Страница:
Джек спешил уйти. Ему нужно было проверить, все ли в порядке в клубе. За Харриет и мисс Силвер он был спокоен. Они удобно расположились в своей гостиной в окружении книг, сладостей и его собаки. Жаркий огонь и скамеечка для ног манили Джека после трудного дня, но ему нужно было наблюдать за тем, как работает казино.
Странно, и с чего это ему вздумалось мечтать об уютных вечерах у очага? Ему нравилось руководить своим заведением, нравится добиваться успеха собственными силами и нравится проводить пиршественные ночи с избранными умами. Ребенок и синий чулок до сегодня как-то не казались Джеку приятным обществом.
Однако на этот раз он увидел свой клуб в другом свете – глазами невинности. Женщины, которых он отобрал обслуживать клиентов, вдруг показались ему безвкусными. Их рыжие волосы или локоны цвета воронова крыла выглядели чересчур кричащими, пышные груди – слишком открытыми. Он не хотел, чтобы Харриет общалась с его бывшими партнершами. Черт, он вполне представлял себе ярость мисс Силвер и ее возмущенный румянец.
Мужчины были не лучше. Многие игроки были друзьями либо знакомыми Джека. Он пил и распутничал с половиной из них и выигрывал деньги у большей части остальных. Сегодня он заметил у них в глазах зловещие отблески, ощутил запах пота, исходящий от их возбужденных тел, увидел красные от вина лица, почувствовал, до чего мучительно сосредоточены они на том, как лягут карты или кости.
Ночную игру, не важно, выигрывали они или проигрывали, они ценили больше, чем возможность побыть с женами и детьми или заняться своими имениями. Почти все эти мужчины считали, что гувернантка – прекрасная жертва их похотливых преследований. Некоторые считали, что девочки тоже годятся для этого.
Даже обстановка, которой Джек так гордился, не понравилась ему в этот вечер. Ковры на полах уже были в пятнах от пролитого вина и в дырках от сигар. От спертого воздуха на хрустальных люстрах появился серый налет, а портреты Лизбет и Лотти почти не были видны в накуренных комнатах.
И еще одна вещь беспокоила Джека. Он не мог уделять достаточно внимания поискам сестры. Он полагал, что открыл клуб ради этих поисков, чтобы как можно больше людей знали о награде, и он мог выуживать различные сведения у развлекающихся аристократов и женщин легкого поведения. Но пока что он узнал очень мало.
Джек мог положиться на Даунза, но того оставили присматривать за клубом, персоналом и клиентами; дел у помощника хватало. И потом, голова у него была занята Дарлой, а не пропавшей Шарлоттой Эндикотт, которой, быть может, вот уже десять лет как нет в живых.
Кстати, Даунз сказал, что в тот вечер в клуб приходила молодая женщина, необычайно привлекательная, с синими глазами и светлыми, почти белыми волосами. По словам Дарлы, она уже появлялась в «Красном и черном», но с ней не успели поговорить. Дарла вспомнила об этой женщине из-за ее внешности и модного черного туалета. Французского туалета, заметила Дарла, либо пошитого хорошим портным.
Сегодня Даунз поговорил с незнакомкой. Она не назвала своего имени; и вообще казалось, больше заинтересована в том, чтобы получить сведения о пропавшей девочке, чем давать информацию. Она не могла сообщить ничего определенного относительно своих родителей и полагала, что сама могла бы навести справки. Вот и все, что она сказала.
Даунз уверил Джека, что он задавал незнакомке обычные вопросы – о том, как зовут ее братьев и пони, – но ни на один из вопросов она не стала отвечать.
Дождаться Джека блондинка тоже не могла, но обещала прийти еще раз. Планы у нее неопределенные, сказала она Даунзу многозначительно, возможно, ей срочно придется уехать из Лондона, И еще она обмолвилась, что пришла сюда просто из прихоти, а прощаясь, протянула руку к портрету Лизбет и погладила его.
Так что пока Джек заботился о маленьком Макиавелли в юбке, женщина, у которой в руках был самый вероятный ключ к тайне Шарлотты, исчезла, явно обеспокоенная, не оставив ни намека на свое местонахождение.
Тем временем Элли тоже не была довольна ни своим днем, ни ночью. На этот раз Харриет крепко спала, не металась и не ворочалась, но Элли все равно не могла уснуть. Снизу слышны были смех и звяканье стаканов. Клиенты клуба развлекались, им было весело.
Они наслаждались игрой, азартом. Элли же вынуждена была присматривать за шаловливой девочкой и старой собакой. Но глупо завидовать незаконным делам и немыслимым пари этих господ, сказала себе Элли. Завтра утром они будут мучиться – кто головной болью, кто карточными долгами. И тем не менее она завидовала Джеку и его клиентам – им ведь было весело.
Для таких, как Эллисон Силвер, жизнь не была весельем. Жизнь – это долг, ответственность и уважение. Жизнь – это необходимость зарабатывать, это непрестанный труд. Жизнь – это постоянное удовольствие, удовлетворение при виде того, как ее девочки становятся достойными женщинами. А это ведь гораздо важнее, чем вечерние кутежи.
Но разве нельзя иметь голову на плечах и при этом витать в облаках? Можно же хотя бы один разок помечтать о красивых платьях и приятных комплиментах, бокале шампанского и ужине в полночь? Она могла бы и покружиться в вальсе, хотя в «Красном и черном» музыки не было, поскольку музыка отвлекала клиентов от ставок и могла уменьшить доходы клуба. Ах, мечты, мечты…
Разве она не имеет права помечтать?
Вальс, тихий и медленный, и Она плывет в мужских объятиях… Ее шелковые юбки развеваются… Она танцует и смеется от радости, очарованная восхищенным взглядом своего партнера. А ее партнер высок и широкоплеч, у него офицерская выправка, веселые карие глаза и кривая плутовская улыбка Джека Эндикотта…
Глава 12
– У вас нет газет? Что вы хотите этим сказать? Вчера они у вас были. Я просматривала их за завтраком.
– Вы же знаете, что я отказался от подписки, чтобы сэкономить деньги. А вчерашние выпуски уже выбросили.
– Выбросили?! Вы выбрасываете старые газеты в мусорку? – Элли щелкнула языком. – Их можно использовать для растопки, в них можно что-нибудь заворачивать. Есть тысячи способов, как использовать старые газеты и при этом сэкономить деньги. А вы их выбрасываете.
Джек почти не спал этой ночью. Он специально встал ни свет ни заря для того, чтобы перехватить утренние газеты и сжечь их. Они не должны были попасть к мисс Силвер. Джек решил воспрепятствовать ее желанию найти приличное место работы. И заранее составил список контор, по найму, в которые заблаговременно отправил записки с просьбой отказывать мисс Силвер во всех местах, куда она решит обратиться. Джек передал Элли список и попросил ее присмотреть за Харриет. У него самого, сказал он, сегодня слишком много дел, и он не сможет заниматься девочкой.
– Как же я потащу бедное дитя с собой? Я не хочу, чтобы девочка сидела в холодных конторах, пока я дожидаюсь собеседования, – возмутилась Элли, однако список взяла.
Конечно, она была благодарна Эндикотту за труды и не могла не признаться самой себе, что опасается заходить в незнакомые дома после вчерашнего предупреждения извозчика. Капитан Эндикотт поступил как истинный джентльмен, предоставив ей список и настояв на том, чтобы она отправилась по делам в его экипаже.
– Очень любезно с вашей стороны, – сказала Элли.
Любезно? Джек остался почти без гроша! Во-первых, он заплатил посыльным, которые разнесли его записки, во-вторых, также заплатил кучеру Джеймсу, чтобы тот не останавливался ни, в каких других конторах, кроме тех, что стояли в списке. За обещание еще более щедрых чаевых кучер должен был проследить, чтобы мисс Силвер не покупала газет, не расспрашивала нянек в парках и не оставляла бы своих рекомендаций в аристократических особняках. Кучер был обязан заявить Элли, что лошади хворают или что-нибудь в этом роде, если мисс Силвер потребует выехать за пределы Мейфэра. Главное – он должен был доставить гувернантку обратно в «Красное и черное», и, разумеется, чтобы она по-прежнему оставалась бы безработной. Джек обещал удвоить чаевые, если он будет присматривать за Харриет, равно как и за лошадьми, пока мисс Силвер будет заниматься своими делами.
– Харриет не откажется подождать в экипаже, правда, малышка?
В данный момент Харриет пыталась завязать салфетку на шее Джокера при помощи одного из пришедших в негодность галстуков Джека. То есть в негодность накрахмаленный батистовый галстук пришел, когда до него добралась Харриет.
– Я категорически против, – возразила мисс Силвер. – Я все время буду беспокоиться о девочке в экипаже и не смогу сосредоточиться. А мне нужно произвести надлежащее впечатление. И потом, в конторе могут подумать, что я намереваюсь взять Харриет с собой на своё новое место работы или что я обманываю ее опекунов, занимаясь поисками нового места в рабочий день.
Именно этим она и занимается, подумал Джек, с той лишь разницей, что он пока ничего ей не платит.
Джек все еще чувствовал, что его обманули. Линия его жизни уклонилась в сторону, и он шел ко дну, а эта бессердечная девица наблюдала за происходящим. Женщинам с волосами цвета меда не следовало быть жестокими.
Он попробовал воззвать к женскому состраданию, на тот случай, если мисс Силвер обладала этим качеством.
– Но бедная крошка соскучится здесь. – Оба понимали, что скучающая Харриет – это катастрофа. – И ей будет не хватать вас. А всем видно, как привязано к вам это милое дитя.
Да, и всем было видно, что шляпка мисс Силвер опять оказалась на голове у Джокера.
Элли схватила шляпку, прежде чем старая псина ее сняла и принялась жевать.
– Харриет больше привязана к вам, сэр. На каждом шагу только и слышишь, что «папа Джек то» и «папа Джек это».
Джек чуть было не возгордился, но тут же вспомнил, что у Харриет нет ни отца, ни какого-либо другого родственника мужского пола, и стало быть, девочке просто не с кем сравнивать.
– Но сегодня я не смогу уделить ей время. Мне нужно караулить ту белокурую особу. Я не могу снова ее пропустить. Нет, – добавил он, заметив мрачный взгляд, брошенный мисс Силвер в его сторону. – У этой леди действительно могут оказаться сведения, нужные для поисков моей сестры.
Элли отмахнулась от его оправданий.
– Я оставила школьные задания, которые Харриет должна сделать. Когда она кончит, миссис Крандалл может отвести ее в парк.
Но миссис Крандалл отказалась возиться с этой сорвиголовой, и Джек сообщил об этом Элли. Вдова снова зашла к холостому мистеру Берквисту, думая, судя по всему, не только о меблированных комнатах. Кажется, ее больше интересовал сам владелец комнат.
– Вам некого винить, кроме самого себя, – сказала Элли, – если бы вы нашли нам жилище, нас обеих уже здесь не было бы. Вы могли бы навещать Харриет, когда вам вздумается, и у девочки было бы подходящее окружение. Да и я получила бы долгожданную работу и взяла бы от вас плату за обучение девочки.
– Да, вы об этом уже говорили, и не один раз. – Джек в это утро был не в ударе, и утро тоже было не в ударе. Во рту у него стоял такой вкус, словно он наглотался пепла от сожженных газет, а глаза обожгло их дымом.
Однако мисс Силвер и не думала ему сочувствовать.
– Ну что же, ведь именно вы позволили восьмилетней девочке лестью втянуть вас в эту дьявольскую сделку.
– Я же вам сказал, что у меня нет поблизости никаких приличных знакомых женского пола, к кому я мог бы обратиться за одолжением. И я не могу обременять свою невестку, поскольку она в интересном положении.
Элли встала, намереваясь уйти, и Джек был вынужден тоже встать.
– В таком случае нам больше не о чем говорить. Всего хорошего, капитан Эндикотт, и еще раз благодарю вас за то, что одолжили мне экипаж и кучера. Надеюсь вернуться за своими вещами и попрощаться с Харриет во второй половине дня, после того как найду место.
Чудно. У него в распоряжении оставался целый день, и за это время он сможет придумать что-нибудь еще. Тем временем Кэллоуэй покажет Харриет, как чистить серебро; Даунз объяснит, как вынимать бутылки из винного погреба; Дарла научит малышку играть в двадцать одно очко; а повар покажет, как раскатывать сладкое тесто.
Видит Бог, не это имела в виду мисс Силвер, говоря о домашнем задании для девочки на этот день. И это доказывало, что ей не следовало уезжать по своим делам без Харриет. Нельсон Хилдебранд тоже вряд ли хотел, чтобы его дочь посвящала свои дни работе по дому. Однако Хилдебранд не оставил девочку на Алекса, богатого, почтенного графа Карда, как следовало бы поступить, и никак ее не обеспечил. Конечно, Джек не хотел, чтобы ребенок, находящийся под его опекой, переходил от одного слуги к другому, но сегодня он не мог сделать ничего лучшего.
Он будет слишком занят, чтобы следить за тем, как девочка будет упражняться в чистописании или сложении. Ему нужно написать записки брату и невестке, затем заняться собственной арифметикой, чтобы узнать, какой дом он может снять для Харриет. И для мисс Силвер. Он посмотрел на беднягу Джокера, думая, что содержать одну без другой ему не по средствам.
Элли успокоилась. Во-первых, при дневном свете Лондон оказался наполовину не таким пугающим. Люди по большей части были вежливы, и ей не грозила опасность заблудиться, поскольку она нашла под сиденьем экипажа капитана Эндикотта путеводитель по городу. Элли привыкала к шуму и скорости уличного движения, духоте и неприятным запахам. Сознание, что у нее есть где приклонить голову в том случае, если ее поиски окажутся безуспешными, придавало ей уверенности. Сознание, что у нее есть деньги на извозчиков в том случае, если Джеймс уедет домой, придавало ей смелости в спорах с этим седовласым человеком.
Ей пришлось приложить много усилий, чтобы заставить Джеймса высаживать ее, не доезжая до контор из списка капитана Эндикотта. Где это видано, чтобы гувернантка приезжала на собеседование в частном экипаже? Да ведь все будут задаваться вопросом – чем это она заслужила такое необычное обхождение?
Кучер Джеймс тоже был отставным солдатом, бывшим подчиненным капитана. Он исполнял приказания, но только когда они исходили от его старшего офицера, а не от какой-то девчонки. И потом, у него были дочери, как сообщил он Элли. Ему бы не хотелось, чтобы одна из них бродила в одиночестве по лондонским улицам, пусть даже днем и в приличных кварталах. Он предупредил Элли, что молодая леди никогда не может быть чересчур осторожна.
Однако после первой остановки Элли отказалась вернуться в экипаж, пока Джеймс не пообещал, что в следующий раз будет ждать ее за углом. Иного выбора, кроме как оставить лошадей кэпа Джека, у него не было.
Оказалось, что расстояние между конторой, куда пришла Элли, и ее экипажем роли не играет. В первой конторе по найму мест не было, хотя приемная была полна желающих наняться на работу; в руках дамы сжимали объявления из лондонских журналов, в которых говорилось, напротив, о наличии множества мест. Вероятно, эти аккуратно одетые, сдержанные женщины искали должности компаньонок или секретарш у леди. Элли подумала, что тоже могла бы претендовать на такие должности, но когда очередь дошла до нее, владелец конторы улыбнулся и сказал, что ее рекомендации не подходят. Этот джентльмен пожелал Элли удачи и еще раз улыбнулся другой, более понимающей улыбкой.
Следующим заведением из списка капитана заведовали две женщины в возрасте. Они осведомились об имени Элли, посмотрели ее рекомендации и покачали одинаково седыми головами. Они искренне сожалеют, сказали дамы, – у них были вакансии, для которых она могла бы подойти, но послать Элли на собеседование они сегодня не имеют возможности. Да и завтра скорее всего тоже не смогут…
Третья контора по найму управлялась привлекательной женщиной в черном бомбазине. Она тоже была очень вежлива, но немногословна. Мисс Силвер двадцать пять лет и она не замужем? Образованна, но не имеет средств? Можно было бы придумать что-то получше, чем работать на каких-то белоручек в Лондоне. Если правильно играть, имея такие карты, как у нее, сказала эта женщина, лукаво приложив палец к носу, она будет как сыр в масле кататься.
В последней конторе одна из претенденток на место, которой, судя по всему, повезло, оставила уже не нужную газетную вырезку с объявлениями о вакансиях, и Элли направила Джеймса в другое место. Контора «Дей и Дей» уже была обведена кружком.
– Вы не можете меня отвезти? Что вы хотите этим сказать, Джеймс? Ах, простите. Я, наверное, отвлекла вас от других дел. Хорошо, у меня есть путеводитель, и дальше я пойду сама.
– Если вы уйдете одна, кэп Джек оторвет мне голову. Я должен был отвезти вас в три места, а больше никуда.
– Но ни в одном из них со мной даже не побеседовали о работе.
Джеймс пожал плечами и придержал для Элли дверцу экипажа.
– Не моя вина, коли вы не то, что им нужно.
Элли перечитала объявления.
– Но я то, именно то, что здесь написано. Конечно, я не подхожу тем, кто ищет учительницу музыки, однако во всех остальных случаях мои данные соответствуют тому, что требуется в объявлениях.
– Тогда вы можете послать письмо. Это как раз то, что нужно. Зачем зря терять время и утомлять лошадей по пустякам?
Ее будущее – не пустяки. А лошади – выносливые животные. Они ничуть не устали от того, что стояли или ходили, ожидая ее. Элли с подозрением посмотрела на Джеймса.
– Я думала, вас послали, чтобы вы помогли мне найти место.
Кучер сплюнул.
– Как бы не так, – пробормотал он. И сказал громче: – Сегодня вам не повезло, мисс. Каждый игрок знает, когда нужно переждать, чтобы кончилось невезение.
– Но я завишу от моего умения, моего опыта, моего образования, а не от везения. Не все в жизни вертится вокруг карточной игры.
Жизнь самого Джеймса вертелась именно вокруг нее.
– Пожалуйста, мисс, давайте поедем домой.
– Как, после трех неудач? – Вчерашние неудачи она не учла. Возможно, в конторах, рекомендованных поверенным Берквистом, не очень-то знают свое дело. – Я еще не пала духом.
Джеймс повез ее как можно медленнее и кружными путями, опасаясь, что Элли позовет стражу или выпрыгнет из кареты, если он направится обратно в «Красное и черное», где он боялся встретиться с хозяином и получить нагоняй за неисполнение приказания.
Мистер Дей из конторы «Дей и Дей» заявил, что вакансий нет.
Мисс Смит из «Избранных услуг» фыркнула и чуть не захлопнула дверь перед носом Элли, едва та назвала свое имя.
Герр Готтлиб заявил:
– Ми здесь не хотим такие, как вы.
– Они, наверное, нанимают только иностранок, – сказала Элли Джеймсу, а потом добавила, что перейдет улицу и сходит по следующему адресу.
Но ни там, ни еще в одной, ни в других конторах ничего для нее не было.
После посещения еще двух контор Элли действительно пала духом. После пяти она разозлилась. Клерки держались грубо, презрительно фыркали, половина из них даже не прочитала ее рекомендации. Другая половина не предложила ей сесть у своих рабочих столов.
– Нет, для таких, как вы, у нас мест нет.
– Мы не нанимаем таких женщин, как вы.
– Как вы посмели подумать, что мы поместим вас в приличный дом?
– Ступайте обратно в сточную канаву, где вам и место. Все-таки Лондон – город недоброжелательный.
Джеймс смущенно потянул себя за ухо.
– А ведь это даже не те конторы, которые написал кэп Джек.
– Что такое?
– Давайте поедем домой, мисс?
– В списке есть одно место, в доме лорда Бейнбриджа.
– Вы не можете заявиться к лорду, мисс, если вам не назначено.
– В объявлении сказано, что леди Бейнбридж приглашает заинтересованных претенденток прийти на собеседование во второй половине дня.
Леди Бейнбридж назвала Элли «поживой холостяка».
Элли вошла в клуб через черную дверь и направилась по длинной приемной к письменному столу в ее дальнем конце. За столом сидел Эндикотт, изучая бухгалтерские книги, вид у него был подавленный, волосы спутаны, шейный платок смят. Очевидно, капитан не нашел свою сестру или деньги, в которых нуждался. Элли это было все равно. Она хлопнула по столу газетой с объявлениями.
Джек поднял голову и улыбнулся.
– Как, никакой работы?
Она ткнула пальцем в страницу, и так неудачно, что на пальце ее изношенной перчатки появилась дырка. Это привело ее в еще большую ярость.
– Они знают.
Джек все еще улыбался.
– Что они знают?
– Они знают, что я жила здесь, под крышей игорного дома, с известным распутником.
Джек захлопнул бухгалтерскую книгу.
– Что?! Я не писал ничего насчет вашего нынешнего положения. Упомянул лишь, что в ближайшем будущем вашими высокоценимыми услугами намерен воспользоваться граф Кард.
– Что?! – воскликнула Элли.
– Не беспокойтесь, я не ставил свое имя на записках. И потом, это правда. Туз наймет вас незамедлительно, при условии, что новорожденный окажется девочкой. И я написал ему об этом.
– Я что-то не поняла. Вы послали записки моим предполагаемым нанимателям, подписавшись именем вашего брата?
– Я, конечно, мог бы подделать его подпись, если бы это было нужно. Я научился этому еще в школе. Но на этот раз я ограничился своими инициалами, как сделал бы его секретарь. Ведь графы сами не ведут свою переписку. А кому есть дело до имени секретаря?
– Но зачем?
– А как бы еще я мог сделать, чтобы вы не подошли для того или иного места? Я намекнул, что вы очень скоро уедете, и другое место вам не нужно. Я понимаю, что это нечестно, но вы ведь и в самом деле мне нужны. Харриет…
– Вы написали во все лондонские конторы? Ну, на это у него не было времени.
– Только в три. В те, список которых я вам дал.
Так вот почему все лукаво улыбались ей. Элли ужасно разозлилась.
– Вы прибегли к уловкам и обману только для того, чтобы не дать мне уехать?
– Вам должно быть это лестно.
.– Но меня ведь практически назвали вашей шлюхой!
Капитан в ярости вскочил на ноги.
– Кто это сказал? Я пошлю ему вызов! – Джек забыл о данной им клятве никогда не драться на дуэли.
– Я же сказала, что они знают. – Она указала на стол. – Те, кто не назвал меня напрямик вашей любовницей, уклонялись от разговора или захлопывали дверь у меня перед носом. Я погибла!
– Вот черт. Наверное, Рашель все-таки рассказала все хозяину своей квартиры. Утром я сжег газету раньше, чем успел прочесть ее…
– Ага! Вы даже сожгли газету. Вы – вредный лжец, беспринципный обманщик и гнусный негодяй.
– Но ведь я не пытался вас соблазнить.
– И вы думаете, что мне от этого легче?
Джек на минуту остолбенел.
– Так вы бы предпочли, чтобы я попытался?
– Конечно, нет, нахал вы этакий! Лучше бы вы позволили мне остановиться на постоялом дворе, как я намеревалась сделать. Лучше бы я вообще никогда не встречалась с вами!
Теперь он перестал думать о том, что было бы, если бы он соблазнил эту раздраженную педантку, с прямой спиной. Пусть он картежник, но он никогда не заключал такие странные пари.
– Ну что же, вы действительно пришли в мой дом и действительно встретились со мной. Однако дело обстоит не так уж плохо. Позвольте принести вам чаю. Нет, я не посмею показаться на кухне, пока там повар. Кэллоуэй мог бы… нет, сегодня он пошел навестить свою матушку.
– А что, у Змея – то есть мистера Кэллоуэя – есть матушка?
– Сегодня вечером – да. А Даунз спит. Либо обдумывает заявление об отставке. По его нытью я так и не понял, чем это вызвано. – Джек обошел вокруг стола и протянул Элли руку. – Давайте пойдем в чайный магазин и обсудим все как разумные взрослые люди.
– А что Харриет?
– Харриет не взрослая и не разумная. Иначе зачем бы она стала смазывать колесо рулетки кремом для лица, взятым у Дарлы?
– Где она?
– Харриет и Джокер гуляют в саду позади дома.
– Вы же знаете, что я отказался от подписки, чтобы сэкономить деньги. А вчерашние выпуски уже выбросили.
– Выбросили?! Вы выбрасываете старые газеты в мусорку? – Элли щелкнула языком. – Их можно использовать для растопки, в них можно что-нибудь заворачивать. Есть тысячи способов, как использовать старые газеты и при этом сэкономить деньги. А вы их выбрасываете.
Джек почти не спал этой ночью. Он специально встал ни свет ни заря для того, чтобы перехватить утренние газеты и сжечь их. Они не должны были попасть к мисс Силвер. Джек решил воспрепятствовать ее желанию найти приличное место работы. И заранее составил список контор, по найму, в которые заблаговременно отправил записки с просьбой отказывать мисс Силвер во всех местах, куда она решит обратиться. Джек передал Элли список и попросил ее присмотреть за Харриет. У него самого, сказал он, сегодня слишком много дел, и он не сможет заниматься девочкой.
– Как же я потащу бедное дитя с собой? Я не хочу, чтобы девочка сидела в холодных конторах, пока я дожидаюсь собеседования, – возмутилась Элли, однако список взяла.
Конечно, она была благодарна Эндикотту за труды и не могла не признаться самой себе, что опасается заходить в незнакомые дома после вчерашнего предупреждения извозчика. Капитан Эндикотт поступил как истинный джентльмен, предоставив ей список и настояв на том, чтобы она отправилась по делам в его экипаже.
– Очень любезно с вашей стороны, – сказала Элли.
Любезно? Джек остался почти без гроша! Во-первых, он заплатил посыльным, которые разнесли его записки, во-вторых, также заплатил кучеру Джеймсу, чтобы тот не останавливался ни, в каких других конторах, кроме тех, что стояли в списке. За обещание еще более щедрых чаевых кучер должен был проследить, чтобы мисс Силвер не покупала газет, не расспрашивала нянек в парках и не оставляла бы своих рекомендаций в аристократических особняках. Кучер был обязан заявить Элли, что лошади хворают или что-нибудь в этом роде, если мисс Силвер потребует выехать за пределы Мейфэра. Главное – он должен был доставить гувернантку обратно в «Красное и черное», и, разумеется, чтобы она по-прежнему оставалась бы безработной. Джек обещал удвоить чаевые, если он будет присматривать за Харриет, равно как и за лошадьми, пока мисс Силвер будет заниматься своими делами.
– Харриет не откажется подождать в экипаже, правда, малышка?
В данный момент Харриет пыталась завязать салфетку на шее Джокера при помощи одного из пришедших в негодность галстуков Джека. То есть в негодность накрахмаленный батистовый галстук пришел, когда до него добралась Харриет.
– Я категорически против, – возразила мисс Силвер. – Я все время буду беспокоиться о девочке в экипаже и не смогу сосредоточиться. А мне нужно произвести надлежащее впечатление. И потом, в конторе могут подумать, что я намереваюсь взять Харриет с собой на своё новое место работы или что я обманываю ее опекунов, занимаясь поисками нового места в рабочий день.
Именно этим она и занимается, подумал Джек, с той лишь разницей, что он пока ничего ей не платит.
Джек все еще чувствовал, что его обманули. Линия его жизни уклонилась в сторону, и он шел ко дну, а эта бессердечная девица наблюдала за происходящим. Женщинам с волосами цвета меда не следовало быть жестокими.
Он попробовал воззвать к женскому состраданию, на тот случай, если мисс Силвер обладала этим качеством.
– Но бедная крошка соскучится здесь. – Оба понимали, что скучающая Харриет – это катастрофа. – И ей будет не хватать вас. А всем видно, как привязано к вам это милое дитя.
Да, и всем было видно, что шляпка мисс Силвер опять оказалась на голове у Джокера.
Элли схватила шляпку, прежде чем старая псина ее сняла и принялась жевать.
– Харриет больше привязана к вам, сэр. На каждом шагу только и слышишь, что «папа Джек то» и «папа Джек это».
Джек чуть было не возгордился, но тут же вспомнил, что у Харриет нет ни отца, ни какого-либо другого родственника мужского пола, и стало быть, девочке просто не с кем сравнивать.
– Но сегодня я не смогу уделить ей время. Мне нужно караулить ту белокурую особу. Я не могу снова ее пропустить. Нет, – добавил он, заметив мрачный взгляд, брошенный мисс Силвер в его сторону. – У этой леди действительно могут оказаться сведения, нужные для поисков моей сестры.
Элли отмахнулась от его оправданий.
– Я оставила школьные задания, которые Харриет должна сделать. Когда она кончит, миссис Крандалл может отвести ее в парк.
Но миссис Крандалл отказалась возиться с этой сорвиголовой, и Джек сообщил об этом Элли. Вдова снова зашла к холостому мистеру Берквисту, думая, судя по всему, не только о меблированных комнатах. Кажется, ее больше интересовал сам владелец комнат.
– Вам некого винить, кроме самого себя, – сказала Элли, – если бы вы нашли нам жилище, нас обеих уже здесь не было бы. Вы могли бы навещать Харриет, когда вам вздумается, и у девочки было бы подходящее окружение. Да и я получила бы долгожданную работу и взяла бы от вас плату за обучение девочки.
– Да, вы об этом уже говорили, и не один раз. – Джек в это утро был не в ударе, и утро тоже было не в ударе. Во рту у него стоял такой вкус, словно он наглотался пепла от сожженных газет, а глаза обожгло их дымом.
Однако мисс Силвер и не думала ему сочувствовать.
– Ну что же, ведь именно вы позволили восьмилетней девочке лестью втянуть вас в эту дьявольскую сделку.
– Я же вам сказал, что у меня нет поблизости никаких приличных знакомых женского пола, к кому я мог бы обратиться за одолжением. И я не могу обременять свою невестку, поскольку она в интересном положении.
Элли встала, намереваясь уйти, и Джек был вынужден тоже встать.
– В таком случае нам больше не о чем говорить. Всего хорошего, капитан Эндикотт, и еще раз благодарю вас за то, что одолжили мне экипаж и кучера. Надеюсь вернуться за своими вещами и попрощаться с Харриет во второй половине дня, после того как найду место.
Чудно. У него в распоряжении оставался целый день, и за это время он сможет придумать что-нибудь еще. Тем временем Кэллоуэй покажет Харриет, как чистить серебро; Даунз объяснит, как вынимать бутылки из винного погреба; Дарла научит малышку играть в двадцать одно очко; а повар покажет, как раскатывать сладкое тесто.
Видит Бог, не это имела в виду мисс Силвер, говоря о домашнем задании для девочки на этот день. И это доказывало, что ей не следовало уезжать по своим делам без Харриет. Нельсон Хилдебранд тоже вряд ли хотел, чтобы его дочь посвящала свои дни работе по дому. Однако Хилдебранд не оставил девочку на Алекса, богатого, почтенного графа Карда, как следовало бы поступить, и никак ее не обеспечил. Конечно, Джек не хотел, чтобы ребенок, находящийся под его опекой, переходил от одного слуги к другому, но сегодня он не мог сделать ничего лучшего.
Он будет слишком занят, чтобы следить за тем, как девочка будет упражняться в чистописании или сложении. Ему нужно написать записки брату и невестке, затем заняться собственной арифметикой, чтобы узнать, какой дом он может снять для Харриет. И для мисс Силвер. Он посмотрел на беднягу Джокера, думая, что содержать одну без другой ему не по средствам.
Элли успокоилась. Во-первых, при дневном свете Лондон оказался наполовину не таким пугающим. Люди по большей части были вежливы, и ей не грозила опасность заблудиться, поскольку она нашла под сиденьем экипажа капитана Эндикотта путеводитель по городу. Элли привыкала к шуму и скорости уличного движения, духоте и неприятным запахам. Сознание, что у нее есть где приклонить голову в том случае, если ее поиски окажутся безуспешными, придавало ей уверенности. Сознание, что у нее есть деньги на извозчиков в том случае, если Джеймс уедет домой, придавало ей смелости в спорах с этим седовласым человеком.
Ей пришлось приложить много усилий, чтобы заставить Джеймса высаживать ее, не доезжая до контор из списка капитана Эндикотта. Где это видано, чтобы гувернантка приезжала на собеседование в частном экипаже? Да ведь все будут задаваться вопросом – чем это она заслужила такое необычное обхождение?
Кучер Джеймс тоже был отставным солдатом, бывшим подчиненным капитана. Он исполнял приказания, но только когда они исходили от его старшего офицера, а не от какой-то девчонки. И потом, у него были дочери, как сообщил он Элли. Ему бы не хотелось, чтобы одна из них бродила в одиночестве по лондонским улицам, пусть даже днем и в приличных кварталах. Он предупредил Элли, что молодая леди никогда не может быть чересчур осторожна.
Однако после первой остановки Элли отказалась вернуться в экипаж, пока Джеймс не пообещал, что в следующий раз будет ждать ее за углом. Иного выбора, кроме как оставить лошадей кэпа Джека, у него не было.
Оказалось, что расстояние между конторой, куда пришла Элли, и ее экипажем роли не играет. В первой конторе по найму мест не было, хотя приемная была полна желающих наняться на работу; в руках дамы сжимали объявления из лондонских журналов, в которых говорилось, напротив, о наличии множества мест. Вероятно, эти аккуратно одетые, сдержанные женщины искали должности компаньонок или секретарш у леди. Элли подумала, что тоже могла бы претендовать на такие должности, но когда очередь дошла до нее, владелец конторы улыбнулся и сказал, что ее рекомендации не подходят. Этот джентльмен пожелал Элли удачи и еще раз улыбнулся другой, более понимающей улыбкой.
Следующим заведением из списка капитана заведовали две женщины в возрасте. Они осведомились об имени Элли, посмотрели ее рекомендации и покачали одинаково седыми головами. Они искренне сожалеют, сказали дамы, – у них были вакансии, для которых она могла бы подойти, но послать Элли на собеседование они сегодня не имеют возможности. Да и завтра скорее всего тоже не смогут…
Третья контора по найму управлялась привлекательной женщиной в черном бомбазине. Она тоже была очень вежлива, но немногословна. Мисс Силвер двадцать пять лет и она не замужем? Образованна, но не имеет средств? Можно было бы придумать что-то получше, чем работать на каких-то белоручек в Лондоне. Если правильно играть, имея такие карты, как у нее, сказала эта женщина, лукаво приложив палец к носу, она будет как сыр в масле кататься.
В последней конторе одна из претенденток на место, которой, судя по всему, повезло, оставила уже не нужную газетную вырезку с объявлениями о вакансиях, и Элли направила Джеймса в другое место. Контора «Дей и Дей» уже была обведена кружком.
– Вы не можете меня отвезти? Что вы хотите этим сказать, Джеймс? Ах, простите. Я, наверное, отвлекла вас от других дел. Хорошо, у меня есть путеводитель, и дальше я пойду сама.
– Если вы уйдете одна, кэп Джек оторвет мне голову. Я должен был отвезти вас в три места, а больше никуда.
– Но ни в одном из них со мной даже не побеседовали о работе.
Джеймс пожал плечами и придержал для Элли дверцу экипажа.
– Не моя вина, коли вы не то, что им нужно.
Элли перечитала объявления.
– Но я то, именно то, что здесь написано. Конечно, я не подхожу тем, кто ищет учительницу музыки, однако во всех остальных случаях мои данные соответствуют тому, что требуется в объявлениях.
– Тогда вы можете послать письмо. Это как раз то, что нужно. Зачем зря терять время и утомлять лошадей по пустякам?
Ее будущее – не пустяки. А лошади – выносливые животные. Они ничуть не устали от того, что стояли или ходили, ожидая ее. Элли с подозрением посмотрела на Джеймса.
– Я думала, вас послали, чтобы вы помогли мне найти место.
Кучер сплюнул.
– Как бы не так, – пробормотал он. И сказал громче: – Сегодня вам не повезло, мисс. Каждый игрок знает, когда нужно переждать, чтобы кончилось невезение.
– Но я завишу от моего умения, моего опыта, моего образования, а не от везения. Не все в жизни вертится вокруг карточной игры.
Жизнь самого Джеймса вертелась именно вокруг нее.
– Пожалуйста, мисс, давайте поедем домой.
– Как, после трех неудач? – Вчерашние неудачи она не учла. Возможно, в конторах, рекомендованных поверенным Берквистом, не очень-то знают свое дело. – Я еще не пала духом.
Джеймс повез ее как можно медленнее и кружными путями, опасаясь, что Элли позовет стражу или выпрыгнет из кареты, если он направится обратно в «Красное и черное», где он боялся встретиться с хозяином и получить нагоняй за неисполнение приказания.
Мистер Дей из конторы «Дей и Дей» заявил, что вакансий нет.
Мисс Смит из «Избранных услуг» фыркнула и чуть не захлопнула дверь перед носом Элли, едва та назвала свое имя.
Герр Готтлиб заявил:
– Ми здесь не хотим такие, как вы.
– Они, наверное, нанимают только иностранок, – сказала Элли Джеймсу, а потом добавила, что перейдет улицу и сходит по следующему адресу.
Но ни там, ни еще в одной, ни в других конторах ничего для нее не было.
После посещения еще двух контор Элли действительно пала духом. После пяти она разозлилась. Клерки держались грубо, презрительно фыркали, половина из них даже не прочитала ее рекомендации. Другая половина не предложила ей сесть у своих рабочих столов.
– Нет, для таких, как вы, у нас мест нет.
– Мы не нанимаем таких женщин, как вы.
– Как вы посмели подумать, что мы поместим вас в приличный дом?
– Ступайте обратно в сточную канаву, где вам и место. Все-таки Лондон – город недоброжелательный.
Джеймс смущенно потянул себя за ухо.
– А ведь это даже не те конторы, которые написал кэп Джек.
– Что такое?
– Давайте поедем домой, мисс?
– В списке есть одно место, в доме лорда Бейнбриджа.
– Вы не можете заявиться к лорду, мисс, если вам не назначено.
– В объявлении сказано, что леди Бейнбридж приглашает заинтересованных претенденток прийти на собеседование во второй половине дня.
Леди Бейнбридж назвала Элли «поживой холостяка».
Элли вошла в клуб через черную дверь и направилась по длинной приемной к письменному столу в ее дальнем конце. За столом сидел Эндикотт, изучая бухгалтерские книги, вид у него был подавленный, волосы спутаны, шейный платок смят. Очевидно, капитан не нашел свою сестру или деньги, в которых нуждался. Элли это было все равно. Она хлопнула по столу газетой с объявлениями.
Джек поднял голову и улыбнулся.
– Как, никакой работы?
Она ткнула пальцем в страницу, и так неудачно, что на пальце ее изношенной перчатки появилась дырка. Это привело ее в еще большую ярость.
– Они знают.
Джек все еще улыбался.
– Что они знают?
– Они знают, что я жила здесь, под крышей игорного дома, с известным распутником.
Джек захлопнул бухгалтерскую книгу.
– Что?! Я не писал ничего насчет вашего нынешнего положения. Упомянул лишь, что в ближайшем будущем вашими высокоценимыми услугами намерен воспользоваться граф Кард.
– Что?! – воскликнула Элли.
– Не беспокойтесь, я не ставил свое имя на записках. И потом, это правда. Туз наймет вас незамедлительно, при условии, что новорожденный окажется девочкой. И я написал ему об этом.
– Я что-то не поняла. Вы послали записки моим предполагаемым нанимателям, подписавшись именем вашего брата?
– Я, конечно, мог бы подделать его подпись, если бы это было нужно. Я научился этому еще в школе. Но на этот раз я ограничился своими инициалами, как сделал бы его секретарь. Ведь графы сами не ведут свою переписку. А кому есть дело до имени секретаря?
– Но зачем?
– А как бы еще я мог сделать, чтобы вы не подошли для того или иного места? Я намекнул, что вы очень скоро уедете, и другое место вам не нужно. Я понимаю, что это нечестно, но вы ведь и в самом деле мне нужны. Харриет…
– Вы написали во все лондонские конторы? Ну, на это у него не было времени.
– Только в три. В те, список которых я вам дал.
Так вот почему все лукаво улыбались ей. Элли ужасно разозлилась.
– Вы прибегли к уловкам и обману только для того, чтобы не дать мне уехать?
– Вам должно быть это лестно.
.– Но меня ведь практически назвали вашей шлюхой!
Капитан в ярости вскочил на ноги.
– Кто это сказал? Я пошлю ему вызов! – Джек забыл о данной им клятве никогда не драться на дуэли.
– Я же сказала, что они знают. – Она указала на стол. – Те, кто не назвал меня напрямик вашей любовницей, уклонялись от разговора или захлопывали дверь у меня перед носом. Я погибла!
– Вот черт. Наверное, Рашель все-таки рассказала все хозяину своей квартиры. Утром я сжег газету раньше, чем успел прочесть ее…
– Ага! Вы даже сожгли газету. Вы – вредный лжец, беспринципный обманщик и гнусный негодяй.
– Но ведь я не пытался вас соблазнить.
– И вы думаете, что мне от этого легче?
Джек на минуту остолбенел.
– Так вы бы предпочли, чтобы я попытался?
– Конечно, нет, нахал вы этакий! Лучше бы вы позволили мне остановиться на постоялом дворе, как я намеревалась сделать. Лучше бы я вообще никогда не встречалась с вами!
Теперь он перестал думать о том, что было бы, если бы он соблазнил эту раздраженную педантку, с прямой спиной. Пусть он картежник, но он никогда не заключал такие странные пари.
– Ну что же, вы действительно пришли в мой дом и действительно встретились со мной. Однако дело обстоит не так уж плохо. Позвольте принести вам чаю. Нет, я не посмею показаться на кухне, пока там повар. Кэллоуэй мог бы… нет, сегодня он пошел навестить свою матушку.
– А что, у Змея – то есть мистера Кэллоуэя – есть матушка?
– Сегодня вечером – да. А Даунз спит. Либо обдумывает заявление об отставке. По его нытью я так и не понял, чем это вызвано. – Джек обошел вокруг стола и протянул Элли руку. – Давайте пойдем в чайный магазин и обсудим все как разумные взрослые люди.
– А что Харриет?
– Харриет не взрослая и не разумная. Иначе зачем бы она стала смазывать колесо рулетки кремом для лица, взятым у Дарлы?
– Где она?
– Харриет и Джокер гуляют в саду позади дома.
Глава 13
– «Маленькая птичка рассказала это нашему репортеру», – начал читать Джек скандальную газетку, лежащую перед ним.
– Какая птичка? – спросила Харриет. – Там сказано?
Джек и Элли решили все-таки взять Харриет с собой в чайную лавку. Джек заказал тарелку разных пирожных и кремов, решив, что мисс Сил вер нужно подкрепиться после такого дня. А сам он с удовольствием ел пирожки с джемом.
Джек пододвинул тарелку к Харриет, чтобы та занялась пирожными и замолчала.
– Харриет, молодым особам не положено заговаривать, пока к ним не обратятся взрослые. Ты это знаешь, милочка, – проговорила Элли рассеянно и наставительно, переворачивая страницы лежавшей перед ней газеты и отыскивая колонку «Слухи». Не поднимая глаз, она добавила: – Нужно пользоваться салфеткой, а не рукавом.
– Держу пари, это попугай. Или говорящий скворец. Или ворон, – пробормотала Харриет, набивая рот миндальным пирожным.
– «Маленькая птичка рассказала это нашему репортеру… – снова начал Джек и остановился, ожидая, что его опять прервут, но поскольку этого не произошло, он продолжил: – что известный мистер Д.Э., бывший офицер победоносной армии его величества и прежде принятый в высшем обществе из-за уважаемого титула его брата, превзошел даже собственное выходящее за все рамки поведение…»
Элли отложила газету и обхватила ладонями свою чашку.
– Боже мой, они нанесли удар не только по мне.
– «Эта птичка, – Джек поднял бровь, снова ожидая, что Харриет встрянет в разговор, но она жевала печенье с лимонным кремом, – была шокирована, дорогие читатели, да-да, шокирована, когда узнала, что бывший джентльмен и нынешний владелец игорного дома поместил свое дитя любви в том же роскошном притоне, который он создал для безрассудных картежников».
– Какая птичка? – спросила Харриет. – Там сказано?
Джек и Элли решили все-таки взять Харриет с собой в чайную лавку. Джек заказал тарелку разных пирожных и кремов, решив, что мисс Сил вер нужно подкрепиться после такого дня. А сам он с удовольствием ел пирожки с джемом.
Джек пододвинул тарелку к Харриет, чтобы та занялась пирожными и замолчала.
– Харриет, молодым особам не положено заговаривать, пока к ним не обратятся взрослые. Ты это знаешь, милочка, – проговорила Элли рассеянно и наставительно, переворачивая страницы лежавшей перед ней газеты и отыскивая колонку «Слухи». Не поднимая глаз, она добавила: – Нужно пользоваться салфеткой, а не рукавом.
– Держу пари, это попугай. Или говорящий скворец. Или ворон, – пробормотала Харриет, набивая рот миндальным пирожным.
– «Маленькая птичка рассказала это нашему репортеру… – снова начал Джек и остановился, ожидая, что его опять прервут, но поскольку этого не произошло, он продолжил: – что известный мистер Д.Э., бывший офицер победоносной армии его величества и прежде принятый в высшем обществе из-за уважаемого титула его брата, превзошел даже собственное выходящее за все рамки поведение…»
Элли отложила газету и обхватила ладонями свою чашку.
– Боже мой, они нанесли удар не только по мне.
– «Эта птичка, – Джек поднял бровь, снова ожидая, что Харриет встрянет в разговор, но она жевала печенье с лимонным кремом, – была шокирована, дорогие читатели, да-да, шокирована, когда узнала, что бывший джентльмен и нынешний владелец игорного дома поместил свое дитя любви в том же роскошном притоне, который он создал для безрассудных картежников».