Страница:
но она даже отвернулась, чтобы не видеть.
Потом она показала, что хочет пить. Манг тотчас вскочил, побежал к
морю, нашел большую раковину и помчался с нею искать воды. Хорошо еще, что
недавно только кончился дождь и найти воду было нетрудно.
Нельзя сказать, чтобы ей так уж приятно было пить воду из грязных рук
дикаря, из какой-то раковины, из какой-то лужи, но ничего не поделаешь -
надо было привыкать.
Манг догадался, что Белая птичка пищи его не любит. Тогда он захотел
угостить ее рыбой. Но это было потруднее, чем принести воды. Ковш, который
придумал смекалистый Манг, остался в лодке, значит, нужно было найти такое
место, где можно была бы загнать рыбу в угол, чтобы потом ловить руками. А
это не всегда удается. Так или иначе, он снова побежал к берегу.
Нашел более-менее удобное место, но все же не настолько узкое, чтобы
можно было надеяться поймать рыбу руками. Тогда он снял свой... свои... как
бы это сказать? - ну, штаны, которые лучше было бы назвать поясом, или пояс,
который затенял ему штаны. С этим приспособлением ему удалось поймать
несколько маленьких рыбешек. О, если бы знала Белая птичка, каким способом
Манг ловит ей рыбу!
Это угощение девушка приняла более благосклонно и даже сама стала печь
в золе. Только кривилась, что рыба была нечищенная, в золе, без соли и без
хлеба.
А Манг сидел перед нею на корточках в своем капитанском мундире и
радовался, что она ест.
- О, рыба хорошо, вкусно! - подзадоривал он.
Как ни грустно было несчастной девушке, но каждый раз при взгляде на
эту фигуру она не могла сдержать улыбки, а теперь так и вовсе рассмеялась. А
довольный Манг захохотал в сто раз громче.
После завтрака Манг взялся за свою работу. Он показал девушке жерди и
стал объяснять, что делает лодку - кану, на которой они вместе поплывут. Он
подошел к воде, показал, как двигается по воде лодка, и махнул рукой в
сторону моря, говоря на своем языке: "далеко-далеко!"
Речь получилась очень выразительная и понятная, только девушка никак не
могла представить себе, что за лодка выйдет из таких жердочек. Оставалось
ожидать, что будет дальше.
Работа теперь пошла веселее: у Манга был хороший кинжал, который мог
служить и топором, и ножом, и рубанком, и шилом. Можно было использовать и
доску от разбитой лодки. Манг снова увлекся и забыл про голод.
Но девушка была голодна. Несколько рыбешек и дождевая вода не могли ей
заменить какао, булок, масла и других вкусных вещей, к которым она привыкла.
Наконец она не выдержала, подошла к Мангу я, дотронувшись пальцами до своего
рта, показала, что хочет есть.
Манг сразу бросил работу и пошел промышлять чего-нибудь на обед. На
этот раз ему посчастливилось: было время отлива. Вода отступила от берега и
оставила на дне много разной живности. В одном месте осталась лужа, а в ней
- несколько довольно крупных рыб. Девушка сама захотела принять участие в
сборе урожая, но испугалась раков, хотя и считала их самым лучшим кушаньем
из всего, что тут было.
На этот раз она помогала готовить обед. Для себя самой она и почистила
рыбу и помыла. А Манг пикал рыбу в рот как есть, только что не живьем,
выплевывая то, что несъедобно.
Девушке противно было смотреть, как ее сосед ест всякую дрянь, пачкает
свой капитанский мундир. Она отворачивалась от него, старалась не видеть и
ждала, когда он возьмется за работу и оставит ее одну. Временами ей
приходила в голову мысль: что сказали бы ее знакомые, если бы увидели ее за
"дружеским обедом" с дикарем?
Манг пошел работать, а барышня то отдыхала на мягкой котиковой шкуре,
то прогуливалась по острову.
Так шли дни за днями. Манг бился над своей лодкой, а девушка с
нетерпением ждала, когда он закончит ее, и томилась. Она никак не могла
привыкнуть к пище, которой снабжал ее Манг, чувствовала себя неважно,
похудела. От прежней бодрости не осталось и следа. Начало казаться, что она
сидит на острове целые годы и, наверно, никогда уже не выберется отсюда.
Манг, наоборот, был весел и энергичен. Он старался угодить ей, как
умел, обнадеживал, что скоро они двинутся в путь.
Куда? Об этом они ни разу не пробовали договориться, да и вряд ли
каждый из них в отдельности знал, куда нужно плыть, когда лодка будет
готова. Девушке казалось, что стоит отъехать от этого проклятого острова,
как им обязательно встретится какой-нибудь корабль. А Манг и представить
себе не мог, что он будет делать с нею. Знал одно: нужно вернуться домой,
отомстить Нгаре и отобрать у него лодку, потому что та, которую он делает,
будет все-таки хуже старой. А уже потом можно будет подумать, как добраться
до белых.
Но дело у Манга двигалось очень медленно. Связать кое-как жерди он
успел за два дня, но осталось самое главное: обшить их. А тут, как назло,
толстых деревьев не было, приходилось сшивать маленькие кусочки коры. Они
были тонкие, непрочные, разрывались. Нужно было складывать их в несколько
слоев, латать дыры, потом латать латки и так далее.
Девушка уже поняла, как Манг хочет сделать лодку, но, приглядевшись к
этой работе, она совсем потеряла надежду, что из такой затеи что-нибудь
выйдет.
А Манг не унывал. Кусочек за кусочком терпеливо сшивал он кору. Тогда и
девушка захотела помочь. Манг был очень доволен.
- Хорошо, хорошо! Теперь будет быстро. Белая птичка - хорошая девушка,
- говорил он.
Но обрадовался Манг рановато: у Белой птички ничего не получалось.
Однако она хорошо понимала, что от этого зависит ее жизнь, и, сжав
зубы, продолжала работать. Прошло время, и стало ясно, что в таком деле даже
изнеженные руки могут принести пользу.
Не однажды к ней возвращалась мысль, что весь этот труд - напрасная
трата сил, что все равно ничего не выйдет, но уверенный, бодрый вид Манга
вселял в ее сердце надежду.
Так прошло целых три недели. Несколько раз сменилась погода: снова
довелось пережить и дождь, и ветер, и бурю. Светлое платье девушки
превратилось в лохмотья, голубые чулки порвались (только теперь Манг понял,
что это не был цвет кожи). Но здоровье ее не подкачало: дикарский образ
жизни пошел на пользу.
Отношения их друг к другу успели определиться. Девушка давно уже
забыла, что находится "в лапах у людоеда". Для нее это был обычный
желтокожий слуга, каких немало и у них, в Лондоне. Ее нисколько не удивляло,
что он прислуживает ей, оберегает и кормит ее. Разве может быть иначе? И она
распоряжалась им, как слугой. Раз-другой даже обозлилась, кричала на него,
топала ногами.
Манг ничего этого не понимал, даже находил забавным. Он настолько
уважал Белую птичку, что ему и в голову не приходило равняться с ней. Он был
доволен уже тем, что она позволяет ему сидеть рядом, заботиться о ней.
И вот настал день, когда лодка была спущена на воду. Правда, вышла она
ненадежной и неказистой, но Манг не мог наглядеться на изделие своих рук.
Девушка ступила в лодку недоверчиво. Была минута, когда она
заколебалась: не лучше ли остаться здесь и терпеливо ждать избавления, чем
пускаться в море на этой несчастной скорлупке? А что, если придется ждать
месяц, год, много-много лет? И она решилась.
Ну и набралась же она страху, пока миновали рифы! Каждый миг ей
казалось, что лодка вот-вот перевернется вверх дном или просто расползется
под их тяжестью. Успокоилась только тогда, когда дорога пошла каналами под
защитой высоких скал.
Первую ночь провели в лодке под скалой. Для девушки это было настоящей
мукой.
Назавтра двинулись дальше. Около полудня вдруг послышался... звон.
Настоящий звон "склянки", которые отбивают время на кораблях. Доносился он
из-за скалы справа. Значит, там шел корабль!..
Забеспокоилась девушка, заволновалась.
- Туда! Туда! - кричала она, показывая рукой на скалу.
Манг и сам знал, что нужно делать, и направил лодку в объезд. Но сразу
можно было догадаться, что из этого ничего не выйдет. Лодка ползла медленно,
а скала, как назло, была широкая у основания. Девушка не могла усидеть на
месте, металась, рискуя перевернуть лодку, ломала руки, плакала, кричала
по-своему: "Скорей! Скорей!"
Когда обогнули скалу, то увидели далеко-далеко черную точку и дымок.
Девушка с жалобным стоном упала на дно лодки.
Нет худа без добра: упав на дно, она попала лицом в холодную воду и
сразу пришла в себя.
К сожалению, на этом добро и кончилось. Пришла новая беда, да такая,
что и Манг и его спутница сразу забыли про пароход, который прошел мимо.
Оказывается, когда Манг спешил к кораблю, он так напрягался, так сильно
упирался ногами в дно лодки, что швы не выдержали и разошлись. Манг хотел
остановить течь, закрыть щель руками, но напрасно - она становилась все шире
и шире.
Положение было угрожающим. Но Манг не растерялся. Глянув на скалу, он
заметил небольшой выступ и, не раздумывая, направил лодку туда. Подъехал уже
стоя по колено в воде. В один миг он вскарабкался на скалу и втащил за собой
девушку. Не забыл задержать и лодку, которая, хоть и была залита до бортов,
однако еще держалась на воде.
Так наши путешественники снова очутились на острове, еще менее
гостеприимном, чем прежний. Они стояли на узком выступе скалы, где
невозможно было ни присесть, ни повернуться.
А вокруг было величественно красиво и спокойно. Море искрилось под
южным солнцем, ни единой волны на его безмятежном просторе. Черные скалы
высились беспорядочной толпой, спокойные и важные. Только птицы суетились и
спорили вверху, над головой.
Девушка стояла неподвижно и глядела вперед с таким видом, словно ей
было безразлично, чем бы все это ни кончилось.
Зато Манг напряженно искал выхода. Сначала он осмотрел скалы в надежде
на первый случай найти более подходящее место. Не нашел. Тогда он стал
пристально всматриваться вдаль.
Там, километрах в восьми, был его дом. Он даже видел отсюда вход в
заливчик. Там его родные, там кану. Так мало оставалось плыть, и вот это
несчастье! Неужели суждено погибнуть здесь, под боком у своих? Даже некуда
втащить лодку, чтобы хоть кое-как починить ее.
Остается одно - добираться до своих вплавь.
И он принялся объяснять девушке, что хочет плыть туда. Он показал рукой
на лодку, протягивая другую руку к далекому берегу: там есть лодка. Потом
показал, будто он сам плывет туда, и наконец очень искренне и выразительно
стал объяснять, что он вернется и заберет ее.
Девушка все поняла, но эта выдумка нисколько не обрадовала ее. Откуда
там может быть лодка? А если и есть, так доплывет ли он? Лучше уж погибнуть
вместе. Все-таки живой человек рядом, хоть и дикарь.
Манг тем временем сбросил свой мундир и подпоясался поясом с кинжалом.
Потом ободрительно улыбнулся ей, прыгнул в воду и поплыл.
Взмах за взмахом, медленно, но верно отплывал он все дальше и дальше.
Вот уже еле-еле чернеет голова, вот и она скрылась в сверкающем просторе. А
девушка стояла, глядела вслед и все еще не могла понять, к лучшему это или к
худшему...
Потянулись для нее длинные часы, бесконечные, безнадежные. И правда, на
что ей было надеяться? Она не знала, куда он поплыл, где думает раздобыть
лодку. Не знала, сколько времени пройдет, пока он вернется, да и вообще
вернется ли. Надежды на это было мало: во-первых, он сам может погибнуть,
во-вторых, может не найти никакой лодки, в-третьих, может найти через
несколько дней, когда уже будет поздно. И, наконец, кто знает, а вдруг он
нарочно оставил ее здесь и вовсе не собирается возвращаться? От дикаря всего
можно ожидать.
Значит, нужно готовиться к смерти. Как часто бывает в таких случаях,
перед нею прошла вся ее жизнь. Отец ее богатый английский капиталист. Между
прочим, у него в Чили было большое предприятие по добыче меди. Жили они в
Лондоне, но последний год отцу пришлось провести в Чили - у него были там
дела. К этому времени мисс Грэт - так звали девушку - окончила свое
образование и захотела проехаться к отцу - повидать свет.
И вот вместо этого она стоит тут одна на голой скале и ждет смерти.
Так прошел день, настал вечер. Уже несколько раз говорила она себе, что
надо кончить мучения и самой броситься в воду, но все не решалась. Хотя умом
она уже не верила в спасение, но где-то глубоко в сердце все еще жила
надежда.
"А может быть?.. Подожду еще немного, еще можно подождать".
Вот уже и ночь. Вокруг - ни звука. Напряженное ухо чутко вслушивалось,
ловило как бы далекие всплески весел. Может быть, это он возвращается? Нет,
ничего не слышно...
Долго плыл Манг. Устанет, отдохнет на спине и снова плывет. Хорошо еще,
что море тихое. Вот уже и вход в бухточку. Один поворот, другой - и перед
ним желанный уголок, его временный дом.
Он крикнул, чтобы дать знать своим. Эхо прокатилось в скалах, но
другого ответа не было. Снова крикнул - и снова молчание. Манг сразу
почувствовал, что у него похолодело внутри и он не может двинуться с места.
Собрав последние силы, он выбрался на площадку, осмотрелся - никого
нет! Даже ничего из имущества не осталось на берегу: значит, выехали не
временно, а навсегда.
Едва живой дотащился он до того места, где горел семейный костер, и
рухнул наземь...
Дома. - "Черт!" - В поисках жертвы. -
Альпака. - Борьба с царем птиц. -
Спуск на "парашюте". -
Торжественное жертвоприношение. -
"Черт" обманул!..
Жизнь обеих семей после отъезда Манга не изменилась. Жили они спокойно
и счастливо, имели все, чего только могли пожелать эти скромные люди. С
нетерпением ожидали возвращения Манга.
- Может быть, он привезет от них что-нибудь стоящее? - говорил Тайдо.
- Пусть бы уж сам вернулся и ладно, - отвечала мать.
Добродушный Кос успокаивал:
- А что с ним случится? Манг - парень ловкий. Кану хорошо сделана.
Однажды Мгу с дочерью Тайдо собирали плоды с дерева. Как обычно, сидя в
лодке, приподняли ветвь фукуса. Девочка поддерживала ее, а Мгу снимала
урожай. Внизу открылось чистое свободное местечко, где видно было дно и
плавающие рыбки.
Девочка смотрела, как они резвятся, и весело смеялась. Потом вдруг
отпрянула и в ужасе закричала:
- О-о! Черт!
Глянула Мгу и тоже испуганно закричала. Ветвь выпала из рук, и они изо
всех сил принялись грести к берегу.
- Что? Что такое? - встревожились взрослые.
- Черт... страшный-страшный! С глазами, - сказала Мгу, вся дрожа от
испуга.
Родители удивились, начали расспрашивать подробнее, но толку не
добились. Кроме слов "черт", "страшный", "боюсь", девочки ничего не могли
сказать.
Мужчины сели в лодку, подплыли к тому месту, подняли ветвь, но ничего
не увидели. Так и решили, что девочкам что-то померещилось.
Прошло несколько дней, про этот случай даже забыли, только Мгу и
сестренка Манга никогда больше не отваживались собирать урожай с фукуса.
Но вскоре и Кос с женой увидели что-то такое, что заставило их
вспомнить о черте. Они собрались ловить рыбу ковшом, вроде того, который
придумал Манг. подняли ветвь, увидели, как всегда, рыбу и только нацелились
опустить снасть, как внизу заворочалось что-то большое и бесформенное, как
клубок змей, и тотчас же вода почернела, словно кто-то налил в нее чернил.
Рыба исчезла, ничего больше нельзя было разглядеть.
- Что за диво такое? - пожимал плечами Кос. - Тайдо! Скорей сюда!
Подплыл на другой лодке Тайдо, глянул и увидел только черную муть.
- Ничего не понимаю, - сказал он, недоуменно посматривая на Коса.
- Это черт! Это, наверно, черт! - закричали с берега девочки.
- Какой там черт, когда ничего не видно! - ответил Тайдо.
- Страшный. С глазами, - повторяли девочки.
- Да ничего тут страшного нет, - сказал Кос. - Наверно, струя грязной,
черной воды подошла.
На этом дело и кончилось, тем более что спустя несколько минут, когда
улеглась муть, они наловили рыбы без всяких помех.
Еще прошел день - другой. О случившемся забыли. Но наконец и самим
мужчинам довелось убедиться, что девочки не напрасно испугались.
Как-то раз Тайдо и Кос, подняв ту самую ветвь, увидели в воде такое, от
чего даже они окаменели.
На них смотрела страшная голова, такая отвратительная и жуткая, что наш
черт, каким представляют его себе темные люди, в сравнении с этим должен был
бы казаться ангелом. Страшнее всего были глаза, огромные, выпученные, как
будто стеклянные. Они светились в воде зеленоватым светом и глядели упорно,
не моргая, с каким-то жутким выражением. Пожалуй, на свете не найти
человека, который не вздрогнул бы под этим взглядом. А вокруг головы вместо
волос медленно извивались змеи.
Все мелькнуло перед глазами мужчин на один только миг, потому что они
тотчас выпустили из рук ветвь. Но впечатление было так сильно, что они даже
ни слова не сказали, а только быстро заработали веслами.
- Что случилось? - спросили, заинтересовавшись, жены.
- Черт! Дети правду говорили, - прошептали они.
Пришлось подумать, как жить дальше с таким соседом.
- До сих пор он нам зла не делал, - высказал свое мнение Кос. - Может,
и дальше не тронет?
- Кто его знает, - сказал Тайдо. - Но жить рядом с ним... Брр!..
Задрожал и Кос. А девочки, так те совсем готовы были обомлеть, когда
зашел разговор о черте. Женщин тоже охватил ужас, хотя они и не видели
ничего.
- Я думаю, нужно задобрить его, - сказал Кос, - принести ему жертву.
Это предложение всем пришлось по душе, особенно женщинам. Начали
советоваться, что поднести. Во-первых, нужно было придумать что-то такое,
что он любит, а во-вторых, приношение должно быть богатым, щедрым. Рыбу не
предложишь, пингвина или утку - тоже. У него, у водяного, хватает этого
добра. Значит, нужно что-то особенное, например, какое-нибудь земное
животное.
Назавтра Тайдо с Косом отправились на охоту. Они пошли, вернее сказать,
полезли той самой дорогой, что и раньше, когда ходили за дровами. Взобрались
на первую террасу, на вторую, обошли и осмотрели кустарник. Из-под ног
выскочило животное с красивой серой шерстью, похожее на большую крысу.
Мужчины не обратили на него внимания, посчитав непригодным для
принесения в жертву. Между тем мех этой крысы - шиншиллы в Европе ценится
очень дорого. За одну шиншилловую шубу барыни платят по двадцать пять тысяч
рублей золотом.
Поднялись еще на одну террасу, там уже было большое плоскогорье,
покрытое не то мхом, не то травой.
- Взгляни, что это там такое? - сказал Тайдо, показывая рукой далеко на
восток. - Скачут как будто...
И правда, там на фоне скал двигались черные точки. Когда подошли ближе,
увидели несколько животных, похожих на овец, но с более тонкими и длинными
шеями и заостренными мордами. Называется это животное альпакой и ценится
из-за своей шерсти. Как видно, их тут никто и никогда не тревожил, потому
что они не пугались, не убегали, а только удивленно посматривали на людей. У
наших охотников были с собой топоры - у Тайдо железный, а у Коса - каменный
- и короткие копья. Видя, что альпаки не убегают, они обрадовались. Но
напрасно: заметив, что незнакомые двуногие животные идут прямо на них,
альпаки забеспокоились и пустились наутек. А спрятаться на этом голом месте,
чтобы подкрасться поближе, было невозможно.
- Что, если попробовать загнать их в какую-нибудь щель? - предложил
Кос.
- Ничего другого не остается, - согласился Тайдо. - Погоним вон в ту
теснину.
Обошли с обеих сторон и осторожно погнали. Вскоре альпаки оказались
запертыми в узком длинном коридоре, откуда никакого выхода не было.
Однако, когда охотники подошли к концу коридора, альпак там не
обнаружили: они исчезли, словно сквозь землю провалились.
- Куда они могли деваться? Вроде выхода-то и нету, - удивлялись
охотники.
Но выход был: для горных животных достаточно самых маленьких выступов в
скалах, чтобы пробраться там, где никто другой не отважится. Разозленные
охотники решили продолжать поиски. Выбрав более-менее доступное место, они
полезли наверх - впереди Тайдо, за ним - Кос.
С одной площадки они снова заметили альпак, но почему-то уже на другой
стороне ущелья.
- Нет, видно, ничего не получится, - сказали озадаченные охотники.
Зато выше, у себя над головой, они обнаружили что-то другое. Из выемки
в скале торчал край большого гнезда, в котором шевелились птенцы.
Тайдо и Кос переглянулись.
- Пожалуй, это будет не хуже, чем альпака!
Они знали, что это гнездо царя птиц - кондора, самого большого орла на
свете. Такая жертва водяному Духу должна была понравиться больше, чем
что-либо иное.
И Тайдо, не раздумывая, полез вверх. Подступиться к гнезду было очень
трудно. Кос с ужасом наблюдал, как Тайдо цеплялся за выступы скалы, рискуя
каждую минуту сорваться и разбиться о камни. Наконец он добрался до цели, но
оказался снизу, под гнездом. Чтобы заглянуть внутрь, нужно было перегнуться
назад и повиснуть над пропастью.
В это время вверху послышался грозный свист, и сразу же огромная тень
заслонила солнце. Над головой Тайдо кружила птица, крылья которой
разметнулись на добрых три метра.
- Слезай быстрее! - крикнул Кос, но было уже поздно. С каким-то хриплым
криком кондор набросился на Тайдо и мощным клювом ударил его в голову. К
счастью, клюв скользнул боком, слегка задел ухо.
Защищаться Тайдо мог только одной рукой, но от такой птицы это была
ненадежная защита. Хуже всего было то, что в таком положении Тайдо не мог
слезать. Одной рукой он держался за сук, а другой все время вынужден был
отбиваться.
Кос мог помочь только криком, но разве этим испугаешь кондора! Вот еще
один удар, в плечо - потекла кровь. Было видно, что одной рукой, к тому же
без всякого оружия, не удастся отбиться от страшного клюва, когтей и
крыльев. Другая рука тем временем начала слабеть, а поменяться было
невозможно.
Тайдо уже понимал, что приближается конец, что спустя минуту он полетит
вниз - или сам, или от того, что кондор разобьет ему голову...
А хищник все кружился над ним, все уже становились эти круги. Вот он
налетел последний раз, ударил Тайдо крылом и снова занес свой страшный клюв.
А сил у Тайдо уже не было, и надежды тоже. Последний раз взмахнул он
рукой и... вцепился в голую шею кондора; тотчас и вторая рука сомкнулась
вокруг нее, - и оба врага полетели в пропасть...
А Кос только поднял руки к небу, да так и остался стоять как
окаменевший.
Кондор теперь уже думал об одном себе. Он чувствовал, что руки человека
душат его, и старался вырваться, полететь. Он махал своими могучими
крыльями, но тяжесть человека непреодолимо влекла его вниз. Вот уже и хищник
совсем ослабел, но из последних сил все махал и махал крыльями...
Когда Кос спустился вниз, оба врага казались мертвыми. Руки Тайдо все
еще сжимали шею кондора.
Но вот Тайдо зашевелился, разжал руки и открыл глаза. Кос с радостным
криком бросился к нему, приподнял, начал расспрашивать, как он себя
чувствует.
Тайдо уже совсем пришел в себя, стал ощупывать тело, но, кроме крови
возле уха, раны на спине да тупой боли в боку, ничего не заметил и даже сам
поднялся на ноги.
На его счастье, кондор задохнулся не сразу, а все время вырывался и
махал крыльями; он таким образом сильно замедливал падение, и Тайдо
спустился на нем, как на парашюте. Конечно, он не отделался бы так легко,
будь это какая-нибудь другая птица, а не кондор, который настолько велик и
силен, что сам нападает на альпак, на их близких родственников, - гуанако,
на лам и других кордильерских животных, сталкивая их в пропасть.
Кондор лежал, распластав черные, с белыми концами крылья. Его могучий,
загнутый книзу и сплюснутый по бокам клюв был раскрыт, и оттуда высовывался
острый язык. Особенно неприятно было смотреть на шею - голую, мясного цвета,
с красными складками коней по бокам, с какими-то клочьями не то перьев, не
то шерсти возле головы.
Обмыв раны ледяной водой, Тайдо еще больше приободрился, и они
торжественно поволокли добычу домой.
В тот же вечер при свете костра состоялся обряд жертвоприношения. К
ногам кондора привязали камни, чтобы он сразу пошел на дно, подняли жертву
на руки, и Кос, будто жрец, проговорил слова заклинания:
- Дух водяной! Владыка моря! Не обижай бедных людей, позволь им
добывать себе пищу в твоих владениях. А в знак нашего уважения прими в дар
этого царя птиц, которого мы добыли для тебя, рискуя жизнью.
Интересно и грустно было смотреть, как эти дети природы совершали свой
первобытный обряд. Лица их были серьезны и торжественны, каждый чувствовал
значительность момента, от которого зависела их дальнейшая жизнь. Вокруг
сурово стояли черные скалы, вода была тоже черная, таинственная, пламя
костра отражалось в ней, вырывая из темноты кусок моря, но дальше, в
нескольких шагах, был густой мрак, еще более таинственный и жуткий. Вот
шелохнулись листья подводного дерева: несколько крабов подползли подивиться
на огонь. А там, в глубине, сидит "он", слушает и ждет жертвы. Вот, кажется,
блестят его зеленые глаза...
Всколыхнулась вода, сверкнули брызги - и жертва медленно пошла на дно.
Спустя минуту все стихло, только встревоженные волны плескались внизу, у
подножий скал.
Люди облегченно вздохнули. Каждый был уверен, что, получив такую щедрую
жертву, дух уже не причинит им зла.
И верно, после этого они долгое время не видели страшилища, почти
забыли про него.
- Я ведь говорил, что жертва поможет! - гордо напоминал Кос.
...Спокойно спали люди на берегу, укутавшись в свои шкуры. Костер
потух. Начало светать. Верхушки скал уже золотились под лучами солнца, а
здесь, внизу, было еще темно.
И вот в воде у берега что-то заворочалось. Затем из воды показалась
змея, только без головы. Должно быть, поэтому ползла она осторожно,
неуверенно, наощупь. Тело ее было покрыто наростами, которыми она ощупывала
Потом она показала, что хочет пить. Манг тотчас вскочил, побежал к
морю, нашел большую раковину и помчался с нею искать воды. Хорошо еще, что
недавно только кончился дождь и найти воду было нетрудно.
Нельзя сказать, чтобы ей так уж приятно было пить воду из грязных рук
дикаря, из какой-то раковины, из какой-то лужи, но ничего не поделаешь -
надо было привыкать.
Манг догадался, что Белая птичка пищи его не любит. Тогда он захотел
угостить ее рыбой. Но это было потруднее, чем принести воды. Ковш, который
придумал смекалистый Манг, остался в лодке, значит, нужно было найти такое
место, где можно была бы загнать рыбу в угол, чтобы потом ловить руками. А
это не всегда удается. Так или иначе, он снова побежал к берегу.
Нашел более-менее удобное место, но все же не настолько узкое, чтобы
можно было надеяться поймать рыбу руками. Тогда он снял свой... свои... как
бы это сказать? - ну, штаны, которые лучше было бы назвать поясом, или пояс,
который затенял ему штаны. С этим приспособлением ему удалось поймать
несколько маленьких рыбешек. О, если бы знала Белая птичка, каким способом
Манг ловит ей рыбу!
Это угощение девушка приняла более благосклонно и даже сама стала печь
в золе. Только кривилась, что рыба была нечищенная, в золе, без соли и без
хлеба.
А Манг сидел перед нею на корточках в своем капитанском мундире и
радовался, что она ест.
- О, рыба хорошо, вкусно! - подзадоривал он.
Как ни грустно было несчастной девушке, но каждый раз при взгляде на
эту фигуру она не могла сдержать улыбки, а теперь так и вовсе рассмеялась. А
довольный Манг захохотал в сто раз громче.
После завтрака Манг взялся за свою работу. Он показал девушке жерди и
стал объяснять, что делает лодку - кану, на которой они вместе поплывут. Он
подошел к воде, показал, как двигается по воде лодка, и махнул рукой в
сторону моря, говоря на своем языке: "далеко-далеко!"
Речь получилась очень выразительная и понятная, только девушка никак не
могла представить себе, что за лодка выйдет из таких жердочек. Оставалось
ожидать, что будет дальше.
Работа теперь пошла веселее: у Манга был хороший кинжал, который мог
служить и топором, и ножом, и рубанком, и шилом. Можно было использовать и
доску от разбитой лодки. Манг снова увлекся и забыл про голод.
Но девушка была голодна. Несколько рыбешек и дождевая вода не могли ей
заменить какао, булок, масла и других вкусных вещей, к которым она привыкла.
Наконец она не выдержала, подошла к Мангу я, дотронувшись пальцами до своего
рта, показала, что хочет есть.
Манг сразу бросил работу и пошел промышлять чего-нибудь на обед. На
этот раз ему посчастливилось: было время отлива. Вода отступила от берега и
оставила на дне много разной живности. В одном месте осталась лужа, а в ней
- несколько довольно крупных рыб. Девушка сама захотела принять участие в
сборе урожая, но испугалась раков, хотя и считала их самым лучшим кушаньем
из всего, что тут было.
На этот раз она помогала готовить обед. Для себя самой она и почистила
рыбу и помыла. А Манг пикал рыбу в рот как есть, только что не живьем,
выплевывая то, что несъедобно.
Девушке противно было смотреть, как ее сосед ест всякую дрянь, пачкает
свой капитанский мундир. Она отворачивалась от него, старалась не видеть и
ждала, когда он возьмется за работу и оставит ее одну. Временами ей
приходила в голову мысль: что сказали бы ее знакомые, если бы увидели ее за
"дружеским обедом" с дикарем?
Манг пошел работать, а барышня то отдыхала на мягкой котиковой шкуре,
то прогуливалась по острову.
Так шли дни за днями. Манг бился над своей лодкой, а девушка с
нетерпением ждала, когда он закончит ее, и томилась. Она никак не могла
привыкнуть к пище, которой снабжал ее Манг, чувствовала себя неважно,
похудела. От прежней бодрости не осталось и следа. Начало казаться, что она
сидит на острове целые годы и, наверно, никогда уже не выберется отсюда.
Манг, наоборот, был весел и энергичен. Он старался угодить ей, как
умел, обнадеживал, что скоро они двинутся в путь.
Куда? Об этом они ни разу не пробовали договориться, да и вряд ли
каждый из них в отдельности знал, куда нужно плыть, когда лодка будет
готова. Девушке казалось, что стоит отъехать от этого проклятого острова,
как им обязательно встретится какой-нибудь корабль. А Манг и представить
себе не мог, что он будет делать с нею. Знал одно: нужно вернуться домой,
отомстить Нгаре и отобрать у него лодку, потому что та, которую он делает,
будет все-таки хуже старой. А уже потом можно будет подумать, как добраться
до белых.
Но дело у Манга двигалось очень медленно. Связать кое-как жерди он
успел за два дня, но осталось самое главное: обшить их. А тут, как назло,
толстых деревьев не было, приходилось сшивать маленькие кусочки коры. Они
были тонкие, непрочные, разрывались. Нужно было складывать их в несколько
слоев, латать дыры, потом латать латки и так далее.
Девушка уже поняла, как Манг хочет сделать лодку, но, приглядевшись к
этой работе, она совсем потеряла надежду, что из такой затеи что-нибудь
выйдет.
А Манг не унывал. Кусочек за кусочком терпеливо сшивал он кору. Тогда и
девушка захотела помочь. Манг был очень доволен.
- Хорошо, хорошо! Теперь будет быстро. Белая птичка - хорошая девушка,
- говорил он.
Но обрадовался Манг рановато: у Белой птички ничего не получалось.
Однако она хорошо понимала, что от этого зависит ее жизнь, и, сжав
зубы, продолжала работать. Прошло время, и стало ясно, что в таком деле даже
изнеженные руки могут принести пользу.
Не однажды к ней возвращалась мысль, что весь этот труд - напрасная
трата сил, что все равно ничего не выйдет, но уверенный, бодрый вид Манга
вселял в ее сердце надежду.
Так прошло целых три недели. Несколько раз сменилась погода: снова
довелось пережить и дождь, и ветер, и бурю. Светлое платье девушки
превратилось в лохмотья, голубые чулки порвались (только теперь Манг понял,
что это не был цвет кожи). Но здоровье ее не подкачало: дикарский образ
жизни пошел на пользу.
Отношения их друг к другу успели определиться. Девушка давно уже
забыла, что находится "в лапах у людоеда". Для нее это был обычный
желтокожий слуга, каких немало и у них, в Лондоне. Ее нисколько не удивляло,
что он прислуживает ей, оберегает и кормит ее. Разве может быть иначе? И она
распоряжалась им, как слугой. Раз-другой даже обозлилась, кричала на него,
топала ногами.
Манг ничего этого не понимал, даже находил забавным. Он настолько
уважал Белую птичку, что ему и в голову не приходило равняться с ней. Он был
доволен уже тем, что она позволяет ему сидеть рядом, заботиться о ней.
И вот настал день, когда лодка была спущена на воду. Правда, вышла она
ненадежной и неказистой, но Манг не мог наглядеться на изделие своих рук.
Девушка ступила в лодку недоверчиво. Была минута, когда она
заколебалась: не лучше ли остаться здесь и терпеливо ждать избавления, чем
пускаться в море на этой несчастной скорлупке? А что, если придется ждать
месяц, год, много-много лет? И она решилась.
Ну и набралась же она страху, пока миновали рифы! Каждый миг ей
казалось, что лодка вот-вот перевернется вверх дном или просто расползется
под их тяжестью. Успокоилась только тогда, когда дорога пошла каналами под
защитой высоких скал.
Первую ночь провели в лодке под скалой. Для девушки это было настоящей
мукой.
Назавтра двинулись дальше. Около полудня вдруг послышался... звон.
Настоящий звон "склянки", которые отбивают время на кораблях. Доносился он
из-за скалы справа. Значит, там шел корабль!..
Забеспокоилась девушка, заволновалась.
- Туда! Туда! - кричала она, показывая рукой на скалу.
Манг и сам знал, что нужно делать, и направил лодку в объезд. Но сразу
можно было догадаться, что из этого ничего не выйдет. Лодка ползла медленно,
а скала, как назло, была широкая у основания. Девушка не могла усидеть на
месте, металась, рискуя перевернуть лодку, ломала руки, плакала, кричала
по-своему: "Скорей! Скорей!"
Когда обогнули скалу, то увидели далеко-далеко черную точку и дымок.
Девушка с жалобным стоном упала на дно лодки.
Нет худа без добра: упав на дно, она попала лицом в холодную воду и
сразу пришла в себя.
К сожалению, на этом добро и кончилось. Пришла новая беда, да такая,
что и Манг и его спутница сразу забыли про пароход, который прошел мимо.
Оказывается, когда Манг спешил к кораблю, он так напрягался, так сильно
упирался ногами в дно лодки, что швы не выдержали и разошлись. Манг хотел
остановить течь, закрыть щель руками, но напрасно - она становилась все шире
и шире.
Положение было угрожающим. Но Манг не растерялся. Глянув на скалу, он
заметил небольшой выступ и, не раздумывая, направил лодку туда. Подъехал уже
стоя по колено в воде. В один миг он вскарабкался на скалу и втащил за собой
девушку. Не забыл задержать и лодку, которая, хоть и была залита до бортов,
однако еще держалась на воде.
Так наши путешественники снова очутились на острове, еще менее
гостеприимном, чем прежний. Они стояли на узком выступе скалы, где
невозможно было ни присесть, ни повернуться.
А вокруг было величественно красиво и спокойно. Море искрилось под
южным солнцем, ни единой волны на его безмятежном просторе. Черные скалы
высились беспорядочной толпой, спокойные и важные. Только птицы суетились и
спорили вверху, над головой.
Девушка стояла неподвижно и глядела вперед с таким видом, словно ей
было безразлично, чем бы все это ни кончилось.
Зато Манг напряженно искал выхода. Сначала он осмотрел скалы в надежде
на первый случай найти более подходящее место. Не нашел. Тогда он стал
пристально всматриваться вдаль.
Там, километрах в восьми, был его дом. Он даже видел отсюда вход в
заливчик. Там его родные, там кану. Так мало оставалось плыть, и вот это
несчастье! Неужели суждено погибнуть здесь, под боком у своих? Даже некуда
втащить лодку, чтобы хоть кое-как починить ее.
Остается одно - добираться до своих вплавь.
И он принялся объяснять девушке, что хочет плыть туда. Он показал рукой
на лодку, протягивая другую руку к далекому берегу: там есть лодка. Потом
показал, будто он сам плывет туда, и наконец очень искренне и выразительно
стал объяснять, что он вернется и заберет ее.
Девушка все поняла, но эта выдумка нисколько не обрадовала ее. Откуда
там может быть лодка? А если и есть, так доплывет ли он? Лучше уж погибнуть
вместе. Все-таки живой человек рядом, хоть и дикарь.
Манг тем временем сбросил свой мундир и подпоясался поясом с кинжалом.
Потом ободрительно улыбнулся ей, прыгнул в воду и поплыл.
Взмах за взмахом, медленно, но верно отплывал он все дальше и дальше.
Вот уже еле-еле чернеет голова, вот и она скрылась в сверкающем просторе. А
девушка стояла, глядела вслед и все еще не могла понять, к лучшему это или к
худшему...
Потянулись для нее длинные часы, бесконечные, безнадежные. И правда, на
что ей было надеяться? Она не знала, куда он поплыл, где думает раздобыть
лодку. Не знала, сколько времени пройдет, пока он вернется, да и вообще
вернется ли. Надежды на это было мало: во-первых, он сам может погибнуть,
во-вторых, может не найти никакой лодки, в-третьих, может найти через
несколько дней, когда уже будет поздно. И, наконец, кто знает, а вдруг он
нарочно оставил ее здесь и вовсе не собирается возвращаться? От дикаря всего
можно ожидать.
Значит, нужно готовиться к смерти. Как часто бывает в таких случаях,
перед нею прошла вся ее жизнь. Отец ее богатый английский капиталист. Между
прочим, у него в Чили было большое предприятие по добыче меди. Жили они в
Лондоне, но последний год отцу пришлось провести в Чили - у него были там
дела. К этому времени мисс Грэт - так звали девушку - окончила свое
образование и захотела проехаться к отцу - повидать свет.
И вот вместо этого она стоит тут одна на голой скале и ждет смерти.
Так прошел день, настал вечер. Уже несколько раз говорила она себе, что
надо кончить мучения и самой броситься в воду, но все не решалась. Хотя умом
она уже не верила в спасение, но где-то глубоко в сердце все еще жила
надежда.
"А может быть?.. Подожду еще немного, еще можно подождать".
Вот уже и ночь. Вокруг - ни звука. Напряженное ухо чутко вслушивалось,
ловило как бы далекие всплески весел. Может быть, это он возвращается? Нет,
ничего не слышно...
Долго плыл Манг. Устанет, отдохнет на спине и снова плывет. Хорошо еще,
что море тихое. Вот уже и вход в бухточку. Один поворот, другой - и перед
ним желанный уголок, его временный дом.
Он крикнул, чтобы дать знать своим. Эхо прокатилось в скалах, но
другого ответа не было. Снова крикнул - и снова молчание. Манг сразу
почувствовал, что у него похолодело внутри и он не может двинуться с места.
Собрав последние силы, он выбрался на площадку, осмотрелся - никого
нет! Даже ничего из имущества не осталось на берегу: значит, выехали не
временно, а навсегда.
Едва живой дотащился он до того места, где горел семейный костер, и
рухнул наземь...
Дома. - "Черт!" - В поисках жертвы. -
Альпака. - Борьба с царем птиц. -
Спуск на "парашюте". -
Торжественное жертвоприношение. -
"Черт" обманул!..
Жизнь обеих семей после отъезда Манга не изменилась. Жили они спокойно
и счастливо, имели все, чего только могли пожелать эти скромные люди. С
нетерпением ожидали возвращения Манга.
- Может быть, он привезет от них что-нибудь стоящее? - говорил Тайдо.
- Пусть бы уж сам вернулся и ладно, - отвечала мать.
Добродушный Кос успокаивал:
- А что с ним случится? Манг - парень ловкий. Кану хорошо сделана.
Однажды Мгу с дочерью Тайдо собирали плоды с дерева. Как обычно, сидя в
лодке, приподняли ветвь фукуса. Девочка поддерживала ее, а Мгу снимала
урожай. Внизу открылось чистое свободное местечко, где видно было дно и
плавающие рыбки.
Девочка смотрела, как они резвятся, и весело смеялась. Потом вдруг
отпрянула и в ужасе закричала:
- О-о! Черт!
Глянула Мгу и тоже испуганно закричала. Ветвь выпала из рук, и они изо
всех сил принялись грести к берегу.
- Что? Что такое? - встревожились взрослые.
- Черт... страшный-страшный! С глазами, - сказала Мгу, вся дрожа от
испуга.
Родители удивились, начали расспрашивать подробнее, но толку не
добились. Кроме слов "черт", "страшный", "боюсь", девочки ничего не могли
сказать.
Мужчины сели в лодку, подплыли к тому месту, подняли ветвь, но ничего
не увидели. Так и решили, что девочкам что-то померещилось.
Прошло несколько дней, про этот случай даже забыли, только Мгу и
сестренка Манга никогда больше не отваживались собирать урожай с фукуса.
Но вскоре и Кос с женой увидели что-то такое, что заставило их
вспомнить о черте. Они собрались ловить рыбу ковшом, вроде того, который
придумал Манг. подняли ветвь, увидели, как всегда, рыбу и только нацелились
опустить снасть, как внизу заворочалось что-то большое и бесформенное, как
клубок змей, и тотчас же вода почернела, словно кто-то налил в нее чернил.
Рыба исчезла, ничего больше нельзя было разглядеть.
- Что за диво такое? - пожимал плечами Кос. - Тайдо! Скорей сюда!
Подплыл на другой лодке Тайдо, глянул и увидел только черную муть.
- Ничего не понимаю, - сказал он, недоуменно посматривая на Коса.
- Это черт! Это, наверно, черт! - закричали с берега девочки.
- Какой там черт, когда ничего не видно! - ответил Тайдо.
- Страшный. С глазами, - повторяли девочки.
- Да ничего тут страшного нет, - сказал Кос. - Наверно, струя грязной,
черной воды подошла.
На этом дело и кончилось, тем более что спустя несколько минут, когда
улеглась муть, они наловили рыбы без всяких помех.
Еще прошел день - другой. О случившемся забыли. Но наконец и самим
мужчинам довелось убедиться, что девочки не напрасно испугались.
Как-то раз Тайдо и Кос, подняв ту самую ветвь, увидели в воде такое, от
чего даже они окаменели.
На них смотрела страшная голова, такая отвратительная и жуткая, что наш
черт, каким представляют его себе темные люди, в сравнении с этим должен был
бы казаться ангелом. Страшнее всего были глаза, огромные, выпученные, как
будто стеклянные. Они светились в воде зеленоватым светом и глядели упорно,
не моргая, с каким-то жутким выражением. Пожалуй, на свете не найти
человека, который не вздрогнул бы под этим взглядом. А вокруг головы вместо
волос медленно извивались змеи.
Все мелькнуло перед глазами мужчин на один только миг, потому что они
тотчас выпустили из рук ветвь. Но впечатление было так сильно, что они даже
ни слова не сказали, а только быстро заработали веслами.
- Что случилось? - спросили, заинтересовавшись, жены.
- Черт! Дети правду говорили, - прошептали они.
Пришлось подумать, как жить дальше с таким соседом.
- До сих пор он нам зла не делал, - высказал свое мнение Кос. - Может,
и дальше не тронет?
- Кто его знает, - сказал Тайдо. - Но жить рядом с ним... Брр!..
Задрожал и Кос. А девочки, так те совсем готовы были обомлеть, когда
зашел разговор о черте. Женщин тоже охватил ужас, хотя они и не видели
ничего.
- Я думаю, нужно задобрить его, - сказал Кос, - принести ему жертву.
Это предложение всем пришлось по душе, особенно женщинам. Начали
советоваться, что поднести. Во-первых, нужно было придумать что-то такое,
что он любит, а во-вторых, приношение должно быть богатым, щедрым. Рыбу не
предложишь, пингвина или утку - тоже. У него, у водяного, хватает этого
добра. Значит, нужно что-то особенное, например, какое-нибудь земное
животное.
Назавтра Тайдо с Косом отправились на охоту. Они пошли, вернее сказать,
полезли той самой дорогой, что и раньше, когда ходили за дровами. Взобрались
на первую террасу, на вторую, обошли и осмотрели кустарник. Из-под ног
выскочило животное с красивой серой шерстью, похожее на большую крысу.
Мужчины не обратили на него внимания, посчитав непригодным для
принесения в жертву. Между тем мех этой крысы - шиншиллы в Европе ценится
очень дорого. За одну шиншилловую шубу барыни платят по двадцать пять тысяч
рублей золотом.
Поднялись еще на одну террасу, там уже было большое плоскогорье,
покрытое не то мхом, не то травой.
- Взгляни, что это там такое? - сказал Тайдо, показывая рукой далеко на
восток. - Скачут как будто...
И правда, там на фоне скал двигались черные точки. Когда подошли ближе,
увидели несколько животных, похожих на овец, но с более тонкими и длинными
шеями и заостренными мордами. Называется это животное альпакой и ценится
из-за своей шерсти. Как видно, их тут никто и никогда не тревожил, потому
что они не пугались, не убегали, а только удивленно посматривали на людей. У
наших охотников были с собой топоры - у Тайдо железный, а у Коса - каменный
- и короткие копья. Видя, что альпаки не убегают, они обрадовались. Но
напрасно: заметив, что незнакомые двуногие животные идут прямо на них,
альпаки забеспокоились и пустились наутек. А спрятаться на этом голом месте,
чтобы подкрасться поближе, было невозможно.
- Что, если попробовать загнать их в какую-нибудь щель? - предложил
Кос.
- Ничего другого не остается, - согласился Тайдо. - Погоним вон в ту
теснину.
Обошли с обеих сторон и осторожно погнали. Вскоре альпаки оказались
запертыми в узком длинном коридоре, откуда никакого выхода не было.
Однако, когда охотники подошли к концу коридора, альпак там не
обнаружили: они исчезли, словно сквозь землю провалились.
- Куда они могли деваться? Вроде выхода-то и нету, - удивлялись
охотники.
Но выход был: для горных животных достаточно самых маленьких выступов в
скалах, чтобы пробраться там, где никто другой не отважится. Разозленные
охотники решили продолжать поиски. Выбрав более-менее доступное место, они
полезли наверх - впереди Тайдо, за ним - Кос.
С одной площадки они снова заметили альпак, но почему-то уже на другой
стороне ущелья.
- Нет, видно, ничего не получится, - сказали озадаченные охотники.
Зато выше, у себя над головой, они обнаружили что-то другое. Из выемки
в скале торчал край большого гнезда, в котором шевелились птенцы.
Тайдо и Кос переглянулись.
- Пожалуй, это будет не хуже, чем альпака!
Они знали, что это гнездо царя птиц - кондора, самого большого орла на
свете. Такая жертва водяному Духу должна была понравиться больше, чем
что-либо иное.
И Тайдо, не раздумывая, полез вверх. Подступиться к гнезду было очень
трудно. Кос с ужасом наблюдал, как Тайдо цеплялся за выступы скалы, рискуя
каждую минуту сорваться и разбиться о камни. Наконец он добрался до цели, но
оказался снизу, под гнездом. Чтобы заглянуть внутрь, нужно было перегнуться
назад и повиснуть над пропастью.
В это время вверху послышался грозный свист, и сразу же огромная тень
заслонила солнце. Над головой Тайдо кружила птица, крылья которой
разметнулись на добрых три метра.
- Слезай быстрее! - крикнул Кос, но было уже поздно. С каким-то хриплым
криком кондор набросился на Тайдо и мощным клювом ударил его в голову. К
счастью, клюв скользнул боком, слегка задел ухо.
Защищаться Тайдо мог только одной рукой, но от такой птицы это была
ненадежная защита. Хуже всего было то, что в таком положении Тайдо не мог
слезать. Одной рукой он держался за сук, а другой все время вынужден был
отбиваться.
Кос мог помочь только криком, но разве этим испугаешь кондора! Вот еще
один удар, в плечо - потекла кровь. Было видно, что одной рукой, к тому же
без всякого оружия, не удастся отбиться от страшного клюва, когтей и
крыльев. Другая рука тем временем начала слабеть, а поменяться было
невозможно.
Тайдо уже понимал, что приближается конец, что спустя минуту он полетит
вниз - или сам, или от того, что кондор разобьет ему голову...
А хищник все кружился над ним, все уже становились эти круги. Вот он
налетел последний раз, ударил Тайдо крылом и снова занес свой страшный клюв.
А сил у Тайдо уже не было, и надежды тоже. Последний раз взмахнул он
рукой и... вцепился в голую шею кондора; тотчас и вторая рука сомкнулась
вокруг нее, - и оба врага полетели в пропасть...
А Кос только поднял руки к небу, да так и остался стоять как
окаменевший.
Кондор теперь уже думал об одном себе. Он чувствовал, что руки человека
душат его, и старался вырваться, полететь. Он махал своими могучими
крыльями, но тяжесть человека непреодолимо влекла его вниз. Вот уже и хищник
совсем ослабел, но из последних сил все махал и махал крыльями...
Когда Кос спустился вниз, оба врага казались мертвыми. Руки Тайдо все
еще сжимали шею кондора.
Но вот Тайдо зашевелился, разжал руки и открыл глаза. Кос с радостным
криком бросился к нему, приподнял, начал расспрашивать, как он себя
чувствует.
Тайдо уже совсем пришел в себя, стал ощупывать тело, но, кроме крови
возле уха, раны на спине да тупой боли в боку, ничего не заметил и даже сам
поднялся на ноги.
На его счастье, кондор задохнулся не сразу, а все время вырывался и
махал крыльями; он таким образом сильно замедливал падение, и Тайдо
спустился на нем, как на парашюте. Конечно, он не отделался бы так легко,
будь это какая-нибудь другая птица, а не кондор, который настолько велик и
силен, что сам нападает на альпак, на их близких родственников, - гуанако,
на лам и других кордильерских животных, сталкивая их в пропасть.
Кондор лежал, распластав черные, с белыми концами крылья. Его могучий,
загнутый книзу и сплюснутый по бокам клюв был раскрыт, и оттуда высовывался
острый язык. Особенно неприятно было смотреть на шею - голую, мясного цвета,
с красными складками коней по бокам, с какими-то клочьями не то перьев, не
то шерсти возле головы.
Обмыв раны ледяной водой, Тайдо еще больше приободрился, и они
торжественно поволокли добычу домой.
В тот же вечер при свете костра состоялся обряд жертвоприношения. К
ногам кондора привязали камни, чтобы он сразу пошел на дно, подняли жертву
на руки, и Кос, будто жрец, проговорил слова заклинания:
- Дух водяной! Владыка моря! Не обижай бедных людей, позволь им
добывать себе пищу в твоих владениях. А в знак нашего уважения прими в дар
этого царя птиц, которого мы добыли для тебя, рискуя жизнью.
Интересно и грустно было смотреть, как эти дети природы совершали свой
первобытный обряд. Лица их были серьезны и торжественны, каждый чувствовал
значительность момента, от которого зависела их дальнейшая жизнь. Вокруг
сурово стояли черные скалы, вода была тоже черная, таинственная, пламя
костра отражалось в ней, вырывая из темноты кусок моря, но дальше, в
нескольких шагах, был густой мрак, еще более таинственный и жуткий. Вот
шелохнулись листья подводного дерева: несколько крабов подползли подивиться
на огонь. А там, в глубине, сидит "он", слушает и ждет жертвы. Вот, кажется,
блестят его зеленые глаза...
Всколыхнулась вода, сверкнули брызги - и жертва медленно пошла на дно.
Спустя минуту все стихло, только встревоженные волны плескались внизу, у
подножий скал.
Люди облегченно вздохнули. Каждый был уверен, что, получив такую щедрую
жертву, дух уже не причинит им зла.
И верно, после этого они долгое время не видели страшилища, почти
забыли про него.
- Я ведь говорил, что жертва поможет! - гордо напоминал Кос.
...Спокойно спали люди на берегу, укутавшись в свои шкуры. Костер
потух. Начало светать. Верхушки скал уже золотились под лучами солнца, а
здесь, внизу, было еще темно.
И вот в воде у берега что-то заворочалось. Затем из воды показалась
змея, только без головы. Должно быть, поэтому ползла она осторожно,
неуверенно, наощупь. Тело ее было покрыто наростами, которыми она ощупывала