мата Хари была уродлива, вы же
красивы, - он поднял свой бокал, чтобы подтвердить это. - Вы действительно
красивы.
- Генри! Помните то утро? Мы пришли к соглашению ограничить наши
беседы интеллектуальными темами.
- К черту это! - Генри подумал и осторожно взвешивая свои слова,
сказал: - Я пришел к выводу, что люблю вас. - Он еще немного подумал и
добавил: - Сражен!
- Не думаю, чтобы Иви...
- Черт с ней! Извините, вырвалось, - он повернулся. - Смотрите, Барри
уходит.
Они смотрели, как он уходит, невысокий, худой, темноволосый мужчина с
маленькими тоненькими усиками. Проходя в футах десяти от их столика,
стюард бросил на них быстрый взгляд и отвернулся.
- Точно преступник. Вы видели его взгляд?
- Да, - она дрожала, - но почему, Генри, почему?
Он пожал плечами.
- У вас есть драгоценности?
- Я никогда не ношу драгоценности.
Генри одобрительно кивнул.
- Они для женщин, которые нуждаются в них, а такая красавица, как
вы...
- Генри, если так будет продолжаться, я не смогу с вами
разговаривать. Утром я сказала, что день чудесный, вы сделали бездушное и
пренебрежительное замечание об этом дне. Когда я похвалила мою красавицу
Мелбу, вы заявили, что она и половину не так привлекательна, как я. А
когда мы смотрели на прелестные краски заката...
- У меня поэтическая натура. Спросите у Иви. Нет, это так вырвалось,
не спрашивайте у нее. Мне постоянно хочется смотреть на вас.
- Вы можете просверлить дырку в моем лице своим взглядом.
- Ах! - нераскаявшиеся глаза Генри блестели, но не от алкоголя, и не
пытались отвести взгляд от девушки. Он прошептал: - Вы знаете, я всегда
хотел быть чем-то вроде сэра Галахера.
- Мне бы на вашем месте этого бы не хотелось, Генри. В современном
мире сэр Галахер не сможет найти себе места. Рыцарство умерло. Пора
рыцарских турниров миновала. Наступила пора ударов ножом в спину.
- Да, - пробормотал Генри. Все его чувства, кроме зрения, были
отключены. Слова ее отскакивали от его закрытых ушей.
На четвертый вечер доктор Харпер навестил Бруно в его каюте. Его
сопровождал Картер, эконом, который занимался выявлением подслушивающей
аппаратуры в первый вечер.
Картер вежливо поздоровался, повторил свои поиски, покачал головой и
ушел. Харпер открыл бар, налил спиртного, попробовал и произнес с
удовлетворением:
- Ваши пистолеты мы получим в Риме.
- Пистолеты?
- Да.
- У вас есть связь с Штатами? А радист не удивился?
Харпер сдержанно улыбнулся и проинформировал:
- Я сам себе радист. У меня имеется передатчик размером с почтовую
марку, который работает на частотах, не совпадающих с корабельными. Как
сказал Чарльз, с его помощью можно связаться хоть с Луной. Конечно,
передача была закодирована. Как-нибудь я покажу вам передатчик, тем более,
что я обязан вам его показать и объяснить, как им пользоваться, на случай,
если со мной что-то случится.
- А что с вами может случиться?
- А что случилось с Пилгримом и Фосеттом? Теперь вот что... Вы
получите два пистолета, а не один, и на это есть свои причины. Пистолет,
стреляющий специальными пульками-капсулками, размеры которых не больше
иголки, очень эффективен, но утверждают, что у Ван Димена очень крепкое
сердце. Поэтому, если вам придется его успокоить, то использование капсулы
может привести к обратному эффекту. Для него у вас будет газовый пистолет.
Вы уже придумали, как пробраться туда?
- Неплохо бы, конечно, иметь вертолет, но его нет. Пока я не
представляю, как туда проникнуть.
- Вы знаете, что занесены в список приглашенных на обед сегодня
вечером за капитанским столиком вместе со мной?
- Нет.
- Этой привилегией пользуются по очереди. Обычная вежливость. Так что
увидимся там.
Они уже сидели за столом, когда к капитану подошел стюард и что-то
прошептал ему на ухо. Капитан поднялся, извинился и вышел из салона вслед
за стюардом. Вернулся он через две-три минуты в сильном смятении.
- Странно, очень странно, - удивился он. - Картер, вы его видели, это
наш эконом, сказал, что на него кто-то напал. Чисто по-американски,
захватывают сзади шею и затыкают рот. Следов нападения на нем нет, но вряд
ли он шутит.
- Что-нибудь пропало? - осведомился Харпер.
- Да, из его внутреннего кармана исчез бумажник.
- Судя по манере нападения его бумажник, но уже без содержимого,
наверняка, скорее всего на дне океана. Может быть, взглянуть на него?
- Что ж, пожалуй, это разумно. Беренсон сейчас щупает пульс у одной
старой гусыни, считающей, что у нее сердечный приступ.
- Благодарю, док. Стюард вас проводит. - Харпер ушел. - Очень
вежливый человек. Кто же мог ограбить Картера? Не в его характере
сочинять. Кто-то нуждался в деньгах и решил, что если и у кого есть при
себе деньги, так это у эконома. Неприятные вещи случаются в море, хотя с
подобным случаем мне не приходилось сталкиваться на своем веку. Я поручу
старпому расследовать этот прискорбный случай.
Бруно улыбнулся.
- Надеюсь, что наши артисты не попадут под подозрение. Среди
Мария пробыла в постели не более пяти минут, как в дверь ее каюты
постучали.
- Входите, не заперто, - сказала она.
Вошел Бруно и прикрыл за собой дверь.
- Надо запирать. Учитывая мой характер, и то, что вокруг ходит Генри.
- Генри?
- Его видели заказывающим двойную порцию. Вид у него как у Ромео,
обнаружившего, что он исполнял серенады возле чужого балкона. Чудесная
каюта.
- Вы пришли сюда для этого?
- Вам дали эту каюту?
- Забавный вопрос. Но для ясности. Стюард, очень чудесный человек,
предложил мне семь или восемь кают на выбор. Я выбрала именно эту.
- Понравилась обстановка, да?
- Зачем вы пришли, Бруно?
- Думаю, чтобы пожелать спокойной ночи, - он присел рядом с ней и
притянул ее к себе. - И извиниться за свое поведение в ресторане. Я
объясню вам все позже, когда будем возвращаться домой. О'кей?
Он резко поднялся, открыл дверь и приказал:
- Запритесь!
Дверь за ним закрылась. Мария глядела ему вслед с глазами, полными
изумления.
"Карпентарий" был большим судном, водоизмещение примерно в тридцать
тысяч тонн, построенным первоначально как рудовоз, но имеющим возможность
в кратчайший срок быть переоборудованным в контейнеровоз. Оно также имело
возможность перевозить до двухсот пассажиров, хотя на трансатлантических
линиях это было затруднительно. В данный момент два его трюма были
отведены под двадцать цирковых вагончиков, остальные вагоны ожидали на
пристани своей очереди. А она скоро должна была наступить. Платформы были
тщательно закреплены на защищенном от дождя баке. В Италии их встретит
достаточное количество пустых вагонов и мощный локомотив, чтобы перевезти
через горы Центральной Европы.
На следующий день к шести вечера "Карпентарий", уверенно преодолевая
дождь и тяжелую зыбь - он был отцентрирован, чтобы свести к минимуму качку
- уже находился в семи часах ходу от Нью-Йорка.
Когда постучали в дверь, и в каюту, одну из самых роскошных на судне,
вошел одетый в униформу стюард, Бруно поднялся с дивана. К его удивлению,
в руках у стюарда находился толстый черный портфель.
- Добрый вечер, сэр. Вы ждали меня?
- Кое-кого я ждал. Возможно и вас.
- Благодарю, сэр. Можно начинать? - он запер за собой дверь,
повернулся к Бруно и раскрыл портфель. - Бумажная работа для современного
стюарда бесконечно надоедлива, - печально сказал он.
Из раскрытого портфеля он достал плоскую прямоугольную коробку, щедро
усеянную приборами и кнопками. Выдвинув из нее антенну, он принялся
медленно проверять каюту. Минут через десять он закончил и уложил все в
портфель.
- Чисто, - произнес он. - Я в этом уверен. Почти...
Бруно взглянул на портфель и заметил:
- В этих штуках я ничего не понимаю, полагаю, что они надежны.
- Так оно и есть, особенно на сухом месте. Но на корабле так много
железа, корпус является проводником, кабели питания создают магнитное поле
- в этих условиях можно и ошибиться. И я могу, и мой электронный друг
тоже, - он схватился рукой за стойку, так как судно неожиданно
накренилось. - Похоже, нам предстоит скверная ночка. Не удивлюсь, если
этим вечером на корабле окажется несколько вывихнутых ног и живописных
синяков. Знаете, в первые сутки у людей не успевает выработаться нужная
походка.
Бруно не мог понять, видел ли он на самом деле, как стюард подмигнул
ему или это просто игра воображения. Он не был в курсе взаимоотношений
стюарда с Харпером. Бруно произнес ничего не значащую реплику, стюард
вежливо откланялся и вышел.
Ровно в шесть тридцать Бруно уже находился в коридоре, по счастью,
практически пустом. Он как можно удобнее расположился на палубе и принялся
ждать. Через мять минут, когда он стал ощущать, что правую ногу стала
сводить судорога, появились двое стюардов и спасли его от ненужных
мучений. Они сочувственно помогли ему подняться, довели его до гостиной и
уложили на диван.
- Полежите минутку, - произнес один из них на сильнейшем кокни. - Я
мигом приведу доктора Беренсона.
Бруно, да очевидно и Харперу, не приходило в голову, что на судне
обязательно должен находиться свой врач.
- Не могли бы вы позвать нашего циркового доктора? Его зовут доктор
Харпер.
- Я знаю, где его каюта. Один момент, сэр.
Харпер, вероятно, уже ждал в своей каюте с саквояжем в руке, так как
уже через тридцать секунд явился в каюту Бруно. Как только стюарды вышли,
он запер дверь и уселся, чтобы обработать лодыжку Бруно с помощью мази и
бинта.
- Мистер Картер, эконом, прибыл вовремя? - осведомился он.
- Да.
Харпер прекратил свои манипуляции и осмотрелся.
- Чисто?
- А вы ожидали другого?
- Не исключал.
Харпер полюбовался на свою работу, затем он принес маленький столик,
залез во внутренний карман пиджака и вытащил оттуда два чертежа. Разгладив
их, он положил рядом с ними несколько фотографий, после чего слегка
стукнул по одному из чертежей.
- Сначала этот. Здесь показано здание Исследовательского центра
Лабиан. Знаете такой?
Бруно без всякого энтузиазма взглянул на доктора.
- Надеюсь, это последний идиотский вопрос, который вы задаете мне в
этот вечер, - Харпер постарался принять вид, что ответ Бруно не задел его.
- Прежде чем ЦРУ привлекло меня к этой работе...
- Откуда вы знаете, что это ЦРУ?
Бруно прикрыл глаза, чтобы сдержаться.
- Прежде чем ваши разведчики привлекли меня к этой работе, они
проверили каждый мой шаг от колыбели. Вам, несомненно, известно, что
первые 24 года жизни я прожил в Крау. Так как же я не могу знать Лабиан?
- Ладно, хорошо. Как это ни странно, в Лабиане проводят научные
исследования, большая часть которых, к прискорбию, связана с химическим
оружием и тому подобному.
- К прискорбию? А США этим не занимаются?
Харпера, казалось, это задело.
- Это не моя область.
Бруно терпеливо заметил.
- Послушайте, доктор, если вы мне не доверяете, то как же вы можете
ждать моего доверия к вам? Это ваша область и вы, черт возьми, хорошо
знаете об этом. Помните армейский центр в аэропорту Орли? Все главные
секретные связи между Пентагоном и американской армией в Европе проходили
через него. Согласны?
- Да.
- Помните некоего сержанта Джонсона? Парень по имени Робер Ли - ярый
христианин. Наиболее успешно внедренный шпион русских бог знает как долго
переправлял все ваши секреты в Москву. Это вы помните?
Харпер кивнул с несчастным видом. Инструктаж Бруно шел совсем не по
его плану.
- Тогда вы не забыли и как русские опубликовали фотокопию
секретнейшей директивы, которую выкрал Джонсон. Это был основной план США
на случай захвата Россией Западной Европы. Там предусматривалось
опустошение континента путем применения бактериологического, химического и
ядерного оружия: при этом допускалось, что население практически будет
уничтожено. Это произвело в Европе взрывной эффект, и обошлось американцам
около двухсот миллионов. Сомневаюсь, что это было опубликовано даже на
последней странице "Вашингтон Пост".
- Вы очень хорошо информированы.
- Не быть сотрудником ЦРУ - не значит быть неграмотным. Я умею
читать. Немецкий - мой второй язык, а моя мать из Берлина. Эту историю
опубликовали одновременно два немецких журнала.
"Шпигель" и "Штерн", сентябрь 69-го года, - подчинился неизбежному
Харпер. - Вам доставляет наслаждение смотреть, как я изворачиваюсь?
- Этого я не хотел. Я просто хочу подчеркнуть две вещи. Если вы не
доверяете мне всегда и во всем, как вы можете ожидать понимания с моей
стороны? Теперь я хочу, чтобы вы знали, почему я ввязался в это дело. Мне
наплевать, будут ли американцы впереди в этом деле. Я и не верю, но
допускаю, что если страны Восточной Европы поверят, что американцы могут
без колебаний осуществить свои угрозы, у них может возникнуть болезненное
искушение нанести упреждающий удар. Как я понял из объяснений полковника
Фосетта, миллионной доли грамма антиматерии достаточно, чтобы уничтожить
Америку раз и навсегда. Я не думаю, чтобы кто-нибудь обладал подобным
оружием, но из двух зол я предпочитаю выбрать меньшее: я родился в Европе,
но усыновила меня Америка. Я придерживаюсь взглядов моей приемной Родины.
А теперь давайте продолжим и разложим все по полочкам. Представим, что я
никогда не видел и ничего не слышал о Крау. Отсюда и будем танцевать.
Харпер взглянул на него без энтузиазма и проговорил с кислым видом:
- Если у вас было намерение ловко изменить наши отношения, то, вне
всяких сомнений, лучшего вы не могли придумать. Я не хочу утверждать, что
это был тонкий ход... Ну ладно, Лабиан. Нам повезло, что он расположен
всего в четверти мили от того места, где будет размещаться наш цирк.
Лабиан, как вы видите, выходит фасадом на центральную улицу.
- На плане показаны два здания.
- До этого я дойду. Эти два здания связаны между собой высокими
строениями, которые на плане не указаны, - Харпер быстро набросал эскизы.
- Сзади Лабиана лишь пустырь. Ближайшее здание в том направлении -
электростанция. В здании, выходящем на центральную улицу - давайте назовем
его западным - проводятся основные исследования. В восточном здании,
примыкающем к пустырю, тоже проводятся исследования, но другого характера.
Там проводят серию экспериментов на людях. В восточном здании содержатся
под охраной секретной полиции враги государства - от возможных убийц
премьера до слабоумных поэтов-диссидентов. Думаю, что смертность там
значительно выше средней.
- Мне кажется, что теперь моя очередь сказать вам, что вы великолепно
проинформированы.
- Мы не посылаем своих людей с завязанными глазами и со связанными
руками... На уровне пятого этажа проходит пересекающий двор коридор,
связывающий оба здания. Стены и крыша у него стеклянные и там горит яркий
свет. По нему нельзя пройти незамеченным. Все окна зданий имеют прочные
решетки и снабжены надежной сигнализацией. Оба здания имеют по одному
входу, который постоянно заперт и с надежной охраной. Оба здания
девятиэтажные, связывающие их стены той же высоты. Весь верхний периметр с
наружной стороны окружен колючей проволокой, находящейся под высоким
напряжением. На каждом углу наблюдательные пункты типа вышек. Часовые на
них оснащены пулеметами, прожекторами и сиренами. Внутренний дворик также
постоянно освещается, но не это главное: там постоянно находятся
специально натасканные доберман-пинчеры.
- У вас великолепный дар ободрять людей, - улыбнулся Бруно.
- А вы разве не знали таких деталей? Есть лишь два способа
беспрепятственно уйти оттуда - смерть по приговору трибунала или
самоубийство. Оттуда еще никто не сбежал, - тут Харпер указал на другой
чертеж. - Это план девятого этажа западного здания. Ваша цель -
проникновение туда. Это здесь работает Ван Димен. Здесь он спит, ест,
существует.
- Я должен был знать его?
- Маловероятно. Он практически неизвестен в широких кругах. На Западе
ученые произносят его имя с благоговением. Неизвестный гений - но гений
бесспорный - в области исследования элементарных частиц. Открыватель
антиматерии, единственный в мире человек, владеющий секретом изготовления,
хранения и применения этого страшного оружия.
- Он голландец?
- Несмотря на имя - нет. Он ренегат из Западной Германии, дезертир.
Бог его знает, почему он дезертировал. Здесь вы видите его лаборатории и
кабинет. Здесь комната охраны - место, конечно, охраняется как Форт-Нокс -
24 часа в сутки. Это его мини-апартаменты - маленькая спальня, еще более
маленькая ванная и крошечная кухня.
- Вы хотите сказать, что у него нет дома? Все было бы значительно
проще, если бы он был.
- У него есть дом, великолепный особняк с участком, подаренный
правительством, но он там никогда не бывает. Для него ничего в жизни не
существует, кроме работы, поэтому он не покидает Лабиана. Правительство от
этого в восторге: проблема сохранения секретности решается сравнительно
просто.
- Тогда перейдем к другой простой проблеме. Вы говорили, что оттуда
еще никто никогда не сбежал. Откуда же тогда, черт побери, и как я туда
попаду?
- Сейчас, - Харпер откашлялся. Это был его первый шаг на весьма
скользкой почве. - Прежде чем обратиться к вам, мы, конечно, хорошенько
подумали. Поэтому обратились к вам и только к вам. Это место, как я уже
говорил, обнесено колючей проволокой под высоким напряжением.
Электричество подводится извне, а именно от электростанции, расположенной
позади восточного здания. Подвод осуществляется от высоковольтной линии
через кабель, соединяющий пилон электростанции с крышей восточного здания.
- Вы с ума сошли! Это точно. Если вы настолько безумны, чтобы
предлагать...
Харпер приготовился быть дипломатичным, убедительным и благоразумным.
- Давайте рассмотрим это так. Пусть это будет обычная проволока на
высоте. Сколько бы вы не находились в контакте с проволокой руками или
ногами, не касаясь при этом земли, то в этом случае...
- Будем думать о кабеле, как о простой проволоке, - повторил Бруно. -
Две тысячи вольт, которые по ней проведены, могут быть использованы и на
электрическом стуле, не так ли?
Харпер уныло кивнул.
- В цирке приходится сходить с платформы на проволоку, а на другом
конце ступать с нее на противоположную платформу. Если я буду перебираться
с пилона на кабель или с кабеля на тюремную стену, у меня одна нога будет
на земле, другая на кабеле, так? Я в одно мгновение зажарюсь. А вы
представляете себе, какое будет провисание на трехстах ярдах? Вы можете
себе представить, что значит такое провисание при ветре, которым также
нельзя пренебрегать? А известно ли вам, что в это время года на кабеле
может быть и лед, и снег? Ради бога, Харпер, разве вам не известно, что
жизнь канатоходца зависит от трения между подошвами его ног и проволокой,
а в данном случае кабелем. Поверьте, доктор, вы можете знать все о
контрразведке, но вы чертовски мало смыслите о работе на высоте, - Харпер
стал еще более унылым. - И если я попаду в западное здание, то как я миную
охрану? - теперь Харпер выглядел совсем несчастным. - А если мне удастся
все это - я не игрок, но ставлю тысячу против одного - как я обнаружу
место, где находятся нужные бумаги? Не думаю, чтобы они валялись просто
так на столе. Они должны быть спрятаны. Вероятно, Ван Димен даже спит с
ними, держа их под подушкой.
Харпер старательно избегал взгляда Бруно. Он явно чувствовал себя
неудобно.
- Открыть любой кабинет или сейф не составит труда. Я могу достать
вам любые ключи.
- А если он открывается комбинацией?
- Похоже, вам на всем пути понадобится немного удачи.
Бруно отодвинул бумаги и уставился в потолок, предаваясь
размышлениям. Через довольно-таки продолжительное время, он встрепенулся,
посмотрел на Харпера и заявил:
- Боюсь, что мне понадобится пистолет. Бесшумный пистолет и много
всякой амуниции.
Харпер тоже поразмышлял и ответил:
- Вы хотите сказать, что попытаетесь? - даже если он и испытывал
чувство надежды или облегчения, он их не выказал. В его голосе слышалось
лишь скучное недоверие.
- Семь бед - один ответ. Нужен пистолет, стреляющий не пулями, а
газовый или со специальными ампулами. Это возможно?
- Для этого и существует дипломатическая почта, - почти рассеянно
произнес Харпер. - Знаете, по-моему, я не смогу оценить все трудности. Но
если вы считаете возможным... - Вы безумец и я безумец. Все мы безумцы.
Если мы ничего другого не придумаем, придется обратиться к нашим кровавым
друзьям. За пистолетом.
Харпер попытался подыскать подходящие слова, но не сумел,
- Вы сможете поместить эти чертежи в сверхнадежное место? - спросил
он.
- Да, - Бруно встал, сгреб все бумаги, разорвал их на мелкие кусочки,
отнес в ванную и спустил в унитаз. Вернувшись, он проговорил: - Теперь они
в безопасности.
- Да, трудновато будет кому-нибудь добраться до них. У вас
замечательный дар. Буду молиться, чтобы вы не свалились со ступенек -
особенно сейчас. Ну, а своих идей у вас нет?
- Послушайте, я менталист, а не колдун. Сколько времени вы знакомы с
этим?
- Не так много, несколько недель...
- Не так много, несколько недель... - Бруно произнес это так, как
будто это было несколько лет. - И вы уже разрешили эту сложную проблему?
- Нет.
- И вы хотите, чтобы я сделал это за несколько минут?
Харпер качнул головой и поднялся.
- Думаю, что скоро вас навестит Ринфилд. Ему ведь сообщат, что
произошло с вами. Он не знает, что это розыгрыш, хотя вы можете ему об
этом сказать. Что вы ему намереваетесь сказать?
- Ничего. Если я расскажу о том самоубийственном способе, что вы мне
предложили, он развернет корабль скорее, чем вы успеете умыть руки.
Дни проходили в качке. Казалось, стабилизаторы корабля забыли о своем
назначении. Для артистов не оставалось никакого занятия, кроме как кормить
животных да чистить их клетки. Те, кто могли отрабатывать свои номера -
репетировали.
Бруно проводил с Марией достаточно много времени для того, чтобы
укрепить веру окружающих в любовном романе. И что было наиболее
интригующим, все уверовали в возможность сразу двух романов, так как когда
с ней не было Бруно, Генри Ринфилд не оставлял ее своим вниманием. А так
как Бруно большую часть времени проводил с Каном Дахом, Росбаком и
Макуэло, Генри испытывал недостаток не во времени, а в сопернике.
Кают-компания, огромная комната, рассчитанная более чем на сто
человек, постоянно хорошо сервировалась к обеду. На третий вечер Генри
сидел с Марией за дальним угловым столиком и что-то горячо доказывал ей. В
противоположном конце сидел Бруно со своими друзьями и играл в карты.
Перед игрой они репетировали. Кан Дах не занимался разминкой. Он был
уверен, что его могучая сила не покинет его в ближайшие дни.
Друзья играли в покер. Игра шла по малым ставкам и Бруно почти
неизбежно выигрывал. Остальные утверждали, что он видит сквозь карты,
говорили, что он отчаянно блефует, хотя в предыдущий вечер он играл с
повязкой на глазах и выиграл четыре партии подряд. Кан Дах опрокинул
очередную пинту пива, взглянул в другой конец зала и тронул Бруно за руку.
- Ты бы лучше следил за своей прелестью, парень. Твоя ненаглядная в
осаде.
Бруно взглянул и мягко заметил:
- Она не моя любимая. И даже если бы это было так, то я полагаю, что
Генри не из тех, кто сможет ее схватить и убежать. Да и куда он отсюда
сбежит?
- Достаточно далеко, - мрачно проронил Росбак.
- Его зеленоглазая любовь осталась в Штатах, - по слогам произнес
Макуэло, - а наша Мария здесь. Это большая разница.
- Кто-нибудь расскажет ей об Иви, - предположил Росбак.
- Малютка Мария знает о ней все. Она сама мне об этом говорила. Даже
знает об обручальном кольце, которое так любит носить Иви, - Бруно вновь
взглянул на парочку и вернулся к игре. - Ну, я все-таки не думаю, что они
обсуждают сердечные дела.
Мария и Генри в самом деле не обсуждали сердечные дела. Генри был
очень горяч, очень пылок, очень искренен. Внезапно он замолчал, взглянул в
другой конец зала и вновь на девушку.
- Вот подтверждение! - в голосе Генри прозвучала смесь триумфа и
опасения.
- О чем вы?
- Парень, о котором я вам говорил. Парень, который следит за вами.
Тот стюард, который только что вошел в бар. Ну, тот, со скучающим лицом.
Он не имеет права бывать здесь, так как работает в другом месте.
- Прекратите, Генри! Кстати, лицо у него не хитрое, а просто чужое.
Вот и все.
- Он англичанин, - непоследовательно заявил Генри.
- Я встречала некоторых англичан, которые не были преступниками. А вы
не упустили из виду тот факт, что наше судно британское?
- Я видел, что он шел за вами достаточно много раз, - упорствовал он.
- Я видел это, потому что шел за вами обоими. - Она с удивлением взглянул
на Генри, но уже без улыбки. - Он также шел и за моим дядей.
- А! - Мария выглядела задумчивой. - Его зовут Барри. Он каютный
стюард.
- Я же говорил вам, что он не имеет правила быть здесь. Он следит за
вами, так что... - он еле сдерживал себя. - Каютный стюард... Откуда вы
знаете?
- Я впервые увидела его у вашего дяди, - Мария еще больше задумалась.
- Теперь я вспоминаю, что видела его довольно часто.
- Будьте уверены, так оно и было.
- Что бы это все могло значить?
- Не знаю, - нахмурился Генри, - но я не ошибаюсь.
- Почему кто-то должен следить за мной? Вы думаете, он
замаскированный детектив, а я - преступница? Или я похожа на секретного
агента, как Мата Хари?
- Нет, совсем нет! Кроме того, Мата Хари была уродлива, вы же
красивы, - он поднял свой бокал, чтобы подтвердить это. - Вы действительно
красивы.
- Генри! Помните то утро? Мы пришли к соглашению ограничить наши
беседы интеллектуальными темами.
- К черту это! - Генри подумал и осторожно взвешивая свои слова,
сказал: - Я пришел к выводу, что люблю вас. - Он еще немного подумал и
добавил: - Сражен!
- Не думаю, чтобы Иви...
- Черт с ней! Извините, вырвалось, - он повернулся. - Смотрите, Барри
уходит.
Они смотрели, как он уходит, невысокий, худой, темноволосый мужчина с
маленькими тоненькими усиками. Проходя в футах десяти от их столика,
стюард бросил на них быстрый взгляд и отвернулся.
- Точно преступник. Вы видели его взгляд?
- Да, - она дрожала, - но почему, Генри, почему?
Он пожал плечами.
- У вас есть драгоценности?
- Я никогда не ношу драгоценности.
Генри одобрительно кивнул.
- Они для женщин, которые нуждаются в них, а такая красавица, как
вы...
- Генри, если так будет продолжаться, я не смогу с вами
разговаривать. Утром я сказала, что день чудесный, вы сделали бездушное и
пренебрежительное замечание об этом дне. Когда я похвалила мою красавицу
Мелбу, вы заявили, что она и половину не так привлекательна, как я. А
когда мы смотрели на прелестные краски заката...
- У меня поэтическая натура. Спросите у Иви. Нет, это так вырвалось,
не спрашивайте у нее. Мне постоянно хочется смотреть на вас.
- Вы можете просверлить дырку в моем лице своим взглядом.
- Ах! - нераскаявшиеся глаза Генри блестели, но не от алкоголя, и не
пытались отвести взгляд от девушки. Он прошептал: - Вы знаете, я всегда
хотел быть чем-то вроде сэра Галахера.
- Мне бы на вашем месте этого бы не хотелось, Генри. В современном
мире сэр Галахер не сможет найти себе места. Рыцарство умерло. Пора
рыцарских турниров миновала. Наступила пора ударов ножом в спину.
- Да, - пробормотал Генри. Все его чувства, кроме зрения, были
отключены. Слова ее отскакивали от его закрытых ушей.
На четвертый вечер доктор Харпер навестил Бруно в его каюте. Его
сопровождал Картер, эконом, который занимался выявлением подслушивающей
аппаратуры в первый вечер.
Картер вежливо поздоровался, повторил свои поиски, покачал головой и
ушел. Харпер открыл бар, налил спиртного, попробовал и произнес с
удовлетворением:
- Ваши пистолеты мы получим в Риме.
- Пистолеты?
- Да.
- У вас есть связь с Штатами? А радист не удивился?
Харпер сдержанно улыбнулся и проинформировал:
- Я сам себе радист. У меня имеется передатчик размером с почтовую
марку, который работает на частотах, не совпадающих с корабельными. Как
сказал Чарльз, с его помощью можно связаться хоть с Луной. Конечно,
передача была закодирована. Как-нибудь я покажу вам передатчик, тем более,
что я обязан вам его показать и объяснить, как им пользоваться, на случай,
если со мной что-то случится.
- А что с вами может случиться?
- А что случилось с Пилгримом и Фосеттом? Теперь вот что... Вы
получите два пистолета, а не один, и на это есть свои причины. Пистолет,
стреляющий специальными пульками-капсулками, размеры которых не больше
иголки, очень эффективен, но утверждают, что у Ван Димена очень крепкое
сердце. Поэтому, если вам придется его успокоить, то использование капсулы
может привести к обратному эффекту. Для него у вас будет газовый пистолет.
Вы уже придумали, как пробраться туда?
- Неплохо бы, конечно, иметь вертолет, но его нет. Пока я не
представляю, как туда проникнуть.
- Вы знаете, что занесены в список приглашенных на обед сегодня
вечером за капитанским столиком вместе со мной?
- Нет.
- Этой привилегией пользуются по очереди. Обычная вежливость. Так что
увидимся там.
Они уже сидели за столом, когда к капитану подошел стюард и что-то
прошептал ему на ухо. Капитан поднялся, извинился и вышел из салона вслед
за стюардом. Вернулся он через две-три минуты в сильном смятении.
- Странно, очень странно, - удивился он. - Картер, вы его видели, это
наш эконом, сказал, что на него кто-то напал. Чисто по-американски,
захватывают сзади шею и затыкают рот. Следов нападения на нем нет, но вряд
ли он шутит.
- Что-нибудь пропало? - осведомился Харпер.
- Да, из его внутреннего кармана исчез бумажник.
- Судя по манере нападения его бумажник, но уже без содержимого,
наверняка, скорее всего на дне океана. Может быть, взглянуть на него?
- Что ж, пожалуй, это разумно. Беренсон сейчас щупает пульс у одной
старой гусыни, считающей, что у нее сердечный приступ.
- Благодарю, док. Стюард вас проводит. - Харпер ушел. - Очень
вежливый человек. Кто же мог ограбить Картера? Не в его характере
сочинять. Кто-то нуждался в деньгах и решил, что если и у кого есть при
себе деньги, так это у эконома. Неприятные вещи случаются в море, хотя с
подобным случаем мне не приходилось сталкиваться на своем веку. Я поручу
старпому расследовать этот прискорбный случай.
Бруно улыбнулся.
- Надеюсь, что наши артисты не попадут под подозрение. Среди