За обстановкой будут следить из командного центра «Королев-5», что под Москвой. В запрятанном глубоко под поверхностью бункере останутся несколько десятков потенциальных смертников, набранных из самых доверенных сотрудников Управления Имперской Безопасности и ГРУ, плюс мощный ИР – прямой потомок сообщества «Птолемея». У них будет возможность эвакуироваться на корабле класса «Маршал», находящемся в стартовой шахте убежища, но строжайшая инструкция гласит: «Оставайтесь на месте до последнего». Последнее – это «день Х-П», когда по линии «Планка» придет приказ, заключающийся в одном-единственном слове: «Аттила». Командир введет код, ИР подтвердит его аутентичность, и в эту же секунду все двадцать распылителей, находящихся в разных регионах планеты, выбросят в атмосферу триллионы вирусов ASH-119… Аналогичные пункты наблюдения, так называемые «зоны чрезвычайного командования» будут созданы в тридцати крупнейших городах.
Первыми жертвами «Аттилы» станут высокоразвитые страны с большой плотностью населения и мощными транспортными коммуникациями – США, Россия, Европа, Китай. Дольше всего эпидемия продлится в малозаселенных районах наподобие Тибета, джунглей Амазонии или в пустынях Австралии. Расчетный срок для Соединенных Штатов – сто пятьдесят часов. Для Китая и Индии – сто восемьдесят. Территория Империи опустеет за двести—двести пятьдесят часов, если учитывать отдаленные северные области. ASH-119 способен убить десять-пятнадцать миллионов человек за четыре часа – учитываем исключительную вирулентность штамма, фантастическую скорость размножения-распространения вируса и необычайно краткое время, проходящее от инфицирования до смерти больного. Итого – неделя. Максимум десять дней. Массовое вымирание других видов млекопитающих займет до месяца.
Эффективно, правда?
Интересно, тот, кто читает эти мои мемуары, сможет ли упрекнуть нас в жестокости? Особенно представив себя на месте людей, над головами которых сияют два солнца – обычное и «аномальное»?
Есть повод поразмыслить.
– Ты никогда не обращал внимания на архаичность нашей цивилизации? – поинтересовался Веня, заглянув ко мне вечером, перед вылетом на «Кронштадт». Сначала поговорили о делах, хлопнули по рюмочке, а когда доктора слегка развезло, из него вновь полезла философия: неприкладное умствование всегда было любимейшим хобби Гильгофа. – Возьми хотя бы слово «поезд». С четырнадцатого века так называли банальные торговые обозы или кавалькаду всадников, затем и доныне – составы железной дороги, метро или капсулы пневматических сетей на космических станциях… Слово используется почти тысячу лет, причем четыреста из них – как технологические понятие. Странно, правда?
– Никогда не увлекался лингвистикой. – Я пожал плечами, налил еще по одной и зажег сигарету. – Вы к чему ведете, Вениамин Борисович?
– К тому, что все наши изобретения были придуманы задолго до появления информационно-техногенной цивилизации. Подумай о титанической разнице между стреляющей каменными ядрами бомбардой и сверхсовременным плазменным орудием. Но именуются они одинаково: «пушка» и предназначены для одной цели, разрушения и уничтожения. Да что там пушки с поездами! Залезая в холодильник за пивом, ты не думаешь, что погреба-ледники для хранения продуктов использовались еще в бронзовом веке! Никто не спорит, высокотехнологичное устройство и примитивная пещерка или яма, заполненная ледяными глыбами, на которых лежат окровавленные тушки убитых из лука зайцев, слишком далеко ушли друг от друга, но принцип один – закрытая холодная камера, обеспечивающая сохранность пищи. Или вот, например, лифт: в чем его принципиальные отличия от сколоченной из дерева платформы на веревках и блоках, с помощью которой можно было забраться на крепостную стену? Список бесконечен.
– Очень интересно, – вежливо сказал я, теряясь в догадках, отчего Гильгоф завел этот непонятный разговор. – И все-таки…
– Ничего не меняется, – перебил доктор. – Ни-че-го! Все, что мы видим вокруг себя, было создано давным-давно. За очень редкими исключениями. То же самое и с образом мыслей человека. Вернее, архаичность техники является следствием архаичности мышления.
– Ага, кажется понимаю. – Я кивнул. – Как говорил один из философов прошлого, «бытие определяет сознание»: благодаря определенным условиям окружающей среды мы не можем думать иначе, чем так, как это делали тысячи поколений предков. Согласитесь, что если под рукой не окажется погреба или холодильника, еда испортится, а вам придется или вновь топать на охоту, или опять тратить деньги в магазине. И то и другое – неудобно и накладно. Кроме того, холодное пиво приятнее теплого. Нет?
– Логично. – Гильгоф вздохнул. – Я, собственно, вот о чем: выработанные веками стереотипы мышления, отражающиеся во всем сущем – языке, линии поведения индивидуума, общественном сознании и так далее, – однажды приведут цивилизацию к окончательному и бесповоротному кризису, если не к гибели. Появятся какие-нибудь инопланетные конкуренты с более гибким восприятием мира… Впрочем, почему «появятся»? Уже появились, если таковыми считать Чужаков с Гермеса! И тогда мы исчезнем, вместе с поездами, пушками и холодильниками, будь они старинными или самыми продвинутыми…
– Ваши Чужаки, доктор, так и не пожелали познакомиться с потенциальными конкурентами, – заметил я в ответ. – А вы почти за год не смогли отыскать никаких материальных доказательств их существования. Дороги Гермеса и развалины на Карфагене – не в счет.
– Это почему же? – незамедлительно возмутился Веня.
– Разве не догадываетесь? У нас в наличии множество инопланетных артефактов, причем довольно устрашающих – одни могильники на Карфагене чего стоят! – но тех, кто создал Дороги или устроил глобальную резню на Восемнадцатой Скорпиона, живьем доселе никто не видел!
– Крылов все-таки с ними общался…
– Ах, Крылов? Вашего юного помощника, будь моя воля, следовало бы отправить в психушку – отдохнуть от кипучей деятельности. Или засудить за преднамеренное введение в заблуждение государственных органов. Лет пять ему точно светит.
– Злой ты, Миша.
– Я не злой, я реалист! Если бы мсье Коленька привел с собой зеленого человечка в этот кабинет, доказал, что человечек не представляет никакой угрозы, а потом мы устроили бы с Чужаком задушевную беседу, проблем не возникло бы. Я поверю. И другие, включая адмирала, тоже поверят. Но нет, ваш воспитанник-разгильдяй предпочитает исчезать незнамо куда, а затем с видом пророка Моисея, сочиняющего Тору, пишет идиотские отчеты – мои штатные психологи и аналитики едва животы не надорвали, читая этот бред!
– Что я там говорил про архаичность человеческого мышления? – съязвил Гильгоф. – Ты бы охотнее уверовал в разумных крокодилов и в то, что инопланетяне обязаны быть совершенно другими, чем мы!
– Конечно! …А господин Крылов пытается убедить пас, что они являются такими же homo sapiens, лишь более развитыми! Скажете, что им не нужны холодильники, а?
– Да что ты прицепился! Все твердо уверены: если мы имеем дело с людьми, а не с цивилизованными жабами, то они обязаны походить на нас – ездить на автомобилях, носить одежду и есть по утрам бутерброды!
– Если у каждого из этих парней по девятьсот двадцать хромосом – они уже не люди!
– Поставим вопрос по-другому: вдруг Чужаки как раз и являются настоящими homo sapiens, а мы с тобой, адмиралом и – не побоюсь этого слова – самим Императором всего лишь деградировавшая ветвь человеческого рода? Потеряшки, потомки нерволюдей некогда очутившихся на Земле в результате аварии корабля или попросту сосланных сюда за какие-нибудь грехи?
– Изгнание из рая? – усмехнулся я. – Эта версия уже обсуждалась. Спасибо вашему священнику из Сен-Флорантена. Признана маловероятной.
– Однако религиозный архетип, легенда об «изгнании», невероятно живучи, этот мотив присутствует во всех мировых религиях!
– Тогда давайте доведем эту теорию до логического финала. Представим, что англичане, ссылавшие каторжников в Австралию, просто высаживали их на берег без всякого снаряжения и с чистой совестью уплывали обратно на Альбион. Каторжники постепенно дичали, смешивались с аборигенами-австралоидами и теряли навыки, присущие детям развитой капиталистической цивилизации. Что обнаружат вернувшиеся через двести лет англичане? Верно, бородатых дикарей-метисов, утративших европейскую внешность и способных лишь охотиться с копьями на кенгуру!
– Вот видишь, ты сам разгадал загадку, – поддел меня доктор. – Разумеется, нашему самолюбию претит ощущать себя одичавшими потомками каторжников некоей суперцивилизации, но эта версия ничуть не хуже всех прочих и выглядит очень правдоподобно.
– Значит, теорию эволюции, старика Дарвина и результаты работы тысяч антропологов мы выбрасываем на свалку?
– Конечно! – Гильгоф рассмеялся. – Знаешь, каков главный аргумент? Связующего звена между протоприматами и homo sapiens доселе не найдено. Ни косточки. Зато полно костей всяческих безобразных тварей вроде австралопитеков, явантропов или ставших вершиной их эволюции относительно разумных неандертальцев. И вдруг – бабах! – из Африки на север приходит незнамо откуда взявшийся кроманьонский человек, аналогичный современным представителям нашего вида! Он вытесняет и истребляет более слабых и глупых конкурентов, затем же начинает развитие сугубо кроманьонской цивилизации, которое закончилось изобретением настоящего холодильника, полетом Гагарина и проектом «Аттила», будь он неладен! Миша, ты посоветуй своим ищейкам покопаться в центральной Африке, вдруг отыщут древний звездолет?
– Делать мне больше нечего. И потом, если верить вам и исследованиям Лолиты Борисовны, Чужаки до столь примитивных способов передвижения не опускаются. Скорее придется искать точку сингулярности, выводящую на одну из гермесских Дорог!
– Ты гений! Сразу надо было догадаться поискать в этом направлении! – воскликнул Гильгоф и моментально сник. – Черт возьми, времени не остается… Ну теперь-то ты поверил в теорию «изгнания»?
– Нет, – сразу ответил я. – Предпочитаю оставаться в лагере скептиков. Доказательств никаких.
– А тебе что, обязательно надо увидеть копию путевого листа каторжного управления Чужаков со всеми печатями и подписями? Заверенную нотариусом? С точным указанием количества ссыльных, номерами личных дел и статей уголовного кодекса, местом высадки? Смеешься?
– Наоборот, плачу. Вениамин Борисович, вы сами себя убедили в истинности теории, которая пусть и выглядит отчасти достоверно, но не имеет под собой никакого реального фундамента. За долгое время вашей работы на Гермесе достоверно выяснено только одно: инопланетяне существуют Ничего не скажу – прорыв. Триста лет мы полагали, что зеленые человечки…
– Homo sapiens, – поправил Веня.
– Какая разница? С самого начала космической эры человек полагал, что наша цивилизация – исключение, казус, космический уникум. Спятивших уфологов и просто фальсификаторов в расчет не берем. Но сейчас – здрасьте! – объявились братья по разуму, категорически отвергающие любые наши заигрывания. Доктор, помните, сколько было вполне реальных опасений в том, что Чужаки выгонят нас с Гермеса?
– Никто не утверждает, что эти опасения не оправданы! Говорить с Коленькой на эту тему они отказываются.
– Еще раз упомянете об этом писателе-фантасте – рассержусь. Ему никто не верит. Никто, понимаете? Версия с «детьми изгнания» рядом с его отчетами выглядит образцом логичности и достоверности. Все до единого эксперты хором твердят: сказки, выдумки, маразм, такого не может быть, поскольку не может быть никогда.
– Одно время самые авторитетные эксперты в области космологии уверяли, что Солнце вращается вокруг Земли, а небеса – твердые, – обиженно насупился Гильгоф. – Да, звучит необычно, даже я не все понимаю…
Первыми жертвами «Аттилы» станут высокоразвитые страны с большой плотностью населения и мощными транспортными коммуникациями – США, Россия, Европа, Китай. Дольше всего эпидемия продлится в малозаселенных районах наподобие Тибета, джунглей Амазонии или в пустынях Австралии. Расчетный срок для Соединенных Штатов – сто пятьдесят часов. Для Китая и Индии – сто восемьдесят. Территория Империи опустеет за двести—двести пятьдесят часов, если учитывать отдаленные северные области. ASH-119 способен убить десять-пятнадцать миллионов человек за четыре часа – учитываем исключительную вирулентность штамма, фантастическую скорость размножения-распространения вируса и необычайно краткое время, проходящее от инфицирования до смерти больного. Итого – неделя. Максимум десять дней. Массовое вымирание других видов млекопитающих займет до месяца.
Эффективно, правда?
Интересно, тот, кто читает эти мои мемуары, сможет ли упрекнуть нас в жестокости? Особенно представив себя на месте людей, над головами которых сияют два солнца – обычное и «аномальное»?
Есть повод поразмыслить.
– Ты никогда не обращал внимания на архаичность нашей цивилизации? – поинтересовался Веня, заглянув ко мне вечером, перед вылетом на «Кронштадт». Сначала поговорили о делах, хлопнули по рюмочке, а когда доктора слегка развезло, из него вновь полезла философия: неприкладное умствование всегда было любимейшим хобби Гильгофа. – Возьми хотя бы слово «поезд». С четырнадцатого века так называли банальные торговые обозы или кавалькаду всадников, затем и доныне – составы железной дороги, метро или капсулы пневматических сетей на космических станциях… Слово используется почти тысячу лет, причем четыреста из них – как технологические понятие. Странно, правда?
– Никогда не увлекался лингвистикой. – Я пожал плечами, налил еще по одной и зажег сигарету. – Вы к чему ведете, Вениамин Борисович?
– К тому, что все наши изобретения были придуманы задолго до появления информационно-техногенной цивилизации. Подумай о титанической разнице между стреляющей каменными ядрами бомбардой и сверхсовременным плазменным орудием. Но именуются они одинаково: «пушка» и предназначены для одной цели, разрушения и уничтожения. Да что там пушки с поездами! Залезая в холодильник за пивом, ты не думаешь, что погреба-ледники для хранения продуктов использовались еще в бронзовом веке! Никто не спорит, высокотехнологичное устройство и примитивная пещерка или яма, заполненная ледяными глыбами, на которых лежат окровавленные тушки убитых из лука зайцев, слишком далеко ушли друг от друга, но принцип один – закрытая холодная камера, обеспечивающая сохранность пищи. Или вот, например, лифт: в чем его принципиальные отличия от сколоченной из дерева платформы на веревках и блоках, с помощью которой можно было забраться на крепостную стену? Список бесконечен.
– Очень интересно, – вежливо сказал я, теряясь в догадках, отчего Гильгоф завел этот непонятный разговор. – И все-таки…
– Ничего не меняется, – перебил доктор. – Ни-че-го! Все, что мы видим вокруг себя, было создано давным-давно. За очень редкими исключениями. То же самое и с образом мыслей человека. Вернее, архаичность техники является следствием архаичности мышления.
– Ага, кажется понимаю. – Я кивнул. – Как говорил один из философов прошлого, «бытие определяет сознание»: благодаря определенным условиям окружающей среды мы не можем думать иначе, чем так, как это делали тысячи поколений предков. Согласитесь, что если под рукой не окажется погреба или холодильника, еда испортится, а вам придется или вновь топать на охоту, или опять тратить деньги в магазине. И то и другое – неудобно и накладно. Кроме того, холодное пиво приятнее теплого. Нет?
– Логично. – Гильгоф вздохнул. – Я, собственно, вот о чем: выработанные веками стереотипы мышления, отражающиеся во всем сущем – языке, линии поведения индивидуума, общественном сознании и так далее, – однажды приведут цивилизацию к окончательному и бесповоротному кризису, если не к гибели. Появятся какие-нибудь инопланетные конкуренты с более гибким восприятием мира… Впрочем, почему «появятся»? Уже появились, если таковыми считать Чужаков с Гермеса! И тогда мы исчезнем, вместе с поездами, пушками и холодильниками, будь они старинными или самыми продвинутыми…
– Ваши Чужаки, доктор, так и не пожелали познакомиться с потенциальными конкурентами, – заметил я в ответ. – А вы почти за год не смогли отыскать никаких материальных доказательств их существования. Дороги Гермеса и развалины на Карфагене – не в счет.
– Это почему же? – незамедлительно возмутился Веня.
– Разве не догадываетесь? У нас в наличии множество инопланетных артефактов, причем довольно устрашающих – одни могильники на Карфагене чего стоят! – но тех, кто создал Дороги или устроил глобальную резню на Восемнадцатой Скорпиона, живьем доселе никто не видел!
– Крылов все-таки с ними общался…
– Ах, Крылов? Вашего юного помощника, будь моя воля, следовало бы отправить в психушку – отдохнуть от кипучей деятельности. Или засудить за преднамеренное введение в заблуждение государственных органов. Лет пять ему точно светит.
– Злой ты, Миша.
– Я не злой, я реалист! Если бы мсье Коленька привел с собой зеленого человечка в этот кабинет, доказал, что человечек не представляет никакой угрозы, а потом мы устроили бы с Чужаком задушевную беседу, проблем не возникло бы. Я поверю. И другие, включая адмирала, тоже поверят. Но нет, ваш воспитанник-разгильдяй предпочитает исчезать незнамо куда, а затем с видом пророка Моисея, сочиняющего Тору, пишет идиотские отчеты – мои штатные психологи и аналитики едва животы не надорвали, читая этот бред!
– Что я там говорил про архаичность человеческого мышления? – съязвил Гильгоф. – Ты бы охотнее уверовал в разумных крокодилов и в то, что инопланетяне обязаны быть совершенно другими, чем мы!
– Конечно! …А господин Крылов пытается убедить пас, что они являются такими же homo sapiens, лишь более развитыми! Скажете, что им не нужны холодильники, а?
– Да что ты прицепился! Все твердо уверены: если мы имеем дело с людьми, а не с цивилизованными жабами, то они обязаны походить на нас – ездить на автомобилях, носить одежду и есть по утрам бутерброды!
– Если у каждого из этих парней по девятьсот двадцать хромосом – они уже не люди!
– Поставим вопрос по-другому: вдруг Чужаки как раз и являются настоящими homo sapiens, а мы с тобой, адмиралом и – не побоюсь этого слова – самим Императором всего лишь деградировавшая ветвь человеческого рода? Потеряшки, потомки нерволюдей некогда очутившихся на Земле в результате аварии корабля или попросту сосланных сюда за какие-нибудь грехи?
– Изгнание из рая? – усмехнулся я. – Эта версия уже обсуждалась. Спасибо вашему священнику из Сен-Флорантена. Признана маловероятной.
– Однако религиозный архетип, легенда об «изгнании», невероятно живучи, этот мотив присутствует во всех мировых религиях!
– Тогда давайте доведем эту теорию до логического финала. Представим, что англичане, ссылавшие каторжников в Австралию, просто высаживали их на берег без всякого снаряжения и с чистой совестью уплывали обратно на Альбион. Каторжники постепенно дичали, смешивались с аборигенами-австралоидами и теряли навыки, присущие детям развитой капиталистической цивилизации. Что обнаружат вернувшиеся через двести лет англичане? Верно, бородатых дикарей-метисов, утративших европейскую внешность и способных лишь охотиться с копьями на кенгуру!
– Вот видишь, ты сам разгадал загадку, – поддел меня доктор. – Разумеется, нашему самолюбию претит ощущать себя одичавшими потомками каторжников некоей суперцивилизации, но эта версия ничуть не хуже всех прочих и выглядит очень правдоподобно.
– Значит, теорию эволюции, старика Дарвина и результаты работы тысяч антропологов мы выбрасываем на свалку?
– Конечно! – Гильгоф рассмеялся. – Знаешь, каков главный аргумент? Связующего звена между протоприматами и homo sapiens доселе не найдено. Ни косточки. Зато полно костей всяческих безобразных тварей вроде австралопитеков, явантропов или ставших вершиной их эволюции относительно разумных неандертальцев. И вдруг – бабах! – из Африки на север приходит незнамо откуда взявшийся кроманьонский человек, аналогичный современным представителям нашего вида! Он вытесняет и истребляет более слабых и глупых конкурентов, затем же начинает развитие сугубо кроманьонской цивилизации, которое закончилось изобретением настоящего холодильника, полетом Гагарина и проектом «Аттила», будь он неладен! Миша, ты посоветуй своим ищейкам покопаться в центральной Африке, вдруг отыщут древний звездолет?
– Делать мне больше нечего. И потом, если верить вам и исследованиям Лолиты Борисовны, Чужаки до столь примитивных способов передвижения не опускаются. Скорее придется искать точку сингулярности, выводящую на одну из гермесских Дорог!
– Ты гений! Сразу надо было догадаться поискать в этом направлении! – воскликнул Гильгоф и моментально сник. – Черт возьми, времени не остается… Ну теперь-то ты поверил в теорию «изгнания»?
– Нет, – сразу ответил я. – Предпочитаю оставаться в лагере скептиков. Доказательств никаких.
– А тебе что, обязательно надо увидеть копию путевого листа каторжного управления Чужаков со всеми печатями и подписями? Заверенную нотариусом? С точным указанием количества ссыльных, номерами личных дел и статей уголовного кодекса, местом высадки? Смеешься?
– Наоборот, плачу. Вениамин Борисович, вы сами себя убедили в истинности теории, которая пусть и выглядит отчасти достоверно, но не имеет под собой никакого реального фундамента. За долгое время вашей работы на Гермесе достоверно выяснено только одно: инопланетяне существуют Ничего не скажу – прорыв. Триста лет мы полагали, что зеленые человечки…
– Homo sapiens, – поправил Веня.
– Какая разница? С самого начала космической эры человек полагал, что наша цивилизация – исключение, казус, космический уникум. Спятивших уфологов и просто фальсификаторов в расчет не берем. Но сейчас – здрасьте! – объявились братья по разуму, категорически отвергающие любые наши заигрывания. Доктор, помните, сколько было вполне реальных опасений в том, что Чужаки выгонят нас с Гермеса?
– Никто не утверждает, что эти опасения не оправданы! Говорить с Коленькой на эту тему они отказываются.
– Еще раз упомянете об этом писателе-фантасте – рассержусь. Ему никто не верит. Никто, понимаете? Версия с «детьми изгнания» рядом с его отчетами выглядит образцом логичности и достоверности. Все до единого эксперты хором твердят: сказки, выдумки, маразм, такого не может быть, поскольку не может быть никогда.
– Одно время самые авторитетные эксперты в области космологии уверяли, что Солнце вращается вокруг Земли, а небеса – твердые, – обиженно насупился Гильгоф. – Да, звучит необычно, даже я не все понимаю…
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента