Максим Волосатый. Переговорный процесс

   – Не важно, – припечатал Степан.
   – Короче, так, – Соловью надоела эта перепалка. – Я отправляюсь туда, а ты как хочешь.
   – А что вы там будете без меня делать? – прищурился Степа. Ох, непрост космоштурм, ох непрост.
   – Задача была одна: контракт подписывать, – все, разговор заканчивался. – Я ее и буду выполнять. А ты как хочешь.
   Он улыбнулся.
   – Но я бы советовал все же поехать. Премия опять же…
   Степа заколебался. С одной стороны, конечно, страшно… А с другой, Соловей что, идиот, на верную смерть идти? Не похож. Да и все пряники, за контракт полагающиеся, все же очень весомы. Он еще раз посмотрел на профессора с Селеной, пытаясь найти подсказку. Нашел, на свою голову.
   – Если позволите, я отправляюсь с вами, – глаза профессора горели, он явно рвался в бой. – Непременно.
   – А вам-то что там делать? – вот теперь пришла очередь Соловья удивляться.
   – Вы не понимаете, – заволновался Петрухин. – Это же редчайшая возможность провести так называемый «чистый» эксперимент. Редчайшая. Все известные на сегодняшний день следы «четвертых» находятся на давно заселенных мирах. С построенной и действующей энергосетью и системой связи. А они создают вокруг планеты устойчивую сеть полей, категорически блокирующих любые другие сигналы. До сих пор мы могли лишь предполагать. Пред-по-ла-гать!
   Он потряс в воздухе пальцем.
   – А сейчас на Бойджере, если я правильно понял, не действует ни одна из этих систем. Так?
   – Ну да, – неуверенно кивнул несколько ошеломленный профессорской эмоциональностью Соловей.
   – Вот! – Петрухин обрадовался, как будто нашел давно потерянного брата. – Именно! Именно в тот момент, пока все поля выключены, то есть до прибытия на Бойджер штурмфлота, мы и сможем проверить, насколько активны и какую реакцию дают обнаруженные следы.
   От избытка эмоций даже он чуть подпрыгнул на месте.
   – Это невероятно! Уникальный случай! Сергей Петрович, миленький, я в вашем полном распоряжении. Я поверить не могу!
   Донкат даже головой потряс. Он тоже не мог поверить. Чтобы взрослый, с виду вполне вменяемый человек добровольно совал голову в петлю? Ладно космоштурм, они, говорят, там все об переборки ударенные, но профессор, уважаемый, образованный человек… Селена, ну хоть ты им…
   Абсолютно серьезная девушка подошла и встала рядом с бурлящим от нетерпения профессором.
   Посмотрела на Соловья.
   – Что мы должны делать?
   – И вы тоже? – второй «подарок» стал для космоштурма еще более неожиданным сюрпризом. – Вы-то куда собрались?
   – Я не могу оставить профессора, – просто сказала она. – Тем более что Игорь Денисович абсолютно прав. Вы себе представить не можете значимость данного эксперимента в подобных условиях.
   – Очень даже могу, – нахмурился космоштурм. – Особенно в той части, которая касается условий.
   – Вы не можете нас здесь оставить, – распахнул глаза Петрухин.
   – Очень даже могу, – повторился Соловей.
   – Нет!
   – Да! Я не возьму на себя ответственность за судьбу юной девушки и неподготовленного научного светила галактического масштаба.
   Степа набрал воздуха в грудь, справедливо ожидая залпа возмущений. Ничего подобного. Вместо ответа Петрухин одним совершенно неожиданным для его фигуры движением оказался рядом с Соловьем. Чуть завел свою ступню за выставленную ногу космоштурма, перенес вес тела вперед, надавил коленом и легонько толкнул Соловья в грудь. Тяжеленный космоштурм не рухнул во весь рост только потому, что сухопарый профессор перехватил его одной рукой и удержал в нескольких сантиметрах от пола. Чуть выждал и бережно опустил.
   – Извините, – Петрухин поправил чуть сбившиеся очки. – Но я полагал, что это лучший способ продемонстрировать часть способностей «неподготовленного» профессора.
   Соловей поднялся с пола. На его лице поселилась задумчивость.
   – У вас получилось, – он посмотрел на Петрухина. – Каким оружием владеете?
   – Огнестрельное, импульсное, лазеры, разрядники плазмы, – добросовестно начал перечислять профессор. – Из холодного ножи, шпаги, палаши, немного мечи, но сейчас довольно трудно найти достойный…
   – Транспорт? – перебил разогнавшегося Петрухина космоштурм.
   – Внутрисистемные боты, суперботы, яхты, курьеры, некоторые грузовики…
   – Из штурмфлота?
   – Немного водил истребители, патрульные катера. Имею представление о крейсерах, но там необходимо как минимум трое…
   Степа слушал открыв рот. Нескладный профессор на его глазах стремительно превращался в какого-то супергероя.
   – Достаточно, – прервал рассказ о способностях Соловей. – Этого все равно мало. Я не готов…
   Петрухин вытащил из нагрудного кармана пластину информационного накопителя. Степа присвистнул про себя. Ничего себе. Судя по модели телефона, поблескивающей вокруг уха профессора, памяти там более чем достаточно. А уж если ему дополнительно требуется еще и накопитель… Можно представить, сколько у него знакомых и контактов.
   Петрухин не замедлил подтвердить Степину догадку.
   – Не обижайтесь, Сергей Петрович, – с мягкой улыбкой он продемонстрировал накопитель космоштурму. – Но вам не удастся от нас отделаться. Я не хочу прибегать к подобному средству, но поверьте, открывающаяся возможность поистине уникальна.
   Соловей набычился, но на Петрухина это не произвело ровным счетом никакого впечатления.
   – Кому я должен позвонить, чтобы убедить вас помочь мне? Андрею Андреевичу? Олегу Викторовичу? Или лучше прямо Сан Санычу?
   Он посмотрел почему-то на Донката. Сан-санычей в Галактике море, но Степа как-то сразу уверился, что профессор имел в виду Председателя Совета Директоров «ВМН» Александра Александровича Сотникова. Судя по стремительно надувавшемуся Соловью, он тоже уверился именно в этом.
   – Нам всего-то нужно попасть на поверхность, – просительно сделал мохнатые брови домиком Петрухин. – Пожалуйста. Дальше мы сами. И прошу принять мои извинения.
   Вряд ли Соловей испугался. Его, как Степа понял, вообще было трудно чем-либо испугать, но суета профессора могла привлечь ну совершенно ненужное сейчас внимание к их фигурам, да и времени наверняка забрала бы немерено. Да и в конце концов, случись атака позже, они ведь могли и на том корабле лететь…
   – Раздобудьте мне координаты местных перевозчиков, любителей и экстремалов, – выдохнул наконец космоштурм. – И собирайтесь. Выходим прямо сейчас.
   Забытая по ходу разговора Селена тихонько взвизгнула, как будто Соловей ей кольцо с драгоценными камнями подарил, хлопнула в ладоши и умчалась куда-то. Петрухин коротко поклонился, прижав руку к сердцу, но не сказав ни слова. И тоже ушел. Космоштурм перевел взгляд на Степу.
   – Едем?
   Донкат закрыл глаза.

Глава 7

   – Или у меня мнительность воспалилась, или этот бот уже минут пять за нами идет, – чуть нахмурился Соловей.
   – А? – Степа попытался обернуться, но был остановлен железной рукой.
   – Не вертись, – космоштурм придержал Донката за плечо. – Ничего нового ты там не увидишь. Но нам надо что-то придумать.
   – А зачем? – не понял Петрухин, которого, в отличие от Степы, никто в свободе действий не ограничивал.
   Профессор завертел головой, пытаясь высмотреть так заинтересовавший Соловья бот. Ожидаемо ничего не нашел.
   – Мне не нравится, когда меня сопровождают без моего разрешения.
   – Будем взрывать? – Степа с улыбкой посмотрел на Селену.
   Тот радостный взвизг оказался последней яркой эмоцией девушки. Собрав вещи, она стала гораздо тише, спокойнее. Наверное, даже сосредоточенней. Степу это несколько удивило, но он списал это на волнение. Вот и сейчас его шутка не произвела на девушку ровным счетом никакого эффекта.
   Зато на Соловья произвела.
   – Никого мы взрывать не будем, – нахмурился космоштурм. – Но попробовать оторваться от них надо.
   – Да я пошутил, – неуклюже попытался оправдаться Степа.
   – А я – нет, – Соловей начал присматриваться к приборной панели такси-бота. – Игорь Денисович, – позвал он через плечо.
   – А? Что? – профессор оторвался от безрезультатного созерцания транспортного потока.
   – Вы совершенно случайно не знаете, как аварийное управление в этих аппаратах включается?
   – Наверное, как и везде, – пожал плечами Петрухин. – После выхода из строя блока автоуправления.
   – Вот и я так думаю, – пожевал губами космоштурм и резко ударил по панели управления в стык между двумя блоками.
   Одна из пластин задралась, и Соловей, ухватившись за край, с хрустом вырвал ее из креплений. Бот бросило в сторону. Заморгал свет, заухала аварийная сирена.
   Металлический голос заверещал что-то на местном пиджин-английском. Степа опять не разобрал, что именно.
   – Все, все, мы уже догадались, управление давай, – Соловей оказался более понятливым.
   Панель моргнула красным, сухо выщелкнулся небольшой штурвал.
   – Спасибо, – удовлетворенно схватился за него Соловей.
   Он коротко глянул на показания обзорных дисплеев и аккуратно вывел бот из общего потока, направляясь к ближайшему отводящему каналу. Степа тут же завертел головой в надежде увидеть преследователей, о которых говорил космоштурм. И увидел. Невзрачная сероватая машина неспешно вычленилась из смазанного ряда спешащих по своим делам таких же транспортов и показала поворот. За ней еще одна. И кто из них кто?
   Соловей отвел бот к аварийному островку, вывесился и включил стояночные огни. Идущим сзади ничего не оставалось, как проследовать дальше. Степа уже решил, что теперь можно и продолжить поездку, но Соловей думал иначе.
   Такси-бот несвойственно громко рыкнул двигателями и кувыркнулся в отводящий канал, повиснув прямо на хвосте бывших преследователей. Глиссада к поверхности. Впереди идущие машины ускорились: сидящие в них непроизвольно прибавили газу, чтобы не оставаться на виду. Соловей все поглядывал на выведенную на дисплей карту, словно ожидая чего-то. Дождался.
   Насколько Донкат мог видеть через плечо космоштурма, этот поворот предварял довольно большой прямой участок, идущий насквозь через малолюдный район складов. Жилье заканчивалось. Идущие впереди боты проскочили указатель, а Соловей – нет. Такси-бот неспешно, даже несколько издевательски показал борт несостоявшимся преследователям, уходящим все дальше, и вывернул на пустынный транспортный канал, идущий вдоль улицы. Остановился.
   – Подождем, – космоштурм щелкнул аварийным переключателем дверей. С шипением открылся колпак.
   Степа поморщился. Здешний запах не только не шел ни в какое сравнение с ароматной атмосферой гала-люкса, его нельзя было даже сравнить с пропитанным моросью воздухом центрального района Марция-сити, где располагалась их гостиница.
   Дым, прелая листва, химия, гарь и… еще какая-то гадость, которую Донкат обонял впервые.
   – Перекурить и оправиться, – Соловей дал боту запустить программу идентификации неисправностей, а сам заклацал по дисплею туристической карты-навигатора, купленной в гостинице. – Три минуты, и двигаем.
   Комментариев от него ждать, судя по всему, не приходилось, и Степа вылез под мерный дождик подышать свежим воздухом.
   Вылез, достал сигарету, прикурил, осмотрелся.
   Ряды неглубоких луж на тротуарах уходили куда-то в глубь улицы, мокнущей между рядами аккуратных домишек.
   Степа переступил и почти сразу угодил в лужу. Выругался, отпрыгнул и затоптался на месте, хлюпая подошвами почти сразу намокших ботинок. Они были хороши в искусственных климатах жилых помещений и коридорах кораблей, но никак не под усиливающимся дождем открытого пространства. Да уж, это вам не вечная весна Изюбра. Донкат даже порадовался за свой мир.
   – И как они живут в этом болоте? – пробурчал он в спину выбирающемуся из такси Петрухину.
   Тот услышал и обернулся.
   – Вы про что, молодой человек? – профессор запрокинул голову, зачем-то улыбаясь мерзкому дождю.
   – Вот про это, – Степа еще раз угодил ногой в лужу и зашипел ругательства. – По этой трясине без бота не пройдешь.
   – Да? – Петрухин посмотрел в одну сторону, в другую. – По мне так и вовсе ровная и чистая дорога. Город себе и город. Неплохо даже.
   – Ровная и чистая? – саркастично переспросил Донкат, демонстративно озираясь. Захотелось язвительности.
   И тут же ее получил.
   – А вы, любезный, не на Бойджер, часом, собираетесь? – хитро ухмыльнулся профессор.
   – Что-то типа того.
   – Тогда запоминай, – хихикнули сзади, – приедешь, оценишь.
   Донкат развернулся, и настроение начало улучшаться. Капризничать при Селене не получалось.
   – А там что, так же? – поинтересовался он, любуясь гибкой фигуркой. Если на палубах гала-люкса ее полупоходный наряд выделялся своей… непривычностью, то под этим дождем он был более чем к месту.
   На вопрос ответил профессор.
   – Если в городах так, то это будет хорошо, ну а на природе как на природе.
   – Я надеюсь, нам не придется бывать на этой самой природе, – Степа поежился от холодной капли, угодившей точно за шиворот.
   – Посмотрим, – пожал плечами Петрухин. – В Авангарде заранее никогда не скажешь.
   Степа напрягся. Может, зря он не слушал профессорские лекции о выживании в джунглях? Ну-ка, что он там говорил? Но память предательски молчала. Ладно, будем надеяться на Соловья. Космоштурм как будто услышал, оторвался от своей карты и сделал коротко приглашающего жест рукою.
   – Поехали.
   Галантно пропустив вперед Селену с профессором, Степа досмолил последние затяжки и нырнул внутрь. Соловей тут же рванул с места.
   – Куда едем? – поинтересовался Донкат у лысого затылка с неизменной серебристой лентой в косичке.
   Косичка дернулась влево.
   – В яхт-клуб.
   – Зачем? – у Степы и Петрухина вопрос вырвался одновременно.
   Селена промолчала. Она опять стала странно молчаливой. Недавнее хихиканье прошло, как не было. Донкат попытался было присмотреться, может, случилось чего, но так ничего и не увидел.
   – Чтобы было на чем добираться, – косичка вернулась на место.
   – А на корабле? – Степа начал спрашивать, потом сам понял.
   – Если штурмфлот идет к Бойджеру, значит, все регулярные рейсы отменены, – короткими фразами обрисовал ситуацию Соловей. – Нерегулярные тоже, сумасшедших нет. При потерях в зоне боевых действий после официального объявления ни одна страховая даже разговаривать не будет. Но до Бойджера всего три системы, добраться можно и на яхте. Тем более что после наших «друзей», – косичка дернулась вниз-вверх, обозначая движение головы вперед, – во всех портах нас будут ждать.
   – Почему? – вот, кстати, эту тему Степан хотел бы обсудить отдельно.
   С каких таких радостей за ними начали следить? Почему Соловья задержали в гала-порту? И с чего это ему так хочется на Бойджер? Что вообще происходит, черт побери?
   – Приехали, – Соловей в очередной раз отложил комментарии, резко свернув в какой-то аппендикс, заканчивающийся ровной стеной, украшенной изображением спирали галактики. Очень стильным, к слову.
   Такси-бот завис на небольшой парк-площадке перед дверью, как будто вырисованной в стене. Соловей выбрался первым, подав пример. За ним вылезли остальные. Космоштурм, перегнувшись через борт, с хрустом засунул на место выдранную панель, защелкнул обратно штурвал, дал автомату считать данные с браслета, оплачивая повреждения, и нажал на запульсировавшую кнопку аварийного возврата. Бот выждал секунд десять и аккуратно закрыл колпак. Неспешно, переваливаясь с боку на бок, развернулся на месте и так же вальяжно почапал куда-то по своим автоматическим делам. На ремонт, надо думать. Четверка «путешественников» осталась под непрекращающимся дождиком.
   Соловей, в отличие от Степы не одолеваемый рожденными неуверенностью сомнениями, поднял руку и нажал на панель вызова, обозначенную сбоку от двери. Несильно обозначенную, надо сказать. С легким намеком, что это, мол, для своих. И чужим здесь делать нечего. Был бы Степа один, он бы сюда и не сунулся, но космоштурм с профессором, похоже, везде чувствовали себя как дома.
   – Хуздэа? – прохрипела панель после череды громких тресков.
   Да уж, эти ребята явно не собирались выигрывать конкурс на лучший сервис.
   Космоштурм выдал фразу на местном языке. Панель в ответ тоже что-то каркнула. Соловей ответил, демонстрируя неплохое знание варварского наречия. В общем, разговор состоялся.
   Пока они переругивались или договаривались, кто там разберет, Степа отошел в сторону, решив перекурить. Что еще делать? Но все, что он успел, – это вымочить сигарету под дождем. Дверь открылась, противно запищав.
   – Пошли, – позвал Соловей и первым шагнул через порог.
   Степа коротко ругнулся, выбросил размокшую сигарету и бросился догонять уже скрывавшегося в проходе профессора.
   Внутри яхт-клуб оказался очень даже и ничего. Уютненько. Степа шел последним по широкому коридору, вертя головой по сторонам и рассматривая многочисленные интересные штуки, развешанные по стенам. Некоторые из них смутно узнавались, некоторые нет. Если спортивный штурвал он и есть спортивный штурвал, то к чему, скажите, здесь висит какая-то сетка, похожая на паутину? А треснувшее лобовое стекло спортбота? Да еще и толстенное такое…
   Коридор кончился довольно быстро. Впереди замаячил светлый проем двери, и четверка вышла в большой ангар. Ну просто очень большой. Очень. Степа аж замер на секунду. С улицы, откуда они подъехали, размеров здания было не оценить, оно пряталось за другими строениями и стенами между ними. Видно было только плоскую крышу. Да длинную. Но предположить, что это только небольшая часть всего сооружения, было никак нельзя.
   А сейчас они находились внутри. И все великолепие парка космической техники лежало перед ними. Если сумеешь охватить все взглядом…
   – Впечатляет, – сообщил сбоку Петрухин. – Будем надеяться, что тут хоть что-нибудь нам да сгодится.
   Профессор, похоже, был прав в своих предположениях. Всевозможные боты, начиная от маленьких одноместных капелек, раскрашенных в веселенькие цвета, до почти грузовиков, изрисованных агрессивными стрелами и скалящимися кометами, выстроились в несколько теряющихся в дали ангара рядов. Боковые стены просматривались смутно, но зато противоположной стены не существовало. Вернее, конечно же, она существовала, но сейчас была поднята полностью, открывая выход на небольшую стартовую площадку. Небольшую для крейсеров штурмфлота, поправил себя Степа. А для жужжащего муравейника, который представлял из себя яхт-клуб, – в самый раз.
   То тут, то там какой-нибудь из ботов трогался с места и, коротко взревывая маневровиками, начинал пробираться между стоящими собратьями. Выбирался на стартовую площадку и отбывал. Как правило, спокойно, постепенно набирая разгон и высоту. Но некоторые отличались. Вот очередной разукрашенный аппарат, плавным непрерывным движением лавируя между стоящими в шахматном порядке машинами, выкатился на пятачок перед входом. Оглушающе фыркнул донными маневровиками, подбросившими его на несколько метров вверх. Короткой вспышкой боковых выровнялся в верхней точке, едва не свалившись в крен, и ярко полыхнул дюзами разгонных двигателей, свечкой уйдя в начинающие редеть тучи.
   Степа фыркнул с изрядной долей зависти. Он и сам так умел. Ну, почти так… Но на Изюбре за такие фокусы лишали лицензии на управление ботом сразу на год. Без разговоров и вариантов. Очень травмоопасный трюк. А вот тут, наверное, так разрешается.
   Сбоку раздались голоса. Увлеченный захватывающим видом огромного количества машин (дома в одном месте столько не собрать), Донкат пропустил подошедшего… как его назвать, ну, не «администратор» уж точно. Очень колоритный типаж.
   Огромный, не пузатый, но объемный, своими неспешными и солидными движениями он напоминал некоторые из стоящих здесь ботов. Причем самые раскрашенные. Наверное, из-за почти такого же количества татуировок и различного сверкающего железа, вживленного куда только ни попадя. В том числе и в монголоидное лицо.
   Но, как ни странно, Соловей на его фоне ничуть не проигрывал. Наоборот, космоштурм смотрелся рядом со здоровяком так же, как любой из этих расписных полугрузовиков будет смотреться рядом с настоящим боевым истребителем штурмфлота.
   Интересно, прикинул про себя Степа, а сам он на что выглядит? Прикинул и вздохнул. На свой «Пионер». Точнее не придумаешь. Каждый мужчина почти всегда является отражением своей машины, что бы он там себе не сочинял. Какой жизнью живешь, на таком боте и летаешь. Вот и он так же. Да, не самый дешевый. Да, не самый маленький. Но все равно видно, что что-то не то. Так, первый полушажок в сторону серьезных дядек. А потом еще идти и идти.
   Донкат на секунду прервал свою философию и хмыкнул: это он сейчас про кого говорил, про бот или про себя? А, неважно. Но подходить к беседующим почему-то расхотелось. Гул работающих двигателей оглушал, и Степа попытался прислушаться. Не-а, не слышно. А потом он разозлился. Да, пыль космическая, что он тут пытается корчить из себя черт-те что. Какой есть – такой есть. Хуже некуда стараться выглядеть не на своем месте. Все равно рано или поздно найдется кто-то, кто укажет тебе твое. И лучше всего, если этим «кем-то» будешь не ты. Не так больно будет.
   Донкат вдруг почувствовал чей-то взгляд. Повернул голову и столкнулся глазами с Селеной. Этого еще не хватало. Он развернул плечи, улыбнулся, тут же прокляв себя за это, и чеканным шагом отправился к явно получающему удовольствие от беседы Соловью. В конце концов, кого ждут на Бойджере? Его. Наверное…
   Уверенным шагом Донкат приблизился к парочке.
   – Хай, – гулким басом поприветствовал его толстяк и протянул огромную пухлую ладонь. – Шойс Декстер.
   – Степан Донкат, – рукопожатие у толстяка оказалось под стать фигуре, большим и давящим. Не отпуская Степиной руки, он разразился длинной, судя по интонации, вопросительной фразой на пиджине.
   – Хеллоу, – напряг свои невеликие познания Степа.
   Толстяк повторил вопрос. Степа развел руками, показывая, что он не понимает. Шойс выпучил глаза, хлопнул себя по лбу и поднял вверх палец, похожий на поршень привода двери бота. Не дав никому сказать ни слова, он развернулся и свистнул.
   От почти разорвавшего барабанные перепонки свиста, казалось, присели даже стоящие неподалеку боты. Степу как по лбу двинули. Он потряс головой, стараясь избавиться от лишних звуков, и с уважением посмотрел на толстяка. Тот обернулся и лукаво подмигнул. Мол, знай наших.
   Откуда-то из-за стоящих ботов высунулся кто-то в рабочем комбинезоне и вопросительно крикнул. Шойс громыхнул в ответ, перекрывая своим басом вой работающих двигателей. Со стороны комбинезона раздался шум, и рабочий исчез на полминуты. Потом появился, кинул дежурное «хай», сунул в руку Шойсу какую-то полусферу и испарился. Толстяк пристроил полусферу себе на плечо, перещелкнул какой-то тумблер, поправил мешающую серьгу, свисающую из уха, и повернулся к Степану.
   – Так я спрашиваю, захотелось прокатиться по галактике?
   Полусфера оказалась переводчиком. Причем тем самым, дорогущим, в точности имитирующим голос хозяина.
   – Ну да, – приосанился Степа. – До Бойджера и обратно.
   Улыбка сбежала с лица толстяка.
   – До Бойджера?!
   Соловей зашелся в приступе жесточайшего кашля. Степа опасливо покосился на него. Увиденное не порадовало. Если Донкат хоть что-то понимал в мимике, космоштурму очень хотелось засунуть его сейчас в сопло какого-нибудь бота и пустить двигатели на максимум.
   – Ну да, – неуверенно подтвердил Донкат.
   Шойс повернулся к Соловью.
   – Все это время мы говорили про путешествие к Бойджеру?
   – Да, – космоштурм справился со своим «кашлем».
   – Сделки не будет, на Бойджер никто не полетит. До свидания, – отрезал Декстер и начал поворачиваться, чтобы уйти.
   Лицо Соловья обещало немедленную смерть.
   – Стойте, – Степа выкрикнул прежде, чем успел сообразить, что, собственно, он хочет сказать.
   – Что еще? – замерев вполоборота, поинтересовался Шойс. – Имейте в виду, у меня мало времени.
   Что можно сказать в такой ситуации? Про поездку и Бойджер упоминать нельзя ни в коем случае. Попробуй только вякни что-нибудь типа: «Вы понимаете, нам очень-очень надо на Бойджер», толстяк тут же закончит поворот, и поминай, как звали. Второй раз он уже не остановится. Это им надо. А Шойсу – нет. Ему наоборот нужно держаться как можно дальше от планеты, на ближайшие несколько дней ставшей одной большой проблемой. И что самое обидное – это правда.
   А о чем тогда говорить? Доли бесценной секунды таяли, сгорая в дюзах стартующих ботов, а Донкат так и не мог родить хоть что-нибудь более-менее путное в голове. Ну же!
   Его опять спас рефлекс торгаша. Рефлекс, помноженный на опыт. Когда разговор плывет и тебе совершенно не о чем говорить, а говорить надо, хоть тресни, – смотри по сторонам. Смотри и ищи. Ищи. Все, что касается собеседника. Запонки, телефон, бот, ручка, прическа, уникомп. Все, что угодно. Пока ты будешь говорить о нем самом, человек не уйдет, не прервет разговор.
   Степа заметался взглядом по ангару. Боты? Не подходит. Они не его личные. Ангар? А он владелец? А если нет? Нет, не то. Что же? Вот оно!
   Прыгающий взгляд наконец нашел, что искал. Наклейки. Фотографии. Буклеты. Везде он. Сам. Улыбается, похлопывает по борту огромный бот, рекомендует, показывает. Надписи на пиджине. Неважно, что там. Степе не надо было учить местный говор, чтобы понять, что именно там написано. Это…