Мазин Александр Владимирович. Костер Для Инквизитора

   А Ласковин улыбался. Мягко, сострадательно. Как улыбается взрослый, глядя на рассердившегося ребенка.
   Тетка осеклась. Плечи ее затряслись, пальцы впились в жирную грудь. Губанок услышал клекочущий хрип, а затем увидел, как тетка медленно осела на пол и так же медленно повалилась набок.
   Один из находившихся в комнате мужчин дернулся было к ней, но Ласковин погрозил пальцем, и энтузиаст остался на месте.
   – Пойдем,- сказал Андрей Александрович Алле, чьи глаза стали абсолютно круглыми.
   К удивлению Губанка, дочь, не прекословя, встала и двинулась за Ласковиным. А за ней, замыкающим, пошел сам Павел Васильевич.
   «Как она похудела», - подумал он, глядя на истончившиеся икры Аллы.
   Перешагнув через тушу «привратника», они покинули «обитель».
   В машине Ласковин сразу взялся за телефон.
   – Ростик,- сказал он в трубку.- Запиши адресок.
   И продиктовал адрес квартиры, где они побывали. И, отвечая на вопрос:
   – Мелочь. Травка, развращение несовершеннолетних, что найдете. Да, по моей части. Нет, пальцем не тронул. Будь.
   Сложил трубку, завел машину.
   Губанок сидел сзади, рядом с дочерью. Он чувствовал ее тепло, хотелось обнять девочку, утешить… но Павел Васильевич не решался.
   – Куда теперь? - спросил он.
   Ласковин протянул через плечо карточку с адресом.
   – Реабилитационный центр,- объяснил он.- Для таких, как ваша дочь. Вы кем работаете?
   – Программист. В фирме.
   – Зарабатываете хорошо?
   – Прилично.- И, уловив намек:- Сколько я должен?
   – На карточке, внизу, расчетный счет. Переведете, сколько сможете.
   – Конечно, конечно,- проговорил Губанок.- А сколько я должен лично вам, Андрей Александрович?
   – Мне - ничего.
   Ласковин прибавил газа, и «ауди» запетляла между машинами.
   «Рискованно водит»,- подумал Губанок. Эта мысль показалась ему забавной.
   – Андрей Александрович,- спросил он через некоторое время,- а что вы сделали с… этой?
   – Я? - Губанок услышал короткий смешок.- Я - ничего. Переволновалась немного. Бывает, верно?
   – Ну как? - поинтересовалась Наташа.- Выручил?
   – А как же,- без особого воодушевления ответил Андрей.
   – А почему такой задумчивый? Что-то случилось?
   – Да нет, ничего особенного.
   Верно, ничего особенного. Просто работяга, который вылез из канализации, очень уж напоминал мужика, положившего новорусов у «Октябрьского».
   «Для того, кто видит, случайных встреч не бывает»,- говаривал Слава Зимородинский.
   А для того, кто не видит?
   Этого Андрей не знал. Потому что видел редко.
   А между тем всего лишь десять минут назад, когда Ласковин входил в подъезд, навстречу ему попались двое мужчин, на которых его сэнсэй точно обратил бы внимание. Тогда как проникнутый уверенностью в собственной крутизне Андрей прошел мимо, не взглянув. И напрасно. Если охотник становится дичью, все еще полагая себя охотником, обычно от него остается только кучка обглоданных костей и дюжина несъедобных предметов, вроде часов и бронзовых пуговиц.
   – Этот? - сказал младший из двоих.
   Скорее утверждение, чем вопрос.
   – Да.
   – Могуч.
   – Силен,- поправил старший.
   – Берем? - напряженно спросил младший, глядя в черную дыру подъезда.
   Брови старшего сдвинулись. Две мохнатые гусеницы под мощным голым лбом.
   – Нет. Не время.
   Младший кивнул. С облегчением. Медведя можно убить кухонным ножом. Но лучше это сделать, когда медведь спит.

Глава седьмая

   День у Альбины Сергеевны Растоцкой выдался отвратительный. Поставщик опять задержал партию кожи, а неустойку из него хрен вытрясешь, потому что госпредприятие. Штатный хахаль Симочка совсем оборзел и на работу заявился аж к двум, хотя нужен был срочно: компьютер совершенно взбесился - дизайнер матерился так, что у окружающих уши дымились. А Симочке - хоть бы хны.
   «Гнать его пинками,- подумала Альбина.- И из фирмы, и из постели».
   Вдобавок разболелся лицевой, или как там его, нерв. Это значит, если разойдется всерьез, к завтрему рожу, как пить дать, перекосит. А это просто труба, потому что рожа Альбине нужна позарез. Канадский старпер, как она подозревает, выбрал ее из четырех кандидатов исключительно по внешним данным. Слава Богу, ложиться под него не придется: даже в Канаде семьдесят с хвостиком - возраст небоеспособный. Может, отложить встречу на послезавтра? Блин! А послезавтра - «стрелка» у замголовы по льготе. И тоже мордашка нужна, как воздух!
   Альбина Сергеевна сжала брелок, привычно мявкнула сигнализация. Двери открылись, и Альбина плюхнулась на водительское место, еще раз помянув недобрым словом хахаля Симочку, который ухитрился наглотаться водяры, когда она уже отпустила шофера.
   Включив двигатель, Альбина опустила стекло и закурила. Мерный рокот мотора успокаивал. Альбина Сергеевна погладила обшитую деревом панель. Определенно, эта игрушка стоит вложенных денег.
   «Ну, поехали»,- сказала Альбина сама себе, и импортная тачка, расплескивая широкими протекторами русскую грязь, покатилась к арке.
   – Блин!
   Альбина вжала педаль тормоза в пол - какой-то урод выскочил прямо под колеса, проехался лапами по капоту и побежал дальше. Гегемон хренов!
   Альбина распахнула дверцу и дала волю дурному настроению.
   – Мудак! Псих! - закричала она вслед.
   Гегемон резко остановился.
   Ну и рожа!
   – Ты что, псих, придурок? Жить надоело?
   Гегемон шагнул к ней, и шестое чувство подсказало Альбине: надо валить. Точно, псих.
   Альбина Сергеевна захлопнула дверцу. Не то чтобы она испугалась (газовый пистолет - в бардачке), но как-то…
   Когда она взялась за руль, гегемон уже втиснулся между машиной и стеной и схватился грязной лапой за дверцу - Альбина забыла поднять стекло.
   «Ну, сам нарвался!» - подумала Альбина и полезла за пистолетом.
   Рука ее остановилась на полпути. Прямо перед ее лицом оказалось широченное лезвие неимоверного ножа. Огромного, с зазубринами, сверкающего так, что Альбина увидела в нем свое отражение. Как в зеркале.
   Противная слабость охватила ее. Будь это примитивная заточка или что-нибудь кухонное, Альбина бы так не перепугалась. Но это украденное из американского боевика чудовище настолько не вязалось с посконной рожей русского бомжа-алкаша-гегемона… Мысли Альбины превратились в желе с красными прожилками ужаса.
   А гегемон тем временем по-хозяйски распечатал заднюю дверь и плюхнулся грязной жопой на бордовый плюш. Страшный тесак теперь оказался под подбородком Альбины, и она вдруг поняла: одно движение - и ее горло будет перерезано.
   «Сейчас описаюсь»,- подумала Альбина.
   – Поехали,- спокойно сказал устроившийся у нее за спиной.
   – Убери нож,- чуть слышно проговорила Альбина Сергеевна.
   И, к ее удивлению, страшное лезвие исчезло.
   Трясущейся рукой Альбина потянулась к пачке с сигаретами.
   – Потом покуришь! Поехали, быстро! - голос хлестнул по ушам, как удар.
   – Я не смогу вести машину! - вяло запротестовала Альбина.
   – Сможешь!
   И она действительно смогла.
   Двор был глухой, заваленный мусором. Колодец.
   – Ну, что дальше? - спросила Альбина.- Теперь можно закурить?
   – Кури,- разрешил он.
   – И что дальше? - повторила Альбина, затянувшись.- Насиловать будешь или просто ограбишь? Имей в виду, наличных у меня немного.
   Странный гегемон молчал, и Альбина чуть успокоилась. Она почти уверилась, что это не псих, а значит, просто так убивать не будет.
   – Слушай, а ты и впрямь мог бы меня зарезать этим своим кинжалом? - поинтересовалась она почти кокетливо.- Зарезать женщину…
   – Ты покурила? - отрывисто бросил он.- Выходи из машины.
   «Угонит,- подумала Альбина.- Ну и ладно. Найдут потом. Или страховку получу».
   Во всей истории была и приятная сторона. Проклятый нерв перестал болеть. Как отрезало.
   Женщина вышла из машины. К ее удивлению, захватчик сделал то же самое. Он оказался высоким, выше Альбины, хотя каблуки на ее сапогах - двенадцать сантиметров.
   – Дай ногу,- приказал он.
   – Что?
   – Ногу подними!
   «Все-таки маньяк»,- с опаской подумала Альбина.
   – Живо!
   Альбина выполнила команду, опершись рукой на капот.
   – Выше!
   Странный человек крепко схватил ее за лодыжку… и ударом кулака отломил каблук.
   – Зачем? - воскликнула женщина.
   – Вторую!
   Необычное состояние охватило Альбину Сергеевну. Словно она спит или пьяна в хлам.
   Страшный тесак вновь появился в руках мужчины. Но на сей раз незнакомец не стал пугать им Альбину, а поддел крышку канализационного люка.
   – Вниз!
   И Альбина послушно полезла в дыру. Ржавые петли ступенек покрывала плесень, но все чувства женщины, в том числе и брезгливость, атрофировались.
   Внизу, к ее изумлению, оказалось сухо. Сухо, темно и страшно воняло гнилью.
   Тело похитителя закрыло круглый глаз люка, лязгнула крышка. Белый луч фонаря прорезал черноту.
   Мужчина бесцеремонно схватил Альбину за ворот.
   – Вперед! - скомандовал он, толкая ее перед собой.
   Неестественно яркий луч фонаря бил под ноги. Какие-то сучки похрустывали под подошвами. Идти в обескаблученных сапогах было непривычно.
   – Стой!
   Альбина остановилась, прислонилась к стене, совершенно не думая о том, что замарает костюм. До костюма ли?
   Похититель ковырялся в огромном железном ящике, куда червями сползались по стене какие-то трубки.
   – Надевай!
   Он протянул Альбине огромного размера резиновые штаны с приваренными к ним черными калошами.
   Сам он очень быстро натянул на себя аналогичные, надел куртку из того же бледно-зеленого материала с похожими на ласты перчатками, застегнул несколько ремешков.
   – Шевелись, твою мать! - прикрикнул на Альбину, застывшую с резиновыми штанами в руках.
   И, не ограничившись окриком, стал помогать. Совместными усилиями костюм был надет. Похититель повесил на плечо Альбины резиновый увесистый мешок.
   – Марш!
   Идти в подобном прикиде оказалось страшно неудобно, но похититель все время подталкивал в спину. Альбина топтала огромными калошами белый круг света и старалась ни о чем не думать. Ей это удавалось.
   Вонь усиливалась.
   – Стой!
   Похититель развязал мешок и выудил шлемный противогаз без трубки. Фильтрующая коробка торчала наподобие свиного рыла.
   – Надевай!
   Сам он, содрав с головы и запихнув за пазуху подшлемник, тоже нацепил противогаз, накинул поверх капюшон резиновой куртки.
   Альбина последовала его примеру. Обращаться с противогазом она умела. Со школьных энвэпэшных времен. Совсем нетрудно, тем более что волосы короткие.
   Похититель проверил, все ли в порядке, натянул на голову Альбины капюшон, застегнул.
   – Марш!
   Голос его стал почти неразборчивым, но это слово Альбина уже успела запомнить.
   Под ногами захлюпало. Дышать было трудно, воздух со свистом втягивался сквозь клапаны. Похититель больше не подгонял Альбину. Но и без того ей приходилось несладко. Они шли по колено в какой-то жиже, затем - в липкой жирной грязи. Стекла противогаза запотели, но это было и к лучшему. Если бы Альбина могла в подробностях разглядеть, по чему они идут, ее бы наверняка стошнило прямо в противогаз.
   Альбина споткнулась, но мужчина успел подхватить ее.
   – Лестница! - крикнул он, посветив вверх.
   Альбина увидела бетонные ступеньки, поднимающиеся из черного месива.
   Похититель бесцеремонно подталкивал ее снизу, под зад, но женщина была ему даже благодарна. Ноги стали ватными, кровь стучала в висках, Альбина задыхалась…
   Лестница кончилась, и Альбина бессильно опустилась на бетон. Ей было все равно, где она, и что с ней будет. Сил совсем не осталось.
   Струя воды ударила в спину, едва не опрокинув. Похититель, светя фонарем, поливал ее из шланга до тех пор, пока стекавшая с Альбины вода не стала прозрачной.
   – Раздевайся! - скомандовал он, но Альбина продолжала безучастно сидеть на бетонном полу. Пусть убивает, если хочет.
   Мужчина не стал ее убивать, сам снял с Альбины защитное снаряжение. Подхватив женщину под руку, потащил куда-то в темноту. Альбина вяло переставляла ноги.
   Железная овальная дверь с ручкой-штурвалом. Как на сейфе у нее в кабинете, только побольше.
   Похититель прислонил Альбину к стене, повозился немного, и поток света хлынул на бетон. Но у Альбины не оказалось времени, чтобы оглядеться. Бесцеремонно сграбастав за французский пиджачок, похититель пихнул ее в открывшуюся дверь, затем во вторую, такую же, после чего позволил женщине осесть на покрытый линолеумом пол.
   Альбина тупо смотрела, как он запирает двери, щелкает какими-то выключателями. Потом вдруг обнаружила, что зубы ее выбивают дробь.
   Похититель мельком глянул на нее, повесил на стенку ватник, снял бронежилет (Альбина даже не удивилась тому, что на нем оказался бронежилет) и сунул ей в руки плоскую бутылку.
   – Пей!
   Альбина механически глотнула. Где-то на донышке мозга отметилось: хороший бренди. Но горлу и языку было все равно. Важно, что исчез, наконец, резиновый привкус, и по телу растеклось знакомое тепло.
   Похититель открыл еще одну дверь.
   – Вперед!
   Очень просторно и очень светло. Слишком просторно и слишком светло для места, затерянного в подземной требухе города. Альбина, щурясь, потрогала бетонную шероховатую стену. Настоящая. А то уж было подумала, что глюк пошел. Свет, простор, бетон… и дорогущий ковер под ногами. Вишневый такой, с цветочным орнаментом. Может, все-таки крыша едет?
   Альбина машинально сделала глоток. И еще один.
   «Этак я напьюсь,- подумала безучастно.- Ну и напьюсь, какая разница?»
   «Гуп-гуп» резиновых огромных сапог. Явился не запылился. Похититель хренов. Однако, видок. Рожа - как по дерьму возили. Волосья дыбом.
   «Дать ему бутылкой по башке, что ли? - рассеянно спросила себя Альбина.- А и верно. Я же могу!»
   Точно. Зря она, что ли, второй год айкидо занимается почти индивидуально? Где его ножище-то? Вроде нету.
   «Ну, так-растак, я тебя сейчас!» - свирепо пообещала Альбина и, запихнув бутылку в карман пиджачка, встала в стойку.
   Похититель поглядел на нее с некоторым удивлением. Хотя, что под этими разводами грязи разберешь?
   – Ну врежь мне, врежь! - со свирепым азартом потребовала Альбина.
   Похититель усмехнулся. Не ударил, а просто взял двумя пальцами за подбородок.
   «Ну так на тебе!»
   Отработанным движением Альбина поймала руку, вывела назад, под локоть, прихватив мизинец и безымянный похитителя. Вывернуть, дожать, зафиксировать…
   «Сейчас ты у меня запищишь!» - мстительно подумала женщина.
   Но похититель не запищал. И не ткнулся носом в пол. Он просто сжал руку в кулак и спокойно выпрямился. И теперь уже пальцы Альбины оказались в капкане. Он смотрел на нее сверху вниз, и женщина осознала: если он сожмет кулак по-настоящему, ее собственные пальчики захрустят, как чипсы на зубах.
   – Я хочу, чтобы ты запомнила, мадам Джиу-джитсу…
   – Айкидо! - пискнула Альбина.
   «Зачем?»
   – Хорошо, мадам Айкидо,- не стал спорить похититель.- Запомни накрепко: без меня ты не выйдешь отсюда никогда.
   И, отпустив руку Альбины, пошел в дальний конец подземного зала - «гуп-гуп» мокрых резиновых сапог по дорогому ковру.
   Баюкая отдавленные пальцы, Альбина постепенно осознала смысл его слов. И, как ни странно, почувствовала облегчение. Выходит, он, в конце концов, собирается ее отпустить?
   Альбина наконец согрелась. И не только от бренди и движений. В зале было тепло. Еще бы! Если через каждые пять шагов по электронагревателю. Десятка два, не меньше. Маленькие дорогие игрушки.
   Альбина разулась (ходить в сапогах с отломанными каблуками крайне неудобно) и отправилась изучать разбойничью берлогу, поскольку сам разбойник куда-то пропал. Берлога была благоустроенная. С видеодвойкой и музыкальным центром. И с целым ящиком сидюшек к последнему. Богато живет, однако. Вот только мебели никакой. Что-то вроде кровати без ножек, полдюжины разбросанных в беспорядке диванных подушек. Турок он, что ли? Или японец? Куда же он все-таки подевался?
   Альбина дошла до конца зала и обнаружила коридорчик-закуток. И две занавески: клеенчатую и соломенную, с деревом и журавлем. Из-за клеенчатой слышался шум воды. Моется, значит? Альбина сунулась за соломенную. Кухонька. Электропечка, микроволновка, целых три холодильничка и морозилка - все миниатюрные, игрушечные. И ящики с консервами. Столько, что хватит на небольшой магазинчик. Спиртное. Да, круто живет бомж.
   Ничего не тронув (кто знает, как к этому отнесется хозяин?), Альбина вернулась в зал.
   Не нужно особого ума, чтобы сообразить: «бомжик»-то непростой. И на заказуху не похоже. Сколько он с нее спросит? Тонн пять она отстегнет без проблем, а вот больше… Блин горелый! Если он не отпустит ее завтра, если полетит контракт с канадцем, она потеряет вдесятеро больше! Самой, что ли, бабки предложить? Мысль такая и раньше мелькала. Разница в том, что обычному замызганному пролетарию и полштуки зеленых - выше крыши. А такому… С его вкусами - Альбина покосилась на бутыль «черного» «уокера». А если все-таки маньяк?
   У Альбины внутри все похолодело.
   И тут похититель появился собственной персоной. Нет, не турок. Натуральная славянская физиономия. По-своему симпатичная даже. И сложен как надо: легко убедиться, потому что голый до пояса. А ниже пояса - в штанах. Что особенно приятно.
   «Маньяки так себя не ведут»,- подумала женщина.
   Впрочем, что она знает о маньяках? Только из газет и киношек. К счастью.
   – Есть хочешь, мадам Айкидо? - совсем по-домашнему спросил похититель, растираясь ярко-синим полотенцем с белыми пальмами.
   – Меня зовут Альбина,- сердито отрезала она.- А как тебя зовут? Мистер Кун-фу?
   «Что я делаю? - ужаснулась.- Я же не должна его разд ражать!»
   – Вошь[ 2],- сказал похититель.
   – Что? - опешила Альбина.
   – Ты спросила, как меня зовут, красавица? - Он метнул полотенце в стену и ловко попал на крючок.- Меня зовут Вошь.
   – А… по имени?
   – Имени, Альбина, у меня нет.
   Он повернулся к ней спиной и наклонился над музыкальным центром. На мускулистой спине - четыре дырки, четыре безобразных шрама по диагонали, от поясницы к правой лопатке.
   Заиграла музыка. Что-то старинное. Клавесин.
   – Пиццу будешь? - будничным голосом спросил похититель.

Глава восьмая

   – На,- сказал Васек и сунул в рот девке порцайку икры.
   Девка схавала, но глаз не открыла. Ясное дело, два часа смотреть на волосатые Васьковы мудя - стошнит.
   – Эх, водочка,- ласково пробормотал Харлей, поставил стопарь в ямку на девкином крестце и кинул в пасть огурчик.
   Своеобразно они смотрелись рядом: огромный, белокожий, брюхастый Харлей и тощий, смуглый, весь в мелких шрамах Чума. И роспись на каждом своя. На Харлее - кружки пивные, бабы, мотоциклы, прочая мутотень в три краски. А на Чуме - по-простому. На зоне цветами не балуются.
   – Мои,- Чума бросил карты на девкину спину, сгреб баксы.
   – Непруха,- хмыкнул Харлей. Без особого, впрочем, огорчения - играли по мелочи.
   Пепел с Васьковой сигареты упал на девичью поясницу. Девка дернулась: новенькая. Еще без привычки.
   – Стоять, шалава! - прикрикнул Чума, подхватив бутыль «Смирновской» - чуть не упала! - Васек, по делу что скажешь?
   – По тому наезду? Скажу, что кто-то в Питере сильно нагрелся. Гришавинских опустили аналогично,- последнее слово Васек произнес смачно, даже языком прищелкнул.- Земляков твоих кавказских, что Горку пасут…
   – Еще раз так скажешь, зарежу,- не повышая голоса, предупредил Чума.
   – А чё такое? - Васек не сразу врубился, но когда дошло, выругал себя за дурной базар: заземлячить Чуму с армяшками… - Бля буду, Чума, не подумал! Виноват!
   – Проехали,- спокойно отмел Чума.- Дальше давай.
   – Короче, такой же мужик - батрацкий прикид, шпалер глухой,- у Сидора двоих покоцал. У Гришки - тоже. Вагоновоза положил. Дикий фраер.
   – Думаешь? - с сомнением произнес Чума.- А ты, Харлей, что скажешь?
   – Ничего. Бомжей мои потрясли, но ничего не вытрясли, кроме вшей.- Здоровяк напрыскал себе водочки, кинул в пасть, зажевал.- На дне всякая тварь водится. Есть такие, что и стрелять умеют. Но не слышно, чтоб кто вдруг поднялся.
   – Ищите,- сказал Чума, поглядел на часы.- Пошли, погреемся.
   Поднялись. Харлей сгрузил хавку с девкиной спины, хлопнул по заду:
   – Смена!
   Все трое двинулись в парилку. Девка так и осталась стоять на четвереньках. Затекла.
   Ласковин сдвинул наушники, прищурился. Да, практика - великая вещь. Все двадцать пуль легли в пятачок поменьше ладони.
   – А ты навострился,- похвалил Митяй.
   – Жить захочешь - навостришься.
   Они развлекались на задворках пансионата, вот уже два месяца официально принадлежавшего «Шлему». До этого пансионатом владела какая-то фабрика, отчего здание пришло в полное запустение. Ремонт закончили неделю назад. К прежнему строению присовокупили открытый и закрытый бассейны, баньку-теремок и тир. Справляли новоселье. Только свои. Без платных лялек и прочего. Ужрались, конечно. Зато посидели хорошо. С приятствием. А поутру Фарида вручила каждому по бунденсовской таблетке - и никакого отходняка. Класс.
   – Пошли, Ласка, покатаемся,- предложил Митяй.
   Детский друг Ласковина недавно подарил себе «крузак»: могучую черную махину, смахивающую на маленький танк. Осчастливился.
   – Поехали,- согласился Ласковин.
   Впрочем, в Солнечном особо не разъездишься. Попылили по поселку, покрутились между государственных дачек, смотались к заливу.
   – Ну, зверь, да, зверь? - периодически заявлял Митяй, поворачиваясь к Ласковину.
   – Зверь,- соглашался Андрей. Джип пер по песку, как по грунтовке.- Ты на дорогу поглядывай, врежемся.
   – Ни хрена,- откликнулся Митяй.- Я на сороковнике в дерево впилился. Дереву - хана, а у него даже железяка не погнулась. Титановая, бля.
   – Титановая железяка,- Ласковин усмехнулся.- Три класса образования.
   – Дурак,- беззлобно отозвался Митяй.- Хошь организую такую же? Недорого. Новье - за сороковник. Растаможка, все путем. Пять лет всего. Дешево. Тут одна транспортная фирмочка удачно сгорела. Возьмешь? Могу и бакинских подкинуть. До отдачи.