Страница:
– Я готов.
– Прекрасно, разрешаю идти.
Когда входная дверь закрылась, выпуская Прилукова, адмирал повернулся к Сибирцеву:
– Всеслав, извини, пожалуйста! Пойми, эта проклятая спешка, наша вечная неготовность. На кораблях некомплект экипажей. «Стремительный» пришел с половиной личного состава, восемь человек вместо четырнадцати. Люди прибудут на транспорте с Высокой Радуги за день до похода. На «Королевце» и «Озерске» не скомплектованы катерные группы. «Полканы» везутся отдельным транспортом. Крейсер «Доростол» не прошел плановый ремонт, у него сейчас замедленная на шесть процентов реакция приводов наведения главного калибра. И так везде. Мой штаб вместо планирования операции занят исключительно снабжением и комплектацией. Треть транспортов и танкеров использована для доставки кучи всякого дерьма на «Рынду», хотя корабли должны были быть полностью скомплектованы и подготовлены еще на своих базах. Мы опять не готовы к войне. По всем планам, четвертый флот должен приводиться в боеготовность за три недели и на первоклассных планетарных базах. А не так, как сейчас.
– Успокойся, Ратибор, ты прекрасно понимаешь, так гораздо быстрее. Чем быстрее мы ударим, тем меньше времени у противника подготовить оборону. Догонам достаточно двух декад, чтобы построить и оснастить орбитальный форт. – Всеслав дружески похлопал Кромлева по плечу. – Они готовят оборону, и время играет против нас.
– Какого черта тогда для удара выделили резервный флот? У меня же нормальная боеготовность ниже, чем у флотов непосредственного реагирования.
– Значит, остальные заняты, – устало проговорил Всеслав, ему уже начал надоедать этот бессмысленный разговор.
– Но почему нельзя было подготовиться до войны? Мудрилы в правительстве и Думе постоянно экономят деньги на армии. Они каждый год режут наш бюджет.
– Ты прав, к сожалению. Флот и спецслужбы получают гораздо меньше, чем надо.
– Твой отец прекрасный человек, он понимает ситуацию. Но его министры рвут одеяло на себя, они забывают, что народ, неспособный прокормить свою армию, вынужден кормить чужую. А в Думе давно собралась редкостная коллекция кастратов и трусливых ублюдков. Недоношенные идиоты.
– Тебе хорошо так говорить, а попробуй-ка сократить фонд изобилия – съедят с дерьмом, без суда и следствия, – заметил Всеслав. При этих словах оба расхохотались, живо представив себе эту картину.
Разговор прервал вызов коммуникатора. Появившийся на экране офицер связи коротко доложил:
– Господин адмирал, на связи катероносец «Светоград», срочный вызов.
– Включайте. – Кромлев повернулся к пульту связи.
– Ратибор Святославович, – на мониторе возникло изображение командира корабля, – вышел из строя реактор, иду на половине мощности, должен подойти к точке рандеву через 27 часов. Для ремонта необходимо тяжелое оборудование.
– Насколько серьезно?
– Вдребезги. Надо менять.
– Высылаю ремонтную базу «Конев». Чистого пространства, Дмитрий Павлович, и удачи.
– К черту! Спасибо, адмирал.
Монитор погас. Кромлев медленно поднялся со стула, бросил красноречивый взгляд на Всеслава и разразился потоком чудовищной ругани. Словоизлияние длилось больше пяти минут. За это время адмирал подробно и образно описал моральный облик и образ жизни, а также ближних и дальних родственников флотского командования, работников службы материального обеспечения и ремонта, членов правительства, своих подчиненных, Великого Князя, догонов, союзников, деятелей искусства, работников коммунального хозяйства, Всеслава Сибирцева, кораблестроителей – досталось всем. При этом его лицо менялось в цвете от красно-бордового до бледного. Всеслав с искренним интересом следил за этим незабываемым действием. Он ни разу не видел своего товарища в таком бешенстве.
Наконец Ратибор выдохся и внятно объяснил Всеславу – замена реактора на ударном катероносце занимает, в среднем, шесть дней. Это сложная инженерная задача, требующая специального оборудования, проводить ее лучше на верфи судоремонтного завода. Можно, конечно, и с помощью мобильной ремонтной базы, но в этом случае все равно после похода требуется доковый ремонт. И вдобавок в наличии всего четыре реактора, на случай ремонта тяжелых кораблей после боя.
Обсуждение прервал очередной вызов, на этот раз от начальника штаба, и старым товарищам пришлось засучить рукава и вплотную заняться организацией боевого и походного построения флота, с проработкой всех вариантов. Всеслав старался вникнуть во все нюансы стратегии и тактики, а у Ратибора было чему поучиться. Адмирал почти всю жизнь служил на эскадрах быстрого реагирования, лично участвовал не в одном сражении. И только год назад его перевели на тыловой флот, как оказалось, только затем, чтобы опять бросить в дерзкий глубокий рейд.
Несмотря на кажущуюся безграничность космоса, люди часто конфликтовали между собой из-за планет и звездных систем с богатыми рудными залежами. Военные конфликты вспыхивали регулярно, к счастью, ни один пока не перерос в крупномасштабную войну. Всемирный Совет вовремя реагировал на агрессию и утихомиривал враждующих экономическими санкциями. Так что длительная война была невозможна – все были заинтересованы в соблюдении торговых договоров и низких пошлинах на международном рынке. Обычно боевые действия велись не дольше двух недель. Кто успевал закрепиться на планете до вступления в действие санкций, тот и оставался победителем. Зато в таких условиях постоянных локальных конфликтов флот и армия всегда сохраняли состояние боевой готовности. При этом работал естественный отбор среди офицеров – больших чинов достигали в первую очередь за счет умения не теряться в боевой обстановке и принимать грамотные взвешенные решения.
6
– Прекрасно, разрешаю идти.
Когда входная дверь закрылась, выпуская Прилукова, адмирал повернулся к Сибирцеву:
– Всеслав, извини, пожалуйста! Пойми, эта проклятая спешка, наша вечная неготовность. На кораблях некомплект экипажей. «Стремительный» пришел с половиной личного состава, восемь человек вместо четырнадцати. Люди прибудут на транспорте с Высокой Радуги за день до похода. На «Королевце» и «Озерске» не скомплектованы катерные группы. «Полканы» везутся отдельным транспортом. Крейсер «Доростол» не прошел плановый ремонт, у него сейчас замедленная на шесть процентов реакция приводов наведения главного калибра. И так везде. Мой штаб вместо планирования операции занят исключительно снабжением и комплектацией. Треть транспортов и танкеров использована для доставки кучи всякого дерьма на «Рынду», хотя корабли должны были быть полностью скомплектованы и подготовлены еще на своих базах. Мы опять не готовы к войне. По всем планам, четвертый флот должен приводиться в боеготовность за три недели и на первоклассных планетарных базах. А не так, как сейчас.
– Успокойся, Ратибор, ты прекрасно понимаешь, так гораздо быстрее. Чем быстрее мы ударим, тем меньше времени у противника подготовить оборону. Догонам достаточно двух декад, чтобы построить и оснастить орбитальный форт. – Всеслав дружески похлопал Кромлева по плечу. – Они готовят оборону, и время играет против нас.
– Какого черта тогда для удара выделили резервный флот? У меня же нормальная боеготовность ниже, чем у флотов непосредственного реагирования.
– Значит, остальные заняты, – устало проговорил Всеслав, ему уже начал надоедать этот бессмысленный разговор.
– Но почему нельзя было подготовиться до войны? Мудрилы в правительстве и Думе постоянно экономят деньги на армии. Они каждый год режут наш бюджет.
– Ты прав, к сожалению. Флот и спецслужбы получают гораздо меньше, чем надо.
– Твой отец прекрасный человек, он понимает ситуацию. Но его министры рвут одеяло на себя, они забывают, что народ, неспособный прокормить свою армию, вынужден кормить чужую. А в Думе давно собралась редкостная коллекция кастратов и трусливых ублюдков. Недоношенные идиоты.
– Тебе хорошо так говорить, а попробуй-ка сократить фонд изобилия – съедят с дерьмом, без суда и следствия, – заметил Всеслав. При этих словах оба расхохотались, живо представив себе эту картину.
Разговор прервал вызов коммуникатора. Появившийся на экране офицер связи коротко доложил:
– Господин адмирал, на связи катероносец «Светоград», срочный вызов.
– Включайте. – Кромлев повернулся к пульту связи.
– Ратибор Святославович, – на мониторе возникло изображение командира корабля, – вышел из строя реактор, иду на половине мощности, должен подойти к точке рандеву через 27 часов. Для ремонта необходимо тяжелое оборудование.
– Насколько серьезно?
– Вдребезги. Надо менять.
– Высылаю ремонтную базу «Конев». Чистого пространства, Дмитрий Павлович, и удачи.
– К черту! Спасибо, адмирал.
Монитор погас. Кромлев медленно поднялся со стула, бросил красноречивый взгляд на Всеслава и разразился потоком чудовищной ругани. Словоизлияние длилось больше пяти минут. За это время адмирал подробно и образно описал моральный облик и образ жизни, а также ближних и дальних родственников флотского командования, работников службы материального обеспечения и ремонта, членов правительства, своих подчиненных, Великого Князя, догонов, союзников, деятелей искусства, работников коммунального хозяйства, Всеслава Сибирцева, кораблестроителей – досталось всем. При этом его лицо менялось в цвете от красно-бордового до бледного. Всеслав с искренним интересом следил за этим незабываемым действием. Он ни разу не видел своего товарища в таком бешенстве.
Наконец Ратибор выдохся и внятно объяснил Всеславу – замена реактора на ударном катероносце занимает, в среднем, шесть дней. Это сложная инженерная задача, требующая специального оборудования, проводить ее лучше на верфи судоремонтного завода. Можно, конечно, и с помощью мобильной ремонтной базы, но в этом случае все равно после похода требуется доковый ремонт. И вдобавок в наличии всего четыре реактора, на случай ремонта тяжелых кораблей после боя.
Обсуждение прервал очередной вызов, на этот раз от начальника штаба, и старым товарищам пришлось засучить рукава и вплотную заняться организацией боевого и походного построения флота, с проработкой всех вариантов. Всеслав старался вникнуть во все нюансы стратегии и тактики, а у Ратибора было чему поучиться. Адмирал почти всю жизнь служил на эскадрах быстрого реагирования, лично участвовал не в одном сражении. И только год назад его перевели на тыловой флот, как оказалось, только затем, чтобы опять бросить в дерзкий глубокий рейд.
Несмотря на кажущуюся безграничность космоса, люди часто конфликтовали между собой из-за планет и звездных систем с богатыми рудными залежами. Военные конфликты вспыхивали регулярно, к счастью, ни один пока не перерос в крупномасштабную войну. Всемирный Совет вовремя реагировал на агрессию и утихомиривал враждующих экономическими санкциями. Так что длительная война была невозможна – все были заинтересованы в соблюдении торговых договоров и низких пошлинах на международном рынке. Обычно боевые действия велись не дольше двух недель. Кто успевал закрепиться на планете до вступления в действие санкций, тот и оставался победителем. Зато в таких условиях постоянных локальных конфликтов флот и армия всегда сохраняли состояние боевой готовности. При этом работал естественный отбор среди офицеров – больших чинов достигали в первую очередь за счет умения не теряться в боевой обстановке и принимать грамотные взвешенные решения.
6
Славомир Прилуков закрыл за собой дверь каюты и, потянувшись, облегченно вздохнул, наконец-то он остался один. Можно распаковать вещи и завалиться спать. Прошедший день был необычайно насыщен событиями. Он словно компенсировал предыдущие две недели.
Офицер присел на кровать, закрыл глаза и постарался прокрутить в голове все, что случилось за этот день. Утро. Сегодня он полностью вспомнил свой бой на «Микуле», и, как говорит врач, это помогло восстановить психику. На самом деле, как будто очнулся после долгого сна Сейчас даже странно – как он мог столько времени жить как растение? Потом, сразу после медосмотра и положительного заключения, разговор с Кромлевым и новое назначение. Пусть с понижением, но зато иду в бой, а не на тыловую базу, дожидаться приказа принять новый корабль. А после рейда можно и о новом крейсере подумать. На этот счет Славомир был спокоен: с его послужным списком штаб предоставит первую же вакансию командира тяжелого или, в крайнем случае, ударного крейсера.
Хорошо, врач дал положительное заключение без каких-либо ограничений. В руссколанском флоте потеря корабля в бою не ложится пятном на послужной список и не считается препятствием для нового назначения. Кадровая комиссия оценивает офицера по нанесенному противнику ущербу и умению выполнять задачи, а целью «Микулы» было обеспечить безопасность научных судов, пусть и ценой своей жизни.
Неприятный осадок достался после встречи с этим самоуверенным полковником госбезопасности. Слишком безапелляционно он попытался вмешаться в процедуру назначения, Ратибор молодец, не дал в обиду. Как там зовут этого представителя? Славомир поморщился, вспомнив наглую, самоуверенную, ухоженную физиономию СГБшника. Прям как на патриотическом плакате «Руссколань превыше всего!». А-а, Сибирцев – вспомнил. Черт, а не сынок ли это князя? Вроде фамилия, отчество подходят. Ну и в Пространство его, обойдемся без высочайшего благословения. Дальше рейда не пошлют, меньше фрегата не дадут!
До прихода «Муромца» Славомир успел хорошенько перекусить и согнать с себя семь потов в тренажерном зале. В молодости он был чемпионом Винеты по рукопашному бою и до сих пор не терял форму благодаря постоянным тренировкам. Затем он плотно позавтракал в офицерской столовой. А потом к причалу подошел рейдер, и тут началось….
Прилуков довольно потянулся, вспоминая знакомство с экипажем и кораблем. «Илья Муромец» был родным братом погибшего «Микулы», но моложе на три года. Явлинов сильно обрадовался неожиданной встрече и назначению на корабль старого сослуживца. Вадим только громко, радостно расхохотался при виде Прилукова и, ничего не говоря, потащил нового старпома в рубку знакомить с экипажем. В свое время они вместе служили на фрегате «Грозящий». Молодые лейтенанты, только-только закончившие военно-космическое училище. Только Славомир на Винете, а Вадим на Голуни. Естественно, они сдружились. Потом судьба разбросала их по разным флотам и эскадрам. Оба служили в действующих флотах, потом получили командование тяжелыми крейсерами. Несмотря на долгие разлуки, товарищи не забывали друг друга. Пусть со времени их знакомства прошло без малого четырнадцать лет. Это ничего не значит. Служба на самом первом корабле никогда не забывается. И старые товарищи не забываются.
Не успевший даже доложиться по форме, Славомир с ходу окунулся в круговорот внутрикорабельной жизни. «К навьям формальности», – заявил Явлинов, показывая товарищу его боевой кокон управления. После чего состоялось знакомство с экипажем «Муромца» через корабельную инфосистему. Вадим хорошо разбирался в кадровой политике: случайных людей у него не было. Сейчас Прилуков с удовольствием вспоминал незабываемое впечатление, которое произвел на него экипаж. Семьдесят шесть человек, спаянные в крепкий коллектив, прекрасно знающие свой корабль, ставший для них родным домом. Кто-кто, а Славомир это понимал. А кроме экипажа на корабле еще был целый взвод космического десанта. Тоже следовало учитывать. Постепенно воспоминания затуманились и расплылись в дымке сна.
Каменистая равнина от края и до края. Тусклый рассеянный свет, льющийся откуда-то сверху. Славомир огляделся по сторонам и похлопал себя по бокам. К его удивлению, его тело облегала кольчуга, на голове сидел прочный шлем с полумаской и нащечниками, вот из-за чего поле зрения было сужено. На левой руке висел высокий дубовый щит с железной оковкой.
Из-за горизонта вылетел всадник и направился навстречу Славомиру. Ехал неизвестный неожиданно быстро, или это горизонт был близко? Богатырский конь скакал, высекая копытами искры из камней. Движения наездника казались неторопливыми и в то же время быстрыми, рваными. Вот всадник приблизился к Славомиру и поднял руку в латной перчатке в приветственном жесте. Славомир на всякий случай поправил прямой полуторный меч, висевший у бедра, и тронул коня коленями, побуждая его двинуться навстречу незнакомцу. Приближающийся всадник еще раз помахал рукой. Конь вздыбился и заржал, почувствовав крепкую руку, сжимавшую поводья.
– Славомир, – проревел всадник. – Ты нашел свой путь!
– Кто ты? – ответствовал Прилуков, приподнимая щит и беря в руку рукоять меча, он не понимал, что это за встречный и что он вопрошает.
– Ты проснулся, воин, твоя десница держит силу русов.
– Кто ты? – Славомир выхватил меч из ножен. Льдистое лезвие сыпалось искрами, тяжелый меч, словно сам по себе, поднялся, салютуя встречному воину.
– Ты держишь силу Всевышнего, Неназываемого, Славомир, храни ее, – еще раз прокричал неизвестный.
Конь поднялся на дыбы и рванулся в сторону, сбрасывая седока.
Очнулся после сна Прилуков в холодном поту: «Ну и приснится! Навь с ними!» Часы показывали шесть утра по корабельному времени. Пора было подниматься и приступать к обязанностям. День предстоял тяжелый и интересный. Вадим Явлинов планировал сегодня завершить предпоходную подготовку, тестирование систем и полностью снарядить крейсер всем необходимым для долгого рейда. Вчера во время обхода корабля Славомир заметил, что корабль в прекрасном состоянии, чувствовалось, что он в руках хорошего командира. Но все одно, сегодня никто жаловаться на безделье не будет.
Сразу после завтрака в кают-компании Славомир занялся делом. Как принято писать в официальных файлах: приступил к исполнению своих обязанностей. Весь день он провел в отсеках «Муромца». Работы хватало. Надо было лично обойти весь корабль, проверить все отсеки и боевые посты, переговорить с людьми, вникнуть во все нюансы и тонкости. Работы, по-хорошему, на целую неделю, но надо управиться до вечера.
К концу вахты все системы были протестированы и настроены. Реакторы почти неслышно урчали на холостом ходу, погреба ломились от корабельных припасов. «Муромец», удивительно похожий на гигантскую касатку, стоял у причала, готовый в любой момент обрубить концы и исчезнуть в глубоком космосе. В 19:30 по стандартному времени крейсер получил приказ идти в боевое охранение базы. Тут же от корпуса отсоединили переходные рукава, заправочные шланги, продуктопроводы. Тяжелая девятисотметровая туша корабля медленно, вальяжно отошла от причала и, плавно набрав скорость, растворилась в пространстве.
Астростанция «Рында-14» находилась в системе тусклого красного карлика на самой границе руссколанского сектора космоса. Пятикилометровый сфероид станции кружился на орбите вокруг звезды на достаточном удалении от двух планет системы. Обычных каменных, ничем не примечательных шаров. На второй планете системы до сих пор остались заброшенные рудники и небольшой металлургический заводик. Они были развернуты сорок восемь лет назад при строительстве станции. В дальнейшем нужда в них отпала, у княжества было достаточно богатых сырьевых планет рядом с обитаемыми мирами. А сама астростанция существовала как пограничная база флота и склад флотского снаряжения. Кроме того, на станции постоянно базировалась патрульная эскадра в составе шести крейсеров и восемнадцати фрегатов. На границах княжества были раскиданы десятки таких баз. Еще две дюжины уже заброшены. Граница ушла вперед, а демонтировать, перетаскивать и собирать заново огромные искусственные астероиды слишком накладно. Дешевле построить новые станции.
Корабль шел в надпространстве в одной десятой светового года от «Рынды», обеспечивая патрулирование, дозор и ближнее прикрытие базы на время разворачивания основных сил. Несколько крейсеров и фрегатов постоянно крейсировали на ближних и дальних подступах к базе, готовые принять на себя первый удар атакующих флотов врага. Или, что предпочтительнее, заранее обнаружить противника и предупредить своих.
«Илья Муромец» отвечал за участок ближней сферы дозора. Где-то вдалеке дрейфовали клиперы дальнего дозора, обеспечивая дальний периметр безопасности и раннего обнаружения. Изящные, элегантные быстроходные корабли, совершенно не приспособленные к серьезному бою, но зато под завязку набитые мощнейшей аппаратурой наблюдения и дальнего обнаружения. «Глаза и уши» флота. В случае столкновения с противником клипера спасали мощные двигатели, позволяющие обгонять даже сверхскоростные фрегаты новейшей серии «Дикий».
Славомир захлопнул за собой дверь каюты и, не раздеваясь, рухнул на кровать. Только что закончилась вахта, восемь часов дежурства в боевой рубке крейсера. Надо было бы распаковать сумку, расставить, навести в каюте порядок, придать ей жилой вид, но сил уже не было. Прилуков махнул на сиротливо жавшийся в углу баул рукой, постоял сутки, и ничего, закрыл глаза и закинул руки за голову. Несмотря на усталость, сон не шел. Вроде Славомир недавно валился с ног от усталости, а стоило принять горизонтальное положение и расслабиться, как усталость исчезла. Наоборот, в мозгу кружился целый хоровод беспокойных мыслей, в голову настойчиво лезли воспоминания. Из небытия воскресли старые и забытые люди и проблемы.
Вспомнилось, что после того боя Славомир так ни разу и не позвонил домой на Винету. Он раздраженно отмахнулся от назойливых мыслей, но воспоминания снова и снова с маниакальной настойчивостью лезли в голову. Перед Славомиром прошли его друзья по космошколе, сослуживцы, знакомые с Винеты, вспомнилась Ивена. Они мирно разошлись пять лет назад. Обычная старая как мир история – два человека, понявшие, что их ничего уже не связывает. Славомир начал забывать, как она выглядит. А тут в мельчайших подробностях вспомнилась сцена пятнадцатилетней давности.
Космопорт Дубравна. Ночь. Разрывая плотные тяжелые дождевые тучи, на посадку заходит бот с фрегата «Грозящий». Идет ливень. Потоки воды обрушиваются с неба на черный термопласт посадочного поля. Катер, заметный только по навигационным огням, садится в лучах прожекторов на покрытое лужами летное поле. Струи воды хлещут по обшивке. Маленький кар пристыковывается к люку. Славомир и еще три космофлотца с «Грозящего» забираются в кар, и маленькая машина, разбрызгивая лужи, мчит к зданию космопорта. Сквозь косые струи дождя виднеется ярко освещенное здание на фоне тяжелых туч, затянувших ночное небо.
Космопорт быстро приближается и вскоре полностью заполняет собой лобовое стекло машины. Пахнет свежестью. В нос ударяет целая феерия ароматов. Запах дождя, грозовой свежести, листьев и трав, земли. Нос улавливает еле заметный привкус соленой воблы. Откуда здесь, в каре, этот запах? Славомир почти забыл этот мир запахов за время, проведенное в стерильной атмосфере корабля. Кар влетает в приветственно открытый портал и замирает. Через минуту космонавты входят в центральный холл.
Славомир невольно поморщился, после феерии дождя, омывавшего летное поле, в здании было неестественно тихо, сухо и уютно. Слишком комфортно. Божественная, очищающая стихия дождя была не в силах проникнуть в эту затхлую, уютную нору. Зал был почти пуст. Киберуборщики деловито сновали по полу. Несколько человек, в ожидании шлюпки на грузопассажирский «Слободан Милошевич», оккупировали стойку бара. Две влюбленные парочки тихо ворковали у информационного экрана. А у стены, грациозно закинув ногу за ногу, сидела Она.
Славомир замер, он смотрел только на нее, на Ивену. Она ждала его, прилетела в космопорт ночью сквозь ливень, чтобы встретить первой. Она встречала его, молодого штурмана, гордящегося своими новенькими лейтенантскими погонами и бредящего дальним космосом. Простая девчонка, познакомившаяся полгода назад с выпускником космошколы. Они встречались во время нечастых прилетов Славомира, изредка общались по коммуникатору. Обычное, ничего не значащее знакомство. Сегодня она прилетела на встречу.
Ивена поднялась, прижала ладони к груди и бросилась навстречу Славомиру. Этот миг навеки врезался в память во всех деталях. Невысокая, слегка округлых чувственных форм шатенка. На щеках румянец от смущения и избытка чувств. Она бежит навстречу, через весь зал, обтягивающий серебристый комбинезон подчеркивает гармоничную девичью фигуру. Молодой парень, сидевший у стойки бара, открыв рот, смотрит на Ивену, совершенно забыв про свой коктейль и соседа, с которым он только что о чем-то горячо спорил. Мгновение, и Славомир захлебнулся, утонул в густых шелковистых волосах, захлестнувших его лицо. Вынырнул и встретился с восхищенным нежным взглядом зеленых колдовских глаз.
Эта ночь запомнилась в виде не связанных между собой эпизодов. Они купались в Светлыне. Взявшись за руки, бежали под дождем, мокрые насквозь и счастливые. Обнимались. Куда-то мчались на бешеной скорости, выжимая из флаера все до предела. Обнимали и ласкали друг друга. Целовались под проливным дождем. Дождь словно смыл всю грязь, всю напускную серьезность и ханжеское целомудрие. Они будто родились заново, чистые, непосредственные и свободные от всего лишнего и мешающего хрупкому, нежному и в то же время всесокрушающему и поглощающему без остатка чувству Любви.
Через четыре дня Славомир улетел. «Грозящий» уходил на Высокую Радугу. Через три месяца, во время следующего его прилета, они поженились. А еще через десять лет, точнее девять лет и десять месяцев, Ивена подала на развод. Славомир был готов к такому финалу, любовь, вспыхнувшая в ту незабываемую ночь, тихо и незаметно умерла. Так получилось, что Славомир все реже и реже бывал дома. Ни супруга, ни сыновья, двое озорных мальчишек, и двое удивительно похожих на Ивену девчонок-близняшек не могли заменить свободу и безграничность дальнего космоса. Жена это слишком хорошо понимала. Прилуков полностью посвятил свою жизнь флоту и в свои 38 лет заслужил репутацию одного из лучших офицеров Руссколанского военного флота, прекрасного специалиста и убежденного холостяка. С тех пор ничто не могло поколебать эту репутацию. Славомир был однолюбом, и ни одна женщина не могла вытеснить из его сердца любовь к безграничному звездному простору и дальним походам.
Тревожные звонки боевой тревоги бесцеремонно прервали воспоминания. Славомир вскочил с кровати и, выскочив из каюты, одним прыжком влетел в люк транспортной системы, по пути ткнув пальцем в пульт управления. Боевые корабли землян пронизывались сложной паутиной автоматической транспортной системы, которая в считанные секунды доставляла людей в любую точку корабля. На случай аварии кораблестроители заложили в конструкцию и обычные пути сообщения: коридоры, шахты, переходы, но военные космофлотцы пользовались ими крайне редко.
Славомир влетел в рубку, прямо в свой кокон. Мягкие, дружелюбные руки боевого модуля управления заключили старпома в свои объятия, сразу включился прямой контакт с инфосистемой корабля. В мозг хлынул поток информации от центрального компьютера «Муромца». Клиперы «Берегиня» и «Листопад» засекли три быстроходные среднеразмерные цели, идущие курсом на «Рынду-14».
«Отхожу, удерживаю контакт на пределе», – прозвучал в голове уверенный голос командира «Листопада». Сразу после получения сигнала с клиперов капитан первого ранга Явлинов положил корабль на курс перехвата неопознанных кораблей – кто бы это ни был, их присутствие в районе сосредоточения флота было крайне нежелательным. Сигарообразный, гладкий, без выступающих за броню выносных элементов корпус «Муромца» мелко дрожал от рева маршевых двигателей, крейсер держал «самый полный». Рейдер мчался вперед, как гончая или скорее как звездная касатка, кит-убийца, почуявший добычу.
Клиперы непрерывно передавали данные с локаторов, наводя крейсер на цель. Расстояние сжималось и отбрасывалось за корму. Звездная касатка, обгоняя медлительные неуклюжие кванты света, мчалась к своим жертвам. Три догонских эсминца (клиперы уже классифицировали цели) пока сохраняли прежний курс, видимо, их сенсоры еще не засекли корабли землян, и они шли прямо навстречу тяжелому руссколанскому крейсеру.
Курс, скорость, текущие координаты, отчеты о состоянии корабельных систем, четкие доклады боевых постов – все данные без промедления выдавались прямо в мозг пилотов, ответные мысленные приказы моментально принимались корабельным мозгом к исполнению. Экипаж, связанный нитью прямого киберконтакта, действовал как один человек Артиллеристы были готовы обрушить на противника сокрушительную мощь своих излучателей и торпедных аппаратов, пилоты боевых катеров сидели в коконах управления своих машин и ждали команду на старт. Экипаж рвался в бой.
На экранах появились, стремительно приблизились, откатились назад и заняли место в кильватере «Листопад» и «Берегиня». Крейсер мчался вперед. Наведение пока осуществлялось с клиперов, их сенсоры на порядок превосходили локаторы крейсера. Наконец приборы «Муромца» засекли противника. Напряжение погони нарастало. Через несколько тяжелых, свинцовых, растянувшихся секунд догоны резко сбавили скорость и повернули, видимо они засекли «Илью Муромца» и решили отойти. Уйти, пока не поздно. Нет, уже поздно.
«Погоня!!!»
Рев реакторов усилился и перешел в тонкий, граничащий с ультразвуком визг, отдававшийся мелкой вибрацией корпуса.
«Форсаж!» «Полный вперед! Самый полный! Выжать все!!!» – Вадима Явлинова охватил охотничий азарт. Силуэты эсминцев на пространственных экранах медленно приближались. Догоны, видимо, выжимали из реакторов предельную скорость, но оторваться от «Муромца» не могли.
Трудно найти корабль, способный состязаться в скорости с новейшим руссколанским тяжелым крейсером. Сверхсовременная боевая машина, сочетающая в себе огневую мощь звена эскадренных крейсеров, скорость фрегата и ангарную палубу катероносца, предназначалась в первую очередь для дальней разведки в глубоком космосе и рассчитывалась на одиночный бой с любым возможным противником. Скорость, огневая мощь, энерговооруженность этого корабля на порядок превосходили любой эскадренный корабль любого известного флота. С ним могли конкурировать только корабли одного с ним класса: тяжелые крейсера дальней разведки. Элитные корабли земных флотов.
Расстояние неумолимо сокращалось. Теперь противник рассыпался веером, надеясь, что хоть один из трех эсминцев уйдет от погони.
«Катера, на старт. Старпом, распределить цели», – получив приказ, Славомир с головой погрузился в работу систем наведения и координации.
«Первое звено, второе, пятое… цель, ордер атаки. Старт!» – Катера с ревом срывались со стартовых столов, покидали ангарную палубу и устремлялись в погоню, следуя четким указаниям «Папы». Несколько секунд, и эскадрильи рассыпались по пространству, двумя боевыми роями настигая эсминцы противника. Сам «Илья» гнался за средним эсминцем. Вскоре дистанция сократилась до дальности выстрела главного калибра. Все, можно было открывать огонь. Еще немного, еще несколько длинных растянутых долей секунды погони, и крейсер легонько дрогнул от залпа носовых излучателей. Затем еще и еще.
Офицер присел на кровать, закрыл глаза и постарался прокрутить в голове все, что случилось за этот день. Утро. Сегодня он полностью вспомнил свой бой на «Микуле», и, как говорит врач, это помогло восстановить психику. На самом деле, как будто очнулся после долгого сна Сейчас даже странно – как он мог столько времени жить как растение? Потом, сразу после медосмотра и положительного заключения, разговор с Кромлевым и новое назначение. Пусть с понижением, но зато иду в бой, а не на тыловую базу, дожидаться приказа принять новый корабль. А после рейда можно и о новом крейсере подумать. На этот счет Славомир был спокоен: с его послужным списком штаб предоставит первую же вакансию командира тяжелого или, в крайнем случае, ударного крейсера.
Хорошо, врач дал положительное заключение без каких-либо ограничений. В руссколанском флоте потеря корабля в бою не ложится пятном на послужной список и не считается препятствием для нового назначения. Кадровая комиссия оценивает офицера по нанесенному противнику ущербу и умению выполнять задачи, а целью «Микулы» было обеспечить безопасность научных судов, пусть и ценой своей жизни.
Неприятный осадок достался после встречи с этим самоуверенным полковником госбезопасности. Слишком безапелляционно он попытался вмешаться в процедуру назначения, Ратибор молодец, не дал в обиду. Как там зовут этого представителя? Славомир поморщился, вспомнив наглую, самоуверенную, ухоженную физиономию СГБшника. Прям как на патриотическом плакате «Руссколань превыше всего!». А-а, Сибирцев – вспомнил. Черт, а не сынок ли это князя? Вроде фамилия, отчество подходят. Ну и в Пространство его, обойдемся без высочайшего благословения. Дальше рейда не пошлют, меньше фрегата не дадут!
До прихода «Муромца» Славомир успел хорошенько перекусить и согнать с себя семь потов в тренажерном зале. В молодости он был чемпионом Винеты по рукопашному бою и до сих пор не терял форму благодаря постоянным тренировкам. Затем он плотно позавтракал в офицерской столовой. А потом к причалу подошел рейдер, и тут началось….
Прилуков довольно потянулся, вспоминая знакомство с экипажем и кораблем. «Илья Муромец» был родным братом погибшего «Микулы», но моложе на три года. Явлинов сильно обрадовался неожиданной встрече и назначению на корабль старого сослуживца. Вадим только громко, радостно расхохотался при виде Прилукова и, ничего не говоря, потащил нового старпома в рубку знакомить с экипажем. В свое время они вместе служили на фрегате «Грозящий». Молодые лейтенанты, только-только закончившие военно-космическое училище. Только Славомир на Винете, а Вадим на Голуни. Естественно, они сдружились. Потом судьба разбросала их по разным флотам и эскадрам. Оба служили в действующих флотах, потом получили командование тяжелыми крейсерами. Несмотря на долгие разлуки, товарищи не забывали друг друга. Пусть со времени их знакомства прошло без малого четырнадцать лет. Это ничего не значит. Служба на самом первом корабле никогда не забывается. И старые товарищи не забываются.
Не успевший даже доложиться по форме, Славомир с ходу окунулся в круговорот внутрикорабельной жизни. «К навьям формальности», – заявил Явлинов, показывая товарищу его боевой кокон управления. После чего состоялось знакомство с экипажем «Муромца» через корабельную инфосистему. Вадим хорошо разбирался в кадровой политике: случайных людей у него не было. Сейчас Прилуков с удовольствием вспоминал незабываемое впечатление, которое произвел на него экипаж. Семьдесят шесть человек, спаянные в крепкий коллектив, прекрасно знающие свой корабль, ставший для них родным домом. Кто-кто, а Славомир это понимал. А кроме экипажа на корабле еще был целый взвод космического десанта. Тоже следовало учитывать. Постепенно воспоминания затуманились и расплылись в дымке сна.
Каменистая равнина от края и до края. Тусклый рассеянный свет, льющийся откуда-то сверху. Славомир огляделся по сторонам и похлопал себя по бокам. К его удивлению, его тело облегала кольчуга, на голове сидел прочный шлем с полумаской и нащечниками, вот из-за чего поле зрения было сужено. На левой руке висел высокий дубовый щит с железной оковкой.
Из-за горизонта вылетел всадник и направился навстречу Славомиру. Ехал неизвестный неожиданно быстро, или это горизонт был близко? Богатырский конь скакал, высекая копытами искры из камней. Движения наездника казались неторопливыми и в то же время быстрыми, рваными. Вот всадник приблизился к Славомиру и поднял руку в латной перчатке в приветственном жесте. Славомир на всякий случай поправил прямой полуторный меч, висевший у бедра, и тронул коня коленями, побуждая его двинуться навстречу незнакомцу. Приближающийся всадник еще раз помахал рукой. Конь вздыбился и заржал, почувствовав крепкую руку, сжимавшую поводья.
– Славомир, – проревел всадник. – Ты нашел свой путь!
– Кто ты? – ответствовал Прилуков, приподнимая щит и беря в руку рукоять меча, он не понимал, что это за встречный и что он вопрошает.
– Ты проснулся, воин, твоя десница держит силу русов.
– Кто ты? – Славомир выхватил меч из ножен. Льдистое лезвие сыпалось искрами, тяжелый меч, словно сам по себе, поднялся, салютуя встречному воину.
– Ты держишь силу Всевышнего, Неназываемого, Славомир, храни ее, – еще раз прокричал неизвестный.
Конь поднялся на дыбы и рванулся в сторону, сбрасывая седока.
Очнулся после сна Прилуков в холодном поту: «Ну и приснится! Навь с ними!» Часы показывали шесть утра по корабельному времени. Пора было подниматься и приступать к обязанностям. День предстоял тяжелый и интересный. Вадим Явлинов планировал сегодня завершить предпоходную подготовку, тестирование систем и полностью снарядить крейсер всем необходимым для долгого рейда. Вчера во время обхода корабля Славомир заметил, что корабль в прекрасном состоянии, чувствовалось, что он в руках хорошего командира. Но все одно, сегодня никто жаловаться на безделье не будет.
Сразу после завтрака в кают-компании Славомир занялся делом. Как принято писать в официальных файлах: приступил к исполнению своих обязанностей. Весь день он провел в отсеках «Муромца». Работы хватало. Надо было лично обойти весь корабль, проверить все отсеки и боевые посты, переговорить с людьми, вникнуть во все нюансы и тонкости. Работы, по-хорошему, на целую неделю, но надо управиться до вечера.
К концу вахты все системы были протестированы и настроены. Реакторы почти неслышно урчали на холостом ходу, погреба ломились от корабельных припасов. «Муромец», удивительно похожий на гигантскую касатку, стоял у причала, готовый в любой момент обрубить концы и исчезнуть в глубоком космосе. В 19:30 по стандартному времени крейсер получил приказ идти в боевое охранение базы. Тут же от корпуса отсоединили переходные рукава, заправочные шланги, продуктопроводы. Тяжелая девятисотметровая туша корабля медленно, вальяжно отошла от причала и, плавно набрав скорость, растворилась в пространстве.
Астростанция «Рында-14» находилась в системе тусклого красного карлика на самой границе руссколанского сектора космоса. Пятикилометровый сфероид станции кружился на орбите вокруг звезды на достаточном удалении от двух планет системы. Обычных каменных, ничем не примечательных шаров. На второй планете системы до сих пор остались заброшенные рудники и небольшой металлургический заводик. Они были развернуты сорок восемь лет назад при строительстве станции. В дальнейшем нужда в них отпала, у княжества было достаточно богатых сырьевых планет рядом с обитаемыми мирами. А сама астростанция существовала как пограничная база флота и склад флотского снаряжения. Кроме того, на станции постоянно базировалась патрульная эскадра в составе шести крейсеров и восемнадцати фрегатов. На границах княжества были раскиданы десятки таких баз. Еще две дюжины уже заброшены. Граница ушла вперед, а демонтировать, перетаскивать и собирать заново огромные искусственные астероиды слишком накладно. Дешевле построить новые станции.
Корабль шел в надпространстве в одной десятой светового года от «Рынды», обеспечивая патрулирование, дозор и ближнее прикрытие базы на время разворачивания основных сил. Несколько крейсеров и фрегатов постоянно крейсировали на ближних и дальних подступах к базе, готовые принять на себя первый удар атакующих флотов врага. Или, что предпочтительнее, заранее обнаружить противника и предупредить своих.
«Илья Муромец» отвечал за участок ближней сферы дозора. Где-то вдалеке дрейфовали клиперы дальнего дозора, обеспечивая дальний периметр безопасности и раннего обнаружения. Изящные, элегантные быстроходные корабли, совершенно не приспособленные к серьезному бою, но зато под завязку набитые мощнейшей аппаратурой наблюдения и дальнего обнаружения. «Глаза и уши» флота. В случае столкновения с противником клипера спасали мощные двигатели, позволяющие обгонять даже сверхскоростные фрегаты новейшей серии «Дикий».
Славомир захлопнул за собой дверь каюты и, не раздеваясь, рухнул на кровать. Только что закончилась вахта, восемь часов дежурства в боевой рубке крейсера. Надо было бы распаковать сумку, расставить, навести в каюте порядок, придать ей жилой вид, но сил уже не было. Прилуков махнул на сиротливо жавшийся в углу баул рукой, постоял сутки, и ничего, закрыл глаза и закинул руки за голову. Несмотря на усталость, сон не шел. Вроде Славомир недавно валился с ног от усталости, а стоило принять горизонтальное положение и расслабиться, как усталость исчезла. Наоборот, в мозгу кружился целый хоровод беспокойных мыслей, в голову настойчиво лезли воспоминания. Из небытия воскресли старые и забытые люди и проблемы.
Вспомнилось, что после того боя Славомир так ни разу и не позвонил домой на Винету. Он раздраженно отмахнулся от назойливых мыслей, но воспоминания снова и снова с маниакальной настойчивостью лезли в голову. Перед Славомиром прошли его друзья по космошколе, сослуживцы, знакомые с Винеты, вспомнилась Ивена. Они мирно разошлись пять лет назад. Обычная старая как мир история – два человека, понявшие, что их ничего уже не связывает. Славомир начал забывать, как она выглядит. А тут в мельчайших подробностях вспомнилась сцена пятнадцатилетней давности.
Космопорт Дубравна. Ночь. Разрывая плотные тяжелые дождевые тучи, на посадку заходит бот с фрегата «Грозящий». Идет ливень. Потоки воды обрушиваются с неба на черный термопласт посадочного поля. Катер, заметный только по навигационным огням, садится в лучах прожекторов на покрытое лужами летное поле. Струи воды хлещут по обшивке. Маленький кар пристыковывается к люку. Славомир и еще три космофлотца с «Грозящего» забираются в кар, и маленькая машина, разбрызгивая лужи, мчит к зданию космопорта. Сквозь косые струи дождя виднеется ярко освещенное здание на фоне тяжелых туч, затянувших ночное небо.
Космопорт быстро приближается и вскоре полностью заполняет собой лобовое стекло машины. Пахнет свежестью. В нос ударяет целая феерия ароматов. Запах дождя, грозовой свежести, листьев и трав, земли. Нос улавливает еле заметный привкус соленой воблы. Откуда здесь, в каре, этот запах? Славомир почти забыл этот мир запахов за время, проведенное в стерильной атмосфере корабля. Кар влетает в приветственно открытый портал и замирает. Через минуту космонавты входят в центральный холл.
Славомир невольно поморщился, после феерии дождя, омывавшего летное поле, в здании было неестественно тихо, сухо и уютно. Слишком комфортно. Божественная, очищающая стихия дождя была не в силах проникнуть в эту затхлую, уютную нору. Зал был почти пуст. Киберуборщики деловито сновали по полу. Несколько человек, в ожидании шлюпки на грузопассажирский «Слободан Милошевич», оккупировали стойку бара. Две влюбленные парочки тихо ворковали у информационного экрана. А у стены, грациозно закинув ногу за ногу, сидела Она.
Славомир замер, он смотрел только на нее, на Ивену. Она ждала его, прилетела в космопорт ночью сквозь ливень, чтобы встретить первой. Она встречала его, молодого штурмана, гордящегося своими новенькими лейтенантскими погонами и бредящего дальним космосом. Простая девчонка, познакомившаяся полгода назад с выпускником космошколы. Они встречались во время нечастых прилетов Славомира, изредка общались по коммуникатору. Обычное, ничего не значащее знакомство. Сегодня она прилетела на встречу.
Ивена поднялась, прижала ладони к груди и бросилась навстречу Славомиру. Этот миг навеки врезался в память во всех деталях. Невысокая, слегка округлых чувственных форм шатенка. На щеках румянец от смущения и избытка чувств. Она бежит навстречу, через весь зал, обтягивающий серебристый комбинезон подчеркивает гармоничную девичью фигуру. Молодой парень, сидевший у стойки бара, открыв рот, смотрит на Ивену, совершенно забыв про свой коктейль и соседа, с которым он только что о чем-то горячо спорил. Мгновение, и Славомир захлебнулся, утонул в густых шелковистых волосах, захлестнувших его лицо. Вынырнул и встретился с восхищенным нежным взглядом зеленых колдовских глаз.
Эта ночь запомнилась в виде не связанных между собой эпизодов. Они купались в Светлыне. Взявшись за руки, бежали под дождем, мокрые насквозь и счастливые. Обнимались. Куда-то мчались на бешеной скорости, выжимая из флаера все до предела. Обнимали и ласкали друг друга. Целовались под проливным дождем. Дождь словно смыл всю грязь, всю напускную серьезность и ханжеское целомудрие. Они будто родились заново, чистые, непосредственные и свободные от всего лишнего и мешающего хрупкому, нежному и в то же время всесокрушающему и поглощающему без остатка чувству Любви.
Через четыре дня Славомир улетел. «Грозящий» уходил на Высокую Радугу. Через три месяца, во время следующего его прилета, они поженились. А еще через десять лет, точнее девять лет и десять месяцев, Ивена подала на развод. Славомир был готов к такому финалу, любовь, вспыхнувшая в ту незабываемую ночь, тихо и незаметно умерла. Так получилось, что Славомир все реже и реже бывал дома. Ни супруга, ни сыновья, двое озорных мальчишек, и двое удивительно похожих на Ивену девчонок-близняшек не могли заменить свободу и безграничность дальнего космоса. Жена это слишком хорошо понимала. Прилуков полностью посвятил свою жизнь флоту и в свои 38 лет заслужил репутацию одного из лучших офицеров Руссколанского военного флота, прекрасного специалиста и убежденного холостяка. С тех пор ничто не могло поколебать эту репутацию. Славомир был однолюбом, и ни одна женщина не могла вытеснить из его сердца любовь к безграничному звездному простору и дальним походам.
Тревожные звонки боевой тревоги бесцеремонно прервали воспоминания. Славомир вскочил с кровати и, выскочив из каюты, одним прыжком влетел в люк транспортной системы, по пути ткнув пальцем в пульт управления. Боевые корабли землян пронизывались сложной паутиной автоматической транспортной системы, которая в считанные секунды доставляла людей в любую точку корабля. На случай аварии кораблестроители заложили в конструкцию и обычные пути сообщения: коридоры, шахты, переходы, но военные космофлотцы пользовались ими крайне редко.
Славомир влетел в рубку, прямо в свой кокон. Мягкие, дружелюбные руки боевого модуля управления заключили старпома в свои объятия, сразу включился прямой контакт с инфосистемой корабля. В мозг хлынул поток информации от центрального компьютера «Муромца». Клиперы «Берегиня» и «Листопад» засекли три быстроходные среднеразмерные цели, идущие курсом на «Рынду-14».
«Отхожу, удерживаю контакт на пределе», – прозвучал в голове уверенный голос командира «Листопада». Сразу после получения сигнала с клиперов капитан первого ранга Явлинов положил корабль на курс перехвата неопознанных кораблей – кто бы это ни был, их присутствие в районе сосредоточения флота было крайне нежелательным. Сигарообразный, гладкий, без выступающих за броню выносных элементов корпус «Муромца» мелко дрожал от рева маршевых двигателей, крейсер держал «самый полный». Рейдер мчался вперед, как гончая или скорее как звездная касатка, кит-убийца, почуявший добычу.
Клиперы непрерывно передавали данные с локаторов, наводя крейсер на цель. Расстояние сжималось и отбрасывалось за корму. Звездная касатка, обгоняя медлительные неуклюжие кванты света, мчалась к своим жертвам. Три догонских эсминца (клиперы уже классифицировали цели) пока сохраняли прежний курс, видимо, их сенсоры еще не засекли корабли землян, и они шли прямо навстречу тяжелому руссколанскому крейсеру.
Курс, скорость, текущие координаты, отчеты о состоянии корабельных систем, четкие доклады боевых постов – все данные без промедления выдавались прямо в мозг пилотов, ответные мысленные приказы моментально принимались корабельным мозгом к исполнению. Экипаж, связанный нитью прямого киберконтакта, действовал как один человек Артиллеристы были готовы обрушить на противника сокрушительную мощь своих излучателей и торпедных аппаратов, пилоты боевых катеров сидели в коконах управления своих машин и ждали команду на старт. Экипаж рвался в бой.
На экранах появились, стремительно приблизились, откатились назад и заняли место в кильватере «Листопад» и «Берегиня». Крейсер мчался вперед. Наведение пока осуществлялось с клиперов, их сенсоры на порядок превосходили локаторы крейсера. Наконец приборы «Муромца» засекли противника. Напряжение погони нарастало. Через несколько тяжелых, свинцовых, растянувшихся секунд догоны резко сбавили скорость и повернули, видимо они засекли «Илью Муромца» и решили отойти. Уйти, пока не поздно. Нет, уже поздно.
«Погоня!!!»
Рев реакторов усилился и перешел в тонкий, граничащий с ультразвуком визг, отдававшийся мелкой вибрацией корпуса.
«Форсаж!» «Полный вперед! Самый полный! Выжать все!!!» – Вадима Явлинова охватил охотничий азарт. Силуэты эсминцев на пространственных экранах медленно приближались. Догоны, видимо, выжимали из реакторов предельную скорость, но оторваться от «Муромца» не могли.
Трудно найти корабль, способный состязаться в скорости с новейшим руссколанским тяжелым крейсером. Сверхсовременная боевая машина, сочетающая в себе огневую мощь звена эскадренных крейсеров, скорость фрегата и ангарную палубу катероносца, предназначалась в первую очередь для дальней разведки в глубоком космосе и рассчитывалась на одиночный бой с любым возможным противником. Скорость, огневая мощь, энерговооруженность этого корабля на порядок превосходили любой эскадренный корабль любого известного флота. С ним могли конкурировать только корабли одного с ним класса: тяжелые крейсера дальней разведки. Элитные корабли земных флотов.
Расстояние неумолимо сокращалось. Теперь противник рассыпался веером, надеясь, что хоть один из трех эсминцев уйдет от погони.
«Катера, на старт. Старпом, распределить цели», – получив приказ, Славомир с головой погрузился в работу систем наведения и координации.
«Первое звено, второе, пятое… цель, ордер атаки. Старт!» – Катера с ревом срывались со стартовых столов, покидали ангарную палубу и устремлялись в погоню, следуя четким указаниям «Папы». Несколько секунд, и эскадрильи рассыпались по пространству, двумя боевыми роями настигая эсминцы противника. Сам «Илья» гнался за средним эсминцем. Вскоре дистанция сократилась до дальности выстрела главного калибра. Все, можно было открывать огонь. Еще немного, еще несколько длинных растянутых долей секунды погони, и крейсер легонько дрогнул от залпа носовых излучателей. Затем еще и еще.