Мазин Александр Владимирович. Паника

   Шествующая снова оказалась рядом с Дейном и с изумлением смотрела на соплеменницу, прижимавшую руки к животу.
   Земноликая с трудом выдавила пару слов. Шествующая отрицательно качнула головой.
   Одна из обитательниц пещеры что-то сказала.
   — О чем они? — спросил Сэллери Шествующую.
   — Земноликая говорит: я ударила ее ногой! — оскорбленным тоном заявила девушка. — А Ранняя Зрелость говорит: т ыударил ее! — Теперь в голосе козоногой было искреннее удивление. — Она не лжет?
   — Нет, — признал Сэллери, хотя и опасался, что табу на удары ногами может распространяться и на него.
   Земноликая отняла руки от живота и убедилась, что кожа не повреждена. Она перевела взгляд на Шествующую, потом — на Дейна. Казалось, она не верит своим глазам.
   — Ты — удивителен, — проговорила Шествующая. — Может, ты — не Дитя Дыма?
   Подобная мысль явно появилась не у нее одной.
   Обитательницы пещеры обступили Сэллери, оттеснив Шествующую-По-Ночной-Тропе в сторону. Дейн испытал что-то вроде облегчения, когда понял, что с ним не собираются расправиться. И он больше не был — табу.
   Козоногие трогали его голову, грудь, плечи. Дейн не знал, как реагировать, но прикосновения этих пальцев возбуждали…
   И вдруг словно вихрь разметал обступивших его.
   Вернулась вторая «хозяйка». Дающая Плод. Обитательницы пещеры подались назад. Вокруг Дейна мгновенно образовалось пустое пространство.
   Дающая Плод обменялась несколькими быстрыми репликами с Земноликой, бросила взгляд на Сэллери (оценивающий) и, отыскав в толпе Шествующую, сделала ей знак.
   Девушка вышла в пустое пространство. Она нервничала, но явно решила не уступать. Дающая Плод что-то сказала ей с явной угрозой. «Теперь или никогда!» — подумал Дейн и, шагнув вперед, оказался между Шествующей и ее противницей.
   — Я, — заявил он твердо. — Выбрал ее! — кивнув в сторону Шествующей. — Ты, убирайся!
   Если бы стена пещеры вдруг заговорила, наверняка это меньше удивило бы Дающую Плод. За то время, что Сэллери был с ними, и она, и Земноликая привыкли к его покорности.
   Это было на руку Дейну. Теперь, зная, что удары его кое-что значат для обитательниц пещеры, Сэллери чувствовал себя более уверенно.
   Дающая Плод, даже не посмотрев на него (ее глаза были обращены на Шествующую), протянула руку, чтобы отбросить Дейна в сторону.
   Сэллери отбил руку жестким блоком и ответил мощным свингом в челюсть. Такой удар оглушил бы быка, но голова козоногой лишь отдернулась назад. Удар произвел на нее впечатление, но не привел в замешательство.
   Она рассердилась не на шутку. Дейн понял: сейчас ему достанется!
   Но тут выступила Шествующая.
   — Он — мой! — заявила девушка по-английски, чтобы Сэллери тоже понял.
   Дающая Плод поглядела на соперницу. Похоже, ей пришелся по вкусу новый вариант.
   И еще Дейн увидел Земноликую, которая встала позади Дающей Плод и, похоже, не собиралась остаться в стороне.
   Дейн и его «подружка» явно уступали по гандикапу.
   Сэллери огляделся в поисках подходящего орудия. Хорошая дубина могла уравнять шансы. Но на каменном полу пещеры не было ничего, кроме разбросанных пучков высохшей травы. И вдруг у Дейна явился неожиданный союзник!
   Из толпы козоногих выпрыгнула женщина и не долго думая вцепилась в волосы Земноликой. Миг — и та уже на земле, а напавшая упирается коленом ей в спину.
   Земноликая вскрикнула, и Дающая Плод оглянулась. Дейн никогда не был джентльменом в подобных ситуациях. Он тут же врезал козоногой по затылку.
   Кисть у него онемела, а Дающая Плод вместо того, чтобы упасть, взвилась в воздух на добрых шесть футов, развернулась и обрушилась бы сверху на Сэллери Дейна, если б Шествующая не совершила такой же великолепный прыжок.
   Они столкнулись в воздухе и упали на поп пещеры.
   Копыта их ударили в камень одновременно, с оглушительностью выстрела. Шествующая схватила противницу за руки. Вряд ли она сумела бы удержать Дающую Плод больше секунды. Но секунда — достаточно длинный промежуток времени. Дейн провел серию из трех ударов: в живот, горло и переносицу.
   Черт возьми! Дающая Плод выдержала! И отшвырнула свою соперницу с такой силой, что та упала на спину.
   Дружный крик вырвался из уст окруживших дерущихся женщин. Дейн приготовился к худшему…
   Но прошла секунда, еще одна… Дающая Плод не нападала, она пятилась от него. На лице козоногой была растерянность.
   Дейн кинул взгляд на лежавшую на полу Шествующую и понял!
   Бедро девушки рассекала глубокая, обильно кровоточащая рана. След раздвоенного копыта!
   Вокруг медленно нарастал ропот.
   Дающая Плод все еще пятилась. Между нею и Дейном было уже больше двенадцати футов. Он боковым зрением увидел, как напавшая на Земноликую женщина отпустила ее, обе они поднялись и глядят на Дающую Плод.
   Козоногие разом двинулись вперед. Дейн испытал мгновенный страх: сомкнутая стена козоногих надвигалась на Дающую Плод, а он оказался посредине.
   На лице Дающей Плод, прекрасном лице античной Геры, была Смерть.
   И Смерть была на божественных лицах движущихся мимо него женщин. Каждая из них была чудом, и Сэллери осознал: он должен их остановить!
   — Нет! — закричал он, вскидывая руки.
   Но как брошенный камень может остановить волну?
   Слитный звук накатился на Сэллери, и, хотя удар был направлен не на Дейна, нервы его превратились в стебли замерзшей травы. Разъяренная толпа пронеслась мимо него, не задев.
   Боковым зрением Сэллери видел, как скорчилась Дающая Плод.
   Козоногие окружили ее. Сколько их было? Двенадцать? Двадцать? Эти создания чужды жалости. И жалость чужда им. Дейн понял это, но разве из жалости встал он на защиту Дающей Плод?
   А — зачем? Вот именно: зачем?
   «Слишком красива, чтобы умереть!»
   «Эй, Сэллери Дейн! Почему ты так уверен, что не тронут тебя?» — поинтересовался кто-то внутри.
   Звук поднимался, как океанская волна. Он пронизывал плоть Сэллери тысячей ледяных пружин, сокращающихся, стягивающих, разрывающих внутренности…
   — Нет! — взревел он в ярости. И ринулся в свалку.
   Но его собственный голос был как удар кулака в мокрую шерсть. Он угас, не оставив даже эха.
   Стена отбросила Двина.
   Его подхватило, закрутило, перевернуло и вышвырнуло наружу, ударив головой о каменный пол.
   Последнее, что отпечаталось в гаснущем сознании Сэллери: тугой комок голых тел и отвратительные звуки, похожие на те, что издает трясина, когда у нее отнимают пойманную добычу.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

   Когда Сэллери пришел в себя, то по каким-то неуловимым приметам понял: снаружи уже вечер. То есть он провел в беспамятстве больше десяти часов.
   Он сел, застонав от вспыхнувшей в затылке боли. Но боль быстро ушла.
   Гибкая грациозная фигура тут же оказалась рядом с Сэллери.
   Шествующая-По-Ночной-Тропе. Ее руки обняли Дейна, горячее бедро прижалось к его бедру.
   Сэллери посмотрел вниз и увидел на гладкой коже розовый затянувшийся рубец.
   Маленькие руки обежали все тело Сэллери, обследовали его бережно и дотошно, а потом с ласковой настойчивостью уперлись в грудь, опрокидывая навзничь.
   Сэллери помотал головой. Тело его освобождалось от сонной немощи с поразительной быстротой.
   Маленькая богиня нажала сильнее и Сэллери пришлось опереться на руку, чтобы не оказаться лежащим на спине.
   — Ну-ка полегче, детка! — сказал он, снимая руки Шествующей со своей груди.
   — О! — удивилась она. — Но я хочу…
   Сэллери притянул ее к себе и закрыл рот поцелуем. Ее губы были неумелыми, но Дейн был уверен: она быстро научится.
   — Принеси мне воды! — велел он, отпустив ее.
   — Воды? Тебе? — Ее изумление возросло. — Но если ты хочешь пить, то…
   — Шэ! — произнес Сэллери очень серьезно. — Ты будешь делать то, что я прошу!
   Дейну потребовалось сделать усилие, чтобы не добавить привычное: «моя крошка».
   — Шэ? — Бровки девушки поднялись.
   — Я буду звать тебя так! — пояснил Сэллери.
   — Тебе не нравится мое имя?
   — Мне нравится звать тебя: Шэ! Не возражай! — добавил он мягко.
   Не следовало забывать, что эта сногсшибательная красавица вдвое сильнее его.
   — А теперь принеси мне воды!
   Она все еще колебалась.
   — Ты не должен отказывать мне! — проговорила Шествующая. — Мы, Древние, говорили о тебе, пока ты странствовал в мире Туманной Луны! И мы решили: ты будешь принадлежать мне и Той-Что-Пляшет. Раз уж ты показал, что можешь принадлежать сразу двоим. Но сначала — мне! К чему говорить пустые слова, когда я вижу: ты готов соединиться со мной?
   Насчет готовности Шествующая была права.
   — Принеси мне воды! — спокойно сказал Дейн. — И забудь о том, что вы решили! Иначе я пойду развлекаться вон к той женщине!
   Он кивнул в сторону ближайшей козоногой. В конце концов, все они были достаточно красивы, а Сэллери мог быть уверенным: ни одна ему не откажет. Черт возьми! Он обзавелся гаремом! И каким!
   — К Рожденной-В-Ручье? — Шествующая была ошеломлена. — Но она трижды имела Дающего Семя, и ее дочь, Стерегущая Воды, уже имела Дающего Семя. Разве она лучше меня? — В вопросе не было и тени кокетства.
   — Ты — лучше! — охотно признал Сэллери. — Но она будет делать то, о чем я попрошу!
   — Ты полагаешь? — усомнилась девушка.
   — В таком случае я пойду к другой!
   Шествующая была шокирована.
   — Но мы решили…
   — Я решил иначе!
   Они все еще обнимали друг друга, и Сэллери позволил себе кое-какие вольности. Но остановил девушку, попытавшуюся ответить тем же.
   — Вода! — напомнил он.
   — Но как я это сделаю? — озадаченно спросила Шествующая.
   Сэллери взял ее руки, соединил их лодочкой:
   — Вот так! Поплотнее! Зачерпни и неси! Неужели ты никогда не делала так?
   — Никогда. Ты же не напьешься таким количеством?
   Может… — она задумалась на секунду, — мне взять раковину?
   Дейн мысленно зааплодировал.
   — Нет, — сказал он. — В твоих руках. Идешь и пьешь, да? А если не можешь идти?
   — Тогда умрешь, — с полнейшим равнодушием ответила козоногая. — Те, кто не может добыть себе необходимое в мире Светлой Луны, идут в мир Темной.
   — То есть умирают?
   — Да, вы зовете это так.
   — Но меня — кормили? — напомнил Сэллери.
   — Ты — Дающий Семя! — торжественно произнесла Шествующая. — ОНА велит тебя кормить и поить. И каждая из нас знает, как и чем возместить твои силы. И я знаю, не сомневайся. Хотя, — призналась девушка с некоторым смущением, — я никогда не кормила Дающего Семя. Мне ведь еще только шестьсот двенадцать полных лун!
   —Сколько?
   — Шестьсот двенадцать полных лун! Я участвовала в восемнадцати жребиях, но ОНА не благословила меня!
   «ОНА — это, вероятно, местный божок», — подумал Сэллери. В отличие от своего отца, он был глубоко безразличен к суевериям не цивилизованных племен.
   Даже столь удивительных, как это.
   — Ты будешь меня кормить! — заявил он.
   —О да! —с готовностью согласилась Шествующая и снова попыталась повалить Сэллери на пол.
   — И ты принесешь воду, как я сказал! Разве это неприятно для тебя?
   — О нет! Но…
   — Тебе не придется жалеть о том, что выполняешь мои просьбы! — многозначительно произнес Сэллери.
   Шествующая подумала еще немного и вскочила на ноги.
   — Хорошо! Я принесу!
   Через мгновение она вернулась и, опустившись на колени, протянула Сэллери сомкнутые ладони.
   Дейн наклонился к ним, медленно выпил принесенную воду.
   Тебе ведь не было неприятно? — спросил он, улыбаясь и вытирая рот тыльной стороной ладони.
   — О нет! Это… необычно! Хочешь, я принесу еще?
   Но Дейн поймал ее за руку:
   — Постой! Воды довольно! Запомни: многое из того, что я буду делать, — необычно. И приятно для тебя!
   Ты сказала: я удивителен. И ты не ошиблась. Шэ! А теперь ляг на спину!
   Глаза девушки округлились.
   — Я? Зачем?
   — Шэ!
   — Хорошо. Я лягу! Но когда ты соединишься со мной?
   — Скоро! Вот умница! Соедини ноги и закрой глаза.
   Девушка послушалась. Сэллери некоторое время разглядывал ее, вытянувшуюся на каменном полу, потом коснулся пальцами ее горла. Грудь Шествующей быстро поднялась и опустилась. Сэллери кончиками пальцев провел по сторонам ее шеи, а от шеи — вниз. Руки его накрыли полушария грудей, слегка стиснули их, снова заскользили вниз, прошлись по натянувшейся коже живота девушки.
   Шествующая еще раз судорожно вздохнула, потянулась…
   — Лежи! — властно бросил Сэллери Дейн.
   Обогнув выпуклость лобка, руки Сэллери коснулись гладких бедер. Мышцы их были округлыми, далеко не такими развитыми, как у более старших обитательниц пещеры.
   Указательным пальцем правой руки Дейн провел по свежему шраму. Девушка вздрогнула, но не пыталась помешать.
   Золотистый пуховый покров начинался сразу от коленной чашечки. Он был не так густ, как у Земноликой или Дающей Плод. У Шэ сквозь него легко прощупывалась кожа. Икроножная мышца была твердой, как железо. А лодыжка — гладкой и тонкой. Тоньше, чем запястье Сэллери. Но с крепчайшими жгутами сухожилий. Кожа на почти человеческой пятке — нежной, как у младенца. Но там, где стопа округлялась, переходя в копыто, кожа была жесткой и шероховатой примерно на ширину полудюйма. Там же Сэллери нащупал два крохотных отростка, слева и справа — рудиментарные пальчики.
   Твердая поверхность самого копыта на ощупь напоминала отлично отполированный бильярдный шар. Но кромки были очень острыми. Едва коснувшись их, Сэллери вспомнил сходное ощущение: будто потрогал клык собаки.
   — Ты чувствуешь, когда я прикасаюсь к тебе? — спросил Сэллери, поглаживая изнутри образованную двумя расходящимися концами вилочку.
   —Да! —по тону было ясно, что испытывает Шествующая.
   Как и прежде, нечеловеческая нога не вызывала у Сэллери ни отвращения, ни даже брезгливости. Она выглядела естественно. И была естественной. Не меньше, чем его собственная. Внезапно девушка открыла глаза:
   — Ты медлишь? — Голос был полой скрытого смысла и звучал иначе, чем прежде. — Зачем?
   Сэллери положил руку на ее живот, и у него тотчас возникло ощущение: упругая плоть этого безукоризненного живота обняла его пальцы и они погрузились в нее…
   Хотя он отлично видел свою темную руку, лежащую на поверхности этой великолепной чаши.
   — Закрой глаза!
   Сэллери не собирался отвечать на вопросы. Светлые волоски на лобке девушки не имели сходства с шелковистым пухом, покрывавшим ее икры.
   «А жаль!» — подумал Сэллери.
   Под его ладонью, под приятной теплой бархатной кожей, под твердыми мускулами живота Шэ возникло движение. Сэллери угадал эту пульсацию за мгновение до того, как она началась. По изменившемуся аромату, острому запаху жаждущей близости козоногой, так хорошо знакомому Сэллери. Больше ничто не говорило о растущим желании. Кисти рук Шествующей свободно лежали ладонями вверх, губы слегка раздвинуты, веки опущены.
   Но Дейн увидел, как чуть согнулись и прижались друг к другу колени ее сомкнутых ног. Рука его дрогнула, пальцы невольно впились в мякоть под нежной кожей внизу живота Шэ.
   Глаза девушки распахнулись. Руки потянулись к чреслам Сэллери. Но он накрыл их собственными руками и, подняв, соединил над головой Шэ. Груди девушки приподнялись, и соски коснулись волос на груди Дейна. Он бедром оттолкнулся от пола и всей тяжестью упал на девушку сверху. Сэллери ощутил себя легким и твердым, будто сделанным из крепкого, хорошо высушенного дерева. Хотя вес его перевалил за две сотни фунтов, Шествующая будто не почувствовала тяжести. Ноги ее разошлись, икры легли сверху на икры Сэллери, заскользили вверх, щекоча кожу пуховым покровом.
   Тело ее было готово принять плоть Сэллери Дейна и знало, что нужно делать. Хотя с тех пор, как Сэллери оказался на острове, он никогда не развлекался с женщиной в столь излюбленном у его белых предков положении.
   Однако ж Сэллери испытал короткий шок: это умное великолепное тело оказалось девственным!
   «Шестьсот двенадцать лун, восемнадцать жребиев… « — вспомнилось Дейну, когда он почувствовал сопротивление…
   Больше он ничего не успел подумать. Пальцы Шествующей вонзились ему в ягодицы, и он охнул от боли, когда его плоть одним могучим толчком была вдавлена в девственное лоно.
   Вскрик его слился с воплем Шэ, тепа их забились в слитном ритме, содрогнулись и через несколько секунд распались.
   Сэллери скатился на пол, упал на спину и остался лежать, раскинувшись на копкой соломе со сгустком пульсирующей, нарастающей боли вместо сердца, почти не чувствуя тела и совершенно не ощущая собственных гениталий. Словно их не было — только режущая боль внизу живота, соперничающая с болью в груди. Уже догадываясь, что с ним произошло, Сэллери попытался вздохнуть, но не смог и провалился во тьму.

ГЛАВА ПЯТАЯ

   Сэллери пришел в себя от горечи, льющейся ему в рот. Он закашлялся, поперхнувшись.
   Сильная рука обнимала его за плечи. Он подумал:
   Шэ! Но это оказалась другая.
   — Пей! — велела козоногая. — Пей! Как ты силен, человек!
   Это показалось Дейну издевкой.
   Внезапно вернулась память. И то, что он чувствовал, проваливаясь в беспамятство. Слабой рукой Дейн ощупал себя, с облегчением убедившись: все на месте. Хотя прикосновения собственной руки он не почувствовал.
   — Это пройдет! — Козоногая угадала его мысли. — Я помогу!
   Рука козоногой отодвинула руку Дейна, заняв ее место, и через минуту Сэллери ощутил слабое, но неприятное покалывание, перешедшее в ноющую боль.
   — Ты очень силен! — повторила женщина, вкладывая ему в рот сладкий пищевой комок.
   — Не нахожу! — отозвался Сэллери, вяло шевеля челюстями.
   К нему вернулось и чувство юмора.
   — ОНА была с вами! — проговорила козоногая.
   Теперь Дейн вспомнил: та, что вмешалась в драку, свалив Земноликую. Сэллери узнал ее по пуховой «дорожке» от пупка вниз.
   — Как твое имя? — спросил он машинально. Ее слова повернули мысли Двина в другое русло.
   — След Прошлого!
   — Ты говоришь: ОНА?
   — Первая жертва — ОНЕ! — сказала козоногая. — Из трех Дающих Семя один отдает ей не только Семя, но и жизнь! А твоей жизни ОНА особенно добивалась!
   — Почему? — чувствуя холодок в позвоночнике, спросил Сэллери. Он уже жалел, что так невнимательно отнесся к таинственной ОНЕ.
   — Ты сам избрал форму соединения: положение, оскорбительное для нее!
   — Теперь она будет мстить? — спросил обеспокоенный Сэллери.
   Кто бы ни была эта ОНА, ею нельзя было пренебрегать. Сэллери испытал это на собственной шкуре.
   — С ней можно договориться?
   — Нет! — След Прошлого засмеялась. — С ОНОЙ не договариваются! Но ты можешь не тревожиться. Ты оказался так силен, человек, что ОНА полюбила тебя!
   — Откуда ты знаешь?
   — О! Я знаю! ОНА ничего не скрывает от нас, Древних!
   — Ты все время твердишь, что я силен! — сказал Сэллери. — С чего ты взяла!
   — Еще не взошла луна, а ты уже бодрствуешь! Так силен, что в тебе, верно, кровь Древних!
   Это была шутка, понял Сэллери.
   — А как Шествующая?
   — Еще в краю Туманной Луны. Возвратится в свой час. Хочешь соединиться со мной?
   — Ты с ума сошла! — убежденно произнес Сэллери. — Да я еще…
   — ОНА любит тебя! — возразила След Прошлого. — Если ты согласен…
   — А нужно мое согласие? — с иронией спросил Дейн. — Сейчас я не сильнее младенца! Во всех смыслах, имей в виду!
   — Шествующая-По-Ночной-Тропе не может сказать: нет. Но я думаю, что мне нужно и твое согласие.
   — Рад слышать! Дам я согласие или не дам — тебе не выжать из меня и капли спермы! — Дейн рассмеялся и туг же закашлялся.
   — Принимать Семя — наивысшая сладость) — Голос козоногой был очень серьезен. — И не думай, что мы только берем! Мы отдаем куда больше тому, кто умеет взять! Я думаю, ты умеешь…
   — Не знаю.
   — Соединись со мной!
   — Вряд ли я в состоянии…
   — Об этом не беспокойся, — уверенно заявила След Прошлого.
   И оказалась права.
   Когда наступила ночь, Сэллери Дейн вместе с Шествующей выбрались на поверхность.
   Свет узкого серпика луны показался Сэллери таким же ярким, как сияние полуденного солнца.
   «Теперь твое солнце — не для тебя», — сказала девушка, когда Сэллери поделился с ней своими ощущениями. В ее голосе было одобрение. «Солнце ослепляет Древних. Прежде было не так. Но теперь солнце — для Детей Дыма. А ты не из Детей Дыма…»
   Сэллери Дейн лежал на горячем песке и глядел в сияющее фиолетовое звездное небо. И Шествующая-По-Ночной-Тропе, Древняя, лежала рядом, и кожа ее была перламутровой в огне уходящей луны. У нее были золотистые волосы, которые со временем, через тысячи лун, станут белыми. И тонкие пальчики, способные разорвать живую плоть, как ломтик сыра. А глаза ее напоминали Сэллери ту, что умерла. Длинная черная борозда, рассекавшая чрево, которому выпало принять семя Сэллери Дейна… Но приняли другие.
   «Ты — не из Детей Дыма».
   «Понимай: ты не человек!» — подумал Сэллери.
   Мысли прыгали, как подхваченные ветром перекати-поле на шоссе, проходившем в полумиле от дома, где он родился.
   «Ты — не из Детей Дыма», — сказала небесноглазая Шэ, никогда не видевшая утреннего неба. Может, поэтому последние десять лет женщины, с жадностью вцеплявшиеся в него и плакавшие от счастья в первые ночи, спустя месяц уходили, непонятые или не понявшие. Тогда Дейн думал — это от его профессии. Писатель, черт побери! А двадцать лет назад? Когда он не был писателем? Он считался неплохим парнем, Сэллери Тенгу Дейн.
   Да только те, кто охотно шел с ним в заваруху, почему-то старались держаться подальше, когда наступало время расслабиться. И лишь два человека были по-настоящему близки Сэллери: Дин Джибс, его учитель-сэнсей, и отец. Но Дина он потерял, взяв в руки пулемет, а Рохан Дейн умер много лет назад от дурацкой болезни в дурацкой деревушке где-то в дурацкой Бразилии. Тоже — один. Тогда-то Дейн и перебрался поближе к Голливуду. Только там, среди «наплевать-на-все-кроме-успеха», Дейна считали чужаком. Потому что все — чужаки!
   В особенности те, кто убивает людей. Пулей или враньем, какая, к черту, разница? «Козий Танец»! Верно, тот, кто тасует карты судеб, пометил колоду! Ты — не из «Детей Дыма», Сэллери Тенгу Дейн!
   Рука Шествующей лежала на его спине.
   — Ты говоришь, раньше вы не прятались, когда всходило солнце? — спросил Сэллери.
   — Очень давно! — Голос был таким же размеренным, как шум прибоя. — Когда были живы наши мужи. Когда были живы те, кто пил нашу силу, как мы пьем Семя Детей Дыма. Когда Тот-Кого-Изгнали был с нами!
   Голос Древней пресекся, и Сэллери, повернув голову, увидел, как побелели ее губы, сравнявшись цветом с кожей щек.
   — Ты… — прошептала она, убирая руку со спины Сэллери и отодвигаясь. —Ты-из Гонителей?
   — Не понимаю, о чем ты, — сказал Дейн, садясь и стряхивая с себя песок.
   — Твоя кровь — сильнее крови Древних?
   Сэллери увидел, как напряглись мышцы козоногой, готовясь к прыжку.
   — Тебе лучше знать! — ответил он с деланной небрежностью — Расскажи мне о Том-Кого-Изгнали!
   — Нет!
   — Как хочешь! — И Сэллери снова лег на песок.
   Он физически ощущал, как Шествующая борется с недоверием. Но больше не думал о ней как об угрозе. Кровь не кровь, а он, Сэллери Тенгу Дейн, сильнее этой малютки с острыми копытцами и голосом падшего ангела.
   «Тот-Кого-Изгнали» … Века назад. Вдруг Дейн понял, почему Древние не делятся друг с другом. Ни пищей, ни мужчинами, ни знаниями. Когда сотню лет живешь, не зная новизны, все слова уже сказаны. И все, что можно испытать, — испытано. Как ни привык Дейн к одиночеству, а не стал бы мечтать о такой жизни.
   «Ты — не из Детей Дыма!»
   Сэллери почувствовал, как Шэ придвинулась к нему.
   Да, он был сильнее.
   — Попробуй узнать, кто я! — сказал Дейн, укрепляя свою власть.
   — Я узнаю! — твердо сказала Шествующая. — Когда родится ребенок, ребенок Земноликой, через четыре луны! И если ты — от крови Гонителей, ты умрешь!
   «Посмотрим!» — подумал Дейн. Ни один мускул его не дрогнул. Мысль о возможной смерти Сэллери должна тревожить девушку — не его!
   — Как же ты узнаешь? — небрежно уронил он.
   — Если родится девочка, ты — из Детей Дыма!
   Необычное Дитя! — Шэ погладила его, словно смягчая возможную обиду. — Если родится мальчик… Значит, ты от крови Древних, быть может, ты — Тот-Кого-Изгнали! — Последние слова она произнесла с благоговением.
   — А разве может быть — третье? — спросил Сэллери.
   — Может! — сухо ответила Шествующая. — ОНА укажет.
   — Хотелось бы мне посмотреть, как это будет выглядеть? — пошутил Сэллери.
   — Ты не увидишь.
   — Почему же?
   — Потому что умрешь!
   Это был приговор, не подлежащий обсуждению.
   «Ну нет! — подумал Сэллери Дейн. — Скорее умрете вы все!»
   И, посмотрев на озаренное светом тело Шествующей:
   «Может быть, не все! Тебя я оставлю, моя малышка!
   Чтобы не умереть от тоски по невозможному!»
   Но это была бравада. Дейн понимал: ему не управиться и с двумя Древними, не говоря о двадцати.
   Впрочем, за четыре месяца, если сила его будет расти так же… Посмотрим!
   Огрызок луны коснулся горизонта, и Дейн понял, что проголодался.
   В конце следующего дня, когда свет сумерек был еще слишком ярок для обитательниц пещеры, Сэллери выбрался на поверхность один. Его зрение было менее чувствительным, чем у козоногих, но все-таки и Дейну приходилось щуриться. Даже этот, разбавленный темнотой свет резал глаза.