Мартин Кэйдин. В плену орбиты

   Он хлопнул трубкой по рычагу и, прищемив себе палец, выругался.
   В гостинице "Кейп Колони Инн" Том Стинсон торопливо писал в линованном блокноте.
   - Да, да, успеваю. Продолжайте...
   Он слушал и записывал, а Десмонд Барнз заглядывал ему через плечо. Звонили из управления НАСА в Вашингтоне. Читая последний срочный доклад, президент почти не скрывал своего растущего раздражения. Он скрывал его еще меньше, когда лично позвонил в центральное управление НАСА и потребовал объяснений, почему НАСА не опубликовало коммюнике о начале предстартовых операций по запуску "Джемини" на Девятнадцатой площадке. Разговор по телефону был весьма краток, но смысл его был яснее ясного-обнародовать сведения о предстоящем запуске "Джемини" и немедленно...
   Через десять минут ожидалось официальное сообщение НАСА в Вашингтоне. Пресс-центры на мысе Кеннеди и при отделе информации НАСА в "Кейп Колони Инн" походили бы на взорвавшийся склад боеприпасов, если бы сообщение не было одновременно сделано и этой группе. Поэтому как только Стинсон кончил запись передачи, секретарша начала перепечатывать текст на бланке для мимеографа, а два человека стояли наготове, чтобы немедленно схватить готовый бланк и сунуть его в множительную машину.
   У длинного белого стола в конференц-зале стояли восемьдесят корреспондентов и жужжали, словно пчелы, собравшиеся роиться.
   Двести сорок, восемь минут... "Восток-9" прошел немного южнее Панамского канала.
   Двести пятьдесят одна минута... К востоку от советского корабля остался Пуэрто-Рико.
   Двести шестьдесят пять минут... Намела Дагерти уронила поднос с тарелками и чашками. Осколки битого фарфора с дребезгом катились по полу, а она все стояла, прикрыв рукой рот-у нее перехватило дыхание. Затем
   она бросилась к приемнику и прибавила громкость:
   "...летень, только что опубликованный НАСА. Космонавт Джеймс Дагерти, дублер Ричарда Пруэтта, прикованного к орбите в своем маленьком космическом корабле, скоро попытается прийти на выручку своему другу. НАСА сообщило, что уже через несколько минут после того, как отказали тормозные ракеты на "Меркурии-7", были приняты все меры к тому, чтобы подготовить к запуску ракетуноситель "Титан" и новую капсулу "Джемини".
   Жить майору Пруэтту осталось недолго, а у Дагерти весьма мало шансов на выполнение своей гуманной миссии, самой сенсационной во всей истории человечества. Как ожидают, запуск будет произведен в ближайшие сутки. Если удастся преодолеть невероятные трудности, то Джеймс Дагерти доставит майора Пруэтта на Землю в двухместном космическом корабле "Джемини". Не прекращают поступать все новые упорные слухи о загадочном гигантском космическом корабле, который вышел на орбиту всего несколько часов назад. Нет сомнения, что..."
   У Памелы подкосились ноги, и она прислонилась к стене. Джим полетит... Но ведь "Джемини" надо готовить еще не один месяц! Он же сам говорил ей об этом; он сердито кричал, что программа срывается... а теперь полетит в этой штуке вслед за Диком и...
   "Матерь божья,-шептала она,-слишком скоро, слишком скоро, так неожиданно..."
   Пронзительно зазвонил телефон. Она вздрогнула и выпрямилась, испуганная неожиданным звуком. Не успела она подойти к телефону, как вдруг у самой двери раздался визг тормозов.
   Телефон продолжал звонить. Памела поспешила к нему и подняла трубку.
   - Алло?
   - Миссис Дагерти? Говорят из редакции хьюстонской "Тайме". Вы уже?.. Значит, вы уже слышали последние известия? Мы считаем, что это просто поразительная новость! Получится замечательный материалчеловек, рискуя собственной жизнью, пытается спасти своего лучшего друга, и мы хотели бы просить вас...
   В парадную дверь барабанили, звонок непрерывно звонил.
   - Простите, мистер... я не расслышала вашего имени. Пожалуйста, не вешайте трубку. Тут звонят... не вешайте трубку, одну секунду!
   - Но, миссис Дагерти, вы не понимаете, мы оставили место для материала и хотим несколько слов от вас... Она почувствовала, что с ней вот-вот будет истерика. Она подбежала к двери, отворила ее... и в глаза ей ударил ослепительный свет вспышек. Памела дико вскрикнула и прикрыла рукой лицо.
   - Что... что это?
   - Нам хотелось, чтобы вы сказали несколько слов о вашем муже...
   Очкастое лицо придвинулось ближе, угрожающе нависло над ней.
   - Как вы думаете, есть ли надежда, что ваш муж спасет Пруэтта? А за него самого вы не боитесь?..
   В щеку ей уткнулся микрофон.
   - Что вы думаете об этой дерзкой спасательной экспедиции, миссис Дагерти? Ну, скажите хоть что-нибудь в микрофон. Ну, что угодно, все сойдет. Вы хорошо знаете Пруэтта? Был он...
   Они ворвались в дом с лампами-вспышками, от которых резало глаза, с камерами, микрофонами и блокнота ми; они кричали на нее, толкались, отпихивали друг друга. Вдруг позади раздался женский крик, и Памела отпрянула-чья-то рука схватила ее за плечо. Она оглянулась и увидела женщину с вытаращенными глазами, которая кричала:
   - ...Бенсон, я Лорри Бенсон, вы же меня знаете, я веду женскую страничку! Я хочу рассказать всем девочкам, каким знаменитым вдруг стал ваш муж!
   От вспышек Памелу начало корчить. Она ахнула, когда какой-то детина вдруг вспрыгнул на стол, стоявший в гостиной, смахнув на пол вазу и пепельницы. Он попытался снять Памелу сверху, через головы всей этой толпы, ворвавшейся в дом.
   - Ну будь же умненькой, девочка! Подними головку, бэби!
   Снова ударил по глазам свет. Она услышала собственный стон. Кто-то хватал ее, вспыхивал свет, все кричали, орали, двое мужчин взгромоздились на диван и махали ей камерами. Ей удалось как-то протолкаться сквозь толпу, но репортеры повалили следом. Памела, наконец, прорвалась к двери и застыла на пороге как вкопанная, раскрыв рот.
   На ее газон въехал огромный фургон, битком набитый людьми с телевизионными камерами, и в глаза ей бросилась светящаяся красная надпись: "Друг вашего дома - передвижная телевизионная станция". И тут вдруг громадный объектив выдвинулся навстречу ей, а машины все подъезжали и подъезжали, и чужие люди топтали ее цветы...
   Молотя всех руками, Памела рванулась назад, в дом, и вдруг поняла, что визжит, чтобы они все убирались, а они ухмылялись и покрикивали:
   - А ну, щелкни ее побыстрее, сопляк!
   - Надо, чтобы люди от снимков плакали, бэби!
   - Ты поймай ее с закрытыми глазами, когда она кричит. Ух, ты! Вот это будет фото!
   Рядом появился какой-то мужчина, и она уткнулась ему в плечо.
   "Слава богу, - подумала она, - может быть, он выгонит их всех отсюда!"
   Это бы их сосед, разъяренный и злой-он увидел, как взяли штурмом дом Дагерти, схватил дробовик и прибежал на выручку. Но в парадную дверь ему пройти не удалось. Сквозь галдеж до него донесся вопль Памелы, и он с женой проник через черный ход и протолкался в гостиную к женщине, которая стояла бледная, с широко открытыми от ужаса глазами.
   - Вон!-гаркнул он.-Убирайтесь отсюда! Сейчас же убирайтесь!
   - Ради бога, Мак, нам нужно получить интервью...
   - Что за черт, это еще кто такой?
   - Пошел с дороги, ты загораживаешь объектив!
   Сосед поднял дробовик и, направив его в потолок, нажал на спусковой крючок. В комнате раздался громовой, оглушающий грохот выстрела. На толпу посыпались штукатурка и пыль, и репортеры отпрянули. Сосед навел ружье прямо на людей и хладнокровно предупредил, что разрядит второй ствол в них, а тем временем его жена увела рыдающую Памелу в спальню. Когда все, наконец, разошлись и грузовик уехал, оставив глубокие вмятины на газоне, он вернулся в дом, посмотрел на разгромленную комнату и горестно покачал головой.
   Он приоткрыл дверь в спальню. Его жена, обняв Памелу, успокаивала ее. Закрыв дверь, он дозарядил ружье и сел, готовый к встрече новых непрошеных гостей...
   Роджер Маккларэн молча вручил Джорджу Кейту сообщение информационного агентства, полученное по телетайпу. Руководитель центра управления быстро пробежал листок и сердито скомкал его.
   - Идиоты, негодяи! Мы еще не знаем, удастся ли нам поднять эту штуку с Земли вовремя, а они уже раздули... Вот мерзавцы! Не обращайте внимания, Мак, нам надо работать.
   Двести восемьдесят восемь минут... "Восток" пересек экватор к югу от Цейлона; "Меркурий-7" летел близко, юго-восточнее. На подходе к Австралии орбиты кораблей начали сближаться. Это был четвертый виток "Востока-9".
   Двести девяносто пять минут... Станция Мучеа в Австралии доложила, что исключительно четко видит таинственный русский космический корабль. Основываясь на радиолокационном эхе и прежних оптических засечках и подсчитав с помощью вычислительных машин изменения орбитальных параметров по известным апогею и перигею, специалисты в Годдарде пришли к выводу, что длина русского корабля составляет по меньшей мере двенадцать-пятнадцать метров, а вес его достигает тринадцати тонн.
   Триста три минуты... Таинственный корабль исчез с экранов станции Мучеа.
   Триста восемь минут... Радары Вумеры потеряли "колымагу", она ушла южнее Новой Зеландии.
   - Джордж, это Холлидей из Годдарда. Я...
   - Можешь подождать, Фил? Мы тут выбились из графика...
   - Нет, ждать нельзя. Мы считаем, что вы должны немедленно узнать наше мнение. Я убежден, что ваши предположения ведут к тем же выводам, но мы сочли себя обязанными поговорить с вами.
   - Выкладывай, Фил.
   - Короче говоря, Джордж, мы убеждены, что русские вот-вот вступят в игру. Не будем говорить о методике, которая привела к этим выводам, но можно почти не сомневаться, что большевики вывели на орбиту обычный корабль типа "Восток" с переходной ступенью той или иной конструкции. Наши машины продолжают экстраполяцию орбиты. Мы уверены, что если они... Постой, еще одно: исходя из веса корабля с пилотом, видно, что у них топлива достаточно, чтобы осуществить широкий маневр корабля. По нашему глубокому убеждению, они намерены изменить плоскость орбиты и попытаться выйти на орбиту "Меркурия" и...
   - Когда?
   Минутное замешательство.
   - Когда, Фил?
   - На следующем проходе над Мысом.
   - Меньше чем через тридцать минут!
   - Знаю. Поэтому я и не стал откладывать.
   - Фил... а вы там в этом уверены?
   - Уверены? Черт побери, Джордж, мы ни в чем не уверены! Но они вынуждены действовать в рамках тех же физических законов, что и мы. А очередное прохождение над Мысом просто-напросто обеспечивает наиболее выгодную позицию во времени и пространстве для изменения плоскости орбиты. Второй такой возможности не будет еще некоторое время и...
   - Продолжай!
   - Ну, у Пруэтта остается так мало времени... в общем все говорит за то, что они сделают это на очередном витке... Джордж?
   - Да, да, я слушаю.
   - Джордж, мы считаем, что они собираются предпринять попытку спасти его. Мы думаем, было бы правильно немедленно сообщить об этом Пруэтту.
   - Проклятие! Мы же сами очень близки к старту! Предстартовый отсчет идет к концу, Фил. Но... не можем же мы приказать Пруэтту, чтобы он не связывался с русским! Господи, ведь опыт в этом деле есть только у них, не у нас... Фил, пусть кто-нибудь из вас подежурит на линии, не отключайтесь пока. Я сделаю то же самое. - Кейт повернулся на каблуках. - Новак, Мак и ты, Блейк, тоже. Скорее ко мне.
   Триста тринадцать минут... "Восток-9" прошел над оконечностью Новой Зеландии и продолжает полет над планетой в северо-восточном направлении.
   Триста двадцать две минуты... "...и только наша радиостанция получила от своих корреспондентов на мысе Кеннеди и в других важных космических центрах сообщение, что русский корабль, который в настоящее время находится на космической орбите, имеет на борту по меньшей мере одного, а возможно, и двух космонавтов.
   По всем данным, русские намереваются помочь нашему соотечественнику. У майора Ричарда Дж. Пруэтта, который оказался пленником орбиты в течение последних дней, скоро кончится запас кислорода. Если к нему не придут на помощь-притом в самом скором времени,-Пруэтт обречен. Русские, по-видимому, собираются осуществить самую выдающуюся спасательную операцию в истории, а так как за этим следит весь мир, то успех cтой смелой попытки будет означать нечто большее, чем возвращение Дика Пруэтта целым и невредимым домой. Это будет величайшей в истории удачей и потрясающей демонстрацией превосходства русской космической науки. Что касается автора этого репортажа а я надеюсь, вы все разделяете мое мнение, - то мне все равно, кто победит в космическом соперничестве. Сейчас нет ничего важнее спасения жизни замечательного американца, космонавта Ричарда Дж..."
   Триста тридцать пять минут... "Восток-9" находится к западу от Панамы, над Тихим океаном. "Меркурий-7" в этот момент почти на траверзе "Востока", западнее его. На рабочем планшете, где нанесены пройденные витки и положения кораблей и данные расчетных витков во времени и пространстве на некоторое время вперед, видно, что корабли максимально сблизятся при прохождении над мысом Кеннеди,
   - ...а я говорю-враки!-Он свирепо грохнул пивной кружкой о стойку.
   - Ты что же думаешь, мы позволим этим русским чертям вот этак подкрасться,-он сделал рукой хватательное движение,-и сцапать нашего парня?
   - А по-твоему, что делать? Пускай подыхает, бедняга, так что ли? А может русские его спасут?
   - Да откуда ты взял, что он там загибается?
   - Ну что ты мелешь, Джейк? У него ж кислорода совсем почти не осталось. Если русские его не подцепят, как рыбку, и не втащат в свой корабль, его песенка спета.
   - Бр-рехня. Да этому Пруэтту, наверно, строго-настрого приказали не связываться с красными. Ты, как я погляжу, сопляк безмозглый, вот кто ты! На что мы будем похожи, если не выручим своего парня, а? Да если мы позволим этим "комми" заграбастать его, они же повезут его в Россию, в Москву, правильно?
   - Кто его знает, может, и так...
   - То-то и оно, дурила! Ни черта ты не знаешь!- Он ткнул волосатым кулачищем в грудь своего собутыльника.-Так вот, слушай меня, приятель, меня слушай, говорю: если они затащат нашего человека на свою землю, они, будь спокоен, сдерут с него одежонку, посадят в клетку и станут возить беднягу взад-вперед по своей площади, как ее... по Большевистской площади... ну, где они парады устраивают. - Он быстро замахал рукой, показывая, как будут возить Пруэтта. - Взад-вперед! В чем мать родила! А все "комми" столпятся вокруг и будут измываться над горемыкой... Не-ет, мы тоже не дураки. Пускай уж он лучше там загнется, чем попадет в Москву! Шутка ли-нагишом в клетке! А клетка там уже приготовлена, это как пить дать...
   - Да откуда ты это взял, про клетку?
   - Как откуда! Ну и олух ты, малый! Да я же только что все тебе растолковал!..
   Триста тридцать девять минут... Радар на мысе Кеннеди засек русский корабль. На столах разбросаны пустые банки из-под кофе, пепельницы до краев заполнены смятыми окурками.
   Триста сорок минут... Андрей Яковлев видит внизу побережье Кубы. "Вот и Америка, осталось каких-нибудь несколько секунд. Скоро мы увидим..."
   Триста сорок одна минута... "Восток-9" над юго-западным берегом Флориды.
   Триста сорок две минуты... Советский корабль пролетает над восточным побережьем Флориды, немного южнее мыса Кеннеди,
   - Ну вот, теперь картина проясняется. Видишь эти линии?
   Две пересекающиеся линии, две светящиеся точки на радиолокационном экране пункта управления полетами.
   - Сейчас ты увидишь, как все это произойдет. Русский должен вот-вот начать... Его корабль всего на несколько минут опережает Пруэтта... Если русские собираются вступать в игру, сейчас самое время.
   Триста сорок две минуты сорок, пять секунд... Персонал командного пункта в огромном зале на Байконуре хранит молчание. Люди застыли на своих местах. Все следят за бегом огромной секундной стрелки.
   Генерал Карпенко бормочет: "Еще пятнадцать секунд..." Генерал говорит шепотом; он даже не замечает, что вслух отсчитывает: "Четырнадцать, тринадцать, двенадцать..."
   Триста сорок две минуты пятьдесят шесть секунд... Радар на Бермудах получает отчетливое отражение русского корабля...
   Триста сорок три минуты... Андрей Яковлев следит, как в прорезях реле времени на приборной доске бегут в обратном порядке светящиеся цифры. Появилась тройка - космонавт напрягся, двойка - затаил дыхание, единица - рука начала движение, нуль - он делает движение, которого ждал все эти триста сорок три минуты.
   ГЛАВА XVII
   Оператор станции связи на борту океанского судна "Ленин", лихорадочно спеша, успел за время, пока Андрей Яковлев промчался над ним, проверить несколько десятков пунктов контрольного листа подготовительных операций к важнейшему маневру по изменению плоскости орбиты. Уходя на огромной скорости к Атлантическому океану восточное мыса Кеннеди, Яковлев закончил переговоры и еще раз проверил перечень операций.
   Сжав правой рукой черную рукоятку, он легкими толчками развернул "Восток-9" носом в новом направлении. Теперь продольная ось корабля нацелилась на азимут, равный точно ста тридцати градусам. "Восток-9" летел по своей траектории боком, повернувшись почти перпендикулярно направлению полета.
   Обеспечив нужное положение оси корабля, Яковлев включил автопилот и установил его на этот азимут. Пусть электронный мозг последит за положением оси, а он тем временем займется другими операциями и приготовлениями. Снова блестящая черная рукоятка послушно задвигалась под его умелой рукой. Из отверстий в носовой части корабля вырывались выхлопные газы, мгновенно превращаясь в вакууме в рой блестящих снежинок, которые медленно уплывали от корабля. Он не много просчитался и опустил нос корабля на семь градусов Ниже требуемого наклона. Тогда он уже осторожнее поднял нос так, чтобы ось корабля составила с горизонтальной плоскостью угол всего лишь в несколько градусов, и затем быстро установил автопилот на фиксацию этого угла. Теперь положение продольной оси корабля в пространстве уже окончательно было подчинено электронному мозгу через посредство чутких датчиков ориентации. А Яковлев с этой минуты стал лишь живым дублером автоматической системы; он вмешается в работу автоматики только в случае какого-нибудь отклонения от программы.
   В оставшиеся минуты он еще раз обежал взглядом все приборы. Воспламенители ракетных двигателей для инерционной осадки топлива в баках были готовы к включению. Показания приборов свидетельствовали о полной исправности и готовности всех двигателей и устройств.
   Яковлев чуть подрегулировал включатель ракет инерционной осадки топлива, подстроил реле времени двигателя переходной ступени. Ракеты будут работать четыре секунды, и точно за секунду до окончания их работы с ревом включится мощный двигатель переходной ступени - тридцать четыре тонны тяги!
   Минуты истекли, остались секунды. Он вслух отсчитывал убегающее время. Ярко светилась красная лампочка; губы Яковлева шевелились:
   - Десять!
   - Девять!
   - Восемь!
   - Семь!
   - Шесть!
   - Пять!
   - Четыре!
   Вспыхнуло еще несколько красных сигнальных лампочек.
   - Три!
   - Два!
   - Один!
   Космонавт ждал этого мгновения, он был готов к нему. Резким движением он перекинул тумблер влево. Раздался низкий звук, похожий на слабый рокот далекого грома. Это в задней части переходной ступени заработали два небольших ракетных двигателя, подтолкнув ее вместе с кораблем вперед. Возникло небольшое ускорение - и топливо по инерции плотнее осело в баках; теперь обеспечена бесперебойная подача его в двигатель. А спустя три секунды из хвостовой части корабля "Восток" огромным цветком вырвалось пламя.
   Тяжкий кулак перегрузки вдавил Яковлева в кресло. Состояние, близкое к невесомости, мгновенно сменила перегрузка величиной почти в три g, вес тела утроился. Рев двигателя бил по ушам словно грохот огромного водопада, а Яковлев радостно улыбался. Он почувствовал во рту соленый вкус, удивленно облизал губы и обнаружил, что, захваченный врасплох ускорением, прикусил губу.
   Вдавленный в кресло перегрузкой, он держал левую руку наготове над кнопкой выключения переходной ступени. Правая кисть сжимала черную рукоятку управления, а большой палец лежал на блестящей красной кнопке-стоит нажать ее, и управление кораблем будет переведено с автоматического режима на ручной. Перед его глазами на счетчике реле времени двигателя переходной ступени мелькали секунды обратного отсче
   та времени. Двигатель должен работать пятьдесят секунд. Когда счетчик покажет нуль, двигатель выключится.
   Если автоматика откажет, космонавт сможет провести отсечку вручную, опоздав всего на несколько десятых секунды; такая погрешность не повредит выполнению его задачи.
   Автопилот работал безукоризненно, удерживая космический корабль точно в запрограммированном положении. Яковлев видел, как подрагивали стрелки индикаторов расхода топлива. Это электронный мозг то и дело включал сопла коррекционных ракет, внося поправки на изменение массы корабля, на ускорение и перемещение центра тяжести по мере того, как ревущая камера сгорания далеко за спиной космонавта пожирала все больше и больше топлива.
   По расчету двигатель должен был придать кораблю дополнительную скорость почти в две тысячи метров
   в секунду, а нужное направление движения для перехода в новую плоскость орбиты обеспечивалось ориентацией корабля, которую строго выдерживала автоматика.
   Срок работы двигателя-пятьдесят секунд-истек; счетчик обратного хода времени показал нуль, и Яковлев от ощущения почти шестикратной тяжести мгновенно возвратился в состояние полной невесомости.
   Его тело содрогнулось от этой невероятной встряски. Он глубоко вздохнул и зажмурился. Тишина еще не наступила-автоматика продолжала выполнять программу: с треском сработали взрывные болты, освободившие корабль от опустевшей переходной ступени; хрипло взревели четыре небольших коррекционных двигателя, оттащившие "Восток" от бесполезной теперь оболочки. Резко нажав большим пальцем кнопку, Яковлев включил ручное управление, накренил и наклонил корабль таким образом, чтобы видеть отстающую оболочку ступени. Он мысленно считал, и через восемь секунд увидел, как вдоль оболочки рванулся небольшой острый язык пламени. Отработавшая ступень круто развернулась и ушла в сторону, очистив путь ему (и американцу тоже!) на последующих витках.
   Оператор радара взволнованно дышал. Он прошептал почти благоговейно:
   - Ты видел, как русский свернул? Господи, он справился, СПРАВИЛСЯ! Он перешел в плоскость орбиты "Меркурия"... точнехонько!
   Антенна радара на Бермудах обозревала черное небо. Невидимые лучи летели в вышину со скоростью света и возвращались обратно...
   - У нас на экране объект раздвоился. Да-да, точно... На этих высотах раздвоение мы отмечаем при расстоянии между объектами в двадцать-двадцать пять метров. Что? Очевидно, это отработавший ускоритель, он удаляется под углом. Нет, нет. Насколько можно судить отсюда, он не выйдет на самостоятельную орбиту, наверняка не выйдет. Он отлетит по касательной. Да-да, Годдард уже, наверно, передает на Мыс новые данные по обоим. Подожди-ка... вот еще пара точек на экране. Сигнал слабый. Это, очевидно, соединительные кольца. Видимо, отброшены взрывными болтами или пружинами.
   Просто какие-то железки. Они уходят далеко в сторону от основной цели... Ручаюсь, это русский! С самого начала было ясно-он идет точно по орбите "Меркурия", словно мы сами его запустили. Ну и машина же у этого малого! Сильна как черт!
   Яковлев нажал пальцем кнопку, стрелка хронометра начала двигаться. Затем он перевел взгляд на циферблат, показывавший время с момента старта с Байконура. Прошло триста сорок шесть минут. Второй хронометр, только что включённый, начал отсчет времени с нуля. С этого момента космонавта интересуют только его показания - это мост, связывающий его во времени
   с американцем.
   Точно через четыре минуты Яковлев включает еще один счетчик времени; в это мгновение "Восток-9" пролетает над Бермудами. Высота полета русского корабля сто семьдесят километров.
   Точно через шесть минут Яковлев выключает этот счетчик: над Бермудами пролетел "Меркурий-7". Высота полета американской капсулы точно сто семьдесят километров.
   Теперь оба корабля разделяет отрезок времени в две минуты - сто двадцать секунд. Его можно выразить и расстоянием, которое корабли пролетают за это время,почти тысяча километров.
   Если русские рассчитали свой маневр с точнейшим учетом орбитальной механики, то на следующем витке этот двухминутный разрыв будет сведен на нет над той же самой точкой земной поверхности.
   Корабли удаляются от Бермудских островов. Расстояние между ними быстро увеличивается. "Восток-9" движется с большей скоростью и оставляет "Меркурий" позади.
   Через двадцать минут с начала нового отсчета времени корабли уже над Центральной Африкой.
   Приблизительно через шестьдесят минут внизу Австралия. Корабли находятся далеко друг от друга, когда "Восток" проходит на высоте свыше пятисот километров над американскими станциями слежения.
   Андрей Яковлев ждет благоприятного момента. Инстинктивно он еще раз окидывает взглядом приборы. Все в полной готовности.
   Космонавт бросает взгляд вниз, на Тихий океан. На площади в несколько тысяч квадратных километров бушует свирепый шторм, устрашающе сверкают молнии в верхних слоях облаков; зрелище это удивительно похоже на далекие разрывы зенитных снарядов. Но у космонавта нет времени созерцать явления природы. Сейчас он пройдет над судном слежения в Тихом океане, после чего передаст доклад и, конечно, примет последние инструкции с Байконура.