– Майкл, – начала она, но умолкла и молчала, пока он не сказал:
– Я понимаю, что это большая неожиданность для тебя, Мелани, и тебе, наверное, покажется, что я вел какую-то закулисную игру, но вот мистер Босуэл, которого ты, разумеется, знаешь, – чтобы совершить сделку, касающуюся Аконита!
Рот Мелани приоткрылся, и она обратила вопросительный взгляд на своего жениха.
– Д-да? – сказала она.
– Да, – вздохнул Майкл, взяв двумя руками руку Мелани. – Дорогая, я знаю, что ничего определенного не было решено по поводу дома и что ты колебалась...
– Я? – Мелани отчаянно пыталась уловить его мысль. – Майкл, я на самом деле не понимаю...
Шон Босуэл вмешался в их диалог. Перегнувшись через стол в ее сторону, он цепко впился в нее глазами.
– Ваш жених, мисс Стюарт, только пытается объяснить вам, что хотел бы, чтобы вы продали Аконит, и что он вступил со мной в контакт через поверенных, попросив меня назвать свою цену за дом.
Он смотрел на нее с вызовом, его глаза подзадоривали ее сказать то, что она уже знала, – что они встречались предыдущим вечером и что все было решено еще тогда! Но как могла она это сказать, если в таком случае ситуация неизбежно вышла бы из-под контроля?
– Я-я... – Она беспомощно покачала головой, и Майкл немедленно вмешался:
– Естественно, я не ожидал, что мистер Босуэл явится сюда лично, но вот он здесь, и мы должны как-то решить этот вопрос.
Мелани начала успокаиваться.
– Ты хочешь сказать, Майкл, что ты вступил в контакт с Макдугалом и Прайсом за моей спиной? – спросила она натянутым тоном.
Майкл, очевидно, впал в легкое замешательство.
– Да. Я действовал от твоего имени, Мелани. Я знаю, ты согласишься, что это был единственно возможный путь в таких обстоятельствах, и поскольку мы так скоро вступаем в брак...
– Но я же хотела, чтобы ты посмотрел дом! – воскликнула Мелани. – Как ты можешь отказываться от Аконита, даже не увидев его?
– Я не думаю, что мистер Кроксли видит какой-либо смысл во владении собственностью, от которой он получит так мало пользы. – Шон Босуэл раскурил сигару, пока произносил эту фразу. – И я понимаю, что он предпочел бы, чтобы вы продали Аконит и купили другой дом вблизи от Лондона.
– Аконит мой, мистер Босуэл, – процедила Мелани сквозь стиснутые зубы. – И хотя я прекрасно знаю, чего хочет мистер Кроксли, решение все же остается за мной.
– Мелани, прошу тебя! – Майкл с мольбой посмотрел на нее. – Никто не оспаривает твоего права на владение. Все, чего мы пытаемся здесь достигнуть, – это прийти к определенному решению, касающемуся этого имения. И, как уже сказал мистер Босуэл, я не вижу никакого смысла...
– Ты даже не пытаешься понять меня, не так ли? – Мелани охватило чувство огромного разочарования. То, что Майкл мог предпринять какие-то действия без ее ведома, само по себе было достаточно плохо, не говоря уже о сардоническом внимании Босуэла ко всему, что они говорили друг другу. Почему Майкл не сказал ей, что специально устроил эту встречу, и не предупредил, чего ей следует ожидать, а поставил в невозможное положение. Она бросила взгляд на Шона Босуэла. А может быть, это его вина? Может быть, идея этой встречи принадлежала ему? Еще один способ унизить ее?
Официант по винам принес шерри для Мелани, и она с благодарностью потягивала его из стакана. Потом подали первое блюдо, и на время разговор ограничился случайными замечаниями о еде. Майкл все время поглядывал в ее сторону, и она понимала, что он весьма обеспокоен результатами этого разговора. Она хотела угодить ему, но сами его действия доказывали, что он считал ее участие неизбежной, но бесполезной необходимостью.
Уже в конце обеда Босуэл сказал:
– Скажите, мисс Стюарт, если вы намерены оставить Аконит за собой, когда вы намерены вернуться туда?
Майкл взглянул на Мелани, и она отодвинула в сторону свою тарелку с земляничным соусом.
– А это имеет для вас значение? – холодно спросила она.
Босуэл пожал плечами.
– Просто я хочу знать, сколько времени мне еще присматривать за домом.
– Вы сами это предложили, – резко напомнила она.
– Я это знаю. И не намерен отказываться. Я просто хочу уточнить для себя ваши планы.
– Вы хотите показать моему жениху, что Аконит – это напрасная трата денег, – вспыхнула Мелани.
Светлые глаза Босуэла сверкнули.
– Неужели?
Мелани склонила голову. Чего он добивается? Почему он упорно относится к ней как к какому-то безответственному подростку? Почему у него сложилось такое низкое мнение о ней?
Майкл внимательно прислушивался к этому обмену репликами.
– Ты хочешь сказать, что платишь мистеру Босуэлу за то, что он присматривает за домом? – спросил он.
Мелани вздохнула.
– Приходится.
– А на что идут эти деньги?
– Протапливание печей, закупка топлива – затраты такого рода, – спокойно и с достоинством ответил Шон.
Мелани взглянула на него.
– Но позади дома был достаточный запас топлива.
– Ничего не может хватить навечно, – заметил ее мучитель. – На прошлой неделе я купил полтонны кокса.
Мелани вскипела, а лицо Майкла приняло мрачное выражение.
– В самом деле, Мелани, – воскликнул он, – ты хоть имеешь представление, какую брешь в твоих финансах проделает этот дом?
Мелани сжала кулачки.
– Если домом пользоваться, то эти затраты нельзя считать пустой тратой денег.
– Пользоваться? Каким образом? – Хорошее настроение покидало Майкла, и его примирительная заботливость по отношению к Мелани сменилась приливом раздражения. В делах Майкла деньги всегда играли главную роль, и его бесило то, что Мелани собирается тратить свои средства на бесполезное здание, которое может быть для них лишь расточительной экзотикой, чем-то вроде белого слона.
– Мы могли бы жить в нем! – огрызнулась Мелани, отбросив предосторожности. Она знала, что это звучит смешно; невозможно убедить Майкла бросить свою превосходную компанию в Лондоне и переехать в отдаленный уголок Шотландии, но он задел ее за живое, и она уже не заботилась о том, насколько безответственными могут казаться ее аргументы. Сказать что угодно, только чтобы стереть самодовольное выражение с этих двух лиц!
– Переезжать в Шотландию! – Майкл произнес это с преувеличенным сарказмом. – О, ты совершенно безрассудна, Мелани! Я не понимаю, что с тобой происходит! Не сходи с ума!
Мелани смерила его долгим взглядом, затем зло посмотрела на Шона, встала и пошла к выходу из ресторана. Она слышала, как Майкл звал ее, но оставила без внимания его призывы и, глубоко дыша, вышла на морозный воздух.
Она слышала, как двери ресторана открылись, и слышала шаги за спиной, но поскольку поблизости не оказалось такси, она быстрым шагом пошла вдоль по улице. Однако шаги позади тоже ускорились, и минуту спустя Майкл оказался рядом с ней.
Он схватил ее руку, но она вырвалась, и он, тяжело вздохнув, сказал:
– Мелани, дорогая! Это же глупо. Послушай, я понимаю, что не должен был писать Босуэлу без твоего ведома, но откуда я мог знать, что черт принесет его сюда, в Лондон? Это поставило меня в скверное положение, и когда он предложил встретиться за ленчем втроем, что я мог поделать?
Мелани остановилась.
– Он предложил?
– Ну да. Ты могла бы вообразить, что я могу устроить такой сюрприз?
Мелани заколебалась. Нет, конечно. Это было не в обычаях Майкла. Он всегда выбирал самый подходящий момент, и когда этот момент наступал, он обезоруживал ее таким образом, что когда перед ней ставился вопрос, она уже наполовину готова была согласиться с ним. Это для Босуэла было типично поставить ее перед fait accompli[5] в надежде достигнуть неожиданного преимущества.
Но даже если это так, то действия Майкла говорили сами за себя, и она не могла простить его также и за это. Глядя в сторону, она сказала:
– Ты должен был посоветоваться со мной, прежде чем писать поверенным. Я имею право знать. То, что мы помолвлены, еще не означает... – она вздохнула, – во всяком случае, теперь это уже не меняет ситуацию. Каких действий ты ожидал от меня?
– Никаких, дорогая. Я думал – после нашего разговора, когда ты только вернулась из Шотландии – я решил, что ты действительно хочешь продать Аконит. Я действовал только для того, чтобы избавить тебя от хлопот, связанных с юридическим оформлением продажи. Я собирался объяснить все тебе, как только я вручу Босуэлу письменное предложение и копию документа на владение. Надеюсь, ты сможешь это понять.
Мелани вздохнула.
– Но вот теперь, в ресторане?..
– Забудь все, что я говорил в ресторане, – мягко посоветовал он. – Да в конце концов, что я такого сказал? Я не мог принять твою сторону в беседе с человеком, который сам настолько заинтересован в этом деле, не так ли? Ситуации меняют дела, ты ведь знаешь. Но что касается переезда в Шотландию, – ты, конечно, понимаешь, что вопрос об этом даже не может обсуждаться.
Мелани наклонила голову и обмотала вокруг пальцев ремешок своей сумочки.
– Но я не хочу продавать Аконит, – настойчиво повторила она. – Я... я говорила об этом с Десмондом...
– О, этот Десмонд! – пренебрежительно откликнулся Майкл.
– Да, Десмонд! – Мелани с вызовом посмотрела ему в глаза. – Он мой хороший друг, и он сказал, что нет никаких причин, чтобы я немедленно принимала решение.
– А что если Босуэл передумает покупать дом за это время? – Майкл старался выглядеть спокойным.
– Какое это имеет значение? Найдутся другие люди, которые захотят купить его.
– Но не за десять тысяч фунтов, может и найдутся, – возразил Майкл, не заботясь о правилах грамматики.
– Десять тысяч фунтов?!
Мелани повторила эти слова, как эхо, не веря своим ушам.
– Ты хочешь сказать, что Босуэл...
– Вот именно, – торжествующе подтвердил Майкл.
Брови Мелани озадаченно изогнулись. – Но где он найдет такую кучу денег?
Майкл обеспокоился.
– Что ты этим хочешь сказать?
– Именно то, что я говорю. Шон Босуэл вовсе не такой богатый человек. У него есть отель в Кейрнсайде, но, насколько мне известно, больших доходов он не дает. Его сестра и брат работают вместе с ним в отеле. Где же ему взять эти десять тысяч? – И тут неожиданная мысль пришла ей в голову. – А кто назначил эту цену? Я считаю, что Аконит просто не стоит такой суммы.
Майкл запустил палец за ворот своей рубашки.
– Ты не должна этого говорить, Мелани, – бесцеремонно оборвал он ее. – Когда человек продает собственность, он не ставит под сомнение качества, из-за которых назначается запрашиваемая цена, особенно если клиент на эту цену согласен.
Мелани поджала губы.
– Я... ну, то есть это не совсем верно, – с несчастным видом пробормотала она, припоминая способ, которым Шон Босуэл объяснил ей, что полон решимости получить Аконит любой ценой. В этих обстоятельствах она должна была чувствовать благодарность к Майклу за то, что он добывает ей такую заметную сумму, но вместо этого она подумала, что Майкл имеет в этом деле имущественные интересы, и действия он предпринимает в той же степени для себя, в какой и для нее. – Ты должен помнить, что это не такое уж простое дело... – продолжила она.
– Поскольку оно касается тебя, то действительно непростое, – ответил Майкл шутливым тоном, хотя нерешительность Мелани явно разочаровывала его.
Мелани потрясла головой.
– Я не хочу продавать дом, – настойчиво повторила она.
Майкл вздохнул.
– Но почему? Почему? Мы ведь не можем там жить! И он опустошителен для твоих финансов! Какая от него может быть польза для нас?
Мелани с грустью посмотрела вокруг.
– Я скажу тебе, Майкл. Если я не смогу удержать Аконит для себя, то я, вероятно, передам его другому человеку.
– Передашь? – Теперь Майкл был ошеломлен.
– Да. – Мелани все тщательно продумала. – Знаешь, мне не нравится Босуэл и мне известно, что я не нравлюсь ему, но это не меняет того факта, что он сын моего двоюродного дяди и поэтому должен унаследовать дом.
– Никогда не слышал такого отъявленного вздора! – Майкл был взбешен. – Мелани, ты наверное спятила! Ты не должна отдавать такое ценное имение!
– Оно мое, Майкл, – спокойно напомнила она.
– Мы поженимся через восемь или девять недель! И я определенно имею право давать тебе советы для твоего блага!
– Конечно же, имеешь, Майкл. Но в этом случае я обойдусь собственным умом.
– Не заботясь о том, кому ты этим нанесешь вред?
– Разумеется, нет. – Мелани прикусила губу. – Майкл, ты говоришь, что я неблагоразумна и при этом отказываешься поехать со мной в Шотландию и посмотреть на дом своими глазами. Это, по-твоему, благоразумно?
– Но какая от этого будет польза? – Майкл засунул руки в карманы. Снова полетели хлопья снега, и стало ужасно холодно стоять и разговаривать здесь, на улице. – Послушай, давай вернемся в ресторан...
– Нет! – твердо заявила Мелани. Она не пойдет туда, где ей еще раз придется столкнуться с Шоном Босузлом.
– Что ж, ладно, но мне нужно вернуться. – Майкл сделал выразительный жест. – Что мне сказать Шону Босуэлу?
Мелани пожала плечами.
– Это тебе решать. Но ты должен сказать ему, что я не продаю Аконит. А может быть, я надумаю и передам ему дом... – Она вздохнула. – Об этом еще рано говорить. Мне надо приехать туда и самой посмотреть все еще раз.
Майкл отвернулся. Ему явно было трудно сдерживаться, и Мелани догадывалась: он считает, что она делает из него дурака. А что он сделал с ней, действуя за ее спиной, создавая обстановку, лишавшую ее дороги к отступлению? Она поняла, что сейчас он решил оставить эту тему. Он вернется к ней позже, когда обстоятельства, возможно, склонятся в его сторону.
– Хорошо, – сказал он, наконец. – Я скажу ему, что ты не заинтересовалась сделкой. Возможно, он сочтет тебя сумасшедшей! И вдобавок обвинит меня в своих расходах на поездку.
Мелани натянула перчатки.
– Мне надо идти. Я опаздываю.
– Увидимся сегодня вечером?
– Как хочешь, – Голос Мелани прозвучал равнодушно.
– Я забегу после обеда. Ты, наверное, не собираешься никуда выходить на обед?
– Во всяком случае, не этим вечером. – Мелани заставила себя слегка улыбнуться. – До свидания.
Майкл после некоторого колебания наклонился к ней и коснулся ее губ своими.
– Не расстраивайся, – сказал он. – Мы как-нибудь решим эту проблему.
Мелани кивнула и поспешила прочь. Холод пронизывал насквозь, и она почувствовала, что промерзла до костей. Теперь все было не таким, как прежде: ни ее работа, ни Майкл, Ни ее жизнь. За несколько коротких недель ее ощущение ценностей настолько переменилось, что она уже больше не могла думать об окружающем в категориях пригодности или непригодности для нее в финансовом отношении. До Рождества, до того, как она посетила Аконит, выбор между заброшенным домом в Шотландии и десятью тысячами фунтов показался бы ей в высшей степени забавным, и, несомненно, она выбрала без всяких колебаний деньги. Но теперь деньги значили намного меньше, чем ее душевное спокойствие, и когда она сказала Майклу, что думает о передаче Аконита, она сделала это сразу же вслед за тем, как эта идея возникла в ее мозгу и пустила там корни. Это определенно решило бы множество проблем, хотя, может быть, и создало новые. Во всяком случае, она освободилась бы от чувства вины и показала бы Босуэлу, что он напрасно рисовал ее себе только в черных красках. Но почему ее так волнует то, что думает о ней Босуэл? Какое это имеет значение? Он для нее никто, к тому же он обращался с нею гадко.
Она поймала такси и забилась в угол заднего сиденья, пытаясь разобраться в своих эмоциях. Она вела себя глупо и должна была взять себя в руки. Как верно сказал Майкл, они должны вскоре вступить в брак. Его мать уже взяла на себя все приготовления, поскольку у Мелани не было в живых родителей и некому было заняться приданым. Вскоре ей надо будет ходить на примерки свадебного наряда, нужно будет выбрать подружек невесты... О чем она думает, подвергая свое будущее такому риску? Майкл не такой человек, который способен слишком долго терпеть безразличное отношение к себе. Он не особенно тщеславен, но она знала, что он завидный жених, и что он не замедлит сменить Мелани на какую-нибудь красавицу из общества. Будет ли он ее любить, это в данном случае несущественно. Физический аспект их отношений никогда не носил характера страсти, и Мелани уважала сдержанность Майкла. Но была ли это сдержанность, или же он находил эту сторону супружества не слишком приятной? Она определенно не могла вообразить себе привередливого Майкла предающимся безумно страстным ласкам с какой-либо женщиной вообще, но до того, как она встретила Босуэла и познакомилась с его любовной манерой, Мелани не жаловалась на неудовлетворенность.
Во всем этом виноват Босуэл, подумала она с горечью. Не будь его вмешательства в Аконите, она наверняка решила бы продать дом, в конце концов, и никогда не попала бы в эту невозможную ситуацию.
Хмуро глянув в окошко такси, она обнаружила, что уже подъезжает к офису. Как ей хотелось, чтобы нашелся кто-нибудь, кто напрямую не вовлечен в эти дела и не имеет к ним даже косвенного отношения, человек, к которому она могла бы обратиться. Но такого человека не было. Ей самой надо было решить для себя, был ли на самом деле прав Майкл, и разорвать свои связи с этим домом раз и навсегда.
Глава девятая
– Я понимаю, что это большая неожиданность для тебя, Мелани, и тебе, наверное, покажется, что я вел какую-то закулисную игру, но вот мистер Босуэл, которого ты, разумеется, знаешь, – чтобы совершить сделку, касающуюся Аконита!
Рот Мелани приоткрылся, и она обратила вопросительный взгляд на своего жениха.
– Д-да? – сказала она.
– Да, – вздохнул Майкл, взяв двумя руками руку Мелани. – Дорогая, я знаю, что ничего определенного не было решено по поводу дома и что ты колебалась...
– Я? – Мелани отчаянно пыталась уловить его мысль. – Майкл, я на самом деле не понимаю...
Шон Босуэл вмешался в их диалог. Перегнувшись через стол в ее сторону, он цепко впился в нее глазами.
– Ваш жених, мисс Стюарт, только пытается объяснить вам, что хотел бы, чтобы вы продали Аконит, и что он вступил со мной в контакт через поверенных, попросив меня назвать свою цену за дом.
Он смотрел на нее с вызовом, его глаза подзадоривали ее сказать то, что она уже знала, – что они встречались предыдущим вечером и что все было решено еще тогда! Но как могла она это сказать, если в таком случае ситуация неизбежно вышла бы из-под контроля?
– Я-я... – Она беспомощно покачала головой, и Майкл немедленно вмешался:
– Естественно, я не ожидал, что мистер Босуэл явится сюда лично, но вот он здесь, и мы должны как-то решить этот вопрос.
Мелани начала успокаиваться.
– Ты хочешь сказать, Майкл, что ты вступил в контакт с Макдугалом и Прайсом за моей спиной? – спросила она натянутым тоном.
Майкл, очевидно, впал в легкое замешательство.
– Да. Я действовал от твоего имени, Мелани. Я знаю, ты согласишься, что это был единственно возможный путь в таких обстоятельствах, и поскольку мы так скоро вступаем в брак...
– Но я же хотела, чтобы ты посмотрел дом! – воскликнула Мелани. – Как ты можешь отказываться от Аконита, даже не увидев его?
– Я не думаю, что мистер Кроксли видит какой-либо смысл во владении собственностью, от которой он получит так мало пользы. – Шон Босуэл раскурил сигару, пока произносил эту фразу. – И я понимаю, что он предпочел бы, чтобы вы продали Аконит и купили другой дом вблизи от Лондона.
– Аконит мой, мистер Босуэл, – процедила Мелани сквозь стиснутые зубы. – И хотя я прекрасно знаю, чего хочет мистер Кроксли, решение все же остается за мной.
– Мелани, прошу тебя! – Майкл с мольбой посмотрел на нее. – Никто не оспаривает твоего права на владение. Все, чего мы пытаемся здесь достигнуть, – это прийти к определенному решению, касающемуся этого имения. И, как уже сказал мистер Босуэл, я не вижу никакого смысла...
– Ты даже не пытаешься понять меня, не так ли? – Мелани охватило чувство огромного разочарования. То, что Майкл мог предпринять какие-то действия без ее ведома, само по себе было достаточно плохо, не говоря уже о сардоническом внимании Босуэла ко всему, что они говорили друг другу. Почему Майкл не сказал ей, что специально устроил эту встречу, и не предупредил, чего ей следует ожидать, а поставил в невозможное положение. Она бросила взгляд на Шона Босуэла. А может быть, это его вина? Может быть, идея этой встречи принадлежала ему? Еще один способ унизить ее?
Официант по винам принес шерри для Мелани, и она с благодарностью потягивала его из стакана. Потом подали первое блюдо, и на время разговор ограничился случайными замечаниями о еде. Майкл все время поглядывал в ее сторону, и она понимала, что он весьма обеспокоен результатами этого разговора. Она хотела угодить ему, но сами его действия доказывали, что он считал ее участие неизбежной, но бесполезной необходимостью.
Уже в конце обеда Босуэл сказал:
– Скажите, мисс Стюарт, если вы намерены оставить Аконит за собой, когда вы намерены вернуться туда?
Майкл взглянул на Мелани, и она отодвинула в сторону свою тарелку с земляничным соусом.
– А это имеет для вас значение? – холодно спросила она.
Босуэл пожал плечами.
– Просто я хочу знать, сколько времени мне еще присматривать за домом.
– Вы сами это предложили, – резко напомнила она.
– Я это знаю. И не намерен отказываться. Я просто хочу уточнить для себя ваши планы.
– Вы хотите показать моему жениху, что Аконит – это напрасная трата денег, – вспыхнула Мелани.
Светлые глаза Босуэла сверкнули.
– Неужели?
Мелани склонила голову. Чего он добивается? Почему он упорно относится к ней как к какому-то безответственному подростку? Почему у него сложилось такое низкое мнение о ней?
Майкл внимательно прислушивался к этому обмену репликами.
– Ты хочешь сказать, что платишь мистеру Босуэлу за то, что он присматривает за домом? – спросил он.
Мелани вздохнула.
– Приходится.
– А на что идут эти деньги?
– Протапливание печей, закупка топлива – затраты такого рода, – спокойно и с достоинством ответил Шон.
Мелани взглянула на него.
– Но позади дома был достаточный запас топлива.
– Ничего не может хватить навечно, – заметил ее мучитель. – На прошлой неделе я купил полтонны кокса.
Мелани вскипела, а лицо Майкла приняло мрачное выражение.
– В самом деле, Мелани, – воскликнул он, – ты хоть имеешь представление, какую брешь в твоих финансах проделает этот дом?
Мелани сжала кулачки.
– Если домом пользоваться, то эти затраты нельзя считать пустой тратой денег.
– Пользоваться? Каким образом? – Хорошее настроение покидало Майкла, и его примирительная заботливость по отношению к Мелани сменилась приливом раздражения. В делах Майкла деньги всегда играли главную роль, и его бесило то, что Мелани собирается тратить свои средства на бесполезное здание, которое может быть для них лишь расточительной экзотикой, чем-то вроде белого слона.
– Мы могли бы жить в нем! – огрызнулась Мелани, отбросив предосторожности. Она знала, что это звучит смешно; невозможно убедить Майкла бросить свою превосходную компанию в Лондоне и переехать в отдаленный уголок Шотландии, но он задел ее за живое, и она уже не заботилась о том, насколько безответственными могут казаться ее аргументы. Сказать что угодно, только чтобы стереть самодовольное выражение с этих двух лиц!
– Переезжать в Шотландию! – Майкл произнес это с преувеличенным сарказмом. – О, ты совершенно безрассудна, Мелани! Я не понимаю, что с тобой происходит! Не сходи с ума!
Мелани смерила его долгим взглядом, затем зло посмотрела на Шона, встала и пошла к выходу из ресторана. Она слышала, как Майкл звал ее, но оставила без внимания его призывы и, глубоко дыша, вышла на морозный воздух.
Она слышала, как двери ресторана открылись, и слышала шаги за спиной, но поскольку поблизости не оказалось такси, она быстрым шагом пошла вдоль по улице. Однако шаги позади тоже ускорились, и минуту спустя Майкл оказался рядом с ней.
Он схватил ее руку, но она вырвалась, и он, тяжело вздохнув, сказал:
– Мелани, дорогая! Это же глупо. Послушай, я понимаю, что не должен был писать Босуэлу без твоего ведома, но откуда я мог знать, что черт принесет его сюда, в Лондон? Это поставило меня в скверное положение, и когда он предложил встретиться за ленчем втроем, что я мог поделать?
Мелани остановилась.
– Он предложил?
– Ну да. Ты могла бы вообразить, что я могу устроить такой сюрприз?
Мелани заколебалась. Нет, конечно. Это было не в обычаях Майкла. Он всегда выбирал самый подходящий момент, и когда этот момент наступал, он обезоруживал ее таким образом, что когда перед ней ставился вопрос, она уже наполовину готова была согласиться с ним. Это для Босуэла было типично поставить ее перед fait accompli[5] в надежде достигнуть неожиданного преимущества.
Но даже если это так, то действия Майкла говорили сами за себя, и она не могла простить его также и за это. Глядя в сторону, она сказала:
– Ты должен был посоветоваться со мной, прежде чем писать поверенным. Я имею право знать. То, что мы помолвлены, еще не означает... – она вздохнула, – во всяком случае, теперь это уже не меняет ситуацию. Каких действий ты ожидал от меня?
– Никаких, дорогая. Я думал – после нашего разговора, когда ты только вернулась из Шотландии – я решил, что ты действительно хочешь продать Аконит. Я действовал только для того, чтобы избавить тебя от хлопот, связанных с юридическим оформлением продажи. Я собирался объяснить все тебе, как только я вручу Босуэлу письменное предложение и копию документа на владение. Надеюсь, ты сможешь это понять.
Мелани вздохнула.
– Но вот теперь, в ресторане?..
– Забудь все, что я говорил в ресторане, – мягко посоветовал он. – Да в конце концов, что я такого сказал? Я не мог принять твою сторону в беседе с человеком, который сам настолько заинтересован в этом деле, не так ли? Ситуации меняют дела, ты ведь знаешь. Но что касается переезда в Шотландию, – ты, конечно, понимаешь, что вопрос об этом даже не может обсуждаться.
Мелани наклонила голову и обмотала вокруг пальцев ремешок своей сумочки.
– Но я не хочу продавать Аконит, – настойчиво повторила она. – Я... я говорила об этом с Десмондом...
– О, этот Десмонд! – пренебрежительно откликнулся Майкл.
– Да, Десмонд! – Мелани с вызовом посмотрела ему в глаза. – Он мой хороший друг, и он сказал, что нет никаких причин, чтобы я немедленно принимала решение.
– А что если Босуэл передумает покупать дом за это время? – Майкл старался выглядеть спокойным.
– Какое это имеет значение? Найдутся другие люди, которые захотят купить его.
– Но не за десять тысяч фунтов, может и найдутся, – возразил Майкл, не заботясь о правилах грамматики.
– Десять тысяч фунтов?!
Мелани повторила эти слова, как эхо, не веря своим ушам.
– Ты хочешь сказать, что Босуэл...
– Вот именно, – торжествующе подтвердил Майкл.
Брови Мелани озадаченно изогнулись. – Но где он найдет такую кучу денег?
Майкл обеспокоился.
– Что ты этим хочешь сказать?
– Именно то, что я говорю. Шон Босуэл вовсе не такой богатый человек. У него есть отель в Кейрнсайде, но, насколько мне известно, больших доходов он не дает. Его сестра и брат работают вместе с ним в отеле. Где же ему взять эти десять тысяч? – И тут неожиданная мысль пришла ей в голову. – А кто назначил эту цену? Я считаю, что Аконит просто не стоит такой суммы.
Майкл запустил палец за ворот своей рубашки.
– Ты не должна этого говорить, Мелани, – бесцеремонно оборвал он ее. – Когда человек продает собственность, он не ставит под сомнение качества, из-за которых назначается запрашиваемая цена, особенно если клиент на эту цену согласен.
Мелани поджала губы.
– Я... ну, то есть это не совсем верно, – с несчастным видом пробормотала она, припоминая способ, которым Шон Босуэл объяснил ей, что полон решимости получить Аконит любой ценой. В этих обстоятельствах она должна была чувствовать благодарность к Майклу за то, что он добывает ей такую заметную сумму, но вместо этого она подумала, что Майкл имеет в этом деле имущественные интересы, и действия он предпринимает в той же степени для себя, в какой и для нее. – Ты должен помнить, что это не такое уж простое дело... – продолжила она.
– Поскольку оно касается тебя, то действительно непростое, – ответил Майкл шутливым тоном, хотя нерешительность Мелани явно разочаровывала его.
Мелани потрясла головой.
– Я не хочу продавать дом, – настойчиво повторила она.
Майкл вздохнул.
– Но почему? Почему? Мы ведь не можем там жить! И он опустошителен для твоих финансов! Какая от него может быть польза для нас?
Мелани с грустью посмотрела вокруг.
– Я скажу тебе, Майкл. Если я не смогу удержать Аконит для себя, то я, вероятно, передам его другому человеку.
– Передашь? – Теперь Майкл был ошеломлен.
– Да. – Мелани все тщательно продумала. – Знаешь, мне не нравится Босуэл и мне известно, что я не нравлюсь ему, но это не меняет того факта, что он сын моего двоюродного дяди и поэтому должен унаследовать дом.
– Никогда не слышал такого отъявленного вздора! – Майкл был взбешен. – Мелани, ты наверное спятила! Ты не должна отдавать такое ценное имение!
– Оно мое, Майкл, – спокойно напомнила она.
– Мы поженимся через восемь или девять недель! И я определенно имею право давать тебе советы для твоего блага!
– Конечно же, имеешь, Майкл. Но в этом случае я обойдусь собственным умом.
– Не заботясь о том, кому ты этим нанесешь вред?
– Разумеется, нет. – Мелани прикусила губу. – Майкл, ты говоришь, что я неблагоразумна и при этом отказываешься поехать со мной в Шотландию и посмотреть на дом своими глазами. Это, по-твоему, благоразумно?
– Но какая от этого будет польза? – Майкл засунул руки в карманы. Снова полетели хлопья снега, и стало ужасно холодно стоять и разговаривать здесь, на улице. – Послушай, давай вернемся в ресторан...
– Нет! – твердо заявила Мелани. Она не пойдет туда, где ей еще раз придется столкнуться с Шоном Босузлом.
– Что ж, ладно, но мне нужно вернуться. – Майкл сделал выразительный жест. – Что мне сказать Шону Босуэлу?
Мелани пожала плечами.
– Это тебе решать. Но ты должен сказать ему, что я не продаю Аконит. А может быть, я надумаю и передам ему дом... – Она вздохнула. – Об этом еще рано говорить. Мне надо приехать туда и самой посмотреть все еще раз.
Майкл отвернулся. Ему явно было трудно сдерживаться, и Мелани догадывалась: он считает, что она делает из него дурака. А что он сделал с ней, действуя за ее спиной, создавая обстановку, лишавшую ее дороги к отступлению? Она поняла, что сейчас он решил оставить эту тему. Он вернется к ней позже, когда обстоятельства, возможно, склонятся в его сторону.
– Хорошо, – сказал он, наконец. – Я скажу ему, что ты не заинтересовалась сделкой. Возможно, он сочтет тебя сумасшедшей! И вдобавок обвинит меня в своих расходах на поездку.
Мелани натянула перчатки.
– Мне надо идти. Я опаздываю.
– Увидимся сегодня вечером?
– Как хочешь, – Голос Мелани прозвучал равнодушно.
– Я забегу после обеда. Ты, наверное, не собираешься никуда выходить на обед?
– Во всяком случае, не этим вечером. – Мелани заставила себя слегка улыбнуться. – До свидания.
Майкл после некоторого колебания наклонился к ней и коснулся ее губ своими.
– Не расстраивайся, – сказал он. – Мы как-нибудь решим эту проблему.
Мелани кивнула и поспешила прочь. Холод пронизывал насквозь, и она почувствовала, что промерзла до костей. Теперь все было не таким, как прежде: ни ее работа, ни Майкл, Ни ее жизнь. За несколько коротких недель ее ощущение ценностей настолько переменилось, что она уже больше не могла думать об окружающем в категориях пригодности или непригодности для нее в финансовом отношении. До Рождества, до того, как она посетила Аконит, выбор между заброшенным домом в Шотландии и десятью тысячами фунтов показался бы ей в высшей степени забавным, и, несомненно, она выбрала без всяких колебаний деньги. Но теперь деньги значили намного меньше, чем ее душевное спокойствие, и когда она сказала Майклу, что думает о передаче Аконита, она сделала это сразу же вслед за тем, как эта идея возникла в ее мозгу и пустила там корни. Это определенно решило бы множество проблем, хотя, может быть, и создало новые. Во всяком случае, она освободилась бы от чувства вины и показала бы Босуэлу, что он напрасно рисовал ее себе только в черных красках. Но почему ее так волнует то, что думает о ней Босуэл? Какое это имеет значение? Он для нее никто, к тому же он обращался с нею гадко.
Она поймала такси и забилась в угол заднего сиденья, пытаясь разобраться в своих эмоциях. Она вела себя глупо и должна была взять себя в руки. Как верно сказал Майкл, они должны вскоре вступить в брак. Его мать уже взяла на себя все приготовления, поскольку у Мелани не было в живых родителей и некому было заняться приданым. Вскоре ей надо будет ходить на примерки свадебного наряда, нужно будет выбрать подружек невесты... О чем она думает, подвергая свое будущее такому риску? Майкл не такой человек, который способен слишком долго терпеть безразличное отношение к себе. Он не особенно тщеславен, но она знала, что он завидный жених, и что он не замедлит сменить Мелани на какую-нибудь красавицу из общества. Будет ли он ее любить, это в данном случае несущественно. Физический аспект их отношений никогда не носил характера страсти, и Мелани уважала сдержанность Майкла. Но была ли это сдержанность, или же он находил эту сторону супружества не слишком приятной? Она определенно не могла вообразить себе привередливого Майкла предающимся безумно страстным ласкам с какой-либо женщиной вообще, но до того, как она встретила Босуэла и познакомилась с его любовной манерой, Мелани не жаловалась на неудовлетворенность.
Во всем этом виноват Босуэл, подумала она с горечью. Не будь его вмешательства в Аконите, она наверняка решила бы продать дом, в конце концов, и никогда не попала бы в эту невозможную ситуацию.
Хмуро глянув в окошко такси, она обнаружила, что уже подъезжает к офису. Как ей хотелось, чтобы нашелся кто-нибудь, кто напрямую не вовлечен в эти дела и не имеет к ним даже косвенного отношения, человек, к которому она могла бы обратиться. Но такого человека не было. Ей самой надо было решить для себя, был ли на самом деле прав Майкл, и разорвать свои связи с этим домом раз и навсегда.
Глава девятая
В этот вечер Мелани перекусила тем, что сама себе приготовила и, как обычно, занималась после этого мытьем посуды, когда раздался звонок в дверь. Она вытерла руки, сняла фартук и пошла через гостиную к двери. Она ожидала прихода Майкла и поэтому была одета небрежно – в черные вельветовые брюки и набивную блузку с рисунком джунглей, завязанную на талии.
Однако когда она открыла дверь, за ней, лениво прислонясь к косяку, стоял не Майкл, а Шон Босуэл.
Ошарашенно, но сохраняя спокойное выражение лица, она сказала:
– О, добрый вечер, мистер Босуэл. Какой сюрприз!
– Вы и вчера вечером так сказали, – лаконично заметил он, выпрямляясь. – Можно войти?
Мелани медлила.
– Я, собственно, не вижу никакого смысла приглашать вас в квартиру, – сказала она. – Наверняка Майкл объяснил вам во время ленча...
– Ваш жених выражался в высшей степени ясно, – ответил Босуэл, кивая, – я должен также признать, что он был положительно красноречив. Он явно считает, что, будучи загнанной в угол, вы способны совершить что-то совершенно безответственное, и он не отважился бы рисковать...
Мелани вздохнула:
– Ну и...?
– Есть некоторые вопросы, которые я хотел бы обсудить, если вы сохраняете дом за собой, – сказал Босуэл.
– Какие же?
– Такие, например, как сдача мне его в аренду.
– Но вы говорили мне, что вам не хотелось бы пользоваться домом вместе с кем бы то ни было! Вы сами это сказали.
– Я помню. Однако я еще не уверен, что не удастся убедить вас продать дом.
Брови Мелани поднялись.
– Тогда вам, наверное, лучше войти.
– Благодарю вас.
Он прошел вслед за ней в гостиную, захлопнув входную дверь и расстегнув пальто. Мелани мельком указала ему на кресло, но он явно предпочел говорить стоя, и она также не села.
– Итак, – сказала она, стараясь держать деловой тон, – что же вы имели в виду?
– Аренду, основанную на ежегодном продолжении контракта.
– Но... но если я на это соглашусь, я вообще не смогу пользоваться домом.
– Так же, как и в любом другом случае. – Его светлые глаза насмешливо сверкнули.
– Что вы хотите этим сказать?
Он сделал примиряющий жест рукой.
– Ничего, ничего!
– Если мой жених вам все объяснил, то вы должны знать, что я не имею намерения совершенно покинуть Аконит. Я надеюсь убедить его в этом, когда погода улучшится.
– Ради Бога! – Шон Босуэл запустил пятерню в свою жесткую шевелюру. – Я не хочу знать, что вы там планируете с мистером Кроксли. Все, в чем я заинтересован – это укрепить свою позицию.
– Все это хорошо, мистер Босуэл, но объяснил ли вам мой жених, что...
– У нас с вашим женихом была взаимно полезная дискуссия по этому вопросу, – заметил Босуэл. – Однако найдете ли вы ее удовлетворительной для себя – это уже другой вопрос.
– Если мой жених ввел вас в заблуждение – если он дал вам понять, что...
– Я прекрасно понимаю отношение вашего жениха к этому вопросу, – снова прервал ее Босуэл, – действительно, я мог бы зайти столь далеко, что сказал бы, что готов подписаться под его возражениями. Но в данный момент я готов пойти по линии наименьшего сопротивления. Однако я не готов...
– Минуточку. – Мелани взглянула на него пристально. – Вы кажется пытаетесь объяснить мне, что Майкл сделал вам какое-то предложение?
– Силы небесные! – Глаза Босуэла сверкнули. – Нет! Разве я это сказал?
– Но вы постоянно делаете какие-то намеки. – Мелани задумалась. – Я думаю, что лучше всего будет отложить все решения до тех пор, пока я сама еще раз не осмотрю дом.
– Осмотрите дом! – повторил он недоверчиво. – Вы хотите сказать, что собираетесь вернуться туда?
– Разумеется.
– Понимаю. – Босуэл стукнул кулаком по бедру. – Так вы действительно так непреклонны. Хотел бы я знать, Бога ради, почему?
– Разве это имеет значение?
– Конечно же, имеет, черт вас подери! – лицо его стало злым. – Я предложил вам более чем щедрую цену за Аконит! Я сам проделал путь сюда, чтобы решить дело и избавить вас от путешествия на север, а вы все упорствуете и ведете себя как избалованный ребенок, не желающий расстаться с новой игрушкой!
Теперь Мелани была разозлена и обижена.
– Может быть, вы прекратите относиться ко мне как к капризному ребенку или безрассудной женщине и будете употреблять выражения, которые я смогу как-то переносить? – огрызнулась она.
Босуэл сделал шаг в ее сторону, глубоко дыша.
– Что вы хотите этим сказать? Как мне к вам относиться, по-вашему? Я был прав вчера вечером, не так ли? Я разочаровал вас тем, что не принял ваше щедрое предложение разделить с вами ложе?..
– Вы свинья.
Мелани уставилась на него измученным взглядом, и прежде чем она успела двинуться, он протянул руки и прижал ее к себе. Обхватив ладонями ее голову, он поцеловал ее в губы. После первого момента сопротивления Мелани поняла, что страстно отвечает на его поцелуй. Это было унизительно, но он был прав. Это было то, чего она хотела, и ее руки скользнули под пальто и пиджак и обвились вокруг его талии, и между его и ее теплой кожей оставался только тонкий шелк. Ее губы раскрылись под сокрушительным напором его рта, и она ощутила, как его пальцы стягивают с плеч ее блузку и тут же его губы обожгли ее кожу с настойчивой требовательностью. У нее все загорелось внутри, а он низким, глубоким голосом проговорил:
– Люби меня – и я буду тебя любить...
У Мелани перехватило дыхание. Что она делает? Она потеряла рассудок? Почему она позволяет этому мужчине прикасаться к себе так, как этого никогда не делал Майкл, даже в те отдаленные времена, когда он мог этого захотеть? Почему ее тело плавится от распутных желаний, как только его руки начинают ласкать ее? Почему твердость его тела, прижатого к ней, разрушает в ней все привычные запреты? Она ощутила его руки в своих волосах и откинула голову так, чтобы он мог целовать ее шею, и тут зазвенел дверной звонок!
На Мелани этот неожиданный звук подействовал как ковш холодной воды, и она нетвердо освободилась из его объятий. Он стоял, серьезно глядя на нее, и в его глазах все еще отражалась напряженность чувств, несмотря на то, что выражение их оставалось циничным.
Мелани застегнула блузку дрожащими пальцами и руками пригладила волосы.
– Это... это, должно быть, Майкл! – сказала она.
– Вы кажется озабочены, мисс Стюарт, – язвительно спросил Босуэл, – вы что, струсили?
Ей захотелось ответить ударом на удар, причинить ему боль, как он причинил ей, но на это не было времени. Звонок прозвенел снова.
– Идите же, откройте дверь, мисс Стюарт. – Шон снял пальто и перекинул его через спинку кресла. – Причины моего пребывания здесь вполне законны, не так ли?
– Но... но...
– Не беспокойтесь! Я не стану подрывать доверие, которое питает к вам ваш жених, и не собираюсь рассказывать ему о ваших поступках. То, что вы делаете, имеет немаловажное значение для меня, кроме тех случаев, когда речь идет об Аконите.
– Ох, этот Аконит! Аконит! Мне становится тошно от одного звука этого названия! – Мелани готова была расплакаться.
– Вам все-таки лучше открыть ему, – заметил Шон Босуэл, поправляя галстук, – а то он на самом деле подумает что-нибудь плохое!
Мелани бросила на него злобный взгляд и нехотя пошла к двери. Не успела она открыть автоматический замок, как звонок раздался снова, и когда дверь наконец распахнулась, вошел рассерженный Майкл.
– Где ты была? – начал он, и тут увидел Босуэла. – Вы? Что вы тут делаете?
Шон Босуэл вовсе не выглядел взволнованным, и Мелани с трудом могла представить себе, что каких-нибудь пять минут назад он был готов предаваться с нею страстной любви. Он успел пригладить волосы, костюм его был безупречен как всегда, а гораздо лучше скроенный костюм Майкла и его бледно-сиреневая рубашка выглядели по сравнению с ним несколько женственно. Майкл, правда, был выше, но не так широк в плечах, и из-за этого казался изможденным, особенно после простуды.
– Я пришел к мисс Стюарт поговорить об аренде Аконита, – сказал Шон, предлагая Майклу сигару, которую тот принял. – Я подумал, что в данных обстоятельствах она предпочтет такое решение.
Однако когда она открыла дверь, за ней, лениво прислонясь к косяку, стоял не Майкл, а Шон Босуэл.
Ошарашенно, но сохраняя спокойное выражение лица, она сказала:
– О, добрый вечер, мистер Босуэл. Какой сюрприз!
– Вы и вчера вечером так сказали, – лаконично заметил он, выпрямляясь. – Можно войти?
Мелани медлила.
– Я, собственно, не вижу никакого смысла приглашать вас в квартиру, – сказала она. – Наверняка Майкл объяснил вам во время ленча...
– Ваш жених выражался в высшей степени ясно, – ответил Босуэл, кивая, – я должен также признать, что он был положительно красноречив. Он явно считает, что, будучи загнанной в угол, вы способны совершить что-то совершенно безответственное, и он не отважился бы рисковать...
Мелани вздохнула:
– Ну и...?
– Есть некоторые вопросы, которые я хотел бы обсудить, если вы сохраняете дом за собой, – сказал Босуэл.
– Какие же?
– Такие, например, как сдача мне его в аренду.
– Но вы говорили мне, что вам не хотелось бы пользоваться домом вместе с кем бы то ни было! Вы сами это сказали.
– Я помню. Однако я еще не уверен, что не удастся убедить вас продать дом.
Брови Мелани поднялись.
– Тогда вам, наверное, лучше войти.
– Благодарю вас.
Он прошел вслед за ней в гостиную, захлопнув входную дверь и расстегнув пальто. Мелани мельком указала ему на кресло, но он явно предпочел говорить стоя, и она также не села.
– Итак, – сказала она, стараясь держать деловой тон, – что же вы имели в виду?
– Аренду, основанную на ежегодном продолжении контракта.
– Но... но если я на это соглашусь, я вообще не смогу пользоваться домом.
– Так же, как и в любом другом случае. – Его светлые глаза насмешливо сверкнули.
– Что вы хотите этим сказать?
Он сделал примиряющий жест рукой.
– Ничего, ничего!
– Если мой жених вам все объяснил, то вы должны знать, что я не имею намерения совершенно покинуть Аконит. Я надеюсь убедить его в этом, когда погода улучшится.
– Ради Бога! – Шон Босуэл запустил пятерню в свою жесткую шевелюру. – Я не хочу знать, что вы там планируете с мистером Кроксли. Все, в чем я заинтересован – это укрепить свою позицию.
– Все это хорошо, мистер Босуэл, но объяснил ли вам мой жених, что...
– У нас с вашим женихом была взаимно полезная дискуссия по этому вопросу, – заметил Босуэл. – Однако найдете ли вы ее удовлетворительной для себя – это уже другой вопрос.
– Если мой жених ввел вас в заблуждение – если он дал вам понять, что...
– Я прекрасно понимаю отношение вашего жениха к этому вопросу, – снова прервал ее Босуэл, – действительно, я мог бы зайти столь далеко, что сказал бы, что готов подписаться под его возражениями. Но в данный момент я готов пойти по линии наименьшего сопротивления. Однако я не готов...
– Минуточку. – Мелани взглянула на него пристально. – Вы кажется пытаетесь объяснить мне, что Майкл сделал вам какое-то предложение?
– Силы небесные! – Глаза Босуэла сверкнули. – Нет! Разве я это сказал?
– Но вы постоянно делаете какие-то намеки. – Мелани задумалась. – Я думаю, что лучше всего будет отложить все решения до тех пор, пока я сама еще раз не осмотрю дом.
– Осмотрите дом! – повторил он недоверчиво. – Вы хотите сказать, что собираетесь вернуться туда?
– Разумеется.
– Понимаю. – Босуэл стукнул кулаком по бедру. – Так вы действительно так непреклонны. Хотел бы я знать, Бога ради, почему?
– Разве это имеет значение?
– Конечно же, имеет, черт вас подери! – лицо его стало злым. – Я предложил вам более чем щедрую цену за Аконит! Я сам проделал путь сюда, чтобы решить дело и избавить вас от путешествия на север, а вы все упорствуете и ведете себя как избалованный ребенок, не желающий расстаться с новой игрушкой!
Теперь Мелани была разозлена и обижена.
– Может быть, вы прекратите относиться ко мне как к капризному ребенку или безрассудной женщине и будете употреблять выражения, которые я смогу как-то переносить? – огрызнулась она.
Босуэл сделал шаг в ее сторону, глубоко дыша.
– Что вы хотите этим сказать? Как мне к вам относиться, по-вашему? Я был прав вчера вечером, не так ли? Я разочаровал вас тем, что не принял ваше щедрое предложение разделить с вами ложе?..
– Вы свинья.
Мелани уставилась на него измученным взглядом, и прежде чем она успела двинуться, он протянул руки и прижал ее к себе. Обхватив ладонями ее голову, он поцеловал ее в губы. После первого момента сопротивления Мелани поняла, что страстно отвечает на его поцелуй. Это было унизительно, но он был прав. Это было то, чего она хотела, и ее руки скользнули под пальто и пиджак и обвились вокруг его талии, и между его и ее теплой кожей оставался только тонкий шелк. Ее губы раскрылись под сокрушительным напором его рта, и она ощутила, как его пальцы стягивают с плеч ее блузку и тут же его губы обожгли ее кожу с настойчивой требовательностью. У нее все загорелось внутри, а он низким, глубоким голосом проговорил:
– Люби меня – и я буду тебя любить...
У Мелани перехватило дыхание. Что она делает? Она потеряла рассудок? Почему она позволяет этому мужчине прикасаться к себе так, как этого никогда не делал Майкл, даже в те отдаленные времена, когда он мог этого захотеть? Почему ее тело плавится от распутных желаний, как только его руки начинают ласкать ее? Почему твердость его тела, прижатого к ней, разрушает в ней все привычные запреты? Она ощутила его руки в своих волосах и откинула голову так, чтобы он мог целовать ее шею, и тут зазвенел дверной звонок!
На Мелани этот неожиданный звук подействовал как ковш холодной воды, и она нетвердо освободилась из его объятий. Он стоял, серьезно глядя на нее, и в его глазах все еще отражалась напряженность чувств, несмотря на то, что выражение их оставалось циничным.
Мелани застегнула блузку дрожащими пальцами и руками пригладила волосы.
– Это... это, должно быть, Майкл! – сказала она.
– Вы кажется озабочены, мисс Стюарт, – язвительно спросил Босуэл, – вы что, струсили?
Ей захотелось ответить ударом на удар, причинить ему боль, как он причинил ей, но на это не было времени. Звонок прозвенел снова.
– Идите же, откройте дверь, мисс Стюарт. – Шон снял пальто и перекинул его через спинку кресла. – Причины моего пребывания здесь вполне законны, не так ли?
– Но... но...
– Не беспокойтесь! Я не стану подрывать доверие, которое питает к вам ваш жених, и не собираюсь рассказывать ему о ваших поступках. То, что вы делаете, имеет немаловажное значение для меня, кроме тех случаев, когда речь идет об Аконите.
– Ох, этот Аконит! Аконит! Мне становится тошно от одного звука этого названия! – Мелани готова была расплакаться.
– Вам все-таки лучше открыть ему, – заметил Шон Босуэл, поправляя галстук, – а то он на самом деле подумает что-нибудь плохое!
Мелани бросила на него злобный взгляд и нехотя пошла к двери. Не успела она открыть автоматический замок, как звонок раздался снова, и когда дверь наконец распахнулась, вошел рассерженный Майкл.
– Где ты была? – начал он, и тут увидел Босуэла. – Вы? Что вы тут делаете?
Шон Босуэл вовсе не выглядел взволнованным, и Мелани с трудом могла представить себе, что каких-нибудь пять минут назад он был готов предаваться с нею страстной любви. Он успел пригладить волосы, костюм его был безупречен как всегда, а гораздо лучше скроенный костюм Майкла и его бледно-сиреневая рубашка выглядели по сравнению с ним несколько женственно. Майкл, правда, был выше, но не так широк в плечах, и из-за этого казался изможденным, особенно после простуды.
– Я пришел к мисс Стюарт поговорить об аренде Аконита, – сказал Шон, предлагая Майклу сигару, которую тот принял. – Я подумал, что в данных обстоятельствах она предпочтет такое решение.