– Да, это совершенно ясно, – был единодушный ответ.
– Это уже хорошо. Итак, вы все знаете, что дальше показаний Джерри Рука под присягой дело не пойдет, и если мы все вместе будет всё отрицать, мне хотелось бы знать, каким образом суд присяжных сумеет нас обвинить. Мы были дураками, что не воспользовались этим обстоятельством. Я предложил бы это давно, или что-нибудь в этом роде, но я считал, что рано прибегать к этому средству, потому что не хотел ненужной огласки.
– Да, тебе не нужна была огласка этого грязного дела. Ты прав. Твоя репутация не должна была пострадать, поэтому ты предпочел платить, и мне это стоило пятьсот серебряных долларов.
– Так же как и мне, – подхватил Слаугтер.
– Ну, в этом мы все были в равном положении – мы все платили одинаково; и в дальнейшем нам следует нести одинаковые расходы, если потребуется. Однако я думаю, что мы больше платить не будем.
– Почему не будем? – спросил Рэндалл, который имел некоторую юридическую практику, подсказывающую ему совершенно иное заключение. – Неужели вы думаете, что старая лиса уступит без судебного разбирательства? Поверьте мне, друзья, он будет яростно бороться за то, чтобы сохранить свой доход в шестьсот долларов в год как можно дольше.
– Черт бы его побрал! Он будет бороться! Но что он сможет нам сделать? Расскажет эту историю, но какие у него есть доказательства? Как я сказал, его показания под присягой ничего не будут значить против показаний нас шестерых.
– Но, Альф, ты забыл про тело!
Это обстоятельство, о котором вспомнил Рэндалл, заставило всех насторожиться; все забыли о нем, все, кроме Брэндона.
– Нет, я не забыл, – ответил последний с сознанием превосходства и собственной проницательности.
– Хорошо, допустим, он предъявит суду тело, не так ли?
– Без сомнения, иначе он действительно считал бы нас дураками, позволяющими себя объегорить.
– Ага! Я вижу, к чему ты клонишь.
– Мы все так думаем.
– Мы знаем, где это находится; вернее, у нас есть серьезные основания подозревать, где именно. Мы были дураками, что позволили ему лежать там так долго; и мы будем еще более глупыми, если позволим продолжить ему лежать там.
– Что ты предлагаешь, Альф?
– Черт возьми, он дело говорит!
– Я имею в виду, что нам надо уничтожить тело, или перенести то, что от него осталось, в надежное место. А после этого пусть Джерри Рук делает что хочет!
– Хорошая идея!
– Всего и делов-то!
– Давайте перенесем его подальше!
– А когда?
– Завтра ночью. Мы должны подготовиться, иначе можно было бы заняться этим уже сегодня ночью. Давайте приготовим необходимые инструменты и встретимся завтра около полуночи. Мы можем встретиться на поляне и оттуда добраться до места. Вы все должны прийти и участвовать в этом.
– Согласны! Мы станем на время могильщиками и выроем Чаку могилу!
– Довольно, ребята! Давайте выпьем за наш успех!
Звон бокалов скрепил эту сделку; и будущие похитители тела разошлись, чтобы в следующую ночь снова встретиться.
ГЛАВА XX. СВИДАНИЕ ПОД ДЕРЕВОМ
Свидание влюбленных было условленно под сенью гигантского тополя.
Первым пришел туда Пьер, и вот он уже стоял под тенью дерева, с трепетом в сердце ожидая возлюбленную.
Ничто не могло ему помешать прийти или даже задержать его. Он покинул таверну рано, сообщив, что, возможно, не будет ночевать в ближайшие сутки. Медленно прогуливаясь по лесу, он тем не менее достиг места встречи раньше назначенного времени.
Прибыв на место и осмотрев его, он пожалел о том, что именно здесь назначил встречу. Темная безлунная ночь благоприятствовала бы тайному свиданию, но сегодня яркая луна на ночном небосводе освещала все вокруг.
В последний раз, когда Пьер Робидо был здесь, место это окружал густой кустарник, и заросли сахарного тростника скрывали берег ручья. Однако в целях увеличения площади плантации предприимчивый старый охотник давно уже вырубил и сжег окружающую растительность. Там до сих пор оставались пни от вырубленных деревьев, грубый забор протянулся до угла дома; но все это не мешало наблюдать за домочадцами, вышедшими из дому и направляющимися к месту свидания.
Поэтому Пьер серьезно опасался, что его возлюбленная будет замечена. Он небезосновательно полагал, что отец следит за дочерью, и ее поздний выход из дому может возбудить подозрения. Накануне он стал свидетелем того, что произошло между ней, отцом и Альфом Брэндоном. Но если бы она благополучно добралась до тополя, все было бы в порядке. Даже белое женское платье невозможно разглядеть в тени покрытых мхом ветвей – по крайней мере, издалека; а на случай, если кто-то пройдет мимо, в дереве есть огромное дупло (дерево было полым изнутри), в котором, как было известно Пьеру, можно спрятать даже лошадь. В детстве он неоднократно играл здесь в прятки с маленькой Линой.
Правда, с другой стороны, напротив дома, к дереву можно было бы приблизиться по берегу ручья, скрываясь за оставшейся нетронутой узкой полосой сахарного тростника. Он и сам пришел сюда этим путем, перейдя ручей выше по течению.
Часы в доме, знакомые Пьеру, пробили одиннадцать, затем наступило долгое, мучительное ожидание. Казалось, что прошел целый день, хотя на самом деле не прошло и часа. Все еще не было видно ни возлюбленной, ни единого живого существа вокруг, вблизи дома Джерри Рука.
Он хорошо видел веранду и одно из окон в доме. Через него пробивался свет лампы или свечи, тускло мерцавший на фоне яркого лунного света.
Он пристально глядел на освещенное окно и терялся в догадках, кто мог там находиться. Сначала он предположил, что это Лина, однако, поскольку условленное время свидания давно уже миновало, а она все не появлялась, Пьер заключил, что обитатель комнаты – ее отец.
Ему была не известна схема расположения комнат внутри дома. Но если предположить, что освещенное окно принадлежит кухне, то становилось очевидным: это старый охотник сидел там в огромном кресле и курил свою трубку. По прошлому опыту Пьер знал: у Джерри Рука есть такая привычка. Более того, он мог сидеть таким образом вплоть до утра, как это бывало, когда Пьер жил в его хижине.
Эти воспоминания не добавили оптимизма Пьеру, тем более, что время продолжало медленно тянуться, и никаких признаков появления возлюбленной не было.
Он уже было отчаялся увидеть ее в эту ночь, когда свет погас, и темное окно можно было наблюдать теперь только в лунном свете.
– Теперь она несомненно придет, – пробормотал он. – Она дожидалась, пока все в доме уснут. Да, теперь она придет.
Оторвавшись от окна, он устремил пристальный взгляд на веранду, стараясь рассмотреть милые сердцу очертания возлюбленной, которая вот-вот должна было выйти оттуда.
И она появилась, но только спустя длительный промежуток времени, ставший новым испытанием для юноши. Однако прежде, чем его терпению пришел предел, ее фигура появилась в темном дверном проеме – дверь тихо отворилась, и луна осветила женское платье.
По белому платку на голове Пьер сразу узнал ее. Но даже без этой детали он безошибочно бы определил, что девушка, направившаяся от веранды в его сторону, – с нетерпением ожидаемая им любимая Лина Рук.
Она продвигалась не без опаски. Девушка шла вдоль забора, держась темной стороны, вплотную к изгороди. То, чего она так опасалась, находилось, очевидно, внутри дома, а не снаружи. Какая-то серьезная причина задержала ее дома.
Пьер с нетерпением следил за ее передвижением, с неистово бьющимся сердцем, пока наконец не почувствовал такое же страстно бьющееся сердце напротив.
Еще мгновение, и они стояли друг перед другом, соединив руки.
– Почему там поздно? Что задержало тебя?
Вопросы были заданы без мысли об упреке; но с тревогой относительно ожидаемого ответа.
Подозрения Пьера подтвердились: Джерри Рук засиделся допоздна, и, как она думала, специально, с целью проследить за ней. Он действительно находился в освещенной комнате, и именно он погасил свечу. Она дожидалась еще некоторое время, пока отец крепко не заснет. Этот и вчерашний день были для нее ужасны. Отец был рассержен на нее по нескольким причинам. Он обнаружил, что кто-то был на плантации. Он учинил ей допрос, и она была вынуждена признать этот факт. Бесполезно было отрицать это, ведь отец обнаружил следы Пьера и змею, им застреленную. Кроме того, один из негров слышал голос незнакомого человека, говорившего с ней в саду. Это было самым неприятным; она пыталась было скрыть это, но ей не удалось. Конечно, она не сказала, кто это был, только – незнакомец, которого она никогда не видела прежде.
– О, Пьер! Я солгала отцу про тебя; да простит меня Бог!
Ее отец ушел разъяренным. Было еще кое-что, что разозлило его; это касается Альфа Брэндона, который пришел после того, как она рассталась с Пьером.
– Какое отношение к этому имеет Альф Брэндон? – спросил Пьер довольно спокойно, будто вовсе не придавая значения тому, что этот человек, как говорили, был его наиболее опасным соперником.
Молодая девушка заметила это и ответила с некоторой обидой.
– О, абсолютно никакого! – сказала она, высвобождая руки. – По крайней мере, ничего такого, что тебя могло бы тревожить, я полагаю.
– Нет, дорогая Лина, – он поспешил вновь соединить руки, понимая, что ненароком обидел ее, и снова прижать любимую к сердцу. – Прости мне некорректность этого вопроса. Я спросил потому, что хотел этим сказать: я знаю всё.
– Что всё, Пьер?
– Всё, что произошло между тобой и Альфом Брэндоном.
– И кто же рассказал тебе?
– Никто. Я хочу тебе признаться, если только ты обещаешь не сердиться на меня.
– Сердиться на тебя, Пьер? За что?
– Хорошо, тогда я скажу. Дело было так. После того, как я вчера расстался с тобой, я снова вернулся и спрятался за деревьями там, в дальнем конце сада. Конечно, я мог видеть дом и все, что происходило на веранде. Я оказался там как раз в тот момент, когда твой отец уехал, чтобы встретить мистера Брэндона у ворот; и я не только видел, что происходило между вами, но и слышал почти каждое слово. Несколько раз я с трудом сдерживал себя, чтобы не перепрыгнуть через ручей и не повергнуть этого прыткого товарища к твоим ногам. Я удержался только потому, что тем самым мог навлечь неприятности на тебя и твоего отца, не говоря уж обо мне. Я и сам жертва этой подлости, Лина, и тебе не стоит раньше времени знать мотивы моего возвращения. Но главной из причин этого было желание снова увидеть тебя.
– О, Пьер! – сказала девушка, благодарно принимая его объятия. – Если б я только знала, что ты был там! Но нет. Наверное, лучше, чтоб я не знала. Я могла бы совершить какую-нибудь глупость и выдать тебя!
– Да, это верно, – ответил Пьер. – Зная о планах твоего отца, я понимаю, как трудно нам соблюдать осторожность. Но обещай мне, любимая, – прежде, чем мы расстанемся, – что бы ни случилось и как долго бы это ни продолжалось, – пока я не получу согласие твоего отца, – ждать и верить мне. Ты можешь мне обещать это?
– Обещать это! Как ты мог сомневаться во мне? После шести лет – нет, больше, поскольку я полюбила тебя с тех пор, как я впервые тебя увидала, – да, Пьер, когда я была еще бедной босоногой девочкой – после того, как я была тебе верна все это время, ты будешь сомневаться во мне теперь? Все что угодно, только не это, Пьер!
Они заключили друг друга в крепкие объятия, и их губы слились в долгом, страстном поцелуе.
ГЛАВА XXI. В ДУПЛЕ ДЕРЕВА
Долгий, страстный поцелуй, который они подарили друг другу, едва не выдал их. К счастью, он закончился прежде, что кто-либо посторонний смог их увидеть и невежливо оборвать сладость поцелуя.
Влюбленные говорили друг другу слова прощания, их руки разъединились, и они уже договаривались о времени и месте следующего свидания, когда молодой человек, обладавший острым слухом, обратил внимание на подозрительные звуки, послышавшиеся в ночи.
Это был шелест среди зарослей тростника, росшего на берегу ручья, временами слышный довольно отчетливо, переходящий в потрескивание, как будто кто-то – человек или животное – пробирался через заросли.
Звуки доносились издалека, но поскольку влюбленные стояли на месте, вскоре им стало очевидно, что источник этих звуков приближался.
Им также стало ясно, что звуки исходили не от животного, а от человека, точнее, от нескольких людей, которых они разглядели в лунном свете и которые приближались к поляне.
Можно было также отметить, что вновь появившиеся продвигались не открыто и смело, как люди с честными намерениями; они шли по берегу ручья, то и дело приседая и скрываясь в тонких зарослях тростника. Они старались производить как можно меньше шума, и если и разговаривали между собой, то только шёпотом, так что ни единого слова не было слышно двоим, находившимся под деревом.
Теперь уже влюбленные не могли уйти незамеченными. Они могли бы уйти раньше, но не сейчас; любая попытка покинуть место, где они находились, привела бы к тому, что они были бы обнаружены при лунном свете. Чтобы их не заметили, им пришлось остаться в тени дерева.
Впрочем, и раньше им вряд ли удалось бы скрыться. Они увидели, что темные силуэты, продвигавшиеся вдоль берега, собираются пройти как раз рядом с местом, где они стояли, – так близко, что могли заметить их даже в темноте.
Кто эти таинственные пришельцы и что они собирались здесь делать, никто из влюбленных даже не догадывался. Но какое это имело значение? Достаточно было уже того, что они находятся в опасности, и чувство тревоги целиком овладело ими.
Что им оставалось делать? Пришельцы продолжали продвигаться, и скоро они уже будут под деревом!
Бывший золотоискатель обнял молодую девушку своими руками – отчасти с целью защитить от возможных выходок со стороны пришельцев, отчасти с целью подбодрить ее.
Он уже подумывал о том, не лучше ли будет смело выйти из укрытия и обнаружить себя. Это дало бы меньше поводов для насмешек и пересудов; хотя сама их встреча в такой поздний час – время было за полночь – уже является поводом для таковых. Молодая леди и джентльмен – если их заметят, – гуляющие при лунном свете почти в час ночи, вряд ли сумеют избежать скандала.
Что им оставалось делать?
В этот момент спасительная идея возникла у влюбленных. Оба они помнили, что дерево внутри пустое, и без лишних слов, действуя скорее инстинктивно, они проскользнули внутрь него и расположились в дупле, где стоял непроницаемый мрак.
У них не было достаточно времени, чтобы удобно устроиться на этом месте, поскольку компания пришельцев уже подошла совсем близко и остановилась под деревом – влюбленные, к своему огорчению, видели это. Они надеялись, что эти ранние путешественники просто устали с дороги и после небольшого отдыха под деревом продолжат свой путь.
Однако уже вскоре им стало ясно, что рассчитывать на это не приходится. Вновь прибывшие остановились рядом с деревом, непосредственно перед дуплом; и хотя все было окутано мраком, их фигуры можно было различить в темноте. Влюбленные могли бы коснуться их рукой, если б захотели!
Но у них и в мыслях не было выдать себя. Напротив, они стояли неподвижно как статуи, в полной тишине, пытаясь сдержать дыхание.
Там были силуэты шести человек, некоторые из которых что-то несли с собой; с первого взгляда находившиеся в укрытии приняли их ношу за оружие, но в дальнейшем оказалось, что это были лопаты и кирки. По дороге эти люди размахивали ими, и было очевидно, что они собираются использовать инструменты здесь, на месте!
Укрывшиеся в дупле дерева были озадачены всем этим. Зачем им понадобилось здесь копать? Кровь застыла у них в жилах от мысли, что это могла быть могила. Такая мысль одновременно пришла в голову обоим. Что им еще оставалось думать? Шесть человек, вооруженных лопатами и кирками, в этот ночной неурочный час!
Что, если они собираются тайно вырыть могилу для того, кого они убили!? Иначе откуда эта таинственность, приглушенные разговоры, почти что шёпотом?
Кто же они? И с какой целью явились сюда? Все эти вопросы вихрем пронеслись в умах Пьера Робидо и Лины Рук. Но только в мыслях. Они не осмеливались спросить об этом друг друга – даже шёпотом!
Молча наблюдали они за развитием событий.
– Где же может быть зарыта эта чертова штука? – спросил один из пришедших, нагибаясь и, очевидно, что-то ища в траве. – Кто-нибудь из вас запомнил это место?
– Я думаю, это немного дальше, – ответил другой, и Лина Рук, услышав этот голос, судорожно ухватилась за руку Пьера. – Где-то здесь. Да, это здесь. Я чувствую, здесь есть неровности на поверхности.
Говоривший, казалось, искал что-то, утаптывая землю ногами.
– Альф Брэндон! – прошептала девушка, приблизив свои уста к уху своего друга.
Все остальные собрались вокруг места, указанного Брэндоном.
Двое, те, кто принес лопаты, начали копать, в то время как другие расчищали место от выкопанной земли.
– Интересно, как глубоко старая лиса зарыла его? – спросил один из них.
– Не очень глубоко, я полагаю. Джерри Рук довольно ленивый, чтобы рыть глубоко. Мы скоро доберемся до него.
Это были голоса Билла Бака и Слаугтера, хозяина гостиницы, – их признала Лина Рук, в то время как Пьер узнал их не сразу.
– Вы думаете, тело лежит в гробу? – спросил один из тех, кто до сих пор не говорил. Это был Спенсер.
– Нет, – ответил еще один, в котором тайные наблюдатели признали Рэндалла. – Я думаю, что нет. Не может быть, чтобы старый скваттер проявил такую заботу о каком-то Чаке; и, поскольку у него не было друзей, думаю, вы найдете его в рубашке из замши, если, конечно, Джерри не позаботился о том, чтобы раздеть его.
– Рубашка навряд ли стоила того, чтобы ее снять, – отметил шестой говоривший, хозяин магазина Граббс.
– Это те самые шестеро, которые повесили тебя, Пьер! – прошептала девушка. – Это они!
Пьер не ответил. Он был сильно озадачен этим странным разговором и вообще всей этой странной историей.
– Здесь что-то твердое, – сказал один из землекопов. – Кажется, я наткнулся на крышку гроба.
– Это не гроб. Старик Джерри, очевидно, утрамбовал его, когда закапывал! – со смехом сказал другой.
– Не разговаривайте так громко, ребята! – указал им Брэндон. – Посмотрите на дом. Он находится всего лишь в двадцати ярдах, и там эта старая лиса, которая редко спит. Если он нас услышит, сами знаете, что будет. Соблюдайте тишину, если хотите сэкономить сотню долларов в год.
При этих словах землекопы устремили свои взоры на дом, но лишь на короткое время, а затем снова вернулись к раскопкам.
Лина Рук задержала свой взгляд на доме на гораздо больший промежуток времени, чем любой из компании. Ей было чего опасаться с этой стороны – ведь там был ее отец.
Хорошо знакомая со всеми деталями своего жилища, она сразу смогла обратить внимание на то, что ускользнуло от взоров ночных пришельцев: передняя дверь была открыта! Она хорошо помнила, что тщательно прикрыла за собой дверь, когда выходила из дома.
Не успела она осознать свое открытие, как в дверном проёме показался силуэт человека, который несколько мгновений приглядывался и прислушивался, затем проскользнул на веранду и неслышно спустился в сад. Только на мгновение увидев его в лунном свете, она без труда признала в нем своего отца!
Что-то блеснуло в его руке при лунном свете, наверное, это было оружие.
Пьер также следил за этой фигурой с напряженным вниманием. Он также понял, кто это.
Старая лиса, как назвал его Альф Брэндон, действительно не спала!
Действовал он так же хитро, как и лиса: показавшись только на шесть секунд, он пересек открытое пространство между верандой и персиковым садом. После этого он исчез из поля зрения даже тех, кто его однажды увидел, – дочери и Пьера Робидо.
Однако оба они были уверены, что он снова появится. Проскользнув в сад, старый охотник теперь крадучись пробирался вдоль ручья к тополю, чтобы незаметно приблизиться к незваным гостям.
Неизвестно, видел ли он землекопов, но, скорей всего, он слышал стук их лопат, когда стоял в дверном проеме.
Однако никто из них не слышал и не видел его, так как все были заняты работой; Брэндон еще раз призвал их соблюдать тишину.
– Черт возьми, я наткнулся на что-то твердое! Послушайте! – сказал Билл Бак, ударяя лопатой в землю в месте, где стоял. – Здесь еще никогда не копали со времен Ноя, я полагаю. Ну-ка, попробуй ты, Альф Брэндон!
Брэндон взял лопату и также попытался разбить землю в этом месте, уже раскопанном вокруг него до глубины примерно восемнадцати дюймов. Пласт земли был такой твердый, что, похоже, его никогда не раскапывали.
Брэндон попробовал постучать по нему в разных местах, и везде слышался один и тот же глухой звук.
– Раскопайте вокруг поглубже! – указал он.
Когда это было сделано, они еще раз попробовали разбить твердый слой земли.
– Здесь нет никакой могилы! – заметил Рэндалл.
– И никакого тела нет! – сказал Спенсер.
– И даже костей здесь нет! – добавил Бак. – И никогда не было! Черт возьми, похоже, старый Рук одурачил нас!
– Ха! Ха! Ха! Хе! Хе! Хе!
Смех, выраженный этими неожиданными странными звуками, донесся с другой стороны дерева, и голос этот не принадлежал никому из компании землекопов.
Несмотря на то, что смеявшийся выдал себя, никто из шести могильщиков не догадался, кому принадлежит этот странный голос. Они застыли на месте и только дико оглядывались вокруг в поисках источника смеха.
Если бы тело, которое они искали, внезапно появилось и издало такой сумасшедший хохот, они не были бы больше поражены, чем сейчас.
Их удивление продолжалось до тех пор, пока смеявшийся человек не вышел к ним из-за дерева и не дал им рассмотреть себя при лунном свете.
– Джерри Рук, клянусь Б-гом!
ГЛАВА XXII. ЗЕМЛЕКОПЫ ВЫГНАНЫ
– Да, Джерри Рук, клянусь Б-гом! – усмехаясь, воскликнул старый охотник. – А почему бы и нет, хотел бы я знать? Что вас так удивило – увидеть человека рядом с его собственным садом? Я полагаю, гораздо более удивительно увидеть вас здесь – всех и каждого из вас! Кто же сюда явился, интересно мне знать? – спросил он, подходя ближе с целью разглядеть их лица. – Если память мне не изменяет, я вижу среди вас Билла Бака. Да, Билли, это ты, и плантатор Брэндон, и, поскольку еще четверо среди вас, я рискну предположить, что знаю всех вас. И чем же вы занимались здесь? А-а! Лопаты и кирки! Хо! Хо! Вы занимались серьезным делом – рыли землю, как я погляжу. Я полагаю, вы успели выкопать достаточно глубокую яму. Вы собирались похоронить кого-то, не так ли?
Никакого ответа не последовало на иронический монолог старого охотника. Шестеро землекопов, бросив свои инструменты, угрюмо молчали.
– А может, вы занимались совсем другим делом – решили устроить небольшой бунт, как это называется? Что ж, я надеюсь, вы нашли то, что искали?
И снова никакого ответа не последовало.
– Итак, мистер Билл Бак, вы полагаете, что Джерри Рук дурачит вас?
– Да, я так считаю, – упрямо ответил тот.
– И я.
– Да, мы все так считаем.
– О! Так вы все согласны с этим, не так ли? Итак, вы не считаете, что дурачите меня, как только что пытались это сделать? Я был бы полным идиотом, если бы закопал тело бедного молодого человека здесь, чтобы вы могли его выкопать и уничтожить эту улику. Нет, я не такой дурак. Я спрятал его в более надежном месте, и я позабочусь о том, чтобы предъявить тело, если вы откажетесь соблюдать наш контракт. Если только любой из вас нарушит его, тогда я сам устрою вам небольшой бунт. Пока же, как видите, я не делаю этого.
Сконфуженные землекопы снова замолчали. Им нечего было сказать в свое оправдание, они и не пытались оправдываться. Бесполезно было отрицать цель их раскопок. Джерри Рук разгадал их намерения.
– Вам нечего сказать на это, – продолжал он с усмешкой. – Итак, если вам нечего сказать, я полагаю, вам следует лучше разойтись по домам и заснуть в своих кроватках. Может быть, во сне вы увидите то место, где лежит тело. Ха! Ха! Ха!
Как говорилось, ночные землекопы молча внимали этим насмешкам. Но не все из них были безмолвны, хотя слова некоторых из них не предназначались для ушей старого охотника. Перешептывались между собой в основном Билл Бак и Слаугтер; и в темноте Джерри Рук не заметил выражения их лиц и демонического блеска их глаз, поскольку они быстро взглянули на него и нагнулись, чтобы взять лопаты. Иначе веселое настроение старого охотника быстро бы улетучилось и он поспешно бы ретировался в дом.
Что, если углубить часть вырытой ямы и зарыть там тело – тело Джерри Рука!? Такой зловещий план предложил Слаугтер, и Билл Бак поддержал его. Однако остальные не решились пойти на такое, и старого охотника не тронули. Возможно, такая нерешительность была вызвана тем, что он был вооружен. Они видели, что винтовка при нем, и хотя ему было около шестидесяти лет, им было известно: опытная рука старого охотника не дрогнет нанести смертельный выстрел. Если они попытаются его убить, кто-то из них наверняка поплатится за это собственной жизнью.
– О чем это вы шепчетесь там, друзья-землекопы? – спросил он, увидев, как головы их сблизились. – Снова тайный заговор, не так ли? Что ж, продолжайте. Но если вы сговариваетесь о том, как избавиться от ежегодных взносов мне ста долларов, я хотел бы послушать вас. У меня есть свой метод решения этой проблемы. Вы хотите узнать, что за метод?
– Да, мы хотим послушать, расскажите нам.
– Итак, я готов выслушать ваши предложения, или я изложу вам свои – как вы желаете?