Мерфи Уоррен. Битва в пустыне

   – Вот – смотрите!
   Оба стража наклонились вперед.
   – Ну? – сказал один из них, охранники почти соприкасались головами.
   Римо слегка разжал кулак, растопырив указательный палец и мизинец. Вдруг оба эти пальца метнулись вверх и ткнули стражей в лоб, как раз в том чувствительном месте, где вены выступают под кожей, образуя петлю, похожую на букву "V".
   Твердые, как металл, пальцы, будто притупленные шипы, впились в вены и перекрыли их на какие-то секунды, вызвав кратковременную потерю сознания. Оба солдата рухнули на землю, будто куча грязно-коричневого тряпья.
   – Пойдем, Джесси. – Римо помог девушке перешагнуть через бесчувственные тела. Она смотрела на них, не в силах отвести взгляд. – Не беспокойся, – сказал Римо. – Они скоро очнутся.
   – Ты всегда так агрессивен? – спросила Джесси.
   – Я же сказал, что сохраняю за собой право считать негодяев негодяями и поступать с ними соответствующим образом. А эти двое – законченные негодяи.
   – Кажется, нам предстоит интересный вечерок.
   Отходя от ворот, Римо бросил взгляд через плечо и убедился, что их рыжий попутчик идет следом.
   – Да, довольно интересный, – согласился он.
   Он не знал, что вечер станет еще более интересным усилиями человека, следующего по пятам за рыжим американцем. Это был щуплый азиат в черном деловом костюме. Его лицо не знало улыбки. Его звали Нуич. Он поклялся убить не только Римо, но и Чиуна.
   Для Джесси это была первая возможность познакомиться с ночной жизнью Даполи, которой, как скоро выяснилось, просто-напросто не существовало.
   – Выпить нам не удастся, – сказал Римо – Барака ввел сухой закон.
   – Тогда послушаем джаз. Должен же у них быть джазовый оркестр.
   – Прошу прощенья, – извинился Римо, – Барака закрыл ночные клубы.
   – Мы можем потанцевать.
   – Мужчинам здесь не разрешается танцевать с женщинами.
   – Тоже Барака?
   – Он.
   – И почему я не подсыпала чего-нибудь в его фаршированную капусту, когда мы ужинали с ним, – засмеялась Джесси.
   Они прогулялись по Революция-авеню и в конце концов нашли такое местечко, которое когда-то, по-видимому, называлось ночным клубом. Теперь это был частный клуб «только для европейцев». Римо немедленно заделался его членом, сунув привратнику двадцать долларов. Заведение еще хранило воспоминания о прежних днях. Справа был бар. Просторное помещение в глубине клуба было уставлено столами, перед которыми возвышалась сцена, где исполнительница танца живота потела под музыку оркестра, состоявшего из трех лобинийцев, игравших на непонятных струнных инструментах и на не имеющей названия трубе.
   Джесси начала напевать негритянскую песенку. Римо попытался вспомнить слова, но не смог.
   К ним подошла официантка, и Римо выразил желание, чтобы она проводила их в одну из довольно просторных кабин, окаймлявших главное помещение. Это были скорее небольшие комнаты, где на мягких скамьях, поставленных вдоль полукруглой стопы, могло усесться до восьми человек. Кабины отделялись от зала занавесями из нитей, унизанных стеклярусом, при желании их можно было отодвинуть и смотреть на сцену. Однако такое случалось не часто: кабины были излюбленным местом встреч европейцев с их молодыми лобинийскими любовницами.
   Римо настаивал на своей просьбе, а официантка делала вид, что не понимает по-английски. Когда Римо настоял еще и на том, чтобы она взяла у него десять долларов, она не менее настойчиво стала приглашать столь великодушного джентльмена и его даму в одну из удобных и уютных кабин.
   Когда они проходили в заднюю часть помещения, Римо оглянулся и увидел, что рыжий американец направляется в бар.
   Джесси была разочарована, что не будет вина. Но в конце концов она, как и Римо, заказала морковный сок.
   – Заказываешь то, к чему привык? – спросила она. – Видать, ты трезвенник?
   – Только когда я на работе.
   – А что у тебя за работа? – спросила Джесси, после того как официантка вышла и Римо отцепил удерживающие занавесь кольца. Занавесь упала и отгородила кабину от остального помещения.
   – Та же, что и у тебя, – сказал Римо. – Сама знаешь: дядя Сэм и все такое…
   Римо был доволен, что она не стала с ним лукавить.
   – В таком случае я думаю, нам надо подстраховывать друг друга, особенно когда кто-то сел нам на хвост, – сказала Джесси.
   Девушка сразу выросла в глазах Римо.
   – Так ты его заметила?
   – А как же иначе? Он чуть не съел меня глазами, пока я ждала тебя у ворот.
   – Он сейчас в баре.
   – Я знаю, – сказала Джесси и замолчала, видя, что официантка откинула занавесь, чтобы поставить перед ними стаканы с соком. Когда она ушла и стеклярусные нити перестали звенеть, Джесси перегнулась через угол стола и спросила: – В чем состоит твое задание?
   – Клогг, – коротко ответил Римо. – Он для меня загадка.
   – Очень нехитрая, – сказала девушка. – Он планирует вывозить нефть контрабандой. Мне сказали об этом в Вашингтоне перед моим вылетом сюда.
   – Почему же они ничего не сказали мне? – удивился Римо.
   – Это тоже понятно. – Джесси медленно потягивала сок, глядя на Римо поверх стакана своими умными глазами. – У тебя есть другое задание, не связанное с Клоггом, и они не хотели отвлекать тебя точно так же, как ты не побеспокоился рассказать мне о своем настоящем деле.
   – Олл райт, – сказал он наконец. – Ты меня достала. Я здесь дня того, чтобы найти способ вернуть трон королю Адрасу. – Римо не нравилось положение, в котором он оказался. Девушка была сообразительна, а он не привык лгать своим и спокойно выслушивать ложь.
   – Это все? – спросила она.
   – Да. Впрочем, нет. Когда мы займемся любовью?
   – Я уже думала, что ты никогда об этом не спросишь. – Джесси придвинулась к нему, взяла его голову в мягкие ладони и нашла его губы своими губами.
   Римо ответил на поцелуй, молча кляня Чиуна за то, что он своими тренировками лишил секса радости, заменив ее техникой и выдержкой.
   Джесси издала легкий стон. Римо просунул руку под ее кофточку, начиная непривычные для нее ласки с подмышек. Она застонала опять. Римо почувствовал, что она убрала руки с его шеи и начала расстегивать белую юбку…
   Тела их слились воедино. Стоны Джесси заглушались тяжелым топотом ног тучной танцовщицы, ее прыжками на тонком деревянном полу под музыку флейты и струнного оркестра…
   Когда все было кончено, Джесси отодвинулась от Римо и некоторое время сидела неподвижно, не в состоянии произнести ни слова и, по-видимому, не замечая, что ее короткая юбка все еще поднята; она не пошевелилась даже тогда, когда официантка вошла к ним сквозь стеклярусную занавесь, чтобы спросить, не нужно ли наполнить стаканы вторично.
   Римо кивнул в знак согласия. Когда официантка ушла, Джесси одернула юбку и поправила волосы.
   – Ну ты даешь, парень! Никак не могу опомниться…
   – Это что, комплимент? – спросил Римо.
   – Нет, дружок. – Безукоризненно белые зубы Джесси сверкали, точно бриллианты, на эбонитово-черном счастливом лице. – Какие уж тут комплименты! Просто воздаю тебе должное.
   – Если будешь умницей, я приглашу тебя еще.
   – Буду, буду умницей!
   Когда официантка принесла им напитки, Римо спросил у нее:
   – Тот рыжеволосый в баре – он все еще там?
   – Да, сэр.
   Римо сунул ей банкноту со словами:
   – Не говори, что я о нем спрашивал.
   Официантка обещала. Уходя, она кинула на Джесси выразительный взгляд, будто желая сказать, что есть и другая, более предпочтительная оплата за услуги, нежели деньги.
   Римо взял ее руку и, едва касаясь промежутка между большим и указательным пальцами, следил, как меняется лицо женщины.
   – Полегче, дружок, я ведь ревнивая, – сказала Джесси, когда девушка вышла.
   – Готовлю резерв, – пошутил Римо. – На случай, если ты задерешь нос.
   – А я-то думала, что мы не будем говорить об этнических проблемах, – сказала Джесси, и оба расхохотались. Выпив свой сок, Джесси извинилась и пошла в дамскую комнату.
   Римо растянулся на мягком диване, положив ноги на валик, и сквозь просветы между стеклярусными нитями стал смотреть на новую танцовщицу. По сравнению с первой она была классом выше: меньше потела и время от времени даже улыбалась. Ее предшественница танцевала с таким выражением на лице, будто больше всего боялась проломить одну из тонких половиц эстрады. У этой, второй, танцовщицы, видать, на уме было и еще кое-что, не только проблема выживания.
   Она закончила один танец, сорвав жидкие аплодисменты с полупустого зала, и начала другой. Потом третий…
   И тут Римо забеспокоился: где же Джесси? Подождав еще немного, он отодвинул нити стекляруса и выглянул в зал. Ее нигде не было.
   Официантка стояла в глубине зала, бдительно следя за столиками. Римо жестом подозвал ее к себе. Она с улыбкой подошла к нему.
   – Счет, сэр?
   – Где та дама, которая была со мной? Ты видела, как она ушла?
   – Нет, сэр.
   – Ты не могла бы посмотреть в дамской комнате? Ее зовут Джесси Дженкинс.
   – Конечно, сэр.
   Минутой позже она возвратилась.
   – Нет, сэр. Ее там нет. Комната пуста.
   – Есть оттуда выход наружу?
   – Да, сэр. Задняя дверь ведет в переулок.
   – Спасибо.
   Римо выхватил из кармана пачку купюр и сунул их в руки девушки. Проходя мимо бара, он увидел, что рыжего американца там нет.
   Римо зашел в дамскую комнату, миновал единственную кабину, небольшое трюмо, кресло перед ним… Через запасной пожарный вход он шагнул в узкую улицу, упиравшуюся одним, темным концом в старое здание, а другим, светлым, в Революция-авеню.
   И здесь он увидел то, чего так страшился: пятно света, падавшего с улицы, выхватило из темноты какую-то черную бесформенную груду, лежавшую у стены. Римо бросился туда. Это была Джесси.
   Она посмотрела на него, узнала и улыбнулась. Из раны на голове по лицу медленно текла кровь.
   Римо видел, что рана серьезная.
   – Кто это был?
   – Тот, рыжий. От Клогга. Хотел узнать про тебя.
   – Ясно, – сказал Римо. – Не говори больше ничего.
   – О'кей, – прошептала Джесси. – Я ничего ему не сказала.
   Она снова улыбнулась Римо, после чего глаза ее медленно, будто нехотя, закрылись, и голова упала на сторону.
   Джесси была мертва.
   Римо выпрямился и посмотрел на труп девушки, которая совсем недавно была преисполнена жизни, любви и веселья. Он мучительно старался подавить в себе любое чувство, которое могло бы возникнуть: будь то гнев или ярость. И только ощутив, что в нем не осталось ничего, кроме холодной решимости, он отошел от тела и вышел из переулка на улицу.
   В белом свете уличных фонарей кровь казалась черной. Черное пятно на тротуаре с правой стороны переулка указало Римо верное направление.
   Он нагнал рыжего через два квартала. Тот неспешно направлялся к отелю, где жили Римо и Клогг. «Наверное, хочет отчитаться», – подумал Римо.
   Неслышно следуя за парнем через ярко освещенные улицы, Римо приблизился к нему сбоку. Тот был одет в черную спортивную рубашку и широкие черные брюки. Римо протянул правую руку и, широко растопырив пальцы, схватил рыжего за спину, как раз над брючным ремнем, зажав два крутых мышечных жгута, идущих вдоль позвоночника.
   Человек застонал от боли.
   – Терпи, это только начало, – холодно произнес Римо.
   Они проходили теперь мимо закрытой на ночь лавочки портного, которая была одновременно и химчисткой. Все еще держа парня за спину и направляя его движение сильным нажимом пяти поистине железных пальцев, ударом левой руки Римо распахнул дверь.
   Потом он втолкнул парня внутрь и остановился, чтобы закрыть дверь.
   Рыжий прислонился к прилавку, глядя на Римо в упор. Глаза его ярко блестели в свете, проникавшем с улицы через окно.
   – В чем дело, приятель? – спросил он с сильным американским акцентом.
   – У тебя есть нож? Револьвер? – спросил Римо. – Если есть, выкладывай. Ты облегчишь мне задачу.
   – О чем ты говоришь? Нет у меня никакого оружия.
   – Тогда давай сюда дубину, которой ты прикончил девушку. – Голос Римо был холодный и резкий, как нож, безжизненный, как сама смерть.
   – Ладно, еврейчик, если ты так хочешь, – сказал парень. Он сунул руку в задний карман и достал из него резиновую полицейскую дубинку со свинцовым наконечником.
   – Что велел тебе сделать Клогг?
   – Выследить и допросить девчонку. Узнать у нее, кто ты есть на самом деле. Правда, я ничего не узнал – она слишком быстро сомлела. – Его белые зубы блеснули в полутьме. – Но мне повезло, теперь я допрошу тебя.
   – Давай допрашивай, – скачал Римо.
   – Сейчас ты у меня заговоришь. – Рыжий направился к Римо, держа правую руку с дубинкой на уровне плеча, а левой закрывая лицо от вероятных ударов. Было видно, что это профессионал.
   Однако ударов не последовало: Римо не двинулся с места. Рыжий замахнулся дубинкой, целясь ему в висок.
   Однако дубинка в цель не попала. Рыжий ощутил, как она выскальзывает из его руки, точно он был не сильнее малого ребенка.
   В следующее мгновение эта рука оказалась у него за спиной, а его самого втолкнули в заднюю часть помещения. Он ощутил боль в затылке, темнота магазина отступила перед еще более глубокой темнотой, вдруг навалившейся на него, и он потерял сознание.
   Спустя немного он очнулся и услышал какие-то непонятные клацающие звуки. Он лежал на чем-то мягком, во рту у него было какое-то странное ощущение. «Что бы это могло значить?» – смутно промелькнуло в его сознании. Рот был полон каких-то твердых мелких предметов.
   Когда он понял, что это такое, он чуть снова не лишился чувств. Это были его собственные зубы.
   Он открыл глаза.
   Над ним стоял Римо Гольдберг и, размеренно поднимая тяжелую дубинку, выбивал ему зубы, один за другим.
   Рыжий выплюнул зубы вместе с кровью. Дубинка опустилась снова, выбив еще несколько зубов. Рыжий сделал попытку встать, однако палец Римо, нажавший на его солнечное сплетение, пригвоздил его к месту.
   – Не надо! – завопил парень.
   Римо опустил руку.
   – Чего хотел от тебя Клогг?
   – Он хотел, чтобы я выпотрошил негритянку, узнал, кто ты. Но она ничего не сказала.
   – Зачем это нужно Клоггу?
   – У него какие-то дела с Баракой, связанные с нефтью. Твое открытие может представлять для него угрозу. Он хочет выяснить, кто еще знает о нем.
   – Ты участвовал в убийствах американских ученых?
   – Нет, нет! – запротестовал парень, и Римо понял, что он не лжет.
   – Олл райт, приятель.
   – Что ты собираешься со мной сделать?
   – Убить тебя, – сказал Римо.
   – Ты не можешь.
   – Просто удивительно, как различно мы смотрим на вещи, дружище, – скачал Римо. – Ты говоришь, что я не могу, а я говорю, что могу. Так кто же из нас прав? Утром, когда здесь найдут твое мертвое тело, ты убедишься, что прав был я.
   И он с силой засунул дубинку рыжему в рот, проталкивая ее в горло, чтобы лишить его возможности закричать, но оставляя просвет для дыхания.
   Теперь рыжий понял, на чем он лежит. Он лежал на специальном гладильном столе, какой используют для отпаривания складок на одежде после химчистки.
   Римо улыбнулся его испугу и приспустил над ним верхнюю плоскость стола. Тот ощутил жар, опаливший его тело.
   Римо взял металлические плечики и просунул их между верхней частью гладильного приспособления и нижней. Затем поставил переключатель на полную мощность и включил пар.
   Сначала рыжий услышал шипение, потом ощутил жар от горячего облака пара, окутавшего весь стол. Сквозь топкую ткань летнего костюма чувствовал нестерпимую боль во всем теле.
   – К утру ты насквозь проваришься в пару, – сказал Римо.
   Рыжий пытался что-то сказать, но ему мешала дубинка в горле. Испуганные глаза искали Римо.
   – О, вам что-нибудь нужно? – вежливо спросил тот. – Все ясно, надо добавить крахмала на воротник. О'кей! – Он взял банку с жидким крахмалом и побрызгал им на лицо рыжего. – Да, чуть не забыл! Мы даем скидку в один цент тем, кто возвращает нам вешалки. Пожалуйста, не забудьте.
   Человек пытался закричать, но не услышал собственного голоса. Затем последовал негромкий звук закрываемой двери.
   Охваченный ужасом, человек лежал, моля Бога о скорой смерти. Или же – о спасении.
   Его молитва дошла до Господа. Еще один звук, и дверь открылась. Распластанный на доске парень попытался повернуть голову, но ничего не увидел. Затем предостерегающий голос сказал с сильным восточным акцентом:
   – Тихо!
   Кто-то выдернул проволочную вешалку, и рыжий почувствовал желанное облегчение: раскаленная верхняя часть гладильной установки поднялась вверх. Из горла у него вытащили дубинку.
   После этого человек с восточным акцентом стал задавать ему вопросы: что он сделал и почему и каковы планы Клогга и Бараки. Он честно ответил на все вопросы.
   – Достаточно, – сказал тот же голос.
   Рыжий начал подниматься со стола.
   – Кто вы? Мистер Клогг захочет вас наградить, – прошамкал он разбитым ртом.
   – Меня зовут Нуич, – ответил голос. – А награждать меня не обязательно.
   После этого рыжего снова опрокинули на спину, дубинка опять вошла ему в горло, на этот раз очень плотно, и все вокруг потемнело. Он ничего больше не видел, не слышал, не ощущал. Он был мертв.

Глава семнадцатая

   Клайтон Клогг занимал в гостинице «Лобиниен армс» весь третий этаж, но Римо его там не нашел. Его многочисленная прислуга охотно рассказала бы Римо, куда уехал хозяин, если бы только он остановился.
   Наконец Римо задержал свой стремительный бег, и один из людей Клогга успел ему сообщить, что хозяин и его «особый персонал» уехали на двух машинах на побережье, туда, где оно ближе всего подходит к одному из прибрежных островов. Там находился небольшой лагерь компании «Оксоноко» – до того, как торговля горючим была национализирована.
   Потом Римо остановил другого человека, и тот достал карту, на которой показал местонахождение лагеря, расположенного в двух часах езды от Даполи. Карта была очень понятная: из Даполи туда вели три дороги. Одна подводила к лагерю «Оксоноко» на побережье, другая шла на материк, к главному нефтехранилищу, а третья – в глубь страны, через пустыню, к горам Геркулеса. На американских картах обычно отмечают площадки для игры в гольф, а на этой карте были отмечены оазисы. Там был указан только один – у лагеря «Оксоноко».
   Уже за полночь Римо тронулся в путь. У Клогга было сорок пять минут форы. Пустыня еще не остыла от дневной жары, и узкая дорога, казалось, исходила паром, когда Римо ехал по ней на «форде» с откидывающимся верхом, любезно предложенном ему третьим приближенным главы «Оксоноко», возле которого он задержал свой стремительный бег.
   Римо было важно знать, держат ли Клогг или Барака сторону Нуича. Он, Римо, может взять на себя Клогга, а Чиун позаботится о Бараке. С убийствами ученых покончено. Когда Адрас вернется на трон, поставки нефти в Америку будут возобновлены. Тогда останется только один Нуич. Но это потом. Сейчас – Клогг.
   Римо ощутил легкое дуновение ветерка и понял, что море близко. Он выключил фары и продолжил свой путь в темноте. Впереди показались силуэты двух больших автомобилей. Римо заглушил мотор, нажал на тормоза и поставил свой «форд» позади лимузинов.
   Выйдя из машины, Римо задержался у двух черных «кадиллаков» просовывая руку под капот и отсоединял зажигание. Теперь машины выведены из строя, если только Клогг не догадался захватить с собой еще и электриков. Дьявол его знает, что означают слова «особый персонал» в применении к «Оксоноко».
   Римо бесшумно двинулся по направлению ветра и вскоре услышал, как волны Средиземного моря мягко плещутся о берег. Впереди замаячили тени. Под покровом темноты он подошел к группе людей, незамеченный ими. Мгновение – и он будто всегда был среди них.
   Клогг что-то говорил, указывая на остров.
   – Какое до него расстояние? – спросил он.
   – Всего триста ярдов, – ответил кто-то справа от Римо.
   – Мы можем проложить до него подводный нефтепровод за одну неделю, – сказал Клогг. – Но нам придется подождать, пока этот неумытый погонщик мулов примет решение. Будьте готовы начать работы, как только я дам вам знать.
   – А если он скажет «нет»? – спросил другой голос.
   – Не скажет. Разве видели вы когда-нибудь, чтобы кто-то из этих скотов устоял перед наличными? – Люди вокруг засмеялись. – А если он упрется, у вас ведь есть опыт в таких делах. Для Лобинии настанет время сменить своего верховного главнокомандующего, – презрительно проговорил Клогг.
   Тут он обернулся и посмотрел на дорогу.
   – Странно. Куда подевался Рыжик. Ему пора уже быть здесь.
   Человек справа от Римо засмеялся.
   – Ему поручили это дело с чернокожей девчонкой, а он своего не упустит.
   – А потом прикончит ее за милую душу, – добавил другой.
   Они снова рассмеялись и пошли к машинам. Римо смешался с ними, переходя от одной группы к другой. Подойдя к лимузинам, один из них воскликнул:
   – Здесь стоит еще одна машина! Чья она может быть?
   – Моя, – невозмутимо сказал Римо, выступая вперед.
   – Кто вы такой? – послышался голос Клопа.
   – Человек, который носит звезду, – ответил Римо. – Можете убедиться, что машина принадлежит человеку со звездой.
   Люди подошли поближе; один из них, самый активный, оказался слишком близко к Римо – и вдруг упал, вроде бы ни с того ни с сего. Рука Римо поднялась и опустилась так быстро, что никто этого не заметил.
   – Я могу быть вполне дружелюбным, – сказал Римо.
   Клогг узнал его голос.
   – Чего вы хотите, мистер Гольдберг?
   – Ничего особенного, – сказал Римо. – Только вас.
   – По машинам! – закричал Клогг, пятясь задом к одному из лимузинов.
   Сбитый с ног человек не пошевелился, даже когда Римо вынул из его легкого пиджака револьвер и направился к своей машине.
   – Машины не заводятся! – крикнул кто-то.
   Римо завел свой «форд», отъехал задом футов на тридцать и остановился.
   На восточном краю неба появилась бледно-розовая полоска.
   – Уже встает солнце!.. Как мы вернемся обратно?
   – Очень просто! – крикнул им Римо. – На своих двоих.
   Клогг и его люди возмутились. Один из них возмутился настолько, что подошел к «форду» с револьвером наизготовку. Он упал на землю прежде, чем выпало из его рук оружие.
   Римо включил фары и выстрелил поверх голов.
   – Всем бросить оружие!
   Ослепленные ярким светом фар, они повиновались. Римо пересчитал стволы и, снова выстрелил в воздух, погнал всю группу по дороге в Даполи. «Форд» ехал позади них на малой скорости, однако она была достаточной, чтобы заставлять их поторапливаться.
   Солнце замешкалось у горизонта, будто раздумывая, вставать или нет. Потом вдруг выпрыгнуло на небо и усердно принялось за дело, не жалея палящих лучей. От песков тянуло зноем; черный асфальт, поглощающий большую часть лучей, начал жечь ноги.
   Клогг не поспевал за более молодыми мужчинами, и Римо еще дважды задевал его бампером. Во второй раз Клогг споткнулся, однако удержался на ногах и поспешно засеменил вперед, чтобы оторваться от «форда».
   – Чего вы хотите? – спросил он через плечо.
   – Вашей смерти.
   – Сколько нам еще идти?
   – Пока не сдохнете от жары.
   – Мы можем оказать сопротивление.
   – Попробуйте.
   Люди, идущие впереди, слышали этот разговор. Они знали, что всего лишь за несколько часов беспощадное лобинийское солнце может обессилить человека и убить его. Сопротивление лучше покорности. Они повернули назад, разделились на две группы по восемь человек и направились к машине, намереваясь окружить ее.
   Римо и бровью не повел, он смотрел влево, ища что-то глазами.
   – Смотрите! – воскликнул он. – Там вода.
   Люди повернули головы и увидели пальмы. Это был помеченный на карте оазис. Забыв про все на свете, они бросились через пески к деревьям.
   Римо включил вторую скорость и поехал по мягкому песку, обгоняя бегущих людей. У оазиса он остановился и вышел из машины.
   За его спиной сверкала кристально чистая вода, закрытая от солнца высокими широколистыми пальмами и окруженная плотным кольцом кустарников.
   Подбежавшие люди увидели оазис. Видели они и Римо, но не обратили на него внимания: увязая по колено в песке, они бросились к воде.
   – Полегче, джентльмены! – закричал им Римо. – Нельзя, чтобы каждый пил, сколько ему вздумается!
   – Почему бы и нет? – закричал один. – Здесь ведь полно поды.
   – Да, – сказал Римо и напел на него револьвер, – но мы должны распределить ее поровну. Мы собираемся забрать всю эту воду и вывезти ее в Англию.
   – Как?! – выдохнул парень: на лице его страх попеременно сменялся недоумением.
   – Ведь нельзя сказать заранее, когда Англию поразит водный кризис, – пояснил Римо.
   – Не жадничайте! – сказал парень и кинулся к воде.
   Он хотел обойти Римо, но к его горлу метнулась рука. Падающее тело взметнуло легкое облачко золотистой пыли. Больше он не двигался.
   – Олл райт, джентльмены, – обратился к ним Римо. – Давайте установим правила. Всем выстроиться в одну линию!
   Люди тупо повиновались.
   – Каждый должен ждать своей очереди, – распоряжался Римо. – Выровняйте цепочку!
   Очередь во главе с Клоггом начала медленно продвигаться к воде.
   – Стойте! – воскликнул Римо. – Зачем этот хаос? Надо соблюдать порядок.
   – Я – первый! Моя очередь, – запротестовал Клогг.
   – Э, нет! – возразил Римо. – Тут есть птичка, которая прилетает на водопой. А потом еще обезьяна. Вам придется повременить. – Римо взобрался на горячий капот машины и выдержал паузу. – Да. Не забудьте, пожалуйста: норма – одна ложка. И ни капли больше!