Матюхин Леонид. Удар в спину

   Казалось, что, несмотря на ранний час, расположенный у озера крошечный поселок уже успел погрузиться в сон. Лишь в одном из домов неярко светилось небольшое окно. Как раз к нему-то и направил машину Филимонов. Навстречу ей с громким лаем бежали три крупных пса.
   Когда автомобиль остановился у дома, две собаки принялись облаивать его справа, в то время как третья встала на задние лапы у водительской дверцы и, глухо рыча, заглянула в салон. "Привет, Рекс!" - заглушив двигатель, поздоровался с псом Мишка, после чего бесстрашно открыл дверцу. Собака отпрыгнула в сторону, но тут же вновь приблизилась, и потерлась боком о ногу Филимонова. Тот потрепал её за ухом, после чего пес лизнул его руку и сел рядом. Тут же из-за машины появились и две другие собаки. Но эти не стали приближаться, а сели несколько в стороне, наблюдая за происходящим.
   - Выходите, - заглянул в салон Мишка, затем выпрямился и с чувством потянулся после длительной дороги.
   - А собаки? - опасливо спросила Ирина.
   - Не тронут. Я же сказал - выходите.
   Пассажиры машины вышли. И тут Антон заметил, что помимо собак их, оказывается, встречает ещё и человек: на углу дома стоял мужчина среднего роста. Разглядеть в сумерках его лицо не представлялось возможным, но Стахов почему-то не сомневался, что мужчина далеко не молод. Бросалась в глаза и несуразность его одежды - несмотря на отсутствие солнца, на голове вышедшего к ним человека красовалась старая соломенная шляпа.
   Меж тем Филимонов в сопровождении любвеобильного пса прошел вперед и остановился рядом с мужчиной. Они о чем-то тихо беседовали, пока пассажиры "Рено" выходили из машины. Последней салон покинула Ирина. Опасливо косясь на продолжавшую сидеть в сторонке пару собак, она приблизилась к Антону и молча остановилась рядом.
   - А где этот, который ехал на моем "Харлее"? - по прошествии некоторого времени поинтересовалась девушка.
   - Не знаю, - пожал плечами Антон и в свою очередь не без удивления спросил, - Неужели для тебя сейчас это самое важное?
   Ирина не ответила.
   - Для нее, видимо, мотоцикл важнее человеческой жизни, - неприязненно глядя на девушку, заметил Картушин. - Д-даже её собственной.
   В это время Мишка повернулся к своим спутникам и позвал: "Шагайте сюда".
   - Это наш хозяин, - представил он странно одетого мужчину. - Илларион Дмитриевич. А это... - и Филимонов назвал человеку в шляпе имена приехавших.
   Антон невольно отметил, что когда была представлена Ирина, Илларион Дмитриевич приподнял за тулью над головой шляпу и слегка склонил голову: "Очень приятно". Услышать ответной любезности ему не удалось, да он, судя по всему, на это и не рассчитывал. Во всяком случае, хозяин повернулся и предложил: "Прошу следовать за мной". Голос у него оказался глухим и каким-то "смазанным", бесцветным, как будто бы в мыслях своих Илларион Дмитриевич находился в это время где-то далеко от этого маленького поселка и неожиданно прибывших к нему людей, а потому доверил говорить за себя некоему "внутреннему автоответчику".
   Следуя за хозяином, приехавшие прошли в сопровождении эскорта собак мимо покосившегося дощатого забора, за которым стояло темное двухэтажное здание, и вскоре подошли к следующему дому. Он тоже был деревянным и двухэтажным, но отличался от соседнего свежесрубленным высоким крыльцом и покрытой чем-то светлым крышей.
   Первым на высокое крыльцо по-хозяйски поднялся Мишка. "Давайте сюда," - скомандовал он, открывая незапертую дверь и скрываясь за нею. В проеме вспыхнул свет.
   Внутри дом оказался довольно уютным. Судя по всему, в нем относительно недавно произвели ремонт. Во всяком случае часть половиц была здесь заменена на новые, выделявшиеся своим первозданно-белым цветом. На второй этаж вела новая и также ещё не окрашенная лестница. Несомненно, подверглась частичному ремонту и печка, о чем свидетельствовал большой участок свежей кирпичной кладки.
   По центру большой комнаты, в которой оказались вошедшие, располагался обширный прямоугольный стол, покрытый пестрой клеенчатой скатертью. Над ним с потолка свисал старинный абажур. Вокруг стола стояли скамьи. А в углу, вопиюще диссонируя с остальной мебелью, пряталось в тени большое и уютное современное кресло. Кресло было светлым и совсем новым. Рядом на этажерке, как будто позаимствованной из детских воспоминаний Антона о поездках к папиной тете, лежали книги и стопки журналов. На полу у кресла стояла портативная аудиосистема.
   - Садитесь, - Мишка гостеприимно показал рукой на расположенные вдоль стен многочисленные скамьи. - Устраивайтесь поудобнее. Сейчас сообразим что-нибудь поесть.
   - А помыться тут где-нибудь можно? - поинтересовалась Ирина.
   - Вообще-то можно было бы затопить баньку... - на полувопросительной ноте сообщил Илларион Дмитриевич. - Но...
   - Если хочешь, можешь помыться в озере, - перебил хозяина Филимонов. Возьми в коридоре мыло, полотенце - и вперед.
   - Да она же сбежит, - недоуменно глядя на Мишку, предупредил Анатолий Картушин. - Разве ж можно её одну отпускать?
   - Зачем одну? - усмехнулся Левый. - Она с собаками пойдет. Помимо меня и Дмитрича они никому не позволят отойти от домов в сторону леса. ... Так ты идешь?
   - А к озеру они меня пропустят? - осведомилась девушка. - И не покусают?
   - Не бойтесь, - своим глухим голосом заверил Ирину Илларион Дмитриевич. - Ничего не случится, если только вы не станете чем-нибудь замахиваться на них, или пытаться приблизиться к лесу.
   Стахов внимательно поглядел на хозяина. И верно, он был не молод. Антон оценил его возраст лет в пятьдесят, пятьдесят пять. Теперь, когда тот снял свою несуразную шляпу, стало видно, что мужчина лыс. Точнее, лысой была лишь верхняя часть его головы. С боков же и на затылке росли густые и абсолютно седые волосы. Крепкий торс хозяина прикрывала клетчатая тенниска, а на ногах из-под старых, но аккуратно проглаженных брюк виднелись кеды.
   - Если хочешь, тебя кто-нибудь проводит, - предложил девушке Мишка.
   - Нет уж, спасибо, - одарив Филимонова критическим взглядом, бросила Ирина. - Обойдусь без провожатых.
   - Тогда двигай. А мы пока что-нибудь сварганим поесть.
   - Подождите, - хозяин сделал шаг в сторону Ирины. - Если хотите, я могу предложить вам рубашку и брюки. Они чистые. Стиранные.
   - Спасибо, - девушка скользнула взглядом по левой стороне своего разодранного костюма, а затем с любопытством и с благодарностью во взгляде внимательно поглядела на хозяина. - Вообще-то, это было бы здорово.
   - Тогда пойдемте.
   Когда Илларион Дмитриевич удалился в сопровождении девушки, Мишка повернулся к остающимся.
   - Нам тоже не вредно бы было искупаться, - заметил он. - Но нужно дождаться Секу. Да и девку стеснять не хочется. Так что ограничимся умыванием. Пошли.
   Оказалось, что умыться можно как в сенях, так и на улице с обратной стороны дома. Тут стояла вкопанная в землю большущая бочка, до краев заполненная водой. Раздевшись до пояса и поливая друг другу из ковша, они быстро умылись. Когда мужчины уже собирались возвращаться в дом, раздался негромкий звук приближающегося мотоцикла.
   - Ну вот. И Сека едет, - оповестил Мишка. - Пошли встречать его.
   Мотоцикл подъехал к стоявшему у дома Иллариона Дмитриевича "Рено" и остановился. Наблюдавший за ним Мишка по-разбойничьи свистнул, после чего мотоцикл вновь взревел двигателем и быстро подкатил к ним.
   - Давай продукты и дуй к Дмитричу, - распорядился Филимонов. Поставите машину в сарай под замок, а потом приходите.
   - Да кому она тут..?
   - Не забудь о девке, - напомнил Левый. - С такой нужно ухо держать востро.
   - Ну ладно. - Отдав Антону большую сумку, Сека вновь сел на мотоцикл. - А машина, я вам скажу..! - и он показал большой палец.
   - Давай-давай, - поторопил его Мишка. - Потом будешь восторгаться. И не забудь, мы ждем вас.
   Еще до возвращения Секи Антону удалось переброситься с Филимоновым парой слов. Стахова интересовало, для чего тот привез их всех сюда.
   - Ты что, действительно не понимаешь, что у нас наконец-то появились реальные шансы выяснить, откуда дует ветер? - сердито поглядел на него Мишка.
   - Я не понимаю, почему этого нельзя было сделать в городе.
   - Да потому, что наш "заклятый друг" уже пытался лишить нас этой возможности и убить Картушина.
   - И что же по-твоему из этого следует?
   - Что теперь, когда Анатолий у нас, им уже просто терять нечего. Они готовы на все... А теперь подумай, почему они или, скорее всего, он пошел на это именно сейчас.
   - Ну и почему? Как сам-то ты считаешь?
   - Все просто, - Мишка слегка приподнял плечи и затем как бы "уронил" их; по всей видимости, так выражалось его недовольство непонятливостью друга. - Все просто - он каким-то образом узнал, что мы вышли на Анатолия.
   - Предположим. И что?
   - А то, что нечего недооценивать этого деятеля. Уверен, сейчас он уже наверняка "поставил на уши" всю свою команду, чтобы не дать нам возможности спокойно пообщаться с Картушиным.
   - Не хочешь рисковать, - констатировал Антон. - Понятно. А может быть, нам как раз лучше было бы дать ему возможность "прорезаться"?
   - Хватит. Он уже прорезался со мною и с Игорем. Довольно. Теперь пора нам навязывать ему свою игру...
   - Может быть, ты и прав, - был вынужден признать Стахов. - Но зачем было тащить сюда эту..? - и он выразительно дернул подбородком в сторону озера. - Готов спорить, что она практически ничего не знает.
   - Это ты брось. И от неё мы имеем шансы узнать многое.
   Их беседа была прервана звуком приближающихся шагов.
   Пришедший вместе с Секой Илларион Дмитриевич нагрузил своего низкорослого спутника половинкой ведра свежеотваренной картошки, а сам как большую ценность осторожно нес "закатанную" трехлитровую банку мелких и хрустящих огурчиков, а также литровую банку соленых свинушек.
   Успевшая вернуться с купания Ирина была облачена теперь в мешковатые расклешенные брюки, туго обтягивающие её достаточно широкие бедра, и в потертую ковбойку, которая чуть ли не лопалась под напором её пышной груди. Будучи тут единственной представительницей прекрасного пола, она без чьих-либо просьб и уговоров сразу же взяла на себя обязанности хозяйки. Обследовав шкафы и холодильник, девушка с помощью мужчин быстро накрыла на стол. При этом она по-хозяйски покрикивала на своих неуклюжих и нерасторопных, как ей казалось, помощников. Попадало за то, что кто-то из них слишком толсто нарезал хлеб, кто-то неровно вскрыл банку консервов. Но свое недовольство мужчинами она облачала в такую форму, что её замечания лишь поднимали настроение, а не портили его. И вообще, следовало отдать ей должное - девушка вела себя абсолютно естественно и непринужденно. Никто не напоминал ей, что она пленница, и она сама, казалось, забыла об этом. Даже Картушин, ещё час тому назад волком глядевший на Ирину, теперь смирился с её присутствием.
   Уже вскоре они все вместе сидели за большим столом. Было шумно. Привезенная Секой водка подействовала быстро.
   - До чего ж хороши у тебя огурчики! - отдал дань талантам хозяина Сека. - Всегда такие хрусткие, твердые... Я вот все хотел спросить - почему они у тебя за целый год не становятся мягкими?
   Стороннему наблюдателю могло бы наверное показаться, что тут собралась большая дружная компания, или даже встретились члены одной семьи. Все оживились. Лица раскраснелись, в глазах появился блеск. Картушин более уже не жаловался на головную боль и тошноту, и лихо "закидывал" в рот рюмку за рюмкой. Забыв о своих травмах, он вместе с остальными весело смеялся над рассказываемыми Мишкой старыми анекдотами.
   ГЛАВА 10
   - Слушайте, мужики, а как это вас угораздило оказаться у Люськиного дома, когда я туда подъехал? - после очередной рюмки решился поинтересоваться Анатолий.
   - Очень просто - мы тебя там поджидали, - лаконично ответил Мишка. Как раз в это время.
   - Брось! - не поверил Картушин. - Откуда ж вам было знать, что я п-подъеду?
   - Откуда? Оттуда, - усмехнулся Мишка. - Мы о тебе многое что знаем. Очень многое...
   - Да брось ты! - широко улыбнулся Анатолий. - Я в эти шпионские истории не особенно верю.
   - А причем тут шпионские? Вот он, - Мишка показал на Секу, - следил за тобой более двух недель.
   - Смеешься? - Анатолий искренне удивился. - Это с к-какой же это стати?
   - Ну а ты вспомни красную "Шкоду". Из гаража от дома, где ты жил до этого, - напомнил Филимонов.
   - Какую такую "Шкоду"? - Картушев непроизвольно отвел взгляд и зримо напрягся.
   - Не делай вид, будто не понимаешь, - прищурился Мишка. - Ты немного подумай, и все сразу вспомнишь.
   - Постой, постой. Так это, значит, все-таки были вы...
   - ... Кто хотел убрать тебя? - закончил за него мысль Антон. - Нет. Мимо. Нам-то как раз ты был нужен только живым.
   Некоторое время все молчали. Лишь сладкоголосый певец рассказывал: "Es la historia de un amor, como no hay otra igual..."*) <*) - "Это история любви, подобной которой никогда не было ...", (исп.)>
   - Тогда почему же вы за мной следили?
   Филимонов молчал, предоставив Антону отвечать на вопросы Картушина.
   - Все очень просто. Красную "Шкоду" начинили взрывчаткой и подорвали рядом с его машиной, - Стахов кивнул на Мишку и снова перевел взгляд на Картушина. - Вник? Ну вот и ладушки... Тогда ты должен понять наше любопытство. Тебе не кажется?
   - Так вы считаете, что это я...?
   - Не держи нас за идиотов, - вступил в разговор Мишка. - Мы достаточно знаем о тебе, чтобы не думать ничего подобного. Ко взрывчатке ты не имеешь ни малейшего отношнения.
   - То есть, вы хотите... Вас интересует, каким образом та "Шкода"...?
   - Вот именно, - подтвердил Антон. - Нас это очень интересует. Интересует, кому ты отдал тачку.
   - Но откуда вы это..?
   - Пусть это будет нашим маленьким секретом, - усмехнулся Мишка. - Ты, Толян, подумай о том, чем тебе эти люди хотели отплатить за... Отплатить за все. А если что запамятовал, погляди на Ирину.
   Картушин послушно перевел взгляд на молодую женщину, которая в этот момент что-то увлеченно обсуждала с Илларионом Дмитриевичем. Во всяком случае, она делала вид, что её живо интересует эта беседа.
   - Ну... - протянул Анатолий и налил себе в стакан из банки рассола. А откуда мне знать, что вы не из одной с ней компании?
   - Понятно, - зло хмыкнул Мишка. - И мы затеяли все это с единственной целью - чтобы проверить... э-э-э....
   - ...твою лояльность, - подсказал Антон.
   - Вот-вот. Проверить твою лояльность, - подтвердил Филимонов.
   - Да нет. Это я так, - кивнул Картушин и поставил стакан на стол.( Я понимаю, у нас т-теперь проще убить человека, чем устраивать ему такую вот проверку.
   - Ну а тогда ты должен также понимать, чтo тебя ожидает, если ты не поможешь нам, - внимательно поглядел на Анатолия Антон.
   - Как ни п-понять... Ее друзья - Картушин кивнул в сторону Ирины, конечно же постараются сделать так, чтобы я никогда и никому ничего больше не мог рассказать.
   - Да уж, - подтвердил Мишка. - Запланируй мы встречу с тобой на день позже, пришлось бы перед встречей заказывать венки...
   - Я... Вы не поверите, но я действительно не знаю, кому потребовалась та тачка.
   - Но ты же наверняка кому-то рассказывал о ней. И ты знаешь тех, кто забирал машину из гаража, - заметил Антон.
   - Нет. Все не так просто, - вздохнул Анатолий. - И я до сих пор сам не все п-понимаю в этой истории. - Налив в бокал ещё рассола, он жадно выпил его. - Вообще-то с этой самой "Шкодой" все с самого начала как-то запутано.
   - Давай распутывать вместе, - предложил Мишка. - Что же именно тебе не понятно?
   - Что? Ну... Первое - это откуда они узнали, что в гараже стоит эта тачка.
   - Постой-постой, - слегка приподнял руку со стола Мишка. - Они - это кто?
   - Это... Ну это те, кто... - Картушин замолчал, собираясь с мыслями. Короче говоря, однажды, когда я выходил с работы, на стоянке ко мне подошел какой-то п-парень и сказал, что у него ко мне есть разговор. Он начал с того, что заявил, будто я могу за небольшую услугу получить хорошие бабки.
   - Ему нужна была машина, - догадался Мишка.
   - Нет. Не совсем. От меня требовалось лишь одно - показать гараж, в котором пацаны обычно хранили украденные тачки.
   - И ты сразу понял, о чем идет речь?
   - В общем-то да.
   - И согласился...
   - Да что ты! Откуда мне было знать, что парень не из милиции?
   - И что же тебя убедило, что он не из мусоров? - усмехнулся Мишка. Бабки?
   - И бабки тоже. Он мне предложил полторы тысячи зелененькими только за то, что я п-покажу гараж...
   - Иными словами, за полторы тысячи ты должен был показать ему, где стоит украденная "Шкода", - кивнул Антон.
   - Да ничего я не знал тогда ни о какой "Шкоде". О том, что в гараже отстаиваются угнанные т-тачки - это да, об этом мне было известно. А вот конкретно о "Шкоде"...
   - А как ты узнал о том, что пацаны угоняют машины? - спросил Мишка. Брат рассказал?
   - Да как тебе сказать... Узнал я об этом в общем-то случайно. - Взяв вилку, Картушин принялся катать ею по тарелке горошину. - Возвращался ночью домой и увидел, как к гаражу Ивлиевых подкатывает "Ауди". Решил п-поинтересоваться, кто это у них теперь снимает бокс. Подошел, понаблюдал из темноты от кустов. Ну, а там Виталька с п-пацанами. Я в тот раз не стал светиться, а потом, на следующий день, поговорил с братцем...
   - И что, он прямо так вот все тебе и выложил? - не поверил Антон.
   - Да нет. Вначале темнил, конечно, выкручивался. Но я его прижал, и в конце концов выудил из него все, что меня интересовало.
   - Ишь ты, прямо образцовый следователь, - покривил рот улыбкой Мишка. - Тебе бы в ментовке работать... Ну да ладно. Прижал ты, значит, братца, и он стал тебе с тех пор деньгу отстегивать?
   - Да ты что!?? - даже обиделся Анатолий. - Я с ним такую беседу тогда провел! Говорил о предстоящей ему жизни, о безумно любящих его родителях. Просил, чтобы он п-пожалел мать и не ввязывался больше ни во что подобное. Тогда же он мне поклялся, что впредь будет держаться подальше от этих своих приятелей. ... А что касается денег, так это я ему ежемесячно деньги выдавал на карманные расходы, чтобы соблазнов у п-парня было поменьше. Да и теперь продолжаю отстегивать.
   - Что-то я не пойму... А откуда у тебя у самого-то бабки? На брата, на подругу, на квартиру, на хорошую тачку?
   - Я работаю.
   - Ну да. Конечно, - покачал головой Филимонов. - И тебе платят там как председателю правления какого-нибудь международного банка...
   Картушин лишь слегка пожал плечами.
   - Кстати, а что означают буквы "БВСН" в названии твоей фирмы? полюбопытствовал Антон.
   - А черт его... Что-то связанное с именами и фамилиями владельцев, Картушин помолчал немного. - Но есть вариант, что "БВСН" это - "Было ваше, стало наше".
   - Сильны! - хохотнул Мишка.
   - И все-таки, кому ты рассказывал о делишках своего братца? - вернул разговор к его началу Антон.
   - В том-то и дело, что никому...
   - Э нет, так не бывает, - покачал головой Стахов.
   - Как видишь - бывает.
   - Если бы никому - к тебе не стали бы обращаться с вопросом, где находится этот гараж.
   - Я понимаю. И все-таки я д-действительно ни с кем не обмолвился об этом ни словом. Даже с матерью.
   - А с женой?
   - Да Боже упаси! Разве ж с бабами на такие темы можно говорить?
   - Не поверю, чтобы после того, как ты получил свои полторы тысячи, ты не размышлял, кто этих деятелей вывел на тебя, - покачал головой Мишка.
   - Конечно размышлял. Но я уже сказал, что так ничего и не придумал.
   - А эта твоя Люська..?
   - Да что ты! Ты даже не п-представляешь, какая это удивительная женщина. Даже если бы я что-то и сказал ей, она никогда и никому не обмолвилась бы об этом!
   - Понятно. И все-таки - говорил или нет?
   - Не думаю... - слегка покачал головой Анатолий. - Но, повторяю, она бы никогда...
   - Значит, мог и рассказать, - обращаясь к Антону, подвел итоги разговору Мишка. - Тогда нет ничего удивительного, что её дружки Филимонов указал движением подбородка в сторону Ирины, - поджидали тебя ни где-нибудь, а у дома твоей подруги.
   - Но вы ведь тоже поджидали меня там.
   - Мы вышли на тебя через машину. А с какого конца, помимо твоей подруги, могли ещё выйти на тебя эти любители пострелять?
   - Если бы тут была замешана Люська, меня не стали бы трогать рядом с её домом, - возразил Картушин.
   - Может быть так, а может и нет - задумчиво произнес Филимонов. Даже, скорее всего, все обстоит как раз наоборот. Кто ж заподозрит любовницу, на пороге которой злодеи убили любимого человека? Да никто.
   - Я, между прочим... - хотел что-то сказать Картушин, но неожиданно осекся. - Постойте, п-постойте, мужики. А ведь я действительно рассказывал Люське о том, что брат чуть было не угодил в неприятную историю... Но это было очень давно. И - убей, не помню, - говорил ли я ей о деталях...?
   - Говорил, говорил, - с усмешкой заверил его Мишка. - Можешь не сомневаться.
   - Вот ведь гадина! - с чувством произнес Анатолий и плеснул себе водки в стакан с недопитым рассолом. - Я ж для неё наизнанку выворачивался. А она?
   - Изнанка твоя ей видно не по душе пришлась, - заметил Мишка. - Ну да ты особенно не переживай. Радуйся, что мы вовремя оказались рядом.
   - Да я, мужики! Знаете, как я вам благодарен? Нет? Я теперь за вас горло любому перегрызу. Точно вам говорю. ... Давайте, выпьем. За вас.
   - За что это вы там? - также подняв свою рюмку, поинтересовалась с другого конца длинного стола Ирина. - Мы тут с Илларионом Дмитриевичем о смысле жизни говорим, а они в это время без нас тихонечко "белое вино" попивают... Нехорошо.
   - Я предложил выпить за них, - показывая кивком головы на Мишку и Антона, пояснил Картушин. - Ваше здоровье, мужики! И пусть на ваших врагов обрушится все то, чего они желают вам.
   - А вот за последнее Ирина едва ли будет пить, - усмехнулся Антон. Хотя и за первое, наверное, тоже.
   - Ваше здоровье, - не вступая в полемику, до конца опустошила свою рюмку молодая женщина. - И, поверьте, у меня нет ни малейших оснований желать никому из вас ничего плохого.
   - Молчала бы уж. "Никому"... - передразнил Анатолий и до конца выпил из стакана свой мягко выражаясь оригинальный огуречно-водочный коктейль.
   - Да-а. Странные мы, люди, создания, - следуя примеру остальных, опрокинул рюмку Илларион Дмитриевич. - Помните, как там у Лермонтова?
   "И с грустью тайной и сердечной
   Я думал: жалкий человек!
   Чего он хочет? ... Небо ясно,
   Под небом места много всем;
   Но беспрестанно и напрасно
   Один воюет он... Зачем?" - процитировал он.
   - Брось ты, Дмитрич, - поморщился Мишка. - "Зачем?". Ясно зачем. Человек воюет за место в жизни, за баб, за приятную тяжесть кошелька в кармане. Помню, кто-то умный сказал, что прогресс является не более чем следствием стремления человека к наживе.
   - Это Монтескье, - подсказал Антон. - Несколько иными словами, но смысл именно такой.
   - Да неважно, - отмахнулся Мишка. - Важно, что так повелось с сотворения мира. Мужики всегда воевали. И хорошо. Без этой бесконечной войны жизнь была бы пресной и неинтересной.
   - Мы с тобой на эту тему не раз спорили, Михаил, - покачал головой Илларион Дмитриевич. - А я как и прежде уверен, что человек может быть счастлив лишь тогда, когда счастливы окружающие его люди. Об этом, кстати, также говорил Монтескье.
   - Ну да, как же... Познакомились бы мы с тобой там, где спят на нарах, если бы ты был убежден в этом... - усмехнулся Филимонов и пояснил, Дмитрич ведь был у нас крупным ученым, доктором технических наук. Представляете? И - сел. А почему? Да просто однажды отстрелил ближайшему другу то, чем тот грешил! Грешил, между прочим, с его женой.
   - Прекрати, Михаил! - Дмитриевич слегка стукнул кончиками пальцев по краю стола. - Это... Об этом не следовало говорить.
   - Ладно! Прости. И вообще - плюнь и разотри. Не стоят они того, чтобы о них вспоминать.
   На некоторое время в комнате воцарилась тишина. Сидящие за столом усиленно делали вид, будто их не интересует ничто, кроме скромных закусок.
   - Вообще-то, что касается счастья, - решился прервать затянувшуюся паузу Анатолий, - так я полагаю, что в этой жизни человек вообще бывает по-настоящему счастлив крайне редко, причем буквально считанные мгновения. Очень скоро появляется неудовлетворенность и желание чего-то иного, чего-то большего.
   - Это ты о бабах, что ли? - скривил в усмешке губы Левый. - Поэтому и скачешь кузнечиком от одной к другой?
   - Причем тут бабы? - обиделся Картушин. - Это вообще. Типа как закон жизни...
   - Да иди ты со своей неудовлетворенностью! - и Мишка вновь повернулся к Дмитриевичу. - Ладно. Скажи-ка, Дмитрич, ведь человек все-таки иногда испытывает то, что называется счастьем?