Мельников Руслан. Охотники на людей

   Постарался, чтобы вышло погрубее.
   – Неубедительно, – она презрительно скривила губы.
   Борис пустил ток по решетке.
   Вскрик…
   Чернявую отбросило на пол.
   Девчонка упала неловко. Ударилась плечом. Скривилась. Заскулила от боли. Не такая уж она, оказывается, и железная леди.
   Тресовозку немилосердно тряхнуло. Дикую отбросило в сторону, словно тряпичную куклу.
   Борис вздохнул. Какая-то несуразная смерть ему досталась. Захотелось даже помочь девчонке подняться. Да и вообще… Он снова ощутил смутное чувство, похожее на жалость к беспомощной пленнице. На жалость или на банальное влечение. Ага!
   Борис улыбнулся. Такое объяснение неуместных переживаний нравилось ему больше. Обычное ведь дело… Он – здоровый мужик без бабы, она – молодая самка, и совсем рядом.
   Жалость и естественное влечение – лучше, чем симпатия и сочувствие. Так что теперь можно успокоиться. Себя успокоить можно.
   Тресовозка затормозила так резко, что Бориса вжало в спинку контролерского сидения. Диких за решеткой разбросало по салону. Чернявую припечатало головой о борт.
   С лязгом открылась наружная дверь. В контролерский тамбур сунулась голова Уха.
   Кинув быстрый взгляд в салон и убедившись, что дикие в порядке, Ухо набросился на Бориса.
   – Чего рассиживаешься? Дуй на выход.
   Борис выбрался наружу, огляделся.
   Судя по всему, они находились в окрестностях Хутора, где была замечена группа диких. Вдали виднелись развалины фермы, покосившиеся столбы ограждений с пучками ржавой колючки, заброшенные поля, на поля больше не похожие.
   Неподалеку догнивал проржавевший и заросший бурьяном тракторный остов. Возле трактора строилась группа Уха. Все – при оружие, готовые выступать.
   – Уже приехали? – удивился Борис.
   – Дальше пешком пойдем, – отозвался Ухо. – Стольник боится раньше времени спугнуть добычу. Машины приказал оставить здесь.
   «Наверное, правильно», – решил про себя Борис. Если дикие засели в заброшенном Хуторе, сафари с наскока уже не получится. Тут нужна другая тактика. Подкрасться, окружить, внезапно атаковать со всех сторон. Вот только…
   – А как же эти? – Борис обернулся к тресовозке.
   – За этих не переживай, – отмахнулся Ухо. – За ними водила присмотрит.
   Водитель – крепкий бугай с веснушчатым лицом, действительно, уже перебирался из кабины в салон тресовозки.
   – Сержант! – к трес-транспорту вдруг подскочил разъяренный Стольник.
   Борис аж вздрогнул от окрика взводного.
   – Сержант, кто позволил сажать в контролеры новобранца?!
   – А кто запрещал? – Ухо пожал плечами. – Раньше ведь сажали – и ничего, никаких проблем.
   – Раньше было раньше! – осадил подчиненного Стольник. Взводный был не в себе от бешенства. – Минус пять баллов! С тебя, лично!
   Ухо непонимающе захлопал глазами.
   – Да тут езды-то было всего ничего. Дикие никуда бы не делись, даже без охраны.
   – Слушай, ты идиот, да?
   Сержант насупился:
   – А в чем проблема-то, Стольник?
   – Я тебе потом объясню, – процедил взводный. – После охоты. Догоню и еще раз объясню. А пока веди группу.
   Немного успокоившись, Стольник перешел на деловой тон:
   – Подойдете к Хутору со стороны центрального въезда. Вторая и третья группа обойдут поселок с северо-востока и северо-запада, потом выдвинутся вам навстречу. Займете позиции – доложите. Только смотри в оба, Ухо: возле Хутора может быть охрана. Разведка видела у диких несколько стволов. Так что без самодеятельности. Атаковать по приказу. Действовать по команде. Ясно?
   – Да понял я все, Стольник, – уныло отозвался сержант. Штраф в пять трес-баллов здорово испортил ему настроение.
   – Тогда – вперед.
   – Вперед! – приказал Ухо группе.
   Хэды ломанулась вслед за сержантом.
   – Берест, отставить, – остановил Бориса Стольник. – Подожди секунду.
   Не понимая в чем дело, Борис остановился перед командиром. Тот, вперился в него тяжелым взглядом:
   – С дикими говорил?
   – Когда? – Борис сделал вид, что не понял. – Где?
   – В тресовозке.
   – Никак нет, – соврал Борис.
   – Точно? – Стольник не отводил глаз. – Никакой лапши тебе на уши навешать не успели?
   – Не было такого, – замотал он головой.
   Ну, если не считать, что его пообещали убить. Правда, убить быстро и по-возможности безболезненно.
   Секунду-другую Стольник еще вглядывался в его лицо. Потом махнул рукой.
   – Ладно. Догоняй группу.
   Борис догнал.
   – Слушай, Ухо, что за беда такая? – поинтересовался он у сержанта. – Чего Стольник так взъярился?
   – А хрен его знает! – сплюнул сержант. – Раньше ему до фонаря было, кто в контролерах сидит – хоть салага, хоть дед. А теперь как муха какая-то укусила. Ну, находит иногда на него. Ладно, не бери в голову, салага. Сейчас о другом думать надо.
   Это было правдой. Сейчас следовало думать о новой охоте.

Глава 9

   Хутор располагался в широкой котловине, окруженной холмами. Деревьев – совсем немного, зато полно высокой травы и густого кустарника… Если уметь, можно было спрятаться и здесь. Хэдхантеры умели.
   Группа Уха залегла на одном из холмов. Отсюда Хутор просматривался вдоль и поперек, благо, у каждого охотника имелся мощный армейский бинокль.
   Это был довольно большой Хутор. Когда-то был.
   Раньше, до первой волны кризисов здесь жил своей спокойной несуетной жизнью довольно крупный провинциальный поселок. Возможно, райцентр.
   Потом жизнь начала уходить. Причины – известные. Те же, что и везде. Безработица, нищета, отчаяние, повальное пьянство, бандитский беспредел, бегство молодежи – той ее части, что нашла в себе силы сбежать.
   Позже, когда на месте таких вот оказавшихся не у дел селений появились сельскохозяйственные общинные Хутора, агония умирающего поселка растянулась еще на некоторое время. Но даже самых упертых хуторян, в конце-концов, выдавило опасное соседство с дикими.
   Оборвалась связь с большой землей и оживленными торговыми путями. Участились набеги голодных банд. И все… И – конец.
   Безымянному населенному пункту (кто помнит сейчас прежние имена и названия таких вот провинциальных дыр?) просто не повезло оказаться в расширяющейся буферке.
   Только и всего…
   Тоскливо было смотреть на это. Тоскливо было об этом думать. Борис вздохнул. Очень скоро и его Хутор постигнет та же участь. И ничего с этим не поделать. Такие процессы не остановить.
   Это был непостижимый парадокс: чем дальше проникали за буферку хэдхантерские группы, тем яростнее становился натиск диких на приграничные Хутора. Словно состязались две силы. И если в чем-то выигрывала одна, то она же чем-то обязательно и проигрывала.
   Заброшенный Хутор опоясывал покосившийся забор внутреннего ограждения. Бетонные блоки в шапках ржавой «колючки» стояли неровно. Кое-где между плитами зияли щели.
   Единственный въезд в Хутор – ворота с отсутствующими створками – был, тем не менее, надежно перекрыт. Дорогу преграждала широкая канава-ров с крутыми стенками, за ней – оплетенная колючей проволокой баррикада, разобрать которую было не так-то просто. Битый кирпич, куски бетона, столбы, бревна, груды камней и земли с торчащей во все стороны арматурой.
   Всюду – во рву, на баррикаде, и за баррикадой были разбросаны доски с длинными ржавыми гвоздями. Не пройти, не проехать, одним словом. Даже на хэдхантерских вездеходах такую преграду не преодолеть. Только машины колеса пропорют. Кто-то очень постарался, чтобы обезопасить себя от атаки через главный въезд.
   За бетонным забором виднелись уцелевшие дома. Некоторые – так вполне себе еще ничего домики. Ближе к центру, вдоль широкой главной улицы сохранились добротные постройки в два-три этажа. А в самом центре – на небольшой площади, заросшей сорняком, пробившимся сквозь трещины в асфальте, высилась блочная коробка пятиэтажки с пустыми глазницами окон. В прошлом, судя по всему – административное здание. Хуторская контора, надо полагать.
   И центр, и центральная улица располагались ближе к въезду в Хутор. Ближе к их группе. Дальше тянулись непролазные трущобы, которые, слава Богу, придется зачищать другим. А в том, что будет от кого зачищать Хутор, Борис не сомневался.
   Из трубы небольшой серой развалюхи поднимался слабый-слабый, едва различимый дымок. Где бы не находился человек и как бы он не был напуган, а пищу готовить нужно. Впрочем, хэдхантерские бинокли позволяли видеть не только слабую дымную струйку.
   Вон – движение. Хуторскую площадь опасливо, с оглядкой, перебежал человек. Еще один быстро пересек улицу на окраине.
   – Здесь они, голубчики, здесь, – оскалился Ухо, – разведка не ошиблась.
   – Че-то мало их, – поморщился Гвоздь. Он тоже не отлипал от бинокля.
   – Попрятались, – отозвался сержант. – Осторожные какие! Дозорного видишь?
   – Где? – Гвоздь водил биноклем по сторонам. – Не вижу никого.
   – Не туда смотришь потому что. Ты не на Хутор пялься. И не на забор. Холмик перед въездом видишь? Справа от дороги?
   – Ага.
   – Дерево видишь?
   – Ну?
   – А кусты под деревом?
   – Вижу.
   – Теперь под кустами смотри.
   – О, точняк! – хмыкнул Гвоздь. – Охранничек, мля…
   Борис тоже пошарил биноклем в указанном направлении. Увидел.
   Неприметная кочка под кустами. Но у кочек не бывает глаз. У этой были. Значит не кочка. Значит – голова, прикрытая листвой и измазанная грязью.
   Да, дикий замаскировался неплохо. Но разве спрячешься от хэдхантерской оптики и глаза опытного охотника?!
   – Надо бы еще холмы с той стороны проверить, – озабоченно пробормотал Гвоздь. – Может там тоже…
   – Это уже не наша забота, – отозвался Ухо. – Ту сторону проверят другие группы. Меня больше смущает пятиэтажка в центре. Я бы на месте диких, посадил бы туда стрелков и наблюдателей. А если стволы есть – дал бы им самые лучшие. С пятого этажа видно весь Хутор.
   – Слышь, Ухо, – Гвоздь отнял бинокль от лица, – Дай дозорного мне, а?
   Сержант ответил не сразу. Задумался.
   – Ну будь человеком! – шептал Гвоздь. – Ты же с меня два балла снял. Мне теперь наверстывать нужно.
   – Ладно, валяй, – кивнул, наконец, сержант. – Дозорный в кустах – твой. Только чтоб без шума. Облажаешься – десять баллов потеряешь. Я предупредил.
   – Не боись, Ухо, все сделаю в лучшем виде, – оскалился Гвоздь.
   Неприметной пятнистой ящерицей он юркнул в извилистую ложбинку, промытую сильными дождями. Хэдхантерский камуфляж растворился в густой растительности.
   Борис, потеряв Гвоздя из виду, вновь направил бинокль на дозорного. Заросшее русло высохшего ручья, подходило почти к самому холму, на котором тот оборудовал себе укрытие.
   В последний момент дикий, похоже, что-то заподозрил. Чуть приподнялся, вглядываясь в качнувшуюся траву под холмом. Но тут же дернулся и без крика уткнулся мордой в землю.
   Сполз за кусты.
   На месте головы-кочки остался косо торчать над землей ружейный ствол. Какая-то старая двуствольная берданка. Но в руках дикого это не самое безобидное оружие.
   К счастью, на этот раз все прошло быстро и, главное, тихо. Пневматический подствольный ампуломет метает шприцы негромко.
   Пятнистая тень, укрытая холмом от наблюдателей из поселка, ловко вскарабкалась по крутому склону. Это заняло некоторое время. Тревоги никто не поднимал.
   Гвоздь залег на вершине, чуть в стороне от подстреленного дикого. Замер, осматриваясь.
   – Гвоздь, доложи, – потребовал Ухо.
   Сержант говорил по общей внутригрупповой связи, так что Борис услышал ответ.
   – Клиент готов, – раздался в шлемофоне довольный шепот Гвоздя. – Счет, типа, открыт. Первый трес – наш. Первый трес-балл – мой.
   – Он там один? – спросил Ухо. – Дикий этот? С той стороны холма больше никого нет?
   – Не-а. Никого не вижу.
   – Ладно, не светись лишку. Пакуй клиента и жди нас.
   Борис видел в бинокль, как Гвоздь засуетился. Отцепил от пояса наручники. Вполз в кусты, за которыми лежал дикий.
   Через пару мгновений в шлемофоне раздался сдавленный мат.
   – Что там?! – насторожился Ухо.
   – Труп, мать его! – раздосадованный Гвоздь говорил, словно плевался словами. – Я ему, оказывается, шприцом в глаз засадил! Наверное, игла до мозга достала.
   – Кретин! – процедил Ухо. – Зачем в голову стрелял!
   – Так у него голова одна только и торчала! – Не то оправдывался, не то возмущался Гвоздь. – А у шпицов сам знаешь, какой разлет. Точно в цель никогда не ложатся.
   – Ладно, хватит ныть, – одернул подчиненного сержант. – Свое еще в поселке возьмешь.
   – Внимание, общий эфир! – неожиданно вклинившийся голос Стольника, заставил хэдхантеров замолчать. – Доложить о готовности к операции.
   – Первый на позиции, – четко произнес Ухо. – К операции готов.
   – Второй на позиции, – сообщил командир второй группы. – Готов.
   – Третий на позиции, – перекличку закончила разведка. – Готов.
   – Подступы к объекту? – Стольник задавал вопросы коротко и по существу.
   – Чисто, – снова первым начал Ухо.
   – Чисто…
   – Чисто… – эхом отозвались еще один голос.
   – Проблемы были? – Перед началом операции командир хотел знать все. – Первый?
   – Я первый, – идентифицировал себя Ухо и, не вдаваясь в подробности, доложил: – Один дозорный на главном въезде. Один ствол. Израсходован один шприц-патрон. Дозорный обезврежен…
   Помедлив секунду, сержант со вздохом добавил:
   – Мертв.
   Ну да, такого уже не утаишь.
   – Мертв? – Судя по голосу, Стольника эта новость не обрадовала. – Первый, почему дикий мертв? Кто виноват?
   – Никто, – буркнул Ухо. – Несчастный случай. Шприц попал в глаз.
   – Первый, минус трес-балл на личном счете, минус трес-балл на групповом счете. Впредь действовать аккуратнее. Как понял?
   – Есть минус трес-балл на личном и групповом, – угрюмо повторил Ухо. – Есть аккуратнее.
   – Второй, что у вас?
   – Один дозорный, – бодро отрапортовал командир второй группы. – Сидел в кустах на краю котловины. – Из оружия – самострел, тесак, сигнальная ракета. Израсходовано два шприц-патрона. Дозорный обезврежен. Жив.
   – Экономнее с нелеталкой, второй. Третий?
   – Два дозорных на южных холмах. Оружие: ножи, обрез. Израсходовано два шприца. Дозорные обезврежены. Живы. Вяжут обоих.
   – Хорошо, третий. По плюс трес-баллу отличившимся. Плюс трес-балл на твой личный счет. Трес-балл на группу.
   Ухо скрежетнул зубами. Тихонько ругнулся Гвоздь. Но долго сокрушаться им Стольник не дал.
   – Входим в поселок! – прозвучал новый приказ. – Пока не заметили – идем скрытно. Когда заметят – действуем быстро. Боевыми работать, только если иначе нельзя. Нелеталку зря не расходовать. На общую связь выходить по необходимости. Действовать по ситуации. На свое усмотрение.
   Ага, как же… После такой переклички, после выволочки первой группе и пряника – третьей не очень-то на свое усмотрение и подействуешь. Все равно будешь работать с оглядкой на Стольника и трес-баллы.
   – Все, начали!
   Стольник ушел из эфира.
   – Вперед, – скомандовал Ухо.

Глава 10

   Они прошли мимо холма с мертвым дозорным, подобрали злющего, как дюжина голодных аллигаторов Гвоздя. Ухо еще раз внимательно осмотрел окраины Хутора. Возле Хуторской ограды движения не наблюдалось. Не было видно и намеков на засаду.
   Наверное, дикие полагались на внешние дозоры.
   – Пройдем по балке во-о-он туда, – Ухо указал автоматом на две покосившиеся плиты в ограде.
   Входить в заброшенный Хутор через забаррикадированные ворота и идти дальше по широкой хорошо просматриваемой центральной улице, он не хотел.
   Борис отметил про себя, что безухая голова сержанта работает неплохо. К выбранной точке входа почти вплотную прилегал небольшой овражек. И что немаловажно, из подозрительной пятиэтажки этот участок практически не просматривался: мешали крыши домов и разросшиеся деревья.
   Через проем между бетонными блоками, вполне мог протиснуться охотник в полном снаряжении. Это было проще, чем лезть через забор, рискуя запутаться в колючке на виду у диких. И это гораздо безопаснее, чем открыто входить в ворота.
   Если дикие не охраняют все дыры в заборе, можно будет проникнуть в Хутор незамеченными.
   – Гвоздь, пойдешь первым, – распорядился Ухо. – Посмотришь что там, как и доложишь.
   Борис удивился. Сержант дает Гвоздю еще один шанс?
   Долговязый хэд довольно улыбнулся. Кивнул. С готовностью нырнул в густые заросли.
   Пополз по-пластунски к покосившейся бетонной ограде.
   Вот пятнистая спина Гвоздя мелькнула на дне оврага.
   Вот качнулась крапива у забора.
   Вот хэдхантер с автоматом наизготовку заглянул в заросший кустами проем, поводя стволом по окнам ближайших домов.
   А вот, не заметив ничего подозрительного, шагнул за ограду…
   Бу-ху-ххх! – Взрывом Гвоздя отбросило обратно вместе с комьями земли, бетонным крошевом и визжащими осколками. Взметнулись к небу клубы дыма и пыли.
   Гвоздь заорал.
   В поселке тоже послышались крики. Дикие всполошились.
   Нет, они полагались не только на внешние дозоры.
   – Сука! – выплюнул Ухо. – Растяжка! Вот мудак, Гвоздь! Под ноги не мог посмотреть?!
   – Первый, что там у вас?! – требовательно затрещал в шлемофоне голос Стольника.
   – Ловушка, – доложил Ухо. – Мы обнаружены. Одного потеряли.
   «Вообще-то не потеряли еще», – подумал Борис. Гвоздь-то еще жив. Правда, не понятно, долго ли протянет.
   – Так у них че, гранаты, что ли есть? – растерянно пробормотал кто-то. Борис обернулся на голос. Щебра… Лицо односельчанина заметно побледнело. – Или мины?!
   Да уж, неприятное открытие. Сказать по правде, Борису тоже охота представлялась несколько иначе. Уж во всяком случае, не так, чтобы сразу – и потери.
   – Вряд ли гранаты или мины, – спокойно отозвался Ухо. – Просто самоделка какая-нибудь сигнально-фугасная.
   «Просто самоделка»? Гвоздю от этого легче не было. Он все орал и орал благим матом. Бронежилет и каска, выдержали град осколков, а вот правая нога была оторвана по колено, и правая рука – посечена осколками. И всю правую половину лица как рубанком стесало. Прозрачное противоударное забрало каски, защищало от ударов, но не от взрывав.