Мартон Сандра. Красота – самый веский аргумент

   – Мы не можем жить в одном номере.
   – Вы что, не слышали, что он сказал? Это единственное, что у него осталось.
   В его голосе послышались угрожающие нотки, но Дану это ничуть не смутило.
   – Мне какое дело? Я не допущу, чтобы нас поселили в один…
   – Это не простой номер, мадам. – Администратор замялся. – Пожалуй, мне следует объяснить, мистер Маккена. Этот номер особый, единственный в своем роде.
   – Попробую догадаться, – лукаво улыбнулся Гриффин, нагибаясь к стойке. – Что это? Президентские апартаменты?
   – Не совсем, сэр. – Администратор смущенно кашлянул. – Это… Покои для новобрачных.
   – Просто вывеска, – убеждал Дану Гриффин у дверей лифта. – Это ничего не значит.
   – Еще как значит, – возразила она.
   – Это же отель, Андерсон. Они называют номера, как им вздумается. Если бы Джордж Вашингтон останавливался во всех местах, названных его именем, у него не хватило бы времени выполнять обязанности президента.
   – Я не собираюсь жить с вами в номере для новобрачных.
   Гриффин надавил кнопку лифта.
   – Послушайте, вы же стояли рядом. Вы слышали, что он сказал. Других вариантов нет.
   – Но есть другие отели.
   – Да. Конечно. Но конференция будет проходить именно в этом отеле. Здесь намечены все совещания. Все презентации. Так что думайте что хотите, но остановиться нам предстоит здесь.
   – Но только не в Покоях для новобрачных.
   – Да забудьте вы про эту глупую вывеску! Администратор же объяснил, что это спальня…
   – Одна на двоих.
   – Спальня и просторная гостиная, где есть диван. – Двери, лифта распахнулись. – Вы ведь не против, если придется переночевать на диване?
   – И всего одна ванная. – Они вошли в лифт. – Всего одна, Маккенна, вы понимаете или нет?
   – Второй нам и не понадобится, – возразил он. Вслед за ними в лифт вошла пожилая пара, двери бесшумно задвинулись. – Не скажу, что мне согревает душу мысль о том, что нам придется вместе ею пользоваться. Сомнительное удовольствие – отодвигать кучу развешенных вами над ванной тряпок, чтобы принять душ.
   Дана метнула быстрый взгляд в сторону пожилой пары. Хотя те стояли спиной, чувствовалось, что оба навострили уши.
   – К вашему сведению, – сказала она, понизив голос, – я развешиваю свои вещи в сушилке. Впрочем, вас это не касается.
   – Касается, раз нам предстоит жить в номере для новобрачных. – Он ослепительно улыбнулся. – Поразительно, не правда ли? Мы проведем эту ночь вдвоем, а ведь вплоть до вчерашнего дня были едва знакомы.
   Пожилая дама и джентльмен обернулись и уставились на Дану, покрасневшую от смущения.
   – Не подумайте дурного, пробормотала она. – Мы вовсе не…
   – Какой стыд, – произнесла женщина.
   – Да ладно, Мод, времена нынче уж не те, – примирительно заметил ее супруг.
   – Некоторые вещи не меняются, Харольд. А вы запомните, юная леди: если уступите ему прежде, чем он наденет вам на палец обручальное кольцо, можете позабыть о свадьбе.
   – Не надо мне никакой свадьбы! – Дана прикусила губу. – Вы неправильно поняли. Мы с ним…
   К счастью, они уже приехали на нужный этаж. Двери лифта распахнулись. Выскочив из кабины, Дана сердито напустилась на Гриффина.
   – Я не намерена терпеть ваши шуточки… – Она нахмурилась. Гриффин не отрываясь смотрел на что-то у нее за спиной, и оттого, что он вдруг изменился в лице, ей стало не по себе. – В чем дело?
   – Смотрите, – пробормотал он. Дана обернулась.
   В самом конце коридора она увидела дверь. По обе стороны двери стояли столики, а на них – позолоченные вазы с огромными букетами белых и алых роз. Глаза ее расширились от ужаса. Этого только не хватало! Вместо привычных ножек оба столика поддерживали розовощекие пухленькие херувимы, а на самой двери была прикреплена сияющая медная табличка. Даже отсюда Дане была хорошо видна выгравированная на ней надпись.
   – Не может быть, – в ужасе прошептала Дана.
   Из груди Гриффина вырвался сдавленный смех. Вынув из кармана ключ, он взглянул на номер комнаты, затем на табличку.
   – Боюсь, что все верно, – сказал он. – Добро пожаловать в Покои для новобрачных.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

   Дана стояла, по колено утопая в белоснежном ковре, изо всех сил стараясь не потерять самообладание.
   Сделай глубокий вдох, говорила она себе. Теперь выдох. Пусть тело, душа и разум придут в гармонию.
   Зажмурившись, она прижала ладони к диафрагме.
   – Что это с вами? – Гриффин недоуменно взирал на нее как на умалишенную.
   – Я… я концентрируюсь.
   – Концентрируетесь, – насмешливо повторил он. – По-моему, вы просто пыхтите как паровоз… – Гриффин умолк на полуслове, изумленно разглядывая что-то у нее за спиной. – Вот это да! Вы только взгляните! Подушки в форме сердца!
   – Безвкусица, – отозвалась она со слабой улыбкой.
   – И это еще что. – Бросив подушку обратно на софу, Гриффин ходил по комнате, то и дело останавливаясь и разглядывая очередной диковинный предмет. – Бокалы для шампанского и карточка, оповещающая, что в холодильнике есть бутылка.
   – Очень мило, – заметила она. – Мы можем предложить вино посетителям.
   – Да. А вот еще: музыкальный центр. А сколько дисков! И видео! – Нагнувшись, Гриффин принялся изучать полку с кассетами. Потом открыл дверь, которая, должно быть, вела в спальню, и заглянул внутрь. – Идите сюда. По-моему, они превзошли самих себя.
   – Что это за комната? О Господи…
   Такую ванную трудно было даже вообразить.
   – Розовый мрамор. – Гриффин восхищенно присвистнул. – А в душе человек шесть уместятся, не меньше.
   – Думаю, все восемь, – весело откликнулась Дана. Впрочем, смотрела она вовсе не на душ, а на ванну из розового мрамора, которая утопала в настоящих джунглях из цветов и папоротников. Радом стоял ряд бокалов, а также множество всевозможных бутылочек…
   – “Цветы страсти”, – прочитал Гриффин. – “Ночь в джунглях”. – Вынув пробку, он вдохнул содержимое. – Понюхайте, Андерсон.
   – Нет. – Дана поспешно отскочила. – Я… у меня аллергия на сильные запахи.
   – Да уж, тут есть от чего развиться аллергии. – Он завинтил баночку и поставил обратно на полку. – Целый парфюмерный магазин.
   – Это уж точно. Надо подумать, как пользоваться душем.
   Обернувшись, Гриффин лукаво улыбнулся. Сердце ее тревожно ёкнуло.
   – Наверное, проще будет вообще не принимать душ, а сразу залезть в ванну. Тут хватит места на двоих.
   Дана покраснела, кляня и себя, и его за неуместные шуточки.
   – Я составлю расписание, – твердо сказала она. – И приклею на дверь. Обычно я принимаю душ утром. А вы можете вечером.
   – А когда ваш Пижон принимает душ?
   Черт возьми, снова он вгоняет ее в краску!
   – Привычки моего жениха вас не касаются, мистер Маккенна.
   – Так вы помолвлены?
   – Это вас тоже не касается.
   – Будь вы моей невестой, – вкрадчиво проговорил Гриффин, – я бы в жизни не отпустил вас на выходные с другим мужчиной.
   – Я вовсе не с другим мужчиной, я с вами. И у нас чисто деловая поездка. Артур прекрасно это знает. Вернее, узнает, как только я ему позвоню.
   – Да-да. – Скрестив на груди руки, Гриффин прислонился к стене. – Я заметил…
   – Что вы заметили? Вообще-то, мистер Маккенна, я бы хотела пойти в свою комнату и распаковать вещи. – Она затаила дыхание, когда он протянул руку и медленно погладил ее по щеке.
   – Вы так и не позвонили старине Артуру.
   – Я же сказала…
   – Стоило мне предложить вам работу, и вы мигом помчались собираться, позабыв обо всем на свете.
   – Может, хватит? – Дана сердито сбросила его руку. – Это ведь вы без конца повторяли, что времени в обрез. И зарубите себе на носу: я вовсе не сбежала на выходные с другим парнем. Никакой вы…
   – Осторожно, Андерсон, – усмехнулся он. – Если будете задевать мое мужское достоинство, придется кое-что вам продемонстрировать.
   – Вам это нравится, да? – сердито бросила Дана. – Вам доставляет удовольствие смущать меня?
   – Правда? Я вас смущаю?
   – Как будто сами не видите!
   – Ну ладно, пора распаковывать вещи. – Он вернулся в гостиную и направился в спальню. – Откроем чемоданы, развесим одежду в… – Он осекся на полуслове.
   – Маккенна, в чем дело?
   Из его груди вырвался сдавленный смех.
   – Готовьтесь к худшему.
   Сделав глубокий вдох, Дана зашла в спальню.
   – Меня уже ничем не удивишь. После этой ванной… О Боже! – прошептала она.
   – Вот-вот. Этим все сказано.
   Если гостиная походила на страну Оз, то спальня…
   – Тысяча и одна ночь, – тихо сказал Гриффин.
   – Да. Точно. Какая…
   Безвкусица, хотела сказать Дана, но не сумела. Все это напоминало невероятный сон. Две стены комнаты были задрапированы розовым шелком. Третью занимало огромное окно с видом на океан. Четвертая вся была в зеркалах, в которых отражалась кровать, убранная нежно-розовым шелковым покрывалом и занавешенная белым пологом из тончайших кружев.
   – Черт возьми, – чуть слышно проговорил Гриффин.
   Он обернулся к ней. Она видела его отражение в зеркальных панелях: сразу десять Гриффинов Маккенна, и каждый смотрел на нее взглядом, от которого невольно замирало сердце. В комнате воцарилась тишина. Хотя нет, не тишина. В ушах у нее стоял какой-то странный шум. Что это? Морской прибой?
   – Дана!
   Гриффин прошептал ее имя. Дана вздрогнула и поняла, что слышит не прибой, а шум собственной крови, бешено мчащейся по жилам.
   – Нет, – проговорила она, но в тот же миг помимо своей воли шагнула ему навстречу, или это он подошел к ней – так или иначе, они оказались в объятиях друг друга.
   – Не надо, Гриффин.
   Это была ложь. Потому что, когда он склонился к ней, Дана привстала на цыпочки и обвила его руками за шею, подставляя для поцелуя губы.
   Он тут же завладел ими. Это был жадный, страстный поцелуй. В нем не было ни капли нежности, но нежность была ей сейчас не нужна. Всем своим существом она хотела быть с ним, и, когда он подхватил ее на руки и опустил на кровать, Дана с чувственным вздохом утонула в шелковых складках покрывала.
   – Дана, – прошептал он, словно ее имя было единственным словом, которое он был в силах выговорить. Гриффин хотел сорвать с нее одежду, но она приникла к нему, шепча его имя, целуя его со страстью, которой в себе и не подозревала. Он рванул ее блузку, покрывая тело жадными поцелуями…
   Где-то вдалеке зазвенел звонок. Снова звонок. Они замерли в объятиях друг друга. Выругавшись, Гриффин скатился с кровати и бросился к дверям.
   Дана села. Ее била дрожь. Что она наделала? Она вскочила на ноги, запахивая разодранную блузку и тщетно пытаясь сосредоточиться. В гостиной послышались голоса. Один, рассерженный, принадлежал Гриффину, другой, оправдывающийся, должно быть, администратору.
   Дана судорожно сжалась в комок, готовая разрыдаться от отчаяния. Должен же быть здесь хоть какой-то закуток, куда она сможет скрыться, привести себя в порядок, собрать волосы, поправить блузку…
   – Это был администратор. Пришел спросить, удовлетворены ли мы.
   Дана почувствовала, что заливается краской.
   – Удовлетворены? – тупо повторила она.
   – Ну да. В смысле понравился ли нам номер, не нужно ли еще полотенец… Я сказал, что мы не можем остаться здесь.
   – Правильно, – судорожно кивнула Дана.
   – Объяснил, что нам нельзя принимать клиентов в подобной обстановке.
   Она снова кивнула. Мозг словно парализовало. Дана молча уставилась на Гриффина, недоумевая, как он может вести себя так сдержанно, так спокойно, словно они только что беседовали о делах, а не…
   – Я сказал, что не вчера появился на свет и прекрасно знаю, что в таких гостиницах всегда придерживают на всякий случай пару свободных номеров.
   – И что? – Дана откашлялась. – Что он ответил?
   – Ничего. Сказал, что этот номер как раз и был запасным и что, даже если сюда вдруг нагрянет какая-то важная персона, ее придется поселить в кладовку. Так что надо смириться.
   – Нет! Забудьте об этом, Маккенна. Я ни за что не останусь…
   – Дана, послушайте меня…
   – Не надо меня уговаривать, это бесполезно. То, что сейчас произошло…
   – Ничего не произошло.
   Дана изумленно уставилась на него. Он был похож на изваяние из камня: суровое, уверенное лицо, холодные голубые глаза. Перед ней стоял Гриффин Маккенна – крупный бизнесмен, и впервые со дня их знакомства Дана поняла, почему он внушает людям такое уважение и страх.
   – Ничего не произошло, – повторил он. Глупо, но эти слова больно ранили ее.
   – Неужели вы хотите сделать вид, что…
   – Ничего я не хочу. Просто констатирую факт. Мы оба устали, а этот чертов антураж отнюдь не способствует воздержанию. Проще говоря, вы – женщина, а я – мужчина. И что бы там ни говорили, а некоторая разница между полами все же существует.
   – Минуточку, мистер Маккенна, – вскинула голову Дана.
   – Не стоит, Андерсон. Я не собираюсь с вами спорить. Ситуация вышла из-под контроля, но больше этого не случится. Инстинкт можно сдерживать, как и любое проявление эмоций.
   – Согласна, Маккенна.
   – Вам не кажется, что нам пора звать друг друга по имени? – улыбнулся Гриффин. – Принимая во внимание наши отношения. Наши деловые отношения, – поправился он, заметив ее тревожный взгляд. – Я буду называть вас Дана, а вы меня Гриффин. Так ко мне обращаются все, кто со мной работает. Ну а про это… – он небрежно указал на кровать, – просто забудьте…
   – Просто забыть…
   – Вам это нетрудно, не правда ли? – строго спросил он.
   Чего он боится? Думает, что настолько неотразим, что ему придется ее отваживать? Пусть расслабится. То, что случилось, всего лишь результат переутомления. Слишком много всего навалилось на нее в последнее время.
   – Конечно.
   – Прекрасно. Я рад, что мы это уладили.
   – Взаимно. А теперь, если не возражаете, Гриффин, я распакую свой чемодан.
   – Разумеется.
   – Надеюсь, вы не обидитесь, но вам придется разбирать свои вещи в гостиной.
   – Ну что вы!
   Вежливо улыбаясь, Дана ждала, когда Гриффин выйдет. Но он не двигался с места.
   – Э-э, простите. Вы мне мешаете.
   Никакой реакции.
   – Гриффин! Выйдите, пожалуйста.
   – Вы уверены, что поняли меня правильно? Насчет того, что беспокоиться не о чем?
   – Конечно, – отозвалась она, встревоженно глядя на него. Ей показалось, или он действительно придвинулся чуть ближе? Глаза его потемнели. У Даны ёкнуло сердце.
   – Желание, – пробормотал он, задерживая взгляд на ее губах, – легко можно сдержать, тем более что вы совсем не моего типа.
   – Могу сказать то же самое. – И снова сердце ее тревожно замерло. Он провел рукой по ее шее. – Вы тоже совсем не моего…
   Он нежно поцеловал ее в губы. Она тихо вскрикнула, подняла руку, почти коснувшись его груди, и тут же ее отдернула.
   Гриффин поднял голову.
   – Это было всего лишь затмение, – прошептал он. – Договорились?
   Дана кивнула.
   – Договорились. – Она снова подняла руку, но на этот раз коснулась его, прижав ладонь к его груди и вслушиваясь в биение его сердца. Схватив ее руку, Гриффин прижал ее к губам. – Просто затмение, – голос ее дрогнул.
   – Не более, – сказал он и снова поцеловал ее, медленно и страстно.
   Наконец они отпрянули друг от друга, смущенные своим порывом. Несколько секунд оба молча смотрели друг другу в глаза, затем Гриффин прерывисто вздохнул.
   – Я спущусь в вестибюль. Узнаю, кто еще приехал. – Он провел рукой ее шее. – Хорошо?
   – Да.
   – Отлично. – Он говорил спокойно, словно ничего не произошло. Однако руки не отнимал. – Встретимся в баре в шесть.
   – В семь. Мне нужно посмотреть программу.
   – Хорошо. В семь. – Минуту он молча смотрел на нее. Затем приподнял за подбородок ее лицо и снова нежно поцеловал. – Если на двери есть защелка, – хрипло проговорил он, – запритесь на ночь.
   Гриффин вышел. Минуту Дана стояла в нерешительности. Затем осторожно притворила дверь.
   Наконец она подошла к телефону и набрала номер.
   – Мистера Кокли, пожалуйста. – И когда в трубке послышался знакомый голос Артура, она едва не расплакалась от облегчения. – Артур! – жизнерадостно проговорила она. – Боюсь, сегодня мы не сможем встретиться. Ты даже не представляешь, где я…

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

   Сидя в Кокосовой гостиной “Отеля де лас Пальмас”, Гриффин пытался разобраться, не сошел ли он с ума.
   А иначе как еще объяснить то, что он только что сделал?
   Он – взрослый, мужчина. Опытный. Образованный. Превосходно умеющий контролировать свои эмоции, свои действия, свои инстинкты, наконец.
   Гриффин взял со стола стакан вина, поднес его к губам, но передумал и поставил на место. Не хватало только пить. Вот стакан холодной воды сейчас был бы кстати. А еще лучше – заглянуть к психиатру.
   “Скажите, доктор, отчего вдруг мужчина, у которого нет недостатка в знакомых женского пола – давайте уж отбросим ложную скромность, – так вот, отчего этот мужчина пытается затащить в постель единственную в мире женщину, которая совершенно его не привлекает?”
   А в самом деле, почему?
   – Черт возьми, – выругался Гриффин.
   – Простите, сэр?
   Гриффин поднял голову. Рядом, вежливо улыбаясь, стоял бармен.
   – Вам что-нибудь принести?
   – Нет. А впрочем, да, – Гриффин нахмурился. – Вина не нужно. Принесите лимонной газированной воды.
   – Хорошо, сэр. Еще что-нибудь?
   – Нет. Только воды.
   Поблагодарив за принесенный заказ, Гриффин взял стакан и сразу выпил почти половину.
   Что же все-таки случилось там, в номере для новобрачных? Что заставило его поцеловать Дану Андерсон?
   Поцеловать? Гриффин едва не рассмеялся. Это был не просто поцелуй, он едва не изнасиловал ее, и сделал бы это, если бы вовремя не опомнился.
   Нет. Вряд ли это можно было бы назвать изнасилованием, ведь Дана отвечала ему с не меньшей страстью.
   У Гриффина дрожали руки. Он осторожно поставил стакан на стол.
   Может, он и впрямь потерял рассудок? Или она? Во всяком случае, они являли собой прекрасный объект для научного исследования: отчего двое, казалось бы, вполне разумных людей вдруг начинают вытворять невесть что?..
   Ничего подобного с ним еще не случалось. Гриффину всегда нравились женщины. Ему доставляла удовольствие безудержная, страстная любовная игра, но ситуация никогда не выходила из-под контроля. Никогда.
   До тех пор, пока он не познакомился с этой Андерсон.
   Привезти ее сюда было просто безумием. Достаточно вспомнить, что произошло вчера в офисе. И тогда, как и сейчас, в этой дурацкой спальне, он не сумел совладать с собой. Будь у него хоть одна извилина, он бы…
   Гриффин поднял стакан и снова отхлебнул газировки.
   Проклятье. Но сделанного не воротишь. Теперь нужно постараться выбросить из головы все эти глупости и заняться делом.
   Да, она очень красива, если не обращать внимания на дурацкую прическу и мешковатый костюм. Ну и что с того? У него в записной книжке есть телефоны всех красавиц Нью-Йорка.
   А сексуальна ли она? Кокетлива ли? Загорались ли у нее глаза, когда она на него смотрела?
   – Нет, – буркнул себе под нос Гриффин. Да что там говорить. Она же сказала, что он ей не подходит, а уж она ему и подавно. В ней нет ни капли женственности.
   – Привет.
   Гриффин обернулся. К нему за столик подсела женщина. Симпатичная, отметил про себя Гриффин. Даже очень симпатичная. Длинные, прямые рыжие волосы. Правильный овал лица. Большие темные глаза и соблазнительные пухлые губы.
   – Вы приехали на конференцию? – улыбнулась она.
   У девушки был низкий, хрипловатый голос. На ней было черное платье без рукавов, с глубоким вырезом на спине. Облегающий лиф подчеркивал полные, словно спелые персики, груди. Она улыбнулась и небрежно закинула ногу на ногу.
   Немного вызывающе, но…
   – Да, – ответил он, улыбаясь в ответ. – А вы?
   – Я из “Омниплекс компьютерс”, – кивнула она и протянула руку. Меня зовут Джули Эверетт.
   Он пожал протянутую руку, задержав ее в своей чуть дольше, чем того требовала вежливость. Тяжесть свалилась с его души. В конце концов, выходные обещают быть не такими уж скверными.
   – Рад познакомиться, Джули Эверетт. А меня…
   – Простите, сэр.
   Гриффин поднял голову. Бармен протягивал ему телефон.
   – Простите, что прерываю, мистер Маккенна.
   – Хорошо, спасибо. – Он взял трубку и улыбнулся рыжеволосой красавице: – Надеюсь, вы не передумаете, Джули Эверетт.
   – Не передумаю? – Она удивленно подняла брови.
   – Я насчет того, чтобы провести вместе вечер. Мне показалось, наши мысли совпадают.
   Она рассмеялась. Приятный смех. Настроение у Гриффина заметно поднялось. Вот такой и должна быть женщина. Милой. Приветливой. Готовой угодить…
   – Это вы, Маккенна?
   В трубке послышался сердитый голос Даны:
   – В чем дело, Андерсон?
   – В чем дело? В вас, конечно! Вам ведь непременно надо было настоять на своем, да?
   – Я же извинился… – Гриффин понизил голос.
   – Помните, я сказала, что поставлю чемодан под сиденье. “Нет-нет, – возразили вы, – лучше дайте его мне. Я закину его на верхнюю полку”.
   – Господи, о чем это вы?
   – О своем чемодане. О чем же еще?
   – Ну и что с вашим чемоданом? Черт возьми, Андерсон…
   – Это не мой чемодан.
   – То есть как это не ваш?
   – Вот так. Он похож на мой как две капли воды. Того же цвета, той же величины, но когда я открыла крышку, то обнаружила под ней грязные шмотки какого-то типа.
   Гриффин уныло вздохнул. Только этого ему и не хватало. Склоки из-за чемодана.
   – Хорошо, – отозвался он. – Главное, не волнуйтесь. Я позвоню в авиакомпанию.
   – Я же не беспомощный младенец, Маккенна. Я только что им звонила.
   – И что? Наверное, парень, который по ошибке унес ваш чемодан, уже объявился. Пусть пришлют кого-нибудь из персонала с вашими вещами.
   – Ваш оптимизм неуместен, Маккенна. Разве проблемы с программой и путаница с номером в отеле ничему вас не научили?
   – Вы правы. Забудьте, что я сказал. Просто объясните, в чем дело.
   – Дело в том, что мои вещи пропали и в авиакомпании о них ничего не знают. Самолет полетел в Боготу!
   – Ладно, только без паники. Такое иногда случается. Послушайте, в вестибюле, кажется, есть магазин, где можно купить, что вам нужно. Спускайтесь, купите все необходимое и пришлите мне счет.
   – Не могу.
   – Не будьте идиоткой. Я же не предлагаю вам стать моей содержанкой.
   Он взглянул на девушку, сидевшую рядом. Одного взгляда было довольно, чтобы понять: та все слышала.
   – Это не то, что вы думаете, – сказал Гриффин, поспешно зажав трубку.
   – Надеюсь, вы не передумаете, – с улыбкой передразнила она.
   Дана продолжала что-то кричать в трубку, но Гриффин уже не слушал. Он смотрел вслед лениво удалявшейся рыжеволосой красотке. Все планы на вечер рухнули. Сердито отвернувшись, он снова прижал трубку к уху.
   – Даю вам ровно пять минут, Андерсон. Соизвольте спуститься в магазин, иначе вы уволены. Надеюсь, вам ясно?
   – Как скажете, Маккенна! – Голос ее дрожал от гнева. – Надеюсь, вы сумеете объяснить всем, почему на мне рваная блузка.
   – Ладно. Вы правы. Никуда не выходите. Я всю устрою.
   – Не надо ничего устраивать. Просто купите мне хоть какую-нибудь одежду.
   – Все сделаю и пришлю вам наверх.
   – Благодарю.
   Гриффин едва не рассмеялся. Наверное, Анна Болейн вот так же благодарила палача, когда тот заверил ее, что гильотина остра как бритва.
   – Скажите, что вам купить.
   – Все. Зубную щетку, пасту, расческу…
   – Попробуйте заглянуть в ванную. Там наверняка все это есть.
   – Погодите, сейчас взгляну… Отлично, тогда ничего не надо. Просто купите что-нибудь из одежды. Я займусь пока программой, а остальное куплю потом.
   – Отлично. – Гриффин знаком попросил бармена подать ему карандаш и бумагу: – Какой у вас размер?
   Дана молчала.
   – Ну же, Андерсон. В чем дело?
   – Восьмой, – холодно сказала Дана. – У меня восьмой размер. Купите что-нибудь неброское.
   – Уж я постараюсь.
   – Блузку рубашечного покроя. Белую, с длинными рукавами.
   – Я же сказал, постараюсь.
   – И костюм. Или пиджак и юбку, если у них не окажется костюмов. Что-нибудь строгое. Скажите продавщице, мне нужно, чтобы юбка закрывала колени. Или брюки. Хорошо бы твидовые или из тонкой шерсти. И вот еще что: лучше темного цвета.
   Гриффин повесил трубку.
   Магазин находился совсем рядом. Нахмурившись, Гриффин вошел туда.
   Продавщицей оказалась элегантная дама неопределенного возраста, Гриффин усомнился, что она вообще представляет себе, что такое твид, но все же решил рискнуть.
   – Твид? – презрительно проговорила она.
   – Да, твид, – вежливо повторил Гриффин. – Такая шерстяная ткань, обычно ее носят старые девы старше семидесяти. Размер восьмой.
   Она учтиво улыбнулась в ответ на его остроту.
   – Я знаю, что это за ткань, сэр. Но боюсь, спрос на такие… традиционные вещи у нас невелик.
   Гриффин понимающе кивнул, оглядываясь по сторонам. Как ни странно, ему еще ни разу не доводилось дарить женщинам одежду. Он дарил цветы или духи, иногда украшения, но только не одежду.
   – Что это? – Гриффин указывал на миниатюрную вещицу из бледно-голубого шелка.
   – Полукорсет. Леди предпочитает полукорсет или бюстгальтер?
   Предпочитает? Гриффин вспомнил сегодняшнее утро. Он был уверен, что под футболкой на ней не было никакого белья. Да и зачем – он чувствовал, как ее полные, упругие груди прижимаются к его груди…