Менялов Алексей. Смотрите, смотрите внимательно, о волки!

    Ворговый смысл слов «человек», «лукаш» и «личность» практически синонимичен.
   Когда я для отработки темы рассказываю окружающим о лукашах, многие тут же говорят: Лукашенко, белорусский президент.
   Не знаю, что там о предках Лукашенко врут президентские органы, я имею ввиду пиарасов, но в предках «батьки» точно есть волхвы. Они есть у каждого из нас, только у одних поближе, а у других подальше — у Лукашенко совсем близко. Ну не с полки же он такойупал!
   Отсюда его всё.
   Как следствие, обожание Лукашенко юными российскими ведичками и самыми матёрыми нашими мужиками.
   Смотрю на наших российских шибздиков с гибкой спиной — и завидки берут.
   Ну и обратное, конечно, действие: фамилия непременно оказывает на человека влияние — это общий закон.
   Что до оппозиции белорусского «лукаша», так сказать, правоборцев, то ой, вы мне делаете смешно: я ведь как-никак зять главного раввина. И не какого-нибудь, а белорусского, довоенного, когда избранного народу там было — плюнуть некуда. Кстати, евреи от гитлеровского нашествия эвакуироваться не хотели: говорили, что им лучше с немцами, чем с русскими. За что и поплатились.
   Полагаю, что сам Лукашенко значение слова «лукаш» не знает. А жаль. Это знание было бы в благословение и Белоруссии, и России, и всей планете в целом.

«Нападение» волка — дар Хозяйки

   Некоторые, пролистав книгу, верно, решили, что раз полнота гениальности обретается через принятие аморака (духа волка), то его можно обрести клоунадой — дескать, встал на четвереньки, завыл, ногами засучил, вот и волк, вот и гений.
   А ещё дотумкают в шкуру волчью обрядиться. И хорошо, если траченную молью.
   Много хуже, если кто решил, что надо хватать карабин, убить волка и изгадить ему последний взгляд своим присутствием — вот, якобы и предпосылка инициации «Волк».
   А не произошла — ещё одного убить.
   Потом третьего, четвертого.
   Узбеки вообще додумались ждать благословения от частей тела убитого волка, жилочку при родах в постель кладут и так далее. Но узбеки они и есть узбеки.
   Всё не так. Преображение в Волка, конечно, предварено не только внутренним усилием, но и внешним тоже. А волка убивать не след. Жертвующего собой волка подарить может только Хозяйка.
   Это удалось в сериале «Сармат». Там волк по какой-то причине преследовал мальчика, ехавшего на коне. Каким-то образом получилось так, что мальчик с коня упал, а волку конь копытом пробил голову. Мальчик наткнулся на взгляд умирающего волка и стал непобедимым командиром спецназа.
   Сюжет грамотный, мягко выражаясь, лишь в отдельных деталях.
   Прежде, чем Хозяйкаодарит контактом с духом волка, отдающим свой аморака, посвящаемому прежде надо стать во лком в начале Спирали, то есть ко ва лём — опереться на опыт созидательной трансформации сущностей.
   Но некоторые говорят мне так: всё, идею понял, фрахтую самолёт, летим в Курейку, через неделю — занимать Кремль.
   Я возражаю, дескать, Сталин к Курейке двадцать с небольшим лет подбирался. Возражаю — а они оскорбляются…

Тайна «Отцеубийцы»

   Предатели Прапредка (Родины, Подвига) разнесли по всему свету, что Сталин вдохновлялся повестью Казбеги «Отцеубийца» — отсюда и знаменитый псевдоним, который он сам себе выбрал: Коба .
   Правы предатели Родины Прапредка: вдохновлялся и выбрал.
   Но если бы предатели Родины Прапредка понимали, что творят! Они бы вырвали языки — друг другу. Лишь бы не был упоминаем «Отцеубийца».
   Когда я работал над «Прозрением волхва», я не смог найти текста «Отцеубийцы» — само собой, ни в Интернете, ни в обычных библиотеках нет. Спасибо, один из читателей передал в подарок свой экземпляр. Низкий ему поклон.
   Когда я прочёл, изумился, насколько содержание «Отцеубийцы» отличается от того лживого пересказа, который на нас спускают СМИ предателей. Я понимаю, что вся эта мразь без вранья не может, но в данном случае они исказили сюжет «Отцеубийцы» настолько, что даже я, признаться, удивился!
   Содержание «Отцеубийцы» простое: чистую девушку оклеветали — повторяю, оклеветали !!! — дескать, она убила своего отца. Она его не убивала. Несмотря на очевидность ситуации, ей перед жандармами не удавалось оправдаться — чиновники, все сплошь нравственные уроды и от простых доказательств отворачивались.
   Чистая девушка, Дева — в темнице, и приговорена к казни.
   На её защиту становится Коба.
   Он ей никто, даже не жених.
   Им руководит одно только чувство справедливости. (Признак принадлежности к вечности, к Деве).
   Вот такое содержание. А я прежде в разнообразных СМИ читал, что это Коба — отцеубийца, он убивает отца, чтобы трахнуть мать, поэтому произведение и называется «Отцеубийца». Сталин, якобы, как и Коба-отцеубийца, ненавидел всех и вся, поэтому-то и назвал себя Кобой. Взяв власть и спрятавшись под кроватью, стал всю территорию России заливать кровью. А то, что Сталин мерзавец, СМИсители как раз и доказывали тем, что Сталин ещё в молодости отождествил себя с Кобой-отцеубийцей.
   Электорат уверовал. Блин, даже я в молодости. В голову не пришло, что всё, что говорит демократ или демокро-патриот — сплошное враньё.
   Сталин, действительно, отождествил себя с Кобой, с тем, который встал на защиту чести Девы, но не с хоровыми фантазмами СМИ.
   Любой сюжет любого произведения опирается на древний бессознательный архетип — только такой сюжет и интересен читателям. Потому что это архетип.
   Все архетипические сюжеты подсчитаны — их чуть больше сотни. А всё кажущееся многообразие произведений суть бесконечная череда римейков. Так что все эти многочисленные джиниусы, которых нам СМИ подают как гениев, просто фальсификаторы-римейкщики.
    Так вот, Дева, оклеветанная как отцеубийца, а при ней Коба-изгой— мощный архетип, очень редкий (непопулярный), соответственно, «цепляет» только потенциальных гениев.
   Защитить оклеветанную Деву!
   Эмоциональная вовлечённость в этот «архетип» просматривается в поступках Сталина всей его жизни. Это и освоение Севера (Сталин начал прокладывать арктическую железную дорогу к Прародине — жидва прикрыла), и романтика дороги, и строительство беседки (храма Девы) в победном штабе «Гора Русалка».
   Даже пребывание Сталина в духовной семинарии уже после того, как он прошёл посвящение огня, питалось желанием постичь культ Девы.
   Вся совокупность информации, распространяемая православием и католичеством, делится на три части:
   — протестантизм (изложенное в тексте фальсифицированных Евангелий);
   —  культ Девыв виде антикульта.
   В самом деле, что есть поклонение Богоматери (Мадонне, Деве Марии)? Ведь в Десятисловии поклонение кому бы то ни было строго-настрого запрещено? Правильно, это поклонение — отголосок (!) культа Девы. Именно отголосок, потому что Деве поклонение— есть на неё клевета. То есть это культ Девы с обратным знаком.
   Или что есть конструкция часовни? Это беседка Девы — но оклеветанная.
   А паломничества? Ведь о них в Евангелии ни слова? Да, это культ земли, только разворачивают паломника лицом к месту жительства евреев. Прочь от Прародины Прапредка. Задом к истинной святыне.
   Список фальсификаций громаден — чтобы изучить весь, надо поступить в католическую или православную семинарию, безразлично. (Что Сталин и сделал.)
   Таким образом, человек — думающий, а не верующий! — изучая конкретное христианство и, вычитая из него учение Евангелия, получает культ Девы в виде антикульта.
   До Истины — один шаг.
   «Анти» — это, во-первых, перенос «пупа земли» с Гипербореи в Иерусалим, поэтому все паломничества даже по территории России во многом теряют свою силу и благословение — ибо делаются спиной к Прародине. Во-вторых, это ликвидация системы инициаций — истинного кре ста. В-третьих, клевета на волка. В-четвёртых, уничтожение краеугольного сюжета космоса — оклеветанной Девы и рядом с ней защитника-Кобы. Мадонна не оклеветана и в защите не нуждается.
    Сталин, пройдя инициацию огня ещё до поступления в духовную семинарию, вовсе не подсматривал за мерзостями будущих священников, вовсе не был игрушкой своей матери, которая, будучи шлюхой, до конца, естественно, мечтала, чтобы её сын стал православным священником. Сталин, уже тогда гениальный поэт со знанием терминологии алхимии поступил в семинарию именно изучать культ Девыметодом «вычитания».
   Сто сюжетов.
   Каждый из живущих на земле увлечён тем или иным.
   Гений, естественно, увлечён тем сюжетом, который не привлекает предателей Родины (Прапредка) — оправдание оклеветанной в отцеубийствеДевы и восстановление Истины. Это сюжет «Отцеубийцы» Казбеги. (Тема отцеубийцы подымается в главе «Вариации на тему «Чур и Волк»»).
   Острый интерес — вплоть до выбора псевдонима «Коба» — к «Отцеубийце» Казбеги открывает в Сосо редкий тип человека — отсюдаи его способность обращаться и в сокола, и в волка.
   Как поступит тот, кто хочет сохранить господство над аборигенами? Правильно. Он должен отслеживать тех детей аборигенов, которые заинтересовались сюжетом Казбеги, и их уничтожать. На иглу сажать, инсценировать их гибель от рук маньяка и т. п. Что и говорить, мне, у кого стая убила дочь, эта тема близка. Должны — и убили. Ведь, в конце концов, убили же и Похлёбкина, и Константина Васильева, и Глеба Лебедева, и Балашова. Четверых из четырёх.
   Наше дело ребёнка-гения защитить.
   Наше, личностей, призвание.
   Научить его прятаться.
   Следопытом сделать — одно, прежде — прятаться.
   А чтобы научился прятаться, надо научить некоторым истинным законам космоса.
    Для того эти законы и перевираются в школах, чтобы уничтожить Этого ребёнка.
   Я не выдал способ выявления ребёнка-гения. Ониэтот приём — ловля по архетипу — знают. Аборигены России не знают, а они— знают. Я вообще по всему тексту этой книги делал указания: то и то онизнают. И о соколах знают, и о волках, и об экологии, и о Прародине, и о таинстве русской свадьбы и так далее. «Базар» я фильтрую. Я очень стараюсь нигде не выходить за рамки уха и глаза зятя главного раввина. Говорю, чтo зять мог бы выведать традиционными приёмами разведки.
   Сдаётся мне, что Этот ребёнок уже вошёл в мир или вот-вот войдёт. Я знаю — мне помогали, но на прямой контакт не выходили. И это замечательно, я никого не могу выдать. Даже захотел бы — не могу. А раз пишу, то кто-то из читающих эти строки и спасёт ребёнка.
   А раз ребёнок вошёл, то непременно будет искать валдай-кузницу, а раз будет искать, то уж лучше я сам поставлю настоящую, чем стая поставит фальшивую.
   Ещё с моей стороны хитрее ход, если мне удастся показать, что такая передвижная кузница вполне может кормить — тогда таких кузниц станет много. Ну и попробуйте найти, в которую из них войдёт тот, кому предречено быть спасённому.
   А спасение просто — оно в точности то же, каким был спасён Сосо. Умеешь сочувствовать оклеветанной «отцеубийце» — умей сделать вид, что ты иной. Рыдания рвутся от жалости к оклеветанной Деве — да будет твоё лицо каменным. Жиды продолжают духариться над Россией — да будет твоё лицо спокойно. Сослали в Сольвычегодск — даже в библиотеке подпишись вымышленной фамилией «Джугоевич». Вышел на трибуну — заговори «с кавказским акцентом» о любви к воздетой стаей в данный период дурилке и связанной с ней имени-символу (или Маркс, или Фрейд, или Солженицын, или теория демократии, или христианство).

Сокровенное

   Есть у меня сокровенные желания.
   Мне хочется, чтобы отец воскрес.
   Хочется, чтобы опять я с ним, как в детстве, мог поехать в лес, жечь костёр — который он, опытный таёжник, научил меня разжигать с одной спички — и слушать его рассказы о вулканах и геологических экспедициях. Вновь услышать, уже с бoльшими подробностями, как однажды на порогах разбилась и утонула экспедиционная лодка, и его партии две недели нечего было есть, кроме двух бочек красной икры, которые они, отплывая, бросили в старом лагере.
   Вновь услышать, уже с бoльшими подробностями, как он однажды напоил лётчика — сам, когда тот запрокидывал голову, водку выливал в фикус — поскольку тот не хотел лететь, а когда на двухместном самолёте полетели, то лётчик за штурвалом уснул. И как отец его не мог добудиться.
   Вновь услышать, уже с бoльшими подробностями, как батальон отца, в котором он был комиссаром, штурмовал ту деревню, в которой отец получил тяжёлое ранение.
   Вновь услышать, уже с бoльшими подробностями, как он затем был начальником топографического училища и учил поляков. А потом девушек — мне он рассказывал с удовольствием, что они ему, тогда после года костылей ещё опирался на палочку, — из леса притаскивали ягод.
   Хочется.
   Хочется, чтобы воскрес.
   Но, чтобы отцом можно было гордиться, как я гордился, но чтобы у него не было тех его недостатков, за которые мне всю жизнь было очень стыдно и обидно.
   Мне очень хочется, чтобы мама моя выздоровела от рака, встала с постели, с которой ей уже никогда не встать, и опять ходила, хотя бы по квартире. А ещё лучше, чтобы воскресла молодой, чтобы опять её называли «штурман шестого разряда». Однажды, она, из-за отсутствия лоцмана, решилась самостоятельно провести экспедиционную лодку через пороги, которые пройти мог только лоцман шестого разряда. И удачно провела. С тех пор ей такую «кликуху» и дали. Первыми — жители деревни ниже по течению. Это было на Подкаменной Тунгуске. Там, где «метеорит».
   Хочется, чтобы она опять приготовила «аказики» — из Якутии привезла рецепт, если упрощённо, котлета в тесте, но только почему-то очень-очень вкусная. Мелочь, но очень хочется. Ничего вкуснее за всю жизнь не ел. Но чтобы у матери не было недостатков, за которые мне всю жизнь было очень стыдно и обидно.
   У меня не было ни одного деда, оба умерли до моего рождения. И того хочу, чтобы воскрес, который в голод в Поволжье отказался от еды — чтобы выжили дети. И они все восемь выжили, и отец тоже. Но и деды нужны такие, чтобы были мудры, как волхвы, а не так, барахло, наподобие того, которое вокруг нас живёт.
   Мне очень хочется, чтобы у меня был друг, который был бы настолько благороден, чтобы за него было бы не жаль, как за Сталина, отдать жизнь.
   Мне хочется встретить «дух волка», лучшего из лучших волков-одиночек.
   Нет ничего ценнее содержательной беседы — мне очень хочется поговорить с чистой девушкой. Такой, охранять которую из лесу выйдет матёрый волк.
   А всё остальное не важно — можно хоть в лесу в землянке жить. Например, у полотна арктической железной дороги, которую к Прародине начал строить Сталин. Дороги, которую жиды, удавив, боятся даже обсмеивать.
   Живут во мне желания, они есть — но цивилизаторы мне внушают, что исполнение этих желаний невозможно.
   Я созерцаю собранные воедино эпизоды жизни волка-одиночки — но мне натягивают на уши Мантейфеля, который хочет, чтобы мы видели землю сплошь заваленной трупами растерзанных детей.
   Мне подсовывают Фрейда, который мне внушает, что мои чистые грёзы о чистой Деве суть трансформированное похотливое желание трахнуть собственную мать.
   Множество Солженицыных и прочих Мандельштамов с Бродскими мне хором внушают, что отец без недостатков невозможен, дескать, противоречивая человеческая натура, а венец этой противоречивости — они сами. Дескать, любуйся этими уродами и их Нобелевскими премиями тоже любуйся.
   Я чувствую в себе способность воскресить в лице моих предков самое прекрасное, что в них есть — Прапредка. Но передо мной, заслоняя свет Огня и Солнца, вздымают Редигера в разноцветных тряпочках, маслом помазавшегося, который тычет мне текстом от тех же евреев, из которого следует, что о самостоятельном воскрешении предков я должен забыть, но заплатить его братве деньги за обещание.
   Мантефель, Редигер, Фрейд…
   Стена.
   Монолит.
   По всем направлениям.
   Мантейфель, Фрейд, Мандельштам с Бродским, Редигер…
   Но если спустить всю эту погань в унитаз, то за ними обнаруживается скрываемый удивительный мир Огня и Солнца. Есть в этом мире и мой отец-фронтовик без недостатков — а зовут его Чур, Ваня, Прапредок.
   И воскресить я его могу — если взявшийся защитить Деву «Коба» будет мне братом.
   А другом — волк. В прямом и переносном смысле.
   В огне открывается солнце, а за солнцем — прекрасная Дева, и вот уж точно, умнее и благородней Её нет никого на свете.
    Оказывается, все эти грёзы о воскрешении и чистоте потому и живут во мне желаниями, потому что они достижимы! Не желания, а мечты — потому что достижимы, когда постигаешь смысл карны и виты.
   Мечта (МТ-Ч) — «обитель матери», небесной, разумеется.
    Есть место истине без доказательств: воскресение всех милых сердцу людей, друзей и братьев произойдёт в момент воскресения Чура. Это воскресение — результат совместных усилий не одного поколения — и победа предречена.
   И если это не смысл жизни, то смысл усилий — наверняка.

Вариация на тему «Чур и волк»

   Чур — совершенен, мы — деграданты, а что посередине?
   А посередине, получается, вклинилась Деградация.
   Самоизвратившаяся Великая Шлюха их «Апокалипсиса».
   Грехопадение из Торы.
   Та, кто низвела вселенную до космоса, по Гребню Девы.
   Впрочем, появление в нас кого-то, кто разделяет нас с Прапредком, очевидно и без каких бы то ни было «священных» текстов.
   В каких пределах торовский рассказ об Адаме и Еве имеет смысл? Так уж ли важно, биография всё это или символ. В конце концов, ведь какой-то брат однажды открыл счёт убитым братьям? Вот вам и повесть о Каине и Авеле.
   Но пусть будет биография.
   Евангелие интересно не столько тем, чтo в нём сохранилось после ножниц цензуры, сколько тем, что из Протоевангелия вымарано.
   Так же и Тора (Ветхий завет) — вымаранное более важно, чем сохранённое.
   Убедимся в этом.
   Читаешь историю об Адаме и обнаруживаешь могучую несуразицу.
   Считается, что Адам, согрешив и увидев плоды греха, среди прочего и в виде убитого первородного сына своего, Авеля, возопил от боли и со временем покаялся. Похоже.
   Но покаяние непременно должно проявляться — и не в словах, а в делах. Однако по Торе Адам только размножался-размножался, а потом умер. Эдакий желудок на двух ножках.
   Странно это для текста, считающегося духовным.
   Отсутствует самый главный момент — единственно ради которого и стоило уродоваться над писанием Прототоры. То есть отсутствует нечто такое, что способствует вызволению читателя из-под ярма дурилки от Цивилизаторши.
   Предположим, что Прототору писал действительно духовный человек. А цензурировал тоже не дурак, который понимал, что чем меньше цензор впишет отсебятины, тем качественней будет обман. Только вымарывать. Долепливать чуть-чуть.
   С точки зрения технологии цензурирования, всё просто: достаточно удалить линию «коваль — дух волка», а оставшийся текст аборигены могут обмусоливать хоть всю жизнь — оставаясь внутри цензурированного текста, они, как были марионетками, так ими и останутся.
    Следовательно, момент покаяния Адама вне волка не поддаётся изложению. Вымарали вместе с волком.
   Нормально. Приходим к культу Девы.
   А ещё, опираясь на кричаще куцый рассказ Торы о жизни Адама можно предположить, что смерть Адама тоже невозможно изложить без волка.
   Нормально. Приходим к бредням (БРД-Н) Меняйлова о Чуре и волке. Ну, и к легендам всех народов тоже. Чур погиб, глядя в осенённые смертью глаза волка.
   Может, где-то рядом и момент покаяния Чура?
   Начнём сызнова.
   Обратимся к методу простых соображений. Само собой, этот метод незаметно приводит к кладовым родовой памяти. Но кладовые — дело интимное, поэтому будем особенно строги к логике.
   Итак, Адам пал, рай закрыли, перед глазами труп сына, в перспективе сплошные ужасы дегенератизма, которые суть история человечества в космосе.
   Естественное для всякого порядочного человека движение: попытаться помочь ещё живым сыновьям, внукам и так далее. Писать книги, лекции составлять — дело бесполезное. Смотрит в книгу, видит фигу. Наподобие армий богословов истории Адама, которые тысячелетиями не замечают странного отсутствия в ней самого главного элемента — героического поступка покаявшегося Адама.
   Ни к кому текстами не докричаться, слова и так на слуху, этого более чем достаточно, но можно оставить след на воде, а сын-следопыт его обнаружит и прочтёт.
   След на воде оставляет только герои-ГР-мудрые, те, кого завещал вспоминать 9-го мая Сталин.
   И Прапредок таким героем стал. Не намеренно, не искусственно, а так получилось. Он спас волка— спасая сына.
   Реконструируем очевидное. В том смысле, что просто к тому, что мы видим вокруг, привесим таблички: Адам, Каин, волк.
   Адам (то есть Падший — теоретически или сам Прапредок, или кто-то из его потомков, который под Шлюху «пал» первый) был совершенней нас, деградантов. Больше чувств — чувство пространства, например. То, на котором строится культ земли. Во всяком случае, Адам достаточно совершенен, чтобы понимать и чувствовать, что Земля на разных территориях помогает или «проклинает» по-разному. Соответственно, Адам для своего подвига спасения сына Каина выбрал самое-рассамое для покаяния (обретение в себе Прапредка) место. Осталось только дождаться, когда там окажется Каин.
   В Торе есть интересная деталь: Каин постоянно передвигался по планете. Так что рано или поздно, хоть через 500 лет он бы вышел на самую-рассамую точку. Где его и поджидал Адам с волком. Может быть, все 500 лет.
   Ясно, что Каин не созидал — оставалось или горы крушить или убивать. Убивал, конечно. И мечтал убить «птицу» покрупнее. А покрупнее после убийства единственного старшего брата Авеля были только два объекта — отец и совершеннейшее из животных, не просто волк, а дух волка.
   Вот вам и стимул для Каина выйти на самую-рассамую точку: там были разом и отец и дух волка, замочить которых самое оно.
   Вот так: каков бы ни был климат на Курейке или Путорана в те далёкие времена, встретиться все трое могли только там. Если тот же жуткий холод, который не могли переносить или дух волка или Адам, то Адам от Каина прятался где-то — до первого наста. Не из трусости, а чтобы быть сыну в благословение в самой-рассамой точке.
   Словом, они сошлись.
   Ясно, что у Каина был выбор: кого убить первым. Маньяки тоже эстеты: максимальное удовольствие можно получить, только убивая самую сладкую цель последней. То есть отца.
   Соответственно, духа волка сначала.
   Но вот именно этого и не мог допустить Адам. У убийцы волка шанс к покаянию уменьшался.
   Вот так и произошёл и первый подвиг, и первое отцеубийство: Каин знал, что его заманивают, но делать нечего, пришёл, замахнулся прежде на волка, но под удар ворвался отец. Тут-то, собственно, и началась человеческая история.
   Первый отцеубийца сам не покаялся.
   Но у него были потомки.
   У них были фантазмы, которые они приписывали другим, но которые, на самом деле, суть боль обличения. Это я о странном сюжете Казбеги, в котором в отцеубийстве обвиняют Деву.
   Отец, врывавшийся под удар сына, порочного по его вине, знал, что однажды придёт в это самое пустынное место Евразии, на Путорана, потомок сына Каина — кровь напомнит — а в каждом из нас не одна капля крови первого Отцеубийцы.

* * *

   Мне скажут: такие главы писать можно только там, в Эвенкийском автономном округе, поближе к Путорана. А вы пишете на Валдае. Точно. Ещё не доехал. Холодно, блин! Темно!! Но я хитрый. Есть такой автор — Виктор Астафьев, вы его по «телеку» видели, как он, изогнувшись буквой «зю», полз за Эльциным, уцепившись за его руку. Дегенерат — его вместе с Солженицыным и Высоцким в совесть русской нации записали, в цивилизаторские учебники вместе с этим навозом навалили.
   Но кроме подражаний Хемингуэю у Астафьева есть нечто своё. Это — описания Курейки (в тех местах он вырос). Самые сильные в собрании сочинений Астафьева страницы. Это «Сон о белых горах», глава в «Царь-рыбе». Вот я и исхитрился: полчаса читаю — десять минут пишу…
   Вот и написал.
   Но обратите внимание: вся глава у меня — сплошная логика.

Меняющиеся ипостаси кузнецов

   В деле кузнецов есть весьма важная тонкость. Настоящийкузнец, то есть неугодник, коваль(но ещё не валда) — это, во-первых, не всегда мужик, а во-вторых, он не всегда стоит у горна.
   Он может заниматься и другими делами.
    Коваль— ясно, совместившийся с волком, посвящённый, но не только в стихии огня ( культ предков). Коваль — ведающийвообще, он в курсе всего цикла посвящений Красoты Девы — или хотя бы стремится в посвящении зайти как можно дальше.
    Ведающегорадует перспектива покормить волка-бирюка с рук, он готов многое отдать, чтобы прочесть весть, заключённую в полёте полярного сокола — тем более и в него перевоплотиться. Ведающемулюбо побывать на Лоне и с него воспарить.
   Для ведающегообщение с ведающим— награда. Однако долг возвещателя Волшебного слова перед пламенем-огнём-кресом требует от ведающегоотказа от удовольствий малолюдного Заполярья. Ему приходится избирать для жительства места более людные, несколько южнее — приглядываясь к каждому впущенному в эту жизнь поколению, чтобы помочь тому, кто способен задать вопрос там, где остальные для вопросов не видят ни малейшего повода.