Они смеялись и болтали, старательно избегая всяческих упоминаний об Эуфратии Киилер и грядущем предательстве по отношению к ней.
Но звон тревожного колокола прервал их болтовню, а коридор стал быстро наполняться бегущими людьми. Поначалу Мерсади и Игнаций не обращали на них внимания, но людей становилось все больше и больше, и друзья решили выяснить, что происходит. С бутылкой и стаканами в руках они неверными шагами направились к люку, ведущему в коридор, где царил сущий бедлам.
Солдаты, гражданские служащие, летописцы и рабочие палубной команды торопливо стекались на стартовую палубу. Повсюду виднелись залитые слезами лица, а кое-где люди обнимали друг друга, разделяя горе.
– Что происходит? – крикнул Каркази, хватая за плечо пробегавшего мимо солдата.
Человек раздраженно обернулся:
– Отцепись от меня, старый дурак!
– Я только хотел узнать, что случилось, – сказал Каркази, пораженный его грубостью.
– Вы что, не слышали? – всхлипнул солдат. – Все только об этом и говорят.
– О чем? – прервала его Мерсади.
– Воитель…
– Что с ним? Он в порядке?
Человек печально качнул головой:
– Спаси нас, Император, но Воитель погиб.
Бутылка, выскользнув из пальцев Каркази, разлетелась осколками по полу, а сам он мгновенно протрезвел. Воитель мертв? Нет, конечно, здесь какая-то ошибка. Воитель наверняка выше таких понятий, как смертность. Игнаций взглянул на Мерсади, и на ее лице прочел те же самые мысли. Солдат, которого они остановили, стряхнул с плеча руку Игнация и побежал дальше по коридору, оставив летописцев переваривать ужасное известие.
– Это не может быть правдой, – прошептала Мерсади. – Этого просто не может быть!
– Я знаю. Здесь какая-то ошибка.
– А если ошибки нет?
– Я не знаю, – сказал Каркази. – Но все равно нам надо все подробно разузнать.
Мерсади кивнула и подождала, пока Игнаций заберет со стола свой «Бондсман № 7», а затем они присоединились к толпе, плотным потоком устремившейся к стартовой палубе. Переваривая мысль о возможной смерти Воителя, оба они проделали весь путь молча. Каркази ощутил, как под грузом тяжелого известия зашевелилась его муза, и постарался не отталкивать ее только потому, что она явилась в неподходящее время.
Случайно подняв голову, он заметил отходящий в сторону коридор, ведущий на наблюдательную палубу, расположенную как раз над пусковым люком, через который влетали и вылетали штурмкатера. Он потянул туда Мерсади, но она упиралась, пока не выслушала его план.
– У нас нет никакой возможности попасть на посадочную палубу, – пояснил Каркази, отдуваясь. – А там нам удастся увидеть прибытие штурмкатера, и с верхней галереи видно все, что творится на палубе.
Они откололись от людского потока и свернули в сводчатый коридор, ведущий на наблюдательную палубу. Оттуда через сплошную стену из закаленного стекла можно было видеть свет далеких звезд и сияющие корпуса далеких грузовых крейсеров, принадлежащих Адептус Механикус. Внизу зиял огромный, как пещера, люк грузовой палубы, подсвеченный злобно мигающими красными огоньками локаторов.
Мерсади притушила свет, и вид за окном стал отчетливее.
Желто-коричневая сфера спутника Давина висела в пустоте перед ними, ее грязноватая поверхность была прикрыта тонким слоем облаков. Туманная корона неяркого света обволакивала спутник, и издали все выглядело вполне мирно.
– Я ничего не вижу, – пожаловалась Мерсади.
Каркази прижал лицо и руки к стеклу, чтобы отгородиться от отражений и рассмотреть хоть что-то кроме себя и Мерсади. И вот он увидел. Взлетающим мотыльком с поверхности поднялось далекое пятнышко огня и направилось к «Духу мщения».
– Вон он! – воскликнул Игнаций, указывая на летящий огонек.
– Где? Подожди-ка, я вижу его! – отозвалась Мерсади и замигала, чтобы запечатлеть в памяти образ летящего корабля.
Каркази видел, что огненное пятно увеличивается, по мере приближения берет курс на пусковой люк и принимает очертания летящего штурмкатера. Не надо было быть пилотом, чтобы понять, насколько рискованным и нервным был его полет. Крылья корабля сложились в последнее мгновение перед тем, как катер нырнул в обрамленный красными огнями люк.
– Пошли! – сказал Игнаций и, взяв Мерсади за руку, повел ее к лесенке на галерею.
Ступеньки оказались узкими и крутыми, так что Каркази пришлось пару раз остановиться и перевести дух. Оказавшись на галерее, он увидел, что штурмкатер уже замер на палубе и трап заднего люка медленно опускается.
Почти непрерывно звенел колокол возвращения, вокруг трапа собралось множество Астартес, и вот из корабля появились четверо космодесантников в помятых и заляпанных грязью доспехах. На своих плечах они несли тело, прикрытое знаменем Легиона.
У Каркази при виде их сдавило грудь, а сердце словно окаменело.
– Морнивальцы! – воскликнула Мерсади. – О нет…
Вслед за этой четверкой из люка выехала каталка, на которой лежал огромного роста воин без верхних доспехов.
Даже с такого расстояния Каркази не мог сомневаться, что на каталке лежит не кто иной, как Воитель, и хотя при виде поверженного воина еще непролитые слезы наполнили глаза, он испытал облегчение, поняв, что мертвое тело принадлежало не Хорусу. Он услышал, как Мерсади моргает, запечатлевая в памяти развернувшуюся сцену, но знал, что это напрасно: ее взгляд тоже был затуманен слезами. Следом за носилками из штурмкатера вышла женщина-летописец, леди Вивар, ее одежда тоже была порвана, покрыта пятнами крови и болотной грязью, но Каркази тотчас забыл о ней, как только увидел, что к каталке подбежали еще несколько воинов. Эти Астартес носили белые доспехи. Не останавливая стремительное продвижение носилок по посадочной палубе, они окружили Воителя, и сердце Каркази взволнованно встрепенулось – он узнал апотекариев Легиона.
– Он еще жив, – сказал Игнаций.
– Как? Откуда ты знаешь?
– Апотекарии еще работают с ним! – рассмеялся Игнаций, и чувство облегчения показалось ему слаще самого сладкого вина.
От радости, что Воитель не погиб, они бросились друг другу в объятия.
– Он жив! – всхлипывала Мерсади. – Я знала, что это так. Он не может умереть.
– Нет,– кивнул Каркази.– Не может.
Разомкнув руки, они склонились над перилами и смотрели, как Астартес везут лежащего Воителя по грузовой палубе. Огромные противовзрывные двери распахнулись при их приближении, но навстречу хлынула толпа собравшихся людей. Их горестные крики и стенания были слышны даже сквозь стекло обзорной палубы.
– Нет,– прошептал Каркази. – Нет, нет, нет.
Астартес не собирались замедлять шагов перед этой массой людей и стали грубо расталкивать их, расчищая себе путь. Морнивальцы везли каталку и беспощадно расшвыривали людей, не обращая внимания на последствия. Каркази увидел, как упали и были затоптаны несколько человек, и похолодел.
Продвижение Астартес по палубе было отмечено кровью. Каталка вскоре скрылась за створками люка, направляясь на медицинскую палубу.
– Несчастные…– прошептала Мерсади.
Она опустилась на колени, с ужасом глядя на палубу, которая выглядела как поле битвы: раненые солдаты, летописцы и рабочие лежали, истекая кровью. Были погибшие. И только потому, что эти люди оказались на пути Астартес.
– Им все равно, – выдавил Каркази, с трудом веря своим глазам. – Они убили этих людей и даже не обратили на это внимания.
Не в силах оправиться от шока, вызванного легкостью, с которой Астартес пробивали себе дорогу через толпу людей, Каркази вцепился в перила так, что побелели костяшки пальцев.
– Как они посмели? – твердил он.– Как они посмели?
Он чувствовал, что в его сердце закипает ярость. Внезапно Игнаций заметил закутанную в накидку женщину, пробиравшуюся к раненым и покалеченным людям.
Прищурившись, он узнал стройную фигуру Эуфратии Киилер.
Эуфратия раздавала брошюры Божественного Откровения, и она была не одна.
Малогарст просматривал запись высадки на стартовой палубе и угрюмо хмурился, глядя, как Сыны Хоруса пробивают себе дорогу через толпу, бросившуюся к телу Воителя. Пиктпроектор, установленный на столе в личных покоях Хоруса, повторял запись снова и снова, и каждый раз, когда изображение появлялось, Малогарсту хотелось, чтобы оно было другим, но мерцающие образы складывались в одну и ту же картину.
– Сколько убитых? – спросил Гектор Варварус, стоящий за спиной Малогарста.
– У меня еще нет точных сведений, но, по меньшей мере, двадцать один человек умер, многие тяжело покалечены, а кое-кто никогда не выйдет из комы.
Проектор снова включил изображение, и Малогарст мысленно проклял тяжелые кулаки Локена и остальных, хотя ему трудно было осуждать Астартес за их рвение. Состояние Воителя было критическим, и никто не знал, выживет ли он, так что стремление поскорее доставить раненого в медицинский отсек было вполне понятно.
– Плохо дело, Малогарст, – вздохнул Варварус. – Астартес не выбраться из этого дела без потерь.
Малогарст тоже вздохнул.
– Они считали, что Воитель умирает, и действовали соответственно обстановке.
– Соответственно? – переспросил Варварус– Я не думаю, что люди с этим согласятся, друг мой. Когда слух о происшествии распространится, это сильно подорвет репутацию Космодесанта.
– Слух не распространится, – заверил его Малогарст. – Я наблюдаю за всеми, кто был на палубе в тот день, и заблокировал все линии вокс-связи корабля, кроме командной.
Гектор Варварус, худой, высокий и угловатый, как грабли, обладал особой отточенностью движений – эти черты он приобрел, занимая пост лорда-командира армии Шестьдесят третьей экспедиции.
– Можете мне поверить, Малогарст, это дело наверняка выйдет наружу. Раньше или позже, но о нем станет известно. Все тайное становится явным. О подобных вещах люди не могут молчать, и в нашем случае исключений не будет.
– Так что вы предлагаете, лорд-командир? – спросил Малогарст.
– Вы в самом деле хотите услышать мое мнение, Мал, или ваш вопрос – дань вежливости?
– Я действительно хочу знать ваше мнение, – ответил Малогарст и улыбнулся, сознавая, что говорит искренне.
Варварус был хитер и опытен и хорошо понимал мысли и настроения смертных.
– Тогда вы должны рассказать людям о том, что случилось. Надо быть честным.
– В таком случае покатятся чьи-то головы, – заметил Малогарст. – Люди будут требовать крови.
– Так дайте им кровь. Если это то, что они потребуют, надо уступить. Кто-то должен заплатить за жестокость.
– Жестокость? Неужели мы должны употребить это слово?
– А как еще это можно назвать? Воины Астартес совершили убийство.
Тяжесть предъявленного Варварусом обвинения подкосила Малогарста, и он медленно опустился на один из стульев у стола Воителя.
– Вы хотите, чтобы я пожертвовал воином Астартес ради их спокойствия? Я не могу на это пойти.
Варварус навис над столом, многочисленные знаки отличия и регалии маленькими солнцами отразились в черной полированной поверхности.
– Пролилась кровь невинных, и, насколько я могу судить, причины, заставившие ваших воинов так поступить, ничего не изменят.
– Гектор, я не могу этого сделать, – сказал Малогарст, качая головой.
Варварус подошел и встал рядом с ним.
– И вы, и я, мы оба поклялись в верности Империуму, разве не так?
– Да, так, но я не понимаю, какое сейчас это имеет значение?
Генерал посмотрел в глаза Малогарста.
– Мы поклялись нести идеалы благородства и справедливости, которые проповедует Империум, так?
– Да, но это же совсем другое. В этом случае есть смягчающие обстоятельства…
– Это к делу не относится, – отрезал Варварус. – Принципы Империума должны что-то значить, иначе государство бесполезно. Если вы отвернетесь от них, вы нарушите клятву верности. Вы этого хотите, Малогарст?
Не успел он ответить, как в застекленную дверь покоев Воителя кто-то негромко постучал, и Малогарст обернулся посмотреть, кто им мешает.
Белым призраком в накидке с капюшоном, закрывающим верхнюю часть лица, перед ними предстала Инг Мае Синг.
– Госпожа Синг, – произнес Варварус, склоняясь в глубоком поклоне.
– Лорд Варварус, – ответила она мягким и каким-то невесомым голосом.
Она вернула поклон лорду-командиру и, несмотря на свою слепоту, абсолютно точно определила направление – эта способность никогда не переставала нервировать Малогарста.
– Что случилось, госпожа Синг? – спросил он, втайне радуясь ее вмешательству.
– Я принесла известия, которые имеют отношение к вам, сэр Малогарст, – ответила она, обращаясь лицом к нему. – Равновесие астропатических потоков нарушено. Мои коллеги ощущают зарождение в варпе большой волны – мощной и быстро увеличивающейся.
– И что это означает?
– Что грань между мирами становится тоньше, – сказала Инг Мае Синг.
10
АПОТЕКАРИОН
МОЛИТВЫ
ИСПОВЕДЬ
Ваддон, сменивший доспехи на хирургическую робу, еще никогда за всю долгую службу апотекарием Сынов Хоруса не был так близок к отчаянию, как сейчас. Перед ним на операционном столе лежал Воитель, и его беззащитное тело было облеплено датчиками и утыкано иглами. Для нормализации кровяного давления через плотную маску к его лицу подавался кислород, а капельницы впрыскивали в вены сыворотки и растворы. Медицинские сервиторы готовили свежую кровь для полного переливания, и вся операционная гудела от лихорадочной деятельности.
– Мы теряем его! – закричал апотекарий Логаан, глядя на монитор, отражающий сердечную деятельность. – Кровяное давление стремительно падает, сердечный ритм прерывистый. Сердца вот-вот остановятся!
– Проклятье! – выругался Ваддон. – Введите еще дозу сыворотки Ларрамана, кровь никак не желает сворачиваться… И подведите еще одну капельницу!
С потолка мгновенно спустился жужжащий нартециум, и многочисленные руки помощников, повинуясь громкому крику Ваддона, принялись за работу. Свежие клетки Ларрамана были введены непосредственно в плечо Воителя, и кровотечение замедлилось, хотя и не прекратилось. По многочисленным трубкам в тело Воителя подавалась перенасыщенная кислородом кровь, но ее запас истощался с невероятной быстротой.
– Состояние стабилизируется, – выдохнул Логаан. – Пульс замедлился, а кровяное давление немного поднялось.
– Хорошо, – сказал Ваддон. – Значит, мы получили небольшую передышку.
– Но этого явно недостаточно, – заметил Логаан. – Скоро мы исчерпаем все свои возможности.
– Я не желаю слышать таких вещей в операционной! – бросил Ваддон. – Мы не можем его потерять.
Грудь Воителя резко поднималась и опускалась, дыхание вырывалось из груди резкими, частыми толчками, а из раны на плече снова выступила кровь.
Из двух полученных Воителем ран эта выглядела наименее опасной, но Ваддон понимал, что именно она лишает его жизни. Колотое ранение в груди уже практически исцелилось, ультразвуковые сканограммы показывали, что легкие восстановились и отключились от резервной системы.
В то время как апотекарии работали с максимальным напряжением, морнивальцы бесцельно слонялись в тревожном ожидании. Ваддон никогда не предполагал, что его пациентом станет Воитель. Организм примарха настолько же отличался от организма обычного воина Астартес, как физиология космодесантника от физиологии смертного человека. Только Император обладал достаточными знаниями, чтобы что-то исправлять в телах примархов, и этот факт не мог не оказывать влияния на состояние апотекариев.
На панели нартециума зажегся зеленый огонек, и Ваддон подошел, чтобы взять информационный планшет с последними данными. Столбцы цифр и текста скользили по блестящей поверхности, и хотя большая часть данных ничего не говорила Ваддону, того, что он понял, было достаточно, чтобы впасть в отчаяние.
Убедившись в стабильности состояния Воителя, апотекарии вышел из операционной и подошел к морнивальцам, сожалея, что не может сказать им ничего утешительного.
– Что с ним случилось? – резко спросил Абаддон. – Почему он до сих пор там лежит?
– Если говорить честно, Первый капитан, я не знаю.
– Что значит «я не знаю»?! – закричал Абаддон. Он схватил Ваддона за грудки и стукнул его о переборку так, что с другой стороны на изразцовый пол со звоном посыпались серебряные подносы со скальпелями, хирургическими ножницами и зажимами.
– Почему ты не знаешь?!
Локен и Аксиманд бросились оттаскивать Абаддона, а Ваддон ощутил, как железные пальцы медленно сворачивают ему шею.
– Эзекиль, отпусти его! – кричал Локен. – Это никому не поможет!
– Ты не можешь допустить, чтобы он умер! – рычал Абаддон, и Ваддон поразился, увидев в его глазах всепоглощающий ужас. – Это же Воитель!
– А ты думаешь, я этого не знаю? – выдохнул Ваддон, как только с его шеи отцепили руку Абаддона.
Он медленно сполз по стене, чувствуя, как опухает поврежденное горло.
– Если ты позволишь ему умереть, Император тебя проклянет, – прошипел Абаддон, порывисто меряя шагами операционный зал. – Если он погибнет, я сам тебя уничтожу!
Аксиманд увел Абаддона подальше от апотекария, а Локен и Торгаддон помогли ему подняться на ноги.
– Это какой-то маньяк, – прохрипел Ваддон. – Уберите его из медицинского отсека!
– Он не в себе, апотекарий, – сказал Локен. – Да и все мы тоже.
– Тогда держите его подальше от моих людей, – предупредил его Ваддон.– Он не может контролировать свои поступки и становится опасным.
– Это мы сделаем, – пообещал Торгаддон. – А теперь – что ты можешь нам сказать? Он выживет?
Ваддон немного помедлил, собираясь с мыслями, и поднял упавший планшет.
– Как я уже говорил, я не знаю. Мы словно дети, пытающиеся починить сложнейший механизм. Мы даже отдаленно не представляем себе, как устроено его тело и на что оно способно. У меня нет никаких догадок относительно полученных повреждений и их последствий.
– А что с ним происходит? – спросил Локен.
– Все дело в ранении плеча, рана никак не желает закрываться. Она кровоточит, а мы не можем остановить кровь. Мы обнаружили в ране остатки какого-то генетически деградирующего вещества, которое может быть ядом, но я не уверен.
– Может это быть бактериологической или вирусной инфекцией? – спросил Торгаддон. – Вода на спутнике Давина перенасыщена всякой дрянью. Хотелось бы знать, а то я выхлебал не меньше ведра этой гадости.
– Нет, – ответил Ваддон. – Кроме всего прочего, тело Воителя невосприимчиво к подобным вещам.
– Тогда в чем же причина?
– У меня есть всего лишь догадка. Похоже, что этот особенный яд вызывает острую форму малокровия, что приводит к кислородному голоданию. Попав в кровеносную систему, вещество без остатка поглощается красными тельцами, и они уже не могут воспринимать кислород. При ускоренном метаболизме, свойственном организму Воителя, токсины мгновенно распространились по всему телу и лишили органы возможности извлекать из крови кислород.
– Так откуда же они взялись? – спросил Локен. – Как я помню, ты говорил, что Воитель невосприимчив к подобным веществам.
– Так оно и есть, но я такого еще никогда не видел… Похоже, что вещество создано специально, чтобы погубить Воителя. Оно оказалось так… генетически замаскировано, что обмануло его иммунную систему и нанесло максимальный ущерб. Это яд для примархов в чистом виде.
– И как же с ним бороться?
– Против этого врага не помогут ни меч, ни болтер, капитан Локен. Это яд, – сказал Ваддон. – Если бы я знал источник его происхождения, можно было бы попытаться что-то сделать.
– Если мы отыщем оружие, это поможет? – предложил Локен.
Увидев в глазах капитана отчаянную потребность в надежде, Ваддон кивнул.
– Возможно. По характеру ранения можно сказать, что это был колющий удар мечом. Если вы отыщете этот клинок, возможно, мы и сумеем что-то предпринять.
– Я найду его, – поклялся Локен, повернулся и зашагал к выходу из медицинского отсека.
– Ты собираешься туда вернуться? – Его догнал Торгаддон.
– Да, и не пытайся меня остановить,– предостерег его Локен.
– Остановить? – переспросил Торгаддон. – У меня и в мыслях такого не было, Гарви. Я иду с тобой.
Подготовка титанов к возвращению после боевых действий была трудной и хлопотливой процедурой, требующей обширных технических знаний, множества оборудования и физической работы. С орбиты была вызвана целая флотилия вспомогательных судов с огромными подъемниками, экскаваторами и прочей оснасткой. Только для того, чтобы вытащить спусковые камеры из образовавшихся при посадке кратеров, потребовалась целая армия сервиторов.
Титус Кассар был совершенно измотан. Большую часть дня он потратил на подготовку титана к транспортировке, и теперь все было готово для возвращения на орбиту. Оставалось только ждать, а для людей, еще остающихся на спутнике Давина, это было самым тяжелым испытанием.
Долгое ожидание давало время для раздумий, а имея свободное время, человеческая мысль способна забредать очень далеко. Титус до сих пор не мог поверить, что Хорус погиб. Столь могущественное создание, не уступающее силой титану, не могло пасть в бою: Воитель был непобедимым сыном бога.
Устроившись в тени «Диес ире», Титус выудил из кармана книжечку Божественного Откровения и, убедившись, что его никто не видит, стал перечитывать потрепанные страницы. Плохо отпечатанные строки возвращали спокойствие и уводили мысли к величию божественного Императора Человечества.
– О Император, наш бог и повелитель, услышь меня в этот скорбный час. Твой слуга лежит бездыханный, и холодная смерть уже склонилась над ним. Молю тебя обратить на него твой благодетельный взгляд.
Не переставая читать, он вытащил из-под форменной куртки небольшой медальон. Эта изящная вещица из золота и серебра была изготовлена по его заказу одним из безымянных сервиторов. Серебряная заглавная буква «И» с золотой звездой посередине воплощала в себе надежду и обещание лучшего будущего.
Титус прочел еще несколько строк Божественного Откровения, прижал медальон к груди, и многократно повторяемые слова породили ощущение знакомого тепла и спокойствия.
Присутствие посторонних он почувствовал слишком поздно и, обернувшись, увидел Иону Арукена и группу рабочих из команды титана.
Как и сам Титус, после сражения с ожившими мертвецами они очень устали и были с ног до головы покрыты грязью, но, в отличие от него, не имели веры.
С виноватым видом он закрыл книгу и приготовился выслушать нотацию Джонаха. Но никто не произнес ни слова, и Титус, вглядевшись в лица окруживших его мужчин, увидел хрупкую надежду на сочувствие и жажду утешения.
– Титус,– произнес Иона Арукен.– Мы… э-э-э… то есть Воитель… Мы подумали…
Титус понял, зачем они пришли, и радушно улыбнулся.
– Давайте помолимся, братья, – сказал он, открывая книгу.
Медицинский отсек был похож на заснеженную пустыню: сияющие стерильной белизной коридоры и сверкающие сталью кабинеты перемежались безликими стеклянными боксами и лабораториями. Петронелла, еще не пришедшая в себя после экстренной эвакуации с поверхности спутника на борт «Духа мщения», совершенно потеряла направление.
По пути через залитую кровью посадочную палубу она видела столпотворение на верхних ярусах, вызванное распространившимися со скоростью эпидемии слухами о гибели Воителя.
Малогарст, прозванный Кривым, озвучил заявление, в котором опровергал слухи о смерти Воителя, но всеобщая истерия и подозрения после этого только усилились. На нескольких кораблях после выступлений демагогов, предсказывавших конец света, начались беспорядки. Армейские подразделения решительно подавляли все попытки дестабилизировать обстановку, но стихийные выступления возникали быстрее, чем на них успевали отреагировать дисциплинарные части.
После падения Воителя прошло всего несколько часов, но Шестьдесят третья экспедиция уже была близка к распаду.
Петронеллу сопровождал Маггард. Его раны апотекарии Легиона успели перевязать еще по пути со спутника на корабль. Телохранитель был еще очень бледен, а на доспехах остались прорехи и вмятины, но он был жив и выглядел внушительно. Он был всего лишь слугой, но его мужество и стойкость произвели сильное впечатление на Петронеллу, и теперь она относилась к нему с уважением, которого заслуживали его таланты.
Воин Астартес проводил Петронеллу через лабиринт медицинской палубы и показал на неприметную белую дверь, отмеченную лишь крылатым посохом с двумя переплетенными змеями.
Маггард отворил перед ней дверь, и Петронелла шагнула в сияющий операционный зал, стены которого по всей окружности до половины человеческого роста были покрыты зелеными изразцами. Лежащего на операционном столе Воителя окружали стеклянные стеллажи и жужжащие аппараты, протянувшие к его телу целую сеть трубок и проводов.