Страница:
Что такое астенический синдром по своей сути, легко понять, если рассматривать психику человека как открытую термодинамическую систему. Предвосхищая массовое погружение читателей в транс или кататонический ступор от обилия терминологии, рискну прибегнуть к простому примеру. Есть дырявое ведро. Это психика. В него постоянно льется вода. Это пополняющийся запас психических сил (до предела условно, но суть отражает). Вытекающая вода – это та сумма психических сил, которая затрачивается: на учебу, работу, взаимоотношения с окружающими, любовь, вражду, переживания по пустякам и заботу о насущном – словом, вся наша психическая деятельность.
Если поступление воды достаточное, а расход невелик, то устанавливается равновесие, которое можно считать нормой. Если же запас воды на исходе (приток мал или расход увеличился) – возникает истощение психической деятельности, которое и проявляется астеническим синдромом. Соответственно, и подходов к лечению, как минимум, два: заткнуть дырку или сделать напор побольше.
Причин, ведущих к истощению психики, довольно много. Это и психозы, и неврозы, которые оттягивают на себя много энергии, и напряженная умственная деятельность, и бурные эмоции, а уж о повседневных мелких пакостях жизни и говорить не приходится – они порой растаскивают силы по мелочам быстрее стаи пираний. Кроме того, не следует забывать и факторы, которые могут ослабить организм в целом или мозг в частности: травмы, инфекции, интоксикации, долгие хронические болезни, голодание и недосып.
Всего принято рассматривать два варианта астенического синдрома: гиперестетический и гипостетический.
Гиперестетический вариант (от лат. hyper и греч. aesthesis – ощущение, чувство, т. е. буквально «повышенная чувствительность»). Помните выражение «доброта – привилегия сильных»? Оно хорошо иллюстрирует суть этого варианта. Истощение, слабость здесь проявляются в том, что у человека не хватает сил сдерживать себя, держать себя в руках.
Человек вспыхивает, как спичка, легко, с полуоборота, от того, что для большинства кажется пустяком, не стоящим внимания: не так сказал, не так посмотрел, НЕ ТАК ПРОМОЛЧАЛ… Правда, вспышка тоже быстро себя исчерпывает – топлива-то на донышке. Эмоции тоже в разладе, они лабильны, как походка пьяного матроса, смена их легка и малопредсказуема. Так же легко наворачиваются слезы на глаза, стоит мелькнуть мало-мальски душещипательному эпизоду на экране, волнительной теме в воспоминаниях или сентиментальной сцене в книге: слабодушие, ничего не попишешь. Большую часть времени такие люди ходят мрачные и чем-нибудь недовольные, оставшуюся его часть употребляют на поиски для причин недовольства и мрачного вида. Как правило, находят. Капризны: ведь на то, чтобы по-настоящему хотеть и мочь (ну ладно, ладно, просто хотеть), тоже нужны силы. Отсюда изменчивость аппетита, прихоти в меню (это сегодня хочу, а вон то уже не переношу на дух), прочие причуды. Как правило, с либидо и потенцией тоже возникают проблемы: возбудился-истощился-погас.
Такие пациенты плохо переносят все яркое и резкое: цвета, запахи, вкусовые ощущения; от резкого звука вздрагивают, подпрыгивают на месте или дают по шее источнику звука (тут уж как повезет). Равно плохо переносят ожидание и монотонную работу – и то и другое требует терпения, а его катастрофически мало.
Внимание тоже страдает, поскольку силы нужны и на него. Нарастает отвлекаемость, рассеянность, становится все труднее сконцентрироваться, сосредоточиться на чем-либо. Из-за этого снижается способность как что-то запомнить, так и быстро что-либо вспомнить, при этом такие пациенты часто жалуются на «дырявую память», хотя в данном случае проблемы с памятью как раз обратимы – стоит только хорошенько пополнить запас сил. Нарушение внимания и памяти влечет за собой трудность в решении бытовых и социальных вопросов. Все чаще эти решения становятся стереотипными и неглубокими (не забываем – на творческий подход и оригинальность нужны силы), все больше времени требуют для принятия сами решения, хочется побыстрее все с себя свалить и отдыхать, и чтобы не дергали!
Подобно народным массам, лишившимся идейного руководства, светлой цели и гарантированно лучшего будущего, идет вразнос вегетативная нервная система[24]. Тут складывается полный набор незабываемых ощущений – и головные боли, и потливость, и бледные холодные руки, и сюрпризы со стороны сердца, которое то замрет, то пустится вскачь, а то защемит, будто уже совсем-совсем инфаркт – только электрокардиограмма как у спортсмена и скорая устало матерится… Сон тоже ни к черту – пробуждения частые, снится всякая повседневно-бытовая тягостная дрянь, а то и вовсе одолевает бессонница. И если ранее такой человек был чувствителен только к прямому попаданию молнии или, как вариант, сносу ураганом, теперь начинает чувствовать настолько тонкие нюансы погоды, что может вполне успешно делать на нее ставки.
Гипостетический вариант (от лат. hypo– и греческого aesthesis – ощущение, чувство, то есть буквально «пониженная чувствительность»). Здесь на первом плане не вспышки и взрывчатость, а полное бессилие – как физическое, так и психическое, опустошенность, истощенность, вялость, ощущение, будто все пашни необъятной родины вспаханы лично и что сил не просто нет: ИХ НИКОГДА НЕ БУДЕТ. Отсюда общий пессимизм и нулевая, если не отрицательная, работоспособность. От сна ни проку, ни удовольствия – только разбитость и тяжесть в голове, как с похмелья.
Сочетаться астенический синдром может с целым рядом других синдромов (маниакальный не в счет), в этом случае их называют, исходя из сочетания: астено-субдепрессивным, астено-депрессивным, астено-ипохондрическим, астено-фобическим и прочими страшными словами.
Аффективные синдромы
Депрессивная триада
Маниакальная триада
Итак, депрессивные синдромы. Сразу оговорюсь, чтобы не вводить читателя в соблазн найти у себя нечто подобное без достаточного на то основания. Депрессивный синдром – это не просто дурное настроение из-за плохо проведенной ночи, избыточно экспрессивного продавца в магазине, обилия моральных уродов вокруг и одной отдельно взятой вороны-снайпера, прицельно отбомбившейся на голову единственно вменяемого человека в радиусе ее дежурного барражирования. Депрессивный синдром – действительно болезненное, тягостное и выводящее из строя нарушение психической деятельности. Его невозможно устранить, просто применив плотный зенитный огонь, пальнув по пернатой бандитке или выпустив пар на того, кто толкнул вас в метро (геноцид ну или хотя бы мордобой), с евгенической целью.
Депрессивные синдромы условно можно разделить на типичные, представленные классическим депрессивным и классическим субдепрессивным синдромами, и атипичные. Атипичные, в свою очередь, представлены атипичными субдепрессивными синдромами, простыми, сложными и маскированными атипичными депрессиями. Теперь вкратце по пунктам.
Классический депрессивный синдром
Классический субдепрессивный синдром
Атипичные субдепрессивные синдромы.
Простые атипичные депрессии
Сложные атипичные депрессии
По выражению одного из пациентов, больных маниакально-депрессивным психозом, «болезнь была бы совершенно невыносимой, не будь в ней этих прекрасных маниакальных фаз». В самом деле, одна из основных проблем лечения маниакального синдрома заключается в том, что пациент чувствует себя замечательно – как физически, так и психически, и искренне недоумевает: от чего тут можно лечить, с чего это все вдруг ко мне привязались, а ну брысь, противные!
Как и в случае с депрессивными, маниакальные синдромы также можно разделить на несколько групп: классические, атипичные и сложные.
Классический маниакальный синдром. Это, прежде всего, маниакальная триада:
1) Повышенное настроение. По сути, оно не просто повышено, оно не хорошее и даже не отличное – оно лучезарное. Это счастье, которое хочется дарить другим. Это восторг, местами и временами переходящий в экстаз. Это радость от каждой секунды бытия. Это ощущение из разряда «вот поперло!».
2) Ускоренное по темпу мышление. Ассоциативный процесс ускоряется, решения и выводы принимаются с головокружительной быстротой и легкостью – в психотическом состоянии чаще всего во вред их глубине, объективности, продуктивности и соответствию реалиям текущего момента. Все подчинено стойкой убежденности, что ВСЕ ОТЛИЧНО и ВСЕ ЛУЧШЕ ВСЕХ – и плевать, что для открытия новой фирмы по выращиванию осетров в очистных сооружениях продана квартира, – через десять лет будем купаться в черной икре и грести деньги лопатой (уже, кстати, прикуплена по такому случаю).
3) Двигательное возбуждение и гипербулия. Это когда сложно усидеть на месте, когда энергия просто пронизывает все тело, когда кажется, будто ноги не касаются земли, будто один толчок – и полетишь. К тому же идей и планов так много, и все они требуют немедленного исполнения… Кстати, об идеях и планах. Их действительно много. Мозг рождает все новые и новые с лихорадочной быстротой, отчего порой наблюдается «скачка идей»: не успел облечь в слова одну, как ее сменяет другая, а на очереди уже перетаптывается третья – какая тут реализация, когда генерировать-то толком не успеваешь! Посему довольно часто гипербулия остается непродуктивной либо сразу несколько грандиозных проектов зависают в стадии прожекта (если повезет) или же на этапе подготовительных работ (если повезет меньше). В отношении противоположного пола – та же песня. Кажется, будто готов любить если не всех, то подавляющее большинство. А учитывая горящий взор, необычайную легкость в общении и бьющую через край энергию (в том числе и через НУЖНЫЙ КРАЙ) – ищущий приключений на свой шилом уколотый базис обычно их находит.
Кстати, существует явление, объясняющее, каким образом маниакальный товарищ легко находит со всеми общий язык и многим нравится, – синтонность. Это поразительная способность проникаться настроением и чаяниями собеседника, быть с ним на одной ноте и словно отражать в зеркале малейшую тонкость его настроя и поведения. Ну и как такой визави может не очаровать? Правда, наибольшую степень выраженности и тонкости синтонность имеет при гипоманиакальном состоянии, при маниакальном пациент местами начинает просто идти напролом, словно бронепоезд с пьяными анархистами-машинистами, но тем не менее.
Если поступление воды достаточное, а расход невелик, то устанавливается равновесие, которое можно считать нормой. Если же запас воды на исходе (приток мал или расход увеличился) – возникает истощение психической деятельности, которое и проявляется астеническим синдромом. Соответственно, и подходов к лечению, как минимум, два: заткнуть дырку или сделать напор побольше.
Причин, ведущих к истощению психики, довольно много. Это и психозы, и неврозы, которые оттягивают на себя много энергии, и напряженная умственная деятельность, и бурные эмоции, а уж о повседневных мелких пакостях жизни и говорить не приходится – они порой растаскивают силы по мелочам быстрее стаи пираний. Кроме того, не следует забывать и факторы, которые могут ослабить организм в целом или мозг в частности: травмы, инфекции, интоксикации, долгие хронические болезни, голодание и недосып.
Всего принято рассматривать два варианта астенического синдрома: гиперестетический и гипостетический.
Гиперестетический вариант (от лат. hyper и греч. aesthesis – ощущение, чувство, т. е. буквально «повышенная чувствительность»). Помните выражение «доброта – привилегия сильных»? Оно хорошо иллюстрирует суть этого варианта. Истощение, слабость здесь проявляются в том, что у человека не хватает сил сдерживать себя, держать себя в руках.
Человек вспыхивает, как спичка, легко, с полуоборота, от того, что для большинства кажется пустяком, не стоящим внимания: не так сказал, не так посмотрел, НЕ ТАК ПРОМОЛЧАЛ… Правда, вспышка тоже быстро себя исчерпывает – топлива-то на донышке. Эмоции тоже в разладе, они лабильны, как походка пьяного матроса, смена их легка и малопредсказуема. Так же легко наворачиваются слезы на глаза, стоит мелькнуть мало-мальски душещипательному эпизоду на экране, волнительной теме в воспоминаниях или сентиментальной сцене в книге: слабодушие, ничего не попишешь. Большую часть времени такие люди ходят мрачные и чем-нибудь недовольные, оставшуюся его часть употребляют на поиски для причин недовольства и мрачного вида. Как правило, находят. Капризны: ведь на то, чтобы по-настоящему хотеть и мочь (ну ладно, ладно, просто хотеть), тоже нужны силы. Отсюда изменчивость аппетита, прихоти в меню (это сегодня хочу, а вон то уже не переношу на дух), прочие причуды. Как правило, с либидо и потенцией тоже возникают проблемы: возбудился-истощился-погас.
Такие пациенты плохо переносят все яркое и резкое: цвета, запахи, вкусовые ощущения; от резкого звука вздрагивают, подпрыгивают на месте или дают по шее источнику звука (тут уж как повезет). Равно плохо переносят ожидание и монотонную работу – и то и другое требует терпения, а его катастрофически мало.
Внимание тоже страдает, поскольку силы нужны и на него. Нарастает отвлекаемость, рассеянность, становится все труднее сконцентрироваться, сосредоточиться на чем-либо. Из-за этого снижается способность как что-то запомнить, так и быстро что-либо вспомнить, при этом такие пациенты часто жалуются на «дырявую память», хотя в данном случае проблемы с памятью как раз обратимы – стоит только хорошенько пополнить запас сил. Нарушение внимания и памяти влечет за собой трудность в решении бытовых и социальных вопросов. Все чаще эти решения становятся стереотипными и неглубокими (не забываем – на творческий подход и оригинальность нужны силы), все больше времени требуют для принятия сами решения, хочется побыстрее все с себя свалить и отдыхать, и чтобы не дергали!
Подобно народным массам, лишившимся идейного руководства, светлой цели и гарантированно лучшего будущего, идет вразнос вегетативная нервная система[24]. Тут складывается полный набор незабываемых ощущений – и головные боли, и потливость, и бледные холодные руки, и сюрпризы со стороны сердца, которое то замрет, то пустится вскачь, а то защемит, будто уже совсем-совсем инфаркт – только электрокардиограмма как у спортсмена и скорая устало матерится… Сон тоже ни к черту – пробуждения частые, снится всякая повседневно-бытовая тягостная дрянь, а то и вовсе одолевает бессонница. И если ранее такой человек был чувствителен только к прямому попаданию молнии или, как вариант, сносу ураганом, теперь начинает чувствовать настолько тонкие нюансы погоды, что может вполне успешно делать на нее ставки.
Гипостетический вариант (от лат. hypo– и греческого aesthesis – ощущение, чувство, то есть буквально «пониженная чувствительность»). Здесь на первом плане не вспышки и взрывчатость, а полное бессилие – как физическое, так и психическое, опустошенность, истощенность, вялость, ощущение, будто все пашни необъятной родины вспаханы лично и что сил не просто нет: ИХ НИКОГДА НЕ БУДЕТ. Отсюда общий пессимизм и нулевая, если не отрицательная, работоспособность. От сна ни проку, ни удовольствия – только разбитость и тяжесть в голове, как с похмелья.
Сочетаться астенический синдром может с целым рядом других синдромов (маниакальный не в счет), в этом случае их называют, исходя из сочетания: астено-субдепрессивным, астено-депрессивным, астено-ипохондрическим, астено-фобическим и прочими страшными словами.
Аффективные синдромы
Лучше плакать на приеме у психолога, чем смеяться в кабинете психиатра.
Народная мудрость
При рассмотрении структуры аффективных синдромов (от лат. affectus – душевное волнение, страсть) принято ориентироваться на три основных параметра.
1. Полюс аффекта – депрессивный, маниакальный или смешанный.
2. Состав, структура синдрома – типичный или атипичный, простой или сложный, гармоничный или дисгармоничный.
3. Глубина, сила проявления – психотический или непсихотический уровень.
С типичными синдромами все более или менее просто, для них характерны триады.
Это
1. Полюс аффекта – депрессивный, маниакальный или смешанный.
2. Состав, структура синдрома – типичный или атипичный, простой или сложный, гармоничный или дисгармоничный.
3. Глубина, сила проявления – психотический или непсихотический уровень.
С типичными синдромами все более или менее просто, для них характерны триады.
Это
Депрессивная триада
1) пониженное настроение;
2) замедленное по темпу мышление;
3) двигательная заторможенность и гипобулия («Могу ли я? Хочу ли я? Оно мне надо?»).
2) замедленное по темпу мышление;
3) двигательная заторможенность и гипобулия («Могу ли я? Хочу ли я? Оно мне надо?»).
Маниакальная триада
1) повышенное настроение;
2) ускоренное по темпу мышление;
3) двигательное возбуждение и гипербулия («Ох, как могу! Эх, как хочу! Всего, и побольше!»).
Как бы то ни было, именно настроение – основной, ведущий симптом. Да, могут быть идеи собственной наполеоноподобности при маниакальном синдроме и собственной же планктонообразности и кабыздохнутости при депрессивном, желания и влечения – соответственно игого или бугага, а также намерения или попытки покинуть бренный мир при депрессивном аффекте. Но это будут дополнительные, или факультативные, синдромы. То есть они могут присутствовать, а могут и нет.
Эталоном типичного маниакального или депрессивного синдрома вполне могут выступать таковые при эндогенном психозе[25] – скажем МДП (хорошо, хорошо, пусть будет БАР[26]). И, раз уж речь зашла об эндогенности, стоит упомянуть характерные для нее признаки: во-первых, суточные колебания («Утро добрым не бывает!»), когда субъективно человек себя чувствует лучше во второй половине дня, нежели с утра, а во-вторых, триада Протопопова[27]:
1) учащение пульса;
2) расширение зрачков;
3) склонность к запорам.
Это обусловлено сбоем работы вегетативной нервной системы с преобладанием тонуса ее симпатической части. Нарушения менструального цикла, изменение веса тела – это уже вдогонку, равно как и сезонность (ну хотя бы просто периодичность) и аутохтонность (от греч. autochthon – местный, тут рожденный) – то бишь состояние возникло само по себе, а не всякие сволочи его спровоцировали.
Для атипичного аффективного синдрома характерно то, что на первый план выходят не основные, а факультативные признаки (тревога, страх, обсессивные, или навязчивые, явления, галлюцинации либо дереализация с деперсонализацией и пр.).
Для смешанного аффективного синдрома характерно присоединение к основным признакам одного аффекта какого-нибудь одного из противоположной триады: например ажитированная депрессия[28] (когда положена была бы заторможенность) или маниакальный ступор (когда следовало бы ожидать возбуждения).
К аффективным синдромам непсихотического уровня относят субаффективные синдромы – гипоманию и субдепрессию.
Когда же речь идет о сложных аффективных синдромах, то имеют в виду их сочетание с синдромами из других, не относящихся к аффективным, групп: маниакально-бредовый, депрессивно-бредовый, депрессивно-галлюцинаторный, депрессивно-параноидный, депрессивно– или маниакально-парафренный и прочие страшные выражения, способные надолго ввести слушателя в ступор.
Давайте рассмотрим каждую из групп аффективных синдромов – депрессивных, маниакальных и смешанных.
2) ускоренное по темпу мышление;
3) двигательное возбуждение и гипербулия («Ох, как могу! Эх, как хочу! Всего, и побольше!»).
Как бы то ни было, именно настроение – основной, ведущий симптом. Да, могут быть идеи собственной наполеоноподобности при маниакальном синдроме и собственной же планктонообразности и кабыздохнутости при депрессивном, желания и влечения – соответственно игого или бугага, а также намерения или попытки покинуть бренный мир при депрессивном аффекте. Но это будут дополнительные, или факультативные, синдромы. То есть они могут присутствовать, а могут и нет.
Эталоном типичного маниакального или депрессивного синдрома вполне могут выступать таковые при эндогенном психозе[25] – скажем МДП (хорошо, хорошо, пусть будет БАР[26]). И, раз уж речь зашла об эндогенности, стоит упомянуть характерные для нее признаки: во-первых, суточные колебания («Утро добрым не бывает!»), когда субъективно человек себя чувствует лучше во второй половине дня, нежели с утра, а во-вторых, триада Протопопова[27]:
1) учащение пульса;
2) расширение зрачков;
3) склонность к запорам.
Это обусловлено сбоем работы вегетативной нервной системы с преобладанием тонуса ее симпатической части. Нарушения менструального цикла, изменение веса тела – это уже вдогонку, равно как и сезонность (ну хотя бы просто периодичность) и аутохтонность (от греч. autochthon – местный, тут рожденный) – то бишь состояние возникло само по себе, а не всякие сволочи его спровоцировали.
Для атипичного аффективного синдрома характерно то, что на первый план выходят не основные, а факультативные признаки (тревога, страх, обсессивные, или навязчивые, явления, галлюцинации либо дереализация с деперсонализацией и пр.).
Для смешанного аффективного синдрома характерно присоединение к основным признакам одного аффекта какого-нибудь одного из противоположной триады: например ажитированная депрессия[28] (когда положена была бы заторможенность) или маниакальный ступор (когда следовало бы ожидать возбуждения).
К аффективным синдромам непсихотического уровня относят субаффективные синдромы – гипоманию и субдепрессию.
Когда же речь идет о сложных аффективных синдромах, то имеют в виду их сочетание с синдромами из других, не относящихся к аффективным, групп: маниакально-бредовый, депрессивно-бредовый, депрессивно-галлюцинаторный, депрессивно-параноидный, депрессивно– или маниакально-парафренный и прочие страшные выражения, способные надолго ввести слушателя в ступор.
Давайте рассмотрим каждую из групп аффективных синдромов – депрессивных, маниакальных и смешанных.
Почему так плохо – и все мне?!
Крик души
Итак, депрессивные синдромы. Сразу оговорюсь, чтобы не вводить читателя в соблазн найти у себя нечто подобное без достаточного на то основания. Депрессивный синдром – это не просто дурное настроение из-за плохо проведенной ночи, избыточно экспрессивного продавца в магазине, обилия моральных уродов вокруг и одной отдельно взятой вороны-снайпера, прицельно отбомбившейся на голову единственно вменяемого человека в радиусе ее дежурного барражирования. Депрессивный синдром – действительно болезненное, тягостное и выводящее из строя нарушение психической деятельности. Его невозможно устранить, просто применив плотный зенитный огонь, пальнув по пернатой бандитке или выпустив пар на того, кто толкнул вас в метро (геноцид ну или хотя бы мордобой), с евгенической целью.
Депрессивные синдромы условно можно разделить на типичные, представленные классическим депрессивным и классическим субдепрессивным синдромами, и атипичные. Атипичные, в свою очередь, представлены атипичными субдепрессивными синдромами, простыми, сложными и маскированными атипичными депрессиями. Теперь вкратце по пунктам.
Классический депрессивный синдром
Это депрессивная триада:
1) пониженное настроение;
2) замедленное по темпу мышление;
3) двигательная заторможенность и гипобулия («Могу ли я? Хочу ли я? Оно мне надо?»). Это суточные колебания состояния, характерные для эндогенного процесса (т. е. процесса, возникшего внутри, вне связи с внешними причинами): очень плохо с утра и немного легче к вечеру.
Это триада Протопопова:
1) учащение пульса;
2) расширение зрачков;
3) склонность к запорам;
или преобладание тонуса симпатического отдела[29] вегетативной нервной системы.
Это также бессоница. Мысли в духе: «Я – никто, червь, тварь дрожащая, ничего в жизни не добился и недостоин ее самой, и во всех своих бедах виноват только я» (возможно, в чем-то эти мысли и справедливы, но уж очень деструктивны). Это безысходность, это тоска, которая настолько сильна, что ощущается как реальная боль, рвущая, раздирающая грудь изнутри, когтями процарапывающая себе выход наружу (ее еще называют витальной тоской), тоска настолько нестерпимая, что человеку порой проще покончить с собой, чем ее выносить. Это симптом Вергаута – когда кожная складка верхнего века и бровь на границе средней и внутренней третей не образуют, как обычно, плавную дугу, а делают угол – этакий скорбный домик, отчего выражение лица пациента становится еще печальнее. Это полное отсутствие видимых перспектив. И – да, это всегда опасность суицида.
1) пониженное настроение;
2) замедленное по темпу мышление;
3) двигательная заторможенность и гипобулия («Могу ли я? Хочу ли я? Оно мне надо?»). Это суточные колебания состояния, характерные для эндогенного процесса (т. е. процесса, возникшего внутри, вне связи с внешними причинами): очень плохо с утра и немного легче к вечеру.
Это триада Протопопова:
1) учащение пульса;
2) расширение зрачков;
3) склонность к запорам;
или преобладание тонуса симпатического отдела[29] вегетативной нервной системы.
Это также бессоница. Мысли в духе: «Я – никто, червь, тварь дрожащая, ничего в жизни не добился и недостоин ее самой, и во всех своих бедах виноват только я» (возможно, в чем-то эти мысли и справедливы, но уж очень деструктивны). Это безысходность, это тоска, которая настолько сильна, что ощущается как реальная боль, рвущая, раздирающая грудь изнутри, когтями процарапывающая себе выход наружу (ее еще называют витальной тоской), тоска настолько нестерпимая, что человеку порой проще покончить с собой, чем ее выносить. Это симптом Вергаута – когда кожная складка верхнего века и бровь на границе средней и внутренней третей не образуют, как обычно, плавную дугу, а делают угол – этакий скорбный домик, отчего выражение лица пациента становится еще печальнее. Это полное отсутствие видимых перспектив. И – да, это всегда опасность суицида.
Классический субдепрессивный синдром
При нем настроение снижено не столь резко. Тоска присутствует, но не витальная, не мучительно рвущая на части, а больше похожая на грусть, на подавленность, пессимизм (не воинствующий, а уже поднявший лапки).
Заторможенность в двигательной и мыслительной сфере имеет место, но больше в виде вялости, снижения желания напрягать разум, память и тело – не от того, что быстро выдыхаешься, а от того, что сил и не было, и не предвидится. Желания есть, но (гипобулия, помните?) какие-то несмелые, вялые, уже изначально с поправкой на общую усталость всего драгоценного себя.
Самооценка, естественно, снижена. Принятию решений, помимо прочего, мешают еще и постоянные сомнения в их правильности (для уверенности нужны сила и настроение).
Теперь к атипичным синдромам.
Заторможенность в двигательной и мыслительной сфере имеет место, но больше в виде вялости, снижения желания напрягать разум, память и тело – не от того, что быстро выдыхаешься, а от того, что сил и не было, и не предвидится. Желания есть, но (гипобулия, помните?) какие-то несмелые, вялые, уже изначально с поправкой на общую усталость всего драгоценного себя.
Самооценка, естественно, снижена. Принятию решений, помимо прочего, мешают еще и постоянные сомнения в их правильности (для уверенности нужны сила и настроение).
Теперь к атипичным синдромам.
Атипичные субдепрессивные синдромы.
Это:
Астено-субдепрессивный синдром. В его составе, помимо черт, характерных для классического субдепрессивного синдрома, будут отчетливо проступать черты синдрома астенического: слабость, быстрая физическая и психическая истощаемость, утомляемость, эмоциональная лабильность (легко взрывается, легко раздражается, легко плачет, но относительно быстро успокаивается) и гиперестезия (пациент крайне чувствителен либо к резким звукам, либо к ярким цветам, либо к резким запахам, либо подскакивает от прикосновения).
Адинамическая субдепрессия. При ней настроение понижено, но преобладает чувство физического бессилия, невозможности сделать лишнее движение, общее безразличие («Что воля, что неволя – все равно…»), вялость, сонливость, медузоподобность и желеобразность.
Анестетическая субдепрессия. Здесь, помимо сниженного настроения и общей пессимистической направленности, исчезают всякие побуждения что-либо делать, предпринимать, а также происходит так называемое сужение аффективного резонанса: прежде всего это заметно по исчезновению чувств симпатии и антипатии, близости и родства, способности сопереживать – на это просто нет эмоций и чувств, есть один лишь унылый продукт пищеварительной деятельности, который болезненно переживает их утрату.
О маскированных депрессиях я подробнее расскажу в разделе частной психопатологии.
Астено-субдепрессивный синдром. В его составе, помимо черт, характерных для классического субдепрессивного синдрома, будут отчетливо проступать черты синдрома астенического: слабость, быстрая физическая и психическая истощаемость, утомляемость, эмоциональная лабильность (легко взрывается, легко раздражается, легко плачет, но относительно быстро успокаивается) и гиперестезия (пациент крайне чувствителен либо к резким звукам, либо к ярким цветам, либо к резким запахам, либо подскакивает от прикосновения).
Адинамическая субдепрессия. При ней настроение понижено, но преобладает чувство физического бессилия, невозможности сделать лишнее движение, общее безразличие («Что воля, что неволя – все равно…»), вялость, сонливость, медузоподобность и желеобразность.
Анестетическая субдепрессия. Здесь, помимо сниженного настроения и общей пессимистической направленности, исчезают всякие побуждения что-либо делать, предпринимать, а также происходит так называемое сужение аффективного резонанса: прежде всего это заметно по исчезновению чувств симпатии и антипатии, близости и родства, способности сопереживать – на это просто нет эмоций и чувств, есть один лишь унылый продукт пищеварительной деятельности, который болезненно переживает их утрату.
О маскированных депрессиях я подробнее расскажу в разделе частной психопатологии.
Простые атипичные депрессии
От классической депрессии они отличаются тем, что на первом месте у них присутствуют и доминируют один-два дополнительных, факультативных симптома, по которым они и называются, а не классическая депрессивная триада, отдельные симптомы которой либо отсутствуют, либо стерты и мало выражены. По тому, какие из факультативных симптомов преобладают, и принято называть простую атипичную депрессию. Не забываем, что сглаженность и неяркая выраженность депрессивных симптомов не означают, будто атипичная депрессия безобидна: уровень психотический, и забывать это не стоит. Как и маскированная, она всегда может внезапно изменить свое течение, усугубиться и даже привести к суициду. Но вернемся к разновидностям.
Адинамическая депрессия. Симптомы схожи с таковыми при одноименной субдепрессии, но вялость, бессилие и отсутствие побуждений более глобальны и всеобъемлющи; сил не просто нет – их словно бы никогда и не было и не предвидится в принципе; а способностью удерживать занятые горизонтальные поверхности пациент вполне может поспорить с полипами Большого Барьерного Рифа. Не забываем также о признаках эндогенности (утром хуже, вечером лучше, плюс триада Протопопова, плюс сальные волосы и кожа лица).
Анаклитическая депрессия (depressio anaclitica; от греч. anaklitos – прислоненный, опирающийся). Ее можно встретить у детей в возрасте от 6 до 12 месяцев, которым по какой-либо причине пришлось расстаться с матерью, и условия их жизни далеки от нормы. Такие дети заторможены, погружены в себя, отстают в развитии, их ничто не радует, они не смеются, плохо едят.
Ангедоническая депрессия. От чего в жизни вы привыкли получать удовольствие? Представили? А теперь представьте, что есть и достойнейшие представители противоположного пола, и изысканные напитки, и возможность пройтись по магазинам, причем не вприглядку, а по-взрослому, но… Секс представляется набором бессмысленных гимнастических упражнений, жидкость в бокале просто туманит мозг, но не имеет того, прежнего, вкуса, запаха и игры, а покупки просто потеряли смысл, поскольку ничего, кроме подсчета потраченного и перечня приобретенного, мозг от этого занятия не получает. Не говоря уже о воздушных шариках, которые впору возвращать обратно в магазин – не радуют!
Анестетическая депрессия. Как и анестетическая субдепрессия, протекает с мучительным осознанием того, что чувств нет – к родному ребенку, к родителям, к супругу или супруге. Должны быть, но на их месте зияет болезненная дыра. Плюс, опять же, признаки эндогенности.
Астеническая депрессия, или астено-депрессивный синдром. Похож на астено-субдепрессивный, но, помимо того, что расстройства настроения интенсивнее и глубже, а утомляемость и истощаемость проявляются при любой даже минимальной деятельности, астенические признаки (когда с утра все более-менее, но, чем позже, тем хуже, поскольку весь устал) наслаиваются на эндогенные, когда плохо с утра, а к вечеру немного отпускает. В итоге равномерно плохо весь день.
Витальная депрессия (от лат. vita – жизнь). Если точнее, основой названию послужил синдром витальной, или предсердечной, тоски – той самой, раздирающей, расцарапывающей грудь, рвущей сердце – с ощущениями именно физической боли в груди, от которой ничто не помогает.
Ворчливая депрессия. Можно даже не расшифровывать, основной симптом – ворчание, брюзжание, недовольство всем – начиная с правительства и заканчивая личным генотипом.
Дистимическая депрессия. Она, как правило, не дотягивает до критериев собственно депрессии, поскольку основной ее симптом – это сниженное настроение. Но! Оно длится месяцы и годы, с краткими (день, неделя) тайм-аутами на более-менее приемлемое состояние. При этом внешних причин для такого настроения вроде бы нет. Или же где-то в прошлом имела место какая-либо травма или утрата, но времени прошло столько, что все сроки для реактивной депрессии давным-давно вышли.
Дисфорическая депрессия. При ней мрачное настроение носит взрывоопасный оттенок подавленно-озлобленного, неприязненного, недовольного всем и вся – вот вам, к примеру, «так и съездил бы по наглой довольной роже».
Ироническая депрессия. Это депрессия со скорбной улыбкой на устах, с горькой иронией к себе самому и, что делает эту депрессию довольно опасной, – с готовностью вот так вот, улыбаясь, уйти из жизни. Риск суицида при ней довольно высок.
Выделяют также слезливую депрессию, с преобладанием слезливости и слабодушия, и тревожную депрессию, с преобладанием тревоги на общем тоскливом фоне.
Адинамическая депрессия. Симптомы схожи с таковыми при одноименной субдепрессии, но вялость, бессилие и отсутствие побуждений более глобальны и всеобъемлющи; сил не просто нет – их словно бы никогда и не было и не предвидится в принципе; а способностью удерживать занятые горизонтальные поверхности пациент вполне может поспорить с полипами Большого Барьерного Рифа. Не забываем также о признаках эндогенности (утром хуже, вечером лучше, плюс триада Протопопова, плюс сальные волосы и кожа лица).
Анаклитическая депрессия (depressio anaclitica; от греч. anaklitos – прислоненный, опирающийся). Ее можно встретить у детей в возрасте от 6 до 12 месяцев, которым по какой-либо причине пришлось расстаться с матерью, и условия их жизни далеки от нормы. Такие дети заторможены, погружены в себя, отстают в развитии, их ничто не радует, они не смеются, плохо едят.
Ангедоническая депрессия. От чего в жизни вы привыкли получать удовольствие? Представили? А теперь представьте, что есть и достойнейшие представители противоположного пола, и изысканные напитки, и возможность пройтись по магазинам, причем не вприглядку, а по-взрослому, но… Секс представляется набором бессмысленных гимнастических упражнений, жидкость в бокале просто туманит мозг, но не имеет того, прежнего, вкуса, запаха и игры, а покупки просто потеряли смысл, поскольку ничего, кроме подсчета потраченного и перечня приобретенного, мозг от этого занятия не получает. Не говоря уже о воздушных шариках, которые впору возвращать обратно в магазин – не радуют!
Анестетическая депрессия. Как и анестетическая субдепрессия, протекает с мучительным осознанием того, что чувств нет – к родному ребенку, к родителям, к супругу или супруге. Должны быть, но на их месте зияет болезненная дыра. Плюс, опять же, признаки эндогенности.
Астеническая депрессия, или астено-депрессивный синдром. Похож на астено-субдепрессивный, но, помимо того, что расстройства настроения интенсивнее и глубже, а утомляемость и истощаемость проявляются при любой даже минимальной деятельности, астенические признаки (когда с утра все более-менее, но, чем позже, тем хуже, поскольку весь устал) наслаиваются на эндогенные, когда плохо с утра, а к вечеру немного отпускает. В итоге равномерно плохо весь день.
Витальная депрессия (от лат. vita – жизнь). Если точнее, основой названию послужил синдром витальной, или предсердечной, тоски – той самой, раздирающей, расцарапывающей грудь, рвущей сердце – с ощущениями именно физической боли в груди, от которой ничто не помогает.
Ворчливая депрессия. Можно даже не расшифровывать, основной симптом – ворчание, брюзжание, недовольство всем – начиная с правительства и заканчивая личным генотипом.
Дистимическая депрессия. Она, как правило, не дотягивает до критериев собственно депрессии, поскольку основной ее симптом – это сниженное настроение. Но! Оно длится месяцы и годы, с краткими (день, неделя) тайм-аутами на более-менее приемлемое состояние. При этом внешних причин для такого настроения вроде бы нет. Или же где-то в прошлом имела место какая-либо травма или утрата, но времени прошло столько, что все сроки для реактивной депрессии давным-давно вышли.
Дисфорическая депрессия. При ней мрачное настроение носит взрывоопасный оттенок подавленно-озлобленного, неприязненного, недовольного всем и вся – вот вам, к примеру, «так и съездил бы по наглой довольной роже».
Ироническая депрессия. Это депрессия со скорбной улыбкой на устах, с горькой иронией к себе самому и, что делает эту депрессию довольно опасной, – с готовностью вот так вот, улыбаясь, уйти из жизни. Риск суицида при ней довольно высок.
Выделяют также слезливую депрессию, с преобладанием слезливости и слабодушия, и тревожную депрессию, с преобладанием тревоги на общем тоскливом фоне.
Сложные атипичные депрессии
В их структуре сочетаются депрессивные симптомы и синдромы из других психопатологических групп (параноидный, парафренный).
Наиболее часто встречаются:
Депрессивно-параноидный синдром, когда депрессия сочетается с бредом (если вас хотят убить, отравить, трижды расстрелять в особо извращенной форме – какое уж тут веселье).
Депрессивно-галлюцинаторно-параноидный синдром, когда, помимо всего прочего, имеют место и галлюцинации, лишь подкрепляющие убежденность пациента, что все плохо (слышны голоса и топот копыт Дикой охоты, чуется запах газа, который уже начал проникать в помещение, слышен инфернальный голос, который говорит обидные, но в целом справедливые пакости).
Депрессивно-парафренный синдром, когда депрессия налицо, бред тоже, но главная особенность – это характер бреда: он фантастический, с феноменальным размахом, его масштабы поражают воображение – это космические, апокалиптические и эпохальные события с пациентом в главной роли. Как правило, виновника или потерпевшего. В любом случае, страдать ему вечно, много и за дело.
Наиболее часто встречаются:
Депрессивно-параноидный синдром, когда депрессия сочетается с бредом (если вас хотят убить, отравить, трижды расстрелять в особо извращенной форме – какое уж тут веселье).
Депрессивно-галлюцинаторно-параноидный синдром, когда, помимо всего прочего, имеют место и галлюцинации, лишь подкрепляющие убежденность пациента, что все плохо (слышны голоса и топот копыт Дикой охоты, чуется запах газа, который уже начал проникать в помещение, слышен инфернальный голос, который говорит обидные, но в целом справедливые пакости).
Депрессивно-парафренный синдром, когда депрессия налицо, бред тоже, но главная особенность – это характер бреда: он фантастический, с феноменальным размахом, его масштабы поражают воображение – это космические, апокалиптические и эпохальные события с пациентом в главной роли. Как правило, виновника или потерпевшего. В любом случае, страдать ему вечно, много и за дело.
Если ж осенят тебя блаженство и отрада,
Знай, что дело плохо, и скорей беги к врачу…
Да нет, не надо, я шучу!
М. Щербаков
По выражению одного из пациентов, больных маниакально-депрессивным психозом, «болезнь была бы совершенно невыносимой, не будь в ней этих прекрасных маниакальных фаз». В самом деле, одна из основных проблем лечения маниакального синдрома заключается в том, что пациент чувствует себя замечательно – как физически, так и психически, и искренне недоумевает: от чего тут можно лечить, с чего это все вдруг ко мне привязались, а ну брысь, противные!
Как и в случае с депрессивными, маниакальные синдромы также можно разделить на несколько групп: классические, атипичные и сложные.
Классический маниакальный синдром. Это, прежде всего, маниакальная триада:
1) Повышенное настроение. По сути, оно не просто повышено, оно не хорошее и даже не отличное – оно лучезарное. Это счастье, которое хочется дарить другим. Это восторг, местами и временами переходящий в экстаз. Это радость от каждой секунды бытия. Это ощущение из разряда «вот поперло!».
2) Ускоренное по темпу мышление. Ассоциативный процесс ускоряется, решения и выводы принимаются с головокружительной быстротой и легкостью – в психотическом состоянии чаще всего во вред их глубине, объективности, продуктивности и соответствию реалиям текущего момента. Все подчинено стойкой убежденности, что ВСЕ ОТЛИЧНО и ВСЕ ЛУЧШЕ ВСЕХ – и плевать, что для открытия новой фирмы по выращиванию осетров в очистных сооружениях продана квартира, – через десять лет будем купаться в черной икре и грести деньги лопатой (уже, кстати, прикуплена по такому случаю).
3) Двигательное возбуждение и гипербулия. Это когда сложно усидеть на месте, когда энергия просто пронизывает все тело, когда кажется, будто ноги не касаются земли, будто один толчок – и полетишь. К тому же идей и планов так много, и все они требуют немедленного исполнения… Кстати, об идеях и планах. Их действительно много. Мозг рождает все новые и новые с лихорадочной быстротой, отчего порой наблюдается «скачка идей»: не успел облечь в слова одну, как ее сменяет другая, а на очереди уже перетаптывается третья – какая тут реализация, когда генерировать-то толком не успеваешь! Посему довольно часто гипербулия остается непродуктивной либо сразу несколько грандиозных проектов зависают в стадии прожекта (если повезет) или же на этапе подготовительных работ (если повезет меньше). В отношении противоположного пола – та же песня. Кажется, будто готов любить если не всех, то подавляющее большинство. А учитывая горящий взор, необычайную легкость в общении и бьющую через край энергию (в том числе и через НУЖНЫЙ КРАЙ) – ищущий приключений на свой шилом уколотый базис обычно их находит.
Кстати, существует явление, объясняющее, каким образом маниакальный товарищ легко находит со всеми общий язык и многим нравится, – синтонность. Это поразительная способность проникаться настроением и чаяниями собеседника, быть с ним на одной ноте и словно отражать в зеркале малейшую тонкость его настроя и поведения. Ну и как такой визави может не очаровать? Правда, наибольшую степень выраженности и тонкости синтонность имеет при гипоманиакальном состоянии, при маниакальном пациент местами начинает просто идти напролом, словно бронепоезд с пьяными анархистами-машинистами, но тем не менее.