— И надо полагать, она бы и была уже отправлена, — добродушно сказал Аллейн, — если бы не констебль, стоящий на посту возле почтового отделения Рэмсдайка.
Мистер Хьюсон слегка покраснел, но глаз не опустил.
— В этой игре мы всегда оказываемся в проигрыше, — заметил, ни к кому не обращаясь, Поллок.
— Если вы хотите лечь пораньше, — сказал Аллейн, — нам, пожалуй, пора приниматься за обыск. Может быть, кто-нибудь из вас хочет взглянуть на ордер?
— Да, я хочу взглянуть, хотя это и глупо, — заявил мистер Хьюсон.
— Почему же? Весьма разумное желание. Вот он, пожалуйста.
Хыосоны и Поллок брезгливо оглядели ордер. Лазенби сказал, что лично у него нет никаких претензий. Бард подмигнул Аллейну, но промолчал, а доктор Натуш молча выложил на стол ключ от своей каюты, что обозлило всех, кроме Барда, спокойно сообщившего, что его каюта не заперта.
— Весьма благодарен, — сказал Аллейн, взяв ключ, — у нас, конечно, есть отмычки, но это ускорит дело.
Оказалось, что заперта также и каюта Поллока. Все остальные были открыты. Поллок нехотя отдал ключ и отвернулся, прищёлкнув языком.
Перед тем как выйти из салона, Аллейн подошёл к угловому столику и взглянул на карту, над которой работал Натуш. Она была такой подробной и мелкой, что, казалось, рассмотреть её можно было только сквозь лупу. Аллейн проследил взглядом за линией реки до Лонгминстера, где очень мелко была нарисована вывеска гостиницы, а рядом с ней тоненькая женская фигурка с короткой стрижкой.
Аллейн взглянул на Натуша, но ничего не сказал.
Начался обыск. Холст оказался на месте, и, прихватив его, Аллейн и Фокс перешли в каюту мисс Хьюсон, где тщательно просмотрели все ящики и чемоданы.
— Как ты думаешь, — спросил Фокс, — почему они так усердно прятали от нас картину? Обычно так ведут себя, когда хотят что-то скрыть. Что же они скрывают? Я считаю, что возможен лишь один ответ. А ты?
— Мне кажется, что здесь какое-то мошенничество. ~ Вот именно. Картина — подделка, и они прекрасно это знают. А отсюда можно предположить, что она не принадлежала Бэгу. Хьюсоны подсунули её в буфет, когда Бэг был чем-то занят.
— Судя по его рассказу, скорей всего её подсунули мотоциклисты — ведь это они околачивались во дворе лавчонки и скрипом дверцы привлекли внимание старой карги.
— Вполне возможно. Но в этом случае они, наверное, подсунули свои подделки не только Бэгу, но и другим.
— Похоже, что так. Взгляни-ка, Фокс. Аллейн вынул из чемодана мисс Хьюсон пакет с цветными фотографиями и диапозитивами и разложил их на крышке чемодана. На трех была изображена Рэмсдайкская плотина. Рядом на полу он положил картину.
— Одно и то же, — сказал Фокс.
— Да. И сфотографировано с того же места. Судя по всему, ещё весной, когда их видела здесь миссис Бэг. Но погляди-ка: деревья на картине мельче и какие-то другие. Это нарочно сделано. Готов поспорить, что эти деревья скопированы с какой-нибудь из подлинных картин Констебля.
— Кто это мог сделать?
Аллейн ответил не сразу. Он положил на место фотографии, потом скатал рулоном холст и завязал его.
— Боюсь, что дурные предчувствия Хьюсонов оправдаются: мы реквизируем картину. Расписку я им напишу. Ну что же, здесь как будто все. Двинемся дальше. Братец Лис, мне очень интересно посетить мистера Поллока в его отсутствие.
4
Глава IX.
Мистер Хьюсон слегка покраснел, но глаз не опустил.
— В этой игре мы всегда оказываемся в проигрыше, — заметил, ни к кому не обращаясь, Поллок.
— Если вы хотите лечь пораньше, — сказал Аллейн, — нам, пожалуй, пора приниматься за обыск. Может быть, кто-нибудь из вас хочет взглянуть на ордер?
— Да, я хочу взглянуть, хотя это и глупо, — заявил мистер Хьюсон.
— Почему же? Весьма разумное желание. Вот он, пожалуйста.
Хыосоны и Поллок брезгливо оглядели ордер. Лазенби сказал, что лично у него нет никаких претензий. Бард подмигнул Аллейну, но промолчал, а доктор Натуш молча выложил на стол ключ от своей каюты, что обозлило всех, кроме Барда, спокойно сообщившего, что его каюта не заперта.
— Весьма благодарен, — сказал Аллейн, взяв ключ, — у нас, конечно, есть отмычки, но это ускорит дело.
Оказалось, что заперта также и каюта Поллока. Все остальные были открыты. Поллок нехотя отдал ключ и отвернулся, прищёлкнув языком.
Перед тем как выйти из салона, Аллейн подошёл к угловому столику и взглянул на карту, над которой работал Натуш. Она была такой подробной и мелкой, что, казалось, рассмотреть её можно было только сквозь лупу. Аллейн проследил взглядом за линией реки до Лонгминстера, где очень мелко была нарисована вывеска гостиницы, а рядом с ней тоненькая женская фигурка с короткой стрижкой.
Аллейн взглянул на Натуша, но ничего не сказал.
Начался обыск. Холст оказался на месте, и, прихватив его, Аллейн и Фокс перешли в каюту мисс Хьюсон, где тщательно просмотрели все ящики и чемоданы.
— Как ты думаешь, — спросил Фокс, — почему они так усердно прятали от нас картину? Обычно так ведут себя, когда хотят что-то скрыть. Что же они скрывают? Я считаю, что возможен лишь один ответ. А ты?
— Мне кажется, что здесь какое-то мошенничество. ~ Вот именно. Картина — подделка, и они прекрасно это знают. А отсюда можно предположить, что она не принадлежала Бэгу. Хьюсоны подсунули её в буфет, когда Бэг был чем-то занят.
— Судя по его рассказу, скорей всего её подсунули мотоциклисты — ведь это они околачивались во дворе лавчонки и скрипом дверцы привлекли внимание старой карги.
— Вполне возможно. Но в этом случае они, наверное, подсунули свои подделки не только Бэгу, но и другим.
— Похоже, что так. Взгляни-ка, Фокс. Аллейн вынул из чемодана мисс Хьюсон пакет с цветными фотографиями и диапозитивами и разложил их на крышке чемодана. На трех была изображена Рэмсдайкская плотина. Рядом на полу он положил картину.
— Одно и то же, — сказал Фокс.
— Да. И сфотографировано с того же места. Судя по всему, ещё весной, когда их видела здесь миссис Бэг. Но погляди-ка: деревья на картине мельче и какие-то другие. Это нарочно сделано. Готов поспорить, что эти деревья скопированы с какой-нибудь из подлинных картин Констебля.
— Кто это мог сделать?
Аллейн ответил не сразу. Он положил на место фотографии, потом скатал рулоном холст и завязал его.
— Боюсь, что дурные предчувствия Хьюсонов оправдаются: мы реквизируем картину. Расписку я им напишу. Ну что же, здесь как будто все. Двинемся дальше. Братец Лис, мне очень интересно посетить мистера Поллока в его отсутствие.
4
Прибыли Томпсон и Бэйли, которые обошли каюты, снимая отпечатки пальцев со стаканов, чтобы затем отправиться делать снимки и гипсовые слепки со следов мотоциклетных шин. Тиллотсон, уже вернувшийся в свой полицейский участок, ждал сведений о мотоциклистах и ответов на запросы, посланные в Америку и Австралию. Тем временем соответствующий отдел тщательно проверял данные об усопшей и двух пассажирах — Натуше и Барде. Бард дал свой лондонский адрес, сообщив, что является штатным репетитором, зарегистрированным в довольно известном посредническом бюро.
— Если бы не одна находка, хвастаться было бы нечем, — заметил Аллейн.
В каюте Поллока во внутреннем кармане его ужасающего пиджака они нашли пластмассовый футляр, где лежал отпечатанный снимок Рэмсдайкской плотины и несколько конвертов с эскизами шрифтов к рисунку Трои. Как видно, Поллок долго над этим трудился, иногда для отдыха что-то рисуя на тех же конвертах. Именно эти рисунки привлекли внимание Аллейна.
— Аккуратно, точно, тщательно, — пробормотал он. — Сразу, чувствуется профессионал. Интересно, что бы написали психиатры в статье, озаглавленной «Рисунки на полях и подсознание». Ну-ка взгляни… — Он протянул Фоксу один из конвертов, где в разных вариантах была введена одна из строк стихотворения. И тут же рядом набросок дерева — совершенный двойник того вяза, который был изображён на полотне, купленном мисс Хьюсон.
— Какая неосмотрительность, — сказал Аллейн, пряча конверт в карман.
Когда они вернулись в салон, Хьюсоны, Поллок и Лазенби все ещё играли в карты, Кэли Бард и доктор читали, а миссис Тритуэй ушла спать. Пассажиры молча посмотрели на Бэйли и Томпсона, проходивших через салон со своим оборудованием.
— Мы закончили, так что каюты к вашим услугам, — сказал Аллейн. — Простите, что задержали вас. Вот ключи, — сказал он, кладя их на стол. — А вот это — ваша картина, мисс Хьюсон. С вашего позволения, мы её на некоторое время заберём. Расписку я вам дам, а за её сохранность можете не беспокоиться.
Мисс Хьюсон страшно побледнела, её взгляд растерянно перебегал с одного на другого. Потом она вскочила, закусила губу и не то пискнула, не то всхлипнула; в ту же секунду большая белая рука мистера Хьюсона крепко сжала её плечо. Она вскрикнула, упала в кресло и испуганно посмотрела на брата.
— Спокойнее, сестрёнка. Все в порядке. Спокойнее. Она очень впечатлительна, инспектор, чуть что, и начинает психовать, — объяснил он.
— Надеюсь, у неё нет оснований волноваться, — сказала Аллейн. — Вы, кажется, уже бывали в этих краях, мистер Хьюсон? В прошлый раз вы были здесь весной?
Доктор Натуш опустил книгу и впервые прислушался к разговору.
Кэли Бард удивлённо вскрикнул. Мисс Хьюсон попыталась что-то сказать, но не смогла, а мистер Лазенби спросил светским тоном: «Ах, вот как? Так вы здесь уже вторично?»
— Да, в тот раз мы были тут проездом, но нам так понравилось, что мы решили приехать ещё раз.
— А когда вы зарезервировали билеты на «Зодиак?» — поинтересовался Аллейн.
Наступила длительная пауза, прерванная наконец Хьюсоном.
— Я, пожалуй, неточно выразился. Каюты мы заказали ещё в Штатах; Просто, побывав здесь весной, мы очень обрадовались, что нам предстоит речное путешествие по тем же местам.
— Вы много фотографировали, когда были здесь в прошлый раз?
— Порядочно.
— И в том числе возле Рэмсдайка, где несколько раз сфотографировали тот пейзаж, что изображён на картине?
— Возможно. Сразу не вспомнишь, мы очень много снимаем.
— Ну, а вы, мистер Поллок, видели эту фотографию? Развалившись в кресле и засунув руки в карманы, Поллок нагло взглянул на Аллейна.
— Не припоминаю.
— Неужели забыли? Фотография того же самого ландшафта, который изображён на картине.
— Убейте, не помню.
— Вы хотите сказать, что не видели фотографии?
— Да послушайте! При чем тут эта фотография, я никак не пойму?
Аллейн тут же выложил на стол фотографию Рэмсдайкской плотины и сделанный рукою Поллока набросок вяза.
— Ну и что?
— Рисунок — точная копия дерева на картине.
— Подумать только!
— Когда вы сделали этот набросок?
Поллок впервые замялся.
— После того, как увидел картину. Просто вспомнил и набросал машинально.
— Когда работали над шрифтами?
— Верно. Нет. Позже, — спохватился он.
— А я думаю, мистер Поллок, что правилен ваш первый ответ: дня два назад, когда вы писали шрифты, вы сделали этот набросок. Уж не знаю, машинально ли, но, несомненно, хорошо помня картину. Вы настолько чётко помните её, как будто сами её написали.
Поллок так и застыл. Доктор Натуш встал и, извинившись, ушёл на палубу.
— Какого черта вы меня оскорбляете перед этим черномазым? — возмутился Поллок.
Кэлли Бард подошёл к Поллоку и посмотрел на него как на какую-то мерзкую козявку, попавшую в сетку для бабочек.
— Какая же вы дрянь! — взорвался он. — Заткнитесь, вы, дрянцо! Простите, — сказал он Аллейну, возвращаясь на место.
— …как будто сами её написали, — повторил Аллейн. — Так как же, мистер Поллок, это ваша работа?
— Нет и ещё раз нет.
На все дальнейшие вопросы он просто ничего не ответил.
— Жарко здесь, — заметил мистер Лазенби, отдёргивая занавеску на одном из окон. За ним расстилалась белесая пустота — «ползун» заполнил ночь.
— Душно, — сказал Лазенби, поправляя воротничок. — Мне кажется, мистер Аллейн, что мы имеем право требовать от вас объяснения. В конце концов, мы все перенесли тяжёлое потрясение и с нетерпением ожидаем, чтобы все наконец прояснилось. Но какое отношение может иметь эта картина к смерти бедной мисс Рикерби-Каррик?
— Лично я тоже не вижу ни малейшей связи, — громко заявил Хьюсон.
— Если такая связь существует, — сказал Аллейн, — то, надеюсь, мы выявим её в ходе расследования. А пока я попрошу вас вспомнить вечер понедельника, который вы провели в Толларке.
Все подозрительно взглянули на Аллейна.
— Ну, начнём с меня, я вспомнил, — сказал Бард.
— Прекрасно. Что же вы там делали?
— Поскольку ваша жена отказалась от моего приглашения вместе осматривать местные достопримечательности, я отправился в пивную, где целый вечер до закрытия слушал скучнейшие местные сплетни, после чего вернулся на теплоход.
— Какой дорогой вы возвращались?
— По какой-то крутой, довольно вонючей, мощённой булыжником улочке, называвшейся… постойте-ка, да, Вейланд-стрит.
— Встретили вы кого-нибудь из ваших попутчиков?
— По-моему, нет.
— Вы, мистер Лазенби, ходили к церковной службе. Обратно вы возвращались один?
— Нет, — с готовностью ответил он. — По дороге я столкнулся со Стеном, и мы вернулись вместе, правда, Стен?
Мистер Поллок мрачно кивнул.
— Нам известно, что мистер Хьюсон, а вслед за ними моя жена и доктор Натуш возвращались по Паромной улице, где все они встретились у лавки Бэга. Мы знаем также, что мисс Рикерби-Каррик возвращалась одна и, очевидно, по какой-то другой улице. Поскольку к реке ведёт ещё только Вейланд-стрит, по всей вероятности, по ней она и шла. Кто-нибудь из вас её видел?
— Нет, — тут же ответил Поллок.
— Нет, — подтвердил Лазенби.
— Мистер Лазенби, — неожиданно решился на рискованный ход Аллейн, — а что вы сделали с теми страничками, которые вырвали из дневника мисс Рикерби-Каррик?
Порыв ветра взметнул занавеску, деревья над шлюзом зашелестели и снова затихли.
— Мне не нравится, как вы разговариваете. Свои мысли можно выражать и не в столь оскорбительной форме.
Мисс Хьюсон тихо заплакала.
— Вы хотите сказать, что вы не вырывали эти страницы?
— Я мог случайно что-нибудь вырвать, и это естественно: я ведь спас этот дневник от гибели в пучине вод, — попытался сострить Лазенби.
— Чего, увы, никто не сделал с его владелицей, — заметил Бард.
Все посмотрели на него с испугом.
— Преподобный сразу же пришёл на помощь и достоин всяческих похвал, — напыщенно сказал мистер Хьюсон. — Он вёл себя как настоящий мужчина. Да, сэр.
— Мы все в этом убедились, — сказал Кэли, слегка поклонившись мистеру Лазенби.
— Да ничего особенного я не сделал, — скромно отмахнулся Лазенби. — Не забывайте, я житель Сиднея и к тому же был в плавках.
— Ожидая на берегу, когда к вам подойдёт «Зодиак», — сказал Аллейн, — вы перелистывали дневник и держали в левой руке какие-то листки.
— Догадываетесь, откуда сведения? — прервал своё молчание Поллок. — Чудеса, да и только: сплошная
Семейственность.
— Заткнитесь, — сказал Кэли и повернулся к Аллейну. — Вы правы, мы все это видели, у него действительно был в руке какой-то вырванный листок. Но ведь это просто объясняется — падре так нам и сказал: дневник весь размок и разваливался у него в руках.
— Он не так уж плохо сохранился.
— Допустим. Но когда дневник упал, он раскрылся в воде, и, хватая его, падре вполне мог вырвать какой-нибудь лист или два.
— Но ведь я не предполагал ничего иного, — тихо сказал Аллейн. — Я просто поинтересовался, что мистер Лазенби сделал с ними.
— Мистер Бард прав, я их не вырвал, листки вывалились сами.
— Вы прочли их?
— Мне стыдно за вас!
— Я вот ещё о чем хотел спросить, — сказал Аллейн. — Возвращаясь в прошлый понедельник с мистером Поллоком на теплоход, вы остановились на Вейланд-стрит у тёмного подъезда. О чем вы беседовали?
Вот тут-то они оба наконец забеспокоились.
«Пытаюсь сообразить, беру я их на пушку или нет, — подумал Аллейн. — Они, конечно, понимают, что Трои об этой встрече ничего не знала, значит, я выудил что-то из дневника. Готов побиться об заклад, что Лазенби прочёл недостающие страницы, и Поллоку это известно. Они до смерти боятся, что я что-то узнал, но, увы, ошибаются. Сейчас у них остался только один выход. Дай бог, чтобы они им не воспользовались».
Но они им воспользовались.
— Ни черта я вам не буду больше отвечать, — рявкнул Поллок, — пока не повидаюсь с адвокатом. Советую всем сделать то же.
— Точно. Молодец, — одобрил мистер Лазенби. Потом, наверное, почувствовав, что такой лексикон не совсем ему подходит, добавил:
— С моей точки зрения, мы имеем полное право так поступить — это законно.
— Вот именно — законно. Вы попали в точку, преподобный, — возбуждённо подхватил мистер Хьюсон, — в самую точку.
Мисс Хьюсон, которая до сих пор украдкой утирала глаза платочком, громко всхлипнула.
— Ради бога, прекрати, сестрёнка, — сказал Хьюсон.
— Нет! Нет! — с ужасом закричала она. — Не притрагивайся ко мне. Я ухожу. Я ухожу к себе в каюту. Я лягу спать.
— Конечно же, идите, — вежливо сказал Аллейн. — Почему бы вам не принять какую-нибудь из ваших таблеток?
Она с испугом посмотрела на него, выскочила из салона и сбежала вниз по трапу.
— Ещё-один вопрос, — — сказал Аллейн — Впрочем, учитывая принятое вами решение, вы, может быть, не захотите на него отвечать… — он вопросительно взглянул на Барда.
— Я пока что ещё не намерен ни вызывать своего адвоката, — ответил тот, — ни принимать обет молчания.
— Прекрасно. Вопрос таков: мисс Рикерби-Каррик носила на тесёмочке на шее весьма ценное ювелирное изделие. Она рассказала о нем моей жене и мисс Хьюсон. Драгоценность эта не обнаружена.
— Может быть, смыло течением? — предположил Бард.
— Это вполне вероятно — мы исследуем дно реки. Кэли Бард задумался.
— Вы знаете, она была довольно рассеянная особа. Она, кажется, спала на палубе или пыталась там уснуть — она всем нам жаловалась на бессонницу. А что, если она проснулась ночью и ей вздумалось отправиться гулять по берегу в своей синей пижаме, прелестном халате и с Фаберже на шее? Как это ни смешно, но совершенно в её стиле.
— А откуда вам известно, что эта драгоценность — изделие Фаберже, мистер Бард? — спросил Аллейн.
— Господи, да она сама же мне и сказала, когда мы ловили бабочек в развалинах Кроссдайка. Думаю, она успела всем рассказать.
— Ну и что, по-вашему, было дальше?
— Предположим, она встретила на берегу грабителя, и тот вздумал отнять у неё безделушку, а когда она стала артачиться, придушил её и сбросил в реку.
— Предварительно взяв её чемодан из каюты на «Зодиаке»?
— А, черт! Вот этого я не учёл.
— И все же, — обращаясь ко всем, сказал Аллейн, — мы не можем исключить возможность участия в этом деле посторонних лиц.
— Например? — поинтересовался Хьюсон.
— Например, мотоциклиста с его девицей, которые так упорно следовали за «Зодиаком». Надо полагать, вы знаете, кого я имею в виду?
Гробовая тишина.
— Да не может быть! — воскликнул Бард — Это уж слишком! Конечно, мы знаем, о ком идёт речь. Они появлялись, словно провозвестники несчастья в ранних фильмах Кокто. — Он повернулся к своим попутчикам. — Мы ведь не раз об этом с вами говорили, что же вы молчите, черт возьми.
— Вы правы, мистер Бард, молчать нет оснований. Это парочка современных юнцов, на мой взгляд, совершенно безобидных. Кажется, они приятели юного Тома, — добавил Лазенби.
— Кто-нибудь из вас с ними разговаривал? Молчание.
— Вы бы лучше спросили цветного джентльмена, — сказал Хьюсон, и Аллейну послышалась в его голосе тревожная нотка.
— Вы думаете, доктор Натуш разговаривал с ними?
— Не думаю, а знаю. В день отплытия он подошёл к ним и что-то сказал, а те двое загоготали и укатили на своём драндулете.
Аллейн взглянул на Фокса. Тот, беззвучно шевеля губами, спросил: «Том?», и, когда Аллейн утвердительно кивнул, вышел. Аллейн поднялся на палубу и не сразу различил в тумане доктора Натуша. Тот стоял, облокотившись о перила и склонив голову.
— Доктор Натуш, можно вас на минутку?
— Конечно. Спуститься в салон?
— Да, пожалуйста.
Когда он вошёл туда, немного жмурясь от света, Аллейн, следивший взглядом за Поллоком, Хьюсоном и Лазенби, вспомнил первое письмо Трои, где-она писала, что эти трое пассажиров посматривают на доктора с какой-то опаской.
Аллейн спросил доктора, о чем шёл разговор между ним и мотоциклистами. Тот ответил, что молодой человек поинтересовался; плывёт ли он на «Зодиаке». Ему показалось, спокойно добавил Натуш, что вопрос прозвучал оскорбительно, но он просто ответил, что да, плывёт, и девица расхохоталась.
— Я отошёл, — продолжал он, — а молодой человек заорал мне вслед дурным.голосом. Такие вещи со мной случались не так уж редко.
— Вы хорошо запомнили этих людей? Кажется, они из тех, кого легко запомнить?
— Они были в чёрных кожаных костюмах, мужчина оказался несколько старше, чем можно было предположить издали. У обоих длинные тёмные волосы до плеч. У него широкое лицо, маленькие, глубоко посаженные глазки и слегка выдвинутая челюсть. У девицы болезненный цвет лица и прыщики на подбородке.
— Вот это наблюдательность! — ехидно вставил Поллок.
— Благодарю вас, нам это.очень пригодится, — сказал Аллейн.
Поллок вдруг вскочил и, подбежав к Натушу, остановился около него, засунув руки в карманы и склонив набок голову.
— Эй, вы, доктор! Что вы задумали?
— Простите, не понимаю.
— Ах, не понимаете! Я видел, как вы с ними болтали, и мне вовсе не показалось, что они вас оскорбляли. Такие, как вы, любят изображать из себя невинных жертв. Мне вот, наоборот, показалось, что вы давно знакомы с ними. А?
— Вам показалось неверно.
— Ещё у кого-нибудь создалось такое же впечатление? — спросил Аллейн.
— Пожалуй, да, — сказал Хьюсон.
— А,у вас, мистер Лазенби?
— Боюсь утверждать — ведь мы находились довольно далеко, но-мне показалось, что доктор Натуш встретил знакомых.
— Что вы скажете, мистер Бард? Тихонько ругнувшись, Бард провёл рукой по волосам.
— Мне кажется, на таком расстоянии впечатления немногого стоят. Слов не было слышно. То, что рассказал доктор Натуш, вполне возможный вариант, и почему бы ему не поверить!
— А как это, если он сроду их не видел, он запомнил выдвинутую челюсть и прыщики? — требовал разъяснения Поллок. — Это за полминуты-то? Шалишь!
— Но я полагаю, — сказал Аллейн, — что доктор Натуш, как и все вы, имел возможность рассмотреть их ещё в Норминетере перед посадкой.
— А такая вот теория не приходила вам в голову? — заорал вдруг Поллок. — Что эти трое столковались загодя, мотоциклисты её кокнули, а ваш «доктор» передал им чемодан с теплохода. Как, годится?
Он взглянул на них с победоносным и в то же время перепуганным видом. Лицо Натуша не выразило никаких эмоций.
— Мне казалось, — обратился к Поллоку Бард, — что вы решили помалкивать до встречи со своим адвокатом? Почему бы вам так и не сделать?
— Потише, вы!
В это время вошёл Фокс с заспанным Томом, который выглядел совсем юным и изрядно перепуганным.
— Прости, что разбудили тебя, Том, — сказал Аллейн. — Мистер Фокс, вероятно, объяснил тебе, в чем дело?
Том кивнул.
— Мы только хотели узнать, не можешь ли ты рассказать нам что-нибудь об этих стилягах. Это твои друзья?
Том, глядя куда угодно, только не на Аллейна, сказал:
— Не то чтобы друзья — просто знакомые. На вопросы он отвечал только односложно. Он познакомился с ними в закусочной в Норминстере. Давно? Да не очень. В начале навигации? Да. Как их зовут? Фамилий он не знает, парня звали Плагги, девушку — Гленис. Они живут в этом районе? Вроде нет. Но где они живут, он не знает.
— А тогда, в закусочной, кто из вас первым заговорил? Они с тобой или ты с ними?
— Они. Они расспрашивали меня насчёт магазинов.
— В каком городе?
— Да в разных. Тут, на реке.
— Их интересовали все магазины?
Оказалось, что не все, а только антикварные и лавчонки, где торгуют подержанными вещами. Да, он рассказывал им о лавке Джо Бэга.
С трудом вытягивая из него слова, Аллейн мало-помалу выяснил, как завязалась эта «дружба». Тому парочка казалась романтичной — в них было что-то пиратское. Иметь таких друзей было лестно. Трои обратила внимание, что при отплытии Том украдкой обменивался с ними какими-то сигналами, и Аллейн вдруг спросил, как относятся к этому знакомству родители Тома. Том смешался, покраснел и пробормотал что-то невразумительное. Похоже, что родители явно не одобряли этого знакомства.
— Они расспрашивали тебя о пассажирах? Том молчал.
— Послушай, Том, это очень важно. Ты же знаешь, что произошло и почему мы здесь? — Том кивнул — Ведь ты не хотел бы, чтобы обвинили невиновного? — Том замотал головой. — Они что-нибудь говорили тебе про доктора Натуша? — Том снова кивнул.
— Что они сказали?
— Они… они просили ему кое-что передать…
— Что? Повтори и постарайся как можно точнее припомнить их слова.
Том, чуть не плача, сказал: «Они велели передать ему, чтобы он…»
— Чтобы он что?…
Срывающийся, ломкий голосок подростка произнёс длинную непристойную тираду, как взрыв бомбы прозвучавшую в чинном, уютном салоне.
— Вы же сами велели! — жалобно выкрикнул Том. — Я не виноват. Они так сказали. Им не нравится… им не нравится… — он кивнул головой в сторону доктора Натуша.
— Ну хорошо, оставим это, — сказал Аллейн. Он повернулся к Натушу. — Как я понимаю, вам этого не передавали?
— Нет.
— Только этого ещё не хватало! — взорвался Бард.
— Кем ещё из пассажиров они интересовались? — спросил Аллейн.
Оказалось, что в Норминстере они спрашивали, кто такая Трои и когда она заказала каюту.
— И что же ты ответил?
Том сказал им, что она купила билет утром. Он тогда ещё не знал, кто её муж и что она знаменитая художница.
— А о мисс Рикерби-Каррик они не говорили? Том пробормотал, что они просто назвали её чокнутой старой бабой.
— Когда ты видел их в последний раз? Жалобно перекошенное лицо мальчишки побелело. Губы задёргались. Казалось, Том вот-вот бросится наутёк.
— Ну, Аллейн, вы уж слишком на него насели, — сказал Бард.
Поллок тут же принялся распространяться о полицейских методах.
— Это ещё что! — воскликнул он. — Вы поглядели бы, что делают в тюрьме. Не отвечай ему, парень. Он не имеет права. Не отвечай, а то тебе же хуже будет.
При этих словах Том отвернулся и, обхватив руками голову, отчаянно разревелся. Пассажиры негодующе загудели.
В это время послышался голос вернувшегося шкипера. Он легко сбежал по трапу, следом за ним шёл сержант из Толларка.
— В чем дело? — спросил шкипер, взглянув на сына. Том поднял зарёванное лицо, попытался что-то сказать и выбежал из салона.
— Я сейчас вам все объясню, шкипер, — сказал Аллейн и повернулся к сержанту:
— В чем дело?
— Вам записка от шефа из Толларка, сэр. — Он подал Аллейну записку, которая гласила: «Мотоциклисты задержаны у Понтефракта. Их везут в Толларк. Драгоценность при них».
— Если бы не одна находка, хвастаться было бы нечем, — заметил Аллейн.
В каюте Поллока во внутреннем кармане его ужасающего пиджака они нашли пластмассовый футляр, где лежал отпечатанный снимок Рэмсдайкской плотины и несколько конвертов с эскизами шрифтов к рисунку Трои. Как видно, Поллок долго над этим трудился, иногда для отдыха что-то рисуя на тех же конвертах. Именно эти рисунки привлекли внимание Аллейна.
— Аккуратно, точно, тщательно, — пробормотал он. — Сразу, чувствуется профессионал. Интересно, что бы написали психиатры в статье, озаглавленной «Рисунки на полях и подсознание». Ну-ка взгляни… — Он протянул Фоксу один из конвертов, где в разных вариантах была введена одна из строк стихотворения. И тут же рядом набросок дерева — совершенный двойник того вяза, который был изображён на полотне, купленном мисс Хьюсон.
— Какая неосмотрительность, — сказал Аллейн, пряча конверт в карман.
Когда они вернулись в салон, Хьюсоны, Поллок и Лазенби все ещё играли в карты, Кэли Бард и доктор читали, а миссис Тритуэй ушла спать. Пассажиры молча посмотрели на Бэйли и Томпсона, проходивших через салон со своим оборудованием.
— Мы закончили, так что каюты к вашим услугам, — сказал Аллейн. — Простите, что задержали вас. Вот ключи, — сказал он, кладя их на стол. — А вот это — ваша картина, мисс Хьюсон. С вашего позволения, мы её на некоторое время заберём. Расписку я вам дам, а за её сохранность можете не беспокоиться.
Мисс Хьюсон страшно побледнела, её взгляд растерянно перебегал с одного на другого. Потом она вскочила, закусила губу и не то пискнула, не то всхлипнула; в ту же секунду большая белая рука мистера Хьюсона крепко сжала её плечо. Она вскрикнула, упала в кресло и испуганно посмотрела на брата.
— Спокойнее, сестрёнка. Все в порядке. Спокойнее. Она очень впечатлительна, инспектор, чуть что, и начинает психовать, — объяснил он.
— Надеюсь, у неё нет оснований волноваться, — сказала Аллейн. — Вы, кажется, уже бывали в этих краях, мистер Хьюсон? В прошлый раз вы были здесь весной?
Доктор Натуш опустил книгу и впервые прислушался к разговору.
Кэли Бард удивлённо вскрикнул. Мисс Хьюсон попыталась что-то сказать, но не смогла, а мистер Лазенби спросил светским тоном: «Ах, вот как? Так вы здесь уже вторично?»
— Да, в тот раз мы были тут проездом, но нам так понравилось, что мы решили приехать ещё раз.
— А когда вы зарезервировали билеты на «Зодиак?» — поинтересовался Аллейн.
Наступила длительная пауза, прерванная наконец Хьюсоном.
— Я, пожалуй, неточно выразился. Каюты мы заказали ещё в Штатах; Просто, побывав здесь весной, мы очень обрадовались, что нам предстоит речное путешествие по тем же местам.
— Вы много фотографировали, когда были здесь в прошлый раз?
— Порядочно.
— И в том числе возле Рэмсдайка, где несколько раз сфотографировали тот пейзаж, что изображён на картине?
— Возможно. Сразу не вспомнишь, мы очень много снимаем.
— Ну, а вы, мистер Поллок, видели эту фотографию? Развалившись в кресле и засунув руки в карманы, Поллок нагло взглянул на Аллейна.
— Не припоминаю.
— Неужели забыли? Фотография того же самого ландшафта, который изображён на картине.
— Убейте, не помню.
— Вы хотите сказать, что не видели фотографии?
— Да послушайте! При чем тут эта фотография, я никак не пойму?
Аллейн тут же выложил на стол фотографию Рэмсдайкской плотины и сделанный рукою Поллока набросок вяза.
— Ну и что?
— Рисунок — точная копия дерева на картине.
— Подумать только!
— Когда вы сделали этот набросок?
Поллок впервые замялся.
— После того, как увидел картину. Просто вспомнил и набросал машинально.
— Когда работали над шрифтами?
— Верно. Нет. Позже, — спохватился он.
— А я думаю, мистер Поллок, что правилен ваш первый ответ: дня два назад, когда вы писали шрифты, вы сделали этот набросок. Уж не знаю, машинально ли, но, несомненно, хорошо помня картину. Вы настолько чётко помните её, как будто сами её написали.
Поллок так и застыл. Доктор Натуш встал и, извинившись, ушёл на палубу.
— Какого черта вы меня оскорбляете перед этим черномазым? — возмутился Поллок.
Кэлли Бард подошёл к Поллоку и посмотрел на него как на какую-то мерзкую козявку, попавшую в сетку для бабочек.
— Какая же вы дрянь! — взорвался он. — Заткнитесь, вы, дрянцо! Простите, — сказал он Аллейну, возвращаясь на место.
— …как будто сами её написали, — повторил Аллейн. — Так как же, мистер Поллок, это ваша работа?
— Нет и ещё раз нет.
На все дальнейшие вопросы он просто ничего не ответил.
— Жарко здесь, — заметил мистер Лазенби, отдёргивая занавеску на одном из окон. За ним расстилалась белесая пустота — «ползун» заполнил ночь.
— Душно, — сказал Лазенби, поправляя воротничок. — Мне кажется, мистер Аллейн, что мы имеем право требовать от вас объяснения. В конце концов, мы все перенесли тяжёлое потрясение и с нетерпением ожидаем, чтобы все наконец прояснилось. Но какое отношение может иметь эта картина к смерти бедной мисс Рикерби-Каррик?
— Лично я тоже не вижу ни малейшей связи, — громко заявил Хьюсон.
— Если такая связь существует, — сказал Аллейн, — то, надеюсь, мы выявим её в ходе расследования. А пока я попрошу вас вспомнить вечер понедельника, который вы провели в Толларке.
Все подозрительно взглянули на Аллейна.
— Ну, начнём с меня, я вспомнил, — сказал Бард.
— Прекрасно. Что же вы там делали?
— Поскольку ваша жена отказалась от моего приглашения вместе осматривать местные достопримечательности, я отправился в пивную, где целый вечер до закрытия слушал скучнейшие местные сплетни, после чего вернулся на теплоход.
— Какой дорогой вы возвращались?
— По какой-то крутой, довольно вонючей, мощённой булыжником улочке, называвшейся… постойте-ка, да, Вейланд-стрит.
— Встретили вы кого-нибудь из ваших попутчиков?
— По-моему, нет.
— Вы, мистер Лазенби, ходили к церковной службе. Обратно вы возвращались один?
— Нет, — с готовностью ответил он. — По дороге я столкнулся со Стеном, и мы вернулись вместе, правда, Стен?
Мистер Поллок мрачно кивнул.
— Нам известно, что мистер Хьюсон, а вслед за ними моя жена и доктор Натуш возвращались по Паромной улице, где все они встретились у лавки Бэга. Мы знаем также, что мисс Рикерби-Каррик возвращалась одна и, очевидно, по какой-то другой улице. Поскольку к реке ведёт ещё только Вейланд-стрит, по всей вероятности, по ней она и шла. Кто-нибудь из вас её видел?
— Нет, — тут же ответил Поллок.
— Нет, — подтвердил Лазенби.
— Мистер Лазенби, — неожиданно решился на рискованный ход Аллейн, — а что вы сделали с теми страничками, которые вырвали из дневника мисс Рикерби-Каррик?
Порыв ветра взметнул занавеску, деревья над шлюзом зашелестели и снова затихли.
— Мне не нравится, как вы разговариваете. Свои мысли можно выражать и не в столь оскорбительной форме.
Мисс Хьюсон тихо заплакала.
— Вы хотите сказать, что вы не вырывали эти страницы?
— Я мог случайно что-нибудь вырвать, и это естественно: я ведь спас этот дневник от гибели в пучине вод, — попытался сострить Лазенби.
— Чего, увы, никто не сделал с его владелицей, — заметил Бард.
Все посмотрели на него с испугом.
— Преподобный сразу же пришёл на помощь и достоин всяческих похвал, — напыщенно сказал мистер Хьюсон. — Он вёл себя как настоящий мужчина. Да, сэр.
— Мы все в этом убедились, — сказал Кэли, слегка поклонившись мистеру Лазенби.
— Да ничего особенного я не сделал, — скромно отмахнулся Лазенби. — Не забывайте, я житель Сиднея и к тому же был в плавках.
— Ожидая на берегу, когда к вам подойдёт «Зодиак», — сказал Аллейн, — вы перелистывали дневник и держали в левой руке какие-то листки.
— Догадываетесь, откуда сведения? — прервал своё молчание Поллок. — Чудеса, да и только: сплошная
Семейственность.
— Заткнитесь, — сказал Кэли и повернулся к Аллейну. — Вы правы, мы все это видели, у него действительно был в руке какой-то вырванный листок. Но ведь это просто объясняется — падре так нам и сказал: дневник весь размок и разваливался у него в руках.
— Он не так уж плохо сохранился.
— Допустим. Но когда дневник упал, он раскрылся в воде, и, хватая его, падре вполне мог вырвать какой-нибудь лист или два.
— Но ведь я не предполагал ничего иного, — тихо сказал Аллейн. — Я просто поинтересовался, что мистер Лазенби сделал с ними.
— Мистер Бард прав, я их не вырвал, листки вывалились сами.
— Вы прочли их?
— Мне стыдно за вас!
— Я вот ещё о чем хотел спросить, — сказал Аллейн. — Возвращаясь в прошлый понедельник с мистером Поллоком на теплоход, вы остановились на Вейланд-стрит у тёмного подъезда. О чем вы беседовали?
Вот тут-то они оба наконец забеспокоились.
«Пытаюсь сообразить, беру я их на пушку или нет, — подумал Аллейн. — Они, конечно, понимают, что Трои об этой встрече ничего не знала, значит, я выудил что-то из дневника. Готов побиться об заклад, что Лазенби прочёл недостающие страницы, и Поллоку это известно. Они до смерти боятся, что я что-то узнал, но, увы, ошибаются. Сейчас у них остался только один выход. Дай бог, чтобы они им не воспользовались».
Но они им воспользовались.
— Ни черта я вам не буду больше отвечать, — рявкнул Поллок, — пока не повидаюсь с адвокатом. Советую всем сделать то же.
— Точно. Молодец, — одобрил мистер Лазенби. Потом, наверное, почувствовав, что такой лексикон не совсем ему подходит, добавил:
— С моей точки зрения, мы имеем полное право так поступить — это законно.
— Вот именно — законно. Вы попали в точку, преподобный, — возбуждённо подхватил мистер Хьюсон, — в самую точку.
Мисс Хьюсон, которая до сих пор украдкой утирала глаза платочком, громко всхлипнула.
— Ради бога, прекрати, сестрёнка, — сказал Хьюсон.
— Нет! Нет! — с ужасом закричала она. — Не притрагивайся ко мне. Я ухожу. Я ухожу к себе в каюту. Я лягу спать.
— Конечно же, идите, — вежливо сказал Аллейн. — Почему бы вам не принять какую-нибудь из ваших таблеток?
Она с испугом посмотрела на него, выскочила из салона и сбежала вниз по трапу.
— Ещё-один вопрос, — — сказал Аллейн — Впрочем, учитывая принятое вами решение, вы, может быть, не захотите на него отвечать… — он вопросительно взглянул на Барда.
— Я пока что ещё не намерен ни вызывать своего адвоката, — ответил тот, — ни принимать обет молчания.
— Прекрасно. Вопрос таков: мисс Рикерби-Каррик носила на тесёмочке на шее весьма ценное ювелирное изделие. Она рассказала о нем моей жене и мисс Хьюсон. Драгоценность эта не обнаружена.
— Может быть, смыло течением? — предположил Бард.
— Это вполне вероятно — мы исследуем дно реки. Кэли Бард задумался.
— Вы знаете, она была довольно рассеянная особа. Она, кажется, спала на палубе или пыталась там уснуть — она всем нам жаловалась на бессонницу. А что, если она проснулась ночью и ей вздумалось отправиться гулять по берегу в своей синей пижаме, прелестном халате и с Фаберже на шее? Как это ни смешно, но совершенно в её стиле.
— А откуда вам известно, что эта драгоценность — изделие Фаберже, мистер Бард? — спросил Аллейн.
— Господи, да она сама же мне и сказала, когда мы ловили бабочек в развалинах Кроссдайка. Думаю, она успела всем рассказать.
— Ну и что, по-вашему, было дальше?
— Предположим, она встретила на берегу грабителя, и тот вздумал отнять у неё безделушку, а когда она стала артачиться, придушил её и сбросил в реку.
— Предварительно взяв её чемодан из каюты на «Зодиаке»?
— А, черт! Вот этого я не учёл.
— И все же, — обращаясь ко всем, сказал Аллейн, — мы не можем исключить возможность участия в этом деле посторонних лиц.
— Например? — поинтересовался Хьюсон.
— Например, мотоциклиста с его девицей, которые так упорно следовали за «Зодиаком». Надо полагать, вы знаете, кого я имею в виду?
Гробовая тишина.
— Да не может быть! — воскликнул Бард — Это уж слишком! Конечно, мы знаем, о ком идёт речь. Они появлялись, словно провозвестники несчастья в ранних фильмах Кокто. — Он повернулся к своим попутчикам. — Мы ведь не раз об этом с вами говорили, что же вы молчите, черт возьми.
— Вы правы, мистер Бард, молчать нет оснований. Это парочка современных юнцов, на мой взгляд, совершенно безобидных. Кажется, они приятели юного Тома, — добавил Лазенби.
— Кто-нибудь из вас с ними разговаривал? Молчание.
— Вы бы лучше спросили цветного джентльмена, — сказал Хьюсон, и Аллейну послышалась в его голосе тревожная нотка.
— Вы думаете, доктор Натуш разговаривал с ними?
— Не думаю, а знаю. В день отплытия он подошёл к ним и что-то сказал, а те двое загоготали и укатили на своём драндулете.
Аллейн взглянул на Фокса. Тот, беззвучно шевеля губами, спросил: «Том?», и, когда Аллейн утвердительно кивнул, вышел. Аллейн поднялся на палубу и не сразу различил в тумане доктора Натуша. Тот стоял, облокотившись о перила и склонив голову.
— Доктор Натуш, можно вас на минутку?
— Конечно. Спуститься в салон?
— Да, пожалуйста.
Когда он вошёл туда, немного жмурясь от света, Аллейн, следивший взглядом за Поллоком, Хьюсоном и Лазенби, вспомнил первое письмо Трои, где-она писала, что эти трое пассажиров посматривают на доктора с какой-то опаской.
Аллейн спросил доктора, о чем шёл разговор между ним и мотоциклистами. Тот ответил, что молодой человек поинтересовался; плывёт ли он на «Зодиаке». Ему показалось, спокойно добавил Натуш, что вопрос прозвучал оскорбительно, но он просто ответил, что да, плывёт, и девица расхохоталась.
— Я отошёл, — продолжал он, — а молодой человек заорал мне вслед дурным.голосом. Такие вещи со мной случались не так уж редко.
— Вы хорошо запомнили этих людей? Кажется, они из тех, кого легко запомнить?
— Они были в чёрных кожаных костюмах, мужчина оказался несколько старше, чем можно было предположить издали. У обоих длинные тёмные волосы до плеч. У него широкое лицо, маленькие, глубоко посаженные глазки и слегка выдвинутая челюсть. У девицы болезненный цвет лица и прыщики на подбородке.
— Вот это наблюдательность! — ехидно вставил Поллок.
— Благодарю вас, нам это.очень пригодится, — сказал Аллейн.
Поллок вдруг вскочил и, подбежав к Натушу, остановился около него, засунув руки в карманы и склонив набок голову.
— Эй, вы, доктор! Что вы задумали?
— Простите, не понимаю.
— Ах, не понимаете! Я видел, как вы с ними болтали, и мне вовсе не показалось, что они вас оскорбляли. Такие, как вы, любят изображать из себя невинных жертв. Мне вот, наоборот, показалось, что вы давно знакомы с ними. А?
— Вам показалось неверно.
— Ещё у кого-нибудь создалось такое же впечатление? — спросил Аллейн.
— Пожалуй, да, — сказал Хьюсон.
— А,у вас, мистер Лазенби?
— Боюсь утверждать — ведь мы находились довольно далеко, но-мне показалось, что доктор Натуш встретил знакомых.
— Что вы скажете, мистер Бард? Тихонько ругнувшись, Бард провёл рукой по волосам.
— Мне кажется, на таком расстоянии впечатления немногого стоят. Слов не было слышно. То, что рассказал доктор Натуш, вполне возможный вариант, и почему бы ему не поверить!
— А как это, если он сроду их не видел, он запомнил выдвинутую челюсть и прыщики? — требовал разъяснения Поллок. — Это за полминуты-то? Шалишь!
— Но я полагаю, — сказал Аллейн, — что доктор Натуш, как и все вы, имел возможность рассмотреть их ещё в Норминетере перед посадкой.
— А такая вот теория не приходила вам в голову? — заорал вдруг Поллок. — Что эти трое столковались загодя, мотоциклисты её кокнули, а ваш «доктор» передал им чемодан с теплохода. Как, годится?
Он взглянул на них с победоносным и в то же время перепуганным видом. Лицо Натуша не выразило никаких эмоций.
— Мне казалось, — обратился к Поллоку Бард, — что вы решили помалкивать до встречи со своим адвокатом? Почему бы вам так и не сделать?
— Потише, вы!
В это время вошёл Фокс с заспанным Томом, который выглядел совсем юным и изрядно перепуганным.
— Прости, что разбудили тебя, Том, — сказал Аллейн. — Мистер Фокс, вероятно, объяснил тебе, в чем дело?
Том кивнул.
— Мы только хотели узнать, не можешь ли ты рассказать нам что-нибудь об этих стилягах. Это твои друзья?
Том, глядя куда угодно, только не на Аллейна, сказал:
— Не то чтобы друзья — просто знакомые. На вопросы он отвечал только односложно. Он познакомился с ними в закусочной в Норминстере. Давно? Да не очень. В начале навигации? Да. Как их зовут? Фамилий он не знает, парня звали Плагги, девушку — Гленис. Они живут в этом районе? Вроде нет. Но где они живут, он не знает.
— А тогда, в закусочной, кто из вас первым заговорил? Они с тобой или ты с ними?
— Они. Они расспрашивали меня насчёт магазинов.
— В каком городе?
— Да в разных. Тут, на реке.
— Их интересовали все магазины?
Оказалось, что не все, а только антикварные и лавчонки, где торгуют подержанными вещами. Да, он рассказывал им о лавке Джо Бэга.
С трудом вытягивая из него слова, Аллейн мало-помалу выяснил, как завязалась эта «дружба». Тому парочка казалась романтичной — в них было что-то пиратское. Иметь таких друзей было лестно. Трои обратила внимание, что при отплытии Том украдкой обменивался с ними какими-то сигналами, и Аллейн вдруг спросил, как относятся к этому знакомству родители Тома. Том смешался, покраснел и пробормотал что-то невразумительное. Похоже, что родители явно не одобряли этого знакомства.
— Они расспрашивали тебя о пассажирах? Том молчал.
— Послушай, Том, это очень важно. Ты же знаешь, что произошло и почему мы здесь? — Том кивнул — Ведь ты не хотел бы, чтобы обвинили невиновного? — Том замотал головой. — Они что-нибудь говорили тебе про доктора Натуша? — Том снова кивнул.
— Что они сказали?
— Они… они просили ему кое-что передать…
— Что? Повтори и постарайся как можно точнее припомнить их слова.
Том, чуть не плача, сказал: «Они велели передать ему, чтобы он…»
— Чтобы он что?…
Срывающийся, ломкий голосок подростка произнёс длинную непристойную тираду, как взрыв бомбы прозвучавшую в чинном, уютном салоне.
— Вы же сами велели! — жалобно выкрикнул Том. — Я не виноват. Они так сказали. Им не нравится… им не нравится… — он кивнул головой в сторону доктора Натуша.
— Ну хорошо, оставим это, — сказал Аллейн. Он повернулся к Натушу. — Как я понимаю, вам этого не передавали?
— Нет.
— Только этого ещё не хватало! — взорвался Бард.
— Кем ещё из пассажиров они интересовались? — спросил Аллейн.
Оказалось, что в Норминстере они спрашивали, кто такая Трои и когда она заказала каюту.
— И что же ты ответил?
Том сказал им, что она купила билет утром. Он тогда ещё не знал, кто её муж и что она знаменитая художница.
— А о мисс Рикерби-Каррик они не говорили? Том пробормотал, что они просто назвали её чокнутой старой бабой.
— Когда ты видел их в последний раз? Жалобно перекошенное лицо мальчишки побелело. Губы задёргались. Казалось, Том вот-вот бросится наутёк.
— Ну, Аллейн, вы уж слишком на него насели, — сказал Бард.
Поллок тут же принялся распространяться о полицейских методах.
— Это ещё что! — воскликнул он. — Вы поглядели бы, что делают в тюрьме. Не отвечай ему, парень. Он не имеет права. Не отвечай, а то тебе же хуже будет.
При этих словах Том отвернулся и, обхватив руками голову, отчаянно разревелся. Пассажиры негодующе загудели.
В это время послышался голос вернувшегося шкипера. Он легко сбежал по трапу, следом за ним шёл сержант из Толларка.
— В чем дело? — спросил шкипер, взглянув на сына. Том поднял зарёванное лицо, попытался что-то сказать и выбежал из салона.
— Я сейчас вам все объясню, шкипер, — сказал Аллейн и повернулся к сержанту:
— В чем дело?
— Вам записка от шефа из Толларка, сэр. — Он подал Аллейну записку, которая гласила: «Мотоциклисты задержаны у Понтефракта. Их везут в Толларк. Драгоценность при них».
Глава IX.
«ПОЛЗУН»
— Здесь я хочу остановиться, — сказал Аллейн, — на методе допроса. Вы, конечно, обратили внимание, что вопреки обычаю я опрашивал пассажиров не порознь, а всех сразу. Это было рискованно, но я умышленно пошёл на риск. Зная, что речь идёт о сговоре, мы боялись, как бы сообщники не условились между собой об единой версии, если мы станем допрашивать каждого отдельно. При одновременном же допросе им приходилось импровизировать на ходу, и нам легче было их поймать. Мы с Фоксом были уверены, что главарь шайки — Артист, что он является одним из пассажиров, и уже почти не сомневались, что знаем, кто это.
К этому времени были получены сведения, позволявшие нам сделать только один вывод. Проверив данные о пассажирах, мы выяснили, что все эти люди существуют в действительности и живут по указанным адресам. Напрашивалось заключение: кто-то из подозреваемых действует под чужой фамилией. Так оно и оказалось — Артист присвоил себе имя человека, находившегося в то время за пределами Англии. Это был смелый ход, но Артист не раз участвовал в рискованных авантюрах и выходил сухим из воды. Запомните это.
К этому времени были получены сведения, позволявшие нам сделать только один вывод. Проверив данные о пассажирах, мы выяснили, что все эти люди существуют в действительности и живут по указанным адресам. Напрашивалось заключение: кто-то из подозреваемых действует под чужой фамилией. Так оно и оказалось — Артист присвоил себе имя человека, находившегося в то время за пределами Англии. Это был смелый ход, но Артист не раз участвовал в рискованных авантюрах и выходил сухим из воды. Запомните это.