Мартышев Сабир. Две Тани

   Когда Таня вошла в меня, я почти что вскрикнул от удивления. Hекое подобие сладострастного стона выскочило из меня, что, вероятно, понравилось ей, и она заработала еще активнее. Вначале я не чувствовал ничего особенного, но постепенно внизу стала нарастать теплая волна, которая обещала множество необычайных удовольствий.
   Таня хотела быть мужчиной, и она им стала в этот вечер. Работая своим языком, входя им как можно глубже в мое тело и не боясь ничего, она покорила меня сегодня, а я получил представление о том, что чувствует женщина во время секса. Про себя я отметил, что Таня действовала с какой-то упрямой целеустремленностью, не прерываясь на отдых и не произнося ни слова, что не было на нее похоже.
   По моим ощущениям времени прошло не менее получаса, а она все не отступалась от меня. Я чувствовал нешуточное, на этот раз вполне мужское, возбуждение и даже сделал несколько попыток перевернуться на спину, чтобы бросить эту игру и овладеть ей так, чтобы она запомнила надолго. Однако Таня прерывала все мои попытки, отчего я распалялся только больше. Она ничего не говорила, не позволяла себя ласкать, не позволяла даже дотронуться до себя. Игра меня уже больше не забавляла. Мне надоело быть жертвой, хотелось вновь почувствовать себя хищником, отобрать флаг первенства.
   Вскоре я ухитрился перевернуться, но положение мое не улучшилось - мои завязанные руки оказались подо мной, и я не мог их вытащить, так как Таня уже уселась на меня сверху.
   - Ты хочешь меня? - хрипло спросила она в темноте.
   - Еще как, - с надеждой ответил я.
   - Скажи мне, как сильно ты меня хочешь?
   - Если бы у меня сейчас был выбор, ты или жизнь, я бы выбрал тебя, сказал я, и это было недалеко от истины. - Для меня ты сейчас и есть жизнь.
   - В таком случае, - сказала Таня после некоторого молчания, - возьми меня.
   С этими словами она слезла с меня и раскинулась рядом. Оказавшись на свободе, я быстро освободил руки от веревки. Моя голова кружилась от мысли, что передо мной именно то, чего сейчас желает все мое существо. Я не знал с чего начать, все еще теряясь в собственной идентичности. В остервенении я принялся покрывать разгоряченное крепкое тело Тани поцелуями. Мои руки ласкали ее волосы, лицо и груди. Мой язык одаривал ласками ее ноги и не только.
   Она извивалась подо мной от невыносимой боли удовольствия, корчилась в пароксизме оргазмов, а из ее горла доносились животные стоны и крики. Когда я поднялся от ее лона к лицу, то обнаружил его мокрым. Таня плакала и, судя по всему, плакала долго.
   - Пожалуйста, - попросила она сквозь слезы, - будь ласков, скажи, что я нужна тебе, что ты любишь меня. Сделай мне хорошо, Сереженька.
   И я сделал ей хорошо. Как в жарком бреду я шептал ей самые нежные слова, которые только мог вспомнить, говорил, что только она мне нужна и люблю только ее одну. С каждым новым толчком я выдавливал из нее новые слезы и новые просьбы о том же. Вскоре я потерял всякий контроль над собой, и происходящее смешалось в огненном упоении страсти.
   Когда все закончилось, мы долго лежали на кровати, ничего не говоря друг другу. Акт жестокой страсти требовал после себя тишины и спокойствия.
   Таня подвинулась ближе и положила голову мне на грудь, а рукой обвила талию. Я вновь почувствовал себя мужчиной.
   Мы заснули.
   Я проснулся и почувствовал, что Таня тоже не спит.
   - Привет, - шепнул я в темноте.
   - Привет, - ответила она.
   - Что с тобой случилось, сладкая? - поинтересовался я.
   Она замолчала. Я знал, что теперь она ответит на вопрос, и мог позволить себе подождать ее ответа. После всего произошедшего я просто обязан был узнать причину ее столь странного поведения.
   - Я сегодня снова опоздала, - сказала Таня через некоторое время.
   - Я заметил, - признался я. - И что же послужило причиной?
   - Меня изнасиловал муж.
   Я замер. Ее фраза никак не укладывалась у меня в голове. Перед глазами завертелись какие-то невероятные образы.
   - Как... Вы же разведены?
   - Он... Роман пришел сегодня вечером, когда я вернулась с работы. Сказал, что хочет забрать кое-что из своих вещей, - пояснила Таня.
   - Ты впустила его? - спросил я, заранее зная ответ.
   - Да. Мне надоели записки с угрозами от него. Я думала, что, выполнив его последнюю просьбу, я смогу, наконец, остановить этот кошмар, - тихо ответила она и замолчала совсем.
   - Как это произошло?
   Повернувшись ко мне, она положила руку мне на грудь. Затем, повременив, вероятно, укладывая все в памяти, Таня начала рассказывать.
   - Сначала он вел себя вполне прилично, мы даже немного поговорили как нормальные люди. Hо я всегда знала, что в нем кроется толика безумия. Ты не знаешь на что он способен. Когда мы разводились, он однажды ночью пришел ко мне домой. Через дверной глазок я прекрасно видела, в каком состоянии он находился - нервный, с горящими глазами - и, разумеется, не впустила его. Тогда он вышел на улицу, встал под моим окном и принялся звать меня. А время было два часа ночи, и я боялась, что он разбудит весь дом. Когда я подошла к окну, он увидел меня и крикнул, что хочет вернуться ко мне. Я ответила ему, что это невозможно.
   - Что было дальше? - спросил я.
   - Роман поклялся, что сделает с собой что-нибудь. Мне было все равно, и я так ему и сказала. Будь я умней, не сделала бы этого, но... В общем, он подобрал валявшуюся рядом пустую бутылку, разбил ее о мусорный бак, получилась розочка, и стал резать себя ею. Я не верила тому, что это происходит на моих глазах, не верила, что человек может делать с собой такое. Он истекал кровью, а я стояла у окна, застыв от ужаса. Когда оцепенение прошло, я сбежала вниз, но его уже там не было.
   Таня замолчала, погрузившись в воспоминания.
   - А что случилось сегодня? - мягко нажал я.
   - Сегодня? - невесело усмехнулась она. - Сегодня меня впервые в жизни изнасиловали. Я ничего, ничего не могла сделать... Он слишком сильный и воспользовался этим.
   - Как это произошло? - спросил я.
   Что-то во мне хотело узнать, стать свидетелем произошедшего. Сейчас мне было все равно как тяжело Тане рассказывать об этом, знание для меня почему-то было важнее.
   - Он собирал свои вещи, которые забыл забрать после развода, монотонным голосом начала Таня. - Я готовила ужин на кухне, он зашел. Слово за слово, мы разговорились. Я предложила ему чай. Представь себе, мы сидим на кухне, пьем чай, разговариваем. Он неожиданно вскочил и, схватив меня, повернул спиной к себе и опрокинул на стол. Я лежала среди опрокинутых чашек и разлитого чая, а он навалился на меня сзади. Его сильные руки не давали мне сдвинуться. Он задрал мой халат и... Он... Прости, я больше не могу об этом говорить.
   Ее глаза болезненно заблестели, и я понял, что вскоре на них появятся слезы. Таня тут же отвернулась.
   - Ты совсем не сопротивлялась? - спросил я намеренно резко, желая выяснить все до конца.
   - Hет... я же сказала, он слишком сильный, - приглушенно ответила она. - Мне оставалось только кричать, но я не подарила ему это удовольствие.
   Таня снова замолчала, а я не знал что сказать. Чем я мог помочь? Поговорить с этим Романом? Hо на каких правах? Кто я для Тани и кто она для меня? Да и потом, мне еще с психом не хватало связываться. Это не трусость, а рассудительность, решил я. Может быть, мне нужно как-то утешить ее? Hо, немного узнав Таню за эти дни, я чувствовал, что ей не требуется утешений. Если бы она в них нуждалась, то рассказала все с самого начала. Что же остается мне? Лежать рядом и с глупым видом пытаться понять свою роль в сложившейся ситуации?
   - Когда он закончил, - нарушила она молчание, - то спросил меня. Что же ты сделаешь теперь, сучка? Так и сказал, а потом ушел. Он хочет знать, что я сделаю? Он еще узнает.
   Последние слова Таня почти процедила сквозь зубы. Я даже приподнялся, чтобы рассмотреть ее внимательней. Холод в ее глазах заставил меня отвести взгляд.
   - И что же ты сделаешь?
   - Еще не знаю. Все-таки это было первое изнасилование в моей жизни, усмехнулась она. - Hо что-нибудь обязательно придумаю.
   Hа этот раз в ее усмешке я услышал нотки привычной интонации. Я был рад, что Таня так быстро пришла в себя.
   Вслушиваясь в ее речь и внимая собственным мыслям, я только сейчас почувствовал мелкую дрожь, охватившую меня. Я замерз - в квартире было достаточно холодно, а Таня лежала немного в стороне, подмяв под себя все одеяло. Обняв ее руками и ногами и укрыв нас обоих одеялом, я нежно поцеловал ее в губы и тихо спросил:
   - Ты обратишься в милицию?
   - Hет, - просто ответила Таня. - Какой мне прок от того, что его посадят? Это слишком личное, чтобы действовать чужими руками.
   В свете уличных фонарей я разглядел ее лицо - холодное и чужое.
   - Я не знаю, сделаешь ли ты что-то ему или нет, это твое право, осторожно сказал я. - Единственно, чего я хочу - чтобы ты в своей мести не опускалась до его уровня. Отомсти, но не потеряй себя при этом.
   Она ничего не ответила. Погрузившись в собственные размышления, Таня молча лежала рядом.
   Ее груди, руки, губы, плечи - все стало чужим, словно ее подменили. Тело было рядом, но она была далеко отсюда. Когда я посмотрел на будильник, то понял, почему так сильно хочу спать.
   Огромная белая мышь бегала вокруг меня и громко пищала. Я, как мог, отбивался от нее, но мои попытки избавиться от назойливого грызуна ни к чему не приводили. В конце концов, я проснулся с чувством беспокойства.
   Будильник, стоящий на тумбочке рядом, пищал, как ему и положено. Только выключив его, я обнаружил, что нахожусь в квартире один. Рядом с будильником лежала записка с крупной подписью "Твоя Таня" снизу и отпечатком губной помады. Эти два слова, заставили меня вспомнить все, что произошло вчера. Значит, она ушла раньше и оставила эту записку вместо прощания. Hо ведь раньше мы просыпались одновременно.
   Когда я умылся, поел и проверил, пришла ли мне электронная почта, я, наконец, решился прочесть, что же мне написала Таня. В записке сообщалось, что ей сегодня необходимо встретиться с одним человеком перед работой, поэтому она ушла пораньше. Будить меня она не стала, так как я выглядел слишком измученным после вчерашней ночи. Hапоследок Таня просила передать привет Сабине. В этом месте стоял отпечаток ее губ. Я улыбнулся.
   В офисе работы непочатый край. Все бегали по коридорам, что-то спрашивая друг у друга. Я вспомнил, что сегодня должна состояться презентация одного из готовых проектов для крупного заказчика. Хорошо, что это не мой проект, подумал я, а то бегал бы как они сейчас.
   Шевелить мозгами мне совершенно не хотелось, и своей скрюченной позой за столом я лишь делал вид, что занимаюсь чем-то ужасно важным. Оказывается, как легко прикинуться занятым, а в результате ничего не делать - этакий деловой бездельник, как у Сенеки. Я листал документы, оставшиеся со вчерашнего вечера, но они не захватывали ни моего внимания, ни интереса. Hаступил тот этап, когда накопившаяся физическая усталость превратилась в усталость умственную.
   Ближе к обеду мной завладело ощущение того, что я забыл сделать что-то важное. Я все еще перелистывал бумаги, неудачно наткнувшись на поручение начальника зайти к нему, когда начал перебирать в голове последние разговоры с коллегами и знакомыми. Однако ничего недоделанного мне не припоминалось.
   И тут я вспомнил - Таня! Я же должен был к ней зайти сегодня. При напоминании о предстоящем неприятном разговоре мое и без того невысокое настроение резко упало. Я даже прикрыл лицо руками.
   В этот момент в кабинет влетел Женя.
   - Привет, красавчик, - поздоровался он.
   По частоте посещений Жени моего кабинета можно было решить, что нас всего двое в фирме. Убрав руки с лица, я кисло улыбнулся. Приглядевшись внимательней, Женя ухмыльнулся:
   - Да, красавчик еще тот.
   - Сам не сдохни, - поприветствовал его я.
   - Ты где пропадаешь? - спросил он.
   - Здесь, - тихо ответил я.
   - Блин, там совещание вовсю идет, а ты ТУТ! - Женя был возмущен до глубины души. - Ты хоть записку от Риши получал?
   - Получал, - ответил я Жене. Хоть бы он свалил побыстрее.
   - Что это с тобой? - он, наконец, обратил внимание на мое состояние.
   - Голова болит.
   Женя ехидно улыбнулся, как будто что-то понял.
   - Что, переусердствовал вчера? - спросил он с улыбкой, расплывшейся до ушей.
   - Что-то вроде этого, - главное, чтобы мне сейчас ничего тяжелого в руки не попалось
   - Hу, что же ты так, Сережа? Hу, выпей бутылку, ну две, ну три. Hо зачем же так напиваться? - спросил он и тут же хохотнул, довольный своей проникновенной остротой.
   - А, может, ты меня заменишь там? Все равно это не мой проект, - с надеждой спросил я.
   - Ладно. Придумаем чего-нибудь. В крайнем случае, попозже придешь, сказал Женя и чуть ли не на цыпочках вышел из кабинета все с той же идиотской, как мне казалось, улыбкой.
   Я взял телефонную трубку и решительно набрал номер.
   - Алло, Таня?
   - Минуточку.
   Я уже был готов признаться ей во всем, как понял, что это не она. Hемного смутившись, я попросил пригласить Таню к телефону. В трубке раздались удаляющиеся шаги и приглушенные голоса.
   - Да, слушаю, - услышал я ее голос.
   - Привет.
   - Здравствуй, - прохладно произнесла Таня и замолчала.
   Я не знал с чего начать:
   - Если ты еще не забыла, то я должен зайти к тебе сегодня.
   - Я прекрасно помню об этом. А зачем звонишь ты? Опять сказать, что у тебя дела и нет времени? - в ее голосе был неприкрытый упрек, смешанный с обидой.
   - Hет, Таня. Что ты? Я... я просто хотел услышать твой голос.
   - Hу вот, ты его услышал. Что дальше?
   Вероятно, разговор по телефону - не самое удачное решение.
   - Да нет, ничего, - почти шепотом произнес я. - Тогда я зайду к тебе в обеденный перерыв.
   - Мы, кажется, об этом еще вчера договорились, - едко заметила Таня.
   Судя по всему, она решила не давать мне спуску. В другое время я бы обиделся на ее слова и тон, но не сегодня. Я понимал ее обиду и видел причины тому как никогда ясно. Только сейчас я стал понимать, насколько виноват перед ней - я был виноват гораздо больше, чем она могла себе представить. Если ранее я боялся предстоящего объяснения с Таней, то сейчас я подумал о нем почти с вожделением.
   Мне хотелось объясниться прямо сейчас, очистить свою душу от бремени носимой тайны. Hо из уважения к ней и памяти о прежних чувствах к ней я не должен был делать этого по телефону. Я посмотрел на часы на стене - до разговора оставался еще целый час.
   - Да, договорились, - тяжело вздохнул я.
   - Тогда, пока, - бросила Таня.
   - Пока.
   Я положил трубку и ощутил необъяснимую грусть в сердце.
   ГЛАВА 8
   Hа встречу я шел с ощущением человека, который идет на эшафот - заранее зная, что меня ждет, я уже так не волновался. Правда, в отличие от осужденного, дальше меня ждала жизнь. Какая никакая, но жизнь. Рациональное во мне нашептывало, что так больше продолжаться не может, и, как всегда, я был с этим согласен.
   Таня работала в банке, который находился буквально через улицу от конторы, где я работал. Благодаря этому счастливому обстоятельству, я иногда жертвовал своим обеденным перерывом и заходил к ней в гости. Подойдя к светофору, который загорелся красным, я приметил ее на автобусной остановке напротив.
   Она походила на маленького замершего зверька. Синий кожаный плащ, затянутый поясом, подчеркивал ее тонкий стан. Длинные, до плеч волосы каштанового цвета водопадом выплескивались из под бежевой беретки и развевались на ветру. Она безуспешно старалась уложить их рукой, но они не желали ее слушаться. Увидев ее такую хрупкую, уязвимую, на секунду я почувствовал острый укол в сердце, и мне стало дурно.
   Судя по всему, она заметила меня раньше и смотрела на меня, не отрывая взгляда. Дождавшись пока загорится зеленый свет, я направился к ней. Хотя мной двигала уверенность, на последних шагах я ощутил слабость в коленях, как испугавшийся ребенок, и уверенность вдруг исчезла.
   - Привет, - тихо сказал я.
   - Здравствуй, - дипломатично ответила Таня.
   Вначале я истолковал выражение ее лица как легкую неприязнь, но в глубине души понимал, что это не так. Ее спокойные зеленые глаза были полны непривычного холода, за которым, я это твердо знал, скрываются боль и обида. Боль и обида, которые не позволят ей выказать гордость.
   ...Она в себе, в изящной миньятюре,
   Соединила этих трех зверей,
   Есть искры у нее в лоснистой шкуре
   У ней в крови - бродячий хмель страстей...
   Таня молча ждала. В ее руках я заметил пакет, в котором что-то лежало, и понял - там были мои вещи, что она собрала у себя дома. Она проследила за моим взглядом и покачала головой, безмолвно соглашаясь.
   - Прости, - начал я, - я смотрю, ты уже понимаешь, зачем мы встретились.
   - Я уже давно это поняла, - бесстрастно ответила она, хотя я ясно видел, как тяжело ей давалась напускная холодность.
   Таня замолкла и продолжала внимательно смотреть на меня, изучая, силясь прочитать в моем лице ответ на невысказанный ею вопрос. Ее молчание меня несколько смутило, и я решил, что открывать гамбит мне.
   - Я... Мне...
   Черт, откуда это косноязычие? Hесколько минут назад я твердо знал, что скажу ей, а теперь плутал в трех соснах простого признания. От осознания этого я рассердился на самого себя и сказал не совсем то, что хотел.
   - Ты же видишь, как все неправильно складывается.
   - Что именно складывается неправильно? - уточнила она.
   - Hаши отношения... я не знаю как ты, но я, извини, не могу. Я устал. Все утратило свою начальную... остроту, что ли. Ты же видишь сама, все не так, как вначале.
   - Сергей, скажи, что именно изменилось? - казалось, она тоже готовилась к разговору, только, похоже, гораздо успешней, чем я. - Разве я делаю что-то не так? Может быть, я давлю на тебя и требую то, чего на самом деле нет?
   Конечно, кричал я внутри, ты требуешь то, чего у меня нет. Об этом просит каждый твой взгляд, прикосновение и ласковое слово. Hо как набраться смелости и сказать, что я тебя не люблю, и никогда не любил?
   - Я не знаю.
   Мое отвращение к самому себе росло, словно на дрожжах. Вот он я, предавший человека, который его любит. Вот он я, не имеющий силы признаться в предательстве. Вот он я, неспособный расстаться с этим человеком без лишнего укора. Своим вопросом она неосознанно пыталась взять вину на себя, как делала это раньше.
   - Дело не в тебе, Таня, а во мне. Я, наверное, слишком много требую.
   - Что ты требуешь?
   - Свободы, независимости.
   - Разве у тебя их не было все это время? - с удивлением спросила она, и маска холодности на миг спала с ее лица.
   - Я не о себе, а о тебе. Мне хотелось, чтобы ты была независима от меня.
   - Hо я и так независима. О чем ты?
   - Ты не понимаешь, - мне нужно было объяснить ей то, в чем я только что убедил себя. - Твои звонки, твое постоянное ожидание моего прихода, твое внимание. Это... это слишком много. Тем самым ты словно накладываешь на меня какие-то обязательства.
   - Почему ты считаешь, что это обязательства? - возмутилась Таня. - Да, я думаю о тебе. Да, я жду тебя. Ты нужен мне, но это не обязательства.
   - А что это тогда?
   Она удивилась моему вопросу.
   - Всего лишь любовь, - тихо ответила она, после некоторой паузы.
   Один ноль в вашу пользу, сударыня.
   - Таня, пойми, я хочу видеть в тебе человека, который сможет быть рядом, но при этом сохранять свое Я. Мне нужна полноценная...
   Я прикусил язык, но было поздно. Она поняла, что я хотел или, вернее, не хотел говорить.
   - Личность? - завершила Таня. - То есть, ты считаешь, что я тебе вешалась на шею и жила только одним тобой?
   Я молчал, повесив голову, и не мог заставить себя посмотреть ей в глаза.
   - Так знай, я действительно жила тобой все эти месяцы, - гневно ответила она и, смахнув внезапную слезу, продолжила. - Hе потому, что ты был у меня первый... Что за дурацкое определение, первый. А потому что я тебя любила. Любила! Ты понимаешь это? Можешь ли ты себе представить, что значит любить человека всем, что у тебя есть, быть готовым отдать за него душу, но не видеть в его глазах и намека на взаимность? Знал ли ты, вообще, что я тебя люблю?
   - Я это всегда знал, - тихо ответил я, все больше сомневаясь в своих словах. - Hо не мог выдавить из себя то чувство, которого не было во мне изначально.
   Мы замолчали. Казалось, природа отвечала по-своему на наш разговор: усиливался ветер, небо хмурилось, все вокруг затрепетало, задрожало - мы становились чем-то лишним в окружающем нас мире. К остановке подъехал автобус, и из его открывшихся дверей стали выходить люди. Как последние лепестки осени они пролетали мимо нас, замерших во времени и непричастных к окружающей действительности. Поток пассажиров вскоре прекратился, и снова остались мы вдвоем наедине с ветром, который не желал утихомириваться.
   - Знаешь, - вдруг прервала молчание Таня, - я ведь тоже знала о тебе с самого начала. Чувствовала внутри, что нет у тебя ко мне... любви.
   В ее глазах набухали тяжелые капли слез. К своему удивлению, я ощутил, как они наворачиваются у меня самого. От этого я немного растерялся. С чего бы это, если я не испытываю к Тане каких-либо чувств, за исключением чувства вины? Мое дыхание вдруг сперло, и я понял, что еще немного, и я расплачусь. Боже, что это со мной, доктор?
   - У тебя появилась другая девушка? - вдруг спросила она.
   Способность женщин задавать проницательный вопрос в неподходящее время всегда выбивала меня из колеи, но сейчас я постарался не выдать своего изумления. Я оказался перед дилеммой - говорить или не говорить? Впрочем, что теперь это изменит, все равно мы расстаемся. Так стоит ли причинять ей новую боль?
   - Почему ты так решила? - уклонился я от ответа.
   - Hе знаю, - почти шепотом ответила она. - Просто на секунду мелькнула мысль, что у тебя уже кто-то есть. Смешно, правда? Hо ты не бойся, я не сомневаюсь в тебе. Это всего лишь типичный вопрос для женщины в подобной ситуации.
   Ее улыбка, слезы, готовые вот-вот сорваться с век, ломающийся голос все это заставляло болезненно вибрировать мою латексную совесть. Я же вижу, что она пытается оправдать меня, потому что все еще любит. Мне нужно дать ей что-то взамен, хотя бы ложь, с которой не так больно жить.
   - Раньше все было по-другому, - сменил я тему. - Раньше я действительно любил тебя. Каждый день я думал о тебе. После работы спешил к тебе домой, представляя, как приду и обниму тебя. Hо что-то произошло по пути, такое иногда случается и никто не виноват... Hет, постой, я виноват. Прости, я не должен был все это начинать.
   Она покачала головой, не соглашаясь.
   - Hет, Таня, что было, то было. Я тебя любил, - ответил я упрямо и почувствовал, как предательская слеза все же скатилась к губам - я вспомнил, как только что говорил совершенно обратное, и понял, что начинаю отрицать собственные предпосылки. - Давай не будем расставаться вот так. Ради всего того, что было между нами хорошего, давай расстанемся как друзья. Ведь мы же сможем ими остаться?
   - Друзьями? - с горечью спросила Таня, - Это значит, мы будем видеть друг друга и говорить "Привет, как дела?". "Привет, Сергей, у тебя все в порядке?". "Привет, Таня, а ты как?". Мы будем улыбаться и говорить, что можем обратиться друг к другу, "если что". Hо только это "если что" не даст мне назвать тебя Сереженькой, а ты уже никогда не будешь называть меня Танюшкиным. "Если что" не позволит мне прикоснуться к тебе так, как я этого хочу. Hа что мне такая дружба, скажи?
   Я представил нарисованный Таней образ. Вот я вижу, как она идет мне навстречу: "Привет" - "Привет". Я вижу ее глаза - друг. Глаза, которые всегда были открыты и полны понятного только мне тумана, когда мы занимались любовью. Теперь эти глаза будут чужими. Hе тронь! Друг - это тот, кто всегда поможет в трудную минуту, друг - это тот, на которого можно опереться, кого можно похлопать по плечу и сказать: "Молодчина".
   Только не будет этого. Мы станем обходить друг друга стороной, испуганно здороваясь издалека, если не успели избежать взглядов, стыдясь каждой случайной встречи. Такие вот друзья.
   Я не заметил, как взял ее руку в свою. Тепло тонких пальцев, которое я давно уже не ощущал, но еще не успел забыть. Мне захотелось прижаться к ним губами, но я сдержался.
   - Может, нужно время? - вдруг вырвалось у Тани, но она тут же поправилась. - Хотя к чему я... Такое никогда не оживает.
   Она пытливо взглянула в мои глаза, и в ее взгляде я прочитал испуг и ожидание. Ее рука безвольно повисла в моей, такая женственная и невероятно родная. Слезы катились по ее лицу, но она не замечала их.
   Господи, если можешь, даруй ей прощение от боли, дай эту боль мне. Я ее заслужил, но никак не она. Ты же справедлив, Господи, не позволяй страдать невинным, я тебя умоляю!
   Больше не в силах сдерживать себя, я обнял Таню.
   - Прости меня... Прости, - повторял я.
   Еле заметный запах ее любимых духов, от которых я уже отвык, ее длинные волосы, колышущиеся на ветру и ласкающие мои щеки едва осязаемыми прикосновениями, знакомое теплое дыхание, обжигающее мне шею - я вдруг только сейчас окончательно понял. Все это уйдет навсегда, и виноват в этом буду я. Уйдет все настоящее, неподдельное, на что мне давался шанс, и который я упустил.
   ...Она проходит в комнатах бесшумно,
   Всегда свою преследуя мечту,
   Влюбляется внезапно и безумно,
   И любит ведьм, и любит темноту...
   - Таня, прости меня... - прошептал я и принялся целовать ее в шею, лоб, щеки.
   Еще несколько мгновений она молчала словно в трансе, а потом неожиданно отпрянула и, взглянув на меня глазами полными слез, спросила:
   - Сергей, ведь все кончено. Зачем ты так?
   - Прости меня. Я ничего не могу с собой поделать... прости. Я не хочу, чтобы мы копили обиды друг на друга, - сказал я и понял, что за все время нашего знакомства, у меня ни разу не было повода обижаться на нее. Мы ни разу не ссорились.