Машков Владимир. Между 'А' и 'Б' (Здравствуй, Валерка! - 1)

   Ну и что, если я не сказал никому, что двойки я исправил благодаря Ире? Сам-то я хорошо это знаю. Ах, она захотела, чтоб все ее хвалили: "Смотрите, какая она молодчина, перевоспитала хулигана Коробухина".
   Мрачный, я шел домой вместе с Семкой.
   - Так что мы сделаем с забором? - спросил я у моего друга.
   - Может, не стоит, Валерка? - жалобно сказал Семка. - Как они все работали! И дядя Кузьма, и...
   - Но в середине двадцатого века...
   - Ясно, - вздохнул Семка. - Но только я ничего не придумал.
   Молча мы дотащились до нашего дома. И тут я сообразил, что надо делать.
   - Сема, видишь?
   Я показал на экскаватор, который работал прямо за нашим забором. Там на пустыре копали котлован для нового дома. И землю экскаваторщик сваливал в разные стороны. Забор ему здорово мешал.
   - Ну и что? - спросил Семка.
   - Сейчас все поймешь.
   Мы перелезли через забор и стали перед экскаваторщиком. Он как раз выключил свою машину и копался в моторе.
   - Вот, наверно, домина будет, - затянул я и подтолкнул Семку.
   - Этажей пятнадцать, а может, и больше, - вторил мне Семка. Он был отличный парень, мой друг, и все понимал с полуслова.
   - Человеку надо копать котлован, а тут забор мешает, - продолжал я, хитро глядя на экскаваторщика.
   - Землю некуда девать, - поддержал меня Семка.
   - Совсем некуда, - вступил в разговор экскаваторщик. Он был очень высокий, как и его машина. - Крутишься, будто в малогабаритной квартире.
   - Мы только что были в домкоме, - соврал я, честно глядя парню в глаза. - Домком сказала, пусть ломает забор, если другого выхода нет.
   - Ну нет же выхода, - развел руками экскаваторщик. - Вы же сами видите.
   Мы кивнули.
   - Ну, спасибо, ребята, - белозубая улыбка засияла на лице экскаваторщика. - Теперь и норму вытяну.
   Он влез в машину, а мы отправились на чердак. По лестнице мы взбежали стремглав и прильнули к окну.
   Экскаватор торжественно нес ковш, набитый землей и какими-то железяками. Вот он замер прямо над забором. Ковш раскрыл свою пасть, и забор застонал под ударами земли и камней. Но выстоял. После второго захода он покосился. Третий и четвертый ковши его добили.
   Пока это увидели жильцы, пока они сообщили Ириной маме, большая часть забора была поломана и засыпана землей.
   Мы наблюдали из окна, как на бедного экскаваторщика налетели Ирина мама и другие женщины, как он им пытался что-то объяснить и, наверно, все свалил на нас. Потому что женщины стали озираться по сторонам - они явно кого-то искали.
   - Спектакль окончен, - сказал я. - Теперь надо подумать, как выкрутиться.
   Ирина мама, конечно, догадалась, что это наша с Семкой проделка. И мы ожидали основательной взбучки. Но гром не грянул. Наверно, потому, что назавтра в нашем дворе строили новый забор. Его строили уже не жильцы, а рабочие. И поднялся он почти посредине нашего двора, гораздо ближе к дому, чем прежний. Молодой инженер, который привел рабочих, сказал, что этот забор временный, пока новый дом построят, а потом его снесут и посадят здесь цветы и деревья.
   - А заборы, граждане, - устаревшее дело, - сказал молодой инженер.
   Вместе с рабочими охотно возился и дядя Кузьма. Он покрикивал даже, если что не так было. Его слушали внимательно и не вступали с ним в пререкания.
   Все были довольны.
   Мы с Семкой - потому что старый забор был разрушен.
   Дядя Кузьма - потому что снова нашел работу для своих умелых рук.
   Ирина мама - потому что какой-никакой, но забор стоит. "Когда забор во дворе, сразу уютнее становится", - говорила она.
   Жильцы тоже были довольны. Потому, что не надо было снова возводить забор, - они и так устали.
   Только Ира ходила надутая, она злилась на меня.
   Я человек незлопамятный, и мне уже хотелось как-нибудь помириться с Ирой. Но пока ничего не получалось.
   МЕЖДУ "А" И "Б"
   Как помириться с Ирой? От этой простой мысли моя голова просто раскалывалась. Но тут произошло такое, что я забыл о нашей ссоре.
   На одной переменке Витька Мелюх вошел в класс с очень уж кислой физиономией. Витька был вообще мямля и еле двигался. Я просто удивлялся, за что его избрали председателем совета отряда? Разве можно его сравнить с нашей Галкой? Галка - огонь, а Витька - это одно недоразумение. Но ребята мне сказали, что классная за него. Он ей очень нравится - тихий, спокойный и хорошо учится.
   Так вот, Витька, еле переставляя длинные ноги, вошел в класс и сел за парту.
   - Ребята, - жалобно протянул он, - нам опять не повезло. И все из-за Коробухина.
   - Что такое? - крикнул я.
   - 6 "А" протестует, будто нам неправильно дали первое место. Коробухин, мол, уже успел все двойки у нас исправить, а вы польстились на готовенькое, - передразнил Витька Галку и еще ниже опустил голову: - Нет, ребята, не видать нам первого места. Знаете, какие в 6 "А" горлопаны. Одна Новожилова чего стоит.
   Ребята обмерли. Такого крутого поворота никто не ожидал. А казалось, первое место у нас в кармане вместе с поездкой в Беловежскую пущу.
   Все поглядели на меня как на прокаженного. И никто даже не захотел вспомнить, что это я привел старика-чапаевца, что из-за меня назначили одиннадцатиметровый.
   Что, подумал я, делать? Перейти еще в один класс? Но у нас в школе только два 6-х класса - "А" и "Б". Я пошел по коридору, грустно напевая песенку: "А" и "Б" сидели на трубе". Вообще-то песенки такой нет. Есть только слова. Но я на ходу придумал мотив. И так как мне было невесело, то и мотив получился унылый и неинтересный.
   - О чем задумался, парень? - раздался над моей головой бодрый голос.
   Я поднял голову и сразу улыбнулся. Передо мной, улыбаясь, стоял высокий широкоплечий Борис Михайлович, вожатый нашего класса. Он учился в пединституте, а в школе проходил практику.
   - Не грусти, парень, - сказал Борис Михайлович, - дело в шляпе, понял?
   Я ничего не понял, но кивнул. Говорил Борис Михайлович всегда очень непонятно, но мы его любили. Он был чемпионом института по боксу и обещал при первой возможности научить нас боксировать. Но эта возможность все не появлялась.
   - Пойдем в класс, - Борис Михайлович взял меня за плечо, - у меня есть новости.
   Когда мы вошли в класс, то застали ребят в тех же грустных позах.
   Два дня оставалось до конца учебного года, и разве успеешь тут совершить что-нибудь выдающееся, чтобы тебе присвоили звание лучшего отряда в дружине?!
   При виде Бориса Михайловича все вскочили, захлопали крышками парт, закричали: "Здравствуйте, Борис Михайлович!"
   - Ребята, - улыбаясь, начал вожатый, - значит, так будет. Наши два класса - 6 "А" и 6 "Б" - отправятся в туристский поход-соревнование. У каждого отряда будет задание. Кто его быстрее выполнит и придет в условленное место, тот и победит. Тому и присвоят первое место в дружине.
   - Ура! - зашумели ребята.
   Потом начались расспросы:
   - А когда пойдем в поход?
   - А куда пойдем?
   - Как только занятия кончатся, - едва успевал отвечать Борис Михайлович. - Маршрут еще разрабатывается, но надо уже готовиться. С вами пойду я.
   - Ура! - снова закричали ребята.
   - Мы обгоним 6 "А"! - завопили ребята.
   - Мы будем самыми первыми! - заорали ребята.
   - Ой, девчонки, а приключения будут? - воскликнула Лена Кублицкая.
   При слове "приключения" все на минуту затихли, а потом зашумели и заговорили с новой силой. Все ребята обожали приключения, жить без них не могли. Но так до обидного мало было приключений у каждого в жизни, что все начали их потихоньку выдумывать.
   - Я был в Беловежской пуще, - сказал Сашка Акулик, - и видел там живых зубров. Я ни капельки их не боялся и даже кормил и гладил самых маленьких. Тут глаза у Сашки предательски моргнули.
   - А я лазила по Кавказским горам, - сказала Лена Кублицкая, - они такие высокие, что пароходы на море похожи на чаек. Правда, правда.
   - А у меня на спиннинг попалась щука, - принялся сочинять Мишка Зайцев. - Она была такая огромная, что я не мог ее вытянуть. А потом, честное слово, щука потащила мою лодку по реке. Я много километров проехал, как на водных лыжах, за рыбиной, пока меня и щуку не перехватили у моста рыбаки.
   Борис Михайлович попробовал было перебить этот ровный, как дождик, гул воспоминаний, но у него ничего не получилось. Тогда Борис Михайлович крикнул:
   - Тихо, ребята, вы еще в школе.
   Мы знали, что мы еще в школе. Но уроки уже кончились, и можно было наконец пошуметь вволю.
   Борис Михайлович попробовал еще раз крикнуть: "Тихо, ребята!", но шум не улегся. Тогда вожатый махнул на нас рукой и вышел из класса. Он, наверно, хорошо помнил свое детство и помнил, какими бывают ребята, а поэтому не стал нам мешать. Хорошо, когда взрослые помнят свое детство. Мы таких сразу узнаем и любим по-настоящему.
   А воспоминания о приключениях не прекращались. Только я тихо сидел и не встревал в разговор. И когда ребята охрипшими голосами досказывали последние воспоминания, я спросил:
   - А кто одной спичкой может зажечь костер?
   Дождик воспоминаний иссяк. Ребята стали глазеть друг на друга - а кто и вправду сумеет зажечь костер одной спичкой? Оказывается, на Луну легче слетать, чем костер одной спичкой зажечь.
   - А ты умеешь? - ехидно спросил Мишка Зайцев.
   - Запросто, - улыбнулся я.
   - Врать ты умеешь, - скорчил рожу Мишка.
   И все засмеялись. Им понравилась Мишкина глупая шуточка. А на меня совсем перестали обращать внимание.
   Я запихал книжки в сумку и отправился домой. Два класса против меня. А я ни в чем не виноват. Просто так все получается, что я виноват.
   У входа в парк я заметил Галку Новожилову. Она прогуливалась туда-сюда и поглядывала на фонарь. Когда она увидела меня, то очень обрадовалась. Или мне так показалось?
   - Что ты мрачный сегодня? - спросила она.
   Я посмотрел ей в глаза и вдруг ни с того ни с сего все рассказал. Что на меня взъелся 6 "Б", как когда-то 6 "А", и теперь я не знаю, куда податься?
   - На Луну? Но там нет атмосферы.
   Галка молча выслушала мою скорбную речь.
   - А может, ты к нам вернешься? - тихо сказала она.
   Я скривился.
   - Два дня осталось, все равно.
   Мы пошли по улице.
   - Ты бывал когда-нибудь на Белом озере? - спросила Галка.
   - Нет, а что это за озеро?
   - Чудесное! - Галка даже причмокнула губами. - Там сосны к самой воде подходят, а пляжи какие - один песочек. И дно - сплошной песочек. И малины там сколько! Мы туда пойдем в поход.
   - Я, наверно, не пойду, - уныло сказал я. - Все меня ненавидят, так чего я буду стараться для них первое место зарабатывать.
   - Зря, - грустно сказала Галка. - Но, может, ты передумаешь? А?
   - Не знаю, - пожал я плечами. А самому вдруг страшно захотелось пойти в поход к такому замечательному озеру. И обязательно - вместе с Семкой, Галкой и другими ребятами из 6 "А".
   - Пока, - сказал я Галке у ее дома.
   - До свиданья, - Галка протянула мне руку. Я пожал ее. Рука была крепкой и сильной, и это мне понравилось.
   КОСТЕР ПОКАЗЫВАЕТ ЯЗЫК
   Но я все-таки пошел в поход. Я рассудил так - занятия окончились, я перешел в 7-й класс без переэкзаменовок (крикнем дружно "ура"), до того, как ехать в пионерский лагерь, оставалось еще две недели. А что делать во дворе, если все ребята идут в поход?
   Пошел я с 6 "Б". Ведь именно этот класс я закончил.
   Ребята смотрели на меня, как будто не я перед ними стоял, а шкаф какой-нибудь, забрызганный чернилами.
   Ну, ладно, я человек не гордый, я просто очень хочу увидеть Белое озеро. Но я еще покажу вам, на что я способен. Вот только бы какого-нибудь зверя повстречать. Волка, например. Конечно, лучше всего зубра. Тогда я посмотрел бы, как улепетывают во все лопатки эти храбрецы Мишка Зайцев и другие. Только я бы не дрогнул. Один на один остался бы с лохматым и страшным царем пущи. Нет, конечно, и Борис Михайлович не струсил бы. Мы бы вдвоем остались против зубра.
   А что было бы дальше, я не успел сочинить, потому что мне крикнул Борис Михайлович:
   - Не отставай, Валерий! А то заблудишься!
   ...Второй день мы пробирались по лесу, вылезали на холмы, сверяли направление по компасу и снова шли вперед.
   Начали мы довольно бодро. Настроение у всех было, как после шестого урока, - отличное. С первых шагов мы запели. Знаете, вот эту песню - "Глобус крутится, вертится, словно шар голубой". Хорошая песенка. Я ничего против нее не имею. Но когда за плечами рюкзак, а в нем спальный мешок, консервные банки, булки, хлеб и еще десяток разных штуковин, не очень-то поется. И скоро ребята замолкли.
   На втором привале выяснилось, что Мишка Зайцев натер ногу. Борис Михайлович сказал нам взять в поход старую разношенную обувь. А длинноногий Мишка обул старые ботинки, которые он носил, наверно, лет пять назад. И вот вам результат: на Мишкиных пятках вздулись белые водяные мозоли.
   - Ну что ж, - вздохнул Борис Михайлович, - дальше идти нельзя. - Он стал рассматривать схему маршрута. - Мы совсем недалеко от реки, Птичь называется. - Борис Михайлович обернулся к Мишке: Пару километров пройдешь?
   - Угу, - скривился Мишка.
   Поддерживаемый Толькой Дашкевичем, он кое-как доковылял до реки.
   На высоком берегу Птичи, под золотостволыми соснами, мы разбили палаточный лагерь. Сбегали искупались, вода была чудесная и не хотелось вылезать, но Борис Михайлович по одному всех вытащил на берег.
   - Простудитесь, черти, и не дойдете до Белого озера, - шумел он.
   Одним из условий соревнования было - всем прийти к озеру. Болеть не разрешалось.
   Вечером долго не разгорался костер. Утром прошел дождик, и хворост еще не успел высохнуть. Уже целая гора поломанных спичек и два разодранных коробка валялись около наших вспотевших костровых. Вдруг один из них, Димка Чехович, обратился ко мне:
   - Ты, кажется, обещал одной спичкой зажечь костер?
   - Запросто, - сказал я и взял протянутый мне коробок. - Мигом.
   Я пошел в лес и под деревьями насобирал сухих веток. У костра я разломал их на небольшие кусочки, сложил горкой. Вниз подсунул свернутую снежком бумагу.
   Ребята, громко покашливая и перешептываясь, следили за моими манипуляциями.
   Я никого не замечал. Я знал, главное - представить себе, что вокруг никого нет и я один. Иначе ничего не выйдет. Все получается как будто случайно, а если ты хочешь сделать нарочно, то у тебя выйдет ерунда на постном масле.
   Я чиркнул спичкой о коробок. Честное слово, у меня не дрожала рука, когда я подносил спичку к костру. Но костер не загорелся.
   Ребята захохотали.
   - Ну и хвастун ты, Коробухин. - Это голос Витьки Мелюха.
   - Врет, как Мюнхаузен, - на время позабыл про мозоли и решил поупражняться в остроумии Мишка Зайцев.
   Я зажег вторую спичку. Бумага немного потлела, но костер не зажегся.
   Я уже не замечал града насмешек, который посыпался на меня. Я зажег третью спичку, и тут появился маленький язычок пламени. Это костер показал мне язык: "А вот не загорюсь". "Зажгись, запылай, затрещи, - попросил я костер, - чего тебе стоит? Я хочу утереть нос этим дармоедам".
   И он меня понял, маленький и веселый язычок пламени. Он позвал на помощь еще один язычок, потом второй, третий... И вскоре костер пылал, как в сказке.
   Шуточки, словно обожженные пламенем, испарились. Ребята что-то старательно мычали. Девочки поставили на костер ведро с супом и сказали:
   - Молодец, Валерий! А вы, герои, даже костер зажечь не смогли.
   Я приподнялся:
   - Тут недавно кто-то произносил яркие речи. А я вам скажу просто такими темпами до Белого озера мы месяц идти будем. И первого места нам не видать. Разве что во сне, с зажмуренными глазками.
   - Это ты хочешь первое место нашему классу? - сказал Мишка. - Да ты же подыгрываешь своим друзьям из 6 "А".
   - Очень интересно, - несмотря на все, я улыбался. - Значит, это я, как последний идиот, обул ботинки пятилетней давности и натер волдыри, о которых только мечтать можно? Значит, это я не умею зажечь костер и тяну время обеда?
   Поднялся невообразимый шум. Вмешался в разговор Борис Михайлович. Он сказал, что мы плохо подготовились к походу и надо что-то срочно придумать, потому что натерла ноги еще и Эмма Гусак.
   К вечеру нас ждала новая напасть. Налетела мошкара. И какая-то вредная очень мошкара. Кусалась так, что мы все плясали у костра и вскрикивали. Ну, точно как краснокожие индейцы, только без уборов из перьев на головах.
   Так сказал про нас Борис Михайлович, а потом куда-то исчез. Он вернулся через пять минут с огромным букетом ромашек. Борис Михайлович стал раздавать девчонкам цветы. Они краснели и говорили кокетливыми голосками:
   - Спасибо, Борис Михайлович!
   - Ой, спасибо, Борис Михайлович!
   Когда букет растаял в руках вожатого, он сказал:
   - Теперь пусть мальчики докажут, что они настоящие рыцари. Тут за кустами луг, на нем полно ромашек.
   Мы хмурились и отворачивались от Бориса Михайловича.
   - А эта пакость, как огня, боится ромашек. Бросайте их, девочки, в костер, - скомандовал Борис Михайлович.
   Мошкары сразу поубавилось. С визгом и криком мы бросились за ромашками. Нарвали столько, что чуть не затушили костер.
   - Эй, осторожней! - закричал Борис Михайлович.
   Мошкара испугалась наших ромашек и удрала к другим туристам. Молодчина, Борис Михайлович. Все знает!
   Мы сидели у костра и пели песню. Вы ее, конечно, знаете: "Глобус крутится, вертится, словно шар голубой". Ее хорошо петь у костра. Но никак она не получается, когда топаешь с рюкзаком за плечами, - дыхания не хватает.
   ОДИН В ЛЕСУ НЕ ВОИН
   Вы просыпались рано утром в лесу? Правда, это здорово! Высунешь голову из палатки, и сразу начинается такое, чего ты никогда не видел и не увидел бы ни за что в жизни, если бы не пошел в поход.
   Все еще спят. Когда я вылезаю из палатки, вдруг вскрикивает и подымается Мишка Зайцев. Он хватается за ногу - наверно, я наступил на его любимую мозоль. Я шепчу Мишке: "Тихо". Он таращит глаза. Я ему еще раз: "Тихо".
   И Мишка, словно загипнотизированный, падает и засыпает.
   Я шагаю по лесу. Сперва иду медленно. В лесу тихо. Сосны дремлют, березки посапывают. И вдруг я начинаю бежать, как будто кто-то меня подтолкнул в спину. Я несусь, как угорелый, перепрыгиваю через пеньки, подбегаю к одной сосне, карабкаюсь на нее, а потом сползаю и тут же мгновенно взлетаю на другую сосну.
   Наконец, истратив все силы, я опрокидываюсь на траву и лежу несколько минут, раскинув руки, и гляжу на небо. И у меня такое чувство, будто я обнимаю весь мир, и что бы ни случилось сейчас, я все сделаю.
   Я приподнимаюсь и вижу, как совсем рядом, в десятке шагов, вьется дымок.
   "Может, охотники костер разожгли и зайца жарят, - думаю я. - Надо подойти посмотреть, - решаю я. - А то все идешь, идешь, а самое интересное пропускаешь".
   Я выбегаю на полянку и ахаю - пожар! Лес горит!
   Несколько секунд я стою, как телеграфный столб, и не знаю, что предпринять.
   Потом бросаюсь на землю и начинаю рвать мох и бросать в огонь, топчу пламя кедами. Пожар не утихает.
   "Надо прорыть канаву, чтобы огонь дальше не перекинулся, - думаю. - А чем рыть? Надо придумать. Не бежать же за ребятами. Обойдусь без них. Протрут глазки, а я им: "Я пожар потушил. Спас от гибели зеленого друга". Они оторопеют: "Где?" Могут не поверить. Тогда я им оставлю кусочек пожара, чтобы убедились".
   И тут, не знаю почему, мои ноги сами поворачивают к палаткам. Назад я лечу еще быстрее. У меня в голове мелькает: "Сюда бы судью с секундомером, наверняка зарегистрировал бы новый мировой рекорд".
   Конечно, ребята еще не проснулись.
   Я расталкиваю Бориса Михайловича и кричу ему в ухо: "Пожар!", бужу взвизгивающих от страха девчонок, вытаскиваю за ноги из палаток мальчишек.
   - Пожар! - кричу я. - Лес горит! За мной!
   И, не остановившись ни на секунду, бегу туда, где пылает лес. Я не оборачиваюсь, но чувствую, что за мной несутся ребята. Меня нагоняет и бежит рядом Борис Михайлович. На ходу мы перебрасываемся с ним короткими фразами. Вот как приблизительно:
   Борис Михайлович: Далеко еще?
   Я: Скоро.
   Борис Михайлович: Большой?
   Я: Здоровый.
   Борис Михайлович: Ты молодец.
   Я: Ага!
   Борис Михайлович: Ты - герой!
   Я делаю вид, что не расслышал.
   Я очень люблю огонь. Люблю, не отрываясь, смотреть, как трещат в печи поленья. А что может быть замечательнее, чем яркий, шумный костер!
   Но тут огонь был страшной бедой, которую надо одолеть. И мы засучили рукава! Я не помню еще, чтобы у нас когда-нибудь так все получалось. Никто не отлынивал. Мишка Зайцев позабыл про свои мозоли и вовсю махал топориком, проделывая просеку, чтобы остановить огонь.
   Борис Михайлович послал Витьку Мелюха и Толика Дашкевича за лесником. Вспомнил, что вчера мы проходили мимо лесничества.
   Борис Михайлович однажды тушил где-то пожар и командовал нами быстро и решительно.
   Когда на полянку прибежали запыхавшиеся дяденьки вместе с лесником, огонь еле тлел и чуть-чуть змеился.
   Лесник радостно хлопал нас по плечам.
   - Герои! - говорил он. - Молодцы! Юные ленинцы! Наша надежда!
   Борис Михайлович выступил вперед и сказал:
   - Я прошу вас особо отметить поступок Валерия Коробухина. Он первым заметил пожар и поднял тревогу.
   - Где он? - шумно выдохнул лесник.
   Он оглядывал нас, чумазых, подсмаленных, но очень счастливых. Леснику хотелось обнять нас всех, такое у него было радостное и взволнованное лицо.
   Меня подтолкнул вожатый, и я сделал полшага к леснику.
   - Спасибо тебе, товарищ Коробухин Валерий, хорошего батьки и матери сын, - сказал лесник и потряс мою руку.
   Потом с той же поспешностью полез в сумку и вытащил книжку.
   - Дарю тебе. Потрясающая книга. Сам недочитал - все времени нет.
   Я взял книжку и посмотрел на обложку: "И один в поле воин".
   Мы помогли леснику дотушить пожар и направились в палаточный лагерь.
   Мишка Зайцев отхлопывал на животе веселый марш. Ему помогали кто как: один щелкал языком, другой подсвистывал.
   Но Борис Михайлович охладил наш пыл.
   - Теперь нам до Белого озера вовремя не добраться, - сказал вожатый, обгонит нас 6 "А".
   - А может, у них тоже попался пожар по дороге? - предположил я. Леснику вон книги некогда читать - лес горит.
   Борис Михайлович нахмурил лоб.
   - Отдохнуть надо. Поесть надо.
   - Да мы ни капельки не устали, - сказал Толька Дашкевич.
   - А у меня мозоли не болят, - сказал Мишка Зайцев. - Смотрите. - И Мишка начал плясать и топать ногами. И правда, он улыбался. Но самое странное, что он был не в своих детских ботинках, а в чьих-то кедах.
   - Это же мои кеды! - закричал Толька Дашкевич.
   Они так торопились тушить пожар, что перепутали обувь. Толька натянул Мишкины ботинки, а Мишка Толькины кеды.
   - Ладно, - сказал Толька. - Мне твои ботинки как раз.
   - Тогда быстрее завтракать и вперед, - сказал Борис Михайлович. Может, и обгоним наших противников.
   А я подумал, что нам очень помог этот пожар. Не подумайте, что я за пожары, за то, чтобы лес горел. Нет, но иногда людям необходима встряска. А то идут, ругаются, друг на друга косятся, а тут - пожар, лес горит. И вот можно проверить, чего они вообще стоят.
   ПАКЕТ С ПЯТЬЮ СУРГУЧНЫМИ ПЕЧАТЯМИ
   Больше приключений у нас не было. Мы шли быстро и весело, и ноги сами несли нас к цели - Белому озеру.
   На третий день пути огромной тарелкой желто-зеленой воды перед нами показалось Белое озеро.
   - А почему оно совсем не белое? - спросил я.
   - Потому, что кончается на "у", - сердито оборвал меня Борис Михайлович. Он был явно не в духе.
   - Продули мы, ребята! - с отчаянием воскликнул Мишка Зайцев и показал на противоположный берег. Там пылали костры и возле них суетились мальчишки и девчонки в пестрых ковбойках. Это был, конечно, мой бывший класс. Я узнал упитанного Семку, который восседал на камне и философски поглядывал на озеро, рассмотрел очки Леньки Александрова и банты - две беспрестанно взлетавшие бабочки - на косичках Галки Новожиловой.
   - Все пропало, - сказал Витька Мелюх и повалился на траву. Человека, более нудного, чем Витька, я не встречал еще ни разу в своей жизни. Чуть что, сразу лапки кверху и сдается.
   - Не ной ты, - крикнул я и повернулся к Борису Михайловичу. У нашего вожатого было такое лицо, как будто он только что получил сильный удар по челюсти.
   - Борис Михайлович, - спросил я, - разве они нас обогнали?
   - Почти, Валера, - задумчиво сказал вожатый. - Правда, еще осталось одно препятствие. Надо отыскать в лесу пакет с пятью сургучными печатями. Он спрятан в полиэтиленовый мешочек. В этом пакете - поздравление с победой, с первым местом.
   - Если они здесь целый день, то пакет они давно нашли, - заныл Мишка Зайцев.
   Вот слюнтяй. Такая меня разобрала злость, что я закричал:
   - Стройся! Смирно! Шагом марш!
   Ребята от неожиданности быстро построились и зашагали прямо к кострам, на которых варили ужин наши противники. Я оглянулся на Бориса Михайловича. Вожатый мне подмигнул: "Полный порядок".
   Хмурые, мы рассаживались у костров под крики, шум, свист ребят из моего бывшего класса, которые торжествовали победу.
   Я сел как раз посреди двух лагерей противников. И поэтому с моим лицом творилось что-то ужасное. Одна его половина, та, которая была ближе к ребятам из моего теперешнего класса, хмурилась и мрачнела. А вторая половина, та, которая косилась на ребят из моего бывшего класса, ликовала и веселилась.
   - Фу, - сказал я сам себе и стал смотреть в землю.
   - И еще неизвестно, кто выиграл, - раздался спокойный голос Галки Новожиловой. - Пакет мы не нашли.
   Ребята из моего теперешнего класса зашевелились, повеселели.
   - А мы пожар огромный потушили! - крикнул Мишка Зайцев.
   - Правда? - подсел ко мне Семка.
   - Правда, - сказал я и вытащил из рюкзака "И один в поле воин".
   Я открыл книгу, и столпившиеся за моей спиной ребята из 6 "А" прочитали шепотом надпись: