Меньшов Виктор. Наследство, или Промежуточное состояние

Меньшов Виктор
Наследство, или Промежуточное состояние

   Меньшов Виктор
   Наследство, или Промежуточное состояние
   Пьеса
   В пьесе обитают:
   Понт - он же Пантелеймон Евстафьевич
   Кузьмич - он же Иван Кузьмич
   Колюня - Колюня - это Колюня
   1-й парень
   2-й парень
   Мальчик
   1-й милиционер
   2-й милиционер
   Сантехник
   Оля
   Участковый
   На авансцену выходит старик. С другой стороны - второй, на середине встречаются. Один - обветшалый интеллигент, второй - отставник (галифе, сапоги).
   Интеллигент:
   - Ивану Кузьмичу - почет и уважение!
   Кузьмич:
   - И вам здравия желаю, Пантелеймон Евстафьевич!
   Пантелеймон:
   - Было когда-то здравие, Иван Кузьмич, а теперь одни воспоминания остались.
   Кузьмич:
   - Что, похужало?
   Пантелеймон:
   - Да куда уж теперь хужать-то? Вроде, как и некуда. Онкология аргумент неоспоримый.
   Кузьмич:
   - Так ты, Пантелеймон Евстафьевич, так не поддавайся. Ты лекарства какие попей. Вон и в газетах пишут, что есть средства...
   Пантелеймон:
   - Милый вы мой, да если и есть эти средства, то у меня на них средств не хватит.
   Кузьмич:
   - Что ж это за жисть проклятая такая, что нам на старости лет приходится здесь стоять?
   Пантелеймон:
   - Да при чем тут жизнь? Это мы, наверное, такие несуразные, приспособиться не умеем.
   Кузьмич:
   - Всю жизнь жили, не приспосабливались, а тут нате вам. Нет, Пантелеймон Евстафьевич, никак я не могу согласиться с Вами. Это ж такую страну развалить! Такую махину!
   Пантелеймон:
   - Ладно, Иван Кузьмич, давайте наши дебаты отложим на потом, а то вон люди пошли, а мы время теряем. (Достает из пакета несколько брошюрок). Граждане! Обратите внимание! Первые издания футуристов! Граждане, не забывайте о пище духовной! Ценность культуры, есть ценность непреходящая! Первые издания футуристов в России!
   Кузьмич:
   - Часы "Командирские"! Противоударные! Пылевлаго! Точнее точного! Граждане, купите! Покупайте, товарищи! Время стоит ваших денег! Часы командирские!
   На авансцену вываливается детина в рваном комуфляже, тельнике, с палочкой. Это - Колюня.
   Колюня:
   - Эй, люди - сволочи! Нагребли - нахапали, поделитесь с солдатиком! В Афганистане сражался, в Приднестровье кровью плевался, у таджика горе мыкал, дрался за Азербайджан, а после защищал армян. Трижды оцинкованный, изнутри просвинцованный, снаружи татуированный, вчера напоили, сегодня не опохмелили! Не на жизнь, на хрена мне она такая сдалась! На водку, чтоб глаза залить, да жизни этой не видать! Господа касатики, быстренько все помогли солдатику! Если он во время не опохмелится, то беда случится!
   Пока он блажит, к Пантелеймону подходит парнишка, что-то покупает. Парнишка отходит, надвигается Колюня.
   Колюня:
   - Дед, ты в бога веруешь?
   Пантелеймон:
   - Ну, как сказать?..
   Колюня:
   - Как, как, как есть, так и говори. Впрочем, обличьем ты православный, значит веруешь. А бог он, что? Он велел делиться. Ну?
   Пантелеймон (растерянно):
   - Что - ну?
   Колюня:
   - Что, что. Деньги давай, старый пердун, вот что.
   Пантелеймон:
   - Но это же мои деньги!
   Колюня (вырывая деньги):
   - Были твои, дед. И молчи!
   Подскакивает Кузьмич.
   Кузьмич:
   - Ты что же это такое вытворяешь?!
   Колюня:
   - А это еще что за гренадер?! О! Вся грудь в планках орденских. Да у меня таких планок, если хочешь знать, хоть на жопу вешай, места не хватит. Воякааа, тоже мне. Часы он именные торгует. Подумаешь! У меня вот, Президентом дареные. Хошь - за поллитру отдам? Он хоть и Президент, а дурак. На хрена он часы подписывал? Только вещь испоганил, гад. Теперь не покупают, боятся - ворованные. Ну вы, старе-берем, быстренько заткнулись оба, а не то...
   Подходят два парня.
   1-й парень:
   - Что тут у вас? Кузьмич, в чем дело?
   2-й парень:
   - Ты, малый, чего наших дедов обижаешь? Может по силам себе кого подберешь?
   Колюня:
   - Это тебя-то, что ли?
   1-й парень:
   - Постой, постой... Я тебя знаю. Мы же тебя на бэтээре в Карабахе раненного вывозили, когда азики в атаку пошли. Тебя Николаем зовут, так?
   Колюня:
   - Ну, так. Только тебя я не помню, но все равно, спасибо, что не бросили. Было такое дело. И где только знакомых не встретишь!
   1-й парень:
   - А здесь-то как? Откуда? Ты же из Костромы?
   Колюня:
   - Да долго рассказывать. Все воевал. Пока воевал, у меня квартирку прибрали. Попал в плен, все, что на черный день скопил, все и вылетело. Свобода теперь дорогая...
   2-й парень:
   - Ладно, мужик, ты отдай деньги деду, и пойдем, попробуем тете помочь.
   Колюня:
   - Помошничек, тоже мне. Пошли бы вы ребята. А деньги эти - мои. Хрен вам всем. И вам и деду. Ну, чего лупитесь? Мне похмелиться надо. Я вас за похмелку всех пополам перекушу! Ну, кто первый?
   Появляется мальчик, с ним два милиционера.
   Мальчик:
   - Вот этот вот, который с палкой, он у этого старика деньги отнял, я сам видел...
   Кузьмич:
   - Ну, что, герой? Доигрался?
   Колюня:
   - Да ты-то, сапог старый, хоть заглохни. Как там про вас говорят? "Как надену портупею, так тупею и тупею..."
   1-й милиционер:
   - Ну ладно, разрезвился. Пошли.
   Колюня:
   - Куда пошли? А, может, я не хочу?!
   2-й милиционер (помахивая дубинкой):
   - А мы поможем!
   1-й милиционер:
   - Так как? Сам пойдешь, или помочь?
   Пантелеймон:
   - Вы извините, ошибка получилась. Я деньги ему сам дал. Это мой племянник, приехал из Костромы, за наследством...
   1-й милиционер:
   - За каким еще наследством?
   Пантелеймон (достает бумажку):
   - Видите ли, я болен. Очень. Вот справка. Онкология. Вторая группа. Меня разрезали и обратно зашили. Поздно, говорят. Вот я племянника и вызвал, чтоб он ухаживал за мной, а я ему квартиру в наследство и все, что есть оставлю. Нет больше у меня никого. Так что вы уж извините нас, пожалуйста.
   2-й милиционер:
   - А ну-ка, племянничек, предъяви паспорт.
   Колюня:
   - Меня, между прочим, Колюня зовут. А паспорт на, смотри, он для того и сделан, вместо фотоальбома.
   1-й милиционер:
   - Ты всегда такой разговорчивый?
   2-милиционер:
   - Фу. Ты что, на паспорте суп ел, что ли?
   Колюня:
   - Отвечаю в порядке поступления вопросов: Я такой разговорчивый только сегодня, в честь наследства. А на паспорте я сало кушаю...
   1-й милиционер:
   - Давайте-ка мы вас обоих домой проводим. Посмотрим, что там за наследство?
   Пантелеймон:
   - Вы что, нам не доверяете?
   2-й милиционер:
   - Скажем, что не Вам. И вообще, давайте проедем. Так куда ехать-то, если не передумали?
   Пантелеймон:
   - В моем положении передумывать - только время терять, а мне его терять никак нельзя.
   1-й милиционер:
   - Ну, тогда поехали, да поскорее. У нас тоже делов хватает.
   Колюня:
   - Чур, я впереди, меня сзади укачивает...
   2-й милиционер:
   - Смотри, как бы тебя спереди не укачало!
   Колюня:
   - Ну, вот и поговорили.
   Уходят.
   1-й парень (Кузьмичу):
   - Ты чего же, дед, ничего не сказал?
   Кузьмич:
   - А что я мог сказать?
   2-й парень:
   - Чего ты привязался? Он-то тут при чем? А твой дружок, ну совсем того. Нашел, кого взять: это же головорез из головорезов.
   1-й парень:
   - Это точно. Мы его раненого подбирали. Он из наемников, за деньги воевал.
   2-й парень:
   - А ты что, там за Родину сражался. Что ли?
   1-й парень:
   - Да я только за одних, а он, то за тех, то за других.
   2-й парень:
   - А по мне "черные" они и есть "черные". Что те, что эти, один черт. А дружок твой точно рехнулся.
   Кузьмич:
   - Да не трави ты душу! Без тебя тошно. Ну, времена, ну...
   1-й парень:
   - Да ладно, не бери в голову. Ежли что - поможем.
   Все расходятся.
   Квартира Пантелеймона. Стол у окна. Пишущая старая машинка. Стеллажи с книгами. Кровать в углу. Стол и табуретка. Входят милиционеры, Пантелеймон, Колюня.
   1-й милиционер:
   - Да, наследство-то не очень, чтоб очень.
   2-й милиционер:
   - А ты думал он с больших достатков на рынке книжками торгует?
   Колюня:
   - Чтоб вы понимали, лимита несчастная. Да вы знаете, сколько сейчас такая квартирка стоит? Шмотки - это все ерунда. Главное - метры, да побольше. А метров здесь приличненько. За такую фатеру нынче и порешить некоторые фармазоны могут. Да, дед? А, может, мне обратно в Кострому, чтоб тебе спокойнее. Не передумал, дед?
   Пантелеймон:
   - А чего мне передумывать? Кроме тебя у меня родни нет, как не было. Кто же ухаживать за мной будет? И какой я тебе дед? Это болезнь меня потрепала, а так я еще не старый, мне всего за 50 чуток. И не дед я тебя дядя.
   Колюня:
   - Не, я тебя все одно дедом буду величать.
   Пантелеймон:
   - Ты же мне племянником приходишься, какой такой я тебе дед?
   1-й милиционер:
   - Ну, вы кто кого как называть будет, после разберетесь, а нам некогда, у нас служба. И что-то не нравишься ты мне, парень. Ох, не нравишься!
   Колюня:
   - Это просто ты меня в голом виде не рассматривал...
   2-й милиционер:
   - Ты смотри, слишком много скалишься. Я тебя предупреждаю...
   Колюня:
   - А что? В угол поставишь?
   1-й милиционер (Пантелеймону):
   - Все. Кончился базар. А Вы, уважаемый, проследите, чтоб прописку временную, дарственную и все такое прочее, чтоб в течение трех дней оформили. У Вас участковый Воропаев? Ну вот, мы с ним друзья-товарищи. Я его лично попрошу, чтоб он проследил. (Кивает на Пантелеймона). - Если гражданину, к примеру, надоело каждое утро просыпаться и он решил избавить себя от этой процедуры, то это его, гражданина, личное дело. А наше дело проследить, чтоб потом нераскрытое преступление на нас не зависло. (Колюне). - Доступно объясняю? Ну, вот так и порешим. Покеда!
   Милиционеры уходят.
   Колюня осматривается. Замечает на стене карту.
   Колюня:
   - Понт Эв-ксин-ский - и что сие означает? Что-то очертания знакомые, а вот название какое-то басурманское...
   Пантелеймон:
   - Это же Черное море. Греки его так называли: Понт Эвксинский. Красиво!
   Колюня:
   - Слушай, дед, а как тебя звать полностью?
   Пантелеймон:
   - Полностью? Если полностью, то Пантелеймон Евстархиевич.
   Колюня:
   - Ни хрена себя! Ты, извини, дед, но пока это выговоришь - жизнь закончится. Давай я тебя буду звать Армагеддон Скипидарыч! Заковыристо почти так же, а слова знакомше, а?!
   Пантелеймон:
   - А, а... а причем тут Скипидарыч?
   Колюня:
   - А ни при чем! Просто удобнее. Да ты не обижайся, дед! Не нравится, мы другое название тебе дадим. Во!!! Давай мы тебя Понтом будем звать, годится? Как карту твою, и на Пантелеймона опять же похоже. Ну, давай, дед, соглашайся, а то я тебя так и буду дедом звать. Мне такое заковыристое имечко вовек не сказать.
   Пантелеймон:
   - Да ладно, если Вам так удобнее...
   Колюня:
   - Удобнее, удобнее, дед, не сомневайся.
   Понт:
   - А как Вас величать прикажете?
   Колюня:
   - Да зови меня, Понт, просто Колюней.
   Понт:
   - Как же я Вас так называть буду? Вы взрослый человек, Вам уже под сорок, по крайней мере, лет 35 точно будет.
   Колюня:
   - Это ты. Понт, точно, прям, не ходи к цыганке. Только я к моим годам не только денег, но имени себе не нажил. Так что ты, Понт, вспоминай меня, как Колюню. Спасибо, не заложил ты меня, а не то быть неприятностям. (Вытаскивает из кармана смятые деньги, кладет на стол, идет к дверям). Так что, Понт, будь здрав!
   Понт:
   - Куда же Вы,.. Колюня? Вы слыхали, что милиция сказала?
   Колюня:
   - Да ты, дед, взаправду с глузда съехал! Ты что же - может, усыновишь меня?
   Понт:
   - Ну, для этого возраст не подходит. А вот прописать временно, - это можно подумать...
   Колюня:
   - Ага, и квартирку подарить со всеми потрохами...
   Понт:
   - Допустим, потроха-то не бог весть какие...
   Колюня:
   - Это ты так не скажи, Понт. Мы хоть люди и простые, но знавали и лучшие времена и в библиотеках кое-что понимаем. Так что потроха на ценителя очень и даже очень. Не меньше, чем квартирка, потянут...
   Понт:
   - Если уж Вы такой ценитель, тем более имеет смысл остаться. А насчет квартирку подарить - это мы утром будем посмотреть. А сейчас давайте пообедаем, да пойдем хлеб насущный добывать. И в бега ударять не советую. У вас есть резон в этом городе остаться. В других краях с Вашим ремеслом много не заработаешь...
   Колюня:
   - Это с каким таким ремеслом?
   Понт:
   - С Вашим, уважаемый, с Вашим...
   Вечер. Там же. Колюня и Понт. На столе газета. На газете - молоко, хлеб. Ужинают.
   Колюня:
   - Дед...
   Понт:
   - Мы же договорились, Колюня.
   Колюня:
   - Виноват, Понт, а скажи мне, ты хотя бы знаешь примерно, сколько стоит твоя квартира? Знаешь?
   Понт:
   - Допустим, примерно, знаю.
   Колюня:
   - А ты знаешь, в таком случае, сколько стоит "замочить" такого малохольного, как ты?
   Понт:
   - "Замочить" - это убить, что ли?
   Колюня:
   - Угадал, правильно.
   Понт:
   - Время, такое, скоро все по фене говорить будем. У нас теперь как? Все по-русски со словарем, матерный в совершенстве.
   Колюня:
   - Ладно, Понт, давай спать ложиться. А то я находился сегодня. Как только тебя ноги держат? А ты ничего, дед, жилистый. Бегаешь, как лось весной.
   Понт достает раскладушку. Колюня уходит. Спускается в унитазе вода. Входит Колюня, отряхивается.
   Колюня:
   - Ты бы хоть предупредил, что ли, что у тебя в обратном направлении в туалете воду спускают. Этто ж надо же! Тьфу! Не поймешь: ты помочился, или на тебя помочились.
   Понт:
   - Извините, Колюня, я забыл Вас предупредить. Завтра утром придет сантехник.
   Колюня:
   - А до утра что - в окно ходить прикажете?
   Понт:
   - До утра, Колюня, можно и потерпеть.
   Колюня:
   - Вот так всю жизнь. Все время что-то терпим. Прямо не страна, а дом терпимости. Живешь кое-как: потерпи, казак. Ранили, потерпи, пока в госпиталь доставим, в госпитале, потерпи, милый, у нас обезболивающее кончилось, все терпи, да терпи...
   Понт:
   - Колюня, да Вы в душе философ, оказывается.
   Колюня:
   - Просто иногда меня волнуют некоторые вопросы социума... Скажем так. И вообще, давайте спать, раз до утра терпеть надо.
   Укладываются. Гасят свет.
   Колюня:
   - Понт, ты что, работал в яслях?
   Понт (полусонно):
   - Почему в яслях?
   Колюня:
   - Так это там вместо одеяла пеленки дают. Ты подсказал бы хоть, что этим носовым платком накрывать? Пятки или пупок? Как-то все вместе не получается.
   Понт:
   - Можете взять мой плащ с вешалки.
   Колюня встает. Приносит плащ.
   Колюня:
   - Черт, куда-то ногу засунул! (Пыхтенье, треск).
   Понт:
   - Что случилось, Колюня?
   Колюня:
   - Ничего, Понт. Это я ногу, оказывается, в карман засунул...
   Понт:
   - А что трещало?
   Колюня:
   - Да что ты волнуешься? Дыши ровно! Это я потянул тут за рукав...
   Понт:
   - Ну и что произошло?
   Колюня:
   - Что да что! Безрукавка произошла, вот что. На фига тебе, Понт, летом плащ, а?
   Понт:
   - Дело в том, что этот плащ на все случаи жизни.
   Колюня:
   - Ты что же, в нем и зимой будешь ходить?
   Понт (после паузы):
   - Ходил, Колюня. Теперь уже, наверное, больше не буду. Давай спать, ладно?
   Утро. Понт за столом, читает, что-то помечая карандашом. На столе кофейник. Колюня на раскладушке, подогнув колени, укрывшись до подбородка.
   Колюня:
   - Ну, Понт, чтоб тебе так спалось.
   Понт:
   - Вставайте, Колюня, скоро должен придти сантехник.
   Колюня:
   - Подумаешь, президент какой! Служил я у одного президента, это который мне часы подарил, в личной охране, было это в одной бывшей советской хлопковой республике. Так он, пала (?), по утрам к нам в исподнем выходил и велел ему честь отдавать.
   Понт:
   - Да ведь это мерзко!
   Колюня:
   - А чего там мерзкого? Ну, откозыряли и делов-то! Да за такие деньги, как он платил...
   Понт:
   - Мне вообще не понятно, как можно отдать честь. Честь - она или есть, или ее нет, другого состояния просто быть не может. Есть вещи, которые не имеют промежуточного состояния. У нас в роду был наказ, из поколения в поколение: "Жизнь - царю, слава - Отечеству, честь - никому!"
   Колюня:
   - Складно говоришь, Понт. Только что ж ты на рынке барахлишком при таким раскладах торгуешь? Что ж на баррикады не идешь, ты же умный мужик, ты же видишь, что обманывают нас. Что же не объясните людям, что к чему, а?!
   Понт:
   - Это разговор особый, Колюня. Не все так просто. Это, наверное, потому, что мы все живем в промежуточном состоянии...
   Звонок в дверь. Входит сантехник. Понт уводит его в туалет. Оттуда бормотание. Потом громкий спор. Выходят рассерженный сантехник и смущенный Понт.
   Колюня (встает в одеяле):
   - Об чем шум, мужики?
   Понт:
   - Да вот, в цене не сошлись...
   Сантехник:
   - Ничего себе не сошлись! Да за такие деньги я из дома на улицу не выйду.
   Понт:
   - Между прочим, если уж на то пошло, то Вы выходите на работу, получая зарплату.
   Сантехник:
   - Ты чо, дед? За зарплату никто и при советской власти не работал, а сейчас подавно.
   Понт:
   - Ну, если и сейчас с нас помимо зарплаты будут требовать, то...
   Сантехник:
   -Да пошел ты, праведник хренов, Видали мы...
   Колюня:
   - Ты бы пошел, Понт, на кухню. Кофе подогрел бы, а мы тут с коллегой кое-что обсудим.
   Понт:
   - Что тут обсуждать (машет рукой, уходит)...
   Колюня:
   - Ты просто не умеешь вести научные диспуты. (Сантехнику) - Ну что? Пойдем?
   Сантехник:
   - Чего я там не видел?
   Колюня:
   - А вот чего не видел, то я тебе и покажу. (Сбрасывает одеяло. Здоровенный, весь в шрамах и наколках). - Пойдем, мужик, не нервируй меня. В твоей ситуации самое правильное - расслабиться и получить удовольствие.
   Сантехник:
   - Ты чего, мужик? Не буду я ничего делать, и не пойду я никуда!
   Колюня:
   - Бууудешь! Еще как будешь! Видал я таких-то. Таких я пучками об колено ломаю. Не будет он делать! Скааажите! Да ты по моей команде не только унитаз будешь ремонтировать, ты моему деду, в виду его слабого здоровья, будешь по моему звонку прибегать жопу вытирать, понял?!
   Сантехник:
   - Не будууу!
   Пытается убежать. Колюня хватает его, запихивает в туалет. Шум, крик, спускают воду. Тишина. Вбегает Понт.
   Понт:
   - Что случилось? Почему тихо? Где вы? Откройте немедленно! Почему вы в туалете заперлись?
   Открывается дверь в туалет, выходят Колюня и сантехник.
   Колюня:
   - Все в порядке, Понт. Не нервничай. Тебе нельзя. Товарищ все сделал в лучшем виде, совершенно добровольно и совершенно бесплатно, заметь, Понт.
   Понт:
   - А почему он мокрый и молчит?
   Колюня:
   - Мокрый? Так это товарищу надо было после работы умыться? Ну, вот он и умылся. Ой! А вот я не знаю, почему он мокрый. Его, наверное, надо было погулять вывести, но он не просился. Маленький еще, наверное. А почему молчит? Так это от жадности. Я же говорил: не пей много. Да выплюнь ты эту воду! Она же невкусная...
   Сантехник убегает.
   Понт:
   - Зря Вы его так, Колюня.
   Колюня:
   - Ну, конечно! Надо было его вежливо попросить. На коленках. А я не умею на коленках. Все, Понт! Разговор окончен. Вопрос исперчен, и давай пить кофий, только я портки одену.
   Пьют кофе.
   Колюня (оглядываясь):
   - А ничего фатера у тебя, Понт. Дааа, так долго ждать я не могу. Давай, Понт, историю болезни писать на тебя.
   Понт:
   - Какую историю?
   Колюня:
   - Какую! Немазаную сухую, вот какую. Давай думать, чем болеешь, отчего помереть желательно.
   Понт:
   - Кому желательно? Мне желательно?
   Колюня:
   - Да не тебе, конечно. Тебе-то это вовсе не желательно, я понимаю. Мне желательно, чтоб ты помер быстрее и чтоб мне не отвечать. И без диагноза здесь никак.
   Понт:
   - А с диагнозом?
   Колюня:
   - А с диагнозом, запросто. Вот отвечай: астмой не страдаешь?
   Понт:
   - Вроде, нет.
   Колюня:
   - Ты мне давай без всяких там вроде. Чтоб точно отвечал. Мне только подтвержденные диагнозы нужны.
   Понт:
   - А если б я болел астмой?
   Колюня:
   - Если бы да кабы, выросли б во рту грибы. И стал бы не рот, а целый огород... Если бы у тебя, Понт, была астма - это решило бы все наши проблемы сегодня же ночью. Подушку на нос и астматическая асфикция. Естественней смерти не бывает.
   Понт:
   - Но у меня нет астмы...
   Колюня:
   - Сразу вспомнил. А сердечная недостаточность?
   Понт:
   - Да нет у меня сердечной недостаточности!
   Колюня:
   - А жаль! А то бы вот тут нажать, тихо мирно в мир иной. Да, Понт, придется с тобой повозиться. Трудное будет наследство. Ну да ничего! Эпилепсией не страдаешь? Травмы, ушибы головы, сотрясения мозга не было?
   Понт:
   - Зря стараетесь, Колюня. Ничего у меня не было. Я в основном здоров. Как бык. Я даже насморком ни разу в жизни не болел. Вот до этих до самых пор...
   Колюня:
   - До этих пор, до этих пор. Тоже мне, покойник, фигов. До сих пор не болел, так и сейчас держись. Ты же мужик. Я сам вдоль-поперек резаный, свинцом до ушей нашпигованный. Легкое оттяпали, почки как не бывало. И ничего! Живу. И ты, Понт, не сдавай. Живи, сколько положено. Главное, самому себе ее, безносую, не накликать, понял? А врачи, что врачи? Что они понимают? Мне вон сколько говорили: не жилец, не жилец. Хрен вам всем, трубки клистерные, живу. Понимаешь ты, Понт? ЖИ-ВУУУ!!!
   Понт:
   - И Вы, Колюня. Предлагаете сделать вид, что ничего не случилось, и жить дольше, как ни в чем не бывало? Но это же философия страуса.
   Колюня:
   - Жить - это философия смелых. Философия страуса - смириться с неизбежным и покорно ждать смерти. Так она и так мимо нас не пройдет. В таком случае все предопределено от рождения. Что ж ты до болезни жил, а не смерти ожидал?
   Понт:
   - Ну не могу я, Колюня, жить растительной жизнью. Одним днем, не думая о завтрашнем.
   Колюня:
   - Вот я вижу, что до болезни ты много думал о завтрашнем. Детей кучу нарожал.
   Понт:
   - Да как Вы смеете!
   Колюня:
   - Смею, Понт. Смею. Правда она и есть правда. Ты же всю жизнь этой самой жизни боялся, потому и не женился, и детей у тебя нет. И пришла болезнь, она одному, как наказание, горе, а тебе вроде как оправдание. Избавление.
   Понт:
   - Перестаньте! Прекратите!
   Колюня:
   - А что, я сказал неправду?!
   Понт:
   - Да нет. Увы, правду. Наверное, правду. Я сам до конца не знаю. Да и кто знает? Для одного жизнь - праздник. Радость. А для такого, как я сплошное мучение, покаяние за грехи, в которых не грешен. Желания, осуществить которые мешает рафинированное сознание. Я, например, всю жизнь хотел собаку иметь. Но прочитал у кого-то, что он не заводил собаку, так как она должна была обязательно умереть раньше, поскольку живет меньше. И я хотел завести собаку, когда буду старым, когда шансы мои и собаки будут равными. Когда я заболел, я хотел сразу взять собаку, но подумал, что если я умру раньше, кто позаботится о ней? И тогда пришло ощущение безысходности бытия, предопределенности. Пришло чувство усталости и безразличия к оставшейся жизни. Все, что будет, уже было когда-то. Было. И ничего не ново в жизни. Даже перестройка и новоявленная Российская демократия. И жизнь моя и даже моя, именно моя смерть уже была когда-то...
   Колюня:
   - Вот ты даешь, Понт. Тебя послушать, так прямо кончай жизнь самоубийством. Чего жить? Зачем? Взять чернил и пить, пока не посинеешь.
   Понт:
   - Колюня, давайте забудем этот глупый, никчемный разговор. Или, по крайней мере, прекратим его.
   Колюня:
   - Ты, Понт, даже разговоров о жизни боишься. Ты вот скажи, только по честному, ты давно, просто так, без причины, не по случаю или поводу, а просто так, для души, сидел с приятелем за стаканчиком? Просто для беседы.
   Понт:
   - Какой беседы? О чем?
   Колюня:
   - Ну ты и дурак, Понт, а еще книжки читаешь. Да на фига тебе столько книжек, если ты в них не ума набираешься, а дури? Да ни о чем беседы. Просто так. За жисть. Просто потрепаться в конце концов.
   Понт:
   - Вы знаете, Колюня, я вообще практически не пью. А чтобы вот так вот: без повода, просто так. Нет. Никогда.
   Колюня:
   - Практически. Практически никто не пьет. Все пьют исключительно теоретически, в основном не ведая, чем закончится.
   Понт:
   - Ну и что же в этом хорошего?
   Колюня:
   - Тьфу на тебя, Понт! Ну ты и зануда, оказывается. С тобой спорить засохнешь. Все. Пошли.
   Понт:
   - Подождите меня, я мигом.
   Колюня:
   - Некогда мне, Понт. Дела у меня.
   Быстро уходит. За ним Понт. Озираясь, возвращается Колюня. Роется в столе, поднимает матрас, вытаскивает деньги. Считает, качает головой. Оглядывает комнату. Снимает одеяло, скатывает, засовывает под плащ.
   Колюня:
   - Нет. Не годится. Место в метро, может, и уступят, как тяжело беременному, но могут и неправильно понять. Куда же Понт деньги дел? Должны же быть где-то деньги? (Оглядывается, подходит к стеллажу. Долго стоит в нерешительности. Машет рукой, хватает несколько книжек, засовывает за пояс). - Сам виноват, Понт. Надо иметь на черный день в доме наличность, тогда не страдают интеллектуальные и другие ценности. Все, прощай, дурдом.
   Уходит, хлопнув дверью. Со стеллажа падает книга, рассыпаются листы.
   Вечер. За столом сидит Понт в плаще. Перед ним на столе листы книги. Без света. Открывается дверь, входит Колюня. Глаз подбит. Без плаща.
   Колюня:
   - Картина Репина "Не ждали". А мы пришли. И не однииии, Понт. Оля! Олечкаааа, не скромничай, не топчись за дверью, входи. (Входит Оля. Неопределенного возраста и цвета, в руках пакет, в нем звенят бутылки). Знакомься, Понт! Королева углового гастронома Оля. А ты что, книжки читаешь? (Достает из-за пояса книжки). - А я вот тут тоже у тебя взял парочку. Почитать в метро. Не понравились. Скучные. Забери, Понт. (Кладет книжки на стол). - Да, ты мне денег на метро не дал, пришлось у тебя занять. Вот - возвращаю. Все до стольничка.