Мар Курт. Идол Пассы

   Лофти внезапно остановился. Рон, который только что протиснулся сквозь чащу молодых, гибких стволов, слишком поздно заметил это и наткнулся на узкую спину Лофти.
   Реакция Лофти была удивительной. Он тотчас же отпрянул в сторону, вытянул руку, упёрся ею в ствол поблизости и так сильно оттолкнулся назад, что со своей стороны отбросил Рона и опрокинул его, пока тот колебался.
   Рон выругался. Но Лофти обернулся, поднял руку и зажал ему рот. Рон тотчас же понял, что, должно быть, произошло что-то особенное. Он тотчас же успокоился и отнял руку Лофти от своего рта.
   Лофти молча указал на что-то, что находилось перед ним за упавшим деревом. Рон посмотрел через его плечо. Сначала он ничего не увидел, кроме обычного красного мерцания и посреди него чёрного отверстия, представлявшего собой клочок чистой лесной почвы. Но потом отверстие внезапно обрело контуры и движение. Рон увидел животное величиной с крысу и выглядевшее примерно так же. И когда его глаза ещё немного привыкли к темноте, он увидел, что это была не целая крыса, а только её половина. Задняя её часть отсутствовала, но, несмотря на это, животное ещё двигалось.
   Это удивило его. Он осторожно нагнулся вперёд рядом с Лофти, пока не почувствовал руку, схватившую его за воротник. Он уставился на половину крысы и увидел, что то, что заставляет её двигаться, является кучкой жуков. Они, казалось, были чёрными, величиной чуть больше половины большого пальца. На самом же деле они не двигали половину крысы, они пожирали её. Они уничтожали труп с такой скоростью, что казалось, что крыса уползает куда-то внутрь, так что видимая её часть становится все меньше и меньше.
   Теперь Рон понял, чего боялся Лофти. Если бы под влиянием толчка Рона ему пришлось бы сделать ещё шаг вперёд, его нога ступила бы на кучку жуков. И при той скорости, с какой они пожирали крысу, легко можно было себе представить, что им понадобится всего лишь пара секунд, чтобы прогрызть пластиковые сапоги Лофти и добраться до его ног.
   По-видимому, они были очень чувствительны к шуму. Когда Рон отставил свою ногу немного в сторону, чтобы удобнее было смотреть, они, казалось, услышали шорох и тотчас же замерли неподвижно. Но так как оттуда больше ничего не доносилось, они снова повернулись, чтобы продолжить своё ужасное пиршество.
   Рон почувствовал, как в нем нарастает отвращение. Он осторожно вытащил из-за пояса психоизлучатель и направил его на кучку пожирателей падали. Как только он нажал на курок, их движения прекратились. Пара из них подскочила вверх. Они упали на спины и остались лежать неподвижно. Доза энергии, заставляющая разумное существо подчиняться чужой воле, была вполне достаточной, чтобы уничтожить маленьких жуков.
   — Едва ли что-нибудь могло быть хуже, — тихо объяснил Лофти, — для того, кого они поймают. Конечно, они не пожирают жертву зубами или чем-нибудь подобным с огромной скоростью, как вы это видели. Они впрыскивают сок, растворяющий ткани тела, так что им остаётся только всасывать раствор. Сок этот дьявольски ядовит, если он попадёт в кровь.
   На мгновение Рон почувствовал себя ужасно беспомощным. Он представил себе, как он, если бы рядом не было Лофти, просто наступил бы на этих жуков. Рон встряхнулся, когда Лофти двинулся вперёд, и осторожно последовал за ним.
   Местность внезапно стала круто подниматься. По непонятной причине стеклянные деревья здесь стояли менее плотно, чем прежде, и оба мужчины, несмотря на крутой подъем, пошли вперёд быстрее, чем прежде. Потом Лофти внезапно остановился. Рон поднял взгляд и увидел, что они стоят на маленькой круглой площадке. Он тотчас же вспомнил о том, что они, пролетая на глайдере над этой холмистой местностью, нигде не видели ни одной полянки. Он посмотрел вверх и увидел, что стеклянные деревья со всех сторон склонились над полянкой и сомкнулись над её центром лесным пологом, который был так же плотен, как и везде. Пара стволов, скрывающих полянку, стояла слева, возвышаясь на маленьком каменном выступе. Рон несколько более внимательно осмотрел этот выступ и обнаружил, что в центре него находится отверстие двухметровой ширины и почти такой же высоты.
   Они остановились перед входом в пещеру. Одну из пещер, которые они искали.
   Рон хотел пройти мимо Лофти, чтобы осмотреть вход вблизи, но Лофти вытянул левую руку и не позволил ему этого сделать.
   — Тише, тише! — прошипел он. — Вы же не знаете, что там скрывается.
   Он нагнулся и тщательно изучил почву, прежде чем подобрать пару небольших камней и бросить их в тёмное отверстие пещеры. Рон слышал, как камни ударяются о стены внутри.
   Это был единственный звук. Кроме него он ничего не слышал.
   — Так, — удовлетворённо сказал Лофти, — а теперь осветите её отсюда, с того места, где вы стоите. Если и тогда оттуда ничего не выберется, не вылетит, не выпрыгнет и не выползет, у нас будет достаточная уверенность, что в пещере действительно никого нет.
   Рон последовал его указанию. Он включил фонарь и направил его яркий луч во вход пещеры. Он увидел неровные, иззубренные. стены, блестевшие и сверкавшие в падающем на них свете. Он также увидел, что луч света теряется где-то далеко в темноте, не достигая конца пещеры. Но он не увидел ничего из того, чего боялся Лофти. Пещера была пуста.
   — Хорошо, — пробурчал Лофти. — Теперь вы можете заглянуть внутрь. Что вы вообще хотите найти там?
   Рон и сам этого не знал. Он рассчитывал найти в этой местности пещеры. А в них тайну странного идола Сссст, связанную с пещерами. Простейшим способом раскрыть эту тайну было: пойти в пещеры и осмотреть их изнутри. Для этого был хороший повод. Но Рон чувствовал, как что-то из глубины пещеры притягивает его с магической силой, так что он всего лишь наполовину по доброй воле сделал шаг в мрачный вход, и Лофти с неохотой последовал за ним.
   Лофти держался позади, вплотную к нему. Теперь, после того, как он увидел, что пещера пуста, он, очевидно, больше не ощущал неудобства. Он шёл выпрямившись и оглядывался по сторонам.
   Рон прошёл внутри пещеры метров десять, прежде чем включил фонарь во второй раз и направил луч света в заднюю часть пещеры. Результат был прежним: конец пещеры был слишком далеко, чтобы свет фонаря мог достигнуть его. Они пошли дальше.
   Стены пещеры из блестящего камня, на которых сверкала пара водяных капель, не представляли из себя ничего особенного. Только магическое колдовство, исходящее из задней части пещеры, казалось чуждым. Рон остановился и, обернувшись, посмотрел на Лофти. Тот казался спокойным и заинтригованным одновременно. Очевидно, он не чувствовал этого колдовства, наполняющего пещеру.
   Это рассердило Рона. Почему этот глупец ничего не чувствовал? — спросил он себя. Я один подвергся этому?
   В это мгновение Лофти сказал:
   — Я думаю, мы можем вернуться. Здесь мы больше ничего не найдём.
   Рон с трудом подавил свой гнев:
   — Что нам делать, решаю я, Лофти! — прошипел он. — Запомните это!
   Лофти удивлённо посмотрел на него, лицо его изменилось. Дружеские, весёлые морщинки исчезли, сменившись гримасой насмешки и гнева.
   — Вы так думаете? — с ненавистью усмехнулся он. — Тогда спокойно идите дальше. Что же касается меня — я возвращаюсь. И когда вы после этого будете возвращаться по лесу один, не забывайте моих добрых советов, ни одного из них. Иначе может произойти всякое…
   Он сделал слабое движение рукой, чтобы показать, что может произойти.
   — Ты что показываешь мне, негодяй! — проскрежетал Рон. — Бросаешь меня на произвол судьбы, да? — Он вытащил оружие. — Нет, мой дорогой, с этим вы ничего не сделаете. Вы останетесь здесь, со мной!
   Что-то во взгляде Лофти предупредило его. Направленное на него оружие, казалось, нисколько не впечатлило Лофти. Он посмотрел мимо Рона, словно увидел в глубине пещеры что-то новое.
   И Рон попался на этот древний трюк.
   Он обернулся и в то же мгновение раскаялся в этом. Могучим прыжком Лофти бросился на него. Получив сильный удар рукояткой термоизлучателя по черепу, Рон упал. Он ударился плечом о какую-то из стен, и боль от удара заставила его вскочить.
   Лофти был гибок. Рон увидел его перед собой через туман дурноты и боли, увидел, как к нему устремилась рука со сжатым кулаком. Он молниеносно отпрянул в сторону. Лофти ударил по иззубренной стене пещеры и издал яростный крик.
   Рон все ещё был слишком медлительным. Разбитый кулак, казалось, не повлиял на действия Лофти. Он поднял руки, согнул их и ударил Рона сверху по голове. В то же мгновение он подставил колено, и Рон, пошатнувшийся после удара спереди, получил мощный удар в солнечное сплетение.
   Он во второй раз упал на грунт. На этот раз его ярость достигла такой степени, что он больше не обращал внимания на боль и дурноту. Он снова мгновенно оказался на ногах и, как таран, пошёл на Лофти. В нем — где-то в глубине мозга — раздался голос, который попытался объяснить ему, что все это была бессмыслица. Что на самом деле он не испытывает ненависти к Лофти и что у него нет никаких оснований нападать на него. Что Лофти тоже ничего не имеет против него и что они ведут себя, как последние дураки.
   Но он не слушал его. Он был вне себя. Он просто сбил Лофти с ног. Он услышал, как Лофти издал резкий, громкий вскрик — и через полсекунды он сам ударился головой о тёмную стену пещеры…
   На этот раз этого с него было достаточно. С мощным колокольным звоном в голове, словно череп его разлетелся на части, он упал на колени и потерял сознание.

6

   ТРИУМФ! О ВЕЛИКОЛЕПНЫЙ, ВЕЧНАЯ РАДОСТЬ ДЛЯ ТВОИХ ДЕТЕЙ! ТРИ НОВЫХ ЖЕРТВЫ МЫ ТЕБЕ ПРИНЕСЛИ, И ТЫ ВОЗНАГРАДИШЬ НАШУ ВЕРНОСТЬ, ПОТОМУ ЧТО ЖЕРТВАМИ БУДУТ КОРОЛИ ИХ РОДА, И НЕВЕРОЯТНЫЕ НАЗОВУТ ИХ ИМЕНА. ТВОЯ МИЛОСТЬ ВЕРНЁТСЯ К НАМ, О МОГУЩЕСТВЕННЕЙШИЙ, МЫ ДАДИМ ИХ ТЕБЕ, АИАА-ОООИ!

   Ларри с большим трудом восстанавливал частички своих воспоминаний и одну за другой складывал их, чтобы получить ещё одну картину.
   Он делал это с закрытыми глазами. В нем было что-то, что хотело, чтобы он держал глаза закрытыми и не видел окружающего. Но у него не было никакого повода поддаваться этому желанию.
   Он сидел перед глайдером и смотрел на красный лес, на странное мерцание множества стеклянных стволов. Он спросил себя, можно ли сделать из Пассы туристскую планету, которую будут посещать земляне, чтобы провести свой отпуск в весьма экзотических условиях. И он в конце концов настроил себя на философский лад. Он задумался над тем, что Земля два столетия назад ещё по-настоящему не знала, что уже существует самолёт. Путешествие к звёздам все, за исключением небольшого числа людей, считали невозможным, а исключения эти были смехотворными.
   Семьдесят лет спустя, сто тридцать лет назад, Перри Родан разыграл свой дебют на сцене Истории, и с тех пор положение быстро улучшилось коренным образом. Теперь Земля дошла до того, что была вынуждена защищать свои колонии от орд искателей приключений. Свои колонии и примитивных туземцев, которые в некоторых случаях жили на колониальных планетах.
   Ларри почувствовал, что его внезапно охватила странная злоба на землян, хотя он, в конце концов, сам был одним из них. Что делали земляне? Они носились в космических кораблях по Галактике и порабощали одщ планету за другой. Они не оставляли примитивным племенам никаких шансов жить своей жизнью.
   Что это за раса, к которой он принадлежит сам? Нет, и ещё раз нет! Злоба Ларри стала убийственной. Он готов был убить Рона или Лофти, если бы они были здесь. Так что глайдер, продукт земной технологии, был единственным объектом, на котором он мог сорвать свой гнев.
   Ему вспомнилось также на секунду, только на короткое мгновение, что он сам вёл себя, как сумасшедший, как он забрался в глайдер и рукояткой своего оружия начал крушить пульт управления. Он срывал кнопки и рычаги — и наконец, должно быть, получил удар током из какой-то повреждённой проводки, потому что его воспоминания на этом обрывались.
   «Что за сумасшествие? — подумал он. — Как это я пришёл к такому нелепому решению?»
   Он хотел повернуться на бок. Но это ему не удалось. Его плечо упёрлось во что-то твёрдое, что не хотело поддаваться. Он стал спрашивать себя, где он вообще находится. И наконец его любопытство стало сильнее, чем желание не видеть того, что его окружает.
   Он открыл глаза.
   Первое, что он почувствовал, был сильный бело-жёлтый свет. Он был ярким и ослепил его. Ларри прикрыл глаза, оставив только узкие щёлки, чтобы привыкнуть к внезапной яркости.
   Второе, что он заметил, был тёплый воздух вокруг него, наполненный очаровательным ароматом. Запах казался ему знакомым; но его путаному сознанию потребовалось некоторое время, чтобы вспомнить, что шкура эвергрина пахнет так же, как и воздух здесь.
   Он лежал на чем-то твёрдом, судя по всему, на каменном полу. Если он поднимется, то увидит что-нибудь ещё кроме этого света. Он поднялся.
   То, что он увидел, не было таким же дружественным, как этот яркий свет, и приятным, как запах косметики Пассы. Он увидел зал удивительных размеров, у боковой стены которою он лежал, а на полу зала по меньшей мере тысячу фигур, которые, казалось, находились не в лучшем положении, чем он сам. Большинство из них лежало неподвижно, уставившись в потолок, находящийся на высоте не менее восьми метров от пола. Пара из них приподнялась на локтях и проявляла чуть больше интереса к окружающему. Наконец, были ещё двое, которые стояли у стены и, казалось, беседовали.
   Ларри не знал ни одного из тех, кто лежал на полу, неподвижно или приподнявшись на локтях. Но он мог заложить голову за то, что это были люди или, по крайней мере, часть людей, которых похитили эвергрины, людей, которые входили в карательную экспедицию против туземцев и которые были так внезапно разбиты. А те двое, стоящие у стены и беседующие, были Роном Лэндри и Лофти Паттерсоном.
   Ларри что-то толкнуло, когда он их узнал. Он встал и пошёл к ним. Один человек из тысячи, который внезапно встал и куда-то пошёл, был заметной фигурой среди всей этой летаргии. Рон и Лофти прервали разговор и посмотрели на Ларри. Ларри увидел в их взглядах удивление и ужас.
   Он понял, что они подумали. Каким-то образом они попали в руки эверфинов или шпрингеров. Они не знали, что он тоже находится в этом зале. Они не могли разыскать его среди тысячи других. Они надеялись, что он придёт к ним на помощь. А теперь он стоял перед ними, такой же пленник, как и они.
   — Мне очень жаль, — это было первое, что сказал Ларри. — Но похоже на то, что меня тоже схватили.
   Рон потребовал сообщить, что с ним произошло, и выслушал это очень внимательно. Затем он повернулся к Лофти и сказал:
   — Тот же эффект, вы заметили? Он внезапно разгневался и не знает почему.
   Лицо Лофти скривилось в гримасе.
   — Вы должны знать, — сказал он Ларри. — что мы тоже приложили немало усилий, чтобы разбить друг другу черепа.
   Рон коротко объяснил, как они нашли пещеру и что произошло потом. Ларри удивился. Было несомненно, что кто-то эффективно и целенаправленно использовал совершенно новое оружие: оружие, действие которого заключалось в том, что оно заставляло людей гневаться друг на друга или на находящиеся поблизости приборы и нападать; ими овладевала жажда разрушения, подавляющая разум, и они совершали действия, которые в нормальном состоянии были бы просто дикими и аморальными, а потому и не могли совершиться.
   Лофти поднял глаза и встретил взгляд Рона.
   — Кто?.. — тихо спросил он. Рон ожидал этою вопроса.
   — Мы этого не знаем, — ответил он. — Пока не знаем, — поправился он.
   Ларри хотел что-то спросить. Но в это мгновение в другом конце пещеры возникло движение. Ларри увидел фигуры трех эвергринов, которые, подпрыгивая, двигались среди множества людей, апатично лежащих на полу. Было непонятно, откуда так внезапно появились эти эвергрины. В стенах пещены, казалось, нигде не было никаких дверей. Но, во всяком случае, внешний вид змеевидных существ всколыхнул безучастность пленных землян. Крича и вопя, они вскочили на ноги и разбежались. Ларри почувствовал, как в нем поднимается отвращение. Вид людей был жалок. Он хотел броситься, чтобы задержать поток бегущих и крикнуть им, что они жалкие трусы, если будут бежать от трех эвергринов. Но не успел он сделать и первого шага, как почувствовал руку на своём плече.
 

 
   — Спокойнее, молодой человек, — сказал Рон странно слабым голосом. — Это не имеет смысла. Где-то за стенами прячутся другие эвергрины, о которых мы не имеем никакого представления. И пощупай свой пояс.
   Рука Ларри скользнула вниз, туда, где было его оружие… Каким он был глупцом! Они, конечно, не забыли отобрать у него излучатель, когда несли сюда.
   Рон был прав. Они ничего не могли противопоставить эвергринам, по крайней мере, в данный момент.
   Три подпрыгивающих змеевидных существа добрались до последнего ряда беглецов, когда первый из них добежал до стены и остановился. Ларри увидел, что каждый из эвергринов двумя руками схватил по человеку, держа их высоко над головами других, потом они повернулись и тронулись с пленниками в обратный путь. Все произошло так быстро, что Лэндри осознал эту сцену тогда, когда эвергрины уже снова достигли противоположного конца пещеры и там, где никто не мог предположить наличие двери, внезапно появилось широкое тёмное отверстие.
   Они взяли жертвы! Жертвы для своего убийственного, нечеловеческого идола!
   Трое пленников в руках эвергринов, казалось, хорошо знали, что им предстоит. Они кричали так громко, что их крики перекрывали шум, наполняющий пещеру. Ларри видел, как они бились в крепких захватах змей, отбиваясь от них. Он видел их лица, кроваво-красные от напряжения и страха, и слышал жуткие крики последнего, когда того унесли и отверстие снова закрылось.
 

* * *

   В это мгновение холодное самообладание покинуло Ларри. Он готов был задушить голыми руками всех эвергринов и тех, кто заставил совершить их это преступление.
   Лофти пришёл в себя, и его морщинки больше не казались весёлыми. Он не отвечал, когда с ним заговаривали.
   Рон был единственным, кто ещё был в состоянии размышлять так, как это было необходимо в данное время. Он установил, что множество пленников снова побрели по залу, равномерно распределяясь по всему помещению, и снова опустились на пол. Они, казалось, уже забыли об этом ужасном происшествии. Радуясь тому, что взяли не их, они снова погрузились в прежнюю апатию.
   Рон знал, откуда взялась эта апатия. Он знал также, что найдёт, если пойдёт вдоль стен зала и начнёт искать выход из него. Точнее, то, что уже обнаружили эти люди, каждый в отдельности или в группах из нескольких человек: выхода отсюда не было. По крайней мере, такого, какой они могли бы обнаружить. И даже если бы они его обнаружили, было несомненно, что снаружи находилось достаточно эвергринов, чтобы сделать бессмысленной любую попытку бегства. Ещё один аргумент, вероятно, прибавлял безнадёжности: этот зал находился где-то в глубине чащи стеклянного леса. Западный край этого леса, даже если он находится в пятистах километрах от ближайшего города, отсюда удалён по меньшей мере на тысячу километров. Кто мог отважиться предпринять такое путешествие?
   Несмотря на это, Рон изучил стены; он сделал это потому, что, во-первых, больше доверял своим глазам, чем чьим-либо другим, так как они были у него великолепно тренированы, а во-вторых, потому, что он был убеждён в том, что лучше делать что-нибудь, пусть бессмысленное, чем сидеть без дела, погрузившись во всеобщую безучастность.
   Итак, он отправился в путь. Зал был около ста метров в длину и вполовину меньше в ширину. Так что ему нужно было пройти метров триста. Перед ним было триста метров серой неровной каменной стены, которую он хотел обследовать метр за метром. Это была нелёгкая работа. Он оставил Лофти и Ларри. Они не выказали никакого желания идти вместе с ним.
   Он сделал пару шагов, и ему внезапно стало ясно, почему эта экскурсия может быть полезной: он мог предаваться своим мыслям, и его больше не отвлекало ни гневное бурчание Ларри, ни печальное лицо Лофти. Была пара вещей, над которыми обязательно следовало подумать.
 

* * *

   Например, освещение зала. К стенам крепился ряд газовых ламп. Было видно, что все они укреплены там в спешке. Пара из них висела косо. Провода на некоторых участках тянулись по необработанной скале и исчезали в каком-то отверстии.
   Да, эти лампы были смонтированы поспешно: эвергрины не знали электрического освещения и не могли установить их. Так что лампы были первым неопровержимым доказательством того, что к игре на Пассе действительно приложили свою руку шпрингеры. Другим доказательством были выходы, которые открывались и закрывались бесшумно, никто не поворачивал ручки и не нажимал на кнопки. Этот подземный лагерь-тюрьму соорудили шпрингеры.
   Почему? Почему они позаботились о том, чтобы у эвергринов было куда помещать своих пленников? Почему они так тщательно соорудили надёжный лагерь-тюрьму, если у них была только коммерческая выгода, которую могла принести им Пасса?
   «Ответа нет, — подумал Рон. — Для этого я знаю слишком мало».
   Кроме того — Лофти Паттерсон из барабанного сообщения эвергринов узнал, что туземцы пытались успокоить своего идола, ведь у них больше не было жертв для него. Здесь была примерно тысяча человек, и каждый в зале знал, что тех троих, которых утаскивали отсюда с интервалом в полтора часа, пару минут спустя гнали на алтарь ненасытного идола. Было ли тысячи жертв слишком мало? Что это было за чудовище?
   На это тоже не было ответа.
   Существовал и третий вопрос, над которым Рон, конечно, думал и прежде и который до сих пор оставался без ответа: как эвергрины так быстро обнаружили их маленькую экспедицию? Бесшумное нападение на Ларри и ещё более странная ссора, в которую ввязались они с Лофти, закончившаяся тем, что он потерял сознание и снова пришёл в себя уже в этом зале, указывали на то, что за ними следили и, когда настало благоприятное мгновение, захватили их.
   Как эвергрины пришли к этому? Сами или это было заслугой колонистов? Как они могли договориться со шпрингерами в этом гордом уединении?
   Было ещё кое-что, о чем Рон думал во время своего кругового обхода: шпрингеры должны знать, что Земля не будет смотреть сквозь пальцы на это бессмысленное уничтожение поселенцев. Воззрения землян насчёт чувствительности психики примитивных туземцев имели определённые границы. Кровавое колдовство, которое шпрингеры разожгли вокруг идола эвергринов, далеко перешагнуло эти границы.
   Шпрингеры знали, что рано или поздно придётся иметь дело с флотом землян и что торговая война может перерасти в войну настоящую.
   Войну, в которой такой ценный мир, как Пасса, будет для шпрингеров потерян окончательно.
   Почему же они отважились на такое? Почему они не пытались применить один из своих обычных бессовестных, но не кровавых трюков, чтобы обеспечить себе часть прибылей от этой планеты?
   Рон подумал, что знает ответ на это. Он был достаточно ясен, чтобы повергнуть его в ужас.
   Шпрингеры разыграли весь этот спектакль, чтобы втянуть землян в ограниченную войну.
   Если это было так, тогда они должны были иметь в руках какой-то козырь, который, как они думали, поможет им выиграть эту войну. Но что это был за козырь? Рон напрасно ломал над этим голову.
   Но он понял, что положение было серьёзнее, чем он считал ещё пару часов назад.

7

   ВЕЛИКИЙ ПРАЗДНИК МЫ ХОТИМ УСТРОИТЬ ДЛЯ ТЕБЯ, О НЕСРАВНЕННЫЙ! ТРОИХ КНЯЗЕЙ ТЬМЫ МЫ ХОТИМ ПРИНЕСТИ ТЕБЕ В ЖЕРТВУ, О ВЕЛИКОЛЕПНЫЙ, И ТЫ ОСТАНЕШЬСЯ С НАМИ НАВСЕГДА! ТЫ УЗНАЕШЬ ВЕРНОСТЬ СВОИХ ДЕТЕЙ И ЗАЩИТИШЬ ИХ ОТ ВСЕХ ОПАСНОСТЕЙ, АИАА-ОООИ!

   Во время второго долгого дня они не достигли никакого успеха, пытаясь заставить двигаться пару своих соплеменников, но слышали от них только: «Ах, оставьте меня в покое», когда заговаривали с ними и пытались снова пробудить у них мужество и жажду жизни.
   Рон вернулся после своего кругового обхода, не достигнув никакого успеха. Он нашёл то место, где исчезли три эвергрина вместе со своими пленниками. Но он и не пытался открыть выход. Он знал, что это бессмысленно.
   Жизнь в зале отнюдь не отличалась разнообразием. Через полтора часа снова появились эвергрины, трое, чтобы забрать трех человек.
   Дважды в течение двадцати часов появлялся большой отряд эвергринов и приносил несколько тонн продуктов и воды. Пленники мало говорили за обедом. Они не испытывали голода, а еда, специально приготовленная для них, была не такой уж вкусной.
   Конечно, в пещере не было никаких санитарных устройств. Следствием этого была вонь, постоянно наполняющая воздух, так что даже благоуханный аромат кожи эвергринов, когда они входили, не мог больше подавить этот смрад. Рон боялся, что нечистоты могут вызвать заболевания, и попытался поговорить об этом с пленниками. Но тем было совершенно безразлично, умрут ли они от тифа или на алтаре идола.
   Таково было положение, когда Рон по своим часам увидел, что со времени их пробуждения теперь прошло почти пятьдесят часов. Рон почувствовал, как всеобщая апатия охватывает и его.