Мэдисон Лиз. Обещание рыцаря

Лиз Мэдисон
Обещание рыцаря

Глава 1

   Бакингемшир, апрель 1894 года
   Гроза началась внезапно. Поднялся резкий холодный ветер, яркие молнии прочертили потемневшее небо, и раздались оглушительные раскаты грома, вслед за которым хлынул ливень.
   Через несколько мгновений Лулу промокла до нитки.
   Она вгляделась в сплошную завесу дождя, пытаясь хоть что-то рассмотреть. В этот день неприятности и беды преследовали ее одна за другой. Лулу отправилась в путь, получив сильно встревожившее ее письмо от тети. И вот, по всей видимости, Лулу заблудилась. Она снова осмотрелась вокруг, но за сплошной пеленой дождя было трудно что-нибудь разглядеть. Где она находилась? Небо потемнело, и Лулу не знала, день сейчас или ночь. Она уже давно была в пути. Лулу прислушалась, но, кроме завываний ветра и голосов куропаток, ничего не услышала. Возможно, где-то рядом стоял домик егеря. Лулу пошла на звук птичьих голосов, решив, что они доносятся с небольшой фермы, расположенной по соседству с ее домом.
   Однако вскоре Лулу поняла, что ошиблась. Она вышла к небольшой сторожке и сразу же узнала ее. Эта постройка находилась на границе ее владений, сюда ее егерь заходил очень редко. Он останавливался в этой сторожке, только когда ночь или непогода заставали его в пути. Лулу поняла, чтоушла очень далеко от дома, и нахмурилась. Какие еще неприятности ожидали ее сегодня? Судьба явно испытывала Лулу.
   И как будто в доказательство этого с неба еще сильнее хлынули потоки воды. Начался настоящий потоп.
   Лулу побежала к сторожке, захлебываясь дождевой водой. Ей трудно было дышать. Оказавшись, наконец, под козырьком крыльца, она с трудом перевела дыхание. Под скатом крыши сидела молодая куропатка. Это ее голос Лулу слышала, направляясь к сторожке. Девушка обрадовалась, что рядом с ней находится живое существо. Вместе было не так страшно пережидать непогоду. Голос куропатки будил в памяти Лулу воспоминания детства. В ту пору она много времени проводила со старым егерем. Они разговаривали обо всем на свете, и девочка помогала старику ухаживать за молодыми куропатками. Лулу казалось, что с тех пор прошла целая вечность.
   Лулу приободрилась, сказав себе, что не надо грустить и предаваться отчаянию. Ведь по сравнению с тысячами обездоленных людей она жила в полном достатке. Бабушка не раз говорила Лулу о том, что она должна быть благодарна судьбе за это. И временами Лулу действительно была довольна своей жизнью и даже счастлива.
   Почувствовав, что начинает дрожать от холода, Лулу открыла дощатую дверь и вошла в сторожку.
   В тесном помещении было всего лишь одно окно, сквозь которое пробивался тусклый свет. На стене висели пилы, лопаты и другие инструменты. Под ними лежали мешки с зерном. На полке у двери стояли кастрюли, котелки и сковородки. В углу находилась небольшая печь, ее высокая труба выходила на крышу. Лулу обрадовалась, увидев, что рядом лежит охапка сухих дров. Теперь пленница грозы могла согреться и ей, по крайней мере, не грозила смерть от холода.
   Лулу продрогла до костей. Присев на корточки, она быстро развела огонь в печи. Пошарив на полках, Лулу нашла банку с чаем и сахар. Ей очень не хотелось снова выходить из хижины, но, чтобы согреться, необходимо было выпить чая. Выйдя на крыльцо, Лулу набрала воды, подержав чайник под водостоком. Он наполнился в течение нескольких секунд. Поставив чайник на плиту, Лулу сняла свое мокрое платье и повесила его сохнуть на крючок в стене. Пропитавшееся влагой нательное белье неприятно липло к телу. Поколебавшись, Лулу, в конце концов, полностью разделась и развесила в хижине сорочку, панталоны, нижние юбки и чулки.
   В сторожке она нашла скатанные и связанные веревкой одеяла. В период гнездования куропаток егерь иногда ночевал здесь. Лулу расстелила одеяла у печи, заварила чай, положила в кружку побольше сахара, а потом налила в нее ароматный горячий напиток. Сев по-турецки на свою жесткую постель, она стала с наслаждением пить чай, грея ладони о кружку. Лулу невольно улыбнулась, на время забыв о письме тети. От ароматного горячего чая тепло разливалось по всему телу, и она вдруг подумала о том, что ощущение счастья связано с основными человеческими потребностями, такими, как пища и тепло. Она снова улыбнулась. Быть может, это и есть тайна – если не счастья, то, по крайней мере, удовлетворенности жизнью.
   Допив чай, она снова встала и подошла к полке. Нужно было позаботиться об ужине. На счастье, ей удалось обнаружить жестяную банку с печеньем. И тут вдруг она услышала чьи-то шаги.
   Лулу замерла на месте, скованная страхом. Шаги были грубыми и тяжелыми. Кто-то быстро бежал к сторожке, продираясь сквозь кустарник. В памяти Лулу сразу же ожили рассказы о разбойниках и бродячих цыганах. У нее перехватило дыхание.
   Она бросилась к сорочке, но не успела сорвать ее с крючка. Дверь распахнулась, и на пороге возникла огромная темная фигура, заполнившая собой весь дверной проем. Лулу закричала от ужаса.
   – Простите, – раздался мужской голос, и дверь захлопнулась. – Я подожду, пока вы оденетесь.
   Судя по произношению и интонации, стоявший на крыльце человек был хорошо воспитан и обладал светскими манерами. Однако он не попросил у нее разрешения войти, а лишь дал ей время на то, чтобы привести себя в порядок. Лулу лихорадочно размышляла, что ей надеть. Вся ее одежда была насквозь мокрая. Сквозь тонкое муслиновое платье будет просвечивать тело. Нижнее белье начнет прилипать к коже, да и в нем неприлично появляться перед незнакомцем. Наконец у Лулу созрело решение завернуться в одеяло. Это была единственная возможность в данных обстоятельствах избежать простуды и надежно прикрыть обнаженное тело. Лулу завернулась в одеяло, пропустив его под мышками и закрепив на груди, и у нее получился своеобразный индонезийский саронг.
   Взяв на всякий случай нож из буфета, Лулу перетащила свою постель в темный угол и села на нее. Приготовившись к встрече с незнакомцем, она крикнула:
   – Входите!
   Дверь медленно открылась. «Может быть, незнакомец тоже боится меня», – промелькнуло у нее в голове.
   – Прошу прощения за вторжение, – промолвил он и, нагнув голову, чтобы не задеть перекладину низкого дверного проема, переступил порог сторожки. – Но на улице страшная непогода. – Он выпрямился и, закрыв за собой дверь, улыбнулся. – Я шел на запах дыма, – объяснил он.
   Незнакомец действительно оказался цыганом. Он был темноволосым, смуглым, с карими миндалевидными глазами. Правда, с его цыганской внешностью не вязался прекрасный дорогой костюм. «Может быть, передо мной разбогатевший цыган?» – подумала Лулу. Ей вдруг почему-то стало весело. Должно быть, подобным образом на нее действовал волшебный чай, который она только что выпила.
   – Вы цыган? – спросила она без обиняков с детской искренностью.
   – Моя мать была цыганкой, – ответил незнакомец.
   Дрожь пробежала по телу Лулу. Все происходящее казалось ей нереальным. У нее было такое чувство, словно она спит и видит удивительный сон. Молодой цыган был настоящим красавцем, он походил на принца. Лулу совершенно не боялась его.
   – Хотите чаю? – спросила она.
   – С удовольствием.
   Он снял свою мокрую куртку и повесил ее на крючок рядом с платьем Лулу. Она встала со своей жесткой постели, чтобы налить незнакомцу чаю. Лулу чувствовала себя героиней одной из сказок братьев Гримм. Она находилась в затерянной в лесу сторожке вместе с прекрасным принцем, и к ним с минуты на минуту могла войти ведьма или добрая фея.
   Лулу протянула незнакомцу кружку горячего чаю, и он с благодарностью принял ее.
   – Почему вы оказались здесь, вдали от человеческого жилья? – спросил незнакомец.
   – Гроза застигла меня в пути, – ответила Лулу. Она не хотела говорить о том, что заставило ее покинуть дом и отправиться в дорогу. – А как вы оказались здесь?
   – У меня вышел из строя автомобиль.
   Вот так цыган! Лулу бросила на него изумленный взгляд.
   – Автомобиль? – переспросила она.
   Машины были большой редкостью. Лулу могла по пальцам перечесть владельцев автомобилей. Принц Уэльский, русский царь, немецкий кайзер, сэр Эрнст Кассельс... И теперь к ним, очевидно, следовало прибавить этого богатого цыгана.
   – Я совершил большую ошибку, не взяв с собой своего механика.
   – Конечно, в нашей сельской глуши вам вряд ли кто-нибудь поможет отремонтировать автомобиль. Придется транспортировать его в Лондон.
   – Да, я займусь этим, как только стихнет ливень, мисс?..
   – Сара... Сара Рейнольдс, – быстро подсказала Лулу, назвав вымышленное имя.
   – Уильям Филдинг к вашим услугам, – представился незнакомец. – Я очень благодарен вам за то, что вы разрешили мне укрыться в этой сторожке от проливного дождя. Вы не будете возражать, если я сниму сапоги? В них хлюпает вода.
   – Конечно, снимите их и поставьте поближе к огню.
   Филдинг, как и сама Лулу, промок насквозь. Его замшевые брюки прилипли к телу, словно вторая кожа. Но Лулу не могла посоветовать ему раздеться. После развода она стала с большой настороженностью относиться к мужчинам. Лулу, конечно, радовалась тому, что ей удалось избавиться от мужа. Ее жизнь изменилась к лучшему, однако сегодняшнее письмо тети вновь лишило Лулу обретенного было покоя.
   – Вы, наверное, гостите в наших местах, – промолвила она, стараясь отогнать тяжелые мысли.
   – Вроде того, – ответил Филдинг, разуваясь, и посмотрел на Лулу.
   У него были замечательные глаза, темные, проникновенные, обрамленные густыми длинными ресницами. Это были поистине глаза поэта.
   – Наверное, поломка автомобиля теперь задержит вас в пути. – Ее голос дрогнул, и он заметил это.
   Лулу смутилась. Филдинг окинул ее внимательным взглядом. Лулу обладала яркой чувственной красотой. Филдинг был бы не прочь провести с ней время до утра в этой сторожке, он привык к любовным приключениям. Однако Лулу вела себя сдержанно. Не в правилах Филдинга было принуждать женщин к занятию любовью. Впрочем, ему не было необходимости делать это.
   – Я наберу в чайник воды, – предложил он, поставив сапоги у печки.
   – Да, пожалуйста.
   Филдинг, выйдя на крыльцо, долил воды в чайник и поставил его на плиту.
   – Я заварю чай, – сказал он, – а вы пока расскажите о Бакингемшире.
   Филдинг, по всей видимости, чувствовал себя в чужой сторожке как дома. Он уверенно расхаживал по тесному помещению, задавал Лулу вопросы о местном климате и природе и внимательно слушал ответы. Когда чай был готов, он принес ведро и, перевернув его, поставил на дно, как на столик, две кружки и жестяную банку с печеньем.
   – Вы не будете возражать, если я сниму рубашку и жилет? Я хочу просушить их. Если вы скажете «нет», я не обижусь.
   – А что вы сделаете, если я обижусь? – игриво спросила она. Он обладал неотразимым обаянием, и Лулу словно пьянела без вина.
   Филдинг улыбнулся. Его белоснежные зубы ярко выделялись на фоне смуглой кожи.
   – В таком случае я не стану раздеваться, – ответил он.
   – Вы всегда так галантны?
   – Всегда. Моя мать-цыганка дала мне прекрасное воспитание, – сказал Филдинг, расстегивая жилет.
   – Она действительно была цыганкой?
   Он кивнул и вслед за жилетом стянул через голову рубашку. Повесив их сушить, Филдинг сел на пол по-турецки у перевернутого ведра и взял кружку с чаем.
   – Семейство моего отца было потрясено.
   – Как это романтично, – заметила Лулу, стараясь не выдать своего смущения.
   Тело Филдинга было мускулистым, словно у гладиатора или воина-кочевника.
   – Вы правы, – спокойно сказал он и сменил тему разговора. – Вам нравится чай? Я налил вам покрепче и положил в кружку много сахара.
   Филдинг явно не хотел говорить о своей семье. И чтобы отвлечься от мыслей о воинах и гладиаторах, Лулу стала рассказывать о своих близких:
   – У моих родителей был самый обычный брак. Их отношения можно было назвать спокойными и сердечными. Кстати, мне нравится, как вы приготовили чай, – добавила она, не желая больше говорить о семейной жизни своих родителей. По существу, она была такой же неудачной, как и ее собственная. – Берите печенье.
   Филдинга не надо было просить дважды: он быстро съел почти все, что было в банке, а затем обвел взглядом тесное помещение.
   – Надеюсь, нам удастся хоть чем-нибудь пообедать сегодня, – сказал он.
   – Удастся, если вы умеете готовить.
   – Умею. Но для того, чтобы приготовить обед, нужны продукты.
   Филдинг встал и, подойдя к буфету, стал шарить на полках, ища съестные припасы. Оказалось, что Томас, егерь Лулу, был предусмотрительным человеком. Филдинг обнаружил в буфете множество продуктов, и, поскольку дно перевернутого ведра не могло вместить их, он раскладывал все найденное на расстеленном на полу полотенце. Здесь был даже десерт – консервированный сливовый пудинг. Филдинг нашел также свечи и небольшой кувшин сидра.
   – Не хотите ли выпить аперитив перед обедом? – спросил он, разливая сидр в кружки. Присев за импровизированный стол, Филдинг произнес тост: – За наш гостеприимный приют и за знакомство! Прошу вас, – он сделал широкий жест, показывая на то, что лежало на расстеленном полотенце, – угощайтесь!
   Сидр оказался довольно крепким, и вскоре Филдинг почувствовал, что ему было все труднее и труднее отводить взгляд от пышной груди Лулу и ее каштановых локонов, падавших на обнаженные плечи. Пытаясь сосредоточиться на разговоре, Филдинг старался смотреть прямо в глаза собеседнице, а не на ее прелести. Однако он ничего не мог поделать с обуревавшими его желаниями. Филдинг ощутил, что брюки вдруг стали тесны ему в паху.
   – Пойду подышу свежим воздухом, – наконец заявил он, вставая.
   «И холодный душ мне бы тоже не помешал», – подумал он.
   Лулу проводила его взглядом. В полутемном помещении мускулистое тело Филдинга напоминало бронзовую скульптуру. Лулу затрепетала. У нее уже давно не было мужчины, и она истосковалась по мужской ласке. Лулу боялась вспыхнувших чувств. Ведь Филдинг был, по существу, малознакомым человеком, которому она решила не называть свое настоящее имя. «Нет, – твердила она себе, – между нами ничего не может быть». И, тем не менее, ее неудержимо влекло к этому мужчине, который был чертовски красив и обладал невероятным обаянием. Лулу нервно огляделась вокруг. Трудно было себе представить более неподходящие условия для любовного свидания. Однако Лулу жаждала физической близости и ничего не могла с собой поделать. Ее воздержание длилось уже почти год.
   «Никто не узнает о том, что вы занимались любовью, – убеждал ее внутренний голос. – Вы находитесь в лесной глуши, вдали от мира».
   Дверь открылась, и Филдинг вновь вошел в сторожку. На его обнаженном торсе поблескивали капельки дождя. Босые ноги оставляли влажные следы на полу.
   – Вас ждут сегодня вечером дома? – с придыханием спросил он, не сводя с нее жгучего взгляда.
   – Вы выходили под дождь? – спросила она, понимая, что задает нелепый вопрос.
   Но Филдинг, казалось, не замечал ее растерянности и смущения.
   – Да, я захотел немного освежиться. Ответьте мне: вас ждут сегодня вечером дома?
   – А что, если я скажу «да»?
   – В таком случае я задам следующий вопрос: что вы делаете завтра?
   – А что, если я скажу, что завтра я занята?
   – Тогда я поинтересуюсь, что вы делаете послезавтра.
   Лулу улыбнулась.
   – Вы настойчивы.
   Филдинг пожал плечами.
   – Вы интригуете меня, – сказал он. – Возможно, было бы лучше, если бы я прошел мимо этой сторожки.
   Теперь настала ее очередь пожимать плечами.
   – Возможно, вы правы, – сказала Лулу.
   – Я не уверен, что я прав. Она улыбнулась.
   – Это скрытая угроза? – игриво спросила она.
   – Конечно, нет. Просто я хотел сказать, что мы совсем не знаем друг друга.
   – Да, мы познакомились полчаса назад. И когда кончится дождь, навсегда расстанемся и больше никогда не увидим друг друга.
   Филдинг держался на расстоянии от Лулу, и она чувствовала, что он боится приближаться к ней.
   – Не говорите так, не надо, – мягко сказал он.
   – Я хотела вас поощрить, дать вам карт-бланш.
   – В моих словах не содержалось никакого намека. Я сказал то, что сказал: мы совсем, не знаем друг друга.
   Его грудной бархатистый голос будил в ней страсть.
   – Да, – согласилась она, – мы многого не знаем друг о друге.
   Заметив ее манящий взгляд, Филдинг подошел к Лулу и присел перед ней на корточки.
   – Что вы хотите узнать обо мне?
   – Вы часто так поступаете?
   На его лице отразилось недоумение. Он ожидал, что она станет расспрашивать его о семье, интересах, роде занятий. Тем не менее, он отлично понял смысл ее вопроса.
   – Нет, подобное со мной происходит впервые, – спокойно ответил он.
   – А если я решусь... если я... то есть я хотела сказать... – Лулу вспыхнула от смущения. – О Боже! Я сама не знаю, что говорю! – Она отвернулась, а потом, собравшись с духом, выпалила: – Обещайте, что мы больше никогда не встретимся!
   – Обещаю. Мы никогда больше не встретимся, если вы этого не хотите.
   – Да, не хочу. Филдинг кивнул.
   В сторожке стало тихо. Было слышно лишь, как дождь барабанит по крыше да в печке потрескивает огонь. Лулу подняла глаза на Филдинга.
   – Я знаю, что мне не следует идти на поводу у своих чувств, – прошептала она. – Я совсем не знаю вас.
   – Но у вас есть возможность узнать меня поближе.
   От его многообещающих слов дрожь пробежала по телу Лулу. Она проклинала свою судьбу за то, что ей пришлось целый год спать одной в холодной постели. Именно это обстоятельство Лулу считала причиной того, что сейчас она была готова безрассудно броситься в объятия незнакомца. Филдинг был так хорош собой, он так близко сидел, стоило лишь протянуть руку и... Лулу опустила глаза и увидела, как сильно топорщатся спереди его замшевые брюки. У нее перехватило дыхание.
   – И еще одна просьба, – промолвила она, справившись с волнением. – Вы не должны входить в меня.
   – Хорошо, я не буду.
   – Дело в том, что я давно не занималась любовью и не уверена, что...
   – Я буду действовать медленно, в соответствии с вашими пожеланиями, – сказал Филдинг, чувствуя огромное облегчение оттого, что она все же согласилась заниматься с ним любовью. Если бы этого не произошло, ему было бы очень трудно справиться с собой. Пожалуй, ему не хватило бы силы воли вести себя в рамках приличий. К счастью, «Сара Рейнольдс» не была настроена решительно против секса, просто она чувствовала себя немного неуверенно. – Скажите мне, чего вы хотите, и я постараюсь доставить вам наслаждение.
   Это действительно была волшебная сказка. Филдинг был готов выполнить любое ее условие, сделать все, чего она хотела. Лулу улыбнулась.
   – Вы всерьез на все готовы? – спросила она.
   Он усмехнулся.
   – Я сделаю все, что вы захотите.
   – Потому что вам не терпится заняться сексом?
   – А вам нет?
   – Я еще не решила, как мне поступить.
   – Неправда, вы уже все решили. – Филдинг протянул руку и дотронулся до пальчиков на ногах Лулу. – Я отсюда чувствую исходящий от вас жар.
   – Это жар от печи.
   – Кстати, ответьте мне на такой вопрос. Вы вообще когда-нибудь занимались сексом?
   Лулу заколебалась, прежде чем ответить.
   – Да, но все же меня нельзя назвать опытной в этом деле.
   Филдинг нахмурился.
   – Значит, вы не девственница?
   – А вам это не нравится?
   – Мне это нравится, но я должен точно знать, с кем имею дело. Отвечайте, я не намерен шутить.
   – А что, если я не хочу отвечать? На мгновение Филдинг растерялся.
   – Каким сексом вы хотите заниматься? – кокетливо спросила Лулу. – Расскажите мне о ваших желаниях.
   – Их не опишешь словами.
   – А может быть, просто вы сами не знаете, чего хотите? В таком случае сначала определитесь, а потом поговорим.
   – Неужели вас до сих пор никто не предупредил о том, что не следует дразнить мужчин?
   В его словах таилась скрытая угроза, однако Лулу проигнорировала ее.
   – Но если я не девственница, мне нет смысла бояться вас. Я могу дразнить вас, сколько мне угодно.
   – Да, если вы не девственница. А если вы все-таки все еще невинны?
   Лулу засмеялась. Филдинг прищурился, не спуская с нее глаз.
   – Да вы, как видно, пьяны. Сколько сидра вы выпили? – спросил он.
   Она снова засмеялась.
   – Достаточное количество для того, чтобы совсем потерять голову, – ответила Лулу. – А теперь я предлагаю вам самому проверить, девственница ли я.
   – Нет, я не желаю это делать, – заявил он.
   – Чего вы опасаетесь? Мы проведем здесь всю ночь, а потом расстанемся и больше никогда не встретимся. Я ведь знаю, что вы хотите соблюсти все формальности и убедиться в том, что я не девственница...
   Филдинг хотел сейчас только одного – опрокинуть Лулу на спину и вонзить свой член в ее лоно. А она, по-видимому, была настроена играть с ним.
   – Ах ты, маленькая потаскуха, – пробормотал он.
   – И вам хочется выяснить, верно ли ваше утверждение, не так ли? – игриво сказала она. – Ну что же, скажу честно. Я действительно не девственница, но не занималась сексом уже около года.
   – Почему? – спросил он.
   – О Боже, неужели это так важно? Или вы подозреваете, что я больна?
   – Это простая осторожность.
   Лулу усмехнулась.
   – Предположим, что я уверовала в Бога и хотела уйти в монастырь.
   – Сказки. А теперь вы хотите обмануть Всемогущего и изменить ему?
   – Он уехал на каникулы.
   – Как удачно все складывается, – сухо заметил Уильям, но его терпение было на пределе.
   – Я совершенно здорова, у меня нет тех болезней, которые вы боитесь подцепить.
   – Я очень рад.
   – Вы удивительно вежливый и обходительный человек. Я впервые встречаю такого мужчину. Или может быть, я вам не нравлюсь? – кокетливо спросила Лулу. – Чего вы медлите? Мы здесь совсем одни. Или я должна упасть в обморок, чтобы вы осмелились овладеть мной?
   – В этом нет никакой необходимости, – сказал Филдинг и вытянулся рядом с ней на полу, подперев голову согнутой в локте рукой. – Поскольку я занимаюсь сексом чаще, чем раз в году – а именно, я развлекался с женщиной не далее как вчера вечером, – то мне не хочется спешить. Давайте сначала узнаем друг друга получше.
   Он закрыл глаза.
   – Что все это значит?! – В голосе Лулу слышались удивление и негодование.
   Филдинг снова взглянул на нее.
   – Плачу вам той же монетой.
   – В таком случае я прошу у вас прощения.
   – Слишком поздно. И потом я все еще опасаюсь, что вы девственница. Развейте мои сомнения.
   – Я не девственница! – решительно заявила Лулу.
   – Нет, я не могу рисковать. – Он снова закрыл глаза. – А вдруг вы лжете?
   – Вы хотите, чтобы я вам доказала это?
   Ресницы Филдинга дрогнули, он медленно открыл глаза.
   – Пожалуйста, никаких демонстраций, – лениво промолвил Филдинг.
   – Вы несносны.
   – Вы сами виноваты. Это вы затеяли игру.
   – Не очень-то вы обходительны с дамой.
   – Вы хотите, чтобы я был галантен с вами? А мне казалось, что у вас совсем другое на уме.
   – Вы просто смешны. Черт возьми...
   – Уильям... – подсказал он.
   – Черт возьми, Уильям. После целого года воздержания я вдруг почувствовала страстное желание пережить минуты близости с мужчиной. И надо же было такому случиться, что этим мужчиной оказались вы, несносный человек!
   – А я считаю, что вам страшно повезло. Подумайте сами, не могу же я заниматься с вами любовью на этих ужасных шерстяных колючих одеялах.
   Лулу вскочила со своей жесткой постели и нервно заходила по хижине из угла в угол. Впрочем, пространство было слишком тесным, и она вскоре остановилась.
   – Вам надо выступать на сцене, – с усмешкой заметил Филдинг.
   – А вы абсолютно лишены хороших манер!
   – Вы так считаете, потому что я не желаю заниматься с вами любовью?
   – Да, именно поэтому.
   Лулу не узнавала себя. Что она такое говорит? Ей нестерпимо хотелось заняться любовью с этим высоким красивым наглым мужчиной. Что было причиной этого неудержимого порыва страсти? Тесное замкнутое пространство? Сознание того, что, кроме них двоих, рядом нет никого? Или может быть, виной всему было ее долгое воздержание? Цыганские глаза Филдинга завораживали, околдовывали ее.
   – Скажите, что вы хотите услышать от меня, и я произнесу эти слова.
   – Я хочу услышать, что вы не девственница, что вы хотите, чтобы я занялся с вами любовью. И еще, попросите у меня прощение за то, что вы дразнили меня.
   Это была невиданная наглость.
   – Вы невежливый, наглый, развязный сукин сын! – воскликнула Лулу.
   – Как вы можете так говорить! Ведь вы совсем не знаете меня. Впрочем, я должен точно знать, девственница ли вы.
   Теперь Филдинг говорил совершенно серьезно, и Лулу почувствовала это.
   – Я лишилась девственности в четырнадцать лет, – сказала она. – Вы удовлетворены моими словами?
   Филдинг явно почувствовал облегчение.
   – О Боже, да вас действительно беспокоило это обстоятельство! – воскликнула Лулу.
   – Почему это вас так удивляет?
   – Потому что большинству мужчин это безразлично. Вы не такой, как все. Поэтому я готова попросить у вас прощение за то, что дразнила вас. Простите меня, пожалуйста! Не могли бы вы, сэр, заняться со мной сейчас любовью?
   Филдинг поднялся на ноги и подошел к ней.
   – Мне не нравится рабская покорность, которая звучит в вашем голосе, – заявил он. – Я считаю, что вы удостоили меня чести, предоставив приют в этой лесной сторожке.
   Лицо Лулу просияло.