Страница:
– А вы чего хотели? Бурных протестов и демонстраций? Русский менталитет веками не меняется. Пускай завтра на нас свалятся с неба Троцкий, Свердлов и Урицкий с Дзержинским, да еще и ВЧК с расстрельными командами, мы только плечами пожмем – «ну и что?». Если власть делает так, а не иначе – значит в этом есть необходимость. Сонного русского медведя надо очень уж растревожить, чтобы он пришел в ярость и порвал на тряпки даже самого могучего противника – примеры известны: Наполеон с Гитлером. Или те же поляки во время Смуты XVII века – огребли по полной программе, пускай сначала и захватили Москву. Либо можно дать медведю полную свободу действий. Свободу от любого закона и любой морали – вот тогда мирный и добрый мишка превратится в кровавое чудовище. Да только пожирать он будет самого себя, как это всегда случалось – и снова вспоминаем раннюю Смуту или Гражданскую войну… Но ведь еще месяц назад все было нормально!
– Да и сейчас ничего особенно страшного не замечается, – пожала плечами консьержка. – Ну скажи, зачем людям бунтовать? А террористы откуда возьмутся? Допустим, они могут пробраться из Халифата в Среднюю Азию – помнишь взрывы в Ашхабаде три года назад? Но Петербург отлично охраняется, все-таки столица, правительство, императорский двор…
– Наверное, причина лежит на поверхности, но мы ее не видим, – отозвался Федор. – Так всегда и бывает. Я уже перебрал несколько вероятностей, ни одна не подходит.
– Все равно в воздухе витает нечто… – тетя Валя щелкнула пальцами, подбирая нужные слова, – нечто неуловимое. Жильцы стали раздражительнее, смотрят так, будто чего-то боятся, а чего именно – попять не могут. Каждый видит, что власти готовятся к крупным и явно неприятным событиям, но никто ничего не объясняет, а значит, напряжение растет… Может, действительно война?
– С кем?
– Э-э… С Халифатом, например.
– Какой смысл? Южные территории нам не нужны, вдобавок там уйма народу – представляете, что будет, если сюда хлынет поток новых подданных? Миллионов эдак двести полуголодных и нищих людей? Никакая экономика этого не выдержит, мы не сможем их прокормить! Выгода нулевая, а проблем появится слишком много. Тут что-то другое, а что конкретно – наверняка скоро будет известно.
– Остается лишь подготовиться к этому самому «другому», – пессимистично заключила консьержка. – Кстати, цены на продукты поползли вверх, процентов на десять за последние две недели. Пришлось прикупить консервов, месячный запас…
– Ну знаете ли! – попытался возмутиться Федор. – По-моему это называется тихой паникой. Причем вызванной незнамо чем! Вы же интеллигентная образованная женщина! А если каждый начнет так делать?
– Почти не сомневаюсь, что именно это и произойдет, – последовал твердый ответ. – Хочешь совет? Создай неприкосновенный запас, холодильник не треснет. И не смотри на меня будто на сумасшедшую, потом благодарить будешь.
– Когда – потом? – оторопело переспросил Литвинов.
– Когда упомянутое тобой «что-то другое» случится. Чует мое сердце, ждать осталось недолго!
Ближе к вечеру Федор начал ощущать себя совсем неуютно, а причиной тому послужила стандартная процедура просмотра электронной почты, пришедшей за время отпуска. Всего накопилось аж двести девять сообщений, как текстовых, так и аудиовизуальных. Три четверти оказались помечены искусственным разумом домашнего компьютера как спам и были удалены, несколько раз на связь выходили коллеги, пускай и были предупреждены – господин Литвинов в отпуске и знать ничего не желает о проблемах любимой конторы!
Крошечная фирма «Калипсо» состоящая из пяти сотрудников (три менеджера, бухгалтер, он же коммерческий директор, и инженер по обслуживанию техники), занималась торговлей высокотехнологичной медицинской аппаратурой, от сравнительно простых медпакетов до безумно дорогих роботов-автохирургов, каждый из которых являлся своего рода маленьким автономным госпиталем, способным за несколько часов или суток восстановить организм человека, получившего тяжелейшие травмы или ожоги. Стоил такой агрегат несколько сотен тысяч, и если за год удавалось продать хотя бы два—три автохирурга, всем сотрудникам гарантировалась безбедная жизнь. Доход от мелких партий прочей техники, обычно приобретаемой провинциальными стационарами и маленькими частными клиниками, считался чем-то несолидным – эти деньги уходили «на пиво».
Работа непыльная – сиди себе в Интернете, изыскивай потенциальных покупателей, заключай контракты, сопровождай товар к месту назначения и занимайся обучением персонала клиник работе с новой аппаратурой, совершенствующейся с каждым годом. Тем более что есть прямой выход на производителя; следовательно, цены ниже, чем у конкурентов.
Почти все средства, заработанные за последние два года, ныне были вложены в закупку сразу десяти германских автохирургов «Хюммель», выпускавшихся штучно в Кобленце. Вещь в своем роде исключительная – если серийные образцы от крупных фирм размерами напоминали микроавтобус и жрали много энергии, то «Хюммель» больше смахивал на стандартную криогенную фугу, что устанавливаются на космических кораблях. Компактный, оснащенный собственной термоядерной установкой размером с кирпич и искусственным разумом последнего поколения, агрегат шел в комплекте с двадцатью сменными контейнерами для препаратов, обладал системой рециркуляции жидкости и «веществ биологического происхождения» вкупе с кислородным фильтром, а кроме того, весил всего-навсего полтонны – специальная разработка для машин и вертолетов «скорой помощи». Модель перспективная, ничего похожего раньше не делали. Добавим сюда то, что «Хюммели» прошли все необходимые испытания, получили сертификат министерства здравоохранения Кайзеррейха, а производитель давал пятилетнюю гарантию.
Ушлые менеджеры «Калипсо» первыми успели получить уведомление о выпуске сигнальной партии (спасибо хорошо налаженной информационной поддержке) и мобилизовали все доступные финансовые ресурсы. В конце апреля десять драгоценных капсул доставили морем из Гамбурга – сейчас они должны были бы храниться на одном из складов в гавани, но…
Просмотрев сообщение от Светки, являвшейся бессменным и хитроумнейшим бухгалтером, никогда не полагавшимся на искусственный интеллект и пользовавшимся исключительно разумом собственным, Федор отвесил челюсть и прокрутил запись во второй раз. Затем мысленно выматерился и полез в карман за сигаретами. Было над чем призадуматься.
– Еще раз закроешь на своем ПМК доступ для сообщений – голову оторву! – без лишних предисловий сообщила появившаяся на мониторе Светка. Выглядит финансовый гений «Калипсо» взъерошено и красноглазо, будто только проснулась. – Вот тебе сюрприз, Федечка. Товар ушел со свистом в Министерство обороны, деньги они уже перечислили, торговаться не стали – сам понимаешь, солидное ведомство… Я придержала два аппарата, по бумагам они еще якобы находятся в Германии.
«Как обычно, мелкий мухлеж, – подумал Федор. – Впрочем, это не мое дело, благодаря Светке налогов мы платим куда меньше, чем следовало бы…»
– Больше того скажу: военные скупили все наши складские запасы стандартных медпакетов и потребовали прекратить отгрузку другим заказчикам, даже если товар оплачен. Насколько я поняла, это как-то связано с введением Особого Положения в Питере и Москве. Дурдом, короче. Пригрозили, что если мы передадим груз клиентам, его попросту конфискуют, и сразу предложили несусветную компенсацию – им что, деньги девать некуда? Метод кнута и пряника. Пришлось соглашаться. Резюме: мы сидим на денежном мешке, но производители вдруг отклонили очередной оптовый заказ – странно, не находишь? Неучтенного товара осталось всего ничего, если выбросим его на рынок – точно конфискуют, прецеденты уже отмечены, я узнавала. Смысл в чем: началась какая-то непонятная мне чертовщина, есть предложение – точнее настоятельная рекомендациях – временно приостановить работу. Что называется, до выяснения. Так что сворачиваемся и делаем морду валенком. Не нравится мне все это… Когда вернешься, немедленно свяжись или заскочи в гости, надо поговорить. Пока.
Вот так. Сумбурно и малопонятно. Какие, к бесу, «конфискации»? Времена экспроприации экспроприаторов давно в прошлом, какого ляда государство начало вмешиваться в частную коммерцию? Откуда такой интерес к серьезной медицинской аппаратуре – у военных разве собственных запасов нет? Есть, да еще какие! На складах управления гражданской обороны и чрезвычайных ситуаций этого добра хвати г. до Второго Пришествия даже в случае, если в стране каждый день будет что-нибудь взрываться и рушиться. Если уж власти наезжают на мелких гешефтмахеров и выметают все доступные ресурсы, следовательно в Датском королевстве точно что-то прогнило, к гадалке не ходи… Ни дать ни взять – подготовка к некой катастрофе глобальных масштабов с многомиллионными санитарными потерями. Нет-нет, ничего похожего быть не может – все-таки двадцать третий век на дворе, а не Средневековье, мы научились бороться с самыми жуткими напастями, от чумы до тайфунов!
Но как прикажете такое понимать? Почему этот понятный и предсказуемый мир начал переворачиваться с ног на голову? И что за вожжа попала под хвост правителям Империи, почти три столетия считавшейся образцом стабильности?
Хватит ломать голову над неразрешимыми загадками – в любом случае все тайное становится явным. Рано или поздно.
Федор заставил себя сосредоточиться на оставшейся непросмотренной почте.
– Эт-то что еще такое? – Вопрос прозвучал вслух. – Какого хрена?..
Вроде бы стандартный текстовый файл, отмеченный на мониторе самым обычным значком, после выделения начал самораспаковываться и неким чудесным образом обрел довольно редкий формат: «аудиовизуальное сообщение линии Планка». Следовательно, эта депеша (якобы полученная от фирмы-заказчика) пришла как минимум с одной из планет, вращающихся вокруг Солнца, или с борта космического корабля, и как максимум из другой звездной системы На Земле почти никто не использует Планкову связь, это невероятно дорого – никто ведь не делает гвозди из золота и не строит заборы из палисандрового дерева? Эксцентричные миллионеры не в счет.
Никто из знакомых и коллег Федора не работал в ближнем космосе и тем более за пределами Солнечной системы, а сам он всего однажды летал на станцию «Кронштадт» – экскурсии подобного рода сравнительно недавно перестали быть экзотикой.
Сюрпризы на этом не закончились, вовсе наоборот. Сведения о файле не отображались, хотя должны были – отправитель, время пересылки по стандарту Центра Транспортного Контроля и локализация автора послания остались неизвестными. Впрочем, сам автор через пару секунд появился на мониторе, и Федор только хмыкнул: ну надо же какие люди! Ничего не скажешь, сюрприз!
Двоюродный братец, единственный федоровский родственник не являвшийся занудой или глубоким старцем, самым загадочным образом исчез почти год назад и с той поры давал о себе знать всего два или три раза – мол, все в порядке, перегружен работой, можешь не беспокоиться. Что это за работа и где конкретно дражайший родственничек распахивал тучные нивы, было окутано мраком непроницаемой тайны, что и понятно: Сергей служил но линии Минобороны, два с лишним года тому был переведен в Питер, а теперь не то пошел на повышение, не то оказался в опале.
Федор всегда дивился, каким образом братец просквозил аж в сотрудники Генерального Штаба – простые вояки, закончившие банальное командное училище ВКК, поднимались до эдаких высот лишь годам к сорока, да и то далеко не все. А тут – нeq \o (а;ґ) тебе! – человек в двадцать пять лет получил капитанские погоны и теплое местечко при большом начальстве. И это невзирая на какую-то мутную и явно нехорошую историю, случившуюся с Сергеем по молодости лет – об этом господин капитан предпочитал не распространяться даже в семейном кругу. Говоря проще, карьера продвигалась весьма извилистыми путями.
Пока Казаков жил в Петербурге, его визиты к Федору были сравнительно часты, если не считать эпизодов, когда капитан отправлялся в «командировки», о которых он ничего не рассказывал даже по пьяни. Лишь благодаря одному из неясных намеков стало понятно, что кабинетной работой Сергей не ограничивается, причем его непосредственным начальником является не какой-нибудь занюханный майор или полковник, а Ого-го Кто! Федор сделал вывод, что речь наверняка идет об адмирале Бибиреве, начальнике ГРУ и имперском министре, обычно остававшемся в тени и почти никогда не показывавшемся на публике, что в век информационной цивилизации было крайне необычно. Вывод номер два гласил: меньше знаешь, крепче спишь, поэтому от расспросов следует воздержаться, беседовать на темы отвлеченные, спокойно пить с братцем водку да изредка одалживать ему сотню—другую до дня выплаты жалованья в Генштабе.
Одиннадцать месяцев тому Казаков внезапно покинул столицу – заскочил как-то вечером, доложился, что надолго уезжает по делам и с тем сгинул. Первое короткое сообщение текстового формата пришло на день рождения Федора в сентябре, затем на Новый год и еще одно ранней весной – просто так, без повода. Теперь же, вот диво, Казаков объявился. Можно сказать, собственной персоной.
Федор моментально отметил: запись явно велась камерой ПМК, поскольку капитан в обычном черном комбинезоне Корпуса находился на улице. Точнее, сидел на деревянном крыльце, за которым можно было рассмотреть веранду, явно принадлежащую загородному дому. Он что, в Репино или Солнечном отдыхает? Зачем тогда разводить таинственность? У ног Казакова разлеглась здоровенная темно-рыжая собаченция, настоящий волкодав. Больше никаких необычностей, картина самая мирная, можно сказать – дачная.
– Слушай очень внимательно, – глядя чуть в сторону от камеры сказал капитан. – Никаких повторов, запись будет сразу уничтожена, извини… Если о ней хоть кто-нибудь узнает, меня сотрут в порошок и выкинут его в выгребную яму. Усек, балда? Теперь запоминай, инструкции пошаговые. К сообщению прицеплен еще один файл, это программа перекодирования личной карточки. Где я ее надыбал, лучше не спрашивай. Берешь свой электронный паспорт, вставляешь в прорезь, активируешь программку – ничего сложного. Как только процесс закончится, она тоже будет стерта. Затем быстро собираешь самое необходимое и сухпаек на трое суток, не более десяти килограммов в общей сложности. Мигом отправляешься в аэропорт, идентификатор будет приписан к «зеленой группе», ее отправляют ежедневно – на месте сам разберешься. Когда спросят код направления, ответишь: одиннадцать двадцать один, запомнить нетрудно. Дальнейшее – дело техники. Примерно через сутки—двое ты окажешься на Гермесе, это планета в системе Вольф 360. Твоя задача – попасть в город Новый Квебек. Отправляешься в колледж святого Мартина, спрашиваешь у охраны, как найти мадам Амели Ланкло – она тебя приютит на первое время, там и увидимся…
Казаков сделал паузу, будто не зная, что еще сказать. Произнес очень медленно:
– Это не шутка и не розыгрыш, такими вещами не шутят. Постарайся не медлить, если опоздаешь – я останусь без последнего хоть сколько-нибудь вменяемого родственника. Переброска «зеленой группы» будет продолжаться примерно до августа этого года, потом могут возникнуть серьезные проблемы. Что именно происходит, я не могу сказать хоть убей – если сообщение перехватят или оно вдруг попадет не по адресу, осложнений не избежать. Запомни одно: у меня появилась возможность спасти твою шкуру, и я ею воспользовался. Ты не женат, детей нет, профессия самая никчемная – шансы нулевые… Учти: никому ни слова, ни намека. Когда окажешься на Гермесе, узнаешь все в подробностях. Обещаю.
Запись оборвалась и на дисплее появились ярко-синие буквы: «Для активации приложенной программы вставьте свою идентификационную карту в соответствующий слот».
Слегка онемевшими пальцами Федор отыскал карточку и молча отправил ее в прорезь на корпусе компьютера-помощника. Подождал две минуты. Затем вывел на монитор свои личные данные, хранившиеся в чипе идентификатора.
Вроде бы никаких изменений. Впрочем… Появился новый раздел с непонятным названием «Одиссей-II». При чем тут Одиссей, спрашивается?
– Ну-ка, ну-ка, – пробормотал под нос Федор. – Что значит «Эвакуационный список третьего приоритета»? Гермес – это вроде бы понятно. Номер в списке…
ЧЕГО??
Номер был такой: 32479283. Тридцать два миллиона четыреста семьдесят девять тысяч двес^ и восемьдесят третий.
Вот уж озадачили, так озадачили! И что это Казаков сказал про отсутствие шансов?..
«п. 3.41. При обнаружении в открытом космосе судна предположительно инопланетного происхождения капитану корабля категорически запрещено выполнять маневры сближения и использовать зонды-сканеры для изучения объекта, поскольку данные действия могут спровоцировать объект к нападению. Преследовать объект также запрещается. Капитану настоятельно рекомендуется вести наблюдение за объектом не сходя с основного курса и незамедлительно доложить о контакте по экстренному каналу линии Планка каналу 0-72 в Центр Транспортного Контроля Министерства обороны. В дальнейшем – следовать инструкциям дежурного офицера.
п. 3.42. В случае если неизвестное судно пытается вступить в непосредственный контакт через средства электронных коммуникаций, капитан обязан передать двоичным кодом стандартное сообщение о мирных намерениях и ждать инструкций о дальнейших действиях из Центра Транспортного Контроля. Категорически запрещается принимать на борт через стыковочные шлюзы и стартовые пилоны любые неизвестные механические или биологические объекты инопланетного происхождения (см. особое распоряжение 776-а, раздел «Биологическая безопасность»).
П. 3.43. В случае если объект проявляет агрессивность, капитан обязан запросить поддержку у находящихся в ближайшем радиусе военных кораблей или немедленно совершить лабиринтный прыжок к ближайшей обитаемой системе, где расположен контингент ВКК. Гражданском судам категорически запрещено вести ответный огонь по объекту… »
Выдержка из инструкции 92-МО для командиров судов Дальнего Флота от 221Б г.
Глава вторая
– Да и сейчас ничего особенно страшного не замечается, – пожала плечами консьержка. – Ну скажи, зачем людям бунтовать? А террористы откуда возьмутся? Допустим, они могут пробраться из Халифата в Среднюю Азию – помнишь взрывы в Ашхабаде три года назад? Но Петербург отлично охраняется, все-таки столица, правительство, императорский двор…
– Наверное, причина лежит на поверхности, но мы ее не видим, – отозвался Федор. – Так всегда и бывает. Я уже перебрал несколько вероятностей, ни одна не подходит.
– Все равно в воздухе витает нечто… – тетя Валя щелкнула пальцами, подбирая нужные слова, – нечто неуловимое. Жильцы стали раздражительнее, смотрят так, будто чего-то боятся, а чего именно – попять не могут. Каждый видит, что власти готовятся к крупным и явно неприятным событиям, но никто ничего не объясняет, а значит, напряжение растет… Может, действительно война?
– С кем?
– Э-э… С Халифатом, например.
– Какой смысл? Южные территории нам не нужны, вдобавок там уйма народу – представляете, что будет, если сюда хлынет поток новых подданных? Миллионов эдак двести полуголодных и нищих людей? Никакая экономика этого не выдержит, мы не сможем их прокормить! Выгода нулевая, а проблем появится слишком много. Тут что-то другое, а что конкретно – наверняка скоро будет известно.
– Остается лишь подготовиться к этому самому «другому», – пессимистично заключила консьержка. – Кстати, цены на продукты поползли вверх, процентов на десять за последние две недели. Пришлось прикупить консервов, месячный запас…
– Ну знаете ли! – попытался возмутиться Федор. – По-моему это называется тихой паникой. Причем вызванной незнамо чем! Вы же интеллигентная образованная женщина! А если каждый начнет так делать?
– Почти не сомневаюсь, что именно это и произойдет, – последовал твердый ответ. – Хочешь совет? Создай неприкосновенный запас, холодильник не треснет. И не смотри на меня будто на сумасшедшую, потом благодарить будешь.
– Когда – потом? – оторопело переспросил Литвинов.
– Когда упомянутое тобой «что-то другое» случится. Чует мое сердце, ждать осталось недолго!
Ближе к вечеру Федор начал ощущать себя совсем неуютно, а причиной тому послужила стандартная процедура просмотра электронной почты, пришедшей за время отпуска. Всего накопилось аж двести девять сообщений, как текстовых, так и аудиовизуальных. Три четверти оказались помечены искусственным разумом домашнего компьютера как спам и были удалены, несколько раз на связь выходили коллеги, пускай и были предупреждены – господин Литвинов в отпуске и знать ничего не желает о проблемах любимой конторы!
Крошечная фирма «Калипсо» состоящая из пяти сотрудников (три менеджера, бухгалтер, он же коммерческий директор, и инженер по обслуживанию техники), занималась торговлей высокотехнологичной медицинской аппаратурой, от сравнительно простых медпакетов до безумно дорогих роботов-автохирургов, каждый из которых являлся своего рода маленьким автономным госпиталем, способным за несколько часов или суток восстановить организм человека, получившего тяжелейшие травмы или ожоги. Стоил такой агрегат несколько сотен тысяч, и если за год удавалось продать хотя бы два—три автохирурга, всем сотрудникам гарантировалась безбедная жизнь. Доход от мелких партий прочей техники, обычно приобретаемой провинциальными стационарами и маленькими частными клиниками, считался чем-то несолидным – эти деньги уходили «на пиво».
Работа непыльная – сиди себе в Интернете, изыскивай потенциальных покупателей, заключай контракты, сопровождай товар к месту назначения и занимайся обучением персонала клиник работе с новой аппаратурой, совершенствующейся с каждым годом. Тем более что есть прямой выход на производителя; следовательно, цены ниже, чем у конкурентов.
Почти все средства, заработанные за последние два года, ныне были вложены в закупку сразу десяти германских автохирургов «Хюммель», выпускавшихся штучно в Кобленце. Вещь в своем роде исключительная – если серийные образцы от крупных фирм размерами напоминали микроавтобус и жрали много энергии, то «Хюммель» больше смахивал на стандартную криогенную фугу, что устанавливаются на космических кораблях. Компактный, оснащенный собственной термоядерной установкой размером с кирпич и искусственным разумом последнего поколения, агрегат шел в комплекте с двадцатью сменными контейнерами для препаратов, обладал системой рециркуляции жидкости и «веществ биологического происхождения» вкупе с кислородным фильтром, а кроме того, весил всего-навсего полтонны – специальная разработка для машин и вертолетов «скорой помощи». Модель перспективная, ничего похожего раньше не делали. Добавим сюда то, что «Хюммели» прошли все необходимые испытания, получили сертификат министерства здравоохранения Кайзеррейха, а производитель давал пятилетнюю гарантию.
Ушлые менеджеры «Калипсо» первыми успели получить уведомление о выпуске сигнальной партии (спасибо хорошо налаженной информационной поддержке) и мобилизовали все доступные финансовые ресурсы. В конце апреля десять драгоценных капсул доставили морем из Гамбурга – сейчас они должны были бы храниться на одном из складов в гавани, но…
Просмотрев сообщение от Светки, являвшейся бессменным и хитроумнейшим бухгалтером, никогда не полагавшимся на искусственный интеллект и пользовавшимся исключительно разумом собственным, Федор отвесил челюсть и прокрутил запись во второй раз. Затем мысленно выматерился и полез в карман за сигаретами. Было над чем призадуматься.
– Еще раз закроешь на своем ПМК доступ для сообщений – голову оторву! – без лишних предисловий сообщила появившаяся на мониторе Светка. Выглядит финансовый гений «Калипсо» взъерошено и красноглазо, будто только проснулась. – Вот тебе сюрприз, Федечка. Товар ушел со свистом в Министерство обороны, деньги они уже перечислили, торговаться не стали – сам понимаешь, солидное ведомство… Я придержала два аппарата, по бумагам они еще якобы находятся в Германии.
«Как обычно, мелкий мухлеж, – подумал Федор. – Впрочем, это не мое дело, благодаря Светке налогов мы платим куда меньше, чем следовало бы…»
– Больше того скажу: военные скупили все наши складские запасы стандартных медпакетов и потребовали прекратить отгрузку другим заказчикам, даже если товар оплачен. Насколько я поняла, это как-то связано с введением Особого Положения в Питере и Москве. Дурдом, короче. Пригрозили, что если мы передадим груз клиентам, его попросту конфискуют, и сразу предложили несусветную компенсацию – им что, деньги девать некуда? Метод кнута и пряника. Пришлось соглашаться. Резюме: мы сидим на денежном мешке, но производители вдруг отклонили очередной оптовый заказ – странно, не находишь? Неучтенного товара осталось всего ничего, если выбросим его на рынок – точно конфискуют, прецеденты уже отмечены, я узнавала. Смысл в чем: началась какая-то непонятная мне чертовщина, есть предложение – точнее настоятельная рекомендациях – временно приостановить работу. Что называется, до выяснения. Так что сворачиваемся и делаем морду валенком. Не нравится мне все это… Когда вернешься, немедленно свяжись или заскочи в гости, надо поговорить. Пока.
Вот так. Сумбурно и малопонятно. Какие, к бесу, «конфискации»? Времена экспроприации экспроприаторов давно в прошлом, какого ляда государство начало вмешиваться в частную коммерцию? Откуда такой интерес к серьезной медицинской аппаратуре – у военных разве собственных запасов нет? Есть, да еще какие! На складах управления гражданской обороны и чрезвычайных ситуаций этого добра хвати г. до Второго Пришествия даже в случае, если в стране каждый день будет что-нибудь взрываться и рушиться. Если уж власти наезжают на мелких гешефтмахеров и выметают все доступные ресурсы, следовательно в Датском королевстве точно что-то прогнило, к гадалке не ходи… Ни дать ни взять – подготовка к некой катастрофе глобальных масштабов с многомиллионными санитарными потерями. Нет-нет, ничего похожего быть не может – все-таки двадцать третий век на дворе, а не Средневековье, мы научились бороться с самыми жуткими напастями, от чумы до тайфунов!
Но как прикажете такое понимать? Почему этот понятный и предсказуемый мир начал переворачиваться с ног на голову? И что за вожжа попала под хвост правителям Империи, почти три столетия считавшейся образцом стабильности?
Хватит ломать голову над неразрешимыми загадками – в любом случае все тайное становится явным. Рано или поздно.
Федор заставил себя сосредоточиться на оставшейся непросмотренной почте.
– Эт-то что еще такое? – Вопрос прозвучал вслух. – Какого хрена?..
Вроде бы стандартный текстовый файл, отмеченный на мониторе самым обычным значком, после выделения начал самораспаковываться и неким чудесным образом обрел довольно редкий формат: «аудиовизуальное сообщение линии Планка». Следовательно, эта депеша (якобы полученная от фирмы-заказчика) пришла как минимум с одной из планет, вращающихся вокруг Солнца, или с борта космического корабля, и как максимум из другой звездной системы На Земле почти никто не использует Планкову связь, это невероятно дорого – никто ведь не делает гвозди из золота и не строит заборы из палисандрового дерева? Эксцентричные миллионеры не в счет.
Никто из знакомых и коллег Федора не работал в ближнем космосе и тем более за пределами Солнечной системы, а сам он всего однажды летал на станцию «Кронштадт» – экскурсии подобного рода сравнительно недавно перестали быть экзотикой.
Сюрпризы на этом не закончились, вовсе наоборот. Сведения о файле не отображались, хотя должны были – отправитель, время пересылки по стандарту Центра Транспортного Контроля и локализация автора послания остались неизвестными. Впрочем, сам автор через пару секунд появился на мониторе, и Федор только хмыкнул: ну надо же какие люди! Ничего не скажешь, сюрприз!
Двоюродный братец, единственный федоровский родственник не являвшийся занудой или глубоким старцем, самым загадочным образом исчез почти год назад и с той поры давал о себе знать всего два или три раза – мол, все в порядке, перегружен работой, можешь не беспокоиться. Что это за работа и где конкретно дражайший родственничек распахивал тучные нивы, было окутано мраком непроницаемой тайны, что и понятно: Сергей служил но линии Минобороны, два с лишним года тому был переведен в Питер, а теперь не то пошел на повышение, не то оказался в опале.
Федор всегда дивился, каким образом братец просквозил аж в сотрудники Генерального Штаба – простые вояки, закончившие банальное командное училище ВКК, поднимались до эдаких высот лишь годам к сорока, да и то далеко не все. А тут – нeq \o (а;ґ) тебе! – человек в двадцать пять лет получил капитанские погоны и теплое местечко при большом начальстве. И это невзирая на какую-то мутную и явно нехорошую историю, случившуюся с Сергеем по молодости лет – об этом господин капитан предпочитал не распространяться даже в семейном кругу. Говоря проще, карьера продвигалась весьма извилистыми путями.
Пока Казаков жил в Петербурге, его визиты к Федору были сравнительно часты, если не считать эпизодов, когда капитан отправлялся в «командировки», о которых он ничего не рассказывал даже по пьяни. Лишь благодаря одному из неясных намеков стало понятно, что кабинетной работой Сергей не ограничивается, причем его непосредственным начальником является не какой-нибудь занюханный майор или полковник, а Ого-го Кто! Федор сделал вывод, что речь наверняка идет об адмирале Бибиреве, начальнике ГРУ и имперском министре, обычно остававшемся в тени и почти никогда не показывавшемся на публике, что в век информационной цивилизации было крайне необычно. Вывод номер два гласил: меньше знаешь, крепче спишь, поэтому от расспросов следует воздержаться, беседовать на темы отвлеченные, спокойно пить с братцем водку да изредка одалживать ему сотню—другую до дня выплаты жалованья в Генштабе.
Одиннадцать месяцев тому Казаков внезапно покинул столицу – заскочил как-то вечером, доложился, что надолго уезжает по делам и с тем сгинул. Первое короткое сообщение текстового формата пришло на день рождения Федора в сентябре, затем на Новый год и еще одно ранней весной – просто так, без повода. Теперь же, вот диво, Казаков объявился. Можно сказать, собственной персоной.
Федор моментально отметил: запись явно велась камерой ПМК, поскольку капитан в обычном черном комбинезоне Корпуса находился на улице. Точнее, сидел на деревянном крыльце, за которым можно было рассмотреть веранду, явно принадлежащую загородному дому. Он что, в Репино или Солнечном отдыхает? Зачем тогда разводить таинственность? У ног Казакова разлеглась здоровенная темно-рыжая собаченция, настоящий волкодав. Больше никаких необычностей, картина самая мирная, можно сказать – дачная.
– Слушай очень внимательно, – глядя чуть в сторону от камеры сказал капитан. – Никаких повторов, запись будет сразу уничтожена, извини… Если о ней хоть кто-нибудь узнает, меня сотрут в порошок и выкинут его в выгребную яму. Усек, балда? Теперь запоминай, инструкции пошаговые. К сообщению прицеплен еще один файл, это программа перекодирования личной карточки. Где я ее надыбал, лучше не спрашивай. Берешь свой электронный паспорт, вставляешь в прорезь, активируешь программку – ничего сложного. Как только процесс закончится, она тоже будет стерта. Затем быстро собираешь самое необходимое и сухпаек на трое суток, не более десяти килограммов в общей сложности. Мигом отправляешься в аэропорт, идентификатор будет приписан к «зеленой группе», ее отправляют ежедневно – на месте сам разберешься. Когда спросят код направления, ответишь: одиннадцать двадцать один, запомнить нетрудно. Дальнейшее – дело техники. Примерно через сутки—двое ты окажешься на Гермесе, это планета в системе Вольф 360. Твоя задача – попасть в город Новый Квебек. Отправляешься в колледж святого Мартина, спрашиваешь у охраны, как найти мадам Амели Ланкло – она тебя приютит на первое время, там и увидимся…
Казаков сделал паузу, будто не зная, что еще сказать. Произнес очень медленно:
– Это не шутка и не розыгрыш, такими вещами не шутят. Постарайся не медлить, если опоздаешь – я останусь без последнего хоть сколько-нибудь вменяемого родственника. Переброска «зеленой группы» будет продолжаться примерно до августа этого года, потом могут возникнуть серьезные проблемы. Что именно происходит, я не могу сказать хоть убей – если сообщение перехватят или оно вдруг попадет не по адресу, осложнений не избежать. Запомни одно: у меня появилась возможность спасти твою шкуру, и я ею воспользовался. Ты не женат, детей нет, профессия самая никчемная – шансы нулевые… Учти: никому ни слова, ни намека. Когда окажешься на Гермесе, узнаешь все в подробностях. Обещаю.
Запись оборвалась и на дисплее появились ярко-синие буквы: «Для активации приложенной программы вставьте свою идентификационную карту в соответствующий слот».
Слегка онемевшими пальцами Федор отыскал карточку и молча отправил ее в прорезь на корпусе компьютера-помощника. Подождал две минуты. Затем вывел на монитор свои личные данные, хранившиеся в чипе идентификатора.
Вроде бы никаких изменений. Впрочем… Появился новый раздел с непонятным названием «Одиссей-II». При чем тут Одиссей, спрашивается?
– Ну-ка, ну-ка, – пробормотал под нос Федор. – Что значит «Эвакуационный список третьего приоритета»? Гермес – это вроде бы понятно. Номер в списке…
ЧЕГО??
Номер был такой: 32479283. Тридцать два миллиона четыреста семьдесят девять тысяч двес^ и восемьдесят третий.
Вот уж озадачили, так озадачили! И что это Казаков сказал про отсутствие шансов?..
«п. 3.41. При обнаружении в открытом космосе судна предположительно инопланетного происхождения капитану корабля категорически запрещено выполнять маневры сближения и использовать зонды-сканеры для изучения объекта, поскольку данные действия могут спровоцировать объект к нападению. Преследовать объект также запрещается. Капитану настоятельно рекомендуется вести наблюдение за объектом не сходя с основного курса и незамедлительно доложить о контакте по экстренному каналу линии Планка каналу 0-72 в Центр Транспортного Контроля Министерства обороны. В дальнейшем – следовать инструкциям дежурного офицера.
п. 3.42. В случае если неизвестное судно пытается вступить в непосредственный контакт через средства электронных коммуникаций, капитан обязан передать двоичным кодом стандартное сообщение о мирных намерениях и ждать инструкций о дальнейших действиях из Центра Транспортного Контроля. Категорически запрещается принимать на борт через стыковочные шлюзы и стартовые пилоны любые неизвестные механические или биологические объекты инопланетного происхождения (см. особое распоряжение 776-а, раздел «Биологическая безопасность»).
П. 3.43. В случае если объект проявляет агрессивность, капитан обязан запросить поддержку у находящихся в ближайшем радиусе военных кораблей или немедленно совершить лабиринтный прыжок к ближайшей обитаемой системе, где расположен контингент ВКК. Гражданском судам категорически запрещено вести ответный огонь по объекту… »
Выдержка из инструкции 92-МО для командиров судов Дальнего Флота от 221Б г.
Глава вторая
Первый рассказ Миши Савельева
О ВИРУСАХ И ХОЛОДИЛЬНИКАХ
Санкт-Петербург, Генштаб. 8 июня 2283 года
– За последние полтора года мне рассказали о приближающейся «аномалии» такое множество страшилок, что ночами плохо сплю, – меланхолично сказал Бибирев, разглядывая золотые корешки старинных фолиантов в книжном шкафу. – Однако никто не объяснил, как… э-э… как все будет происходить, если угодно, вживую. То есть если катастрофа разразится прямиком сию минуту, что мы почувствуем? Пышные и красочные эффекты, зарево на полнеба, мирные прохожие, падающие замертво прямо на улицах? Веня, что вы молчите, будто статуя Командора? Вопрос поставлен, можете начинать лекцию.
– Я не физик, я биолог, – уныло отмазался Гильгоф. – У вашего высокопревосходительства под рукой сотни консультантов и ученых с самыми громкими именами, почему бы у них не спросить?
– Потому, что они моментально начнут сыпать непроизносимыми терминами и заумными формулировками. В результате я их просто выгоню. У вас, Вениамин Борисович, есть уникальный талант: можете на пальцах растолковать любую сложность даже умственно-отсталому ребенку ясельного возраста. Утрудите свои мозги, объясните.
Веня посмотрел на адмирала грустно, встал, зачем-то взял с хрустального блюда апельсин. Подошел к высокому окну, осмотрел Александрийскую колонну так, будто видел ее впервые в жизни, и наконец повернулся к нам.
– Могу лишь предполагать. Сами понимаете, подобного опыта у человечества доселе не было, явления такого рода никогда не наблюдались. Во всей известной научной литературе, начиная с XX века, похожую ситуацию пытался моделировать только Мелвин Рудерман из Колумбийского университета, двести с лишним лет назад – сугубая теория, абстрактные выкладки. Но полагаю, вполне разумные. С чего начинать?
– Сначала, – пожал плечами Бибирев. – Поэтапно. От первых симптомов до агонии.
– Агонии? – Гильгоф усмехнулся. – Человек может умереть от рака, и это будет долго. А может от внезапной остановки сердца. Две большие разницы, как говорит мой дядя из Одессы. «Мгновенная смерть» практически исключается, вероятность стремится к нулю…
– Почему? Говорите, не стесняйтесь, здесь все свои.
– Да потому, что диаметр «аномалии» – двадцать один километр с небольшим, это установлено в точности. Для своего класса данная конкретная нейтронная звезда крупновата, они обычно раза в два поменьше. Однако по масштабам космоса это даже не песчинка и не атом, а… Не знаю, как правильно сказать. В общем, она очень маленькая. Земля – чуток побольше, длина экватора переваливает аж за сорок тысяч кэмэ. Добавляем сюда расстояние до объекта: почти семь миллиардов километров по состоянию на сегодняшнее утро. Учитываем непредсказуемость траектории движения «аномалии» после входа в границы Солнечной системы – траекторию может изменить гравитация планет-гигантов и Солнца. Простейший пример: зарядим ружье одной-единственной дробинкой и попробуем попасть ею в нашу Луну, например, с орбиты Марса. Скажете, что Луна большая, а дробинка – крошечная, промахнуться сложно? Да, но следует учитывать расстояние и влияние внешних факторов. Так что столкновение Земли с объектом произойдет только в случае, если нам очень и очень повезет…
– Своеобразное понимание слова «везение». – Адмирал покачал головой. – И что же случится?
– Думаю, ощутить сам момент Апокалипсиса и насладиться зрелищем у нас не получится. Все умрут сразу, одним махом. Охлопывание, мгновенный коллапс. Понимаю, что сложно представить Луну, падающую на дробинку, а не наоборот, но Земля именно «упадет» на нейтронную звезду. Вещество нашей планеты и всего того, что на ней находится, – людей, стиральных машин, домашних кошек, компьютеров и содержимого выгребных ям – окажется притянуто сверхтяжелым объектом и превращено чудовищной силой тяготения в нейтроны. Представления не имею, насколько быстро это произойдет в привычных единицах измерения времени. Возможно – наносекунды. Может быть – десяток—другой минут. Так или иначе, простой обыватель ничего не заметит. Нас засосет, будто в пылесос. Прямое столкновение, кстати, не обязательно: достаточно оказаться в гравитационном колодце «аномалии», когда она будет пролетать неподалеку. Исход точно такой же.
– Вот видишь, Миша. – Бибирев выразительно посмотрел на меня. – Ясно, понятно, доходчиво. Окажись Вениамин Борисович преподавателем в школе или университете, все его ученики со временем выбились бы в академики. Итак, наиболее оптимистичный вариант описан. Доктор, а вторая вероятность?
– Вторая? – поднял брови Гильгоф. – Девяносто девять целых с полусотней девяток после запятой – мы окажемся свидетелями медленного умирания Солнечной системы. Что вы на меня смотрите, будто на отпетого садиста в кожаных шортиках и с плеточкой? Думаете, эта перспектива нравится мне гораздо больше? Ошибаетесь. В это время я предпочту отсиживаться на Гермесе и лить слезы по бьющейся в судорогах и пускающей пену изо рта матушке-Земле.
– Доктор, – адмирал вздохнул. – По делу говорите. Обойдемся без театральности и громких метафор.
– Я и говорю по делу… – Веня подошел к столу, подбросил в ладони апельсин и продемонстрировал его благодарным слушателям. – Нейтронная звезда представляет собой идеальную сферу. Не станем углубляться в особенности этих небесных тел, вы и так отлично осведомлены. Вспомним лишь о двух примечательных моментах. В одном кубическом сантиметре такого апельсинчика содержится от десяти и более миллионов тонн вещества. Сила тяготения – невообразимая. Итак, объект подходит к Солнцу или газовому гиганту, на его поверхность почти со скоростью света начинает падать вещество звезды или планеты – это называется «аккреция», которая частично наблюдалась в Облаке Оорта. Появляется жесткое рентгеновское излучение, способное погубить любую жизнь на огромном расстоянии. Это было первое, но не главное. А вот вам второе: на поверхности нейтронной звезды, где нет такого большого давления как в недрах, нейтроны могут опять распадаться на протоны и электроны. Сильное магнитное поле разгоняет легкие электроны до скоростей, близких к скорости света, и выбрасывает их в окружающее пространство. Заряженные частицы движутся только вдоль магнитных силовых линий, поэтому электроны покидают звезду именно от ее магнитных полюсов, где силовые линии выходят наружу.
Гильгоф потыкал пальцем в корешок апельсина и темную головку на другом «полюсе» безобидного фрукта.
– Рентгеновские потоки, – голосом графа Дракулы из плохого фильма ужасов возвестил доктор. – Лучи высокой энергии, распространяющиеся от магнитных полюсов нейтронной звезды. Приблизительный аналог – сверхмощный лазер, по сравнению с которым наши орбитальные лучевые установки на «Кронштадте» покажутся детскими рогатками. Понимаю, что сравнивать лазер с рогаткой некорректно, но все-таки… Во время аккреции объект начнет вращаться вокруг своей оси, все быстрее и быстрее. Две лучевые плети, узких энергетических пучка, будут поражать все встречающееся на их пути. Чем больше магнитное поле и скорость вращения, тем больше мощность излучения.
– За последние полтора года мне рассказали о приближающейся «аномалии» такое множество страшилок, что ночами плохо сплю, – меланхолично сказал Бибирев, разглядывая золотые корешки старинных фолиантов в книжном шкафу. – Однако никто не объяснил, как… э-э… как все будет происходить, если угодно, вживую. То есть если катастрофа разразится прямиком сию минуту, что мы почувствуем? Пышные и красочные эффекты, зарево на полнеба, мирные прохожие, падающие замертво прямо на улицах? Веня, что вы молчите, будто статуя Командора? Вопрос поставлен, можете начинать лекцию.
– Я не физик, я биолог, – уныло отмазался Гильгоф. – У вашего высокопревосходительства под рукой сотни консультантов и ученых с самыми громкими именами, почему бы у них не спросить?
– Потому, что они моментально начнут сыпать непроизносимыми терминами и заумными формулировками. В результате я их просто выгоню. У вас, Вениамин Борисович, есть уникальный талант: можете на пальцах растолковать любую сложность даже умственно-отсталому ребенку ясельного возраста. Утрудите свои мозги, объясните.
Веня посмотрел на адмирала грустно, встал, зачем-то взял с хрустального блюда апельсин. Подошел к высокому окну, осмотрел Александрийскую колонну так, будто видел ее впервые в жизни, и наконец повернулся к нам.
– Могу лишь предполагать. Сами понимаете, подобного опыта у человечества доселе не было, явления такого рода никогда не наблюдались. Во всей известной научной литературе, начиная с XX века, похожую ситуацию пытался моделировать только Мелвин Рудерман из Колумбийского университета, двести с лишним лет назад – сугубая теория, абстрактные выкладки. Но полагаю, вполне разумные. С чего начинать?
– Сначала, – пожал плечами Бибирев. – Поэтапно. От первых симптомов до агонии.
– Агонии? – Гильгоф усмехнулся. – Человек может умереть от рака, и это будет долго. А может от внезапной остановки сердца. Две большие разницы, как говорит мой дядя из Одессы. «Мгновенная смерть» практически исключается, вероятность стремится к нулю…
– Почему? Говорите, не стесняйтесь, здесь все свои.
– Да потому, что диаметр «аномалии» – двадцать один километр с небольшим, это установлено в точности. Для своего класса данная конкретная нейтронная звезда крупновата, они обычно раза в два поменьше. Однако по масштабам космоса это даже не песчинка и не атом, а… Не знаю, как правильно сказать. В общем, она очень маленькая. Земля – чуток побольше, длина экватора переваливает аж за сорок тысяч кэмэ. Добавляем сюда расстояние до объекта: почти семь миллиардов километров по состоянию на сегодняшнее утро. Учитываем непредсказуемость траектории движения «аномалии» после входа в границы Солнечной системы – траекторию может изменить гравитация планет-гигантов и Солнца. Простейший пример: зарядим ружье одной-единственной дробинкой и попробуем попасть ею в нашу Луну, например, с орбиты Марса. Скажете, что Луна большая, а дробинка – крошечная, промахнуться сложно? Да, но следует учитывать расстояние и влияние внешних факторов. Так что столкновение Земли с объектом произойдет только в случае, если нам очень и очень повезет…
– Своеобразное понимание слова «везение». – Адмирал покачал головой. – И что же случится?
– Думаю, ощутить сам момент Апокалипсиса и насладиться зрелищем у нас не получится. Все умрут сразу, одним махом. Охлопывание, мгновенный коллапс. Понимаю, что сложно представить Луну, падающую на дробинку, а не наоборот, но Земля именно «упадет» на нейтронную звезду. Вещество нашей планеты и всего того, что на ней находится, – людей, стиральных машин, домашних кошек, компьютеров и содержимого выгребных ям – окажется притянуто сверхтяжелым объектом и превращено чудовищной силой тяготения в нейтроны. Представления не имею, насколько быстро это произойдет в привычных единицах измерения времени. Возможно – наносекунды. Может быть – десяток—другой минут. Так или иначе, простой обыватель ничего не заметит. Нас засосет, будто в пылесос. Прямое столкновение, кстати, не обязательно: достаточно оказаться в гравитационном колодце «аномалии», когда она будет пролетать неподалеку. Исход точно такой же.
– Вот видишь, Миша. – Бибирев выразительно посмотрел на меня. – Ясно, понятно, доходчиво. Окажись Вениамин Борисович преподавателем в школе или университете, все его ученики со временем выбились бы в академики. Итак, наиболее оптимистичный вариант описан. Доктор, а вторая вероятность?
– Вторая? – поднял брови Гильгоф. – Девяносто девять целых с полусотней девяток после запятой – мы окажемся свидетелями медленного умирания Солнечной системы. Что вы на меня смотрите, будто на отпетого садиста в кожаных шортиках и с плеточкой? Думаете, эта перспектива нравится мне гораздо больше? Ошибаетесь. В это время я предпочту отсиживаться на Гермесе и лить слезы по бьющейся в судорогах и пускающей пену изо рта матушке-Земле.
– Доктор, – адмирал вздохнул. – По делу говорите. Обойдемся без театральности и громких метафор.
– Я и говорю по делу… – Веня подошел к столу, подбросил в ладони апельсин и продемонстрировал его благодарным слушателям. – Нейтронная звезда представляет собой идеальную сферу. Не станем углубляться в особенности этих небесных тел, вы и так отлично осведомлены. Вспомним лишь о двух примечательных моментах. В одном кубическом сантиметре такого апельсинчика содержится от десяти и более миллионов тонн вещества. Сила тяготения – невообразимая. Итак, объект подходит к Солнцу или газовому гиганту, на его поверхность почти со скоростью света начинает падать вещество звезды или планеты – это называется «аккреция», которая частично наблюдалась в Облаке Оорта. Появляется жесткое рентгеновское излучение, способное погубить любую жизнь на огромном расстоянии. Это было первое, но не главное. А вот вам второе: на поверхности нейтронной звезды, где нет такого большого давления как в недрах, нейтроны могут опять распадаться на протоны и электроны. Сильное магнитное поле разгоняет легкие электроны до скоростей, близких к скорости света, и выбрасывает их в окружающее пространство. Заряженные частицы движутся только вдоль магнитных силовых линий, поэтому электроны покидают звезду именно от ее магнитных полюсов, где силовые линии выходят наружу.
Гильгоф потыкал пальцем в корешок апельсина и темную головку на другом «полюсе» безобидного фрукта.
– Рентгеновские потоки, – голосом графа Дракулы из плохого фильма ужасов возвестил доктор. – Лучи высокой энергии, распространяющиеся от магнитных полюсов нейтронной звезды. Приблизительный аналог – сверхмощный лазер, по сравнению с которым наши орбитальные лучевые установки на «Кронштадте» покажутся детскими рогатками. Понимаю, что сравнивать лазер с рогаткой некорректно, но все-таки… Во время аккреции объект начнет вращаться вокруг своей оси, все быстрее и быстрее. Две лучевые плети, узких энергетических пучка, будут поражать все встречающееся на их пути. Чем больше магнитное поле и скорость вращения, тем больше мощность излучения.