Страница:
– Как вас зовут? – первой прервала молчание я.
– Люся, – ответила она. – Люся Соколенко.
«Ну ничего себе, – подумала я, давно уже привыкшая представляться по имени-отчеству. – Она до сих пор воспринимает себя как Люсю».
– А по батюшке как?
– Сергеевна.
– Так, значит, Людмила Сергеевна… – начала я, но посетительница меня перебила:
– Просто Люся, не надо никаких отчеств.
Видимо, она хотела сопроводить свои слова небрежным движением руки, так сказать, отмахнуться от отчества, но забыла, что до сих пор держит каучуковую дубинку со свинцовым наполнителем. Конечно, для Людмилы Сергеевны она была невесомой, но моя лампа приказала долго жить. Слава богу, компьютер остался цел. Пока.
Людмила Сергеевна тут же вскочила, запричитала, обещая убрать осколки, и даже начала сгребать их ладошкой в кучку. Палку она наконец выпустила, и та теперь лежала в кресле.
– Успокойтесь и сядьте, – произнесла я ровным голосом.
Людмила Сергеевна все-таки собрала осколки на лист бумаги, отнесла его к дальней стене и положила там в уголочке. Ладно, это уже проблемы уборщицы. Я переключилась на Люсю, которая до сих пор продолжала извиняться, прижимая пухлые ладошки к огромной груди.
– Извинения приняты, – сказала я.
– Но, Александра Валерьевна, я не хотела… Простите меня, пожалуйста. Так получилось…
Я, вспомнив известный рассказ о назойливых извинениях, посоветовала Люсе почитать на досуге Чехова.
– Кого? – воззрилась на меня Люся, выпучив глаза.
– Антона Павловича. Слыхали про такого?
– Что-то припоминаю…
Я по глазам видела, как напряженно работает у нее мозг. Господи, кого ты послал на мою голову?
– Это писатель, что ли? – спросила Люся.
– Да. Классик конца XIX – начала XX века, – решила я провести ликбез. – Писал про рядовых людей со своими каждодневными делами и проблемами. Слышали что-нибудь про «Вишневый сад», «Дядю Ваню», «Даму с собачкой»?
– А, вспомнила! Только я думала, что «Дама» – это Пушкин, – призналась Люся.
В общем-то, для работы у меня секретаршей знание русской классики не требуется. Ладно, пора переходить к делу.
– Вы сейчас где-нибудь работаете? – спросила я.
Люся сообщила, что подметает рынок, и тут же пустилась в описание деталей: сколько всякого мусора остается от продавцов и покупателей, как нужно вовремя успеть схватить коробки, за которыми также охотятся бомжи и местные алкоголики, чтобы сдать их в пункт приема макулатуры.
Я захотела все-таки выяснить, почему Люся решила попробовать себя на секретарской работе, подумав, что если бы кто-то из моих знакомых сейчас слышал этот разговор, то, наверное, решил бы, что у меня «съезжает крыша» – потому что я продолжала беседовать с Люсей как с потенциальной секретаршей. Если уж брать ее, так телохранительницей.
– А почему бы и нет? – Люся удивилась вопросу. – Я много чего в жизни перепробовала.
Я попросила уточнить, что именно. По специальности Люся оказалась медсестрой, большую часть стажа набрала, работая в психушке. В общем, с ее силой она была там очень кстати. Да и у нас в офисе, как подумала я, опыт работы в дурдоме может пригодиться – и уже пригодился. К тому же кое-кого из наших сотрудников время от времени следует отправлять подлечиться. Люся как раз устроит через старые знакомства.
Психи Людмиле Сергеевне, по ее словам, осточертели. Она ушла, когда появилась возможность ездить челноком. Груза-то она могла поднять великое множество. Польша, Турция, Финляндия. Правда, к нашим северным соседям ее больше не пустят. Пыталась провезти водки свыше положенной нормы – и ее развернули, штрафанули и закрыли въезд на ближайшие пятнадцать лет.
В общем, это неплохо, что на нормы, правила, указы и постановления мы не обращаем никакого внимания. Будет плохо, если не станет обращать внимания на мои указания. Если Люся твердо усвоит, что мои слова – закон, а на всех остальных не реагировать, – мы сработаемся. Именно это я сообщила Людмиле Сергеевне. Она, как мне показалось, мысль мою уловила и закивала.
– Ни генеральный директор, ни начальник службы безопасности вам не указ, – продолжала я. – Делать только то, что говорю я, и так, как говорю я. Иначе тут же уволю. Я ясно излагаю?
– Чего ж тут неясного, Александра Валерьевна? – посмотрела на меня Люся честными глазами. – Если я работаю у вас и деньги мне платите вы, то должна выполнять ваши указания, так?
Далее я попросила Люсю рассказать про поездки в Турцию и Польшу и пояснить, почему она с этим делом завязала. Как я поняла, Люся была человеком не очень везучим. Она то зарабатывала деньги, то их теряла. Ее штрафовали на границах, обирали бандиты, коллеги по ремеслу, кидали продавцы. Наконец Люся решила, что в челноках ей делать нечего и пора устроиться на постоянную работу с гарантированным заработком. Поработала в какой-то столовой, но оттуда ее ненавязчиво попросили – в связи с очень большим аппетитом, потом недолго в одной из городских больниц санитаркой, но там ее опять попытались использовать в качестве «носильщицы», как сама она выразилась, хотя она устраивалась только мыть полы. Затем Люся была дворником – занималась вывозом мусора, торговала мороженым, потом хозяйственными товарами, теперь убирает территорию рынка. Ей случайно попалась на глаза газета, в которой напечатали данное мной объявление, – кто-то выбросил газету на том самом рынке, а Люся подобрала, решив войти в курс событий, происходящих в нашем дорогом городе на Неве. Нашла она газету только сегодня, во второй половине дня, именно поэтому и опоздала к назначенному времени. И вот Людмила Сергеевна сидела напротив меня в кресле для посетителей и ждала моего решения.
Интуиция почему-то говорила мне, что надо брать, но разум просто кричал, что я спятила. Зачем мне такая секретарша? Она же ничего не умеет делать. Научится, говорила интуиция, да и на звонки отвечать – премудрость невелика. Что будет с клиентами? Что будет с нашими сотрудниками, когда они ее увидят? – вопрошал разум.
– Вы умеете печатать? – спросила я. – Компьютером когда-нибудь доводилось пользоваться?
– Нет, – честно ответила Люся. – Не умею. Не доводилось. Но я научусь. Вы не беспокойтесь, Александра Валерьевна, я быстро обучаюсь. Вы мне покажете, я на бумажку запишу и выучу. Оглянуться не успеете.
– Даю вам неделю, – заявила я. – С вами будет заниматься Иван Иванович – вы с ним уже познакомились. – Люся кивнула. – Ровно через неделю я проверю, что вы умеете. Выучитесь – оставлю, нет – до свидания.
– Выучусь, – твердо заявила Людмила Сергеевна.
Я почему-то не разделяла ее уверенности, но тем не менее спросила, когда она убирает свой рынок.
– Когда палатки снимают.
– Значит, приходите сюда по утрам и занимайтесь с Иваном Ивановичем. Сами с ним договоритесь о времени. Сегодня четверг. В следующую пятницу мы вернемся к этому разговору.
– Всему научусь, – еще раз уверенно сказала Люся.
Я решила пригласить Ивана Ивановича, чтобы проинструктировать теперь уже его. Представляю, что с ним станется. Да он-то ладно, вот что будет с Сеней? Я щелкнула нужной клавишей – и у меня на экране появился кабинет начальника службы безопасности, чьи обязанности в настоящий момент выполнял Борисенок. Он до сих пор беседовал с Кондратом и Березой. Вернее, они не беседовали, а с большим интересом что-то смотрели, периодически отпуская сальные комментарии. Видеокамера располагалась под таким углом, что мне удалось разглядеть предмет их восторгов. Порнуху глазеют от нечего делать. Это что же, Виталий Сергеевич у себя в кабинете держит такие вещи для расслабления в течение рабочего дня?
Я включила звук.
– Иван Иванович, – подала я голос, – вы можете зайти ко мне сейчас?
– Александра… – начал он.
– Саша, переключись на бухгалтерию, – перебил Береза. – А потом нам перезвонишь.
Я переключилась. Анька занималась любовью со скинувшим камуфляж и черную маску налетчиком. Бухгалтерша лежала на письменном столе, сбросив все бумаги на пол, молодец нависал над ней. Классический сюжет какой-нибудь дешевой немецкой порнушки. Ах, вот, значит, какие у нас развлечения на рабочем месте! Мне доводилось где-то читать о случаях добровольной интимной близости между заложниками и похитителями, пожалуй, нечто похожее произошло и в нашем офисе. Аня с парнем оказались замурованными, снять запор можно было только из трех кабинетов – Виталия Сергеевича, где сейчас находились Борисенок, Кондрат и Береза, Сениного и моего. Наверное, Аня с партнером попытались выбраться, но не смогли – и стали ждать освобождения. Может, решили, что про них забыли до утра, познакомились, поговорили, а там дело молодое…
Люся поднялась со своего места и оказалась у меня за спиной. Она тяжело задышала, а потом призналась:
– Я мечтаю купить DVD-проигрыватель. У меня только у одной подруги есть. Так мы все к ней бегаем. Такого за последнее время насмотрелись… – Люся закатила глаза. – По молодости и не представляли, что делать-то можно… Мужик на тебя сверху плюхнется, вставил, вынул – и пошел. А тут такое показывают!
Люся с большим интересом наблюдала за происходящим, периодически выдавая реплики типа: «Ух!», «Здорово!» и «Во дают!». Ладно, пусть посмотрит, просветится. Правда, Люся не сможет воплотить в жизнь все увиденное – мне хотелось бы взглянуть на мужчину, который согласился бы заниматься с ней любовью в позиции «женщина сверху». Или хотя бы посадил ее к себе на колени. Да и столы в нашем офисе хотя и крепкие, но на Люсю, пожалуй, рассчитаны не были… Я не стала уточнять, что это не DVD-проигрыватель, а камера скрытого наблюдения и что смотрит Люся на одну из своих будущих коллег, трахающуюся на рабочем месте, правда, после окончания трудового дня.
– Посидите пока тут и посмотрите, – заявила я, развернула экран к креслу, которое до этого занимала Люся, и кивком головы показала гостье, что ей следует туда вернуться. Мне не хотелось в ближайшем будущем менять свой любимый стул.
Люся в точности выполнила указания, продолжая завороженно смотреть на Аньку с добрым молодцем, а я выпорхнула из кабинета и направилась составить компанию мужчинам. Если уж Магомет не идет к горе, то приходится самой горе…
Дверь была открыта, я вошла, Береза предупредительно соскочил с кресла и пододвинул его мне, а сам устроился на его ручке, как бы невзначай поглаживая мое плечико. Легким движением я сбросила его руку и посмотрела на Ивана Ивановича.
– Ну чего у тебя такое срочное, Сашенька? – воззрился на меня Борисенок.
– Если так нравится, потом просмотрите в записи сколько угодно раз, – я кивнула на экран. – Можно подумать, увидели что-нибудь новенькое. – Я обвела суровым взглядом мужскую компанию. – Ну что там такого интересного?
Кондрат заметил, что Анька у нас очень даже ничего, и сам себе удивился, что как-то раньше не обращал на нее внимания.
Так, Анечке в будущем не позавидуешь, пронеслось у меня в мозгу, но это ее проблемы.
– Да, надо будет с ней познакомиться поближе, – кивнул Береза. – А то ты, Сашенька, такая суровая, неприступная… – Береза многозначительно посмотрел на меня, а потом на стол Виталия Сергеевича, за которым сейчас восседал Иван Иванович.
– Вы разобрались, кто к нам приезжал? – решила я сменить тему.
– Завтра всё будем знать точно, – сообщил Береза. – Они все ширанутые. Отойдут маленько, а там поговорим с ребятками. Только вот этот, – он кивнул на Анькиного партнера, – похоже, не под «дурью». С ним, может, и сегодня побеседуем. Но попозже. Не хочется пока мешать человеку. Мужская солидарность, понимаешь? И на экране он неплохо смотрится, ты не находишь?
Я, в общем-то, находила. Я люблю таких молодых мальчиков с хорошо накачанными телами, светленьких и не очень волосатых. Но предпочитаю заниматься любовью на чистой простыне, а уж никак не на письменном столе в офисе фирмы, где за тобой могут наблюдать несколько пар глаз. Причем Анька-то знает, что у нас постоянно ведется видеонаблюдение и все происходящее записывается на пленку!
– Но это точно не менты? – все-таки спросила я.
– Сашенька, киска… – протянул Кондрат. – Ну какие, к черту, менты? Тебе же, наверное, не надо объяснять, что камуфляж сейчас раздобыть, нашивки нашить – раз плюнуть. А потом, какие менты в вашем офисе? Они же все знают, что вы под нами ходите.
– А кто, как вы думаете?.. – сделала еще одну попытку я.
– Да чего думать-то? – спросил Береза. – Когда поговорим с налетчиками – выясним все точно. Так, Иван Иванович?
Борисенок кивнул. Я поинтересовалась, не могли ли это быть камчатские.
Я же видела, как Олег Расторгуев из камчатской группировки, курирующей «Балттайм», наших основных конкурентов, на какую-то секунду снял непривычную для себя маску, чтобы утереть пот. Видел ли это Иван Иванович, узнал ли он Олега (если вообще его знает)? Правда, просматривая в дальнейшем запись, наши все равно опознают его личность, но это потом, а вот как сейчас?
– Да нет, ты чего? – удивленно посмотрел на меня Береза. – Там же нормальные пацаны, не наркоманы какие-то. Эти же все обкурившиеся. И Шубаков ведь встречался в субботу с Цыганом. Обо всем договорились.
…В прошлую пятницу, пятого сентября, с утра пораньше к нам в офис пришли камчатские. Не все, конечно, только четверо представителей. В костюмах, при галстуках – очень официально. Говорили с Семеном Григорьевичем за закрытой дверью. Минут через тридцать отбыли. Сеня тут же вызвал Виталия Сергеевича, а наш начальник службы безопасности, выслушав генерального директора, принялся названивать Шубакову. У того, как назло, был отключен мобильный, но ближайшие соратники обещали его найти в самом скором времени. И нашли. Видимо, у любовницы, потому что Шубаков приехал взъерошенный и очень недовольный. «Как с бабы сняли», – заметил тогда Иван Иванович. «Почему как?» – удивилась я. Мы вместе посмеялись. Сеня, Шубаков и Виталий Сергеевич удалились в кабинет генерального, потом перебрались к Виталию Сергеевичу. Указания секретаршам были: никого не пускать, ни с кем не соединять. По всей вероятности, просматривали пленку. В результате в субботу Шубаков поехал встречаться с Юрием Леонидовичем Цыгановым, лидером камчатских. Как было сообщено сотрудникам в понедельник, все остается по-прежнему. Конфликт улажен.
Я попросила тогда Виталия Сергеевича более подробно объяснить мне ситуацию. Он пояснил, что вор в законе Цыган давно к нам подбирается, а Шубаков не хочет нас отдавать…
Но вернемся в наш офис, к происходящему в нынешний четверг.
Я ничего не понимала – или не понимали мужики. Иван Иванович разве не объяснил им, что было две группы нападавших? Или наши считают, что это старались одни и те же? Ладно, без меня разберутся, каждый должен заниматься своим делом. Тем более Анькин партнер в их полном распоряжении.
Как я догадалась, первая группа успела смотаться, а вторую – уколотых какой-то дрянью – остановили наши при выезде со двора. Значит, в любом случае у шубаковских теперь есть представители и той, и другой команды. Пусть работают. Не зря же мы отстегиваем им двадцать процентов от чистой прибыли. Сеня каждый раз корвалол хлещет, закусывая его валидолом.
Я взглянула на экран. Анька уже сидела на столе, свесив ножки, и по-идиотски улыбалась. Ее партнер пристроился на соседнем. Они о чем-то мило беседовали.
– Надо бы взять его сейчас тепленьким, – заметил Береза.
– А может, оставить до утра? – предложил Кондрат. – Им же оттуда, как я понимаю, не выбраться? – Он вопросительно взглянул на Ивана Ивановича.
Борисенок покачал головой и согласился с Кондратом: пусть голубки поворкуют до утра. Куда на ночь глядя беседы вести – всем домой хочется. К тому же у Ивана Ивановича был корыстный интерес – пусть Сеня с утра сорвет свой гнев на Аньке и этом молодце, нам в таком случае меньше достанется. Я с ним была полностью согласна.
Мы распрощались с Березой и Кондратом до завтра. Они обещали заехать часов в двенадцать, затем мы с Иваном Ивановичем проследовали ко мне в кабинет. По пути я кратко ввела его в курс дела.
– Берешь, значит? – посмотрел он на меня, имея в виду Люсю.
– Попробую. Не знаю, конечно, что из этого выйдет… Но уволить-то ведь всегда успею?
Борисенок кивнул. Мы вошли в кабинет. Люся продолжала завороженно смотреть на экран.
– Какой фильм интересный, – сообщила она нам с Иваном Ивановичем. – Партнерша сейчас про бухгалтерский учет что-то рассказывает. Что она на работе задержалась, чтобы документацию подготовить, а тут он пришел. В тех фильмах, что я раньше смотрела, все наоборот. Вначале немного поболтают, а потом начинают трахаться. И все на иностранном, с переводом, конечно, но перевод плохой, а тут наши актеры, все по-русски.
– Да, актеры наши, – кивнул Иван Иванович. – В особенности актриса.
Я с большим трудом сдержала смех и убрала звук.
Люся с Иваном Ивановичем договорились о встрече завтра в десять утра у нас в офисе. Борисенок заявил, что выйдет также и послезавтра – в субботу, Люся сказала, что тоже обязательно придет заниматься, и еще раз заверила меня, что за неделю освоит всю офисную технику. Я очень надеялась, что не ошиблась в выборе.
– Ой, да! – вспомнила Люся, поворачиваясь ко мне. – Вам сестра звонила и просила сегодня к ней заехать.
– Лариса?
– А что, у вас несколько сестер?
У меня две сестры – старшая, Лариса, с нею мы очень близки, и на нее я обычно оставляю детей, уезжая в командировки, и младшая, Светлана, с которой мы практически не общаемся. Я понимала, что с подобной просьбой могла звонить только Лариса, но вопрос у меня вырвался непроизвольно.
Наконец я выпроводила Люсю, распрощавшись с ней до завтра, Иван Иванович отправился проводить ее до двери и пояснить охранникам, чтобы в дальнейшем пропускали ее свободно (хотя как такую не пропустить? Сама войдет, не в дверь, так в окно).
Когда за ними закрылась дверь, я набрала номер Ларисы. Она тут же сняла трубку – ждала моего звонка. Сестрица рыдала.
– Что случилось?!
– Сашка, приезжай, пожалуйста. Меня… меня обокрали.
– Ты милицию вызвала?
– Да. Вызывала. Вчера. Обокрали вчера. Понимаешь, вчера я решила, что ничего не взяли, просто все в квартире перевернули вверх дном. Я не знала, что они у меня искали. Даже все заначки остались целы. Золото. Я тебе поэтому и не звонила. Зачем зря дергать? Ну, я прибралась тут… Еще радовалась, дура. Менты попросили заявление не писать, раз ничего не пропало, чтобы не висел на них лишний «глухарь». Я и не стала…
– А сегодня что? – перебила я.
– Андрей приехал.
Андрей был Ларискиным любовником, причем она увела его у Светланы, нашей младшей сестры, примерно с полгода назад. Естественно, после этого между ними пробежала черная кошка. Я со Светкой никогда особо не ладила, а теперь она вообще прекратила общаться и с Ларисой, и со мной. Я этого Андрея никогда не видела (так мне казалось) и фамилии его не знала – знала только, что он какой-то бизнесмен.
– И что? – спросила я.
Лариска всхлипнула.
– Ну?!
Оказывается, Андрей оставлял у Лариски свой «дипломат», но она даже не обратила на это внимания. Теперь милый друг говорит, что положил его в выдвижной ящик с обувью – тот, что в нижней части вешалки. Лариска туда лазила редко – когда доставала или убирала зимнюю обувь. Но сейчас не межсезонье, так что поводов заглядывать в ящик у нее не было. Лариска этот «дипломат» не видела вообще. Вроде приезжал к ней дружок в последний раз с каким-то портфелем… А может, и нет…
– Но он пропал? – уточнила я.
– Ага.
– Там что, деньги были?
«Интересно, сколько?» – подумала я.
– Ага. Андрюха как понял, что его нет… Ой, Сашка, что было!.. Подъезжай, а? И пожрать чего-нибудь прикупи, а то мне на улицу выйти стыдно.
– Фонарь? – догадалась я.
– Два. Оба глаза. На себя в зеркало не взглянуть – жуть.
– Выезжаю, – сказала я.
И когда я сегодня все-таки доберусь до дома? Хорошо хоть на Серафиму Петровну, мою домработницу, можно полностью положиться и я за детей спокойна: она сидит с ними столько, сколько надо. Пока непутевая мамочка домой не явится. А может, я, наоборот, путевая, раз могу содержать всю эту ораву и решать за них все проблемы?
Глава 3
– Люся, – ответила она. – Люся Соколенко.
«Ну ничего себе, – подумала я, давно уже привыкшая представляться по имени-отчеству. – Она до сих пор воспринимает себя как Люсю».
– А по батюшке как?
– Сергеевна.
– Так, значит, Людмила Сергеевна… – начала я, но посетительница меня перебила:
– Просто Люся, не надо никаких отчеств.
Видимо, она хотела сопроводить свои слова небрежным движением руки, так сказать, отмахнуться от отчества, но забыла, что до сих пор держит каучуковую дубинку со свинцовым наполнителем. Конечно, для Людмилы Сергеевны она была невесомой, но моя лампа приказала долго жить. Слава богу, компьютер остался цел. Пока.
Людмила Сергеевна тут же вскочила, запричитала, обещая убрать осколки, и даже начала сгребать их ладошкой в кучку. Палку она наконец выпустила, и та теперь лежала в кресле.
– Успокойтесь и сядьте, – произнесла я ровным голосом.
Людмила Сергеевна все-таки собрала осколки на лист бумаги, отнесла его к дальней стене и положила там в уголочке. Ладно, это уже проблемы уборщицы. Я переключилась на Люсю, которая до сих пор продолжала извиняться, прижимая пухлые ладошки к огромной груди.
– Извинения приняты, – сказала я.
– Но, Александра Валерьевна, я не хотела… Простите меня, пожалуйста. Так получилось…
Я, вспомнив известный рассказ о назойливых извинениях, посоветовала Люсе почитать на досуге Чехова.
– Кого? – воззрилась на меня Люся, выпучив глаза.
– Антона Павловича. Слыхали про такого?
– Что-то припоминаю…
Я по глазам видела, как напряженно работает у нее мозг. Господи, кого ты послал на мою голову?
– Это писатель, что ли? – спросила Люся.
– Да. Классик конца XIX – начала XX века, – решила я провести ликбез. – Писал про рядовых людей со своими каждодневными делами и проблемами. Слышали что-нибудь про «Вишневый сад», «Дядю Ваню», «Даму с собачкой»?
– А, вспомнила! Только я думала, что «Дама» – это Пушкин, – призналась Люся.
В общем-то, для работы у меня секретаршей знание русской классики не требуется. Ладно, пора переходить к делу.
– Вы сейчас где-нибудь работаете? – спросила я.
Люся сообщила, что подметает рынок, и тут же пустилась в описание деталей: сколько всякого мусора остается от продавцов и покупателей, как нужно вовремя успеть схватить коробки, за которыми также охотятся бомжи и местные алкоголики, чтобы сдать их в пункт приема макулатуры.
Я захотела все-таки выяснить, почему Люся решила попробовать себя на секретарской работе, подумав, что если бы кто-то из моих знакомых сейчас слышал этот разговор, то, наверное, решил бы, что у меня «съезжает крыша» – потому что я продолжала беседовать с Люсей как с потенциальной секретаршей. Если уж брать ее, так телохранительницей.
– А почему бы и нет? – Люся удивилась вопросу. – Я много чего в жизни перепробовала.
Я попросила уточнить, что именно. По специальности Люся оказалась медсестрой, большую часть стажа набрала, работая в психушке. В общем, с ее силой она была там очень кстати. Да и у нас в офисе, как подумала я, опыт работы в дурдоме может пригодиться – и уже пригодился. К тому же кое-кого из наших сотрудников время от времени следует отправлять подлечиться. Люся как раз устроит через старые знакомства.
Психи Людмиле Сергеевне, по ее словам, осточертели. Она ушла, когда появилась возможность ездить челноком. Груза-то она могла поднять великое множество. Польша, Турция, Финляндия. Правда, к нашим северным соседям ее больше не пустят. Пыталась провезти водки свыше положенной нормы – и ее развернули, штрафанули и закрыли въезд на ближайшие пятнадцать лет.
В общем, это неплохо, что на нормы, правила, указы и постановления мы не обращаем никакого внимания. Будет плохо, если не станет обращать внимания на мои указания. Если Люся твердо усвоит, что мои слова – закон, а на всех остальных не реагировать, – мы сработаемся. Именно это я сообщила Людмиле Сергеевне. Она, как мне показалось, мысль мою уловила и закивала.
– Ни генеральный директор, ни начальник службы безопасности вам не указ, – продолжала я. – Делать только то, что говорю я, и так, как говорю я. Иначе тут же уволю. Я ясно излагаю?
– Чего ж тут неясного, Александра Валерьевна? – посмотрела на меня Люся честными глазами. – Если я работаю у вас и деньги мне платите вы, то должна выполнять ваши указания, так?
Далее я попросила Люсю рассказать про поездки в Турцию и Польшу и пояснить, почему она с этим делом завязала. Как я поняла, Люся была человеком не очень везучим. Она то зарабатывала деньги, то их теряла. Ее штрафовали на границах, обирали бандиты, коллеги по ремеслу, кидали продавцы. Наконец Люся решила, что в челноках ей делать нечего и пора устроиться на постоянную работу с гарантированным заработком. Поработала в какой-то столовой, но оттуда ее ненавязчиво попросили – в связи с очень большим аппетитом, потом недолго в одной из городских больниц санитаркой, но там ее опять попытались использовать в качестве «носильщицы», как сама она выразилась, хотя она устраивалась только мыть полы. Затем Люся была дворником – занималась вывозом мусора, торговала мороженым, потом хозяйственными товарами, теперь убирает территорию рынка. Ей случайно попалась на глаза газета, в которой напечатали данное мной объявление, – кто-то выбросил газету на том самом рынке, а Люся подобрала, решив войти в курс событий, происходящих в нашем дорогом городе на Неве. Нашла она газету только сегодня, во второй половине дня, именно поэтому и опоздала к назначенному времени. И вот Людмила Сергеевна сидела напротив меня в кресле для посетителей и ждала моего решения.
Интуиция почему-то говорила мне, что надо брать, но разум просто кричал, что я спятила. Зачем мне такая секретарша? Она же ничего не умеет делать. Научится, говорила интуиция, да и на звонки отвечать – премудрость невелика. Что будет с клиентами? Что будет с нашими сотрудниками, когда они ее увидят? – вопрошал разум.
– Вы умеете печатать? – спросила я. – Компьютером когда-нибудь доводилось пользоваться?
– Нет, – честно ответила Люся. – Не умею. Не доводилось. Но я научусь. Вы не беспокойтесь, Александра Валерьевна, я быстро обучаюсь. Вы мне покажете, я на бумажку запишу и выучу. Оглянуться не успеете.
– Даю вам неделю, – заявила я. – С вами будет заниматься Иван Иванович – вы с ним уже познакомились. – Люся кивнула. – Ровно через неделю я проверю, что вы умеете. Выучитесь – оставлю, нет – до свидания.
– Выучусь, – твердо заявила Людмила Сергеевна.
Я почему-то не разделяла ее уверенности, но тем не менее спросила, когда она убирает свой рынок.
– Когда палатки снимают.
– Значит, приходите сюда по утрам и занимайтесь с Иваном Ивановичем. Сами с ним договоритесь о времени. Сегодня четверг. В следующую пятницу мы вернемся к этому разговору.
– Всему научусь, – еще раз уверенно сказала Люся.
Я решила пригласить Ивана Ивановича, чтобы проинструктировать теперь уже его. Представляю, что с ним станется. Да он-то ладно, вот что будет с Сеней? Я щелкнула нужной клавишей – и у меня на экране появился кабинет начальника службы безопасности, чьи обязанности в настоящий момент выполнял Борисенок. Он до сих пор беседовал с Кондратом и Березой. Вернее, они не беседовали, а с большим интересом что-то смотрели, периодически отпуская сальные комментарии. Видеокамера располагалась под таким углом, что мне удалось разглядеть предмет их восторгов. Порнуху глазеют от нечего делать. Это что же, Виталий Сергеевич у себя в кабинете держит такие вещи для расслабления в течение рабочего дня?
Я включила звук.
– Иван Иванович, – подала я голос, – вы можете зайти ко мне сейчас?
– Александра… – начал он.
– Саша, переключись на бухгалтерию, – перебил Береза. – А потом нам перезвонишь.
Я переключилась. Анька занималась любовью со скинувшим камуфляж и черную маску налетчиком. Бухгалтерша лежала на письменном столе, сбросив все бумаги на пол, молодец нависал над ней. Классический сюжет какой-нибудь дешевой немецкой порнушки. Ах, вот, значит, какие у нас развлечения на рабочем месте! Мне доводилось где-то читать о случаях добровольной интимной близости между заложниками и похитителями, пожалуй, нечто похожее произошло и в нашем офисе. Аня с парнем оказались замурованными, снять запор можно было только из трех кабинетов – Виталия Сергеевича, где сейчас находились Борисенок, Кондрат и Береза, Сениного и моего. Наверное, Аня с партнером попытались выбраться, но не смогли – и стали ждать освобождения. Может, решили, что про них забыли до утра, познакомились, поговорили, а там дело молодое…
Люся поднялась со своего места и оказалась у меня за спиной. Она тяжело задышала, а потом призналась:
– Я мечтаю купить DVD-проигрыватель. У меня только у одной подруги есть. Так мы все к ней бегаем. Такого за последнее время насмотрелись… – Люся закатила глаза. – По молодости и не представляли, что делать-то можно… Мужик на тебя сверху плюхнется, вставил, вынул – и пошел. А тут такое показывают!
Люся с большим интересом наблюдала за происходящим, периодически выдавая реплики типа: «Ух!», «Здорово!» и «Во дают!». Ладно, пусть посмотрит, просветится. Правда, Люся не сможет воплотить в жизнь все увиденное – мне хотелось бы взглянуть на мужчину, который согласился бы заниматься с ней любовью в позиции «женщина сверху». Или хотя бы посадил ее к себе на колени. Да и столы в нашем офисе хотя и крепкие, но на Люсю, пожалуй, рассчитаны не были… Я не стала уточнять, что это не DVD-проигрыватель, а камера скрытого наблюдения и что смотрит Люся на одну из своих будущих коллег, трахающуюся на рабочем месте, правда, после окончания трудового дня.
– Посидите пока тут и посмотрите, – заявила я, развернула экран к креслу, которое до этого занимала Люся, и кивком головы показала гостье, что ей следует туда вернуться. Мне не хотелось в ближайшем будущем менять свой любимый стул.
Люся в точности выполнила указания, продолжая завороженно смотреть на Аньку с добрым молодцем, а я выпорхнула из кабинета и направилась составить компанию мужчинам. Если уж Магомет не идет к горе, то приходится самой горе…
Дверь была открыта, я вошла, Береза предупредительно соскочил с кресла и пододвинул его мне, а сам устроился на его ручке, как бы невзначай поглаживая мое плечико. Легким движением я сбросила его руку и посмотрела на Ивана Ивановича.
– Ну чего у тебя такое срочное, Сашенька? – воззрился на меня Борисенок.
– Если так нравится, потом просмотрите в записи сколько угодно раз, – я кивнула на экран. – Можно подумать, увидели что-нибудь новенькое. – Я обвела суровым взглядом мужскую компанию. – Ну что там такого интересного?
Кондрат заметил, что Анька у нас очень даже ничего, и сам себе удивился, что как-то раньше не обращал на нее внимания.
Так, Анечке в будущем не позавидуешь, пронеслось у меня в мозгу, но это ее проблемы.
– Да, надо будет с ней познакомиться поближе, – кивнул Береза. – А то ты, Сашенька, такая суровая, неприступная… – Береза многозначительно посмотрел на меня, а потом на стол Виталия Сергеевича, за которым сейчас восседал Иван Иванович.
– Вы разобрались, кто к нам приезжал? – решила я сменить тему.
– Завтра всё будем знать точно, – сообщил Береза. – Они все ширанутые. Отойдут маленько, а там поговорим с ребятками. Только вот этот, – он кивнул на Анькиного партнера, – похоже, не под «дурью». С ним, может, и сегодня побеседуем. Но попозже. Не хочется пока мешать человеку. Мужская солидарность, понимаешь? И на экране он неплохо смотрится, ты не находишь?
Я, в общем-то, находила. Я люблю таких молодых мальчиков с хорошо накачанными телами, светленьких и не очень волосатых. Но предпочитаю заниматься любовью на чистой простыне, а уж никак не на письменном столе в офисе фирмы, где за тобой могут наблюдать несколько пар глаз. Причем Анька-то знает, что у нас постоянно ведется видеонаблюдение и все происходящее записывается на пленку!
– Но это точно не менты? – все-таки спросила я.
– Сашенька, киска… – протянул Кондрат. – Ну какие, к черту, менты? Тебе же, наверное, не надо объяснять, что камуфляж сейчас раздобыть, нашивки нашить – раз плюнуть. А потом, какие менты в вашем офисе? Они же все знают, что вы под нами ходите.
– А кто, как вы думаете?.. – сделала еще одну попытку я.
– Да чего думать-то? – спросил Береза. – Когда поговорим с налетчиками – выясним все точно. Так, Иван Иванович?
Борисенок кивнул. Я поинтересовалась, не могли ли это быть камчатские.
Я же видела, как Олег Расторгуев из камчатской группировки, курирующей «Балттайм», наших основных конкурентов, на какую-то секунду снял непривычную для себя маску, чтобы утереть пот. Видел ли это Иван Иванович, узнал ли он Олега (если вообще его знает)? Правда, просматривая в дальнейшем запись, наши все равно опознают его личность, но это потом, а вот как сейчас?
– Да нет, ты чего? – удивленно посмотрел на меня Береза. – Там же нормальные пацаны, не наркоманы какие-то. Эти же все обкурившиеся. И Шубаков ведь встречался в субботу с Цыганом. Обо всем договорились.
…В прошлую пятницу, пятого сентября, с утра пораньше к нам в офис пришли камчатские. Не все, конечно, только четверо представителей. В костюмах, при галстуках – очень официально. Говорили с Семеном Григорьевичем за закрытой дверью. Минут через тридцать отбыли. Сеня тут же вызвал Виталия Сергеевича, а наш начальник службы безопасности, выслушав генерального директора, принялся названивать Шубакову. У того, как назло, был отключен мобильный, но ближайшие соратники обещали его найти в самом скором времени. И нашли. Видимо, у любовницы, потому что Шубаков приехал взъерошенный и очень недовольный. «Как с бабы сняли», – заметил тогда Иван Иванович. «Почему как?» – удивилась я. Мы вместе посмеялись. Сеня, Шубаков и Виталий Сергеевич удалились в кабинет генерального, потом перебрались к Виталию Сергеевичу. Указания секретаршам были: никого не пускать, ни с кем не соединять. По всей вероятности, просматривали пленку. В результате в субботу Шубаков поехал встречаться с Юрием Леонидовичем Цыгановым, лидером камчатских. Как было сообщено сотрудникам в понедельник, все остается по-прежнему. Конфликт улажен.
Я попросила тогда Виталия Сергеевича более подробно объяснить мне ситуацию. Он пояснил, что вор в законе Цыган давно к нам подбирается, а Шубаков не хочет нас отдавать…
Но вернемся в наш офис, к происходящему в нынешний четверг.
Я ничего не понимала – или не понимали мужики. Иван Иванович разве не объяснил им, что было две группы нападавших? Или наши считают, что это старались одни и те же? Ладно, без меня разберутся, каждый должен заниматься своим делом. Тем более Анькин партнер в их полном распоряжении.
Как я догадалась, первая группа успела смотаться, а вторую – уколотых какой-то дрянью – остановили наши при выезде со двора. Значит, в любом случае у шубаковских теперь есть представители и той, и другой команды. Пусть работают. Не зря же мы отстегиваем им двадцать процентов от чистой прибыли. Сеня каждый раз корвалол хлещет, закусывая его валидолом.
Я взглянула на экран. Анька уже сидела на столе, свесив ножки, и по-идиотски улыбалась. Ее партнер пристроился на соседнем. Они о чем-то мило беседовали.
– Надо бы взять его сейчас тепленьким, – заметил Береза.
– А может, оставить до утра? – предложил Кондрат. – Им же оттуда, как я понимаю, не выбраться? – Он вопросительно взглянул на Ивана Ивановича.
Борисенок покачал головой и согласился с Кондратом: пусть голубки поворкуют до утра. Куда на ночь глядя беседы вести – всем домой хочется. К тому же у Ивана Ивановича был корыстный интерес – пусть Сеня с утра сорвет свой гнев на Аньке и этом молодце, нам в таком случае меньше достанется. Я с ним была полностью согласна.
Мы распрощались с Березой и Кондратом до завтра. Они обещали заехать часов в двенадцать, затем мы с Иваном Ивановичем проследовали ко мне в кабинет. По пути я кратко ввела его в курс дела.
– Берешь, значит? – посмотрел он на меня, имея в виду Люсю.
– Попробую. Не знаю, конечно, что из этого выйдет… Но уволить-то ведь всегда успею?
Борисенок кивнул. Мы вошли в кабинет. Люся продолжала завороженно смотреть на экран.
– Какой фильм интересный, – сообщила она нам с Иваном Ивановичем. – Партнерша сейчас про бухгалтерский учет что-то рассказывает. Что она на работе задержалась, чтобы документацию подготовить, а тут он пришел. В тех фильмах, что я раньше смотрела, все наоборот. Вначале немного поболтают, а потом начинают трахаться. И все на иностранном, с переводом, конечно, но перевод плохой, а тут наши актеры, все по-русски.
– Да, актеры наши, – кивнул Иван Иванович. – В особенности актриса.
Я с большим трудом сдержала смех и убрала звук.
Люся с Иваном Ивановичем договорились о встрече завтра в десять утра у нас в офисе. Борисенок заявил, что выйдет также и послезавтра – в субботу, Люся сказала, что тоже обязательно придет заниматься, и еще раз заверила меня, что за неделю освоит всю офисную технику. Я очень надеялась, что не ошиблась в выборе.
– Ой, да! – вспомнила Люся, поворачиваясь ко мне. – Вам сестра звонила и просила сегодня к ней заехать.
– Лариса?
– А что, у вас несколько сестер?
У меня две сестры – старшая, Лариса, с нею мы очень близки, и на нее я обычно оставляю детей, уезжая в командировки, и младшая, Светлана, с которой мы практически не общаемся. Я понимала, что с подобной просьбой могла звонить только Лариса, но вопрос у меня вырвался непроизвольно.
Наконец я выпроводила Люсю, распрощавшись с ней до завтра, Иван Иванович отправился проводить ее до двери и пояснить охранникам, чтобы в дальнейшем пропускали ее свободно (хотя как такую не пропустить? Сама войдет, не в дверь, так в окно).
Когда за ними закрылась дверь, я набрала номер Ларисы. Она тут же сняла трубку – ждала моего звонка. Сестрица рыдала.
– Что случилось?!
– Сашка, приезжай, пожалуйста. Меня… меня обокрали.
– Ты милицию вызвала?
– Да. Вызывала. Вчера. Обокрали вчера. Понимаешь, вчера я решила, что ничего не взяли, просто все в квартире перевернули вверх дном. Я не знала, что они у меня искали. Даже все заначки остались целы. Золото. Я тебе поэтому и не звонила. Зачем зря дергать? Ну, я прибралась тут… Еще радовалась, дура. Менты попросили заявление не писать, раз ничего не пропало, чтобы не висел на них лишний «глухарь». Я и не стала…
– А сегодня что? – перебила я.
– Андрей приехал.
Андрей был Ларискиным любовником, причем она увела его у Светланы, нашей младшей сестры, примерно с полгода назад. Естественно, после этого между ними пробежала черная кошка. Я со Светкой никогда особо не ладила, а теперь она вообще прекратила общаться и с Ларисой, и со мной. Я этого Андрея никогда не видела (так мне казалось) и фамилии его не знала – знала только, что он какой-то бизнесмен.
– И что? – спросила я.
Лариска всхлипнула.
– Ну?!
Оказывается, Андрей оставлял у Лариски свой «дипломат», но она даже не обратила на это внимания. Теперь милый друг говорит, что положил его в выдвижной ящик с обувью – тот, что в нижней части вешалки. Лариска туда лазила редко – когда доставала или убирала зимнюю обувь. Но сейчас не межсезонье, так что поводов заглядывать в ящик у нее не было. Лариска этот «дипломат» не видела вообще. Вроде приезжал к ней дружок в последний раз с каким-то портфелем… А может, и нет…
– Но он пропал? – уточнила я.
– Ага.
– Там что, деньги были?
«Интересно, сколько?» – подумала я.
– Ага. Андрюха как понял, что его нет… Ой, Сашка, что было!.. Подъезжай, а? И пожрать чего-нибудь прикупи, а то мне на улицу выйти стыдно.
– Фонарь? – догадалась я.
– Два. Оба глаза. На себя в зеркало не взглянуть – жуть.
– Выезжаю, – сказала я.
И когда я сегодня все-таки доберусь до дома? Хорошо хоть на Серафиму Петровну, мою домработницу, можно полностью положиться и я за детей спокойна: она сидит с ними столько, сколько надо. Пока непутевая мамочка домой не явится. А может, я, наоборот, путевая, раз могу содержать всю эту ораву и решать за них все проблемы?
Глава 3
11 сентября, четверг. Вечер
Наконец я добралась до Ларискиного дома. Лифт, как всегда, не работал, и мне пришлось подниматься пешком на восьмой этаж. Это на моих-то девятисантиметровых каблуках!
Наконец добравшись до цели, я отдышалась, утерла пот с лица, пригладила волосы. Всегда нужно выглядеть так, будто вы в прекрасной форме, даже перед сестрой. Вначале мне показалось, что это шумит у меня в голове после восхождения, но потом я поняла, что некие звуки доносятся из чрева Ларискиной квартиры – притом те, которые совсем не должны оттуда доноситься. Я замерла и прислушалась. Орали две женщины, что-то с грохотом падало, затем снова вопли… Голоса знакомые! Один точно Ларискин, а вот второй… Нет, не Светкин. С кем же это она? До боли знакомый голос, что же я никак не соображу, кто это? Наверное, у меня мозга за мозгу загнулась после всего увиденного и услышанного за сегодняшний день.
Вопли продолжались. Я стояла на лестничной площадке перед дверью. Ладно, надо звонить и разбираться. Я нажала на кнопку звонка. Крики и вообще все шумы в квартире стихли. Я снова позвонила. Кто-то подошел к двери и уставился на меня в «глазок».
– Это моя сестра, – сообщила кому-то Лариска.
Ей приказали не открывать, иначе пристрелят. Интересное кино получается. И голос такой знакомый!
Я достала свой «Сони-Эриксон» и уже начала набирать один из номеров экстренной связи, но, по всей вероятности, за Ларискиной дверью услышали писк клавиш радиотелефона, оттуда донесся звук глухого удара, грохот падающего тела, и дверь распахнулась – одновременно с ответом абонента. Я опешила и несколько секунд оставалась с открытым ртом, не в силах произнести ни звука. Мужской голос кричал из моей трубки: «Алло! Алло! Говорите! Вас не слышно!», а из Ларискиной квартиры на меня смотрело пистолетное дуло. Оружие держала в руках моя бывшая секретарша Марина Громова.
– Саша?! – Она тоже опешила.
– Марина?! – пискнула я.
Мужской голос из трубки сотового опять начал что-то спрашивать, но я тут же его отключила, решив, что разберусь сама. Зачем лишний раз привлекать мальчиков, тем более в дела семейные? Я вошла в квартиру, закрыла за собой дверь и мгновенно оценила обстановку. Теперь я уже взяла себя в руки. На полу валялась Лариска с окровавленной головой, над ней стояла Маринка с пистолетом и обалдело взирала на меня.
– Он на предохранителе, – заявила я, совершенно не представляя, так оно или нет, и отобрала ствол у Маринки. Бывшая секретарша добровольно сдала мне оружие.
Теперь следовало заняться Лариской. Она тихо постанывала, приходя в себя. Я рявкнула на Маринку, чтобы принесла аптечку, и собственноручно занялась разбитой головой сестры. Маринка мне помогала. Что же здесь произошло, черт побери? Маринка зачем-то заявилась к Лариске с пистолетом и шмякнула ее по башке рукояткой. Но почему?
Мы вместе с моей бывшей секретаршей оттащили Лариску в комнату, пребывающую в состоянии разрухи, и уложили на диван. Лариска уже открыла глаза и теперь взирала на наши нависающие над ней лица. Вскоре она смогла сесть. Я отправила Маринку варить кофе, а сама тем временем принялась вытирать пистолет – не следовало оставлять на нем отпечатки пальцев, моих в первую очередь, – вытряхнула патроны себе на ладонь, вытерла и их, потом опустила патроны в темно-синюю непрозрачную вазочку, в которой у Лариски стоял засушенный бессмертник, а пистолет временно бросила в тумбочку у дивана, зарыв его в журналы. Тут вернулась Марина с кофе.
Секретарша накрыла на журнальном столике, пододвинула себе кресло и устроилась напротив нас с Лариской, восседавших на диване. Этакая милая встреча трех подруг, если взглянуть со стороны. Но одна только что врезала второй рукояткой пистолета по башке, а третьей, то есть мне, предстояло разобраться, что же тут произошло, что послужило поводом для ссоры, и уладить конфликт.
– Итак? – спросила я, переводя взгляд с Марины на Ларису и обратно.
Мне на руку было то, что они обе привыкли выполнять мои указания и отчитываться передо мной в своих действиях. Сейчас они чувствовали себя нашкодившими школьницами перед грозной учительницей.
– Саша… – начала Лариса.
– Ты понимаешь, Саша… – одновременно произнесла Марина.
– Я буду задавать вопросы, а вы на них отвечать, – заявила я, считая, что так добьюсь большего и гораздо быстрее.
Они дружно закивали.
– Мне казалось, что вы незнакомы, только иногда общались по телефону, но ни разу не виделись, – начала я. – А вы, оказывается…
– Мы и не были знакомы, – перебила Лариска. – Я не знала, что это твоя секретарша.
– А я не знала, что это твоя сестра, – пролепетала Марина. – Ты права: мы раньше только по телефону разговаривали. Я ее голос по телефону узнала бы, а вот в жизни…
– Так какого черта ты здесь делаешь?! – взорвалась я, обращаясь к Марине. – Чего приперлась сюда с пистолетом?! Сейчас вызову милицию и сдам тебя с потрохами. Ты знаешь, что тебе грозит?! Ношение оружия, нанесение телесных повреждений, угроза убийства или как там это называется…
Наконец я добралась до Ларискиного дома. Лифт, как всегда, не работал, и мне пришлось подниматься пешком на восьмой этаж. Это на моих-то девятисантиметровых каблуках!
Наконец добравшись до цели, я отдышалась, утерла пот с лица, пригладила волосы. Всегда нужно выглядеть так, будто вы в прекрасной форме, даже перед сестрой. Вначале мне показалось, что это шумит у меня в голове после восхождения, но потом я поняла, что некие звуки доносятся из чрева Ларискиной квартиры – притом те, которые совсем не должны оттуда доноситься. Я замерла и прислушалась. Орали две женщины, что-то с грохотом падало, затем снова вопли… Голоса знакомые! Один точно Ларискин, а вот второй… Нет, не Светкин. С кем же это она? До боли знакомый голос, что же я никак не соображу, кто это? Наверное, у меня мозга за мозгу загнулась после всего увиденного и услышанного за сегодняшний день.
Вопли продолжались. Я стояла на лестничной площадке перед дверью. Ладно, надо звонить и разбираться. Я нажала на кнопку звонка. Крики и вообще все шумы в квартире стихли. Я снова позвонила. Кто-то подошел к двери и уставился на меня в «глазок».
– Это моя сестра, – сообщила кому-то Лариска.
Ей приказали не открывать, иначе пристрелят. Интересное кино получается. И голос такой знакомый!
Я достала свой «Сони-Эриксон» и уже начала набирать один из номеров экстренной связи, но, по всей вероятности, за Ларискиной дверью услышали писк клавиш радиотелефона, оттуда донесся звук глухого удара, грохот падающего тела, и дверь распахнулась – одновременно с ответом абонента. Я опешила и несколько секунд оставалась с открытым ртом, не в силах произнести ни звука. Мужской голос кричал из моей трубки: «Алло! Алло! Говорите! Вас не слышно!», а из Ларискиной квартиры на меня смотрело пистолетное дуло. Оружие держала в руках моя бывшая секретарша Марина Громова.
– Саша?! – Она тоже опешила.
– Марина?! – пискнула я.
Мужской голос из трубки сотового опять начал что-то спрашивать, но я тут же его отключила, решив, что разберусь сама. Зачем лишний раз привлекать мальчиков, тем более в дела семейные? Я вошла в квартиру, закрыла за собой дверь и мгновенно оценила обстановку. Теперь я уже взяла себя в руки. На полу валялась Лариска с окровавленной головой, над ней стояла Маринка с пистолетом и обалдело взирала на меня.
– Он на предохранителе, – заявила я, совершенно не представляя, так оно или нет, и отобрала ствол у Маринки. Бывшая секретарша добровольно сдала мне оружие.
Теперь следовало заняться Лариской. Она тихо постанывала, приходя в себя. Я рявкнула на Маринку, чтобы принесла аптечку, и собственноручно занялась разбитой головой сестры. Маринка мне помогала. Что же здесь произошло, черт побери? Маринка зачем-то заявилась к Лариске с пистолетом и шмякнула ее по башке рукояткой. Но почему?
Мы вместе с моей бывшей секретаршей оттащили Лариску в комнату, пребывающую в состоянии разрухи, и уложили на диван. Лариска уже открыла глаза и теперь взирала на наши нависающие над ней лица. Вскоре она смогла сесть. Я отправила Маринку варить кофе, а сама тем временем принялась вытирать пистолет – не следовало оставлять на нем отпечатки пальцев, моих в первую очередь, – вытряхнула патроны себе на ладонь, вытерла и их, потом опустила патроны в темно-синюю непрозрачную вазочку, в которой у Лариски стоял засушенный бессмертник, а пистолет временно бросила в тумбочку у дивана, зарыв его в журналы. Тут вернулась Марина с кофе.
Секретарша накрыла на журнальном столике, пододвинула себе кресло и устроилась напротив нас с Лариской, восседавших на диване. Этакая милая встреча трех подруг, если взглянуть со стороны. Но одна только что врезала второй рукояткой пистолета по башке, а третьей, то есть мне, предстояло разобраться, что же тут произошло, что послужило поводом для ссоры, и уладить конфликт.
– Итак? – спросила я, переводя взгляд с Марины на Ларису и обратно.
Мне на руку было то, что они обе привыкли выполнять мои указания и отчитываться передо мной в своих действиях. Сейчас они чувствовали себя нашкодившими школьницами перед грозной учительницей.
– Саша… – начала Лариса.
– Ты понимаешь, Саша… – одновременно произнесла Марина.
– Я буду задавать вопросы, а вы на них отвечать, – заявила я, считая, что так добьюсь большего и гораздо быстрее.
Они дружно закивали.
– Мне казалось, что вы незнакомы, только иногда общались по телефону, но ни разу не виделись, – начала я. – А вы, оказывается…
– Мы и не были знакомы, – перебила Лариска. – Я не знала, что это твоя секретарша.
– А я не знала, что это твоя сестра, – пролепетала Марина. – Ты права: мы раньше только по телефону разговаривали. Я ее голос по телефону узнала бы, а вот в жизни…
– Так какого черта ты здесь делаешь?! – взорвалась я, обращаясь к Марине. – Чего приперлась сюда с пистолетом?! Сейчас вызову милицию и сдам тебя с потрохами. Ты знаешь, что тебе грозит?! Ношение оружия, нанесение телесных повреждений, угроза убийства или как там это называется…