Страница:
Получив шифр, Сибирцев ушел в каюту Генералова. В Арконе была глубокая ночь, но Великий Князь почти сразу ответил на звонок, видимо никто из верховного командования сегодня не спал. Все ждали сводок из системы Тионы. Всеслав быстро и четко доложил ситуацию со шпионом. После непродолжительного обсуждения решили продолжить игру с хозяевами бывшего штурмана. Да, теперь уже бывшего, никто Ливанову корабль не доверит. А еще через четверть часа от агента по имени «Градиент» в ЦРУ ушла шифровка, согласно которой Руссколанский флот почти без потерь смел незначительные силы догонов в системе и успешно ведет захват планеты. Потом Всеслав поделился с отцом своими впечатлениями о бое. Поговорили о сильных и слабых сторонах структуры вражеских флотов и их тактике.
С одной проблемой было покончено. Североамериканский шпион вычислен, арестован и после незначительного нажима выложил все, что знал. Даже согласился на работу двойным агентом. Правда, Сибирцев уже решил, что после пары шифровок отошлет Ливанова на Голунь под конвоем. Суда не будет, все одно, доказательств маловато. Лучше просто лишить его гражданства, а после окончания игры выслать за пределы княжества. Это само по себе считалось очень строгим наказанием. Бывало, люди соглашались на пять лет в исправительном поселении, только бы не лишали паспорта с звездным соколом. Всеслав вспомнил свой последний разговор с Ирр-куан-каром. Догон бы не раскололся, ни при каких обстоятельствах. Это было ниже его достоинства.
За пять часов до отлета Всеслав подошел к тюремному отсеку на «Рынде». Двое охранников у двери отдали честь и беспрепятственно пропустили Сибирцева. Он набрал код на замке, открыл люк и с незначительным усилием прошел через пленку силового поля, изолировавшего атмосферу отсека. Один шаг, и он очутился в холле догонской резиденции. Всеслав специально не стал брать дыхательные фильтры. Догонская атмосфера отличалась от земной только несколько большим содержанием кислорода. Дышать можно, и с подопечными так лучше контакт находить. Любое изолирующее устройство подсознательно воспринимается негативно, этому еще в академии учили.
Сибирцев сразу узнал Ирр-куан-кара в одном из сидевших в холле догонов.
– Приветствую, Всеслав Сибирцев, – догонский офицер радушно помахал передней конечностью, – рад вашему визиту.
– Здравствуйте, Ирр-куан-кар, как у вас дела?
– Благодарю, за внимание, здесь гораздо лучше, чем в вашей комнате для допросов.
– Я хочу с вами поговорить – продолжил Всеслав, не реагируя на ироничное замечание догона.
– Это и мое желание. Вы интересное существо. С вами приятно и полезно общаться.
– Ирр-куан-кар, – Всеслав присел на подвернувшийся под руку пуфик, – как поживают ваши дети?
– Не знаю, должно быть, у них все хорошо, – догон медленно провел рукой по ротовым пластинкам, – я их не видел сто тридцать дней.
– А ваш дом? Ваша супруга осталась дома?
– Да, она с детьми, пока младшему не исполнится восемь лет, она будет дома заниматься воспитанием.
– Кто она по профессии?
– Химик. Почему вас это интересует?
– Я хочу больше узнать о вашей расе, – Всеслав развел руками, – нельзя понять собеседника, не зная, в чем его смысл жизни, как он живет, что его заботит.
– Я понял. А у вас супруга тоже осталась дома?
– Да, она работает в службе экологического мониторинга. Это очень важная для людей профессия, ведь мы преобразуем безжизненные планеты, делаем их пригодными для нашей расы.
– Я понимаю, а дети уже выросли?
– Еще нет, все трое учатся в школе.
– Тогда почему ваша супруга не занимается детьми?
– У нас женщина обычно выходит на работу, когда ребенку исполняется четыре года. С этого возраста детьми занимаются профессиональные воспитатели и учителя.
– Странный и жестокий обычай. – Ирр-куан-кар потряс своей шипастой головой. – Мы считаем, что, пока маленький догон не вырос, его воспитанием должны заниматься только родители.
– У каждой расы свои обычаи, у нас дети живут с родителями до восемнадцати-двадцати лет, но днем посещают учебные заведения.
– Простите, у нас дети после восьми лет живут в школе с ровесниками. Я не знал, что у вас дети тоже до взросления живут дома.
– А в восемь лет вы уже становитесь взрослыми?
– Да, с этого времени догон считается членом общества и имеет равные права.
– Неприятный вопрос. Если вы погибнете, кто будет заботиться о вашей семье? Ваши дети будут получать пособие?
– Странный вопрос для разумного существа. Наше общество заботится обо всех своих членах. Я не понял ваш второй вопрос. Что такое пособие?
– У нас, если человек не может обеспечить себя сам, – Всеслав задумчиво почесал затылок, нелегко объяснять прописные истины, – правительство дает ему достаточные средства к существованию.
– Понятно, и у нас каждый догон получает все, что ему необходимо. Это основной принцип нашего общества. Каждый член Рода делает то, что лучше всего умеет, и имеет право на все, чем владеет общество.
Они проговорили почти час. Всеслав узнал, что у догонов не существует привычных товарно-денежных отношений. В сообществе разумных крабов на первом месте стоит забота о ближнем, члене Рода. В далеком прошлом еще до выхода в космос у догонов возникали сообщества с иным социальным устройством, но они оказались нежизнеспособны. Ирр-куан-кар был поражен, узнав, что у людей существует монархия и сложная административно-управленческая система, с точки зрения догонов, каждое разумное существо должно принимать решения, руководствуясь только своими разумом и совестью. Разумеется, в его обществе существовала определенная иерархия, но она существовала только за счет добровольного подчинения большинства догонов тем, кто обладает большим интеллектом и опытом. И еще исключением была армия, но здесь иначе не бывает.
– Всеслав Сибирцев, – неожиданно спросил Ирр-куан-кар, – почему вы, люди, умеете говорить неправду?
Всеслав честно постарался ответить на вопрос, но, похоже, догон его не понял. Впоследствии Всеслав несколько раз прокручивал запись этого разговора. И с каждым разом все больше и больше проникался уважением к разумной расе, в которой нет самого понятия «лишний человек». А преступности не бывает по определению. Наверное, это и есть то самое идеальное общество, к которому люди давно стремятся, но никак не могут приблизиться. Впрочем, и у догонов на это ушло несколько тысяч лет.
14
С одной проблемой было покончено. Североамериканский шпион вычислен, арестован и после незначительного нажима выложил все, что знал. Даже согласился на работу двойным агентом. Правда, Сибирцев уже решил, что после пары шифровок отошлет Ливанова на Голунь под конвоем. Суда не будет, все одно, доказательств маловато. Лучше просто лишить его гражданства, а после окончания игры выслать за пределы княжества. Это само по себе считалось очень строгим наказанием. Бывало, люди соглашались на пять лет в исправительном поселении, только бы не лишали паспорта с звездным соколом. Всеслав вспомнил свой последний разговор с Ирр-куан-каром. Догон бы не раскололся, ни при каких обстоятельствах. Это было ниже его достоинства.
За пять часов до отлета Всеслав подошел к тюремному отсеку на «Рынде». Двое охранников у двери отдали честь и беспрепятственно пропустили Сибирцева. Он набрал код на замке, открыл люк и с незначительным усилием прошел через пленку силового поля, изолировавшего атмосферу отсека. Один шаг, и он очутился в холле догонской резиденции. Всеслав специально не стал брать дыхательные фильтры. Догонская атмосфера отличалась от земной только несколько большим содержанием кислорода. Дышать можно, и с подопечными так лучше контакт находить. Любое изолирующее устройство подсознательно воспринимается негативно, этому еще в академии учили.
Сибирцев сразу узнал Ирр-куан-кара в одном из сидевших в холле догонов.
– Приветствую, Всеслав Сибирцев, – догонский офицер радушно помахал передней конечностью, – рад вашему визиту.
– Здравствуйте, Ирр-куан-кар, как у вас дела?
– Благодарю, за внимание, здесь гораздо лучше, чем в вашей комнате для допросов.
– Я хочу с вами поговорить – продолжил Всеслав, не реагируя на ироничное замечание догона.
– Это и мое желание. Вы интересное существо. С вами приятно и полезно общаться.
– Ирр-куан-кар, – Всеслав присел на подвернувшийся под руку пуфик, – как поживают ваши дети?
– Не знаю, должно быть, у них все хорошо, – догон медленно провел рукой по ротовым пластинкам, – я их не видел сто тридцать дней.
– А ваш дом? Ваша супруга осталась дома?
– Да, она с детьми, пока младшему не исполнится восемь лет, она будет дома заниматься воспитанием.
– Кто она по профессии?
– Химик. Почему вас это интересует?
– Я хочу больше узнать о вашей расе, – Всеслав развел руками, – нельзя понять собеседника, не зная, в чем его смысл жизни, как он живет, что его заботит.
– Я понял. А у вас супруга тоже осталась дома?
– Да, она работает в службе экологического мониторинга. Это очень важная для людей профессия, ведь мы преобразуем безжизненные планеты, делаем их пригодными для нашей расы.
– Я понимаю, а дети уже выросли?
– Еще нет, все трое учатся в школе.
– Тогда почему ваша супруга не занимается детьми?
– У нас женщина обычно выходит на работу, когда ребенку исполняется четыре года. С этого возраста детьми занимаются профессиональные воспитатели и учителя.
– Странный и жестокий обычай. – Ирр-куан-кар потряс своей шипастой головой. – Мы считаем, что, пока маленький догон не вырос, его воспитанием должны заниматься только родители.
– У каждой расы свои обычаи, у нас дети живут с родителями до восемнадцати-двадцати лет, но днем посещают учебные заведения.
– Простите, у нас дети после восьми лет живут в школе с ровесниками. Я не знал, что у вас дети тоже до взросления живут дома.
– А в восемь лет вы уже становитесь взрослыми?
– Да, с этого времени догон считается членом общества и имеет равные права.
– Неприятный вопрос. Если вы погибнете, кто будет заботиться о вашей семье? Ваши дети будут получать пособие?
– Странный вопрос для разумного существа. Наше общество заботится обо всех своих членах. Я не понял ваш второй вопрос. Что такое пособие?
– У нас, если человек не может обеспечить себя сам, – Всеслав задумчиво почесал затылок, нелегко объяснять прописные истины, – правительство дает ему достаточные средства к существованию.
– Понятно, и у нас каждый догон получает все, что ему необходимо. Это основной принцип нашего общества. Каждый член Рода делает то, что лучше всего умеет, и имеет право на все, чем владеет общество.
Они проговорили почти час. Всеслав узнал, что у догонов не существует привычных товарно-денежных отношений. В сообществе разумных крабов на первом месте стоит забота о ближнем, члене Рода. В далеком прошлом еще до выхода в космос у догонов возникали сообщества с иным социальным устройством, но они оказались нежизнеспособны. Ирр-куан-кар был поражен, узнав, что у людей существует монархия и сложная административно-управленческая система, с точки зрения догонов, каждое разумное существо должно принимать решения, руководствуясь только своими разумом и совестью. Разумеется, в его обществе существовала определенная иерархия, но она существовала только за счет добровольного подчинения большинства догонов тем, кто обладает большим интеллектом и опытом. И еще исключением была армия, но здесь иначе не бывает.
– Всеслав Сибирцев, – неожиданно спросил Ирр-куан-кар, – почему вы, люди, умеете говорить неправду?
Всеслав честно постарался ответить на вопрос, но, похоже, догон его не понял. Впоследствии Всеслав несколько раз прокручивал запись этого разговора. И с каждым разом все больше и больше проникался уважением к разумной расе, в которой нет самого понятия «лишний человек». А преступности не бывает по определению. Наверное, это и есть то самое идеальное общество, к которому люди давно стремятся, но никак не могут приблизиться. Впрочем, и у догонов на это ушло несколько тысяч лет.
14
Бот, обычный грузопассажирский «Пони», шел над ночной стороной Тионы. Упакованные в штурмовые бронескафандры, Всеслав Сибирцев и Бравлин Генералов расположились напротив друг друга в тесном пассажирском отсеке катера. Машину вел Славомир Прилуков. Всеслав вспомнил наполненный горечью и обидой красноречивый взгляд Вадима Явлинова, когда тот узнал о замене старпома. Пусть вместо Прилукова прибыл прекрасный опытный офицер, ранее служивший на погибшем в Тионском сражении «Звездограде». Все равно только жесткая самодисциплина помешала командиру «Ильи Муромца» высказать в лицо Всеславу Бравлиновичу все, что он об этом думает. Похоже, Явлинов проклял тот день, когда на палубу его крейсера ступила нога Всеслава Сибирцева. Сначала арест штурмана, затем неожиданная замена старшего помощника. Положительно, командир корабля был только рад, когда Сибирцев решил перенести свой флаг на поверхность планеты.
Славомир Прилуков, несмотря на опасения Всеслава, с радостью принял предложение «побродить по планете». Сибирцев до сих пор не мог понять, что творилось в душе этого молчаливого, ответственного, грамотного офицера, обладающего способностью напрямую, без адаптера работать с корабельным мозгом. На все попытки поговорить по душам Славомир только отшучивался и переводил разговор на нейтральную тему.
За иллюминаторами бота не было видно ни зги. Шли только по приборам и навигационным маякам. Всеслав бросил взгляд на хронометр, до штаба Владимира Добрынича оставалось около двенадцати минут полета. Скоро приземлимся, скоро можно будет воочию узреть, что на поверхности творится.
Наземная операция шла уже четвертый день. На сегодня бойцы Ворона контролировали большую часть планеты, но догоны удерживали в своих руках несколько мощных укрепрайонов. Прекрасно вписанные в рельеф и напичканные тяжелым оружием крепости отбили первый натиск землян. Брать укрепрайоны приходилось по всем правилам военной науки. А атмосфера не давала применять орбитальную бомбардировку. В штабе группировки рассчитали, что без подсветки цели бомбы будут падать с точностью плюс-минус 30 километров. Можно было попасть в своих. Кроме того, проблемой была практически непробиваемая ПВО догонов. Еще один минус, взламывать вражеские линии обороны приходилось без авиационной поддержки.
Планета пока держалась. Кроме засевших за укреплениями вражеских гарнизонов успешно действовали мобильные отряды противника, наносившие внезапные удары по руссколанским подразделениям и тыловым базам. Видимо, под поверхностью Тионы у противника были сотни и тысячи экранированных убежищ и бункеров. Для полной зачистки планеты нужно было время. Только время и систематичная работа ударно-поисковых групп. Несмотря на превосходство в воздухе, хорошее техническое оснащение и слаженную работу подразделений, группа «Самум» несла потери. Противник оказался достойным, умел держать удар и отвечал болезненными неожиданными рейдами по тылам землян. Людям приходилось укреплять свои наземные базы и вести плотное патрулирование и наблюдение над своими районами.
Неожиданно катер чувствительно тряхнуло. Пол ушел из-под ног, от перегрузки заложило уши. Бот накренился на правый борт, но летчик быстро выровнял машину. Над головами пассажиров замигали аварийные маячки. «Держитесь, в нас попали, сажаю машину», – прозвучал в шлемофоне голос Прилукова. Второй удар сбросил пассажиров на пол, катер падал, воздух с тонким свистом вырывался из пробоин. Всеслав попытался подняться, но резкий тормозной импульс вернул его обратно в горизонтальное положение. Скользящий удар, перевернувший все внутренности Сибирцева, противный скрежет днища по песку, сдавленный крик Бравлина. Наконец все стихло. «Пони» замер на месте.
Всеслав со стоном поднялся на ноги и двинулся к оружейному шкафчику. Он прекрасно знал, что гостеприимство аборигенов на этом не закончится, в ближайшее время следует ожидать гостей. За спиной распахнулась дверь кабины, пропуская в отсек Славомира. Тот первым делом помог подняться Бравлину Генералову и, перебросив через плечо пару аварийных контейнеров жизнеобеспечения, подошел к Сибирцеву, к тому времени уже успевшему открыть люк и сейчас обозревавшему местный пейзаж через прицел электромагнитного 6-мм автомата ЭАК-387 «Тур».
– Славомир, где мы находимся? – нарочито небрежным тоном поинтересовался Всеслав, опуская оружие. Вокруг катера раскинулись величественные песчаные дюны. Над головой нависала, буквально давила на плечи непроглядная, тяжелая, ощутимо плотная мгла. Инфракрасная оптика бронескафандра помогала ориентироваться, позволяла отличать песок от камней. Пешком идти можно. Неплохо и то, что вокруг не наблюдалось никаких признаков жизни.
– Примерно в двадцати пяти километрах к северу базируется танковый полк, но зато к югу от нас находится вражеский укрепрайон, – спокойно ответил космофлотец, – и я успел дать SOS.
– И кто доберется до нас первым? – вступил в разговор Бравлин. Программист успел вооружиться громоздкой штурмовой плазменной винтовкой «Аргумент» и выглядел очень внушительно, прямо как на рекламном плакате военкомата: «У вас есть шанс не только заработать, но и повидать мир». Из-за плеча у него выглядывал узловатый ствол «Тура».
– Подождем вон на том холме, – Всеслав показал рукой на нависавшую над катером дюну и иронично поинтересовался: – Стрелять не разучился?
– Нет, из этой бандуры промахнуться трудновато. – Бравлин спрыгнул на землю и первым полез вверх по склону. Он выбрал себе наиболее подходящее оружие: «Аргумент», стрелявший сгустками высокотемпературной плазмы, не требовал от бойца особой меткости. Это было идеальное оружие ближнего боя, основным недостатком плазмогана были большой вес, габариты и крупногабаритный футляр с запасными энергетическими зарядами. Всего «Аргумент» с боекомплектом тянул на полтора центнера, многовато даже с учетом экзомускулатуры бронескафандра.
Сибирцев и Прилуков торопливо пробежались по салону катера и, запасшись боеприпасами и кислородными баллонами, последовали за Бравлином. Вроде они не забыли ничего, без чего нельзя обойтись.
Ночь мгновенно поглотила маленький отряд. Внизу у подножия дюны светились иллюминаторы бота. До Всеслава сквозь звуковые мембраны скафандра доносился тихий шорох песчинок в воздухе. Дул легкий ветерок, как и миллионы лет назад и миллионы лет вперед. Казалось, они одни на целой планете. Нет ни догонов, ни армейской группировки «Самум», ни 4-го флота, висящего на орбите. Только безграничный безжизненный мир и песок под ногами.
Славомир молча толкнул Всеслава в бок и показал пальцем на юго-запад. Всеслав повернул голову в указанном направлении. Так и есть! В ложбине между двух пологих дюн мелькнула неясная тепловая тень. Догоны! Сибирцев немедленно связался с занявшим позицию на левом фланге Генераловым. В эфир ушел короткий приказ: «Бравлин, приготовься. Цель на юго-западе».
Не успел он договорить, как ночная тишина взорвалась грохотом разрывов. На месте несчастного подбитого катера вспыхнуло яркое пламя. Правее обломков «Пони» в воздухе промелькнул силуэт скоростной антигравитационной машины. Всеслав, почти не целясь, выпустил длинную очередь. Славомир в свой черед откатился в сторону и открыл заградительный огонь по ложбине между дюнами. С позиции старшего лейтенанта Генералова доносилось низкое басовитое гудение «Аргумента». Всеслав бросил взгляд налево и непроизвольно зажмурился. Было светло как днем, казалось, в вырытом плазмоганом рве горел песок. Плазменные шары взрывались с ослепительными вспышками, освещая поле боя. Ни люди, ни догоны не могли пройти через это преддверие ада.
В десяти метрах от Всеслава вырос столб взрыва, взрывная волна сбросила человека с гребня дюны, как тряпичную куклу. По бронескафандру пробарабанили осколки. Сибирцев прокатился по склону и, вскочив на ноги, бросился бежать вдоль спасительного склона: «Бойцы, отходим!» Откуда-то сверху скатились Прилуков и Генералов. Бравлину пришлось бросить свой «Аргумент» и вооружиться «Туром», но зато он тащил на плечах целый тюк аварийных контейнеров и кислородных баллонов. В пустыне на чужой планете глоток кислорода может стоить дороже всех сокровищ мира. Ценнее его только аккумуляторы для системы жизнеобеспечения бронескафандра. Без них человек превращается в стальной памятник первопроходимцу. Сдвинуть скафандр с места без помощи сервоприводов невозможно.
В воздухе послышался легкий шелест, Всеслав инстинктивно бросился на землю, остальные последовали его примеру, и вовремя – новый залп кассетных снарядов лег с небольшим перелетом. Шипение генераловского автомата заставило Всеслава поднять голову. Ничего не было видно. Кругом только стена пыли. Сибирцев настроил шумовые фильтры своего скафандра на наивысшую чувствительность, это его и спасло. Услышав над своей головой свист пуль, Всеслав перекатился и осторожно поднял голову. В двух сотнях метров он увидел четверку догонов, а в полуметре от Сибирцева от луча лазера дымился и плавился песок. Огонь бронебойных «Туров» заставил догонов ретироваться, на песке осталось тело гигантского краба, пробитое пулями.
Пора было принимать кардинальное решение, еще несколько минут, и их возьмут в клещи. Всеслав приказал Прилукову отползать назад, а Бравлину подняться на склон дюны и оглядеться. Настало время рвать когти. Неожиданно на позициях догонов вырос целый лес частых разрывов. Видимо, Боги решили, что на сегодня Всеславу и его товарищам достаточно стрессов, и прислали подмогу. Судя по разрывам, била скорострельная мелкокалиберная пушка.
Из-за ближней дюны выскочил песчаный краулер с открытой платформой и, подняв целый столб пыли, остановился рядом с направившими на него свое оружие СГБшниками. С платформы спрыгнул человек с автоматом наперевес.
– Лейтенант Владислав Злобин, – представился офицер. – С кем имею честь говорить?
– Полковник СГБ Сибирцев, – ответил Всеслав, отдавая честь, – и мои товарищи: капитан первого ранга Прилуков и старший лейтенант Генералов.
– Вы вовремя успели, лейтенант, – добавил он тише, – нас почти поджарили.
– Скажите спасибо вашему летчику, – ответствовал Злобин, повернув забрало шлема в сторону Славомира, – успел передать SOS и координаты.
Краулер легко катился по песку, плавно переваливаясь через невысокие дюны и обходя величественные песчаные холмы, закрывавшие половину неба. Еще четыре такие же машины шли следом за командирским вездеходом. Подобрав людей Сибирцева и отогнав догонскую группу, взвод лейтенанта Злобина возвращался в лагерь. Всеслав молча смотрел вперед прямо по курсу краулера. В кромешной тьме, видимые только через инфракрасную оптику, проплывали величественные силуэты песчаных дюн. Мерное покачивание вездехода действовало усыпляющее. Всеслав оглянулся на солдат, большинство из них спали прямо в скафандрах с оружием в руках, в живописных позах расположившись на тесной платформе машины. Еще четверть часа пути, и на горизонте показалось пятнышко света.
– Почти приехали, – Владислав Злобин показал рукой на световое пятно, – наш лагерь.
– Простите, забыл спросить. К какой дивизии относится ваш полк?
– Штурмовой корпус «Гамаюн», 217-й бронепехотный полк.
– Генерал Косарев «Железный Славомир»?
– Да, он самый. Сегодня утром пойдем на штурм, – добавил лейтенант.
Машина остановилась, рядом с краулером из темноты выросла фигура часового. Короткий обмен паролями, и отряд двинулся дальше. Еще через несколько минут движения, проехав между двумя стоящими почти вплотную дюнами, краулер выехал на территорию полевого лагеря. Свет прожекторов, стройные ряды палаток, замершие на краю освещенной площадки, стоящие ровными рядами тяжелые танки КТ-56 «Мангуст» и самоходные установки «Бамбук». В отдалении на краю освещенного пространства вытянулись в линию самоходные орудия непосредственного сопровождения «Дикобраз». На вершинах окружавших лагерь дюн темнели силуэты полковых зениток.
Краулер, почти не сбавляя скорость, промчался по широкой улице палаточного городка и остановился перед отдельно стоящей палаткой. Злобин первым спрыгнул с машины и уверенным шагом направился к шатру, за ним последовала команда Сибирцева.
Пройдя через воздушный тамбур, Всеслав оказался в просторном помещении полкового штаба. Он немедленно отстегнул шлем своего скафандра и с наслаждением втянул полной грудью свежий воздух. Хотя в палатке была обычная, отфильтрованная воздушная смесь, после регенератора бронескафандра она казалась живительной амброзией.
Высокий, слегка сутулый полковник с орлиным профилем лица оторвался от развернутого на стене широкоформатного экрана с рельефной картой и повернулся к вошедшим.
– Полковник СГБ Всеслав Сибирцев, личный представитель Великого Князя на территории группировки «Самум». – Всеслав четким шагом подошел к столу Его спутники, приотстав на пару шагов, двинулись следом.
– Командир 217-го бронепехотного полка, полковник Найденов Добрыня Молчанович, – отрапортовал командир полка, вытягиваясь по стойке «смирно». – Согласно положению о личном представителе Великого Князя, с этого момента перехожу в ваше распоряжение.
– Вольно, Добрыня Молчанович, – остановил его Сибирцев. – Огромное спасибо вам и вашим бойцам, вытащили.
– Не за что, – чуть прищурившись, усмехнулся Найденов. – Ворон каждые пять минут звонит. Интересуется обстановкой.
– Как я понял, вы планируете сегодня начать штурм догонской крепости?
– А вот и генерал, легок на помине, – полковник резво повернулся к затрезвонившему компу.
– Да, нашлись, живы и здоровы, все трое, – Найденов коротко отвечал на вопросы собеседника, – здесь, передаю связь. Это вас, Всеслав Бравлинович.
Сибирцев подошел к компу. С экрана на него смотрело встревоженное лицо Владимира Добрыневича Ворона, командовавшего наземной группировкой.
– Нашелся! Молодец, Всеслав Бравлинович! – Генерал издал восторженный возглас. – Все в порядке?
– Спасибо, все нормально. Сбили зениткой. Нас подобрал поисковый отряд.
– С догонами еще не познакомился?
– К сожалению, успел. Они приготовили нам горячую встречу. – Всеслав скромно улыбнулся. – Но, похоже, мы парочку подстрелили.
– Молодцы СГБшники! Потерь нет?
– Нет, нас вовремя вытащили гвардейцы Найденова.
– Хорошо, Всеслав Бравлинович, я высылаю бот с истребительным прикрытием, ждите через двадцать минут.
– Подожди, как мне известно, «Гамаюн» через несколько часов идет на штурм. Я останусь с бойцами полковника Найденова.
– Всеслав Бравлинович, мы же решили, что вы начнете работу со штаба. – Ворон выглядел озабоченно. – Я не могу подвергать вашу жизнь опасности. Если что, меня князь поимеет всеми дырами и проделает новые.
– Это мои проблемы, генерал, – в голосе Сибирцева чувствовались металлические нотки. Заботясь о жизни Всеслава, Ворон незаметно перешел грань, которую не имел права переступать, во всяком случае перед подчиненными. Следовало быстро поставить генерала на место и показать ему, кто здесь старший. – Я отвечаю только перед князем лично. Потрудитесь проинформировать командующего корпусом «Гамаюн» генерал-майора Косарева. Впрочем, подождите, я поговорю с ним лично. Всего вам доброго, Владимир Добрынич.
Всеслав выключил связь и повернулся к полковнику:
– Когда, говорите, вы снимаетесь с места?..
Командирский краулер катился по сплошному песчаному океану. Глубокая беспросветная тионская ночь поглотила выдвигающийся на позиции корпус. Только доносившееся со всех сторон приглушенное ворчание моторов, скрежет гусениц и скрип песка говорили Славомиру, что они идут в окружении десятков машин. Справа из темноты вынырнул угловатый силуэт массивной, увешанной контейнерами пусковых установок башни «Бамбука» и, покачивая длинным орудийным стволом, снова растворился в ночи. Ни один огонек не выдавал войсковую колонну, машины шли по приборам и инфравизорам.
В динамиках бронескафандра прозвучал тихий голос Найденова:
– Всем приготовиться. Через 15 минут начинаем. Вездеход увеличил скорость, обгоняя дивизион «Бамбуков», и, выскочив на вершину большой дюны, несколько раз крутанулся на месте, зарываясь в песок. Кроме Славомира в машине ехали полковник Найденов, Сибирцев, Бравлин Генералов и двое бронепехотинцев. Водитель, молчаливый невысокий паренек, поднялся со своего сиденья и направил спаренную турель со скорострельным 30-мм автоматом и зенитным лазером в сторону противника. До передовой линии вражеских укреплений было всего пятнадцать километров по прямой. Добрыня Молчанович прямо на сиденье развернул электронную планшетку и вместе с Всеславом Бравлиновичем склонился над тускло отсвечивающей картой.
От нечего делать Славомир подрегулировал инфракрасную подсветку скафандра и стал разглядывать окрестности. В двухстах метрах от командирской машины, прикрытая склоном дюны, встала четверка самоходок огневой поддержки. Рядом с ними зарывались в песок транспортеры с боекомплектом. Левее расположились несколько открытых бронетранспортеров с пехотой. Хотя основную ударную силу армии составляют танки, но без пехоты они быстро гибнут в бою. Танковые части всегда идут в атаку при поддержке пехоты и с огневым сопровождением самоходной артиллерии. Недаром пехоту именуют «царицей планет».
А вот и танкисты. Впереди среди темных силуэтов дюн виднелись приземистые широкие корпуса «Мангустов», среди них выделялись увенчанные массивными башнями силуэты «Дикобразов» САУ-56К непосредственной поддержки. Славомиру было известно, что эти самоходки, идущие в атаку вместе с танками, при тонком противоосколочном бронировании несут мощные 100-мм электромагнитные орудия и большое число самонаводящихся ракет. Кроме того, на «Дикобразах» монтируют комплексы ПВО ближнего действия. Выкатившись на рубеж атаки, танки встали в тени дюн и глубоких ложбинах. Нет смысла подставляться под огонь противника раньше времени. На вершинах песчаных холмов сейчас находились только посты наблюдения и корректировщики.
Прилуков перевел взгляд на часы: до начала штурма оставалось только шесть минут. Последние минуты перед боем. Самое важное время в жизни, когда можно задать себе вопрос: жил ли ты по Прави? И честно ответить на него. Заодно попытаться понять, что ты здесь делаешь? Зачем ты здесь оказался? Славомир сам не понимал, почему он согласился на приглашение Сибирцева. Наверное, в тот момент в подсознании всплыло и настойчиво заявило о себе желание встряхнуться, набраться впечатлений, примитивная романтика. В конце концов, захотелось просто сменить обстановку. Вырваться из тесного мирка внутрикорабельного распорядка. Как-никак целых три года без отпуска.
Славомир Прилуков, несмотря на опасения Всеслава, с радостью принял предложение «побродить по планете». Сибирцев до сих пор не мог понять, что творилось в душе этого молчаливого, ответственного, грамотного офицера, обладающего способностью напрямую, без адаптера работать с корабельным мозгом. На все попытки поговорить по душам Славомир только отшучивался и переводил разговор на нейтральную тему.
За иллюминаторами бота не было видно ни зги. Шли только по приборам и навигационным маякам. Всеслав бросил взгляд на хронометр, до штаба Владимира Добрынича оставалось около двенадцати минут полета. Скоро приземлимся, скоро можно будет воочию узреть, что на поверхности творится.
Наземная операция шла уже четвертый день. На сегодня бойцы Ворона контролировали большую часть планеты, но догоны удерживали в своих руках несколько мощных укрепрайонов. Прекрасно вписанные в рельеф и напичканные тяжелым оружием крепости отбили первый натиск землян. Брать укрепрайоны приходилось по всем правилам военной науки. А атмосфера не давала применять орбитальную бомбардировку. В штабе группировки рассчитали, что без подсветки цели бомбы будут падать с точностью плюс-минус 30 километров. Можно было попасть в своих. Кроме того, проблемой была практически непробиваемая ПВО догонов. Еще один минус, взламывать вражеские линии обороны приходилось без авиационной поддержки.
Планета пока держалась. Кроме засевших за укреплениями вражеских гарнизонов успешно действовали мобильные отряды противника, наносившие внезапные удары по руссколанским подразделениям и тыловым базам. Видимо, под поверхностью Тионы у противника были сотни и тысячи экранированных убежищ и бункеров. Для полной зачистки планеты нужно было время. Только время и систематичная работа ударно-поисковых групп. Несмотря на превосходство в воздухе, хорошее техническое оснащение и слаженную работу подразделений, группа «Самум» несла потери. Противник оказался достойным, умел держать удар и отвечал болезненными неожиданными рейдами по тылам землян. Людям приходилось укреплять свои наземные базы и вести плотное патрулирование и наблюдение над своими районами.
Неожиданно катер чувствительно тряхнуло. Пол ушел из-под ног, от перегрузки заложило уши. Бот накренился на правый борт, но летчик быстро выровнял машину. Над головами пассажиров замигали аварийные маячки. «Держитесь, в нас попали, сажаю машину», – прозвучал в шлемофоне голос Прилукова. Второй удар сбросил пассажиров на пол, катер падал, воздух с тонким свистом вырывался из пробоин. Всеслав попытался подняться, но резкий тормозной импульс вернул его обратно в горизонтальное положение. Скользящий удар, перевернувший все внутренности Сибирцева, противный скрежет днища по песку, сдавленный крик Бравлина. Наконец все стихло. «Пони» замер на месте.
Всеслав со стоном поднялся на ноги и двинулся к оружейному шкафчику. Он прекрасно знал, что гостеприимство аборигенов на этом не закончится, в ближайшее время следует ожидать гостей. За спиной распахнулась дверь кабины, пропуская в отсек Славомира. Тот первым делом помог подняться Бравлину Генералову и, перебросив через плечо пару аварийных контейнеров жизнеобеспечения, подошел к Сибирцеву, к тому времени уже успевшему открыть люк и сейчас обозревавшему местный пейзаж через прицел электромагнитного 6-мм автомата ЭАК-387 «Тур».
– Славомир, где мы находимся? – нарочито небрежным тоном поинтересовался Всеслав, опуская оружие. Вокруг катера раскинулись величественные песчаные дюны. Над головой нависала, буквально давила на плечи непроглядная, тяжелая, ощутимо плотная мгла. Инфракрасная оптика бронескафандра помогала ориентироваться, позволяла отличать песок от камней. Пешком идти можно. Неплохо и то, что вокруг не наблюдалось никаких признаков жизни.
– Примерно в двадцати пяти километрах к северу базируется танковый полк, но зато к югу от нас находится вражеский укрепрайон, – спокойно ответил космофлотец, – и я успел дать SOS.
– И кто доберется до нас первым? – вступил в разговор Бравлин. Программист успел вооружиться громоздкой штурмовой плазменной винтовкой «Аргумент» и выглядел очень внушительно, прямо как на рекламном плакате военкомата: «У вас есть шанс не только заработать, но и повидать мир». Из-за плеча у него выглядывал узловатый ствол «Тура».
– Подождем вон на том холме, – Всеслав показал рукой на нависавшую над катером дюну и иронично поинтересовался: – Стрелять не разучился?
– Нет, из этой бандуры промахнуться трудновато. – Бравлин спрыгнул на землю и первым полез вверх по склону. Он выбрал себе наиболее подходящее оружие: «Аргумент», стрелявший сгустками высокотемпературной плазмы, не требовал от бойца особой меткости. Это было идеальное оружие ближнего боя, основным недостатком плазмогана были большой вес, габариты и крупногабаритный футляр с запасными энергетическими зарядами. Всего «Аргумент» с боекомплектом тянул на полтора центнера, многовато даже с учетом экзомускулатуры бронескафандра.
Сибирцев и Прилуков торопливо пробежались по салону катера и, запасшись боеприпасами и кислородными баллонами, последовали за Бравлином. Вроде они не забыли ничего, без чего нельзя обойтись.
Ночь мгновенно поглотила маленький отряд. Внизу у подножия дюны светились иллюминаторы бота. До Всеслава сквозь звуковые мембраны скафандра доносился тихий шорох песчинок в воздухе. Дул легкий ветерок, как и миллионы лет назад и миллионы лет вперед. Казалось, они одни на целой планете. Нет ни догонов, ни армейской группировки «Самум», ни 4-го флота, висящего на орбите. Только безграничный безжизненный мир и песок под ногами.
Славомир молча толкнул Всеслава в бок и показал пальцем на юго-запад. Всеслав повернул голову в указанном направлении. Так и есть! В ложбине между двух пологих дюн мелькнула неясная тепловая тень. Догоны! Сибирцев немедленно связался с занявшим позицию на левом фланге Генераловым. В эфир ушел короткий приказ: «Бравлин, приготовься. Цель на юго-западе».
Не успел он договорить, как ночная тишина взорвалась грохотом разрывов. На месте несчастного подбитого катера вспыхнуло яркое пламя. Правее обломков «Пони» в воздухе промелькнул силуэт скоростной антигравитационной машины. Всеслав, почти не целясь, выпустил длинную очередь. Славомир в свой черед откатился в сторону и открыл заградительный огонь по ложбине между дюнами. С позиции старшего лейтенанта Генералова доносилось низкое басовитое гудение «Аргумента». Всеслав бросил взгляд налево и непроизвольно зажмурился. Было светло как днем, казалось, в вырытом плазмоганом рве горел песок. Плазменные шары взрывались с ослепительными вспышками, освещая поле боя. Ни люди, ни догоны не могли пройти через это преддверие ада.
В десяти метрах от Всеслава вырос столб взрыва, взрывная волна сбросила человека с гребня дюны, как тряпичную куклу. По бронескафандру пробарабанили осколки. Сибирцев прокатился по склону и, вскочив на ноги, бросился бежать вдоль спасительного склона: «Бойцы, отходим!» Откуда-то сверху скатились Прилуков и Генералов. Бравлину пришлось бросить свой «Аргумент» и вооружиться «Туром», но зато он тащил на плечах целый тюк аварийных контейнеров и кислородных баллонов. В пустыне на чужой планете глоток кислорода может стоить дороже всех сокровищ мира. Ценнее его только аккумуляторы для системы жизнеобеспечения бронескафандра. Без них человек превращается в стальной памятник первопроходимцу. Сдвинуть скафандр с места без помощи сервоприводов невозможно.
В воздухе послышался легкий шелест, Всеслав инстинктивно бросился на землю, остальные последовали его примеру, и вовремя – новый залп кассетных снарядов лег с небольшим перелетом. Шипение генераловского автомата заставило Всеслава поднять голову. Ничего не было видно. Кругом только стена пыли. Сибирцев настроил шумовые фильтры своего скафандра на наивысшую чувствительность, это его и спасло. Услышав над своей головой свист пуль, Всеслав перекатился и осторожно поднял голову. В двух сотнях метров он увидел четверку догонов, а в полуметре от Сибирцева от луча лазера дымился и плавился песок. Огонь бронебойных «Туров» заставил догонов ретироваться, на песке осталось тело гигантского краба, пробитое пулями.
Пора было принимать кардинальное решение, еще несколько минут, и их возьмут в клещи. Всеслав приказал Прилукову отползать назад, а Бравлину подняться на склон дюны и оглядеться. Настало время рвать когти. Неожиданно на позициях догонов вырос целый лес частых разрывов. Видимо, Боги решили, что на сегодня Всеславу и его товарищам достаточно стрессов, и прислали подмогу. Судя по разрывам, била скорострельная мелкокалиберная пушка.
Из-за ближней дюны выскочил песчаный краулер с открытой платформой и, подняв целый столб пыли, остановился рядом с направившими на него свое оружие СГБшниками. С платформы спрыгнул человек с автоматом наперевес.
– Лейтенант Владислав Злобин, – представился офицер. – С кем имею честь говорить?
– Полковник СГБ Сибирцев, – ответил Всеслав, отдавая честь, – и мои товарищи: капитан первого ранга Прилуков и старший лейтенант Генералов.
– Вы вовремя успели, лейтенант, – добавил он тише, – нас почти поджарили.
– Скажите спасибо вашему летчику, – ответствовал Злобин, повернув забрало шлема в сторону Славомира, – успел передать SOS и координаты.
Краулер легко катился по песку, плавно переваливаясь через невысокие дюны и обходя величественные песчаные холмы, закрывавшие половину неба. Еще четыре такие же машины шли следом за командирским вездеходом. Подобрав людей Сибирцева и отогнав догонскую группу, взвод лейтенанта Злобина возвращался в лагерь. Всеслав молча смотрел вперед прямо по курсу краулера. В кромешной тьме, видимые только через инфракрасную оптику, проплывали величественные силуэты песчаных дюн. Мерное покачивание вездехода действовало усыпляющее. Всеслав оглянулся на солдат, большинство из них спали прямо в скафандрах с оружием в руках, в живописных позах расположившись на тесной платформе машины. Еще четверть часа пути, и на горизонте показалось пятнышко света.
– Почти приехали, – Владислав Злобин показал рукой на световое пятно, – наш лагерь.
– Простите, забыл спросить. К какой дивизии относится ваш полк?
– Штурмовой корпус «Гамаюн», 217-й бронепехотный полк.
– Генерал Косарев «Железный Славомир»?
– Да, он самый. Сегодня утром пойдем на штурм, – добавил лейтенант.
Машина остановилась, рядом с краулером из темноты выросла фигура часового. Короткий обмен паролями, и отряд двинулся дальше. Еще через несколько минут движения, проехав между двумя стоящими почти вплотную дюнами, краулер выехал на территорию полевого лагеря. Свет прожекторов, стройные ряды палаток, замершие на краю освещенной площадки, стоящие ровными рядами тяжелые танки КТ-56 «Мангуст» и самоходные установки «Бамбук». В отдалении на краю освещенного пространства вытянулись в линию самоходные орудия непосредственного сопровождения «Дикобраз». На вершинах окружавших лагерь дюн темнели силуэты полковых зениток.
Краулер, почти не сбавляя скорость, промчался по широкой улице палаточного городка и остановился перед отдельно стоящей палаткой. Злобин первым спрыгнул с машины и уверенным шагом направился к шатру, за ним последовала команда Сибирцева.
Пройдя через воздушный тамбур, Всеслав оказался в просторном помещении полкового штаба. Он немедленно отстегнул шлем своего скафандра и с наслаждением втянул полной грудью свежий воздух. Хотя в палатке была обычная, отфильтрованная воздушная смесь, после регенератора бронескафандра она казалась живительной амброзией.
Высокий, слегка сутулый полковник с орлиным профилем лица оторвался от развернутого на стене широкоформатного экрана с рельефной картой и повернулся к вошедшим.
– Полковник СГБ Всеслав Сибирцев, личный представитель Великого Князя на территории группировки «Самум». – Всеслав четким шагом подошел к столу Его спутники, приотстав на пару шагов, двинулись следом.
– Командир 217-го бронепехотного полка, полковник Найденов Добрыня Молчанович, – отрапортовал командир полка, вытягиваясь по стойке «смирно». – Согласно положению о личном представителе Великого Князя, с этого момента перехожу в ваше распоряжение.
– Вольно, Добрыня Молчанович, – остановил его Сибирцев. – Огромное спасибо вам и вашим бойцам, вытащили.
– Не за что, – чуть прищурившись, усмехнулся Найденов. – Ворон каждые пять минут звонит. Интересуется обстановкой.
– Как я понял, вы планируете сегодня начать штурм догонской крепости?
– А вот и генерал, легок на помине, – полковник резво повернулся к затрезвонившему компу.
– Да, нашлись, живы и здоровы, все трое, – Найденов коротко отвечал на вопросы собеседника, – здесь, передаю связь. Это вас, Всеслав Бравлинович.
Сибирцев подошел к компу. С экрана на него смотрело встревоженное лицо Владимира Добрыневича Ворона, командовавшего наземной группировкой.
– Нашелся! Молодец, Всеслав Бравлинович! – Генерал издал восторженный возглас. – Все в порядке?
– Спасибо, все нормально. Сбили зениткой. Нас подобрал поисковый отряд.
– С догонами еще не познакомился?
– К сожалению, успел. Они приготовили нам горячую встречу. – Всеслав скромно улыбнулся. – Но, похоже, мы парочку подстрелили.
– Молодцы СГБшники! Потерь нет?
– Нет, нас вовремя вытащили гвардейцы Найденова.
– Хорошо, Всеслав Бравлинович, я высылаю бот с истребительным прикрытием, ждите через двадцать минут.
– Подожди, как мне известно, «Гамаюн» через несколько часов идет на штурм. Я останусь с бойцами полковника Найденова.
– Всеслав Бравлинович, мы же решили, что вы начнете работу со штаба. – Ворон выглядел озабоченно. – Я не могу подвергать вашу жизнь опасности. Если что, меня князь поимеет всеми дырами и проделает новые.
– Это мои проблемы, генерал, – в голосе Сибирцева чувствовались металлические нотки. Заботясь о жизни Всеслава, Ворон незаметно перешел грань, которую не имел права переступать, во всяком случае перед подчиненными. Следовало быстро поставить генерала на место и показать ему, кто здесь старший. – Я отвечаю только перед князем лично. Потрудитесь проинформировать командующего корпусом «Гамаюн» генерал-майора Косарева. Впрочем, подождите, я поговорю с ним лично. Всего вам доброго, Владимир Добрынич.
Всеслав выключил связь и повернулся к полковнику:
– Когда, говорите, вы снимаетесь с места?..
Командирский краулер катился по сплошному песчаному океану. Глубокая беспросветная тионская ночь поглотила выдвигающийся на позиции корпус. Только доносившееся со всех сторон приглушенное ворчание моторов, скрежет гусениц и скрип песка говорили Славомиру, что они идут в окружении десятков машин. Справа из темноты вынырнул угловатый силуэт массивной, увешанной контейнерами пусковых установок башни «Бамбука» и, покачивая длинным орудийным стволом, снова растворился в ночи. Ни один огонек не выдавал войсковую колонну, машины шли по приборам и инфравизорам.
В динамиках бронескафандра прозвучал тихий голос Найденова:
– Всем приготовиться. Через 15 минут начинаем. Вездеход увеличил скорость, обгоняя дивизион «Бамбуков», и, выскочив на вершину большой дюны, несколько раз крутанулся на месте, зарываясь в песок. Кроме Славомира в машине ехали полковник Найденов, Сибирцев, Бравлин Генералов и двое бронепехотинцев. Водитель, молчаливый невысокий паренек, поднялся со своего сиденья и направил спаренную турель со скорострельным 30-мм автоматом и зенитным лазером в сторону противника. До передовой линии вражеских укреплений было всего пятнадцать километров по прямой. Добрыня Молчанович прямо на сиденье развернул электронную планшетку и вместе с Всеславом Бравлиновичем склонился над тускло отсвечивающей картой.
От нечего делать Славомир подрегулировал инфракрасную подсветку скафандра и стал разглядывать окрестности. В двухстах метрах от командирской машины, прикрытая склоном дюны, встала четверка самоходок огневой поддержки. Рядом с ними зарывались в песок транспортеры с боекомплектом. Левее расположились несколько открытых бронетранспортеров с пехотой. Хотя основную ударную силу армии составляют танки, но без пехоты они быстро гибнут в бою. Танковые части всегда идут в атаку при поддержке пехоты и с огневым сопровождением самоходной артиллерии. Недаром пехоту именуют «царицей планет».
А вот и танкисты. Впереди среди темных силуэтов дюн виднелись приземистые широкие корпуса «Мангустов», среди них выделялись увенчанные массивными башнями силуэты «Дикобразов» САУ-56К непосредственной поддержки. Славомиру было известно, что эти самоходки, идущие в атаку вместе с танками, при тонком противоосколочном бронировании несут мощные 100-мм электромагнитные орудия и большое число самонаводящихся ракет. Кроме того, на «Дикобразах» монтируют комплексы ПВО ближнего действия. Выкатившись на рубеж атаки, танки встали в тени дюн и глубоких ложбинах. Нет смысла подставляться под огонь противника раньше времени. На вершинах песчаных холмов сейчас находились только посты наблюдения и корректировщики.
Прилуков перевел взгляд на часы: до начала штурма оставалось только шесть минут. Последние минуты перед боем. Самое важное время в жизни, когда можно задать себе вопрос: жил ли ты по Прави? И честно ответить на него. Заодно попытаться понять, что ты здесь делаешь? Зачем ты здесь оказался? Славомир сам не понимал, почему он согласился на приглашение Сибирцева. Наверное, в тот момент в подсознании всплыло и настойчиво заявило о себе желание встряхнуться, набраться впечатлений, примитивная романтика. В конце концов, захотелось просто сменить обстановку. Вырваться из тесного мирка внутрикорабельного распорядка. Как-никак целых три года без отпуска.