Страница:
Марш Нейро
Смерть в театре 'Дельфин'
Найо МАРШ
СМЕРТЬ В ТЕАТРЕ "ДЕЛЬФИН"
Глава 1
МИСТЕР КОНАУКИС
- "Дельфин"? - переспросил клерк. - Ах, "Дельфин"... Да, конечно. Ключи у нас. Вы хотели бы посмотреть?
- Хотел бы, если можно, - буркнул Перигрин Джей и, удивляясь про себя, почему подобные переговоры обычно ведутся в прошедшем времени, добавил:
- Хотел бы и хочу. С вашего разрешения, разумеется.
Клерк скривился - не разберешь, то ли у него тик, то ли нечто вроде улыбки. Он смотрел на Перигрина оценивающим взглядом, как бы взвешивая, заслуживает ли посетитель серьезного отношения.
- Ведь здание продается, не так ли? - сказал Перигрин.
- Само собой, продается, - пренебрежительно подтвердил клерк и принялся перечитывать какой-то документ у себя на столе.
- Так могу я осмотреть его?
- Прямо сейчас?
- Если позволите.
- Ну.., я, право, не знаю, свободен ли у нас кто-нибудь в данный момент... - Клерк хмуро посмотрел на окно, по которому сбегали грязные дождевые струйки.
- Послушайте, "Дельфин" - это старый театр, а я работник театра. Вот моя карточка. Если вы потрудитесь связаться с моими агентами или справиться о моей последней постановке в "Единороге", то узнаете, что я - человек вполне добропорядочный и честный, плодовитый драматург, а кроме того, чертовски хороший директор и вообще обладаю всеми качествами, необходимыми для того, чтобы вы доверили мне на какой-нибудь час ключи от "Дельфина".
Лицо клерка стало непроницаемым.
- О.., конечно... - пробормотал он и потянул к себе через стол карточку Перигрина, словно опасался, что она вдруг улетучится. Затем служащий агентства отключился от окружающей действительности на некоторое время и вернулся к ней уже с определенными выводами.
- Да, сэр. Разумеется, так не принято, мистер.., э-э.., но мы пойдем вам навстречу.
С этими словами клерк повернулся к грязно-белому ящику, на котором, как черные хвостики на утратившем белизну горностае, рядками свисали на гвоздиках ключи.
- "Дельфин"... Да, вот он. - Клерк снял с гвоздика связку ключей и пустил ее поперек стола. - Повернуть, наверное, будет трудновато. Мы, знаете ли, не смазываем замки. Не так уж часто интересуются этим зданием, то есть театром. Давненько он отгремел.
- Четверть века назад, - ответил Перигрин и взял ключи.
- Верно. Я тогда еще мальчишкой был. Но какое зрелище!.. Дорогу вы, наверное, знаете, мистер.., э-э... Джей?
- Да, спасибо.
- Вам спасибо, сэр. - Клерк внезапно впал в почтительный тон, одновременно всем своим видом выражая недоверие к возможности Перигрина как клиента. Ужасная погода сегодня. Вы вернете ключи?
- Непременно, - величественно произнес Перигрин, подражая, сам не зная почему, мистеру Робертсону Хейру.
Он уже взялся за ручку двери, когда клерк окликнул его:
- Да, кстати, мистер.., э-э... Джей. Вы, пожалуйста, хорошенько смотрите себе под ноги, особенно на сцене. Там довольно опасно.
- Спасибо. Я буду осторожен.
- Люк когда-то закрыли, но только это было давно. Сейчас он вроде колодца. - Клерк повертел указательным пальцем в воображаемой дыре. - Да, натуральный колодец. Будьте повнимательнее.
- Хорошо.
- Я.., э-э.., ни за что не ручаюсь. Туда, знаете ли, бродяги залезают. Один даже умер с год назад.
- Серьезно?
- Да, но такое вряд ли повторится.
- Надеюсь.
- От нас тут ничего не зависит, - добавил клерк словно бы в свое оправдание. - Понятия не имею, как они туда пробираются. Через разбитое окно или еще как-то. Сами понимаете, за всем не уследишь.
- Да уж, - согласился Перигрин и вышел.
На Причальной набережной на него стеной обрушился дождь. Струи хлестали по тротуару, колотили в двери и окна и так барабанили по зонтику мистера Джея, словно вознамерились пробить его насквозь. Перигрин выставил зонт перед собой; из-под его зубчатого, унизанного каплями края возникла, как на экране при не до конца поднятом занавесе, Темза во время отлива, покрытая дождевыми пузырями и рябью.
На улице было не много народу. Изредка проносились грузовики, натужно завывая на подъеме. Выстроились в ряд дома непонятного назначения - не то склады, не то портовые конторы. Дальше маячил синий фонарь участка речной полиции. Джей миновал дверь с четкой надписью: "Лондонский порт" и еще одну с вывеской старинного образца: "Компания по сопровождению и обслуживанию речных судов. Оплата простоев. Причальный сбор. Справки".
Улочка резко свернула налево и пошла вдоль реки. Перигрин поднял зонтик, который взмыл, словно занавес театра, открывая взгляду здание "Дельфина". В ту же минуту дождь прекратился, словно по волшебству.
Даже солнце выглянуло. Оно бережно омыло своими лучами старый театр, будто хотело привлечь к нему и без того напряженное внимание Перигрина. Впрочем, виднелось отсюда лишь железное кружево на вершине башенки. Перигрин поспешил вперед, миновал паб "Друг причала", затем бомбоубежище, и наконец перед ним предстал израненный "Дельфин".
В лучшие дни, лет сто назад, морякам, матросам с барж, корабельным торговцам и агентам, продубленным солью морским волкам и речным салагам стоило, должно быть, лишь поднять глаза, чтобы увидеть "Дельфин", трепет его флага на ветру, полюбоваться кудрявыми, искусно позолоченными кариатидами с трогательно торчащими сосками на округлых грудях. А мистер Адольфус Руби - тот самый мистер Руби! - стоял на этой вот набережной, засунув большие пальцы в проймы жилета, с сигарой в углу рта и в лихо сдвинутой набок шляпе, устремив взор на свое детище - дворец утонченных и оригинальных развлечений.
"А теперь, - почти простонал Перигрин, - здесь стою всего лишь я, и башмаки у меня не лакированные, в отличие от башмаков мистера Руби, и слепые глаза кариатид отвечают мне абсолютно пустым взглядом".
Тем не менее, кариатиды пока еще оставались на своих местах: по две с каждой стороны портала. Их фигуры благопристойно сходили у талии на нет, исчезая в пышных завитках. Покрытые копотью руки и головы поддерживали красивый балкон с ажурной решеткой и, если не обращать внимания на незначительные пустоты в растительном орнаменте, были в довольно приличном состоянии. Услужливое воображение Перигрина быстренько убрало всю грязь и сажу, а затем явило ему над портиком раззолоченную надпись: "Театр Дельфин", которую подпирали носами вставшие на хвосты китообразные существа.
Минуту или две мистер Джей разглядывал театр с противоположной стороны улицы. Яркое солнце играло на поверхности реки, на баржах и мокрых крышах; камни мостовой перед театром начали куриться тонким паром. Громко хлопая крыльями, взмыла в небо стая чаек, издалека донесся гудок баржи.
Перигрин пересек мокрую от недавнего дождя набережную и оказался под портиком.
Тот был залеплен старыми афишами, среди которых выделялось объявление агентства о продаже; впрочем, и оно висело здесь, видимо, уже давно. На оборванном и выцветшем листке различить можно было лишь несколько слов: "Удобное с коммерческой точки зрения местоположение..."
"Коли так, - подумал Перигрин, - то почему здание до сих пор не продано? Почему не нашлось достаточно предприимчивого коммерсанта, чтобы завладеть выгодным местом, отправив "Дельфин" в небытие?"
Были здесь и другие побуревшие блеклые объявления. "Сенсационное..." вещало одно из них, но все прочие слова исчезли, и приходилось лишь гадать, что это за сенсация некогда была обещана. На створке двери было выведено мелом: "Идите...", однако чья-то рука стерла продолжение, дописав пару слов более или менее предсказуемого характера. Все это производило чрезвычайно гнетущее впечатление.
Но когда мистер Джей подошел вплотную к дверям, он заметил на фасаде здания обрывок афиши, которая сохранилась благодаря тому, что была наклеена очень высоко и в хорошо защищенном от непогоды месте. Именно такие афиши бережно хранят истинные театралы, а кенсингтонские художественные магазины с успехом пускают на абажуры.
"СВАДЬБА ПОПРОШАЙКИ"
По настоятельным требованиям! мистер Адольфус Руби представляет возобновленную поста...
Остальное стерлось.
Когда же, размышлял Перигрин, эти самые настоятельные требования побудили мистера Руби действовать? В восьмидесятых? Известно, что мистер Руби успел прожить добрый десяток лет уже в этом столетии, а в зените своей славы купил, преобразил и украсил "Дельфин", снабдив его лепниной, кариатидами, вставшими на хвосты дельфинами, рогом изобилия и позолотой на розовом фоне, что только подчеркнуло старинную сдержанную элегантность ажурных решеток и неброских стен. Когда ,же он произвел эти изменения? И продал ли он "Дельфин", когда дела пошли под уклон, а если да, то кому? Говорили, что к началу Второй мировой войны это здание использовали как склад торговцы старьем. Кто теперь владеет этим земельным участком? Перигрин стоял перед главным входом лицом к лицу с большим, кладбищенского типа замком. Сложностей с подбором ключа у него не возникло: последний был достаточно велик, чтобы висеть на поясе у какого-то типичного для постановок мистера Руби тюремщика. Ключ вошел в предназначенную для него скважину, однако поворачиваться решительно отказался. Как это я не догадался, пожалел Перигрин, потребовать у клерка масленку? Некоторое время он безуспешно боролся с замком, но тут у него за спиной раздался чей-то голос:
- В собственность приобрели, кэп?
Перигрин обернулся и увидел перед собой человека в ярко-голубой куртке и фуражке с козырьком, как у моряка. Это был мужчина средних лет с голубыми, под цвет куртки, глазами и нахально-невозмутимым видом.
- Надо бы подфуркать, - хриплым голосом посоветовал незнакомец.
Перигрин уставился на него, приоткрыв рот.
- Смазать, говорю, надо, кэп, - пояснил человек.
- А. Да, не помешало бы.
- Что стряслось? Зачем сюда ломиться?
- Просто хочу осмотреть здание, - проговорил Перигрин. - А, черт, придется идти через служебный вход.
- Дайте-ка сначала я попробую его уговорить. Перигрин отступил, и человек склонился над замком. Сперва осторожно, а потом с нажимом попытался повернуть ключ, наконец сдался и хрипло выдохнул:
- Безнадежно. Я сейчас.
С этими словами непрошеный помощник быстро пересек улицу и исчез между двумя низкими строениями в проулке, который, похоже, круто спускался к реке.
"Проклятье! - ругнулся Перигрин. - Он унес ключ!" По Причальной набережной мимо театра прогрохотали два огромных, до отказа набитых грузовика. Запертые парадные двери театра затряслись и жалобно задребезжали. На плечо Перигрину упал кусочек штукатурки.
"Дом медленно умирает, - промелькнула у него паническая мысль. - Еще немного, и "Дельфин" погибнет от тряски".
Когда второй грузовик проехал, на другой стороне улицы возник незнакомец с жестянкой в одной руке и ключом в другой. Он неторопливо пересек мостовую и подошел ко входу в "Дельфин".
- Я вам чрезвычайно признателен, - произнес мистер Джей.
- Не извольте беспокоиться, ваше королевское величество, - весело отозвался человек, смазал замок и, после некоторых усилий, повернул ключ.
- Блеск! - прокомментировал он свои действия, затем нажал на ручку двери. Язычок громко щелкнул, и дверь, повинуясь толчку, слегка приоткрылась.
- П-р-р-рошу! - незнакомец сделал шаг в сторону. - Долг зовет, как сказал один каторжник, поднимаясь на галеру.
- Минуточку, - сказал Перигрин, роясь в кармане. - Вот. Выпейте за мое здоровье.
С этими словами он сунул человеку в ладонь три полукроны.
- От этого, мистер, я никогда не отказываюсь. Благодарствуйте. Всего наилучшего.
Перигрину не терпелось войти, но его смущало присутствие незнакомца, который не скрывал любопытства и был не прочь навязаться в сопровождающие, тогда как мистеру Джею хотелось остаться с "Дельфином" наедине.
- Вы работаете где-то поблизости? - спросил он.
- У "Дан Карби и Фиппс Брас". Лекарства и прочее. Джоббинс моя фамилия. Сторож я, а раньше в грузчиках состоял, только это не понравилось моей пояснице. Ну, бывайте, сэр. Надеюсь, старые призраки встретят вас вежливо и скучать не дадут. Удачи вам.
- До свидания, и еще раз спасибо. Дверь с протяжным стоном распахнулась, и Перигрин вступил в "Дельфин".
***
Окна не были заколочены и потому, несмотря на осевшую на стеклах грязь, пропускали в фойе достаточно света, чтобы видеть предметы вполне отчетливо. Фойе оказалось неожиданно большим. С двух сторон вверх, в темноту, уходили витые лестницы с красивейшими ажурными решетками. На заднем плане в глубокой тени скрывались коридоры, ведущие скорее всего к ложам бенуара. Вход в партер, вероятно, где-то снаружи.
Справа от Перигрина находилась коробка театральной кассы, отделанная в стиле рококо. Никаких сомнений, что ее придумал лично мистер Руби. Над окошечком парили толстощекие херувимы с таким выражением, словно они до сих пор ведут счет проданным билетам. На изящном резном пьедестале едва виднелся в сумраке мраморный бюст Шекспира. Панели грязных стен сохранили былую элегантность и остатки позолоты на розовом фоне.
Потолок высоко вздымался над головой Перигрина. Полукруглая балюстрада первого яруса, тоже с ажурной решеткой, выдавалась примерно над половиной пространства партера. Перигрин поднял глаза и вообразил, что различает в темноте люстру. Отвратительно воняло крысами, гнилью, затхлой пылью и, похоже, неизбежными следами пребывания бродяг, о которых говорил клерк. Но как же хороша была в свое время эта ранневикторианская элегантность - даже с нелепыми ухищрениями фантазии мистера Руби, и как мало она повреждена!
Перигрин направился к правой лестнице и обнаружил две таблички: "Гардероб" и "Парижский бар". К обеим надписям неизвестный художник добавил руки с указующим перстом, схваченные кружевными манжетами вокруг запястий. Куда сначала: наверх или в ложи? Наверх.
Перигрин двинулся вдоль грязных выщербленных панелей, невольно отметил изящную легкость разделяющего их лепного орнамента, провел было пальцем по железным перилам, но тут же отдернул руку, соприкоснувшись с толстым слоем невидимой пыли. Открылось круглое фойе. Лестницы вливались в него с обеих сторон, точнее, не совсем в него, они вели на балкон с ажурной решеткой, который нависал над нижним фойе. Чтобы подняться чуть выше, следовало преодолеть еще три невысокие ступени. Всю эту конструкцию поддерживали стройные железные колонны.
На верхнем ярусе было гораздо темнее. Перигрину лишь с трудом удалось догадаться, где именно размещался "Парижский бар". Полки, как ни странно, еще сохранились, но стойка исчезла бесследно. Наверное, она представляла собой хороший кусок красного дерева, который стоило украсть. Под ногами лежал изгрызенный мышами ковер, на окнах висели остатки штор. Стекла, скорее всего, уцелели, потому что уличный шум сюда почти не доносился. Быть может, окна были забиты досками. Просто поразительно, до чего здесь тихо, душно, затхло.., мертво...
"Даже мышь не пробежит", - подумал Перигрин и тут же услышал быстрый топоток. Что-то метнулось из-под самых ног. К собственному удивлению, Перигрин судорожно вздрогнул, затем усмехнулся, потопал ногами - и едва не задохнулся в поднявшемся облаке пыли.
Отряхнувшись, он двинулся к бару. Из глубокой тени возник человек без лица и направился ему навстречу. Перигрин кашлянул и остановился... Человек тоже застыл на месте. Сердце Перигрина гулко стукнуло несколько раз, прежде чем он узнал в привидении самого себя.
Задняя стенка бара была зеркальная.
Перигрин недавно бросил курить. Окажись сейчас при нем сигарета, он бы затянулся всласть, но сигареты не было. Перигрин сделал попытку насвистеть какой-то мотивчик, однако немой сумрак словно отталкивал от себя всякий звук, так что мистер Джей умолк, пересек фойе и через ближайшую дверь вошел в зрительный зал.
Первое впечатление было ошеломляющим. Перигрин совсем забыл о бомбежках, и потому столб солнечного света, падающий из пролома в крыше театра, буквально ослепил его. Полное впечатление, будто в угольно-черной ночи вспыхнул военный прожектор и безошибочно засек на пустой сцене искомую цель, - потому что в самом центре мягкого солнечного круга стояло сломанное кресло, которое словно до сих пор ждало кого-то из актеров труппы мистера Руби. За креслом темнело пятно, как будто там по небрежности опрокинули банку краски. Перигрину понадобилось несколько секунд, чтобы понять: это та самая дыра, о которой говорил клерк. Световой столб мешал разглядеть ее.
На фоне этого единственного сияющего светом места остальная часть зала казалась черной. Впрочем, было ясно, что зал имеет классическую подковообразную форму и рассчитан примерно на пять сотен зрителей. Перигрин разглядел ряды стульев с прикрепленными к спинкам металлическими номерками и четыре ложи. Над просцениумом петлей свешивалась бахрома - все, что осталось от занавеса.
Перигрин прошелся вдоль круга, зашел в директорскую ложу и сразу попятился от смрада, потом открыл дверцу в стене и очутился на ведущей на сцену железной лестнице, по которой осторожно спустился. Даже эти железные ступеньки были так густо покрыты пылью, что лишь слегка постанывали, когда он ступал на них.
Итак, вот он и на сцене, как и подобает человеку театра. Перигрин сразу почувствовал себя гораздо увереннее. У него поднялось настроение, словно само право войти в театр наделило его особой властью. Он пристально вгляделся в столб света, где кружились, метались и плавали мириады взвихренных им пылинок, вступил в этот столб, постоял перед сломанным креслом и повернулся лицом к зрительному залу. Зачарованный, полуослепленный диковинным эффектом освещения, Перигрин увидел перед собой марево, заполненное поклонниками мистера Руби. Бобровые воротники, шляпки, шали, длинные пальто, шелест программок. Ряды ближних дисков - лиц.
"О, как дивно!" - подумал Перигрин и, чтобы лучше охватить все это взглядом, сделал шаг назад.
***
Неприятно неожиданное падение даже с высоты одной ступеньки. Но обрушиться, как это сделал Перигрин, во весь рост да еще на всю длину рук в яму с холодной, вонючей водой чудовищно, кошмарно, почти смертельно. В первую секунду мистер Джей ощутил лишь физическую боль. Он поднял глаза на столб света, в котором бешено крутились пылинки, почувствовал, как его пальцы в перчатках скользят по дереву, и ухватился покрепче. Зловонная ледяная вода плескалась у самого подбородка. Он висел на вытянутых руках.
"Боже милосердный, - взмолился Перигрин, - не дай мне захлебнуться в этой невыразимой мерзости! Сохрани мне жизнь!"
Руки, разумеется, не смогли бы выдержать его вес - одиннадцать стоунов, значит, его удерживает на поверхности жидкость, в которую он упал. А где она собралась? В гардеробе, который превратился в отстойную яму? Лучше не гадать. Лучше проверить.
Перигрин подвигал ногами, и смрадные волны заколыхались едва не у самого рта. Ничего твердого нащупать не удалось. Мистер Джей спросил себя, сколько времени ему удастся провисеть вот так, и в сознании всплыла строчка: "Сколько времени человек пролежит в земле, пока не сгниет?" <Шекспир, "Гамлет", V акт. Здесь и далее цитаты в пер М. Лозинского>.
Что же все-таки делать? Выпрыгнуть на манер лягушки? Пожалуй, стоит попробовать, чтобы хоть ухватиться покрепче. Перигрин подогнул ноги, с силой отжал их и одновременно ухватился за край сцены. На миг ему показалось, что попытка удалась, однако ладони соскользнули из-за перчаток, и он снова повис на одних пальцах. Да, влип он основательно, ничего не скажешь. Клерк? Если ему удастся провисеть достаточно долго, не появится ли кто-нибудь из конторы, чтобы поинтересоваться, почему он не вернул ключи? А когда? Когда?! Господи, ну почему он спровадил этого человека с масленкой, Джоббинса? А если закричать? Быть может, где-то есть выбитое окно, через которое в здание залезают бродяги? Перигрин набрал в грудь воздуха и, приобретя таким образом дополнительную плавучесть, приподнялся над водой.
- Эй! Эй! Джоббинс!
Голос прозвучал глухо, придушенно. Выдохнув, Перигрин погрузился до прежнего уровня. Он провисел так целую вечность и, наконец, почувствовал, что тело выходит из подчинения. Надо что-то делать. Немедленно. Еще раз попробовать выпрыгнуть? Если бы найти хоть какую-то твердую опору!.. А вдруг его ноги болтаются всего в нескольких дюймах от дна? И что, собственно говоря, является дном? Пол гардероба? Переход под сценой? Днище люка? Перигрин сильнее вытянул ноги, но так ни во что и не уперся. Вода поднялась до самого рта. Он подогнул ноги, резко выпрямил и толкнулся вверх. Перед ним мелькнул зрительный зал. Только бы положить на край локти! Нет, сорвалось.
Однако в то самое мгновение, когда перед глазами Перигрина возник зрительный зал, до его ушей долетел знакомый протяжный звук. В последнюю долю секунды он увидел.., луч света? И услышал.., чей-то кашель?
- Эй! - заорал Перигрин. - Сюда! Скорей! Помогите!
Он снова висел на одних пальцах, но в здании совершенно точно появился человек. Доносились его шаги, приглушенные рваным ковром.
- Сюда! Сюда! На сцену! Шаги стихли.
- Вы слышите?! Ради Бога, поднимитесь на сцену! Скорее! Я упал в люк, я тону! Почему вы молчите?!
Снова звук шагов, потом где-то неподалеку скрипнула дверь. Перигрин предположил, что это дверь ближайшей ложи. Шаги приближались... Вот они уже на сцене... Сейчас. Еще чуть-чуть.
- Кто вы? - спросил Перигрин, запрокидывая голову, чтобы лучше видеть отверстие люка. - Загляните сюда, в дыру. Видите мои руки? Я в перчатках, не наступите на пальцы. Помогите мне выбраться!
Он почувствовал, как его схватили за запястья. В ту же секунду на фоне светового столба силуэтом возникли мужские плечи и голова в шляпе. Черч лица Перигрин различить не мог.
- Мне много не надо, - быстро проговорил он, выбивая дробь зубами. Только потяните, и я выберусь.
Голова в шляпе исчезла из поля его зрения. Долгожданный спаситель перехватил поудобнее руки и только после этого наконец произнес первые слова:
- Вот так. Ну, давайте!
Перигрин оттолкнулся по-лягушачьи, почувствовал рывок вверх, упал животом на край люка и выполз на сцену к ногам человека, различив только дорогие ботинки, острые края брюк и подол отличного пальто. Он дрожал с головы до ног.
- Спасибо... Я вам несказанно благодарен. Боже, какой смрад! - бормотал Перигрин, поднимаясь на ноги.
Его спасителю было лет пятьдесят. Теперь Перигрин смог разглядеть его лицо, оно было очень бледное. На голове у человека оказался котелок, а его одежду без всяких натяжек можно было назвать безукоризненной.
- Полагаю, вы мистер Перигрин Джей? - осведомился спаситель ровным, вежливым и невыразительным голосом хорошо воспитанного человека.
- Да, я... Я?
- Мне сообщили о вас в агентстве по недвижимости. Вам необходимо принять ванну и переодеться. Моя машина на улице.
- Извините, сэр, но в таком виде я не могу сесть ни в чью машину, - стуча зубами, сказал Перигрин. - Вы чрезвычайно любезны, но...
- Подождите минуту. Или нет. Пойдемте в фойе. Перигрин, подчиняясь повелительному жесту, прошел вперед, его спаситель за ним. С мистера Джея стекала вонючая жидкость: она капала с кончиков перчаток, чавкала и хлюпала в башмаках. Таким порядком они прошли через ложу, коридор и очутились в фойе.
- Подождите, пожалуйста, здесь. Я сейчас вернусь, - распорядился безукоризненно одетый человек.
Он вышел на улицу, оставив дверь открытой. Перед порталом театра на Причальной набережной стоял "даймлер" с шофером. Чтобы хоть чуть-чуть согреться, Перигрин принялся прыгать и хлопать себя руками. С него летели брызги, на промокшую одежду садилась взбудораженная пыль. Спаситель вернулся вместе с шофером, который нес шерстяной плед и тяжелый макинтош.
- Все снимите, наденьте вот это и обернитесь пледом, - предложил Перигрину незнакомец и приподнял руки так, словно собирался помочь ему раздеться, несмотря на явное отвращение. В то же время его словно тянуло к Перигрину, и тому вдруг показалось, будто его о чем-то просят.
- Позвольте мне...
- Ни в коем случае, сэр.
- Прошу вас...
- Нет-нет.., не нужно.
Незнакомец перестал настаивать и отошел, сложив руки за спиной. Перигрин с удивлением заметил, что эти руки дрожат, и подумал: "Господи! Ведь сейчас еще только утро. Лучше бы поскорей раскланяться с великодушным щеголем, но как..."
- Позвольте вам помочь, сэр, - прервал его размышления шофер. - Вы сильно замерзли?
- Я справлюсь сам. Мне бы только ополоснуться...
- Вы обязательно вымоетесь. Оставьте все здесь, сэр, я позабочусь о ваших вещах. Ботинки, наверное, снимать не стоит? Этот плащ вполне сойдет, а плед очень теплый. Ну как, готовы, сэр?
- Мне бы только добраться до такси, тогда избавитесь от ненужных хлопот.
Неизвестный спаситель обернулся и, глядя не в лицо Перигрину, а на его плечо, произнес:
- Идемте, умоляю вас.
Перигрин, чрезвычайно смущенный экстравагантностью выражения, больше не возражал.
Шофер быстро прошел вперед и распахнул дверцы машины. Перигрин увидел, что на полу и на сиденьях разостланы газеты.
- Садитесь, пожалуйста, - сказал спаситель. - Я за вами.
Перигрин прошаркал к машине и забрался на заднее сиденье. Подкладка макинтоша противно липла к телу.
Он поплотнее запахнулся в плед и стиснул челюсти, пытаясь унять дрожь.
- Эй, глядите! Ну и тип! - раздался с улицы голос какого-то мальчишки.
Из проулка появился страж "Фиппс Браса" и уставился на машину. Двое прохожих тоже остановились поглазеть на происходящее.
Шофер запер двери театра сразу, как только его хозяин покинул портал. Затем он принес одежду Перигрина, держа ее в вытянутой руке, забросил в багажник и сел за руль. В следующую секунду они уже катили по набережной.
СМЕРТЬ В ТЕАТРЕ "ДЕЛЬФИН"
Глава 1
МИСТЕР КОНАУКИС
- "Дельфин"? - переспросил клерк. - Ах, "Дельфин"... Да, конечно. Ключи у нас. Вы хотели бы посмотреть?
- Хотел бы, если можно, - буркнул Перигрин Джей и, удивляясь про себя, почему подобные переговоры обычно ведутся в прошедшем времени, добавил:
- Хотел бы и хочу. С вашего разрешения, разумеется.
Клерк скривился - не разберешь, то ли у него тик, то ли нечто вроде улыбки. Он смотрел на Перигрина оценивающим взглядом, как бы взвешивая, заслуживает ли посетитель серьезного отношения.
- Ведь здание продается, не так ли? - сказал Перигрин.
- Само собой, продается, - пренебрежительно подтвердил клерк и принялся перечитывать какой-то документ у себя на столе.
- Так могу я осмотреть его?
- Прямо сейчас?
- Если позволите.
- Ну.., я, право, не знаю, свободен ли у нас кто-нибудь в данный момент... - Клерк хмуро посмотрел на окно, по которому сбегали грязные дождевые струйки.
- Послушайте, "Дельфин" - это старый театр, а я работник театра. Вот моя карточка. Если вы потрудитесь связаться с моими агентами или справиться о моей последней постановке в "Единороге", то узнаете, что я - человек вполне добропорядочный и честный, плодовитый драматург, а кроме того, чертовски хороший директор и вообще обладаю всеми качествами, необходимыми для того, чтобы вы доверили мне на какой-нибудь час ключи от "Дельфина".
Лицо клерка стало непроницаемым.
- О.., конечно... - пробормотал он и потянул к себе через стол карточку Перигрина, словно опасался, что она вдруг улетучится. Затем служащий агентства отключился от окружающей действительности на некоторое время и вернулся к ней уже с определенными выводами.
- Да, сэр. Разумеется, так не принято, мистер.., э-э.., но мы пойдем вам навстречу.
С этими словами клерк повернулся к грязно-белому ящику, на котором, как черные хвостики на утратившем белизну горностае, рядками свисали на гвоздиках ключи.
- "Дельфин"... Да, вот он. - Клерк снял с гвоздика связку ключей и пустил ее поперек стола. - Повернуть, наверное, будет трудновато. Мы, знаете ли, не смазываем замки. Не так уж часто интересуются этим зданием, то есть театром. Давненько он отгремел.
- Четверть века назад, - ответил Перигрин и взял ключи.
- Верно. Я тогда еще мальчишкой был. Но какое зрелище!.. Дорогу вы, наверное, знаете, мистер.., э-э... Джей?
- Да, спасибо.
- Вам спасибо, сэр. - Клерк внезапно впал в почтительный тон, одновременно всем своим видом выражая недоверие к возможности Перигрина как клиента. Ужасная погода сегодня. Вы вернете ключи?
- Непременно, - величественно произнес Перигрин, подражая, сам не зная почему, мистеру Робертсону Хейру.
Он уже взялся за ручку двери, когда клерк окликнул его:
- Да, кстати, мистер.., э-э... Джей. Вы, пожалуйста, хорошенько смотрите себе под ноги, особенно на сцене. Там довольно опасно.
- Спасибо. Я буду осторожен.
- Люк когда-то закрыли, но только это было давно. Сейчас он вроде колодца. - Клерк повертел указательным пальцем в воображаемой дыре. - Да, натуральный колодец. Будьте повнимательнее.
- Хорошо.
- Я.., э-э.., ни за что не ручаюсь. Туда, знаете ли, бродяги залезают. Один даже умер с год назад.
- Серьезно?
- Да, но такое вряд ли повторится.
- Надеюсь.
- От нас тут ничего не зависит, - добавил клерк словно бы в свое оправдание. - Понятия не имею, как они туда пробираются. Через разбитое окно или еще как-то. Сами понимаете, за всем не уследишь.
- Да уж, - согласился Перигрин и вышел.
На Причальной набережной на него стеной обрушился дождь. Струи хлестали по тротуару, колотили в двери и окна и так барабанили по зонтику мистера Джея, словно вознамерились пробить его насквозь. Перигрин выставил зонт перед собой; из-под его зубчатого, унизанного каплями края возникла, как на экране при не до конца поднятом занавесе, Темза во время отлива, покрытая дождевыми пузырями и рябью.
На улице было не много народу. Изредка проносились грузовики, натужно завывая на подъеме. Выстроились в ряд дома непонятного назначения - не то склады, не то портовые конторы. Дальше маячил синий фонарь участка речной полиции. Джей миновал дверь с четкой надписью: "Лондонский порт" и еще одну с вывеской старинного образца: "Компания по сопровождению и обслуживанию речных судов. Оплата простоев. Причальный сбор. Справки".
Улочка резко свернула налево и пошла вдоль реки. Перигрин поднял зонтик, который взмыл, словно занавес театра, открывая взгляду здание "Дельфина". В ту же минуту дождь прекратился, словно по волшебству.
Даже солнце выглянуло. Оно бережно омыло своими лучами старый театр, будто хотело привлечь к нему и без того напряженное внимание Перигрина. Впрочем, виднелось отсюда лишь железное кружево на вершине башенки. Перигрин поспешил вперед, миновал паб "Друг причала", затем бомбоубежище, и наконец перед ним предстал израненный "Дельфин".
В лучшие дни, лет сто назад, морякам, матросам с барж, корабельным торговцам и агентам, продубленным солью морским волкам и речным салагам стоило, должно быть, лишь поднять глаза, чтобы увидеть "Дельфин", трепет его флага на ветру, полюбоваться кудрявыми, искусно позолоченными кариатидами с трогательно торчащими сосками на округлых грудях. А мистер Адольфус Руби - тот самый мистер Руби! - стоял на этой вот набережной, засунув большие пальцы в проймы жилета, с сигарой в углу рта и в лихо сдвинутой набок шляпе, устремив взор на свое детище - дворец утонченных и оригинальных развлечений.
"А теперь, - почти простонал Перигрин, - здесь стою всего лишь я, и башмаки у меня не лакированные, в отличие от башмаков мистера Руби, и слепые глаза кариатид отвечают мне абсолютно пустым взглядом".
Тем не менее, кариатиды пока еще оставались на своих местах: по две с каждой стороны портала. Их фигуры благопристойно сходили у талии на нет, исчезая в пышных завитках. Покрытые копотью руки и головы поддерживали красивый балкон с ажурной решеткой и, если не обращать внимания на незначительные пустоты в растительном орнаменте, были в довольно приличном состоянии. Услужливое воображение Перигрина быстренько убрало всю грязь и сажу, а затем явило ему над портиком раззолоченную надпись: "Театр Дельфин", которую подпирали носами вставшие на хвосты китообразные существа.
Минуту или две мистер Джей разглядывал театр с противоположной стороны улицы. Яркое солнце играло на поверхности реки, на баржах и мокрых крышах; камни мостовой перед театром начали куриться тонким паром. Громко хлопая крыльями, взмыла в небо стая чаек, издалека донесся гудок баржи.
Перигрин пересек мокрую от недавнего дождя набережную и оказался под портиком.
Тот был залеплен старыми афишами, среди которых выделялось объявление агентства о продаже; впрочем, и оно висело здесь, видимо, уже давно. На оборванном и выцветшем листке различить можно было лишь несколько слов: "Удобное с коммерческой точки зрения местоположение..."
"Коли так, - подумал Перигрин, - то почему здание до сих пор не продано? Почему не нашлось достаточно предприимчивого коммерсанта, чтобы завладеть выгодным местом, отправив "Дельфин" в небытие?"
Были здесь и другие побуревшие блеклые объявления. "Сенсационное..." вещало одно из них, но все прочие слова исчезли, и приходилось лишь гадать, что это за сенсация некогда была обещана. На створке двери было выведено мелом: "Идите...", однако чья-то рука стерла продолжение, дописав пару слов более или менее предсказуемого характера. Все это производило чрезвычайно гнетущее впечатление.
Но когда мистер Джей подошел вплотную к дверям, он заметил на фасаде здания обрывок афиши, которая сохранилась благодаря тому, что была наклеена очень высоко и в хорошо защищенном от непогоды месте. Именно такие афиши бережно хранят истинные театралы, а кенсингтонские художественные магазины с успехом пускают на абажуры.
"СВАДЬБА ПОПРОШАЙКИ"
По настоятельным требованиям! мистер Адольфус Руби представляет возобновленную поста...
Остальное стерлось.
Когда же, размышлял Перигрин, эти самые настоятельные требования побудили мистера Руби действовать? В восьмидесятых? Известно, что мистер Руби успел прожить добрый десяток лет уже в этом столетии, а в зените своей славы купил, преобразил и украсил "Дельфин", снабдив его лепниной, кариатидами, вставшими на хвосты дельфинами, рогом изобилия и позолотой на розовом фоне, что только подчеркнуло старинную сдержанную элегантность ажурных решеток и неброских стен. Когда ,же он произвел эти изменения? И продал ли он "Дельфин", когда дела пошли под уклон, а если да, то кому? Говорили, что к началу Второй мировой войны это здание использовали как склад торговцы старьем. Кто теперь владеет этим земельным участком? Перигрин стоял перед главным входом лицом к лицу с большим, кладбищенского типа замком. Сложностей с подбором ключа у него не возникло: последний был достаточно велик, чтобы висеть на поясе у какого-то типичного для постановок мистера Руби тюремщика. Ключ вошел в предназначенную для него скважину, однако поворачиваться решительно отказался. Как это я не догадался, пожалел Перигрин, потребовать у клерка масленку? Некоторое время он безуспешно боролся с замком, но тут у него за спиной раздался чей-то голос:
- В собственность приобрели, кэп?
Перигрин обернулся и увидел перед собой человека в ярко-голубой куртке и фуражке с козырьком, как у моряка. Это был мужчина средних лет с голубыми, под цвет куртки, глазами и нахально-невозмутимым видом.
- Надо бы подфуркать, - хриплым голосом посоветовал незнакомец.
Перигрин уставился на него, приоткрыв рот.
- Смазать, говорю, надо, кэп, - пояснил человек.
- А. Да, не помешало бы.
- Что стряслось? Зачем сюда ломиться?
- Просто хочу осмотреть здание, - проговорил Перигрин. - А, черт, придется идти через служебный вход.
- Дайте-ка сначала я попробую его уговорить. Перигрин отступил, и человек склонился над замком. Сперва осторожно, а потом с нажимом попытался повернуть ключ, наконец сдался и хрипло выдохнул:
- Безнадежно. Я сейчас.
С этими словами непрошеный помощник быстро пересек улицу и исчез между двумя низкими строениями в проулке, который, похоже, круто спускался к реке.
"Проклятье! - ругнулся Перигрин. - Он унес ключ!" По Причальной набережной мимо театра прогрохотали два огромных, до отказа набитых грузовика. Запертые парадные двери театра затряслись и жалобно задребезжали. На плечо Перигрину упал кусочек штукатурки.
"Дом медленно умирает, - промелькнула у него паническая мысль. - Еще немного, и "Дельфин" погибнет от тряски".
Когда второй грузовик проехал, на другой стороне улицы возник незнакомец с жестянкой в одной руке и ключом в другой. Он неторопливо пересек мостовую и подошел ко входу в "Дельфин".
- Я вам чрезвычайно признателен, - произнес мистер Джей.
- Не извольте беспокоиться, ваше королевское величество, - весело отозвался человек, смазал замок и, после некоторых усилий, повернул ключ.
- Блеск! - прокомментировал он свои действия, затем нажал на ручку двери. Язычок громко щелкнул, и дверь, повинуясь толчку, слегка приоткрылась.
- П-р-р-рошу! - незнакомец сделал шаг в сторону. - Долг зовет, как сказал один каторжник, поднимаясь на галеру.
- Минуточку, - сказал Перигрин, роясь в кармане. - Вот. Выпейте за мое здоровье.
С этими словами он сунул человеку в ладонь три полукроны.
- От этого, мистер, я никогда не отказываюсь. Благодарствуйте. Всего наилучшего.
Перигрину не терпелось войти, но его смущало присутствие незнакомца, который не скрывал любопытства и был не прочь навязаться в сопровождающие, тогда как мистеру Джею хотелось остаться с "Дельфином" наедине.
- Вы работаете где-то поблизости? - спросил он.
- У "Дан Карби и Фиппс Брас". Лекарства и прочее. Джоббинс моя фамилия. Сторож я, а раньше в грузчиках состоял, только это не понравилось моей пояснице. Ну, бывайте, сэр. Надеюсь, старые призраки встретят вас вежливо и скучать не дадут. Удачи вам.
- До свидания, и еще раз спасибо. Дверь с протяжным стоном распахнулась, и Перигрин вступил в "Дельфин".
***
Окна не были заколочены и потому, несмотря на осевшую на стеклах грязь, пропускали в фойе достаточно света, чтобы видеть предметы вполне отчетливо. Фойе оказалось неожиданно большим. С двух сторон вверх, в темноту, уходили витые лестницы с красивейшими ажурными решетками. На заднем плане в глубокой тени скрывались коридоры, ведущие скорее всего к ложам бенуара. Вход в партер, вероятно, где-то снаружи.
Справа от Перигрина находилась коробка театральной кассы, отделанная в стиле рококо. Никаких сомнений, что ее придумал лично мистер Руби. Над окошечком парили толстощекие херувимы с таким выражением, словно они до сих пор ведут счет проданным билетам. На изящном резном пьедестале едва виднелся в сумраке мраморный бюст Шекспира. Панели грязных стен сохранили былую элегантность и остатки позолоты на розовом фоне.
Потолок высоко вздымался над головой Перигрина. Полукруглая балюстрада первого яруса, тоже с ажурной решеткой, выдавалась примерно над половиной пространства партера. Перигрин поднял глаза и вообразил, что различает в темноте люстру. Отвратительно воняло крысами, гнилью, затхлой пылью и, похоже, неизбежными следами пребывания бродяг, о которых говорил клерк. Но как же хороша была в свое время эта ранневикторианская элегантность - даже с нелепыми ухищрениями фантазии мистера Руби, и как мало она повреждена!
Перигрин направился к правой лестнице и обнаружил две таблички: "Гардероб" и "Парижский бар". К обеим надписям неизвестный художник добавил руки с указующим перстом, схваченные кружевными манжетами вокруг запястий. Куда сначала: наверх или в ложи? Наверх.
Перигрин двинулся вдоль грязных выщербленных панелей, невольно отметил изящную легкость разделяющего их лепного орнамента, провел было пальцем по железным перилам, но тут же отдернул руку, соприкоснувшись с толстым слоем невидимой пыли. Открылось круглое фойе. Лестницы вливались в него с обеих сторон, точнее, не совсем в него, они вели на балкон с ажурной решеткой, который нависал над нижним фойе. Чтобы подняться чуть выше, следовало преодолеть еще три невысокие ступени. Всю эту конструкцию поддерживали стройные железные колонны.
На верхнем ярусе было гораздо темнее. Перигрину лишь с трудом удалось догадаться, где именно размещался "Парижский бар". Полки, как ни странно, еще сохранились, но стойка исчезла бесследно. Наверное, она представляла собой хороший кусок красного дерева, который стоило украсть. Под ногами лежал изгрызенный мышами ковер, на окнах висели остатки штор. Стекла, скорее всего, уцелели, потому что уличный шум сюда почти не доносился. Быть может, окна были забиты досками. Просто поразительно, до чего здесь тихо, душно, затхло.., мертво...
"Даже мышь не пробежит", - подумал Перигрин и тут же услышал быстрый топоток. Что-то метнулось из-под самых ног. К собственному удивлению, Перигрин судорожно вздрогнул, затем усмехнулся, потопал ногами - и едва не задохнулся в поднявшемся облаке пыли.
Отряхнувшись, он двинулся к бару. Из глубокой тени возник человек без лица и направился ему навстречу. Перигрин кашлянул и остановился... Человек тоже застыл на месте. Сердце Перигрина гулко стукнуло несколько раз, прежде чем он узнал в привидении самого себя.
Задняя стенка бара была зеркальная.
Перигрин недавно бросил курить. Окажись сейчас при нем сигарета, он бы затянулся всласть, но сигареты не было. Перигрин сделал попытку насвистеть какой-то мотивчик, однако немой сумрак словно отталкивал от себя всякий звук, так что мистер Джей умолк, пересек фойе и через ближайшую дверь вошел в зрительный зал.
Первое впечатление было ошеломляющим. Перигрин совсем забыл о бомбежках, и потому столб солнечного света, падающий из пролома в крыше театра, буквально ослепил его. Полное впечатление, будто в угольно-черной ночи вспыхнул военный прожектор и безошибочно засек на пустой сцене искомую цель, - потому что в самом центре мягкого солнечного круга стояло сломанное кресло, которое словно до сих пор ждало кого-то из актеров труппы мистера Руби. За креслом темнело пятно, как будто там по небрежности опрокинули банку краски. Перигрину понадобилось несколько секунд, чтобы понять: это та самая дыра, о которой говорил клерк. Световой столб мешал разглядеть ее.
На фоне этого единственного сияющего светом места остальная часть зала казалась черной. Впрочем, было ясно, что зал имеет классическую подковообразную форму и рассчитан примерно на пять сотен зрителей. Перигрин разглядел ряды стульев с прикрепленными к спинкам металлическими номерками и четыре ложи. Над просцениумом петлей свешивалась бахрома - все, что осталось от занавеса.
Перигрин прошелся вдоль круга, зашел в директорскую ложу и сразу попятился от смрада, потом открыл дверцу в стене и очутился на ведущей на сцену железной лестнице, по которой осторожно спустился. Даже эти железные ступеньки были так густо покрыты пылью, что лишь слегка постанывали, когда он ступал на них.
Итак, вот он и на сцене, как и подобает человеку театра. Перигрин сразу почувствовал себя гораздо увереннее. У него поднялось настроение, словно само право войти в театр наделило его особой властью. Он пристально вгляделся в столб света, где кружились, метались и плавали мириады взвихренных им пылинок, вступил в этот столб, постоял перед сломанным креслом и повернулся лицом к зрительному залу. Зачарованный, полуослепленный диковинным эффектом освещения, Перигрин увидел перед собой марево, заполненное поклонниками мистера Руби. Бобровые воротники, шляпки, шали, длинные пальто, шелест программок. Ряды ближних дисков - лиц.
"О, как дивно!" - подумал Перигрин и, чтобы лучше охватить все это взглядом, сделал шаг назад.
***
Неприятно неожиданное падение даже с высоты одной ступеньки. Но обрушиться, как это сделал Перигрин, во весь рост да еще на всю длину рук в яму с холодной, вонючей водой чудовищно, кошмарно, почти смертельно. В первую секунду мистер Джей ощутил лишь физическую боль. Он поднял глаза на столб света, в котором бешено крутились пылинки, почувствовал, как его пальцы в перчатках скользят по дереву, и ухватился покрепче. Зловонная ледяная вода плескалась у самого подбородка. Он висел на вытянутых руках.
"Боже милосердный, - взмолился Перигрин, - не дай мне захлебнуться в этой невыразимой мерзости! Сохрани мне жизнь!"
Руки, разумеется, не смогли бы выдержать его вес - одиннадцать стоунов, значит, его удерживает на поверхности жидкость, в которую он упал. А где она собралась? В гардеробе, который превратился в отстойную яму? Лучше не гадать. Лучше проверить.
Перигрин подвигал ногами, и смрадные волны заколыхались едва не у самого рта. Ничего твердого нащупать не удалось. Мистер Джей спросил себя, сколько времени ему удастся провисеть вот так, и в сознании всплыла строчка: "Сколько времени человек пролежит в земле, пока не сгниет?" <Шекспир, "Гамлет", V акт. Здесь и далее цитаты в пер М. Лозинского>.
Что же все-таки делать? Выпрыгнуть на манер лягушки? Пожалуй, стоит попробовать, чтобы хоть ухватиться покрепче. Перигрин подогнул ноги, с силой отжал их и одновременно ухватился за край сцены. На миг ему показалось, что попытка удалась, однако ладони соскользнули из-за перчаток, и он снова повис на одних пальцах. Да, влип он основательно, ничего не скажешь. Клерк? Если ему удастся провисеть достаточно долго, не появится ли кто-нибудь из конторы, чтобы поинтересоваться, почему он не вернул ключи? А когда? Когда?! Господи, ну почему он спровадил этого человека с масленкой, Джоббинса? А если закричать? Быть может, где-то есть выбитое окно, через которое в здание залезают бродяги? Перигрин набрал в грудь воздуха и, приобретя таким образом дополнительную плавучесть, приподнялся над водой.
- Эй! Эй! Джоббинс!
Голос прозвучал глухо, придушенно. Выдохнув, Перигрин погрузился до прежнего уровня. Он провисел так целую вечность и, наконец, почувствовал, что тело выходит из подчинения. Надо что-то делать. Немедленно. Еще раз попробовать выпрыгнуть? Если бы найти хоть какую-то твердую опору!.. А вдруг его ноги болтаются всего в нескольких дюймах от дна? И что, собственно говоря, является дном? Пол гардероба? Переход под сценой? Днище люка? Перигрин сильнее вытянул ноги, но так ни во что и не уперся. Вода поднялась до самого рта. Он подогнул ноги, резко выпрямил и толкнулся вверх. Перед ним мелькнул зрительный зал. Только бы положить на край локти! Нет, сорвалось.
Однако в то самое мгновение, когда перед глазами Перигрина возник зрительный зал, до его ушей долетел знакомый протяжный звук. В последнюю долю секунды он увидел.., луч света? И услышал.., чей-то кашель?
- Эй! - заорал Перигрин. - Сюда! Скорей! Помогите!
Он снова висел на одних пальцах, но в здании совершенно точно появился человек. Доносились его шаги, приглушенные рваным ковром.
- Сюда! Сюда! На сцену! Шаги стихли.
- Вы слышите?! Ради Бога, поднимитесь на сцену! Скорее! Я упал в люк, я тону! Почему вы молчите?!
Снова звук шагов, потом где-то неподалеку скрипнула дверь. Перигрин предположил, что это дверь ближайшей ложи. Шаги приближались... Вот они уже на сцене... Сейчас. Еще чуть-чуть.
- Кто вы? - спросил Перигрин, запрокидывая голову, чтобы лучше видеть отверстие люка. - Загляните сюда, в дыру. Видите мои руки? Я в перчатках, не наступите на пальцы. Помогите мне выбраться!
Он почувствовал, как его схватили за запястья. В ту же секунду на фоне светового столба силуэтом возникли мужские плечи и голова в шляпе. Черч лица Перигрин различить не мог.
- Мне много не надо, - быстро проговорил он, выбивая дробь зубами. Только потяните, и я выберусь.
Голова в шляпе исчезла из поля его зрения. Долгожданный спаситель перехватил поудобнее руки и только после этого наконец произнес первые слова:
- Вот так. Ну, давайте!
Перигрин оттолкнулся по-лягушачьи, почувствовал рывок вверх, упал животом на край люка и выполз на сцену к ногам человека, различив только дорогие ботинки, острые края брюк и подол отличного пальто. Он дрожал с головы до ног.
- Спасибо... Я вам несказанно благодарен. Боже, какой смрад! - бормотал Перигрин, поднимаясь на ноги.
Его спасителю было лет пятьдесят. Теперь Перигрин смог разглядеть его лицо, оно было очень бледное. На голове у человека оказался котелок, а его одежду без всяких натяжек можно было назвать безукоризненной.
- Полагаю, вы мистер Перигрин Джей? - осведомился спаситель ровным, вежливым и невыразительным голосом хорошо воспитанного человека.
- Да, я... Я?
- Мне сообщили о вас в агентстве по недвижимости. Вам необходимо принять ванну и переодеться. Моя машина на улице.
- Извините, сэр, но в таком виде я не могу сесть ни в чью машину, - стуча зубами, сказал Перигрин. - Вы чрезвычайно любезны, но...
- Подождите минуту. Или нет. Пойдемте в фойе. Перигрин, подчиняясь повелительному жесту, прошел вперед, его спаситель за ним. С мистера Джея стекала вонючая жидкость: она капала с кончиков перчаток, чавкала и хлюпала в башмаках. Таким порядком они прошли через ложу, коридор и очутились в фойе.
- Подождите, пожалуйста, здесь. Я сейчас вернусь, - распорядился безукоризненно одетый человек.
Он вышел на улицу, оставив дверь открытой. Перед порталом театра на Причальной набережной стоял "даймлер" с шофером. Чтобы хоть чуть-чуть согреться, Перигрин принялся прыгать и хлопать себя руками. С него летели брызги, на промокшую одежду садилась взбудораженная пыль. Спаситель вернулся вместе с шофером, который нес шерстяной плед и тяжелый макинтош.
- Все снимите, наденьте вот это и обернитесь пледом, - предложил Перигрину незнакомец и приподнял руки так, словно собирался помочь ему раздеться, несмотря на явное отвращение. В то же время его словно тянуло к Перигрину, и тому вдруг показалось, будто его о чем-то просят.
- Позвольте мне...
- Ни в коем случае, сэр.
- Прошу вас...
- Нет-нет.., не нужно.
Незнакомец перестал настаивать и отошел, сложив руки за спиной. Перигрин с удивлением заметил, что эти руки дрожат, и подумал: "Господи! Ведь сейчас еще только утро. Лучше бы поскорей раскланяться с великодушным щеголем, но как..."
- Позвольте вам помочь, сэр, - прервал его размышления шофер. - Вы сильно замерзли?
- Я справлюсь сам. Мне бы только ополоснуться...
- Вы обязательно вымоетесь. Оставьте все здесь, сэр, я позабочусь о ваших вещах. Ботинки, наверное, снимать не стоит? Этот плащ вполне сойдет, а плед очень теплый. Ну как, готовы, сэр?
- Мне бы только добраться до такси, тогда избавитесь от ненужных хлопот.
Неизвестный спаситель обернулся и, глядя не в лицо Перигрину, а на его плечо, произнес:
- Идемте, умоляю вас.
Перигрин, чрезвычайно смущенный экстравагантностью выражения, больше не возражал.
Шофер быстро прошел вперед и распахнул дверцы машины. Перигрин увидел, что на полу и на сиденьях разостланы газеты.
- Садитесь, пожалуйста, - сказал спаситель. - Я за вами.
Перигрин прошаркал к машине и забрался на заднее сиденье. Подкладка макинтоша противно липла к телу.
Он поплотнее запахнулся в плед и стиснул челюсти, пытаясь унять дрожь.
- Эй, глядите! Ну и тип! - раздался с улицы голос какого-то мальчишки.
Из проулка появился страж "Фиппс Браса" и уставился на машину. Двое прохожих тоже остановились поглазеть на происходящее.
Шофер запер двери театра сразу, как только его хозяин покинул портал. Затем он принес одежду Перигрина, держа ее в вытянутой руке, забросил в багажник и сел за руль. В следующую секунду они уже катили по набережной.