Марина и Сергей Дяченко. Одержимая

   Медленно ступая, прислушиваясь к тишине, Ирина прошла в ванную. Сперва включила свет; потом рывком открыла дверь. Никого; Ирина вошла и остановилась перед зеркалом.
   И почти сразу увидела его.
   Обернулась; его не было. Снова посмотрела в зеркало; он шагнул из глубины:
   – Я предупреждал, что будет хуже?
   Там, в зеркале, в зазеркалье, этот незнакомый и страшный человек взял за голову отражение Ирины – и она почувствовала, как чужие руки впиваются ей в волосы. Он сильно, грубо толкнул ее, ударил лбом о зеркало; посыпались осколки, полилась кровь, но зеркало, рассыпавшись, перестало отражать ванную, и исчез зазеркальный демон.
   Капая кровью, она бросилась прочь из ванной. Кинулась к входной двери – но замок заклинило; она сорвала телефонную трубку – но трубка молчала. Она схватила мобильник – тот вырвался из рук, будто живой, упал на пол и развалился. Улетел под диван аккумулятор.
   Замигал торшер – будто ветром раскачивало далекие провода. Включился и выключился телевизор. Ирина бросилась к окну, распахнула – восьмой этаж…
   За спиной, в комнате, антикварные часы начали бить невпопад.

* * *

   К семи утра порез на ее лбу давно затянулся.
   Она сидела, скрючившись, перед журнальным столом, и перед ней, и на полу, и по всей комнате валялись листы бумаги: страницы блокнота, чеки из магазина, рекламные проспекты, салфетки, – весь бумажный мусор, который только был в квартире, пошел теперь в дело. Ирина сидела и писала, не останавливаясь, левой рукой: «Делай, как я скажу». «Слушай меня не пытайся сопротивляться». «Ты шарлатанка обманщица дрянь».
   В ручке закончилась паста. Ирина писала без пасты, выдавливала на глянцевой рекламной открытке, поперек девушки на серфере, поперек парня на скейтборде: «Только попробуй вякнуть кому-то». «Только попробуй кому-то сказать».
   А он сидел в кресле напротив, и уже не нужно было зеркала, чтобы его видеть. Худощавый, желчный, в сером костюме с галстуком, безжалостный, как тесак.
   За окнами светало. Часы пробили семь; когда Ирина окончательно уверилась, что умерла и попала в ад, он впервые за много часов заговорил:
   – Доступно, сволочь? Все поняла?
   Ирина часто задышала:
   – Поняла… По…жалуйста, отпустите… меня… я все поняла…
   Она с новым ужасом поняла, что не может даже разрыдаться.
   – Я больше не буду! – вырвалось у нее, откуда-то из детских еще, из давних страшных воспоминаний.
   – Чего ты не будешь? – спросил палач в сером костюме.
   – Ничего! – она попыталась перекреститься, но не смогла. – Я буду асфальт класть. Я буду шпалы носить. Я буду всегда пост соблюдать… Я…
   В отчаянии она готова была пообещать, что уйдет в монастырь, но демон в сером уронил, будто сплюнул:
   – Заткнись.
   И она замолчала, будто ей в самом деле заткнули рот.
   – Ты будешь делать, что я скажу, с первого раза и моментально, – сказал сидящий в кресле. – Да или нет?
   – Да, – простонала Ира.
   Ручка вывалилась наконец-то из ее левой руки. Рука повисла, будто перебитая обухом.
   – Приведи себя в порядок, – брезгливо сказал демон в сером. – Лицо напудри и заклей пластырем. Оденься. На все тебе полчаса, и попробуй опоздать хоть на секунду.

* * *

   В семь сорок пять она была готова. Тональный крем, макияж, аккуратный пластырь на месте пореза; полностью одетая и причесанная, она стояла посреди комнаты, в ужасе глядя на пустое кресло.
   Медленно ползла минутная стрелка. За окном продолжалось утро: торопились дети в школу, разъезжались ночевавшие у подъезда машины. Пенсионеры выходили гулять с собачками, мамаши – с маленькими детьми; часы пробили восемь. Кресло пустовало, в комнате было тихо и спокойно.
   Она ждала.
   Потом, не выдержав, вытащила из сумки новую пудреницу, купленную вчера вместо разбитой. Поднесла зеркальце к глазам; оглядела отражение комнаты. Но отраженная комната тоже была пуста. Исписанные бумажки, разлетевшиеся по углам, придавали ей дикий вид.
   Ирина подняла с пола свой мобильник. Нащупала под диваном отлетевший аккумулятор; каждую секунду она замирала, прислушивалась и оглядывалась, но ничего не происходило. Под окнами курлыкала сигнализация, и привычный звук гнал злые тени надежнее, чем петушиный крик.
   Сжимая в руках разобранный телефон, Ирина вышла в прихожую. Тут тоже было зеркало, и никто, кроме Ирины, не отражался в нем.
   Обмирая, она взялась за ручку двери. И дверь открылась!
   Задержав дыхание, Ирина скользнула наружу. Захлопнула дверь; опрометью, как сумасшедшая, кинулась вон из дома.
   Соседи оборачивались на нее, когда она, задыхаясь и ни с кем не здороваясь, неслась через двор, не разбирая газонов и луж. Едва добежав до дороги, она удачно тормознула машину; плюхнулась на потертое сидение, хлопнула дверцей:
   – Поехали!
   – Куда? – удивился водитель, чернявый мужчина лет тридцати.
   – Поехали, потом скажу!
   Машина влилась в поток транспорта. Ирина несколько минут сидела, закусив губу, прислушиваясь; потом трясущимися руками собрала телефон: вложила аккумулятор, защелкнула крышку.
   – Вика?
   Сонное «привет», прозвучавшее на том конце связи, показалось Ирине сладким, как ангельское пение.
   – Викуся! Зайди в Интернет скорее… посмотри… мне нужна консультация психиатра! Срочно!
   Водитель вытаращил глаза. Посмотрел на Ирину – и сразу опять на дорогу; чуть не врезался в проезжавшую мимо крутую тачку.
   – Лучше знакомого доктора, – бормотала Ирина, а если знакомого нет, то любого… Нет, не булимия! Не депрессия! Дай мне номер, я сама все объясню!
   Вика, человек собранный и четкий, через тридцать секунд продиктовала телефонный номер. Ирина набрала его, промахиваясь мимо клавиш; ответил мужской голос, низкий, уверенный и спокойной.
   – Мне срочно нужна помощь, – торопливо начала Ирина. – У меня… бред, видения. Я сама себя калечу, и…
   В широком водительском зеркале отражался пассажир на заднем сидении. Мрачный, желчный, в сером костюме; Ирина замерла с открытым ртом, прижимая к уху телефон.
   Тот, кто сидел сзади, смотрел в зеркало – ей в глаза.
   – Ты его видишь? – спросила Ирина водителя.
   Тот дико покосился на нее и чуть не врезался в самосвал.
   – Алло? – настаивала трубка. – Вы меня слышите? Алло?
   – Останови! – выкрикнула Ирина.
   Водитель метнулся к обочине, будто только того и ждал; Ирина вывалилась из машины. Дверца хлопнула один раз – второго хлопка не было, но тот, в сером костюме, уже стоял рядом, молчаливый и строгий.
   Ирина глянула на него – и тут же, не размахиваясь, сильно ударила себя правой рукой по лицу: неожиданно для себя. И очень больно.

* * *

   В десять утра Ирина вошла в подъезд с двумя вывесками: «Нотариус Попова» и «Ведьма и целительница Ирина».
   Вика открыла ей дверь и попятилась:
   – Что с тобой?
   Ирина в последний час не смотрелась в зеркало, но догадывалась, что на лице – синяк.
   – Ты дозвонилась психиатру?!
   – Уже не надо, – глухо отозвалась Ирина. – Все прошло. Я здорова.
   – Здорова?!
   Вика заставила ее развернуться к свету:
   – Кто это тебя?!
   – Споткнулась, – сказал визитер в сером костюме. Он вошел вслед за Ириной, но Вика его не увидела.
   – Споткнулась я, блин, – процедила Ирина. – И сама себя кулаком… об столб… случайно.
   Вика вытаращила глаза. Поднесла палец к пластырю на лбу Ирины:
   – А это?
   – Третий глаз, – насмешливо сказал демон за ее спиной. Вика не обернулась.
   – Третий глаз, – выдавила Ирина. – Викуль, отстань, пожалуйста.
   Вика ответила внимательным взглядом:
   – Кому звонить?
   Ирина поглядела ей за плечо; демон ухмылялся.
   – Никому, – сказала еле слышно. – Все хорошо.
   Она машинально вытащила из сумки пачку сигарет; в ту же секунду картонка сделалась горячей, как уголь, и Ирина, вскрикнув от боли, выронила пачку.
   – Курить бросаешь, – сообщил демон.
   – Курить бросаю, – сквозь слезы повторила Ирина.
   Отодвинула ногой пачку. Посмотрела на бледную Вику:
   – На сегодня отменяй всех. И будь свободна. Сегодня не работаем.
   – Хорошо, – Вика нахмурилась. Оглядываясь на Ирину, прошла к столу, закрыла ноутбук…
   – Ноут пусть оставит, – сказал демон.
   – Ноут оставь.
   – Ладно, – Вика помолчала. – Ир, там фотографию я в комнате нашла. Кто-то из вчерашних выронил.
   Еще бы, подумала Ирина. Вчера клиентки тут летали, как на крыльях: туда-сюда, только двери хлопали.
   – Я выбрасывать пока не стала, – продолжала Вика, разглядывая Иринин лоб. – Вот.
   Фотография лежала под ноутбуком: девушка и мужчина улыбаются в камеру, на коленях у девушки – собака.
   – Ее телефон, – демон вдруг резко шагнул вперед, чуть не налетев на Вику. – Узнай ее телефон!
   – Ее телефон, – как автомат, повторила Ирина.
   – Чей?
   Ирина боялась смотреть на демона.
   – Ее, – предположила еле слышно. – Этой… девицы.
   Испытующе поглядывая на Ирину, Вика выписала из своего блокнота телефон – на бумажку-стикер.
   – Позвонишь, отдашь фотку? – рискнула все-таки спросить.
   Ирина потрясла головой:
   – Все, Вик, ты извини… Спасибо, короче. Иди.
   – А завтра когда? – Вика склонила голову к плечу.
   – Я позвоню, – выдавила Ирина.
   За Викой наконец-то закрылась дверь; Ирина стояла одна посреди кухни квартиры-офиса, не в силах сделать и шага.
   – Запри, – сказал демон.
   Ирина покорно прошла в прихожую. Когда она вернулась, демон совершал экскурсию по рабочей комнате – со столом, покрытым парчой, с черепом, с незажженной пока новой свечкой.
   – Стильненько, – сказал сквозь зубы.
   Ирина стояла, покачиваясь. Шок, страх и бессонная ночь мутной пеленой стояли между ней и миром.
   – Покажи фотографию.
   Ирина, как сомнамбула, пошла на кухню, взяла фотографию в руки, отворачиваясь, протянула демону.
   – Садись за компьютер, – сказал он отрывисто. – По номеру мобильного узнай, кто такая, имя, фамилию, все.
   Ирина сперва села за ноутбук, и только потом рискнула возразить:
   – А если… не на нее зарегистрирован номер? И вообще, нет такой услуги?!
   – Такая услуга есть, – все так же отрывисто бросил демон. – Платная, разумеется. И не для всех. Но ты постарайся, ведьма… если хочешь жить.

* * *

   Она родилась под счастливой звездой.
   В пять лет тонула, но спасли, в девять ее сбила машина, но обошлось одной только сломанной рукой и легким сотрясением мозга. В юности ее дважды ловили гопники в темном переулке, и оба раза удавалось ускользнуть невредимой – среди ночи, под хмельком, в короткой юбчонке. Ирина умела выживать инстинктивно; может быть, поэтому после часа суетливых беспорядочных действий ей все-таки удалось узнать, что девушку с диктофоном зовут, скорее всего, Екатерина Катасонова.
   – Ищи на «Одноклассниках», «В контакте», везде, – велел демон.
   Он не исчезал ни на секунду. Он был рядом. Он нависал нал головой, и это лишало ведьму способности здраво рассуждать; к счастью, почти сразу, на «Одноклассниках», Екатерина нашлась – причем первая же фотография оказалась знакомой: все то же фото с мужиком и собакой.
   – Они разошлись, но фото с сайта она не сняла, – сказал демон, и по его голосу можно было бы подумать, что он размышляет.
   – Скажи, – Ирина так устала, что и страх притупился. – Если ты потустороннее существо, ты должен все видеть и так? Зачем тебе Интернет? Если ты демон – пойди в астрал…
   – Заткнись, – уронил ее собеседник, и ее губы склеились. – Что я знаю, а чего не знаю… не твоего ума дело, ведьма.
   Он помолчал и вдруг добавил, тяжело и веско:
   – Но я точно знаю, что сегодня ночью она прыгнет с крыши.
   – Что? – прошелестела Ирина.
   – Прыгнет с крыши! Покончит с собой!
   – Э-э-э, – Ирина мигнула. – А почему?
   – Не знаю, – отрезал демон. – Знаю, что это случится сегодня ровно в полночь.
   – Я ничего ей не делала, – Ирину снова начало трясти. – Я не виновата.
   – Животное ты, – сказал демон, и под его взглядом она съежилась. – Тебе говорят, что человек себя жизни лишит – а ты только о своей шкуре!
   Моя шкура и так уже пострадала, подумала Ирина, а вслух сказала тверже:
   – Я ничего не знаю. Я ни при чем.
   – При чем, – демон смотрел на нее сверху вниз, Ирина против воли уставилась в его желтые, злые, лютые глаза. – Потому что если она все-таки прыгнет с крыши – следующей прыгнешь ты.
   – Я?!
   – Не сомневайся, я тебе помогу.
   Руки Ирины судорожно дернулись. Левая подхватила ручку и, задергавшись, начала писать прямо на клеенчатой кухонной столешнице: «В моей смерти прошу никого не винить…»
   – Нет! – Ирина задергалась, пытаясь освободиться, но проклятая рука все писала и писала. – Я… пожалуйста! Я все сделаю!
   – Тогда звони ей, – демон навис над ее головой. – Назначай встречу. Предлагай интервью. Обещай, что хочешь. В твоих интересах, чтобы она согласилась.
   – Зачем? О чем мне с ней говорить?!
   – Ты должна понять, что ведет ее к смерти. Ты должна это остановить. Или отправиться следом. Выбирай.

* * *

   Катя Катасонова вышла погулять с собакой.
   Утром Катя успела вывести Джину всего на пару минут, и теперь хотела вознаградить ее за терпение. Джина прыгала, обнималась, вертелась веретеном; Катя отвела ее подальше от подъезда, в скверик, где обычно гуляли собачники, и спустила с поводка.
   Джину подарил ей папа, когда Кате исполнилось двадцать. Джина была похожа на лайку, но оказалась дворнягой по крайней мере наполовину; ну и что, сказала Катя, нам не для выставок.
   Через полгода папы не стало; Катя сошла бы с ума от одиночества, если бы не Джина. Собака приносила ей счастье; она и познакомилась с Максом на бульваре, когда гуляла с собакой. Макс притормозил рядом и сделал вид, что у него неисправна машина.
   Потом Макс пришел к ним жить. Джина приняла его, как родного. Какое-то время они были очень счастливы…
   А потом все случилось. И теперь Макс жил отдельно.
   Сосед вынес на прогулку своего йорка. Румпель, ручная собака, редко касался лапами земли. Сейчас на псе был яркий комбинезон, хотя погода стояла теплая.
   – Он чихал сегодня, – сказал сосед, будто извиняясь. – А за углом ветер…
   – Да, – согласилась Катя.
   Она все время забывала, как зовут хозяина Румпеля.
   Джина моталась по скверу, играя в догонялки с Ямахой, молодой терьершей. Катя села на скамейку, отвернулась от ветра и нащупала в кармане куртки телефон.
   Ей не заплатили за статью о детском заикании и, наверное, уже не заплатят. Строчки, крохи, крохи, строчки; она так рассчитывала на заказ от Милы. Миле нужен был для ее глянца предметный очерк о современных ведьмах, и попытки Кати подсунуть других героев оказались тщетными. Казалось бы: зайди в Интернет, поищи полчаса и на основе живого материала придумай интервью с ведьмой; нет же: Катина добросовестность одолела здравый смысл.
   Кроме ведьмы Ирины, Катя записалась еще и к целительнице Епраксии и знахарке Виолетте, но после того, что случилось во время первого же визита, идти на прием к следующим двум не было силы. Кроме того, ведьмы оказались ужасно дорогими – у Кати не было денег ни на приворот, ни на снятие венца безбрачия.
   Она бледно улыбнулась, глядя, как радуется жизни Джина. Верит же кто-то всерьез в такие вещи!
   Ведьма Ирина оказалась неприятно, нечеловечески проницательной. Катя плевать хотела на всякую мистику, но при воспоминании о пронизывающем взгляде этой женщины ей всякий раз делалось нехорошо. И, что самое неприятное – Катя умудрилась оставить там фотографию. Сохранились, конечно, сканы, электронный вариант, все можно отпечатать заново – но сама мысль, что их с Максом счастливое фото подберет и выбросит кто-то равнодушный или недоброжелательный, была отвратительна Кате.
   Статья о ведьмах, кажется, накрылась, и очень жаль; Катя машинально поздоровалась с соседкой, хозяйкой Ямахи. Крепче сжала телефон; если Макс перезвонит, как она много раз просила – это будет сейчас. В течение нескольких минут.
   Плевать она хотела на женскую гордость. Люди не могут разойтись, не поговорив. Если надо упрашивать Макса – Катя будет его упрашивать; всего один разговор. Найти нужные слова. Нужные смыслы.
   Давай, звони!
   Джина вдруг сорвалась с места и кинулась бежать через сквер по направлению к дому. Катя вскочила, похолодев – там рядом улица, движение, транспорт… И в следующую секунду увидела Макса: тот вылезал из машины, припаркованной у обочины.
   Задергался в кармане телефон, но Катя видела Макса – и тот никому не звонил. Он гладил Джину, которая прыгала к нему на грудь, как сумасшедшая; Катя нажала «отбой» и, слушая, как колотится сердце, зашагала навстречу любимому – до сих пор горько любимому! – мужчине.

* * *

   – Она не берет трубку, – в отчаянии Ирина боялась смотреть на демона. – Что, если она… ну… не возьмет трубку? Отключит телефон?
   – Очень плохо, – заметил демон. – Очень-очень плохо. Тогда ты умрешь, Ира.

* * *

   Кате хотелось его обнять, и это было бы естественно, и она готова была его обнять – но в последний момент испугалась. Если она обнимет Макса, а тот не поднимет рук и останется стоять, чужой… Давая понять тем самым, насколько неуместны эти нежности… Тогда Катя не сможет сказать ему то, что давно собиралась.
   Поэтому она остановилась в шаге от него, задержав дыхание, улыбаясь так, что трещали губы:
   – Привет… Как здорово, что ты приехал! Поднимемся?
   – Извини, я на минуту, – он не казался раздраженным, но и тепла в его голосе не было. – У меня совещание через час на другом конце города… Я просто подумал, что эти звонки затянулись, и нам надо нормально поговорить.
   – Да, – сказала Катя.
   Он слово в слово повторял то, что она сама ему говорила – но в его устах слова не давали надежды. Наоборот – слова были, как заранее запертая дверь.
   Задергался в кармане телефон. Кто-то настойчиво пытался дозвониться; Катя снова дала отбой. Эх, стоило заранее отключить трубку.
   Они присели на скамейку; Джина вертелась рядом. Святая собака была счастлива увидеть Макса, своего, родного, привычного; Джина думала, наверное, что он вернулся из командировки или затянувшегося отпуска.
   – Я очень рада тебя видеть, – сказала Катя.
   Макс слегка растянул губы:
   – Ты похудела.
   – Спасибо, – сказала Катя.
   – Но тебе не надо дальше худеть. У тебя круги под глазами.
   – Я просто устала, – сказала Катя и посмотрела на него снизу вверх:
   – Макс… Дело в том, что… я была у ведьмы.
   Слова вырвались сами собой. Катя даже сама испугалась. Но Макс, наперед знавший все возможные слова, удивился, вывалился из вежливой скорлупы:
   – Где?!
   – У ведьмы, – Катя улыбалась. – По делу. Я хотела писать очерк, для Милы, ну, ты знаешь…
   – И что? – Макс нахмурился.
   – И ведьма мне рассказала про всю нашу жизнь, – Катя вдруг захотелось приукрасить. – Все-все, как мы были счастливы, и как мы расстались, и что между нами стоит женщина, и что эта женщина… твоя мама…
   Она почти сразу поняла, что ошиблась. Макс решил, что она врет; Макс решил, что, пытаясь вернуть его, Катя прибегла к пошлейшей бабьей уловке.
   – Мне очень жаль, что ты разговариваешь об этом с посторонними, – сказал он очень холодно.
   – Я не разговаривала, – Катя растерялась. – Она сама, понимаешь? Я никогда не верила ни в каких ведьм, но она…
   – И ты меня вытащила, чтобы вот это все рассказать? – Макс сидел рядом на скамейке, далекий, как чужая галактика.
   – Я тебя вытащила, – у Кати перехватило горло, – чтобы… Я тебя люблю. Давай… попробуем… еще? Сначала?
   Джина гоняла по парку теперь уже с крохотным Румпелем, йорком в ярком комбинезончике. Тянулась длинная, длинная, длинная пауза.
   – Катерина, – сказал Макс. – Мы не можем начать сначала. Фарш невозможно провернуть назад, как утверждает народная поговорка. Давай договоримся раз и навсегда: ты свободна, я свободен, мы друзья, в память о времени, когда…
   Катя смотрела, как он говорит, как его губы смыкаются и размыкаются. В кармане куртки вибрировал телефон – теперь уже не переставая; жужжал, как огромная пойманная пчела.
   Макс шел к машине, не оборачиваясь, не обращая внимания на Джину. Катя сидела на скамейке и изо всех сил помнила, что вокруг люди, и что надо держать себя в руках. Если рыдать – так дома, в обнимку с собакой, чтобы никто не видел…
   Телефон затих на несколько секунд и снова начал дергаться, трястись, щекотать.
   Она сунула руку в карман. Вытащила трубку. Хотела отключить, но промахнулась и нажала кнопку ответа.
   – Катя! – трубка заорала в непонятном восторге. – Катенька! Наконец-то!
   – Кто это? – Катя растерялась.
   – Ведьма! – радовалась трубка. – Ирина! Вчера мы с вами встречались!
   Катя вздрогнула:
   – Откуда у вас номер моего…
   – Высветился ваш номер! – голос ведьмы сделался медовым. – Катенька, если вам надо помочь – я помогу бесплатно. Хотите – верну мужа, а хотите…

* * *

   Долю секунды Ирина слушала короткие гудки.
   – Дура, – сказал демон с отвращением. – У тебя фотография! Которая ей дорога!
   – Ага, – пробормотала Ирина.
   Она нажала на повтор, заранее зная, что услышит: «Телефон абонента выключен или находится вне зоны доступа…»
   Но Катя – чудо! – снова взяла трубку.
   – У меня ваша фотография! – закричала Ирина, и голос ее зазвенел, отражаясь от стен кухни. – Вы потеряли фотографию! Я подъеду, куда вы скажете, и верну!
   – Не надо, – отрешенно отозвался в трубке Катин голос. – Уже не надо.
   – Катя! – взмолилась Ирина. – Я могу помочь! Честное слово! Позволь мне помочь!
   Последовала длинная пауза. Катя не нажимала отбой, и тишина тянулась, как последняя ниточка надежды.

* * *

   Девушка сидела на автобусной остановке, сгорбившись, сунув руки в карманы куртки. У ее ног лежала собака на поводке – вроде лайки, с пушистым белым хвостом. Ирина увидела ее издалека и суетливо велела таксисту держаться правее.
   Демон молча ехал на заднем сидении. Таксист не видел его; стоило Ирине выбраться из машины на остановку – как демон оказался рядом, моментально и бесшумно.
   Он существует в моем сознании, обреченно подумала Ирина. Только я его вижу, только я его слышу; я сама себя бью, и с крыши, если что, прыгну тоже сама…
   Противный холод продрал между лопаток. Она откашлялась:
   – Привет, Катя. Все будет хорошо. Мы все сделаем, даже не сомневайся!
   Девушка ответила ей мрачным затуманенным взглядом. Ой блин, подумала Ирина. Что-то случилось… что-то новое.
   – Чего вам надо? – глухо спросила девушка.
   Ирина уселась рядом. Вытащила фото из сумки:
   – Вот.
   – Можете оставить себе, – девушка говорила размеренно и равнодушно.
   Ирина посмотрела на собаку; та лежала на грязном асфальте, прижавшись к ногам Кати, и настороженно глядела на ведьму. Демон стоял рядом, заложив руки за спину; собака не обращала на него внимания.
   Даже собаки его не видят, подумала Ирина, и плечи ее опустились.
   – Так не пойдет, – сказала она, обращаясь в том числе и к себе, борясь с малодушием. – Хорошая собачка… Как зовут песика?
   – Джина.
   – У-у, хорошая… Хорошая собака, глаза умные… Так, солнце, начнем сначала. Ты хочешь вернуть мужчину. Ты этого хочешь, ты его вернешь…
   Катя отодвинулась на скамейке.
   – Не называй ее «солнце», «киса» или «зая», – вполголоса сказал демон. – Неужели трудно догадаться?
   Ирина сжала зубы. Не глядя на демона, снова обратилась к девушке:
   – Думаешь, мне в первый раз? Не таким помогала! Знаешь, сколько счастливых пар живут, в ус не дуют, потому что кое-кто ко мне вовремя пришел? Не знаешь…
   Катя молчала, невидяще глядя перед собой.
   – Итак: свекровь умерла, вы с мужем поругались, теперь тебе нужно…
   – Мне от вас ничего не нужно, – сквозь зубы сказала Катя.
   Ирина посмотрела на фото в своей руке. Подняла глаза:
   – Тогда почему не уходишь?
   Катя пожала плечами и поднялась. Тут же вскочила собака, завиляла хвостом; демон саркастически хмыкнул.
   Ирина осталась сидеть.
   Катя, намотав на руку поводок, подтянула собаку ближе к себе и зашагала к переходу через улицу; Ирина сидела, закусив губу.
   – Дура, – сообщил демон.
   Она едва удержалась, чтобы не велеть ему заткнуться.
   Катя остановилась перед светофором. Красный, красный, мимо проползают стада машин, ревет и грохочет улица…
   Зеленый.
   Прохожие, сколько их было, зашагали по «зебре». Катя занесла ногу – и поставила обратно.
   Оглянулась через плечо.
   Повернулась и пошла обратно, к остановке.
   – Поучи собаку хвостом вилять, – сказала Ирина со сдержанным торжеством.
   Ей очень хотелось грязно нахамить демону. Но она боялась.

* * *

   Ирина триста лет не бывала в МакДональдсе и не любила его, но выбирать не приходилось; заведение в этот час было относительно свободно. Стайка школьников галдела в противоположном углу, но даже их галдеж не раздражал – звучал жизнеутверждающе.
   – Моя свекровь не умерла, – сказала Катя. – Она погибла.
   – Как это случилось? – Ирина вертела в руках пластиковый стакан с колой. Демон стоял, сложив руки, у Кати за спиной, и его взгляд очень мешал Ирине.
   – У нее был сердечный приступ за рулем, – Катя говорила нехотя, сама, кажется, удивленная своей откровенностью. – Она ехала с дачи, одна, на машине…
   Девушка замолчала. Ирина подобралась, чувствуя за этим молчанием важное:
   – Ну и?
   – А перед этим мы с ней поссорились, – очень тихо сказала Катя. – На даче. Она уехала очень злая.