Страница:
— Нельзя ли ближе к теме, — сказал Грейди.
— Хорошо, — улыбнувшись, сказала Мейси. — Так вот, я вошла в зал и увидела там Дейзи. Она тренировалась так, словно бы готовилась к выступлению на олимпийских играх. На ней был спортивный бюстгальтер, но сиськи все равно выпирали наружу. Видел бы ты эти сиськи, мой сладкий! Я думаю, что когда ей стукнет пятьдесят, они будут у нее свисать до колен. Можешь мне поверить! Я женщина, а женщины знают толк в таких вещах!
Грейди прислонился спиной к стене и постарался не думать, как будет выглядеть пятидесятилетняя Дейзи на утренней пробежке.
— Короче говоря, ты считаешь, что мисс Гудинаф следует оставить в списке подозреваемых, — наконец сказал он.
— Мы же не можем ее исключить! — воскликнула, передернув плечами, Мейси. — Что ты почерпнул из аудиозаписей? Ты ведь уже прослушал все пленки?
Грейди просидел в потайном кабинете Арчи почти всю вторую половину дня, просматривая и прослушивая кассеты, хранившиеся в этом доморощенном оперативном центре.
— Ничего существенного я из них не почерпнул, — досадливо поморщившись, ответил он. — И сомневаюсь, что нам будет какой-то прок от этих записей в дальнейшем. Подводку к моей и Энни спальням я на всякий случай отсоединил от общего кабеля, все остальное функционирует, как прежде.
— Сегодня вечером у меня горячее интимное свидание с доктором Сандборном, — сказала Мейси. — С Арчи останется Диккенс, так что ты можешь подежурить возле постели больной.
— Чем тебя привлек этот старый алкоголик и наркоман? — удивленно спросил Грейди.
— Мне нравятся состоятельные пожилые мужчины, — ответила Мейси.
— По-моему, для тебя главное — чтобы мужчина был живой, — насмешливо заметил Грейди. — Смотри не переусердствуй! И держи ушки на макушке! Я отпущу тебя в семь, чтобы ты смогла подготовиться к вашему первому рандеву. Ну, я, пожалуй, пойду.
Он прошел по коридору до спальни Арчи, взялся за ручку двери и неожиданно замер, почувствовав, что совершенно не хочет ни просматривать, ни прослушивать какие-либо пленки. А хочет одного — выяснить, у кого из отпрысков мистера Пиверса есть черный джип «шевроле».
Грейди подергал за ручку, убедился, что дверь заперта, повернулся и пошел в свою комнату, чтобы из нее пройти в спальню Мейси и поработать на ее компьютере, просмотреть все ее файлы на Пиверсов, составленные со свойственной ей скрупулезностью.
Он ознакомился с досье обоих братьев, доктора Сандборна, Джефферсона Баннинга, Диккенса и даже Дейзи, узнал о них много нового и интересного, однако никто из этой компании не владел интересующим его автомобилем. Другой бы на его месте скорее всего отчаялся и прекратил поиск. Но Грейди не привык легко сдаваться, он принялся просматривать файлы других обитателей усадьбы.
И наконец обнаружил, что черный внедорожник «шевроле» водит по доверенности, выданной ему кем-то из Пиверсов, их садовник Джо Питерс.
Грейди взял с собой чемоданчик с набором для дактилоскопирования и поспешил в гараж, где и нашел черный джип в третьем боксе. Как он и предполагал, никаких отпечатков на машине не было. Не оказалось их ни на рулевом колесе, ни на рычаге переключения скоростей, ни на замке зажигания. Но хитрец, стеревший их, не мог предвидеть, что ему придется иметь дело с Грейди Салливаном.
Руководствуясь своим основным жизненным принципом — всегда бороться до конца, — Грейди сел на сиденье для водителя и тотчас же сообразил, что оно отодвинуто назад до упора умышленно, с целью скрыть истинный рост человека, сидевшего за рулем. Затем он посмотрел сквозь лобовое стекло и попытался представить себе, как выглядел с этого места автомобиль Энни. Воображение нарисовало ему игрушечную машинку.
Грейди приказал своему мозгу работать. Злоумышленник должен был совершить какой-то промах, потому что все преступники ошибаются и оставляют следы.
Он положил руки на рулевое колесо и мысленно восстановил все действия водителя, впервые собиравшегося управлять незнакомой машиной.
В первую очередь он, вероятно, поправил бы зеркальце заднего обзора. Грейди открыл свой чемоданчик и нанес на зеркало специальный порошок. Но как выяснилось, отпечатков пальцев на зеркальце тоже не оказалось.
Это не обескуражило Грейди, он опять напряг свой мозг и стал анализировать ситуацию. Однако единственное умозаключение, к которому он смог прийти, было то, что автомобилем имеет право управлять любой гражданин, обладающий удостоверением водителя.
Ему не оставалось ничего другого, кроме как признать, что некоторые негодяи соображают лучше, чем большинство преступников, и покинуть гараж. Еще в коридоре он услышал громкий голос, доносившийся из опочивальни Арчи, и понял, что там разгорелся нешуточный спор. Когда он дошел до двери, из комнаты вышел Диккенс.
— Почему в спальне мистера Арчи находятся посторонние? — строго спросил у него Грейди. — Вы не должны были никого к нему впускать!
— Я взял на себя смелость все же впустить туда парочку безобидных ничтожеств, — ответил Диккенс и, вскинув подбородок, пошел по коридору.
Грейди проскользнул в маленькую прихожую, отгороженную от опочивальни портьерой, и стал слушать. Ему не потребовалось много времени, чтобы узнать голоса споривших: надтреснутый старческий тенор Арчи, глухой баритон Артура Уильяма и, наконец, фальцет Юниора.
— Как ты можешь так говорить, папа! — возмущенно пропищал Молокосос. — Ты ведь знаешь, что мы все тебя любим!
— Ха! — воскликнул Арчи. — Разве что в гробу в белых тапочках!
Грейди кивнул, выражая свою солидарность с ним.
— Слушайте меня внимательно, сосунки! Мне все известно. Я не хотел говорить это вам, но проклятый Салливан все равно обо всем прознал, а Баннинг сегодня утром позвонил вам и сообщил, что мне уже все известно. Так что хватит играть в кошки-мышки!
— Папа! — патетически воскликнул Артур Уильям. — Мы лишь пытались защитить тебя!
— Защитить меня? Как это понимать? Что за бред ты несешь, Подгузник?
— Если бы здесь была Митци… — пролепетал сынок, но осекся, потому что Арчи швырнул в него подушкой, она отлетела от его головы и упала к ногам Грейди. Он решил, что это знак свыше к тому, что ему пора вмешаться, и вошел в спальню.
— Занимаетесь послеобеденной гимнастикой, Арчи? — язвительно поинтересовался он, кивнув обоим братьям, и сел на один из стульев, стоявших возле камина. — Немного крика вместо дыхательных упражнений, чуточку швыряния подушками, и на сердце сразу же становится легче. Не правда ли?
— Вон отсюда! — взвизгнул Юниор. — У нас семейный совет!
— Нет, Молокосос, все обстоит совсем не так, — спокойно сказал Грейди, закидывая ногу на ногу. — Вы обсуждаете печальное финансовое состояние фирмы «А-А». И я, телохранитель вашего папочки, в чьи обязанности входит защищать его от коварных происков его милых родственников, обязан быть в курсе всех ваших дел.
— Какое вы имеете право… — заикнулся было Артур Уильям, но замолчал и затрясся, словно бы собрался расхныкаться.
— Не тебе говорить о правах, Подгузник! — сурово предостерег его Грейди, борясь с желанием схватить обоих сыночков за горло и душить до тех пор, пока они не признаются, что один из них сидел за рулем черного джипа. — Арчи, а не позвонить ли мне в полицию? У меня уже давно чешутся руки набрать номер местного отделения, — с безмятежным выражением лица добавил он.
— Папа! Ты ведь не позволишь ему это сделать, верно? — воскликнул Юниор, побледнев как мел.
— Какое ничтожество, не правда ли? — сказал, обращаясь к Грейди, Арчи и, обмотавшись одеялом, устроился на своем ложе поудобнее. — Взгляни на них! Они уже наложили в штаны со страху. Пытаются убедить меня, что старались исключительно для моего блага. Вот ведь какие это чудесные, заботливые парни! Бессребреники, пекущиеся только о моем благополучии! И свою вонючую компанию «А-А» они, дескать, создали только для того, чтобы вести мониторинг всех моих операций, дабы подстраховать меня от происков моих поставщиков и служащих. Разве не так, мальчики? Разве не для этого вы старались?
— Именно так, папочка! — кивнул Артур Уильям. — Ваше здоровье оставляло желать лучшего на протяжении довольно длительного времени, однако вы не допускали нас до руководства корпорацией. И мы были вынуждены что-то предпринять, чтобы вас подстраховать. Мы хотели вам помочь! Думали, что так будет лучше…
Подгузник умолк, исчерпав все запасы красноречия, которыми его наделила природа, и, очень довольный собой, плюхнулся в кресло рядом с Грейди.
— Ты веришь этому бреду, сынок? — спросил Арчи, глядя на своего телохранителя.
— Нет, разумеется, — ухмыльнувшись, ответил он. — А вы, сэр?
— Ни одному слову, — сказал Арчи. — И раз уж все карты раскрыты, скажи мне, кто, по-твоему, все это придумал? Я долго ломал над этим голову, но так и не решил, у кого из этих недоумков хватило-таки мозгов на такую аферу. Итак, кто автор гениальной идеи? Или же все это им подсказал Баннинг? Кстати, сегодня утром я его прогнал.
— Как? Вы уволили Джефферсона, папа? — воскликнул Артур Уильям, выпрямившись в кресле. — Означает ли это, что вы больше не намерены изменять свое завещание?
— Нет, Подгузник, — огорчил его Арчи. — Это означает лишь то, что я больше не буду держать твоего сообщника в качестве своего адвоката и поверенного. Ладно, успокойтесь. У меня сегодня хорошее настроение. Признайтесь, кто из вас является создателем этой конторы «А-А», и я, возможно, не стану вычеркивать его имя из своего завещания. Ведь что ни говори, нужно иметь смекалку, чтобы додуматься снимать сливки со всех моих сделок и перекачивать их на свой банковский счет. Ну, я жду! Мне хочется верить, что хоть у одного из вас есть в голове толика мозгов.
— Это придумал я! — разом воскликнули оба братца. Грейди прыснул в кулак: таких законченных болванов ему еще не доводилось видеть. Он встал со стула, вышел на середину комнаты, посмотрел сначала на одного умника, потом на другого и произнес:
— Поздравляю вас, джентльмены! Готов поспорить, что этот задушевный разговор Арчи записал на пленку. На случай, если вам придет в голову упечь его в сумасшедший дом и прикарманить его деньги. Я прав, Арчи?
— И не только разговор, сынок! — весело подтвердил Арчи. — Улыбнитесь, ребятки, вас снимают! Скрытая камера вмонтирована в горшок вон того растения на подоконнике. Его подарила мне на Рождество Мьюриел. А теперь пошли вон отсюда, оба! Ха-ха-ха! Нет, ты только посмотри, как резво они побежали, сынок. Вот умора!
Дождавшись, пока за беглецами захлопнулась дверь, Грейди уселся на стул, стоявший возле кровати Арчи, и спросил:
— Ну и что будет дальше? Может быть, вы поделитесь со мной своими планами?
Арчи поудобнее устроился на подушках, сделал важное лицо и ответил:
— Я намерен подготовиться к очередной попытке покушения на меня. Ждать ее придется, как мне кажется, недолго. Вот уже два дня, как все подозрительно спокойно. Кстати, как чувствует себя девчонка?
— Жива, — сказал Грейди, помрачнев. — Откровенно говоря, я не верю, что вас это волнует. Если бы вы действительно о ней беспокоились, вы бы не стали подвергать ее риску. Как вы считаете, могли Артур Уильям и Юниор попытаться устранить ее?
— А ты какого мнения? — сдвинув ночной колпак на затылок, спросил, в свою очередь, Арчи.
— Я теряюсь в догадках, — сказал, тяжело вздохнув, Грейди. — Поэтому я хотел бы просмотреть ваши пленки еще раз. А вдруг записи дадут мне какую-нибудь зацепку?
— Что ж, пожалуйста, если тебе это необходимо, — сказал Арчи. — Но мне будет чертовски досадно, если мой телохранитель не сумеет разобраться в этой темной истории.
— Да здесь и сам черт ногу сломит! — в сердцах воскликнул Грейди, вставая со стула, чтобы пройтись по комнате. Ему думалось лучше, когда он двигался.
— Насколько я понимаю, вас всерьез заботит вопрос, кому достанется ваше состояние, когда вы дадите дуба, — произнес он спустя некоторое время. — В конце концов, остается фактом, что вы находитесь в преклонном возрасте и не можете похвалиться отменным здоровьем. И какие же у вас возникли идеи в связи со всем этим?
— Ты же видишь, сынок, какая у меня семейка, — с грустью в голосе промолвил Арчи. — Ты бы, к примеру, оставил им хотя бы на проезд в автобусе?
— Вы бы вполне могли завещать свои богатства какому-то госпиталю или сиротскому дому, не делая из этого шума! — сказал Грейди.
— Это скверная идея, сынок! — ответил Арчи, качая головой. — Они опротестуют завещание под предлогом, что я был не в здравом уме. Даже если они проиграют процесс, половина моих денег осядет в карманах адвокатов. А их я ненавижу даже сильнее, чем своих родственников.
— Как же вы так долго терпели Баннинга? Впрочем, это сейчас уже не имеет значения. Вы просто развлекались, то и дело меняя свое завещание, мстя своим сыновьям за то, что они в тайне от вас учредили компанию «А-А».
— А Баннинг всякий раз сообщал этим жуликам о новых изменениях. Потому-то я и терпел его до поры до времени. Неужели ты сам об этом не догадался, сынок?
— Я подозревал, что здесь что-то не так. Баннинг жульничал, даже играя со мной в гольф, — сказал Грейди. — Вы позволите мне развить свою мысль, сэр?
— Ах, тебе хочется произнести монолог! — сказал Арчи и потянулся за стаканом с водой, стоявшим на тумбочке. — А мне казалось, что мы дискутируем. Извини, сынок, я ошибся. Позволь мне задать только один вопрос. Как, по-твоему, относится ко мне Мейси? Мне понравилась эта темпераментная малышка.
Грейди с подозрением покосился на него и, не ответив, продолжал:
— Странно то, что вы, узнав о коварстве своих сыновей и двурушничестве Баннинга, сразу же не пресекли их деятельность. Почему вы не пожаловались на адвоката в ассоциацию юристов? И не надрали уши своим пакостникам?
— Потому, что они мои родные дети, — ответил Арчи, смахивая воображаемую слезу.
Грейди смерил его долгим бесстрастным взглядом, помолчал и сказал:
— И не только поэтому. Вы боялись, что над вами станут смеяться, как над простофилей, которого сумели обмануть даже такие недоумки, как Молокосос и Подгузник.
— А как бы поступили на моем месте вы, мистер Умник? — огрызнулся Арчи. — Посадили бы родных сыновей в тюрьму и выставили бы тем самым себя на Весь свет посмешищем?
— Я бы поступил так же, как и вы, Арчи, — ответил Грейди. — Но вы не удовлетворились одним лишь злорадствованием! Позабавившись вволю, вы начали потихоньку восстанавливать свое утраченное влияние. А когда сыночки, узнав об этом, покрылись холодным потом и начали лихорадочно искать способ исправить положение, вы сделали паузу и снова стали следить за их потугами, получая от этого удовольствие.
— У стариков так мало радостей, — расплывшись в улыбке, заметил Арчи. — Иногда приятно понаблюдать, как кто-то барахтается в собственных испражнениях.
— Вы душка, Арчи! — усмехнулся Грейди. — И все было бы очень мило, славно и забавно, если бы в один прекрасный День вас не посетило подозрение, что кто-то из деток может предпочесть ускорить вашу смерть, а не трепать себе ежедневно нервы, опасаясь, что его исключат из завещания.
Арчи извлек из-под одеяла упаковку драже, отправил целую горсть разноцветных шариков в рот и сказал:
— Эту мысль мне подал доктор Сандборн. Он как-то в шутку обмолвился, что, будь он на месте кого-то из моих наследников, он бы меня убил. Я решил, что и сам поступил бы точно так же, и мы с ним придумали план действий.
Грейди перестал расхаживать по спальне и, взглянув на него, с недоверием воскликнул:
— Так эту затею вы придумали с мнимой пропавшей внучкой на пару? Это доктор Сандборн предостерег вас о возможном покушении? Это уже становится интересным!
— А что особенного? Все очень логично. Ведь не мог же я бесконечно продолжать изменять текст своего завещания! — сказал Арчи. — Рано или поздно либо Баннинг, либо сыночки смекнули бы, что меня можно убить прежде, чем я в очередной раз внесу в него изменения. Так не лучше ли будет подставить кого-то другого вместо меня, подумал я. И посмотреть, хватит ли у кого-то из них смелости совершить покушение. Признаться, до тех пор пока в спинку моей кровати не впилась стрела, я в это не верил. Клянусь, я действительно в это не верил!
— Не верили, потому что вам все это представлялось невинной забавой! — понимающе кивнув, сказал Грейди. — Отчего бы и в самом деле богатому старому проказнику не подшутить над своими детками? Однако все обернулось не так, как вам того хотелось. Вы попали в серьезную передрягу. Сначала кто-то стрелял в вас, потом было совершено покушение на вашу мнимую внучку, потенциальную наследницу. А теперь, когда вашим сыновьям стало известно, что вы их раскусили, записали их заговорщицкие совещания на аудио — и видеопленку и наверняка вычеркнете их имена из своего завещания, им не остается ничего другого, как задушить вас в вашей постели. Вы крупно просчитались, Арчи! Кто-то сыграл с вами злую шутку. Вы не догадываетесь, кто бы это мог быть? Знаете что, старина! Пожалуй, я возьму выходной. Нет, лучше я совсем уволюсь. В такие игры я не играю.
Арчи поперхнулся конфетами, закашлялся, сел на кровати и, с трудом переведя дух, завопил:
— Нет! Только не это! Не оставляйте меня без защиты! Как вам не стыдно постоянно меня пугать! Вы клянетесь бросить меня чаще, чем алкоголик — прекратить пьянствовать.
Грейди отвернулся, чтобы старик не заметил, что он улыбается, сделал успокаивающий вдох, повернулся к Арчи лицом и сказал:
— Хорошо, вот вам мои условия. Выпишите Энни чек на всю обещанную вами сумму и отпустите ее на все четыре стороны. Завтра утром чтобы духу ее здесь не было!
— По рукам! — обрадованно воскликнул Арчи. — Ведь я мог бы вообще не связываться с ней, верно?
— Именно так, Арчи. Вы чертовски великодушны. Я заберу чек позже, и мы еще обсудим некоторые детали. Нужно как можно быстрее выяснить, кого именно из своих сыновей вам действительно удалось вывести из терпения. Если нам не удастся это сделать, можете считать, что ваши дни сочтены.
Глава 21
В семь часов вечера Энни стояла перед зеркалом, висевшим над старинным туалетным столиком красного дерева, и проверяла, хорошо ли лежит воротничок ее синей блузки. Он лежал ничуть не лучше, чем воротничок предыдущей, н поскольку Энни примеряла уже третью по счету блузку, она решила остановиться на этой. Впрочем, что бы она ни надела, повязка, наложенная на ее шею доктором Сандборном, все равно была видна.
Даже древнеегипетских мумий так плотно не пеленали.
Она положила руки на бедра, но тотчас же убрала их, так как бедра саднели. Они не только саднели, но и были черно-синими, а местами — багровыми. Просто загляденье!
Но жаловаться Энни не могла, ремень безопасности ее спас. Он и воздушный мешок. Энни зажмурилась и снова живо представила, что бы с ней произошло, не надень она тогда ремня: она бы совершила полет валькирии и врезалась головой в дерево.
— Ты везучая девочка! — сказала она себе и потянулась за флаконом духов прежде, чем вспомнила, что его «одолжила» у нее Мейси. Помимо духов, она «одолжила» косметичку, новую упаковку румян и золотую цепочку. Впрочем, все это пустяки, о которых не стоило и вспоминать, подумала Энни, главное, что ей удалось выпроводить Мейси из своей комнаты.
Теперь ей осталось лишь убедить Грейди, когда он появится, в том, что она готова принять самое деятельное участие в поисках водителя того черного «шевроле», который едва не укатал ее в асфальт.
Вот только не помешало бы перестать то и дело морщиться от боли, подумала она и сказала, обращаясь к сидящему посередине кровати плюшевому кролику:
— Правильно, дружок! Конечно, правильно! Только не думай, что я и дальше буду спать с тобой в обнимку. Я где-то читала, что так можно быстро избаловать ребенка.
— Чем это ты здесь занимаешься? — спросил Грейди, без стука войдя в комнату. Лицо его дышало благородным негодованием и обеспокоенностью, отчего казалось еще более прекрасным.
— Меня нельзя бить! — воскликнула Энни, поднимая вверх руки. — Не забывай, что я ранена.
— Я помню, — пробурчал он, окидывая ее испытующим взглядом. — Вот только на больную ты не очень-то похожа.
Энни пропустила эту реплику мимо ушей и взяла с тарелочки последнюю виноградину. Заботу о ней проявил Диккенс — он подал ужин в ее комнату на серебряном подносе, украшенном хрустальной вазой с торчащей из нее алой розой, и даже осведомился своим деревянным голосом о ее самочувствии. Ужин был, однако, чересчур легким, на ее взгляд, он состоял из бульона и фруктов. Энни не преминула посетовать на его скудность Грейди и поинтересовалась, что ел сегодня на ужин он.
— Ростбиф, вареный картофель, а на гарнир — похвальбу Митци, взахлеб рассказывавшей всем, что ее в третий раз избрали президентом местного дамского клуба, — ответил Грейди, присаживаясь на край кровати. — Как убедить тебя снова улечься в постель? — спросил он, похлопывая ладонью по матрацу.
— Даже и не знаю! — ответила, расплываясь в улыбке, Энни. — Подари мне что-нибудь, шоколадку или цветок. На худой конец, встань передо мной на колени и поклянись мне в верности.
— Ты неправильно истолковала мои слова! — воскликнул, вскакивая с кровати, Грейди. Участливое выражение моментально сползло с его лица, сменившись негодованием. — Я имел в виду совсем другое, черт бы тебя подрал!
— Я поняла, — сказала Энни, держась одной рукой за столбик кровати и пытаясь надеть на ногу туфлю второй. — Я проверяла тебя на выдержку. Хладнокровие тебя явно покинуло, что при твоей профессии весьма печально. Ну, так мы идем?
Грейди яростно замотал головой:
— Ты никуда не пойдешь, Энни! Останешься здесь!
— А вот и нет! Диккенс сказал, что меня хочет видеть Арчи, Старик утверждает, что он уже во всем разобрался и нуждается лишь в одной услуге с нашей стороны. Он считает, что все это дело можно было бы закончить уже завтра, в крайнем случае — в среду. Разве он тебе ничего не говорил?
— Нет, ничего, — побледнев как покойник, пробормотал Грейди. — Он собирался выписать тебе чек и распрощаться с тобой. Чек на всю оставшуюся от условленных пятидесяти тысяч сумму. Во всяком случае, так мы с ним договорились.
Энни склонила набок голову, досчитала до десяти, уставившись в дальний угол комнаты, и поняла, что не успокоится, даже если сосчитает до миллиона. Она была вне себя от ярости, просто дьявольски зла.
— Вы договорились? — тихо переспросила она, раздувая ноздри. — Значит, ты и Арчи заключили соглашение? Значит, это вовсе не его идея? Мне следовало бы догадаться об этом, как только Диккенс принес мне чек. Какой вы шустрый, мистер Салливан, какой сообразительный! Да как ты посмел решать что-то за меня, Грейди! Что ты о себе возомнил?
Он подступил к ней почти вплотную, так близко, что она уловила запах его одеколона и вспомнила, что она чувствовала, когда он ее обнимал, и сказал:
— Энни, давай не будем ругаться. Сегодня кто-то пытался тебя убить.
— Может быть, и так. А может быть, только припугнуть до смерти. Мне показалось, что джип в последний момент вильнул в сторону.
— Ах вот оно как! Это ты сама придумала, или тебя кто-то надоумил? Я проверял шоссе, на нем не осталось никаких следов торможения. Тот, кто сидел за рулем внедорожника, знал наверняка, каким будет исход столкновения. Джип смял бы твой спортивный автомобиль в лепешку!
— Мне плевать, все равно я никуда не поеду. А как бы ты поступил, если бы тебя попытались убить? Неужели ты бы сбежал?
— Какое это имеет отношение к делу?
— Прямое! Меня едва не покалечили, Грейди! На мне нет живого места, я вся в синяках и ссадинах! И не зли меня больше!
Грейди запустил пятерню в свои ячменные волосы, борясь с желанием погладить Энни по щеке и поцеловать, и простонал:
— Я вижу, ты намерена свести меня с ума своим упрямством! Довести до умопомрачения! Ну как мне тебя переубедить?
— Я нужна Арчи, — облизнув губы, тихо сказала Энни.
— Пусть Арчи катится ко всем чертям! — вскричал Грейди и сжал ладонями ее лицо. — Обещай, что когда-нибудь ты мне все расскажешь!
Энни судорожно вздохнула и спросила:
— Что расскажу?
— Правду! — прошептал он и нежно поцеловал се в губы. — Чистую правду, Энни! Правду, и ничего кроме правды. Договорились?
— Ты очень настойчив, Грейди! — с тяжелым вздохом ответила она и, схватив его за голову, впилась ртом в его губы, не заботясь ни о своих ссадинах и синяках, ни о том, как он отреагирует, когда узнает всю правду. Ей хотелось в этот миг сосредоточиться только на этом поцелуе, не думая ни о прошлом, ни о будущем…
Арчи принарядился к встрече с ними. Грейди впервые видел его одетым в костюм и был удивлен вдвойне, заметив на миллиардере китель, наподобие того, что носил Неру.
— У вас сегодня щегольской вид, Арчи, — сказал он, усаживая Энни на стул с подлокотниками, стоявший у камина. Она держалась молодцом, хотя и чувствовала себя довольно скверно. О том, чтобы лечь с ней в постель, пока не могло быть и речи. Поэтому Грейди оставалось утешаться надеждой, что синяки и ссадины на ее теле скоро заживут.
— Хорошо, — улыбнувшись, сказала Мейси. — Так вот, я вошла в зал и увидела там Дейзи. Она тренировалась так, словно бы готовилась к выступлению на олимпийских играх. На ней был спортивный бюстгальтер, но сиськи все равно выпирали наружу. Видел бы ты эти сиськи, мой сладкий! Я думаю, что когда ей стукнет пятьдесят, они будут у нее свисать до колен. Можешь мне поверить! Я женщина, а женщины знают толк в таких вещах!
Грейди прислонился спиной к стене и постарался не думать, как будет выглядеть пятидесятилетняя Дейзи на утренней пробежке.
— Короче говоря, ты считаешь, что мисс Гудинаф следует оставить в списке подозреваемых, — наконец сказал он.
— Мы же не можем ее исключить! — воскликнула, передернув плечами, Мейси. — Что ты почерпнул из аудиозаписей? Ты ведь уже прослушал все пленки?
Грейди просидел в потайном кабинете Арчи почти всю вторую половину дня, просматривая и прослушивая кассеты, хранившиеся в этом доморощенном оперативном центре.
— Ничего существенного я из них не почерпнул, — досадливо поморщившись, ответил он. — И сомневаюсь, что нам будет какой-то прок от этих записей в дальнейшем. Подводку к моей и Энни спальням я на всякий случай отсоединил от общего кабеля, все остальное функционирует, как прежде.
— Сегодня вечером у меня горячее интимное свидание с доктором Сандборном, — сказала Мейси. — С Арчи останется Диккенс, так что ты можешь подежурить возле постели больной.
— Чем тебя привлек этот старый алкоголик и наркоман? — удивленно спросил Грейди.
— Мне нравятся состоятельные пожилые мужчины, — ответила Мейси.
— По-моему, для тебя главное — чтобы мужчина был живой, — насмешливо заметил Грейди. — Смотри не переусердствуй! И держи ушки на макушке! Я отпущу тебя в семь, чтобы ты смогла подготовиться к вашему первому рандеву. Ну, я, пожалуй, пойду.
Он прошел по коридору до спальни Арчи, взялся за ручку двери и неожиданно замер, почувствовав, что совершенно не хочет ни просматривать, ни прослушивать какие-либо пленки. А хочет одного — выяснить, у кого из отпрысков мистера Пиверса есть черный джип «шевроле».
Грейди подергал за ручку, убедился, что дверь заперта, повернулся и пошел в свою комнату, чтобы из нее пройти в спальню Мейси и поработать на ее компьютере, просмотреть все ее файлы на Пиверсов, составленные со свойственной ей скрупулезностью.
Он ознакомился с досье обоих братьев, доктора Сандборна, Джефферсона Баннинга, Диккенса и даже Дейзи, узнал о них много нового и интересного, однако никто из этой компании не владел интересующим его автомобилем. Другой бы на его месте скорее всего отчаялся и прекратил поиск. Но Грейди не привык легко сдаваться, он принялся просматривать файлы других обитателей усадьбы.
И наконец обнаружил, что черный внедорожник «шевроле» водит по доверенности, выданной ему кем-то из Пиверсов, их садовник Джо Питерс.
Грейди взял с собой чемоданчик с набором для дактилоскопирования и поспешил в гараж, где и нашел черный джип в третьем боксе. Как он и предполагал, никаких отпечатков на машине не было. Не оказалось их ни на рулевом колесе, ни на рычаге переключения скоростей, ни на замке зажигания. Но хитрец, стеревший их, не мог предвидеть, что ему придется иметь дело с Грейди Салливаном.
Руководствуясь своим основным жизненным принципом — всегда бороться до конца, — Грейди сел на сиденье для водителя и тотчас же сообразил, что оно отодвинуто назад до упора умышленно, с целью скрыть истинный рост человека, сидевшего за рулем. Затем он посмотрел сквозь лобовое стекло и попытался представить себе, как выглядел с этого места автомобиль Энни. Воображение нарисовало ему игрушечную машинку.
Грейди приказал своему мозгу работать. Злоумышленник должен был совершить какой-то промах, потому что все преступники ошибаются и оставляют следы.
Он положил руки на рулевое колесо и мысленно восстановил все действия водителя, впервые собиравшегося управлять незнакомой машиной.
В первую очередь он, вероятно, поправил бы зеркальце заднего обзора. Грейди открыл свой чемоданчик и нанес на зеркало специальный порошок. Но как выяснилось, отпечатков пальцев на зеркальце тоже не оказалось.
Это не обескуражило Грейди, он опять напряг свой мозг и стал анализировать ситуацию. Однако единственное умозаключение, к которому он смог прийти, было то, что автомобилем имеет право управлять любой гражданин, обладающий удостоверением водителя.
Ему не оставалось ничего другого, кроме как признать, что некоторые негодяи соображают лучше, чем большинство преступников, и покинуть гараж. Еще в коридоре он услышал громкий голос, доносившийся из опочивальни Арчи, и понял, что там разгорелся нешуточный спор. Когда он дошел до двери, из комнаты вышел Диккенс.
— Почему в спальне мистера Арчи находятся посторонние? — строго спросил у него Грейди. — Вы не должны были никого к нему впускать!
— Я взял на себя смелость все же впустить туда парочку безобидных ничтожеств, — ответил Диккенс и, вскинув подбородок, пошел по коридору.
Грейди проскользнул в маленькую прихожую, отгороженную от опочивальни портьерой, и стал слушать. Ему не потребовалось много времени, чтобы узнать голоса споривших: надтреснутый старческий тенор Арчи, глухой баритон Артура Уильяма и, наконец, фальцет Юниора.
— Как ты можешь так говорить, папа! — возмущенно пропищал Молокосос. — Ты ведь знаешь, что мы все тебя любим!
— Ха! — воскликнул Арчи. — Разве что в гробу в белых тапочках!
Грейди кивнул, выражая свою солидарность с ним.
— Слушайте меня внимательно, сосунки! Мне все известно. Я не хотел говорить это вам, но проклятый Салливан все равно обо всем прознал, а Баннинг сегодня утром позвонил вам и сообщил, что мне уже все известно. Так что хватит играть в кошки-мышки!
— Папа! — патетически воскликнул Артур Уильям. — Мы лишь пытались защитить тебя!
— Защитить меня? Как это понимать? Что за бред ты несешь, Подгузник?
— Если бы здесь была Митци… — пролепетал сынок, но осекся, потому что Арчи швырнул в него подушкой, она отлетела от его головы и упала к ногам Грейди. Он решил, что это знак свыше к тому, что ему пора вмешаться, и вошел в спальню.
— Занимаетесь послеобеденной гимнастикой, Арчи? — язвительно поинтересовался он, кивнув обоим братьям, и сел на один из стульев, стоявших возле камина. — Немного крика вместо дыхательных упражнений, чуточку швыряния подушками, и на сердце сразу же становится легче. Не правда ли?
— Вон отсюда! — взвизгнул Юниор. — У нас семейный совет!
— Нет, Молокосос, все обстоит совсем не так, — спокойно сказал Грейди, закидывая ногу на ногу. — Вы обсуждаете печальное финансовое состояние фирмы «А-А». И я, телохранитель вашего папочки, в чьи обязанности входит защищать его от коварных происков его милых родственников, обязан быть в курсе всех ваших дел.
— Какое вы имеете право… — заикнулся было Артур Уильям, но замолчал и затрясся, словно бы собрался расхныкаться.
— Не тебе говорить о правах, Подгузник! — сурово предостерег его Грейди, борясь с желанием схватить обоих сыночков за горло и душить до тех пор, пока они не признаются, что один из них сидел за рулем черного джипа. — Арчи, а не позвонить ли мне в полицию? У меня уже давно чешутся руки набрать номер местного отделения, — с безмятежным выражением лица добавил он.
— Папа! Ты ведь не позволишь ему это сделать, верно? — воскликнул Юниор, побледнев как мел.
— Какое ничтожество, не правда ли? — сказал, обращаясь к Грейди, Арчи и, обмотавшись одеялом, устроился на своем ложе поудобнее. — Взгляни на них! Они уже наложили в штаны со страху. Пытаются убедить меня, что старались исключительно для моего блага. Вот ведь какие это чудесные, заботливые парни! Бессребреники, пекущиеся только о моем благополучии! И свою вонючую компанию «А-А» они, дескать, создали только для того, чтобы вести мониторинг всех моих операций, дабы подстраховать меня от происков моих поставщиков и служащих. Разве не так, мальчики? Разве не для этого вы старались?
— Именно так, папочка! — кивнул Артур Уильям. — Ваше здоровье оставляло желать лучшего на протяжении довольно длительного времени, однако вы не допускали нас до руководства корпорацией. И мы были вынуждены что-то предпринять, чтобы вас подстраховать. Мы хотели вам помочь! Думали, что так будет лучше…
Подгузник умолк, исчерпав все запасы красноречия, которыми его наделила природа, и, очень довольный собой, плюхнулся в кресло рядом с Грейди.
— Ты веришь этому бреду, сынок? — спросил Арчи, глядя на своего телохранителя.
— Нет, разумеется, — ухмыльнувшись, ответил он. — А вы, сэр?
— Ни одному слову, — сказал Арчи. — И раз уж все карты раскрыты, скажи мне, кто, по-твоему, все это придумал? Я долго ломал над этим голову, но так и не решил, у кого из этих недоумков хватило-таки мозгов на такую аферу. Итак, кто автор гениальной идеи? Или же все это им подсказал Баннинг? Кстати, сегодня утром я его прогнал.
— Как? Вы уволили Джефферсона, папа? — воскликнул Артур Уильям, выпрямившись в кресле. — Означает ли это, что вы больше не намерены изменять свое завещание?
— Нет, Подгузник, — огорчил его Арчи. — Это означает лишь то, что я больше не буду держать твоего сообщника в качестве своего адвоката и поверенного. Ладно, успокойтесь. У меня сегодня хорошее настроение. Признайтесь, кто из вас является создателем этой конторы «А-А», и я, возможно, не стану вычеркивать его имя из своего завещания. Ведь что ни говори, нужно иметь смекалку, чтобы додуматься снимать сливки со всех моих сделок и перекачивать их на свой банковский счет. Ну, я жду! Мне хочется верить, что хоть у одного из вас есть в голове толика мозгов.
— Это придумал я! — разом воскликнули оба братца. Грейди прыснул в кулак: таких законченных болванов ему еще не доводилось видеть. Он встал со стула, вышел на середину комнаты, посмотрел сначала на одного умника, потом на другого и произнес:
— Поздравляю вас, джентльмены! Готов поспорить, что этот задушевный разговор Арчи записал на пленку. На случай, если вам придет в голову упечь его в сумасшедший дом и прикарманить его деньги. Я прав, Арчи?
— И не только разговор, сынок! — весело подтвердил Арчи. — Улыбнитесь, ребятки, вас снимают! Скрытая камера вмонтирована в горшок вон того растения на подоконнике. Его подарила мне на Рождество Мьюриел. А теперь пошли вон отсюда, оба! Ха-ха-ха! Нет, ты только посмотри, как резво они побежали, сынок. Вот умора!
Дождавшись, пока за беглецами захлопнулась дверь, Грейди уселся на стул, стоявший возле кровати Арчи, и спросил:
— Ну и что будет дальше? Может быть, вы поделитесь со мной своими планами?
Арчи поудобнее устроился на подушках, сделал важное лицо и ответил:
— Я намерен подготовиться к очередной попытке покушения на меня. Ждать ее придется, как мне кажется, недолго. Вот уже два дня, как все подозрительно спокойно. Кстати, как чувствует себя девчонка?
— Жива, — сказал Грейди, помрачнев. — Откровенно говоря, я не верю, что вас это волнует. Если бы вы действительно о ней беспокоились, вы бы не стали подвергать ее риску. Как вы считаете, могли Артур Уильям и Юниор попытаться устранить ее?
— А ты какого мнения? — сдвинув ночной колпак на затылок, спросил, в свою очередь, Арчи.
— Я теряюсь в догадках, — сказал, тяжело вздохнув, Грейди. — Поэтому я хотел бы просмотреть ваши пленки еще раз. А вдруг записи дадут мне какую-нибудь зацепку?
— Что ж, пожалуйста, если тебе это необходимо, — сказал Арчи. — Но мне будет чертовски досадно, если мой телохранитель не сумеет разобраться в этой темной истории.
— Да здесь и сам черт ногу сломит! — в сердцах воскликнул Грейди, вставая со стула, чтобы пройтись по комнате. Ему думалось лучше, когда он двигался.
— Насколько я понимаю, вас всерьез заботит вопрос, кому достанется ваше состояние, когда вы дадите дуба, — произнес он спустя некоторое время. — В конце концов, остается фактом, что вы находитесь в преклонном возрасте и не можете похвалиться отменным здоровьем. И какие же у вас возникли идеи в связи со всем этим?
— Ты же видишь, сынок, какая у меня семейка, — с грустью в голосе промолвил Арчи. — Ты бы, к примеру, оставил им хотя бы на проезд в автобусе?
— Вы бы вполне могли завещать свои богатства какому-то госпиталю или сиротскому дому, не делая из этого шума! — сказал Грейди.
— Это скверная идея, сынок! — ответил Арчи, качая головой. — Они опротестуют завещание под предлогом, что я был не в здравом уме. Даже если они проиграют процесс, половина моих денег осядет в карманах адвокатов. А их я ненавижу даже сильнее, чем своих родственников.
— Как же вы так долго терпели Баннинга? Впрочем, это сейчас уже не имеет значения. Вы просто развлекались, то и дело меняя свое завещание, мстя своим сыновьям за то, что они в тайне от вас учредили компанию «А-А».
— А Баннинг всякий раз сообщал этим жуликам о новых изменениях. Потому-то я и терпел его до поры до времени. Неужели ты сам об этом не догадался, сынок?
— Я подозревал, что здесь что-то не так. Баннинг жульничал, даже играя со мной в гольф, — сказал Грейди. — Вы позволите мне развить свою мысль, сэр?
— Ах, тебе хочется произнести монолог! — сказал Арчи и потянулся за стаканом с водой, стоявшим на тумбочке. — А мне казалось, что мы дискутируем. Извини, сынок, я ошибся. Позволь мне задать только один вопрос. Как, по-твоему, относится ко мне Мейси? Мне понравилась эта темпераментная малышка.
Грейди с подозрением покосился на него и, не ответив, продолжал:
— Странно то, что вы, узнав о коварстве своих сыновей и двурушничестве Баннинга, сразу же не пресекли их деятельность. Почему вы не пожаловались на адвоката в ассоциацию юристов? И не надрали уши своим пакостникам?
— Потому, что они мои родные дети, — ответил Арчи, смахивая воображаемую слезу.
Грейди смерил его долгим бесстрастным взглядом, помолчал и сказал:
— И не только поэтому. Вы боялись, что над вами станут смеяться, как над простофилей, которого сумели обмануть даже такие недоумки, как Молокосос и Подгузник.
— А как бы поступили на моем месте вы, мистер Умник? — огрызнулся Арчи. — Посадили бы родных сыновей в тюрьму и выставили бы тем самым себя на Весь свет посмешищем?
— Я бы поступил так же, как и вы, Арчи, — ответил Грейди. — Но вы не удовлетворились одним лишь злорадствованием! Позабавившись вволю, вы начали потихоньку восстанавливать свое утраченное влияние. А когда сыночки, узнав об этом, покрылись холодным потом и начали лихорадочно искать способ исправить положение, вы сделали паузу и снова стали следить за их потугами, получая от этого удовольствие.
— У стариков так мало радостей, — расплывшись в улыбке, заметил Арчи. — Иногда приятно понаблюдать, как кто-то барахтается в собственных испражнениях.
— Вы душка, Арчи! — усмехнулся Грейди. — И все было бы очень мило, славно и забавно, если бы в один прекрасный День вас не посетило подозрение, что кто-то из деток может предпочесть ускорить вашу смерть, а не трепать себе ежедневно нервы, опасаясь, что его исключат из завещания.
Арчи извлек из-под одеяла упаковку драже, отправил целую горсть разноцветных шариков в рот и сказал:
— Эту мысль мне подал доктор Сандборн. Он как-то в шутку обмолвился, что, будь он на месте кого-то из моих наследников, он бы меня убил. Я решил, что и сам поступил бы точно так же, и мы с ним придумали план действий.
Грейди перестал расхаживать по спальне и, взглянув на него, с недоверием воскликнул:
— Так эту затею вы придумали с мнимой пропавшей внучкой на пару? Это доктор Сандборн предостерег вас о возможном покушении? Это уже становится интересным!
— А что особенного? Все очень логично. Ведь не мог же я бесконечно продолжать изменять текст своего завещания! — сказал Арчи. — Рано или поздно либо Баннинг, либо сыночки смекнули бы, что меня можно убить прежде, чем я в очередной раз внесу в него изменения. Так не лучше ли будет подставить кого-то другого вместо меня, подумал я. И посмотреть, хватит ли у кого-то из них смелости совершить покушение. Признаться, до тех пор пока в спинку моей кровати не впилась стрела, я в это не верил. Клянусь, я действительно в это не верил!
— Не верили, потому что вам все это представлялось невинной забавой! — понимающе кивнув, сказал Грейди. — Отчего бы и в самом деле богатому старому проказнику не подшутить над своими детками? Однако все обернулось не так, как вам того хотелось. Вы попали в серьезную передрягу. Сначала кто-то стрелял в вас, потом было совершено покушение на вашу мнимую внучку, потенциальную наследницу. А теперь, когда вашим сыновьям стало известно, что вы их раскусили, записали их заговорщицкие совещания на аудио — и видеопленку и наверняка вычеркнете их имена из своего завещания, им не остается ничего другого, как задушить вас в вашей постели. Вы крупно просчитались, Арчи! Кто-то сыграл с вами злую шутку. Вы не догадываетесь, кто бы это мог быть? Знаете что, старина! Пожалуй, я возьму выходной. Нет, лучше я совсем уволюсь. В такие игры я не играю.
Арчи поперхнулся конфетами, закашлялся, сел на кровати и, с трудом переведя дух, завопил:
— Нет! Только не это! Не оставляйте меня без защиты! Как вам не стыдно постоянно меня пугать! Вы клянетесь бросить меня чаще, чем алкоголик — прекратить пьянствовать.
Грейди отвернулся, чтобы старик не заметил, что он улыбается, сделал успокаивающий вдох, повернулся к Арчи лицом и сказал:
— Хорошо, вот вам мои условия. Выпишите Энни чек на всю обещанную вами сумму и отпустите ее на все четыре стороны. Завтра утром чтобы духу ее здесь не было!
— По рукам! — обрадованно воскликнул Арчи. — Ведь я мог бы вообще не связываться с ней, верно?
— Именно так, Арчи. Вы чертовски великодушны. Я заберу чек позже, и мы еще обсудим некоторые детали. Нужно как можно быстрее выяснить, кого именно из своих сыновей вам действительно удалось вывести из терпения. Если нам не удастся это сделать, можете считать, что ваши дни сочтены.
Глава 21
Как мило скалил он клыки, завидев рыбок золотых!
Как ловко прятал коготки, в cвой дом заманивая их!
Льюис Кэрролл
В семь часов вечера Энни стояла перед зеркалом, висевшим над старинным туалетным столиком красного дерева, и проверяла, хорошо ли лежит воротничок ее синей блузки. Он лежал ничуть не лучше, чем воротничок предыдущей, н поскольку Энни примеряла уже третью по счету блузку, она решила остановиться на этой. Впрочем, что бы она ни надела, повязка, наложенная на ее шею доктором Сандборном, все равно была видна.
Даже древнеегипетских мумий так плотно не пеленали.
Она положила руки на бедра, но тотчас же убрала их, так как бедра саднели. Они не только саднели, но и были черно-синими, а местами — багровыми. Просто загляденье!
Но жаловаться Энни не могла, ремень безопасности ее спас. Он и воздушный мешок. Энни зажмурилась и снова живо представила, что бы с ней произошло, не надень она тогда ремня: она бы совершила полет валькирии и врезалась головой в дерево.
— Ты везучая девочка! — сказала она себе и потянулась за флаконом духов прежде, чем вспомнила, что его «одолжила» у нее Мейси. Помимо духов, она «одолжила» косметичку, новую упаковку румян и золотую цепочку. Впрочем, все это пустяки, о которых не стоило и вспоминать, подумала Энни, главное, что ей удалось выпроводить Мейси из своей комнаты.
Теперь ей осталось лишь убедить Грейди, когда он появится, в том, что она готова принять самое деятельное участие в поисках водителя того черного «шевроле», который едва не укатал ее в асфальт.
Вот только не помешало бы перестать то и дело морщиться от боли, подумала она и сказала, обращаясь к сидящему посередине кровати плюшевому кролику:
— Правильно, дружок! Конечно, правильно! Только не думай, что я и дальше буду спать с тобой в обнимку. Я где-то читала, что так можно быстро избаловать ребенка.
— Чем это ты здесь занимаешься? — спросил Грейди, без стука войдя в комнату. Лицо его дышало благородным негодованием и обеспокоенностью, отчего казалось еще более прекрасным.
— Меня нельзя бить! — воскликнула Энни, поднимая вверх руки. — Не забывай, что я ранена.
— Я помню, — пробурчал он, окидывая ее испытующим взглядом. — Вот только на больную ты не очень-то похожа.
Энни пропустила эту реплику мимо ушей и взяла с тарелочки последнюю виноградину. Заботу о ней проявил Диккенс — он подал ужин в ее комнату на серебряном подносе, украшенном хрустальной вазой с торчащей из нее алой розой, и даже осведомился своим деревянным голосом о ее самочувствии. Ужин был, однако, чересчур легким, на ее взгляд, он состоял из бульона и фруктов. Энни не преминула посетовать на его скудность Грейди и поинтересовалась, что ел сегодня на ужин он.
— Ростбиф, вареный картофель, а на гарнир — похвальбу Митци, взахлеб рассказывавшей всем, что ее в третий раз избрали президентом местного дамского клуба, — ответил Грейди, присаживаясь на край кровати. — Как убедить тебя снова улечься в постель? — спросил он, похлопывая ладонью по матрацу.
— Даже и не знаю! — ответила, расплываясь в улыбке, Энни. — Подари мне что-нибудь, шоколадку или цветок. На худой конец, встань передо мной на колени и поклянись мне в верности.
— Ты неправильно истолковала мои слова! — воскликнул, вскакивая с кровати, Грейди. Участливое выражение моментально сползло с его лица, сменившись негодованием. — Я имел в виду совсем другое, черт бы тебя подрал!
— Я поняла, — сказала Энни, держась одной рукой за столбик кровати и пытаясь надеть на ногу туфлю второй. — Я проверяла тебя на выдержку. Хладнокровие тебя явно покинуло, что при твоей профессии весьма печально. Ну, так мы идем?
Грейди яростно замотал головой:
— Ты никуда не пойдешь, Энни! Останешься здесь!
— А вот и нет! Диккенс сказал, что меня хочет видеть Арчи, Старик утверждает, что он уже во всем разобрался и нуждается лишь в одной услуге с нашей стороны. Он считает, что все это дело можно было бы закончить уже завтра, в крайнем случае — в среду. Разве он тебе ничего не говорил?
— Нет, ничего, — побледнев как покойник, пробормотал Грейди. — Он собирался выписать тебе чек и распрощаться с тобой. Чек на всю оставшуюся от условленных пятидесяти тысяч сумму. Во всяком случае, так мы с ним договорились.
Энни склонила набок голову, досчитала до десяти, уставившись в дальний угол комнаты, и поняла, что не успокоится, даже если сосчитает до миллиона. Она была вне себя от ярости, просто дьявольски зла.
— Вы договорились? — тихо переспросила она, раздувая ноздри. — Значит, ты и Арчи заключили соглашение? Значит, это вовсе не его идея? Мне следовало бы догадаться об этом, как только Диккенс принес мне чек. Какой вы шустрый, мистер Салливан, какой сообразительный! Да как ты посмел решать что-то за меня, Грейди! Что ты о себе возомнил?
Он подступил к ней почти вплотную, так близко, что она уловила запах его одеколона и вспомнила, что она чувствовала, когда он ее обнимал, и сказал:
— Энни, давай не будем ругаться. Сегодня кто-то пытался тебя убить.
— Может быть, и так. А может быть, только припугнуть до смерти. Мне показалось, что джип в последний момент вильнул в сторону.
— Ах вот оно как! Это ты сама придумала, или тебя кто-то надоумил? Я проверял шоссе, на нем не осталось никаких следов торможения. Тот, кто сидел за рулем внедорожника, знал наверняка, каким будет исход столкновения. Джип смял бы твой спортивный автомобиль в лепешку!
— Мне плевать, все равно я никуда не поеду. А как бы ты поступил, если бы тебя попытались убить? Неужели ты бы сбежал?
— Какое это имеет отношение к делу?
— Прямое! Меня едва не покалечили, Грейди! На мне нет живого места, я вся в синяках и ссадинах! И не зли меня больше!
Грейди запустил пятерню в свои ячменные волосы, борясь с желанием погладить Энни по щеке и поцеловать, и простонал:
— Я вижу, ты намерена свести меня с ума своим упрямством! Довести до умопомрачения! Ну как мне тебя переубедить?
— Я нужна Арчи, — облизнув губы, тихо сказала Энни.
— Пусть Арчи катится ко всем чертям! — вскричал Грейди и сжал ладонями ее лицо. — Обещай, что когда-нибудь ты мне все расскажешь!
Энни судорожно вздохнула и спросила:
— Что расскажу?
— Правду! — прошептал он и нежно поцеловал се в губы. — Чистую правду, Энни! Правду, и ничего кроме правды. Договорились?
— Ты очень настойчив, Грейди! — с тяжелым вздохом ответила она и, схватив его за голову, впилась ртом в его губы, не заботясь ни о своих ссадинах и синяках, ни о том, как он отреагирует, когда узнает всю правду. Ей хотелось в этот миг сосредоточиться только на этом поцелуе, не думая ни о прошлом, ни о будущем…
Арчи принарядился к встрече с ними. Грейди впервые видел его одетым в костюм и был удивлен вдвойне, заметив на миллиардере китель, наподобие того, что носил Неру.
— У вас сегодня щегольской вид, Арчи, — сказал он, усаживая Энни на стул с подлокотниками, стоявший у камина. Она держалась молодцом, хотя и чувствовала себя довольно скверно. О том, чтобы лечь с ней в постель, пока не могло быть и речи. Поэтому Грейди оставалось утешаться надеждой, что синяки и ссадины на ее теле скоро заживут.