Мэримонт Лесли. Горячий парень

   Кларисса, виновато улыбаясь, пожала плечами.
   – Я так редко бываю у вас теперь. Должна же я была пообщаться со всем своим любимым зверьем. И, между прочим, папе помочь.
   Питер только убито и растерянно развел руками.
   – Вот видишь, что из этого получилось, дочка.
   – Молчите уж оба, – грустно повторила Элисон. – Мы вызвали скорую помощь, и в больницу с Клариссой поехала только я. А перед самым твоим приходом заявилась вся эта компания. – Она махнула головой в сторону мужа и внуков. – Малыши потребовали везти их к маме, а дед им ни в чем отказать не может. Тише вы, – шикнула она на детей. – Боюсь, нас сейчас всех выгонят.
   – Эй, Джон, не приставай к маме, ты видишь, она себя плохо чувствует? – Бен попытался схватить за ручку племянника, который все время норовил обнять Клариссу, но мальчик тут же вырвался.
   – Я присмотрю за детьми, пока вы будете ждать доктора.
   Бен вздрогнул от неожиданности. Он ведь совсем забыл, что приехал сюда не один, а с Дани!
   Родители и Кларисса как по команде обернулись. Перед ними стояла красивая и стройная молодая женщина с очень приятной улыбкой.
   – Ты не хочешь познакомить нас с этой прелестной барышней? – спросил отец, критически глядя на Бена.
   – Это моя приятельница и член нашей Компании, мадам Даниэль Шануар, – официальным голосом произнес Бен, чувствуя, что краснеет.
   Элисон с изумлением уставилась на Дани. Так вот она какая, эта мадам Шануар! Неудивительно, что Бен по ней сохнет. Но мальчик никогда не говорил, что она такая милая. И молодая. Элисон представляла себе эту женщину совсем иначе. Спохватившись, Элисон торопливо встала и ласково взяла Дани за руку.
   – Очень приятно познакомиться. Мы столько раз слышат о вас от Бена. Он так много о вас рассказывал.
   Питер в наигранном удивлении вскинул брови, всем своим видом давая понять, что ему никто ни о чем не рассказывал.
   – Вы обязательно должны погостить у нас. Вы любите собак? – продолжала Элисон, словно не замечая красноречивой мимики мужа.
   – Очень, – с улыбкой ответила Дани.
   – Тогда вам у нас несомненно понравится, – приветливо вставил отец. – У нас есть и собаки, и лошади.
   – Целый зоопарк, – слабо сказала Кларисса.
   – Не хуже, чем у вас на ипподроме, – гордо заключил Питер.
   В этот момент в палату вошел доктор, а Джон и Мэри подрались. Никто не понял, каким образом Дани удалось так быстро прекратить ссору и увести малышей в коридор, но через минуту в палате уже воцарилась тишина. Все выжидающе смотрели на доктора.
   – Вы – родственники Клариссы Селери? – спросил доктор, провожая взглядом Дани.
   – Да, – сурово ответил Бен, поднимаясь и плотно закрывая за ней дверь.
   – В таком случае, рад сообщить, что ничего ужасного и непоправимого не произошло. У вас тепловой удар, – обратился врач к Клариссе. – И, конечно же, с вашим сердцем нужно вести себя осмотрительнее. На этот раз вам повезло. Считайте, что вы отделались легким испугом. Но вам следует быть повнимательнее к себе и не пугать понапрасну своих близких. Это ведь были ваши дети?
   – Да. Как долго я здесь еще пробуду, доктор?
   – Два-три дня. Что касается родственников… – Доктор бросил взгляд на часы. – Вы можете побыть здесь еще немного, но через полчаса будет обход, и вам придется уйти. Приезжайте завтра, после десяти.
   Вежливо кивнув, он вышел из палаты. Бен бросил ему вслед ревнивый взгляд.
   – Ну что, доигрались? – ворчливо поинтересовалась Элисон у мужа и дочери.
   По ее тону было ясно, что у нее отлегло от сердца.
   – Какая красивая девушка, Бен, – сказана Кларисса, делая вид, что не слышит. – Надеюсь, это твоя невеста?
   – Ну да, как же, – иронически фыркнул отец. – Разве у нашего Бена хватит ума влюбиться в такую девушку? Да и у девушки наверняка уже имеется кавалер поинтереснее. Нашему Бену подавай кого попроще – всяких безмозглых красоток вроде Джесси, правда, сынок?
   Бен вспыхнул.
   – Тише, тише, – испугалась Элисон. – Ты что, Питер, с ума сошел? Забыл, где находишься? И вообще, хватит вспоминать то, что давно прошло.
   – Я подожду вас снаружи, – ледяным тоном сказал Бен и, чмокнув на прощание Клариссу, вышел из палаты.
   Он нашел Дани в холле. Она усадила детей на низкий кожаный диван, а сама устроилась между ними. Никто уже не дрался и не плакал.
   Джон и Мэри, широко распахнув глаза и приоткрыв рты, с неослабевающим интересом слушали сказку про мальчика-с-пальчика.
   При виде Бена Дани кивнула головой, но не прервала рассказ. Бен пристроился сбоку и тоже стал слушать, с улыбкой поглядывая на ее тонкий профиль. Какой у нее, оказывается, красивый глубокий голос, подумал он с легким удивлением. И как хорошо она говорит. Да у нее просто талант. Она, действительно, настоящая актриса.
   Время от времени Дани чуть поворачивалась к Бену и с улыбкой смотрела на него. В ее взгляде читались сейчас сочувствие и нежность, и от этого у Бена потеплело на душе и хотелось петь.
   Но почему же все-таки она предложила ему жениться на себе? Сейчас, глядя на ее ласковую улыбку, Бен с трудом мог поверить, что Дани сделала это только для того, чтобы досадить ему или переплюнуть его.
   Да, чего-то он не понимает, что-то ускользает от его внимания. Дани слишком сложна для него, простого, как она выражается, «плейбоя». И, наверное, Тони прав: то, что женщина говорит, и то, что она чувствует, – совершенно разные веши.
   А ведь Бен не знал, что чувствует Дани на самом деле. Отчасти ее чувства к нему проявлялись в постели. Это была страсть, самая настоящая, непритворная. Никто не может так притворяться. Тем более Дани. Чем больше Бен узнавал ее, тем больше убеждайся в том, что она не из притворщиц.
   Да, у Дани было множество секретов, она многое скрывала и недоговаривала, но никогда не притворялась. Следовательно, Бен был ей небезразличен. Она все-таки испытывала по отношению к нему некое сильное чувство.
   Правда, Дани всегда уверяла, что это ненависть. И раньше Бен верил ей без вопросов. Но теперь нет, ее чувство, пусть не менее сильное, чем ненависть, все же было чем-то иным. Но чем же? Чем? Неужели это любовь? Не может быть!
   Неужели Дани его любит?! Видимо, да. Возможно, она сама еще не знает об этом. Или знает, но боится собственного чувства. Боится быть отвергнутой знаменитым плейбоем? Бен усмехнулся. Вряд ли. Или ей мешает эта давняя история с фотографом? Да, скорее всего.
   Значит, он должен доказать ей, что не имеет ничего общего с этим «горячим парнем», что любит ее, хочет жениться на ней, завести детей. До сих пор Бен даже в страшном сне не мог представить себе мадам Шануар. занимающуюся хозяйством или воспитывающую детей.
   Но сейчас, глядя на Дани, окруженную его собственными племянниками, он вдруг понял, что она будет прекрасной матерью. Джон и Мэри опушались ее так, как будто были знакомы с ней всю свою жизнь, как будто она была их родной матерью. Бен вдруг представил себе Дани с ребенком на руках. Их ребенком. Внутри у него все сладко сжалось.
   – Ну как вы тут без нас? Не грустите?
   К ним спешила Элисон. Позади шел отец, мрачно посматривая на Бена.
   – Даниэль, вы просто чудо! Как вам удалось утихомирить этих детей? С ними никто не в состоянии справиться.
   – Не мешай нам, бабушка, – отмахнулась Мэри. – Мы слушаем сказку.
   – Придется дослушать в следующий раз. А сейчас надо ехать домой.
   У Джона и Мэри вытянулись лица.
   – Ничего, – заторопилась Элисон. – Даниэль скоро приедет к нам в гости.
   – И будет весь день рассказывать нам сказки, – радостно подхватила Мэри.
   – Еще чего! – возмутился Бен. – Дани будет рассказывать сказки мне, а не вам. Как Кларисса? – Он с трудом удерживался на ногах, поскольку возмущенные племянники дружно повисли на нем с громкими криками.
   – В общем, неплохо. Мы бы посидели еще, но начинается обход, да и детям давно пора спать. Придется ехать. Но завтра с утра я буду здесь, – устало сказала Элисон. – Мне было так приятно познакомиться с вами, Даниэль. Надеюсь, мы еще не раз увидимся.
   – Обязательно, – с улыбкой ответила Дани. – И при менее печальных обстоятельствах. Мне тоже было очень приятно. До свидания, Элисон.
   – Я вам позвоню, – пообещал Бен, целуя мать и кивком прощаясь с отцом.
   – Был рад встрече. – Отец галантно поцеловал руку Дани. – Приезжайте в гости. Можете даже без Бена. Мы прекрасно проведем время и без этого оболтуса. Я покажу вам лошадей. Иду, иду.
   Элисон, обнимая одной рукой внуков, а другой – Питера, повлекла всех к лифту. В последний миг она обернулась и бросила проницательный взгляд на Бена и Дани. Они, улыбаясь, смотрели ей вслед.
   Кажется, мальчик наконец-то нашел свое счастье, подумала Элисон, вздыхая.
   – Не волнуйся, – сказал ей Питер мягко. -У них все будет хорошо. И у Клариссы, и у Бена.

Глава 14

   Когда лифт за родителями закрылся, Бен с облегчением откинулся на спинку стула.
   – Я их, конечно, очень люблю. Но сколько же от них беспокойства!
   – Тебе повезло, – ответила Дани с грустной улыбкой. – Это же здорово, иметь такую большую и дружную семью.
   Что-то насторожило Бена в ее голосе.
   – А у тебя семья небольшая? – спросил он осторожно.
   – Ты задаешь сегодня очень много вопросов, – ответила Дани суховато, но без обычной жесткости.
   – Ты мне интересна.
   – Я тебе интересна совсем с другой точки зрения, но, поскольку прямо здесь этот интерес удовлетворить невозможно, ты пытаешься его удовлетворить таким вот способом. Ладно, придется тебе кое-что рассказать. Впрочем, ничего особенно интересного ты не услышишь.
   – Когда мне было шесть лет, мои родители разошлись. Точнее, отец нас бросил и исчез в неизвестном направлении. А еще через год мать снова вышла замуж. По безумной любви. Они с отчимом интересовались только друг другом, а я им была не очень-то нужна. Так же, как и мои младшие, сводные, брат и сестра. Их воспитанием приходилось заниматься мне. Я делала, что могла. Не так уж много, конечно, если учесть мой собственный юный возраст.
   – Так вот почему ты так хорошо рассказываешь сказки!
   – Точно. Но потом они выросли и перестали нуждаться во мне. Последние несколько лет мы практически не поддерживаем отношения. Сестра иногда звонит – пару раз в год. И все. Я даже не знаю, где сейчас мать. У нас никогда не было семьи в твоем понимании этого слова. Каждый жил сам по себе, как мог. Я не могу сказать, что меня обижали. Но и не любили. Просто я была никому не нужна.
   Бен вдруг понял, что до сих пор ни разу не задумывался по-настоящему о прошлом Дани. Как она жила, чем занималась, о чем думала и чего хотела от жизни. Из прошлого Даниэль его интересовали только ее любовники.
   А ведь Бен искренне уверен, что любит ее. Неужели он и правда такой же эгоист, как этот Жиль?
   – Твой отчим не приставал к тебе?
   – Да нет. – Дани пожала плечами. – Я же говорю, он обожал мою мать, а до остальных ему дела не было.
   – Но ты, наверное, и в детстве была очень хорошенькой?
   – Вовсе нет. Я была высокая, тощая и сутулая. И у меня всегда мерзли руки и ноги. За это меня дразнили ледышкой и лягушкой.
   – В это трудно поверить, – заметил Бен. – Ты сейчас такая красивая, и двигаешься так легко и изящно. За это нужно сказать спасибо школе моделей, где меня всему этому выучили.
   – А как ты вообще стала моделью? – заинтересовался вдруг Бен.
   – Совершенно случайно. После школы я устроилась работать на маленькую фарфоровую фабрику под Парижем. Я вообще никогда не мечтала о подиуме; мне это и в голову не приходило. Но однажды, когда мы с подругой сидели после работы в кафе, к нам подошла немолодая и очень строгая на вид дама. Она сказала, что неподалеку скоро откроется огромный супермаркет. Там будет большой отдел готового платья, и нужны симпатичные девушки, которые раз в два часа будут демонстрировать одежду этого отдела.
   – Зарплата, которую обещала строгая женщина, оказалась чуть больше той, что нам платили на фабрике, и мы с Аделиной согласились. Так все и пошло. Оказалось, что у нас подходящие рост и внешность. Нас быстро приметили. Пригласили работать в модельное агентство. Короче, одно время я была довольно известна. А моя подруга Аделина, насколько я знаю, до сих пор работает все там же, в Париже, и тоже пользуется немалой популярностью.
   – Я не уверен, что слышал твое имя. Но я до тебя ни разу не встречался и не общался с моделями. Мода меня никогда не волновала. А модели были для меня слишком шикарны. Я предпочитал девушек попроще, а на дорогих красавиц не замахивался. Джесси была первой дорогой красавицей в моей жизни. Но, надеюсь, не последней.
   Бен бросил на Дани многозначительный взгляд.
   – Надеюсь, ты не сравниваешь меня с Джесси? – вскинулась она.
   – Раньше, наверное, сравнивал. А теперь – нет. Только в плане внешности. И ты гораздо красивее.
   – Ну спасибо. – Дани бросила на него лукавый взгляд.
   Бену ужасно захотелось поцеловать ее. Словно угадав его желание. Дани проворно встала со стула.
   – Может, пойдем?
   – Да, да, конечно. – Бен торопливо поднялся следом.
   – Ну так что же, все-таки, с твоей сестрой? – перестав улыбаться, спросила Дани, заходя в лифт. – Насколько я поняла, это не очень опасно?
   – К счастью, ничего страшного. Всего-навсего тепловой удар.
   – Всего-навсего? – Дани удивленно вскинула брови.
   – Понимаешь, у нее очень больное сердце, и мы все испугались именно этого. Но врач сказал, что сердце в данном случае ни при чем. Через пару дней она поправится.
   – А дети?
   Бен распахнул дверцу машины и помог Дани сесть, потом уселся сам и включил зажигание.
   – Дети пока побудут у моих родителей, то есть у бабушки с дедушкой. У них там хорошо – животных полно. Кстати, о животных: интересно, как там Анастасия поживает? Я совсем о пей забыл.
   – С ней все в порядке, – тут же ответила Дани. – Я несколько раз к ней заезжала почти не хромает. Дэйв сказал, что скоро все совсем пройдет.
   При имени Дэйва Бен что-то невнятно буркнул, и Дани бросила на пего быстрый взгляд.
   – Вы чем-то недовольны, мистер Кларк? – спросила она тут же лукаво.
   – Да нет, просто последние дни я что-то не в форме.
   – Очень жаль. Хотелось бы, чтобы этот месяц вы в ней продержались.
   У нас будет время и после этого месяца, хотел сказать Бен, но в последний момент не решился. Еще успеется. Не стоит торопить события. Сначала им предстоит объясниться, все обсудить. Дани должна перестать бояться мысли, что ей кто-то нужен и что она нужна кому-то. Что ей нужен не только секс, но и любовь, и семья.
   – Вы очень дружны с Клариссой? – спросила вдруг Дани.
   – Да. – Бен бросил на нее немного удивленный взгляд. – Мы и в детстве почти никогда не ссорились. В этом смысле у родителей не было с нами проблем.
   – А в каком были?
   – Мы слишком часто совали нос куда не следует. Все время палаш с каких-то заборов, подворачивали руки, ломали ноги. Однажды меня ударила копытом лошадь. Все тогда страшно перепугались.
   – А сейчас вы часто встречаетесь?
   – К сожалению, нет. Не получается. У меня работа. У нее своя жизнь. Семья, дети… Видимся несколько раз в год, по праздникам. Обычно, у родителей.
   – Вы очень любите друг друга?
   – Конечно, а как же иначе, – не раздумывая ответил Бен.
   И тут же прикусил язык, покосился испуганно на Дани.
   – По всякому бывает, – грустно усмехнулась она, поймав его взгляд.
   – Извини, – смущенно сказал Бен. – Я не подумал. Повел себя как последний эгоист. После того, что ты мне только что рассказала.
   – Ничего страшного. – Она с улыбкой покачала головой. – Я привыкла. У каждого своя судьба. У одних есть семья, у других нет. Все живут, как умеют. – Она встряхнула головой, отгоняя грустные мысли. – А куда мы едем?
   – Ко мне. – Бен бросил на Дани вопросительный взгляд. – Или ты хочешь еще куда-нибудь? Можно, конечно, зайти в кафе, выпить кофе. Кстати, пока мы носились туда-сюда, я снова захотел есть.
   – Знаешь что, – предложила вдруг Дани. – Давай ко мне? Там и поедим. У меня дома, в отличие от тебя, есть нормальная еда.
   – Неужели ты еще и готовить умеешь? – приятно удивился Бен.
   – Представь себе. И совсем неплохо.
   К тому моменту, как они подъехали к дому, Бен понял, что действительно проголодался.
   – Проходи, не стесняйся.
   Бен нерешительно вошел в гостиную вслед за Дани и остановился, осматриваясь. Комната была светлой и просторной, но в то же время очень уютной. Ничего общего с интерьерами из модных журналов, – а именно такой Бен представлял себе раньше квартиру Дани. Здесь не было хрупких антикварных стульев и диванчиков с гнутыми ножками, на которые страшно сесть. Не наблюдалось и ультрасовременного минимализма в стиле хижины японских бедняков.
   Мебели было ровно столько, сколько нужно, чтобы чувствовать себя легко и комфортно. На этом большом и мягком диване, должно быть, приятно валяться с книжкой в руках, поглядывая время от времени в высокое окно, за которым благоухают кусты жасмина. И довольно много книг на стеллаже. Она еще и читать успевает! Не женщина, а сокровище.
   Одну стену занимал большой камин; на каминной полке стояла ваза с букетом белых роз. Интересно, кто их преподнес? Бен тут же подошел, внимательно оглядел цветы в поисках визитки или записки с именем дарителя. Но ничего не обнаружил.
   – Ты пока отдохни, – торопливо бросила Дани. – Я сейчас.
   Она быстро вышла, видимо, в кухню. Бен, подумав, сел в плетеное кресло-качалку, стоявшее у камина, и устало прикрыл глаза. Сколько всего, оказывается, он не знал о Дани. Бен вдруг осознал, что долгое время был влюблен не в живую женщину, а в ее слабое отражение. Прежний облик Дани казался ему теперь каким-то двухмерным, а нынешний образ становился все сложнее, глубже, разностороннее. Пожалуй, ему еще многое предстоит узнать о ней.
   – Ужин готов! – позвала Дани.
   Кухня была небольшая и без технических новшеств, но и она дышала тем же уютом и теплом, которых так не хватало огромной роскошной кухне в квартире Бена.
   – Извини, что не могу удивить чем-то особенным, но это в следующий раз, когда будет больше времени, – сказала Дани, накладывая ему на тарелку омлет с шампиньонами и сыром.
   – О чем ты говоришь! – возмутился Бен, хватаясь за вилку. – А ты сама есть будешь?
   – Нет, я не голодна. Но я обязательно выпью вместе с тобой кофе. А что, ты боишься, что я тебя отравлю? – спросила она, посмеиваясь.
   – Скорее, околдуешь. Впрочем, это тебе уже удалось. Так что мне теперь терять нечего, могу наслаждаться едой совершенно спокойно.
   Дани рассмеялась.
   – Ели бы ты знал, как мне приятно кормить тебя. Обычно приходится есть самой все, то наготовишь.
   Значит, только самой, тут же отметил про себя Бен, уплетая омлет. Никаких других мужчин она здесь не кормит. Может, рискнуть и спросить Дани еще о чем-нибудь? Сегодня вечером она соглашается говорить о себе. Кто знает, что будет завтра.
   Когда Дани убрала грязную тарелку и поставила на стол кофе, Бен решился.
   – Скажи, зачем ты вышла замуж за Шануара? Ведь ты не любила его?
   Дани, так и не отпив кофе, аккуратно поставила чашечку на стол.
   – Тебя сегодня просто обуревает любопытство. Ну хорошо, я скажу. Потому что ему не нужна была моя любовь и он не хотел иметь от меня детей.
   Бен с изумлением уставился на Дани. Разве по такой причине выхолят замуж?
   – Но почему ты не хотела детей?
   – Разве я говорила, что не хочу? Детей не хотел Кристоф.
   – Ничего не понимаю, – пробормотал Бен. – Ты можешь объяснить попонятнее?
   – Боюсь, что придется. Потому что я уже догадываюсь, к чему у нас с тобой идет дело. Проблема в том, что я не могу иметь детей.
   Бен растерянно уставился на Дани. Перед его мысленным взором пронеслись картины, которые он представлял себе сегодня вечером. Жена, дети. Оказывается, детей не будет.
   Это случилось, когда я жила с тем фотографом. Жилем, про которого я тебе уже рассказывала, – жестко произнесла Дани. – Жиль бросил меня внезапно. Мне стало плохо, и я потеряла ребенка, а с ним – и всех остальных детей, которые могли бы у меня быть.
   Бедная Дани! Какой удар для нее. Но это объясняло многое. И ее замужество. И нежелание серьезных связей с другими мужчинами. Ведь большинство таких связей приводят к браку, к детям.
   – Так что же произошло у вас с Жилем? – спросил Бен, пытаясь собраться с мыслями.
   – Ничего особенного. Он все время клялся в безумной любви, но в один прекрасный день просто не пришел домой. Я с ума сходила от беспокойства. На следующий день Жиль все-таки позвонил и сообщил, что теперь живет с другой девушкой.
   – Как все просто, правда? Не рискнул признаться в лицо. Он даже не знал, что я жду ребенка. Я не успела сказать ему об этом. Беременность и так проходила тяжело, а когда я узнала, что Жиль меня бросил едва успела вызвать «скорую». Пришла в себя уже в больнице, после операции. Тут-то меня врач и обрадовал. Бен попытался заглянуть ей в лицо, но Дани упорно смотрела мимо него.
   – Я рассказываю тебе все это только затем, чтобы ты знал, что тебя ждет, Бен, если ты на мне женишься. Ты ведь собирался сделать мне предложение, так? Вообразил, что любишь меня, что у нас будет семья, такая же большая и дружная, как твоя, с кучей детей? Ну так забудь об этом, пока не поздно. Найди себе другую женщину, которая сможет дать тебе то, что ты хочешь. Я не из их числа. У нашего романа не может быть и никогда не будет продолжения.
   Она вскочила из-за стола и отвернулась к окну. Несколько мгновений Бен смотрел на ее вздрагивающие плечи, потом тоже встал и подошел к Дани.
   – Я не вообразил, что люблю, – сказан Бен, обнимая ее. – Я действительно люблю тебя. Причем уже очень давно. Наверное, я всегда тебя любил. И я хочу на тебе жениться. Неважно, что у тебя не может быть детей. То есть, конечно, мне очень жаль. Но это не главное для меня. Ты – гораздо важнее. Ты для меня – все. Ну их, этих детей.
   – Нет, не «ну». – Дани, всхлипывая, уткнулась лицом в его грудь. – Это очень важно. Без детей не может быть полноценной семьи. Да и ты не любишь меня на самом деле. Я привлекаю тебя физически, но это не настоящая любовь. Через месяц наши страсти поулягутся, и ты поймешь, что я тебе не так уж и нужна, и будешь рад, что я отказалась выйти за тебя замуж. А если я соглашусь, все кончится разрывом. У нас ничего не получится, Бен. Ты просто возненавидишь меня в конце концов.
   – А я думаю, что получится. Я уже пытался возненавидеть тебя, но у меня ничего не вышло. И ты пробовала ненавидеть меня, у тебя тоже не получилось. Потому что мы любим друг друга, и ничего с этим поделать нельзя. А значит, мы должны быть вместе, то есть пожениться. Что же касается детей, то мы всегда можем взять приемных. Из нас получатся отличные родители, особенно из тебя. Сегодня я в этом убедился.
   Дани подняла на Бена заплаканные глаза.
   – Ты правда так думаешь? Ты хочешь на мне жениться?
   – Конечно. Ну соглашайся скорее.
   Дани покачала головой.
   – Весь мой прошлый опыт подсказывает мне, что безопаснее отказаться. Но как я могу? У меня нет сил отказать тебе ни в чем. Послушай, Бен. Давай вернемся к этому разговору через месяц. Весь этот месяц я буду принадлежать тебе. Мое тело будет твоим безусловно, целиком и полностью. И если по истечении этого срока я тебе еще не надоем, если ты не передумаешь на мне жениться, тогда я соглашусь.
   – Обещаешь?
   Дани молча кивнула, смахивая последние слезы, и Бен подхватил ее на руки.
   – Ну смотри, теперь ты уже не посмеешь взять свои слова обратно.
   – Если только ты не сделаешь что-нибудь ужасное, – сказала она со слабой улыбкой.
   – Например?
   – Окажешься серийным убийцей или начнешь бриться по выходным, – ответила Дани, проводя ладонью по его небритой щеке. – Боюсь, я уже не смогу отказаться от этого массажа. Ты действуешь на меня как наркотик.
   – Это еще только начало, – пробормотал Бен. – Где у тебя спальня?
   – Сам найди, – засмеялась Дани, болтая ногами в воздухе.
   – Думаешь, не найду?
   Они лежали, крепко обнявшись, когда Бен вдруг вспомнил о своем заказе сыскному агентству. Мысль об этом поразила его как громом. Слишком много всего произошло с тех пор, как он сделал этот заказ. Полностью изменилось его мнение о Дани. Он и сам изменился.
   – Ты что? – сонно спросила Дани, почувствовав, как он вздрогнул и слегка приподнялся на локте.
   – Нет-нет, ничего. – Бен снова опустился на постель и нежно поцеловал ее в висок.
   Что будет, если Дани когда-нибудь узнает об этом? Она не простит ему слежки. Может быть, лучше позвонить и отказаться от расследования? Ведь он теперь уверен, что Дани не нужны его деньги. Но расследование наверняка уже практически завершено.
   Отказываться поздно. Кроме того, Бен прежнему хотел знать все о других мужчинах в ее жизни. А сама Дани никогда ему о них не расскажет. Она слишком скрытная дл Жизнь научила ее не доверять никому. Словно почувствовав, что он задул чем-то неприятном, Дани шевельнулась и повернувшись, мягко обняла Бена за шею коснулась губами его губ. Он вздохнул и крепче сжал ее талию. Нежно провел ладонью гладкому бедру, ощущая, как вздрагивает гибкое тело под его руками, и вздрагивая с легчайших прикосновений. Мысли расплывались, тонули в сладком дурмане. Он никак не мог принять решение. Не знал, как поступить, чтобы удержать Дани, чтобы не спугнуть ее.