- Тетя Фредерика, вы сказали, что дядя Томас скоро присоединится к нам?
- Да, он будет с минуты на минуту. Хотя я еще не обсуждала этого вопроса с твоим дядей, Каролина, но уверена, что мы очень скоро устроим бал в твою честь. Ты ведь переедешь к нам, моя дорогая, не так ли? Я всегда мечтала о дочери. И вот теперь, когда Ричард сказал... Ну, это неважно, что сказал Ричард. Отныне ты будешь моей дочерью, хотя я и не надеюсь заменить тебе Гвендолин. Ты помнишь ее, моя дорогая? Ты совсем на нее не похожа. Она была писаная красавица. Я, конечно, не хочу сказать, что ты некрасива, ты как раз очень, очень красива. Но цвет волос у тебя от отца: он был блондином. Может быть, у тебя глаза Гвен? Да, мне кажется, что у тебя мамины глаза. Хотя у нее глаза были карими...
Каролина слабо улыбнулась. Ей хотелось, чтобы тетя Фредерика замолчала. Она сунула руку в карман платья, чтобы ощутить холодок кинжала, который она прихватила перед выходом из дома. Она не умела обращаться с пистолетами, но Персик обучила ее двум-трем приемам с использованием ножа, что придавало Каролине некоторую уверенность. Она была вне себя от гнева, в ней клокотала ненависть, но дурой она не была. Ее план был разработан наспех, но он был ясным и четким.
Граф Уитхемский убил ее родителей и загубил, по меньшей мере, пятнадцать лет ее жизни. Этот человек заслуживал самого сурового наказания. Морган не должен был иметь с ним дела. Морган убил бы его, и сам стал бы преступником. Значит, она должна действовать самостоятельно.
Сегодня впервые в жизни сиротка из приюта, служанка из сумасшедшего дома, маркиза Клейтонская, возьмет на себя ответственность за свою жизнь.
Сегодня она услышит правду из уст этого человека. Она должна ее услышать, всю. Только окончательно во всем убедившись, она решит свою судьбу.
Когда она добьется от своего дяди-убийцы признания, она отведет его в полицию.
Все эти ужасные потерянные годы. Сиротство. Тяжелая работа. Невежество. Вудвер. Боксер. Человек-Леопард. Страдания, страх, сердечная боль, одиночество, отчаяние.
Ее заставили прожить все эти годы впустую.
Ее обокрали - лишили родителей, счастливого детства, безопасности, нежных объятий матери и твердой руки отца, поцелуя перед сном. Любви.
- Каролина! Что с тобой, дорогая? Я не закрываю рта уже пять минут, а ты не говоришь ни слова. Наверное, я слишком тороплю события. Знаешь, это мне свойственно. Твой кузен Ричард всегда упрекал меня за это. Ричард говорит, что я начала планировать его жизнь еще до его рождения, хотя признает, что я сердцем угадывала его желания. И я их действительно угадывала, можешь мне поверить. Но мне не хватало твердости; мне следовало взять Ричарда и уйти с ним. Я об этом подумала, когда Томас впервые сделал ему больно, впервые заставил его заплакать... Ах, дорогая! Пожалуйста, прости меня. Я пережила два тяжелых удара за последние сутки и, кажется, еще не оправилась ни от одного из них. Ничего, если я оставлю тебя одну, Каролина? Мне необходимо полежать в постели, чтобы прийти в себя.
- Это первая разумная вещь, которую ты сказала за тридцать лет, Фредди. Спасайся бегством, как всегда, - дорогу ты знаешь. Нам с племянницей надо поговорить, и нечего нам мешать, тыча мокрый нос в платок. Иди, и, если ты будешь хорошей девочкой, я приду чуть позже, чтобы порезвиться с тобой в постели. Жаль только, что ты слишком стара, чтобы родить мне еще сына, хотя на самом деле ты никогда не рожала мне настоящего сына, не так ли, Фредди? Настоящего мужчину.
Каролина, как зачарованная, смотрела, как ее тетя Фредерика встает и выходит из комнаты, прижимая ко рту платок, чтобы сдержать рыдания. Затем она перевела взгляд на человека, которого впервые увидела только вчера вечером. Отнеслась к нему пренебрежительно, посчитав просто жестоким и грубым, как Боксер. Это было не только безрассудно, но и крайне опасно. Граф Уитхемский обладал даже некоторым сходством с Боксером: у него были такие же близко посаженные бегающие глаза.
Она должна помнить, что он не знает. Он не уверен. А пока он не уверен, она владеет инициативой. Морган заложил фундамент того здания, которое она должна сейчас построить. Пока она владеет собой и не выдает себя, она на коне. Она должна дать ему заглотить наживку, чтобы потом подсечь наверняка.
И она начнет, как запланировала.
- Спасибо, голубчик, - сказала она, подошла к столику с напитками и налила себе бокал мадеры, намеренно стоя к нему спиной. - Я за себя не поручусь, если не промочу горло. - Она ловко повернулась на каблуках, держа в руках графин с вином. - Не хотите сделать глоток, ваша светлость? Обделывать дела - это такая сухая работа, а ведь нам надо обсудить одно дельце, если я правильно вас поняла.
Широкая улыбка графа несказанно обрадовала ее. Сэр Томас заметно расслабился и вальяжно опустился в ближайшее кресло:
- Я успел кое о чем подумать. Ты не пришла бы ко мне сегодня, если бы планы Клейтона не дали трещину. Где он тебя откопал, моя милая? В каком борделе ты работала? Я распознаю шлюх с первого взгляда: ведь ты изрядно потрудилась в своей жизни, лежа на спине, разве не так?
Каролина протянула ему бокал с вином, затем присела на подлокотник кресла, стоявшего напротив кресла графа.
- Я не буду оскорблять представителей вашего пола, а вы тоже немного прикусите свой язычок, согласны, ваша светлость? Вам нет дела до того, откуда я взялась. Лучше обсудим вопрос, где я буду завтра.
Граф кивнул, затем осушил бокал одним глотком.
- И где же вы будете завтра, мисс... как прикажете вас называть?
- Манди, - быстро ответила Каролина, борясь с желанием ударить этого человека. То, что он не был удивлен ее поведением, достаточно красноречиво свидетельствовало о его виновности. - Каролина Манди. Лучше я скажу вам, где меня завтра не будет: в доме на Портмэн-сквер, в этом стойле, где не продохнуть от запаха навоза. Что я только перенесла из-за этого лощеного лгуна Клейтона: ты неправильно ешь, неправильно говоришь, одеваешься не так, как эти расфуфыренные куклы, - и что в результате? Он отказывается выполнять обещания! Леди Каролина, моя сладкая задница! У тебя будут чистые простыни и сколько хочешь леденцов до конца жизни. И собственное поместье с прудом... Все грязная ложь!
Томас Уилбертон поставил свой бокал на стол и заерзал в кресле, пристально всматриваясь в лицо Каролины.
- Позволь уточнить, правильно ли я тебя понял, мисс Манди. Ты говоришь, лорд Клейтон пообещал, что тебя признают леди Каролиной Уилбертон и ты получишь деньги и поместья? И по-твоему, он не собирается выполнять свое обещание? Но как ты об этом узнала?
- Они ведь больше умники, не так ли, ваша светлость? - Каролина начала расхаживать по ковру. - Они, знаете ли, закадычные друзья, ваш сын и его светлость. Ну, я и подслушала, о чем они говорили. Клейтон собирается услать меня куда подальше, откупившись каким-то коттеджем. А что я буду там делать, я вас спрашиваю? Выращивать турнепсы и ласкать кошечек? Ну уж нет, гори оно огнем! Я так себе сказала: Каро, не будь дурой, не одна наша корова дает молоко.
- Понимаю, - сказал граф; его глаза превратились в маленькие щелочки, и он стал похож на объевшегося хорька. - И ты думаешь, что я тебе помогу? Как?
Сердце Каролины забилось так быстро, что ей стало трудно дышать. Она обошла кресло графа и произнесла, стоя за его спиной:
- Знаете, что я вас скажу, голубчик? Не стоит на меня наезжать. Мы с вами как две горошины в одном стручке, вы и я. Я была там вчера вечером, помните? Я чувствую запах страха, а вы купались в нем, как свинья в грязи. Его светлость не учуял этого запаха, но меня на мякине не проведешь. Он все еще в это не верит, но я верю. Его светлость хотел только заставить вас поползать на коленях да отомстить вашему отпрыску. Он не видит дальше своего носа. Вы сказали да не для того, чтобы спасти от позора свое чадо, - вы спасали собственную шкуру. Вы боялись, что выплывет наружу дело об убийстве вашего брата, - вот что я вам скажу. - Она перегнулась через спинку его кресла, так что ее рот едва не касался его уха. - Вы сделали это, разве не так? Его светлость не поверил парню, который сказал ему, что это сделали вы. Но, похоже, это правда. Иначе вы не наложили бы в штаны от страха, когда этот шантажист Клейтон потребовал, чтобы вы признали во мне свою племянницу. Ведь она видела вас, не так ли? А может, она вас запомнила? Не может ли она показать на вас пальцем? Вот почему пот стекал с вас градом! Может, я и правда была той девочкой - вы не знаете. Я могла быть Каролиной!
Граф повернулся так быстро, что обдал ее своим зловонным дыханием, прежде чем она успела отшатнуться.
- Кто тебе сказал? Клейтон не мог знать! Не точно. Не окончательно. Никто не может этого знать. Но ты говоришь, что кто-то рассказал ему обо всем. Никто не мог этого сделать. Кроме... - Он стукнул кулаком по ладони. ... Джеймса!
О Боже! Это была правда!
- Это мог быть лорд Джеймс Блейкли, ваша светлость? Братец его милости-святоши? Тот, который дал Клейтону это? - Она бросила бокал на пол, потянула за цепочку, висевшую у нее на шее, и достала подвеску.
- Откуда это у тебя?! На ней не было этой подвески! Эта шлюха не надела ее в тот день!
Лицо графа покрылось бледностью, затем вспыхнуло и стало багровым от ярости.
- Почему я не догадался? Почему не понял? Джеймс испытал в жизни немало горя, не меньше, чем я. Ведь он был не просто младшим братом, но и близнецом. Случайность рождения. Все решает случайность. Но я один проявил характер. Джеймс только болтал языком, а у меня слово не расходится с делом. Я посмеялся над Джеймсом. Жить в вонючей дыре и знать, что брат имеет все. Но я не таков! Я действовал! - Он погрозил кулаком, задрав голову вверх. Будь ты проклят, Джеймс! Будь проклят!
Хорошо. Теперь она знала. Знала наверняка. Сомнений быть не могло. Граф Уитхемский убил ее родителей. Он сделал это, чтобы унаследовать титул. Лорд Джеймс Блейкли говорил правду. Она засунула руку в карман, нащупывая лезвие кинжала. Но заколебалась.
- Если вы собрались на небеса, ваша светлость, то желаю вам счастливого пути. А я подожду, когда вы спуститесь на землю, - проговорила она, наблюдая, как граф трет себе лоб, словно стремясь избавиться от неприятных мыслей. - Тогда мы и поговорим о том, как вы намерены поступить с Каролиной Манди.
Ее слова привлекли его внимание, и он уставился на Каролину:
- Ты тупая шлюха. Неужели ты и впрямь думаешь, что я совью тебе гнездышко теперь, когда Клейтон тебя бросил? Что меня можно шантажировать второй раз?
Каролина сделала глубокий вдох, потом медленно выдохнула. Она слышала достаточно. Пора было прекратить игру. Давно пора.
- Нет, дядя Томас, - проговорила она медленно и отчетливо. - Я никогда не думала, что вы легко поддадитесь шантажу во второй раз. Однако мне хотелось услышать из ваших собственных уст, что вы были тем человеком, которого я видела в ту ночь; тем, кто смеялся, когда схватил меня; тем, кто стал ругаться, когда я его укусила, а потом швырнул меня на землю рядом с телом моей умирающей матери; но тут раздались выстрелы, и он вынужден был ретироваться, чтобы его не застигли на месте преступления. Некоторые вещи видятся как в тумане, но я припоминаю их теперь. С каждой минутой мои воспоминания обрастают все новыми и новыми подробностями. Вы постарели, дядя, и плохо сохранились, а я была тогда маленьким ребенком, и - вы, кажется, могли бы не опасаться, что я узнаю вас через пятнадцать лет. Но, как я уже сказала, вы не могли быть уверены, не правда ли, дядя? Вы не могли быть уверены, что я не припомню чего-нибудь в один прекрасный день. Не припомню того, чего будет достаточно, чтобы отправить вас на виселицу. Разве я не права, дядя?
Граф подошел к столу и прислонился к нему спиной:
- Ты лжешь, ты просто угадываешь! Как могла бы ты узнать, что там происходило? Кто тебе сказал? Я убил сообщника. Никто ничего не видел. Мы ускакали, прежде чем кто-нибудь появился на дороге. Джеймс не мог стоять так близко, чтобы видеть, как девчонка меня укусила. Ты не могла этого знать ты не можешь быть Каролиной. Ты мертва!
Каролина плакала. Почему она всегда плачет, когда приходит в ярость? Как ребенок. Но слезы только разжигали ее гнев, усиливали ненависть.
- Мерзкий ублюдок! Сукин сын! Убийца! - Вне себя Каролина тянула к нему сжатые в кулаки руки. Как бы ей хотелось бить его по жирному трясущемуся животу. - Неужели титул так много значит?
Граф на мгновение отвернулся, а когда повернулся, Каролина увидела в руке у него пистолет, который он, должно быть, достал из ящика стола.
Она вздрогнула, но не от страха, а от сознания собственной глупости, потом застыла, а граф заговорил почти обыденным тоном, словно пистолет помог ему овладеть собой.
- Титул значит все, маленькая идиотка. Я должен был им завладеть. Потом он достался бы Ричарду. - Его лицо передернулось от отвращения. - Мой сын! Но я бы это как-нибудь уладил. Несчастный случай избавил бы меня разом от них обоих: от матери и ее ублюдка, которого она навесила на мою шею. - Он покачал головой, потом невесело улыбнулся. - Случайность рождения. Генри рождается раньше меня. Вильям раньше Джеймса. Мой лживый брат на старости лет женится, хотя давно заявлял, что не собирается этого делать. И я с ужасом жду рождения его нового ребенка, опасаясь, что это будет мальчик. Но ему не было до меня дела. Он сказал, что его жена снова собирается родить. Эта шлюха рожала, как крольчиха. Я убил пару кроликов. Пару паразитов, набивающих себе животы в полях, которые им не принадлежат. Знаешь, на следующее утро я записал их в свою охотничью книгу. Хороший охотник всегда ведет учет добычи. Связка фазанов, полдюжины куропаток, пара кроликов.
Каролина теряла контроль над собой. Она не должна была сюда приходить. Надо было подождать Моргана. Пистолет графа ее не тревожил. Он не станет убивать ее, по крайней мере здесь, в своем доме. Но он убивал ее своей жуткой правдой.
Ее мать была беременна. Каролина потеряла не только родителей, но и брата или сестру. Каким чудовищем надо быть, чтобы застрелить беременную женщину? Что это за мир, если в нем происходят такие вещи и злодеи остаются безнаказанными?
Забыв о графе и его пистолете, забыв о своем ноже, о Моргане и о том, где она находится, Каролина упала на колени, заломила руки и забилась в истерике.
Потом она услышала голос, - тот, который принадлежал человеку, вернувшему ее к жизни. Человеку, который любил ее.
- Каро! С тобой все в порядке? Боже, как я боялся опоздать!
Она подняла голову и увидела неизвестно откуда появившегося Моргана; его лицо было искажено страхом, рука сжимала пистолет.
- Морган, - обратилась она к мужу сквозь рыдания. - Он сделал это. Он убил моих родителей.
- Мы знаем, дорогая. Мы все знаем. Нам очень, очень тяжело.
Внезапно гостиная заполнилась людьми. Не отрывая щеки от груди Моргана, Каролина увидела Ферди, своего кузена Ричарда и даже леди Уитхемскую.
Ее подбородок задрожал, и она спрятала лицо на груди мужа; рыдания сотрясали ее, разрывая легкие и сдавливая горло, поднимаясь из глубин ее истерзанной души. Она снова была трехлетним ребенком, плачущим, зовущим свою мать, испуганным и одиноким.
- Ваша светлость, - услышала она слова Моргана, - надеюсь, вы понимаете, что сопротивление бесполезно. Мы с Ричардом вооружены. Ферди тоже. У вас всего одна пуля. Все кончено. Бросайте оружие.
- Черт доли требует своей, как сказано в Писанье.
Он созывает жертв своих на адское закланье.
Ружье и нож, петля и меч - все дьяволу сгодится;
Злодеев ад кромешный ждет, когда их путь земной
свершится.
Вознесены лишь для того, чтоб опуститься в пекло,
Они от злобы и вражды...
- Ферди, не сейчас! - резко скомандовал Морган, и карлик тут же замолчал.
Каролина посмотрела на графа, неподвижно стоявшего посередине комнаты; дуло его пистолета было направлено на нее. И тут граф повел себя довольно странно: он улыбнулся.
- Ты сказал, одна пуля? Ты прав, Клейтон, - проговорил он наконец, медленно поднимая руку, и Каролина ощутила напряжение, с которым Морган поднимал свой пистолет. - У меня действительно осталась одна пуля. Я мог бы застрелить тебя, или эту упрямую девчонку, или даже своего никчемного сына. Мой сын!.. Плод моих чресел, наследник всего того, ради чего я пошел на убийство. Проклятие! Это просто смешно!
- Папа, - вмешался Ричард, стоявший рядом с матерью, которая на этот раз не плакала. Каролине показалось даже, что женщина улыбалась. - Брось пистолет, папа. Мы не можем стоять так весь день. Это глупое зрелище.
- Вот как говорит мой наследник, последний в роду. Боже мой - последний в роду! Меня тошнит от одного твоего вида!
- Достаточно, ваша светлость, - резко произнес Морган.
- Почти, Клейтон. Почти, но не совсем. - Граф властным кивком головы указал на Каролину. - Ты - Каролина. Я хочу, чтобы ты запомнила одну вещь. Я бы сделал это снова - только лучше. Гораздо лучше, - сказал он.
И прежде чем кто-либо успел пошевелиться, Томас Уилбертон, человек, который убил собственного брата, чтобы стать графом Уитхемским, сунул дуло пистолета себе в рот и нажал на курок.
ЭПИЛОГ
Лето 1818 г.
Верно говорится, что надо съесть с другом пуд
соли, чтобы как следует его узнать.
Мигель де Сервантес
На крыльях Времени умчалось горе прочь.
Лафонтен
"Акры" были особенно прекрасны летом, когда трава зелена, густые деревья дают тень в полуденный зной, а в саду расцветают розы. Каролина давно уже поняла, что небольшой ручей, текущий в глубине сада меж плакучих ив, - самое лучшее место на земле. И ее любимое место в поместье. Здесь, опустив голые ноги в прохладную воду, сбросив платье, подставив распущенные волосы мягкому ветерку, она чувствовала себя ребенком - таким же ребенком, как ее дочь Гвен, спокойно спавшая на расстеленном неподалеку одеяле.
Вскоре после Рождества она родит второго ребенка. Каролина надеялась, что на этот раз - сына. Черноволосого маленького чертенка с горящими черными глазами и язвительной, чудесной улыбкой ее мужа, герцога Глайндского.
Каким хорошим отцом оказался ее муж! Мягким, но твердым, любящим, но не потакающим, хотя Гвен могла обвести его вокруг своего пухленького пальчика одной своей улыбкой.
Каролина улыбнулась, посмотрев на дочь. Муффи, сбежавшая от своих трехмесячных котят, спала рядом с девочкой, положив голову ей на колени. Странно было видеть Гвен неподвижной; проснувшись, она превратится в сгусток энергии. Девочка начала ходить только на прошлой неделе, крепко держась за руку Ферди, подстрекавшего ее идти самостоятельно.
Бедняга Ферди! Он и не догадывался, к чему это приведет; теперь, едва завидев его, Гвен визжала и протягивала руку, чтобы он шел рядом с ней. Карлик по этому поводу сочинил шуточное стихотворение под названием "Раб Гвен".
Дорогой Ферди... Прошлым летом он прочел замечательное стихотворение на похоронах герцога. В нем говорилось о любви, которая никогда не кончается, потому что любовь, прощение и понимание должны жить вечно.
Морган плакал в тот день, и Каролина обнимала его, радуясь, что к ее мужу пришло понимание, и, значит, он будет жить в мире с собой, даже если ему не удалось завоевать отцовскую любовь, к чему он стремился всю жизнь. Герцог умер, так и не приняв любви Моргана.
Но извращенные представления Вильяма Блейкли о жизни, любви и наказании теперь уже не имели никакого значения. Морган любил отца, и этого было достаточно. Он простил - и стал жить дальше. Теперь он стал герцогом, а Каролина - его герцогиней. Жить было хорошо. Очень, очень хорошо.
- Чему ты улыбаешься, Каро? Ты похожа на кошку.
Каролина вынула ноги из воды, повернулась и увидела стоявшего рядом с ней Ричарда.
- Дикон, я витала в облаках и не заметила, как ты подошел. Как приятно снова тебя увидеть! Морган не говорил мне, что ты вернулся. Тетя Фредерика с тобой? Как вам понравилась Италия? Морган говорит, что тоже повезет меня куда-нибудь, когда я оправлюсь после родов. - Она улыбнулась, когда Ричард нагнулся и поцеловал ее в щеку. - Ты привез мне что-нибудь?
- Морган не знает, что я вернулся. Мама сидит на террасе с тетей Летицией, рассказывая ей о последних достижениях мировой моды, которые, по правде говоря, имеют очень мало общего с тем, что эта милая женщина носит на голове. Трудно поверить, что Гвен успела так вырасти. Не хочешь ли ты сказать, моя дорогая кузина, что ты снова беременна? Что касается твоего последнего нахального вопроса, озорница, - то вот тебе кожаные перчатки из Флоренции, а также - но это потом - портрет какого-то святого из Рима и безумно дорогая камея с Капри. Ну а теперь могу я разбудить свою крестницу, или прикажешь мне сидеть и смотреть, как она спит?
Смех Каролины зазвенел в воздухе, и ребенок зашевелился на одеяле. Затем девочка открыла живые, зеленые глаза.
- Мама? - произнесла она вопросительно, глядя на Ричарда.
- Ах, дорогой, не думаю, что она тебя помнит. Будешь знать, как отсутствовать целый месяц.
Граф Уитхемский присел на корточки, и прядь светлых волос упала ему на лоб.
- Может быть, это поможет. Вот, маленькая Гвенни, посмотри, что я тебе принес, - сказал он, доставая из кармана сюртука куклу и протягивая ее девочке.
Каролина едва сдержала слезы.
- Дикон! Ее лицо очень похоже на лицо моей матери. И одежда! Она точно такая же, как на портрете, который ты подарил мне на прошлое Рождество, вплоть до жемчужных серег в ушах. Ах, какая прекрасная, какая чудесная кукла! Как тебе пришло в голову сделать такой гениальный подарок?
- Конечно потому, что я гений. - Он улыбнулся, а Гвен склонила голову набок, словно задумавшись, стоит ли кукла того, чтобы подползти ближе к незнакомому человеку; затем она протянула ручки, Ричард поднял ее и встал. Я попросил одного флорентийского художника скопировать лицо и одежду с миниатюрного портрета моей тети, который я обнаружил, когда мы с мамой были дома в последний раз. Боже мой, или этот ребенок сильно вырос, или я старею. Чем ты ее кормишь?
- В основном леденцами, Дикон, - произнес Морган, появившийся на тропинке; за ним по пятам следовал большой желтый пес по имени Дон Кихот. По крайней мере, ими кормит девочку тетя Летиция, стоит нам отвернуться. Я увидел на террасе твою мать и понял, что застану тебя здесь. Каро всегда приходит сюда. Добро пожаловать, друг мой.
Каролина смотрела, как двое мужчин пожимают друг другу руки: ее муж, такой высокий, такой темный; ее кузен, почти такой же высокий, но светлый. И ее ребенок, ее дочь, ее прекрасная Гвен, одной рукой обхватившая Ричарда за шею и тянущаяся вперед, чтобы поцеловать отца.
- Да, он будет с минуты на минуту. Хотя я еще не обсуждала этого вопроса с твоим дядей, Каролина, но уверена, что мы очень скоро устроим бал в твою честь. Ты ведь переедешь к нам, моя дорогая, не так ли? Я всегда мечтала о дочери. И вот теперь, когда Ричард сказал... Ну, это неважно, что сказал Ричард. Отныне ты будешь моей дочерью, хотя я и не надеюсь заменить тебе Гвендолин. Ты помнишь ее, моя дорогая? Ты совсем на нее не похожа. Она была писаная красавица. Я, конечно, не хочу сказать, что ты некрасива, ты как раз очень, очень красива. Но цвет волос у тебя от отца: он был блондином. Может быть, у тебя глаза Гвен? Да, мне кажется, что у тебя мамины глаза. Хотя у нее глаза были карими...
Каролина слабо улыбнулась. Ей хотелось, чтобы тетя Фредерика замолчала. Она сунула руку в карман платья, чтобы ощутить холодок кинжала, который она прихватила перед выходом из дома. Она не умела обращаться с пистолетами, но Персик обучила ее двум-трем приемам с использованием ножа, что придавало Каролине некоторую уверенность. Она была вне себя от гнева, в ней клокотала ненависть, но дурой она не была. Ее план был разработан наспех, но он был ясным и четким.
Граф Уитхемский убил ее родителей и загубил, по меньшей мере, пятнадцать лет ее жизни. Этот человек заслуживал самого сурового наказания. Морган не должен был иметь с ним дела. Морган убил бы его, и сам стал бы преступником. Значит, она должна действовать самостоятельно.
Сегодня впервые в жизни сиротка из приюта, служанка из сумасшедшего дома, маркиза Клейтонская, возьмет на себя ответственность за свою жизнь.
Сегодня она услышит правду из уст этого человека. Она должна ее услышать, всю. Только окончательно во всем убедившись, она решит свою судьбу.
Когда она добьется от своего дяди-убийцы признания, она отведет его в полицию.
Все эти ужасные потерянные годы. Сиротство. Тяжелая работа. Невежество. Вудвер. Боксер. Человек-Леопард. Страдания, страх, сердечная боль, одиночество, отчаяние.
Ее заставили прожить все эти годы впустую.
Ее обокрали - лишили родителей, счастливого детства, безопасности, нежных объятий матери и твердой руки отца, поцелуя перед сном. Любви.
- Каролина! Что с тобой, дорогая? Я не закрываю рта уже пять минут, а ты не говоришь ни слова. Наверное, я слишком тороплю события. Знаешь, это мне свойственно. Твой кузен Ричард всегда упрекал меня за это. Ричард говорит, что я начала планировать его жизнь еще до его рождения, хотя признает, что я сердцем угадывала его желания. И я их действительно угадывала, можешь мне поверить. Но мне не хватало твердости; мне следовало взять Ричарда и уйти с ним. Я об этом подумала, когда Томас впервые сделал ему больно, впервые заставил его заплакать... Ах, дорогая! Пожалуйста, прости меня. Я пережила два тяжелых удара за последние сутки и, кажется, еще не оправилась ни от одного из них. Ничего, если я оставлю тебя одну, Каролина? Мне необходимо полежать в постели, чтобы прийти в себя.
- Это первая разумная вещь, которую ты сказала за тридцать лет, Фредди. Спасайся бегством, как всегда, - дорогу ты знаешь. Нам с племянницей надо поговорить, и нечего нам мешать, тыча мокрый нос в платок. Иди, и, если ты будешь хорошей девочкой, я приду чуть позже, чтобы порезвиться с тобой в постели. Жаль только, что ты слишком стара, чтобы родить мне еще сына, хотя на самом деле ты никогда не рожала мне настоящего сына, не так ли, Фредди? Настоящего мужчину.
Каролина, как зачарованная, смотрела, как ее тетя Фредерика встает и выходит из комнаты, прижимая ко рту платок, чтобы сдержать рыдания. Затем она перевела взгляд на человека, которого впервые увидела только вчера вечером. Отнеслась к нему пренебрежительно, посчитав просто жестоким и грубым, как Боксер. Это было не только безрассудно, но и крайне опасно. Граф Уитхемский обладал даже некоторым сходством с Боксером: у него были такие же близко посаженные бегающие глаза.
Она должна помнить, что он не знает. Он не уверен. А пока он не уверен, она владеет инициативой. Морган заложил фундамент того здания, которое она должна сейчас построить. Пока она владеет собой и не выдает себя, она на коне. Она должна дать ему заглотить наживку, чтобы потом подсечь наверняка.
И она начнет, как запланировала.
- Спасибо, голубчик, - сказала она, подошла к столику с напитками и налила себе бокал мадеры, намеренно стоя к нему спиной. - Я за себя не поручусь, если не промочу горло. - Она ловко повернулась на каблуках, держа в руках графин с вином. - Не хотите сделать глоток, ваша светлость? Обделывать дела - это такая сухая работа, а ведь нам надо обсудить одно дельце, если я правильно вас поняла.
Широкая улыбка графа несказанно обрадовала ее. Сэр Томас заметно расслабился и вальяжно опустился в ближайшее кресло:
- Я успел кое о чем подумать. Ты не пришла бы ко мне сегодня, если бы планы Клейтона не дали трещину. Где он тебя откопал, моя милая? В каком борделе ты работала? Я распознаю шлюх с первого взгляда: ведь ты изрядно потрудилась в своей жизни, лежа на спине, разве не так?
Каролина протянула ему бокал с вином, затем присела на подлокотник кресла, стоявшего напротив кресла графа.
- Я не буду оскорблять представителей вашего пола, а вы тоже немного прикусите свой язычок, согласны, ваша светлость? Вам нет дела до того, откуда я взялась. Лучше обсудим вопрос, где я буду завтра.
Граф кивнул, затем осушил бокал одним глотком.
- И где же вы будете завтра, мисс... как прикажете вас называть?
- Манди, - быстро ответила Каролина, борясь с желанием ударить этого человека. То, что он не был удивлен ее поведением, достаточно красноречиво свидетельствовало о его виновности. - Каролина Манди. Лучше я скажу вам, где меня завтра не будет: в доме на Портмэн-сквер, в этом стойле, где не продохнуть от запаха навоза. Что я только перенесла из-за этого лощеного лгуна Клейтона: ты неправильно ешь, неправильно говоришь, одеваешься не так, как эти расфуфыренные куклы, - и что в результате? Он отказывается выполнять обещания! Леди Каролина, моя сладкая задница! У тебя будут чистые простыни и сколько хочешь леденцов до конца жизни. И собственное поместье с прудом... Все грязная ложь!
Томас Уилбертон поставил свой бокал на стол и заерзал в кресле, пристально всматриваясь в лицо Каролины.
- Позволь уточнить, правильно ли я тебя понял, мисс Манди. Ты говоришь, лорд Клейтон пообещал, что тебя признают леди Каролиной Уилбертон и ты получишь деньги и поместья? И по-твоему, он не собирается выполнять свое обещание? Но как ты об этом узнала?
- Они ведь больше умники, не так ли, ваша светлость? - Каролина начала расхаживать по ковру. - Они, знаете ли, закадычные друзья, ваш сын и его светлость. Ну, я и подслушала, о чем они говорили. Клейтон собирается услать меня куда подальше, откупившись каким-то коттеджем. А что я буду там делать, я вас спрашиваю? Выращивать турнепсы и ласкать кошечек? Ну уж нет, гори оно огнем! Я так себе сказала: Каро, не будь дурой, не одна наша корова дает молоко.
- Понимаю, - сказал граф; его глаза превратились в маленькие щелочки, и он стал похож на объевшегося хорька. - И ты думаешь, что я тебе помогу? Как?
Сердце Каролины забилось так быстро, что ей стало трудно дышать. Она обошла кресло графа и произнесла, стоя за его спиной:
- Знаете, что я вас скажу, голубчик? Не стоит на меня наезжать. Мы с вами как две горошины в одном стручке, вы и я. Я была там вчера вечером, помните? Я чувствую запах страха, а вы купались в нем, как свинья в грязи. Его светлость не учуял этого запаха, но меня на мякине не проведешь. Он все еще в это не верит, но я верю. Его светлость хотел только заставить вас поползать на коленях да отомстить вашему отпрыску. Он не видит дальше своего носа. Вы сказали да не для того, чтобы спасти от позора свое чадо, - вы спасали собственную шкуру. Вы боялись, что выплывет наружу дело об убийстве вашего брата, - вот что я вам скажу. - Она перегнулась через спинку его кресла, так что ее рот едва не касался его уха. - Вы сделали это, разве не так? Его светлость не поверил парню, который сказал ему, что это сделали вы. Но, похоже, это правда. Иначе вы не наложили бы в штаны от страха, когда этот шантажист Клейтон потребовал, чтобы вы признали во мне свою племянницу. Ведь она видела вас, не так ли? А может, она вас запомнила? Не может ли она показать на вас пальцем? Вот почему пот стекал с вас градом! Может, я и правда была той девочкой - вы не знаете. Я могла быть Каролиной!
Граф повернулся так быстро, что обдал ее своим зловонным дыханием, прежде чем она успела отшатнуться.
- Кто тебе сказал? Клейтон не мог знать! Не точно. Не окончательно. Никто не может этого знать. Но ты говоришь, что кто-то рассказал ему обо всем. Никто не мог этого сделать. Кроме... - Он стукнул кулаком по ладони. ... Джеймса!
О Боже! Это была правда!
- Это мог быть лорд Джеймс Блейкли, ваша светлость? Братец его милости-святоши? Тот, который дал Клейтону это? - Она бросила бокал на пол, потянула за цепочку, висевшую у нее на шее, и достала подвеску.
- Откуда это у тебя?! На ней не было этой подвески! Эта шлюха не надела ее в тот день!
Лицо графа покрылось бледностью, затем вспыхнуло и стало багровым от ярости.
- Почему я не догадался? Почему не понял? Джеймс испытал в жизни немало горя, не меньше, чем я. Ведь он был не просто младшим братом, но и близнецом. Случайность рождения. Все решает случайность. Но я один проявил характер. Джеймс только болтал языком, а у меня слово не расходится с делом. Я посмеялся над Джеймсом. Жить в вонючей дыре и знать, что брат имеет все. Но я не таков! Я действовал! - Он погрозил кулаком, задрав голову вверх. Будь ты проклят, Джеймс! Будь проклят!
Хорошо. Теперь она знала. Знала наверняка. Сомнений быть не могло. Граф Уитхемский убил ее родителей. Он сделал это, чтобы унаследовать титул. Лорд Джеймс Блейкли говорил правду. Она засунула руку в карман, нащупывая лезвие кинжала. Но заколебалась.
- Если вы собрались на небеса, ваша светлость, то желаю вам счастливого пути. А я подожду, когда вы спуститесь на землю, - проговорила она, наблюдая, как граф трет себе лоб, словно стремясь избавиться от неприятных мыслей. - Тогда мы и поговорим о том, как вы намерены поступить с Каролиной Манди.
Ее слова привлекли его внимание, и он уставился на Каролину:
- Ты тупая шлюха. Неужели ты и впрямь думаешь, что я совью тебе гнездышко теперь, когда Клейтон тебя бросил? Что меня можно шантажировать второй раз?
Каролина сделала глубокий вдох, потом медленно выдохнула. Она слышала достаточно. Пора было прекратить игру. Давно пора.
- Нет, дядя Томас, - проговорила она медленно и отчетливо. - Я никогда не думала, что вы легко поддадитесь шантажу во второй раз. Однако мне хотелось услышать из ваших собственных уст, что вы были тем человеком, которого я видела в ту ночь; тем, кто смеялся, когда схватил меня; тем, кто стал ругаться, когда я его укусила, а потом швырнул меня на землю рядом с телом моей умирающей матери; но тут раздались выстрелы, и он вынужден был ретироваться, чтобы его не застигли на месте преступления. Некоторые вещи видятся как в тумане, но я припоминаю их теперь. С каждой минутой мои воспоминания обрастают все новыми и новыми подробностями. Вы постарели, дядя, и плохо сохранились, а я была тогда маленьким ребенком, и - вы, кажется, могли бы не опасаться, что я узнаю вас через пятнадцать лет. Но, как я уже сказала, вы не могли быть уверены, не правда ли, дядя? Вы не могли быть уверены, что я не припомню чего-нибудь в один прекрасный день. Не припомню того, чего будет достаточно, чтобы отправить вас на виселицу. Разве я не права, дядя?
Граф подошел к столу и прислонился к нему спиной:
- Ты лжешь, ты просто угадываешь! Как могла бы ты узнать, что там происходило? Кто тебе сказал? Я убил сообщника. Никто ничего не видел. Мы ускакали, прежде чем кто-нибудь появился на дороге. Джеймс не мог стоять так близко, чтобы видеть, как девчонка меня укусила. Ты не могла этого знать ты не можешь быть Каролиной. Ты мертва!
Каролина плакала. Почему она всегда плачет, когда приходит в ярость? Как ребенок. Но слезы только разжигали ее гнев, усиливали ненависть.
- Мерзкий ублюдок! Сукин сын! Убийца! - Вне себя Каролина тянула к нему сжатые в кулаки руки. Как бы ей хотелось бить его по жирному трясущемуся животу. - Неужели титул так много значит?
Граф на мгновение отвернулся, а когда повернулся, Каролина увидела в руке у него пистолет, который он, должно быть, достал из ящика стола.
Она вздрогнула, но не от страха, а от сознания собственной глупости, потом застыла, а граф заговорил почти обыденным тоном, словно пистолет помог ему овладеть собой.
- Титул значит все, маленькая идиотка. Я должен был им завладеть. Потом он достался бы Ричарду. - Его лицо передернулось от отвращения. - Мой сын! Но я бы это как-нибудь уладил. Несчастный случай избавил бы меня разом от них обоих: от матери и ее ублюдка, которого она навесила на мою шею. - Он покачал головой, потом невесело улыбнулся. - Случайность рождения. Генри рождается раньше меня. Вильям раньше Джеймса. Мой лживый брат на старости лет женится, хотя давно заявлял, что не собирается этого делать. И я с ужасом жду рождения его нового ребенка, опасаясь, что это будет мальчик. Но ему не было до меня дела. Он сказал, что его жена снова собирается родить. Эта шлюха рожала, как крольчиха. Я убил пару кроликов. Пару паразитов, набивающих себе животы в полях, которые им не принадлежат. Знаешь, на следующее утро я записал их в свою охотничью книгу. Хороший охотник всегда ведет учет добычи. Связка фазанов, полдюжины куропаток, пара кроликов.
Каролина теряла контроль над собой. Она не должна была сюда приходить. Надо было подождать Моргана. Пистолет графа ее не тревожил. Он не станет убивать ее, по крайней мере здесь, в своем доме. Но он убивал ее своей жуткой правдой.
Ее мать была беременна. Каролина потеряла не только родителей, но и брата или сестру. Каким чудовищем надо быть, чтобы застрелить беременную женщину? Что это за мир, если в нем происходят такие вещи и злодеи остаются безнаказанными?
Забыв о графе и его пистолете, забыв о своем ноже, о Моргане и о том, где она находится, Каролина упала на колени, заломила руки и забилась в истерике.
Потом она услышала голос, - тот, который принадлежал человеку, вернувшему ее к жизни. Человеку, который любил ее.
- Каро! С тобой все в порядке? Боже, как я боялся опоздать!
Она подняла голову и увидела неизвестно откуда появившегося Моргана; его лицо было искажено страхом, рука сжимала пистолет.
- Морган, - обратилась она к мужу сквозь рыдания. - Он сделал это. Он убил моих родителей.
- Мы знаем, дорогая. Мы все знаем. Нам очень, очень тяжело.
Внезапно гостиная заполнилась людьми. Не отрывая щеки от груди Моргана, Каролина увидела Ферди, своего кузена Ричарда и даже леди Уитхемскую.
Ее подбородок задрожал, и она спрятала лицо на груди мужа; рыдания сотрясали ее, разрывая легкие и сдавливая горло, поднимаясь из глубин ее истерзанной души. Она снова была трехлетним ребенком, плачущим, зовущим свою мать, испуганным и одиноким.
- Ваша светлость, - услышала она слова Моргана, - надеюсь, вы понимаете, что сопротивление бесполезно. Мы с Ричардом вооружены. Ферди тоже. У вас всего одна пуля. Все кончено. Бросайте оружие.
- Черт доли требует своей, как сказано в Писанье.
Он созывает жертв своих на адское закланье.
Ружье и нож, петля и меч - все дьяволу сгодится;
Злодеев ад кромешный ждет, когда их путь земной
свершится.
Вознесены лишь для того, чтоб опуститься в пекло,
Они от злобы и вражды...
- Ферди, не сейчас! - резко скомандовал Морган, и карлик тут же замолчал.
Каролина посмотрела на графа, неподвижно стоявшего посередине комнаты; дуло его пистолета было направлено на нее. И тут граф повел себя довольно странно: он улыбнулся.
- Ты сказал, одна пуля? Ты прав, Клейтон, - проговорил он наконец, медленно поднимая руку, и Каролина ощутила напряжение, с которым Морган поднимал свой пистолет. - У меня действительно осталась одна пуля. Я мог бы застрелить тебя, или эту упрямую девчонку, или даже своего никчемного сына. Мой сын!.. Плод моих чресел, наследник всего того, ради чего я пошел на убийство. Проклятие! Это просто смешно!
- Папа, - вмешался Ричард, стоявший рядом с матерью, которая на этот раз не плакала. Каролине показалось даже, что женщина улыбалась. - Брось пистолет, папа. Мы не можем стоять так весь день. Это глупое зрелище.
- Вот как говорит мой наследник, последний в роду. Боже мой - последний в роду! Меня тошнит от одного твоего вида!
- Достаточно, ваша светлость, - резко произнес Морган.
- Почти, Клейтон. Почти, но не совсем. - Граф властным кивком головы указал на Каролину. - Ты - Каролина. Я хочу, чтобы ты запомнила одну вещь. Я бы сделал это снова - только лучше. Гораздо лучше, - сказал он.
И прежде чем кто-либо успел пошевелиться, Томас Уилбертон, человек, который убил собственного брата, чтобы стать графом Уитхемским, сунул дуло пистолета себе в рот и нажал на курок.
ЭПИЛОГ
Лето 1818 г.
Верно говорится, что надо съесть с другом пуд
соли, чтобы как следует его узнать.
Мигель де Сервантес
На крыльях Времени умчалось горе прочь.
Лафонтен
"Акры" были особенно прекрасны летом, когда трава зелена, густые деревья дают тень в полуденный зной, а в саду расцветают розы. Каролина давно уже поняла, что небольшой ручей, текущий в глубине сада меж плакучих ив, - самое лучшее место на земле. И ее любимое место в поместье. Здесь, опустив голые ноги в прохладную воду, сбросив платье, подставив распущенные волосы мягкому ветерку, она чувствовала себя ребенком - таким же ребенком, как ее дочь Гвен, спокойно спавшая на расстеленном неподалеку одеяле.
Вскоре после Рождества она родит второго ребенка. Каролина надеялась, что на этот раз - сына. Черноволосого маленького чертенка с горящими черными глазами и язвительной, чудесной улыбкой ее мужа, герцога Глайндского.
Каким хорошим отцом оказался ее муж! Мягким, но твердым, любящим, но не потакающим, хотя Гвен могла обвести его вокруг своего пухленького пальчика одной своей улыбкой.
Каролина улыбнулась, посмотрев на дочь. Муффи, сбежавшая от своих трехмесячных котят, спала рядом с девочкой, положив голову ей на колени. Странно было видеть Гвен неподвижной; проснувшись, она превратится в сгусток энергии. Девочка начала ходить только на прошлой неделе, крепко держась за руку Ферди, подстрекавшего ее идти самостоятельно.
Бедняга Ферди! Он и не догадывался, к чему это приведет; теперь, едва завидев его, Гвен визжала и протягивала руку, чтобы он шел рядом с ней. Карлик по этому поводу сочинил шуточное стихотворение под названием "Раб Гвен".
Дорогой Ферди... Прошлым летом он прочел замечательное стихотворение на похоронах герцога. В нем говорилось о любви, которая никогда не кончается, потому что любовь, прощение и понимание должны жить вечно.
Морган плакал в тот день, и Каролина обнимала его, радуясь, что к ее мужу пришло понимание, и, значит, он будет жить в мире с собой, даже если ему не удалось завоевать отцовскую любовь, к чему он стремился всю жизнь. Герцог умер, так и не приняв любви Моргана.
Но извращенные представления Вильяма Блейкли о жизни, любви и наказании теперь уже не имели никакого значения. Морган любил отца, и этого было достаточно. Он простил - и стал жить дальше. Теперь он стал герцогом, а Каролина - его герцогиней. Жить было хорошо. Очень, очень хорошо.
- Чему ты улыбаешься, Каро? Ты похожа на кошку.
Каролина вынула ноги из воды, повернулась и увидела стоявшего рядом с ней Ричарда.
- Дикон, я витала в облаках и не заметила, как ты подошел. Как приятно снова тебя увидеть! Морган не говорил мне, что ты вернулся. Тетя Фредерика с тобой? Как вам понравилась Италия? Морган говорит, что тоже повезет меня куда-нибудь, когда я оправлюсь после родов. - Она улыбнулась, когда Ричард нагнулся и поцеловал ее в щеку. - Ты привез мне что-нибудь?
- Морган не знает, что я вернулся. Мама сидит на террасе с тетей Летицией, рассказывая ей о последних достижениях мировой моды, которые, по правде говоря, имеют очень мало общего с тем, что эта милая женщина носит на голове. Трудно поверить, что Гвен успела так вырасти. Не хочешь ли ты сказать, моя дорогая кузина, что ты снова беременна? Что касается твоего последнего нахального вопроса, озорница, - то вот тебе кожаные перчатки из Флоренции, а также - но это потом - портрет какого-то святого из Рима и безумно дорогая камея с Капри. Ну а теперь могу я разбудить свою крестницу, или прикажешь мне сидеть и смотреть, как она спит?
Смех Каролины зазвенел в воздухе, и ребенок зашевелился на одеяле. Затем девочка открыла живые, зеленые глаза.
- Мама? - произнесла она вопросительно, глядя на Ричарда.
- Ах, дорогой, не думаю, что она тебя помнит. Будешь знать, как отсутствовать целый месяц.
Граф Уитхемский присел на корточки, и прядь светлых волос упала ему на лоб.
- Может быть, это поможет. Вот, маленькая Гвенни, посмотри, что я тебе принес, - сказал он, доставая из кармана сюртука куклу и протягивая ее девочке.
Каролина едва сдержала слезы.
- Дикон! Ее лицо очень похоже на лицо моей матери. И одежда! Она точно такая же, как на портрете, который ты подарил мне на прошлое Рождество, вплоть до жемчужных серег в ушах. Ах, какая прекрасная, какая чудесная кукла! Как тебе пришло в голову сделать такой гениальный подарок?
- Конечно потому, что я гений. - Он улыбнулся, а Гвен склонила голову набок, словно задумавшись, стоит ли кукла того, чтобы подползти ближе к незнакомому человеку; затем она протянула ручки, Ричард поднял ее и встал. Я попросил одного флорентийского художника скопировать лицо и одежду с миниатюрного портрета моей тети, который я обнаружил, когда мы с мамой были дома в последний раз. Боже мой, или этот ребенок сильно вырос, или я старею. Чем ты ее кормишь?
- В основном леденцами, Дикон, - произнес Морган, появившийся на тропинке; за ним по пятам следовал большой желтый пес по имени Дон Кихот. По крайней мере, ими кормит девочку тетя Летиция, стоит нам отвернуться. Я увидел на террасе твою мать и понял, что застану тебя здесь. Каро всегда приходит сюда. Добро пожаловать, друг мой.
Каролина смотрела, как двое мужчин пожимают друг другу руки: ее муж, такой высокий, такой темный; ее кузен, почти такой же высокий, но светлый. И ее ребенок, ее дочь, ее прекрасная Гвен, одной рукой обхватившая Ричарда за шею и тянущаяся вперед, чтобы поцеловать отца.