Страница:
На противника обрушивается огненный ливень. Две машины горят. Люди падают на землю. Гулкие взрывы ракет. Последний в колонне грузовик успевает стронуться с места и проехать метров двадцать. Рисковый был парень. Ракета прошла через кузов и ударила в заднюю стенку кабины. Насквозь. «Фиат» дрогнул и покатил дальше. От кабины идет дым, под тентом что-то горит. Он так и будет ехать, пока ноги мертвого водителя давят на газ, пока не упрется в препятствие или пока огонь не дойдет до бензопровода.
– Поднимаемся. Перебежками через одного, – командует капитан.
Эх, нормальной засады не получилось. Придется атаковать. За спиной Панфилова слышится рокот. Приближается, нарастает. Прямо над головой проходит вертушка. Стальной всадник уходит вправо. С неба доносится стрекотание пулемета. Вторая вертушка рубит винтами воздух на левом фланге.
Бойцы поднимаются и бегут вперед. За их спинами глухо хлопают выстрелы снайперских «ВСС», изредка доносится шипение гранатометов. Противник попался не из дураков. Отстреливаются. Над головой Панфилова свистят пули. Два шага. Упасть на живот. Откатиться в сторону. Приподняться на одно колено. Очередью по противнику. Вторую. Прицельно. Бить, давить их. Прижимать к земле.
Мимо старлея пробегает Юрген Ардис. Через два десятка метров он залегает. Теперь рывок. Бегом обогнать бойца. И опять залечь. Открыть огонь. Вот так, перебежками через одного, отряд идет вперед. Стремительный ошеломляющий натиск.
Большинство бандитов уже лежит, уткнувшись носом в землю или раскинув руки. Человек десять пытаются уйти через болотину. Прямо над их головами зависает вертушка. Пулемет косит, рубит, режет людей. Минута – и все кончено.
Сопротивление затихает само собой. Некому больше стрелять. Еще пара хлопков гранат из подствольников. Последние выстрелы режут слух. Это уже финал. Бойцы цепью прочесывают поле боя. Неожиданно перед Панфиловым поднимается человек. На груди автомат. Лицо перекошено, рот полуоткрыт, глаза безумные. Тело реагирует само, срабатывают вбитые в подкорку рефлексы. Автоматная очередь в упор. Пули рвут грудь бандита, летят брызги. В последний момент Денис соображает, что правая рука бандита была поднята.
Ничего страшного. Команды брать пленных не было, а после того, что ребята увидели в деревне, такого и в голову прийти не могло. Не надо. Просто не надо. Командир не приказал, а ребята все поняли как надо.
Полчаса на обыск. В покореженных ракетами машинах и на телах бандитов ничего особо ценного не нашли. Десяток слоновьих бивней, ящики с консервами, походный скарб. В кабине одного из грузовиков обнаружились три мешочка с самородной платиной. Видимо, бандиты прошли через заброшенный прииск. Трупы «вольных охотников» закопали прямо на месте боя. Машины и снаряжение бандитов солдаты бросили здесь же, с собой забрали только оружие. Этого достаточно. Все остальное поглотит саванна.
Пенсионер союзного значения
– Поднимаемся. Перебежками через одного, – командует капитан.
Эх, нормальной засады не получилось. Придется атаковать. За спиной Панфилова слышится рокот. Приближается, нарастает. Прямо над головой проходит вертушка. Стальной всадник уходит вправо. С неба доносится стрекотание пулемета. Вторая вертушка рубит винтами воздух на левом фланге.
Бойцы поднимаются и бегут вперед. За их спинами глухо хлопают выстрелы снайперских «ВСС», изредка доносится шипение гранатометов. Противник попался не из дураков. Отстреливаются. Над головой Панфилова свистят пули. Два шага. Упасть на живот. Откатиться в сторону. Приподняться на одно колено. Очередью по противнику. Вторую. Прицельно. Бить, давить их. Прижимать к земле.
Мимо старлея пробегает Юрген Ардис. Через два десятка метров он залегает. Теперь рывок. Бегом обогнать бойца. И опять залечь. Открыть огонь. Вот так, перебежками через одного, отряд идет вперед. Стремительный ошеломляющий натиск.
Большинство бандитов уже лежит, уткнувшись носом в землю или раскинув руки. Человек десять пытаются уйти через болотину. Прямо над их головами зависает вертушка. Пулемет косит, рубит, режет людей. Минута – и все кончено.
Сопротивление затихает само собой. Некому больше стрелять. Еще пара хлопков гранат из подствольников. Последние выстрелы режут слух. Это уже финал. Бойцы цепью прочесывают поле боя. Неожиданно перед Панфиловым поднимается человек. На груди автомат. Лицо перекошено, рот полуоткрыт, глаза безумные. Тело реагирует само, срабатывают вбитые в подкорку рефлексы. Автоматная очередь в упор. Пули рвут грудь бандита, летят брызги. В последний момент Денис соображает, что правая рука бандита была поднята.
Ничего страшного. Команды брать пленных не было, а после того, что ребята увидели в деревне, такого и в голову прийти не могло. Не надо. Просто не надо. Командир не приказал, а ребята все поняли как надо.
Полчаса на обыск. В покореженных ракетами машинах и на телах бандитов ничего особо ценного не нашли. Десяток слоновьих бивней, ящики с консервами, походный скарб. В кабине одного из грузовиков обнаружились три мешочка с самородной платиной. Видимо, бандиты прошли через заброшенный прииск. Трупы «вольных охотников» закопали прямо на месте боя. Машины и снаряжение бандитов солдаты бросили здесь же, с собой забрали только оружие. Этого достаточно. Все остальное поглотит саванна.
Пенсионер союзного значения
Это неправда, когда говорят, будто жизнь на пенсии скучная и серая, как похмелье, дни похожи один на другой, старые друзья уходят, новых нет, делать катастрофически нечего. Врут люди. Пугают пожилых ужасами пенсионного существования. В действительности все не так. Все зависит от человека, именно тебе решать, как жить, когда не нужно каждый день ходить на работу.
Павел Шумилов тоже в свое время думал, что на пенсии главная проблема – это убить время. Какая наивность! Ситуация такая была, что следовало уходить. Слишком много они наворотили, пора было передавать руль молодым ученикам. И шестидесяти ведь не было, как сдал дела, ввел в курс нового председателя Совмина, простился с коллегами и товарищами, устроил хорошую прощальную вечеринку для близких друзей. Дальше Павел Николаевич собирался как следует отдохнуть, выбросить все телефоны, уехать на пару месяцев к черту на кулички, рыбачить, ходить за грибами, смотреть телевизор, нянчиться с внуками, вечерами читать книги и ни фига не делать. Наивный! Уже три года, как собирается. Ровно с того момента, как вышел на пенсию.
В конечном счете все зависит от самого человека. Если ты нужен людям, то как ни старайся, а от людей не спрячешься. Если ты никому не нужен, так и выход на пенсию ничего не изменит, он только в очередной раз подтвердит статус-кво, расставит точки.
Утро 17 июля ничем в этом плане не отличалось. Павел Николаевич жил за городом, на правительственной даче в Горках. Жил один, у детей своя жизнь, а Маринка, так вышло, приезжает только на выходные, да иногда посреди недели в гости заглядывает. Нет, они не ссорились и так же любили друг друга, как и много лет назад, просто дела заставляли Марину Шумилову жить в Москве, а Павел наотрез отказался задерживаться в городе дольше необходимого. Возраст дает о себе знать. Он и раньше любил выбираться на природу, а уж на пенсии сам бог велел. Нечего дышать автомобильной гарью, проникающий сквозь открытое окно смолистый лесной дух в этом плане куда лучше.
Завтрак Павел Николаевич всегда готовил себе сам. От повара требовалось только убрать посуду. Сегодня пенсионер решил не тратить время на готовку, а перекусить холодной жареной рыбкой из холодильника. Остатки вчерашнего улова. Пусть дела не оставляли Павла Николаевича даже на пенсии, но время для рыбалки он находил. Это святое. И охрана вместе с водителями тоже постепенно научилась находить удовольствие в расслабленном бдении с удочками на берегу реки. Недавно ребята даже соревнования устроили. Победил Сережа Кочетков, молодой вихрастый паренек, недавно прикрепленный к даче в Горках в качестве водителя. Самому Шумилову досталось только четвертое место. Хорошо, не последнее.
Сразу после завтрака Павел Шумилов поднялся в кабинет и включил комп. День начинался с чтения почты и просмотра новостных лент. Затем наступит черед газет. Несмотря на оперативность электронных СМИ, Шумилов не забывал читать и обычные газеты, в них тоже попадается немало интересного.
Новостей не было, все идет как надо, ничего чрезвычайного или нехорошего не происходило. Страна живет, дышит вольным воздухом полной грудью. Города строятся, заводы работают, космическая экспансия продолжается, готовится марсианская экспедиция, корабли бороздят океанские просторы, а крестьяне борются за урожай. Все как всегда. Даже в пограничье на далеких берегах Хуанхэ все спокойно, и в африканских колониях относительно мирно. Мирно – это значит без боев с участием танков, артиллерии и авиации. Регулярные стычки со всевозможными партизанами, дикими колонистами, полуофициальными формированиями не в счет.
Первый за утро телефонный звонок. Городской телефон. Даже странно, обычно первым звенит сотовый.
– Шумилов слушает. – Павел Николаевич поднял трубку.
– Здорово, Паша! Как дела? – раздался бодрый радостный голос Сергея Анютина, старого друга и соратника, ныне тоже ушедшего из власти, сменившего пост министра на кресло главы государственной корпорации.
– Узнал, узнал. Какие могут быть дела у бедного пенсионера, – ухмыльнулся Шумилов.
– Ты сильно занят?
– Сегодня хотел в саду покопаться, а вечером в Москву заехать.
– Если ты не возражаешь, мы сами к тебе заедем.
– Приезжай, – улыбнулся Шумилов и полюбопытствовал: – «Мы» – это кто?
– Я, Володя Строгов и товарищ Трубачев.
– Вячеслав Иванович? Собственной персоной? Всегда рад. – Речь шла о бывшем председателе КГБ, ныне тоже на пенсии. Да и Владимир Строгов, один из организаторов переворота 91-го года, уже год как ушел из милиции. Одни сплошные пенсионеры собираются.
– Ты, это самое, Паша, поваров и прислугу не тирань, стол накрывать не надо, мы по старинке, откроем винца, колбаски, сальца построгаем, – предложил Анютин. Звучало соблазнительно.
– Хорошо, помидорчики, огурчики у меня найдутся, и холодильник не пустой, – хохотнул Павел Николаевич, удерживая трубку плечом и потирая руки.
Поваров мы напрягать не будем, мы простые советские люди, мы сами можем стол накрыть, да такой, что любого нувориша завидки возьмут. Что за столом главное? Хорошая компания. А уж если в гости едут Анютин, Строгов и Трубачев, то стол просто обязан быть великолепным, даже если на нем будет стоять початая бутылка минералки и лежать три корочки хлеба.
Положив трубку, Павел Николаевич повернулся к селектору, нажал кнопку связи с охраной и предупредил ребят о предстоящем визите. Друзья друзьями, а порядок должен быть. Персональная охрана подопечному не подчиняется, она подчиняется только начальнику 9-го управления КГБ. И это правильно. Порядок должен быть. Председатель Совмина даже на пенсии остается желанной мишенью для всевозможных инсургентов, террористов, агентов вражеских разведок и прочей швали. Слишком много секретов находится под черепом Павла Николаевича, слишком много желающих поквитаться с пенсионером за свои проблемы и неприятности, слишком высок авторитет СССР, чтоб КГБ мог себе позволить оставить без опеки и охраны бывшего члена Верховного Совета СССР.
Звонил Анютин из города скорее всего. Это значит, при всем желании раньше чем через час-полтора до Горок друзья не доберутся. Время есть. Следующие полчаса Шумилов просидел за компьютером, читал новости, отправил письмо Арсению Бугрову, бросил пару едких комментариев на одном из своих любимых форумов. Тоже развлечение для пенсионера, форумное общение. Особенно ему были интересны разговоры о политике.
В Интернете можно узнать много нового, интересного, выяснить, какие мифы и легенды бродят в нашем обществе, в свою очередь, бывает забавно шутки ради ненароком запустить в информационное пространство парочку свежеслепленных легенд. Развлечение. Именно Шумилов в свое время создал и распространил миф о причастности израильской разведки к недавнему падению цен на нефть. Абсурд полнейший, цена на нефть зависит только от баланса спрос-предложение и инфляционных ожиданий, но, к удивлению Шумилова, миф обрел почву и пустил корни.
Затем Павел Николаевич спустился на первый этаж особняка, вежливо поздоровался с встретившейся ему в холле горничной, пожилой дородной Мартой Евдокимовной. Он до сих пор испытывал некоторое стеснение от осознания факта наличия собственной прислуги. Хотя прекрасно понимал, что одному человеку содержать в чистоте и порядке трехэтажный дом с гаражом, теплицами, подсобными сооружениями и садом в треть гектара не под силу. Приходится нанимать персонал.
Окна в холле открыты, на диванчике у дальней стены под лестницей расположился Вася. Охранник сидит, заложив руки за голову и забросив ногу на ногу. Со стороны кажется, будто человек расслабился, спит на посту или глазеет по сторонам. Внешность обманчива. С улицы Васю не видно, с лестницы не заметно, зато ему самому все прекрасно видно: холл, крыльцо, подходы к дому, даже кусок коридора первого этажа. Незаметно проскочить мимо Василия просто невозможно. И не стоит обманываться расслабленной позой комитетчика, Шумилов знал, что парню достаточно доли секунды, чтоб скатиться на пол и открыть огонь по налетчикам либо тихонько подняться на ноги, извлечь оружие и незаметно подойти сбоку к непрошеному визитеру.
– Доброе утро, Павел Николаевич. – Вася снял очки и с добродушной улыбкой на лице кивнул хозяину.
– Здравствуй. Как Маша?
– Спасибо. Скоро выписывают. – Дочка охранника три дня как попала в больницу с приступом аппендицита.
– Это хорошо. Все у нее нормально? Подчистили? Зашили?
– В первый же день, – кивнул Васек, – врачи хорошие, все как надо сделали.
– Ну и хорошо, – улыбнулся Шумилов, – пусть не расстраивается, шрам после аппендицита маленький, незаметный, до свадьбы заживет и затянется.
– До свадьбы далеко. Пусть сначала школу окончит.
– Всенепременно.
Выходя на крыльцо, Шумилов отметил про себя, что надо не забыть прислать Маше хороший букет цветов и корзинку с фруктами. Девчонке выздоравливать надо, силы восстанавливать, к учебному году готовиться. Витаминчики, они полезные, как раз заживлению и восстановлению способствуют.
На улице хорошо. Солнышко светит, травка и деревья зеленеют, кузнечики стрекочут, на гранитном пандусе развалилась кошка. Животина скосила на Павла Николаевича изумрудные глаза, презрительно фыркнула и перекатилась на спину, раскинув все четыре лапы.
– Соседская, – улыбнулся Шумилов, – опять в гости пришла.
Соседом у бывшего председателя Совмина был известный академик, тоже на пенсии. Интересный человек, хоть и с особенностями, со своими болячками под черепом. Возраст дает о себе знать. Девятый десяток разменял. Науку забросил, наслаждается тихой, спокойной, мирной жизнью на даче. Иногда в гости к Шумилову заходит на рюмку чаю и партийку в шахматы. Вот здесь возраст не помеха, играл академик сильно, на уровне мастера.
Часа через два, когда приехали гости, на поиски Шумилова пришлось посылать одного из охранников. Пенсионер работал в саду за домом, поливал грядки, цветники, собрал по ведерку вишни и смородины. Жаль, для яблок еще рановато. Не созрели. Сад большой, дел много, человек совсем забыл про время.
Телефон Павел Николаевич оставил в кабинете. Была у него такая нехорошая особенность. Домашние давно к этому привыкли, у каждого свои слабости. Не любит человек постоянно ходить с телефоном, имеет на это право. Да и неудобно с телефоном работать, выпасть из кармана может прямо в бочку с водой или на грядку, зазвонить в неподходящий момент. Мешает телефон, мешает.
– Приветствую тружеников сельского хозяйства, – заявил Анютин, спеша навстречу Павлу Николаевичу. На лице Сергея Дмитриевича сияла улыбка от уха до уха.
За спиной большого директора держались Строгов, Трубачев и неизвестный Шумилову худощавый мужчина в строгом костюме. Старые друзья, те, кому в доме Шумилова всегда рады.
– Здравствуй, Сергей. И вам здравствуйте, товарищи. – Павел Николаевич протянул гостям ведерки с ягодами.
– Спасибо, давненько свежей смородины не пробовал. – Владимир Строгов зачерпнул урожай полной горстью, нимало не смущаясь стекающим по пальцам и лицу соком.
– Мы ведь по делу приехали, – заявил Анютин. – Разрешите представить: профессор Иван Соколов, пенсионер Павел Шумилов.
– Остальных представлять не надо, – ухмыльнулся Шумилов. – Пойдемте в дом. Да вы угощайтесь, молодой человек, – это касалось Соколова, – не обижайте старика. Все экологически чистое, на натуральном навозе выросло.
– Да какой ты старик, – хмыкнул Трубачев.
– Пенсионер обыкновенный нетрудоспособный, на государственном иждивении.
– Врешь!!! – заорал Строгов. – Не верю!
– Удостоверение показать?
– Не подписывал я тебе обходной лист. Ты сколько республик принял? А сколько сдал?
– Шесть: Россия, Украина, Белоруссия, Прибалтика, Казахстан, Маньчжурия.
– А было пятнадцать, – заметил Трубачев, – непорядочек в бухгалтерии, почему БХСС спит?
– Да ну тебя, сам почему в своем Комитете эпидемию прозевал? И вообще, у нас был Верховный, к нему и вопросы.
– А ты Красный Премьер, ты должен был все предусматривать, просчитывать и вырабатывать решения. – Строгов дружески хлопнул Шумилова по плечу.
Иван Соколов с изумлением взирал на ребячество седовласых, уважаемых, до сих пор пользующихся немалым авторитетом и любовью сограждан товарищей. Старики, как дети. Ученый уже начал сожалеть о том, что слишком легко согласился на предложение генерального директора обратиться за помощью к его старым друзьям, бывшим высокопоставленным чиновникам.
– А ведь мы неправильно считаем, – прищурился Трубачев, – плодить республики легко, так можно каждому меньшинству по республике нарезать. Не надо считать по титулам, считать надо по территории, валовому производству на душу населения, качеству жизни. Что из этого уменьшилось из-за товарища Шумилова?
– Увеличилось, конечно, все увеличилось. Вот у меня и вопрос к товарищу Шумилову, – неожиданно непривычно официально молвил Володя Строгов, входя в кабинет.
– Дверь закрой, – резко отреагировал Трубачев. Комитетчик не бывает бывшим. Даже на пенсии он остается специалистом КГБ, навыки, рефлексы, опыт не пропить, не забыть и не продать.
– Пал Николаич, думаю, ты уже догадался, что не просто так мы приехали такой компанией, – начал Анютин. – В свое время ты, да и все мы неплохо поработали. Нет ли у тебя желания тряхнуть стариной и еще раз провернуть то же самое, что мы уже один раз сделали в начале 90-х?
– Мужики, я же на пенсии, в саду копаюсь, за грибами, ягодами хожу, на рыбалку.
– Старых друзей консультируешь, супруге и детям помогаешь хорошие заказы пробить, в загранку на переговоры катаешься, проект африканских и азиатских колоний курируешь, – продолжил за него Строгов.
Вячеслав Трубачев тем временем извлек из кармана сканер и обходил кабинет, тщательно обследуя помещение на предмет жучков. Никто в здравом рассудке и помыслить не мог, что кто-то сможет установить в доме Шумилова подслушку, даже председатель КГБ не позволил бы себе такого. Что уж говорить о других, когда объект курировался 9-м управлением? Невозможно. Специалисты управления и так проводили на даче регулярные плановые и внеплановые проверки.
Поведение Трубачева само по себе говорило о многом. Человек перестраховывается, значит, разговор действительно будет настолько серьезным, что сам факт встречи старых друзей уже является государственной тайной. Павел Николаевич изумленно приподнял правую бровь, тихо присвистнул. Затем он забрал из рук товарищей ведерки с ягодами, поставил на стол, вытащил из шкафа три разнокалиберные тарелки под косточки, поставил рядом с ведерками и сделал приглашающий жест: угощайтесь.
– Все чисто? – поинтересовался Строгов.
– Чисто, Владимир, – ответствовал Трубачев, задергивая шторы и опуская жалюзи, – можно начинать.
– О какой стране идет речь? – Павел Николаевич был в курсе всех новостей мировой политики, сейчас он перебирал в голове дружественные или нужные СССР государства, которым могла потребоваться помощь антикризисных специалистов. Нет, подходящих стран не было, а если у кого в зонах наших интересов и были проблемы с экономикой, так справлялись своими силами или за счет советских инвестиций.
– Ты, Паша, присядь, – жалостливым тоном протянул Анютин, – наша помощь требуется России.
– Что курить изволили? – от неожиданности Шумилов перешел на сленг интернет-форумов. Ему на секунду почудилось, что товарищи собираются осчастливить родную страну еще одной революцией, первой в XXI веке.
– Совершенно серьезно. И, к счастью, дело касается не нашей России, точнее говоря, Ругии, – пояснил Строгов.
– Докладывайте. – Шумилов, как был в джинсовой рубашке с закатанными рукавами, в старых рабочих брюках, сел в свое кресло и сложил перед собой ладони домиком.
Иван Соколов с искренним интересом разглядывал кабинет знаменитого бывшего председателя Совмина СССР. В отделке превалировали металл, стекло и пластик. Мебель легкая, из современных материалов и металлических профилей, облицовка светлых оттенков. Хозяин кабинета сидит спиной к окну, стол загроможден папками, стопками документов, книгами, компьютерными дисками. Однако популярных в последнее время безделушек и сувенирчиков на столе нет. Видно, что хозяин кабинета много работает, у него нет времени на перекладывание папочек с полочки на полочку, болезненной мании к порядку тоже не наблюдается, и это здорово. С точки зрения профессора Соколова, идеальный порядок на столе бывает только у неисправимых бездельников.
Вдоль правой стены идут шкафы с книгами и папками. Достаточно одного мимолетного взгляда, чтобы понять: интересы у товарища Шумилова самые разнообразные и невообразимые. Книг много, стоят в беспорядке, видно, что хозяин много читает. Обложки и корешки потрепаны. Благородные с золотым тиснением томики классических изданий соседствуют с аляповатыми цветными обложками популярного чтива.
Острый глаз профессора заметил и старый, с пожелтевшими страницами справочник по физике, рядом пособие садовода-любителя и довоенное издание Мичурина. Между серьезными историческими трудами Фроянова и Рыбакова втиснута книженция широко известного в узких кругах автора, сочинявшего небылицы про древних гиперборейцев, наездников на боевых мамонтах и забытые цивилизации истинных арийцев Русского Севера. Разнообразно, весьма разнообразно.
– Павел Николаевич, пермский НИИ прикладного машиностроения три месяца назад как побочный эффект экспериментов с высокочастотным резонансом получил устойчивый пробой в параллельную реальность, – говорил Сергей Анютин подчеркнуто официально, утверждая тем самым статус совещания.
– Мне говорили, что такие вещи принципиально невозможны, – хмыкнул Шумилов.
– Теоретически невозможно, практически… – Анютин замялся. – Я сам понятия не имею, как они этого добились. Ученые еще прорабатывают научную модель, проводят расчеты.
– И куда вы попали? Параллельная реальность – это разумные динозавры, Земля без жизни, бескрайняя тайга и человеко-обезьяны?
– Проще и хуже. Там живут люди. Там живут обычные люди. Там есть наши двойники. Сама планета совершенно не отличается от нашей. Даже погода в Подмосковье Мира-01 точно такая же, как и у нас.
– Мир-01, – улыбнулся Шумилов. – А наш Мир ноль-ноль?
– Да, или базовый Мир.
– Интересно. Как я понял, именно этот молодой человек и сделал открытие?
– Нет, Павел Николаевич, – вежливо ответствовал Соколов. – Я только участвовал в экспериментах и первых экспедициях в «ноль первый». Авторство открытия принадлежит всем членам нашей группы.
– Ишь ты какой. Молодец, «наша группа», – повторил Шумилов. – А вот теперь давайте не будем играть в испорченный телефон, пусть рассказывает товарищ Соколов. Думаю, именно за этим вас и пригласили.
– Точно, товарищ предсовмина.
– Оставь ты эти штучки, я тебе не генерал на плацу и не председатель Совмина. Я обычный пенсионер. Сколько можно повторять?! – Шумилов притворно нахмурил брови. – Давай, присаживайся, расстегни верхнюю пуговицу, чтоб не мешало. Мы здесь все простые советские люди. Давай, угощайся ягодами. Володя, в баре рядом с тобой стоит минералка, и вроде там были стаканы. Давайте по-простому, или всех выгоню к едрене фене, нечего политес разводить.
Иван Соколов глубоко вздохнул, в душе матеря себя за то, что вообще согласился поехать в Москву, а не выставил вместо себя директора НИИ. Ему налили минералки, пододвинули ведерки с ягодами. Бывший председатель КГБ, седовласый мужчина с внешностью английского лорда, подмигнул молодому человеку и легонько хлопнул его по плечу: дескать, не стесняйся, рассказывай.
– Мы экспериментировали с шаровыми молниями, пытались экспериментально подтвердить расчеты Кудряшова и построить действующую модель устойчивого плазмоида. Параллельно дорабатывали модель резонансного флаера.
– Ничего не понял, – заметил Строгов, – а можно русским языком?
– Можно и по-рабоче-крестьянски, – согласился Соколов.
Судя по рассказу профессора, наши экспериментаторы вместо шаровой молнии получили пробой в параллельный мир. Последующие эксперименты позволили стабилизировать результат, получить устойчивый коридор в «зазеркалье» и даже возможность ходить в гости к соседям.
К счастью ученых, на том конце портала их встретил обычный пригородный лес, изрядно истоптанный и загаженный. Командовавший разведгруппой Соколов вовремя сообразил, что с аборигенами им лучше не встречаться, организовал в быстром темпе сбор материала и буквально пинками загнал коллег обратно в портал. Люди были недовольны, но послушались старшего: к счастью, природный инстинкт самосохранения пересилил исследовательский зуд.
Принесенный группой «научный материал» – два полиэтиленовых пакета мусора, пустых бутылок и банок из-под пива, обрывков газет, упаковок от презервативов, окурков – заставил руководство НИИ схватиться за голову и бежать на поклон к куратору от КГБ. Ситуация чрезвычайная. Ученые еще не понимали, куда их угораздило залезть, но следы высокоразвитой техногенной цивилизации говорили сами за себя.
Институт организационно входил в научно-производственное объединение «Нейропромпроект» – мощную структуру, возникшую на базе Министерства высокоточного машиностроения и возглавляемую Сергеем Анютиным. Система безопасности и секретности концерна создавалась специалистами Конторы Глубокого Бурения, они же и курировали структуру. Слишком серьезными вещами занимались в десятках разбросанных по всей стране НИИ, на полигонах, опытных станциях, экспериментальных производствах, чтоб оставлять это дело без надлежащего прикрытия.
После сигнала от куратора территория института в течение четверти часа была взята под усиленную охрану. О неожиданной находке сообщили самому Анютину. Одновременно в Пермь перебросили отряд спецназа «Вымпел». Опытная установка была обесточена и поставлена под охрану. Вообще любые работы по теме шаровых молний были запрещены. Как минимум до принятия соответствующего решения.
Сергей Анютин прилетел в Пермь только на следующий день. Вместе с ним прибыли высокопоставленные чины Комитета и трое историков, специализирующихся на XX веке. Ученые к этому времени разобрались с добычей, сделали кое-какие выводы. Разумеется, с момента объявления чрезвычайки никто территорию НИИ не покидал, родным сообщили о срочной командировке, внеурочной работе и тому подобное.
Павел Шумилов тоже в свое время думал, что на пенсии главная проблема – это убить время. Какая наивность! Ситуация такая была, что следовало уходить. Слишком много они наворотили, пора было передавать руль молодым ученикам. И шестидесяти ведь не было, как сдал дела, ввел в курс нового председателя Совмина, простился с коллегами и товарищами, устроил хорошую прощальную вечеринку для близких друзей. Дальше Павел Николаевич собирался как следует отдохнуть, выбросить все телефоны, уехать на пару месяцев к черту на кулички, рыбачить, ходить за грибами, смотреть телевизор, нянчиться с внуками, вечерами читать книги и ни фига не делать. Наивный! Уже три года, как собирается. Ровно с того момента, как вышел на пенсию.
В конечном счете все зависит от самого человека. Если ты нужен людям, то как ни старайся, а от людей не спрячешься. Если ты никому не нужен, так и выход на пенсию ничего не изменит, он только в очередной раз подтвердит статус-кво, расставит точки.
Утро 17 июля ничем в этом плане не отличалось. Павел Николаевич жил за городом, на правительственной даче в Горках. Жил один, у детей своя жизнь, а Маринка, так вышло, приезжает только на выходные, да иногда посреди недели в гости заглядывает. Нет, они не ссорились и так же любили друг друга, как и много лет назад, просто дела заставляли Марину Шумилову жить в Москве, а Павел наотрез отказался задерживаться в городе дольше необходимого. Возраст дает о себе знать. Он и раньше любил выбираться на природу, а уж на пенсии сам бог велел. Нечего дышать автомобильной гарью, проникающий сквозь открытое окно смолистый лесной дух в этом плане куда лучше.
Завтрак Павел Николаевич всегда готовил себе сам. От повара требовалось только убрать посуду. Сегодня пенсионер решил не тратить время на готовку, а перекусить холодной жареной рыбкой из холодильника. Остатки вчерашнего улова. Пусть дела не оставляли Павла Николаевича даже на пенсии, но время для рыбалки он находил. Это святое. И охрана вместе с водителями тоже постепенно научилась находить удовольствие в расслабленном бдении с удочками на берегу реки. Недавно ребята даже соревнования устроили. Победил Сережа Кочетков, молодой вихрастый паренек, недавно прикрепленный к даче в Горках в качестве водителя. Самому Шумилову досталось только четвертое место. Хорошо, не последнее.
Сразу после завтрака Павел Шумилов поднялся в кабинет и включил комп. День начинался с чтения почты и просмотра новостных лент. Затем наступит черед газет. Несмотря на оперативность электронных СМИ, Шумилов не забывал читать и обычные газеты, в них тоже попадается немало интересного.
Новостей не было, все идет как надо, ничего чрезвычайного или нехорошего не происходило. Страна живет, дышит вольным воздухом полной грудью. Города строятся, заводы работают, космическая экспансия продолжается, готовится марсианская экспедиция, корабли бороздят океанские просторы, а крестьяне борются за урожай. Все как всегда. Даже в пограничье на далеких берегах Хуанхэ все спокойно, и в африканских колониях относительно мирно. Мирно – это значит без боев с участием танков, артиллерии и авиации. Регулярные стычки со всевозможными партизанами, дикими колонистами, полуофициальными формированиями не в счет.
Первый за утро телефонный звонок. Городской телефон. Даже странно, обычно первым звенит сотовый.
– Шумилов слушает. – Павел Николаевич поднял трубку.
– Здорово, Паша! Как дела? – раздался бодрый радостный голос Сергея Анютина, старого друга и соратника, ныне тоже ушедшего из власти, сменившего пост министра на кресло главы государственной корпорации.
– Узнал, узнал. Какие могут быть дела у бедного пенсионера, – ухмыльнулся Шумилов.
– Ты сильно занят?
– Сегодня хотел в саду покопаться, а вечером в Москву заехать.
– Если ты не возражаешь, мы сами к тебе заедем.
– Приезжай, – улыбнулся Шумилов и полюбопытствовал: – «Мы» – это кто?
– Я, Володя Строгов и товарищ Трубачев.
– Вячеслав Иванович? Собственной персоной? Всегда рад. – Речь шла о бывшем председателе КГБ, ныне тоже на пенсии. Да и Владимир Строгов, один из организаторов переворота 91-го года, уже год как ушел из милиции. Одни сплошные пенсионеры собираются.
– Ты, это самое, Паша, поваров и прислугу не тирань, стол накрывать не надо, мы по старинке, откроем винца, колбаски, сальца построгаем, – предложил Анютин. Звучало соблазнительно.
– Хорошо, помидорчики, огурчики у меня найдутся, и холодильник не пустой, – хохотнул Павел Николаевич, удерживая трубку плечом и потирая руки.
Поваров мы напрягать не будем, мы простые советские люди, мы сами можем стол накрыть, да такой, что любого нувориша завидки возьмут. Что за столом главное? Хорошая компания. А уж если в гости едут Анютин, Строгов и Трубачев, то стол просто обязан быть великолепным, даже если на нем будет стоять початая бутылка минералки и лежать три корочки хлеба.
Положив трубку, Павел Николаевич повернулся к селектору, нажал кнопку связи с охраной и предупредил ребят о предстоящем визите. Друзья друзьями, а порядок должен быть. Персональная охрана подопечному не подчиняется, она подчиняется только начальнику 9-го управления КГБ. И это правильно. Порядок должен быть. Председатель Совмина даже на пенсии остается желанной мишенью для всевозможных инсургентов, террористов, агентов вражеских разведок и прочей швали. Слишком много секретов находится под черепом Павла Николаевича, слишком много желающих поквитаться с пенсионером за свои проблемы и неприятности, слишком высок авторитет СССР, чтоб КГБ мог себе позволить оставить без опеки и охраны бывшего члена Верховного Совета СССР.
Звонил Анютин из города скорее всего. Это значит, при всем желании раньше чем через час-полтора до Горок друзья не доберутся. Время есть. Следующие полчаса Шумилов просидел за компьютером, читал новости, отправил письмо Арсению Бугрову, бросил пару едких комментариев на одном из своих любимых форумов. Тоже развлечение для пенсионера, форумное общение. Особенно ему были интересны разговоры о политике.
В Интернете можно узнать много нового, интересного, выяснить, какие мифы и легенды бродят в нашем обществе, в свою очередь, бывает забавно шутки ради ненароком запустить в информационное пространство парочку свежеслепленных легенд. Развлечение. Именно Шумилов в свое время создал и распространил миф о причастности израильской разведки к недавнему падению цен на нефть. Абсурд полнейший, цена на нефть зависит только от баланса спрос-предложение и инфляционных ожиданий, но, к удивлению Шумилова, миф обрел почву и пустил корни.
Затем Павел Николаевич спустился на первый этаж особняка, вежливо поздоровался с встретившейся ему в холле горничной, пожилой дородной Мартой Евдокимовной. Он до сих пор испытывал некоторое стеснение от осознания факта наличия собственной прислуги. Хотя прекрасно понимал, что одному человеку содержать в чистоте и порядке трехэтажный дом с гаражом, теплицами, подсобными сооружениями и садом в треть гектара не под силу. Приходится нанимать персонал.
Окна в холле открыты, на диванчике у дальней стены под лестницей расположился Вася. Охранник сидит, заложив руки за голову и забросив ногу на ногу. Со стороны кажется, будто человек расслабился, спит на посту или глазеет по сторонам. Внешность обманчива. С улицы Васю не видно, с лестницы не заметно, зато ему самому все прекрасно видно: холл, крыльцо, подходы к дому, даже кусок коридора первого этажа. Незаметно проскочить мимо Василия просто невозможно. И не стоит обманываться расслабленной позой комитетчика, Шумилов знал, что парню достаточно доли секунды, чтоб скатиться на пол и открыть огонь по налетчикам либо тихонько подняться на ноги, извлечь оружие и незаметно подойти сбоку к непрошеному визитеру.
– Доброе утро, Павел Николаевич. – Вася снял очки и с добродушной улыбкой на лице кивнул хозяину.
– Здравствуй. Как Маша?
– Спасибо. Скоро выписывают. – Дочка охранника три дня как попала в больницу с приступом аппендицита.
– Это хорошо. Все у нее нормально? Подчистили? Зашили?
– В первый же день, – кивнул Васек, – врачи хорошие, все как надо сделали.
– Ну и хорошо, – улыбнулся Шумилов, – пусть не расстраивается, шрам после аппендицита маленький, незаметный, до свадьбы заживет и затянется.
– До свадьбы далеко. Пусть сначала школу окончит.
– Всенепременно.
Выходя на крыльцо, Шумилов отметил про себя, что надо не забыть прислать Маше хороший букет цветов и корзинку с фруктами. Девчонке выздоравливать надо, силы восстанавливать, к учебному году готовиться. Витаминчики, они полезные, как раз заживлению и восстановлению способствуют.
На улице хорошо. Солнышко светит, травка и деревья зеленеют, кузнечики стрекочут, на гранитном пандусе развалилась кошка. Животина скосила на Павла Николаевича изумрудные глаза, презрительно фыркнула и перекатилась на спину, раскинув все четыре лапы.
– Соседская, – улыбнулся Шумилов, – опять в гости пришла.
Соседом у бывшего председателя Совмина был известный академик, тоже на пенсии. Интересный человек, хоть и с особенностями, со своими болячками под черепом. Возраст дает о себе знать. Девятый десяток разменял. Науку забросил, наслаждается тихой, спокойной, мирной жизнью на даче. Иногда в гости к Шумилову заходит на рюмку чаю и партийку в шахматы. Вот здесь возраст не помеха, играл академик сильно, на уровне мастера.
Часа через два, когда приехали гости, на поиски Шумилова пришлось посылать одного из охранников. Пенсионер работал в саду за домом, поливал грядки, цветники, собрал по ведерку вишни и смородины. Жаль, для яблок еще рановато. Не созрели. Сад большой, дел много, человек совсем забыл про время.
Телефон Павел Николаевич оставил в кабинете. Была у него такая нехорошая особенность. Домашние давно к этому привыкли, у каждого свои слабости. Не любит человек постоянно ходить с телефоном, имеет на это право. Да и неудобно с телефоном работать, выпасть из кармана может прямо в бочку с водой или на грядку, зазвонить в неподходящий момент. Мешает телефон, мешает.
– Приветствую тружеников сельского хозяйства, – заявил Анютин, спеша навстречу Павлу Николаевичу. На лице Сергея Дмитриевича сияла улыбка от уха до уха.
За спиной большого директора держались Строгов, Трубачев и неизвестный Шумилову худощавый мужчина в строгом костюме. Старые друзья, те, кому в доме Шумилова всегда рады.
– Здравствуй, Сергей. И вам здравствуйте, товарищи. – Павел Николаевич протянул гостям ведерки с ягодами.
– Спасибо, давненько свежей смородины не пробовал. – Владимир Строгов зачерпнул урожай полной горстью, нимало не смущаясь стекающим по пальцам и лицу соком.
– Мы ведь по делу приехали, – заявил Анютин. – Разрешите представить: профессор Иван Соколов, пенсионер Павел Шумилов.
– Остальных представлять не надо, – ухмыльнулся Шумилов. – Пойдемте в дом. Да вы угощайтесь, молодой человек, – это касалось Соколова, – не обижайте старика. Все экологически чистое, на натуральном навозе выросло.
– Да какой ты старик, – хмыкнул Трубачев.
– Пенсионер обыкновенный нетрудоспособный, на государственном иждивении.
– Врешь!!! – заорал Строгов. – Не верю!
– Удостоверение показать?
– Не подписывал я тебе обходной лист. Ты сколько республик принял? А сколько сдал?
– Шесть: Россия, Украина, Белоруссия, Прибалтика, Казахстан, Маньчжурия.
– А было пятнадцать, – заметил Трубачев, – непорядочек в бухгалтерии, почему БХСС спит?
– Да ну тебя, сам почему в своем Комитете эпидемию прозевал? И вообще, у нас был Верховный, к нему и вопросы.
– А ты Красный Премьер, ты должен был все предусматривать, просчитывать и вырабатывать решения. – Строгов дружески хлопнул Шумилова по плечу.
Иван Соколов с изумлением взирал на ребячество седовласых, уважаемых, до сих пор пользующихся немалым авторитетом и любовью сограждан товарищей. Старики, как дети. Ученый уже начал сожалеть о том, что слишком легко согласился на предложение генерального директора обратиться за помощью к его старым друзьям, бывшим высокопоставленным чиновникам.
– А ведь мы неправильно считаем, – прищурился Трубачев, – плодить республики легко, так можно каждому меньшинству по республике нарезать. Не надо считать по титулам, считать надо по территории, валовому производству на душу населения, качеству жизни. Что из этого уменьшилось из-за товарища Шумилова?
– Увеличилось, конечно, все увеличилось. Вот у меня и вопрос к товарищу Шумилову, – неожиданно непривычно официально молвил Володя Строгов, входя в кабинет.
– Дверь закрой, – резко отреагировал Трубачев. Комитетчик не бывает бывшим. Даже на пенсии он остается специалистом КГБ, навыки, рефлексы, опыт не пропить, не забыть и не продать.
– Пал Николаич, думаю, ты уже догадался, что не просто так мы приехали такой компанией, – начал Анютин. – В свое время ты, да и все мы неплохо поработали. Нет ли у тебя желания тряхнуть стариной и еще раз провернуть то же самое, что мы уже один раз сделали в начале 90-х?
– Мужики, я же на пенсии, в саду копаюсь, за грибами, ягодами хожу, на рыбалку.
– Старых друзей консультируешь, супруге и детям помогаешь хорошие заказы пробить, в загранку на переговоры катаешься, проект африканских и азиатских колоний курируешь, – продолжил за него Строгов.
Вячеслав Трубачев тем временем извлек из кармана сканер и обходил кабинет, тщательно обследуя помещение на предмет жучков. Никто в здравом рассудке и помыслить не мог, что кто-то сможет установить в доме Шумилова подслушку, даже председатель КГБ не позволил бы себе такого. Что уж говорить о других, когда объект курировался 9-м управлением? Невозможно. Специалисты управления и так проводили на даче регулярные плановые и внеплановые проверки.
Поведение Трубачева само по себе говорило о многом. Человек перестраховывается, значит, разговор действительно будет настолько серьезным, что сам факт встречи старых друзей уже является государственной тайной. Павел Николаевич изумленно приподнял правую бровь, тихо присвистнул. Затем он забрал из рук товарищей ведерки с ягодами, поставил на стол, вытащил из шкафа три разнокалиберные тарелки под косточки, поставил рядом с ведерками и сделал приглашающий жест: угощайтесь.
– Все чисто? – поинтересовался Строгов.
– Чисто, Владимир, – ответствовал Трубачев, задергивая шторы и опуская жалюзи, – можно начинать.
– О какой стране идет речь? – Павел Николаевич был в курсе всех новостей мировой политики, сейчас он перебирал в голове дружественные или нужные СССР государства, которым могла потребоваться помощь антикризисных специалистов. Нет, подходящих стран не было, а если у кого в зонах наших интересов и были проблемы с экономикой, так справлялись своими силами или за счет советских инвестиций.
– Ты, Паша, присядь, – жалостливым тоном протянул Анютин, – наша помощь требуется России.
– Что курить изволили? – от неожиданности Шумилов перешел на сленг интернет-форумов. Ему на секунду почудилось, что товарищи собираются осчастливить родную страну еще одной революцией, первой в XXI веке.
– Совершенно серьезно. И, к счастью, дело касается не нашей России, точнее говоря, Ругии, – пояснил Строгов.
– Докладывайте. – Шумилов, как был в джинсовой рубашке с закатанными рукавами, в старых рабочих брюках, сел в свое кресло и сложил перед собой ладони домиком.
Иван Соколов с искренним интересом разглядывал кабинет знаменитого бывшего председателя Совмина СССР. В отделке превалировали металл, стекло и пластик. Мебель легкая, из современных материалов и металлических профилей, облицовка светлых оттенков. Хозяин кабинета сидит спиной к окну, стол загроможден папками, стопками документов, книгами, компьютерными дисками. Однако популярных в последнее время безделушек и сувенирчиков на столе нет. Видно, что хозяин кабинета много работает, у него нет времени на перекладывание папочек с полочки на полочку, болезненной мании к порядку тоже не наблюдается, и это здорово. С точки зрения профессора Соколова, идеальный порядок на столе бывает только у неисправимых бездельников.
Вдоль правой стены идут шкафы с книгами и папками. Достаточно одного мимолетного взгляда, чтобы понять: интересы у товарища Шумилова самые разнообразные и невообразимые. Книг много, стоят в беспорядке, видно, что хозяин много читает. Обложки и корешки потрепаны. Благородные с золотым тиснением томики классических изданий соседствуют с аляповатыми цветными обложками популярного чтива.
Острый глаз профессора заметил и старый, с пожелтевшими страницами справочник по физике, рядом пособие садовода-любителя и довоенное издание Мичурина. Между серьезными историческими трудами Фроянова и Рыбакова втиснута книженция широко известного в узких кругах автора, сочинявшего небылицы про древних гиперборейцев, наездников на боевых мамонтах и забытые цивилизации истинных арийцев Русского Севера. Разнообразно, весьма разнообразно.
– Павел Николаевич, пермский НИИ прикладного машиностроения три месяца назад как побочный эффект экспериментов с высокочастотным резонансом получил устойчивый пробой в параллельную реальность, – говорил Сергей Анютин подчеркнуто официально, утверждая тем самым статус совещания.
– Мне говорили, что такие вещи принципиально невозможны, – хмыкнул Шумилов.
– Теоретически невозможно, практически… – Анютин замялся. – Я сам понятия не имею, как они этого добились. Ученые еще прорабатывают научную модель, проводят расчеты.
– И куда вы попали? Параллельная реальность – это разумные динозавры, Земля без жизни, бескрайняя тайга и человеко-обезьяны?
– Проще и хуже. Там живут люди. Там живут обычные люди. Там есть наши двойники. Сама планета совершенно не отличается от нашей. Даже погода в Подмосковье Мира-01 точно такая же, как и у нас.
– Мир-01, – улыбнулся Шумилов. – А наш Мир ноль-ноль?
– Да, или базовый Мир.
– Интересно. Как я понял, именно этот молодой человек и сделал открытие?
– Нет, Павел Николаевич, – вежливо ответствовал Соколов. – Я только участвовал в экспериментах и первых экспедициях в «ноль первый». Авторство открытия принадлежит всем членам нашей группы.
– Ишь ты какой. Молодец, «наша группа», – повторил Шумилов. – А вот теперь давайте не будем играть в испорченный телефон, пусть рассказывает товарищ Соколов. Думаю, именно за этим вас и пригласили.
– Точно, товарищ предсовмина.
– Оставь ты эти штучки, я тебе не генерал на плацу и не председатель Совмина. Я обычный пенсионер. Сколько можно повторять?! – Шумилов притворно нахмурил брови. – Давай, присаживайся, расстегни верхнюю пуговицу, чтоб не мешало. Мы здесь все простые советские люди. Давай, угощайся ягодами. Володя, в баре рядом с тобой стоит минералка, и вроде там были стаканы. Давайте по-простому, или всех выгоню к едрене фене, нечего политес разводить.
Иван Соколов глубоко вздохнул, в душе матеря себя за то, что вообще согласился поехать в Москву, а не выставил вместо себя директора НИИ. Ему налили минералки, пододвинули ведерки с ягодами. Бывший председатель КГБ, седовласый мужчина с внешностью английского лорда, подмигнул молодому человеку и легонько хлопнул его по плечу: дескать, не стесняйся, рассказывай.
– Мы экспериментировали с шаровыми молниями, пытались экспериментально подтвердить расчеты Кудряшова и построить действующую модель устойчивого плазмоида. Параллельно дорабатывали модель резонансного флаера.
– Ничего не понял, – заметил Строгов, – а можно русским языком?
– Можно и по-рабоче-крестьянски, – согласился Соколов.
Судя по рассказу профессора, наши экспериментаторы вместо шаровой молнии получили пробой в параллельный мир. Последующие эксперименты позволили стабилизировать результат, получить устойчивый коридор в «зазеркалье» и даже возможность ходить в гости к соседям.
К счастью ученых, на том конце портала их встретил обычный пригородный лес, изрядно истоптанный и загаженный. Командовавший разведгруппой Соколов вовремя сообразил, что с аборигенами им лучше не встречаться, организовал в быстром темпе сбор материала и буквально пинками загнал коллег обратно в портал. Люди были недовольны, но послушались старшего: к счастью, природный инстинкт самосохранения пересилил исследовательский зуд.
Принесенный группой «научный материал» – два полиэтиленовых пакета мусора, пустых бутылок и банок из-под пива, обрывков газет, упаковок от презервативов, окурков – заставил руководство НИИ схватиться за голову и бежать на поклон к куратору от КГБ. Ситуация чрезвычайная. Ученые еще не понимали, куда их угораздило залезть, но следы высокоразвитой техногенной цивилизации говорили сами за себя.
Институт организационно входил в научно-производственное объединение «Нейропромпроект» – мощную структуру, возникшую на базе Министерства высокоточного машиностроения и возглавляемую Сергеем Анютиным. Система безопасности и секретности концерна создавалась специалистами Конторы Глубокого Бурения, они же и курировали структуру. Слишком серьезными вещами занимались в десятках разбросанных по всей стране НИИ, на полигонах, опытных станциях, экспериментальных производствах, чтоб оставлять это дело без надлежащего прикрытия.
После сигнала от куратора территория института в течение четверти часа была взята под усиленную охрану. О неожиданной находке сообщили самому Анютину. Одновременно в Пермь перебросили отряд спецназа «Вымпел». Опытная установка была обесточена и поставлена под охрану. Вообще любые работы по теме шаровых молний были запрещены. Как минимум до принятия соответствующего решения.
Сергей Анютин прилетел в Пермь только на следующий день. Вместе с ним прибыли высокопоставленные чины Комитета и трое историков, специализирующихся на XX веке. Ученые к этому времени разобрались с добычей, сделали кое-какие выводы. Разумеется, с момента объявления чрезвычайки никто территорию НИИ не покидал, родным сообщили о срочной командировке, внеурочной работе и тому подобное.