Страница:
– Вроде бы я его видела около двенадцати.
– Он вернулся в отель один? – спросил Визгунов.
– Скорее всего, да. Но видите, как много народу в холле. Заезд. Четыре автобуса, один за другим. Мы тут разрываемся.
Поднялись на шестой этаж. Номер стандартный. Обычно бизнесмены живут в люксах, а этот устроился скромно. На стук не открыли. В соседнем номере играла музыка, будить никого не пришлось. Балабанову открыли, похлопали по плечу и предложили выпить. Кто, откуда и зачем не интересовались. Вряд ли тут кто-то кого-то знал. Компания человек из десяти уже хорошо наклюкалась.
Балабанов лишь улыбнулся, вышел на балкон, перелез на соседний. Тихо и темно. Балкон не закрыт, окна тоже нараспашку. Тут даже ночью стояла жара. Июнь в этом году побил все рекорды температур со значением плюс.
Подполковник вошел в номер, на ощупь добрался до выключателя, и комната озарилась ярким светом люстры.
Человек в домашнем халате, накинутом на голое тело, лежал посреди комнаты с перерезанным горлом. Это был мужчина лет пятидесяти крепкого телосложения, с сединой на висках. В руках он держал бутылку коньяка, большая часть которой вылилась на ковер. На столе стояли две рюмки и ваза с фруктами.
Балабанов осмотрел замок, потом открыл дверь, за которой стоял полковник Визгунов и капитан Угрюмов.
– Свидетеля мы потеряли, Андрей Борисыч, – доложил Балабанов.
Они вошли. Дальше порога никто проходить не стал. Следы можно затоптать. На них никто не рассчитывал, но всякое бывает. Если в кабинете Колпакчи на полу лежал дорогой ковер, то в номере расстелен палас от угла до угла. Шум за стеной и здесь был хорошо слышен.
– Надо выяснить, кто живет в номере слева, – предложил Балабанов. – Убийца мог перелезть через балкон. Пара пустяков. Либо покойничек сам открыл дверь убийце. Замок электронный. Такой не трудно выбить, но открыть можно только ключом с магнитным носителем.
– Сходи в администрацию, Угрюмов, уточни вопрос о соседях и приведи сюда дежурного. Дозвонись экспертам. Поспать им сегодня не удастся.
– Убийца действовал тем же методом, Тимур, – начал рассуждать Визгунов. – Так что охрану клуба можно исключить из состава заговорщиков. Но коммерсантов было двое. О втором мы ничего не знаем. Этот тип оставил свой адрес и, видимо, о чем-то договорился с Колпакчи.
– Коммерсанты вдвоем пришли к Колпакчи и вдвоем ушли, – рассуждал Балабанов. – Этот самый Чулейко не собирался убивать хозяина клуба. Адрес ему свой оставил. А второй мог убить Колпакчи лишь на глазах Чулейко. И тот стал свидетелем зверства. Навряд ли они ушли вместе через главный вход.
– Значит, второй вернулся. Портфель забыл. А Чулейко ждал его на ступеньках лестницы. Полоснуть ножом по горлу недолго. Пару секунд хватит, – рассуждал Визгунов. – Потом они поехали сюда. Чулейко переоделся, и они решили обмыть сделку. Второй партнер повторил фокус с ножом. Если ты помнишь, мы не нашли орудия убийства. Нож он унес с собой. Мотивом, скорее всего, может быть конкуренция. Пока мы искали Чулейко, его партнер смотался. Он выиграл время.
– Просмотрим все видеозаписи, которые я конфисковал из зала видеонаблюдений, и вычислим партнеров. Жулебин хранил все записи. Мало того, там даже звук есть.
– Это потом, Тимур. А сейчас убийца удирает из города. И это возможно не только по шоссе, но и на катере по воде. Дай сигнал патрулям. Сейчас приедут спецы, а мы двинемся дальше. Меня и другие визитеры Колпакчи интересуют.
5
6
7
– Он вернулся в отель один? – спросил Визгунов.
– Скорее всего, да. Но видите, как много народу в холле. Заезд. Четыре автобуса, один за другим. Мы тут разрываемся.
Поднялись на шестой этаж. Номер стандартный. Обычно бизнесмены живут в люксах, а этот устроился скромно. На стук не открыли. В соседнем номере играла музыка, будить никого не пришлось. Балабанову открыли, похлопали по плечу и предложили выпить. Кто, откуда и зачем не интересовались. Вряд ли тут кто-то кого-то знал. Компания человек из десяти уже хорошо наклюкалась.
Балабанов лишь улыбнулся, вышел на балкон, перелез на соседний. Тихо и темно. Балкон не закрыт, окна тоже нараспашку. Тут даже ночью стояла жара. Июнь в этом году побил все рекорды температур со значением плюс.
Подполковник вошел в номер, на ощупь добрался до выключателя, и комната озарилась ярким светом люстры.
Человек в домашнем халате, накинутом на голое тело, лежал посреди комнаты с перерезанным горлом. Это был мужчина лет пятидесяти крепкого телосложения, с сединой на висках. В руках он держал бутылку коньяка, большая часть которой вылилась на ковер. На столе стояли две рюмки и ваза с фруктами.
Балабанов осмотрел замок, потом открыл дверь, за которой стоял полковник Визгунов и капитан Угрюмов.
– Свидетеля мы потеряли, Андрей Борисыч, – доложил Балабанов.
Они вошли. Дальше порога никто проходить не стал. Следы можно затоптать. На них никто не рассчитывал, но всякое бывает. Если в кабинете Колпакчи на полу лежал дорогой ковер, то в номере расстелен палас от угла до угла. Шум за стеной и здесь был хорошо слышен.
– Надо выяснить, кто живет в номере слева, – предложил Балабанов. – Убийца мог перелезть через балкон. Пара пустяков. Либо покойничек сам открыл дверь убийце. Замок электронный. Такой не трудно выбить, но открыть можно только ключом с магнитным носителем.
– Сходи в администрацию, Угрюмов, уточни вопрос о соседях и приведи сюда дежурного. Дозвонись экспертам. Поспать им сегодня не удастся.
– Убийца действовал тем же методом, Тимур, – начал рассуждать Визгунов. – Так что охрану клуба можно исключить из состава заговорщиков. Но коммерсантов было двое. О втором мы ничего не знаем. Этот тип оставил свой адрес и, видимо, о чем-то договорился с Колпакчи.
– Коммерсанты вдвоем пришли к Колпакчи и вдвоем ушли, – рассуждал Балабанов. – Этот самый Чулейко не собирался убивать хозяина клуба. Адрес ему свой оставил. А второй мог убить Колпакчи лишь на глазах Чулейко. И тот стал свидетелем зверства. Навряд ли они ушли вместе через главный вход.
– Значит, второй вернулся. Портфель забыл. А Чулейко ждал его на ступеньках лестницы. Полоснуть ножом по горлу недолго. Пару секунд хватит, – рассуждал Визгунов. – Потом они поехали сюда. Чулейко переоделся, и они решили обмыть сделку. Второй партнер повторил фокус с ножом. Если ты помнишь, мы не нашли орудия убийства. Нож он унес с собой. Мотивом, скорее всего, может быть конкуренция. Пока мы искали Чулейко, его партнер смотался. Он выиграл время.
– Просмотрим все видеозаписи, которые я конфисковал из зала видеонаблюдений, и вычислим партнеров. Жулебин хранил все записи. Мало того, там даже звук есть.
– Это потом, Тимур. А сейчас убийца удирает из города. И это возможно не только по шоссе, но и на катере по воде. Дай сигнал патрулям. Сейчас приедут спецы, а мы двинемся дальше. Меня и другие визитеры Колпакчи интересуют.
5
Гриша выключил свет, но заснуть не получалось. Луну, светящую в окно, он выключить не мог. Полнолуние. Ему всегда не везло в эти дни. Все шло кувырком, за что бы он ни брался. Конечно, он не верил в приметы, но когда тебя с постоянной навязчивостью преследуют неприятности в определенное время, то поневоле начинаешь задумываться и валить все на непутевую судьбу. Пришел к человеку по делу. Хотел поговорить по-хорошему. Черта с два. Он мертвый. Жил, не тужил, никого не боялся, и надо же в этот самый день его зверски зарезали. Нет. Это не случайность. Вряд ли его замочила девчонка. Может, она и оторва, но не убийца. Черт! С хорошим настроением ехал в отпуск, а прибыл на место, и начались зигзаги один круче другого. Может, собрать вещички и свалить восвояси? А с убийством предпринимателя пусть полиция разбирается.
Он мог лишь рассуждать о бегстве. На самом деле Григорий никогда не бросал начатое дело. Иногда ему это боком выходило, но он был очень упрямым типом. Задумал – значит сделает. О многом приходилось жалеть. Нет, не о планах, а о методах их исполнения. О допущенных ошибках. Но опыт с неба не падает. Сейчас Соня его интересовала еще больше, чем когда он приехал сюда. Год назад, как ему казалось, она искренне прониклась к нему чувствами, им было хорошо вместе. Правда, она ни о чем его не спрашивала, а он не задавал ей вопросов. И что теперь? Он ничего не знает о девушке, которую ищет там, где ее давно уже нет. Голова шла кругом, и он не мог сконцентрироваться ни на одной мысли.
В это мгновение щель под дверью потемнела. В коридоре горел свет; ровная полоска, словно прочерченная линейкой, уже раздражала Гришу. В какой-то момент середина этой самой полосы исчезла. За дверью кто-то стоит и прислушивается. Он умел ощущать такие вещи. Ни один налет пережил за два года службы на Кавказе. Гриша запустил руку под подушку и вытащил пистолет. С оружием он не расставался, но никогда не пускал его в дело. Пистолет оставил под простыней. Зачем зря людей пугать. Второй рукой нащупал шнур от настольной лампы, стоящей на тумбочке, и поймал выключатель. Теперь милости просим. К приему готов. Но тень медлила. Одно понятно, это не хозяева. Они ложатся спать в десять вечера. Им вставать с петухами. Сыну на кухню, отцу на вахту, дочери на рынок. Горничных он не знал. Обе новенькие. Но может быть, они что-то знали и решили с ним поговорить, пока хозяева спят? Любопытная идея. Тогда ему надо превратиться в невинную овечку. Важно выслушать человека, а не сбивать его с толку глупыми вопросами. Ну же? Постучи и войди. Можешь даже без стука вломиться ко мне. Я не обидчивый.
Нет. Тишина. Придется идти на опережение.
Гриша ловко вскочил с постели и в три прыжка оказался возле двери, которая тут же распахнулась. В итоге никого он не изобличил. За дверью стояла элегантная дама в темном не по погоде платье и черной шляпке из крашеной соломы с небольшой вуалью. Он ее вспомнил. Та дамочка из ресторана…. Одинокая леди из непонятного города. Но, судя по тому, что она искала ключ в сумочке, ее явно занесло не туда. Он жил на этаже один, остальные занимали бельэтаж с окнами в сад.
– Вряд ли я смогу вам помочь, если вы намеревались переночевать в моем номере.
Ее движения были немного заторможены. Похоже, она выпила лишних пару рюмок и заблудилась.
– Ночевать не буду, но в гости я, пожалуй, зайду. Так, для шапочного знакомства. У вас есть выпить? – У нее был очень приятный низковатый голос.
– Конечно. Привез из Москвы хороший коньяк. Проходите. Что же на пороге стоять.
Дама проскользнула в комнату с необъяснимой легкостью мотылька. Актерские данные господь Бог дал ей с момента рождения.
Он нашел выпивку. Стаканы пригодились те, что стояли у графина с водой, а вот закуски у него не нашлось. Конечно, он мог сгонять на кухню и что-то там найти. Но дама подняла руку.
– Все в порядке. Мы ни в чем не нуждаемся.
– Тем лучше. Для начала познакомимся. Меня зовут Григорий. На этом хватит.
– А меня Елизавета Николаевна. Теперь наливайте. Первый тост за знакомство уже готов. Следующий скажу я.
О ночной гостье складывалось двоякое впечатление. Такие отпускникам не подходят. Не курортная женщина. Слишком ухоженная и высокомерная. С кем же она напилась? В одиночку? Трудно поверить. Такие женщины к себе на близкое расстояние не подпускают. Что-то среднее между монашкой и дьяволом. Однако Гриша был убежден, что она всегда добивается своего. От нее исходила какая-то сила. Трудно представить себе эту даму на пляже. Похоже, она там и не бывала. Кожа на руках оставалась белой. Зачем она приехала сюда?
Они сели за стол. Григорий сидел в одних плавках, так, как ходил по номеру. Это же курорт, а не московская квартира. С другой стороны, к нему зашла дама, да еще при полном параде. Он решил разыграть из себя простачка и обычного проходимца. Таким море по колено. Итак, они оба разыгрывали друг перед другом спектакль. Чем это кончится, еще не понятно. Во всяком случае, не романом. Гриша любил молоденьких, хорошеньких и глупых девочек. Она же была лет на десять старше его и намного умнее, чем этого хотелось. К тому же от нее веяло аристократизмом, а хозяин номера был мужиком от сохи и старался держаться своей линии.
Они выпили. Григорий крякнул, а для гостьи крепкий коньяк показался водой.
– Со знакомством. – Гриша закурил и перешел на «ты». – Где же ты провела сегодняшний вечер, Лиза?
И этот удар она выдержала, сделав вид, будто они пили на брудершафт.
– Следила за тобой, Гриша. Выпивала. Хотела понять, чем эта дыра может притягивать к себе такое количество людей.
– Из перечисленного тобой я не могу понять лишь слежки за мной. Остальное выглядит вполне нормальным времяпровождением.
– Могу сказать. Ты тот самый парень, который встречался с Соней в прошлом году. Думаю, что ты ее ищешь.
Тут парень растерялся. Он не ожидал прямого удара в лоб. Неожиданный поворот событий.
– Так, понятно. А ты тут при чем?
– Ни черта тебе не понятно, Гриша. Я о вашем романе знаю из писем Сони. Она моя племянница, и я тоже хочу знать, что с ней случилось. Соня исчезла. Бесследно.
– Спроси о ней хозяев отеля. Имеешь право. Ты родственница.
– Причем единственная на сегодняшний день. Родители ее погибли, когда Соня была еще девочкой. Кроме меня у нее никого не осталось. Так что о ваших отношениях я знаю больше, чем ты думаешь. На сегодняшний день я пришла к выводу, что ее больше нет. Она погибла. И не случайно, а от чьих-то рук. Хозяева отеля входят в число подозреваемых. Так что спрашивать у них о Соне я не буду.
– Кто? Этот милый старик? Или его придурковатый сын, который из кухни не вылезает. А может, дочь? Ты ее видела. Слабоумное создание, которое никто не видит, чтобы не распугать клиентов. Я даже голоса ее не слышал. Она молчит, будто глухонемая. Соня для них подарком была.
– Вероятно. Пока на них работала.
– Ах вот оно что. Значит, если ты увольняешься, тебя следует убить?! – возмутился Григорий.
– Не надо кричать, Гриша. Я рядом и хорошо тебя слышу. Береги нервы. Они скоро тебе пригодятся, когда полиция будет тебя допрашивать по поводу убийства директора стриптиз-клуба. И не задавай мне ненужных вопросов. Сейчас речь идет о хозяевах нашего отеля. Так вот, в городе никто с ними не общается, кроме рыночных торговцев. Потому и в сезон здесь есть свободные номера. Соня не первая горничная, пропавшая бесследно. Три года назад тут работала некая Оксана из Киева. Она сбежала от родителей, приехала сюда и устроилась горничной. А в конце сезона пропала. Ее отец крупная фигура в новом правительстве Украины. Он взял след дочки, приехал сюда и поднял скандал. На первый раз обошлось. Никто ничего не сумел доказать. Ответ прост: была, работала, уволилась, уехала. Всё! Точка. Как бы не так. На следующий год история повторяется. И опять пропадает горничная. Новый скандал, но никаких доказательств. Таксисты даже не возят курортников к нашему отелю. С нашим хозяином никто не хочет иметь дел. Его тихо презирают. Ему объявлен бойкот. Но мы, чужаки, ничего об этом не знаем. Я живу здесь неделю. Во всем городском дерьме покопалась. Оттого и знаю больше остальных. И если я или ты поинтересуемся Соней, то получим короткий ответ: «Уволилась и уехала». Расспросами мы привлечем к себе ненужное внимание. Мне одной трудно вести поиски. Вот я и подумала, а почему бы нам не объединиться.
– Кого же мы будем искать, если ты считаешь ее мертвой?
Лиза сама налила себе коньяк и выпила. Промокнув губы шелковым платком, она тихо продолжила:
– Две предыдущие девчонки были малолетками. Глупыми несмышленышами. А Соня женщина умная и опытная. Ее голыми руками не возьмешь. Руку откусит. Я должна довести дело до конца и узнать правду. Вряд ли я сумею обезвредить и наказать убийц, если они есть. Но я должна докопаться до истины.
Григорий кивнул.
– Я тебе помогу. Меня этот вопрос тоже касается. На данный момент я знаю одно. В последний раз живой ее видели двенадцатого ноября. А еще она каким-то образом связана со стриптиз-клубом. Деталей я не узнал. Директора шлепнули.
– Детали не у директора надо выяснять, а у стриптизерш в постели. И выбирать надо не новенькую, а ветераншу. Купи себе такую на одну ночь. Денег я тебе дам.
– Впервые женщина мне предлагает деньги на услуги проститутки.
– Была бы польза.
Теперь Гриша и в Лизе увидел женщину. Ему нравились волевые сильные женщины. Но он их боялся. С дурехами забот меньше. А в Соне он ничего не разглядел, кроме ее шикарного тела. И, вероятнее всего, он так и не понял, как она к нему относилась. Чем больше Гриша узнавал о ней, тем все более загадочной она становилась.
Он мог лишь рассуждать о бегстве. На самом деле Григорий никогда не бросал начатое дело. Иногда ему это боком выходило, но он был очень упрямым типом. Задумал – значит сделает. О многом приходилось жалеть. Нет, не о планах, а о методах их исполнения. О допущенных ошибках. Но опыт с неба не падает. Сейчас Соня его интересовала еще больше, чем когда он приехал сюда. Год назад, как ему казалось, она искренне прониклась к нему чувствами, им было хорошо вместе. Правда, она ни о чем его не спрашивала, а он не задавал ей вопросов. И что теперь? Он ничего не знает о девушке, которую ищет там, где ее давно уже нет. Голова шла кругом, и он не мог сконцентрироваться ни на одной мысли.
В это мгновение щель под дверью потемнела. В коридоре горел свет; ровная полоска, словно прочерченная линейкой, уже раздражала Гришу. В какой-то момент середина этой самой полосы исчезла. За дверью кто-то стоит и прислушивается. Он умел ощущать такие вещи. Ни один налет пережил за два года службы на Кавказе. Гриша запустил руку под подушку и вытащил пистолет. С оружием он не расставался, но никогда не пускал его в дело. Пистолет оставил под простыней. Зачем зря людей пугать. Второй рукой нащупал шнур от настольной лампы, стоящей на тумбочке, и поймал выключатель. Теперь милости просим. К приему готов. Но тень медлила. Одно понятно, это не хозяева. Они ложатся спать в десять вечера. Им вставать с петухами. Сыну на кухню, отцу на вахту, дочери на рынок. Горничных он не знал. Обе новенькие. Но может быть, они что-то знали и решили с ним поговорить, пока хозяева спят? Любопытная идея. Тогда ему надо превратиться в невинную овечку. Важно выслушать человека, а не сбивать его с толку глупыми вопросами. Ну же? Постучи и войди. Можешь даже без стука вломиться ко мне. Я не обидчивый.
Нет. Тишина. Придется идти на опережение.
Гриша ловко вскочил с постели и в три прыжка оказался возле двери, которая тут же распахнулась. В итоге никого он не изобличил. За дверью стояла элегантная дама в темном не по погоде платье и черной шляпке из крашеной соломы с небольшой вуалью. Он ее вспомнил. Та дамочка из ресторана…. Одинокая леди из непонятного города. Но, судя по тому, что она искала ключ в сумочке, ее явно занесло не туда. Он жил на этаже один, остальные занимали бельэтаж с окнами в сад.
– Вряд ли я смогу вам помочь, если вы намеревались переночевать в моем номере.
Ее движения были немного заторможены. Похоже, она выпила лишних пару рюмок и заблудилась.
– Ночевать не буду, но в гости я, пожалуй, зайду. Так, для шапочного знакомства. У вас есть выпить? – У нее был очень приятный низковатый голос.
– Конечно. Привез из Москвы хороший коньяк. Проходите. Что же на пороге стоять.
Дама проскользнула в комнату с необъяснимой легкостью мотылька. Актерские данные господь Бог дал ей с момента рождения.
Он нашел выпивку. Стаканы пригодились те, что стояли у графина с водой, а вот закуски у него не нашлось. Конечно, он мог сгонять на кухню и что-то там найти. Но дама подняла руку.
– Все в порядке. Мы ни в чем не нуждаемся.
– Тем лучше. Для начала познакомимся. Меня зовут Григорий. На этом хватит.
– А меня Елизавета Николаевна. Теперь наливайте. Первый тост за знакомство уже готов. Следующий скажу я.
О ночной гостье складывалось двоякое впечатление. Такие отпускникам не подходят. Не курортная женщина. Слишком ухоженная и высокомерная. С кем же она напилась? В одиночку? Трудно поверить. Такие женщины к себе на близкое расстояние не подпускают. Что-то среднее между монашкой и дьяволом. Однако Гриша был убежден, что она всегда добивается своего. От нее исходила какая-то сила. Трудно представить себе эту даму на пляже. Похоже, она там и не бывала. Кожа на руках оставалась белой. Зачем она приехала сюда?
Они сели за стол. Григорий сидел в одних плавках, так, как ходил по номеру. Это же курорт, а не московская квартира. С другой стороны, к нему зашла дама, да еще при полном параде. Он решил разыграть из себя простачка и обычного проходимца. Таким море по колено. Итак, они оба разыгрывали друг перед другом спектакль. Чем это кончится, еще не понятно. Во всяком случае, не романом. Гриша любил молоденьких, хорошеньких и глупых девочек. Она же была лет на десять старше его и намного умнее, чем этого хотелось. К тому же от нее веяло аристократизмом, а хозяин номера был мужиком от сохи и старался держаться своей линии.
Они выпили. Григорий крякнул, а для гостьи крепкий коньяк показался водой.
– Со знакомством. – Гриша закурил и перешел на «ты». – Где же ты провела сегодняшний вечер, Лиза?
И этот удар она выдержала, сделав вид, будто они пили на брудершафт.
– Следила за тобой, Гриша. Выпивала. Хотела понять, чем эта дыра может притягивать к себе такое количество людей.
– Из перечисленного тобой я не могу понять лишь слежки за мной. Остальное выглядит вполне нормальным времяпровождением.
– Могу сказать. Ты тот самый парень, который встречался с Соней в прошлом году. Думаю, что ты ее ищешь.
Тут парень растерялся. Он не ожидал прямого удара в лоб. Неожиданный поворот событий.
– Так, понятно. А ты тут при чем?
– Ни черта тебе не понятно, Гриша. Я о вашем романе знаю из писем Сони. Она моя племянница, и я тоже хочу знать, что с ней случилось. Соня исчезла. Бесследно.
– Спроси о ней хозяев отеля. Имеешь право. Ты родственница.
– Причем единственная на сегодняшний день. Родители ее погибли, когда Соня была еще девочкой. Кроме меня у нее никого не осталось. Так что о ваших отношениях я знаю больше, чем ты думаешь. На сегодняшний день я пришла к выводу, что ее больше нет. Она погибла. И не случайно, а от чьих-то рук. Хозяева отеля входят в число подозреваемых. Так что спрашивать у них о Соне я не буду.
– Кто? Этот милый старик? Или его придурковатый сын, который из кухни не вылезает. А может, дочь? Ты ее видела. Слабоумное создание, которое никто не видит, чтобы не распугать клиентов. Я даже голоса ее не слышал. Она молчит, будто глухонемая. Соня для них подарком была.
– Вероятно. Пока на них работала.
– Ах вот оно что. Значит, если ты увольняешься, тебя следует убить?! – возмутился Григорий.
– Не надо кричать, Гриша. Я рядом и хорошо тебя слышу. Береги нервы. Они скоро тебе пригодятся, когда полиция будет тебя допрашивать по поводу убийства директора стриптиз-клуба. И не задавай мне ненужных вопросов. Сейчас речь идет о хозяевах нашего отеля. Так вот, в городе никто с ними не общается, кроме рыночных торговцев. Потому и в сезон здесь есть свободные номера. Соня не первая горничная, пропавшая бесследно. Три года назад тут работала некая Оксана из Киева. Она сбежала от родителей, приехала сюда и устроилась горничной. А в конце сезона пропала. Ее отец крупная фигура в новом правительстве Украины. Он взял след дочки, приехал сюда и поднял скандал. На первый раз обошлось. Никто ничего не сумел доказать. Ответ прост: была, работала, уволилась, уехала. Всё! Точка. Как бы не так. На следующий год история повторяется. И опять пропадает горничная. Новый скандал, но никаких доказательств. Таксисты даже не возят курортников к нашему отелю. С нашим хозяином никто не хочет иметь дел. Его тихо презирают. Ему объявлен бойкот. Но мы, чужаки, ничего об этом не знаем. Я живу здесь неделю. Во всем городском дерьме покопалась. Оттого и знаю больше остальных. И если я или ты поинтересуемся Соней, то получим короткий ответ: «Уволилась и уехала». Расспросами мы привлечем к себе ненужное внимание. Мне одной трудно вести поиски. Вот я и подумала, а почему бы нам не объединиться.
– Кого же мы будем искать, если ты считаешь ее мертвой?
Лиза сама налила себе коньяк и выпила. Промокнув губы шелковым платком, она тихо продолжила:
– Две предыдущие девчонки были малолетками. Глупыми несмышленышами. А Соня женщина умная и опытная. Ее голыми руками не возьмешь. Руку откусит. Я должна довести дело до конца и узнать правду. Вряд ли я сумею обезвредить и наказать убийц, если они есть. Но я должна докопаться до истины.
Григорий кивнул.
– Я тебе помогу. Меня этот вопрос тоже касается. На данный момент я знаю одно. В последний раз живой ее видели двенадцатого ноября. А еще она каким-то образом связана со стриптиз-клубом. Деталей я не узнал. Директора шлепнули.
– Детали не у директора надо выяснять, а у стриптизерш в постели. И выбирать надо не новенькую, а ветераншу. Купи себе такую на одну ночь. Денег я тебе дам.
– Впервые женщина мне предлагает деньги на услуги проститутки.
– Была бы польза.
Теперь Гриша и в Лизе увидел женщину. Ему нравились волевые сильные женщины. Но он их боялся. С дурехами забот меньше. А в Соне он ничего не разглядел, кроме ее шикарного тела. И, вероятнее всего, он так и не понял, как она к нему относилась. Чем больше Гриша узнавал о ней, тем все более загадочной она становилась.
6
Особняк Иннокентия Суконникова впечатлял своей масштабностью и элегантностью. Капитан Угрюмов пояснил:
– Таких дворцов в нашем городе четыре. Не удивляйтесь. Их хозяевами были князья, великие фамилии России, как их сейчас называют. Все они бежали за границу, когда Фрунзе захватил юг. Эти места облюбовали люди, знающие толк в природе и имеющие немало денег на постройки своих хором. Город с его мощеными дорогами начинался с них. При советской власти усадьбы передали санаториям. При нынешнем бардаке эти дома выкупили частники. Кто-то для себя, кто-то открыл отели. Суконников был банкиром и меценатом. Он много сделал для города. Кстати, деньги на постройку стриптиз-клуба тоже он давал. Вот почему детишки магната бегали стрелять мелочь к Колпакчи. Папаша детей не баловал, а дядя Миша им ни в чем не отказывал, хотя с банком он давно уже рассчитался. Три дня назад Суконников умер.
– Да, с этой семейкой надо быть поделикатней, – сказал Визгунов, когда они поднялись на крыльцо.
Дом состоял из трех этажей с высокой крутой крышей, где мог бы располагаться еще один этаж. И это был единственный дворец, оставшийся при своем естественном грязно-сером цвете. Если бы его перекрасили, он стал бы слишком заметным. Очевидно, хозяин предпочитал оставаться в тени. Визгунов и Балабанов были людьми новыми в этих местах. Они не успели познакомиться со всеми крупными бонзами нового места службы. Со своими еще не разобрались в полной мере. Коррупция процветала не только в рядах полиции, но и на всех крупных предприятиях. Чего стоил яхт-клуб, до которого пока руки не дошли. На всем побережье нет столько яхт. А тут еще убийства. Может быть, и это явление здесь считается обыденным? Просто преступления такого характера здесь не фиксировались, а тихо заминались. У Визгунова не было ответов на все вопросы. А главное, жители города умели держать язык за зубами. Появление нового руководства полиции здесь встретили враждебно. Никто не хотел ничего менять. Полгода сезона обеспечивало людей деньгами на полгода застоя. Никто ни на что не жаловался. Правды никто не искал. Два десятка человек заткнули рот всему населению, и оно смирилось. Никто не верил в перемены, а потому и не высовывал носа.
Балабанов взглянул на часы. Уже светало, четвертый час, он тяжело вздохнул и нажал на кнопку звонка.
Дверь долго не открывали. Потом в смотровом окошке появилась физиономия чернокожей девицы. Ее явно подняли с постели.
– Мы из полиции и нам срочно нужна хозяйка. – Балабанов показал свое удостоверение.
Их впустили и велели ждать внизу. Они попали в просторный холл, отделанный белым мрамором, с мраморной же лестницей шириной в несколько метров. Тут стоял белый диван и такие же кресла, а стены были увешаны картинами и медными канделябрами. Они будто в другой век попали.
Хозяйка вышла к ним через двадцать минут. Элегантная дама в длинном черном шелковом халате, обтягивающем прекрасную фигуру, ее карие глаза выглядели томными и таинственными.
– Что должно было случиться в этом городе, если меня поднимают с постели среди ночи?
Она спускалась по лестнице очень медленно, разглядывая трех стоящих внизу мужчин в штатском. Чернокожая горничная отставала на шаг от нее с видом няньки, следящей за не умеющим ходить малышом.
– Я сожалею о доставленном вам неудобстве, – начал Визгунов разговор в несвойственной ему форме. – Но к нашему общему разочарованию я вынужден допросить ваших детей. Обоих. Сына и дочь. Сегодня вечером они оба были в стриптиз-клубе «Афродита» и общались с его директором. Нам важны их свидетельские показания. Михаил Колпакчи был найден мертвым на своем рабочем месте. Дело безотлагательное, это и стало причиной нашего столь позднего или, лучше сказать, раннего вторжения.
Женщина спустилась вниз и, немного пошатываясь без крепких перил, прошла к дивану и села.
– Новость печальная, – сказала она, вздохнув. – Вы полиция, вам лучше знать, что и когда надо делать.
Она глянула на чернокожую помощницу и кивнула ей. Возможно, это означало ее одобрение, так как та повернулась и ушла.
Визгунову показалось, будто хозяйка не в себе. Ее лицо ничего не выражало и ей просто хотелось спать. Глаза оставались прикрытыми, она только с высоты лестницы оглядела гостей, но, спустившись вниз, ни на кого уже не смотрела. Вероятно, глаза могли ее выдать. Вряд ли речь шла об алкоголе. За полночи человек успел бы проспаться. Наркотики? Возможно. Но и от снотворного люди дуреют. Почему полковник во всем видел криминал? Этот вопрос он сейчас сам себе задавал. В чем-то он, конечно, прав. Дамочка вела себя неадекватно и плохо держалась на ногах.
– У вас много картин. Это подлинники?
– А черт их знает, – ответила она, не глядя на стены. – Мы нашли их на чердаке. Там целый склад полотен. Остались еще от князей. Удивляюсь, как они сохранились до наших времен. Тут же до нас горком партии был, а тем не до чердаков и подвалов. Да из живописи они вешали в своих кабинетах портреты тринадцати апостолов и других картин не признавали.
– Разве апостолов было тринадцать?
– Я говорю о членах политбюро. Чертова дюжина. – Она бегло глянула на Визгунова, но, поймав его взгляд, опять уткнулась в пол. – По возрасту вы должны помнить те времена.
– Я не представился. Полковник Визгунов. Новый начальник управления.
– Все равно не запомню. Елена Макаровна Еланская. Вдова. Имею двух детей-вампиров, которые пьют мою кровь. Можете их забрать. Я не возражаю. Отца они в могилу спихнули. Похоже, за меня взялись.
– Наш приезд формальность. Это даже не допрос. Если хотите, вы можете не присутствовать, а вернуться к себе. К вам у нас вопросов нет.
– Я рада это слышать.
Женщина поднялась с дивана и направилась к лестнице. Визгунов так и не понял, что с ней происходило. Тут появилась горничная с девушкой, тоже заспанной, но достаточно оживленной и очень хорошенькой. Чернокожая горничная занялась своей хозяйкой, а девушка спустилась вниз.
– Быстро вы работаете. Даже поспать не дали. Как вы меня нашли?
И опять в разговор вступил Визгунов:
– Ничего сложного. Давайте начнем с вас, милая особа. От начала и до конца. Что вам известно?
– Хорошо, что вы приехали. Мне всякие кошмары снились. Я пришла к дяде Мише денег стрельнуть. Не знаю точного времени. Больше двадцати долларов он мне не давал, но мне и этого хватало на дискотеку. Меня всегда к нему пускают. В это время он находился в клубе. Самая работа. Я пришла, поднялась, дверь была приоткрыта, так что звонить мне не пришлось. Захожу, но кабинет пуст. Никого. Я решила его подождать. Прошла к столу и тут увидела его. Он лежал на полу с открытыми глазами и перерезанным горлом. Дальше я не помню. У меня закружилась голова, и я, вероятно, упала. Понятия не имею, сколько я так провалялась. Пришла в себя на улице от ударов. Кто-то хлестал меня по щекам. Я очнулась, и этот мужик поставил меня на ноги. Он вынес меня на руках во двор по лестнице, ведущей с балкона вниз. Охранники должны были нас видеть. Этого парня я не знаю. Видела впервые. На приятеля Колпакчи он не походил. У того были очень солидные друзья и постарше. Этому лет тридцать с копейками. Больше на спортсмена похож. Грубоватый, но красивый. Глаза яркие, светлые, а ресницы длинные и черные. Сам светлый. Я видела его очень близко. Он же меня на руках держал. Моя машина стояла перед клубом. Я отвезла его в центр, и там он вышел. Больше я о нем ничего не знаю. Я поехала домой. Это все.
– Значит, этот тип пришел в кабинет после вас?
– Наверное. Если только не прятался внутри. Я ведь тоже дверь за собой не захлопнула. Но не думаю, что он был убийцей. Если бы он зарезал Колпакчи, то зачем ему я? Лишний свидетель? Скорее всего, он не хотел неприятностей и просто сбежал и меня прихватил с собой.
– Убийство заказное, – вмешался капитан Угрюмов. – А парня раньше никто не видел. Приехал, сделал свое дело и свалил.
Девушка улыбнулась.
– Киллер должен оставаться незаметным. А этот тип слишком яркий, чтобы быть наемником. Такие запоминаются. Да и мне он не угрожал и ни о чем не предупреждал. Я его ничуть не испугалась. А когда он увидел, как я подхожу к машине, еще и напросился, сказав, чтобы я отвезла его к центру, поближе к морю. Я согласилась. Он попросил меня остановиться у яхт-клуба. Я до сих пор не могу в себя прийти. Кому надо было убивать безвредного человека? Дядя Миша никому никогда не сделал ничего плохого.
– Где ваш брат, Ксения? – спросил Визгунов.
– Понятия не имею. Он редко ночует дома. У своих девчонок, вероятно. Дома его не было, когда я вернулась.
Горничная подтвердила отсутствие Алексея. Она не видела его уже два дня.
Они выжали все из имеющихся источников, но следствие не продвинулось вперед ни на шаг.
– Таких дворцов в нашем городе четыре. Не удивляйтесь. Их хозяевами были князья, великие фамилии России, как их сейчас называют. Все они бежали за границу, когда Фрунзе захватил юг. Эти места облюбовали люди, знающие толк в природе и имеющие немало денег на постройки своих хором. Город с его мощеными дорогами начинался с них. При советской власти усадьбы передали санаториям. При нынешнем бардаке эти дома выкупили частники. Кто-то для себя, кто-то открыл отели. Суконников был банкиром и меценатом. Он много сделал для города. Кстати, деньги на постройку стриптиз-клуба тоже он давал. Вот почему детишки магната бегали стрелять мелочь к Колпакчи. Папаша детей не баловал, а дядя Миша им ни в чем не отказывал, хотя с банком он давно уже рассчитался. Три дня назад Суконников умер.
– Да, с этой семейкой надо быть поделикатней, – сказал Визгунов, когда они поднялись на крыльцо.
Дом состоял из трех этажей с высокой крутой крышей, где мог бы располагаться еще один этаж. И это был единственный дворец, оставшийся при своем естественном грязно-сером цвете. Если бы его перекрасили, он стал бы слишком заметным. Очевидно, хозяин предпочитал оставаться в тени. Визгунов и Балабанов были людьми новыми в этих местах. Они не успели познакомиться со всеми крупными бонзами нового места службы. Со своими еще не разобрались в полной мере. Коррупция процветала не только в рядах полиции, но и на всех крупных предприятиях. Чего стоил яхт-клуб, до которого пока руки не дошли. На всем побережье нет столько яхт. А тут еще убийства. Может быть, и это явление здесь считается обыденным? Просто преступления такого характера здесь не фиксировались, а тихо заминались. У Визгунова не было ответов на все вопросы. А главное, жители города умели держать язык за зубами. Появление нового руководства полиции здесь встретили враждебно. Никто не хотел ничего менять. Полгода сезона обеспечивало людей деньгами на полгода застоя. Никто ни на что не жаловался. Правды никто не искал. Два десятка человек заткнули рот всему населению, и оно смирилось. Никто не верил в перемены, а потому и не высовывал носа.
Балабанов взглянул на часы. Уже светало, четвертый час, он тяжело вздохнул и нажал на кнопку звонка.
Дверь долго не открывали. Потом в смотровом окошке появилась физиономия чернокожей девицы. Ее явно подняли с постели.
– Мы из полиции и нам срочно нужна хозяйка. – Балабанов показал свое удостоверение.
Их впустили и велели ждать внизу. Они попали в просторный холл, отделанный белым мрамором, с мраморной же лестницей шириной в несколько метров. Тут стоял белый диван и такие же кресла, а стены были увешаны картинами и медными канделябрами. Они будто в другой век попали.
Хозяйка вышла к ним через двадцать минут. Элегантная дама в длинном черном шелковом халате, обтягивающем прекрасную фигуру, ее карие глаза выглядели томными и таинственными.
– Что должно было случиться в этом городе, если меня поднимают с постели среди ночи?
Она спускалась по лестнице очень медленно, разглядывая трех стоящих внизу мужчин в штатском. Чернокожая горничная отставала на шаг от нее с видом няньки, следящей за не умеющим ходить малышом.
– Я сожалею о доставленном вам неудобстве, – начал Визгунов разговор в несвойственной ему форме. – Но к нашему общему разочарованию я вынужден допросить ваших детей. Обоих. Сына и дочь. Сегодня вечером они оба были в стриптиз-клубе «Афродита» и общались с его директором. Нам важны их свидетельские показания. Михаил Колпакчи был найден мертвым на своем рабочем месте. Дело безотлагательное, это и стало причиной нашего столь позднего или, лучше сказать, раннего вторжения.
Женщина спустилась вниз и, немного пошатываясь без крепких перил, прошла к дивану и села.
– Новость печальная, – сказала она, вздохнув. – Вы полиция, вам лучше знать, что и когда надо делать.
Она глянула на чернокожую помощницу и кивнула ей. Возможно, это означало ее одобрение, так как та повернулась и ушла.
Визгунову показалось, будто хозяйка не в себе. Ее лицо ничего не выражало и ей просто хотелось спать. Глаза оставались прикрытыми, она только с высоты лестницы оглядела гостей, но, спустившись вниз, ни на кого уже не смотрела. Вероятно, глаза могли ее выдать. Вряд ли речь шла об алкоголе. За полночи человек успел бы проспаться. Наркотики? Возможно. Но и от снотворного люди дуреют. Почему полковник во всем видел криминал? Этот вопрос он сейчас сам себе задавал. В чем-то он, конечно, прав. Дамочка вела себя неадекватно и плохо держалась на ногах.
– У вас много картин. Это подлинники?
– А черт их знает, – ответила она, не глядя на стены. – Мы нашли их на чердаке. Там целый склад полотен. Остались еще от князей. Удивляюсь, как они сохранились до наших времен. Тут же до нас горком партии был, а тем не до чердаков и подвалов. Да из живописи они вешали в своих кабинетах портреты тринадцати апостолов и других картин не признавали.
– Разве апостолов было тринадцать?
– Я говорю о членах политбюро. Чертова дюжина. – Она бегло глянула на Визгунова, но, поймав его взгляд, опять уткнулась в пол. – По возрасту вы должны помнить те времена.
– Я не представился. Полковник Визгунов. Новый начальник управления.
– Все равно не запомню. Елена Макаровна Еланская. Вдова. Имею двух детей-вампиров, которые пьют мою кровь. Можете их забрать. Я не возражаю. Отца они в могилу спихнули. Похоже, за меня взялись.
– Наш приезд формальность. Это даже не допрос. Если хотите, вы можете не присутствовать, а вернуться к себе. К вам у нас вопросов нет.
– Я рада это слышать.
Женщина поднялась с дивана и направилась к лестнице. Визгунов так и не понял, что с ней происходило. Тут появилась горничная с девушкой, тоже заспанной, но достаточно оживленной и очень хорошенькой. Чернокожая горничная занялась своей хозяйкой, а девушка спустилась вниз.
– Быстро вы работаете. Даже поспать не дали. Как вы меня нашли?
И опять в разговор вступил Визгунов:
– Ничего сложного. Давайте начнем с вас, милая особа. От начала и до конца. Что вам известно?
– Хорошо, что вы приехали. Мне всякие кошмары снились. Я пришла к дяде Мише денег стрельнуть. Не знаю точного времени. Больше двадцати долларов он мне не давал, но мне и этого хватало на дискотеку. Меня всегда к нему пускают. В это время он находился в клубе. Самая работа. Я пришла, поднялась, дверь была приоткрыта, так что звонить мне не пришлось. Захожу, но кабинет пуст. Никого. Я решила его подождать. Прошла к столу и тут увидела его. Он лежал на полу с открытыми глазами и перерезанным горлом. Дальше я не помню. У меня закружилась голова, и я, вероятно, упала. Понятия не имею, сколько я так провалялась. Пришла в себя на улице от ударов. Кто-то хлестал меня по щекам. Я очнулась, и этот мужик поставил меня на ноги. Он вынес меня на руках во двор по лестнице, ведущей с балкона вниз. Охранники должны были нас видеть. Этого парня я не знаю. Видела впервые. На приятеля Колпакчи он не походил. У того были очень солидные друзья и постарше. Этому лет тридцать с копейками. Больше на спортсмена похож. Грубоватый, но красивый. Глаза яркие, светлые, а ресницы длинные и черные. Сам светлый. Я видела его очень близко. Он же меня на руках держал. Моя машина стояла перед клубом. Я отвезла его в центр, и там он вышел. Больше я о нем ничего не знаю. Я поехала домой. Это все.
– Значит, этот тип пришел в кабинет после вас?
– Наверное. Если только не прятался внутри. Я ведь тоже дверь за собой не захлопнула. Но не думаю, что он был убийцей. Если бы он зарезал Колпакчи, то зачем ему я? Лишний свидетель? Скорее всего, он не хотел неприятностей и просто сбежал и меня прихватил с собой.
– Убийство заказное, – вмешался капитан Угрюмов. – А парня раньше никто не видел. Приехал, сделал свое дело и свалил.
Девушка улыбнулась.
– Киллер должен оставаться незаметным. А этот тип слишком яркий, чтобы быть наемником. Такие запоминаются. Да и мне он не угрожал и ни о чем не предупреждал. Я его ничуть не испугалась. А когда он увидел, как я подхожу к машине, еще и напросился, сказав, чтобы я отвезла его к центру, поближе к морю. Я согласилась. Он попросил меня остановиться у яхт-клуба. Я до сих пор не могу в себя прийти. Кому надо было убивать безвредного человека? Дядя Миша никому никогда не сделал ничего плохого.
– Где ваш брат, Ксения? – спросил Визгунов.
– Понятия не имею. Он редко ночует дома. У своих девчонок, вероятно. Дома его не было, когда я вернулась.
Горничная подтвердила отсутствие Алексея. Она не видела его уже два дня.
Они выжали все из имеющихся источников, но следствие не продвинулось вперед ни на шаг.
7
У каждого человека имеется свое представление, как должен выглядеть убийца. Те, кто насмотрелся фильмов о маньяках, такими их и видят. Читатели романов Агаты Кристи строят для себя свой образ злодея. Гриша не любил кино и не читал Агату Кристи. Он воевал и был в плену. Видел наяву, как убивают людей, и при слове «убийца» у него рождался совершенно конкретный образ – неприметная личность, с ножом и автоматом. Тут похожие не встречались. А представить себе в роли убийцы этого обаятельного старика – хозяина отеля ему и в голову не приходило. Версия Лизы смахивала на маниакальный бред.
Старик всегда был внимательным к постояльцам, интересовался, все ли им нравится. А к Григорию относился с особым уважением и даже иногда подсаживался за его столик.
– Уже оклемались? После Москвы вам здесь жарковато. Я слышал, будто в Москве весна затянулась. Холода, дожди.
– Да, Аркадий Николаевич. Москве с погодой не везет. Зато здесь настоящий рай. Но, видимо, не для всех. Я обратил внимание, что у вас новый персонал.
– Да, тут вы правы. Один лишь Гера, мой официант, работает постоянно. И то потому, что местный. Мы нанимаем людей на сезон, а зимой сами справляемся. Да и зарплата у нас не высокая. Люди отрабатывают один сезон и пропадают. Даже если они приезжают на следующий год, то устраиваются в более богатые точки. А мы вынуждены набирать новых людей.
– Да, да. Я помню, у вас работала хорошенькая горничная. И очень скромного поведения, что удивительно. Помню ее огромные голубые глаза.
Зря он это спросил. Этим он себя выдал. Но Григорию очень хотелось взглянуть на реакцию хозяина. Старик никак не среагировал. На его лице ни одна мышца не напряглась.
– Вы, вероятно, Соню имеете в виду?
– Я не помню, как ее зовут.
– Да, красавица. Обещала приехать в этом году, но, как видите, так и не приехала. Думаю, она замуж вышла. Надеюсь, будет счастлива.
Гриша бросил взгляд на официанта Геру. Бугай под два метра ростом с накачанными мышцами. Такой мог работать в стриптиз-клубе вышибалой и получал бы в десять раз больше. Что же его здесь держит? В зале сидели все постояльцы. Все завтракали в одно и то же время. На дверях ресторана висела табличка:
«Завтрак с 9.00 до 10.00 часов.
Свободный вход в ресторан с 16.00 часов».
Интересно, что Лиза ни разу не взглянула в его сторону, в то время как вчера она таращилась на Гришу без стеснения.
Поблагодарив хозяина за вкусный завтрак, Григорий вышел на улицу. Перед отелем располагалась небольшая площадь. Здание стояло не на дороге, как все дома, а в небольшом кармане и резко отличалось своей готической скульптурой от общей однородности курортных улиц, где все дома имели одно лицо. По бокам площади стояли лавочки, и на одной из них сидел Фима, прикрывающий лицо газетой.
– Конспиратор хренов, – буркнул себе под нос Гриша.
Он хотел подойти к приятелю, но тот встал и влился в общий поток прохожих. Гриша последовал за ним. Нагнал он горбатого коротышку через квартал.
– От кого ты бежишь, Фима?
Тот оглянулся, потом свернул в переулок. Пришлось его вновь догонять.
– Ты меня слышишь, приятель? Или я со стеной разговариваю.
Тут он опять оглянулся и облегченно вздохнул.
– Следом за тобой из отеля вышла женщина. Красивая брюнетка лет пятидесяти.
– Думаю, что ей гораздо меньше лет. И что?
– А то. Это она интересовалась Соней.
Старик всегда был внимательным к постояльцам, интересовался, все ли им нравится. А к Григорию относился с особым уважением и даже иногда подсаживался за его столик.
– Уже оклемались? После Москвы вам здесь жарковато. Я слышал, будто в Москве весна затянулась. Холода, дожди.
– Да, Аркадий Николаевич. Москве с погодой не везет. Зато здесь настоящий рай. Но, видимо, не для всех. Я обратил внимание, что у вас новый персонал.
– Да, тут вы правы. Один лишь Гера, мой официант, работает постоянно. И то потому, что местный. Мы нанимаем людей на сезон, а зимой сами справляемся. Да и зарплата у нас не высокая. Люди отрабатывают один сезон и пропадают. Даже если они приезжают на следующий год, то устраиваются в более богатые точки. А мы вынуждены набирать новых людей.
– Да, да. Я помню, у вас работала хорошенькая горничная. И очень скромного поведения, что удивительно. Помню ее огромные голубые глаза.
Зря он это спросил. Этим он себя выдал. Но Григорию очень хотелось взглянуть на реакцию хозяина. Старик никак не среагировал. На его лице ни одна мышца не напряглась.
– Вы, вероятно, Соню имеете в виду?
– Я не помню, как ее зовут.
– Да, красавица. Обещала приехать в этом году, но, как видите, так и не приехала. Думаю, она замуж вышла. Надеюсь, будет счастлива.
Гриша бросил взгляд на официанта Геру. Бугай под два метра ростом с накачанными мышцами. Такой мог работать в стриптиз-клубе вышибалой и получал бы в десять раз больше. Что же его здесь держит? В зале сидели все постояльцы. Все завтракали в одно и то же время. На дверях ресторана висела табличка:
«Завтрак с 9.00 до 10.00 часов.
Свободный вход в ресторан с 16.00 часов».
Интересно, что Лиза ни разу не взглянула в его сторону, в то время как вчера она таращилась на Гришу без стеснения.
Поблагодарив хозяина за вкусный завтрак, Григорий вышел на улицу. Перед отелем располагалась небольшая площадь. Здание стояло не на дороге, как все дома, а в небольшом кармане и резко отличалось своей готической скульптурой от общей однородности курортных улиц, где все дома имели одно лицо. По бокам площади стояли лавочки, и на одной из них сидел Фима, прикрывающий лицо газетой.
– Конспиратор хренов, – буркнул себе под нос Гриша.
Он хотел подойти к приятелю, но тот встал и влился в общий поток прохожих. Гриша последовал за ним. Нагнал он горбатого коротышку через квартал.
– От кого ты бежишь, Фима?
Тот оглянулся, потом свернул в переулок. Пришлось его вновь догонять.
– Ты меня слышишь, приятель? Или я со стеной разговариваю.
Тут он опять оглянулся и облегченно вздохнул.
– Следом за тобой из отеля вышла женщина. Красивая брюнетка лет пятидесяти.
– Думаю, что ей гораздо меньше лет. И что?
– А то. Это она интересовалась Соней.