Страница:
Без четверти десять меня разбудила Ленка, бесцеремонно вторгшись в мою спальню.
– Помни, завтрак в этом доме ровно в десять, и все, кому нет нужды вставать раньше на работу, обязательно должны присутствовать в это время за семейным столом, – втолковывала мне Ленка, а я хотела ее придушить. Была б я дома, могла бы спать, сколько захочу!
За столом собрались, помимо молодежи, как называет нас Серов-старший, адвокат, Илья, Инна Михайловна и сам Вячеслав Тихонович.
– Как спалось? – окинув всех сидящих цепким взглядом, полюбопытствовала Инна Михайловна у узкоплечего.
Тот и без того был какой-то скрюченный весь, сконфуженный, а после вопроса сразу как-то побледнел и жутко занервничал.
– Спасибо, спалось чудесно. – Однако произнес он это таким тоном, будто сам себе не верил.
– Понятно, – кивнула догадливая бабка. – Так что вы на этот раз скажете, любезный, про такую вещь, как заклинание?
– Ведьма, – произнес он одними губами, почти беззвучно. Но бабуленция тугоухостью не отличалась.
– Вот как?
Какой-то неестественный, прямо-таки загробный смех заставил нас всех обратить к ней взоры – это бабка так зловеще ликовала. Мы даже задрожали, услышав этот потусторонний хохот, решив сперва, что сам граф Дракула оказал нам честь своим визитом, вселившись в тело Инны Михайловны, и, когда женщина замолчала, отсмеявшись, вздохнули с облегчением.
– Нельзя не верить во что-то просто оттого, что этого не видишь, – продолжила она умиротворенно. – Всем известно, что в соседнем замке уже более половины века каждую неделю происходят разные мистические ужасы. Этого нельзя объяснить, но это происходит.
Все гости замка – я, Ленка, Ольга, Паша и Жека – повторно вздрогнули и переглянулись. Мало того что наши знакомые ездят отдыхать в Турцию или на подмосковную турбазу, а мы попали в настоящий каменный замок, сильно смахивающий на средневековый европейский, так еще и совсем рядом, оказывается, творится что-то ужасающее и нереальное! Одним словом, каникулы удались, едва начавшись.
– Я могу это объяснить, – взбодрился адвокат. – Это вы переодеваетесь призраком и гуляете по соседнему замку, дабы все поверили в ваши сказочки!
– Прекрати, Щавелев, – скривился Илья. – То, что ты городишь, – это полная чушь. К поведению моей няни все давным-давно привыкли, а тебе стыдно рассуждать про призраков. – Узкоплечий надулся и замолчал. – Запомните все: ни в этом, ни в том замках ничего таинственного не происходит. Там вообще уже громадное количество времени никто не живет. – И добавил с улыбкой: – Не пугайте наших гостей.
Честно говоря, я не знала, кому из них верить. С одного бока, в каждом слухе есть доля правды, с другого, тяжело представить, что в замке на самом деле водятся духи, пусть даже в старом и заброшенном.
– Деточка, – обратилась Инна Михайловна к Ольге. – Ваше лицо мне очень знакомо. Мы нигде ранее не встречались?
– Со мной? – удивилась Оля, жующая бутерброд. – Нет, что вы. Да и где нам встречаться?
– Вы не отдыхали случайно в санатории «Ели да сосны» в позапрошлом году? Это под Ростовом.
– Да я вообще ни в одном санатории не отдыхала еще… – растерялась девушка.
– Ну ладно, вспомню потом.
Пользуясь тем, что Андрей сидел рядом со мной, я приблизилась к его уху и спросила:
– Почему Илья назвал Инну Михайловну няней?
Серов, также шепотом, ответил:
– Потому что она наша няня. Пока родители налаживали бизнес, их почти никогда не было дома, она сидела с нами, когда мы были маленькими. Ну, правда, Илья уже был подростком. Когда мы выросли, она осталась жить с нами и по праву считается членом семьи.
– Сколько она с вами живет?
– Э-э-э… Дай вспомнить…
– Пятнадцать лет, – в полный голос подсказала «член семьи».
«Она не то что не больна тугоухостью, а вообще имеет отменный слух для своих-то лет!» – вынуждена была констатировать я. Мысленно, конечно.
– А Андрюшка – весь в отца! – с гордостью сообщил нам Вячеслав Тихонович совершенно не в тему. Впрочем, когда собирается компания, отследить все диалоги невозможно, так что очень может быть, что он как раз таки поддержал начатый кем-то разговор.
Сидящие за столом осторожно, по возможности незаметно для Серова перевели взгляд с красавца сына, высокого, стройного и подтянутого брюнета, на колобка отца. Чтобы Дрюше «быть в отца», ему необходимо обзавестись поросячьей лысиной, укоротить себе ноги и чуточку прибавить в весе. Центнера два, не больше.
– А Илья-то на вас ну совершенно не похож, – проблеяла Ольга, кокетливо поправила волосы и подмигнула среднему Серову. Ради справедливости стоило сказать, что комплекция Ильи как раз была ближе к отцовской.
– Да, – согласился Тихонович. – Илья пошел в деда, отца моего. Я-то в мать свою уродился, а он, значит, – в Тихона. Страшный был человек, скажу я вам!
– Ты деда не тронь! – стукнул Илья по столу, как делал довольно часто, а Оля закатила глазки к потолку и ахнула, дескать, какой мужчина.
Но отец проигнорировал резкость сына и, как ни в чем не бывало, продолжил:
– Старшой мой любил деда, ой, любил! Больше, чем отца родного. – Илья это заявление оспаривать не стал, что без слов говорило о правдивости высказывания. – Буквально боготворил этого Тихона, во всем его слушал! А отца моего боялись, ох, боялись, все Медведково в страхе держал. Да и семья его побаивалась, включая меня самого.
– Па, хватит, – попросил, сморщившись, Дрюша. – Ну сколько можно про деда?..
– А младшо́й мой отца, конечно, больше любит. Да и сам я его больше всех люблю! – Совсем неожиданно для всех Вячеслав Тихонович чмокнул Андрея в лоб, перегнувшись через весь стол и уронив при этом несколько чашек и сахарницу.
Илья, будучи не в силах выдерживать более дурашливость папаши, отвернулся. Больше его лица я за завтраком не видела.
– Давно дед Тихон умер? – включилась в разговор вежливая Лена.
– Двенадцать лет назад. Восемьдесят семь лет чертяга прожил, – ответил дядя Слава и засмеялся. Выражения лица Ильи нам видеть не довелось, но, думается, он был не в восторге. – Наконец село смогло вздохнуть спокойно. Илюхе шестнадцать было, переживал страшно. Чего не скажешь обо мне. – И опять захохотал, а я всерьез задумалась об обществе, в которое попала. Илья обожал деда и, похоже, недолюбливает отца. Сам отец вообще примечательная личность: папу своего ненавидел и боялся, младшего сына любит куда больше старшего только потому, что последний похож характером на его отца. То есть на отца своего отца. Короче, на Тихона. Да-а, очень хотелось бы взглянуть на их маму, жаль, она отдыхает сейчас на островах. С тем, что Ольга странная, мы разобрались еще раньше, к тому же она активно клеится к похожему на своего деда Илье. Инна Михайловна вообще какая-то колдунья, читает заклинания, насылает кошмары, хохочет. В довершение ко всему исчезла служанка.
Только я вспомнила о пропавшей горничной, как в столовую вошла, предварительно постучав, повариха Нина.
– Вячеслав Тихонович, вызывать полицию или подождать? Аля в истерике бьется, боится в село за продуктами ходить.
– Ну, Щавелев, что скажешь? – обратился к надутому адвокату Вячеслав Тихонович. Господи, хоть имя-то у него есть, у этого Щавелева?
– Когда ее видели в последний раз? – спросил адвокат деловито, простив всех и сразу, так как почувствовал, что в нем нуждаются.
– Около трех дня вчера, – ответила Нина.
– Раньше чем через два дня и соваться не стоит.
Кстати, Щавелев в своей необычности и странности остальным нисколько не уступает, раз позволяет так с собой обращаться. И все им помыкают, и все «тыкают», а Илья больше всех, хоть и моложе на десяток с лишним лет. Что это за обращение такое – Щавелев? К солидным мужчинам в возрасте обращаются, как правило, по имени-отчеству, по фамилии же, по-моему, лишь одноклассники величают друг друга, да и то класса до восьмого. А если нужно будет что-нибудь у него спросить, как я начну: «А не скажете ли, Щавелев?..» Я так не смогу. Будем уповать на то, что разговаривать с ним мне никогда не придется.
Глава 3
– Помни, завтрак в этом доме ровно в десять, и все, кому нет нужды вставать раньше на работу, обязательно должны присутствовать в это время за семейным столом, – втолковывала мне Ленка, а я хотела ее придушить. Была б я дома, могла бы спать, сколько захочу!
За столом собрались, помимо молодежи, как называет нас Серов-старший, адвокат, Илья, Инна Михайловна и сам Вячеслав Тихонович.
– Как спалось? – окинув всех сидящих цепким взглядом, полюбопытствовала Инна Михайловна у узкоплечего.
Тот и без того был какой-то скрюченный весь, сконфуженный, а после вопроса сразу как-то побледнел и жутко занервничал.
– Спасибо, спалось чудесно. – Однако произнес он это таким тоном, будто сам себе не верил.
– Понятно, – кивнула догадливая бабка. – Так что вы на этот раз скажете, любезный, про такую вещь, как заклинание?
– Ведьма, – произнес он одними губами, почти беззвучно. Но бабуленция тугоухостью не отличалась.
– Вот как?
Какой-то неестественный, прямо-таки загробный смех заставил нас всех обратить к ней взоры – это бабка так зловеще ликовала. Мы даже задрожали, услышав этот потусторонний хохот, решив сперва, что сам граф Дракула оказал нам честь своим визитом, вселившись в тело Инны Михайловны, и, когда женщина замолчала, отсмеявшись, вздохнули с облегчением.
– Нельзя не верить во что-то просто оттого, что этого не видишь, – продолжила она умиротворенно. – Всем известно, что в соседнем замке уже более половины века каждую неделю происходят разные мистические ужасы. Этого нельзя объяснить, но это происходит.
Все гости замка – я, Ленка, Ольга, Паша и Жека – повторно вздрогнули и переглянулись. Мало того что наши знакомые ездят отдыхать в Турцию или на подмосковную турбазу, а мы попали в настоящий каменный замок, сильно смахивающий на средневековый европейский, так еще и совсем рядом, оказывается, творится что-то ужасающее и нереальное! Одним словом, каникулы удались, едва начавшись.
– Я могу это объяснить, – взбодрился адвокат. – Это вы переодеваетесь призраком и гуляете по соседнему замку, дабы все поверили в ваши сказочки!
– Прекрати, Щавелев, – скривился Илья. – То, что ты городишь, – это полная чушь. К поведению моей няни все давным-давно привыкли, а тебе стыдно рассуждать про призраков. – Узкоплечий надулся и замолчал. – Запомните все: ни в этом, ни в том замках ничего таинственного не происходит. Там вообще уже громадное количество времени никто не живет. – И добавил с улыбкой: – Не пугайте наших гостей.
Честно говоря, я не знала, кому из них верить. С одного бока, в каждом слухе есть доля правды, с другого, тяжело представить, что в замке на самом деле водятся духи, пусть даже в старом и заброшенном.
– Деточка, – обратилась Инна Михайловна к Ольге. – Ваше лицо мне очень знакомо. Мы нигде ранее не встречались?
– Со мной? – удивилась Оля, жующая бутерброд. – Нет, что вы. Да и где нам встречаться?
– Вы не отдыхали случайно в санатории «Ели да сосны» в позапрошлом году? Это под Ростовом.
– Да я вообще ни в одном санатории не отдыхала еще… – растерялась девушка.
– Ну ладно, вспомню потом.
Пользуясь тем, что Андрей сидел рядом со мной, я приблизилась к его уху и спросила:
– Почему Илья назвал Инну Михайловну няней?
Серов, также шепотом, ответил:
– Потому что она наша няня. Пока родители налаживали бизнес, их почти никогда не было дома, она сидела с нами, когда мы были маленькими. Ну, правда, Илья уже был подростком. Когда мы выросли, она осталась жить с нами и по праву считается членом семьи.
– Сколько она с вами живет?
– Э-э-э… Дай вспомнить…
– Пятнадцать лет, – в полный голос подсказала «член семьи».
«Она не то что не больна тугоухостью, а вообще имеет отменный слух для своих-то лет!» – вынуждена была констатировать я. Мысленно, конечно.
– А Андрюшка – весь в отца! – с гордостью сообщил нам Вячеслав Тихонович совершенно не в тему. Впрочем, когда собирается компания, отследить все диалоги невозможно, так что очень может быть, что он как раз таки поддержал начатый кем-то разговор.
Сидящие за столом осторожно, по возможности незаметно для Серова перевели взгляд с красавца сына, высокого, стройного и подтянутого брюнета, на колобка отца. Чтобы Дрюше «быть в отца», ему необходимо обзавестись поросячьей лысиной, укоротить себе ноги и чуточку прибавить в весе. Центнера два, не больше.
– А Илья-то на вас ну совершенно не похож, – проблеяла Ольга, кокетливо поправила волосы и подмигнула среднему Серову. Ради справедливости стоило сказать, что комплекция Ильи как раз была ближе к отцовской.
– Да, – согласился Тихонович. – Илья пошел в деда, отца моего. Я-то в мать свою уродился, а он, значит, – в Тихона. Страшный был человек, скажу я вам!
– Ты деда не тронь! – стукнул Илья по столу, как делал довольно часто, а Оля закатила глазки к потолку и ахнула, дескать, какой мужчина.
Но отец проигнорировал резкость сына и, как ни в чем не бывало, продолжил:
– Старшой мой любил деда, ой, любил! Больше, чем отца родного. – Илья это заявление оспаривать не стал, что без слов говорило о правдивости высказывания. – Буквально боготворил этого Тихона, во всем его слушал! А отца моего боялись, ох, боялись, все Медведково в страхе держал. Да и семья его побаивалась, включая меня самого.
– Па, хватит, – попросил, сморщившись, Дрюша. – Ну сколько можно про деда?..
– А младшо́й мой отца, конечно, больше любит. Да и сам я его больше всех люблю! – Совсем неожиданно для всех Вячеслав Тихонович чмокнул Андрея в лоб, перегнувшись через весь стол и уронив при этом несколько чашек и сахарницу.
Илья, будучи не в силах выдерживать более дурашливость папаши, отвернулся. Больше его лица я за завтраком не видела.
– Давно дед Тихон умер? – включилась в разговор вежливая Лена.
– Двенадцать лет назад. Восемьдесят семь лет чертяга прожил, – ответил дядя Слава и засмеялся. Выражения лица Ильи нам видеть не довелось, но, думается, он был не в восторге. – Наконец село смогло вздохнуть спокойно. Илюхе шестнадцать было, переживал страшно. Чего не скажешь обо мне. – И опять захохотал, а я всерьез задумалась об обществе, в которое попала. Илья обожал деда и, похоже, недолюбливает отца. Сам отец вообще примечательная личность: папу своего ненавидел и боялся, младшего сына любит куда больше старшего только потому, что последний похож характером на его отца. То есть на отца своего отца. Короче, на Тихона. Да-а, очень хотелось бы взглянуть на их маму, жаль, она отдыхает сейчас на островах. С тем, что Ольга странная, мы разобрались еще раньше, к тому же она активно клеится к похожему на своего деда Илье. Инна Михайловна вообще какая-то колдунья, читает заклинания, насылает кошмары, хохочет. В довершение ко всему исчезла служанка.
Только я вспомнила о пропавшей горничной, как в столовую вошла, предварительно постучав, повариха Нина.
– Вячеслав Тихонович, вызывать полицию или подождать? Аля в истерике бьется, боится в село за продуктами ходить.
– Ну, Щавелев, что скажешь? – обратился к надутому адвокату Вячеслав Тихонович. Господи, хоть имя-то у него есть, у этого Щавелева?
– Когда ее видели в последний раз? – спросил адвокат деловито, простив всех и сразу, так как почувствовал, что в нем нуждаются.
– Около трех дня вчера, – ответила Нина.
– Раньше чем через два дня и соваться не стоит.
Кстати, Щавелев в своей необычности и странности остальным нисколько не уступает, раз позволяет так с собой обращаться. И все им помыкают, и все «тыкают», а Илья больше всех, хоть и моложе на десяток с лишним лет. Что это за обращение такое – Щавелев? К солидным мужчинам в возрасте обращаются, как правило, по имени-отчеству, по фамилии же, по-моему, лишь одноклассники величают друг друга, да и то класса до восьмого. А если нужно будет что-нибудь у него спросить, как я начну: «А не скажете ли, Щавелев?..» Я так не смогу. Будем уповать на то, что разговаривать с ним мне никогда не придется.
Глава 3
После завтрака я намылилась идти на разведку в Медведково и позвала с собой Ленку. Подруга искренне не поняла, что мы там забыли, но согласилась составить мне компанию.
Деревня была не сказать чтобы такой уж маленькой. Домов пятьдесят-шестьдесят, но все они, как на подбор, деревянные и одноэтажные и со своим огородом. Никаких тебе буржуйских безумных построек из красного кирпича или черного мрамора. Широкая пыльная дорога разделяла деревню на две приблизительно равные части и вела к небольшому продуктовому магазину.
От замка Медведково отделяла небольшая гора, вернее, пригорок, поэтому по прибытии сюда наблюдать деревню мы не могли. Зато теперь, поднявшись на эту выпуклость, мы с подругой внимательно смотрели вниз: приглядывались.
– Ну и куда мы держим путь? – спросила немного понурая Ленка. Грусть-тоска ее заключалась, скорее всего, в том, что я позволила себе разлучить на время подругу с ее ненаглядным, да еще и неизвестно по какой причине.
– Мы должны отследить все передвижения Ирины в день ее пропажи.
– Зачем?
– Как это? Вдруг она нуждается в нашей помощи? Может, ее похитили и теперь издеваются над ней? Или еще хуже?
– Ну ты насочиняла! Но даже если так, зачем нам-то ее искать? Пусть полиция ищет.
– Они не возьмутся за это дело, пока не пройдет необходимый срок. Ты же слышала Щавелева.
– Но почему ты так переживаешь за эту девушку? Откуда ты ее знаешь?
Я вздохнула. Пришло время все рассказать.
– Я даже не уверена, что это она. Но очень многое сходится. Мы проучились вместе весь первый класс. Ту тоже звали Ира Григорьева. Мы сдружились почти сразу, сидели рядом. Помнишь, я говорила, что в детстве заняла последнее место в конкурсе пения? Это был дуэт.
Ленка кивнула сперва неуверенно, еще не понимая, куда я клоню, но потом на лице отобразилось озарение:
– Так ты с этой Ириной участвовала в конкурсе?
– Да. Класс у нас был не слишком приятный, нас подняли на смех, после того как мы опозорились на конкурсе. Но я-то и тогда умела постоять за себя, а Ирка была робкой и замкнулась еще больше. Затем она просто не пришла в школу, и учительница сказала, что ее семья поспешно переехала в другой город. Надеюсь, что это было не из-за насмешек одноклассников, но…
– Ты хочешь это выяснить?
– Ну да! Мы с ней дружили, телефон домашний был у обеих. Почему она не позвонила и не сказала, что уезжает? Не дала адрес, чтобы письма писать?
– Наверно, она нашла там новых подруг и просто забыла о тебе, – пожала плечами Ленка, надеюсь, вовсе не желая меня обидеть. – Знаешь, как это в детстве бывает.
– Возможно. Итак, – поторопилась я сменить тему, – нам известно, что вчера в районе трех часов пополудни она отправилась за покупками, так?
– Так.
– Вот. Чтобы идти за ней след в след, мы должны отправиться куда? А вон туда, – ответила я на свой собственный вопрос, ткнув пальцем в нужном направлении, но Лена это направление не поняла, так как стояла ко мне не вплотную и проследить, на что указывал палец, не могла. Я отставила в сторону жестовый способ общения и пояснила вербально: – В магазин. К сожалению, большей информацией мы не располагаем. Или располагаем?
– А?
– Ну, Андрей не рассказывал тебе ничего?
– Рассказывал. То, что доложили Колян с Толяном.
– А кто это?
– Личная охрана Серовых, самые доверенные лица. Они опросили всех жителей…
– Всех?! – изумилась я и снова оглядела все дома, коих было более пятидесяти, пытаясь представить себе численность жителей. И так и эдак выходило не менее ста.
– Ты не знаешь людей Вячеслава Серова. Они опросили абсолютно всех, кто на тот момент находился в деревне. Короче говоря, две трети вообще не знали, о ком идет речь, и по фотографии не опознали. Треть же, знавшая Иру в лицо, не виделась с ней несколько дней. Лишь пара человек пересеклись с ней возле входа в магазин, они выходили – Ирина собиралась войти. Вот, собственно, и все.
– Однако многие знали ее лично, – подивилась я.
– Те, кто часто таскается за продуктами, сталкивались с ней в магазине, вот и идентифицировали по фотографии. Но они с ней не общались, так что мы только время зря теряем.
– Постой! – вдруг осенило меня. – В какое время серовские люди всех опрашивали?
– В период с без четверти девять до полуночи, а что?
– А то, что магазин, скорее всего, работает до семи. В крайнем случае, до восьми. Значит, продавца не опросили. А он, возможно, что-либо видел. Идем, – кивнула я в сторону пыльной дороги, ведущей к продуктовому, и мы поскакали вниз с возвышенности, будто являлись горными козами и скакать было нашим призванием.
– Может так оказаться, что у них работа сменная и вчера торговал другой продавец, – проявляла по дороге Ленка чудеса сообразительности, но скорее причиной этому являлось примитивное упрямство.
График работы, висевший на окне, гласил: с девяти до двадцати, а значит, я была права. Уверенности во мне прибавилось, и я решительно вошла в открытую дверь. Лена следовала за мной. Покупатель был только один – махонькая старушка, которая, забыв убрать в свою необъятную сумищу только что купленные пачку соли, батон хлеба и пакет молока, с любопытством уставилась на нас.
– Скажите, – обратилась я к даме за прилавком, – вы случайно не знаете горничную в замке Серовых, Ирину?
– Знаю, – кивнула продавец – женщина лет сорока, – заставив меня чуть ли не петь от счастья. – Она часто приходит за покупками, почти каждый день. Приветливая и очень симпатичная девушка.
Бабка все еще бестактно пялилась.
– Вам известно, что она исчезла? – спросила я продавца.
– Да, местные только об этом и трезвонят. Говорят, бандюги ее разыскивали, всю ночь жителей пытали своими вопросами.
– Вы каждый день здесь работаете? – Женщина кивнула. – И вчера тоже? – Снова кивок. – В таком случае вы должны нам помочь. Мы пытаемся разыскать ее. Похоже, вы – последний человек, кто видел ее живой и невредимой.
Женщина удивилась:
– Как же так?
– Чтобы ее отыскать, мы следуем ее маршрутом. Около трех часов Ирину видели возле этого магазина. Скорее всего, она заходила внутрь. Далее – концы обрываются.
– Да, я помню, что вчера она приходила.
Неожиданно в диалог встряла бабка:
– А че ее искать-то? И искать-то нечего.
– Вы знаете, где она? – с замирающим сердцем спросили мы с Ленкой.
– А то как же. Варламовы ее забрали.
– Кто это такие? Друзья ее? – полезла я за уточнениями, однако осознала, что эту фамилию не так давно от кого-то слышала.
– Ха. Вы что, не знаете? Ее забрали духи. Духи Варламовых, – таинственно прошелестела старушенция. Мне сразу стало не по себе от упоминания о загробной жизни. – В ихнем пристанище у кажду нощь духи зверствують. Дошел слух, шо при жизни уся их дворянская семейка была чернокнижниками. Иначе че ж они под советские репрессии не попали?
– Софья Галактионовна, ради бога, не пугайте девушек! – выступила продавщица. Правильно сделала, а то Ленка уже готовилась потерять сознание. – Никаких духов на самом деле нет.
Пока она старалась утихомирить бабульку, я силилась уловить связь между колдовством и политикой большевиков, но не достигла ощутимого результата.
– Да? Нет духов? Что ж тогда люди пропадають?
– Что, были другие случаи? – проявила интерес моя подруга.
Деревенская жительница напустила в глаза побольше тумана, а в голос – больше замогильности и пропела:
– А кто ночью в Варламовых замок попадает – не возвраща-а-а-ется. – С этим она наскоро попихала в авоську покупки и быстрым галопом понеслась к выходу, но там была вынуждена притормозить, наткнувшись на типа бродяжного вида.
– Софья Гадостионовна, дайте на хлебушек!
– Кышь пошел, окаянный! Ты ж смородину мою всю перелопатил, вор кощунственный! Волкодавец этакий!
Согласна, Даль такого не слышал за всю свою жизнь.
Парень не на шутку перепугался от такого обвинения и заголосил:
– Не я, клянусь, не я!
– Тьфу, антихрист. – Старушка смачно сплюнула и почапала восвояси.
– Это кто? – кивнув на парня, полюбопытствовала вполголоса у продавца Елена, которая была по натуре брезглива и имела чувство стиля, так что неряшливо одетых людей недолюбливала вплоть до боязни прикоснуться и испачкаться.
– А, это местный сумасшедший, – махнула та рукой ей в ответ. – Не обращайте на него внимания.
Мы последовали ее совету и, отвернувшись от него, попросили женщину рассказать все, что она помнит про вчерашний приход Ирины в магазин.
– Ну, покупателей-то много за день, сами понимаете, всех не упомнишь, поэтому, что купила Ира, не скажу, но припоминаю, что ушла она с туго набитыми пакетами.
– Она ничего интересного вам не говорила? Например, что куда-то должна была зайти или с кем-то встретиться?
– Нет, мы вообще очень мало общались. И вчера только по делу: она сказала, что ей нужно, я сообщила сумму. Все.
– Как она вела себя? Нервничала, спешила?
– Да нет, все было как обычно. Потом зашел мальчишка, я переключилась на него и даже не заметила, как Ира ушла.
– Я сегодня не усну! – пожаловалась мне Ленка, когда мы остановились уже довольно далеко от магазина. – Старушенция умеет запугивать!
Да, мои мысли тоже периодически возвращались к этой теме. Вот, оказывается, о чем говорила за завтраком Инна Михайловна. Про замок Варламовых, в котором постоянно происходит что-то мистическое. Но там же вроде никто не живет, если верить Илье. Откуда тогда все вокруг знают, что там что-то творится?
– Стойте! – прокричал сзади мужской голос.
Мы обернулись: нас догонял тот самый «местный сумасшедший», что клянчил у Софьи Галактионовны деньги на хлеб, называя ее при этом «Гадостионовной» и весьма попадая при этом в самую суть. Чего греха таить: старушка мне не понравилась. А вот он сам очень не понравился моей подруге.
– А-аа!! – пронзительно заорала она и спряталась за меня, доказывая это.
– Вы, кажется, интересовались ангелом? – спросил он, подойдя.
– Кем?!
Бродяга закатил глаза. Он имел в составе своей внешности такие выразительные атрибуты, как длинные русые волосы, заплетенные в дохлую косичку, высокий лоб с двумя продольными морщинами, что говорило в пользу сильно развитого интеллекта, и узкие, почти нитевидные, губы. Он пустился в пояснения:
– Вы интересовались красавицей, которая служила у Серовых? Прекрасная незнакомка, в нее можно влюбиться с первого взгляда! Красавица! – Мы пожали плечами, мол, не знаем, как выглядела. – Что Яша и сделал.
– Что он сделал?
– Яша влюбился в ангела с первого взгляда!
– Кто такой Яша? – поинтересовалась из-за моей спины Лена.
– Боже… – Похоже было на то, что своей непроходимой глупостью мы его ужасно раздражали. – Яша – это я!
– Поэт хренов, – шепнула мне на ухо подружка, а он продолжил:
– Яша видел вчера своего ангела возле магазина.
– Да, там-то ее следы и теряются, – расстроенно произнесла я.
– Яша следил за ней! Уже после того, как она вышла!
Мы тут же загорелись, поняв, что приобрели ценного информатора в лице «поэта» Яши.
– И долго Яша следил за ангелом? – сглотнув, задала я вопрос, настроившись на его волну.
– Да, и Яша знает, куда она направилась, – прошептал он.
Боясь спугнуть удачу, я осторожно вымолвила:
– Но Яша ведь скажет нам, куда она пошла?
– Яша все скажет, – также тихо заверил он и, неожиданно повысив голос до крика, потребовал: – Дайте Яше на хлеб! Дайте на хле-еб!!
Протянутая попрошайкой рука сильно затряслась, создалось ощущение, что у парня наступила ломка. Чтобы унять эту дрожь, доверчивая Ленка, решившая, что без хлеба Яков умрет и мы потеряем ценного свидетеля, достала из сумочки кошелек и досадливо протянула, заглянув внутрь:
– Но у меня только пятьдесят, мелочи нет.
– Давайте, подойдет, – обрадовался бродяга, но, испугавшись, что его могут обличить в обмане, снова затряс рукой, на этот раз уже с большей амплитудой.
Испуганная Ленка быстро сунула купюру в совершающую колебательные движения руку. Привычным жестом бомж-сумасшедший сунул деньги в карман вонючей, дырявой в подмышках тенниски.
– Яша шел за ней, Яша проводил ее до места, куда она шла. Пойдем, Яша покажет дорогу.
Яша тронулся («тронулся» не в смысле умом – этим он давно страдает, а в смысле «в путь»), и мы следом за ним. Через пять минут он остановился. Угадайте, где? У высокого кирпичного забора с кодовым замком на воротах, того самого места, откуда мы и начали свое расследование.
Я почувствовала, что прихожу в бешенство:
– Боже, это ее обычный маршрут! Она каждый день так ходила! – орала я. – Ты чокнутый псих, тебе ничего не стоит дни перепутать! Вероятно, что это было не вчера, а вообще два года назад!
– Яша уверен, что это было вчера. Яша точно знает: вчера.
– Да откуда Яша может это знать? Что он вообще понимает, твой Яша?! – Я чуть не плакала. Было жалко себя, жалко Ленку и потраченного впустую времени, которое, как известно, – деньги. Кстати, полтинник тоже жалко. Жалко даже этого больного человека, который путает все дни, точно помнит только свое имя и называет себя исключительно в третьем лице; который уже не обижается на такие определения, как «чокнутый» и «псих», стоит себе, самозабвенно лыбится с абсолютно даунским выражением лица и зачем-то лезет в грязный карман. Нет, это совершенно точно, что Ирина обратно не вернулась, иначе об этом бы все узнали. Зачем им всем это скрывать, не могли ж они сговориться, в самом деле? Что же за лапшу этот Яша нам тогда вешает?
– Яша уверенно повторяет: вчера. И он может это доказать!
– Ты можешь это доказать? – высунулась-таки из-за моей спины Ленка. Всю дорогу пряталась и на тебе, выплыла.
– Да, могу! То есть Яша может! А, какая разница…– махнул он рукой. – Смотрите!
Бродяга вынул наконец ладонь из мятого кармана, явив свету полароидную фотокарточку, и протянул ее нам. Мы резво выхватили фото из его рук и стали с жадностью его разглядывать. Черноволосая миловидная стройная девушка набирала код. Рядом, прислонившись к воротам, стояли увесистые пакеты, из одного выглядывал желтоватый батон. Снята Ирина была сбоку и с довольно близкого расстояния, что наводило на определенные мысли. В левом нижнем углу стояла вчерашняя дата и время: 15:32.
– Эй, а как к тебе попала эта фо… – Я оторвалась от созерцания интересного снимка да так и застыла на полуслове: рядом с нами никого не было! Куда мог деться этот Яша вместе со своим раздвоением личности за такой короткий период на почти открытом пространстве? Если только в воздухе растворился…
Лена тоже подняла голову и ахнула:
– Он нам, случайно, не приснился? – Я посмотрела на фото в своих руках и пожала плечами. – Чудеса…
С минуту мы молчали, затем Ленка спросила:
– Тебе не кажется странным, что у бомжа полароид? Да и карточки под него редкие и дорогие. А в наши дни их, наверно, вообще не достать.
– Я уже об этом думала. Может, украл где? – хотя я сама понимала, что мой вопрос прозвучал немного глупо. Навряд ли Яков умудрился раздобыть работающий фотоаппарат с комплектом карточек. – У тебя не создалось впечатления, что это блеф?
– В смысле?
– Ну, такое ощущение, что нас водят за нос с целью сбить с толку, направить по неверному следу?
Подружка вторично ахнула.
– Думаешь, бомж подставной?
– Не знаю, – пожала я плечами и сделала шаг к воротам. – Слушай, они ж закрыты!
– Так мы сами их за собой и заперли. Новейшая система: бесшумно открываются, бесшумно закрываются, бесшумно встают на сигнализацию…
– Лен! – прервала я ее. – Как внутрь-то попасть?
– А я код знаю! – похвастала она. – 248. Запомни, вдруг пригодится?
Мы вошли во владение. С этой историей исчезновения было явно что-то не так – это мне подсказывало мое детективное нутро. В то же время про любое исчезновение человека можно сказать «что-то не так», но то – любое, не касающееся лично меня, а это произошло прямо на глазах и не с кем-нибудь, а с моей бывшей подругой, да еще и сюда вплетается мистика. Я твердо решила, что не отступлюсь, пока не установлю истину. Этого требует долг: как ни крути, но это я со своим неугомонным, склонным к авантюрам характером втравила стеснительную девочку Иру в мероприятие под названием «Алло! Мы ищем таланты», убедив ее в том, что мы хорошо поем, а стало быть, именно я стала виновницей того, что ей пришлось уйти из школы. Дай бог, конечно, чтобы это было не так и чтобы у переезда оказались иные причины. Вот когда отыщу ее, тогда и спрошу.
Я снова подняла к глазам снимок, теперь уже более пристально вглядываясь в лицо девушки. Столько лет прошло… Она это или не она?
Мысленно пожав плечами, я убрала фотографию. С чего деревенская старуха взяла, что исчезновение замешано на сверхъестественном? Зачем бомжу ее фотографировать? Ничего не понимаю.
Лена, как оказалось, тоже была зачарована происходящим.
– Если она была в замке после того, как сделала покупки, то ее должен был кто-нибудь видеть! Как узнать, кто был здесь в половине четвертого?
– Можно у мажордома спросить, – предложила я.
– У Нины? А что, это мысль!
Мы успели дойти до второго этажа, потом, приняв это решение, стали спускаться в поисках повара Нины. Та обнаружилась на кухне.
Деревня была не сказать чтобы такой уж маленькой. Домов пятьдесят-шестьдесят, но все они, как на подбор, деревянные и одноэтажные и со своим огородом. Никаких тебе буржуйских безумных построек из красного кирпича или черного мрамора. Широкая пыльная дорога разделяла деревню на две приблизительно равные части и вела к небольшому продуктовому магазину.
От замка Медведково отделяла небольшая гора, вернее, пригорок, поэтому по прибытии сюда наблюдать деревню мы не могли. Зато теперь, поднявшись на эту выпуклость, мы с подругой внимательно смотрели вниз: приглядывались.
– Ну и куда мы держим путь? – спросила немного понурая Ленка. Грусть-тоска ее заключалась, скорее всего, в том, что я позволила себе разлучить на время подругу с ее ненаглядным, да еще и неизвестно по какой причине.
– Мы должны отследить все передвижения Ирины в день ее пропажи.
– Зачем?
– Как это? Вдруг она нуждается в нашей помощи? Может, ее похитили и теперь издеваются над ней? Или еще хуже?
– Ну ты насочиняла! Но даже если так, зачем нам-то ее искать? Пусть полиция ищет.
– Они не возьмутся за это дело, пока не пройдет необходимый срок. Ты же слышала Щавелева.
– Но почему ты так переживаешь за эту девушку? Откуда ты ее знаешь?
Я вздохнула. Пришло время все рассказать.
– Я даже не уверена, что это она. Но очень многое сходится. Мы проучились вместе весь первый класс. Ту тоже звали Ира Григорьева. Мы сдружились почти сразу, сидели рядом. Помнишь, я говорила, что в детстве заняла последнее место в конкурсе пения? Это был дуэт.
Ленка кивнула сперва неуверенно, еще не понимая, куда я клоню, но потом на лице отобразилось озарение:
– Так ты с этой Ириной участвовала в конкурсе?
– Да. Класс у нас был не слишком приятный, нас подняли на смех, после того как мы опозорились на конкурсе. Но я-то и тогда умела постоять за себя, а Ирка была робкой и замкнулась еще больше. Затем она просто не пришла в школу, и учительница сказала, что ее семья поспешно переехала в другой город. Надеюсь, что это было не из-за насмешек одноклассников, но…
– Ты хочешь это выяснить?
– Ну да! Мы с ней дружили, телефон домашний был у обеих. Почему она не позвонила и не сказала, что уезжает? Не дала адрес, чтобы письма писать?
– Наверно, она нашла там новых подруг и просто забыла о тебе, – пожала плечами Ленка, надеюсь, вовсе не желая меня обидеть. – Знаешь, как это в детстве бывает.
– Возможно. Итак, – поторопилась я сменить тему, – нам известно, что вчера в районе трех часов пополудни она отправилась за покупками, так?
– Так.
– Вот. Чтобы идти за ней след в след, мы должны отправиться куда? А вон туда, – ответила я на свой собственный вопрос, ткнув пальцем в нужном направлении, но Лена это направление не поняла, так как стояла ко мне не вплотную и проследить, на что указывал палец, не могла. Я отставила в сторону жестовый способ общения и пояснила вербально: – В магазин. К сожалению, большей информацией мы не располагаем. Или располагаем?
– А?
– Ну, Андрей не рассказывал тебе ничего?
– Рассказывал. То, что доложили Колян с Толяном.
– А кто это?
– Личная охрана Серовых, самые доверенные лица. Они опросили всех жителей…
– Всех?! – изумилась я и снова оглядела все дома, коих было более пятидесяти, пытаясь представить себе численность жителей. И так и эдак выходило не менее ста.
– Ты не знаешь людей Вячеслава Серова. Они опросили абсолютно всех, кто на тот момент находился в деревне. Короче говоря, две трети вообще не знали, о ком идет речь, и по фотографии не опознали. Треть же, знавшая Иру в лицо, не виделась с ней несколько дней. Лишь пара человек пересеклись с ней возле входа в магазин, они выходили – Ирина собиралась войти. Вот, собственно, и все.
– Однако многие знали ее лично, – подивилась я.
– Те, кто часто таскается за продуктами, сталкивались с ней в магазине, вот и идентифицировали по фотографии. Но они с ней не общались, так что мы только время зря теряем.
– Постой! – вдруг осенило меня. – В какое время серовские люди всех опрашивали?
– В период с без четверти девять до полуночи, а что?
– А то, что магазин, скорее всего, работает до семи. В крайнем случае, до восьми. Значит, продавца не опросили. А он, возможно, что-либо видел. Идем, – кивнула я в сторону пыльной дороги, ведущей к продуктовому, и мы поскакали вниз с возвышенности, будто являлись горными козами и скакать было нашим призванием.
– Может так оказаться, что у них работа сменная и вчера торговал другой продавец, – проявляла по дороге Ленка чудеса сообразительности, но скорее причиной этому являлось примитивное упрямство.
График работы, висевший на окне, гласил: с девяти до двадцати, а значит, я была права. Уверенности во мне прибавилось, и я решительно вошла в открытую дверь. Лена следовала за мной. Покупатель был только один – махонькая старушка, которая, забыв убрать в свою необъятную сумищу только что купленные пачку соли, батон хлеба и пакет молока, с любопытством уставилась на нас.
– Скажите, – обратилась я к даме за прилавком, – вы случайно не знаете горничную в замке Серовых, Ирину?
– Знаю, – кивнула продавец – женщина лет сорока, – заставив меня чуть ли не петь от счастья. – Она часто приходит за покупками, почти каждый день. Приветливая и очень симпатичная девушка.
Бабка все еще бестактно пялилась.
– Вам известно, что она исчезла? – спросила я продавца.
– Да, местные только об этом и трезвонят. Говорят, бандюги ее разыскивали, всю ночь жителей пытали своими вопросами.
– Вы каждый день здесь работаете? – Женщина кивнула. – И вчера тоже? – Снова кивок. – В таком случае вы должны нам помочь. Мы пытаемся разыскать ее. Похоже, вы – последний человек, кто видел ее живой и невредимой.
Женщина удивилась:
– Как же так?
– Чтобы ее отыскать, мы следуем ее маршрутом. Около трех часов Ирину видели возле этого магазина. Скорее всего, она заходила внутрь. Далее – концы обрываются.
– Да, я помню, что вчера она приходила.
Неожиданно в диалог встряла бабка:
– А че ее искать-то? И искать-то нечего.
– Вы знаете, где она? – с замирающим сердцем спросили мы с Ленкой.
– А то как же. Варламовы ее забрали.
– Кто это такие? Друзья ее? – полезла я за уточнениями, однако осознала, что эту фамилию не так давно от кого-то слышала.
– Ха. Вы что, не знаете? Ее забрали духи. Духи Варламовых, – таинственно прошелестела старушенция. Мне сразу стало не по себе от упоминания о загробной жизни. – В ихнем пристанище у кажду нощь духи зверствують. Дошел слух, шо при жизни уся их дворянская семейка была чернокнижниками. Иначе че ж они под советские репрессии не попали?
– Софья Галактионовна, ради бога, не пугайте девушек! – выступила продавщица. Правильно сделала, а то Ленка уже готовилась потерять сознание. – Никаких духов на самом деле нет.
Пока она старалась утихомирить бабульку, я силилась уловить связь между колдовством и политикой большевиков, но не достигла ощутимого результата.
– Да? Нет духов? Что ж тогда люди пропадають?
– Что, были другие случаи? – проявила интерес моя подруга.
Деревенская жительница напустила в глаза побольше тумана, а в голос – больше замогильности и пропела:
– А кто ночью в Варламовых замок попадает – не возвраща-а-а-ется. – С этим она наскоро попихала в авоську покупки и быстрым галопом понеслась к выходу, но там была вынуждена притормозить, наткнувшись на типа бродяжного вида.
– Софья Гадостионовна, дайте на хлебушек!
– Кышь пошел, окаянный! Ты ж смородину мою всю перелопатил, вор кощунственный! Волкодавец этакий!
Согласна, Даль такого не слышал за всю свою жизнь.
Парень не на шутку перепугался от такого обвинения и заголосил:
– Не я, клянусь, не я!
– Тьфу, антихрист. – Старушка смачно сплюнула и почапала восвояси.
– Это кто? – кивнув на парня, полюбопытствовала вполголоса у продавца Елена, которая была по натуре брезглива и имела чувство стиля, так что неряшливо одетых людей недолюбливала вплоть до боязни прикоснуться и испачкаться.
– А, это местный сумасшедший, – махнула та рукой ей в ответ. – Не обращайте на него внимания.
Мы последовали ее совету и, отвернувшись от него, попросили женщину рассказать все, что она помнит про вчерашний приход Ирины в магазин.
– Ну, покупателей-то много за день, сами понимаете, всех не упомнишь, поэтому, что купила Ира, не скажу, но припоминаю, что ушла она с туго набитыми пакетами.
– Она ничего интересного вам не говорила? Например, что куда-то должна была зайти или с кем-то встретиться?
– Нет, мы вообще очень мало общались. И вчера только по делу: она сказала, что ей нужно, я сообщила сумму. Все.
– Как она вела себя? Нервничала, спешила?
– Да нет, все было как обычно. Потом зашел мальчишка, я переключилась на него и даже не заметила, как Ира ушла.
– Я сегодня не усну! – пожаловалась мне Ленка, когда мы остановились уже довольно далеко от магазина. – Старушенция умеет запугивать!
Да, мои мысли тоже периодически возвращались к этой теме. Вот, оказывается, о чем говорила за завтраком Инна Михайловна. Про замок Варламовых, в котором постоянно происходит что-то мистическое. Но там же вроде никто не живет, если верить Илье. Откуда тогда все вокруг знают, что там что-то творится?
– Стойте! – прокричал сзади мужской голос.
Мы обернулись: нас догонял тот самый «местный сумасшедший», что клянчил у Софьи Галактионовны деньги на хлеб, называя ее при этом «Гадостионовной» и весьма попадая при этом в самую суть. Чего греха таить: старушка мне не понравилась. А вот он сам очень не понравился моей подруге.
– А-аа!! – пронзительно заорала она и спряталась за меня, доказывая это.
– Вы, кажется, интересовались ангелом? – спросил он, подойдя.
– Кем?!
Бродяга закатил глаза. Он имел в составе своей внешности такие выразительные атрибуты, как длинные русые волосы, заплетенные в дохлую косичку, высокий лоб с двумя продольными морщинами, что говорило в пользу сильно развитого интеллекта, и узкие, почти нитевидные, губы. Он пустился в пояснения:
– Вы интересовались красавицей, которая служила у Серовых? Прекрасная незнакомка, в нее можно влюбиться с первого взгляда! Красавица! – Мы пожали плечами, мол, не знаем, как выглядела. – Что Яша и сделал.
– Что он сделал?
– Яша влюбился в ангела с первого взгляда!
– Кто такой Яша? – поинтересовалась из-за моей спины Лена.
– Боже… – Похоже было на то, что своей непроходимой глупостью мы его ужасно раздражали. – Яша – это я!
– Поэт хренов, – шепнула мне на ухо подружка, а он продолжил:
– Яша видел вчера своего ангела возле магазина.
– Да, там-то ее следы и теряются, – расстроенно произнесла я.
– Яша следил за ней! Уже после того, как она вышла!
Мы тут же загорелись, поняв, что приобрели ценного информатора в лице «поэта» Яши.
– И долго Яша следил за ангелом? – сглотнув, задала я вопрос, настроившись на его волну.
– Да, и Яша знает, куда она направилась, – прошептал он.
Боясь спугнуть удачу, я осторожно вымолвила:
– Но Яша ведь скажет нам, куда она пошла?
– Яша все скажет, – также тихо заверил он и, неожиданно повысив голос до крика, потребовал: – Дайте Яше на хлеб! Дайте на хле-еб!!
Протянутая попрошайкой рука сильно затряслась, создалось ощущение, что у парня наступила ломка. Чтобы унять эту дрожь, доверчивая Ленка, решившая, что без хлеба Яков умрет и мы потеряем ценного свидетеля, достала из сумочки кошелек и досадливо протянула, заглянув внутрь:
– Но у меня только пятьдесят, мелочи нет.
– Давайте, подойдет, – обрадовался бродяга, но, испугавшись, что его могут обличить в обмане, снова затряс рукой, на этот раз уже с большей амплитудой.
Испуганная Ленка быстро сунула купюру в совершающую колебательные движения руку. Привычным жестом бомж-сумасшедший сунул деньги в карман вонючей, дырявой в подмышках тенниски.
– Яша шел за ней, Яша проводил ее до места, куда она шла. Пойдем, Яша покажет дорогу.
Яша тронулся («тронулся» не в смысле умом – этим он давно страдает, а в смысле «в путь»), и мы следом за ним. Через пять минут он остановился. Угадайте, где? У высокого кирпичного забора с кодовым замком на воротах, того самого места, откуда мы и начали свое расследование.
Я почувствовала, что прихожу в бешенство:
– Боже, это ее обычный маршрут! Она каждый день так ходила! – орала я. – Ты чокнутый псих, тебе ничего не стоит дни перепутать! Вероятно, что это было не вчера, а вообще два года назад!
– Яша уверен, что это было вчера. Яша точно знает: вчера.
– Да откуда Яша может это знать? Что он вообще понимает, твой Яша?! – Я чуть не плакала. Было жалко себя, жалко Ленку и потраченного впустую времени, которое, как известно, – деньги. Кстати, полтинник тоже жалко. Жалко даже этого больного человека, который путает все дни, точно помнит только свое имя и называет себя исключительно в третьем лице; который уже не обижается на такие определения, как «чокнутый» и «псих», стоит себе, самозабвенно лыбится с абсолютно даунским выражением лица и зачем-то лезет в грязный карман. Нет, это совершенно точно, что Ирина обратно не вернулась, иначе об этом бы все узнали. Зачем им всем это скрывать, не могли ж они сговориться, в самом деле? Что же за лапшу этот Яша нам тогда вешает?
– Яша уверенно повторяет: вчера. И он может это доказать!
– Ты можешь это доказать? – высунулась-таки из-за моей спины Ленка. Всю дорогу пряталась и на тебе, выплыла.
– Да, могу! То есть Яша может! А, какая разница…– махнул он рукой. – Смотрите!
Бродяга вынул наконец ладонь из мятого кармана, явив свету полароидную фотокарточку, и протянул ее нам. Мы резво выхватили фото из его рук и стали с жадностью его разглядывать. Черноволосая миловидная стройная девушка набирала код. Рядом, прислонившись к воротам, стояли увесистые пакеты, из одного выглядывал желтоватый батон. Снята Ирина была сбоку и с довольно близкого расстояния, что наводило на определенные мысли. В левом нижнем углу стояла вчерашняя дата и время: 15:32.
– Эй, а как к тебе попала эта фо… – Я оторвалась от созерцания интересного снимка да так и застыла на полуслове: рядом с нами никого не было! Куда мог деться этот Яша вместе со своим раздвоением личности за такой короткий период на почти открытом пространстве? Если только в воздухе растворился…
Лена тоже подняла голову и ахнула:
– Он нам, случайно, не приснился? – Я посмотрела на фото в своих руках и пожала плечами. – Чудеса…
С минуту мы молчали, затем Ленка спросила:
– Тебе не кажется странным, что у бомжа полароид? Да и карточки под него редкие и дорогие. А в наши дни их, наверно, вообще не достать.
– Я уже об этом думала. Может, украл где? – хотя я сама понимала, что мой вопрос прозвучал немного глупо. Навряд ли Яков умудрился раздобыть работающий фотоаппарат с комплектом карточек. – У тебя не создалось впечатления, что это блеф?
– В смысле?
– Ну, такое ощущение, что нас водят за нос с целью сбить с толку, направить по неверному следу?
Подружка вторично ахнула.
– Думаешь, бомж подставной?
– Не знаю, – пожала я плечами и сделала шаг к воротам. – Слушай, они ж закрыты!
– Так мы сами их за собой и заперли. Новейшая система: бесшумно открываются, бесшумно закрываются, бесшумно встают на сигнализацию…
– Лен! – прервала я ее. – Как внутрь-то попасть?
– А я код знаю! – похвастала она. – 248. Запомни, вдруг пригодится?
Мы вошли во владение. С этой историей исчезновения было явно что-то не так – это мне подсказывало мое детективное нутро. В то же время про любое исчезновение человека можно сказать «что-то не так», но то – любое, не касающееся лично меня, а это произошло прямо на глазах и не с кем-нибудь, а с моей бывшей подругой, да еще и сюда вплетается мистика. Я твердо решила, что не отступлюсь, пока не установлю истину. Этого требует долг: как ни крути, но это я со своим неугомонным, склонным к авантюрам характером втравила стеснительную девочку Иру в мероприятие под названием «Алло! Мы ищем таланты», убедив ее в том, что мы хорошо поем, а стало быть, именно я стала виновницей того, что ей пришлось уйти из школы. Дай бог, конечно, чтобы это было не так и чтобы у переезда оказались иные причины. Вот когда отыщу ее, тогда и спрошу.
Я снова подняла к глазам снимок, теперь уже более пристально вглядываясь в лицо девушки. Столько лет прошло… Она это или не она?
Мысленно пожав плечами, я убрала фотографию. С чего деревенская старуха взяла, что исчезновение замешано на сверхъестественном? Зачем бомжу ее фотографировать? Ничего не понимаю.
Лена, как оказалось, тоже была зачарована происходящим.
– Если она была в замке после того, как сделала покупки, то ее должен был кто-нибудь видеть! Как узнать, кто был здесь в половине четвертого?
– Можно у мажордома спросить, – предложила я.
– У Нины? А что, это мысль!
Мы успели дойти до второго этажа, потом, приняв это решение, стали спускаться в поисках повара Нины. Та обнаружилась на кухне.