Страница:
Впоследствии я не раз показывал упражнения укоренения и разветвления своим ученикам. Их реакции были самыми разнообразными – спокойными и бурными, с мощными всплесками энергии аутодвижений, даже сопровождавшимися криками или плачем, но лишь двое моих учеников смогли однажды провалиться в фиолетовое пространство, где они, как и я, встретились с главным ведущим.
Мне запомнился забавный случай, когда один из участников семинара после выполнения упражнения «волшебных деревьев» подошел ко мне и сказал:
– Я уже давно занимаюсь практиками ци-гун, но удивительно, что даже в парных упражнениях с женщинами я не испытывал столь мощных переживаний, как при занятиях с вами.
– Но ведь Учитель лучше любой женщины, – глубокомысленно заметил я, и участники семинара буквально согнулись пополам от хохота.
Я с нетерпением ожидал следующей встречи с Ли, терзаемый жаждой поделиться с ним подробностями моей встречи с ведущим, а заодно засыпать его вопросами на интересующую меня тему. На следующий день, вернее, на следующую ночь мы встретились в городе и, как обычно, отправились бродить по улицам.
Учитель посмеивался над моим нетерпением, но я чувствовал, что он готов к разговору.
– Ведущий – это особое состояние тела, души и разума, позволяющее через чувства понять то, что недоступно уму, – наконец сказал он.
– Но ведь согласно этому определению ведущий – это состояние, а не сущность, – заметил я. – А ведь раньше ты говорил, что ведущий может быть частью меня, но может быть и сущностью, находящейся вне меня.
– Не придирайся к определениям, – сказал Учитель. – Ведущего невозможно описать словами, поэтому описания, которые я тебе даю, – всего лишь очередной кусочек ложного знания, которое, тем не менее, помогает тебе создать представление о теме разговора. Вчера ты встречался с ведущим и получил от него знак истины. Ты видел его, ты говорил с ним, так объясни мне, что такое ведущий.
– Я не могу этого объяснить, – сдался я. – Но мне бы хотелось побольше узнать о ведущих, даже если то, что ты мне скажешь, не будет в полной мере отражать истинное положение вещей.
– Наиболее распространенный тип ведущего я мог бы определить как некую сущность, находящуюся внутри тебя, представляющую собой квинтэссенцию работы твоего подсознания и способную гораздо более плодотворно, нежели сознание, анализировать опыт твоей жизни и события, происходящие в окружающем мире, – сказал Ли. – В той или иной форме ведущий присутствует в каждом человеке, но далеко не все способны слышать его голос или воспринимать его внесловесные команды. Люди, чутко реагирующие на указания ведущего, называются ведомыми. Как правило, ведомые люди щедро одарены в энергетическом смысле. Они чувствительны и обладают хорошей интуицией. Такие люди могут принести много пользы себе и окружающим, если они изберут правильный путь, свободный как от излишних предрассудков, так и от ложного заигрывания с тайными силами, управляющими их жизнью.
Ведущие обычно привязаны к настроению, к эмоциональному настрою человека. Ведущий может проявляться в душе человека в виде затаенной, но устойчивой эмоции, которая редко приобретает бурные формы, но тем не менее эта эмоция четко и однозначно указывает хозяину, например, что ему стоит или не стоит делать, с кем ему стоит или не стоит вступать в контакт.
Многие, сами того не ведая, испытывают сильнейшее воздействие ведущих в моменты сильной влюбленности, когда нечто внутри их подталкивает к совершению безумств, полностью противоречащих предыдущим планам и доводам рассудка. Нечто подобное происходит в состоянии аффекта, когда человек может совершить самое ужасное преступление, а затем он не в силах понять, как это произошло. На короткое время подсознание захватывает власть и влечет человека по избранному им непредсказуемому пути.
– Но ведущие, о которых ты говоришь, причиняет человеку вред, – заметил я. – Вначале я понял, что ведущий помогает человеку выбирать правильное решение в случаях, когда его сознание не способно полностью оценить ситуацию.
– Есть множество типов ведущих, – сказал Учитель. – Больше, чем ты можешь себе вообразить. Формы их проявления классифицируются в соответствии с шестидесятью четырьмя гексаграммами. Это сложная классификация, и сейчас я не буду вдаваться в подробности. Ты должен уяснить лишь то, что есть благоприятные для тебя ведущие и есть ведущие-разрушители. Ведущие, помогающие человеку, тесно связаны с его внутренней силой, но личность такого человека должна быть гармоничной и уравновешенной. В случае личности, страдающей от внутренних конфликтов, склонной к резким перепадам настроения, ведущие не могут обладать целостной стратегией, и, даже в случае, если человек обладает значительным запасом энергии и внутренней силой, влияние ведущих может быть как благоприятным, так и опасным. Именно поэтому я упоминал, что ведомые люди должны придерживаться срединного пути, избегая как излишних предрассудков, так и заигрывания с неведомыми им силами. Еще одна любопытная категория ведущих – это ведущие сна. Ведущие сна как бы предугадывают ситуацию, которая может возникнуть, и облекают ее в видения. Эти видения становятся вещими снами.
Ведущие глубинной интуиции помогают человеку, серьезно настроившемуся на достижение какой-то конкретной цели, отыскать наиболее быстрые и доступные способы ее достижения.
Для Воинов Жизни подобные ведущие завязаны на их внутренней силе. Именно на взаимодействии с такими ведущими построена значительная часть техник управления судьбой. Воины Жизни умеют создавать своих ведущих, или они могут позволить кому-то еще создать ведущего для них. Иными словами, ведущий не всегда является порождением самого ведомого.
Умея создавать ведущих для других, ты сможешь управлять людьми. В частности, на этом во многом основаны техники управления толпой или техники управления группой людей.
Самый простой способ создать ведущего для другого человека – это использовать его жажду или потребность. Приведу элементарный пример – тебе достаточно в жаркий день с наслаждением выпить стакан воды для того, чтобы человек, у которого уже сформировалась аналогичная потребность, ощутил непреодолимое желание последовать твоему примеру.
– Это мне напомнило дурную шутку, которую иногда проделывают на концертах, – сказал я. – Говорят, что если кто-то сидит в первом ряду и жует лимон, корча соответствующие рожи, у музыкантов, играющих на духовых инструментах, рот наполняется слюной, и они не могут нормально играть.
– Это еще один способ формировать ведущего, – кивнул Учитель. – Как видишь, существует множество способов.
Для контроля над ведущими Спокойные используют внутреннего стража. Именно внутренний страж защищает интересы своего хозяина, своевременно высвобождая или контролируя его жажды, но страж в то же время является и разумным ведущим, в некотором роде королем всех ведущих, поскольку на пути к достижению цели он действует наиболее осознанно.
Представь, что полностью обессиленный человек ползет по пустыне в попытке отыскать источник воды. Ему приходится контролировать все свои эмоции, все свои жажды, подталкивающие его прекратить сопротивление, расслабиться и отдохнуть, но поддаться этим жаждам означает проиграть битву в борьбе за жизнь. В подобной ситуации внутренний страж, контролируя волевыми усилиями мотивацию человека, мобилизует его на продолжение борьбы, на выживание.
Ли замолчал. Несколько минут мы шагали в тишине, а потом я задал вопрос, который давно вертелся у меня на языке.
– А что ты можешь сказать о сущностях, которые охватывают бесноватых? – спросил я.
– Не торопись. Возможно, когда-нибудь ты встретишься и с нелюдями, – усмехнулся Учитель.
Глава 27
Глава 28
Мне запомнился забавный случай, когда один из участников семинара после выполнения упражнения «волшебных деревьев» подошел ко мне и сказал:
– Я уже давно занимаюсь практиками ци-гун, но удивительно, что даже в парных упражнениях с женщинами я не испытывал столь мощных переживаний, как при занятиях с вами.
– Но ведь Учитель лучше любой женщины, – глубокомысленно заметил я, и участники семинара буквально согнулись пополам от хохота.
Я с нетерпением ожидал следующей встречи с Ли, терзаемый жаждой поделиться с ним подробностями моей встречи с ведущим, а заодно засыпать его вопросами на интересующую меня тему. На следующий день, вернее, на следующую ночь мы встретились в городе и, как обычно, отправились бродить по улицам.
Учитель посмеивался над моим нетерпением, но я чувствовал, что он готов к разговору.
– Ведущий – это особое состояние тела, души и разума, позволяющее через чувства понять то, что недоступно уму, – наконец сказал он.
– Но ведь согласно этому определению ведущий – это состояние, а не сущность, – заметил я. – А ведь раньше ты говорил, что ведущий может быть частью меня, но может быть и сущностью, находящейся вне меня.
– Не придирайся к определениям, – сказал Учитель. – Ведущего невозможно описать словами, поэтому описания, которые я тебе даю, – всего лишь очередной кусочек ложного знания, которое, тем не менее, помогает тебе создать представление о теме разговора. Вчера ты встречался с ведущим и получил от него знак истины. Ты видел его, ты говорил с ним, так объясни мне, что такое ведущий.
– Я не могу этого объяснить, – сдался я. – Но мне бы хотелось побольше узнать о ведущих, даже если то, что ты мне скажешь, не будет в полной мере отражать истинное положение вещей.
– Наиболее распространенный тип ведущего я мог бы определить как некую сущность, находящуюся внутри тебя, представляющую собой квинтэссенцию работы твоего подсознания и способную гораздо более плодотворно, нежели сознание, анализировать опыт твоей жизни и события, происходящие в окружающем мире, – сказал Ли. – В той или иной форме ведущий присутствует в каждом человеке, но далеко не все способны слышать его голос или воспринимать его внесловесные команды. Люди, чутко реагирующие на указания ведущего, называются ведомыми. Как правило, ведомые люди щедро одарены в энергетическом смысле. Они чувствительны и обладают хорошей интуицией. Такие люди могут принести много пользы себе и окружающим, если они изберут правильный путь, свободный как от излишних предрассудков, так и от ложного заигрывания с тайными силами, управляющими их жизнью.
Ведущие обычно привязаны к настроению, к эмоциональному настрою человека. Ведущий может проявляться в душе человека в виде затаенной, но устойчивой эмоции, которая редко приобретает бурные формы, но тем не менее эта эмоция четко и однозначно указывает хозяину, например, что ему стоит или не стоит делать, с кем ему стоит или не стоит вступать в контакт.
Многие, сами того не ведая, испытывают сильнейшее воздействие ведущих в моменты сильной влюбленности, когда нечто внутри их подталкивает к совершению безумств, полностью противоречащих предыдущим планам и доводам рассудка. Нечто подобное происходит в состоянии аффекта, когда человек может совершить самое ужасное преступление, а затем он не в силах понять, как это произошло. На короткое время подсознание захватывает власть и влечет человека по избранному им непредсказуемому пути.
– Но ведущие, о которых ты говоришь, причиняет человеку вред, – заметил я. – Вначале я понял, что ведущий помогает человеку выбирать правильное решение в случаях, когда его сознание не способно полностью оценить ситуацию.
– Есть множество типов ведущих, – сказал Учитель. – Больше, чем ты можешь себе вообразить. Формы их проявления классифицируются в соответствии с шестидесятью четырьмя гексаграммами. Это сложная классификация, и сейчас я не буду вдаваться в подробности. Ты должен уяснить лишь то, что есть благоприятные для тебя ведущие и есть ведущие-разрушители. Ведущие, помогающие человеку, тесно связаны с его внутренней силой, но личность такого человека должна быть гармоничной и уравновешенной. В случае личности, страдающей от внутренних конфликтов, склонной к резким перепадам настроения, ведущие не могут обладать целостной стратегией, и, даже в случае, если человек обладает значительным запасом энергии и внутренней силой, влияние ведущих может быть как благоприятным, так и опасным. Именно поэтому я упоминал, что ведомые люди должны придерживаться срединного пути, избегая как излишних предрассудков, так и заигрывания с неведомыми им силами. Еще одна любопытная категория ведущих – это ведущие сна. Ведущие сна как бы предугадывают ситуацию, которая может возникнуть, и облекают ее в видения. Эти видения становятся вещими снами.
Ведущие глубинной интуиции помогают человеку, серьезно настроившемуся на достижение какой-то конкретной цели, отыскать наиболее быстрые и доступные способы ее достижения.
Для Воинов Жизни подобные ведущие завязаны на их внутренней силе. Именно на взаимодействии с такими ведущими построена значительная часть техник управления судьбой. Воины Жизни умеют создавать своих ведущих, или они могут позволить кому-то еще создать ведущего для них. Иными словами, ведущий не всегда является порождением самого ведомого.
Умея создавать ведущих для других, ты сможешь управлять людьми. В частности, на этом во многом основаны техники управления толпой или техники управления группой людей.
Самый простой способ создать ведущего для другого человека – это использовать его жажду или потребность. Приведу элементарный пример – тебе достаточно в жаркий день с наслаждением выпить стакан воды для того, чтобы человек, у которого уже сформировалась аналогичная потребность, ощутил непреодолимое желание последовать твоему примеру.
– Это мне напомнило дурную шутку, которую иногда проделывают на концертах, – сказал я. – Говорят, что если кто-то сидит в первом ряду и жует лимон, корча соответствующие рожи, у музыкантов, играющих на духовых инструментах, рот наполняется слюной, и они не могут нормально играть.
– Это еще один способ формировать ведущего, – кивнул Учитель. – Как видишь, существует множество способов.
Для контроля над ведущими Спокойные используют внутреннего стража. Именно внутренний страж защищает интересы своего хозяина, своевременно высвобождая или контролируя его жажды, но страж в то же время является и разумным ведущим, в некотором роде королем всех ведущих, поскольку на пути к достижению цели он действует наиболее осознанно.
Представь, что полностью обессиленный человек ползет по пустыне в попытке отыскать источник воды. Ему приходится контролировать все свои эмоции, все свои жажды, подталкивающие его прекратить сопротивление, расслабиться и отдохнуть, но поддаться этим жаждам означает проиграть битву в борьбе за жизнь. В подобной ситуации внутренний страж, контролируя волевыми усилиями мотивацию человека, мобилизует его на продолжение борьбы, на выживание.
Ли замолчал. Несколько минут мы шагали в тишине, а потом я задал вопрос, который давно вертелся у меня на языке.
– А что ты можешь сказать о сущностях, которые охватывают бесноватых? – спросил я.
– Не торопись. Возможно, когда-нибудь ты встретишься и с нелюдями, – усмехнулся Учитель.
Глава 27
Интуитивный полет
Непрерывные тренировки и чересчур активный образ жизни порядочно выматывали меня, несмотря на прием биологически активных препаратов и восстановительные упражнения, которые я регулярно выполнял. После одной из изнурительных тренировок в лесах Партизанского водохранилища я пожаловался Учителю, что у меня все болит, что мой организм находится на пределе, и спросил его, есть ли еще какой-либо неизвестный мне способ быстрого восстановления жизненных сил.
Ли усмехнулся.
– Есть слишком много способов, которых ты не знаешь, – сказал он. – Некоторые из них задействуют помощь ведущих. Раз уж ты так просишь, я научу тебя одному из них, включающему в себя упражнения интуитивного полета и полночного бега.
При упоминании новых, доселе неизвестных мне терминов я сразу же почувствовал прилив сил. Я уже практиковал ночной бег в темноте по пересеченной местности, обучаясь интуитивно огибать препятствия и уклоняться от стволов и ветвей деревьев, но по тону Ли я понял, что полночный бег – это нечто новое для меня.
– Знакомый блеск в твоих глазах указывает на то, что ты не так уж плох, как говоришь, – ехидно сказал Учитель. – Уже темнеет. Подождем немного до полной темноты, и тогда я объясню тебе, что ты должен будешь сделать.
Около часа я выполнял расслабляющие растяжки и массажные упражнения, беседуя с Ли на разные темы и с нетерпением ожидая наступления темноты. Наконец ночь окутала нас своим черным бархатным покровом, подсвеченным мягким светом стареющего месяца.
– Встань в центр поляны, – жестким голосом скомандовал Учитель.
Я молча повиновался.
– Начинай выполнять упражнение укоренения до тех пор, пока не почувствуешь, что неразрывно сросся с землей.
Я встал в нужную позицию со слегка согнутыми коленями, направляя энергию вниз и чувствуя, как мои ступни могучими корнями прорастают вглубь земли.
– Теперь переходи к разветвлению, – донесся до меня голос Ли.
Я максимально расслабил руки, и полусознательными-полуавтоматическими движениями начал выполнять легкие наклоны вперед. Руки, уподобляясь маятникам и почти потеряв чувствительность, безвольно болтались из стороны в сторону, постепенно наливаясь тяжестью. Энергия, стекающая к кистям, давала о себе знать покалыванием в онемевших пальцах, свидетельствовавшим о притоке энергии к кистям. Движения становились все более размашистыми, кисти рук начали интуитивно отыскивать зоны пространства, где происходило перераспределение энергии.
– Сейчас ты перейдешь к упражнению интуитивного полета, – сказал Учитель. – Привстань немного на носки, разведи в стороны плечи и сделай несколько наклонов вперед, продолжая активизировать энергию покачиванием рук. Следуя указаниям Ли я, прогнувшись в спине, принялся подпрыгивать на пятках, накапливая энергию, которая уже распирала меня изнутри, достигая почти взрывной мощи.
– Почувствуй, как сила заполняет тебя, – монотонно говорил Учитель. – Сдерживай себя до тех пор, пока сможешь, а затем отдайся внутреннему порыву силы, которая повлечет тебя в известном только ей направлении. Ты побежишь широким шагом, используя технику катящегося камушка с широко расставленными стопами, слегка подвернутыми внутрь. Ты будешь равномерно дышать полной грудью, с каждым новым вздохом твое тело будет терять тяжесть, и ты почувствуешь, что взлетаешь все выше и выше. Наконец ты станешь легким и пустым, ты будешь бежать, не чувствуя усталости, по лесу, по степи, по перелескам. Ты будешь бежать, ведомый внутренней силой до тех пор, пока она не найдет тот единственный и уникальный кусочек пространства, который необходим твоему организму для восстановления и укрепления. В этом месте сила оставит тебя, ты упадешь на землю и, возможно, уснешь, а место, на котором ты уснешь, восстановит твои силы и восполнит запас энергии. Поснувшись утром, ты должен будешь снова выполнить упражнение разветвления и заставить организм интуитивно выбрать те предметы вокруг тебя, которые смогут пригодиться для твоего лечения. Бери все, к чему ты почувствуешь интуитивное влечение, даже если то, что ты соберешь, покажется тебе непригодным или совершенно ненужным. Теперь почувствуй, что ты готов, и беги!
Энергия уже переполняла меня и била через край. Неконтролируемые аутодвижения наложились на прогибы туловища и движения рук, мои пятки стучали по земле все с большей силой и частотой, сознание отключалось, проваливаясь в пустоту, а затем я ощутил, как мое тело совершило спринтерский рывок, и я помчался вперед широким катящимся шагом, ничего не ощущая и почти не осознавая, что происходит. Автоматически я лавировал между деревьями, мои руки взлетали вверх и опускались, как крылья птицы, и с каждым их движением, с каждым вдохом тело становилось все более легким и невесомым.
Краем глаза я отметил, что лес кончился, на смену ему пришла степь, которую сменили холмы, а затем я снова бежал по степи. Не знаю, сколько времени я бежал. Возможно, прошло несколько часов, но я этого не осознавал. Время остановилось, менялись лишь регистрируемые уголками глаз окутанные темнотой пейзажи.
Внезапно напор энергии ослабел. Мое тело двинулось в сторону, потом снова сменило направление, совершая странные хаотические перемещения, словно слепой, пытающийся отыскать в огромном пустом зале нечто неведомое ему самому.
Наконец сила ушла из меня, как воздух из проткнутого воздушного шара, и тело мягко опустилось на землю. Я ощутил под щекой щекочущее покалывание травы и провалился в глубокий сон без сновидений.
Прежде чем открыть глаза, я почувствовал солнце на своем лице. Его лучи обжигали, как горячий компресс. Это была единственная зона, в которой сохранилась чувствительность. Мелькнула мысль: «Как странно, от меня осталось только лицо».
Некоторое время я лежал, наслаждаясь ощущением жара. Чувствительность постепенно возвращалась в тело, хотя сознание еще не прояснилось. Я слабо пошевелился, с наслаждением ощутив свои конечности, и внезапно вспомнил наказ Учителя выполнить упражнение разветвления, а затем собрать все, что привлечет мое внимание, и на что укажет моя интуиция.
Так и не проснувшись до конца, я, действуя скорее по наитию, начал укореняться. Впервые в жизни, выполняя укоренение, я не стоял на земле, но я чувствовал, что это не имело значения. Я лежал на боку, и корни стали прорастать вниз из моего бедра, икры, ступней и ребер, которые касались земли. Затем я направил энергию вверх, в руки и голову, наполняясь легкостью и спокойствием.
Повинуясь внезапному импульсу, я медленно приподнялся на локте, и первое, на что упал мой взгляд, был катышек засохшего конского навоза. Я тупо смотрел на него до тех пор, пока моя рука не потянулась к нему. Какой-то странный внутренний импульс велел мне взять его с собой. Я вынул из кармана носовой платок и завернул в него катышек.
Затем я оглянулся вокруг. Мое внимание притягивали то пучки полузасохшей травы, то веточки, то камешки, то земля. Я набрал приличное количество всякой всячины и только тут сообразил, что мне некуда все это положить. Кое-что я рассовал по карманам брюк, а остальное завернул в рубашку, засыпав землю в отделенную узлами часть ее рукава.
Я встал, окидывая взглядом местность, в которой оказался и пытаясь сориентироваться. В одном из направлений я увидел дорогу и направился к ней в надежде поймать попутку и добраться до Симферополя.
Ли усмехнулся.
– Есть слишком много способов, которых ты не знаешь, – сказал он. – Некоторые из них задействуют помощь ведущих. Раз уж ты так просишь, я научу тебя одному из них, включающему в себя упражнения интуитивного полета и полночного бега.
При упоминании новых, доселе неизвестных мне терминов я сразу же почувствовал прилив сил. Я уже практиковал ночной бег в темноте по пересеченной местности, обучаясь интуитивно огибать препятствия и уклоняться от стволов и ветвей деревьев, но по тону Ли я понял, что полночный бег – это нечто новое для меня.
– Знакомый блеск в твоих глазах указывает на то, что ты не так уж плох, как говоришь, – ехидно сказал Учитель. – Уже темнеет. Подождем немного до полной темноты, и тогда я объясню тебе, что ты должен будешь сделать.
Около часа я выполнял расслабляющие растяжки и массажные упражнения, беседуя с Ли на разные темы и с нетерпением ожидая наступления темноты. Наконец ночь окутала нас своим черным бархатным покровом, подсвеченным мягким светом стареющего месяца.
– Встань в центр поляны, – жестким голосом скомандовал Учитель.
Я молча повиновался.
– Начинай выполнять упражнение укоренения до тех пор, пока не почувствуешь, что неразрывно сросся с землей.
Я встал в нужную позицию со слегка согнутыми коленями, направляя энергию вниз и чувствуя, как мои ступни могучими корнями прорастают вглубь земли.
– Теперь переходи к разветвлению, – донесся до меня голос Ли.
Я максимально расслабил руки, и полусознательными-полуавтоматическими движениями начал выполнять легкие наклоны вперед. Руки, уподобляясь маятникам и почти потеряв чувствительность, безвольно болтались из стороны в сторону, постепенно наливаясь тяжестью. Энергия, стекающая к кистям, давала о себе знать покалыванием в онемевших пальцах, свидетельствовавшим о притоке энергии к кистям. Движения становились все более размашистыми, кисти рук начали интуитивно отыскивать зоны пространства, где происходило перераспределение энергии.
– Сейчас ты перейдешь к упражнению интуитивного полета, – сказал Учитель. – Привстань немного на носки, разведи в стороны плечи и сделай несколько наклонов вперед, продолжая активизировать энергию покачиванием рук. Следуя указаниям Ли я, прогнувшись в спине, принялся подпрыгивать на пятках, накапливая энергию, которая уже распирала меня изнутри, достигая почти взрывной мощи.
– Почувствуй, как сила заполняет тебя, – монотонно говорил Учитель. – Сдерживай себя до тех пор, пока сможешь, а затем отдайся внутреннему порыву силы, которая повлечет тебя в известном только ей направлении. Ты побежишь широким шагом, используя технику катящегося камушка с широко расставленными стопами, слегка подвернутыми внутрь. Ты будешь равномерно дышать полной грудью, с каждым новым вздохом твое тело будет терять тяжесть, и ты почувствуешь, что взлетаешь все выше и выше. Наконец ты станешь легким и пустым, ты будешь бежать, не чувствуя усталости, по лесу, по степи, по перелескам. Ты будешь бежать, ведомый внутренней силой до тех пор, пока она не найдет тот единственный и уникальный кусочек пространства, который необходим твоему организму для восстановления и укрепления. В этом месте сила оставит тебя, ты упадешь на землю и, возможно, уснешь, а место, на котором ты уснешь, восстановит твои силы и восполнит запас энергии. Поснувшись утром, ты должен будешь снова выполнить упражнение разветвления и заставить организм интуитивно выбрать те предметы вокруг тебя, которые смогут пригодиться для твоего лечения. Бери все, к чему ты почувствуешь интуитивное влечение, даже если то, что ты соберешь, покажется тебе непригодным или совершенно ненужным. Теперь почувствуй, что ты готов, и беги!
Энергия уже переполняла меня и била через край. Неконтролируемые аутодвижения наложились на прогибы туловища и движения рук, мои пятки стучали по земле все с большей силой и частотой, сознание отключалось, проваливаясь в пустоту, а затем я ощутил, как мое тело совершило спринтерский рывок, и я помчался вперед широким катящимся шагом, ничего не ощущая и почти не осознавая, что происходит. Автоматически я лавировал между деревьями, мои руки взлетали вверх и опускались, как крылья птицы, и с каждым их движением, с каждым вдохом тело становилось все более легким и невесомым.
Краем глаза я отметил, что лес кончился, на смену ему пришла степь, которую сменили холмы, а затем я снова бежал по степи. Не знаю, сколько времени я бежал. Возможно, прошло несколько часов, но я этого не осознавал. Время остановилось, менялись лишь регистрируемые уголками глаз окутанные темнотой пейзажи.
Внезапно напор энергии ослабел. Мое тело двинулось в сторону, потом снова сменило направление, совершая странные хаотические перемещения, словно слепой, пытающийся отыскать в огромном пустом зале нечто неведомое ему самому.
Наконец сила ушла из меня, как воздух из проткнутого воздушного шара, и тело мягко опустилось на землю. Я ощутил под щекой щекочущее покалывание травы и провалился в глубокий сон без сновидений.
Прежде чем открыть глаза, я почувствовал солнце на своем лице. Его лучи обжигали, как горячий компресс. Это была единственная зона, в которой сохранилась чувствительность. Мелькнула мысль: «Как странно, от меня осталось только лицо».
Некоторое время я лежал, наслаждаясь ощущением жара. Чувствительность постепенно возвращалась в тело, хотя сознание еще не прояснилось. Я слабо пошевелился, с наслаждением ощутив свои конечности, и внезапно вспомнил наказ Учителя выполнить упражнение разветвления, а затем собрать все, что привлечет мое внимание, и на что укажет моя интуиция.
Так и не проснувшись до конца, я, действуя скорее по наитию, начал укореняться. Впервые в жизни, выполняя укоренение, я не стоял на земле, но я чувствовал, что это не имело значения. Я лежал на боку, и корни стали прорастать вниз из моего бедра, икры, ступней и ребер, которые касались земли. Затем я направил энергию вверх, в руки и голову, наполняясь легкостью и спокойствием.
Повинуясь внезапному импульсу, я медленно приподнялся на локте, и первое, на что упал мой взгляд, был катышек засохшего конского навоза. Я тупо смотрел на него до тех пор, пока моя рука не потянулась к нему. Какой-то странный внутренний импульс велел мне взять его с собой. Я вынул из кармана носовой платок и завернул в него катышек.
Затем я оглянулся вокруг. Мое внимание притягивали то пучки полузасохшей травы, то веточки, то камешки, то земля. Я набрал приличное количество всякой всячины и только тут сообразил, что мне некуда все это положить. Кое-что я рассовал по карманам брюк, а остальное завернул в рубашку, засыпав землю в отделенную узлами часть ее рукава.
Я встал, окидывая взглядом местность, в которой оказался и пытаясь сориентироваться. В одном из направлений я увидел дорогу и направился к ней в надежде поймать попутку и добраться до Симферополя.
Глава 28
Ласкающее прикосновение вечности
– Мой Учитель не садюга, мой Учитель не садюга, не садюга он, – повторял я про себя, поднимаясь и снова плюхаясь на землю, перекатываясь и вскакивая, чтобы вновь упасть.
Я страдал на хорошо вытоптанной полянке, скрытой в дебрях крымского леса, окружающего Партизанское водохранилище.
По своей форме упражнение напоминало мне наказание придирчивым сержантом провинившегося солдата, но суть его была совсем иной. Я был уже и без того достаточно вымотан предыдущей интенсивной двухчасовой тренировкой и предвкушал отдых и задушевную беседу с Учителем, когда Ли велел мне падать на землю и вновь подниматься всеми возможными способами, осуществляя в то же время бой с тенью.
Я падал и поднимался по моим прикидкам уже около сорока минут, и по поведению Учителя не было заметно, что в ближайшее время он собирается прекратить эту пытку.
– Ты должен четко определить для себя разницу между работой под принуждением и работой в удовольствие, – объяснил мне однажды Ли в момент, когда я уже не чувствовал в себе сил выполнять очередное изматывающее упражнение. – Ты учишься потому, что процесс обучения доставляет тебе удовольствие, хотя от этого удовольствия иногда и хочется скрежетать зубами. Даосы научились получать наслаждение от предметов, действий и явлений, которые, как правило, не доставляют удовольствия обычному человеку. Одним из подобных действий является самосовершенствование. Слово «самосовершенствование» звучит очень заманчиво для европейского уха, но путь истинного самосовершенствования долог и труден, и мало кому под силу двигаться по этому пути. Чтобы избежать ощущения неудобства или страданий европейцы изобрели способ облегчить себе жизнь, и они начали называть самосовершенствованием некие действия, которые не были слишком трудны или мучительны для них, действия, которые удовлетворяли их жажды деятельности, преодоления препятствий, признания или какие-то иные жажды.
Даосы, как и все прочие человеческие существа, тоже имеют естественную склонность избегать излишнего напряжения и страданий, но они пошли другим путем и отыскали свой собственный трюк, позволяющий им превратить тернистый путь самосовершенствования в удовольствие. С помощью учения «Вкус плода с Дерева Жизни» Спокойные обретают способность получать наслаждение от всех типов деятельности, от всех проявлений внешнего мира.
Я изо всех сил старался получать удовольствие от упражнения, но мои силы были почти на исходе. Некоторое разнообразие в мои мучения вносила возможность варьировать способы вскакивания с земли и последующего приземления. Я то припадал к почве, мягко опираясь на конечности, то ударялся о нее в падении всем телом, то перекатывался и готовился к отражению атаки или атаковал, переходя из верхнего уровня в нижний.
Ли определил задачу этого упражнения как развитие способности четко представлять себе картину перехода с одного уровня на другой, одновременно окружая себя воображаемыми противниками, вооруженными кто чем – от вил и лопат до кастетов и кинжалов.
Падая и поднимаясь, я отражал атаки ставших для меня почти реальными врагов и контратаковал их, но, положа руку на сердце, я вынужден был признать, что я уже достиг той фазы, когда полностью исчезает даже мысль о возможности получать удовольствие от занятий, и почти полностью утрачивается способность наблюдать внутренним взором за явлениями, проистекающими внутри измученного организма. Я был утомлен настолько, что мне с трудом удавались казалось бы простейшие движения, но все же я, уже почти отключившись, пока находил в себе силы вновь и вновь бросать то вверх, то вниз свое большое тяжелое тело.
Я подумал о том, как легко может довести человеческий организм до полного опустошения многократно повторяющееся действие. Пару недель назад меня довело почти до безумия упражнение «посох слепца», которое я должен был выполнять в течение долгих часов. Учитель заставил меня в быстром темпе вздергивать ногу вверх, а затем ставить ее на носок перед собой, сочетая это движение со специфическими движениями руками. Таким образом я нарабатывал привычку отражения атаки руками и ногами в нижнем и среднем уровнях. Я понимал, что именно группа подобных простых в своей основе навыков и составляет каркас механизма боя, обеспечивая физическую поддержку несложным техническим приемам. Лишь за счет изнурительных и повторяющихся движений удается выработать доведенное до автоматизма умение отбивать атаки противника, контратаковать, быстро и пластично передвигаться и вовремя изготавливаться к той или иной форме защиты.
Не знаю, что нашло на Учителя, но он вдруг ни с того ни с сего решил проявить невиданный гуманизм и облегчить мне жизнь, заменив одно упражнение другим. То ли день был действительно хорош, то ли ласковое осеннее солнышко по особому пригрело щедрую крымскую землю, то ли шевельнулись у него в душе теплые чувства – не знаю, но мой тяжкий приговор был заменен на более мягкую форму то ли удовольствия, то ли наказания.
Я стал выполнять упражнения «играющего тигренка», или «играющего тигра», описанные в книге «Формы Шоу-Дао». Задача упражнения заключалась в том, чтобы научиться быстро восстанавливать свой организм после разного рода пагубных воздействий, которые могли иметь место во время схватки, вроде удара в пах или удушения с воздействием на сонную артерию. Славик, мой напарник, к сожалению, не всегда мог присутствовать на тренировках, поскольку работа в милиции не оставляла ему слишком много свободного времени. Из-за его отсутствия я был вынужден отрабатывать движения «играющего тигренка» на воздухе. К счастью, для выполнения этих тао не было особой необходимости в присутствии партнера, поскольку основные движения производились на самом исполнителе. Так, например, форма «тигренок выплевывает кость» заключалась в том, чтобы со всей дури ударить себя кулаками в область спины напротив солнечного сплетения, ухитрившись не повредить при этом позвоночник. В результате дыхание, якобы сбитое ударом противника в солнечное сплетение, должно было бы восстановиться.
Я выполнял один за другим приемы «играющего тигренка», испытывая смутное чувство радости оттого, что предыдущее упражнение наконец закончилось. Затем я понял, что внутри меня зарождается еще не до конца определившийся вопрос, и это обстоятельство подействовало на меня ободряюще. Я ощутил, что пока еще я не замучен настолько, чтобы окончательно потерять способность думать, и что мой интерес к Шоу-Дао не угас под давлением отрицательных эмоций, вызываемых тяжелыми физическими нагрузками.
Я сделал жест, дающий знать Учителю, что мне бы хотелось получить ответ на вопрос, и задрал вверх левую руку, что означало, что мой вопрос – теоретический, требующий словесного пояснения и не связанный с физическим показом приемов.
Благосклонным жестом Ли позволил мне задать вопрос, и я, утомленный слишком продолжительным молчанием, воспользовался полученной возможностью и тут же затараторил так быстро, что язык с трудом выговаривал слова, выскальзывающие из меня одно за другим. Я надеялся, что напор моей словесной атаки не даст возможности Учителю уклониться от ответа.
Суть моего вопроса сводилась к тому, чтобы побольше узнать о приемах восстановления бойца после получения различных увечий или травм, как справиться с ситуациями, осложненными остановкой дыхания и т. д.
Не знаю, в честь чего, но Учитель решил побаловать меня. Он сделал знак, приглашающий меня после необходимой кратковременной заминки движений присесть на землю рядом с ним и расслабиться в предвкушении радостного мгновения, когда свет новых знаний прольется на мои затуманенные усталостью мозги.
Я удобно устроился под деревом на сложенной пополам куртке и приготовился слушать.
– Я не совсем понял, что именно тебя интересует, – сказал Учитель. – Мы уже не раз обсуждали с тобой тему реанимационных техник.
– Действительно, я знаю уже достаточно методов восстановления после ударов или удушающих приемов, – подтвердил я, – но мне бы очень хотелось узнать что-то особенное, о чем знают лишь единицы.
Ли усмехнулся.
– Известные тебе приемы восстановления и так знают единицы, – возразил он. – Ведь даже правильно выполнить искусственное дыхание сможет далеко не каждый специалист.
Учитель хитро взглянул на меня.
– Пожалуй, стоит заварить чайку, – нарочито безразличным голосом сказал он.
Ли шмыгнул в кусты, где в мешке хранилась замаскированная от постороннего взора наша кухонная утварь. Учитель настаивал, что мы должны уметь в случае необходимости мгновенно оставить полянку, забрав с собой или замаскировав все свои вещи, так, чтобы ни у кого не зародилась даже мысль, что здесь недавно кто-то был.
Я уже научился чувствовать настроение Ли, и понимал, что он поддразнивает меня, так что я решил «добить противника в Берлине» и не отставать от него.
– Почти все известные мне способы реанимации так или иначе связаны с манипуляциями на теле человека, – сказал я. – Но ведь наверняка существуют какие-то энергетические, бесконтактные способы восстановления. Ты не мог бы рассказать мне о них?
– И ты даже не хочешь дождаться Славика? – ехидно спросил Учитель, проламываясь сквозь густую чащу кустов, как медведь через малинник. – Тебе не стыдно лишать своего напарника столь полезных знаний?
Я вертелся на месте, стараясь уследить за его передвижениями.
– Неужели ничего нельзя показать без Славика? – разочарованно спросил я. – Еще неизвестно, когда он появится. Я потом ему все расскажу.
– То есть я должен объяснить тебе все прямо сейчас и немедленно, не успев даже попить чайку? – продолжал издеваться Ли.
– В общем-то да, – чересчур эмоционально воскликнул я.
Несколько минут мы продолжали беседовать в том же духе, пока Учитель разжигал костер и ставил котелок на огонь, а затем, совершенно неожиданно для меня, его жесткие жилистые пальцы вцепились мне в шею, пережимая сонную артерию. Я чисто рефлекторно схватил его за руку, почти тут же сообразив, что не имеет смысла сопротивляться, а затем я начал проваливаться в бессознательное состояние, с отрешенным интересом регистрируя предшествующие ему фазы погружения, с неожиданной быстротой сменяющие одна другую.
Я страдал на хорошо вытоптанной полянке, скрытой в дебрях крымского леса, окружающего Партизанское водохранилище.
По своей форме упражнение напоминало мне наказание придирчивым сержантом провинившегося солдата, но суть его была совсем иной. Я был уже и без того достаточно вымотан предыдущей интенсивной двухчасовой тренировкой и предвкушал отдых и задушевную беседу с Учителем, когда Ли велел мне падать на землю и вновь подниматься всеми возможными способами, осуществляя в то же время бой с тенью.
Я падал и поднимался по моим прикидкам уже около сорока минут, и по поведению Учителя не было заметно, что в ближайшее время он собирается прекратить эту пытку.
– Ты должен четко определить для себя разницу между работой под принуждением и работой в удовольствие, – объяснил мне однажды Ли в момент, когда я уже не чувствовал в себе сил выполнять очередное изматывающее упражнение. – Ты учишься потому, что процесс обучения доставляет тебе удовольствие, хотя от этого удовольствия иногда и хочется скрежетать зубами. Даосы научились получать наслаждение от предметов, действий и явлений, которые, как правило, не доставляют удовольствия обычному человеку. Одним из подобных действий является самосовершенствование. Слово «самосовершенствование» звучит очень заманчиво для европейского уха, но путь истинного самосовершенствования долог и труден, и мало кому под силу двигаться по этому пути. Чтобы избежать ощущения неудобства или страданий европейцы изобрели способ облегчить себе жизнь, и они начали называть самосовершенствованием некие действия, которые не были слишком трудны или мучительны для них, действия, которые удовлетворяли их жажды деятельности, преодоления препятствий, признания или какие-то иные жажды.
Даосы, как и все прочие человеческие существа, тоже имеют естественную склонность избегать излишнего напряжения и страданий, но они пошли другим путем и отыскали свой собственный трюк, позволяющий им превратить тернистый путь самосовершенствования в удовольствие. С помощью учения «Вкус плода с Дерева Жизни» Спокойные обретают способность получать наслаждение от всех типов деятельности, от всех проявлений внешнего мира.
Я изо всех сил старался получать удовольствие от упражнения, но мои силы были почти на исходе. Некоторое разнообразие в мои мучения вносила возможность варьировать способы вскакивания с земли и последующего приземления. Я то припадал к почве, мягко опираясь на конечности, то ударялся о нее в падении всем телом, то перекатывался и готовился к отражению атаки или атаковал, переходя из верхнего уровня в нижний.
Ли определил задачу этого упражнения как развитие способности четко представлять себе картину перехода с одного уровня на другой, одновременно окружая себя воображаемыми противниками, вооруженными кто чем – от вил и лопат до кастетов и кинжалов.
Падая и поднимаясь, я отражал атаки ставших для меня почти реальными врагов и контратаковал их, но, положа руку на сердце, я вынужден был признать, что я уже достиг той фазы, когда полностью исчезает даже мысль о возможности получать удовольствие от занятий, и почти полностью утрачивается способность наблюдать внутренним взором за явлениями, проистекающими внутри измученного организма. Я был утомлен настолько, что мне с трудом удавались казалось бы простейшие движения, но все же я, уже почти отключившись, пока находил в себе силы вновь и вновь бросать то вверх, то вниз свое большое тяжелое тело.
Я подумал о том, как легко может довести человеческий организм до полного опустошения многократно повторяющееся действие. Пару недель назад меня довело почти до безумия упражнение «посох слепца», которое я должен был выполнять в течение долгих часов. Учитель заставил меня в быстром темпе вздергивать ногу вверх, а затем ставить ее на носок перед собой, сочетая это движение со специфическими движениями руками. Таким образом я нарабатывал привычку отражения атаки руками и ногами в нижнем и среднем уровнях. Я понимал, что именно группа подобных простых в своей основе навыков и составляет каркас механизма боя, обеспечивая физическую поддержку несложным техническим приемам. Лишь за счет изнурительных и повторяющихся движений удается выработать доведенное до автоматизма умение отбивать атаки противника, контратаковать, быстро и пластично передвигаться и вовремя изготавливаться к той или иной форме защиты.
Не знаю, что нашло на Учителя, но он вдруг ни с того ни с сего решил проявить невиданный гуманизм и облегчить мне жизнь, заменив одно упражнение другим. То ли день был действительно хорош, то ли ласковое осеннее солнышко по особому пригрело щедрую крымскую землю, то ли шевельнулись у него в душе теплые чувства – не знаю, но мой тяжкий приговор был заменен на более мягкую форму то ли удовольствия, то ли наказания.
Я стал выполнять упражнения «играющего тигренка», или «играющего тигра», описанные в книге «Формы Шоу-Дао». Задача упражнения заключалась в том, чтобы научиться быстро восстанавливать свой организм после разного рода пагубных воздействий, которые могли иметь место во время схватки, вроде удара в пах или удушения с воздействием на сонную артерию. Славик, мой напарник, к сожалению, не всегда мог присутствовать на тренировках, поскольку работа в милиции не оставляла ему слишком много свободного времени. Из-за его отсутствия я был вынужден отрабатывать движения «играющего тигренка» на воздухе. К счастью, для выполнения этих тао не было особой необходимости в присутствии партнера, поскольку основные движения производились на самом исполнителе. Так, например, форма «тигренок выплевывает кость» заключалась в том, чтобы со всей дури ударить себя кулаками в область спины напротив солнечного сплетения, ухитрившись не повредить при этом позвоночник. В результате дыхание, якобы сбитое ударом противника в солнечное сплетение, должно было бы восстановиться.
Я выполнял один за другим приемы «играющего тигренка», испытывая смутное чувство радости оттого, что предыдущее упражнение наконец закончилось. Затем я понял, что внутри меня зарождается еще не до конца определившийся вопрос, и это обстоятельство подействовало на меня ободряюще. Я ощутил, что пока еще я не замучен настолько, чтобы окончательно потерять способность думать, и что мой интерес к Шоу-Дао не угас под давлением отрицательных эмоций, вызываемых тяжелыми физическими нагрузками.
Я сделал жест, дающий знать Учителю, что мне бы хотелось получить ответ на вопрос, и задрал вверх левую руку, что означало, что мой вопрос – теоретический, требующий словесного пояснения и не связанный с физическим показом приемов.
Благосклонным жестом Ли позволил мне задать вопрос, и я, утомленный слишком продолжительным молчанием, воспользовался полученной возможностью и тут же затараторил так быстро, что язык с трудом выговаривал слова, выскальзывающие из меня одно за другим. Я надеялся, что напор моей словесной атаки не даст возможности Учителю уклониться от ответа.
Суть моего вопроса сводилась к тому, чтобы побольше узнать о приемах восстановления бойца после получения различных увечий или травм, как справиться с ситуациями, осложненными остановкой дыхания и т. д.
Не знаю, в честь чего, но Учитель решил побаловать меня. Он сделал знак, приглашающий меня после необходимой кратковременной заминки движений присесть на землю рядом с ним и расслабиться в предвкушении радостного мгновения, когда свет новых знаний прольется на мои затуманенные усталостью мозги.
Я удобно устроился под деревом на сложенной пополам куртке и приготовился слушать.
– Я не совсем понял, что именно тебя интересует, – сказал Учитель. – Мы уже не раз обсуждали с тобой тему реанимационных техник.
– Действительно, я знаю уже достаточно методов восстановления после ударов или удушающих приемов, – подтвердил я, – но мне бы очень хотелось узнать что-то особенное, о чем знают лишь единицы.
Ли усмехнулся.
– Известные тебе приемы восстановления и так знают единицы, – возразил он. – Ведь даже правильно выполнить искусственное дыхание сможет далеко не каждый специалист.
Учитель хитро взглянул на меня.
– Пожалуй, стоит заварить чайку, – нарочито безразличным голосом сказал он.
Ли шмыгнул в кусты, где в мешке хранилась замаскированная от постороннего взора наша кухонная утварь. Учитель настаивал, что мы должны уметь в случае необходимости мгновенно оставить полянку, забрав с собой или замаскировав все свои вещи, так, чтобы ни у кого не зародилась даже мысль, что здесь недавно кто-то был.
Я уже научился чувствовать настроение Ли, и понимал, что он поддразнивает меня, так что я решил «добить противника в Берлине» и не отставать от него.
– Почти все известные мне способы реанимации так или иначе связаны с манипуляциями на теле человека, – сказал я. – Но ведь наверняка существуют какие-то энергетические, бесконтактные способы восстановления. Ты не мог бы рассказать мне о них?
– И ты даже не хочешь дождаться Славика? – ехидно спросил Учитель, проламываясь сквозь густую чащу кустов, как медведь через малинник. – Тебе не стыдно лишать своего напарника столь полезных знаний?
Я вертелся на месте, стараясь уследить за его передвижениями.
– Неужели ничего нельзя показать без Славика? – разочарованно спросил я. – Еще неизвестно, когда он появится. Я потом ему все расскажу.
– То есть я должен объяснить тебе все прямо сейчас и немедленно, не успев даже попить чайку? – продолжал издеваться Ли.
– В общем-то да, – чересчур эмоционально воскликнул я.
Несколько минут мы продолжали беседовать в том же духе, пока Учитель разжигал костер и ставил котелок на огонь, а затем, совершенно неожиданно для меня, его жесткие жилистые пальцы вцепились мне в шею, пережимая сонную артерию. Я чисто рефлекторно схватил его за руку, почти тут же сообразив, что не имеет смысла сопротивляться, а затем я начал проваливаться в бессознательное состояние, с отрешенным интересом регистрируя предшествующие ему фазы погружения, с неожиданной быстротой сменяющие одна другую.