– Отлично, Григорий! Ни слова больше! – расцвел Чарльз Купер. – Я не ошибся в вас. Вы именно тот человек, который мне нужен! И мы с вами должны непременно выпить!
33
34
35
36
37
38
39
40
33
Логинов к нотариусу решил не ходить, чтобы лишний раз не светиться. При его работе оперативника излишняя известность могла вылезти боком. Тем более что он в настоящее время работал не просто под прикрытием, а еще и на территории соседней Украины – то ли дружественной, то ли враждебной, в последнее время было не понять. Так что Логинов не просто не пошел к нотариусу, а еще и поджидал некоего Курбатова, доверенное лицо Плотникова, в машине за углом. И зорко поглядывал по сторонам и в зеркала.
Доверенное лицо от агента отличается тем, что агент сотрудничает с завербовавшим его офицером спецслужб на постоянной основе, то есть вроде как сидит на зарплате. А доверенное лицо время от времени или вообще один раз выполняет одно отдельное поручение куратора. Но главное, что агент должен быть оформлен по всем правилам – с личным делом, подпиской о сотрудничестве и все такое. А это, конечно, петля на шею «подписанта». Вон Моня, чтобы вырвать у ФСБ свое дело, даже жизнью рисковал.
Поэтому офицеры спецслужб, чтобы не отпугивать народ, поступали очень просто. Они проводили агентов как доверенных лиц. И те, в благодарность, что называется, не жалели живота своего. Что касается Курбатова, то он был бизнесменом, и деньги ему были не нужны. Сотрудничал он с Плотниковым для того, чтобы получить российское гражданство. С некоторых пор паспорт с триколором стал весьма и весьма соблазнительной вещью.
Курбатов вышел из-за угла и направился к машине, в которой его поджидал Логинов. Это была «Дэу Сенс», корейская копия «Опеля». Дрянная машина во всех отношениях, кроме одного – таких корейских поделок в Крыму бегало столько, что лучшей маскировки просто невозможно было придумать. Логинов на всякий случай оглянулся, но «хвоста» за Курбатовым не было. Что, впрочем, было и неудивительно. Прилепиться у нотариуса «хвост» к нему просто не мог.
– Ну что? – спросил Виктор.
– Вот, пожалуйста! – открыл кейс Курбатов и протянул документы. – Как говорится, владейте на здоровье!
– Ага! – кивнул Виктор. – Спасибо!
– Да не за что, – пожал плечами Курбатов. – Машина-то не моя, просто оформлена на мои документы. Ну, бывайте! Успехов!
– Всего доброго! – пожал Логинов протянутую руку.
Курбатов вышел из «Дэу» и направился к своему джипу «Субару Форестер». Логинов снова посмотрел на часы и покачал головой. Чтобы оформить доверенность, у него ушло почти полдня. Время было уже половина шестого вечера. Он вытащил телефон и позвонил Плотникову.
– Да, Логинов! – раздраженно буркнул тот.
– Ну что у тебя насчет лечебных учреждений, Плотников?
– Ты что, думаешь, это так просто?
– Я ничего не думаю, я просто интересуюсь.
– Люди работают, как что-то будет, я сразу доложу!
– Ты зачем такой злой, Плотников?
– Да потому что месячный финансовый отчет мне завернули! Почеркали вкривь и вкось! А тут же не отчет, а целая простыня, блин! А у тебя что хорошего, Логинов?
– Я уже при доверенности. Так что могу смело кататься на вашем рыдване.
– А-а. Хорошо тебе… Ты Курбатову деньги отдал?
– Какие деньги?
– Ну за доверенность…
– Нет. Ты ж не сказал, а он уже уехал… – быстро оглянулся Логинов.
– А то ты сам не знаешь, что доверенность денег стоит!
– Да что ты орешь, Плотников? Сказал бы, я б отдал…
– Да у меня знаешь, сколько заморочек? Без твоей доверенности.
– Да ладно, он же вроде нормальный, в следующий раз рассчитаешься, – примирительно проговорил Логинов.
– Ладно, проехали… – сказал Плотников. – А Моня твой что?
– Молчит Моня. Сейчас перезвоню. Тоже небось будет орать. Какие-то вы тут все нервные в Крыму, Плотников. Вся жизнь курорт, а нервы ни к черту…
Доверенное лицо от агента отличается тем, что агент сотрудничает с завербовавшим его офицером спецслужб на постоянной основе, то есть вроде как сидит на зарплате. А доверенное лицо время от времени или вообще один раз выполняет одно отдельное поручение куратора. Но главное, что агент должен быть оформлен по всем правилам – с личным делом, подпиской о сотрудничестве и все такое. А это, конечно, петля на шею «подписанта». Вон Моня, чтобы вырвать у ФСБ свое дело, даже жизнью рисковал.
Поэтому офицеры спецслужб, чтобы не отпугивать народ, поступали очень просто. Они проводили агентов как доверенных лиц. И те, в благодарность, что называется, не жалели живота своего. Что касается Курбатова, то он был бизнесменом, и деньги ему были не нужны. Сотрудничал он с Плотниковым для того, чтобы получить российское гражданство. С некоторых пор паспорт с триколором стал весьма и весьма соблазнительной вещью.
Курбатов вышел из-за угла и направился к машине, в которой его поджидал Логинов. Это была «Дэу Сенс», корейская копия «Опеля». Дрянная машина во всех отношениях, кроме одного – таких корейских поделок в Крыму бегало столько, что лучшей маскировки просто невозможно было придумать. Логинов на всякий случай оглянулся, но «хвоста» за Курбатовым не было. Что, впрочем, было и неудивительно. Прилепиться у нотариуса «хвост» к нему просто не мог.
– Ну что? – спросил Виктор.
– Вот, пожалуйста! – открыл кейс Курбатов и протянул документы. – Как говорится, владейте на здоровье!
– Ага! – кивнул Виктор. – Спасибо!
– Да не за что, – пожал плечами Курбатов. – Машина-то не моя, просто оформлена на мои документы. Ну, бывайте! Успехов!
– Всего доброго! – пожал Логинов протянутую руку.
Курбатов вышел из «Дэу» и направился к своему джипу «Субару Форестер». Логинов снова посмотрел на часы и покачал головой. Чтобы оформить доверенность, у него ушло почти полдня. Время было уже половина шестого вечера. Он вытащил телефон и позвонил Плотникову.
– Да, Логинов! – раздраженно буркнул тот.
– Ну что у тебя насчет лечебных учреждений, Плотников?
– Ты что, думаешь, это так просто?
– Я ничего не думаю, я просто интересуюсь.
– Люди работают, как что-то будет, я сразу доложу!
– Ты зачем такой злой, Плотников?
– Да потому что месячный финансовый отчет мне завернули! Почеркали вкривь и вкось! А тут же не отчет, а целая простыня, блин! А у тебя что хорошего, Логинов?
– Я уже при доверенности. Так что могу смело кататься на вашем рыдване.
– А-а. Хорошо тебе… Ты Курбатову деньги отдал?
– Какие деньги?
– Ну за доверенность…
– Нет. Ты ж не сказал, а он уже уехал… – быстро оглянулся Логинов.
– А то ты сам не знаешь, что доверенность денег стоит!
– Да что ты орешь, Плотников? Сказал бы, я б отдал…
– Да у меня знаешь, сколько заморочек? Без твоей доверенности.
– Да ладно, он же вроде нормальный, в следующий раз рассчитаешься, – примирительно проговорил Логинов.
– Ладно, проехали… – сказал Плотников. – А Моня твой что?
– Молчит Моня. Сейчас перезвоню. Тоже небось будет орать. Какие-то вы тут все нервные в Крыму, Плотников. Вся жизнь курорт, а нервы ни к черту…
34
– Итак, Григорий, – сказал Чарльз Купер, опустив на стол тяжелый стакан, – я от имени правительства США официально обещаю вам, что, как только вы ступите на землю Соединенных Штатов, к вам немедленно, в полном объеме и без каких-либо дополнительных условий будет применена федеральная программа защиты свидетелей! Но… но прежде, чем мы вернемся в США, нам с вами предстоит осуществить, я бы назвал это специальной операцией, но не могу, потому что никакой операции как бы не существует. Существует только шифр: «Армагеддон»…
– Армагеддон?.. – тихо спросил Кащеев.
– Да. Вы, надеюсь, знаете, что это такое?
– Ну, это что-то вроде Апокалипсиса, в смысле, конца света… – неуверенно проговорил Кащеев.
– Не совсем, – сказал Купер. – Апокалипсис – одна из книг Нового Завета, содержащая пророчества о конце света, о судьбах мира и человека и о страшном суде. Поэтому слово «Апокалипсис» часто употребляют как синоним конца света или любой глобальной катастрофы. Слово же «Армагеддон» происходит от слов «ар» – гора или высота и «мегиддо» – рубить, обрезать, убивать. То есть в буквальном переводе с древнееврейского это слово переводится как «крушение возвышающегося». В общепринятом же смысле это место битвы всех царей земных с Антихристом.
– Понятно, – кивнул Кащеев.
– Тогда я в двух словах сообщу вам, так сказать, предысторию возникновения этого шифра. В связи с удорожанием энергоносителей Россия за последние годы смогла саккумулировать огромные средства. Ее нефте– и газопроводы все больше опутывают Азию и Европу. Они не только приносят колоссальные прибыли, но и превращаются в удавки свободного мира. К сожалению, наши союзники в Европе недооценивают эту опасность. Мало того, они по уши увязли в совместных с Россией энергетических проектах. То есть, по существу, помогают России плести для себя самих удавки. До поры до времени США смотрели на это со стороны. Однако события в Грузии показали, что так дальше продолжаться не может. И президент США провел тайные консультации с кандидатами на этот пост от обеих партий. Оба кандидата согласились, что необходимо предпринимать срочные меры. После этого состоялось заседание Комитета по делам разведки. На нем все присутствующие сошлись во мнении, «что крайне желательно, чтобы события развивались таким образом, который бы поставил под сомнение энергетическую гегемонию в Европе». После чего по моему предложению эти гипотетические события были обозначены шифром «Армагеддон». Однако, по согласию всех членов Комитета, в протокол упоминание об этом занесено не было. Надеюсь, теперь вам все ясно?
– Да, – кивнул Кащеев.
Теперь все действительно стало на свои места. Чарльз Купер, если бы ему понадобилось, мог организовать не только заход «Далласа» в Севастополь, но даже посадку марсиан на Елисейских Полях. Потому что он действовал с негласной санкции высшего руководства США. По существу, этому человеку был дан карт-бланш на любые действия – от вульгарного убийства до небольшой войны, с единственным условием, что невозможно будет доказать причастность США.
– Я все понял, Чарли. И готов… всячески способствовать тому, чтобы события развивались таким образом, который бы поставил под сомнение энергетическую гегемонию в Европе.
– Тогда предлагаю выпить за Армагеддон, – потянулся к бутылке Купер, – место битвы всех царей земных с Антихристом и крушение возвышающегося!
– Армагеддон?.. – тихо спросил Кащеев.
– Да. Вы, надеюсь, знаете, что это такое?
– Ну, это что-то вроде Апокалипсиса, в смысле, конца света… – неуверенно проговорил Кащеев.
– Не совсем, – сказал Купер. – Апокалипсис – одна из книг Нового Завета, содержащая пророчества о конце света, о судьбах мира и человека и о страшном суде. Поэтому слово «Апокалипсис» часто употребляют как синоним конца света или любой глобальной катастрофы. Слово же «Армагеддон» происходит от слов «ар» – гора или высота и «мегиддо» – рубить, обрезать, убивать. То есть в буквальном переводе с древнееврейского это слово переводится как «крушение возвышающегося». В общепринятом же смысле это место битвы всех царей земных с Антихристом.
– Понятно, – кивнул Кащеев.
– Тогда я в двух словах сообщу вам, так сказать, предысторию возникновения этого шифра. В связи с удорожанием энергоносителей Россия за последние годы смогла саккумулировать огромные средства. Ее нефте– и газопроводы все больше опутывают Азию и Европу. Они не только приносят колоссальные прибыли, но и превращаются в удавки свободного мира. К сожалению, наши союзники в Европе недооценивают эту опасность. Мало того, они по уши увязли в совместных с Россией энергетических проектах. То есть, по существу, помогают России плести для себя самих удавки. До поры до времени США смотрели на это со стороны. Однако события в Грузии показали, что так дальше продолжаться не может. И президент США провел тайные консультации с кандидатами на этот пост от обеих партий. Оба кандидата согласились, что необходимо предпринимать срочные меры. После этого состоялось заседание Комитета по делам разведки. На нем все присутствующие сошлись во мнении, «что крайне желательно, чтобы события развивались таким образом, который бы поставил под сомнение энергетическую гегемонию в Европе». После чего по моему предложению эти гипотетические события были обозначены шифром «Армагеддон». Однако, по согласию всех членов Комитета, в протокол упоминание об этом занесено не было. Надеюсь, теперь вам все ясно?
– Да, – кивнул Кащеев.
Теперь все действительно стало на свои места. Чарльз Купер, если бы ему понадобилось, мог организовать не только заход «Далласа» в Севастополь, но даже посадку марсиан на Елисейских Полях. Потому что он действовал с негласной санкции высшего руководства США. По существу, этому человеку был дан карт-бланш на любые действия – от вульгарного убийства до небольшой войны, с единственным условием, что невозможно будет доказать причастность США.
– Я все понял, Чарли. И готов… всячески способствовать тому, чтобы события развивались таким образом, который бы поставил под сомнение энергетическую гегемонию в Европе.
– Тогда предлагаю выпить за Армагеддон, – потянулся к бутылке Купер, – место битвы всех царей земных с Антихристом и крушение возвышающегося!
35
Монин телефон не отвечал. То есть не то что не отвечал, а был вне зоны. Логинов покопался в телефонной книге и отыскал номер Лизаветы. Но и ее телефон оказался вне зоны доступа. Тут Логинов почувствовал, как у него между лопаток пробежал холодок, и позвонил начальнику Мониной охраны. Телефон начальника охраны оказался на связи, вот только по нему никто не ответил.
Тут Логинов быстро тронул машину с места и направил ее к выезду на симферопольскую дорогу. А параллельно перезвонил Плотникову. Тот ответил только после пятого или шестого гудка:
– Ну, чего тебе еще?
– Плотников! У Мони ни один телефон не отвечает! Я гоню к нему в Симферополь! Поднимай людей!
– Каких, блин, людей? Все ж по твоим больницам работают!
– Ну тогда сам выезжай! Если Кащеев добрался до Мони, надо брать след!
– О господи! Что за жизнь?
Логинов отключился и сосредоточился на дороге. Езды от Севастополя до Симферополя на хорошей машине было всего ничего. Но «Дэу Сенс» была не очень хорошей машиной, да и с гаишниками Логинову связываться не было абсолютно никакого резона, так что он сильно не гнал и успел за время поездки передумать черт знает что.
Конечно, с тех пор, как Моня выменял в Алуште свое агентурное дело на одетого в собачий намордник Кащеева, он был сам по себе и формально никакого отношения к ФСБ не имел. Но при этом Логинов прекрасно понимал, что если Кащеев добрался до Мони и отправил его на тот свет вместе с Лизкой, Шварцем и охраной, он, Логинов, будет винить в этом себя до конца жизни.
Наконец «Дэу» миновала Хаджибеевскую слободку Симферополя и начала взбираться на гору, на верху которой располагалась Монина «сиротская» усадьба. Тут уж Логинов гнать не мог при всем желании – слишком слаб был движок «Дэу». Наконец впереди показались ворота. Никаких милицейских машин и прочих признаков беды возле них не просматривалось. Но это, конечно, еще ни о чем не говорило.
Логинов затормозил и посигналил. Установленная наверху камера чуть шелохнулась. Логинов выглянул из машины и крикнул:
– Эй, я к Моне!
Охрана знала его как облупленного, однако ворота не открылись. Вместо этого в динамике переговорного устройства послышалось:
– Моня просил передать, что он выбрал другую дорогу!
– Что?! – заглушил двигатель Логинов.
– Моня просил передать, что он выбрал другую дорогу, – повторил тот же голос.
– Какую еще дорогу? – выбрался из машины Логинов.
На всякий случай он оглянулся по сторонам, но ничего подозрительного не заметил.
– Без понятия, – проговорили в переговорном устройстве. – Моня сказал: «Приедет Логинов, скажите ему, что я выбрал другую дорогу. Он поймет…»
– А-а, – наконец вспомнил Логинов, о чем они с Моней говорили днем. – А где он сам?
– Уехал. С Лизаветой и Шварцем.
– Куда?
– На Тибет.
– Куда-куда?!
– На Тибет.
– На какой, на хрен, Тибет?!
– На тот, на котором Шамбала…
– Слышь, открой, я хочу с начальником охраны поговорить!
– Моня сказал: «Логинова не пускать. Если ему что непонятно, пусть приезжает на Тибет».
В этот момент у Логинова зазвонил телефон. Он быстро вытащил его и приложил к уху:
– Да!
– Ну что, Логинов, мы уже на слободке, а ты где? Нам подниматься или тут ждать?
– Разворачиваться! – зло проговорил Логинов.
– В каком смысле?
– В прямом! – сказал Логинов, садясь в машину. – Эта жирная скотина, эта трусливая тварь смылась!
– Это ты про Моню?
– Ну да, а про кого же?
Плотников вдруг засмеялся.
– Что ты ржешь?
– А что мне делать, плакать? Я бросаю свой финансовый отчет, срываю людей и мчусь как угорелый из Севастополя в Симферополь, чтобы узнать, что Моня смылся… А куда, кстати?
– На Тибет! В Шамбалу!
Плотников засмеялся еще сильнее.
– Да что ты ржешь? Что тут смешного?
– Не ори, Логинов. А то ты приехал вроде на курорт, а злой как собака. Как ты смотришь на то, чтобы выпить?
– Что?..
– Выпить, Логинов. Я сегодня этим отчетом все равно заниматься уже не буду. Да и ты, насколько я понимаю, в Шамбалу сегодня тоже не поедешь…
Логинов вздохнул:
– Да я вчера и так… перебрал.
– Ну так я ж не предлагаю тебе упиться. Я предлагаю культурно. В целях поправки нервной системы. У меня, кстати, есть бутылка «Жириновского». С личной подписью Вольфовича. Бывал он как-то у нас.
– Ну так оставишь лучше потомкам. Глядишь, лет через пятьдесят продадут с аукциона.
– Думаешь, какой-то дурак купит?
– Может, и умный купит. А нам-то какая разница, что пить. С подписью, без, лишь бы нервы успокаивало.
– Ладно, уговорил. Не хочешь Вольфовича, купим в магазине.
– Так я у вас на курорте и сопьюсь.
– Не сопьешься, Логинов. Мы ж похмеляться не будем.
– А-а, ну тогда ладно, Плотников, уговорил. Только бутылку беру я. В счет оплаты доверенности.
– Ну а я тогда из своего продпайка выставляю тушенку.
– Договорились.
– А тебе билет бронировать?
– Какой билет? Куда?
– Как какой, Логинов? В Шамбалу, конечно, куда ж еще…
Тут Логинов быстро тронул машину с места и направил ее к выезду на симферопольскую дорогу. А параллельно перезвонил Плотникову. Тот ответил только после пятого или шестого гудка:
– Ну, чего тебе еще?
– Плотников! У Мони ни один телефон не отвечает! Я гоню к нему в Симферополь! Поднимай людей!
– Каких, блин, людей? Все ж по твоим больницам работают!
– Ну тогда сам выезжай! Если Кащеев добрался до Мони, надо брать след!
– О господи! Что за жизнь?
Логинов отключился и сосредоточился на дороге. Езды от Севастополя до Симферополя на хорошей машине было всего ничего. Но «Дэу Сенс» была не очень хорошей машиной, да и с гаишниками Логинову связываться не было абсолютно никакого резона, так что он сильно не гнал и успел за время поездки передумать черт знает что.
Конечно, с тех пор, как Моня выменял в Алуште свое агентурное дело на одетого в собачий намордник Кащеева, он был сам по себе и формально никакого отношения к ФСБ не имел. Но при этом Логинов прекрасно понимал, что если Кащеев добрался до Мони и отправил его на тот свет вместе с Лизкой, Шварцем и охраной, он, Логинов, будет винить в этом себя до конца жизни.
Наконец «Дэу» миновала Хаджибеевскую слободку Симферополя и начала взбираться на гору, на верху которой располагалась Монина «сиротская» усадьба. Тут уж Логинов гнать не мог при всем желании – слишком слаб был движок «Дэу». Наконец впереди показались ворота. Никаких милицейских машин и прочих признаков беды возле них не просматривалось. Но это, конечно, еще ни о чем не говорило.
Логинов затормозил и посигналил. Установленная наверху камера чуть шелохнулась. Логинов выглянул из машины и крикнул:
– Эй, я к Моне!
Охрана знала его как облупленного, однако ворота не открылись. Вместо этого в динамике переговорного устройства послышалось:
– Моня просил передать, что он выбрал другую дорогу!
– Что?! – заглушил двигатель Логинов.
– Моня просил передать, что он выбрал другую дорогу, – повторил тот же голос.
– Какую еще дорогу? – выбрался из машины Логинов.
На всякий случай он оглянулся по сторонам, но ничего подозрительного не заметил.
– Без понятия, – проговорили в переговорном устройстве. – Моня сказал: «Приедет Логинов, скажите ему, что я выбрал другую дорогу. Он поймет…»
– А-а, – наконец вспомнил Логинов, о чем они с Моней говорили днем. – А где он сам?
– Уехал. С Лизаветой и Шварцем.
– Куда?
– На Тибет.
– Куда-куда?!
– На Тибет.
– На какой, на хрен, Тибет?!
– На тот, на котором Шамбала…
– Слышь, открой, я хочу с начальником охраны поговорить!
– Моня сказал: «Логинова не пускать. Если ему что непонятно, пусть приезжает на Тибет».
В этот момент у Логинова зазвонил телефон. Он быстро вытащил его и приложил к уху:
– Да!
– Ну что, Логинов, мы уже на слободке, а ты где? Нам подниматься или тут ждать?
– Разворачиваться! – зло проговорил Логинов.
– В каком смысле?
– В прямом! – сказал Логинов, садясь в машину. – Эта жирная скотина, эта трусливая тварь смылась!
– Это ты про Моню?
– Ну да, а про кого же?
Плотников вдруг засмеялся.
– Что ты ржешь?
– А что мне делать, плакать? Я бросаю свой финансовый отчет, срываю людей и мчусь как угорелый из Севастополя в Симферополь, чтобы узнать, что Моня смылся… А куда, кстати?
– На Тибет! В Шамбалу!
Плотников засмеялся еще сильнее.
– Да что ты ржешь? Что тут смешного?
– Не ори, Логинов. А то ты приехал вроде на курорт, а злой как собака. Как ты смотришь на то, чтобы выпить?
– Что?..
– Выпить, Логинов. Я сегодня этим отчетом все равно заниматься уже не буду. Да и ты, насколько я понимаю, в Шамбалу сегодня тоже не поедешь…
Логинов вздохнул:
– Да я вчера и так… перебрал.
– Ну так я ж не предлагаю тебе упиться. Я предлагаю культурно. В целях поправки нервной системы. У меня, кстати, есть бутылка «Жириновского». С личной подписью Вольфовича. Бывал он как-то у нас.
– Ну так оставишь лучше потомкам. Глядишь, лет через пятьдесят продадут с аукциона.
– Думаешь, какой-то дурак купит?
– Может, и умный купит. А нам-то какая разница, что пить. С подписью, без, лишь бы нервы успокаивало.
– Ладно, уговорил. Не хочешь Вольфовича, купим в магазине.
– Так я у вас на курорте и сопьюсь.
– Не сопьешься, Логинов. Мы ж похмеляться не будем.
– А-а, ну тогда ладно, Плотников, уговорил. Только бутылку беру я. В счет оплаты доверенности.
– Ну а я тогда из своего продпайка выставляю тушенку.
– Договорились.
– А тебе билет бронировать?
– Какой билет? Куда?
– Как какой, Логинов? В Шамбалу, конечно, куда ж еще…
36
– Ну что же, Григорий, – сказал Купер, опорожнив свой стакан. – Теперь непосредственно к делу. И предлагаю перейти на «ты», поскольку мы теперь связаны крепче, чем сиамские близнецы.
– Да, конечно, Чарли, – ответил Кащеев.
Он слегка захмелел, но не столько от выпитого, сколько от осознания того, что он, бывший с утра вонючим бомжем с насмешливой кличкой Десантура, сейчас сидел за одним столом и беседовал на равных с человеком, за спиной которого стояла вся мощь Соединенных Штатов Америки. Шевельни Купер пальцем, и десяток авианосцев тут же отправились бы к Антарктиде. Или к Арктике. При условии, конечно, что их передвижения нельзя будет связать с событиями, обозначенными шифром «Армагеддон».
– Ты слышал когда-нибудь слово «Набукко»?
– Это город в Иудее? – попытался угадать Кащеев.
– Нет. Это аббревиатура более позднего происхождения.
– И как она расшифровывается?
– Это не имеет значения, поэтому опустим это. «Набукко» – это проект газопровода из Средней Азии в Европу. По которому можно будет в обход России качать газ из Казахстана и Узбекистана. С одной стороны, это позволит избавить эти два государства от транзитной зависимости от России, а с другой – значительно снизить зависимость Европы от российского газа. Стоимость этого проекта около семи с половиной миллиардов долларов. После того, как США согласились внести значительную часть этой суммы, он был одобрен Еврокомиссией. Но еще до начала строительства «Набукко» Россия, по существу, торпедировала этот проект. «Газпром» соблазнил дивидендами итальянский концерн «Эни» и создал консорциум по строительству газопровода «Южный поток». Это тот же «Набукко», но проходящий между Каспийским и Черным морями по территории России. Из-за этого он намного короче. Пропускная способность «Южного потока» десять миллиардов кубометров природного газа в год. То есть с пуском в эксплуатацию он будет приносить чистой прибыли около пяти миллиардов долларов в год. Что-то перепадет «Эни», но львиная доля этих денег достанется России. И она сможет каждый год дополнительно строить, к примеру, двести современных боевых самолетов. Или три подводных атомных ракетных крейсера, способных своим ядерным оружием смести с лица земли половину Европы. Понимаешь, Григорий?
– Да, – кивнул Кащеев. – Пять миллиардов долларов – это огромные деньги.
– Ну так вот. Мы должны заставить события развиваться таким образом, чтобы Россия этих миллиардов не получила.
– А… разве это возможно?
– Все возможно. Если правильно рассчитать события. Морская подводная трубопроводная часть «Южного потока» в стадии строительства. А вот компрессорная станция уже построена. Она называется «Прибрежная» и расположена в Краснодарском крае неподалеку от поселка Верхо-Григоровка. На уровне 235 метров над уровнем моря. Ее строительство длилось около двух лет, на торжественном открытии присутствовали продажные итальяшки из «Эни», поскольку там установлено их оборудование и они являются совладельцами «Прибрежной». Я бы на их месте не стал бы так рисковать, – вдруг ухмыльнулься Купер. – Ведь по дороге их вполне могли подстрелить партизаны…
– Какие партизаны? – спросил Кащеев.
– Те, что регулярно обстреливают в Дагестане и Чечне полицейских. Ведь от Дагестана и Чечни до «Прибрежной» буквально рукой подать. Так разве не может какой-нибудь отряд партизан преодолеть каких-то двадцать или пятьдесят миль и превратить «Прибрежную» в развалины! А потом, оставив пару-тройку погибших, снова уйти в горы!
– Может, – заявил Кащеев. – Чеченцы и до Москвы доходили!
– Вот и ответ на твой вопрос! После такого итальяшкам ничего не останется, как, потребовав компенсации, приползти на брюхе и проситься в проект «Набукко». Потому что к тому времени, когда «Прибрежная» будет восстановлена, «Набукко» уже будет вовсю качать газ в Европу! Да и кто даст гарантию, что доблестные партизаны не повторят свой героический рейд снова?
– Никто, – пожав плечами, сказал Кащеев. – Только где мы возьмем доблестных партизан, Чарли?
– Отличный вопрос, Григорий! Доблестных партизан мы возьмем в Турции. В лагерях чеченских беженцев. Как раз туда мы сейчас и направляемся. Уже завтра мы будем на военно-морской базе Акзас-Караагач…
– Да, конечно, Чарли, – ответил Кащеев.
Он слегка захмелел, но не столько от выпитого, сколько от осознания того, что он, бывший с утра вонючим бомжем с насмешливой кличкой Десантура, сейчас сидел за одним столом и беседовал на равных с человеком, за спиной которого стояла вся мощь Соединенных Штатов Америки. Шевельни Купер пальцем, и десяток авианосцев тут же отправились бы к Антарктиде. Или к Арктике. При условии, конечно, что их передвижения нельзя будет связать с событиями, обозначенными шифром «Армагеддон».
– Ты слышал когда-нибудь слово «Набукко»?
– Это город в Иудее? – попытался угадать Кащеев.
– Нет. Это аббревиатура более позднего происхождения.
– И как она расшифровывается?
– Это не имеет значения, поэтому опустим это. «Набукко» – это проект газопровода из Средней Азии в Европу. По которому можно будет в обход России качать газ из Казахстана и Узбекистана. С одной стороны, это позволит избавить эти два государства от транзитной зависимости от России, а с другой – значительно снизить зависимость Европы от российского газа. Стоимость этого проекта около семи с половиной миллиардов долларов. После того, как США согласились внести значительную часть этой суммы, он был одобрен Еврокомиссией. Но еще до начала строительства «Набукко» Россия, по существу, торпедировала этот проект. «Газпром» соблазнил дивидендами итальянский концерн «Эни» и создал консорциум по строительству газопровода «Южный поток». Это тот же «Набукко», но проходящий между Каспийским и Черным морями по территории России. Из-за этого он намного короче. Пропускная способность «Южного потока» десять миллиардов кубометров природного газа в год. То есть с пуском в эксплуатацию он будет приносить чистой прибыли около пяти миллиардов долларов в год. Что-то перепадет «Эни», но львиная доля этих денег достанется России. И она сможет каждый год дополнительно строить, к примеру, двести современных боевых самолетов. Или три подводных атомных ракетных крейсера, способных своим ядерным оружием смести с лица земли половину Европы. Понимаешь, Григорий?
– Да, – кивнул Кащеев. – Пять миллиардов долларов – это огромные деньги.
– Ну так вот. Мы должны заставить события развиваться таким образом, чтобы Россия этих миллиардов не получила.
– А… разве это возможно?
– Все возможно. Если правильно рассчитать события. Морская подводная трубопроводная часть «Южного потока» в стадии строительства. А вот компрессорная станция уже построена. Она называется «Прибрежная» и расположена в Краснодарском крае неподалеку от поселка Верхо-Григоровка. На уровне 235 метров над уровнем моря. Ее строительство длилось около двух лет, на торжественном открытии присутствовали продажные итальяшки из «Эни», поскольку там установлено их оборудование и они являются совладельцами «Прибрежной». Я бы на их месте не стал бы так рисковать, – вдруг ухмыльнулься Купер. – Ведь по дороге их вполне могли подстрелить партизаны…
– Какие партизаны? – спросил Кащеев.
– Те, что регулярно обстреливают в Дагестане и Чечне полицейских. Ведь от Дагестана и Чечни до «Прибрежной» буквально рукой подать. Так разве не может какой-нибудь отряд партизан преодолеть каких-то двадцать или пятьдесят миль и превратить «Прибрежную» в развалины! А потом, оставив пару-тройку погибших, снова уйти в горы!
– Может, – заявил Кащеев. – Чеченцы и до Москвы доходили!
– Вот и ответ на твой вопрос! После такого итальяшкам ничего не останется, как, потребовав компенсации, приползти на брюхе и проситься в проект «Набукко». Потому что к тому времени, когда «Прибрежная» будет восстановлена, «Набукко» уже будет вовсю качать газ в Европу! Да и кто даст гарантию, что доблестные партизаны не повторят свой героический рейд снова?
– Никто, – пожав плечами, сказал Кащеев. – Только где мы возьмем доблестных партизан, Чарли?
– Отличный вопрос, Григорий! Доблестных партизан мы возьмем в Турции. В лагерях чеченских беженцев. Как раз туда мы сейчас и направляемся. Уже завтра мы будем на военно-морской базе Акзас-Караагач…
37
Двигатели «Боинга» завыли сильнее. Лайнер начал снижаться. Далеко впереди, на горе, проглянул огромный мегаполис Афин. Внизу виднелось синее море, испещренное белыми точками яхт и темными стрелками океанских судов.
Подавшийся к иллюминатору Том Симпли счастливо улыбнулся. Неожиданная командировка в греческое представительство «Гуманитарного фонда» была настоящим подарком. Завтра-послезавтра здесь должен был пройти краткосрочный тренинг для менеджеров стран Евросоюза. Симпли в состав участников включили в последний момент, хотя он работал в регионе постсоветского пространства.
Это был отличный знак. Фактически это означало, что Симпли намечен руководством к переводу в одну из стран Еврозоны. Возможно, в Чехию или Словакию. А может, и во Францию. Симпли не хотел загадывать, чтобы не сглазить. Главное, что его заметили. И теперь перед выпускником заштатного американского университета Оклахомы забрезжила весьма радужная перспектива.
Симпли было всего двадцать семь лет, три из которых он отсидел в представительстве «Гуманитарного фонда» в Крыму. Это было, конечно, намного лучше, чем прозябать на оклахомской ферме отца. Но ни в какое сравнение не шло, к примеру, с Нантом. Или даже с городом Пльзень в Чехии, славящимся на всю Европу своим пивом и расположенным менее чем в часе езды от Праги.
Посадка прошла успешно, и вскоре Симпли уже вынырнул из кондиционированной прохлады Афинского аэропорта. И снова улыбнулся. Погода в Афинах была самая что ни на есть летняя. В куртке было жарковато, и Симпли поставил свой чемодан на колесиках, чтобы снять ее.
Час спустя он уже поселился в гостинице, в которой всем участникам тренинга были забронированы номера. Симпли приехал одним из первых. Наскоро приняв душ и побрившись, он отправился в представительство «Гуманитарного фонда», чтобы побыстрее покончить с регистрационными формальностями и посвятить вторую половину дня экскурсии по Афинам.
Как и рассчитывал Том, управился он довольно быстро. Ему вручили свежеотпечатанный и заламинированный бейдж участника тренинга и сообщили, что в представительстве необходимо быть завтра в восемь. Симпли уже наладился на выход, предвкушая беззаботный день, как вдруг его окликнула сотрудница, занимавшаяся регистрацией:
– Том!
– Да, Сара! – оглянулся Симпли.
– Зайди к Джеку! Быстро!
Том слегка удивился, но тут же направился к кабинету руководителя представительства. Сара, положив трубку, шепнула ему:
– У него на проводе Барбара!
Симпли невольно ускорился. Барбара Гриффит занимала пост исполнительного директора европейского филиала «Гуманитарного фонда». За глаза ее называли «железной» Барбарой. Ходили слухи, что в прошлом она работала в оперативном отделе ЦРУ и была причастна минимум к десятку громких убийств в странах «третьего мира» и паре небольших революций.
– Да, мэм! Я понял, вот он уже заходит! – проговорил в трубку руководитель греческого представительства Джек и сделал Симпли энергичный знак рукой. – Даю трубку!
Подскочивший к столу Симпли сжал трубку мгновенно вспотевшей ладонью.
– Это Барбара Гриффит! – услышал он.
– Доброе утро, мэм! То есть день! Томас Симпли слушает!
– Добрый день, Том! Как добрались?
– Спасибо, мэм! Отлично!
– Том, у меня будет к вам небольшая просьба! Сегодня вечером в Пирей зайдет яхта с м а т е р и а– л а м и т р е н и н г а. К сожалению, люди Джека будут заняты. Вы не сможете их получить?
– Конечно, мэм, смогу!
– Тогда внимательно слушайте и запоминайте…
Далее Барбара дала четкие инструкции и велела их повторить. Симпли с этим справился и услышал:
– Отлично, Том! Думаю, в скором времени у меня для вас будут хорошие новости. Но об этом мы поговорим, когда вы передадите м а т е р и а л ы Джеку.
– Понял, мэм!
– А теперь передайте ему трубку!
– Передаю, мэм!
Симпли протянул трубку Джеку и, вытащив из кармана платок, поспешно вытер ладони. Барбара инструктировала Джека насчет того, чем необходимо снабдить Тома на встречу. Наконец Джек попрощался с ней.
– Ты все понял? – спросил он.
– Да! – кивнул Том.
Слова «материалы тренинга» Барбара интонационно выделила, так что оба прекрасно понимали, что речь идет о каких-то документах. Джек сказал:
– Сара даст тебе наши официальные материалы. То, что тебе передадут, спрячешь в них. Я буду ждать тебя здесь, Барбара велела немедленно устроить переправку. Ты все понял, Том?
– Да!
– Вот и отлично! – кивнул Джек, снимая трубку внутреннего телефона.
Подавшийся к иллюминатору Том Симпли счастливо улыбнулся. Неожиданная командировка в греческое представительство «Гуманитарного фонда» была настоящим подарком. Завтра-послезавтра здесь должен был пройти краткосрочный тренинг для менеджеров стран Евросоюза. Симпли в состав участников включили в последний момент, хотя он работал в регионе постсоветского пространства.
Это был отличный знак. Фактически это означало, что Симпли намечен руководством к переводу в одну из стран Еврозоны. Возможно, в Чехию или Словакию. А может, и во Францию. Симпли не хотел загадывать, чтобы не сглазить. Главное, что его заметили. И теперь перед выпускником заштатного американского университета Оклахомы забрезжила весьма радужная перспектива.
Симпли было всего двадцать семь лет, три из которых он отсидел в представительстве «Гуманитарного фонда» в Крыму. Это было, конечно, намного лучше, чем прозябать на оклахомской ферме отца. Но ни в какое сравнение не шло, к примеру, с Нантом. Или даже с городом Пльзень в Чехии, славящимся на всю Европу своим пивом и расположенным менее чем в часе езды от Праги.
Посадка прошла успешно, и вскоре Симпли уже вынырнул из кондиционированной прохлады Афинского аэропорта. И снова улыбнулся. Погода в Афинах была самая что ни на есть летняя. В куртке было жарковато, и Симпли поставил свой чемодан на колесиках, чтобы снять ее.
Час спустя он уже поселился в гостинице, в которой всем участникам тренинга были забронированы номера. Симпли приехал одним из первых. Наскоро приняв душ и побрившись, он отправился в представительство «Гуманитарного фонда», чтобы побыстрее покончить с регистрационными формальностями и посвятить вторую половину дня экскурсии по Афинам.
Как и рассчитывал Том, управился он довольно быстро. Ему вручили свежеотпечатанный и заламинированный бейдж участника тренинга и сообщили, что в представительстве необходимо быть завтра в восемь. Симпли уже наладился на выход, предвкушая беззаботный день, как вдруг его окликнула сотрудница, занимавшаяся регистрацией:
– Том!
– Да, Сара! – оглянулся Симпли.
– Зайди к Джеку! Быстро!
Том слегка удивился, но тут же направился к кабинету руководителя представительства. Сара, положив трубку, шепнула ему:
– У него на проводе Барбара!
Симпли невольно ускорился. Барбара Гриффит занимала пост исполнительного директора европейского филиала «Гуманитарного фонда». За глаза ее называли «железной» Барбарой. Ходили слухи, что в прошлом она работала в оперативном отделе ЦРУ и была причастна минимум к десятку громких убийств в странах «третьего мира» и паре небольших революций.
– Да, мэм! Я понял, вот он уже заходит! – проговорил в трубку руководитель греческого представительства Джек и сделал Симпли энергичный знак рукой. – Даю трубку!
Подскочивший к столу Симпли сжал трубку мгновенно вспотевшей ладонью.
– Это Барбара Гриффит! – услышал он.
– Доброе утро, мэм! То есть день! Томас Симпли слушает!
– Добрый день, Том! Как добрались?
– Спасибо, мэм! Отлично!
– Том, у меня будет к вам небольшая просьба! Сегодня вечером в Пирей зайдет яхта с м а т е р и а– л а м и т р е н и н г а. К сожалению, люди Джека будут заняты. Вы не сможете их получить?
– Конечно, мэм, смогу!
– Тогда внимательно слушайте и запоминайте…
Далее Барбара дала четкие инструкции и велела их повторить. Симпли с этим справился и услышал:
– Отлично, Том! Думаю, в скором времени у меня для вас будут хорошие новости. Но об этом мы поговорим, когда вы передадите м а т е р и а л ы Джеку.
– Понял, мэм!
– А теперь передайте ему трубку!
– Передаю, мэм!
Симпли протянул трубку Джеку и, вытащив из кармана платок, поспешно вытер ладони. Барбара инструктировала Джека насчет того, чем необходимо снабдить Тома на встречу. Наконец Джек попрощался с ней.
– Ты все понял? – спросил он.
– Да! – кивнул Том.
Слова «материалы тренинга» Барбара интонационно выделила, так что оба прекрасно понимали, что речь идет о каких-то документах. Джек сказал:
– Сара даст тебе наши официальные материалы. То, что тебе передадут, спрячешь в них. Я буду ждать тебя здесь, Барбара велела немедленно устроить переправку. Ты все понял, Том?
– Да!
– Вот и отлично! – кивнул Джек, снимая трубку внутреннего телефона.
38
«Даллас» медленно входил на военно-морскую базу Акзас-Караагач. Тут на берегу никаких протестантов не было. Американцы в Турции чувствовали себя как дома. Еще с тех далеких послевоенных времен, когда вдоль побережья Турции как грибы после дождя одна за другой начали появляться станции АНБ. После станций в Турции появились американские ракеты. Именно узнав о них, Никита Хрущев решил в ответ разместить советские ракеты на Кубе. Операцию провели в таком строжайшем секрете, что узнали американцы о ракетах только благодаря случайности – когда проявили пленки с самолета-разведчика «У-2», совершавшего один из редких разведывательных полетов.
Далее разразился Карибский кризис, и под угрозой начала третьей мировой войны американцы вынуждены были свои ракеты из Турции спешно убрать – в обмен на вывоз советских ракет с Кубы. Потом ракеты завезли снова, но к тому времени в Крыму уже были построены несколько батарей береговой артиллерии. Ракетной. И эти ракеты могли за несколько секунд достичь побережья Турции. Однако с распадом СССР все это было демонтировано, а две ракетные подводные лодки ЧФ пошли в металлолом.
И американцы стали чувствовать себя в Турции еще вольготнее, чем прежде. В дальнем конце бухты базы Акзас-Караагач Шестой американский флот имел свой причал. К нему-то вскоре и пришвартовался «Даллас». Чарльз Купер слегка приоткрыл колпак иллюминатора и оглянулся:
– Сэм!
Сэм Мэтью молча открыл запоры вместительного металлического бокса, стоявшего в углу каюты. По легенде, в этом боксе на борт «Далласа» с подводной лодки перегрузили секретные образцы новейшего радиоэлектронного оборудования. Сэм Мэтью повернулся в сторону Кащеева и слегка улыбнулся.
– Тебе, Григорий, придется туда влезть, – сказал Купер. – Но это ненадолго.
Кащеев кивнул и забрался в бокс. Устроиться удобно в нем не представлялось возможным, но все же, приняв какую-то из поз йоги, бывший полковник ФСБ поместился. Крышка с мягким стуком опустилась, приглушенно щелкнули запоры. Вентиляционные отверстия в боксе имелись, но все же пребывание внутри удовольствия доставляло мало.
Впрочем, транспортировку организовали оперативно. Сперва Кащеев услышал шаги вошедших в каюту матросов, потом бокс выплыл в коридор и резко накренился на внутреннем трапе. Снеся бокс на причал, матросы погрузили его в джип. Путешествие было не слишком комфортным, но заняло всего пять минут. Потом джип дважды ненадолго остановился перед воротами, и бокс наконец занесли в какое-то помещение. Едва шаги грузчиков затихли, Купер лично открыл запоры.
– Как самочувствие, Григорий?
– Спасибо, Чарли! – ответил Кащеев, разгибаясь.
Выбравшись из ящика, он оглянулся. Они находились в стандартном передвижном модуле, устроенном в просторном морском контейнере.
– Располагайся и устраивайся! – воскликнул Купер. – Этот модуль в твоем полном распоряжении. Я живу в соседнем. Сэм – в том, что напротив! Места здесь достаточно. Это законсервированная база АНБ. Раньше здесь жили его сотрудники, но теперь новое оборудование обеспечивает автоматический съем информации. Я загляну к тебе чуть позже, Григорий, – кивнул Купер и вышел.
Кащеев, разминая затекшее тело, подошел к окну. Внизу виднелась бухта. Законсервированная база располагалась на горе, поближе к антеннам. Ее территория по периметру была обнесена забором с колючей проволокой. У КПП, к которому Сэм Мэтью проводил грузчиков-матросов, торчал часовой в форме морского пехотинца.
Агентство национальной безопасности было самой секретной и самой большой разведывательной структурой США. Приказ о ее создании не имел номера и был написан от руки лично президентом Трумэном. Из денег, ежегодно выделяемых Конгрессом на разведку, львиная доля доставалась именно АНБ. Все директора ЦРУ пытались с этим бороться, но борьба эта так ни к чему и не привела. ЦРУ как было, так и осталось бедным родственником АНБ.
Миллиарды долларов, ежегодно вкладываемых в АНБ, ежедневно превращались в триллионы бит информации. По существу, АНБ было гигантским мировым спрутом, главной задачей которого был сбор информации в любом виде. Тысячи станций по всему миру непрерывно сканировали все частоты, записывая практически все сигналы – от переговоров Маши из Сыктывкара с Ваней в Таганроге до кодированного радиообмена летчиков кубинских ВВС. Космические спутники вели непрерывную съемку поверхности Земли. Морские сонары вычленяли из океанских шумов и также фиксировали техногенные звуки.
Потом всю эту огромную массу информации сортировали, расшифровывали и анализировали супермощные компьютеры. Без них АНБ было никуда. Так что именно АНБ каждый владелец персонального компьютера был обязан возможностью окунаться в Интернет. Потому что именно миллиарды АНБ стимулировали столь стремительное развитие компьютерных технологий. И не нацарапай Гарри Трумэн корявым почерком свой секретный приказ, мобильный телефон сейчас весил бы столько же, сколько чугунный утюг, и носить его было бы так же удобно.
Все это мгновенно пронеслось в голове Кащеева, и он невольно улыбнулся. Он просчитал все верно. АНБ умело не только добывать чужие, но и хранить свои секреты. И теперь Кащеев находился в полной безопасности, под охраной, через которую не могли просочиться не то что агенты ФСБ, но даже законные турецкие власти.
Далее разразился Карибский кризис, и под угрозой начала третьей мировой войны американцы вынуждены были свои ракеты из Турции спешно убрать – в обмен на вывоз советских ракет с Кубы. Потом ракеты завезли снова, но к тому времени в Крыму уже были построены несколько батарей береговой артиллерии. Ракетной. И эти ракеты могли за несколько секунд достичь побережья Турции. Однако с распадом СССР все это было демонтировано, а две ракетные подводные лодки ЧФ пошли в металлолом.
И американцы стали чувствовать себя в Турции еще вольготнее, чем прежде. В дальнем конце бухты базы Акзас-Караагач Шестой американский флот имел свой причал. К нему-то вскоре и пришвартовался «Даллас». Чарльз Купер слегка приоткрыл колпак иллюминатора и оглянулся:
– Сэм!
Сэм Мэтью молча открыл запоры вместительного металлического бокса, стоявшего в углу каюты. По легенде, в этом боксе на борт «Далласа» с подводной лодки перегрузили секретные образцы новейшего радиоэлектронного оборудования. Сэм Мэтью повернулся в сторону Кащеева и слегка улыбнулся.
– Тебе, Григорий, придется туда влезть, – сказал Купер. – Но это ненадолго.
Кащеев кивнул и забрался в бокс. Устроиться удобно в нем не представлялось возможным, но все же, приняв какую-то из поз йоги, бывший полковник ФСБ поместился. Крышка с мягким стуком опустилась, приглушенно щелкнули запоры. Вентиляционные отверстия в боксе имелись, но все же пребывание внутри удовольствия доставляло мало.
Впрочем, транспортировку организовали оперативно. Сперва Кащеев услышал шаги вошедших в каюту матросов, потом бокс выплыл в коридор и резко накренился на внутреннем трапе. Снеся бокс на причал, матросы погрузили его в джип. Путешествие было не слишком комфортным, но заняло всего пять минут. Потом джип дважды ненадолго остановился перед воротами, и бокс наконец занесли в какое-то помещение. Едва шаги грузчиков затихли, Купер лично открыл запоры.
– Как самочувствие, Григорий?
– Спасибо, Чарли! – ответил Кащеев, разгибаясь.
Выбравшись из ящика, он оглянулся. Они находились в стандартном передвижном модуле, устроенном в просторном морском контейнере.
– Располагайся и устраивайся! – воскликнул Купер. – Этот модуль в твоем полном распоряжении. Я живу в соседнем. Сэм – в том, что напротив! Места здесь достаточно. Это законсервированная база АНБ. Раньше здесь жили его сотрудники, но теперь новое оборудование обеспечивает автоматический съем информации. Я загляну к тебе чуть позже, Григорий, – кивнул Купер и вышел.
Кащеев, разминая затекшее тело, подошел к окну. Внизу виднелась бухта. Законсервированная база располагалась на горе, поближе к антеннам. Ее территория по периметру была обнесена забором с колючей проволокой. У КПП, к которому Сэм Мэтью проводил грузчиков-матросов, торчал часовой в форме морского пехотинца.
Агентство национальной безопасности было самой секретной и самой большой разведывательной структурой США. Приказ о ее создании не имел номера и был написан от руки лично президентом Трумэном. Из денег, ежегодно выделяемых Конгрессом на разведку, львиная доля доставалась именно АНБ. Все директора ЦРУ пытались с этим бороться, но борьба эта так ни к чему и не привела. ЦРУ как было, так и осталось бедным родственником АНБ.
Миллиарды долларов, ежегодно вкладываемых в АНБ, ежедневно превращались в триллионы бит информации. По существу, АНБ было гигантским мировым спрутом, главной задачей которого был сбор информации в любом виде. Тысячи станций по всему миру непрерывно сканировали все частоты, записывая практически все сигналы – от переговоров Маши из Сыктывкара с Ваней в Таганроге до кодированного радиообмена летчиков кубинских ВВС. Космические спутники вели непрерывную съемку поверхности Земли. Морские сонары вычленяли из океанских шумов и также фиксировали техногенные звуки.
Потом всю эту огромную массу информации сортировали, расшифровывали и анализировали супермощные компьютеры. Без них АНБ было никуда. Так что именно АНБ каждый владелец персонального компьютера был обязан возможностью окунаться в Интернет. Потому что именно миллиарды АНБ стимулировали столь стремительное развитие компьютерных технологий. И не нацарапай Гарри Трумэн корявым почерком свой секретный приказ, мобильный телефон сейчас весил бы столько же, сколько чугунный утюг, и носить его было бы так же удобно.
Все это мгновенно пронеслось в голове Кащеева, и он невольно улыбнулся. Он просчитал все верно. АНБ умело не только добывать чужие, но и хранить свои секреты. И теперь Кащеев находился в полной безопасности, под охраной, через которую не могли просочиться не то что агенты ФСБ, но даже законные турецкие власти.
39
– Ну что у тебя, Плотников, по больницам? Ничего?
– По нулям…
– Понятно…
– Слышь, Логинов, а может, он того, утонул?
– Выбрался из штольни и утонул в море?
– Так оно же всегда так и бывает. Возьми того же Гагарина…
– Да Кащеев не Гагарин! Он из другой породы!
– Но в больницы он точно не обращался…
– Да это я уже понял! Значит, он обратился к какому-то бандитскому доктору! Блин, я бы этого Моню убил! Хоть бы выходы оставил, скотина, на лепил, которые уголовников лечат!
– Ну не знаю. Я все, что мог, сделал… А ты что теперь делать думаешь?
– Слушай, достань-ка мне сводки за последние два месяца! По преступлениям и происшествиям…
– А смысл?
– Проштудирую, может, и найду в них смысл.
– По-моему, это без толку, Логинов.
– Продиктовать телефон, позвонишь в Москву?
– Зачем?
– Объяснишь замдиректору ФСБ, что так, мол, и так, все это чепуха с бантиками, Кащеев утонул в море и искать его бессмысленно!
– Да нет, спасибо.
– Пожалуйста. Так когда будут сводки?
– Тебе какие? В смысле, по всему Крыму, по Севастополю, по Балаклаве?
– Все, какие достанешь.
– Хорошо. Я сейчас прозвоню кое-кому. Попробую договориться…
– По нулям…
– Понятно…
– Слышь, Логинов, а может, он того, утонул?
– Выбрался из штольни и утонул в море?
– Так оно же всегда так и бывает. Возьми того же Гагарина…
– Да Кащеев не Гагарин! Он из другой породы!
– Но в больницы он точно не обращался…
– Да это я уже понял! Значит, он обратился к какому-то бандитскому доктору! Блин, я бы этого Моню убил! Хоть бы выходы оставил, скотина, на лепил, которые уголовников лечат!
– Ну не знаю. Я все, что мог, сделал… А ты что теперь делать думаешь?
– Слушай, достань-ка мне сводки за последние два месяца! По преступлениям и происшествиям…
– А смысл?
– Проштудирую, может, и найду в них смысл.
– По-моему, это без толку, Логинов.
– Продиктовать телефон, позвонишь в Москву?
– Зачем?
– Объяснишь замдиректору ФСБ, что так, мол, и так, все это чепуха с бантиками, Кащеев утонул в море и искать его бессмысленно!
– Да нет, спасибо.
– Пожалуйста. Так когда будут сводки?
– Тебе какие? В смысле, по всему Крыму, по Севастополю, по Балаклаве?
– Все, какие достанешь.
– Хорошо. Я сейчас прозвоню кое-кому. Попробую договориться…
40
Кащеев заканчивал осматривать жилой модуль, доставшийся ему в наследство от безвестных сотрудников АНБ, когда в дверь постучали.
– Да! – выглянул из-за дверцы шкафа Кащеев.
В модуль вошел Купер. Он выглядел по-деловому.
– Ну что, Григорий, как тебе наш мотель?
– Нормально, – закрыл дверцу Кащеев. – По сравнению с обгоревшим ларьком, в котором я жил еще вчера, это просто хоромы.
– Я рад, что тебе понравилось, – сказал Купер, но просто из вежливости. – А как ты себя чувствуешь?
– В безопасности, Чарли, – вполне искренне кивнул Кащеев. – Почти так же, как приговоренный к смерти, просидевший месяц в камере смертников и вдруг выпущенный на свободу.
– А как твои переломы?
– Рука немного побаливала ночью, а так вполне…
– Давай-ка съездим в здешний госпиталь, Григорий, пусть тебя посмотрят.
Кащеев отнекиваться не стал. Ни один футбольный тренер не заявит игрока на матч, пока его не освидетельствуют врачи.
– Мне переодеться? – спросил Кащеев, посмотрев на свою матросскую робу.
– Не стоит, – махнул головой Купер, разворачиваясь к двери. – Это же здесь, на базе. Да и выбора у тебя особого нет. Но ничего, выберемся в город, оденем тебя с ног до головы.
Они вышли на улицу. Вслед за Купером Кащеев обогнул соседний контейнер. За ним, у торцевой стенки, стоял далеко не новый «Додж». Сигнализации на нем установлено не было, так что Купер просто распахнул водительскую дверцу и кивнул Кащееву:
– Прошу!
Кащеев обошел машину и уселся на переднее сиденье, Купер провернул ключ в замке зажигания. «Додж» нехотя завелся. Кащеев оглянулся в салоне:
– От АНБ остался?
– Да! – сказал Купер. – С виду рухлядь, но Сэм смотрел двигатель, сказал, состояние вполне приличное. Да нам-то в ралли не участвовать, верно?
С этими словами Купер тронул автомобиль с места. У ворот внутреннего периметра дежурил морской пехотинец. Открыв их, он отдал честь. Второй забор окружал территорию, на которой были разбиты антенны. Они здесь были самых причудливых конструкций и конфигураций. Тут на КПП дежурила пара морпехов. Пока один по-быстрому пропустил машину, второй отсалютовал.
Дальше дорога пошла под гору к бухте и завиляла вдоль ее берега. Миновав причал с несколькими ракетными катерами, Купер свернул к одноэтажному продолговатому зданию, растянувшемуся под нависающими скалами.
– Да! – выглянул из-за дверцы шкафа Кащеев.
В модуль вошел Купер. Он выглядел по-деловому.
– Ну что, Григорий, как тебе наш мотель?
– Нормально, – закрыл дверцу Кащеев. – По сравнению с обгоревшим ларьком, в котором я жил еще вчера, это просто хоромы.
– Я рад, что тебе понравилось, – сказал Купер, но просто из вежливости. – А как ты себя чувствуешь?
– В безопасности, Чарли, – вполне искренне кивнул Кащеев. – Почти так же, как приговоренный к смерти, просидевший месяц в камере смертников и вдруг выпущенный на свободу.
– А как твои переломы?
– Рука немного побаливала ночью, а так вполне…
– Давай-ка съездим в здешний госпиталь, Григорий, пусть тебя посмотрят.
Кащеев отнекиваться не стал. Ни один футбольный тренер не заявит игрока на матч, пока его не освидетельствуют врачи.
– Мне переодеться? – спросил Кащеев, посмотрев на свою матросскую робу.
– Не стоит, – махнул головой Купер, разворачиваясь к двери. – Это же здесь, на базе. Да и выбора у тебя особого нет. Но ничего, выберемся в город, оденем тебя с ног до головы.
Они вышли на улицу. Вслед за Купером Кащеев обогнул соседний контейнер. За ним, у торцевой стенки, стоял далеко не новый «Додж». Сигнализации на нем установлено не было, так что Купер просто распахнул водительскую дверцу и кивнул Кащееву:
– Прошу!
Кащеев обошел машину и уселся на переднее сиденье, Купер провернул ключ в замке зажигания. «Додж» нехотя завелся. Кащеев оглянулся в салоне:
– От АНБ остался?
– Да! – сказал Купер. – С виду рухлядь, но Сэм смотрел двигатель, сказал, состояние вполне приличное. Да нам-то в ралли не участвовать, верно?
С этими словами Купер тронул автомобиль с места. У ворот внутреннего периметра дежурил морской пехотинец. Открыв их, он отдал честь. Второй забор окружал территорию, на которой были разбиты антенны. Они здесь были самых причудливых конструкций и конфигураций. Тут на КПП дежурила пара морпехов. Пока один по-быстрому пропустил машину, второй отсалютовал.
Дальше дорога пошла под гору к бухте и завиляла вдоль ее берега. Миновав причал с несколькими ракетными катерами, Купер свернул к одноэтажному продолговатому зданию, растянувшемуся под нависающими скалами.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента