Страница:
– Сейчас нужно думать не об обеде, не о Харриет и не о котятах. Сейчас необходимо, чтобы вы пошли со мной.
– Я не могу оставить свой пост. Вы это знаете, мисс.
Котенок добрался до макушки Кэллоуэя, и теперь казалось, что на привратника надет парик.
– Придется. Дело идет о жизни и смерти. И о том, чтобы привести сюда женщину, которая будет присматривать за Харриет, когда я не смогу этого сделать.
Кэллоуэй тут же отдал Элли котенка, взял в руку короткую дубинку, которую держал рядом с дверью на всякий случай, и вышел на улицу.
– Ах нет, вон там идет человек в молескиновой куртке. Если это Феддер, нельзя ему показывать, что мы собираемся делать.
– Феддер – сутенер? Он досаждал вам, мисс? – И Кэллоуэй перекинул дубинку из одной руки в другую.
– Нет, не мне. Но пойдемте, пока он повернулся к нам спиной.
Когда человек в куртке направился в другую сторону, Элли отвела Кэллоуэя к проулку, рассказав об узком лазе, через который спаслась Пэтси. Кэллоуэй ногой отодвинул тяжелую бочку и подошел к Пэтси. Увидев, в каком она состоянии, он выругался. Девушка прижималась к каменной стене, пока Элли не убедила ее, что мистер Змей – то есть мистер Кэллоуэй – друг, который поможет ей добраться до дома.
– Я помогу? Да кэп Джек шкуру с меня спустит!
– Ну не можем же мы оставить бедняжку здесь?
Кэллоуэй отдал Элли дубинку, и теперь она не знала, как удержать в руках вырывающегося котенка и оружие Змея.
– Тише, глупенький. Не то Феддер придет узнать, в чем дело, – уговаривала Элли котенка.
Пэтси снова заплакала.
– На этот раз он меня убьет, я знаю, что убьет!
Кэллоуэй взял девушку на руки, укрыл с головой темным плащом Элли и понес.
– Мисс Силвер, гляньте, что там.
Элли выглянула на улицу. Никого подозрительного она не увидела.
– Оставим ее только на ночь, – сказал Кэллоуэй, неся Пэтси с такой легкостью, будто в ней весу было немногим больше, чем в котенке. Они вышли из проулка и зашли за угол дома.
Как только Элли и Кэллоуэй переступили порог клуба, у дверей объявился Феддер – тот самый мужчина в куртке. Он все-таки заметил их!
– Эй! – крикнул Феддер.
Кэллоуэй захлопнул за ними дверь ударом ноги.
– Вы можете идти, мисс? – спросил он у Пэтси, ставя ее на ноги. – Потому как мне лучше остаться здесь и расхолодить этого подонка, на тот случай, если ему показалось, что он что-то видел. – Он взял у Элли свою дубинку.
Положив котенка в корзину, она помогла Пэтси быстро подняться по лестнице в комнаты.
– Это Пэтси, – сказала Элли Харриет, когда девочка ворвалась в гостиную. – Она будет нашей новой служанкой, а если ты кому-нибудь расскажешь о ней, ты не получишь котенка, которого нашел для тебя мистер Кэллоуэй.
– Змей нашел мне котенка? Какой он замечательный! – закричала Харриет, бросаясь обратно к лестнице.
– Он и впрямь замечательный, – сказала Пэтси.
Пока Элли помогала Пэтси облачиться в свою единственную запасную ночную рубашку, а Харриет знакомила котенка с Джокером, Джек приготовлялся к игре. Сначала он велел новым сторожам внимательно следить за всяким подозрительным человеком.
– А как насчет того подонка, который валяется на углу?
– Пьяный?
– На пьяного не похож, кажется, кто-то ударил его по голове.
– Если он мертв, вызовите полицейских. В противном случае утащите его с глаз долой. У нас респектабельное заведение. Нехорошо, если его увидят клиенты.
Залы заполнились еще не до конца, но Джек уже сидел за карточным столом с приличным выигрышем. Вдруг в дверях послышался шум… Джек мельком глянул в сторону входа и снова устремил взгляд на свои карты, сосредоточившись на игре. Кэллоуэй сам справится.
Однако Феддер вернулся с подкреплением. Спор становился громче.
– Говорю тебе, мы здесь шлюх не держим! – кричал Кэллоуэй. – Это частный клуб для джентльменов, а не для таких, как ты, Феддер. Я сказал тебе убираться, а если не уберешься, я повторю это уже кулаками. Не сомневайся.
– Мне нужна девка, которая убежала. Пэтси.
Тут Джеку пришлось встать. Посетители негромко выражали негодование по поводу такого невежливого вторжения. Капитан остановился за спиной Кэллоуэя. Губы его скривились при виде презренного торговца живым товаром. Голова у Феддера была перевязана.
– Я терплю из-за вас убытки, Феддер, так что идите плакаться в другое место.
– Я тоже терплю из-за вас убытки, черт бы побрал вас и ваш дурацкий клуб. Эта девка дорого стоит. Только что из деревни, чистенькая, как свежий снег.
Джеку стало противно; он вспомнил, какая тонкая черта разделяет его и подонков типа Феддера.
– У нас нет никого по имени Пэтси, и у нас нет продажных девок. Убирайтесь.
Феддер попытался протиснуться между Кэллоуэем и Джеком, чтобы посмотреть самому. Джек не мог этого допустить. Он схватил его за куртку. Кэллоуэй стал перед громилой, которого Феддер привел с собой.
– Я же сказал, что твоей Пэтси здесь нет. Если хочешь обсудить это на улице, я с удовольствием.
Даунз занял пост Кэллоуэя у дверей, но некоторые из игроков оставили свои места у столов и протиснулись ко входу. Джек отдал одному из них свой фрак, опасаясь, что Феддер испачкает его кровью. Этот ублюдок погубил все его надежды на хороший выигрыш; погубить дорогую одежду Джека ему не удастся.
Пока Кэллоуэй занимался с дружком Феддера, Джек ударил снова. Феддера.
– Пэтси здесь нет, – процедил он сквозь зубы. И ударил еще раз.
Феддер рухнул на пол.
– А теперь иди и никогда сюда не возвращайся.
Напарник Феддера уволок его, а Джек снова надел фрак и вернулся в зал.
– Что все это значит, Кэллоуэй? – спросил Джек, обматывая носовым платком окровавленную руку. – С чего этот ублюдок взял, что его Пэтси у нас? Все знают, что шлюх мы не нанимаем.
– Но девушку наняла мисс Силвер.
Глава 19
Глава 20
– Я не могу оставить свой пост. Вы это знаете, мисс.
Котенок добрался до макушки Кэллоуэя, и теперь казалось, что на привратника надет парик.
– Придется. Дело идет о жизни и смерти. И о том, чтобы привести сюда женщину, которая будет присматривать за Харриет, когда я не смогу этого сделать.
Кэллоуэй тут же отдал Элли котенка, взял в руку короткую дубинку, которую держал рядом с дверью на всякий случай, и вышел на улицу.
– Ах нет, вон там идет человек в молескиновой куртке. Если это Феддер, нельзя ему показывать, что мы собираемся делать.
– Феддер – сутенер? Он досаждал вам, мисс? – И Кэллоуэй перекинул дубинку из одной руки в другую.
– Нет, не мне. Но пойдемте, пока он повернулся к нам спиной.
Когда человек в куртке направился в другую сторону, Элли отвела Кэллоуэя к проулку, рассказав об узком лазе, через который спаслась Пэтси. Кэллоуэй ногой отодвинул тяжелую бочку и подошел к Пэтси. Увидев, в каком она состоянии, он выругался. Девушка прижималась к каменной стене, пока Элли не убедила ее, что мистер Змей – то есть мистер Кэллоуэй – друг, который поможет ей добраться до дома.
– Я помогу? Да кэп Джек шкуру с меня спустит!
– Ну не можем же мы оставить бедняжку здесь?
Кэллоуэй отдал Элли дубинку, и теперь она не знала, как удержать в руках вырывающегося котенка и оружие Змея.
– Тише, глупенький. Не то Феддер придет узнать, в чем дело, – уговаривала Элли котенка.
Пэтси снова заплакала.
– На этот раз он меня убьет, я знаю, что убьет!
Кэллоуэй взял девушку на руки, укрыл с головой темным плащом Элли и понес.
– Мисс Силвер, гляньте, что там.
Элли выглянула на улицу. Никого подозрительного она не увидела.
– Оставим ее только на ночь, – сказал Кэллоуэй, неся Пэтси с такой легкостью, будто в ней весу было немногим больше, чем в котенке. Они вышли из проулка и зашли за угол дома.
Как только Элли и Кэллоуэй переступили порог клуба, у дверей объявился Феддер – тот самый мужчина в куртке. Он все-таки заметил их!
– Эй! – крикнул Феддер.
Кэллоуэй захлопнул за ними дверь ударом ноги.
– Вы можете идти, мисс? – спросил он у Пэтси, ставя ее на ноги. – Потому как мне лучше остаться здесь и расхолодить этого подонка, на тот случай, если ему показалось, что он что-то видел. – Он взял у Элли свою дубинку.
Положив котенка в корзину, она помогла Пэтси быстро подняться по лестнице в комнаты.
– Это Пэтси, – сказала Элли Харриет, когда девочка ворвалась в гостиную. – Она будет нашей новой служанкой, а если ты кому-нибудь расскажешь о ней, ты не получишь котенка, которого нашел для тебя мистер Кэллоуэй.
– Змей нашел мне котенка? Какой он замечательный! – закричала Харриет, бросаясь обратно к лестнице.
– Он и впрямь замечательный, – сказала Пэтси.
Пока Элли помогала Пэтси облачиться в свою единственную запасную ночную рубашку, а Харриет знакомила котенка с Джокером, Джек приготовлялся к игре. Сначала он велел новым сторожам внимательно следить за всяким подозрительным человеком.
– А как насчет того подонка, который валяется на углу?
– Пьяный?
– На пьяного не похож, кажется, кто-то ударил его по голове.
– Если он мертв, вызовите полицейских. В противном случае утащите его с глаз долой. У нас респектабельное заведение. Нехорошо, если его увидят клиенты.
Залы заполнились еще не до конца, но Джек уже сидел за карточным столом с приличным выигрышем. Вдруг в дверях послышался шум… Джек мельком глянул в сторону входа и снова устремил взгляд на свои карты, сосредоточившись на игре. Кэллоуэй сам справится.
Однако Феддер вернулся с подкреплением. Спор становился громче.
– Говорю тебе, мы здесь шлюх не держим! – кричал Кэллоуэй. – Это частный клуб для джентльменов, а не для таких, как ты, Феддер. Я сказал тебе убираться, а если не уберешься, я повторю это уже кулаками. Не сомневайся.
– Мне нужна девка, которая убежала. Пэтси.
Тут Джеку пришлось встать. Посетители негромко выражали негодование по поводу такого невежливого вторжения. Капитан остановился за спиной Кэллоуэя. Губы его скривились при виде презренного торговца живым товаром. Голова у Феддера была перевязана.
– Я терплю из-за вас убытки, Феддер, так что идите плакаться в другое место.
– Я тоже терплю из-за вас убытки, черт бы побрал вас и ваш дурацкий клуб. Эта девка дорого стоит. Только что из деревни, чистенькая, как свежий снег.
Джеку стало противно; он вспомнил, какая тонкая черта разделяет его и подонков типа Феддера.
– У нас нет никого по имени Пэтси, и у нас нет продажных девок. Убирайтесь.
Феддер попытался протиснуться между Кэллоуэем и Джеком, чтобы посмотреть самому. Джек не мог этого допустить. Он схватил его за куртку. Кэллоуэй стал перед громилой, которого Феддер привел с собой.
– Я же сказал, что твоей Пэтси здесь нет. Если хочешь обсудить это на улице, я с удовольствием.
Даунз занял пост Кэллоуэя у дверей, но некоторые из игроков оставили свои места у столов и протиснулись ко входу. Джек отдал одному из них свой фрак, опасаясь, что Феддер испачкает его кровью. Этот ублюдок погубил все его надежды на хороший выигрыш; погубить дорогую одежду Джека ему не удастся.
Пока Кэллоуэй занимался с дружком Феддера, Джек ударил снова. Феддера.
– Пэтси здесь нет, – процедил он сквозь зубы. И ударил еще раз.
Феддер рухнул на пол.
– А теперь иди и никогда сюда не возвращайся.
Напарник Феддера уволок его, а Джек снова надел фрак и вернулся в зал.
– Что все это значит, Кэллоуэй? – спросил Джек, обматывая носовым платком окровавленную руку. – С чего этот ублюдок взял, что его Пэтси у нас? Все знают, что шлюх мы не нанимаем.
– Но девушку наняла мисс Силвер.
Глава 19
– Что?!
Джек оставил внизу клуб, оставил свои выигрыши и все мысли о клиентах и побежал наверх в комнаты мисс Силвер, перепрыгивая через ступеньку, а то и через две. Не важно, что джентльмену не полагается входить в спальню леди, тем более не важно, что леди уже могла лечь спать. Свои замашки джентльмена Джек тоже оставил внизу, вместе с кожей, содранной с костяшек. Он постучал в дверь кулаком, готовый сломать ее, если ему не откроют сейчас же.
Ему открыли. Перед дверью стояла Элли и протирала глаза. Она уснула на шезлонге в гостиной, закутавшись в запасное одеяло. Харриет спала на кровати с Пэтси, Джокером и котенком, и Элли просто не осталось там места. Разбуженная стуком в дверь, Элли испугалась, что опять начался пожар. Она не стала искать халат, чтобы накинуть его поверх ночной рубашки, но схватила кувшин с водой. Увидев Джека, она прищурилась, поставила кувшин на пол и проверила, завязан ли ворот ее рубашки.
– Который сейчас час?
– Самый подходящий для разговора, мисс Прямота-и-Узость, мисс Моя-Репутация-это-Мое-Богатство. А до моей репутации вам нет дела? Я пытаюсь содержать элегантное, стильное заведение, обслуживать богатых джентльменов с безупречными вкусами, которые ценят приватную обстановку и мою осмотрительность. Я с трудом уладил вчерашний скандал, а завтра клуб будет вовлечен в новый.
– Я не…
– Не? Что вы «не»? – бушевал Джек. – Вы не связали мой благородный игорный дом с известным сутенером? Вы не наняли в няньки к моей подопечной дешевую проститутку?
Элли подняла подбородок.
– Нет, я наняла молодую девушку, которую обманули, которую практически похитили и чуть не заставили совершать непристойные действия против ее воли. Я наняла человека, у которого хватило храбрости убежать от своих похитителей и который хочет усердно трудиться на честной работе. Я наняла женщину, которая хочет научиться читать и считать, чтобы стать лучше. Что в этом плохого?
– А то, что Феддер безобразничает у дверей моего дома. И то, что завтра об этом напишут все скандальные газеты. И еще то, что я нажил нового врага! Черт побери, меня считали славным малым, человеком, у которого не осталось ни единого врага на свете с того времени, как мы разбили французов. Теперь меня занесли в черные списки маркиз, газетчик-двурушник и отвергнутая любовница. Я стал мишенью для поджигателя, а вы, моя дорогая мисс Силвер, только что создали мне нового врага. Сутенер! Только этого мне не хватало! Не могли бы вы найти для ваших оскорблений другого порядочного человека из высшего общества? И потом, мой брат рассердится на меня, узнав, какого сорта особу вы наняли в служанки.
– Он бил ее, – только и сказала Элли.
Джек вздохнул, его ярость утихла.
– Я знаю. Кэллоуэй рассказал мне, как вы вскарабкались на стену, чтобы помочь ей.
– А что мне оставалось делать?
– Вам следовало велеть Кэллоуэю нанять извозчика и отвезти ее куда-нибудь – куда угодно, но не оставлять здесь.
– Вы именно так и поступили бы?
Оба знали, что Джек так не поступил бы. Джек провел рукой по волосам, пытаясь найти ответ, объясняющий, почему он накричал на нее.
–. Ваши руки! – Элли повлекла его в комнату ближе к лампе. Там она подтолкнула его к стулу, а сама сбегала за мазью, которую прислал Кэллоуэй, чтобы смазать синяки Пэтси. Она стала на колени у ног Джека и как можно осторожней принялась втирать мазь в разбитые костяшки.
А Джек как можно легче коснулся ее длинной косы, чтобы почувствовать шелковистость волос. Удержаться от этого он не смог.
– Почему вы не послали за мной? – спросил он.
Элли не сводила глаз с его разбитых костяшек, с удовольствием держа его руку в своей руке и ощущая прикосновение другой его руки к своим волосам. Как можно одновременно быть таким ласковым и проявить наличие такой грубой силы?
– Вы мне не доверяете?
– Мне не хотелось обременять вас новыми проблемами, и так на ваших плечах лежит слишком много забот.
– Мои плечи достаточно широкие.
Да, они достаточно широкие, чтобы на них можно было положить голову…
– Но вы уже столько для нас сделали.
Джек поднял кончиком пальца ее подбородок, чтобы заглянуть ей в глаза. Сейчас, почти в полной темноте, они напоминали ему полночное море.
– Вы заслуживаете большего, храбрая девочка.
– Большего, чем быть разбуженной и чтобы на меня накричали?
– Гораздо большего.
Джек наклонился и сделал то, что, по его мнению, заслужила Элли – или он заслужил за все свои сражения. Поцелуй был долгим, горячим, влажным и длился, казалось, вечность.
«Дьявол! – подумал он. – Не нужно было начинать». Но он снова был охвачен возбуждением, снова мисс Эллисон Силвер, старая дева, вызвала в нем совершенно предосудительные, неконтролируемые желания. Что такого было в этой женщине, что вызывало у него это неутихающее желание? – задыхаясь, спрашивал у себя Джек. Она вовсе не красавица, хотя могла бы казаться хорошенькой, если ее приодеть и причесать. Она не была опытна, как те женщины, которых он обычно предпочитал, не обладала пышными формами. Она не была мягкотелой иди аппетитной ни душевно, ни физически. Нет, мисс Силвер была колючей, гордой особой, которая ничуть не боялась противоречить ему или высказываться откровенно.
В данный момент говорило ее тело – Элли наклонилась к нему и дышала с трудом, как и он сам. Вот она вздохнула, и от этого вздоха любопытство Джека умчалось в Каир, а разум – в Россию. Какое имеет значение, почему его влечет к этой непривлекательной женщине, если ему так нравятся ее поцелуи?
Он сидел на стуле, она стояла на коленях перед ним, поза была неудобная, поэтому Джек тоже соскользнул на пол и оказался перед Элли. Их губы слились в поцелуе. Джек раздвинул губы Элли языком. Она ахнула, – удивленно? восхищенно? удовлетворенно? – и приняла это ласковое вторжение, поняв наконец, что означают все эти поцелуи. Она обучалась быстро, и ее язык принялся осторожно исследовать его рот.
Теперь Джек мог обнять ее и привлечь ближе к себе. На этот раз ахнул он, потому что почувствовал, как ее не стянутая корсетом грудь прижимается к его груди.
Конечно, он на минуту остановился. Наверное, коленям Элли уже стало больно. Джек осторожно опустил ее на ковер. Теперь он мог прикасаться к ее груди через фланелевую рубашку, мог обхватить их ладонями, теребить соски, которые от его ласк становились все тверже.
Сам-то он был гораздо тверже этих сосков. Нужно прекратить это дело.
Однако Элли отзывалась на его ласки так мило, так пылко, издавая от удовольствия звуки, похожие на урчание кошки. Ее руки тоже были заняты – они прикасались к его шее, теребили волосы, мяли уши, побуждая Джека не прекращать то, что он делал, и двигаться дальше.
Еще минута – и Джек непременно перестал бы целовать Элли, обязательно перестал бы ее гладить. Но сразу же после того как он распустил Элли косу и волосы упали ей на плечи, пружина его внутреннего хронометра раскрутилась, и он забыл, что пора остановиться. Руки Джека подняли подол ее рубашки, ион принялся гладить ее лодыжку, икру, бедро…
На полу? Он вознамерился дать учительнице урок наслаждения на полу? При том, что в соседней комнате спал ребенок? Господи!
Джек опустил подол рубашки и перестал ласкать тело Элли, но рука его по-прежнему лежала под ее толовой. Когда мисс Силвер посмотрела на него вопросительно, он сказал:
– Я не хочу вас обесчестить.
Она облизнула губы, отчего он чуть было не забыл обо всех своих принципах. Ему хотелось лизнуть эти губы. Ему хотелось поцелуями разгладить озабоченную морщинку между ее бровями. Ему хотелось зарыться в нее и забыть обо всем – о ее невинности, о жестком паркете, о своих сомнениях и даже о том, как его зовут.
– Значит, вот чем вы занимались? – спросила она. Вид у нее все еще был неуверенный и несчастный, она не знала, что ей делать со своими руками. – Вы меня совращали?
Он протянул было руку, чтобы разгладить морщинку у нее на лбу, но тут же отвел ее. Если он коснется ее бровей, он коснется при этом и глаз, а потом ушей, локтей и всего остального.
– Нет, я вас ласкал. Но в конце концов это кончилось бы бесчестием для вас.
– И тогда я перестала бы быть девушкой, и возможно, это не так уж и страшно. Знаете, я прихожу к мысли, что быть любовницей – не так уж плохо, учитывая преимущества, которые вы мне продемонстрировали. В конце концов, моя репутация уже погибла. Я смогу жить здесь, где никого не волнуют такие вещи, а вы могли бы сэкономить, потому что вам не пришлось бы заводить второе хозяйство. Харриет была бы в восторге, а Пэтси подружилась бы с другими молодыми женщинами.
– И кончила бы тем же самым, чего она так стремилась избежать, а Харриет выросла бы, совершенно не понимая, какое место в жизни должна занимать женщина. – Джек был непреклонен. – И потом, вы не годитесь в любовницы.
Элли вздохнула, понимая, что это правда. От его поцелуев у нее закружилась голова, и на мгновение она сошла с ума. Потом придут стыд, отвращение к себе, они перевесят наслаждения, какими бы многочисленными они ей ни представлялись. Она опозорит себя так, что уже не сможет быть компаньонкой Харриет. Вдобавок к этому она будет несчастна, став любовницей Джека, вечно ожидая, что надоест ему, неистово ревнуя его, если он посмотрит на другую. А когда он бросит ее, она уже не сможет стать гувернанткой или школьной учительницей. И ни к кому другому она не сможет пойти. Эти наслаждения, каковы бы они ни были, она способна испытать лишь с Джеком, только в его объятиях.
Элли снова вздохнула.
– Вы правы. Я не создана быть любовницей. А вы не годитесь на роль мужа.
Мужа? Джек вскочил, голова Элли стукнулась об пол. Залаяла собака.
– Элли? С вами что-то случилось? – крикнула Харриет.
– О Боже! Верно, Феддер нашел меня! – крикнула Пэтси.
Элли встала, потирая голову.
– Со мной все в порядке, волноваться не о чем. – Она сердито посмотрела на Джека. – Совершенно не о чем. Я… я читала, уронила книгу, только и всего. А теперь вам обеим нужно спать. Уже очень поздно.
Джек попытался расправить свою мятую шейную косынку. И сказал, стараясь говорить как можно тише:
– Завтра я сделаю все для того, чтобы вы переехали в Кард-Хаус.
– А Пэтси будет там в безопасности?
– В доме графа? Даже такие болваны, как Феддер, сто раз подумают, прежде чем посягнуть на представителя знати, Алекс сразу же велит заковать его в кандалы. И потом, вряд ли Феддеру захочется получить вторую дозу изобретенного мной и Кэллоуэем лекарства. Это обойдется ему слишком дорого, и ни одна маленькая девушка того не стоит. Но когда Пэтси понадобится выйти из дома по делам, я буду присылать сторожа сопровождать ее. На всякий случай.
– С этим сторожем у Харриет будет настоящая свита.
– Вот и прекрасно. У нее будет достаточно людей, которых можно изводить.
Джек пошел к двери, но обернулся и поманил Элли к себе, чтобы она могла услышать его слова:
– Я никогда никому не позволю причинить вам вред. Даже самому себе.
Кажется, принц-регент со своей свитой переезжал на лето в Брайтон не с такой помпой, с какой Элли и Харриет переместились на следующий день в Кард-Хаус.
Чуть ли не все обитатели «Красного и черного» хотели помочь им переехать. Половина желала убедиться, что маленькая буянка действительно уезжает, другой хотелось посмотреть изнутри на жилище настоящего графа. Все они знали, что кэп Джек – сын и брат графа, но это не одно и то же. Даже учитывая, что большая часть дома подверглась обновлению, мебель стояла в полотняных чехлах, а произведения искусства были убраны из соображений сохранности, служащие Джека собирались хотя бы пройти по дому.
Все они согласились, что особняк великолепен, а мускулистые столяры и веселые маляры тоже недурны. Может, им позволят еще разок навестить милую маленькую Харриет?
Они преодолевали расстояние между двумя домами – и двумя мирами, – двигаясь вереницей, как караван. Элли, Харриет, миссис Крандалл и Пэтси ехали в карете Джека вместе с Джокером и котенком. Пэтси представляла собой ворону в павлиньих перьях, в буквальном и переносном смысле. В Пэтси, облаченной в блузку с низким вырезом, взятую у одной из девушек, в красную шелковую юбку, взятую у другой, и шляпку со страусовым пером, взятую у третьей, никто не узнал бы простушку, только что явившуюся из деревни. Широкие поля шляпы скрывали ее волосы, лицо, подбитый глаз и разбитую губу. За ними ехала наемная подвода с вещами, хотя у каждой из переезжающих вещей было не особенно много. У миссис Крандалл был мужнин походный сундук, а у Харриет и Элли – их чемоданы плюс новая корзинка для котенка. У Пэтси не было ничего, конечно, поскольку она потеряла свою сумку, когда убегала от Феддера, и другие женщины щедро наполнили ее мешок теми предметами туалета, которые смогли ей уделить.
Повар уложил для них корзину с едой и коробку кухонных принадлежностей. Кэллоуэй нашел немного белья, так что они могли не пользоваться графскими простынями и полотенцами с монограммами, а мистер Даунз сообщил, что в «Красном и черном» никто не пьет миндальный ликер, и послал им три бутылки и еще одну бутылку хереса, который гораздо больше подходит дамам. Он добавил бутылку бренди на тот случай, если капитан Эндикотт нанесет им визит, ведь погреба графа были заперты на замок.
Наемный экипаж вез из клуба девушек, сдающих карты, и дам, принимающих гостей, и все они таращили глаза на непривычно широкие улицы и необыкновенные дома аристократов. В еще одном экипаже сидели мужчины, наверху ехали два сторожа. Джек ехал верхом перед первой каретой, высматривая Феддера или, не дай бог, газетчиков.
Если кто-то за ними и следил, то они видели, что подопечная капитана Эндикотта и ее гувернантка надежно укрыты в одном из самых респектабельных особняков Лондона с компаньонкой и служанкой.
К тому же все могли видеть, что Джек не остался с ними. Он даже не помог мисс Силвер выйти из экипажа, когда они подъехали к дому. Он держал за руку Харриет, игнорируя гувернантку, словно та была обычной прислугой, каковой Элли, разумеется, и являлась.
Поскольку он не мог заранее предупредить рабочих в Кард-Хаусе об их переезде, нельзя было упрекнуть их за то, что крыло, где находилась детская, было не готово. Судя по всему, его невестка старалась лучше всего заново отделать классную комнату и детские, чем остальные помещения. Джек не думал, что Нелл настолько любит Лондон, чтобы проводить в нем много времени, но ее брат жил в Лондоне, а Алекс был вынужден время от времени приезжать сюда на время парламентских сессий. Дети, естественно, будут приезжать с ними. Нелл не из тех матерей, которые оставляют детей на гувернанток и нянек.
– Она такая дотошная, эта леди Кард, – объяснил Джеку старший рабочий. – Но с большим вкусом, – поспешно добавил он, увидев, как улыбка Джека исчезла при таком неуважительном отзыве о Нелл.
– Она ведь жена моего брата, верно? – только и сказал он, следуя за мастером в гостевые комнаты, которые рабочие поторопились освободить от пыли и мусора.
Харриет и Элли поместились в двух спальнях, которые разделяла гостиная. Гостиную можно использовать для занятий, чтобы не мешать ремонту в детской внизу. Пэтси была потрясена, когда ей показали ее кровать в маленькой туалетной, потому что она впервые в жизни стала обладательницей матраса, не говоря уже об отдельной комнате. Миссис Крандалл поместилась в комнате по другую сторону вестибюля, которая была так хороша, что она чуть не расплакалась. Как будто она и впрямь леди!
Явно переутомившись от переезда, Джокер забрался на кровать Харриет и храпел все время, пока котенок охотился за его хвостом. Джек даже не заговорил о том, что кошка, все еще не получившая имени, должна, как предполагалось, жить на конюшне. Хороший офицер знает, когда идти в бой, а когда отступить.
– Но запомни – больше никаких зверей, – предупредил он.
Оставив женщин распаковывать вещи, Джек пошел устраивать двух мужчин, которых выбрал на должность лакеев и сторожей.
Несколько рабочих жили на чердаке, в комнатах для прислуги, поскольку Алекс прислал их сюда из дома Нелл и с обанкротившейся верфи в Гулле, принадлежавшей ее брату. Поэтому Джек поместил Хокинса и Ланди в комнате дворецкого рядом с холлом для слуг. Мажордом графа был бы больше оскорблен, чем Алекс, отсутствием лоска у этих людей, однако эти люди когда-то воевали под началом Джека, и он знал, что они хорошие, смелые и преданные. Они защитят женщин от любых врагов – и защитят дом его брата от Харриет.
Повар осмотрел только что переоборудованную кухню и разместил там съестные припасы. Он прищелкивал языком, выражая свою зависть, и Джек, опасаясь, что ему придется потратиться еще и на усовершенствование собственной кухни, поспешил увести его оттуда и собрать бродивших по дому женщин, чем вызвал большое разочарование у рабочих.
Он в последний раз наказал Харриет слушаться мисс Силвер, хорошо учиться и не трогать молотки и пилы.
– А как же мой пони? – спросила девочка, чуть не плача от предстоящего расставания.
Господи, неужели он пообещал ей пони? Вот ужас.
– Не теперь, Харриет, – пожурила, ее мисс Силвер. – Капитан Эндикотт очень много для нас сделал. Будь благодарна за котенка.
– Да нет, если я обещал, я найду пони. Ведь Эндикотт никогда не берет назад свое слово. «Всегда верен» – таков девиз нашей семьи.
Слезинка скатилась по щеке.
– А потом вы придете и будете учить меня ездить верхом?
Джек неуверенно кивнул.
Харриет засопела.
– И будете брать меня и мисс Силвер покататься в Гайд-парке?
О Зевс-громовержец, только этого ему не хватало! Но Харриет прижалась к его ноге, и вид у нее был как у брошенного ребенка.
– Конечно.
Она победоносно улыбнулась и убежала обследовать дом.
– Не надоедай рабочим! – крикнул Джек ей вслед. – Хотя, – сказал он Элли, которая улыбалась и качала головой, глядя, как легко им манипулировать, – может, кто-нибудь из них свернет ей шею и избавит меня от хлопот. И от расходов на этого дурацкого пони.
– Если пони вам не по средствам, она поймет, – сказала Элли, беспокоясь за Джека. – А я могу подождать с жалованьем до следующего квартала.
Джек выругался, но тихо, так что Элли не услышала. Черт побери, неужели гордость позволит ему одалживаться у женщины?
– Нет. – Джек проговорил это командирским тоном, исключающим всякое противоречие. – Мои траты вас не касаются. Я выйду из положения.
В конце концов, для чего ему нужен скаковой двухколесный экипаж? Все они все равно не поместятся на его узком сиденье.
Джек оставил внизу клуб, оставил свои выигрыши и все мысли о клиентах и побежал наверх в комнаты мисс Силвер, перепрыгивая через ступеньку, а то и через две. Не важно, что джентльмену не полагается входить в спальню леди, тем более не важно, что леди уже могла лечь спать. Свои замашки джентльмена Джек тоже оставил внизу, вместе с кожей, содранной с костяшек. Он постучал в дверь кулаком, готовый сломать ее, если ему не откроют сейчас же.
Ему открыли. Перед дверью стояла Элли и протирала глаза. Она уснула на шезлонге в гостиной, закутавшись в запасное одеяло. Харриет спала на кровати с Пэтси, Джокером и котенком, и Элли просто не осталось там места. Разбуженная стуком в дверь, Элли испугалась, что опять начался пожар. Она не стала искать халат, чтобы накинуть его поверх ночной рубашки, но схватила кувшин с водой. Увидев Джека, она прищурилась, поставила кувшин на пол и проверила, завязан ли ворот ее рубашки.
– Который сейчас час?
– Самый подходящий для разговора, мисс Прямота-и-Узость, мисс Моя-Репутация-это-Мое-Богатство. А до моей репутации вам нет дела? Я пытаюсь содержать элегантное, стильное заведение, обслуживать богатых джентльменов с безупречными вкусами, которые ценят приватную обстановку и мою осмотрительность. Я с трудом уладил вчерашний скандал, а завтра клуб будет вовлечен в новый.
– Я не…
– Не? Что вы «не»? – бушевал Джек. – Вы не связали мой благородный игорный дом с известным сутенером? Вы не наняли в няньки к моей подопечной дешевую проститутку?
Элли подняла подбородок.
– Нет, я наняла молодую девушку, которую обманули, которую практически похитили и чуть не заставили совершать непристойные действия против ее воли. Я наняла человека, у которого хватило храбрости убежать от своих похитителей и который хочет усердно трудиться на честной работе. Я наняла женщину, которая хочет научиться читать и считать, чтобы стать лучше. Что в этом плохого?
– А то, что Феддер безобразничает у дверей моего дома. И то, что завтра об этом напишут все скандальные газеты. И еще то, что я нажил нового врага! Черт побери, меня считали славным малым, человеком, у которого не осталось ни единого врага на свете с того времени, как мы разбили французов. Теперь меня занесли в черные списки маркиз, газетчик-двурушник и отвергнутая любовница. Я стал мишенью для поджигателя, а вы, моя дорогая мисс Силвер, только что создали мне нового врага. Сутенер! Только этого мне не хватало! Не могли бы вы найти для ваших оскорблений другого порядочного человека из высшего общества? И потом, мой брат рассердится на меня, узнав, какого сорта особу вы наняли в служанки.
– Он бил ее, – только и сказала Элли.
Джек вздохнул, его ярость утихла.
– Я знаю. Кэллоуэй рассказал мне, как вы вскарабкались на стену, чтобы помочь ей.
– А что мне оставалось делать?
– Вам следовало велеть Кэллоуэю нанять извозчика и отвезти ее куда-нибудь – куда угодно, но не оставлять здесь.
– Вы именно так и поступили бы?
Оба знали, что Джек так не поступил бы. Джек провел рукой по волосам, пытаясь найти ответ, объясняющий, почему он накричал на нее.
–. Ваши руки! – Элли повлекла его в комнату ближе к лампе. Там она подтолкнула его к стулу, а сама сбегала за мазью, которую прислал Кэллоуэй, чтобы смазать синяки Пэтси. Она стала на колени у ног Джека и как можно осторожней принялась втирать мазь в разбитые костяшки.
А Джек как можно легче коснулся ее длинной косы, чтобы почувствовать шелковистость волос. Удержаться от этого он не смог.
– Почему вы не послали за мной? – спросил он.
Элли не сводила глаз с его разбитых костяшек, с удовольствием держа его руку в своей руке и ощущая прикосновение другой его руки к своим волосам. Как можно одновременно быть таким ласковым и проявить наличие такой грубой силы?
– Вы мне не доверяете?
– Мне не хотелось обременять вас новыми проблемами, и так на ваших плечах лежит слишком много забот.
– Мои плечи достаточно широкие.
Да, они достаточно широкие, чтобы на них можно было положить голову…
– Но вы уже столько для нас сделали.
Джек поднял кончиком пальца ее подбородок, чтобы заглянуть ей в глаза. Сейчас, почти в полной темноте, они напоминали ему полночное море.
– Вы заслуживаете большего, храбрая девочка.
– Большего, чем быть разбуженной и чтобы на меня накричали?
– Гораздо большего.
Джек наклонился и сделал то, что, по его мнению, заслужила Элли – или он заслужил за все свои сражения. Поцелуй был долгим, горячим, влажным и длился, казалось, вечность.
«Дьявол! – подумал он. – Не нужно было начинать». Но он снова был охвачен возбуждением, снова мисс Эллисон Силвер, старая дева, вызвала в нем совершенно предосудительные, неконтролируемые желания. Что такого было в этой женщине, что вызывало у него это неутихающее желание? – задыхаясь, спрашивал у себя Джек. Она вовсе не красавица, хотя могла бы казаться хорошенькой, если ее приодеть и причесать. Она не была опытна, как те женщины, которых он обычно предпочитал, не обладала пышными формами. Она не была мягкотелой иди аппетитной ни душевно, ни физически. Нет, мисс Силвер была колючей, гордой особой, которая ничуть не боялась противоречить ему или высказываться откровенно.
В данный момент говорило ее тело – Элли наклонилась к нему и дышала с трудом, как и он сам. Вот она вздохнула, и от этого вздоха любопытство Джека умчалось в Каир, а разум – в Россию. Какое имеет значение, почему его влечет к этой непривлекательной женщине, если ему так нравятся ее поцелуи?
Он сидел на стуле, она стояла на коленях перед ним, поза была неудобная, поэтому Джек тоже соскользнул на пол и оказался перед Элли. Их губы слились в поцелуе. Джек раздвинул губы Элли языком. Она ахнула, – удивленно? восхищенно? удовлетворенно? – и приняла это ласковое вторжение, поняв наконец, что означают все эти поцелуи. Она обучалась быстро, и ее язык принялся осторожно исследовать его рот.
Теперь Джек мог обнять ее и привлечь ближе к себе. На этот раз ахнул он, потому что почувствовал, как ее не стянутая корсетом грудь прижимается к его груди.
Конечно, он на минуту остановился. Наверное, коленям Элли уже стало больно. Джек осторожно опустил ее на ковер. Теперь он мог прикасаться к ее груди через фланелевую рубашку, мог обхватить их ладонями, теребить соски, которые от его ласк становились все тверже.
Сам-то он был гораздо тверже этих сосков. Нужно прекратить это дело.
Однако Элли отзывалась на его ласки так мило, так пылко, издавая от удовольствия звуки, похожие на урчание кошки. Ее руки тоже были заняты – они прикасались к его шее, теребили волосы, мяли уши, побуждая Джека не прекращать то, что он делал, и двигаться дальше.
Еще минута – и Джек непременно перестал бы целовать Элли, обязательно перестал бы ее гладить. Но сразу же после того как он распустил Элли косу и волосы упали ей на плечи, пружина его внутреннего хронометра раскрутилась, и он забыл, что пора остановиться. Руки Джека подняли подол ее рубашки, ион принялся гладить ее лодыжку, икру, бедро…
На полу? Он вознамерился дать учительнице урок наслаждения на полу? При том, что в соседней комнате спал ребенок? Господи!
Джек опустил подол рубашки и перестал ласкать тело Элли, но рука его по-прежнему лежала под ее толовой. Когда мисс Силвер посмотрела на него вопросительно, он сказал:
– Я не хочу вас обесчестить.
Она облизнула губы, отчего он чуть было не забыл обо всех своих принципах. Ему хотелось лизнуть эти губы. Ему хотелось поцелуями разгладить озабоченную морщинку между ее бровями. Ему хотелось зарыться в нее и забыть обо всем – о ее невинности, о жестком паркете, о своих сомнениях и даже о том, как его зовут.
– Значит, вот чем вы занимались? – спросила она. Вид у нее все еще был неуверенный и несчастный, она не знала, что ей делать со своими руками. – Вы меня совращали?
Он протянул было руку, чтобы разгладить морщинку у нее на лбу, но тут же отвел ее. Если он коснется ее бровей, он коснется при этом и глаз, а потом ушей, локтей и всего остального.
– Нет, я вас ласкал. Но в конце концов это кончилось бы бесчестием для вас.
– И тогда я перестала бы быть девушкой, и возможно, это не так уж и страшно. Знаете, я прихожу к мысли, что быть любовницей – не так уж плохо, учитывая преимущества, которые вы мне продемонстрировали. В конце концов, моя репутация уже погибла. Я смогу жить здесь, где никого не волнуют такие вещи, а вы могли бы сэкономить, потому что вам не пришлось бы заводить второе хозяйство. Харриет была бы в восторге, а Пэтси подружилась бы с другими молодыми женщинами.
– И кончила бы тем же самым, чего она так стремилась избежать, а Харриет выросла бы, совершенно не понимая, какое место в жизни должна занимать женщина. – Джек был непреклонен. – И потом, вы не годитесь в любовницы.
Элли вздохнула, понимая, что это правда. От его поцелуев у нее закружилась голова, и на мгновение она сошла с ума. Потом придут стыд, отвращение к себе, они перевесят наслаждения, какими бы многочисленными они ей ни представлялись. Она опозорит себя так, что уже не сможет быть компаньонкой Харриет. Вдобавок к этому она будет несчастна, став любовницей Джека, вечно ожидая, что надоест ему, неистово ревнуя его, если он посмотрит на другую. А когда он бросит ее, она уже не сможет стать гувернанткой или школьной учительницей. И ни к кому другому она не сможет пойти. Эти наслаждения, каковы бы они ни были, она способна испытать лишь с Джеком, только в его объятиях.
Элли снова вздохнула.
– Вы правы. Я не создана быть любовницей. А вы не годитесь на роль мужа.
Мужа? Джек вскочил, голова Элли стукнулась об пол. Залаяла собака.
– Элли? С вами что-то случилось? – крикнула Харриет.
– О Боже! Верно, Феддер нашел меня! – крикнула Пэтси.
Элли встала, потирая голову.
– Со мной все в порядке, волноваться не о чем. – Она сердито посмотрела на Джека. – Совершенно не о чем. Я… я читала, уронила книгу, только и всего. А теперь вам обеим нужно спать. Уже очень поздно.
Джек попытался расправить свою мятую шейную косынку. И сказал, стараясь говорить как можно тише:
– Завтра я сделаю все для того, чтобы вы переехали в Кард-Хаус.
– А Пэтси будет там в безопасности?
– В доме графа? Даже такие болваны, как Феддер, сто раз подумают, прежде чем посягнуть на представителя знати, Алекс сразу же велит заковать его в кандалы. И потом, вряд ли Феддеру захочется получить вторую дозу изобретенного мной и Кэллоуэем лекарства. Это обойдется ему слишком дорого, и ни одна маленькая девушка того не стоит. Но когда Пэтси понадобится выйти из дома по делам, я буду присылать сторожа сопровождать ее. На всякий случай.
– С этим сторожем у Харриет будет настоящая свита.
– Вот и прекрасно. У нее будет достаточно людей, которых можно изводить.
Джек пошел к двери, но обернулся и поманил Элли к себе, чтобы она могла услышать его слова:
– Я никогда никому не позволю причинить вам вред. Даже самому себе.
Кажется, принц-регент со своей свитой переезжал на лето в Брайтон не с такой помпой, с какой Элли и Харриет переместились на следующий день в Кард-Хаус.
Чуть ли не все обитатели «Красного и черного» хотели помочь им переехать. Половина желала убедиться, что маленькая буянка действительно уезжает, другой хотелось посмотреть изнутри на жилище настоящего графа. Все они знали, что кэп Джек – сын и брат графа, но это не одно и то же. Даже учитывая, что большая часть дома подверглась обновлению, мебель стояла в полотняных чехлах, а произведения искусства были убраны из соображений сохранности, служащие Джека собирались хотя бы пройти по дому.
Все они согласились, что особняк великолепен, а мускулистые столяры и веселые маляры тоже недурны. Может, им позволят еще разок навестить милую маленькую Харриет?
Они преодолевали расстояние между двумя домами – и двумя мирами, – двигаясь вереницей, как караван. Элли, Харриет, миссис Крандалл и Пэтси ехали в карете Джека вместе с Джокером и котенком. Пэтси представляла собой ворону в павлиньих перьях, в буквальном и переносном смысле. В Пэтси, облаченной в блузку с низким вырезом, взятую у одной из девушек, в красную шелковую юбку, взятую у другой, и шляпку со страусовым пером, взятую у третьей, никто не узнал бы простушку, только что явившуюся из деревни. Широкие поля шляпы скрывали ее волосы, лицо, подбитый глаз и разбитую губу. За ними ехала наемная подвода с вещами, хотя у каждой из переезжающих вещей было не особенно много. У миссис Крандалл был мужнин походный сундук, а у Харриет и Элли – их чемоданы плюс новая корзинка для котенка. У Пэтси не было ничего, конечно, поскольку она потеряла свою сумку, когда убегала от Феддера, и другие женщины щедро наполнили ее мешок теми предметами туалета, которые смогли ей уделить.
Повар уложил для них корзину с едой и коробку кухонных принадлежностей. Кэллоуэй нашел немного белья, так что они могли не пользоваться графскими простынями и полотенцами с монограммами, а мистер Даунз сообщил, что в «Красном и черном» никто не пьет миндальный ликер, и послал им три бутылки и еще одну бутылку хереса, который гораздо больше подходит дамам. Он добавил бутылку бренди на тот случай, если капитан Эндикотт нанесет им визит, ведь погреба графа были заперты на замок.
Наемный экипаж вез из клуба девушек, сдающих карты, и дам, принимающих гостей, и все они таращили глаза на непривычно широкие улицы и необыкновенные дома аристократов. В еще одном экипаже сидели мужчины, наверху ехали два сторожа. Джек ехал верхом перед первой каретой, высматривая Феддера или, не дай бог, газетчиков.
Если кто-то за ними и следил, то они видели, что подопечная капитана Эндикотта и ее гувернантка надежно укрыты в одном из самых респектабельных особняков Лондона с компаньонкой и служанкой.
К тому же все могли видеть, что Джек не остался с ними. Он даже не помог мисс Силвер выйти из экипажа, когда они подъехали к дому. Он держал за руку Харриет, игнорируя гувернантку, словно та была обычной прислугой, каковой Элли, разумеется, и являлась.
Поскольку он не мог заранее предупредить рабочих в Кард-Хаусе об их переезде, нельзя было упрекнуть их за то, что крыло, где находилась детская, было не готово. Судя по всему, его невестка старалась лучше всего заново отделать классную комнату и детские, чем остальные помещения. Джек не думал, что Нелл настолько любит Лондон, чтобы проводить в нем много времени, но ее брат жил в Лондоне, а Алекс был вынужден время от времени приезжать сюда на время парламентских сессий. Дети, естественно, будут приезжать с ними. Нелл не из тех матерей, которые оставляют детей на гувернанток и нянек.
– Она такая дотошная, эта леди Кард, – объяснил Джеку старший рабочий. – Но с большим вкусом, – поспешно добавил он, увидев, как улыбка Джека исчезла при таком неуважительном отзыве о Нелл.
– Она ведь жена моего брата, верно? – только и сказал он, следуя за мастером в гостевые комнаты, которые рабочие поторопились освободить от пыли и мусора.
Харриет и Элли поместились в двух спальнях, которые разделяла гостиная. Гостиную можно использовать для занятий, чтобы не мешать ремонту в детской внизу. Пэтси была потрясена, когда ей показали ее кровать в маленькой туалетной, потому что она впервые в жизни стала обладательницей матраса, не говоря уже об отдельной комнате. Миссис Крандалл поместилась в комнате по другую сторону вестибюля, которая была так хороша, что она чуть не расплакалась. Как будто она и впрямь леди!
Явно переутомившись от переезда, Джокер забрался на кровать Харриет и храпел все время, пока котенок охотился за его хвостом. Джек даже не заговорил о том, что кошка, все еще не получившая имени, должна, как предполагалось, жить на конюшне. Хороший офицер знает, когда идти в бой, а когда отступить.
– Но запомни – больше никаких зверей, – предупредил он.
Оставив женщин распаковывать вещи, Джек пошел устраивать двух мужчин, которых выбрал на должность лакеев и сторожей.
Несколько рабочих жили на чердаке, в комнатах для прислуги, поскольку Алекс прислал их сюда из дома Нелл и с обанкротившейся верфи в Гулле, принадлежавшей ее брату. Поэтому Джек поместил Хокинса и Ланди в комнате дворецкого рядом с холлом для слуг. Мажордом графа был бы больше оскорблен, чем Алекс, отсутствием лоска у этих людей, однако эти люди когда-то воевали под началом Джека, и он знал, что они хорошие, смелые и преданные. Они защитят женщин от любых врагов – и защитят дом его брата от Харриет.
Повар осмотрел только что переоборудованную кухню и разместил там съестные припасы. Он прищелкивал языком, выражая свою зависть, и Джек, опасаясь, что ему придется потратиться еще и на усовершенствование собственной кухни, поспешил увести его оттуда и собрать бродивших по дому женщин, чем вызвал большое разочарование у рабочих.
Он в последний раз наказал Харриет слушаться мисс Силвер, хорошо учиться и не трогать молотки и пилы.
– А как же мой пони? – спросила девочка, чуть не плача от предстоящего расставания.
Господи, неужели он пообещал ей пони? Вот ужас.
– Не теперь, Харриет, – пожурила, ее мисс Силвер. – Капитан Эндикотт очень много для нас сделал. Будь благодарна за котенка.
– Да нет, если я обещал, я найду пони. Ведь Эндикотт никогда не берет назад свое слово. «Всегда верен» – таков девиз нашей семьи.
Слезинка скатилась по щеке.
– А потом вы придете и будете учить меня ездить верхом?
Джек неуверенно кивнул.
Харриет засопела.
– И будете брать меня и мисс Силвер покататься в Гайд-парке?
О Зевс-громовержец, только этого ему не хватало! Но Харриет прижалась к его ноге, и вид у нее был как у брошенного ребенка.
– Конечно.
Она победоносно улыбнулась и убежала обследовать дом.
– Не надоедай рабочим! – крикнул Джек ей вслед. – Хотя, – сказал он Элли, которая улыбалась и качала головой, глядя, как легко им манипулировать, – может, кто-нибудь из них свернет ей шею и избавит меня от хлопот. И от расходов на этого дурацкого пони.
– Если пони вам не по средствам, она поймет, – сказала Элли, беспокоясь за Джека. – А я могу подождать с жалованьем до следующего квартала.
Джек выругался, но тихо, так что Элли не услышала. Черт побери, неужели гордость позволит ему одалживаться у женщины?
– Нет. – Джек проговорил это командирским тоном, исключающим всякое противоречие. – Мои траты вас не касаются. Я выйду из положения.
В конце концов, для чего ему нужен скаковой двухколесный экипаж? Все они все равно не поместятся на его узком сиденье.
Глава 20
Проследив, когда Дарла и все остальные усядутся в экипажи, чтобы вернуться в «Красное и черное», Джек пошел на конюшню. Сэмюел был там, потому что он всегда был там. Во времена отца Джека Сэмюел был помощником конюха, а после того как при несчастном случае погибла жена графа и тогдашний кучер, стал и главным конюхом, и кучером. Когда Алекс и Нелл уехали в деревню, он остался в Лондоне, потому что при Кард-Хаусе имелись свои конюшни, прислуга и кучера. И потом, кто-то должен был ухаживать за лошадьми, которых держали в городе на всякий случай – либо для того, чтобы развозить письма, либо когда граф с женой ездили с визитами. И к тому же в Лондоне у старого Сэмюела имелась подруга.