– Наниматель настолько богат, что оплатил им троим перелет первым классом? – уточнила я.
– Погибший не работает, то есть не работал в Володином агентстве. Он – из той же фирмы, что и предыдущий убитый. Он ехал отдыхать. Теперь Володе отвечать перед начальством и за его смерть. Детективов двое – Володя и Николай.
Ни Володя, ни его наниматель не представляют, с чем связана смерть брата хозяина. До него здесь же погибли еще двое каким-то образом связанные с его фирмой людей. Теперь – четвертая смерть. Почему – непонятно. Кому конкретно они здесь перешли дорогу – тоже. Ехать же из России вслед за ними, чтобы убить их тут, было глупо. Это и на родине можно сделать. Есть масса способов и куча специалистов. И спрятать труп в России гораздо проще, даже если просто сравнить местные просторы и наши. У нас вон лесов сколько и сугробы зимой, а тут по большей части – саванна и лето круглый год.
– Фирма сюда что-то поставляет? – спросила я.
– Нет. Никогда не имела никаких связей ни с Замбарой, ни с соседними странами. У них наш рынок, и теперь еще – Западная Европа.
– А чем они хоть занимаются?
– Косметика, бытовая химия, лекарства – на основе трав. Несколько предприятий, объединенных в ассоциацию. Генеральный директор один. Он и нанял детективов.
«Но, может, погибшие занимались контрабандой?» – подумала я. Могли они иметь какие-то личные связи с кем-то из местных? Поставлять что-то в обход хозяев? Но что?!
– Наркотики? – спросила я у Афганца.
– Из России – сюда? – усмехнулся он. – Если бы уж поставляли, то наоборот.
Ну и шампуни с порошками сюда бы гнать не стали… Тем более контрабандой.
– Все погибшие знали друг друга?
– Брат хозяина и тот мужик, которого зарезали в самолете. И другие двое – друг друга.
– А ты не в курсе, представители других уголков нашей необъятной родины тут умирали насильственной смертью или как?
– Насколько известно Володе – нет.
Значит, нам ничто не угрожает? Хотелось бы в это верить.
Глава 4
– Погибший не работает, то есть не работал в Володином агентстве. Он – из той же фирмы, что и предыдущий убитый. Он ехал отдыхать. Теперь Володе отвечать перед начальством и за его смерть. Детективов двое – Володя и Николай.
Ни Володя, ни его наниматель не представляют, с чем связана смерть брата хозяина. До него здесь же погибли еще двое каким-то образом связанные с его фирмой людей. Теперь – четвертая смерть. Почему – непонятно. Кому конкретно они здесь перешли дорогу – тоже. Ехать же из России вслед за ними, чтобы убить их тут, было глупо. Это и на родине можно сделать. Есть масса способов и куча специалистов. И спрятать труп в России гораздо проще, даже если просто сравнить местные просторы и наши. У нас вон лесов сколько и сугробы зимой, а тут по большей части – саванна и лето круглый год.
– Фирма сюда что-то поставляет? – спросила я.
– Нет. Никогда не имела никаких связей ни с Замбарой, ни с соседними странами. У них наш рынок, и теперь еще – Западная Европа.
– А чем они хоть занимаются?
– Косметика, бытовая химия, лекарства – на основе трав. Несколько предприятий, объединенных в ассоциацию. Генеральный директор один. Он и нанял детективов.
«Но, может, погибшие занимались контрабандой?» – подумала я. Могли они иметь какие-то личные связи с кем-то из местных? Поставлять что-то в обход хозяев? Но что?!
– Наркотики? – спросила я у Афганца.
– Из России – сюда? – усмехнулся он. – Если бы уж поставляли, то наоборот.
Ну и шампуни с порошками сюда бы гнать не стали… Тем более контрабандой.
– Все погибшие знали друг друга?
– Брат хозяина и тот мужик, которого зарезали в самолете. И другие двое – друг друга.
– А ты не в курсе, представители других уголков нашей необъятной родины тут умирали насильственной смертью или как?
– Насколько известно Володе – нет.
Значит, нам ничто не угрожает? Хотелось бы в это верить.
Глава 4
28 декабря, вторник, вечер
После захода солнца мы с Веркой и Сашкой решили улизнуть из гостиницы, пока за нами не зашли мужчины. Все-таки следовало сделать запланированное на вечер. Я надела летнюю юбку чуть выше колена и хлопчатобумажную кофточку с коротким рукавом. Верка – длинные шорты и подобную моей кофточку. Верке нельзя носить юбки: у нее большой бюст и узкие бедра. Ей лучше всего подходят всякие штанишки, в юбке же она смотрится как свиноматка. Сашка был в длинных шортах и футболке с тигром на груди.
В холле гостиницы мы никого из знакомых не заметили, Костя обретался в номере у своей испанки, красивые девочки-креолки оставались за стойкой портье. Их больше не осаждали горячие сибирские парни. Или они уже смогли договориться?
На всякий случай мы решили не ловить такси у гостиницы и прошли немного вперед, заглянули в несколько магазинов и остановили темно-синюю машину с закрытым верхом и лобовым стеклом, но открытую со всех других сторон. Водитель слышал про Россию, шутил с нами по дороге на разных языках, даже показал, где можно вкусно и недорого поужинать, послушать местную музыку и посмотреть танцы аборигенов. До аэропорта мы доехали быстрее, чем добирались в гостиницу на автобусе. Правда, наш водитель не особо утруждал себя соблюдением правил дорожного движения, но, надо отдать ему должное, очень ловко маневрировал в потоке машин. А движение тут было бурным и гораздо более оживленным, чем в первой половине дня, когда мы ехали из аэропорта.
Наконец мы вышли у нужного строения из бетона и стекла, расплатились с водителем и вошли внутрь. Кондиционеров в здании аэропорта явно не хватало.
– Что ты хочешь делать, мама? – спросил Сашка.
– Надо осмотреться и подумать, кому лучше дать взятку, – сказала я.
Раз Ольга говорила, что в этой стране только деньги открывают двери и без взятки нельзя получить ничего, а за нее – все, что хочешь, я считала: мы сможем купить тут интересующую нас информацию. Склонялась к тому, чтобы поговорить с носильщиками. Верка заявила, что полицейские должны больше знать. Мне лично с ментами, даже черными, связываться не хотелось – никогда и нигде, и в списке моих предпочтений они занимали свое традиционное последнее место. Мент – это состояние души, и, какую взятку ему ни давай, он всегда остается ментом. Лучше бы нам найти кого-то из бывших местных зэков, промышляющих в районе аэропорта. Должна же тут быть своя черная мафия?
Я предложила сыну и подружке прогуляться, держа глаза и уши раскрытыми. Здесь вполне могут оказаться валютчики, карманники и еще какие-то представители криминального мира Замбары. В крайнем случае пойдем к носильщикам.
– Да, их кто-то должен контролировать, – заметила Верка.
– Такси! – вдруг воскликнул Сашка. – Неужели тут нет таксистской мафии? Неужели тут не ловят клиента, как у нас? И не отсекают чужих?
– Даже если и есть, они нам не подходят. Сами таксисты могли быть в разъездах и не видеть ничего вообще, а те, кто ловит пассажиров, все-таки заняты живыми. Им некогда смотреть на трупы.
Аэропорт оказался средних размеров: он не тянул на масштабы франкфуртского или копенгагенского, но раза в два превышал Пулково. Мы быстро разобрались, где тут пункты прибытия, где – отправления и где какие службы расположены. Решили потусоваться у зоны прибытия – вроде мы встречаем кого-то из своих, тем более что в ближайшее время, судя по информации на табло, следовало ожидать три рейса – из Амстердама, Франкфурта и Мельбурна. Ко времени появления первых пассажиров понабежало и множество встречающих, среди которых большинство было чернокожими, но мелькнуло и несколько белых лиц. Наша троица ни у кого интереса не вызывала. На табличках встречающих бросались в глаза или названия фирм, или фамилии туристов, или слово «Taxi». Многие встречающие были хорошо знакомы друг с другом, явно работали тут не первый год.
Первым приземлился рейс из Амстердама, однако прилетели на нем в основном не голландцы, а американцы. Конечно, Амстердам – перевалочная база, и я сама всем компаниям предпочитаю «КLМ», так что выбор американцев неудивителен. Шума от них, правда, всегда многовато, а если посмотреть, как одеты их женщины, просто становится дурно. Но, с другой стороны, у них нет комплексов.
Внезапно Сашка дернул меня за руку и показал глазами в нужную сторону. Сквозь ряд американцев протискивались трое молодых аборигенов. Я дала бы им на вид лет по пятнадцать-шестнадцать. Если бы такие появились у меня за спиной, я тут же насторожилась бы, но американцы не приучены к борьбе за выживание в своей сытой Америке. Мне же доводилось видеть нечто подобное на наших вокзалах, и я в свое время проводила соответствующую работу с Сашкой – чтобы он не попался. Как показывала практика, мои уроки не прошли даром. Парнишки двигались в нашем направлении.
– Что будем делать? – спросил Сашка тихо.
– Посмотрим, куда они пойдут дальше. Думаю, эти смогут ответить нам хотя бы на часть вопросов.
Среди американцев все-таки нашелся кто-то бдительный и завопил, пытаясь схватить одного из парней. Но наивный американец не знал, что бумажник-то давно уже у другого, в эту минуту выходившего из толпы. А американцы сами виноваты – надо быть полными идиотами, чтобы засовывать бумажник в задний карман джинсов. Пара юношей быстро затерялась в толпе чернокожих, к группе же американцев, державших третьего паренька, уже спешили двое полицейских. Мальчишку обыскали при всех и, конечно, не нашли ничего, кроме нескольких засаленных местных купюр. Он в слезах объяснял, что приехал сюда посмотреть на огромную елку, установленную в зале (она тут в самом деле была). В автобусе познакомился с другими мальчишками, тоже направляющимися в аэропорт. Видел их впервые в жизни, даже не знает, в каком районе Хабебе они живут – и вообще живут ли в Хабебе. Он просто решил держаться с ними, втроем-то веселее. Он смотрел на американцев и полицейских честными глазами, полицейские записали данные обворованных американцев, клятвенно обещали провести расследование и вернуть украденное. Это дело чести полиции Замбары! Полиция и граждане Замбары не хотят, чтобы иностранные туристы плохо думали об их государстве, и приложат все усилия, чтобы пребывание иностранных туристов в стране было приятным. Процедура общения местной полиции с американцами закончилась как раз ко времени появления пассажиров, прилетевших из Мельбурна. Мальчишку крепко взяли чуть повыше локтя и потащили к опорному пункту. Мы с Сашкой и Веркой последовали за ними.
Мои предположения оказались верными. Полицейские не дошли до своего опорного пункта, а завернули на эстакаду, куда подходили автобусы, там быстро проследовали до входа во второй зал, где их уже ждали двое других парней. Мы притаились за колонной. Если бы мы не смотрели внимательно, то и не заметили бы быстрой передачи денег: старший из парней сунул что-то в руку полицейского, после чего стражи порядка развернулись и покинули зал. Хоть честь не отдавали воришкам – и то слава богу! Парни остались в зале отправления. Здесь было менее оживленно, хотя самолеты и улетали – ведь многие иностранцы приезжают в чисто рождественские туры, а Новый год справляют уже дома. Парни не спешили, лениво наблюдая за регистрирующей билеты группой.
– Все вместе пойдем? – спросила Верка.
– Лучше мне одному, – предложил Сашка. – Скажу, что две тети хотят у пацанов кое-что купить.
– Э, нет, пойдем-ка мы с тобой вместе, а тетя Вера спрячется за колонной.
– Здесь нет таких колонн, – ехидно заметил Сашка. Верка хотела ухватить его за шкирку, Сашка ловко отпрыгнул, я последовала за ним, и мы в мгновение ока очутились рядом с юношами. Верка скрылась, но я не сомневалась: ее любопытный нос постоянно следит за нами.
При виде нас с Сашкой юноши хотели уже дать стрекача, но я, подобно фокуснику, извлекла из кармана заранее приготовленную двадцатидолларовую купюру и провела ею по воздуху перед носами у юношей.
– Мне нужна информация, – сказала я.
Юноши переглянулись.
– Не происходило ли сегодня в аэропорту чего-то необычного?
– Что именно вы имеете в виду под словом «необычное», мадам? – сказал старший из трех на хорошем английском.
– Мама, все надо называть своими именами, – сказал мне Сашка по-русски и обратился к парням на английском: – Нас интересует, видели ли вы, как выносили труп?
Парни опять быстро переглянулись, потом старший сказал:
– Предположим.
– Чей он, известно?
– Если вас интересует труп, мадам, мы можем все о нем выяснить. Все, что известно нашей полиции. Но это будет стоить дороже, – парень посмотрел на купюру в моих руках.
– Сколько?
– Сто баксов.
Я кивнула и уточнила, когда смогу получить полную информацию о трупе. «Завтра в это же время», – ответили мне. Я задумалась. Завтра в это же время мы с группой должны быть уже в охотничьем лагере, а он находится на приличном расстоянии от Хабебе. Оттуда на такси не очень-то и доедешь, а если и доедешь, то привлечешь внимание своим долгим отсутствием.
– Через три часа – и двести долларов в добавление к этой двадцатке, – сказала я. Деньги-то все равно не мои, а извлеченные Веркой из кармана трупа. Пусть и поработают на сбор информации о нем. Верка, конечно, взовьется к потолку, она терпеть не может тратить деньги, которые уже посчитала своими. Но с ней я разберусь. Не в первый раз.
Парни переглянулись, кивнули и обещали быть здесь через три часа. Старший протянул руку за двадцатидолларовой купюрой.
– Кстати, где сейчас труп? – уточнила я перед тем, как передать деньги.
– Наверное, в городском морге.
– У вас в городе один морг?
– Нет, мадам. Но всех иностранцев свозят в один.
Я отдала деньги, юноши меня исключительно вежливо поблагодарили и проследовали к выходу из зала отправления. Мы с Сашкой поспешили к Верке. Как я и предполагала, последовала сцена, которые я называю сценами жадности (они у Верки получаются гораздо лучше, чем сцены ревности, потому что ревновать ей некого, а Костю она сама готова отдать в хорошие руки – только бы деньги платили). Но в конце концов мы с Сашкой смогли убедить Верку: для того чтобы что-то получить, надо вложить кое-какие капиталы. Все-таки мы вкладываем не свои, а получать будем уже только для себя.
– Где ты тут намерена получать бабки? – посмотрела на меня Верка.
– Не здесь, а в Сургуте. Ты невнимательно слушала Афганца.
Я пояснила ей ход своих мыслей. Некий богатый предприниматель, чье имя, по-моему, можно выяснить без особой сложности, нанял Володю – или его охранно-детективное агентство, что, наверное, одно и то же – для расследования смерти своего брата и еще двоих человек. Володя уже лопухнулся: человека из той же фирмы кокнули в самолете после получения детективом задания. Выяснит Володя что-то в Замбаре или нет – вопрос спорный.
– Да, я всегда была невысокого мнения о детективных талантах мужиков, – кивнула Верка.
Если же мы разберемся с ситуацией, то вполне можем получить причитающийся Володе гонорар, представив нанимателю доказательства случившегося. Или просто рассказав о том, что нам удастся раскопать – наниматель же не судья. Более того, развлечемся на отдыхе, пока мужики охотятся на слонов, леопардов или на кого они там собирались. Вечерами нам тут делать нечего в любом случае. Днем загораем и купаемся, а вечером-то что – как мужичье, квасить до потери пульса? Самое милое дело – заняться сбором информации и окупить поездку.
– И с этого нанимателя стребуем окупить нам авиабилеты, – поддакнула Верка. – И компенсировать разницу с первым классом! Вообще, он вполне мог бы сразу же нанять нас, а не этого Володю.
– Он не знал о нашем существовании, тетя Вера. Но, думаю, от нашей компании познакомиться с ним в Сургут слетаете вы, – ехидно улыбнулся Сашка. – У мамы ведь турфирма, у меня – школа, а вы в Сургуте еще и подзаработаете. Там народ денежный! Может, новый заказ на сбор информации получите. Лучше в жарких странах. Мама, я хочу в Австралию!
– Что там делать? – посмотрела я на Сашку.
– На медведей смотреть. У них же там какие-то особые медведи. Я что-то помню из школьной программы. И кенгуру там есть. Я помню, как дядя Костя как-то «В мире животных» смотрел. Очень ему кенгуру понравились.
– Пусть испанка и свозит дядю Костю на кенгуру посмотреть, – заметила Верка. – В свадебное путешествие.
– Ладно, что мы тут стоим? – сказала я. – Поехали ужинать. У нас три часа.
Мы вышли из здания аэропорта, сели в первое такси из стоявших ровным рядком машин и попросили отвезти нас к нужному ресторану.
– О! – кивнул таксист. – Музыка! Танцы!
Этот парень плохо говорил по-английски, но мы получили подтверждение, что выбор сделали правильный. Правда, в дальнейшем мы изменили наше мнение.
В ресторане мы сразу же попросились в кабинку, чтобы не привлекать к себе особого внимания. Белые в любом случае привлекают внимание в стране чернокожих, а белые женщины – в особенности. Правда, в ресторане сидели в основном люди нашего цвета кожи.
Зал был большим. У одной стены находилась полукруглая сцена, на которой стояли барабаны различной формы и высоты. Оставалось много места для танцев. Столики размещались перед сценой, и на всем пространстве зала между ними имелись широкие проемы. У стен шли кабинки, в одной из которых мы и расположились. Народ, правда, предпочитал столики поближе к сцене. Метрдотель, говоривший на английском, французском и немецком, тоже пытался убедить нас сесть поближе к сцене, но мы отказались. Когда он спросил, откуда мы, я сказала, что из Австралии. «Кенгуру», – пояснил Сашка. Метрдотель заулыбался, видимо, тоже слышал про кенгуру. Или смотрел передачу какого-нибудь местного Сенкевича.
Мы сделали заказ чернокожему стройному юноше. Он удалился, и сразу же к нам подошел мужчина более старшего возраста с плетеной корзинкой, в которой лежали теплые булочки. На столах стояли подобные корзинки, только меньших размеров, в которые нам положили по две булочки каждому. Они были настолько мягкими и воздушными, что при нажатии большим пальцем корочка опускалась до основания, потом поднималась.
– Вкусно, – сказал Сашка, запихав в рот чуть ли не половину булочки.
– Подожди, не перебивай аппетит, австралиец, – заметила я.
– Я не поняла: почему мы вдруг заделалась австралийцами? – спросила Верка.
– Не нужно привлекать к себе внимания, – ответила я. – Мало ли что.
Нам принесли местное красное вино, которое мне очень напомнило по вкусу разливаемое в Выборге, недалеко от финской границы. Туда приходят цистерны с французским (так меньше пошлины, да и разлить его у нас стоит дешевле, чем во Франции), и его потом продают в трехлитровых упаковках.
Когда мы приступили к салату (нечто национальное, из множества различных овощей и кальмаров, нарезанных крупными кусками), началось представление. Мускулистые негры били в барабаны, трещали какими-то трещотками, трясли колокольчиками. Звуки получались приятными для уха, и, главное, хотелось пуститься в пляс. Танцевали женщины – молодые негритянки, все чернокожие, у этих в родословной белые точно отсутствовали. Одеты были ярко – в красные и желтые одежды: длинные, взлетающие вверх легкие юбки и что-то среднее между бюстгальтером и кофточкой. Я бы назвала это бюстгальтером с рукавами. Животы у всех были голыми, и работали они ими так активно, что, казалось, внутри у них танцуют сами кишки.
Женщины спускались в зал, садились на колени к белокожим мужчинам, вытаскивали их танцевать. Мужикам это нравилось. К сидевшим в кабинках девушки не подходили. Когда нам принесли мясо, в зал с шумом вошли сибиряки, возглавляемые знатоком маньяков Витей. К счастью, мы были скрыты от взоров вошедших: все кабинки оставались погруженными во мрак, но площадка у входа освещалась неплохо, поэтому мы смогли рассмотреть всех шестерых сибиряков. Они уже где-то поднакачались.
– Ой, какие бабы! – воскликнул Серега на весь зал. – Хочу черную!
И Серега резво поскакал к сцене, на полпути встретился с двумя большегрудыми негритянками, приобнял их обеими руками за талии, и вся троица бодро закружилась на свободном пространстве. Затем Серега негритянок выпустил и исполнил сольный номер, хлопая себя по ляжкам и кроссовкам. Чувство ритма у Сереги было отменное. Народ ему аплодировал.
Сибиряки расселись в центре зала, соединив два стола. К ним тут же примчались два чернокожих официанта и дядька с булками. Первым делом принесли пиво, которое молодцы стали лениво посасывать, глядя на плясавших на сцене чернокожих красоток. А красотки старались. Видимо, не в первый раз видели русских. После второй порции пива двое сибиряков удалились в недра заведения, двое остались за столом, Серега опять решил сплясать, Витька составил ему компанию.
Мы уже доели мясо и допивали вино. Сашка хотел еще мороженого. Я посмотрела на часы. Пожалуй, мороженое придется съесть в другом месте – чтобы им насладиться.
– Под стол!!! – вдруг прошипела Верка и первой юркнула вниз.
Не задавая лишних вопросов, мы с Сашкой мгновенно последовали ее примеру, обнаружили, что под полукруглым диваном тоже достаточно места – и юркнули туда.
Как раз вовремя – трое каких-то типов в масках уже полосовали по ресторанному залу из автоматов. Тетки визжали, мужики орали, уже кто-то стонал, рушилась мебель, билось стекло. Грохот стоял невообразимый. Мы втроем сидели, прижавшись друг к другу и тяжело дыша, выглянуть не решались. Пуля-то ведь – дура, заденет еще какая-нибудь шальная, не дай бог! Только и не хватало – погибнуть во цвете лет, к тому же в Африке! Правда, репатриация останков входит в нашу страховку, не к месту вспомнила я.
Наконец у двери послышался какой-то приказ на неизвестном нам с Веркой и Сашкой языке (видимо, местном, хотя, как нам говорили, тут у каждого племени свой диалект), и выстрелы прекратились. Примерно через минуту я первой решилась высунуть свой любопытный нос из-под дивана.
Зал превратился в груду обломков и кучу трупов… Раненые стонали. На сцене было слишком много красного, и это были не только красные одежды танцовщиц…
– Сматываемся отсюда, быстро, – сказала я Верке с Сашкой.
Второго приглашения им не потребовалось. Мы все вылезли из-под дивана, мы с Веркой прихватили свои сумочки – и рванули в сторону кухни. Выходить через парадный вход не хотелось.
Служебные помещения оказались пустынными. Все смотались через черный ход? Или сидят в каком-нибудь подполе? Интересно, у них тут часто стреляют? Почему Ольга нас не предупредила? Эх, получу я от туристов по голове… Стоит ли гонять сюда группы? Все эти мысли пролетели у меня в голове с космической скоростью. Их бег прервала Верка.
– Ланка, у тебя мешок какой-нибудь есть в сумке?
– Что?
– Вина возьмем с собой.
Но Сашка уже заметил какой-то валявшийся на полу большой черный полиэтиленовый пакет, Верка выхватила из наполовину пустого ящика три бутылки вина, сунула их в пакет, и мы понеслись дальше. В процессе бега заметили корзину с булками, Сашка сунул по штуке в каждый из глубоких карманов своих шорт, я тоже прихватила парочку, засунув в сумку, Верка кинула пяток в пакет. После чего мы вылетели на какую-то тихую пустынную улицу, где стояли мерзко вонявшие мусорные баки. Мы рванули по улочке. Несколько раз нам дорогу перебегали крысы величиной с хорошего кота. Людей не было. Никаких криков не раздавалось. Но где-то невдалеке слышался шум оживленного движения.
Мы довольно быстро домчались до улицы, перпендикулярной этой, тихой. Там уже ходили машины, правда, редко. Мы нормальным шагом проследовали к оживленной трассе.
– Мы что, только втроем спаслись? – спросил Сашка, немного придя в себя.
– Можешь вернуться и выяснить точно, – ответила Верка, извлекая из пакета бутылку и прикидывая, как бы нам ее открыть. Чего-чего, а штопора у нас с собой не было. Я бы лично предпочла сейчас что-нибудь покрепче, лучше виски. Как оказалось, Верка тоже, но виски не было, а вино к тому же досталось бесплатно.
– Давай брать количеством, – предложила подружка.
Наконец мы вышли на оживленную трассу. Нам было пора ехать в аэропорт. Только вначале требовалось перейти на другую сторону улицы, чтобы поймать машину. Но пешеходные переходы и светофоры отсутствовали по определению.
– Может, тут просто нужно ступить на тротуар – и машины остановятся? – спросил Сашка. – Давайте попробуем.
– Давайте не будем, – сказала Верка. – Под пулями не погибли, под машиной тем более не хочется. Несолидно как-то. Лучше поищем какой-нибудь переход. Может, тут подземные имеются?
Сашка предложил идти обратно – мимо разгромленного ресторана. Интересно взглянуть, что там сейчас делается.
– Нет, нам лучше там не появляться, – заявила я.
Хотя негры далеко не всегда могут запомнить и опознать белых (как и мы – представителей негроидной расы), но нашу компанию, состоящую из двух женщин и подростка, вполне могут узнать оставшиеся в живых сотрудники ресторана. Если они, конечно, будут давать полиции показания. И если полиция их вообще найдет – уцелевшими.
Где-то вдалеке завыла сирена, через несколько минут мимо нас, шествующих в противоположную от ресторана сторону, промчались две машины с мигалками. Значит, полицию все-таки вызвали. Интересно, из сибиряков кто-то остался жив? Вообще-то двое удалялись отлить из организма переизбыток пива… И не возвращались. Значит, надо надеяться, что они смотались вместе с персоналом ресторана. Но остальные-то парни… Жалко ребят.
– Ланка, переход! – вдруг ворвалась в поток моих мыслей подружка и показала на нарисованные на асфальте традиционные белые полосы.
Но светофора и тут не было. Мы остановились в задумчивости. Пока стояли, к переходу подошли трое пьяненьких немцев и, не обращая внимания ни на нас, ни на машины, пошли через дорогу. Мы пристроились за ними. Все машины тут же встали.
– А не попросить ли у них штопор? – предложил Сашка.
– Валяй, – кивнула я.
Сашка взял из Веркиных рук одну бутылку и жестами показал немцам, что нам нужно. Нас поняли мгновенно, из кармана извлекли нож со штопором, сами открыли. Верка, расплывшись в профессиональной улыбке, пропела: «Дружба – фройндшафт», хотя, наверное, не стоило этого делать после ее не очень удачного опыта в самолете. Здесь опыт оказался тоже не совсем удачным: фрицы полезли к нам лобызаться. Мы насилу отделались, отдав им одну бутылку (закрытую), после чего поймали машину и отбыли в аэропорт, пустив вино по кругу. Закусывали булочками. Шофер вел машину, не обращая на нас никакого внимания. Наверное, думал, что опять ему попались какие-то сумасшедшие иностранцы.
Трое юношей уже ждали в оговоренном месте. Посмотрели они на нас как-то странно. Мы приблизились вдвоем с Сашкой, Верка осталась за стеклянными дверьми зала отправления, чтобы войти чуть позже и встать в сторонке.
– Добрый вечер, мадам, – поздоровались со мной вежливо. Сашке кивнули.
– Вы меня чем-нибудь порадуете? – спросила я.
Мне протянули бумажку с адресом морга, где находится труп (хотя об этом я не просила: забирать его с собой в Россию не собираюсь), потом пояснили, что ведется расследование.
– Кто ведет дело?
Мне назвали имя комиссара полиции, я его записала, потом пояснили, что местная полиция уже послала запрос во Францию. Убийство произошло на борту лайнера, принадлежащего французской авиакомпании, то есть на территории Франции, – так поняли парни из объяснений, полученных ими у своих знакомых. Вообще, по-хорошему, труп должны переправить во Францию, и местная полиция не горит желанием заниматься лишним расследованием – тем более убийства иностранца. По всей вероятности, в Замбару в ближайшее время прибудет представитель французской полиции. Пока что у трупа сняли отпечатки пальцев, сфотографировали его и эти данные отправили тем же самолетом в Париж. Обратный вылет был задержан на три часа – что, кстати, взволновало компанию Эр Франс гораздо больше, чем труп на борту. Компания Эр Франс предоставила местным властям списки пассажиров, чтобы выяснить, кто не прошел паспортный контроль.
После захода солнца мы с Веркой и Сашкой решили улизнуть из гостиницы, пока за нами не зашли мужчины. Все-таки следовало сделать запланированное на вечер. Я надела летнюю юбку чуть выше колена и хлопчатобумажную кофточку с коротким рукавом. Верка – длинные шорты и подобную моей кофточку. Верке нельзя носить юбки: у нее большой бюст и узкие бедра. Ей лучше всего подходят всякие штанишки, в юбке же она смотрится как свиноматка. Сашка был в длинных шортах и футболке с тигром на груди.
В холле гостиницы мы никого из знакомых не заметили, Костя обретался в номере у своей испанки, красивые девочки-креолки оставались за стойкой портье. Их больше не осаждали горячие сибирские парни. Или они уже смогли договориться?
На всякий случай мы решили не ловить такси у гостиницы и прошли немного вперед, заглянули в несколько магазинов и остановили темно-синюю машину с закрытым верхом и лобовым стеклом, но открытую со всех других сторон. Водитель слышал про Россию, шутил с нами по дороге на разных языках, даже показал, где можно вкусно и недорого поужинать, послушать местную музыку и посмотреть танцы аборигенов. До аэропорта мы доехали быстрее, чем добирались в гостиницу на автобусе. Правда, наш водитель не особо утруждал себя соблюдением правил дорожного движения, но, надо отдать ему должное, очень ловко маневрировал в потоке машин. А движение тут было бурным и гораздо более оживленным, чем в первой половине дня, когда мы ехали из аэропорта.
Наконец мы вышли у нужного строения из бетона и стекла, расплатились с водителем и вошли внутрь. Кондиционеров в здании аэропорта явно не хватало.
– Что ты хочешь делать, мама? – спросил Сашка.
– Надо осмотреться и подумать, кому лучше дать взятку, – сказала я.
Раз Ольга говорила, что в этой стране только деньги открывают двери и без взятки нельзя получить ничего, а за нее – все, что хочешь, я считала: мы сможем купить тут интересующую нас информацию. Склонялась к тому, чтобы поговорить с носильщиками. Верка заявила, что полицейские должны больше знать. Мне лично с ментами, даже черными, связываться не хотелось – никогда и нигде, и в списке моих предпочтений они занимали свое традиционное последнее место. Мент – это состояние души, и, какую взятку ему ни давай, он всегда остается ментом. Лучше бы нам найти кого-то из бывших местных зэков, промышляющих в районе аэропорта. Должна же тут быть своя черная мафия?
Я предложила сыну и подружке прогуляться, держа глаза и уши раскрытыми. Здесь вполне могут оказаться валютчики, карманники и еще какие-то представители криминального мира Замбары. В крайнем случае пойдем к носильщикам.
– Да, их кто-то должен контролировать, – заметила Верка.
– Такси! – вдруг воскликнул Сашка. – Неужели тут нет таксистской мафии? Неужели тут не ловят клиента, как у нас? И не отсекают чужих?
– Даже если и есть, они нам не подходят. Сами таксисты могли быть в разъездах и не видеть ничего вообще, а те, кто ловит пассажиров, все-таки заняты живыми. Им некогда смотреть на трупы.
Аэропорт оказался средних размеров: он не тянул на масштабы франкфуртского или копенгагенского, но раза в два превышал Пулково. Мы быстро разобрались, где тут пункты прибытия, где – отправления и где какие службы расположены. Решили потусоваться у зоны прибытия – вроде мы встречаем кого-то из своих, тем более что в ближайшее время, судя по информации на табло, следовало ожидать три рейса – из Амстердама, Франкфурта и Мельбурна. Ко времени появления первых пассажиров понабежало и множество встречающих, среди которых большинство было чернокожими, но мелькнуло и несколько белых лиц. Наша троица ни у кого интереса не вызывала. На табличках встречающих бросались в глаза или названия фирм, или фамилии туристов, или слово «Taxi». Многие встречающие были хорошо знакомы друг с другом, явно работали тут не первый год.
Первым приземлился рейс из Амстердама, однако прилетели на нем в основном не голландцы, а американцы. Конечно, Амстердам – перевалочная база, и я сама всем компаниям предпочитаю «КLМ», так что выбор американцев неудивителен. Шума от них, правда, всегда многовато, а если посмотреть, как одеты их женщины, просто становится дурно. Но, с другой стороны, у них нет комплексов.
Внезапно Сашка дернул меня за руку и показал глазами в нужную сторону. Сквозь ряд американцев протискивались трое молодых аборигенов. Я дала бы им на вид лет по пятнадцать-шестнадцать. Если бы такие появились у меня за спиной, я тут же насторожилась бы, но американцы не приучены к борьбе за выживание в своей сытой Америке. Мне же доводилось видеть нечто подобное на наших вокзалах, и я в свое время проводила соответствующую работу с Сашкой – чтобы он не попался. Как показывала практика, мои уроки не прошли даром. Парнишки двигались в нашем направлении.
– Что будем делать? – спросил Сашка тихо.
– Посмотрим, куда они пойдут дальше. Думаю, эти смогут ответить нам хотя бы на часть вопросов.
Среди американцев все-таки нашелся кто-то бдительный и завопил, пытаясь схватить одного из парней. Но наивный американец не знал, что бумажник-то давно уже у другого, в эту минуту выходившего из толпы. А американцы сами виноваты – надо быть полными идиотами, чтобы засовывать бумажник в задний карман джинсов. Пара юношей быстро затерялась в толпе чернокожих, к группе же американцев, державших третьего паренька, уже спешили двое полицейских. Мальчишку обыскали при всех и, конечно, не нашли ничего, кроме нескольких засаленных местных купюр. Он в слезах объяснял, что приехал сюда посмотреть на огромную елку, установленную в зале (она тут в самом деле была). В автобусе познакомился с другими мальчишками, тоже направляющимися в аэропорт. Видел их впервые в жизни, даже не знает, в каком районе Хабебе они живут – и вообще живут ли в Хабебе. Он просто решил держаться с ними, втроем-то веселее. Он смотрел на американцев и полицейских честными глазами, полицейские записали данные обворованных американцев, клятвенно обещали провести расследование и вернуть украденное. Это дело чести полиции Замбары! Полиция и граждане Замбары не хотят, чтобы иностранные туристы плохо думали об их государстве, и приложат все усилия, чтобы пребывание иностранных туристов в стране было приятным. Процедура общения местной полиции с американцами закончилась как раз ко времени появления пассажиров, прилетевших из Мельбурна. Мальчишку крепко взяли чуть повыше локтя и потащили к опорному пункту. Мы с Сашкой и Веркой последовали за ними.
Мои предположения оказались верными. Полицейские не дошли до своего опорного пункта, а завернули на эстакаду, куда подходили автобусы, там быстро проследовали до входа во второй зал, где их уже ждали двое других парней. Мы притаились за колонной. Если бы мы не смотрели внимательно, то и не заметили бы быстрой передачи денег: старший из парней сунул что-то в руку полицейского, после чего стражи порядка развернулись и покинули зал. Хоть честь не отдавали воришкам – и то слава богу! Парни остались в зале отправления. Здесь было менее оживленно, хотя самолеты и улетали – ведь многие иностранцы приезжают в чисто рождественские туры, а Новый год справляют уже дома. Парни не спешили, лениво наблюдая за регистрирующей билеты группой.
– Все вместе пойдем? – спросила Верка.
– Лучше мне одному, – предложил Сашка. – Скажу, что две тети хотят у пацанов кое-что купить.
– Э, нет, пойдем-ка мы с тобой вместе, а тетя Вера спрячется за колонной.
– Здесь нет таких колонн, – ехидно заметил Сашка. Верка хотела ухватить его за шкирку, Сашка ловко отпрыгнул, я последовала за ним, и мы в мгновение ока очутились рядом с юношами. Верка скрылась, но я не сомневалась: ее любопытный нос постоянно следит за нами.
При виде нас с Сашкой юноши хотели уже дать стрекача, но я, подобно фокуснику, извлекла из кармана заранее приготовленную двадцатидолларовую купюру и провела ею по воздуху перед носами у юношей.
– Мне нужна информация, – сказала я.
Юноши переглянулись.
– Не происходило ли сегодня в аэропорту чего-то необычного?
– Что именно вы имеете в виду под словом «необычное», мадам? – сказал старший из трех на хорошем английском.
– Мама, все надо называть своими именами, – сказал мне Сашка по-русски и обратился к парням на английском: – Нас интересует, видели ли вы, как выносили труп?
Парни опять быстро переглянулись, потом старший сказал:
– Предположим.
– Чей он, известно?
– Если вас интересует труп, мадам, мы можем все о нем выяснить. Все, что известно нашей полиции. Но это будет стоить дороже, – парень посмотрел на купюру в моих руках.
– Сколько?
– Сто баксов.
Я кивнула и уточнила, когда смогу получить полную информацию о трупе. «Завтра в это же время», – ответили мне. Я задумалась. Завтра в это же время мы с группой должны быть уже в охотничьем лагере, а он находится на приличном расстоянии от Хабебе. Оттуда на такси не очень-то и доедешь, а если и доедешь, то привлечешь внимание своим долгим отсутствием.
– Через три часа – и двести долларов в добавление к этой двадцатке, – сказала я. Деньги-то все равно не мои, а извлеченные Веркой из кармана трупа. Пусть и поработают на сбор информации о нем. Верка, конечно, взовьется к потолку, она терпеть не может тратить деньги, которые уже посчитала своими. Но с ней я разберусь. Не в первый раз.
Парни переглянулись, кивнули и обещали быть здесь через три часа. Старший протянул руку за двадцатидолларовой купюрой.
– Кстати, где сейчас труп? – уточнила я перед тем, как передать деньги.
– Наверное, в городском морге.
– У вас в городе один морг?
– Нет, мадам. Но всех иностранцев свозят в один.
Я отдала деньги, юноши меня исключительно вежливо поблагодарили и проследовали к выходу из зала отправления. Мы с Сашкой поспешили к Верке. Как я и предполагала, последовала сцена, которые я называю сценами жадности (они у Верки получаются гораздо лучше, чем сцены ревности, потому что ревновать ей некого, а Костю она сама готова отдать в хорошие руки – только бы деньги платили). Но в конце концов мы с Сашкой смогли убедить Верку: для того чтобы что-то получить, надо вложить кое-какие капиталы. Все-таки мы вкладываем не свои, а получать будем уже только для себя.
– Где ты тут намерена получать бабки? – посмотрела на меня Верка.
– Не здесь, а в Сургуте. Ты невнимательно слушала Афганца.
Я пояснила ей ход своих мыслей. Некий богатый предприниматель, чье имя, по-моему, можно выяснить без особой сложности, нанял Володю – или его охранно-детективное агентство, что, наверное, одно и то же – для расследования смерти своего брата и еще двоих человек. Володя уже лопухнулся: человека из той же фирмы кокнули в самолете после получения детективом задания. Выяснит Володя что-то в Замбаре или нет – вопрос спорный.
– Да, я всегда была невысокого мнения о детективных талантах мужиков, – кивнула Верка.
Если же мы разберемся с ситуацией, то вполне можем получить причитающийся Володе гонорар, представив нанимателю доказательства случившегося. Или просто рассказав о том, что нам удастся раскопать – наниматель же не судья. Более того, развлечемся на отдыхе, пока мужики охотятся на слонов, леопардов или на кого они там собирались. Вечерами нам тут делать нечего в любом случае. Днем загораем и купаемся, а вечером-то что – как мужичье, квасить до потери пульса? Самое милое дело – заняться сбором информации и окупить поездку.
– И с этого нанимателя стребуем окупить нам авиабилеты, – поддакнула Верка. – И компенсировать разницу с первым классом! Вообще, он вполне мог бы сразу же нанять нас, а не этого Володю.
– Он не знал о нашем существовании, тетя Вера. Но, думаю, от нашей компании познакомиться с ним в Сургут слетаете вы, – ехидно улыбнулся Сашка. – У мамы ведь турфирма, у меня – школа, а вы в Сургуте еще и подзаработаете. Там народ денежный! Может, новый заказ на сбор информации получите. Лучше в жарких странах. Мама, я хочу в Австралию!
– Что там делать? – посмотрела я на Сашку.
– На медведей смотреть. У них же там какие-то особые медведи. Я что-то помню из школьной программы. И кенгуру там есть. Я помню, как дядя Костя как-то «В мире животных» смотрел. Очень ему кенгуру понравились.
– Пусть испанка и свозит дядю Костю на кенгуру посмотреть, – заметила Верка. – В свадебное путешествие.
– Ладно, что мы тут стоим? – сказала я. – Поехали ужинать. У нас три часа.
Мы вышли из здания аэропорта, сели в первое такси из стоявших ровным рядком машин и попросили отвезти нас к нужному ресторану.
– О! – кивнул таксист. – Музыка! Танцы!
Этот парень плохо говорил по-английски, но мы получили подтверждение, что выбор сделали правильный. Правда, в дальнейшем мы изменили наше мнение.
В ресторане мы сразу же попросились в кабинку, чтобы не привлекать к себе особого внимания. Белые в любом случае привлекают внимание в стране чернокожих, а белые женщины – в особенности. Правда, в ресторане сидели в основном люди нашего цвета кожи.
Зал был большим. У одной стены находилась полукруглая сцена, на которой стояли барабаны различной формы и высоты. Оставалось много места для танцев. Столики размещались перед сценой, и на всем пространстве зала между ними имелись широкие проемы. У стен шли кабинки, в одной из которых мы и расположились. Народ, правда, предпочитал столики поближе к сцене. Метрдотель, говоривший на английском, французском и немецком, тоже пытался убедить нас сесть поближе к сцене, но мы отказались. Когда он спросил, откуда мы, я сказала, что из Австралии. «Кенгуру», – пояснил Сашка. Метрдотель заулыбался, видимо, тоже слышал про кенгуру. Или смотрел передачу какого-нибудь местного Сенкевича.
Мы сделали заказ чернокожему стройному юноше. Он удалился, и сразу же к нам подошел мужчина более старшего возраста с плетеной корзинкой, в которой лежали теплые булочки. На столах стояли подобные корзинки, только меньших размеров, в которые нам положили по две булочки каждому. Они были настолько мягкими и воздушными, что при нажатии большим пальцем корочка опускалась до основания, потом поднималась.
– Вкусно, – сказал Сашка, запихав в рот чуть ли не половину булочки.
– Подожди, не перебивай аппетит, австралиец, – заметила я.
– Я не поняла: почему мы вдруг заделалась австралийцами? – спросила Верка.
– Не нужно привлекать к себе внимания, – ответила я. – Мало ли что.
Нам принесли местное красное вино, которое мне очень напомнило по вкусу разливаемое в Выборге, недалеко от финской границы. Туда приходят цистерны с французским (так меньше пошлины, да и разлить его у нас стоит дешевле, чем во Франции), и его потом продают в трехлитровых упаковках.
Когда мы приступили к салату (нечто национальное, из множества различных овощей и кальмаров, нарезанных крупными кусками), началось представление. Мускулистые негры били в барабаны, трещали какими-то трещотками, трясли колокольчиками. Звуки получались приятными для уха, и, главное, хотелось пуститься в пляс. Танцевали женщины – молодые негритянки, все чернокожие, у этих в родословной белые точно отсутствовали. Одеты были ярко – в красные и желтые одежды: длинные, взлетающие вверх легкие юбки и что-то среднее между бюстгальтером и кофточкой. Я бы назвала это бюстгальтером с рукавами. Животы у всех были голыми, и работали они ими так активно, что, казалось, внутри у них танцуют сами кишки.
Женщины спускались в зал, садились на колени к белокожим мужчинам, вытаскивали их танцевать. Мужикам это нравилось. К сидевшим в кабинках девушки не подходили. Когда нам принесли мясо, в зал с шумом вошли сибиряки, возглавляемые знатоком маньяков Витей. К счастью, мы были скрыты от взоров вошедших: все кабинки оставались погруженными во мрак, но площадка у входа освещалась неплохо, поэтому мы смогли рассмотреть всех шестерых сибиряков. Они уже где-то поднакачались.
– Ой, какие бабы! – воскликнул Серега на весь зал. – Хочу черную!
И Серега резво поскакал к сцене, на полпути встретился с двумя большегрудыми негритянками, приобнял их обеими руками за талии, и вся троица бодро закружилась на свободном пространстве. Затем Серега негритянок выпустил и исполнил сольный номер, хлопая себя по ляжкам и кроссовкам. Чувство ритма у Сереги было отменное. Народ ему аплодировал.
Сибиряки расселись в центре зала, соединив два стола. К ним тут же примчались два чернокожих официанта и дядька с булками. Первым делом принесли пиво, которое молодцы стали лениво посасывать, глядя на плясавших на сцене чернокожих красоток. А красотки старались. Видимо, не в первый раз видели русских. После второй порции пива двое сибиряков удалились в недра заведения, двое остались за столом, Серега опять решил сплясать, Витька составил ему компанию.
Мы уже доели мясо и допивали вино. Сашка хотел еще мороженого. Я посмотрела на часы. Пожалуй, мороженое придется съесть в другом месте – чтобы им насладиться.
– Под стол!!! – вдруг прошипела Верка и первой юркнула вниз.
Не задавая лишних вопросов, мы с Сашкой мгновенно последовали ее примеру, обнаружили, что под полукруглым диваном тоже достаточно места – и юркнули туда.
Как раз вовремя – трое каких-то типов в масках уже полосовали по ресторанному залу из автоматов. Тетки визжали, мужики орали, уже кто-то стонал, рушилась мебель, билось стекло. Грохот стоял невообразимый. Мы втроем сидели, прижавшись друг к другу и тяжело дыша, выглянуть не решались. Пуля-то ведь – дура, заденет еще какая-нибудь шальная, не дай бог! Только и не хватало – погибнуть во цвете лет, к тому же в Африке! Правда, репатриация останков входит в нашу страховку, не к месту вспомнила я.
Наконец у двери послышался какой-то приказ на неизвестном нам с Веркой и Сашкой языке (видимо, местном, хотя, как нам говорили, тут у каждого племени свой диалект), и выстрелы прекратились. Примерно через минуту я первой решилась высунуть свой любопытный нос из-под дивана.
Зал превратился в груду обломков и кучу трупов… Раненые стонали. На сцене было слишком много красного, и это были не только красные одежды танцовщиц…
– Сматываемся отсюда, быстро, – сказала я Верке с Сашкой.
Второго приглашения им не потребовалось. Мы все вылезли из-под дивана, мы с Веркой прихватили свои сумочки – и рванули в сторону кухни. Выходить через парадный вход не хотелось.
Служебные помещения оказались пустынными. Все смотались через черный ход? Или сидят в каком-нибудь подполе? Интересно, у них тут часто стреляют? Почему Ольга нас не предупредила? Эх, получу я от туристов по голове… Стоит ли гонять сюда группы? Все эти мысли пролетели у меня в голове с космической скоростью. Их бег прервала Верка.
– Ланка, у тебя мешок какой-нибудь есть в сумке?
– Что?
– Вина возьмем с собой.
Но Сашка уже заметил какой-то валявшийся на полу большой черный полиэтиленовый пакет, Верка выхватила из наполовину пустого ящика три бутылки вина, сунула их в пакет, и мы понеслись дальше. В процессе бега заметили корзину с булками, Сашка сунул по штуке в каждый из глубоких карманов своих шорт, я тоже прихватила парочку, засунув в сумку, Верка кинула пяток в пакет. После чего мы вылетели на какую-то тихую пустынную улицу, где стояли мерзко вонявшие мусорные баки. Мы рванули по улочке. Несколько раз нам дорогу перебегали крысы величиной с хорошего кота. Людей не было. Никаких криков не раздавалось. Но где-то невдалеке слышался шум оживленного движения.
Мы довольно быстро домчались до улицы, перпендикулярной этой, тихой. Там уже ходили машины, правда, редко. Мы нормальным шагом проследовали к оживленной трассе.
– Мы что, только втроем спаслись? – спросил Сашка, немного придя в себя.
– Можешь вернуться и выяснить точно, – ответила Верка, извлекая из пакета бутылку и прикидывая, как бы нам ее открыть. Чего-чего, а штопора у нас с собой не было. Я бы лично предпочла сейчас что-нибудь покрепче, лучше виски. Как оказалось, Верка тоже, но виски не было, а вино к тому же досталось бесплатно.
– Давай брать количеством, – предложила подружка.
Наконец мы вышли на оживленную трассу. Нам было пора ехать в аэропорт. Только вначале требовалось перейти на другую сторону улицы, чтобы поймать машину. Но пешеходные переходы и светофоры отсутствовали по определению.
– Может, тут просто нужно ступить на тротуар – и машины остановятся? – спросил Сашка. – Давайте попробуем.
– Давайте не будем, – сказала Верка. – Под пулями не погибли, под машиной тем более не хочется. Несолидно как-то. Лучше поищем какой-нибудь переход. Может, тут подземные имеются?
Сашка предложил идти обратно – мимо разгромленного ресторана. Интересно взглянуть, что там сейчас делается.
– Нет, нам лучше там не появляться, – заявила я.
Хотя негры далеко не всегда могут запомнить и опознать белых (как и мы – представителей негроидной расы), но нашу компанию, состоящую из двух женщин и подростка, вполне могут узнать оставшиеся в живых сотрудники ресторана. Если они, конечно, будут давать полиции показания. И если полиция их вообще найдет – уцелевшими.
Где-то вдалеке завыла сирена, через несколько минут мимо нас, шествующих в противоположную от ресторана сторону, промчались две машины с мигалками. Значит, полицию все-таки вызвали. Интересно, из сибиряков кто-то остался жив? Вообще-то двое удалялись отлить из организма переизбыток пива… И не возвращались. Значит, надо надеяться, что они смотались вместе с персоналом ресторана. Но остальные-то парни… Жалко ребят.
– Ланка, переход! – вдруг ворвалась в поток моих мыслей подружка и показала на нарисованные на асфальте традиционные белые полосы.
Но светофора и тут не было. Мы остановились в задумчивости. Пока стояли, к переходу подошли трое пьяненьких немцев и, не обращая внимания ни на нас, ни на машины, пошли через дорогу. Мы пристроились за ними. Все машины тут же встали.
– А не попросить ли у них штопор? – предложил Сашка.
– Валяй, – кивнула я.
Сашка взял из Веркиных рук одну бутылку и жестами показал немцам, что нам нужно. Нас поняли мгновенно, из кармана извлекли нож со штопором, сами открыли. Верка, расплывшись в профессиональной улыбке, пропела: «Дружба – фройндшафт», хотя, наверное, не стоило этого делать после ее не очень удачного опыта в самолете. Здесь опыт оказался тоже не совсем удачным: фрицы полезли к нам лобызаться. Мы насилу отделались, отдав им одну бутылку (закрытую), после чего поймали машину и отбыли в аэропорт, пустив вино по кругу. Закусывали булочками. Шофер вел машину, не обращая на нас никакого внимания. Наверное, думал, что опять ему попались какие-то сумасшедшие иностранцы.
Трое юношей уже ждали в оговоренном месте. Посмотрели они на нас как-то странно. Мы приблизились вдвоем с Сашкой, Верка осталась за стеклянными дверьми зала отправления, чтобы войти чуть позже и встать в сторонке.
– Добрый вечер, мадам, – поздоровались со мной вежливо. Сашке кивнули.
– Вы меня чем-нибудь порадуете? – спросила я.
Мне протянули бумажку с адресом морга, где находится труп (хотя об этом я не просила: забирать его с собой в Россию не собираюсь), потом пояснили, что ведется расследование.
– Кто ведет дело?
Мне назвали имя комиссара полиции, я его записала, потом пояснили, что местная полиция уже послала запрос во Францию. Убийство произошло на борту лайнера, принадлежащего французской авиакомпании, то есть на территории Франции, – так поняли парни из объяснений, полученных ими у своих знакомых. Вообще, по-хорошему, труп должны переправить во Францию, и местная полиция не горит желанием заниматься лишним расследованием – тем более убийства иностранца. По всей вероятности, в Замбару в ближайшее время прибудет представитель французской полиции. Пока что у трупа сняли отпечатки пальцев, сфотографировали его и эти данные отправили тем же самолетом в Париж. Обратный вылет был задержан на три часа – что, кстати, взволновало компанию Эр Франс гораздо больше, чем труп на борту. Компания Эр Франс предоставила местным властям списки пассажиров, чтобы выяснить, кто не прошел паспортный контроль.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента