Страница:
– Заткнитесь! Слышите меня?! Это был несчастный случай! Ты, ублюдок! Слышишь меня?! И перестань мне названивать! Идиот долбаный! – Я начала дрожать – то ли от ярости, то ли от страха. Сама не понимала.
– Успокойтесь. Я знаю, вы думаете, что вашу дочь случайно сбила машина. На самом деле, это был просто удачный предлог.
– Удачный предлог?! О чем вы говорите? И как вы смеете…
– Да, – перебил меня незнакомец. – Так может повезти только раз в жизни, если говорить о заговоре. На самом деле ваша дочь была убита, и убита совсем недавно, потому что это я ее убил. Если не верите – отправляйтесь на «Грин роуд». Езжайте прямо, пока не увидите поворот налево. Но не поворачивайте. За поворотом находится старая часовня. Остановитесь на углу, выйдите из машины и ступайте в лес. Идите по направлению к озеру. Там будет стоять небольшой домик. Он когда-то принадлежал одному рыбаку. Там и найдете тело вашей дочери.
И он отрубился.
Я стояла и не могла прийти в себя.
«Что за чертовщина?!»
Место преступления
Тело
Точка отсчета
– Успокойтесь. Я знаю, вы думаете, что вашу дочь случайно сбила машина. На самом деле, это был просто удачный предлог.
– Удачный предлог?! О чем вы говорите? И как вы смеете…
– Да, – перебил меня незнакомец. – Так может повезти только раз в жизни, если говорить о заговоре. На самом деле ваша дочь была убита, и убита совсем недавно, потому что это я ее убил. Если не верите – отправляйтесь на «Грин роуд». Езжайте прямо, пока не увидите поворот налево. Но не поворачивайте. За поворотом находится старая часовня. Остановитесь на углу, выйдите из машины и ступайте в лес. Идите по направлению к озеру. Там будет стоять небольшой домик. Он когда-то принадлежал одному рыбаку. Там и найдете тело вашей дочери.
И он отрубился.
Я стояла и не могла прийти в себя.
«Что за чертовщина?!»
Место преступления
Успокоившись, я начала думать, что делать дальше. Я сидела на кухне, но мои мысли были далеко. В шоковом состоянии я бы наделала глупостей, а теперь, когда я могла мыслить трезво, надо было принимать какое-то решение. Долго так продолжаться не должно. В конце концов, мне надо работать, а не отвлекаться. Звонить матери – все равно, что разговаривать с собой. Поэтому эта мысль быстро полетела в мусорный ящик. К тому же, не хотелось лишний раз ее тревожить. Она и так настрадалась из-за меня.
«Полиция», – сказал мне внутренний голос.
Нет, тут же подумала я. Вдруг это просто фальшь. Может быть, никакого трупа и нет. Просто кто-то решил поиздеваться надо мной. Еще подумают, что сумасшедшая. Поднимут шумиху. Напишут в газетах. Еще скандала не хватало.
«Тогда поезжай и проверь сама».
Нет. Вдруг это ловушка. Сейчас столько идиотов и мошенников на свете.
«И что они сделают? Убьют тебя? Разве ты не мечтала о смерти после того, как похоронила свою дочь?»
Пистолет. Ты купила однажды пистолет, помнишь? И брала даже уроки по стрельбе. И стреляла вроде неплохо.
«Именно. Возьми этот пистолет и поезжай».
Я пошла в комнату, подошла к шкафу. Открыла, глянула внутрь. Мне нужна была коробка с буквой «О», что означало «опасные вещи». В этой коробке я перевозила те предметы, которые могли причинить физическую боль. Я всегда боялась за свою жизнь, так как однажды меня чуть не изнасиловали, поэтому покупала электрошокеры, газовые баллончики и в конце концов приобрела пистолет.
Коробка оказалась на самой верхней полке. Мне пришлось поднести стул, чтобы ее достать. Затем я положила ее на кровать и стала в ней копаться. Найдя пистолет, я засунула коробку обратно, стул передвинула за рабочий стол. Потом начала одеваться.
Я так убедила себя, что это был просто-напросто сумасшедший поклонник, что мысль о том, что я найду там тело своей дочери, вызвала смех.
«Грин роуд».
Пока я ехала в машине, почему-то в мою голову лезли мысли о названии дороги. Мне казалось, я уже бывала там. Хотя имя улицы распространенное, поэтому и неудивительно, что у меня складывалось такое впечатление.
Когда я прибыла в указанное место, я вспомнила слова незнакомца – «езжайте прямо, пока не увидите поворот налево». Кроме того, он велел не поворачивать, а остановиться на углу, потом пойти в лес по направлению к озеру. Что ж, я бы так и сделала, если бы увидела, где можно припарковать машину. Про парковку он и не подумал.
«Придется оставить ее в лесу».
Всю эту улицу обрамлял сплошной девственный лес – отсюда название дороги. Деревья, высокие, возвышались над проезжей частью, выставляя свое величие напоказ. Погода сегодня была не очень: небольшой туман навис над городом, небо затянуло тяжелыми серыми тучами, поэтому дальние деревья леса казались призрачными в дымке мглы.
Я заехала прямо в лес. Дорога была узкая, поэтому оставлять машину прямо на дороге было глупо. Остановилась возле поломанной ветки, которая, видимо, оторвалась от главного ствола по вине сильного ветра. Включила аварийку, вышла, захлопнула дверь и начала прислушиваться. Я не знала, где именно находится озеро, поэтому надеялась услышать журчание воды.
Есть! Я услышала его слева от меня, и мои ноги сами туда пошли. И вдруг остановились.
«Вдруг там сидит какой-нибудь маньяк и ждет, когда ты к нему придешь? Может, все-таки мысль о полиции была не такой уж и плохой?!»
Порой мне так хотелось заткнуть свой внутренний голос.
Я постояла несколько минут в нерешительности. Хотелось поехать обратно и приехать сюда с полицией, а с другой стороны – не хотелось никого тревожить.
Возьми себя в руки, сказала я себе. В конце концов, у тебя есть оружие. Так достань его и направь вперед свою задницу.
Я вытащила из кармана пистолет. Зарядила его и с бешеным стуком сердца направилась к озеру.
Шла и шла. Журчание стало слышно отчетливее – значит, я иду правильно. Однако я не видела никакого домика. Он сказал, что домик принадлежал рыбаку, значит, он должен стоять прямо возле озера.
Тем временем туман становился все гуще. Казалось, он специально опускается на землю, чтобы посеять в меня еще больший страх. Я сжала рукоятку пистолета крепче и продолжила идти вперед.
Тут, в тумане, начали вырисовываться какие-то очертания. Подойдя ближе, я поняла, что это и есть тот домик.
Ну вот, момент истины, подумала я. Вдохни глубже и зайди внутрь.
Домик был небольшой. Деревянный. Дерево где-то уже начало гнить. Видимо, его построили очень давно. Вход был со стороны озера, поэтому мне пришлось обойти его, чтобы зайти внутрь.
С одной стороны, я боялась, что это ловушка. С другой – что я и впрямь найду там тело своей дочери. Однако, когда я осмотрела все внутри, мне стало смешно. Никакого тела я там не нашла, даже намека на то, что там кого-то убили или принесли туда труп. Ни запаха, ни следов. Вокруг пыль да какие-то крючки.
Поклонник хренов, подумала я. Это надо же… Поверить ему и притащиться сюда.
Я не стала сдерживать смех и громко рассмеялась. Мне вторило эхо, ударяясь о деревья и улетая куда-то вдаль.
Я пошла обратно. Машина стояла там, где я ее и оставила. Ее видно было уже издалека, так как аварийка отчетливо мигала, разрывая туман.
Перед тем, как сесть за руль, я осмотрела местность еще раз. Интересное совпадение: лес, который я представляла в своем романе. Вот только домика рыбацкого с озером не было, а вместо часовни была школа.
Что ж, подумала я. Может, стоить взять и скопировать полностью локацию? Домик рыбацкий не помешает. Там он ее и убьет.
Сев в машину, я твердо решила начать работать сразу же, как приеду домой. Времени оставалось совсем мало, а у меня только начальная сцена описывается.
По дороге я думала над всем тем, что пережила в последние дни. Если честно, я была очень рада, что трупа не нашла. Повторная смерть дочери вывела бы меня из себя окончательно. Я бы сошла с ума. Вспоминая, что со мной было, когда я ее потеряла в тот день, я невольно почувствовала дрожь; а в день ее похорон я чуть было не пустила пулю себе в лоб. Была смесь шока, депрессии и неверия в то, что случилось. Я хотела стереть с лица земли человека, по вине которого все это произошло. Как он мог отвлечься, сидя за рулем, именно в тот самый момент, когда моя девочка переходила дорогу? К сожалению, ему дали лишь условное наказание, – не нашлось ни одного свидетеля, который твердо бы знал номер машины. Его остановили полицейские недалеко от того места, где сбили мою Джули. Он был пьян, но свидетелей не было; как выразился адвокат обвиняемого, «не пойман – не вор». Таким образом, водитель оказался практически невиновным. Условное наказание ему дали за вождение в нетрезвом виде. Я готова была заплатить всем в полиции, судье, лишь бы его посадили пожизненно. Я знала – это был он. Однако моя мать переубедила меня. Она сказала, что это неправильно. И, как всегда, я ее послушала.
Дома я пообедала, приняла ванную. Затем пошла в комнату, села за свой рабочий стол. Включила ноут. Пора было работать.
Глянула на часы. 15.23.
Вздохнула и принялась печатать.
Я писала о том, что человек может сделать, чтобы удовлетворить свою похоть. Рассказывала, какое же все-таки человек дерьмо. Возможно, Алиса сказала бы мне, что этот роман будет хуже продаваться, нежели предыдущие, но мне было наплевать. Ее всегда волновали лишь деньги. Впрочем, как и многих, включая в какой-то степени и меня.
И вот, печатая слова, я вновь ухожу от реальности. Снова бегу от нее. В тот лес. В тот рыбацкий домик, куда мужчина по имени Джо притащил свою жертву, чтобы убрать за собой следы.
…в этом лесу было озеро, и неподалеку от него находился рыбацкий домик, который когда-то принадлежал одному рыбаку. Туда Джо и отнес тело Джули. Он очень боялся, что его поймают, поэтому всегда вырезал своим жертвам их гениталии. Во время убийства он сильно возбуждался, и его могли найти по ДНК смазки.
Он притащил ее в домик…
Тут я задумалась.
Лучше сделать, чтобы в домике был погреб. Не помешает.
Я стерла последнее предложение и начала его по-другому.
…В домике был погреб, где зимой можно было хранить рыбу. И не только рыбу, но и другие продукты. Джо знал об этом, так как заранее все обдумал. Он убрал небольшой коврик на полу в сторону, увидел какую-то палку, жалко напоминавшую ручку, потянул за нее, и его взору предстала дыра, уходящая вниз. Затем кинул туда свою жертву и спустился сам, взяв с собой хирургический нож.
Лишь к вечеру он закончил возиться с трупом. Он был весь в крови, словно мясник, когда вылез наружу. Временами он останавливался – мало ли, вдруг какой-нибудь идиот решит сходить в туалет неподалеку от рыбацкого домика, а потом и заглянуть внутрь. Гениталии он бросил в мусорный пакет. Туда же полетели его грязные вещи. Затем он достал новую одежду, которую спрятал под старым пыльным пледом. Оделся, взял пакет с уликами, посмотрел еще раз на домик и ушел.
Он дошел до своей машины, которую оставил в лесу, бросил пакет на заднее сиденье, завел ее и отправился к мосту. Там текла речка, проходившая практически через весь город и уходящая куда-то очень далеко. Куда именно, он не знал, но ему было все равно. Ему нравилось, что течение реки было сильным, и если он выкинет туда отбросы, то этот пакет моментально унесет по направлению в хрен-знает-куда. И если хрен знает куда, думал он, то полиция не узнает. Эта мысль его развеселила. Он улыбался, пока ехал к реке.
И тут я услышала звон.
Сначала подкатил страх, который тут же исчез.
«Это всего-навсего повернутый на твоих книгах поклонник».
Я подошла к аппарату, сняла трубку, и даже как-то весело сказала «слушаю», удивляясь самой себе. Как я и ожидала, это оказался тот таинственный незнакомец.
– По вашему голосу нельзя сказать, что вы обнаружили труп, – сказал он.
В ответ я просто рассмеялась. Затем ответила:
– Знаете, я чувствовала себя такой дурой. Один-ноль в вашу пользу.
– Спасибо, – поблагодарил он.
И тут я постаралась сделать свой голос серьезным:
– Но вот что – зарубите себе на носу, что если вы еще раз ко мне позвоните, будете продолжать меня беспокоить, я найду вас и сделаю все, чтобы вы оставшуюся жизнь провели за решеткой.
В ответ я услышала смех.
– Мисс Кэрролайн, вы не понимаете. Я на самом деле убил вашу дочь.
Я разозлилась не на шутку, услышав слово «дочь»:
– Заткнитесь! Вы сук…
– Вы плохо посмотрели, – перебил он меня.
– Что?! Что посмотрела?
– Домик. Знаете, там есть погреб. На полу лежит коврик, а под ним деревянный люк, который ведет под землю. Там раньше хранили продукты.
Я почувствовала, как мое сердце наращивает темп.
Погреб, подумала я. Откуда он знает про погреб?!
И тут же ужаснулась своей мысли.
«Откуда я знаю про погреб?»
У меня закружилась голова. Дышать стало тяжело, и я чуть не упала.
Между тем незнакомец продолжал:
– Извините, я забыл упомянуть про него. Думал, вы сообразите.
– Заткнитесь! Вы слышите?! Заткнитесь! – кричала я, не в силах сдерживаться. – Вы тупой идиот! Никакого погреба нет! Вы просто играете со мной! – и я повесила трубку.
Воздух с трудом проникал в легкие. Казалось, я разучилась правильно дышать.
Я медленно прошла в комнату, села на кровать.
Это просто совпадение, думала я. Никакого погреба нет. Твоя дочь давно умерла. Никто ее не убивал. Этот сукин сын просто помешался на тебе. Может, даже влюбился.
С такими мыслями, я не заметила, как моя голова плавно опустилась на подушку. Я закрыла глаза и моментально отправилась в мир снов.
Снова. Звон. Звон. И опять.
Звон, звон… звон…
Я еле открыла глаза. Веки были такими тяжелыми, что казалось, будто я всю ночь не спала, а пахала. Я с трудом вспомнила, что вчера было. Звон все продолжался и продолжался.
«Кто изобрел телефон, наверное, горит сейчас в аду».
Я неохотно поднялась, надеясь, что звонить перестанут. Однако не тут-то было. Кто-то настойчиво тарабанил по линии.
Если это тот ублюдок, я его просто пошлю куда подальше, и все, подумала я.
Я хотела было уже поднять трубку, как вдруг другая идея пришла мне в голову:
«Он не стоит даже того, чтобы посылать его!»
Я просто выдернула шнур и вернулась обратно в комнату.
Легла на кровать и вновь погрузилась в сон.
«Полиция», – сказал мне внутренний голос.
Нет, тут же подумала я. Вдруг это просто фальшь. Может быть, никакого трупа и нет. Просто кто-то решил поиздеваться надо мной. Еще подумают, что сумасшедшая. Поднимут шумиху. Напишут в газетах. Еще скандала не хватало.
«Тогда поезжай и проверь сама».
Нет. Вдруг это ловушка. Сейчас столько идиотов и мошенников на свете.
«И что они сделают? Убьют тебя? Разве ты не мечтала о смерти после того, как похоронила свою дочь?»
Пистолет. Ты купила однажды пистолет, помнишь? И брала даже уроки по стрельбе. И стреляла вроде неплохо.
«Именно. Возьми этот пистолет и поезжай».
Я пошла в комнату, подошла к шкафу. Открыла, глянула внутрь. Мне нужна была коробка с буквой «О», что означало «опасные вещи». В этой коробке я перевозила те предметы, которые могли причинить физическую боль. Я всегда боялась за свою жизнь, так как однажды меня чуть не изнасиловали, поэтому покупала электрошокеры, газовые баллончики и в конце концов приобрела пистолет.
Коробка оказалась на самой верхней полке. Мне пришлось поднести стул, чтобы ее достать. Затем я положила ее на кровать и стала в ней копаться. Найдя пистолет, я засунула коробку обратно, стул передвинула за рабочий стол. Потом начала одеваться.
Я так убедила себя, что это был просто-напросто сумасшедший поклонник, что мысль о том, что я найду там тело своей дочери, вызвала смех.
«Грин роуд».
Пока я ехала в машине, почему-то в мою голову лезли мысли о названии дороги. Мне казалось, я уже бывала там. Хотя имя улицы распространенное, поэтому и неудивительно, что у меня складывалось такое впечатление.
Когда я прибыла в указанное место, я вспомнила слова незнакомца – «езжайте прямо, пока не увидите поворот налево». Кроме того, он велел не поворачивать, а остановиться на углу, потом пойти в лес по направлению к озеру. Что ж, я бы так и сделала, если бы увидела, где можно припарковать машину. Про парковку он и не подумал.
«Придется оставить ее в лесу».
Всю эту улицу обрамлял сплошной девственный лес – отсюда название дороги. Деревья, высокие, возвышались над проезжей частью, выставляя свое величие напоказ. Погода сегодня была не очень: небольшой туман навис над городом, небо затянуло тяжелыми серыми тучами, поэтому дальние деревья леса казались призрачными в дымке мглы.
Я заехала прямо в лес. Дорога была узкая, поэтому оставлять машину прямо на дороге было глупо. Остановилась возле поломанной ветки, которая, видимо, оторвалась от главного ствола по вине сильного ветра. Включила аварийку, вышла, захлопнула дверь и начала прислушиваться. Я не знала, где именно находится озеро, поэтому надеялась услышать журчание воды.
Есть! Я услышала его слева от меня, и мои ноги сами туда пошли. И вдруг остановились.
«Вдруг там сидит какой-нибудь маньяк и ждет, когда ты к нему придешь? Может, все-таки мысль о полиции была не такой уж и плохой?!»
Порой мне так хотелось заткнуть свой внутренний голос.
Я постояла несколько минут в нерешительности. Хотелось поехать обратно и приехать сюда с полицией, а с другой стороны – не хотелось никого тревожить.
Возьми себя в руки, сказала я себе. В конце концов, у тебя есть оружие. Так достань его и направь вперед свою задницу.
Я вытащила из кармана пистолет. Зарядила его и с бешеным стуком сердца направилась к озеру.
Шла и шла. Журчание стало слышно отчетливее – значит, я иду правильно. Однако я не видела никакого домика. Он сказал, что домик принадлежал рыбаку, значит, он должен стоять прямо возле озера.
Тем временем туман становился все гуще. Казалось, он специально опускается на землю, чтобы посеять в меня еще больший страх. Я сжала рукоятку пистолета крепче и продолжила идти вперед.
Тут, в тумане, начали вырисовываться какие-то очертания. Подойдя ближе, я поняла, что это и есть тот домик.
Ну вот, момент истины, подумала я. Вдохни глубже и зайди внутрь.
Домик был небольшой. Деревянный. Дерево где-то уже начало гнить. Видимо, его построили очень давно. Вход был со стороны озера, поэтому мне пришлось обойти его, чтобы зайти внутрь.
С одной стороны, я боялась, что это ловушка. С другой – что я и впрямь найду там тело своей дочери. Однако, когда я осмотрела все внутри, мне стало смешно. Никакого тела я там не нашла, даже намека на то, что там кого-то убили или принесли туда труп. Ни запаха, ни следов. Вокруг пыль да какие-то крючки.
Поклонник хренов, подумала я. Это надо же… Поверить ему и притащиться сюда.
Я не стала сдерживать смех и громко рассмеялась. Мне вторило эхо, ударяясь о деревья и улетая куда-то вдаль.
Я пошла обратно. Машина стояла там, где я ее и оставила. Ее видно было уже издалека, так как аварийка отчетливо мигала, разрывая туман.
Перед тем, как сесть за руль, я осмотрела местность еще раз. Интересное совпадение: лес, который я представляла в своем романе. Вот только домика рыбацкого с озером не было, а вместо часовни была школа.
Что ж, подумала я. Может, стоить взять и скопировать полностью локацию? Домик рыбацкий не помешает. Там он ее и убьет.
Сев в машину, я твердо решила начать работать сразу же, как приеду домой. Времени оставалось совсем мало, а у меня только начальная сцена описывается.
По дороге я думала над всем тем, что пережила в последние дни. Если честно, я была очень рада, что трупа не нашла. Повторная смерть дочери вывела бы меня из себя окончательно. Я бы сошла с ума. Вспоминая, что со мной было, когда я ее потеряла в тот день, я невольно почувствовала дрожь; а в день ее похорон я чуть было не пустила пулю себе в лоб. Была смесь шока, депрессии и неверия в то, что случилось. Я хотела стереть с лица земли человека, по вине которого все это произошло. Как он мог отвлечься, сидя за рулем, именно в тот самый момент, когда моя девочка переходила дорогу? К сожалению, ему дали лишь условное наказание, – не нашлось ни одного свидетеля, который твердо бы знал номер машины. Его остановили полицейские недалеко от того места, где сбили мою Джули. Он был пьян, но свидетелей не было; как выразился адвокат обвиняемого, «не пойман – не вор». Таким образом, водитель оказался практически невиновным. Условное наказание ему дали за вождение в нетрезвом виде. Я готова была заплатить всем в полиции, судье, лишь бы его посадили пожизненно. Я знала – это был он. Однако моя мать переубедила меня. Она сказала, что это неправильно. И, как всегда, я ее послушала.
Дома я пообедала, приняла ванную. Затем пошла в комнату, села за свой рабочий стол. Включила ноут. Пора было работать.
Глянула на часы. 15.23.
Вздохнула и принялась печатать.
Я писала о том, что человек может сделать, чтобы удовлетворить свою похоть. Рассказывала, какое же все-таки человек дерьмо. Возможно, Алиса сказала бы мне, что этот роман будет хуже продаваться, нежели предыдущие, но мне было наплевать. Ее всегда волновали лишь деньги. Впрочем, как и многих, включая в какой-то степени и меня.
И вот, печатая слова, я вновь ухожу от реальности. Снова бегу от нее. В тот лес. В тот рыбацкий домик, куда мужчина по имени Джо притащил свою жертву, чтобы убрать за собой следы.
…в этом лесу было озеро, и неподалеку от него находился рыбацкий домик, который когда-то принадлежал одному рыбаку. Туда Джо и отнес тело Джули. Он очень боялся, что его поймают, поэтому всегда вырезал своим жертвам их гениталии. Во время убийства он сильно возбуждался, и его могли найти по ДНК смазки.
Он притащил ее в домик…
Тут я задумалась.
Лучше сделать, чтобы в домике был погреб. Не помешает.
Я стерла последнее предложение и начала его по-другому.
…В домике был погреб, где зимой можно было хранить рыбу. И не только рыбу, но и другие продукты. Джо знал об этом, так как заранее все обдумал. Он убрал небольшой коврик на полу в сторону, увидел какую-то палку, жалко напоминавшую ручку, потянул за нее, и его взору предстала дыра, уходящая вниз. Затем кинул туда свою жертву и спустился сам, взяв с собой хирургический нож.
Лишь к вечеру он закончил возиться с трупом. Он был весь в крови, словно мясник, когда вылез наружу. Временами он останавливался – мало ли, вдруг какой-нибудь идиот решит сходить в туалет неподалеку от рыбацкого домика, а потом и заглянуть внутрь. Гениталии он бросил в мусорный пакет. Туда же полетели его грязные вещи. Затем он достал новую одежду, которую спрятал под старым пыльным пледом. Оделся, взял пакет с уликами, посмотрел еще раз на домик и ушел.
Он дошел до своей машины, которую оставил в лесу, бросил пакет на заднее сиденье, завел ее и отправился к мосту. Там текла речка, проходившая практически через весь город и уходящая куда-то очень далеко. Куда именно, он не знал, но ему было все равно. Ему нравилось, что течение реки было сильным, и если он выкинет туда отбросы, то этот пакет моментально унесет по направлению в хрен-знает-куда. И если хрен знает куда, думал он, то полиция не узнает. Эта мысль его развеселила. Он улыбался, пока ехал к реке.
И тут я услышала звон.
Сначала подкатил страх, который тут же исчез.
«Это всего-навсего повернутый на твоих книгах поклонник».
Я подошла к аппарату, сняла трубку, и даже как-то весело сказала «слушаю», удивляясь самой себе. Как я и ожидала, это оказался тот таинственный незнакомец.
– По вашему голосу нельзя сказать, что вы обнаружили труп, – сказал он.
В ответ я просто рассмеялась. Затем ответила:
– Знаете, я чувствовала себя такой дурой. Один-ноль в вашу пользу.
– Спасибо, – поблагодарил он.
И тут я постаралась сделать свой голос серьезным:
– Но вот что – зарубите себе на носу, что если вы еще раз ко мне позвоните, будете продолжать меня беспокоить, я найду вас и сделаю все, чтобы вы оставшуюся жизнь провели за решеткой.
В ответ я услышала смех.
– Мисс Кэрролайн, вы не понимаете. Я на самом деле убил вашу дочь.
Я разозлилась не на шутку, услышав слово «дочь»:
– Заткнитесь! Вы сук…
– Вы плохо посмотрели, – перебил он меня.
– Что?! Что посмотрела?
– Домик. Знаете, там есть погреб. На полу лежит коврик, а под ним деревянный люк, который ведет под землю. Там раньше хранили продукты.
Я почувствовала, как мое сердце наращивает темп.
Погреб, подумала я. Откуда он знает про погреб?!
И тут же ужаснулась своей мысли.
«Откуда я знаю про погреб?»
У меня закружилась голова. Дышать стало тяжело, и я чуть не упала.
Между тем незнакомец продолжал:
– Извините, я забыл упомянуть про него. Думал, вы сообразите.
– Заткнитесь! Вы слышите?! Заткнитесь! – кричала я, не в силах сдерживаться. – Вы тупой идиот! Никакого погреба нет! Вы просто играете со мной! – и я повесила трубку.
Воздух с трудом проникал в легкие. Казалось, я разучилась правильно дышать.
Я медленно прошла в комнату, села на кровать.
Это просто совпадение, думала я. Никакого погреба нет. Твоя дочь давно умерла. Никто ее не убивал. Этот сукин сын просто помешался на тебе. Может, даже влюбился.
С такими мыслями, я не заметила, как моя голова плавно опустилась на подушку. Я закрыла глаза и моментально отправилась в мир снов.
Снова. Звон. Звон. И опять.
Звон, звон… звон…
Я еле открыла глаза. Веки были такими тяжелыми, что казалось, будто я всю ночь не спала, а пахала. Я с трудом вспомнила, что вчера было. Звон все продолжался и продолжался.
«Кто изобрел телефон, наверное, горит сейчас в аду».
Я неохотно поднялась, надеясь, что звонить перестанут. Однако не тут-то было. Кто-то настойчиво тарабанил по линии.
Если это тот ублюдок, я его просто пошлю куда подальше, и все, подумала я.
Я хотела было уже поднять трубку, как вдруг другая идея пришла мне в голову:
«Он не стоит даже того, чтобы посылать его!»
Я просто выдернула шнур и вернулась обратно в комнату.
Легла на кровать и вновь погрузилась в сон.
Тело
Я проспала весь день, и спала бы дальше, если бы… да, не звонок телефона.
На этот раз меня разбудил сотовый. Мелодия врывалась мне в уши и будила изнутри. Я встала и с прищуренными глазами начала копаться в сумке. Найдя эту маленькую противную «лягушку», я ответила на звонок.
Это была моя мать. Ее голос звучал взволнованно:
– Детка, почему я не могу дозвониться на домашний?
– Я… – хотела сказать, что не знаю, но тут же вспомнила, что выдернула шнур, – спала. И, видимо, не слышала.
– Спала? У тебя что, снова бессонница?! Ты не приболела?
– Нет. Все в порядке. Просто работала над книгой. – Мне было не по себе, что я лгу собственной матери, но лучше уж солгать, чем рассказывать историю про сумасшедшего поклонника.
– Детка, мне так жаль! – Я уловила в ее голосе нотки сочувствия и насторожилась. Она говорила так, словно вот-вот расплачется.
– Что?! Что случилось? – я почувствовала, как мое сердце съежилось.
– Мне позвонили из полиции, – осторожно начала мать.
– Из полиции? – удивилась я.
– Да. И… и…
– Не тяни, ма. Говори быстрее.
– В общем, сказали, что нашли тело твоей дочери.
Эти слова звоном отозвались в моих ушах. И, словно кто-то нажал клавишу «повтор», повторялись в моей голове снова и снова:
«Что нашли тело твоей дочери что нашли тело твоей дочери что нашли тело…»
Я попыталась вдохнуть воздух, но потерпела неудачу: я не могла дышать. В животе скрутило, ноги подкосились, и я упала на пол. Пока темнота поглощала меня, я слышала голос мамы:
– Детка! Солнце?! Что с тобой! Алло?..
Меня вызвали в полицию. Детективы, полицейские. Допросили, по тысячу раз извиняясь за неудобства. Составили какой-то документ, куда записывали практически все, что я говорила. Затем с двумя детективами мы поехали в морг, чтобы я еще раз опознала тело своей дочери. Или, может быть, мы сначала поехали в морг, а только потом меня допросили, составили документ… не знаю. Все это я делала, словно кукла. Только в морге, когда я увидела тело своей дочки, своей Джули, мои чувства вырвались наружу. Я расплакалась и не могла остановиться. Слезы так и текли рекой. Детективы подождали, пока я успокоюсь, затем один из них спросил:
– Миссис Кэрролайн, это ваша дочь?
– Да, – ответила я дрожащим голосом, – это она.
Патологоанатом накрыл тело. Я была не в силах находиться в этой комнате, поэтому повернулась и зашагала по направлению к выходу, бормоча извинения.
Когда меня допрашивали, я сидела в офисе одного из детективов. Отвечала на все вопросы серьезно, почти не задумываясь, в то время как мой разум был далеко. Я вспоминала Джули. Вспоминала те прекрасные мгновения, когда мы были вместе, играли, разговаривали. Вспоминала ее смех.
– Итак, миссис Кэрролайн, вы говорите, что вам названивает какой-то сумасшедший. Давно он начал вам звонить?
Вопрос вернул меня в реальность. Я не сразу поняла, про какого сумасшедшего он говорит, а потом вспомнила, что рассказала ему про телефонного маньяка.
– Нет. Не так уж давно. Начал, кажется, на этой неделе. Я ему сначала не поверила и, кажется, до сих пор не верю, но оказалось все так.
– Вы говорите, что ездили на место преступления.
– Да. Он мне сказал, что тело находится там, где вы его и нашли. Я съездила, но, если честно, не рассчитывала найти там мою… – глаза увлажнились, в сердце снова боль, – … Джули. – Я перевела дыхание и заставила себя сдерживаться.
– Что было дальше? – спросил детектив резко. Я даже удивилась. Затем его тон смягчился.
– Извините, миссис Кэрролайн, но это необходимо мне для работы.
– Понимаю, – ответила я. – Потом я вернулась обратно и поехала домой.
– Но он позвонил еще раз?
– Да. Сказал, что я не там искала, и что он забыл сказать про погреб. Я ему не поверила и повесила трубку. – На самом деле я уже не помнила – поверила я ему или нет. Если я не поверила – тогда почему мне было так плохо?!
– Хорошо, – подытожил детектив. – Мы проверим все номера за неделю, выясним, кто он такой. Постараемся найти. Если хотите, патрульная машина может дежурить возле вашего дома каждую ночь.
– Спасибо. Было бы неплохо.
– Хорошо. Тогда можете ехать домой. Сочувствую вашей утрате. И возьмите мою визитку. В случае чего сразу звоните.
– Спасибо. – Я взяла визитку, встала и направилась к выходу. Перед тем как выйти, в отчаянии, сломанная изнутри, я его все же спросила:
– Как такое возможно? Ведь моя дочь погибла по вине того водителя. Сколько раз я вспоминала тот день… а оказалось, что я опознала неправильно…
– Не копайте глубоко, миссис Кэрролайн. Вы ошиблись. Это бывает со всеми.
– Тогда чья это была дочь?
– Мы сейчас попытаемся это установить. В нашем городе каждый год пропадает около 5 детей без вести. Поэтому установить личность будет трудно. К тому же это было так давно, и тело уже не даст никакой существенной информации.
Казалось, работа так извела детектива, что в нем мало осталось человечности. Он холодно выполнял свои обязанности, не превышая свои полномочия.
– Ясно, – ответила я и покинула кабинет.
Мама позвонила, когда я уже была дома. Она хотела поехать со мной, но не смогла: отцу стало плохо, и он попросил ее посидеть с ним. Впрочем, я не удивлюсь, если узнаю, что он просто-напросто не хотел, чтобы она виделась со мной. Естественно, я сделала вид, что никаких подозрений по поводу отца у меня нет. Спросила даже, серьезно ли он приболел. Мама ответила, что ничего серьезного. Что еще могла она сказать?! Нет, детка, он не болеет, просто устроил скандал, и не пускает меня к тебе?! Хотя, я была этому даже рада. Зачем моей маме лишний раз переживать? Она и так настрадалась со мной. Поэтому я даже была благодарна отцу.
Я ей рассказала, что там было, какие вопросы мне задавали. То, что мне названивал незнакомец, убийца моей дочери, я опустила. Зачем лишний раз её тревожить? Я понимала, что она все равно, рано или поздно, узнает, но только не сейчас.
– Детка, ты уверена, что это Джули? – спросила она. В ее голосе, как обычно, были нотки сочувствия.
– Да, мам. Это она. – Мне захотелось расплакаться, но я себе сказала «нет».
– Бедная, бедная Джули. Солнце, держись. За что же тебе такое?
– Спасибо, ма. – Я не могла продолжать этот разговор. – Ладно, мам. Я пойду. Мне надо побыть одной, да и работать надо.
– Хорошо, милая. Давай. Если что – сразу звони. Держись. Будь сильной.
– Хорошо.
– Пока.
– Пока.
Я повесила трубку, прошла в свою комнату, села на кровать. Что делать дальше? Этот вопрос врывался мне в мозг, не давая покоя. Детектив сказал, что будет расследовать дело. Это хорошо, но вдруг убийца вновь позвонит? Я не смогу взять трубку, а если даже возьму, не смогу вымолвить ни слова. Меня сейчас трясет при мысли о нем.
Я сжала кулак – так, что мои костяшки пальцев стали белыми, и сказала себе:
«Не бойся. Кем бы он ни был, как бы у него ни была повернута голова, он всего-навсего помешанный маньяк. Ты его сможешь одолеть».
Тот факт, что он убил мою дочь, я уже смогла принять. Это было сложно, так как разум невольно цеплялся за любую надежду. Однако он это сделал – хладнокровно убил мою Джули. И только тут, при этой ужасной мысли, я почувствовала не страх, а ненависть. Как он посмел тронуть мою дочь?! Да еще и так зверски убить?! Я внезапно захотела разорвать его в клочья! Захотела уничтожить всю его сущность изнутри! Испепелить его!
Я встала, подошла к окну. Патрульная машина, как и было обещано, стояла прямо на обочине. Я увидела в ней двух полицейских – даже разглядела, как один подносит кофе ко рту, готовясь сделать глоток, а другой машет мне рукой, как бы говоря, что все в порядке, и «мы за вами присматриваем». Я махнула в ответ. Мой жест выражал благодарность.
Отвернувшись, я глянула на свой рабочий стол. Посмотрела на ноут. Он стоял и тихо ждал, когда я сяду за работу.
– Не сегодня, – сказала я ему.
Однако, продолжая смотреть, я все же думала:
«А почему бы и нет. Это поможет тебе хоть на мгновение отвлечься. К тому же эта сука Алиса не успокоится…»
Я села за рабочий стол, включила компьютер и хотела было начать писать, как вдруг из моих глаз потекли слезы. Моя голова невольно опустилась на стол, и я рыдала, рыдала и рыдала…
Прошло три дня. Целых три дня. За это время я ничего не написала. Я не могла писать.
Я просто сидела дома, даже не выходила на улицу, наблюдала, как одна патрульная машина сменяется другой, как идут часы на стене, как солнце встает на горизонте. И все это я делала сквозь пелену слез и боли. Я не могла есть, спать. Под моими глазами появились мешки, кожа стала бледной. Я походила на мертвеца. Временами звонил детектив, вводя меня в курс расследования, однако оно двигалось очень медленно. Он сказал, что они не смогли определить номер убийцы. Складывалось впечатление, что убийца и вовсе не звонил. Он говорил это таким тоном, словно я его выдумала, но мне было наплевать. Если честно, мне уже было на все наплевать. Я хотела просто исчезнуть. Говорят, это первый признак мысли о самоубийстве. Большинство самоубийц убивают себя не потому, что хотят вызвать к себе жалость или что-то доказать окружающим. Они делают это, потому что просто хотят, чтобы их не стало.
Впрочем, с одной стороны, мне хотелось, очень хотелось, чтобы убийцу нашли. Посадили этого мерзавца! Быть может, мне станет легче. Другая сторона моего «я» мне говорила, что это не вернет Джули. И я больше слушала ее.
Когда звонила мать, я разговаривала с ней так, словно ничего не произошло. Говорила, что потихоньку прихожу в норму, хотя на самом деле все было наоборот. Мне становилось все хуже и хуже.
Я понимала, что время идет, надо работать, осталось очень мало времени. Алиса хоть и читала в газетах о том, что нашли мою дочь, ждала моего нового романа. Она даже не соизволила позвонить и спросить, как я. Для нее главным была моя рукопись. Впрочем, это понятно. Каждый делает свою работу.
Я уже начала подумывать, а не позвонить ли ей самой, и не попросить, чтобы дала мне еще хотя бы месяц. Однако я быстро отбросила эту мысль в сторону: и так затянула с романом. Но на душе все равно было скверно. А вдруг я не успею?!
Все эти мысли и воспоминания о Джули просто свели меня с ума. Бессонница тоже не давала мне покоя. Я хотела есть, но не могла. Меня рвало.
И вот, к концу третьего дня обессиленная писательница Сьюзан Кэрролайн послала все в одно место, достала снотворное и проглотила целую горсть таблеток. Почувствовала, как они провалились в желудок, затем вернулась в свою кровать и закрыла глаза с надеждой, что закрывает их в последний раз.
На этот раз меня разбудил сотовый. Мелодия врывалась мне в уши и будила изнутри. Я встала и с прищуренными глазами начала копаться в сумке. Найдя эту маленькую противную «лягушку», я ответила на звонок.
Это была моя мать. Ее голос звучал взволнованно:
– Детка, почему я не могу дозвониться на домашний?
– Я… – хотела сказать, что не знаю, но тут же вспомнила, что выдернула шнур, – спала. И, видимо, не слышала.
– Спала? У тебя что, снова бессонница?! Ты не приболела?
– Нет. Все в порядке. Просто работала над книгой. – Мне было не по себе, что я лгу собственной матери, но лучше уж солгать, чем рассказывать историю про сумасшедшего поклонника.
– Детка, мне так жаль! – Я уловила в ее голосе нотки сочувствия и насторожилась. Она говорила так, словно вот-вот расплачется.
– Что?! Что случилось? – я почувствовала, как мое сердце съежилось.
– Мне позвонили из полиции, – осторожно начала мать.
– Из полиции? – удивилась я.
– Да. И… и…
– Не тяни, ма. Говори быстрее.
– В общем, сказали, что нашли тело твоей дочери.
Эти слова звоном отозвались в моих ушах. И, словно кто-то нажал клавишу «повтор», повторялись в моей голове снова и снова:
«Что нашли тело твоей дочери что нашли тело твоей дочери что нашли тело…»
Я попыталась вдохнуть воздух, но потерпела неудачу: я не могла дышать. В животе скрутило, ноги подкосились, и я упала на пол. Пока темнота поглощала меня, я слышала голос мамы:
– Детка! Солнце?! Что с тобой! Алло?..
Меня вызвали в полицию. Детективы, полицейские. Допросили, по тысячу раз извиняясь за неудобства. Составили какой-то документ, куда записывали практически все, что я говорила. Затем с двумя детективами мы поехали в морг, чтобы я еще раз опознала тело своей дочери. Или, может быть, мы сначала поехали в морг, а только потом меня допросили, составили документ… не знаю. Все это я делала, словно кукла. Только в морге, когда я увидела тело своей дочки, своей Джули, мои чувства вырвались наружу. Я расплакалась и не могла остановиться. Слезы так и текли рекой. Детективы подождали, пока я успокоюсь, затем один из них спросил:
– Миссис Кэрролайн, это ваша дочь?
– Да, – ответила я дрожащим голосом, – это она.
Патологоанатом накрыл тело. Я была не в силах находиться в этой комнате, поэтому повернулась и зашагала по направлению к выходу, бормоча извинения.
Когда меня допрашивали, я сидела в офисе одного из детективов. Отвечала на все вопросы серьезно, почти не задумываясь, в то время как мой разум был далеко. Я вспоминала Джули. Вспоминала те прекрасные мгновения, когда мы были вместе, играли, разговаривали. Вспоминала ее смех.
– Итак, миссис Кэрролайн, вы говорите, что вам названивает какой-то сумасшедший. Давно он начал вам звонить?
Вопрос вернул меня в реальность. Я не сразу поняла, про какого сумасшедшего он говорит, а потом вспомнила, что рассказала ему про телефонного маньяка.
– Нет. Не так уж давно. Начал, кажется, на этой неделе. Я ему сначала не поверила и, кажется, до сих пор не верю, но оказалось все так.
– Вы говорите, что ездили на место преступления.
– Да. Он мне сказал, что тело находится там, где вы его и нашли. Я съездила, но, если честно, не рассчитывала найти там мою… – глаза увлажнились, в сердце снова боль, – … Джули. – Я перевела дыхание и заставила себя сдерживаться.
– Что было дальше? – спросил детектив резко. Я даже удивилась. Затем его тон смягчился.
– Извините, миссис Кэрролайн, но это необходимо мне для работы.
– Понимаю, – ответила я. – Потом я вернулась обратно и поехала домой.
– Но он позвонил еще раз?
– Да. Сказал, что я не там искала, и что он забыл сказать про погреб. Я ему не поверила и повесила трубку. – На самом деле я уже не помнила – поверила я ему или нет. Если я не поверила – тогда почему мне было так плохо?!
– Хорошо, – подытожил детектив. – Мы проверим все номера за неделю, выясним, кто он такой. Постараемся найти. Если хотите, патрульная машина может дежурить возле вашего дома каждую ночь.
– Спасибо. Было бы неплохо.
– Хорошо. Тогда можете ехать домой. Сочувствую вашей утрате. И возьмите мою визитку. В случае чего сразу звоните.
– Спасибо. – Я взяла визитку, встала и направилась к выходу. Перед тем как выйти, в отчаянии, сломанная изнутри, я его все же спросила:
– Как такое возможно? Ведь моя дочь погибла по вине того водителя. Сколько раз я вспоминала тот день… а оказалось, что я опознала неправильно…
– Не копайте глубоко, миссис Кэрролайн. Вы ошиблись. Это бывает со всеми.
– Тогда чья это была дочь?
– Мы сейчас попытаемся это установить. В нашем городе каждый год пропадает около 5 детей без вести. Поэтому установить личность будет трудно. К тому же это было так давно, и тело уже не даст никакой существенной информации.
Казалось, работа так извела детектива, что в нем мало осталось человечности. Он холодно выполнял свои обязанности, не превышая свои полномочия.
– Ясно, – ответила я и покинула кабинет.
Мама позвонила, когда я уже была дома. Она хотела поехать со мной, но не смогла: отцу стало плохо, и он попросил ее посидеть с ним. Впрочем, я не удивлюсь, если узнаю, что он просто-напросто не хотел, чтобы она виделась со мной. Естественно, я сделала вид, что никаких подозрений по поводу отца у меня нет. Спросила даже, серьезно ли он приболел. Мама ответила, что ничего серьезного. Что еще могла она сказать?! Нет, детка, он не болеет, просто устроил скандал, и не пускает меня к тебе?! Хотя, я была этому даже рада. Зачем моей маме лишний раз переживать? Она и так настрадалась со мной. Поэтому я даже была благодарна отцу.
Я ей рассказала, что там было, какие вопросы мне задавали. То, что мне названивал незнакомец, убийца моей дочери, я опустила. Зачем лишний раз её тревожить? Я понимала, что она все равно, рано или поздно, узнает, но только не сейчас.
– Детка, ты уверена, что это Джули? – спросила она. В ее голосе, как обычно, были нотки сочувствия.
– Да, мам. Это она. – Мне захотелось расплакаться, но я себе сказала «нет».
– Бедная, бедная Джули. Солнце, держись. За что же тебе такое?
– Спасибо, ма. – Я не могла продолжать этот разговор. – Ладно, мам. Я пойду. Мне надо побыть одной, да и работать надо.
– Хорошо, милая. Давай. Если что – сразу звони. Держись. Будь сильной.
– Хорошо.
– Пока.
– Пока.
Я повесила трубку, прошла в свою комнату, села на кровать. Что делать дальше? Этот вопрос врывался мне в мозг, не давая покоя. Детектив сказал, что будет расследовать дело. Это хорошо, но вдруг убийца вновь позвонит? Я не смогу взять трубку, а если даже возьму, не смогу вымолвить ни слова. Меня сейчас трясет при мысли о нем.
Я сжала кулак – так, что мои костяшки пальцев стали белыми, и сказала себе:
«Не бойся. Кем бы он ни был, как бы у него ни была повернута голова, он всего-навсего помешанный маньяк. Ты его сможешь одолеть».
Тот факт, что он убил мою дочь, я уже смогла принять. Это было сложно, так как разум невольно цеплялся за любую надежду. Однако он это сделал – хладнокровно убил мою Джули. И только тут, при этой ужасной мысли, я почувствовала не страх, а ненависть. Как он посмел тронуть мою дочь?! Да еще и так зверски убить?! Я внезапно захотела разорвать его в клочья! Захотела уничтожить всю его сущность изнутри! Испепелить его!
Я встала, подошла к окну. Патрульная машина, как и было обещано, стояла прямо на обочине. Я увидела в ней двух полицейских – даже разглядела, как один подносит кофе ко рту, готовясь сделать глоток, а другой машет мне рукой, как бы говоря, что все в порядке, и «мы за вами присматриваем». Я махнула в ответ. Мой жест выражал благодарность.
Отвернувшись, я глянула на свой рабочий стол. Посмотрела на ноут. Он стоял и тихо ждал, когда я сяду за работу.
– Не сегодня, – сказала я ему.
Однако, продолжая смотреть, я все же думала:
«А почему бы и нет. Это поможет тебе хоть на мгновение отвлечься. К тому же эта сука Алиса не успокоится…»
Я села за рабочий стол, включила компьютер и хотела было начать писать, как вдруг из моих глаз потекли слезы. Моя голова невольно опустилась на стол, и я рыдала, рыдала и рыдала…
Прошло три дня. Целых три дня. За это время я ничего не написала. Я не могла писать.
Я просто сидела дома, даже не выходила на улицу, наблюдала, как одна патрульная машина сменяется другой, как идут часы на стене, как солнце встает на горизонте. И все это я делала сквозь пелену слез и боли. Я не могла есть, спать. Под моими глазами появились мешки, кожа стала бледной. Я походила на мертвеца. Временами звонил детектив, вводя меня в курс расследования, однако оно двигалось очень медленно. Он сказал, что они не смогли определить номер убийцы. Складывалось впечатление, что убийца и вовсе не звонил. Он говорил это таким тоном, словно я его выдумала, но мне было наплевать. Если честно, мне уже было на все наплевать. Я хотела просто исчезнуть. Говорят, это первый признак мысли о самоубийстве. Большинство самоубийц убивают себя не потому, что хотят вызвать к себе жалость или что-то доказать окружающим. Они делают это, потому что просто хотят, чтобы их не стало.
Впрочем, с одной стороны, мне хотелось, очень хотелось, чтобы убийцу нашли. Посадили этого мерзавца! Быть может, мне станет легче. Другая сторона моего «я» мне говорила, что это не вернет Джули. И я больше слушала ее.
Когда звонила мать, я разговаривала с ней так, словно ничего не произошло. Говорила, что потихоньку прихожу в норму, хотя на самом деле все было наоборот. Мне становилось все хуже и хуже.
Я понимала, что время идет, надо работать, осталось очень мало времени. Алиса хоть и читала в газетах о том, что нашли мою дочь, ждала моего нового романа. Она даже не соизволила позвонить и спросить, как я. Для нее главным была моя рукопись. Впрочем, это понятно. Каждый делает свою работу.
Я уже начала подумывать, а не позвонить ли ей самой, и не попросить, чтобы дала мне еще хотя бы месяц. Однако я быстро отбросила эту мысль в сторону: и так затянула с романом. Но на душе все равно было скверно. А вдруг я не успею?!
Все эти мысли и воспоминания о Джули просто свели меня с ума. Бессонница тоже не давала мне покоя. Я хотела есть, но не могла. Меня рвало.
И вот, к концу третьего дня обессиленная писательница Сьюзан Кэрролайн послала все в одно место, достала снотворное и проглотила целую горсть таблеток. Почувствовала, как они провалились в желудок, затем вернулась в свою кровать и закрыла глаза с надеждой, что закрывает их в последний раз.
Точка отсчета
Очнулась я в больнице. Оказалось, что в тот день детектив возвращался с работы домой и решил ко мне заехать – узнать, как я, и рассказать о расследовании. Сначала он позвонил, однако на звонок никто не ответил. Затем он приехал, подошел к патрульной машине, спросил, не выходила ли я куда. Полицейские отрицательно покачали головой. Тогда он побежал ко мне домой. Сломал входную дверь, забежал в комнату, увидел меня без сознания с пеной у рта, вызвал скорую.
И вот я лежу совсем обессиленная и пытаюсь плакать. Но не могу выдавить из себя ни слезинки – настолько мой организм ослаб. Рядом сидит моя мать, смотрит на меня с жалостью. Сжимает мне руку. Успокаивает. Слушая ее голос, я отправляюсь в детство, когда не было никаких тревог и забот; когда я бегала по улице, словно мальчишка, не задумываясь ни о чем.
Глядя в ее глаза, я ненавидела себя. Как я могла, так поступить?! Проглотить таблетки! Не задумавшись о своей матери, которая так любила меня?! Я не заслуживала ее любви!
Когда силы ко мне немного вернулись, я попыталась ее успокоить. Сказала, чтобы ехала домой. Убедила ее, что все будет нормально.
С большой неохотой она это сделала. Попрощалась. Сказала, что любит меня. Уже в который раз.
На следующий день ко мне в палату зашел детектив. Спросил, как я. Когда я ответила, что потихоньку поправляюсь, он продолжил:
И вот я лежу совсем обессиленная и пытаюсь плакать. Но не могу выдавить из себя ни слезинки – настолько мой организм ослаб. Рядом сидит моя мать, смотрит на меня с жалостью. Сжимает мне руку. Успокаивает. Слушая ее голос, я отправляюсь в детство, когда не было никаких тревог и забот; когда я бегала по улице, словно мальчишка, не задумываясь ни о чем.
Глядя в ее глаза, я ненавидела себя. Как я могла, так поступить?! Проглотить таблетки! Не задумавшись о своей матери, которая так любила меня?! Я не заслуживала ее любви!
Когда силы ко мне немного вернулись, я попыталась ее успокоить. Сказала, чтобы ехала домой. Убедила ее, что все будет нормально.
С большой неохотой она это сделала. Попрощалась. Сказала, что любит меня. Уже в который раз.
На следующий день ко мне в палату зашел детектив. Спросил, как я. Когда я ответила, что потихоньку поправляюсь, он продолжил: