Страница:
Ферн Майклз
Пробуждение любви
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ГЛАВА 1
Эмили Торн вздрогнула и проснулась; она была совершенно уверена, что виновником столь быстрого пробуждения оказался громко тикающий будильник ее мужа Яна. Но, наморщив лоб, женщина припомнила: супруг уехал по делам и, следовательно, заводить часы абсолютно ни к чему. Тогда откуда же этот назойливый звук? Эмили со стоном зарылась лицом в подушку, стараясь не обращать внимания на стук птичьих клювов о подоконник и стекло. Она сама приучила пернатых гостей прилетать сюда каждое утро, насыпая им в кормушку семян и хлебных крошек. Если птицы так осмелели и стали проявлять нетерпение, значит, давно пришло время вставать. Эмили бросила взгляд на часы.
– Десять пятнадцать!.. О, черт возьми, – выругалась она, – оказывается… проспала. Но кто это так настойчиво звонит у входа?
Встав с постели, женщина запахнула яркий махровый халат и на ощупь сунула ноги в удобные мягкие тапочки. «Кто придумал все эти крутые лестницы, сигнализацию, хитроумные замки?» – раздраженно подумала Эмили, копаясь у дверей. Когда она наконец справилась с задвижкой и распахнула створку, то увидела лишь задний номерной знак скрывающегося за углом фургона федеральной почты. Постанывая, женщина с трудом подняла конверт, подсунутый под дверь, и вернулась в дом, даже не удосужившись взглянуть на адрес отправителя. Совершенно очевидно, что послание не для нее, а для Яна.
Пройдя на кухню, она налила кофейник, включила микроволновую печь и, открыв дверцу этого «электронного чуда», небрежно бросила внутрь несколько немного зачерствевших булочек, порезанный сыр и масло. «Ну вот и завтрак готов… Однако чего-то не хватает», – подумала Эмили и влила в закипевший кофе капельку сливок.
Густые пряди волос в беспорядке падали на плечи. Она развязала изящный голубой бант, державший свернутую в трубочку утреннюю почту, и, хихикнув, приладила его на затылке. Ее уже давно мучила мысль о посещении парикмахерской: слишком уж легкомысленна прическа. Учитывая собственный возраст, Эмили решила, что необходимо соорудить на голове нечто более солидное.
– Да, моя прическа выглядит, как настоящая корона у венценосной особы, – пробормотала Эмили. – Нет, сегодня во что бы то ни стало иду в парикмахерскую! По крайней мере, хоть чем-то займу свободное время…
Женщина налила кофе и, коснувшись булочек, решила, что не станет ждать, пока те подрумянятся. Они уже достаточно подогрелись, а подтаявшее масло размягчит их. Положив сдобу на тарелку, Эмили в течение каких-то десяти минут съела ее, одновременно покончив с первой чашкой кофе.
Теперь, когда организм получил свою долю сладкого и крепкого напитка, можно приниматься за газеты, во всеоружии встречая ужасы нового дня. Честно говоря, Торн не очень-то интересовалась, что творится с миром и людьми, ибо ее собственный мирок оказался повергнутым в такой хаос!.. У бедняжки просто не хватало ни времени, ни желания читать о проблемах общества.
Выдвинув ящик стола, Эмили достала пачку сигарет. Ужасная привычка… Ян считал себя страстным поклонником табака, а уж кому, как не врачу, знать о последствиях этого пагубного пристрастия. Затянувшись, она выдохнула струйку дыма и, положив ноги на табуретку, придвинула газету поближе. Вместе с ней попал и конверт, доставленный утром. Бросив на него взгляд, женщина остолбенела – на нем было написано: «Миссис Торн», а в графе «обратный адресат» значилось: «Доктор Ян Торн». С какой это стати ему отправлять послание с федеральной почтой? Эмили с раздражением оттолкнула конверт. Скорее всего, мужу снова хочется заставить ее что-нибудь сделать. Ян любил находить для нее самые различные поручения и дела. Когда-либо, доведенная до отчаяния и исступления, она напишет огромный и бесконечный список поручений мужа, выполненных ею за несколько лет совместной жизни… Если не вскрывать конверт… тогда и делать ничего не надо. «Черт побери! Но ведь зануда Ян непременно позвонит и поинтересуется, как выполняется его поручение, – мелькнуло в голове у Эмили. – Лучше уж вскрыть это проклятое письмо и покончить со всеми делами раз и навсегда… Хотя… Я сделаю это после парикмахерской…»
Яну нравились ее длинные роскошные волосы, и он говорил, что она похожа на соблазнительницу, когда небрежным кивком головы отбрасывает со лба непослушную прядь. «Хм… соблазнительницу… Сказал бы лучше – ведьму», – с отвращением пробурчала женщина, даже не пошевельнувшись, чтобы взять в руки злополучный конверт.
Закурив уже пятую сигарету и наслаждаясь четвертой чашкой кофе, Эмили все-таки вскрыла письмо и вытащила тщательно сложенный лист бумаги.
Сначала задрожали уголки губ, затем начало сотрясаться все тело. Ей захотелось откинуться на мягкую спинку кресла, но напряженные мускулы не позволяли расслабиться. «Интересно, как можно одновременно дрожать и держать все тело в напряжении?» – мелькнуло в голове.
– Будь ты проклят, Ян, до десятого колена!
Эмили судорожно сжала подлокотники кресла и толкнула табуретку ногой. Она вспомнила другой день… Давным-давно, когда вот так же пришло письмо от Яна. Это произошло накануне их свадьбы… С того момента прошло так много времени… Целая вечность…
– Не могу поверить, Эджи, что наконец-то выхожу замуж. А ты?
– Я вижу подвенечное платье и фату… Значит, это правда, – с улыбкой заметила лучшая подруга Эмили.
– Боже! Как я устала! У меня никак не укладывается в голове мысль о работе прошлой ночью… Должно быть, я выжила из ума, но чаевые по пятницам настолько щедры! Я просто не в силах от них отказаться. Два банкета – и сто пятьдесят баксов в кармане. Довольно неплохо, а?
– Честно говоря, ты неважно выглядишь. Похожа на заезженную клячу. Пожалуйста, не обижайся! Я на правах твоей лучшей подруги имею полное право говорить тебе правду. Конечно, ты выжила из ума, если работала до трех часов ночи… Эмили, ты губишь себя!..
– Может быть, но посмотри, какой у меня счет в банке. Хватит и на меня, и на Яна. Наконец-то после семи лет знакомства мы узаконим наши отношения. Подумать только!.. Через несколько часов я стану миссис Ян Торн, женой доктора Яна Торна.
Эджи презрительно прищурилась.
– А-а-а… Это тот тип в белой рубашке и галстуке, да?
– Ну, это же часть его имиджа. Признаюсь тебе честно: я люблю его еще с девятого класса. Ян – неотъемлемая часть меня… Кстати, как и я – его.
– Так… А теперь скажи-ка мне откровенно, не раздумывая… Сколько раз ты видела своего любимого за последние семь лет?
Эмили с досадой прикусила губу.
– Семьдесят пять! Это, правда, предположительно… Возможно, и больше… О, Эджи, ты задаешь глупые вопросы! Тебе сложно представить, но Яну трудно найти даже для самого себя каких-нибудь пятнадцать минут. Большую часть времени он занят учебой… Поэтому смертельно устает… Пусть мы видимся довольно редко, зато часто звоним друг другу, постоянно переписываемся… Мы в курсе всех событий в жизни друг друга. У нас существует договор, что кое-чем придется пожертвовать… Ян и я прекрасно знаем, как поступать в том или ином случае… Сегодня знаменательный день. Мне еще никогда не было так удивительно хорошо… Ян… Он… Он на седьмом небе от радости.
Эджи поджала губы.
– Я рада за тебя, Эмили. Мне, например, трудно решиться на такой подвиг, на такое самопожертвование. Я никогда бы не смогла поступить так, как ты.
Девушка покачала головой.
– Это все потому, что вы с Робом не мечтаете о будущем, не строите далеко идущих планов… А вот у нас с Яном иначе. Я ни в коем случае не берусь осуждать ваши поступки, но мы с моим любимым выбрали верный путь.
– Ты всегда говорила, что у тебя не будет свадьбы на задворках с картофельным салатом на пластиковых тарелочках, – усмехнулась подруга.
– Точно, это мои слова. Кстати, непростительная глупость. Наша свадьба обойдется в четыреста пятьдесят долларов. Честно говоря, я бы лучше поместила эту сумму в банк. Ян полностью со мной согласен… На мне будет подвенечное платье моей тетки, а он наденет свой лучший темный костюм… У тебя тоже красивый наряд, дорогая. Все очень просто, непритязательно, в соответствии с нашими возможностями. Друг Яна сделает фотографии, а ты испечешь свадебный пирог… Так… Что мы упустили?
– По-моему, ничего. Мне очень хочется, Эмили, чтобы ты была счастлива.
– Что ж… На данный момент я самая счастливая невеста в Скотч-Плейнсе штата Нью-Джерси.
– Господи, да посиди ты спокойно! Мне нужно загримировать темные круги под твоими глазами. Не моргай, – строго заметила Эджи, склоняясь над лицом подруги. – Пожалуй, я наложу на щеки немного румян: ты выглядишь очень бледно. Это не повредит… Кстати, тебе не мешало бы побывать на пляже. Загар так идет женщинам.
– Не могу найти времени для этого… Знаешь, какой подарок я приготовила Яну?
– Нет.
– Сберегательную книжку. Он и понятия не имеет, сколько я накопила денег за эти семь лет. Не знаю, веришь ты или нет, но Ян ни разу не спросил о сумме на моем счете.
– Ну и сколько же там набежало?
– Двадцать три тысячи долларов! Причем некоторую часть этой суммы мне удалось удачно вложить в ценные бумаги. Ян будет просто изумлен. Я уверена!
– А что он подарит тебе?
– Понятия не имею. Скорее всего, ему и невдомек, что жених обязан преподнести невесте подарок. Он подарит мне свое имя. Словом, более чем достаточно.
– Ага… И не забудь о тех белых рубашках и халатах, которые он будет заставлять тебя гладить, – саркастично заметила Эджи.
– Я ошибаюсь… или тебе действительно не нравится мой будущий муж? – поинтересовалась Эмили.
– Нет, что ты! Он – само очарование, конечно, когда того захочет. Однако мне кажется, этот парень пользуется твоей добротой и твоим отношением к нему. Эмили, со дня окончания школы ты трудишься, как пчелка, не покладая рук. Усталость стала твоим постоянным спутником. Ты уже забыла об отдыхе и хорошем самочувствии. Тебе только двадцать пять, а уже заработала варикозное расширение вен… Надо бы обратиться к врачу. Эмили расхохоталась:
– У меня будет собственный доктор, который станет рассматривать мои ноги в течение целой недели. Я с уважением и почтением отнесусь к его диагнозу.
– Это не смешно, дорогая. Боже мой, что мне делать без тебя?!
– Не переживай. Мы станем писать друг другу. Конечно, сложно найти время для больших писем, но регулярность я гарантирую. Яну еще целый год предстоит учиться, а затем ему нужно найти подходящую клинику: ведь необходима стажировка. Знаешь, Эджи, мне кажется, что все будет хорошо… Могу поступить в колледж, забеременеть в конце концов… Тем не менее я стану наслаждаться жизнью. Еще несколько лет мучений меня не пугают. По крайней мере потому, что мы переживем их вместе. Не волнуйся за меня, Эджи, и сама будь счастлива.
– Хорошо, дорогая. Рада за тебя… Перед твоим Яном стоит дилемма, – задумчиво произнесла подруга. – Или он сделает тебя счастливой, или мы с Робом прочистим ему мозги.
Эмили, понизив голос, заговорщицки зашептала:
– Эджи, мне хотелось бы показать тебе кое-что, поделиться с тобой тайной, чтобы ты перестала волноваться за меня. Прошлой ночью, когда я вернулась домой с онемевшими ногами, мне захотелось лечь спать прямо в одежде… Неожиданно на глаза попало письмо, прикрепленное к оконному стеклу. Наверное, Ян, проходя мимо, оставил его для меня. Господи, это так похоже на него… Я не могла сдержать слез. Знаешь, мне удалось даже выучить его наизусть… Однако, не полагаясь на память, я разверну его и прочту тебе… Послушай, – тихо проговорила Эмили, вытаскивая многократно сложенный лист бумаги из-за бюстгальтера. – Я решила хранить это любовное послание поближе к сердцу, – смущенно пояснила она. – Это поможет тебе немного лучше понять моего будущего мужа и не волноваться за меня.
– Что ж, давай послушаем, – согласилась Эджи, присаживаясь на краешек постели.
«Дорогая Эмили!
Я говорю «дорогая», потому что во всем мире не найдется человека дороже тебя, милая. Любовь к тебе переполняет меня, и мне хотелось бы произнести те слова, которыми выражали свои чувства великие писатели и поэты, но, к моему великому сожалению, не знаю их. Дорогая, я люблю тебя больше жизни! Мне никогда не приходило в голову, что и меня кто-то может любить так же беззаветно. Что ж, теперь я познал старинную истину: «Кто любит – тот любим».
Ты моя жизнь, смысл моего существования. Без тебя я не смог бы добиться успеха, не сумел бы достичь таких высот; без тебя, без твоих усилий мы никогда бы не были вместе. Впереди нас ждет безоблачное будущее.
Я поставил перед собой две цели – излечить больных и страждущих и сделать счастливой тебя. Придет день, когда я смогу сделать и то и другое. Постараюсь дать тебе все, что ты захочешь.
Эти последние несколько лет оказались очень трудными. Особенно для тебя, моя дорогая. Но скоро и на нашей улице будет праздник.
Обещаю оплатить сполна твое самопожертвование и самоотреченность.
Мне просто необходимо было написать это письмо накануне дня, когда мы станем единым существом в полном смысле данного слова. Спасибо, Эмили, за твое присутствие в моей жизни, за твою любовь. Я буду любить тебя всегда. Мое сердце принадлежит только тебе, дорогая».
– О! Это же просто чудесно, – восхищенно прошептала Эджи.
– Я буду читать это письмо каждый день, хотя выучила его наизусть. Когда же придет старость, оно по-прежнему останется со мной, вернее, в моем сердце. Только представь себе: кресло-качалка, седенькая старушка, окруженная внуками; я читаю это признание в любви им… рассказываю детям, что настоящей любви стоит ждать, что ради нее порой приходится жертвовать многим… Самоотречение и муки во имя большого чувства окупятся сторицей.
Ян пропадал в «альма-матер», Эмили работала. Единственное разнообразие в их жизнь вносили редкие выходные супруга. Миссис Торн трудилась в две смены, стараясь как можно меньше времени проводить в одиночестве. Хоть это и казалось странным для окружающих, но молодое семейство жило дружно, что выгодно отличало Торнов от других подобных пар, чья совместная жизнь очень скоро давала трещину. Их знакомые не выдерживали длительных разлук, постоянных нагрузок на работе, отсутствия друзей и взаимопонимания. Несколько семей уже распалось, жены требовали развода. Каждый раз, когда Ян сообщал об очередной размолвке среди знакомых, Эмили съеживалась, стараясь не придавать особого значения случившемуся, и принималась за работу с еще большим рвением.
– Подобного с нами не произойдет, дорогой, клянусь, никогда не произойдет, – постоянно уверяла она мужа. – Мы отличаемся от других семейных пар… Я хочу, чтобы ты преуспел, чтобы осуществил свою мечту, а затем уж придет и моя очередь.
Ян всегда улыбался при этих словах, и его улыбка придавала ей сил и пока помогала сохранить семью. Так происходило до тех пор, пока Эмили не почувствовала, что заболела.
– Послушай, дорогая, ты похожа на привидение, – однажды сказал ей Кэрри, ночной администратор. – Я со вчерашнего дня наблюдаю за тобой… Иди немедленно домой и отлежись. Ты ведь единственная, кто не слег от гриппа. Видно, пришла и твоя очередь… Нет, нет… Не беспокойся. Салли ничего не скажет. Ведь ты у нее лучшая официантка, которая когда-нибудь работала в этом заведении, и она не хочет потерять тебя. Мне кажется, ты вся горишь… Точно, у тебя жар! Снимай фартук и отправляйся домой. Тем более что сегодня не так уж много посетителей. Так что больше десяти баксов ты не заработаешь и до конца смены. Те парни, лакающие пиво в углу, совсем не похожи на богачей, сорящих деньгами. Нет, нет! Я не желаю слушать твоих возражений. Позвони завтра и сообщи, как себя чувствуешь… Если не сможешь этого сделать, особо не переживай: Салли найдет людей, способных на время заменить тебя.
Эмили тяжело вздохнула.
– Наверное, ты прав. Замолви за меня словечко перед Салли, ладно?
Когда миссис Торн добралась до своей маленькой квартирки, ее тело била сильнейшая дрожь. Она сделала себе чай, но так и не смогла его выпить. Тогда Эмили проглотила четыре таблетки аспирина и, кое-как натянув теплый халат, устроилась под одеялом, свернувшись калачиком. Она уже засыпала, но неожиданно вспомнила, что Кэрри положил в ее сумку перед уходом бутылку бренди. «Нужно выпить пару глотков», – подумала женщина и тут же погрузилась в тяжелый сон.
В четыре сорок затрещал будильник, и Эмили попыталась добраться до кнопки, чтобы у Яна осталась возможность поспать еще часок. Она всегда будила его перед самым уходом, вручая чашку крепкого ароматного горячего кофе.
Когда же рука отказалась повиноваться, женщина поняла, что на этот раз она действительно больна. Причем довольно серьезно. Болезнь подкралась к ней незаметно. Сначала заболели уши, потом запершило в горле, затем заслезились глаза. Ей стало трудно различать цифры на циферблате часов. Эмили попыталась пошевелиться, но по телу пробежала волна дрожи, застучали зубы. Что это? Грипп? Ну кто же болеет гриппом в мае? Никто, кроме нее.
– Ян, проснись. Я заболела.
Муж что-то пробормотал в ответ и отодвинулся. Его тело немного согревало ее, и без этого тепла она почувствовала себя еще хуже. Зубы продолжали выбивать тревожную дробь.
– Ян, проснись. Тебе нужно позвонить моей начальнице и сообщить, что я не выйду на работу.
Ян сел и бросил взгляд на будильник.
– Который сейчас час? Боже мой, четверть пятого! Ты опоздаешь, Эмили!
– Я заболела, дорогой, – прохрипела она. – Боже, я не могу согреться… Значит, у меня температура. Ты не подашь мне таблетку аспирина?
– О, Эмили, ты же вся горишь.
– Я чувствовала приближение болезни и принимала аспирин уже в течение двух дней.
– Господи, как это похоже на тебя, дорогая! Зачем ты занималась самолечением? Этот чертов грипп уложит тебя в постель недели на две. С заработком за десять дней придется распрощаться. Дорогая, как же глупо ты поступила.
Эмили зарылась лицом в подушку. Ну вот, выходит, она же сама и виновата в том, что заболела. Конечно, муж прав – не стоило заниматься самолечением и мучить себя из-за каких-то десяти долларов.
– Прости меня, – пробормотала миссис Торн. – Это была непростительная глупость. Не злись на меня, Ян… Пожалуйста…
– Да я и не злюсь. Надень теплый свитер и шерстяные носки… Пойду попрошу управляющего, чтобы он дал нам обогреватель, а то ведь они на прошлой неделе отключили отопление. У нас больше нет одеял? – Эмили покачала головой. – Тебе нужно пропотеть. Что я еще могу сделать для тебя?
– Позвони Салли.
– Хорошо. Мне нужно также позвонить в колледж – я остаюсь дома, – проговорил мистер Торн, в глазах мелькнула тень озабоченности. – Ты же никогда не болела, Эмили. За все годы нашего знакомства только однажды схватила простуду. – Внимательно посмотрев на термометр, мужчина присвистнул. – Боже, Эмили, тридцать девять и восемь! Нужно вызвать врача.
– Нет, нет! Ты же сам почти доктор. Позаботься обо мне, примени на практике свои знания. С гриппом не бывает особых проблем… Ты и сам прекрасно знаешь об этом. Постельный режим, много-много жидкости и таблетки аспирина для снятия температуры. Доверься мне, Ян. Пожалуйста, не вызывай врача.
Произнося эти слова, Эмили не переставая думала о потере зарплаты за вынужденные дни болезни.
– Да, согласен. В данный момент ты права, дорогая, но если жар не спадет, мне придется прибегнуть к посторонней помощи, – раздраженно отмахнулся муж. – Суп… У нас есть консервированный суп? Надо бы купить пару банок… Бренди есть? Тебе необходимо сделать компресс. Верное средство при простуде, уверяю тебя! Себе же я сварю кофе и поджарю тосты. А ты не хочешь?
– Ян, иди в колледж, а днем позвонишь мне.
– Нет, дорогая, я останусь с тобой.
Днем жар немного спал, правда, только на одно деление шкалы градусника. Супруг использовал остатки бренди на еще одно, последнее, растирание. Пока жена лежала, обливаясь потом, он заявил, что пойдет в аптеку за аспирином и забежит в магазин за еще одной бутылкой спиртного.
– Дорогой, поклянись, что не вызовешь врача. Я себя чувствую уже достаточно хорошо. Надеюсь, к вечеру температура спадет.
– Каким бы доктором я стал, если бы прислушивался к твоим советам, Эмили? Тебе нужен квалифицированный специалист, а это самолечение может свести тебя в могилу.
– Ты – самое лучшее лекарство для меня. Я хочу, чтобы ты дал мне слово, – прохрипела женщина. – Кроме того, в аптеке тебе придется потратиться. Нет, я чувствую себя гораздо лучше.
Еще три дня Эмили сотрясала дрожь, она обливалась потом и все время пила горячий чай и морс, который ей готовил не отходивший от постели Ян. Наконец в горле перестало першить, а уши после закапывания капель из аптеки стали болеть не так сильно. Растирания и аспирин сделали свое дело. Или же, по утверждению самой больной, грипп «выдохся».
– Ты выглядишь хуже, чем я себя чувствую, – прошептала однажды Эмили, очнувшись от сна.
– Неправда, все прекрасно, – спокойно заметил муж. – Просто у меня болит шея от того, что я постоянно спал в этом чертовом кресле. Да, представь себе, я сам сегодня погладил свои рубашки и халаты.
– Отлично. Но ведь тебе в них работать, – усмехнулась жена. – Какой сегодня хороший день… Ян, открой окна и проветри комнату. Я не желаю, чтобы ты заразился от меня.
– Думаю, сейчас немного поздно бояться этого, – заметил мужчина, распахивая створки оконных рам. – Если ты теперь можешь быть одна, то завтра я отправляюсь в колледж. Но, дорогая, обещай мне не вставать с постели.
Эмили согласно кивнула.
– Я справлюсь. Ты намного отстал от своих однокашников?
– Ничего, догоню.
– Извини, дорогой. Поверь, я так ценю твою преданность.
– Ты была очень больна. Я слушаю тебя в последний раз… Это все случилось по твоей собственной глупости. Да, да… И не спорь со мной! Мне виднее.
Это означало только одно: вся ответственность за случившееся ложится на ее плечи, а глупая она одна, ибо ему «виднее».
– Извини, – вновь пробормотала женщина.
– Эмили, я очень волновался из-за тебя, чувствовал себя таким… э… беспомощным, что ли… Следовательно, лежи в постели и не вздумай вставать. Я люблю тебя. Но моя любовь не простирается столь далеко, чтобы продолжать гладить белье. Как насчет взбитых яиц?
– О! Хорошая мысль. Тостов не надо. Все равно я их не проглочу – горло болит по-прежнему.
– Значит, надо еще раз растереть тебя.
– О, нет. Все тело ломит, – с улыбкой произнесла женщина. – Я всем сердцем люблю тебя, Ян.
– «Любовью за любовь вознагражу».
Эмили с наслаждением опустилась на подушки. Все, что ни делается, делается к лучшему. Стоило ей заболеть, и муж тут же понял, как она нужна ему: ведь несколько дней он, забыв о себе, заботился о ней.
«Господи, спасибо, – прошептала она, – за то, что ты послал мне такого доброго и чудесного спутника жизни». А внутренний голос, этот извечный советчик и заклятый враг, нашептывал: «Глупая, глупая… Глупее не бывает». Что ж, время покажет, насколько глупа Эмили.
Вот и пришел конец казавшимся бесконечными годам учебы и самопожертвования. С этого дня их жизнь должна кардинально измениться. Теперь Эмили может бросить работу и поступить в колледж. Настала ее очередь… Завтра будет ее первый, по-настоящему, день жизни с Яном. Завтра днем она сможет поехать в колледж и оплатить учебу за осенний семестр.
Миссис Торн улыбнулась. В конце концов, тридцать один – не так уж и много; еще можно пойти учиться. Завтра утром она как следует выспится, затем отправится в «Крошку Салли» и уведомит хозяев об уходе. «Спасибо, Боже, что наконец-то подаришь мне этот день», – мелькнуло у нее в голове.
В спальне Эмили накинула халат и уселась перед зеркалом, чтобы привести себя в порядок после купания. В это момент приехал Ян. Он схватил ее в объятия и целовал до тех пор, пока у нее не перехватило дыхание.
– Попробуй-ка мне возразить, что мы еще не молодожены! – воскликнул муж.
– Молодожены, молодожены, – засмеялась Эмили. – Но ты приехал на целых полчаса раньше…
– А это потому, что я сказал этому старому медведю о нашем юбилее и твоем ожидании. Мне нужно делать это почаще. Ты ведь не сердишься на меня, дорогая?
– Десять пятнадцать!.. О, черт возьми, – выругалась она, – оказывается… проспала. Но кто это так настойчиво звонит у входа?
Встав с постели, женщина запахнула яркий махровый халат и на ощупь сунула ноги в удобные мягкие тапочки. «Кто придумал все эти крутые лестницы, сигнализацию, хитроумные замки?» – раздраженно подумала Эмили, копаясь у дверей. Когда она наконец справилась с задвижкой и распахнула створку, то увидела лишь задний номерной знак скрывающегося за углом фургона федеральной почты. Постанывая, женщина с трудом подняла конверт, подсунутый под дверь, и вернулась в дом, даже не удосужившись взглянуть на адрес отправителя. Совершенно очевидно, что послание не для нее, а для Яна.
Пройдя на кухню, она налила кофейник, включила микроволновую печь и, открыв дверцу этого «электронного чуда», небрежно бросила внутрь несколько немного зачерствевших булочек, порезанный сыр и масло. «Ну вот и завтрак готов… Однако чего-то не хватает», – подумала Эмили и влила в закипевший кофе капельку сливок.
Густые пряди волос в беспорядке падали на плечи. Она развязала изящный голубой бант, державший свернутую в трубочку утреннюю почту, и, хихикнув, приладила его на затылке. Ее уже давно мучила мысль о посещении парикмахерской: слишком уж легкомысленна прическа. Учитывая собственный возраст, Эмили решила, что необходимо соорудить на голове нечто более солидное.
– Да, моя прическа выглядит, как настоящая корона у венценосной особы, – пробормотала Эмили. – Нет, сегодня во что бы то ни стало иду в парикмахерскую! По крайней мере, хоть чем-то займу свободное время…
Женщина налила кофе и, коснувшись булочек, решила, что не станет ждать, пока те подрумянятся. Они уже достаточно подогрелись, а подтаявшее масло размягчит их. Положив сдобу на тарелку, Эмили в течение каких-то десяти минут съела ее, одновременно покончив с первой чашкой кофе.
Теперь, когда организм получил свою долю сладкого и крепкого напитка, можно приниматься за газеты, во всеоружии встречая ужасы нового дня. Честно говоря, Торн не очень-то интересовалась, что творится с миром и людьми, ибо ее собственный мирок оказался повергнутым в такой хаос!.. У бедняжки просто не хватало ни времени, ни желания читать о проблемах общества.
Выдвинув ящик стола, Эмили достала пачку сигарет. Ужасная привычка… Ян считал себя страстным поклонником табака, а уж кому, как не врачу, знать о последствиях этого пагубного пристрастия. Затянувшись, она выдохнула струйку дыма и, положив ноги на табуретку, придвинула газету поближе. Вместе с ней попал и конверт, доставленный утром. Бросив на него взгляд, женщина остолбенела – на нем было написано: «Миссис Торн», а в графе «обратный адресат» значилось: «Доктор Ян Торн». С какой это стати ему отправлять послание с федеральной почтой? Эмили с раздражением оттолкнула конверт. Скорее всего, мужу снова хочется заставить ее что-нибудь сделать. Ян любил находить для нее самые различные поручения и дела. Когда-либо, доведенная до отчаяния и исступления, она напишет огромный и бесконечный список поручений мужа, выполненных ею за несколько лет совместной жизни… Если не вскрывать конверт… тогда и делать ничего не надо. «Черт побери! Но ведь зануда Ян непременно позвонит и поинтересуется, как выполняется его поручение, – мелькнуло в голове у Эмили. – Лучше уж вскрыть это проклятое письмо и покончить со всеми делами раз и навсегда… Хотя… Я сделаю это после парикмахерской…»
Яну нравились ее длинные роскошные волосы, и он говорил, что она похожа на соблазнительницу, когда небрежным кивком головы отбрасывает со лба непослушную прядь. «Хм… соблазнительницу… Сказал бы лучше – ведьму», – с отвращением пробурчала женщина, даже не пошевельнувшись, чтобы взять в руки злополучный конверт.
Закурив уже пятую сигарету и наслаждаясь четвертой чашкой кофе, Эмили все-таки вскрыла письмо и вытащила тщательно сложенный лист бумаги.
Сначала задрожали уголки губ, затем начало сотрясаться все тело. Ей захотелось откинуться на мягкую спинку кресла, но напряженные мускулы не позволяли расслабиться. «Интересно, как можно одновременно дрожать и держать все тело в напряжении?» – мелькнуло в голове.
– Будь ты проклят, Ян, до десятого колена!
Эмили судорожно сжала подлокотники кресла и толкнула табуретку ногой. Она вспомнила другой день… Давным-давно, когда вот так же пришло письмо от Яна. Это произошло накануне их свадьбы… С того момента прошло так много времени… Целая вечность…
– Не могу поверить, Эджи, что наконец-то выхожу замуж. А ты?
– Я вижу подвенечное платье и фату… Значит, это правда, – с улыбкой заметила лучшая подруга Эмили.
– Боже! Как я устала! У меня никак не укладывается в голове мысль о работе прошлой ночью… Должно быть, я выжила из ума, но чаевые по пятницам настолько щедры! Я просто не в силах от них отказаться. Два банкета – и сто пятьдесят баксов в кармане. Довольно неплохо, а?
– Честно говоря, ты неважно выглядишь. Похожа на заезженную клячу. Пожалуйста, не обижайся! Я на правах твоей лучшей подруги имею полное право говорить тебе правду. Конечно, ты выжила из ума, если работала до трех часов ночи… Эмили, ты губишь себя!..
– Может быть, но посмотри, какой у меня счет в банке. Хватит и на меня, и на Яна. Наконец-то после семи лет знакомства мы узаконим наши отношения. Подумать только!.. Через несколько часов я стану миссис Ян Торн, женой доктора Яна Торна.
Эджи презрительно прищурилась.
– А-а-а… Это тот тип в белой рубашке и галстуке, да?
– Ну, это же часть его имиджа. Признаюсь тебе честно: я люблю его еще с девятого класса. Ян – неотъемлемая часть меня… Кстати, как и я – его.
– Так… А теперь скажи-ка мне откровенно, не раздумывая… Сколько раз ты видела своего любимого за последние семь лет?
Эмили с досадой прикусила губу.
– Семьдесят пять! Это, правда, предположительно… Возможно, и больше… О, Эджи, ты задаешь глупые вопросы! Тебе сложно представить, но Яну трудно найти даже для самого себя каких-нибудь пятнадцать минут. Большую часть времени он занят учебой… Поэтому смертельно устает… Пусть мы видимся довольно редко, зато часто звоним друг другу, постоянно переписываемся… Мы в курсе всех событий в жизни друг друга. У нас существует договор, что кое-чем придется пожертвовать… Ян и я прекрасно знаем, как поступать в том или ином случае… Сегодня знаменательный день. Мне еще никогда не было так удивительно хорошо… Ян… Он… Он на седьмом небе от радости.
Эджи поджала губы.
– Я рада за тебя, Эмили. Мне, например, трудно решиться на такой подвиг, на такое самопожертвование. Я никогда бы не смогла поступить так, как ты.
Девушка покачала головой.
– Это все потому, что вы с Робом не мечтаете о будущем, не строите далеко идущих планов… А вот у нас с Яном иначе. Я ни в коем случае не берусь осуждать ваши поступки, но мы с моим любимым выбрали верный путь.
– Ты всегда говорила, что у тебя не будет свадьбы на задворках с картофельным салатом на пластиковых тарелочках, – усмехнулась подруга.
– Точно, это мои слова. Кстати, непростительная глупость. Наша свадьба обойдется в четыреста пятьдесят долларов. Честно говоря, я бы лучше поместила эту сумму в банк. Ян полностью со мной согласен… На мне будет подвенечное платье моей тетки, а он наденет свой лучший темный костюм… У тебя тоже красивый наряд, дорогая. Все очень просто, непритязательно, в соответствии с нашими возможностями. Друг Яна сделает фотографии, а ты испечешь свадебный пирог… Так… Что мы упустили?
– По-моему, ничего. Мне очень хочется, Эмили, чтобы ты была счастлива.
– Что ж… На данный момент я самая счастливая невеста в Скотч-Плейнсе штата Нью-Джерси.
– Господи, да посиди ты спокойно! Мне нужно загримировать темные круги под твоими глазами. Не моргай, – строго заметила Эджи, склоняясь над лицом подруги. – Пожалуй, я наложу на щеки немного румян: ты выглядишь очень бледно. Это не повредит… Кстати, тебе не мешало бы побывать на пляже. Загар так идет женщинам.
– Не могу найти времени для этого… Знаешь, какой подарок я приготовила Яну?
– Нет.
– Сберегательную книжку. Он и понятия не имеет, сколько я накопила денег за эти семь лет. Не знаю, веришь ты или нет, но Ян ни разу не спросил о сумме на моем счете.
– Ну и сколько же там набежало?
– Двадцать три тысячи долларов! Причем некоторую часть этой суммы мне удалось удачно вложить в ценные бумаги. Ян будет просто изумлен. Я уверена!
– А что он подарит тебе?
– Понятия не имею. Скорее всего, ему и невдомек, что жених обязан преподнести невесте подарок. Он подарит мне свое имя. Словом, более чем достаточно.
– Ага… И не забудь о тех белых рубашках и халатах, которые он будет заставлять тебя гладить, – саркастично заметила Эджи.
– Я ошибаюсь… или тебе действительно не нравится мой будущий муж? – поинтересовалась Эмили.
– Нет, что ты! Он – само очарование, конечно, когда того захочет. Однако мне кажется, этот парень пользуется твоей добротой и твоим отношением к нему. Эмили, со дня окончания школы ты трудишься, как пчелка, не покладая рук. Усталость стала твоим постоянным спутником. Ты уже забыла об отдыхе и хорошем самочувствии. Тебе только двадцать пять, а уже заработала варикозное расширение вен… Надо бы обратиться к врачу. Эмили расхохоталась:
– У меня будет собственный доктор, который станет рассматривать мои ноги в течение целой недели. Я с уважением и почтением отнесусь к его диагнозу.
– Это не смешно, дорогая. Боже мой, что мне делать без тебя?!
– Не переживай. Мы станем писать друг другу. Конечно, сложно найти время для больших писем, но регулярность я гарантирую. Яну еще целый год предстоит учиться, а затем ему нужно найти подходящую клинику: ведь необходима стажировка. Знаешь, Эджи, мне кажется, что все будет хорошо… Могу поступить в колледж, забеременеть в конце концов… Тем не менее я стану наслаждаться жизнью. Еще несколько лет мучений меня не пугают. По крайней мере потому, что мы переживем их вместе. Не волнуйся за меня, Эджи, и сама будь счастлива.
– Хорошо, дорогая. Рада за тебя… Перед твоим Яном стоит дилемма, – задумчиво произнесла подруга. – Или он сделает тебя счастливой, или мы с Робом прочистим ему мозги.
Эмили, понизив голос, заговорщицки зашептала:
– Эджи, мне хотелось бы показать тебе кое-что, поделиться с тобой тайной, чтобы ты перестала волноваться за меня. Прошлой ночью, когда я вернулась домой с онемевшими ногами, мне захотелось лечь спать прямо в одежде… Неожиданно на глаза попало письмо, прикрепленное к оконному стеклу. Наверное, Ян, проходя мимо, оставил его для меня. Господи, это так похоже на него… Я не могла сдержать слез. Знаешь, мне удалось даже выучить его наизусть… Однако, не полагаясь на память, я разверну его и прочту тебе… Послушай, – тихо проговорила Эмили, вытаскивая многократно сложенный лист бумаги из-за бюстгальтера. – Я решила хранить это любовное послание поближе к сердцу, – смущенно пояснила она. – Это поможет тебе немного лучше понять моего будущего мужа и не волноваться за меня.
– Что ж, давай послушаем, – согласилась Эджи, присаживаясь на краешек постели.
«Дорогая Эмили!
Я говорю «дорогая», потому что во всем мире не найдется человека дороже тебя, милая. Любовь к тебе переполняет меня, и мне хотелось бы произнести те слова, которыми выражали свои чувства великие писатели и поэты, но, к моему великому сожалению, не знаю их. Дорогая, я люблю тебя больше жизни! Мне никогда не приходило в голову, что и меня кто-то может любить так же беззаветно. Что ж, теперь я познал старинную истину: «Кто любит – тот любим».
Ты моя жизнь, смысл моего существования. Без тебя я не смог бы добиться успеха, не сумел бы достичь таких высот; без тебя, без твоих усилий мы никогда бы не были вместе. Впереди нас ждет безоблачное будущее.
Я поставил перед собой две цели – излечить больных и страждущих и сделать счастливой тебя. Придет день, когда я смогу сделать и то и другое. Постараюсь дать тебе все, что ты захочешь.
Эти последние несколько лет оказались очень трудными. Особенно для тебя, моя дорогая. Но скоро и на нашей улице будет праздник.
Обещаю оплатить сполна твое самопожертвование и самоотреченность.
Мне просто необходимо было написать это письмо накануне дня, когда мы станем единым существом в полном смысле данного слова. Спасибо, Эмили, за твое присутствие в моей жизни, за твою любовь. Я буду любить тебя всегда. Мое сердце принадлежит только тебе, дорогая».
– О! Это же просто чудесно, – восхищенно прошептала Эджи.
– Я буду читать это письмо каждый день, хотя выучила его наизусть. Когда же придет старость, оно по-прежнему останется со мной, вернее, в моем сердце. Только представь себе: кресло-качалка, седенькая старушка, окруженная внуками; я читаю это признание в любви им… рассказываю детям, что настоящей любви стоит ждать, что ради нее порой приходится жертвовать многим… Самоотречение и муки во имя большого чувства окупятся сторицей.
* * *
Итак, Ян и Эмили начали новую жизнь. Атланта находилась достаточно далеко от Нью-Йорка, но молодожены не скучали из-за отсутствия многочисленных родственников и знакомых. Глава молодой семьи учился в медицинском колледже, а его жена устроилась в небольшой пансионат, именуемый «Крошка Салли».Ян пропадал в «альма-матер», Эмили работала. Единственное разнообразие в их жизнь вносили редкие выходные супруга. Миссис Торн трудилась в две смены, стараясь как можно меньше времени проводить в одиночестве. Хоть это и казалось странным для окружающих, но молодое семейство жило дружно, что выгодно отличало Торнов от других подобных пар, чья совместная жизнь очень скоро давала трещину. Их знакомые не выдерживали длительных разлук, постоянных нагрузок на работе, отсутствия друзей и взаимопонимания. Несколько семей уже распалось, жены требовали развода. Каждый раз, когда Ян сообщал об очередной размолвке среди знакомых, Эмили съеживалась, стараясь не придавать особого значения случившемуся, и принималась за работу с еще большим рвением.
– Подобного с нами не произойдет, дорогой, клянусь, никогда не произойдет, – постоянно уверяла она мужа. – Мы отличаемся от других семейных пар… Я хочу, чтобы ты преуспел, чтобы осуществил свою мечту, а затем уж придет и моя очередь.
Ян всегда улыбался при этих словах, и его улыбка придавала ей сил и пока помогала сохранить семью. Так происходило до тех пор, пока Эмили не почувствовала, что заболела.
– Послушай, дорогая, ты похожа на привидение, – однажды сказал ей Кэрри, ночной администратор. – Я со вчерашнего дня наблюдаю за тобой… Иди немедленно домой и отлежись. Ты ведь единственная, кто не слег от гриппа. Видно, пришла и твоя очередь… Нет, нет… Не беспокойся. Салли ничего не скажет. Ведь ты у нее лучшая официантка, которая когда-нибудь работала в этом заведении, и она не хочет потерять тебя. Мне кажется, ты вся горишь… Точно, у тебя жар! Снимай фартук и отправляйся домой. Тем более что сегодня не так уж много посетителей. Так что больше десяти баксов ты не заработаешь и до конца смены. Те парни, лакающие пиво в углу, совсем не похожи на богачей, сорящих деньгами. Нет, нет! Я не желаю слушать твоих возражений. Позвони завтра и сообщи, как себя чувствуешь… Если не сможешь этого сделать, особо не переживай: Салли найдет людей, способных на время заменить тебя.
Эмили тяжело вздохнула.
– Наверное, ты прав. Замолви за меня словечко перед Салли, ладно?
Когда миссис Торн добралась до своей маленькой квартирки, ее тело била сильнейшая дрожь. Она сделала себе чай, но так и не смогла его выпить. Тогда Эмили проглотила четыре таблетки аспирина и, кое-как натянув теплый халат, устроилась под одеялом, свернувшись калачиком. Она уже засыпала, но неожиданно вспомнила, что Кэрри положил в ее сумку перед уходом бутылку бренди. «Нужно выпить пару глотков», – подумала женщина и тут же погрузилась в тяжелый сон.
В четыре сорок затрещал будильник, и Эмили попыталась добраться до кнопки, чтобы у Яна осталась возможность поспать еще часок. Она всегда будила его перед самым уходом, вручая чашку крепкого ароматного горячего кофе.
Когда же рука отказалась повиноваться, женщина поняла, что на этот раз она действительно больна. Причем довольно серьезно. Болезнь подкралась к ней незаметно. Сначала заболели уши, потом запершило в горле, затем заслезились глаза. Ей стало трудно различать цифры на циферблате часов. Эмили попыталась пошевелиться, но по телу пробежала волна дрожи, застучали зубы. Что это? Грипп? Ну кто же болеет гриппом в мае? Никто, кроме нее.
– Ян, проснись. Я заболела.
Муж что-то пробормотал в ответ и отодвинулся. Его тело немного согревало ее, и без этого тепла она почувствовала себя еще хуже. Зубы продолжали выбивать тревожную дробь.
– Ян, проснись. Тебе нужно позвонить моей начальнице и сообщить, что я не выйду на работу.
Ян сел и бросил взгляд на будильник.
– Который сейчас час? Боже мой, четверть пятого! Ты опоздаешь, Эмили!
– Я заболела, дорогой, – прохрипела она. – Боже, я не могу согреться… Значит, у меня температура. Ты не подашь мне таблетку аспирина?
– О, Эмили, ты же вся горишь.
– Я чувствовала приближение болезни и принимала аспирин уже в течение двух дней.
– Господи, как это похоже на тебя, дорогая! Зачем ты занималась самолечением? Этот чертов грипп уложит тебя в постель недели на две. С заработком за десять дней придется распрощаться. Дорогая, как же глупо ты поступила.
Эмили зарылась лицом в подушку. Ну вот, выходит, она же сама и виновата в том, что заболела. Конечно, муж прав – не стоило заниматься самолечением и мучить себя из-за каких-то десяти долларов.
– Прости меня, – пробормотала миссис Торн. – Это была непростительная глупость. Не злись на меня, Ян… Пожалуйста…
– Да я и не злюсь. Надень теплый свитер и шерстяные носки… Пойду попрошу управляющего, чтобы он дал нам обогреватель, а то ведь они на прошлой неделе отключили отопление. У нас больше нет одеял? – Эмили покачала головой. – Тебе нужно пропотеть. Что я еще могу сделать для тебя?
– Позвони Салли.
– Хорошо. Мне нужно также позвонить в колледж – я остаюсь дома, – проговорил мистер Торн, в глазах мелькнула тень озабоченности. – Ты же никогда не болела, Эмили. За все годы нашего знакомства только однажды схватила простуду. – Внимательно посмотрев на термометр, мужчина присвистнул. – Боже, Эмили, тридцать девять и восемь! Нужно вызвать врача.
– Нет, нет! Ты же сам почти доктор. Позаботься обо мне, примени на практике свои знания. С гриппом не бывает особых проблем… Ты и сам прекрасно знаешь об этом. Постельный режим, много-много жидкости и таблетки аспирина для снятия температуры. Доверься мне, Ян. Пожалуйста, не вызывай врача.
Произнося эти слова, Эмили не переставая думала о потере зарплаты за вынужденные дни болезни.
– Да, согласен. В данный момент ты права, дорогая, но если жар не спадет, мне придется прибегнуть к посторонней помощи, – раздраженно отмахнулся муж. – Суп… У нас есть консервированный суп? Надо бы купить пару банок… Бренди есть? Тебе необходимо сделать компресс. Верное средство при простуде, уверяю тебя! Себе же я сварю кофе и поджарю тосты. А ты не хочешь?
– Ян, иди в колледж, а днем позвонишь мне.
– Нет, дорогая, я останусь с тобой.
Днем жар немного спал, правда, только на одно деление шкалы градусника. Супруг использовал остатки бренди на еще одно, последнее, растирание. Пока жена лежала, обливаясь потом, он заявил, что пойдет в аптеку за аспирином и забежит в магазин за еще одной бутылкой спиртного.
– Дорогой, поклянись, что не вызовешь врача. Я себя чувствую уже достаточно хорошо. Надеюсь, к вечеру температура спадет.
– Каким бы доктором я стал, если бы прислушивался к твоим советам, Эмили? Тебе нужен квалифицированный специалист, а это самолечение может свести тебя в могилу.
– Ты – самое лучшее лекарство для меня. Я хочу, чтобы ты дал мне слово, – прохрипела женщина. – Кроме того, в аптеке тебе придется потратиться. Нет, я чувствую себя гораздо лучше.
Еще три дня Эмили сотрясала дрожь, она обливалась потом и все время пила горячий чай и морс, который ей готовил не отходивший от постели Ян. Наконец в горле перестало першить, а уши после закапывания капель из аптеки стали болеть не так сильно. Растирания и аспирин сделали свое дело. Или же, по утверждению самой больной, грипп «выдохся».
– Ты выглядишь хуже, чем я себя чувствую, – прошептала однажды Эмили, очнувшись от сна.
– Неправда, все прекрасно, – спокойно заметил муж. – Просто у меня болит шея от того, что я постоянно спал в этом чертовом кресле. Да, представь себе, я сам сегодня погладил свои рубашки и халаты.
– Отлично. Но ведь тебе в них работать, – усмехнулась жена. – Какой сегодня хороший день… Ян, открой окна и проветри комнату. Я не желаю, чтобы ты заразился от меня.
– Думаю, сейчас немного поздно бояться этого, – заметил мужчина, распахивая створки оконных рам. – Если ты теперь можешь быть одна, то завтра я отправляюсь в колледж. Но, дорогая, обещай мне не вставать с постели.
Эмили согласно кивнула.
– Я справлюсь. Ты намного отстал от своих однокашников?
– Ничего, догоню.
– Извини, дорогой. Поверь, я так ценю твою преданность.
– Ты была очень больна. Я слушаю тебя в последний раз… Это все случилось по твоей собственной глупости. Да, да… И не спорь со мной! Мне виднее.
Это означало только одно: вся ответственность за случившееся ложится на ее плечи, а глупая она одна, ибо ему «виднее».
– Извини, – вновь пробормотала женщина.
– Эмили, я очень волновался из-за тебя, чувствовал себя таким… э… беспомощным, что ли… Следовательно, лежи в постели и не вздумай вставать. Я люблю тебя. Но моя любовь не простирается столь далеко, чтобы продолжать гладить белье. Как насчет взбитых яиц?
– О! Хорошая мысль. Тостов не надо. Все равно я их не проглочу – горло болит по-прежнему.
– Значит, надо еще раз растереть тебя.
– О, нет. Все тело ломит, – с улыбкой произнесла женщина. – Я всем сердцем люблю тебя, Ян.
– «Любовью за любовь вознагражу».
Эмили с наслаждением опустилась на подушки. Все, что ни делается, делается к лучшему. Стоило ей заболеть, и муж тут же понял, как она нужна ему: ведь несколько дней он, забыв о себе, заботился о ней.
«Господи, спасибо, – прошептала она, – за то, что ты послал мне такого доброго и чудесного спутника жизни». А внутренний голос, этот извечный советчик и заклятый враг, нашептывал: «Глупая, глупая… Глупее не бывает». Что ж, время покажет, насколько глупа Эмили.
* * *
«Ян прав», – решила Эмили, выходя из душа. Последние три года прошли словно в ужасном, непонятном, не поддающемся толкованию сне. Видения размазаны, туманны, фигуры людей полустерты. Неужели приближается дата их совместного трехлетнего проживания? Или прозябания? Единственное, что ей хотелось бы в этот день, – это принять горячую ванну, сделать массаж, затем – хороший ужин, немного вина и… сладострастная ночь любви. А вместо этого она вынуждена отмечать третью годовщину со дня свадьбы неизвестно где. Так вот и рушатся мечты. Вместо ванны – душ на скорую руку, а вместо вкусного домашнего обеда – ужин в китайском ресторане. У нее есть чудесное новое платье, в котором Эмили, по утверждению мужа, походит на ослепительную радугу. Конечно, оно великолепно, цвета подобраны со вкусом, однако такой фасон ей не очень идет. Кроме того, у нее не было подходящих туфель.Вот и пришел конец казавшимся бесконечными годам учебы и самопожертвования. С этого дня их жизнь должна кардинально измениться. Теперь Эмили может бросить работу и поступить в колледж. Настала ее очередь… Завтра будет ее первый, по-настоящему, день жизни с Яном. Завтра днем она сможет поехать в колледж и оплатить учебу за осенний семестр.
Миссис Торн улыбнулась. В конце концов, тридцать один – не так уж и много; еще можно пойти учиться. Завтра утром она как следует выспится, затем отправится в «Крошку Салли» и уведомит хозяев об уходе. «Спасибо, Боже, что наконец-то подаришь мне этот день», – мелькнуло у нее в голове.
В спальне Эмили накинула халат и уселась перед зеркалом, чтобы привести себя в порядок после купания. В это момент приехал Ян. Он схватил ее в объятия и целовал до тех пор, пока у нее не перехватило дыхание.
– Попробуй-ка мне возразить, что мы еще не молодожены! – воскликнул муж.
– Молодожены, молодожены, – засмеялась Эмили. – Но ты приехал на целых полчаса раньше…
– А это потому, что я сказал этому старому медведю о нашем юбилее и твоем ожидании. Мне нужно делать это почаще. Ты ведь не сердишься на меня, дорогая?