Мария Северская. Музыка двух сердец (сборник)

   – То есть тебе все равно, читают твои стихи или они просто лежат мертвым грузом в столе? А как же известность?
   – До сих пор было все равно, – она виновато улыбнулась.
   «Или не все равно? – подумала девушка про себя. – Ведь захотелось же мне, чтобы их прочитал Гарик. Хотя цель-то у меня была другая: не всероссийская слава, а его внимание. Пусть посмотрит на меня немного под другим углом».
   – Советую тебе завтра же составить подборку лучших стихотворений и взять у Татьяны координаты редактора, – не отставал Сережа.
   – Я подумаю. – Сашке уже надоел этот разговор. – Расскажи лучше, какие экзамены будешь сдавать в эту сессию.
   Следующие пятнадцать минут он разливался на предложенную тему, а Сашка думала о своем.
   Все сегодня не так. Даже Сергей казался занудой.
   Она бросила на него взгляд.
   «Впрочем, очень симпатичный зануда», – улыбнулась девушка.
   Возле ее дома Сергей притормозил. Сашка тоже сбавила темп, подстраиваясь под него. Казалось, он о чем-то хочет спросить, но не решается.
   Остановившись у подъезда, девушка выжидательно уставилась на него.
   – Александра, – наконец произнес Сережа, – ты мне очень нравишься, и я хотел бы, чтобы ты стала моей девушкой.
   Кровь мгновенно прилила к щекам. Сашка опустила взгляд под ноги.
   «Он хочет со мной встречаться, – металось в голове. – Я ему нравлюсь. А как же Гарик? – И тут же, одергивая, напомнила себе: – У Гарика есть Пухова».
   – Ты мне тоже нравишься, – пробормотала Сашка. – Я хочу немного подумать. Можно? Все так неожиданно, – она подняла глаза на Сергея.
   – Хорошо, – кивнул он.
   – Я позвоню. – Сашка встала на цыпочки, быстро поцеловала его куда-то в угол губ и кинулась в подъезд.
   В эту ночь она заснула только под утро. Долго не могла успокоиться, думала обо всех произошедших событиях. Пыталась решить, какие стихи включить в подборку для журнала, обмирала при мысли, что нравится Сергею. Это казалось почти невозможным. Как она может нравиться такому взрослому, серьезному парню, ведь она же совсем другая!
   «Но он об этом не знает», – напоминала себе Сашка.
   Она представляла себя в роли его девушки, паниковала, вскакивала с кровати, бродила по комнате – от двери к окну. Лариска недовольно верещала – Сашка мешала ей спать, каждый раз сдергивая такое удобное одеяло. В конце концов крыса не выдержала издевательства и ушла спать в свою клетку.
   «А как быть с Гариком?» – спрашивала себя Сашка.
   Она всегда была уверена: если и начнет когда-нибудь с кем-то встречаться, то только с ним.
   Когда Сашка в очередной раз вскочила с кровати и направилась к окну, в комнату вошла мама в ночной рубашке.
   – Ты что тут топаешь, людям спать мешаешь? – спросила она.
   – Не спится чего-то, – развела руками девушка.
   – Не спится ей, – проворчала мама. – В холодильнике стоит настойка валерьянки, накапай себе двадцать капель и выпей, сразу успокоишься. – Она подождала реакции дочери, но той не последовало. – Что, принести тебе?
   – Не надо, мам. Я сейчас и так засну.
   Родительница кивнула и ушла к себе. А Сашка залезла под одеяло и еще долго прислушивалась, как сопит во сне нутрия.
   Проснулась она разбитой, с гудящей головой.
   Долго завтракала, ковыряясь ложкой в рисовой каше и серьезно размышляя о том, не отправить ли завтрак за окно. Потом маленькими глотками пила чай.
   Игорь приглашал к себе к пяти, и у Сашки оставался еще целый день. Она сходила в зоомагазин за кормом для крысы, сбегала в продуктовый по просьбе бабы Веры, пообедала. И вдруг поняла, что совершенно не хочет к Шорохову. Нонсенс: вчера подгоняла время, ожидая встречи с друзьями, сегодня – не хочет идти.
   Ее одолевали плохие предчувствия.
   Все так запуталось! Вернее, она сама все запутала! Подкинула стихи Гарику, зачем-то целовалась на дискотеке с Ваней – до сих пор при воспоминании об этом прошибает озноб, и мир перед глазами заволакивает пеленой.
   «Как все просто и понятно было раньше, – с тоской подумала Сашка. – Дружили, друг от друга ничего не скрывали».
   Она натянула привычные джинсы, футболку с длинными рукавами, толстовку с капюшоном.
   – Возвращение Шурика, – прокомментировала она свой наряд, взглянув в зеркало. – Никаких тебе платьев, юбок и каблуков.
   У Игоря Сашка оказалась позже всех. Когда она, раздевшись, прошла в комнату, здесь уже собрались Штирлиц, Пухова, Миха и, как ни странно, Надя Истомина, подруга Пуховой.
   «Значит, три девушки и три парня, – подумала про себя Сашка. – Все как у взрослых. Разбиваемся по парочкам. Интересно, мне кого отвели? Штирлица?»
   Она заняла свое место за столом – по левую руку от Вани.
   Кусок в горло не лез. Находиться рядом со Штирлицем было неуютно, Сашке то и дело казалось, что между ними снуют маленькие острые искры – только расслабишься, а искра – раз! – и вопьется в твой бок.
   Ребята обсуждали недавно вышедший на экраны фильм, затем переключились на школьные новости. От Сашки явно ждали веселых комментариев, но она молчала, прихлебывая из высокого стакана вишневый сок и наблюдая за друзьями. Их голоса доносились до нее словно сквозь вату.
   Сидящий справа от нее Ваня тоже преимущественно молчал, только подкладывал ей в тарелку разные вкусности. Перед Сашкой уже высилась гора из салатиков, сыра, мясной нарезки, соленых грибов.
   – Горшочек, не вари! – рявкнула она, когда Штирлиц поднес к ее тарелке вилку с маринованным помидором. Штирлиц вздрогнул, помидор свалился с вилки в кувшин с соком, всех сидящих рядом окатило брызгами.
   – Эй, у вас все в порядке? – поинтересовался Игорь.
   – Все отлично, – сквозь зубы произнесла Сашка, оттирая с груди вишневое пятно. – Некоторые просто неуклюжие очень.
   – Да ладно тебе ворчать, – улыбнулся Гарик. – Лучше послушай, что я сейчас расскажу!
   Под ложечкой у Сашки неприятно засосало. Интуиция ее не обманула.
   – Прихожу я домой после дискотеки, лезу в сумку и обнаруживаю там конверт без подписи. А в конверте стихи, любовные, между прочим. Цитирую. – И он, вытянув вперед руку, как древнеримский оратор, с дурашливым выражением лица принялся читать:

 
Ты знаешь, мне приснился странный сон,
Как будто мы вдвоем с тобой идем
Под мелким перламутровым дождем,
И тучи застилают небосклон…
 

   Все, кроме Штирлица и Сашки заржали.
   Сашка сидела белая как мел, глядя в лицо Гарику. Он закончил и произнес, окидывая взглядом окружающих:
   – Интересно, кто автор? Какие будут предположения?
   – Это Сашкины стихи, – не глядя ни на кого, сказал Штирлиц.
   Сашка вскочила, толкнула его так, что загудела рука.
   – Шурка, ты чего дерешься? – возмутился Миха. И почти одновременно с ним раздался голос Истоминой:
   – Я же тебе, Алена, говорила, что она влюблена в Игоря.
   Сашка задохнулась.
   – Да нужен он мне, как прошлогодний снег! У меня, между прочим, парень есть, – процедила она. – Или думаете, в такую, как я, никто влюбиться не может?
   При упоминании парня Ваня сильно вздрогнул, словно ему дали пощечину.
   – Зачем же тогда стихи подложила? – не сдавалась Истомина.
   – Думала, мы друзья. – Сашка выбралась из-за стола. – Хотя какие мы друзья… Так, были когда-то.
   Она вышла в коридор, влезла в ботинки, сдернула с вешалки куртку. Слезы застилали глаза, было больно дышать.
   В прихожую выскочил Штирлиц.
   – Сань, не уходи, – он попытался преградить ей дорогу к двери, но девушка снова его оттолкнула.
   – Отвали, предатель! – И громко хлопнула дверью.
   До своего дома она бежала сломя голову. Влетела в квартиру, скинула на пол куртку, ботинки, пронеслась в свою комнату, бросилась на диван лицом вниз и разрыдалась. Сейчас Сашка была обижена и зла на весь мир. На Гарика – за то, что высмеял ее, на Штирлица – за то, что проговорился, на Надю – за попавшее в цель предположение. А больше всего на себя саму.
   – Все из-за этих дурацких стихов! – всхлипнула Сашка. – Больше в жизни строчки не напишу!
   Она подлетела к столу, выдвинула ящик, достала тетрадку, открыла окно.
   Тетрадь перекувыркнулась в воздухе, зашелестела страницами и исчезла из вида.
   Сашка снова бросилась на диван.
   Сегодня она потеряла все: друзей, которым теперь вряд ли сможет смотреть в глаза, надежду быть с Игорем, желание писать стихи и даже тетрадь со стихами. Но хуже всего то, что она потеряла уважение к себе. Сегодня ее унизили – так, как никогда раньше, и обвинить в этом никого, кроме самой себя, не получалось.
   Сашка проплакала полчаса, потом встала, умылась в ванной.
   «Может, что-то еще можно вернуть? – спрашивала она себя. – Хотя бы тетрадку. Зря я ее выкинула».
   Сашка быстро оделась и выбежала во двор. Сколько она ни бродила под окном своей комнаты, сколько ни разрывала снег и ни заглядывала под кусты в палисаднике, тетрадь так и не обнаружила. Она словно испарилась. Девушка вернулась домой ни с чем.
   Побродила по квартире, размышляя, что делать дальше.
   Если бы только можно было повернуть время вспять! Очутиться перед входом в школу в день проведения бала, не подкладывать Гарику конверт, не целоваться со Штирлицем… Перед глазами тут же встал Ванька – растрепанный, чуть не плачущий, – такой, каким она видела его в коридоре Гариковой квартиры перед тем, как сбежать. Сердце защемило. Снова захотелось плакать.
   «И чего я на него набросилась? Он же в принципе не виноват. Язык просто за зубами держать не умеет – шпион, называется!»
   В детстве Ваня мечтал стать разведчиком, отсюда и его кличка. Ребята шутили, что с его собственными именем, фамилией и отчеством только в разведку идти. По паспорту он был Иванов Иван Иванович, за что с детства держал на родителей зуб и мечтал при достижении совершеннолетия поменять ФИО на какие-нибудь другие.
   Сашка невольно улыбнулась.
   Зазвонил мобильник, она взяла его в руки и посмотрела на экран. Там высветилась надпись «Сергей».
   «Как всегда вовремя», – подумала девушка.
   Нажав кнопку «принять вызов», она произнесла:
   – Привет. Как дела?
   – Да вот решил позвонить, хоть ты и обещала сама. Но у меня терпения не хватило дождаться.
   Сашка промычала что-то неразборчивое. За сегодняшний день у нее совсем вылетело из головы, что она обещала ему подумать над его предложением.
   «А что, стану его девушкой. Мне терять уже нечего, – решила она. – И пусть все заткнутся. Ведь сказала же я этой выскочке Истоминой, что у меня есть парень. Вот он и будет. К тому же Сережа мне нравится, с ним интересно».
   – Я хотела тебе позвонить, – сказала она в трубку, – но все никак смелости набраться не могла. Я подумала. И согласна.
   – Здорово! – обрадовался Сергей. – Тогда, может, увидимся завтра после обеда, сходим куда-нибудь? Например, в Доме кино сейчас идет отличный авторский фильм, тебе понравится, я уверен.
   – Договорились, – как можно более веселым голосом произнесла Сашка.
   Они выяснили, где и во сколько встретятся, и распрощались.
   – Вот так вот! – громко сказала девушка, положив трубку. – Теперь я не одна. И никто мне больше не нужен!
 
   Несмотря на заверения Сережи, фильм Сашке не понравился совсем. Она вообще не поняла. Все два с половиной часа картинка на экране оставалась примерно одинаковой: какой-то мутный, небритый мужик в арестантской телогрейке бродил по индустриальным пейзажам и разглагольствовал о смысле жизни.
   Через полчаса просмотра Сашка заскучала и принялась разглядывать затылки сидящих перед ней зрителей. Видимо, она вертелась довольно сильно, потому что сзади на нее зашикали.
   Сергей взял ее за руку и снова вперился в экран. Сашкина рука так и осталась лежать в его, и какое-то время девушка смаковала новое для себя ощущение.
   Сережина ладонь была гладкой и мягкой на ощупь, с длинными пальцами, подушечки которых покрывали твердые мозоли.
   «От скрипки, наверно», – решила Сашка и поудобней вложила пальцы в его ладонь.
   Неожиданно подумалось, что у Гарика тоже нежные, как у девушки, руки. А вот у Штирлица наоборот – жесткие, шершавые.
   «Наверно, он ночами по деревьям лазает», – пришла в голову дурацкая мысль.
   Сашка представила себе картину: глубокая ночь, с неба светит большая ярко-желтая луна, все живое спит. По огромной сосне, шкрябая ногтями, тяжело пыхтя и чертыхаясь, карабкается Штирлиц.
   Не удержавшись, она прыснула.
   Сергей недоуменно на нее посмотрел, но ничего не сказал.
   Стараясь унять не в меру разгулявшееся воображение, Сашка положила голову на его плечо. И сама не заметила, как задремала.
   После фильма Сережа долго распинался о том, как он любит авторское кино и какой гениальный фильм они посмотрели только что. Сашка поддакивала, втайне радуясь, что он не заметил, как она половину гениального фильма проспала.
   Сидя с Сергеем в кафе, она помешивала ложечкой растаявшее мороженое в вазочке, размышляя о своем.
   – Александра, что ты надумала насчет предложения главного редактора молодежного журнала? – отвлек ее Сергей.
   – Ничего не надумала. Знаешь, я больше не хочу писать стихи, – ответила она.
   – Почему? – удивился он.
   – Потому что настоящего поэта из меня все равно не получится.
   – Кто тебе сказал? – Сережа отставил в сторону кофейную чашечку.
   – Сама поняла. – Сашка поморщилась. – Переоценка ценностей, знаешь ли.
   – По-моему, ты не можешь быть объективной в оценке своего творчества. Пусть оценивают другие. Мне кажется, у тебя хорошие стихи.
   – Это тебе так кажется, – она отвела взгляд.
   – А кому нет? – проницательно спросил Сергей.
   Сашка немного подумала и в общих чертах рассказала ему о вчерашнем происшествии, опуская только свои личные мотивы.
   – Да они просто глупые, потому и смеялись, – подытожил Сережа. – И вообще, нашла, кого слушать! Твоим творчеством заинтересовался главный редактор известного журнала, а ты обращаешь внимание на мнение кучки глупых подростков!
   – Они мои друзья, – встала Сашка на защиту ребят.
   – Друзья так не поступают, – серьезно произнес Сергей.
   – Может, ты и прав. – Она отвернулась к окну и принялась наблюдать за идущими по тротуару прохожими.
   «Интересно, что бы он сказал, если бы знал все подробности, – подумала девушка. – И ведь не далее как вчера я сама считала так же, как Сережа, и даже озвучила свое мнение. Смешно. Ничего ведь, по сути, не изменилось. Просто я чуть успокоилась, и все. Ладно, как бы там ни было, в любом случае назад дороги нет. Теперь-то мы точно больше не друзья».
 
   Каникулы шли своим чередом. Несколько раз Сашке звонил Гарик, но она каждый раз, слыша его голос, бросала трубку, не зная, о чем с ним говорить. Было мучительно стыдно, и примирение казалось невозможным.
   Штирлиц не звонил.
   С Сергеем они виделись мало – он сдавал сессию. Целыми днями Сашка читала, играла в компьютерные игры или возилась с Лариской, смотрела скаченные с торрентов фильмы.
   Гулять одной не хотелось. К Татьяне в субботу тоже не пошла – что там делать, она же больше не пишет стихов, да и Сережи из-за сессии там не было.
   Она старалась не думать о том дне, когда каникулы закончатся и придется идти в школу. Но он неумолимо приближался.
   В первый день третьей четверти Сашка опоздала. Она сначала медленно собиралась, потом так же медленно брела до школы и в итоге вошла в класс, когда от урока прошло уже десять минут.
   Как назло, первой была химия, и Дурында, конечно же, не оставила Сашкино столь позднее явление без внимания.
   – Завьялова, урок для всех начался десять минут назад. Ты, наверно, считаешь себя особенной? Может, тебе завести личный оркестр, который будет возвещать о твоем прибытии?
   – Я подумаю над вашим предложением. Скрипач у меня уже точно есть. – Сашка прошла мимо учительского стола, мимо своего обычного места – рядом со Штирлицем, уселась за свободную заднюю парту.
   – Что, наша принцесса цирка решила сменить место дислокации? – не отставала от нее Дурында.
   Сашка промолчала, лишь отвернулась к окну.
   «И чего она всегда ко мне цепляется? Что я ей сделала?» – подумала девушка.
   Химичка тем временем продолжила урок, и вскоре все о Сашкином позднем появлении забыли.
   На переменах она старалась находиться подальше от одноклассников. Вопреки ее ожиданиям ни Гарик, ни Штирлиц, ни даже Миха не попытались к ней подойти. Штирлиц так вообще ходил весь день с абсолютно прямой спиной, словно проглотил гладильную доску, и с каменным лицом.
   Все уроки Сашка смотрела в эту его прямую спину и затылок, прикрытый густыми, светлыми, почти белыми волосами, и ей хотелось подойти к нему и как следует ударить.
   Никогда раньше Ваня не вызывал у нее таких желаний. Она одергивала себя, и тогда ей становилось его жалко – просто так, ни из-за чего. В горло вкатывался комок слез, и возникало желание подойти и погладить, ощутить, как скользят волосы по пальцам, заглянуть в глаза.
   До звонка с последнего урока она промучилась этими двумя взаимоисключающими желаниями. А когда прозвенел звонок, Сашка первой вылетела из класса.
   Следующий день отличался от предыдущего только тем, что вечером она встречалась с Сергеем. Он звал ее в кино на очередной «замечательный» фильм, но она отказалась, сказав, что хочет просто побродить по улицам.
   Они гуляли по центру города, зашли в сад «Эрмитаж». Сашка очень любила это место, особенно весной и летом, когда кругом все цвело и благоухало. Сейчас же на клумбах и лавочках лежал снег.
   Девушка расчистила одну из скамеек и уселась, сделав приглашающий жест Сергею.
   – Простудиться не боишься? – спросил он.
   – Не-а. Я редко болею. – Она удобно вытянула ноги в тяжелых ботинках на толстой подошве – желание носить изящную женскую обувь и одежду после ссоры с ребятами прошло.
   Сергей покосился на ее ноги, но промолчал, хотя на его лице Сашка заметила недоумение.
   – Ты сегодня какая-то не такая, – произнес он, садясь рядом с ней.
   – Поссорилась с друзьями. Я тебе рассказывала.
   – А, с теми, которые не оценили твои стихи? – уточнил Сергей.
   Сашка кивнула.
   – Не переживай. Они не стоят твоих нервов, – он обнял ее за плечи, притянул к себе.
   – Но они были моими друзьями, – возразила Сашка. – Мы с детства вместе.
   – Такое часто случается. – Сережа задумался, словно подбирал слова. – С друзьями детства, я имею в виду. Дороги расходятся. Или один вырастает быстрее, чем другой, и тот не может никак его догнать. Я так понимаю, у вас именно это и происходит. Ты взрослая, а они еще дети.
   Сашка удивленно взглянула на него.
   – Ты правда думаешь, что я взрослая?
   – Конечно, иначе я не был бы с тобой.
   Ей ответ не понравился. Прозвучало в нем что-то задевшее ее.
   «Разве я взрослая? – спрашивала себя Сашка. – Взрослее Вани, Игоря и Михи? Я ведь только пытаюсь такой казаться. И совсем недавно все вокруг твердили мне, что пора взрослеть».
   – По-твоему, быть ребенком плохо? – Она чуть отстранилась от Сергея.
   – Ну… – замялся он. – Считается, что вроде как неплохо. Но мне кажется, это неправильно. Взрослый человек должен быть взрослым во всем, не совершать дурацких поступков.
   Сашка чуть не произнесла вслух: «А мне нравится совершать дурацкие поступки, всю жизнь только этим и занимаюсь, – но вовремя прикусила язык. – Я же обещала себе, что с Сережей все будет по-другому», – напомнила она себе.
   – Слушай, а может, на коньках покатаемся? – вдруг предложила она. – Я видела, тут отличный каток. Пойдем?
   – Даже не знаю. – Сережа явно был в замешательстве. – Я, честно говоря, не умею. Последний раз катался во втором классе.
   – Ну, пожалуйста! – взмолилась Сашка. – Я тоже плохо катаюсь. Вот и будем учиться вместе.
   – Ладно, уговорила, – улыбнулся Сергей.
   Они взяли в пункте проката две пары коньков и уже через пятнадцать минут, цепляясь друг за друга, вышли на лед.
   Устоять на ногах у обоих получалось с трудом.
   – Знаешь, я тоже последний раз каталась в начальной школе, – призналась девушка. – Но говорят, что остается память тела. Если ты когда-то что-то умел, кататься на велосипеде или вот на коньках, то обязательно быстро вспомнишь.
   – Надеюсь, эта память тела включится быстрей, чем мы себе что-нибудь сломаем, – произнес Сергей, цепляясь за Сашку.
   Они пробыли на катке два часа. Падали, смеялись, пытались прокатиться хоть сколько-нибудь и снова падали. Под конец у них что-то стало получаться.
   Возвращаясь домой, Сашка думала: что такой Сергей, каким он был сегодня, нравится ей гораздо больше.
   Прощаясь с ней в этот вечер, Сережа ее поцеловал. Они стояли у подъезда, слившись в объятиях, и Сашка все ждала, когда же она почувствует хоть что-то, немного напоминающее те ощущения, которые она испытала при нечаянном поцелуе с Ваней, но так и не дождалась.
 
   Зима осталась позади. Впрочем, март теплом не порадовал, он мало чем отличался от февраля.
   Сашка уже почти привыкла, что в школе к ней никто не подходит. Она отсиживала уроки и шла домой, никуда по пути не заходя. Вечерами гуляла с Сергеем или сидела дома с Лариской.
   Учебу Сашка запустила, домашние задания делать перестала, на уроках получала одну двойку за другой.
   – Что с тобой происходит? – переживала мама.
   – Не знаю, – пожимала плечами девушка. – Кризис, наверно.
   На вопрос, почему не звонят и не заходят ребята, Сашка отмалчивалась.
   Был вечер пятницы. Сашка с Сергеем возвращались из очередного похода в кино. Сегодняшний фильм оказался таким же скучным и непонятным, как и все, что они просмотрели вместе.
   После того вечера на катке сколько Сашка ни пыталась уговорить Сережу провести время так, как хочет она, ничего не получалось. Они мотались по показам авторских фильмов и выставкам современного искусства, от которых Сашку уже начинало подташнивать.
   Они как раз заходили в ее двор, когда нос к носу столкнулись с Гариком и Штирлицем.
   Сашка теснее прижалась к Сережиному боку.
   – Привет, – как ни в чем не бывало поздоровался Игорь.
   – Привет, – ответила девушка.
   – Наверно, это и есть твой парень? – спросил Гарик. – Познакомишь?
   Сашке не оставалось ничего другого, как произнести:
   – Конечно. Это Сергей. – И обращаясь к своему спутнику: – Сереж, это Гарик и Штирлиц – мои друзья детства.
   Сергей кивнул.
   – Штирлиц – смешная кличка. Или у вас правда такая фамилия? – Он говорил словно свысока, и Сашке сделалось неприятно.
   – Он у нас разведчик, – произнесла она и почувствовала Ванин неприязненный взгляд.
   – Гуляете? – осведомился Штирлиц.
   – Да. В кино ходили. Смотрели фильм талантливого режиссера, – и Сережа пустился в подробные описания. – Ну, вы, конечно, о таком кино вряд ли представление имеете, – закончил он.
   Сашка стояла, опустив взгляд в землю. Хотелось провалиться или растаять в воздухе, как будто ее тут и не было.
   – Конечно, куда уж нам, – усмехнулся Ваня. – Мы все больше мультики смотрим. – И обращаясь к Сашке: – Не знал, что ты любишь авторское кино, думал, тоже мультики предпочитаешь.
   – А ты вообще много чего обо мне не знал, – ощетинилась девушка. – Пойдем домой. Я замерзла. – Она потянула Сережу за руку.
   Кивнув на прощание ребятам, он пошел за ней.
   – Этот Штирлиц – твой бывший парень? – спросил Сергей, едва они отошли.
   – Нет. Почему ты так решил? – девушка недоуменно посмотрела на него.
   – Уж больно он смотрел на тебя заинтересованно, – проговорил Сережа. – Значит, как минимум влюблен.
   – Да нормально он смотрел, не выдумывай, – отрезала Сашка.
   «Штирлиц в меня влюблен? Что за глупость! – подумала она. – Просто, наверно, злится, плюс ему меня не хватает, мы же никогда раньше не расставались и не ссорились».
   – Зачем ты с ними так разговаривал? – произнесла она вслух.
   – Как так? – не понял Сергей.
   – Свысока. Как с неразумными детьми.
   – Ну, они для меня и есть дети.
   – Ага, конечно! Ты старше их всего на три года. По-твоему, это такая большая разница? Считаешь себя самым умным? – Сашка зло посмотрела на него.
   – Александра, ну что ты, в самом деле. Не заводись из-за ерунды.
   Ее полное имя резануло ее.
   «А ведь раньше мне нравилось, как он меня называет», – удивилась она.
   – Ладно, я домой. Давай, до встречи. – Сашка кивнула на прощание и скрылась в подъезде.
   – Хоть бы пригласила своего кавалера как-нибудь в гости, со мной бы познакомила, – произнесла мама, едва Сашка разделась. – А то отпускаю ребенка и не знаю с кем.
   – Ничего с твоим ребенком не случится, – сказала Сашка. – Он у тебя уже взрослый.
   – Иногда взрослые тоже совершают ошибки. И даже более серьезные, чем дети.
 
   Сашка пыталась сделать домашнее задание по алгебре, когда раздался звонок в дверь. Она отложила тетрадь и учебник и пошла открывать.
   В глазок не посмотрела.
   На пороге стоял Шорохов.
   – Впустишь? – спросил он.
   – Заходи. – Сашка отошла в сторону с прохода.
   Игорь снял ботинки, прошел в комнату.
   Девушка шла за ним, как конвоир.
   – Сань, может, хватит уже дуться, а? – произнес Гарик.
   – А я и не дуюсь. – Сашка уселась в кресло.
   – Ага, как же! – Он помолчал. – Прости меня, я не знал, что это твои стихи.
   – Да ладно уж, сама виновата. – Она улыбнулась. – Проехали.
   – Ну, слава богу! – Гарик широко улыбнулся в ответ. – Знаешь, мы по тебе скучали.
   «И Штирлиц тоже?» – хотелось спросить Сашке, но она промолчала.