Он медленно бродил по комнате кругами, легко касаясь пальцами предметов: спинки кресла, занавеси, корешков книг. Джейн просто физически ощущала, как он впитывает атмосферу комнаты, так поразившую ее саму, когда она была здесь в понедельник. Словно приглашающую к отдыху теплоту, уют, уверенность в том, что когда-то это был счастливый дом, полный любви и добрых надежд.
Внезапно Мартин остановился к ней спиной, и его плечи словно одеревенели. Казалось, он уставился на кресло у окна, где рядом стоял столик со старомодной лампой, а на полу —древняя подставка для ног. Очевидно, в этом кресле читали – мужчина, подумала Джейн, скорее всего, муж старой миссис О'Брайен.
Неожиданно Мартин резко пересек комнату и опустился в то самое кресло, поставив ногу на подставку и откинувшись головой на широкую спинку. С еле слышным вздохом он закрыл глаза и застыл. Застыл, словно умер – если бы не его ритмично вздымающаяся и опускающаяся грудь, Джейн готова была поклясться, что Мартин мертв.
Она затаила дыхание, почувствовав, как ее коленей коснулся странный холодок. Ветерок из незакрытой двери? Однако, обернувшись, Джейн убедилась, что дверь плотно затворена. Ее взгляд вернулся к Мартину, по-прежнему недвижимо сидевшему в кресле, и холод побежал уже по спине Джейн. Она открыла рот, но не смогла произнести ни слова. Мозг приказывал ногам двигаться, но те не слушались. Все, что она была в состоянии делать, – продолжать стоять вот так, молча уставившись на мужчину в кресле, и ждать, что произойдет.
В этот момент его глаза открылись – медленно-медленно. Взглядом обволакивающим, будто сонным, Мартин обвел комнату, затем остановился на Джейн, недвижимой словно статуя. Его губы тронула чарующая чувственная улыбка.
– Разве ты не принесешь мне трубку и тапочки?
Слова будто доносились откуда-то извне, не из его губ. Джейн стремительно пересекла комнату, хотя ей казалось, что она по-прежнему стояла в дверях, наблюдая сцену, разыгрываемую для нее двумя незнакомыми людьми. Каким-то образом она достигла кресла и как в трансе положила воображаемую трубку на столик рядом с Мартином. Его взгляд не отпускал Джейн, притягивал до тех пор, пока она, обессилев, не рухнула на пол рядом с креслом, опустив руку на его бедро.
– Пожалуйста, дорогой, – мягко простонала она.
– Мартин! Эй, Мартин-ин!
Услышав голос Линды, Джейн мгновенно убрала руку и вскочила на ноги. Когда она встретилась взглядом с Мартином, вид у него был совершенно ошеломленный.
– Мартин, дорогой, – снова раздался голос Линды, на этот раз громче, чем прежде. – Уже поздно. Ты же говорил, что должен вернуться в Сидней к двум.
Однако Мартин, будто парализованный, не мог выговорить ни слова. После происшедшего он выглядел совершенно убитым. Джейн взяла инициативу на себя, спрятав бушевавший в ней вихрь в фальшивую ледяную оболочку.
– Вас зовет невеста, – – произнесла она на удивление ровным голосом.
Мартин вздрогнул, затем встал и крикнул в окно:
– Идем!
– Ну и как вы находите? – спросила Джейн непринужденно, поражаясь сама себе. – Будете покупать?
– Еще не уверен, – донесся до нее наконец его дрогнувший голос. – Я бы хотел подумать.
– Цена за него бросовая, вы же понимаете, – подчеркнула Джейн, ненавидя себя за этот нейтрально-деловой тон. Боже мой, что он сейчас должен о ней подумать!
– Уверен, что так, – взвешенно ответил Мартин.
– Мне показалось, комната вам понравилась. Такая расслабляющая атмосфера, верно?..
– Да, что-то есть…
Джейн попыталась изобразить на лице улыбку.
– Я же предупреждала, этот дом притягивает людей. Говорят, в нем водятся привидения.
– Я не верю в духов, – возразил он с неожиданным льдом в голосе. – Ни во что подобное. Послушайте, меня заинтересовал дом. Но сейчас у меня просто нет времени на дальнейший осмотр. Нет, пожалуйста, не провожайте меня. Я найду дорогу. – И он выскользнул, испарился из комнаты.
Джейн проводила его взглядом, а затем услышала, как его машина завелась и отъехала.
– Великолепно, – простонала она, оставшись одна. – Просто великолепно.
Настоящее фиаско! Бог знает, что он подумал, услышав это «дорогой» и почувствовав ее руку на своем бедре. Она не знала, что ей думать о себе самой!
Потому что это не она проделала такое, о чем и вспомнить стыдно. Джейн была абсолютно уверена, что какая-то сила, некий дух, управлявший ее движениями, заставил ее опуститься перед креслом и произнести слова, на которые сама Джейн едва ли была способна.
И теперь… Теперь Мартин уже не вернется. Он уже не купит у нее дом – и вообще никакой другой после того, что произошло!
Пережитое унижение разогрело Джейн кровь и довело терпение до предела. Она, как лунатик, обвела комнату невидящим взглядом, который мысленно скользнул по лестнице на второй этаж и уткнулся в дверь детской.
– Ну, а я верю в духов. Теперь верю, – пробормотала она, даже не испугавшись этой мысли, а толькоразъярившись. – И я не желаю, чтобы мной овладевали призраки. Слышите, вы?
Голос ее эхом прокатился по пустынному дому, но ответа, как и ожидалось, не последовало. Ее окружали пустота и тишина. Кто бы – или что бы – ни управлял действиями Джейн еще совсем недавно, сейчас, после ухода Мартина, явно затаился. Хотя по-прежнему невидимый дух был здесь, ожидая своего часа. В этих стенах вообще остро чувствовалось ожидание – и желание, Джейн разгадала это гораздо раньше.
Возможно, она не возражала бы, если бы намерения духа были ей понятны. Но она не выносила неизвестности, ощущения, что кто-то играет ею как пешкой в тайной сверхъестественной игре. Если старая миссис О'Брайен хотела что-то от Джейн, пусть ее призрак появится и скажет прямо и без обиняков, что ей нужно.
Как же, дождешься! Что бы там ни собиралась передать новым жильцам зловещая старуха, ее послание оставалось тайной. Темной, дьявольской тайной, в которую не были посвящены простые смертные, которыми двигала чья-то чужая воля, совсем не интересующаяся их собственными желаниями.
– Послушайте, вам не удастся больше распоряжаться мной, – громко предупредила Джейн, – потому что я уже не вернусь сюда. Никогда. Ни за что!
С этими словами она повернулась на каблуках и вылетела из комнаты, громко хлопнув дверью. Спускаясь по лестнице, она тихо бранила себя. Если и было что-то, что Джейн просто не могла вынести все эти последние дни, так это ощущение того, как кто-то – пусть даже призрак, дух! – узурпировал ее право контролировать собственную жизнь. Она долго боролась за то, чтобы избавиться от робкой покорности чужой воле и стать такой, как сегодня. Респектабельной и уверенной в себе, хозяйкой своей судьбы. И будь она проклята, если позволит какому-то идиотскому трусоватому призраку управлять ею.
Джейн вышла на веранду, захлопнув и заперев входную дверь.
– Прощайте, миссис О'Брайен! – крикнула она напоследок. – Прощай, дом! Попробуй свою чудовищную магию на ком-то другом. Но только не на мне.
8
Внезапно Мартин остановился к ней спиной, и его плечи словно одеревенели. Казалось, он уставился на кресло у окна, где рядом стоял столик со старомодной лампой, а на полу —древняя подставка для ног. Очевидно, в этом кресле читали – мужчина, подумала Джейн, скорее всего, муж старой миссис О'Брайен.
Неожиданно Мартин резко пересек комнату и опустился в то самое кресло, поставив ногу на подставку и откинувшись головой на широкую спинку. С еле слышным вздохом он закрыл глаза и застыл. Застыл, словно умер – если бы не его ритмично вздымающаяся и опускающаяся грудь, Джейн готова была поклясться, что Мартин мертв.
Она затаила дыхание, почувствовав, как ее коленей коснулся странный холодок. Ветерок из незакрытой двери? Однако, обернувшись, Джейн убедилась, что дверь плотно затворена. Ее взгляд вернулся к Мартину, по-прежнему недвижимо сидевшему в кресле, и холод побежал уже по спине Джейн. Она открыла рот, но не смогла произнести ни слова. Мозг приказывал ногам двигаться, но те не слушались. Все, что она была в состоянии делать, – продолжать стоять вот так, молча уставившись на мужчину в кресле, и ждать, что произойдет.
В этот момент его глаза открылись – медленно-медленно. Взглядом обволакивающим, будто сонным, Мартин обвел комнату, затем остановился на Джейн, недвижимой словно статуя. Его губы тронула чарующая чувственная улыбка.
– Разве ты не принесешь мне трубку и тапочки?
Слова будто доносились откуда-то извне, не из его губ. Джейн стремительно пересекла комнату, хотя ей казалось, что она по-прежнему стояла в дверях, наблюдая сцену, разыгрываемую для нее двумя незнакомыми людьми. Каким-то образом она достигла кресла и как в трансе положила воображаемую трубку на столик рядом с Мартином. Его взгляд не отпускал Джейн, притягивал до тех пор, пока она, обессилев, не рухнула на пол рядом с креслом, опустив руку на его бедро.
– Пожалуйста, дорогой, – мягко простонала она.
– Мартин! Эй, Мартин-ин!
Услышав голос Линды, Джейн мгновенно убрала руку и вскочила на ноги. Когда она встретилась взглядом с Мартином, вид у него был совершенно ошеломленный.
– Мартин, дорогой, – снова раздался голос Линды, на этот раз громче, чем прежде. – Уже поздно. Ты же говорил, что должен вернуться в Сидней к двум.
Однако Мартин, будто парализованный, не мог выговорить ни слова. После происшедшего он выглядел совершенно убитым. Джейн взяла инициативу на себя, спрятав бушевавший в ней вихрь в фальшивую ледяную оболочку.
– Вас зовет невеста, – – произнесла она на удивление ровным голосом.
Мартин вздрогнул, затем встал и крикнул в окно:
– Идем!
– Ну и как вы находите? – спросила Джейн непринужденно, поражаясь сама себе. – Будете покупать?
– Еще не уверен, – донесся до нее наконец его дрогнувший голос. – Я бы хотел подумать.
– Цена за него бросовая, вы же понимаете, – подчеркнула Джейн, ненавидя себя за этот нейтрально-деловой тон. Боже мой, что он сейчас должен о ней подумать!
– Уверен, что так, – взвешенно ответил Мартин.
– Мне показалось, комната вам понравилась. Такая расслабляющая атмосфера, верно?..
– Да, что-то есть…
Джейн попыталась изобразить на лице улыбку.
– Я же предупреждала, этот дом притягивает людей. Говорят, в нем водятся привидения.
– Я не верю в духов, – возразил он с неожиданным льдом в голосе. – Ни во что подобное. Послушайте, меня заинтересовал дом. Но сейчас у меня просто нет времени на дальнейший осмотр. Нет, пожалуйста, не провожайте меня. Я найду дорогу. – И он выскользнул, испарился из комнаты.
Джейн проводила его взглядом, а затем услышала, как его машина завелась и отъехала.
– Великолепно, – простонала она, оставшись одна. – Просто великолепно.
Настоящее фиаско! Бог знает, что он подумал, услышав это «дорогой» и почувствовав ее руку на своем бедре. Она не знала, что ей думать о себе самой!
Потому что это не она проделала такое, о чем и вспомнить стыдно. Джейн была абсолютно уверена, что какая-то сила, некий дух, управлявший ее движениями, заставил ее опуститься перед креслом и произнести слова, на которые сама Джейн едва ли была способна.
И теперь… Теперь Мартин уже не вернется. Он уже не купит у нее дом – и вообще никакой другой после того, что произошло!
Пережитое унижение разогрело Джейн кровь и довело терпение до предела. Она, как лунатик, обвела комнату невидящим взглядом, который мысленно скользнул по лестнице на второй этаж и уткнулся в дверь детской.
– Ну, а я верю в духов. Теперь верю, – пробормотала она, даже не испугавшись этой мысли, а толькоразъярившись. – И я не желаю, чтобы мной овладевали призраки. Слышите, вы?
Голос ее эхом прокатился по пустынному дому, но ответа, как и ожидалось, не последовало. Ее окружали пустота и тишина. Кто бы – или что бы – ни управлял действиями Джейн еще совсем недавно, сейчас, после ухода Мартина, явно затаился. Хотя по-прежнему невидимый дух был здесь, ожидая своего часа. В этих стенах вообще остро чувствовалось ожидание – и желание, Джейн разгадала это гораздо раньше.
Возможно, она не возражала бы, если бы намерения духа были ей понятны. Но она не выносила неизвестности, ощущения, что кто-то играет ею как пешкой в тайной сверхъестественной игре. Если старая миссис О'Брайен хотела что-то от Джейн, пусть ее призрак появится и скажет прямо и без обиняков, что ей нужно.
Как же, дождешься! Что бы там ни собиралась передать новым жильцам зловещая старуха, ее послание оставалось тайной. Темной, дьявольской тайной, в которую не были посвящены простые смертные, которыми двигала чья-то чужая воля, совсем не интересующаяся их собственными желаниями.
– Послушайте, вам не удастся больше распоряжаться мной, – громко предупредила Джейн, – потому что я уже не вернусь сюда. Никогда. Ни за что!
С этими словами она повернулась на каблуках и вылетела из комнаты, громко хлопнув дверью. Спускаясь по лестнице, она тихо бранила себя. Если и было что-то, что Джейн просто не могла вынести все эти последние дни, так это ощущение того, как кто-то – пусть даже призрак, дух! – узурпировал ее право контролировать собственную жизнь. Она долго боролась за то, чтобы избавиться от робкой покорности чужой воле и стать такой, как сегодня. Респектабельной и уверенной в себе, хозяйкой своей судьбы. И будь она проклята, если позволит какому-то идиотскому трусоватому призраку управлять ею.
Джейн вышла на веранду, захлопнув и заперев входную дверь.
– Прощайте, миссис О'Брайен! – крикнула она напоследок. – Прощай, дом! Попробуй свою чудовищную магию на ком-то другом. Но только не на мне.
8
– Ты сегодня какая-то странная.
– Что? – Джейн на мгновение оторвалась от сервировки стола и бросила взгляд на Софию, готовящую в кухне спагетти. – В каком смысле?
– Ты вся напряжена, это так непривычно. За последние два года ты стала очень подтянутой, деловой, холодной и знающей себе цену – совсем не похожа на ту стеснительную, замкнутую девочку, какой я тебя помню.
– Согласна, сегодня я немного на взводе, – ответила Джейн со вздохом.
– Да? И в чем же причина, скажи на милость?
Джейн владело жесточайшее искушение разом выложить сестре все, что случилось за эту неделю. Опустив, разумеется, эпизод с целующимся Ником.
Одно время София была для Джейн главным советчиком и наперсницей: от матери тогда было трудно добиться реальной помощи, и к кому ж еще могла обратиться Джейн, обуреваемая подростковыми проблемами! Однако после женитьбы она резко прекратила делиться с сестрой перипетиями своей жизни, особенно после того, как Боб стал ее запугивать морально и физически. Честно говоря, тогда-то Джейн и начала догадываться, что в отношении мужчин, любви и даже секса ее старшая сестра сохраняет трогательную наивность. К тому же ее было так легко шокировать. Джейн была убеждена: поведай она сестре, чему была недавней свидетельницей, и та просто не переживет краха своей семейной жизни.
А сейчас уже поздно что-либо рассказывать, подумала Джейн с отчаянием. Все слишком сложно… даже дико. Особенно после случившегося сегодня с ней самой. София просто хмыкнет при упоминании призраков – она верила в сверхъестественное еще меньше, чем Джейн. Нет, рассказывать никак нельзя.
Но что-то ответить Софии Джейн была просто обязана.
– Я… ну, ты понимаешь, проблемы на работе, – объяснила она, словно оправдываясь.
– И что за проблемы?
Джейн вздохнула. Она уже жалела, что начала этот разговор.
– С одним из коллег. Он продолжает клеиться ко мне, а я – отбиваться. Однако он становится все грубее и настойчивее.
– Что за тип?
– Так, красавчик без мозгов.
– Н-да. Вылитый Боб, ты не находишь?
Джейн широко раскрытыми глазами уставилась на сестру.
– Я думала, тебе-то Боб нравился.
София сделала гримаску.
– Нет, он был вполне ничего. Выглядел довольно мило, но я всегда полагала, что ты заслуживаешь лучшей участи.
– София, от твоих слов я сейчас упаду!
– Тогда сядь и спокойно слушай все, что я тебе скажу, – ответила сестра сухо, выставив огромное блюдо со спагетти на стол. – Ты выглядишь чересчур возбужденной.
Возбудишься тут – после такого-то дня! Такой недели!
– Итак, выкладывай-ка все об этом твоем ухажере с работы, – продолжила допрос София, устраиваясь в кресле напротив.
Джейн вздрогнула, сравнив мизерную порцию еды на тарелке сестры со своей.
– Ты что, на диете? Что случилось? – набросилась она на Софию, сделав вид, что не заметила вопроса о Сэме. – Этим и мухи не накормишь.
София рассмеялась.
– Так кто у нас сегодня мамочка? Пожалуй, я могу себе позволить скинуть несколько фунтов, разве не так? На той неделе мне пришлось перейти на четырнадцатый размер, а я ведь никогда такого большого не носила.
Внезапно Джейн поняла, что София несчастна. Хотя внешне она по-прежнему оставалась очень привлекательной женщиной с густыми каштановыми волосами, чудесными карими глазами и лицом почти без морщин.
И вот сейчас эти карие глаза заволокло туманом. София уставилась в свою тарелку и начала медленно наверчивать макароны на вилку.
– Ник всегда говорил, что ненавидит толстух, – произнесла она еле слышно.
Джейн почувствовала, как в ней закипает ярость.
– Ради Бога, София, что ты несешь? Ну какая ты толстуха?! Допустим, ты прибавляешь несколько фунтов в год – и что из того? Тебе сорок. И у тебя трое детей. Невозможно до конца жизни выглядеть двадцатилетней. Что касается Ника… сегодня и он с трудом сойдет за кинозвезду.
– Но он ничуть не потолстел с тех пор, как женился, – с унылым выражением лица возразила София.
– Да, только вес перераспределился. Все собралось в области живота!
Казалось, едкая шпилька, подпущенная Джейн, всерьез напугала Софию.
– Ради всего святого, не произноси это в его присутствии. Он очень чувствителен ко всему, что связано с его растущим животом. Знаешь, Джейн, я думаю, у него обычный кризис, как и у других мужчин в его возрасте. Он не перестает причитать, что от всего устал. Надеюсь… он не меня имел в виду.
Сердце Джейн на мгновение замерло, но она не могла оставить сестру в таком жалком состоянии. Не говорить Софии о Нике и той девушке – это одно, а помочь ей выкинуть из головы все эти бредни о мужских возрастных кризисах – совсем иное.
– София, единственная личность, которая по-настоящему наскучила Нику, – сказала Джейн твердо, – это его собственное «я» законченного эгоиста.
– Ник не эгоист!
– Именно эгоист. Как давно он выводил тебя куда-нибудь? Или вывозил?
– Но он… он всегда ужасно занят, Джейн.
– Поросячья задница, вот он кто! Что это, как не самый последний эгоизм. И он принимает твою любовь как нечто само собой разумеющееся. Твою любовь и то время, что ты потратила на него. Самое лучшее, что ты можешь сделать, – это оставить дом пустым, когда он вернется сегодня ночью. Почему бы тебе не провести ночь у меня?
– Ой, я не могу!
– Почему нет?
– Потому что он может тоже предпринять ответные меры. Ты же знаешь….
– Пусть предпринимает.
– Джейн, да что на тебя сегодня нашло? Тебя словно подменили.
– Да-да, похоже на то. Это все еще я, но это новая Джейн.
– Не могу сказать, что эта новая Джейн мне по душе.
– Ты еще просто не привыкла. Все еще воспринимаешь меня как глупую девчонку, которая вышла замуж за Боба Эйкерса и позволила ему превратить свою жену в половую тряпку. Я больше никому не позволю вытирать о меня ноги, никому из мужчин, слышишь, София! Я и о тебя не дам вытирать ноги.
– Но я совсем не чувствую себя половой тряпкой! – запротестовала София. – И я счастлива с Ником.
– Правда? Что-то ты сегодня не выглядишь очень уж счастливой.
– Никто не может быть счастливым все время, Джейн. В жизни есть подъемы и спады. В браке – тоже.
– Да, только почему-то в браке все падения приходятся в основном на жен. Особенно на тех, кто вынужден сидеть дома, не имея ни собственных денег, ни собственного мнения, ни толики собственной жизни!
– Боже праведный, ты что – превратилась в одну из этих феминисток?
– И еще какую!
– И это принесло тебе счастье, – не унималась София, – эта жизнь в одиночестве, но зато на собственные деньги, с собственным мнением обо всем? Это твоя собственная жизнь!
Джейн на секунду была ошеломлена контратакой сестры, но уступать не собиралась. Она сделала пару глубоких вздохов, после чего продолжала спокойным голосом, хотя сердце готово было выпрыгнуть из груди:
– Не совсем так. Но я стараюсь приносить совершенное счастье в жертву совершенному покою в голове, возможности посмотреть на себя в зеркало и гордиться тем человеком, которого в нем вижу. Не хочу углубляться в детали, София, но замужество с Бобом обернулось чистым адом. Моя семейная жизнь была вовсе не такой, какой казалась окружающим. Он был ревнивым, следящим за каждым моим шагом грубияном, который постоянно терзал меня – физически и эмоционально. За год до гибели Боба я успела возненавидеть его. Но еще больше я ненавидела себя – за то, что превратилась в покорную трусливую развалину. После его смерти я сама хотела умереть, и вовсе не потому, что была не в силах вынести утрату: просто я не думала, что когда-либо опять смогу стать нормальной, цельной личностью.
– О Боже, Джейн, – выдохнула София, на ее лице отразилась целая буря чувств. – У меня и мысли не было… я не догадывалась… О, бедная моя любимая сестричка, почему же ты мне ничего не рассказывала?
– Мне было так стыдно.
София покачала головой, исповедь Джейн повергла ее в состояние шока.
– Послушай, давай не будем больше говорить об этом, – решительно заявила Джейн. – Со старым покончено. Я выжила. Мне просто захотелось объяснить тебе, почему я такая, какая есть.
– Неудивительно, что ты ненавидишь мужчин.
– Вовсе нет!
– Это правда?
Джейн подумала о Мартине.
– Да. Не совсем. Я просто не верю им слепо. Послушай, София, давай приниматься за спагетти, а то мы совсем раскиснем.
Они приступили к еде, хотя Джейн все время ощущала на себе взгляд сестры.
– Не говори Нику, – попросила она Софию после нескольких минут молчаливой трапезы. – Лучше ему не знать.
В ответ раздался долгий вздох.
– Мне не хочется, чтобы между нами были секреты. Мы все друг другу рассказываем.
Джейн перевела взгляд на Софию и промолвила, стараясь, чтобы ее голос прозвучал не слишком цинично:
– Возможно, но я бы предпочла, чтобы он не знал.
– Не уверена, что хотела бы быть посвященной во все это. – В наступившей тишине вилка Софии звякнула о тарелку особенно громко. – Боже мой… я совсем не чувствую себя голодной…
Утро воскресенья выдалось хмурым и удушливым. Прогноз по радио обещал до тридцати градусов в полдень и грозу к вечеру. Джейн застонала, она терпеть не могла влажную духоту. Если судить по сегодняшней погоде, то завтра следовало ожидать настоящего лета.
Джейн заставила себя вылезти из постели в начале девятого, приняла душ и надела юбку в цветочек и подходящую блузку – самое легкое из того, что хранилось в ее гардеробе. Юбка была до колен, с ниспадающими складками, а блузка, как любила Джейн, свободно спускалась до середины бедер. Цвета же – красное, золотое и желтое – хорошо подходили к ее волосам и загорелой коже.
Не сказать, чтобы Джейн особенно заботилась, как будет выглядеть в это утро. К тому времени, когда она покинула дом Софии прошлым вечером, ее нервы расходились не на шутку. Может быть, из-за разговоров о духах прошлого, или оттого, что Джейн пыталась не обращать внимание на духов новых. Как бы то ни было, она буквально свалилась в постель сразу после полуночи, чувствуя себя совершенно разбитой. И пробуждение не доставило облегчения.
Когда она расчесывала волосы, на память пришли слова Софии: «И она принесла тебе счастье, эта жизнь в одиночестве?..»
Приносила, подумала Джейн, пока в ее жизнь не вошел Мартин Бенфорд…
Вздохнув, она отложила расческу, затем собрала свои кудри в пучок и заколола большой оранжевой заколкой. Завершив туалет, Джейн постояла перед зеркалом, оценивая результат. На нее смотрела молодая привлекательная женщина, у которой впереди еще были годы и годы – до тех пор, пока она не превратится в высохшую старую даму с недостатком гормонов и отсутствием всякого интереса к тому, будет ли она еще когда-нибудь заниматься любовью или нет.
– Возможно, тебе придется найти себе мужчину, – сказала Джейн своему отражению. – Не мужа. Просто мужчину. Любовника.
Решение было абсолютно логичным, однако воображение отказывалось видеть в постели Джейн кого-то иного, кроме Мартина. Ей был не нужен другой мужчина, другой любовник.
Слезы потекли из глаз Джейн, потому что она знала: его ей не получить никогда. Никогда. Он исчез. Безвозвратно. Непоправимо. Он стал недоступен. И никогда не вернется.
И если бы даже существовала возможность встречи, все равно он больше не хотел Джейн. Он был счастлив, обручен. И явно не желал изменений в жизни.
Вздох, вырвавшийся из груди Джейн, свидетельствовал о признании поражения. Плечи ее поникли на мгновение перед тем, как она снова расправила их, а на лице застыло выражение озабоченности.
Время заняться макияжем. Время продолжать жить.
– Ты выглядишь намного лучше. – То были первые слова, которыми Эндрю встретил ее в офисе.
– Спасибо. Но ты-то что здесь делаешь – в воскресенье?
– Джоан отвезла детей к своей матери на целый день.
– А-а… – Любовь Эндрю к традиционным шуткам насчет злой тещи имела глубокие корни. – Сэм тоже здесь?
– Он уехал с клиентом.
– Прекрасно. Надеюсь, и не вернется.
В этот момент зазвонил телефон, и Эндрю отошел снять трубку. Джуди не работала по выходным, а Майкл был слишком прижимист, чтобы нанять еще одну секретаршу. На чертовы звонки приходилось отвечать тем, кто волей случая оказывался по выходным в офисе.
Эндрю вернулся через пять минут, улыбаясь во весь рот.
– Вроде бы голос живого человека. Хотя кто знает? Я мог бы дать вам с Сэмом фору в этом квартале. Ты знаешь, я за последнюю неделю завершил две сделки.
– Отлично, Эндрю. Поверь, никто не будет так рад, как я, если приз на этот раз достанется тебе. У меня уже аллергия на награды.
Эндрю рассмеялся, а Джейн улыбнулась. Но улыбка испарилась с ее лица, когда в приемную внезапно вошел Мартин, одетый и вовсе неожиданно: в выцветшие до белизны джинсы и белую майку.
– О Боже. – Джейн опять почувствовала, что ей не хватает дыхания, сердце заколотилось, а на щеках выступила краска.
Эндрю, стоявший слишком близко, чтобы слышать все, уставился на Джейн удивленным взглядом. Его брови поползли вверх, а в глазах замаячил немой вопрос, и Джейн просто вынуждена была произнести хоть что-то, лишь бы подавить его любопытство в зародыше.
– Доброе утро, мистер Бенфорд, – холодно поздоровалась она. – Не ожидала снова увидеть вас так скоро.
Знакомые темные глаза сверкнули, затем сузились.
– О? Я ведь обещал связаться с вами… миссис Эйкерс.
В горле у Джейн пересохло.
– Вы хотите сказать, что все еще интересуетесь покупкой дома?
– Я хочу сказать, что интересуюсь покупкой того старого дома на холме.
Единственное, на что Джейн оказалась способна, это издать глубокий вздох перед тем, как Мартин мрачно добавил:
– Если мы договоримся о цене.
– Владелец просит триста тысяч долларов, – потрясение вымолвила Джейн. – Но можно и поторговаться. Вы получите его и за двести пятьдесят тысяч, если заплатите наличными.
– Эй, – вмешался в разговор Эндрю, – вы говорите о доме О'Брайена?
– Мы о нем говорим? – переспросил Мартин.
Джейн кивнула, ощутив легкое головокружение.
Внешне все выглядело так, как если бы Мартин и вправду появился здесь только затем, чтобы купить дом. Однако она подозревала, что есть и другая причина: его темные глаза снова излучали неуловимое нечто, и женская интуиция подсказала Джейн ответ, от которого она чуть совсем не потеряла дыхание.
Мартин хотел ее. Сегодня он вернулся не ради дома, а ради того, что она – как ему показалось – предложила сама вчера в библиотеке.
Боже…
Она готова была разрыдаться, закричать, запеть во весь голос. И проклясть судьбу за то, что та разбудила в ней сексуальность по отношению к мужчине, которому Джейн никогда бы не уступила.
Потому что, как бы ни желала Джейн Мартина, она никогда не свяжет себя с тем, кто уже принадлежит другой. Никогда! Иначе чем она лучше Ника, который пал в ее глазах так низко, что и не придумаешь, – человек без малейшего представления о морали, верности или чести. Интрижки на стороне – не ее стихия, неважно, что при этом говорило сердце, когда ее глаза встречались с его глазами.
Джейн чуть не подавилась, когда Эндрю дружески похлопал ее по плечу.
– Позволь мне пожать тебе руку, дорогая, ты просто чертовка, а не агент по недвижимости! Дом, по правде говоря, не столь уж ценное приобретение за такую цену, – добавил он, обращаясь к Мартину, – если бы не земля под ним. Она одна стоит таких денег. Конечно, жаль, что дом неотделим от земли, если только здание не развалится в один прекрасный день. Но ведь вам нужен дом на выходные, и вы вряд ли пожелаете ему такой судьбы.
Джейн судорожно сглотнула, ожидая реакции Мартина на эту бесценную информацию.
– Вы не могли бы сказать лучше, – мягко ответил тот. – Моя главная цель – уединение, и вряд ли здесь найдешь более подходящий дом, чем этот. Поехали, миссис Эйкерс? Мне хочется бросить на него последний взгляд, прежде чем приступить к обсуждению цены. Вчера я не успел просмотреть условия контракта…
Джейн, словно заледенев, не сдвинулась с места. Что касается Эндрю, он, наоборот, резво обежал приемную стойку, отыскал нужные ключи и поднес их Джейн.
– Не стой же ты как вкопанная, девочка. Шевели ногами. – Улыбаясь, он подмигнул Мартину: – В последнее время она страдает медлительностью. Переболела неделю-две назад, и нам теперь приходится прибегать к помощи розг, чтобы заставить ее двигаться.
– Я… я соберу свою сумочку, – выдавила из себя Джейн, не в состоянии сделать и шагу.
Она простояла неподвижно еще несколько секунд, наблюдая, как Мартин непринужденно болтает с Эндрю у стойки. Эта сцена наполнила душу Джейн сомнениями. Может быть, она не права и ее подвело собственное воображение. Что, если единственное желание Мартина – купить прогнивший дом на холме, а вовсе не…
Джейн проглотила комок в горле. Боже, она совсем забыла о зароке, который дала себе вчера: никогда не возвращаться в тот дом. Снова подвергнуться колдовским чарам гадкой старухи – что могло быть опаснее!
Джейн продолжала глядеть на Мартина, и еще одна мысль неприятно кольнула ее. Могло ведь случиться, что и он вернулся сегодня, движимый каким-то сверхъестественным заговором, заклятьем, наложенным на него вчера? Интересно, помнит ли о том, что произошло между ними в библиотеке?
Джейн не знала. Она уже ни в чем не была уверена. Сплошные головоломки. Единственный путь узнать правду – поехать сейчас с Мартином и увидеть все собственными глазами. Конечно, рискованно, но она вынуждена пойти на это. Продолжать жизнь, так и не узнав истинной причины его возвращения, просто невозможно.
Когда она наконец сдвинулась с места, Мартин проводил ее взглядом, и снова по коже Джейн пробежал холодок, а нервы натянулись до предела. Пока она шла, юбка слегка вихрилась вокруг ног, и Джейн почувствовала себя неловко, будто была голой: кроме белых трусиков, никакого иного белья на ней под юбкой не было.
– Готовы?
– Да. Где ваша машина?
– На другой стороне улицы. Не возражаете, если на сей раз за рулем буду я?
– Что? – Джейн на мгновение оторвалась от сервировки стола и бросила взгляд на Софию, готовящую в кухне спагетти. – В каком смысле?
– Ты вся напряжена, это так непривычно. За последние два года ты стала очень подтянутой, деловой, холодной и знающей себе цену – совсем не похожа на ту стеснительную, замкнутую девочку, какой я тебя помню.
– Согласна, сегодня я немного на взводе, – ответила Джейн со вздохом.
– Да? И в чем же причина, скажи на милость?
Джейн владело жесточайшее искушение разом выложить сестре все, что случилось за эту неделю. Опустив, разумеется, эпизод с целующимся Ником.
Одно время София была для Джейн главным советчиком и наперсницей: от матери тогда было трудно добиться реальной помощи, и к кому ж еще могла обратиться Джейн, обуреваемая подростковыми проблемами! Однако после женитьбы она резко прекратила делиться с сестрой перипетиями своей жизни, особенно после того, как Боб стал ее запугивать морально и физически. Честно говоря, тогда-то Джейн и начала догадываться, что в отношении мужчин, любви и даже секса ее старшая сестра сохраняет трогательную наивность. К тому же ее было так легко шокировать. Джейн была убеждена: поведай она сестре, чему была недавней свидетельницей, и та просто не переживет краха своей семейной жизни.
А сейчас уже поздно что-либо рассказывать, подумала Джейн с отчаянием. Все слишком сложно… даже дико. Особенно после случившегося сегодня с ней самой. София просто хмыкнет при упоминании призраков – она верила в сверхъестественное еще меньше, чем Джейн. Нет, рассказывать никак нельзя.
Но что-то ответить Софии Джейн была просто обязана.
– Я… ну, ты понимаешь, проблемы на работе, – объяснила она, словно оправдываясь.
– И что за проблемы?
Джейн вздохнула. Она уже жалела, что начала этот разговор.
– С одним из коллег. Он продолжает клеиться ко мне, а я – отбиваться. Однако он становится все грубее и настойчивее.
– Что за тип?
– Так, красавчик без мозгов.
– Н-да. Вылитый Боб, ты не находишь?
Джейн широко раскрытыми глазами уставилась на сестру.
– Я думала, тебе-то Боб нравился.
София сделала гримаску.
– Нет, он был вполне ничего. Выглядел довольно мило, но я всегда полагала, что ты заслуживаешь лучшей участи.
– София, от твоих слов я сейчас упаду!
– Тогда сядь и спокойно слушай все, что я тебе скажу, – ответила сестра сухо, выставив огромное блюдо со спагетти на стол. – Ты выглядишь чересчур возбужденной.
Возбудишься тут – после такого-то дня! Такой недели!
– Итак, выкладывай-ка все об этом твоем ухажере с работы, – продолжила допрос София, устраиваясь в кресле напротив.
Джейн вздрогнула, сравнив мизерную порцию еды на тарелке сестры со своей.
– Ты что, на диете? Что случилось? – набросилась она на Софию, сделав вид, что не заметила вопроса о Сэме. – Этим и мухи не накормишь.
София рассмеялась.
– Так кто у нас сегодня мамочка? Пожалуй, я могу себе позволить скинуть несколько фунтов, разве не так? На той неделе мне пришлось перейти на четырнадцатый размер, а я ведь никогда такого большого не носила.
Внезапно Джейн поняла, что София несчастна. Хотя внешне она по-прежнему оставалась очень привлекательной женщиной с густыми каштановыми волосами, чудесными карими глазами и лицом почти без морщин.
И вот сейчас эти карие глаза заволокло туманом. София уставилась в свою тарелку и начала медленно наверчивать макароны на вилку.
– Ник всегда говорил, что ненавидит толстух, – произнесла она еле слышно.
Джейн почувствовала, как в ней закипает ярость.
– Ради Бога, София, что ты несешь? Ну какая ты толстуха?! Допустим, ты прибавляешь несколько фунтов в год – и что из того? Тебе сорок. И у тебя трое детей. Невозможно до конца жизни выглядеть двадцатилетней. Что касается Ника… сегодня и он с трудом сойдет за кинозвезду.
– Но он ничуть не потолстел с тех пор, как женился, – с унылым выражением лица возразила София.
– Да, только вес перераспределился. Все собралось в области живота!
Казалось, едкая шпилька, подпущенная Джейн, всерьез напугала Софию.
– Ради всего святого, не произноси это в его присутствии. Он очень чувствителен ко всему, что связано с его растущим животом. Знаешь, Джейн, я думаю, у него обычный кризис, как и у других мужчин в его возрасте. Он не перестает причитать, что от всего устал. Надеюсь… он не меня имел в виду.
Сердце Джейн на мгновение замерло, но она не могла оставить сестру в таком жалком состоянии. Не говорить Софии о Нике и той девушке – это одно, а помочь ей выкинуть из головы все эти бредни о мужских возрастных кризисах – совсем иное.
– София, единственная личность, которая по-настоящему наскучила Нику, – сказала Джейн твердо, – это его собственное «я» законченного эгоиста.
– Ник не эгоист!
– Именно эгоист. Как давно он выводил тебя куда-нибудь? Или вывозил?
– Но он… он всегда ужасно занят, Джейн.
– Поросячья задница, вот он кто! Что это, как не самый последний эгоизм. И он принимает твою любовь как нечто само собой разумеющееся. Твою любовь и то время, что ты потратила на него. Самое лучшее, что ты можешь сделать, – это оставить дом пустым, когда он вернется сегодня ночью. Почему бы тебе не провести ночь у меня?
– Ой, я не могу!
– Почему нет?
– Потому что он может тоже предпринять ответные меры. Ты же знаешь….
– Пусть предпринимает.
– Джейн, да что на тебя сегодня нашло? Тебя словно подменили.
– Да-да, похоже на то. Это все еще я, но это новая Джейн.
– Не могу сказать, что эта новая Джейн мне по душе.
– Ты еще просто не привыкла. Все еще воспринимаешь меня как глупую девчонку, которая вышла замуж за Боба Эйкерса и позволила ему превратить свою жену в половую тряпку. Я больше никому не позволю вытирать о меня ноги, никому из мужчин, слышишь, София! Я и о тебя не дам вытирать ноги.
– Но я совсем не чувствую себя половой тряпкой! – запротестовала София. – И я счастлива с Ником.
– Правда? Что-то ты сегодня не выглядишь очень уж счастливой.
– Никто не может быть счастливым все время, Джейн. В жизни есть подъемы и спады. В браке – тоже.
– Да, только почему-то в браке все падения приходятся в основном на жен. Особенно на тех, кто вынужден сидеть дома, не имея ни собственных денег, ни собственного мнения, ни толики собственной жизни!
– Боже праведный, ты что – превратилась в одну из этих феминисток?
– И еще какую!
– И это принесло тебе счастье, – не унималась София, – эта жизнь в одиночестве, но зато на собственные деньги, с собственным мнением обо всем? Это твоя собственная жизнь!
Джейн на секунду была ошеломлена контратакой сестры, но уступать не собиралась. Она сделала пару глубоких вздохов, после чего продолжала спокойным голосом, хотя сердце готово было выпрыгнуть из груди:
– Не совсем так. Но я стараюсь приносить совершенное счастье в жертву совершенному покою в голове, возможности посмотреть на себя в зеркало и гордиться тем человеком, которого в нем вижу. Не хочу углубляться в детали, София, но замужество с Бобом обернулось чистым адом. Моя семейная жизнь была вовсе не такой, какой казалась окружающим. Он был ревнивым, следящим за каждым моим шагом грубияном, который постоянно терзал меня – физически и эмоционально. За год до гибели Боба я успела возненавидеть его. Но еще больше я ненавидела себя – за то, что превратилась в покорную трусливую развалину. После его смерти я сама хотела умереть, и вовсе не потому, что была не в силах вынести утрату: просто я не думала, что когда-либо опять смогу стать нормальной, цельной личностью.
– О Боже, Джейн, – выдохнула София, на ее лице отразилась целая буря чувств. – У меня и мысли не было… я не догадывалась… О, бедная моя любимая сестричка, почему же ты мне ничего не рассказывала?
– Мне было так стыдно.
София покачала головой, исповедь Джейн повергла ее в состояние шока.
– Послушай, давай не будем больше говорить об этом, – решительно заявила Джейн. – Со старым покончено. Я выжила. Мне просто захотелось объяснить тебе, почему я такая, какая есть.
– Неудивительно, что ты ненавидишь мужчин.
– Вовсе нет!
– Это правда?
Джейн подумала о Мартине.
– Да. Не совсем. Я просто не верю им слепо. Послушай, София, давай приниматься за спагетти, а то мы совсем раскиснем.
Они приступили к еде, хотя Джейн все время ощущала на себе взгляд сестры.
– Не говори Нику, – попросила она Софию после нескольких минут молчаливой трапезы. – Лучше ему не знать.
В ответ раздался долгий вздох.
– Мне не хочется, чтобы между нами были секреты. Мы все друг другу рассказываем.
Джейн перевела взгляд на Софию и промолвила, стараясь, чтобы ее голос прозвучал не слишком цинично:
– Возможно, но я бы предпочла, чтобы он не знал.
– Не уверена, что хотела бы быть посвященной во все это. – В наступившей тишине вилка Софии звякнула о тарелку особенно громко. – Боже мой… я совсем не чувствую себя голодной…
Утро воскресенья выдалось хмурым и удушливым. Прогноз по радио обещал до тридцати градусов в полдень и грозу к вечеру. Джейн застонала, она терпеть не могла влажную духоту. Если судить по сегодняшней погоде, то завтра следовало ожидать настоящего лета.
Джейн заставила себя вылезти из постели в начале девятого, приняла душ и надела юбку в цветочек и подходящую блузку – самое легкое из того, что хранилось в ее гардеробе. Юбка была до колен, с ниспадающими складками, а блузка, как любила Джейн, свободно спускалась до середины бедер. Цвета же – красное, золотое и желтое – хорошо подходили к ее волосам и загорелой коже.
Не сказать, чтобы Джейн особенно заботилась, как будет выглядеть в это утро. К тому времени, когда она покинула дом Софии прошлым вечером, ее нервы расходились не на шутку. Может быть, из-за разговоров о духах прошлого, или оттого, что Джейн пыталась не обращать внимание на духов новых. Как бы то ни было, она буквально свалилась в постель сразу после полуночи, чувствуя себя совершенно разбитой. И пробуждение не доставило облегчения.
Когда она расчесывала волосы, на память пришли слова Софии: «И она принесла тебе счастье, эта жизнь в одиночестве?..»
Приносила, подумала Джейн, пока в ее жизнь не вошел Мартин Бенфорд…
Вздохнув, она отложила расческу, затем собрала свои кудри в пучок и заколола большой оранжевой заколкой. Завершив туалет, Джейн постояла перед зеркалом, оценивая результат. На нее смотрела молодая привлекательная женщина, у которой впереди еще были годы и годы – до тех пор, пока она не превратится в высохшую старую даму с недостатком гормонов и отсутствием всякого интереса к тому, будет ли она еще когда-нибудь заниматься любовью или нет.
– Возможно, тебе придется найти себе мужчину, – сказала Джейн своему отражению. – Не мужа. Просто мужчину. Любовника.
Решение было абсолютно логичным, однако воображение отказывалось видеть в постели Джейн кого-то иного, кроме Мартина. Ей был не нужен другой мужчина, другой любовник.
Слезы потекли из глаз Джейн, потому что она знала: его ей не получить никогда. Никогда. Он исчез. Безвозвратно. Непоправимо. Он стал недоступен. И никогда не вернется.
И если бы даже существовала возможность встречи, все равно он больше не хотел Джейн. Он был счастлив, обручен. И явно не желал изменений в жизни.
Вздох, вырвавшийся из груди Джейн, свидетельствовал о признании поражения. Плечи ее поникли на мгновение перед тем, как она снова расправила их, а на лице застыло выражение озабоченности.
Время заняться макияжем. Время продолжать жить.
– Ты выглядишь намного лучше. – То были первые слова, которыми Эндрю встретил ее в офисе.
– Спасибо. Но ты-то что здесь делаешь – в воскресенье?
– Джоан отвезла детей к своей матери на целый день.
– А-а… – Любовь Эндрю к традиционным шуткам насчет злой тещи имела глубокие корни. – Сэм тоже здесь?
– Он уехал с клиентом.
– Прекрасно. Надеюсь, и не вернется.
В этот момент зазвонил телефон, и Эндрю отошел снять трубку. Джуди не работала по выходным, а Майкл был слишком прижимист, чтобы нанять еще одну секретаршу. На чертовы звонки приходилось отвечать тем, кто волей случая оказывался по выходным в офисе.
Эндрю вернулся через пять минут, улыбаясь во весь рот.
– Вроде бы голос живого человека. Хотя кто знает? Я мог бы дать вам с Сэмом фору в этом квартале. Ты знаешь, я за последнюю неделю завершил две сделки.
– Отлично, Эндрю. Поверь, никто не будет так рад, как я, если приз на этот раз достанется тебе. У меня уже аллергия на награды.
Эндрю рассмеялся, а Джейн улыбнулась. Но улыбка испарилась с ее лица, когда в приемную внезапно вошел Мартин, одетый и вовсе неожиданно: в выцветшие до белизны джинсы и белую майку.
– О Боже. – Джейн опять почувствовала, что ей не хватает дыхания, сердце заколотилось, а на щеках выступила краска.
Эндрю, стоявший слишком близко, чтобы слышать все, уставился на Джейн удивленным взглядом. Его брови поползли вверх, а в глазах замаячил немой вопрос, и Джейн просто вынуждена была произнести хоть что-то, лишь бы подавить его любопытство в зародыше.
– Доброе утро, мистер Бенфорд, – холодно поздоровалась она. – Не ожидала снова увидеть вас так скоро.
Знакомые темные глаза сверкнули, затем сузились.
– О? Я ведь обещал связаться с вами… миссис Эйкерс.
В горле у Джейн пересохло.
– Вы хотите сказать, что все еще интересуетесь покупкой дома?
– Я хочу сказать, что интересуюсь покупкой того старого дома на холме.
Единственное, на что Джейн оказалась способна, это издать глубокий вздох перед тем, как Мартин мрачно добавил:
– Если мы договоримся о цене.
– Владелец просит триста тысяч долларов, – потрясение вымолвила Джейн. – Но можно и поторговаться. Вы получите его и за двести пятьдесят тысяч, если заплатите наличными.
– Эй, – вмешался в разговор Эндрю, – вы говорите о доме О'Брайена?
– Мы о нем говорим? – переспросил Мартин.
Джейн кивнула, ощутив легкое головокружение.
Внешне все выглядело так, как если бы Мартин и вправду появился здесь только затем, чтобы купить дом. Однако она подозревала, что есть и другая причина: его темные глаза снова излучали неуловимое нечто, и женская интуиция подсказала Джейн ответ, от которого она чуть совсем не потеряла дыхание.
Мартин хотел ее. Сегодня он вернулся не ради дома, а ради того, что она – как ему показалось – предложила сама вчера в библиотеке.
Боже…
Она готова была разрыдаться, закричать, запеть во весь голос. И проклясть судьбу за то, что та разбудила в ней сексуальность по отношению к мужчине, которому Джейн никогда бы не уступила.
Потому что, как бы ни желала Джейн Мартина, она никогда не свяжет себя с тем, кто уже принадлежит другой. Никогда! Иначе чем она лучше Ника, который пал в ее глазах так низко, что и не придумаешь, – человек без малейшего представления о морали, верности или чести. Интрижки на стороне – не ее стихия, неважно, что при этом говорило сердце, когда ее глаза встречались с его глазами.
Джейн чуть не подавилась, когда Эндрю дружески похлопал ее по плечу.
– Позволь мне пожать тебе руку, дорогая, ты просто чертовка, а не агент по недвижимости! Дом, по правде говоря, не столь уж ценное приобретение за такую цену, – добавил он, обращаясь к Мартину, – если бы не земля под ним. Она одна стоит таких денег. Конечно, жаль, что дом неотделим от земли, если только здание не развалится в один прекрасный день. Но ведь вам нужен дом на выходные, и вы вряд ли пожелаете ему такой судьбы.
Джейн судорожно сглотнула, ожидая реакции Мартина на эту бесценную информацию.
– Вы не могли бы сказать лучше, – мягко ответил тот. – Моя главная цель – уединение, и вряд ли здесь найдешь более подходящий дом, чем этот. Поехали, миссис Эйкерс? Мне хочется бросить на него последний взгляд, прежде чем приступить к обсуждению цены. Вчера я не успел просмотреть условия контракта…
Джейн, словно заледенев, не сдвинулась с места. Что касается Эндрю, он, наоборот, резво обежал приемную стойку, отыскал нужные ключи и поднес их Джейн.
– Не стой же ты как вкопанная, девочка. Шевели ногами. – Улыбаясь, он подмигнул Мартину: – В последнее время она страдает медлительностью. Переболела неделю-две назад, и нам теперь приходится прибегать к помощи розг, чтобы заставить ее двигаться.
– Я… я соберу свою сумочку, – выдавила из себя Джейн, не в состоянии сделать и шагу.
Она простояла неподвижно еще несколько секунд, наблюдая, как Мартин непринужденно болтает с Эндрю у стойки. Эта сцена наполнила душу Джейн сомнениями. Может быть, она не права и ее подвело собственное воображение. Что, если единственное желание Мартина – купить прогнивший дом на холме, а вовсе не…
Джейн проглотила комок в горле. Боже, она совсем забыла о зароке, который дала себе вчера: никогда не возвращаться в тот дом. Снова подвергнуться колдовским чарам гадкой старухи – что могло быть опаснее!
Джейн продолжала глядеть на Мартина, и еще одна мысль неприятно кольнула ее. Могло ведь случиться, что и он вернулся сегодня, движимый каким-то сверхъестественным заговором, заклятьем, наложенным на него вчера? Интересно, помнит ли о том, что произошло между ними в библиотеке?
Джейн не знала. Она уже ни в чем не была уверена. Сплошные головоломки. Единственный путь узнать правду – поехать сейчас с Мартином и увидеть все собственными глазами. Конечно, рискованно, но она вынуждена пойти на это. Продолжать жизнь, так и не узнав истинной причины его возвращения, просто невозможно.
Когда она наконец сдвинулась с места, Мартин проводил ее взглядом, и снова по коже Джейн пробежал холодок, а нервы натянулись до предела. Пока она шла, юбка слегка вихрилась вокруг ног, и Джейн почувствовала себя неловко, будто была голой: кроме белых трусиков, никакого иного белья на ней под юбкой не было.
– Готовы?
– Да. Где ваша машина?
– На другой стороне улицы. Не возражаете, если на сей раз за рулем буду я?