Мелихан Константин. Театр травмы

   Моцарт.
   До дна, мой друг. На дне тебя я видел.
   Сальери.
   Так, значит, чувствуешь себя ты плохо!
   Моцарт.
   Нет, превосходно!
   Сальери.
   Ты обманщик, Моцарт!
   Меня коварно хочешь обмануть!
   Так пей за это ты теперь штрафную!
   (М о ц а р т пьет.)
   Не эту! Стой! О, боже, что ты сделал?!
   Моцарт.
   Что?
   Сальери.
   Выпил мой бокал!
   Моцарт.
   А что там было?
   Сальери.
   Да то-то и оно, что - ничего!
   За то, что ты бокал мой выпил, Моцарт,
   Ты выпьешь свой!
   Моцарт.
   Я больше не хочу.
   Сальери.
   Так, может, съешь чего-нибудь?
   Моцарт.
   Чего?
   Сальери.
   Ну, остренького... Чтобы вызвать жажду.
   Моцарт.
   Что - нож?
   Сальери.
   Все надо мной смеешься, Моцарт?
   Тебе я шутку эту не прощу!
   Сейчас последний приготовлю ужин.
   Отдать врагу велят его врачи.
   (Садится за стол в углу, где у него колбы, реторты, спиртовка. Сквозь дым и пламя видны горящие мщением глаза С а л ь е р и. Снова подходит к М о ц а р т у.)
   А вот и ужин. Пей его, мой Моцарт!
   Моцарт.
   Я не хочу.
   Сальери.
   Нет хочешь. Знаю я.
   Моцарт.
   Ну, хорошо. Хочу. Давай твой ужин.
   Сальери.
   Да он давно уж здесь. Разуй глаза.
   Моцарт.
   Не вижу.
   Сальери (радостно и с надеждой).
   Может, ты ослеп, мой Моцарт?!
   Моцарт (тоже радостно).
   А, вот! Нашел! Какой-то шарик твердый.
   Опять лекарством кормишь ты меня!
   Сальери.
   То не лекарство, Моцарт, а конфетка!
   Моцарт (кладет яд на язык).
   Конфетка? Странен вкус ее. Горька!
   Сальери.
   О вкусах же не спорят! Ведь на вкус
   И цвет...
   Моцарт (поперхнувшись).
   Нейдет!
   Сальери.
   Дай стукну по спине!
   (Стучит М о ц а р т а по спине.)
   Моцарт.
   Стучат!
   Сальери.
   Я слышу.
   Моцарт.
   Так поди открой.
   (С а л ь е р и уходит и возвращается с пузырьком.)
   Сальери.
   Там никого. Велели передать
   Тебе вот это.
   Моцарт
   (берет в руки пузырек, осматривает его).
   Пузырек с костями.
   (Читает.)
   "Пред потреблением вовнутрь взболтнуть".
   Сальери (испуганно).
   Кому сболтнуть?! Ты что?! Молчи как рыба!
   А, кстати, рыбки хочешь? Закажу я.
   Моцарт (выпивает из пузырька весь яд).
   Ну, полно! Я играть хочу музыку!
   Сальери.
   Не сможешь ты играть уж никогда!
   Моцарт.
   Но я же жив еще!
   Сальери.
   Нет, ты уж умер.
   Моцарт.
   А где же я?
   Сальери.
   Не знаю, Моцарт. Где ты?!
   (Хочет пройти сквозь М о ц а р т а.)
   Моцарт.
   Ты не в себе. Ты, видно, перебрал.
   Сальери.
   Тебя здесь нет. Я здесь один. О, горе!
   Лишился друга я, а гения - весь мир!
   (М о ц а р т играет.)
   Чу! Звуки чудных песен! Где-то рядом.
   То, верно, я играю?! Значит, гений я!
   (Ощупывает М о ц а р т а, садится на него, как на стул.)
   Эх, был бы Моцарт здесь!
   Моцарт.
   Я здесь, Сальери!
   Сальери.
   Вот то-то б удивился он!
   Моцарт.
   Давно
   Я удивляюсь: что за бред несешь ты?!
   (Перестает играть.)
   Сальери.
   Ты жив?
   Моцарт.
   С чего ты взял?
   Сальери.
   Так ты ж умолк!
   Когда б ты не играл, ты жил бы дольше.
   (Рассматривает наклейки на бутылках.)
   А может, сухонького? Иль пивка?
   Иль ерш составить?
   (Сливает в одну банку водку и пиво.)
   Надо бы проверить.
   Но вот - на ком?.. Проверю на себе!
   (Пьет ерша и засекает на часах время.)
   Моцарт.
   Что на часы глядишь, мой друг, так часто?
   Сальери.
   Гляжу, осталось сколько жить пивцу.
   Моцарт.
   Секунд пять-шесть, я думаю, не меньше.
   Сальери.
   Нет, это слишком мно...
   (Умирает и падает, хватаясь за свое горло.)
   Моцарт.
   Погиб поэт!
   С винцом в груди и жаждой вместе с этим.
   Да! не ведет к здоровью алкоголь.
   Нет! он ведет к музыке гениальной.
   Для гения - вино - все, что он пьет!
   Для бездаря - все яд, чего не выпьет!
   Сцена II пока отменяется.
   Фотоальбом Джентльмен в гостях у дамы
   - А это что за мальчик?
   - Мой дедушка.
   - Такой маленький - и уже дедушка?!
   - Ну, тогда он еще не знал, что будет дедушкой. Он даже о том, что он отец, узнал уже на своей свадьбе.
   - А это вы где?
   - В Финляндии. Мне все говорили, что я похожа на финку.
   - Вы говорите по-фински?
   - Нет, просто я все время молчала.
   - А это вы с кем?
   - С мужем.
   - Вы были замужем?
   - Нет, это муж моей подруги.
   - А это кто?
   - Это я с одним мужчиной.
   - Я вижу.
   - Он сказал, что я похожа на его пятую жену.
   - Он был женат пять раз?!
   - Нет, только четыре.
   - О, какой у вас автомобиль!
   - Да, я специально подбирала его к своей губной помаде.
   - Вы умеете водить?
   - Нет. Но вожу.
   - А эту фотографию я, кажется, уже видел.
   - Нет, это я на том же месте, но двадцать лет назад.
   - Надо же! За двадцать лет вы совсем не изменились: платье то же самое!
   - А это - я на водных лыжах.
   - А почему с лыжными палками?
   - Так вода замерзла!
   - А это вы где так загорели?
   - Это не загар. Это я искупалась.
   - А здесь можно, я угадаю, где вы?
   - Попробуйте.
   - Эта?
   - Нет.
   - Эта?
   - Нет.
   - Эта?
   - Нет.
   - Но я уже показал на всех!
   - А меня здесь вообще нет.
   - А это что за красавица?
   - Это - я.
   - Надо же! Никогда бы не подумал!
   - Спасибо за комплимент!
   (На голову джентльмена опускается фотоальбом).
   Яблочко от яблони
   - Ты что, сынок, такой грустный?
   - Да у нас сегодня зачет был, а училка меня взяла и спросила.
   - А ты бы, сынок, так этой училке ответил, чтобы она навек замолчала!
   - Я, папка, ей так и ответил, а она дальше спрашивает.
   - Значит, оглохла. И чему ее тогда учили, если она все спрашивает, а сама ничего не знает?!
   - Ее, папка, географии учили.
   - Это - где какие органы расположены?
   - Нет, папка, география - это где какие насекомые живут. Вот вчера, например, она спросила: "Какие пернатые живут в Америке?"
   - А ты что сказал?
   - Я сказал: "Индейцы".
   - Не только, сынок. Еще индюшки. А сегодня она про чего спросила?
   - А сегодня она велела Алазанскую долину найти.
   - Она что, видит плохо?
   - Да, говорит мне: "Найди Алазанскую долину". А я, папка, разволновался - и стал не там искать. Под столом, в шкафу.
   - Зря искал, сынок. "Алазанскую долину" сейчас нигде не найдешь. Сейчас же вместо нее бормотуху гонят. Она хоть спросила - есть у нас с тобой деньги на бормотуху!
   - Нет, папка, она про другое спросила. "Вот, - говорит, - ты живешь в Петербурге..."
   - Это ты там живешь, сынок? А я живу в Ленинграде.
   - Да нет, это она так говорит: "Допустим, ты живешь в Петербурге. Как тебе попасть в Шанхай?"
   - А ты что сказал?
   - Я сказал: "На трамвае".
   - Правильно, сынок. На четырнадцатом маршруте. Только в "Шанхашку" сразу не попадешь. Там надо, чтобы был свой швейцарец.
   - А она, папулька, представляешь, говорит: "Показывать надо на карте. Вот тебе дополнительный вопрос: покажи мне, где находится Дания, и кто ее король". Ну, я вынул карту, показал ей короля. А она говорит: "Правильно. Только это не датский король, а бубновый. Придется, - говорит, тебе заново сдавать".
   - А ты?
   - Ну, я сдал, как положено: по шесть штук.
   - Так про цифры, сынок, это же не география, а мать-и-мачеха.
   - Нет, папка. Мать-и-мачеха - это про русский язык. Причем мачеха это русский письменный, а мать - русский устный.
   - А химия тогда про что?
   - А химия - это что кладут на физию, когда у нее страхолюдная анатомия. Химию, знаешь, кто у нас преподает?
   - Зачем же мне знать, сынок? Я же не ученый-шизик!
   - Ну, ты что, папка?! Он же у нас работает уже двадцать лет!
   - Не может быть, сынок! На химии работают только со сроком от трех до семи.
   - Эх, папка! Да химию у нас преподает химик. Вот кто!
   - Теперь понял, сынок. Химию - химик. Историю - истерик. Музыку - мазурик. Гражданскую оборону - гробик. А еще она про чего спросила?
   - А еще она про снежного человека спросила. Где обнаружена его стоянка, отчего он прячется и почему не вымер?
   - А ты что сказал?
   - Я только про стоянку сказал. Что стоянка снежного человека находится на автобусной остановке.
   - Правильно, сынок. А прячется он от алиментов.
   - А не вымер почему?
   - А не вымер снежный человек потому, что живет со снежной бабой. Вот такая баба, сынок! Хоть и холодная, и все время с нее соскальзываешь, но всегда снеговухи нальет!
   - А училка мне говорит: "Вот тебе последний вопрос: где находится Мордовия и как туда попасть?"
   - А ты что сказал?
   - Я сказал, Мордовия находится в районе Башкирии. А попасть в нее можно кулаком.
   - Правильно, сынок. А потом - в Кривой Рог. Заферганить. Чтобы в Череповце потемнело. А там и до Могилева недалеко. Давай я дорогу ей нарисую: это - рельсы, это - шпалы. Как она по шпалам пойдет - враз в Могилеве окажется!
   - Поздно, папка. Она мне уже отметку поставила. Хорошую. Пятерку.
   - Нет, сынок, на пятерку хорошо не отметишь. Даже если училка ставит.
   Больной
   У меня нога заболела. Сосед мой - Иван Петрович - мне говорит:
   - Значит, тебе к врачу надо. Иди, - говорит, - в такую-то полуклинику, в такой-то кабинет. Скажешь - от Ивана Петровича. Там такой отличный врач сидит - я у него всю жизнь лечусь!
   Прихожу я ту полуклинику, захожу в тот кабинет. Смотрю - действительно, за столом врач сидит. Посмотрел под стол - а это не врач. А врачиха.
   Я говорю:
   - Вы принимаете?
   Она говорит:
   - Только после работы. А вы, видно, уже с утра приняли.
   Я говорю:
   - С чего это вы взяли?
   Она говорит:
   - А вы что-то плохо выглядите.
   Я говорю:
   - Да и вы, доктор, не бог весть, какая красавица!
   Она говорит:
   - Чем в детстве болели?
   Я говорю:
   - Свинкой.
   Она говорит:
   - А где лечились?
   Я говорю:
   - У ветеринара.
   Она говорит:
   - Ну, раздевайтесь. Я вас послушаю.
   Я говорю:
   - А зачем раздеваться? Я одетым говорить умею.
   Она говорит:
   - Раздевайтесь до пояса.
   Ну, я разделся. Она говорит:
   - Вы не с того конца разделись.
   Я говорю:
   - Так у меня ж нога болит. Ниже пояса.
   Она говорит:
   - Ну, закиньте ногу на ногу.
   Я закинул. Она говорит:
   - Да не на мою ногу!
   Я поднатужился - закинул на свою. Она мне - как даст по ноге молотком! И после этого еще спрашивает:
   - Так больно?
   Я говорю:
   - А как вы думаете? Если вас по больной ноге ударить!
   Она говорит:
   - Ну, давайте по здоровой ударю. Она у вас тоже больной станет.
   Я увернулся - она мне по животу попала.
   - Теперь, - говорю, - у меня живот болит.
   Она говорит:
   - Откройте рот.
   Я открыл. Она мне в рот заглянула.
   - Желудок, - говорит, - в порядке.
   Я говорю:
   - Может, вы не с той стороны смотрите?
   Она говорит:
   - И давно у вас болит живот?
   Я говорю:
   - Недавно.
   Она говорит:
   - На каком месяце?
   Я говорю:
   - На первом.
   Она говорит:
   - От кого?
   Я говорю:
   - От Ивана Петровича.
   Она говорит:
   - Приносите завтра анализы.
   Я говорю:
   - Свои?
   Она говорит:
   - Ну, конечно, не Ивана Петровича.
   Я говорю:
   - А чего тогда завтра? У меня анализы всегда при себе.
   Она говорит:
   - Вот вам направление в роддом.
   Ладно, думаю. Пусть хоть - в морг! Лишь бы ногу вылечить.
   - Доктор, - говорю, - а ходить-то буду?
   Она говорит:
   - Будете. Но под себя.
   И пишет мне еще направление на рентген: "Прошу снять больному голову. Так как нашим аппаратом голову не пробить".
   - Клизму, - говорит, - кто вам обычно ставит?
   Я говорю:
   - Начальник обычно.
   Она говорит:
   - Иван Петрович?
   Я говорю:
   - Нет. Ивану Петровичу я сам клизму поставлю. Когда выпишусь. Через девять месяцев.
   Рассказ мясника
   Один мясник рассказывал:
   - Подходит к моему прилавку старушка. Махонькая такая, сухонькая, как стул колченогий.
   Ушки из-под платочка выбились. Глазки такие внимательные, как замочные скважины. Носик - как водопроводный краник: она в него губками упирается. И чтобы слова ее носик обогнули, она углом ротика говорит. Причем правильно говорит только три буквы: твердый знак, мягкий знак и восклицательный. Потому что у ней только три зуба: один коренной и два пристяжных. Пальтишко у ней - как шинель: руку в локте не согнуть. А шапка такая - ею только ботинки чистить.
   Вот подает она мне деньги двумя прямыми ручонками, как в кукольном театре. Даже не деньги. А рубли. Теплые такие бумажки. Влажные.
   И говорит мне: "Старик мой помер. Даже "до свидания" не сказал. Неожиданно так. Я думала, он от язвы помрет, а он от давления помер. Его бревном придавило.
   А дети у меня хорошие, письма пишут. Спрашивают: нужны ли мне деньги? Я им отвечаю: "Нет, не нужны". Они тогда пишут: "Ну, вот и отлично! Высылай, мама, пенсию".
   А на днях меня скоропостижно из больницы выписали как бесперспективную больную.
   Так вот, - говорит, - хочу я перед смертью котлеток покушать. Взвесь, - говорит, - мне, сынок, мясца".
   Она все это говорит, а я ей костей кладу, обвешиваю и плачу...
   Программа телепередач (на вчера) Телеканал "Останки" 8.00 - Много серий из ничего. Фильм "Али-баба и сорок разбойников. Первая серия - "Первый разбойник".
   8.30 - "Люди опасной профессии". Фильм о кошкод°рах.
   9.00 - Ученикам 1-10-х классов. "История Пугачевского бунта". Трансляция с концерта Аллы Пугачевой.
   9.80 - Литература. Трилогия Толстого "Хождение под мухой".
   11.00 - "Занимательная анатомия". Мозжечок с ноготок.
   11.30 - Мультфильм "Ежик в сметане"
   12.40 - "Так жить нельзя". Беседа сексопатолога.
   15.00 - "Камера смотрит в мир". Репортаж из тюрьмы.
   15.30 - "Зеленый друг". Передача об алкоголиках.
   16.00 - "Мамина школа". Рассказ о малолетних проститутках.
   17.00 - Из цикла "Здоровье": "Я уколов не боюсь!" Передача о наркоманах.
   17.30 - Для вас, стоматологи: фильм "Челюсти".
   17.50 - "Хочу все знать". На вопросы следователя уголовного розыска отвечает он сам.
   18.00 - "А ну-ка, девушки!" Фильм о милиции нравов.
   18.10 - "Играй, гормон!" Передача для молодежи.
   18.30 - "Сильные духом". Репортаж из вытрезвителя.
   19.00 - "Спортивное оборзение". У нас в гостях секс-чемпион мира по гимнастике Иван Жеребцов.
   19.20 - "Сделай сам самогон". Занятия ведет доктор химических наук Алексей Максимович Первач.
   20.30 - Х. ф. "Новая Шахерезада, или Тысяча - за одну ночь".
   22.00 - Видимо, публицистический канал "В глаз". (В перерыве - "Сегодня в морге").
   23.10 - Программа для малышей: "Спи спокойно, дорогой товарищ!"
   24.30 - Информационно-завлекательная передача "До и после получки".
   Письмо в деревню
   "Здравствуйте, дорогие папа и мама!
   Вот я и в Петербурге. Когда я летел в самолете, то очень волновался, потому что билет у меня был только до Ленинграда. И еще я волновался, что у летчиков кончится спирт, и они дальше не поедут. Или самолет вообще потерпит какое-нибудь кораблекрушение. Но самолет этого не потерпел. А стюардесса меня успокоила. После полета. Она сказала, что не было еще случая, чтобы самолет не вернулся на землю.
   Приехав в Петербург, как вы и велели, я сразу стал звонить дяде Леше, но каждый раз попадал на чей-то голос, который орал в трубку: "Какой, к черту, дядя Леша?! Это - институт культуры, козел!"
   А поселился я у его племянника Игоря, который тоже поступал в институт лесной промышленности. Я хотел подать заявление на деваобрабатывающий факультет. Но Игорь сказал, что туда поступают одни дубы, а выпускают липу.
   А вообще институт хороший, учатся не только петербуржуи, но и иностранцы: литовцы, уцбеки и жители города Пензы, которых у нас называют пензесмены, потому что если их назвать правильно, то есть пензюки, они так отметелят, что сразу станешь похож на жителя города Аддис-Абеба! Еще Игорь сказал, чтобы я не знакомился с лицами женской национальности, а то можно что-нибудь спидцепить.
   А еще там есть студентки-заночницы. Это такие передовые студентки, которые сдают все экзамены за одну ночь.
   Перед экзаменами я успел сходить в Эрмитаж. Правда, вовнутрь не попал. Из-за очереди. Видел там мадонну с мадон°нком. Она мне сказала: "Давай погадаю, касатик! На сколько экзамен сдашь". Я ей дал 2 рубля она сказала: "На двойку".
   Вы спрашиваете, как в Питере с кормежкой? Очень хорошо. Кормят всем, чем угодно, только не едой. Обещаниями, рекламой, информацией, от мясных туш мне переподают, в основном, такие куски, как: локоть, колено, кулак и подзатыльник, который я, правда, получаю во все части моего тела. Я спросил одну старушку, которая продавала яблоки: "Почему они такие дорогие?" А она сказала: "Потому что чистые. В них нет ни одного рейгана. Я их кипятком ошларила - все рейганы брык! - и лапы вверх! А помидоры, говорит, - у меня еще чище. Я их в химчистку сдавала. И наждаком терла". Видел своими глазами колбасу. И даже ее ел. Но тоже глазами. Колбаса называется "охотничья". Я говорю: "Она из кого сделана? Из охотника?!" А мне говорят: "Не боись. Из охотничьей собаки". Я говорю: "А чего она такая бледная?" А мне говорят: "А тебя на колбасу поведут - ты не побледнеешь?!"
   К экзаменам я готовился сам, потому что нашел только одного репетитора, который готовил в институт - да и то протезирования. Сочинение я писал на обязательную тему: "Поднятая целина". А Игорь - на свободную: "Тихий Дон". Ему влепили кол, потому что он написал: "Аксинья рассмотрела у Мелехова то, что не могла найти у своего мужа".
   После экзаменов ездили на теплоходе на остров Валаам. Билеты дешевые. 1 рубль. Но туда. А назад - уже 8 000.
   После зачисления в институт у нас была тискотека. Это такое мирное приятие, где все друг дружку тискают. Игорь сказал, что туда надо идти со своими швабрами. Я говорю: "А мы что, пол потом будем драить?" А он говорит: "Да. Противоположный".
   А народу в Петербурге много. Даже больше, чем в нашей деревне. В автобус здесь сперва не войти. А потом не выйти. Говорят, в одном автобусе была такая давка, что одна женщина родила. А другая забеременела.
   Смотрел по телевизору фильм ужасов. Называется "600 секунд". Его всегда перед сном показывают. А ведущего зовут - Неврозов. Такой отличный ведущий! Раньше всех к месту преступления прибывает. За 10 минут до преступления.
   У рынка им. Некрасова (настоящая фамилия - Мальцев) ко мне подошел парень в модных штанах и спросил: "Бананы нужны вареные?" А я говорю: "Нет, я картошку больше люблю жареную".
   А еще здесь водится рыба бабец. Игорь мне так и сказал: "Вечером пойдем на Неву - бабцов ловить". Я говорю: "А мы, помню, с дедом бельдюгу ловили". А Игорь говорит: "А я, наоборот, от бельдюг бегаю".
   Еще раз убедился, как дорого в Петербурге время. Спросил девушку на Невском: "Сколько время?" А она - мне: "2 часа - 50 долларов".
   На этом кончаю, дорогие папа и мама! Жду от вас ответа. Только поменьше слов и побольше денег!"
   Видеосалон
   "Был я, видимо, в этом салоне, - рассказывал дед Степаныч мужикам, сидя на крыльце сельсовета. - До отхода поезда ишшо цельный час. Дай, думаю, зайду. Там на бамажке написано: фантастика, ужасы, карате, еротика. Взрослым - тыща рублей. Детям - девятьсот.
   Я говорю билетерше:
   - Один детский. На еротику.
   Ну, значить, захожу. Парень какой-то мне говорит:
   - А, дед, на парнуху пришел?
   - Нет, - говорю. - Парнуху мне бабка смотреть запретила. Тока - еротику.
   - А ты хоть знаешь, чем они отличаются? - говорит парень.
   - Ну, - говорю, - парнуха - это, навроде, как наша парилка. От ее в пот сразу бросает.
   Он говорит:
   - Нет. Парнуха - это когда у тебя аппарат фунциклирует. А еротика когда уже нет.
   - А, - говорю, - значить, у их там наверху в аппарате сплошная еротика.
   В обчем, включил этот парень телявизер. Я говорю:
   - Это уже парнуха? Али ишшо еротика?
   Он говорит:
   - Это ишшо фантастика. Предвыборная программа кандидатов в депутаты.
   Потом он какую-то кнопку на телявизере нажал - и тут такое началось! Я говорю:
   - Это уже парнуха? Али ишшо еротика?
   Он говорит:
   - Это ишшо фильм ужасов. Программа "Вести". Очередь за дохтурской колбасой.
   Причем настоящие ужасы начинаются после того, как эту дохтурскую колбасу съешь. После нее дохтура надо вызывать. Хирурга.
   Ну, а потом карате началось. Там японец с китайцем махаются. Пригляделси я повнимательней - а это не карате, а тыквандо. Потому как они друг друга по тыкве вс° тыкают.
   Я говорю:
   - А который из их японец, а который китаец?
   Он говорит:
   - Да они оба русские. Просто косые. Это ж наша больница для алкашей.
   И, представляете, братцы, прыгают вокруг стакана со спиртом и кричат по-японски: "Я! Я! Нет - я!"
   И тут, наконец, включили то, что обещали: мужики друг с дружкой цалуются.
   Я говорю:
   - Ну, уж это точно парнуха!
   А он говорит:
   - Нет. Это министр иностранных дел встречает делегацию Великого монгольского хурала.
   Ну, дальше я париться в этом салоне не стал. Поднялси. Парень мне говорит:
   - Погоди, дед. Ишшо девки раздеваться будут. Стричьптиц - называется.
   Я говорю:
   - Нетушки! Мне моя старуха скока раз этот стричьптиц показывала: курицу возьмет, пострижет, а то ишшо яйцо возьмет, облупит...
   Не, мужики, теперь в город поеду - тока на игровые автоматы пойду. Опосля расскажу. Если в живых останусь!"
   Маленький врач и маленький больной
   К маленькому врачу пришел маленький больной.
   - Что болит? - спросил врач.
   - Ничего, - ответил больной.
   Врач взял молоток и ударил больного по коленке.
   - Так больно?
   - Больно! - ответил больной.
   - А по локтю?
   - Больно! - ответил больной.
   - А по ребру?
   - Больно! - ответил больной.
   - А по спине?
   - Больно! - ответил больной.
   - А по башке?
   - Спасибо! - ответил больной. - Я поправился.
   И пошел домой.
   Воспоминания ветерана революции, войны, труда и перестройки
   Сталина я знал хорошо. Часто с ним встречался. Бывало, встречу его в газете и сразу говорю жене: "Знаешь, кто это? Это - Сталин!"
   Она говорит: "Сам ты - Сталин! Это же - Молотов. На своих похоронах".
   Но так я ошибся только несколько раз. Когда фото печатали не в полный рост, а лишь по колено. А тогда меня еще подпись сбила: "Сталин со своей матерью". Я и подумал: "Какой же это Сталин, если "Мать" написал Горький! Антон Павлович".
   Знал я и Жданова. Жданов - это его псевдоним. А настоящая его фамилия была Мариуполь. Девичья фамилия Свердлова - Екатеринбург. А фамилия Ломоносова - Ораниенбаум.
   А вот с Берией я не встречался. И это хорошо. Встретился бы я с Берией - больше бы никогда его не увидел. Я такой. Если мне кто сегодня не нравится - Керенский там или Котовский - я сразу к нему подхожу и вырубаю его из телевизора!
   А Берия - это, оказывается, тоже псевдоним. Настоящая его фамилия была Ежов. А настоящая фамилия Ежова - Ягода. А Ягоды - Дзержинский. А Дзержинского - Бенкендорф. А настоящая фамилия Бенкендорфа - ЦРУ. Сокращенно - ЦСКА. Центральная Спортивная Кузница Америки.
   Знал я и Хрущева. Бывало, встречу его на улице на стенке - и сразу говорю жене, хорошенько прежде подумав: "Это - Хрущев. Или - Подгорный. В крайнем случае - Ломоносов". Она говорит: "Какой же это Ломоносов, если у него на пиджаке орден Ленина присобачен?!"
   Я говорю: "Тогда спорим на рубль, что это - Громыко. Арвид Янович".
   Она говорит: "Какой же это, к черту, Громыко, если у него - парик! Как у Ломоносова".
   Тогда читаю подпись под фотографией: "Кавалер ордена Ленина, работница ликеро-водочного завода им. Мусоргского у бюста Ленина. Ленин справа. Такой молодой".
   А вот Брежнева я не только знал, но и лично слушал Леонида Ильича по радио, смотрел по телевизору, читал о нем в одной газете. Многие тогда не понимали, почему речи у Брежнева были такие длинные, а произносил он всего два слова: вступительное и заключительное, которые отличались друг от друга только названием. И еще многие не понимали, почему он говорил всегда одно и то же, а бумажки ему писали каждый раз новые. А я сразу догадался: это он все наизусть читал, а в бумажках ему другое писали, для развлечения: стихи там какие-нибудь или прозу юмористическую, чтобы он не заснул на трибуне. Теперь понимаете, почему он ни одно слово не мог произнести сразу, в один прием, а произносил его по частям, с перерывами на вдох, выдох, глотание, сморкание и покашливание. Он же про себя совсем другое читал. Поэтому вдруг смеялся в том месте, где нам грустно было.
   Но все-таки Брежнев из них был самый человечный человек. Помните, как он целовался? Никого не обидит. И президента поцелует. И посла. И жену посла. Его уже за пиджак дергают: "Леонид Ильич, остановитесь! Это же почетный караул! Восемьсот солдат..." Да, так смачно целовался, что вполне мог заменить дюжину банок на спине больного.
   А вот другие наши деятели не любили целоваться. Сталину трубка мешала. Ленину - Крупская. А у Хрущева трудно было сразу разобраться, куда целовать. Его куда ни целуй - вс° щеки.
   Ну, а Горбачева СПИД пугал. Поэтому он ни с кем не целовался. Ни с Рейганом. Ни с Ельциным. Ни даже с Ритой Тэтчер. Хотя она вроде бы женщина.
   Да, забыл еще о Суслове с теплотой вспомнить. Серый Кардинал его называли. А я думаю: почему только он Серый Кардинал? Все они были кардиналы. И все - серые. Серые - потому, что с головой было плохо. А кардиналы - потому, что с сердцем. У них одна была линия - прямая! Как извилин, так и кардиограммы!
   Да, многих я знал. Только они меня не знали.
   1825 - 1998
   Взятие Бастилии Из недавнего прошлого
   - За что двойку-то получил, сынок?
   - За взятие Бастилии.
   - А это что такое?
   - Это крепость такая.
   - Сколько градусов?
   - Не знаю. Ее штурмом брали.
   - Крепкая, значит. Раз ее так брали.
   - Да, папка, там такая битва была! С солдатами!
   - Конечно, солдатам же тоже надо.
   - Но народ все-таки прорвался!
   - То есть взяли Бастилию-то эту?