Маршалл Паола. Королевское предложение

   Мальчик тоже заметил Джесса и уже бежал к нему.
   – Какое счастье, что вы здесь, – проговорил он, с трудом переводя дыхание. – Я уже думал, придется бежать за помощью на ферму. – Он схватил Джесса за полу сюртука. – Пошли скорее. Джорджи бросилась в речку спасать девочку. Она ее вытащила, но сама вся мокрая и ногу подвернула. Говорит, чтоб я не беспокоился, она справится, но я не послушался, потому что ей нужна помощь. Сюда, сэр, сюда, – повторял Гас, таща Джесса за собой.
   Значит, у Джорджи Херрон проблемы. Дай бог, чтобы не было ничего серьезного. Гас – не самый надежный свидетель, хотя в здравом смысле ему не откажешь.
   Но как это похоже на миссис Джорджи – броситься в речку, пусть мелкую, спасать тонущего ребенка! Джесс и вообразить не мог, чтобы подобное сделала женственная Каро. С другой стороны, Каро никогда не стала бы бродить по полям с двумя детьми.
   Джорджи сидела на берегу в прилипшей к телу рубашке, качая на коленях и стараясь успокоить совершенно мокрого, плачущего навзрыд ребенка.
   Она прошла всего несколько метров от того места, где вытащила девочку, но идти дальше не давала боль в лодыжке, пришлось присесть передохнуть.
   Вдруг из-за излучины реки показались Гас с Джессом. Сердце у нее упало: ну надо же, какое невезение! Можно представить, как она выглядит, ну просто мокрая крыса: девочка ушла под воду, пришлось нырять, чтобы достать ее со дна, а когда та слишком крепко вцепилась в нее, Джорджи потеряла равновесие и упала в воду, подвернув при этом лодыжку.
   У Фица теперь есть повод прочесть лекцию, как следует себя вести молодой леди. Джорджи попыталась встать, чтобы поздороваться с ним, правда, с плачущим ребенком на руках сделать это было трудно.
   Но она все же заставила себя подняться и тут же услышала недовольный рык:
   – Вы что же это делаете? Сейчас же сядьте!
   – О, Фиц! Я так и думала, что вы с места в карьер начнете меня ругать.
   – Конечно, – подтвердил Джесс, пропустив мимо ушей слово «Фиц». Если она способна огрызаться, значит, дела не так уж плохи. – Как же вас не ругать, если вы ходите бог знает куда и делаете бог знает что!
   – Господи боже мой, Фиц! – вознегодовала Джорджи. – По-вашему, я должна была оставить ребенка тонуть, а сама упасть в обморок от столь тяжкого зрелища?!
   – Нет, – уверил ее Джесс. – Позвольте осмотреть вашу лодыжку и ребенка… А где Энни? Уж не потеряли ли вы ее?
   – Энни с нами не было – она не захотела идти так далеко.
   – Молодец, – серьезно сказал Джесс. – Она уже понимает, как подобает вести себя женщине. Снимайте носок. Кстати, кто дал вам право называть меня Фицем?
   – Тот, кто управляет нашими жизнями, хотя, когда речь заходит о женщинах, у него опускаются руки.
   Джесс прыснул. Гас, пытавшийся успокоить плачущую девочку, удивленно посмотрел на него. Чего он смеется, когда Джорджи дрожит от холода?
   – Джорджи очень смелая, – сказал он с некоторой укоризной, адресованной, естественно, Джессу. – Вы не должны ее осуждать.
   – Ничего страшного, – заключил Джесс, – небольшое растяжение. Я оставил коня неподалеку, позвольте отнести вас туда на руках. Гас поведет коня под уздцы, а я понесу девочку. Чья она?
   – Не знаю. Вижу ее впервые. Нести меня не надо, я сама дойду.
   – Вы – непослушный ребенок, – сказал с улыбкой Джесс, беря ее на руки.
   – Ребенок! Да я замужняя женщина, вернее, уже вдова. Будьте поуважительнее со мной.
   Джорджи произнесла это со смехом, блеснув глазами на Фица. Черт побери, он, кажется, начинает привыкать к этому имени. Он легонько прижал к груди эту пушинку в мокром сапоге (другой она утопила) и бриджах и только теперь почувствовал, что она вся дрожит.
   Он усадил свою ношу на траву и снял сюртук.
   – Наденьте, а то простудитесь.
   – Не надо, – проговорила Джорджи, разглядывая его великолепную сорочку на столь же великолепном торсе. – Я вам его испорчу.
   – Надевайте, – приказал Джесс и, подсаживая Джорджи в седло, заметил одобрительно: – Очень кстати, что вы в бриджах… – Помолчав немного, сообщил: – Если карта не врет, мы недалеко от Памфрет-холла. Когда приедем, примите горячую ванну, закутайтесь во что-нибудь теплое и немножко полежите.
   – Приказы, приказы, сплошные приказы. Кем вы были, Фиц, в другой жизни? Армейским офицером?
   Что-то в его лице дрогнуло, и Джорджи радостно воскликнула:
   – Я угадала!
   – Вы хитрая лиса, которую я имел несчастье встретить на своем пути, – вкрадчиво сказал он и вдруг вспомнил, что однажды Бен Вулф говорил нечто похожее своей будущей жене. Джесс улыбнулся, и Джорджи увидела, как его обычно несколько суровое лицо совершенно преобразилось.
   – Каким вы тогда были, Фиц? – спросила она.
   – Обыкновенным, – сухо ответил он. – Все было очень давно, и рассказывать не о чем.
   – Вы тогда, наверное, были совсем молодой. – Гас с восхищением глядел на настоящего солдата. После Ватерлоо такая встреча в провинции была редкостью.
   – Да, мистер Гас. Правда, постарше вас. Но неопытный, совсем зеленый.
   – Зеленый? – переспросила сверху Джорджи. – Вот уж не могу поверить, Фиц!
   – Поверьте, миссис Джорджи. Могу я вас так называть?
   – Если позволите называть вас Фиц.
   – Вы всегда такая… бесшабашная, миссис Джорджи?
   Ответа не последовало. Джесс перехватил поудобнее девочку, которую от усталости сморил сон, и с недоумением посмотрел на Джорджи. Она как будто смутилась и растерянно смотрела в сторону.
   – Хотите знать правду? – заговорила она, наконец. – Тогда мой ответ: нет, не всегда.
   Она не хотела ворошить прошлое, которое ненавидела. Душевный подъем, наполнивший ее при появлении Джесса, сменился ощущением смертельной усталости и холода, от которого не спасал и сюртук Джесса. Джорджи задрожала от озноба.
   Это не ускользнуло от Джесса.
   – Я могу на вас положиться, молодой человек? – обратился он к Гасу. – До вашего дома уже близко, понесите ребенка, а я быстренько довезу вашу тетю, пока она не умерла от холода и потрясения. Как только прискачу в Памфрет-холл, вышлю вам навстречу лакея.
   – Ничего не надо, – тихим голосом возразила Джорджи. – Я не собираюсь терять сознание, хотя мне ужасно холодно.
   – Горячая ванна, – напомнил Джесс. – Чем быстрее вы в ней окажетесь, тем лучше. Я сяду перед вами. Ослабьте поводья, я сяду.
   Она не протестовала, и он понял, что ей действительно нужна помощь. Не говоря больше ни слова, он погнал коня во весь опор.
 
   – Как это похоже на тебя, Джорджи, – с мягкой укоризной проговорила Каро, – кинуться в речку за чьим-то ребенком. Я не говорю, что ты поступила плохо, но это глупо. Послала бы Гаса за помощью.
   – А ребенок тем временем наверняка бы утонул, – возразила Джорджи, к которой дома вернулся прежний задор. – Ты, в самом деле, думаешь, что я могла сидеть на берегу и смотреть, как она там барахтается?
   Каро бросила беспомощный взгляд на Джесса, который с улыбкой слушал этот разговор.
   – Никогда не знаешь, чего от тебя ожидать, Джорджи, – развела руками Каро. – Кто-нибудь хоть знает, чей это ребенок?
   Джесс коснулся руки Джорджи:
   – Идите наверх.
   Мэдж Хани, женщина лет пятидесяти, бывшая няня Джорджи, а теперь ее горничная, спустилась как раз вовремя, чтобы услышать сердитый возглас Джорджи:
   – Опять приказы, Фиц!
   – Ну-ну, мисс Джорджи, – сказала она ласковым голосом. – Вас ждет горячая ванна, сухое белье, постель. Полежите, отдохнете. Пойдемте!
   И она повела ее к лестнице. Джорджи мелодраматическим жестом прижала ладони к вискам.
   – Заговор какой-то! – воскликнула она. – Мэдж, признайтесь, мистер Фицрой подучил вас говорить так? Он твердил мне то же самое всю дорогу.
   – Думаете, лапочка вы моя? Тогда он разумный джентльмен, и лучше делать, как он говорит.
   Джесс еле сдерживал смех. Каро смотрела на него, снисходительно улыбаясь.
   – Мэдж единственная с ней справляется. – И, подумав, добавила: – Скажу дворецкому, пусть принесут какой-нибудь из сюртуков Джона, а то вы простудитесь. И прошу вас выпить горячего чаю.
   Джесс хотел было возразить, но во взгляде ее было столько ласки, что он молча повиновался. Каро продолжала о чем-то говорить, но Джесс перебил ее:
   – Буду очень благодарен, если вы узнаете, не пришел ли Гас.
   – А, вы об этом! – Каро взмахнула рукой. – Дворецкий сказал, что с Гасом и девочкой все в порядке. Теперь придется разыскивать ее родителей. – Каро тяжело вздохнула.
   Джесс сдержался, чтобы не сказать хозяйке дома что-нибудь резкое. К счастью, появился сэр Гарт.
   – Я слышал, моя свояченица отважно сражалась со стихией и вы ее спасли, Фицрой. Что она выкинула на этот раз? – И он рассмеялся.
   Джесс почувствовал желание защитить Джорджи.
   – Ничего неприличного, – серьезно сказал он.
   Сэр Гарт сделал вид, что не заметил осуждения.
   – Как благородно с ее стороны, – проговорил он с улыбкой. – Иного я от нее и не ожидал. Посчастливится тому, кто возьмет ее в жены.
   По самодовольному виду сэра Гарта нетрудно было догадаться, что под этим счастливцем он подразумевает себя. А жаль, подумал Джесс, она заслуживает кого-то получше этого пустоголового фата. Сидеть с ним в одной комнате стало неприятно.
   Джесс ушел, и сэр Гарт с облегчением откинулся на спинку кресла.
   – Интересно, кто из вас ему нравится? – обратился он к сестре. – Ты заметила, как он нахмурился, когда ему показалось, что я насмехаюсь над Джорджи?
   – Ты что! – Каро расхохоталась. – Джорджи ему нравится! Да они же все время ссорятся. Ты бы слышал, как он с ней разговаривает. Как с хулиганкой.
   – Правда? – Сэр Гарт задумался. – Но некоторым такие нравятся.
   – Только не мистеру Фицрою. Ты должен был заметить, он настоящий джентльмен.
   – Но очень скрытный, – добавил сэр Гарт. – Черт, хотелось бы знать, кто он и откуда.
 
   Джесс собирался заняться старыми бумагами, которые Кайт нашел на чердаке, когда явился нежданный посетитель. Это был Джек Уайлд, молодой работник с фермы при усадьбе Джесса. Его маленькая дочка утром играла в саду за домом, а теперь пропала.
   – Надо бы поискать ее, – хрипло сказал он. – Может, поможете, вы же теперь мой хозяин.
   Джесс с радостью сообщил ему, что теперь с его дочерью все в порядке, миссис Херрон вытащила ее из речки и она в Памфрет-холле.
   – Идите на конюшню, – добавил он, – и скажите, чтобы вас отвезли к дочери, а затем домой.
   – Благодарю вас, сэр, и уж не знаю, как благодарить мисс Джорджи – прошу прощения, мы всегда ее так называли до замужества.
   – Пока вы не ушли, скажите, вы работаете на ферме?
   – Да, – живо ответил Уайлд. – Всю свою жизнь работал на мисс Джесмонд. Но с тех пор, как ушел мистер Парсонс, с работой стало плохо.
   – Я собираюсь снова пригласить мистера Парсонса, но может, он уже устроился на другое место?
   – Да нет, иногда выполняет поручения мистера Боулби. Думаю, он с удовольствием вернется.
   Уайлд направился к двери, на ходу оборачиваясь и благодаря, а Джесс подумал, что, в какую сторону он ни глянет, непременно обнаружит мистера Боулби.
 
   Парсонс оказался крупным, плотного телосложения человеком с обветренным лицом, в простой одежде. Он сидел в библиотеке и при появлении Джесса поднялся.
   – Вы хотели меня видеть, мистер Фицрой?
   – Да. Присаживайтесь. Вы были управляющим моей тетки, не так ли? По какой причине она отказалась от ваших услуг?
   Парсонс с сомнением посмотрел на лощеного денди, сидевшего перед ним посередине когда-то великолепной комнаты, среди пыльных книг. Впрочем, начало разговора было серьезным.
   – Когда она продала большую часть своих земель, управляющий ей стал не нужен, к тому же и платить ей было нечем.
   Прямой вопрос – прямой ответ.
   – Почему она продала земли? Знаете?
   – По ее словам, она сделала какие-то неудачные вложения, банкир Боулби пообещал рассчитаться с долгами, и она срочно перевела на него земли.
   Лицо Парсонса не выражало никаких эмоций.
   – Вы знаете, хотя бы приблизительно, сколько он ей заплатил?
   – Нет, сэр. Она осталась довольна, но… – Парсонс умолк.
   – Что «но»?
   – Прошу прощения, она уже не очень хорошо соображала, и я не уверен, понимала ли она, что к чему.
   – Вы присутствовали при сделке?
   – Только в имении.
   – Сумма не упоминалась? Или величина долга?
   – Нет. Все было обговорено во время встречи в банке, а здесь она подписала документы, которые он привез. Я и дворецкий присутствовали как свидетели.
   – Значит, документы вы не читали?
   – Нет, сэр. Я хотел было, но мистер Боулби и мисс Джесмонд стали уверять, что они уже обо всем договорились и оба довольны.
   – Но вы же сказали, что у мисс Джесмонд было не совсем хорошо с головой.
   – Да, сэр, так оно и было, и я попросил еще раз, но мисс Джесмонд рассердилась и выгнала меня. Сказала, что я хочу ее разорить. Так что вместо меня документы подписал один из лакеев. Вскоре меня уволили. Думаю, это было сделано по совету мистера Боулби, который сам взял меня к себе для отдельных поручений, сказав, что хочет помочь мне.
   – Вы ему поверили?
   – Нет, сэр, но мне надо содержать семью, и я промолчал.
   – А вы согласитесь работать на меня в прежней должности?
   – Но земли мало, сэр, зачем вам управляющий?
   Джесс холодно улыбнулся.
   – Об этом позвольте судить мне.
   Парсонс покосился на Кайта, который что-то быстро писал.
   – Прошу простить, сэр, что делает этот человек?
   – Мистер Кайт – мой секретарь. Он ведет точную запись нашей беседы на случай, если меня подведет память. Сейчас он запишет, что я пригласил вас на прежнюю должность с несколько более высоким жалованьем, чем вам платила мисс Джесмонд. Запишет он и ваш ответ – да или нет?
   – Да, сэр, только я не совсем понимаю, в чем будут состоять мои обязанности.
   Джесс бросил через плечо:
   – Ты это запишешь, Кайт?
   – Как прикажете, сэр.
   – Хорошо. Не беспокойтесь. Начнете в понедельник, Парсонс, позже мы с вами обсудим, что будете делать. Хотите что-то спросить?
   – Нет, сэр. Только все это как-то странно…
   Это замечание нимало не смутило мистера Джесмонда Фицроя.
   – Вы не первый, кто говорит такое, мистер Парсонс, и, думаю, не последний. Итак, пожалуйте ко мне сюда в восемь утра в понедельник. Наверное, вы уже догадались, что я люблю во всем точность. Всего хорошего, мистер Парсонс. Дворецкий вас проводит.
   Странные дела, странные люди, размышлял про себя Парсонс, удаляясь от Джесмонд-хауза. Который из них главный – Фицрой или этот Кайт? Как бы там ни было, работу он получил, так что жаловаться грех.
   – Ну, что ты думаешь, Кайт? – спросил Джесс, когда за Парсонсом закрылась дверь.
   – Что банкира Боулби надо хорошенько проверить.
   – И поскорее. – Лицо Джесса приняло задумчивое выражение. – Вот уж не знал, что в провинции идет такая кипучая деятельность.
   – Простите, сэр, но такого рода кипучая деятельность идет повсюду. Надо всегда быть начеку.
   – Как прикажете, сэр, – хохотнул Джесс. – Я буду держать в уме твой совет при встрече с банкиром Боулби у него на приеме в субботу. Проверку пока не начинай. Хочу кое-что уяснить. Полистаю бумаги, которые ты нашел, может, что-нибудь в них найду.
   – На чердаке куча таких бумаг. Джесс вздохнул.
   – Я-то думал, что покончил с расследованием сомнительных делишек, так нет же. Сноси бумаги постепенно сюда. Кто знает, может, именно в них и найдется ответ на те вопросы, которые меня интересуют.
   – Как прикажете, сэр.
   По ровному голосу Кайта трудно было понять, над кем он подтрунивает – над собой или над ним.
   Джесс решил не выяснять.

Глава четвертая

   Прием у Боулби был в самом разгаре, а Фица все не было. Стоит ли так беспокоиться, придет он или нет, сердито сказала себе Джорджи.
   Наконец она увидела его, спокойного и невозмутимого. Он был одет в повседневный костюм, но и в нем выглядел настоящим денди.
   И разговаривает с Каро, с кем же еще. Для нее поставили шезлонг, и она расположилась в нем с ленивой грацией, взмахивая ресницами и колыша веером воздух перед мужчиной, склонившимся над нею. Джорджи направилась к шезлонгу, тоже обмахиваясь веером, потому что день выдался жаркий.
   – О, Джорджи. Я надеялась, ты ушла домой!.. Меня всегда так расстраивают ее манеры, мистер Фицрой, – извинилась Каро за свое восклицание.
   – Только не сегодня, – спокойно ответила Джорджи. – Я намерена учиться приятному поведению в обществе, если ты освободишь на время свой шезлонг.
   Лицо Джесса при последних словах Джорджи оживилось.
   – Вам не будет стеснительно в шезлонге, миссис Херрон?
   – Ну почему же, ведь Каро в нем удобно!
   – Милая Джорджи, – медоточили уста Каро, – мы с тобой такие разные. Ты сильна как лошадь, а я… – и она тяжело вздохнула.
   Почему Каро снова обижает ее в присутствии Фица? «Сильна как лошадь», надо же! Она ведь совсем не такая. Помощь пришла, откуда Джорджи не ожидала:
   – Сильная – согласен, только миссис Херрон, скорее, похожа на газель.
   – О, Фиц! – вырвалось у Джорджи. – Какое лестное сравнение!
   К счастью для всех, к ним подошел мистер Боулби.
   – Чрезвычайно польщен тем, что вы почтили своим присутствием наше маленькое собрание, мистер Фицрой.
   – Я тоже очень рад этому, – сказал Фиц, и не покривил душой. – Непременно представьте меня вашей хозяйке. Я как раз шел к ней, когда мне посчастливилось встретить миссис Памфрет… и миссис Херрон, разумеется.
   Джесс вел свою игру, желая, чтобы нетертонское общество считало его безобидным фатом и дамским угодником.
   Миссис Боулби уже удалилась в дом. Величественный, он расположился на окраине Нетертона. Внутри дом был обставлен с пышностью, свидетельствовавшей скорее о богатстве, чем о хорошем вкусе. Здесь тоже было множество плохих портретов предполагаемых предков мистера Боулби.
   Миссис Боулби и заискивающие перед ней дамы расположились так, чтобы видеть через открытую дверь, что происходит снаружи. Было душно, и миссис Боулби энергично обмахивалась веером. Устав махать, она передала веер Летиции, чтобы та отрабатывала свой хлеб. В эту минуту вошел Джесс. Миссис Боулби была мгновенно очарована его внешностью и непринужденными манерами.
   – Ах, наконец-то мы встретились, мистер Фицрой, – сказала она, протягивая ему свою большую руку для поцелуя. – Вы не могли найти место лучше, чем Нетертон. Мы здесь живем как одна большая счастливая семья. Благодаря, конечно, моему мужу.
   Джесс улыбнулся.
   – Я чувствую, что попал в настоящий сельский рай.
   Ему пришлось сделать усилие, чтобы произнести эту вопиющую ложь с улыбкой на губах. Он все больше укреплялся во мнении, что супруг миссис Боулби – мошенник. Именно из-за него и других подобных ему дворян и фермеров их работники живут в страшной нищете – он убедился в этом собственными глазами.
   Миссис Боулби слова Джесса пришлись по душе. Зыркнув на Летицию, чтобы махала посильнее, она с жеманной улыбкой посмотрела на него.
   – Я очень страдаю от жары, – сообщила она. – А бедняжка Летиция не хочет этого понимать. Помаши теперь с другой стороны, – проворчала она и, уже кокетничая, обратилась к Джессу: – Надеюсь, вы украсите своим присутствием наш сегодняшний бал. Там будут все более или менее значительные члены нашего общества.
   – Я обязательно приду. – На этот раз Джесс был правдив.
   – Мои дочери, Сесилия и Фрэнсис, будут счастливы познакомиться с вами. Вас им еще не представили?
   Джесс огорченно качнул головой.
   – Увы, нет.
   – Летиция, найди Сисси и Фэнни, скажи, чтоб шли сюда, я познакомлю их с мистером Фицроем… У вас интересная фамилия, мистер Фицрой, не расскажете о ее происхождении?
   Джессу снова пришлось лгать.
   – Вы поставили меня в тупик, мадам. Мой отец умер, когда я был еще мальчиком и не интересовался такими вещами, мне казалось, фамилия у меня вполне обычная. Но, думаю, у нее средневековые корни.
   – Как бы я хотела жить в то время! Каждый знал свое место, не было всех этих ужасных бунтов, поджигателей, разрушителей машин… – она сообразила, что сама, крушит образ Аркадии, – хотя у нас, к счастью, ничего подобного не происходит.
   – Понимаю, – поддакнул Джесс.
   Появилась Летиция, ведя за руки угрюмую двойню. Девушки играли в прятки с соседскими сыновьями, и им ужасно не хотелось отрываться от своего веселого занятия ради знакомства с мистером Фицроем, который был гораздо старше их. Однако обе давно усвоили, что матери лучше не перечить.
   Перед Джессом предстали две рослые краснощекие девицы, безвкусно одетые и, судя по выражению лиц, очень недовольные тем, что их заставляют с ним знакомиться.
   – Сесилия, Фрэнсис, любимые мои доченьки, познакомьтесь с мистером Джесмондом Фицроем, внучатым племянником покойной мисс Джесмонд. Ну-ка, реверанс, доченьки. А теперь покажите ему дом и усадьбу.
   Джесс учтиво поклонился, содрогаясь в душе от перспективы остаться наедине с этими враждебно к нему настроенными малолетками, и оглянулся в поисках спасения. Взгляд его встретился со смеющимися глазами Джорджи, которая веселилась от души, глядя, как Фиц делает вид, что польщен бестактным предложением миссис Боулби. Когда Джорджи вошла в дом, он не видел.
   Джорджи интересно было наблюдать, как он вывернется из этого глупого положения. Он повел себя совсем неожиданно: заговорщически подмигнул ей.
   Фиц с девушками подошли к противоположной камину стене, где висели портреты деда Боулби и его супруги. Под ними в горке сверкала свежей позолотой фарфоровая посуда.
   – Папа говорит, – сказала Фэнни, – что этот сервиз был сделан для русской царицы Екатерины Великой и ему достался случайно, по дешевке. Его не успели ей доставить, как она умерла, а ее наследник не захотел брать.
   Странно, подумал Джесс, глядя на обеденный сервиз кричащей расцветки, изукрашенный позолотой. Вряд ли Екатерина Великая могла заказать такую безвкусицу. Но в одном Фэнни права – он наверняка был куплен по дешевке.
   Джессу пришлось осмотреть столько вычурной мебели и дурно написанных картин, что у него закружилась голова.
   – Вот и все, мистер Фицрой. – Сесилия тоже была рада завершению скучной процедуры осмотра дома. – Вы не будете против, если мы уйдем?
   – Здесь душно, – сказал Джесс. – Конечно, идите.
   – Только не говорите маме, что мы просили, – добавила Фэнни.
   Девушки побежали на волю, разрушая надежды родителей, что одна из них приглянется наследнику мисс Джесмонд.
   – Надо будет проверить, есть ли у него деньги, – сказал Боулби жене накануне приема. – Из него слова не вытянешь.
   – Может, он глуповат? – предположила миссис Боулби.
   – Скорее ленив, и это неплохо, – ответил мистер Боулби, думая о своем. Все удачно складывается: он заполучил почти все земли и деньги мисс Джесмонд. И если Джесс женится на одной из близняшек… Вряд ли он будет вмешиваться в дела своего тестя.
   Джесс тоже решил прогуляться по саду, но здесь наткнулся на Боулби, который тут же повел его к длинному столу, уставленному яствами и напитками, и принялся радушно угощать. Джесс согласился выпить вина, усиленно рекомендуемого Боулби. Лишь пригубив, он улучил минуту и выплеснул напиток в кусты.
   Однако это привело лишь к тому, что, увидев пустой бокал, мистер Боулби радостно воскликнул:
   – Я же говорил вам, что вино хорошее!
   Джесс не возражал и против второго бокала, содержимое которого столь же незаметно последовало за первым.
   Выплеснув вино, Джесс повернулся и нос к носу столкнулся с Джорджи.
   – Вам что, так не нравится вино, что вы его выливаете под куст?
   – Вы за мной шпионите? – спросил он, не зная, сердиться ему или смеяться. Впервые его застали врасплох.
   – У меня и в мыслях не было, – произнесла она. – Я хотела поговорить с вами, вот и пошла следом. Но теперь нам лучше присоединиться к остальным. В маленьком городке сплетни – главное развлечение. И лучше сделать это порознь, – добавила она, отводя предложенную руку.
   Джесс развернулся и пошел в противоположном направлении, думая о Джорджи с восхищением и опаской: слишком она умна.
   Стоя в толпе незнакомых людей, которых банкир Боулби по очереди представлял ему, он увидел направлявшегося к нему Кайта. Джесс удивленно вскинул брови:
   – В чем дело, Кайт? Неужели так необходимо было мешать мне сейчас?
   Кайт, склонив голову, пролепетал:
   – Прошу вас, мистер Фицрой, позвольте переговорить с вами наедине.
   Джесс повернулся к Боулби, который, стоя рядом, сгорал от любопытства.
   – Вы меня извините, если я на минуту отойду? Нужно выяснить, что привело сюда моего секретаря.
   – Конечно, конечно! Какие извинения!
   Джесс отвел Кайта подальше от толпы и почти шепотом похвалил:
   – Молодец, Кайт. Сделал точно, как я просил.
   Они переговаривались, склонившись друг к другу. Наблюдающие за ними могли подумать, что они обсуждают что-то очень важное.
   – Ты не обижайся, но я тебя сейчас выругаю на глазах у Боулби и остальных. Так нужно.
   – Понимаю. Только у меня в самом деле есть что сказать.
   – Что?
   – Среди бумаг на чердаке я нашел одну очень интересную.
   Джесс возвысил голос, чтобы было слышно даже стоявшим в отдалении:
   – Приходишь и беспокоишь меня из-за какой-то ерунды! Собственной головы не имеешь? Действуй по своему разумению. Твоя обязанность – снять дела с моих плеч, за это я тебе плачу.