Мартин Джордж. Игра престолов (Том 1)

   - Да-да, конечно, разумеется. Расскажи Кейтилин. Выспись, если тебе нужно. - Король схватил Неда за руку и потянул с колен. - Только не заставляй меня ждать слишком долго. Я не самый терпеливый среди людей.
   На миг Эддарда Старка переполнило жуткое предчувствие. Здесь было его место, здесь, на Севере. Он поглядел на каменные фигуры, окружавшие его, глубоко вздохнул. В холодном безмолвии крипты он чувствовал на себе взгляды мертвецов. Они все понимали, он знал это. И зима приближалась.
   ДЖОН
   Не слишком часто, но случалось, что Джон Сноу радовался тому, что родился бастардом. Вновь наполняя свой кубок из шедшей по кругу ендовы, он подумал, что такое мгновение наступило.
   Джон занял свое место на скамье между молодыми сквайрами и выпил. Сладкое летнее вино наполнило его рот вкусом плодов и вернуло улыбку на губы.
   Под сводами просторного чертога Винтерфелла плавала дымка, пахло жареным мясом и свежевыпеченным хлебом. Серые каменные стены были увешаны знаменами: белыми, золотыми, алыми. Лютоволк Старков соседствовал с коронованным оленем Баратеонов и львом Ланнистеров. Аккомпанируя себе на звонкой арфе, певец выпевал слова баллады, но в этом конце зала его голос был едва слышен за ревом огня, стуком оловянных тарелок и чаш, громким говором сотен подвыпивших глоток.
   Шел четвертый час приветственного пира в честь короля. Братья и сестры Джона сидели возле королевских детей рядом с помостом, на котором лорд и леди Старк принимали короля и королеву. Ради подобной оказии лорд-отец, безусловно, разрешит каждому своему отпрыску выпить по бокалу вина, но не более. Здесь же, на скамье, никто не мог помешать Джону выпить столько, сколько требовала его жажда.
   Джон обнаружил умение пить по-мужски, чем пробудил завистливое восхищение юнцов, поощрявших его всякий раз, когда он опустошал очередной кубок. Общество собралось приятное, и Джон наслаждался их россказнями о битвах, любви и охоте. Он не сомневался в том, что в этой компании было веселее, чем с королевскими отпрысками. Джон уже удовлетворил свое любопытство в отношении гостей, когда они выходили в зал. Процессия двигалась в каком-то футе от места, определенного ему на скамье, и Джон успел досыта наглядеться.
   Его лорд-отец шествовал первым, сопровождая королеву. Мужчины называли ее красавицей. Украшенная драгоценными камнями тиара сверкала на длинных золотых волосах, рубины подчеркивали зелень глаз. Отец помог ей подняться на ступени, подвел к сиденью, но королева даже не поглядела на него. В свои четырнадцать лет Джон уже смог разобраться в том, что прячет ее улыбка.
   Следующим шел король Роберт собственной персоной, об руку с леди Старк. Король весьма разочаровал Джона. Отец часто рассказывал о безупречном Роберте Баратеоне, демоне Трезубца, свирепейшем воине края, гиганте среди князей. Джон же увидел лишь толстяка, краснолицего, заросшего бородой, взмокшего под всеми шелками. Двигался он весьма неуклюже.
   За ним шли дети. Первым - маленький Рикон, с тем достоинством, которое только может изобразить трехлетка. Джону пришлось поторопить его, когда братец остановился рядом. Позади малыша шел Робб в сером шерстяном облачении с белыми полосами по краю. Это были цвета Старков. Он провожал принцессу Мирцеллу, воздушное создание, еще не достигшее восьми лет. Золотые кудри ее весьма эффектно ниспадали из-под украшенной камнями сетчатой шапочки. Джон заметил, как застенчиво она поглядывает на Робба, проходя между столов, как смущенно улыбается брату. И решил, что она чересчур проста. А Робб даже не замечал, насколько она глупа. Он все время ухмылялся, как сельский дурень.
   Сводные сестры Джона сопровождали кронпринцев. Арья выступала возле пухлого юного Томмена, светлые волосы принца оказались длиннее, чем у нее. Санса, что была старше сестры на два года, шла возле кронпринца Джоффри Баратеона. Двенадцатилетний, он был младше Джона или Робба, но, к огромному разочарованию Джона, оба брата уступали в росте принцу. У Джоффри были такие же волосы, как и у сестры, и зеленые глаза матери. Густые светлые кудри ниспадали на золотой бант, закрывая стоячий бархатный воротник. Санса светилась, шествуя возле него, однако Джону не понравились надменные губы Джоффри и тот скучный разочарованный взгляд, которым он рассматривал великий чертог Винтерфелла.
   Но более его интересовала пара, шествовавшая следом: братья королевы, Ланнистеры с Бобрового утеса. Лев и Бес, перепутать их было невозможно. Сир Джейме Ланнистер, близнец королевы Серсеи, высокий, золотой, с искрящимися зелеными глазами и улыбкой, резавшей, словно нож. Облаченный в алые шелка, черные высокие сапоги и черный атласный плащ. С груди его туники разевал пасть вышитый золотой нитью герб его дома. Джейме называли в лицо Львом Ланнистера, а за спиной шептали - Цареубийца.
   Джон с трудом отвернулся от него. Вот таким и должен быть король, подумал он, провожая идущего красавца взглядом.
   Потом он углядел второго брата, почти незаметного в тени. Тирион Ланнистер, самый младший из отпрысков лорда Тайвина и, бесспорно, самый уродливый. Тириону не досталось ничего из того, что боги уделили Серсее и Джейме. Карлик, едва ли не по пояс своему брату, он с трудом поспевал за ним на коротких ногах. Голова его была слишком велика для тела, под выпуклым лбом открывалось расплывшееся лицо уродца. Из-под прямых волос, светлых настолько, что они казались белыми, глядел зеленый глаз, рядом с ним поблескивал черный. Джон завороженно посмотрел на Беса.
   Замыкая череду высоких лордов, вошли его дядя Бенджен Старк из Ночного Дозора и воспитанник отца, молодой Теон Грейджой. Проходя мимо. Бенджен одарил Джона теплой улыбкой. Теон же как бы не заметил его, но в этом не было ничего необыкновенного. Наконец все уселись, провозгласили тосты, ответили благодарностями и снова поблагодарили, и пир начался. Тогда Джон начал пить и с тех пор не останавливался. Что-то потерлось о его ногу под столом. Джон заметил обращенные к нему красные глаза.
   - Опять проголодался? - спросил он. На середине стола еще оставалась половинка цыпленка под медом, Джон потянулся, чтобы оторвать ножку, но придумал кое-что получше. И целиком подцепив птицу, между своих ног спустил тушку на пол. В дикарском молчании Призрак вцепился в мясо. Братьям и сестрам не разрешили взять своих волков на банкет, но псов набежало больше, чем Джон мог сосчитать. В дальней стороне зала никто не сказал ни одного укоризненного слова о его щенке. Джон попытался уверить себя в том, что ему снова повезло. Глаза его щипало. Джон яростно потер их, ругая дым. Выпив еще глоток вина, он посмотрел, как его лютоволк расправляется с цыпленком.
   Следуя за служанками, между столами сновали псы. Одна из собак, черная дворовая сучонка с продолговатыми желтыми глазами, унюхала запах цыпленка. Она остановилась и полезла под скамью, чтобы получить свою долю. Джона это заинтересовало. Сука негромко заворчала и подвинулась ближе. Призрак безмолвно посмотрел на собаку красными глазами. Сука гневно зарычала. Она была в два раза больше волчонка, но тот не шевельнулся. Стоя над своей добычей, он ощерился, обнажил клыки. Сука напряглась, вызывающе тявкнула, потом передумала, повернулась и исчезла между столов, еще раз тявкнув на прощание, чтобы сохранить достоинство. Призрак принялся за еду.
   Джон ухмыльнулся, потянулся под стол, чтобы погладить косматый белый мех. Лютоволк поглядел на него, по-приятельски цапнул за руку и возвратился к еде.
   - И это один из лютоволков, о которых я так много слыхал? - проговорил рядом знакомый голос.
   Джон радостно поглядел на своего дядю Бена, положившего руку на его голову и взъерошившего волосы, как только что Джон ерошил шерсть волка.
   - Да, - отвечал он. - Зовут его Призрак.
   Один из сквайров прервал сбою непристойную историю, чтобы расчистить место у стола для брата их лорда. Бенджен Старк перешагнул через скамью длинными ногами и взял чашу с вином из руки Джона.
   - Летнее вино, - сказал он, попробовав. - Какое сладкое. И сколько же чаш тебе уже досталось, Джон?
   Тот только улыбнулся.
   Бен Старк расхохотался.
   - Этого я и опасался. Помнится, я был младше тебя, когда впервые искренне и честно напился. - Он подхватил с ближайшего блюда зажаренную луковицу, источавшую бурый сок, и с хрустом впился в нее зубами.
   Лицо дяди напоминало острый горный утес, но в серо-голубых глазах всегда проглядывал смех. Бенджен Старк был одет в черное, как и подобает тому, кто служит в Ночном Дозоре. Сегодня он предпочел богатый черный бархат, высокие кожаные сапоги и широкий пояс с серебряной пряжкой. Тяжелая серебряная цепь лежала на его шее. Доедая луковицу, Бенджен с удивлением посмотрел на Призрака.
   - Очень спокойный волк, - заметил он.
   - Этот не такой, как остальные, - сказал Джон. - Он всегда молчит, поэтому я и назвал его Призраком. Но еще и потому, что он белый. Все остальные темные: серые или черные.
   - Ну, за Стеной лютоволков еще хватает. Мы слышим их вой во время вылазок. - Бенджен пристально поглядел на Джона. - Разве ты обычно ешь не вместе со своими братьями?
   - Обычно да, - отвечал Джон ровным голосом, - но сегодня леди Старк решила, что королевская семья посчитает оскорблением общество бастарда.
   - Понимаю. - Взгляд дяди обратился за спину Джона к возвышению в конце зала. - Что-то на лице моего брата сегодня не видно праздничного настроения.
   Джон тоже разглядел это. Бастарду приходится все замечать, учиться читать истину, которую люди прячут за своими глазами. Отец держался учтиво, однако в нем чувствовалась напряженность, которой обычно не было. Лорд Старк ел немного и оглядывал зал полуприкрытыми глазами, словно ничего не видя. Король же, сидевший через два места от него, пил и ел вовсю. Широкое лицо его побагровело под черной бородой. Король уже провозгласил достаточное количество тостов, громко смеялся всем шуткам и атаковал каждое блюдо, словно изголодавшийся. Но королева казалась рядом с ним холодной, как ледяная статуэтка.
   - Королева тоже сердита, - негромко проговорил Джон своему дяде. - Отец вчера вечером водил короля вниз. Королева не хотела этого.
   Бенджен посмотрел на Джона долгим взвешивающим взглядом.
   - Итак, Джон, ты многое замечаешь? Такому человеку найдется место на Стене.
   Джон раздулся от гордости.
   - Робб лучше владеет копьем, но я лучше фехтую, а Халлен говорит, что лучше меня в нашем замке никто не сидит на коне.
   - Заметные достижения.
   - Возьми меня с собой, когда будешь возвращаться на Стену, - вдруг выпалил Джон. - Отец разрешит мне, если ты попросишь, я знаю это.
   Дядя Бен внимательно оглядел его лицо.
   - Мальчикам на Стене не место, Джон.
   - Но я почти уже вырос, - запротестовал Джон. - В следующие именины мне исполнится пятнадцать, а мейстер Лювин говорит, что бастарды растут быстрее, чем обычные дети.
   - Наверное, - чуть скривился Бенджен. Он взял со стола чашу Джона, наполнил ее из ближайшего кувшина и выпил единым долгим глотком.
   - Дейерену Таргариену было только четырнадцать, когда он покорил Дорн, напомнил Джон. Юный Дракон был одним из его героев.
   - На покорение ушло целое лето, - напомнил ему дядя. - Твой мальчишка-король потерял десять тысяч людей, чтобы захватить королевство, и еще пятьдесят тысяч, пытаясь удержать его. Кто-то должен был объяснить ему, что война - это не игра. - Он выпил еще вина. - Кстати, - проговорил он, вытирая рот, - Дейерену Таргариену было всего лишь восемнадцать, когда он погиб. Или ты забыл об этом?
   - Я ничего не забываю, - похвастал Джон. Вино наделило его отвагой. Он попытался выпрямиться на скамье, чтобы показаться выше. - Я хочу служить в Ночном Дозоре, дядя.
   Он давно и упорно думал об этом по ночам, когда братья уже засыпали. Когда-нибудь Робб унаследует Винтерфелл и как Хранитель Севера возглавит великое войско. Бран и Рикон будут знаменосцами Робба, им суждено править крепостями от лица брата.
   Сестры Арья и Санса выйдут замуж за наследников других великих домов и отправятся на юг хозяйничать в собственных замках. Но какое место может достаться бастарду?
   - Ты не знаешь, чего просишь, Джон. Ночной Дозор - это братство, которому присягают. У нас нет семей. Никто из нас не может родить сына. Долг - вот наша жена. А любовница - честь.
   - Честь есть и у бастарда, - проговорил Джон. - Я уже готов принести вашу клятву.
   - Ты мальчик, тебе еще четырнадцать, - проговорил Бенджен. - Ты еще не мужчина. Пока ты не познаешь женщину, не поймешь, от чего отказываешься.
   - Я не хочу даже думать об этом! - с пылом проговорил Джон.
   - Захочешь, когда узнаешь, что это такое, - сказал Бенджен. - Если бы ты знал, чего стоит плата, то, возможно, не стал бы торопиться с клятвой, сынок.
   Джон ощутил, как в нем вспыхнул гнев.
   - Я тебе не сынок!
   Бенджен Старк поднялся.
   - Вот это и жалко. - Он положил ладонь на плечо Джона. - Обратишься ко мне, когда заведешь собственных бастардов, посмотрим, как ты тогда запоешь.
   Джон задрожал.
   - Я никогда не буду отцом бастарда. Никогда! - подчеркнул он, словно выплеснул яд.
   И вдруг понял, что все за столом умолкли и глядят на него. Джон почувствовал, как слезы начинают наполнять глаза. Он поднялся на ноги.
   - Прости, - сказал он, собрав остатки достоинства, и, резко повернувшись, бросился прочь, чтобы вокруг не заметили его слез. Наверное, он выпил больше вина, чем полагал: ноги подвели Джона, он столкнулся со служанкой, опрокинул кувшин вина на пол. Вокруг загремел смех, и Джон ощутил на щеках жаркие слезы. Кто-то попытался поддержать его. Он вырвался из услужливых рук и, полуслепой, бросился к двери.
   Призрак последовал за ним в ночь.
   Во дворе было тихо и пусто. Одинокий часовой застыл высоко на внутренней стене, плотно кутаясь в плащ, закрывавший его от ветра. Скучный и несчастный, он горбился там в одиночестве, но Джон охотно поменялся бы с ним местами. Но в остальном замок казался темным и брошенным. Джону уже приходилось видеть заброшенную крепость, скучные стены, среди которых шевелился лишь ветер. Камни молчали о людях, которые жили там. Ныне Винтерфелл напоминал ту твердыню. Звуки музыки и песни сквозь открытые окна тянулись за ним. Но Джону не хотелось веселья. Он стер слезы рукавом рубашки, жалея о том, что пролил их, и собрался уйти.
   - Мальчик, - позвал его голос. Джон обернулся. Тирион Ланнистер сидел на карнизе над дверью великого чертога, напоминая горгулью. Карлик ухмыльнулся. Это животное называется волком?
   - Лютоволком, - отвечал Джон. - Его зовут Призрак. - Он поглядел на невысокого человека, разом забыв свое разочарование. - А что ты делаешь наверху? Почему ты не присутствуешь на пиру?
   - Там слишком жарко, слишком шумно, и я уже выпил слишком много вина, поведал карлик. - Я уже давно понял, что блевать на собственного брата неучтиво. Скажи, а можно посмотреть поближе на твоего волка?
   Поколебавшись, Джон кивнул:
   - Ты сумеешь спуститься или мне принести лестницу?
   - О, к чертям лестницы, - отвечал человечек, отрываясь от карниза. Джон охнул, а потом с уважением проследил, как Тирион Ланнистер свернулся в тугой комок, легко приземлился на руки, потом сделал сальто и встал на ноги. Призрак в нерешительности отскочил в сторону.
   Отряхнувшись, карлик рассмеялся:
   - По-моему, я испугал твоего волчонка. Прошу прощения.
   - Он не испуган, - отвечал Джон и, согнувшись, позвал: - Призрак, иди сюда. Иди сюда. Вот так.
   Волчонок подошел ближе, ткнулся носом в лицо Джона, приглядывая осторожным глазом за Тирионом Ланнистером, но когда карлик протянул руку, чтобы погладить его, отодвинулся и с безмолвной угрозой обнажил клыки.
   - Боится, правда? - заметил Ланнистер.
   - Сидеть, Призрак! - скомандовал Джон. - Вот так. Сиди смирно. - Он поглядел на карлика. - Теперь ты можешь прикоснуться к волку, он не пошевелится, пока я не прикажу ему. Я учу его.
   - Понимаю, - проговорил Ланнистер. Погладив белую шерсть между ушами Призрака, он сказал: - Хороший волк.
   - Если бы меня не было рядом, он разорвал бы тебе глотку, - сказал Джон. Пока дело обстояло не совсем так, но все еще впереди...
   - В таком случае лучше держись поближе, - проговорил карлик. Он нагнул свою слишком крупную голову набок и поглядел на Джона разными глазами. - Я Тирион Ланнистер.
   - Я знаю это, - проговорил Джон распрямляясь. Ростом он был выше карлика... странное ощущение.
   - А ты - бастард Неда Старка, так?
   Джон ощутил, как холод пробежал по нему. Стиснув зубы, он ничего не ответил.
   - Я обидел тебя? - спросил Ланнистер. - Прости, карликам не обязательно соблюдать такт. Поколения шутов и дураков дают мне право скверно одеваться и высказывать все, что приходит в голову. - Он ухмыльнулся. - Но ты и есть бастард.
   - Лорд Эддард Старк - мой отец, - жестко признался Джон. Ланнистер поглядел ему в лицо.
   - Да, - сказал он, - это видно. В тебе больше севера, чем в твоих братьях.
   - Сводных братьях, - поправил Джон. Слова карлика были приятны ему, но он попытался не показать этого.
   - Позволь мне дать тебе кое-какой совет, бастард, - сказал Ланнистер. Никогда не забывай, кто ты такой, ведь мир, конечно, этого не забудет. Сделай происхождение своей силой. Не допускай, чтобы оно превратилось в слабость. Облачись в это, словно в броню, и тогда никто не сможет ранить тебя.
   Джону было не до советов.
   - Ну что ты знаешь о том, как чувствуют себя бастарды?
   - Любой карлик - бастард в глазах собственного отца.
   - Но ты законный сын своей матери, истинный Ланнистер.
   - Неужели? - с иронией отвечал карлик. - Скажи это моему лорду-отцу. Моя мать умерла, рожая меня, и он никогда не испытывал уверенности в этом.
   - А я даже не знаю своей матери, - проговорил Джон.
   - Вне сомнения, она была женщиной. Как и все они. - Он одарил Джона скорбной улыбкой. - Запомни это, мальчик. Всякого карлика можно считать бастардом, но бастарду не обязательно быть карликом! - Тут он повернулся и направился в замок на пир, насвистывая расхожую мелодию. Когда Тирион открыл дверь, свет бросил длинную тень на двор, и какое-то мгновение Бес Ланнистер казался высоким, словно король.
   КЕЙТИЛИН
   Палаты Кейтилин были жарче всех помещений великого замка Винтерфелл. Ей редко приходилось зажигать здесь очаг. Замок был возведен на естественных горячих источниках, и обжигающая вода бежала внутри стен его покоев, словно кровь в человеческом теле, прогоняя холод из каменных залов, наполняя стеклянные сады влажным теплом, храня землю от замерзания. В дюжине небольших двориков день и ночь курились открытые пруды. Для лета - немного, для зимы же грань между жизнью и смертью.
   Ванна Кейтилин всегда парила, и ладонь ее прикасалась к теплой стене; тепло напоминало ей о Риверране, о днях, проведенных под солнцем с Лизой и Эдмаром. Но Нед не переносил жары. Старки созданы для холода, говаривал он ей; на это она обычно со смехом отвечала, что в таком случае они, безусловно, построили свой замок не на том месте.
   Нед поцеловал жену и выбрался из постели, как делал уже тысячу раз. Он пересек комнату, отодвинул тяжелые занавеси и по одному открыл высокие узкие окна, впуская в палату ночной воздух. Ветер кружил вокруг него, обратившегося лицом во тьму, - обнаженного и с пустыми руками. Натянув меха до подбородка, Кейтилин следила за ним. Нед казался ей почему-то каким-то ранимым и невысоким - похожим на того юношу, с которым она обвенчалась в септе Риверрана пятнадцать долгих лет назад. Тело ее все еще ныло после его ретивой любви. Добрая боль. Она ощущала в себе его семя. И помолилась, чтобы оно прижилось. Прошло уже три года после рождения Рикона, а она еще не слишком стара и может родить мужу еще одного сына.
   - Я откажу ему, - проговорил Нед, поворачиваясь. В глазах его была тоска, в голосе сомнение.
   Кейтилин села на постели.
   - Ты не можешь этого сделать и не должен.
   - Мои обязанности здесь, на Севере. Я не хочу быть десницей Роберта.
   - Он этого не поймет. Теперь он король, а короли не похожи на простых людей. Если ты откажешься служить ему, он станет интересоваться причинами и рано или поздно решит, что ты втайне замышляешь какой-нибудь заговор. Неужели ты не видишь опасности, в которой мы тогда окажемся?
   Не желая верить, Нед покачал головой:
   - Роберт никогда не станет вредить мне или моей семье. Мы с ним ближе чем братья. Он любит меня. Если я откажу ему, он будет реветь, ругаться, но через неделю мы вместе посмеемся над ссорой. Я знаю этого человека!
   - Ты знал человека, - проговорила она. - А король тебе не знаком. Кейтилин вспомнила мертвую лютоволчицу в снегу, сломанный рог, глубоко застрявший в ее горле. Следует доказать мужу свою правоту. - Гордость - главное для короля, милорд. Роберт проделал весь этот долгий путь, чтобы оказать тебе великую честь, и ты не можешь отказать ему.
   - Честь? - с горечью рассмеялся Нед.
   - В его глазах - да, - отвечала она.
   - А в твоих?
   - И в моих! - вспылила она. И как это он не понимает? - Король предлагает женить своего сына на нашей дочери, как иначе назвать это предложение? Когда-нибудь Санса сможет стать королевой. И ее сыновья будут править от Стены и до Дорнских гор. Что здесь плохого?
   - Боже, Кейтилин, Сансе всего лишь одиннадцать, - проговорил Нед. Джоффи... Джоффи просто... Она договорила за него:
   - ...кронпринц и наследник престола. А мне было всего двенадцать, когда отец обещал меня твоему брату Брандону. Рот Неда с горечью изогнулся.
   - Брандон. Да. Брандон знал, как поступить. Он всегда знал, что делать. Все это было предназначено для Брандона. И ты, и Винтерфелл, и все на свете. Он-то и был рожден, чтобы стать десницей короля и отцом королевы. Я никогда не просил, чтобы эта чаша досталась мне.
   - Возможно, - проговорила Кейтилин, - но Брандон мертв, и чаша в твоих руках. Ты должен испить ее, хочешь этого или нет.
   Нед отвернулся от нее и уставился в окно. Он поглядел во тьму, на луну и на звезды, даже на часовых на стене. Кейтилин успокоилась, она понимала его боль. Как требовал обычай, Эддард Старк женился на ней вместо брата. Но тень мертвого брата по-прежнему разделяла их, как и другая тень, - женщины, имени которой она не знала, женщины, которая родила ему незаконнорожденного сына.
   Кейтилин уже собиралась направиться к мужу, когда в дверь постучали, громко и неожиданно. Нед повернулся и нахмурился.
   - Что там еще?
   За дверью послышался голос Десмонда:
   - Милорд, здесь мейстер Лювин, он просит срочной аудиенции.
   - Ты сказал ему, что я велел не тревожить меня?
   - Да, милорд. Он настаивает.
   - Хорошо. Пусть войдет.
   Нед направился к гардеробу и надел тяжелый халат. Кейтилин вдруг поняла, насколько холодно стало вокруг. Она села в постели и натянула меха до подбородка.
   - Не закрыть ли окна? - предложила она.
   Нед рассеянно кивнул. В дверях показался мейстер Лювин.
   Невысокий мейстер воплощал собой геральдический цвет Старков - серый: глаза его были серыми и быстрыми и многое замечали, тот остаток волос, который оставили ему годы, сделался серым от седины. И конечно же, отороченное белым мехом одеяние его было сшито из серой шерсти. В огромных просторных рукавах были устроены карманы. Лювин всегда все заталкивал в эти рукава, а извлекал из них что-нибудь другое: послания, странные вещи, игрушки для детей. Зная об этих запасах, Кейтилин всегда удивлялась, как мейстер вообще мог поднимать руки.
   Лювин дождался, пока дверь закрылась за ним, и только тогда заговорил:
   - Милорд, прошу прощения за то, что потревожил вас, но мне передали послание.
   Нед отвечал не без раздражения:
   - Передали послание? Кто? Разве приехал гонец? Мне ничего не сказали.
   - Гонца не было, милорд, но пока я спал, на столе в моей обсерватории кто-то оставил резную деревянную шкатулку. Мои слуги никого не заметили, но вещицу, должно быть, принес кто-то из королевской дружины. У нас нет никаких других гостей с юга.
   - Деревянная шкатулка, ты говоришь? - переспросила Кейтилин.
   - Внутри оказалось несколько новых линз для обсерватории, сделанных, судя по всему, в Мире. Тамошние оптики не имеют себе равных,
   Нед нахмурился. Кейтилин знала, что на подобные вещи у него не хватало терпения.
   - Линзы, - проговорил он. - Какое отношение они имеют ко мне?
   - Я задал себе тот же вопрос, - проговорил мейстер Лювин. - И решил, что в этом ларце скрыто нечто большее. Кейтилин поежилась под тяжестью мехов.
   - Линза - это предмет, помогающий нам видеть.
   - Воистину это так. - Мейстер теребил пальцами наплечье, подобающее его ордену. Тяжелую цепь он носил под одеждой на шее, каждое колечко ее было выковано из другого металла.
   Кейтилин вновь ощутила, как ужас зашевелился внутри ее.
   - Так что же мы должны видеть более ясно?
   - Об этом я спросил себя самого. - Мейстер Лювин извлек из рукава туго скатанную бумажку. - Истинное послание обнаружилось под дном, когда я разобрал шкатулку, в которой прибыли линзы, но оно предназначено не для моих глаз. Нед протянул руку:
   - Тогда дай письмо мне.
   Лювин не пошевелился.
   - Прошу прощения, милорд. Письмо направлено не мне и не вам. Оно адресовано леди Кейтилин, и только ей одной. Можно ли мне приблизиться?
   Кейтилин кивнула, не заставив себя заговорить. Мейстер положил бумажку на стол возле постели. Она была запечатана небольшой нашлепкой из синего воска. Лювин поклонился и начал отступать.
   - Останься, - приказал Нед суровым голосом. Он поглядел на Кейтилин. Что это такое? Миледи, ты дрожишь.
   - Я боюсь, - призналась Кейтилин. Протянув руку, она нащупала письмо. Меха упали, но женщина и не вспомнила о своей наготе. На синем воске была оттиснута печать дома Арренов - луна и сокол.