Страница:
Его тон и манеры полностью обезоружили ее.
– Вам нечего опасаться. – Она неожиданно улыбнулась. – Тем более меня, мистер Тэзди.
– Джемайна…
Он коснулся пальцами ее руки. Его прикосновение словно обожгло ее, девушка неожиданно ощутила его близость: его бедро касалось ее бедра, она почувствовала запах рома, исходящий от Оуэна.
– Чтобы искупить свою вину, буду рад пригласить вас на ужин, когда мы окажемся в Нью-Йорке. А возможно, в театр.
– Боюсь, не смогу принять ваше приглашение. Я должна буду сразу же, как только выйду из поезда, отправиться дальше.
– А далеко вы едете?
– В… – Она замолчала. – Извините, не могу сказать.
– Почему? – Его любопытный взгляд сменился пониманием. – О Боже, вы боитесь проговориться, думаете, я узнаю, к кому вы едете, и первым возьму интервью!
Джемайна почувствовала, что краснеет.
– А вы бы открылись мне, если бы направлялись к кому-то за интервью?
– Это не одно и то же, и уж, конечно, я бы не стал бояться вас. О, не могу поверить! – Он засмеялся, постукивая тростью по полу. Затем, глядя на ее расстроенное лицо, вдруг посерьезнел. – Ну вот, снова обидел вас. Прошу прощения. Однако вам не стоит беспокоиться, у меня это не рабочая поездка. Я в отпуске. – Он заговорил более мягким тоном: – Может быть, вы все же останетесь на одну ночь в городе и поужинаете со мной?
– Не могу, мистер Тэзди, – холодно отказалась Джемайна. – Уверена, вы найдете с кем поужинать.
Оуэн оценивающе посмотрел на нее.
– Никто из них не хорош так, как вы, Джемайна. Уверяю вас…
Этот колледж отличался и другими нововведениями. Например, первым в стране принял в число студентов медицинского факультета женщину.
К вечеру Джемайна подходила к пансиону мисс Уоллер, где жила Элизабет Блэквел. В воздухе повеяло прохладой – здесь температура была гораздо ниже, чем в Филадельфии.
Здание пансиона находилось в очень хорошем состоянии. Стены снаружи были свежевыкрашены, внутри царила чистота. Девушку проводили в гостиную, где ее ждала мисс Блэквел. Джемайна знала, что ей двадцать шесть лет, но выглядела она старше. Видимо, из-за серьезного выражения лица, решила девушка. Мисс Блэквел не была красавицей – щеки у нее слишком худы, подбородок квадратный, голубовато-серые глаза глубоко посажены под низкими густыми бровями. Однако во всем ее облике чувствовались воля и ум. Она какое-то время изучала Джемайну холодным внимательным взглядом. Соломенного цвета волосы ниспадали прямыми прядями.
Затем радушно приветствовала гостью:
– Добро пожаловать, мисс Бенедикт. Как поживает дорогая Сара?
– Хорошо. Занята, как всегда. Мисс Блэквел кивнула.
– Без поддержки Сары меня вряд ли приняли бы в колледж. Однако должна признаться: я в некотором замешательстве. У меня не брали интервью, но, по-моему, «Гоудиз ледиз бук» уже собирался однажды опубликовать статью обо мне.
– Решили не печатать ее. По мнению Сары, статья оказалась непригодной, – поспешно сказала Джемайна. Она огляделась и попыталась сменить тему разговора: – У вас хорошее жилье. Вам повезло.
– Повезло – не то слово, – проговорила мисс Блэквел сухим тоном. – Найти жилье в пансионе было так же трудно, как поступить в колледж.
Джемайна достала блокнот и перо.
– Вы имеете в виду нехватку комнат?
– О, свободные комнаты были. Я обошла пять пансионов, и везде висели объявления о сдаче комнат, но мне отказывали. Одна из хозяек доверительно сообщила мне, что не может сдать комнату женщине, желающей стать врачом. Наконец я встретила родственную душу в лице мисс Уоллер.
– Хорошо, что вам удалось найти колледж, который принял вас. Какими же прогрессивными должны быть руководители факультета, чтобы пойти против традиций!
– Прогрессивными? О, моя дорогая! – Мисс Блэквел громко рассмеялась. – Разве Сара не рассказывала вам, как я попала в Дженивский колледж?
– Нет.
– Я несколько раз пыталась поступить на медицинский факультет колледжа. Сара помогала мне чем могла, но все двери передо мной закрывались. Затем ей удалось убедить уважаемого филадельфийского врача написать письмо сюда и рекомендовать меня в качестве студентки – я изучала медицину в его клинике, чего, конечно, было недостаточно, чтобы квалифицировать меня как врача. Доктор Уоррингтон письмо написал. Получив его, на факультете не знали, что делать. Не хотелось обидеть хорошего врача, и потому там пошли на хитрость, чтобы снять с себя ответственность за отказ. Было решено обсудить этот вопрос со студентами. Если те единодушно согласятся принять меня, я смогу посещать колледж. Конечно, при этом не имелось в виду, что студенты примут положительное решение.
Джемайна деловито делала записи, но при последних словах подняла голову:
– Почему?
– Дело в самих студентах. На факультете учится около ста пятидесяти человек, в основном молодых людей из соседних городов. Это сыновья фермеров, торговцев и тому подобное. Их мало интересует медицина. Они предпочитают больше развлекаться, чем учиться. Среди местных жителей бытует мнение: даже ни на что непригодный парень всегда может стать врачом. Многие студенты ведут себя так буйно, что горожане требуют исключить их или вообще закрыть колледж.
– Однако студенты, очевидно, все-таки проголосовали за то, чтобы вас приняли.
– Да – ради развлечения. Джемайна снова оторвалась от записей.
– Ради развлечения?
– Ну да. Как я уже говорила, это буйные, непокорные парни. Им стало известно, что руководство факультета рассчитывает на отрицательный результат голосования. Поэтому из чувства противоречия они проголосовали «за». Кроме того, им было очень интересно – иметь в своих рядах единственную женщину. Как я узнала позже, многие также полагали, что меня все равно не внесут в списки, а если даже это произойдет, то я не выдержу и одного семестра.
– Вам очень мешали? Я имею в виду студентов.
– Странно, но они досаждали мне гораздо меньше, чем я ожидала. Нашлись, конечно, пакостники, но большинство вело себя достаточно прилично. – Мисс Блэквел улыбнулась. – В конце концов один из докторов, мистер Ли, пришел к заключению, что мое присутствие в аудитории оказывает явно положительное воздействие на хулиганов. – Лицо ее приняло серьезное выражение. – Печальнее другое: горожане отнеслись ко мне более враждебно, чем студенты.
– О чем вы?
– Когда я впервые появилась в городе, стоило мне выйти на улицу, как люди собирались, чтобы поглазеть на меня, будто на диковинное животное. Вскоре я узнала: горожане искренне считают, что я либо шлюха, либо сумасшедшая. Поэтому я редко выхожу куда-нибудь. – Мисс Блэквел пожала плечами. – Я нахожусь либо в пансионе, либо в колледже. Это не так уж обременительно, поскольку учеба занимает все мое время.
– Что касается учебы… – Джемайна замолчала в нерешительности. – Не находите ли вы требования слишком высокими для вас?
– Да, некоторые вещи даются мне с трудом, особенно в анатомическом классе, где мы делали первое вскрытие трупа, а также когда начали изучать репродуктивные органы. – Мисс Блэквел мрачно улыбнулась. – Как только мы дошли до изучения этого предмета, доктор Вебстер потихоньку разрешил мне не посещать занятия. Но я решила пройти через все, с чем может столкнуться будущий врач. И выдержала, хотя сначала и была шокирована. Некоторые студенты краснели, другие хихикали, многие украдкой поглядывали на меня. Мне стоило больших усилий сохранять самообладание.
– Скажите, мисс Блэквел, что заставило вас принять решение стать врачом, несмотря на все трудности?
– На то несколько причин. – Мисс Блэквел задумчиво посмотрела на Джемайну. – Мой отец умер ужасной смертью, как и тетя, и я всегда думала о том, что они не скончались бы так преждевременно, если бы получили необходимую медицинскую помощь. Но окончательно на мое решение повлияла близкая подруга нашей семьи Мэри Дональдсон. – Немного помолчав, мисс Блэквел продолжила: – Ужасно умирать от рака. Болезнь измучила ее. Она откровенно рассказывала мне, как ей тяжело. Но больше всего она страдала оттого, что ее обследовал и лечил мужчина. Умирая, Мэри Дональдсон посоветовала мне попытаться стать врачом. Меня поразила эта идея, но Мэри заставила пообещать, что я по крайней мере подумаю об этом.
С того дня мысль стать врачом не выходила у меня из головы. Конечно, я считала ее бредовой. Женщина-врач – небывалое в истории событие! Я слышала о мадам Рестел из Нью-Йорка, которая называла себя врачом, о ней писали все газеты. На самом же деле она всего лишь делала подпольные аборты, приобретя известность и богатство благодаря своей более чем сомнительной практике…
Вернувшись в Филадельфию, Джемайна очень много работала над статьей. Наконец, добившись удовлетворительного результата, она с трепетом направилась к Саре Хейл. От Клары девушка узнала, что Сара не спрашивала о ней в ее отсутствие.
Когда Джемайна вошла в кабинет Сары, та подняла голову и улыбнулась ей.
– Дома все в порядке, Джемайна? Ты ведь знаешь, я не очень строго отношусь к подчиненным. Если тебе крайне необходимо было поработать дома, ты могла бы спросить разрешения непосредственно у меня, а не действовать через Клару. Клара сказала мне, что все произошло довольно неожиданно, но даже в этом случае…
Джемайна с внутренней дрожью стояла перед столом главного редактора, прижимая к груди рукопись.
– Это ложь, Сара. Я не должна была втягивать в это дело Клару. Я поступила очень малодушно.
Сара нахмурилась. – Ложь? Не понимаю.
– Я ездила в Джениву, взяла интервью у Элизабет Блэквел и написала статью о ней. – Джемайна положила рукопись перед Сарой. – Вот она.
В гневном порыве Сара подалась вперед, глаза ее сверкали.
– Ты занималась этим, не спросив у меня разрешения? Я же предупреждала, что такие материалы должны делаться только по заданию.
– Я боялась, что если приду к тебе… Сара пристально посмотрела на нее.
– Боялась! Мне кажется, ты слишком нахальна, девочка! Сколько ты работаешь здесь? Три месяца? И уже совершаешь подобные вещи?
– Была причина, по которой я не могла прийти к тебе, – еле слышно выдохнула Джемайна. – Думала, что ты не разрешишь мне взять это интервью.
– И не ошиблась! – Сара стукнула ладонью по столу. – Я бы так и поступила…
– Пожалуйста, Сара, – прервала ее Джемайна. – Не предпринимай ничего, пока не прочитаешь статью. А потом я приму любое твое решение.
– Какая наглость! За все годы работы редактором я никогда… – Она посмотрела на рукопись, и помимо ее желания рука сама потянулась к ней.
Сара подняла голову. Ее гнев немного спал.
– Хорошо, я прочитаю статью. А сейчас тебе лучше оставить меня, девочка, пока я окончательно не вышла из себя.
Облегченно вздохнув, Джемайна повернулась, чтобы уйти.
– Джемайна?
Девушка обернулась, вопросительно взглянув на Сару.
– Как Элизабет отнеслась ко всему этому? Ты не… – Сара подозрительно сузила глаза. – Надеюсь, ты не сказала ей, что это я прислала тебя?
– О нет! Я только сообщила, что работаю в «Гоудиз ледиз бук». Мисс Блэквел была более чем любезна.
Сара облегченно кивнула головой. Она подождала, пока за Джемайной закрылась дверь, затем откинулась в кресле, не отрывая от нее взгляда. Первоначальный приступ гнева прошел, но настроение было испорчено. Такое поведение непростительно даже для тех, кто уже давно работает в журнале, а тем более для новичка.
Вдруг ни с того ни с сего Сара тихо рассмеялась. Сколько раз она говорила Луису, что ей нужны энергичные, инициативные, а также одаренные редакторы и писатели? Так вот, эта девочка, несомненно, очень энергичная и инициативная!
Ближе к концу дня Джемайну позвали в кабинет Сары. Она шла будто на гильотину. Первый взгляд на начальницу не принес успокоения – она была сурова и сдержанна.
– Садись, Джемайна, – коротко бросила Сара. Когда Джемайна присела на кончик стула, та продолжила: – Я никак не могла решить, что мне делать с тобой. Ты произвела на меня очень хорошее впечатление за то короткое время, что проработала с нами. Ты очень старательная и трудолюбивая сотрудница и хорошо проявила себя в учебе. И тем не менее могу ли я оставить такой поступок без наказания?
Джемайна сидела, вся напрягшись и не осмеливаясь говорить.
– Только что ко мне приходила Клара и призналась, что в значительной степени повлияла на тебя в принятии этого безответственного решения.
Джемайна наконец решила, что необходимо высказаться:
– Да, она предложила написать такую статью, но вся ответственность за поступок лежит на мне, а не на ней.
– Верность подруге – весьма достойное качество. Одобряю. Однако…
Джемайна не могла больше ждать.
– А как статья, Сара? Она ужасна?
Сара пристально посмотрела на нее, затем засмеялась.
– Это единственное, что беспокоит тебя, не так ли? Если бы не статья, я бы, наверное, уволила тебя.
Джемайна затаила дыхание.
– В действительности… – Сара еще больше смягчилась. – Для новичка это прекрасно сделанный материал. Ты уловила сущность Элизабет Блэквел, какой я знаю ее. Ты нарисовала прекрасный портрет пером и чернилами, Джемайна.
Джемайна почувствовала, что начинает краснеть.
– О, благодарю, Сара!
– Не стоит. Я не скуплюсь на похвалы, когда работа заслуживает этого, – молвила Сара немного саркастически. – Теперь вопрос: что делать с ней?
– Разумеется, опубликовать, если ты считаешь ее достаточно хорошей.
– Если бы все было так просто, – со вздохом сказала Сара.
– Боюсь, я не понимаю, в чем дело.
– Возможно, ты не знаешь, но у меня уже есть статья, посвященная Элизабет.
– Клара упоминала об этом, но, как она говорила, материал недостаточно хорош, чтобы печатать его.
– Действительно, ниже среднего уровня, но я бы использовала его. Однако Луис считает, что написанное об Элизабет отдает политикой. А поскольку статья к тому же не очень хороша, я не стала отстаивать ее.
Джемайна наклонилась вперед.
– А моя?
Сара с усмешкой посмотрела на девушку.
– Ты хочешь бороться с Луисом за публикацию своей статьи?
– Бороться с мистером Гоуди? Не знаю, я… – Джемайна выпрямилась. – Да, если ты считаешь, что это необходимо.
– О, конечно, необходимо. Возможно, нам вместе удастся убедить его. Я попросила Луиса прийти в мой кабинет в четыре. – Сара посмотрела на старинные часы в углу комнаты. Они показывали без пяти четыре. – Обычно он очень пунктуален.
Как бы в подтверждение ее слов раздался стук в дверь. Сара откинулась назад с улыбкой на лице, и Джемайна поняла, что ей доставляет удовольствие мысль о предстоящем сражении.
Вошел Луис Гоуди и остановился, увидев Джемайну.
– Луис, – начала Сара, – ты помнишь Джемайну Бенедикт?
– Конечно. Как поживаете, мисс Бенедикт? – холодно спросил он, затем повернулся к Саре: – В чем дело, Сара? Ты говорила, что надо обсудить нечто важное.
– Именно так. Но прежде… – Она взяла рукопись Джемайны и протянула ему через стол. – Думаю, тебе следует прочитать это.
Гоуди осторожно взял листы и, усевшись в кресло рядом с Джемайной, стал читать. Дойдя до конца первой страницы, он сердито поднял голову:
– Так это опять о Блэквел!
– Пожалуйста, Луис, прочитай все до конца, – настоятельно попросила Сара.
Пожав плечами, он продолжил чтение. Джемайна сидела очень тихо и мысленно уже готовила доводы в защиту своей работы.
Наконец издатель поднял голову, взглянув сначала на Сару, затем на Джемайну.
– Поскольку здесь стоит ваша подпись, мисс Бенедикт, полагаю, это написано вами. Прекрасная работа!
Джемайна воспарила, окрыленная надеждой, затем снова насторожилась, когда Гоуди сказал Саре:
– Кажется, у нас уже была статья на эту тему.
– Прежде всего ты должен признать, Луис, что эта намного лучше предыдущей.
– Очевидно. Однако меня беспокоит не ее качество, а сама тема.
К своему ужасу, Джемайна услышала, как неожиданно для себя произнесла:
– А что плохого в этой теме, сэр? Гоуди внимательно посмотрел на нее.
– Юная леди, не ваше дело решать, что публиковать в моем журнале!
– Кому же, как не автору, отстаивать свою статью? – поддержала Сара. – Не сдавайся, Джемайна, – добавила она с одобрительным кивком.
Дело обернулось так, что дискуссия развернулась теперь между Луисом Гоуди и Джемайной.
– Моя позиция заключается в том, чтобы избегать политической полемики, мисс Бенедикт, – объяснил Гоуди.
– Не вижу в этой теме никакой политики, – возразила Джемайна. – Мисс Блэквел не стремится к общественной деятельности, а просто пытается стать врачом.
– Однако многие политические деятели были против ее поступления в медицинский колледж.
– Уверена, что многие мужчины были против этого, – сказала Джемайна, делая ударение на слове мужчины. – Но насколько я помню, вы не принадлежали к их числу, мистер Гоуди. Именно вы разрешили Саре оказать поддержку мисс Блэквел. Элизабет говорила, и я процитировала ее высказывание в статье, ее никогда не приняли бы в медицинский колледж без поддержки «Бук».
– Верно, и она вскоре станет доктором. Элизабет достигла того, чего хотела, зачем же снова возбуждать общественное мнение, публикуя эту статью?
– Мне казалось, наш долг – научить женщин добиваться своего.
Гоуди закрыл глаза.
– Что-то очень знакомое…
– Я цитирую то, что писала Сара в «Бук», – напомнила Джемайна.
Сара нетактично фыркнула.
– Попался, Луис!
– Но это только подтверждает мою позицию: материал публиковался до того, как Элизабет Блэквел приняли в колледж.
– Сара также писала, что веками в обязанности женщин входило заботиться о больных в доме. Почему же не дать им медицинское образование, чтобы они усовершенствовали свои знания и могли бы стать настоящими врачами? Даже такая выдающаяся личность, как доктор Оливер Вендел Холмс, согласился с тем, что женщинам надо разрешить посещать лекции по медицине.
– Юная леди, все это мне хорошо известно, – раздраженно молвил Гоуди. – Однако не доказывает необходимость публикации вашей статьи.
– А как же остальные?
– Что вы имеете в виду?
– Статья могла бы поддержать тех, кто хочет последовать примеру мисс Блэквел. Она как раз и говорит о том, что решительные женщины могут добиться своей цели.
– Я не намерен предлагать им такую поддержку, – проворчал Гоуди. – Моя цель – развлекать их.
– А также информировать и образовывать. Могу процитировать ваши же слова по этому поводу…
– Не стоит. – Гоуди поднял руки, прерывая Джемайну. Лицо его сделалось красным. – Я не хочу слушать свои собственные слова из уст дерзкой молодой женщины!
– Дерзкой, Луис? Я бы назвала ее смелой и решительной, – возразила Сара, забыв, что совсем недавно сама посчитала Джемайну чрезвычайно нахальной. – Сколько раз ты говорил мне, что хочешь иметь сотрудников именно с такими качествами, а не льстецов и подхалимов?
– Ты тоже очень дерзкая, Сара. Впрочем, ты всегда была такой. – Гоуди слегка улыбнулся, затем вскинул руки, как бы сдаваясь. – Хорошо! Публикуйте эту дважды проклятую статью! Она обязательно вызовет бурю протеста, но я не раз в прошлом выдерживал такое. – Он встал. – Ты преждевременно сделаешь меня стариком, Сара. А что касается вас, юная леди… – Он повернулся к Джемайне. – Когда в следующий раз вы решите написать статью, подобную этой, буду очень признателен, если вы сначала проконсультируетесь со мной.
Печально покачав головой, издатель быстрым шагом вышел из кабинета.
Джемайна была удивлена его столь неожиданной капитуляцией и в растерянности посмотрела на Сару.
Та улыбалась, как всегда, чувствуя эмоциональный подъем после победоносного завершения спора с Луисом.
– Разве я не говорила, что вместе мы имеем хороший шанс на победу?
– Спасибо за поддержку, Сара, – горячо поблагодарила Джемайна.
– Я всегда поддержу тебя, если посчитаю, что ты права. Однако, как и Луис, должна предупредить: в следующий раз посоветуйся сначала со мной.
Джемайна быстро кивнула:
– Хорошо, Сара.
– Мне кажется, твое журналистское будущее – именно в такого рода статьях, а не в беллетристике и поэзии.
– Клара сказала мне то же самое. Сара кивнула:
– Клара – очень хороший редактор. Так что, думаю, тебе следует сосредоточить усилия именно в этом направлении. У меня уже есть для тебя задание.
Джемайна нетерпеливо подалась вперед.
– С некоторых пор я подумываю организовать здесь, в Филадельфии, женское миссионерское медицинское общество, – продолжила Сара. – Это сложное дело, совершенно новое по своей идее, и налаживание его потребует много сил и времени. Поскольку речь идет о врачах, люди полагают, что миссионерская деятельность касается исключительно мужчин. Цель общества, как я ее себе представляю, – в распространении медицинских знаний среди жен миссионеров или одиноких женщин-миссионеров. Гигиена, санитария и другие области медицины, от которых зависит здоровье людей, должны стать достоянием жителей других стран.
– Я и не подозревала, что существуют женщины-миссионеры.
– Пока их нет. – Сара улыбнулась. – Но надеюсь, что помогу исправить это упущение. Твоя задача – написать статью, возможно, даже серию статей, на основе которых я могла бы развить свою деятельность…
Джемайна была вне себя от радости, у нее даже голова пошла кругом: не только ее статья о Блэквел будет опубликована, но она также получила первое задание!
Глава 5
– Вам нечего опасаться. – Она неожиданно улыбнулась. – Тем более меня, мистер Тэзди.
– Джемайна…
Он коснулся пальцами ее руки. Его прикосновение словно обожгло ее, девушка неожиданно ощутила его близость: его бедро касалось ее бедра, она почувствовала запах рома, исходящий от Оуэна.
– Чтобы искупить свою вину, буду рад пригласить вас на ужин, когда мы окажемся в Нью-Йорке. А возможно, в театр.
– Боюсь, не смогу принять ваше приглашение. Я должна буду сразу же, как только выйду из поезда, отправиться дальше.
– А далеко вы едете?
– В… – Она замолчала. – Извините, не могу сказать.
– Почему? – Его любопытный взгляд сменился пониманием. – О Боже, вы боитесь проговориться, думаете, я узнаю, к кому вы едете, и первым возьму интервью!
Джемайна почувствовала, что краснеет.
– А вы бы открылись мне, если бы направлялись к кому-то за интервью?
– Это не одно и то же, и уж, конечно, я бы не стал бояться вас. О, не могу поверить! – Он засмеялся, постукивая тростью по полу. Затем, глядя на ее расстроенное лицо, вдруг посерьезнел. – Ну вот, снова обидел вас. Прошу прощения. Однако вам не стоит беспокоиться, у меня это не рабочая поездка. Я в отпуске. – Он заговорил более мягким тоном: – Может быть, вы все же останетесь на одну ночь в городе и поужинаете со мной?
– Не могу, мистер Тэзди, – холодно отказалась Джемайна. – Уверена, вы найдете с кем поужинать.
Оуэн оценивающе посмотрел на нее.
– Никто из них не хорош так, как вы, Джемайна. Уверяю вас…
* * *
Прибыв в полдень в Джениву, расположенную на северо-западном берегу озера Сенека, Джемайна сняла номер в отеле. Приведя себя в порядок после долгого и утомительного пути, она присела отдохнуть и постаралась припомнить все, что ей известно о Дженивском колледже. Он был основан в 1822 году, а через пять лет, в 1827-м, в нем появился медицинский факультет. После того как выдающимся врачам было отказано в возможности преподавать в штате Нью-Йорк, Дженивский колледж единственный открыл перед ними свои двери.Этот колледж отличался и другими нововведениями. Например, первым в стране принял в число студентов медицинского факультета женщину.
К вечеру Джемайна подходила к пансиону мисс Уоллер, где жила Элизабет Блэквел. В воздухе повеяло прохладой – здесь температура была гораздо ниже, чем в Филадельфии.
Здание пансиона находилось в очень хорошем состоянии. Стены снаружи были свежевыкрашены, внутри царила чистота. Девушку проводили в гостиную, где ее ждала мисс Блэквел. Джемайна знала, что ей двадцать шесть лет, но выглядела она старше. Видимо, из-за серьезного выражения лица, решила девушка. Мисс Блэквел не была красавицей – щеки у нее слишком худы, подбородок квадратный, голубовато-серые глаза глубоко посажены под низкими густыми бровями. Однако во всем ее облике чувствовались воля и ум. Она какое-то время изучала Джемайну холодным внимательным взглядом. Соломенного цвета волосы ниспадали прямыми прядями.
Затем радушно приветствовала гостью:
– Добро пожаловать, мисс Бенедикт. Как поживает дорогая Сара?
– Хорошо. Занята, как всегда. Мисс Блэквел кивнула.
– Без поддержки Сары меня вряд ли приняли бы в колледж. Однако должна признаться: я в некотором замешательстве. У меня не брали интервью, но, по-моему, «Гоудиз ледиз бук» уже собирался однажды опубликовать статью обо мне.
– Решили не печатать ее. По мнению Сары, статья оказалась непригодной, – поспешно сказала Джемайна. Она огляделась и попыталась сменить тему разговора: – У вас хорошее жилье. Вам повезло.
– Повезло – не то слово, – проговорила мисс Блэквел сухим тоном. – Найти жилье в пансионе было так же трудно, как поступить в колледж.
Джемайна достала блокнот и перо.
– Вы имеете в виду нехватку комнат?
– О, свободные комнаты были. Я обошла пять пансионов, и везде висели объявления о сдаче комнат, но мне отказывали. Одна из хозяек доверительно сообщила мне, что не может сдать комнату женщине, желающей стать врачом. Наконец я встретила родственную душу в лице мисс Уоллер.
– Хорошо, что вам удалось найти колледж, который принял вас. Какими же прогрессивными должны быть руководители факультета, чтобы пойти против традиций!
– Прогрессивными? О, моя дорогая! – Мисс Блэквел громко рассмеялась. – Разве Сара не рассказывала вам, как я попала в Дженивский колледж?
– Нет.
– Я несколько раз пыталась поступить на медицинский факультет колледжа. Сара помогала мне чем могла, но все двери передо мной закрывались. Затем ей удалось убедить уважаемого филадельфийского врача написать письмо сюда и рекомендовать меня в качестве студентки – я изучала медицину в его клинике, чего, конечно, было недостаточно, чтобы квалифицировать меня как врача. Доктор Уоррингтон письмо написал. Получив его, на факультете не знали, что делать. Не хотелось обидеть хорошего врача, и потому там пошли на хитрость, чтобы снять с себя ответственность за отказ. Было решено обсудить этот вопрос со студентами. Если те единодушно согласятся принять меня, я смогу посещать колледж. Конечно, при этом не имелось в виду, что студенты примут положительное решение.
Джемайна деловито делала записи, но при последних словах подняла голову:
– Почему?
– Дело в самих студентах. На факультете учится около ста пятидесяти человек, в основном молодых людей из соседних городов. Это сыновья фермеров, торговцев и тому подобное. Их мало интересует медицина. Они предпочитают больше развлекаться, чем учиться. Среди местных жителей бытует мнение: даже ни на что непригодный парень всегда может стать врачом. Многие студенты ведут себя так буйно, что горожане требуют исключить их или вообще закрыть колледж.
– Однако студенты, очевидно, все-таки проголосовали за то, чтобы вас приняли.
– Да – ради развлечения. Джемайна снова оторвалась от записей.
– Ради развлечения?
– Ну да. Как я уже говорила, это буйные, непокорные парни. Им стало известно, что руководство факультета рассчитывает на отрицательный результат голосования. Поэтому из чувства противоречия они проголосовали «за». Кроме того, им было очень интересно – иметь в своих рядах единственную женщину. Как я узнала позже, многие также полагали, что меня все равно не внесут в списки, а если даже это произойдет, то я не выдержу и одного семестра.
– Вам очень мешали? Я имею в виду студентов.
– Странно, но они досаждали мне гораздо меньше, чем я ожидала. Нашлись, конечно, пакостники, но большинство вело себя достаточно прилично. – Мисс Блэквел улыбнулась. – В конце концов один из докторов, мистер Ли, пришел к заключению, что мое присутствие в аудитории оказывает явно положительное воздействие на хулиганов. – Лицо ее приняло серьезное выражение. – Печальнее другое: горожане отнеслись ко мне более враждебно, чем студенты.
– О чем вы?
– Когда я впервые появилась в городе, стоило мне выйти на улицу, как люди собирались, чтобы поглазеть на меня, будто на диковинное животное. Вскоре я узнала: горожане искренне считают, что я либо шлюха, либо сумасшедшая. Поэтому я редко выхожу куда-нибудь. – Мисс Блэквел пожала плечами. – Я нахожусь либо в пансионе, либо в колледже. Это не так уж обременительно, поскольку учеба занимает все мое время.
– Что касается учебы… – Джемайна замолчала в нерешительности. – Не находите ли вы требования слишком высокими для вас?
– Да, некоторые вещи даются мне с трудом, особенно в анатомическом классе, где мы делали первое вскрытие трупа, а также когда начали изучать репродуктивные органы. – Мисс Блэквел мрачно улыбнулась. – Как только мы дошли до изучения этого предмета, доктор Вебстер потихоньку разрешил мне не посещать занятия. Но я решила пройти через все, с чем может столкнуться будущий врач. И выдержала, хотя сначала и была шокирована. Некоторые студенты краснели, другие хихикали, многие украдкой поглядывали на меня. Мне стоило больших усилий сохранять самообладание.
– Скажите, мисс Блэквел, что заставило вас принять решение стать врачом, несмотря на все трудности?
– На то несколько причин. – Мисс Блэквел задумчиво посмотрела на Джемайну. – Мой отец умер ужасной смертью, как и тетя, и я всегда думала о том, что они не скончались бы так преждевременно, если бы получили необходимую медицинскую помощь. Но окончательно на мое решение повлияла близкая подруга нашей семьи Мэри Дональдсон. – Немного помолчав, мисс Блэквел продолжила: – Ужасно умирать от рака. Болезнь измучила ее. Она откровенно рассказывала мне, как ей тяжело. Но больше всего она страдала оттого, что ее обследовал и лечил мужчина. Умирая, Мэри Дональдсон посоветовала мне попытаться стать врачом. Меня поразила эта идея, но Мэри заставила пообещать, что я по крайней мере подумаю об этом.
С того дня мысль стать врачом не выходила у меня из головы. Конечно, я считала ее бредовой. Женщина-врач – небывалое в истории событие! Я слышала о мадам Рестел из Нью-Йорка, которая называла себя врачом, о ней писали все газеты. На самом же деле она всего лишь делала подпольные аборты, приобретя известность и богатство благодаря своей более чем сомнительной практике…
Вернувшись в Филадельфию, Джемайна очень много работала над статьей. Наконец, добившись удовлетворительного результата, она с трепетом направилась к Саре Хейл. От Клары девушка узнала, что Сара не спрашивала о ней в ее отсутствие.
Когда Джемайна вошла в кабинет Сары, та подняла голову и улыбнулась ей.
– Дома все в порядке, Джемайна? Ты ведь знаешь, я не очень строго отношусь к подчиненным. Если тебе крайне необходимо было поработать дома, ты могла бы спросить разрешения непосредственно у меня, а не действовать через Клару. Клара сказала мне, что все произошло довольно неожиданно, но даже в этом случае…
Джемайна с внутренней дрожью стояла перед столом главного редактора, прижимая к груди рукопись.
– Это ложь, Сара. Я не должна была втягивать в это дело Клару. Я поступила очень малодушно.
Сара нахмурилась. – Ложь? Не понимаю.
– Я ездила в Джениву, взяла интервью у Элизабет Блэквел и написала статью о ней. – Джемайна положила рукопись перед Сарой. – Вот она.
В гневном порыве Сара подалась вперед, глаза ее сверкали.
– Ты занималась этим, не спросив у меня разрешения? Я же предупреждала, что такие материалы должны делаться только по заданию.
– Я боялась, что если приду к тебе… Сара пристально посмотрела на нее.
– Боялась! Мне кажется, ты слишком нахальна, девочка! Сколько ты работаешь здесь? Три месяца? И уже совершаешь подобные вещи?
– Была причина, по которой я не могла прийти к тебе, – еле слышно выдохнула Джемайна. – Думала, что ты не разрешишь мне взять это интервью.
– И не ошиблась! – Сара стукнула ладонью по столу. – Я бы так и поступила…
– Пожалуйста, Сара, – прервала ее Джемайна. – Не предпринимай ничего, пока не прочитаешь статью. А потом я приму любое твое решение.
– Какая наглость! За все годы работы редактором я никогда… – Она посмотрела на рукопись, и помимо ее желания рука сама потянулась к ней.
Сара подняла голову. Ее гнев немного спал.
– Хорошо, я прочитаю статью. А сейчас тебе лучше оставить меня, девочка, пока я окончательно не вышла из себя.
Облегченно вздохнув, Джемайна повернулась, чтобы уйти.
– Джемайна?
Девушка обернулась, вопросительно взглянув на Сару.
– Как Элизабет отнеслась ко всему этому? Ты не… – Сара подозрительно сузила глаза. – Надеюсь, ты не сказала ей, что это я прислала тебя?
– О нет! Я только сообщила, что работаю в «Гоудиз ледиз бук». Мисс Блэквел была более чем любезна.
Сара облегченно кивнула головой. Она подождала, пока за Джемайной закрылась дверь, затем откинулась в кресле, не отрывая от нее взгляда. Первоначальный приступ гнева прошел, но настроение было испорчено. Такое поведение непростительно даже для тех, кто уже давно работает в журнале, а тем более для новичка.
Вдруг ни с того ни с сего Сара тихо рассмеялась. Сколько раз она говорила Луису, что ей нужны энергичные, инициативные, а также одаренные редакторы и писатели? Так вот, эта девочка, несомненно, очень энергичная и инициативная!
Ближе к концу дня Джемайну позвали в кабинет Сары. Она шла будто на гильотину. Первый взгляд на начальницу не принес успокоения – она была сурова и сдержанна.
– Садись, Джемайна, – коротко бросила Сара. Когда Джемайна присела на кончик стула, та продолжила: – Я никак не могла решить, что мне делать с тобой. Ты произвела на меня очень хорошее впечатление за то короткое время, что проработала с нами. Ты очень старательная и трудолюбивая сотрудница и хорошо проявила себя в учебе. И тем не менее могу ли я оставить такой поступок без наказания?
Джемайна сидела, вся напрягшись и не осмеливаясь говорить.
– Только что ко мне приходила Клара и призналась, что в значительной степени повлияла на тебя в принятии этого безответственного решения.
Джемайна наконец решила, что необходимо высказаться:
– Да, она предложила написать такую статью, но вся ответственность за поступок лежит на мне, а не на ней.
– Верность подруге – весьма достойное качество. Одобряю. Однако…
Джемайна не могла больше ждать.
– А как статья, Сара? Она ужасна?
Сара пристально посмотрела на нее, затем засмеялась.
– Это единственное, что беспокоит тебя, не так ли? Если бы не статья, я бы, наверное, уволила тебя.
Джемайна затаила дыхание.
– В действительности… – Сара еще больше смягчилась. – Для новичка это прекрасно сделанный материал. Ты уловила сущность Элизабет Блэквел, какой я знаю ее. Ты нарисовала прекрасный портрет пером и чернилами, Джемайна.
Джемайна почувствовала, что начинает краснеть.
– О, благодарю, Сара!
– Не стоит. Я не скуплюсь на похвалы, когда работа заслуживает этого, – молвила Сара немного саркастически. – Теперь вопрос: что делать с ней?
– Разумеется, опубликовать, если ты считаешь ее достаточно хорошей.
– Если бы все было так просто, – со вздохом сказала Сара.
– Боюсь, я не понимаю, в чем дело.
– Возможно, ты не знаешь, но у меня уже есть статья, посвященная Элизабет.
– Клара упоминала об этом, но, как она говорила, материал недостаточно хорош, чтобы печатать его.
– Действительно, ниже среднего уровня, но я бы использовала его. Однако Луис считает, что написанное об Элизабет отдает политикой. А поскольку статья к тому же не очень хороша, я не стала отстаивать ее.
Джемайна наклонилась вперед.
– А моя?
Сара с усмешкой посмотрела на девушку.
– Ты хочешь бороться с Луисом за публикацию своей статьи?
– Бороться с мистером Гоуди? Не знаю, я… – Джемайна выпрямилась. – Да, если ты считаешь, что это необходимо.
– О, конечно, необходимо. Возможно, нам вместе удастся убедить его. Я попросила Луиса прийти в мой кабинет в четыре. – Сара посмотрела на старинные часы в углу комнаты. Они показывали без пяти четыре. – Обычно он очень пунктуален.
Как бы в подтверждение ее слов раздался стук в дверь. Сара откинулась назад с улыбкой на лице, и Джемайна поняла, что ей доставляет удовольствие мысль о предстоящем сражении.
Вошел Луис Гоуди и остановился, увидев Джемайну.
– Луис, – начала Сара, – ты помнишь Джемайну Бенедикт?
– Конечно. Как поживаете, мисс Бенедикт? – холодно спросил он, затем повернулся к Саре: – В чем дело, Сара? Ты говорила, что надо обсудить нечто важное.
– Именно так. Но прежде… – Она взяла рукопись Джемайны и протянула ему через стол. – Думаю, тебе следует прочитать это.
Гоуди осторожно взял листы и, усевшись в кресло рядом с Джемайной, стал читать. Дойдя до конца первой страницы, он сердито поднял голову:
– Так это опять о Блэквел!
– Пожалуйста, Луис, прочитай все до конца, – настоятельно попросила Сара.
Пожав плечами, он продолжил чтение. Джемайна сидела очень тихо и мысленно уже готовила доводы в защиту своей работы.
Наконец издатель поднял голову, взглянув сначала на Сару, затем на Джемайну.
– Поскольку здесь стоит ваша подпись, мисс Бенедикт, полагаю, это написано вами. Прекрасная работа!
Джемайна воспарила, окрыленная надеждой, затем снова насторожилась, когда Гоуди сказал Саре:
– Кажется, у нас уже была статья на эту тему.
– Прежде всего ты должен признать, Луис, что эта намного лучше предыдущей.
– Очевидно. Однако меня беспокоит не ее качество, а сама тема.
К своему ужасу, Джемайна услышала, как неожиданно для себя произнесла:
– А что плохого в этой теме, сэр? Гоуди внимательно посмотрел на нее.
– Юная леди, не ваше дело решать, что публиковать в моем журнале!
– Кому же, как не автору, отстаивать свою статью? – поддержала Сара. – Не сдавайся, Джемайна, – добавила она с одобрительным кивком.
Дело обернулось так, что дискуссия развернулась теперь между Луисом Гоуди и Джемайной.
– Моя позиция заключается в том, чтобы избегать политической полемики, мисс Бенедикт, – объяснил Гоуди.
– Не вижу в этой теме никакой политики, – возразила Джемайна. – Мисс Блэквел не стремится к общественной деятельности, а просто пытается стать врачом.
– Однако многие политические деятели были против ее поступления в медицинский колледж.
– Уверена, что многие мужчины были против этого, – сказала Джемайна, делая ударение на слове мужчины. – Но насколько я помню, вы не принадлежали к их числу, мистер Гоуди. Именно вы разрешили Саре оказать поддержку мисс Блэквел. Элизабет говорила, и я процитировала ее высказывание в статье, ее никогда не приняли бы в медицинский колледж без поддержки «Бук».
– Верно, и она вскоре станет доктором. Элизабет достигла того, чего хотела, зачем же снова возбуждать общественное мнение, публикуя эту статью?
– Мне казалось, наш долг – научить женщин добиваться своего.
Гоуди закрыл глаза.
– Что-то очень знакомое…
– Я цитирую то, что писала Сара в «Бук», – напомнила Джемайна.
Сара нетактично фыркнула.
– Попался, Луис!
– Но это только подтверждает мою позицию: материал публиковался до того, как Элизабет Блэквел приняли в колледж.
– Сара также писала, что веками в обязанности женщин входило заботиться о больных в доме. Почему же не дать им медицинское образование, чтобы они усовершенствовали свои знания и могли бы стать настоящими врачами? Даже такая выдающаяся личность, как доктор Оливер Вендел Холмс, согласился с тем, что женщинам надо разрешить посещать лекции по медицине.
– Юная леди, все это мне хорошо известно, – раздраженно молвил Гоуди. – Однако не доказывает необходимость публикации вашей статьи.
– А как же остальные?
– Что вы имеете в виду?
– Статья могла бы поддержать тех, кто хочет последовать примеру мисс Блэквел. Она как раз и говорит о том, что решительные женщины могут добиться своей цели.
– Я не намерен предлагать им такую поддержку, – проворчал Гоуди. – Моя цель – развлекать их.
– А также информировать и образовывать. Могу процитировать ваши же слова по этому поводу…
– Не стоит. – Гоуди поднял руки, прерывая Джемайну. Лицо его сделалось красным. – Я не хочу слушать свои собственные слова из уст дерзкой молодой женщины!
– Дерзкой, Луис? Я бы назвала ее смелой и решительной, – возразила Сара, забыв, что совсем недавно сама посчитала Джемайну чрезвычайно нахальной. – Сколько раз ты говорил мне, что хочешь иметь сотрудников именно с такими качествами, а не льстецов и подхалимов?
– Ты тоже очень дерзкая, Сара. Впрочем, ты всегда была такой. – Гоуди слегка улыбнулся, затем вскинул руки, как бы сдаваясь. – Хорошо! Публикуйте эту дважды проклятую статью! Она обязательно вызовет бурю протеста, но я не раз в прошлом выдерживал такое. – Он встал. – Ты преждевременно сделаешь меня стариком, Сара. А что касается вас, юная леди… – Он повернулся к Джемайне. – Когда в следующий раз вы решите написать статью, подобную этой, буду очень признателен, если вы сначала проконсультируетесь со мной.
Печально покачав головой, издатель быстрым шагом вышел из кабинета.
Джемайна была удивлена его столь неожиданной капитуляцией и в растерянности посмотрела на Сару.
Та улыбалась, как всегда, чувствуя эмоциональный подъем после победоносного завершения спора с Луисом.
– Разве я не говорила, что вместе мы имеем хороший шанс на победу?
– Спасибо за поддержку, Сара, – горячо поблагодарила Джемайна.
– Я всегда поддержу тебя, если посчитаю, что ты права. Однако, как и Луис, должна предупредить: в следующий раз посоветуйся сначала со мной.
Джемайна быстро кивнула:
– Хорошо, Сара.
– Мне кажется, твое журналистское будущее – именно в такого рода статьях, а не в беллетристике и поэзии.
– Клара сказала мне то же самое. Сара кивнула:
– Клара – очень хороший редактор. Так что, думаю, тебе следует сосредоточить усилия именно в этом направлении. У меня уже есть для тебя задание.
Джемайна нетерпеливо подалась вперед.
– С некоторых пор я подумываю организовать здесь, в Филадельфии, женское миссионерское медицинское общество, – продолжила Сара. – Это сложное дело, совершенно новое по своей идее, и налаживание его потребует много сил и времени. Поскольку речь идет о врачах, люди полагают, что миссионерская деятельность касается исключительно мужчин. Цель общества, как я ее себе представляю, – в распространении медицинских знаний среди жен миссионеров или одиноких женщин-миссионеров. Гигиена, санитария и другие области медицины, от которых зависит здоровье людей, должны стать достоянием жителей других стран.
– Я и не подозревала, что существуют женщины-миссионеры.
– Пока их нет. – Сара улыбнулась. – Но надеюсь, что помогу исправить это упущение. Твоя задача – написать статью, возможно, даже серию статей, на основе которых я могла бы развить свою деятельность…
Джемайна была вне себя от радости, у нее даже голова пошла кругом: не только ее статья о Блэквел будет опубликована, но она также получила первое задание!
Глава 5
Джемайну не переставала удивлять Сара Хейл: настолько разной была эта женщина. Например, казавшаяся такой строгой и деловой на работе, она очень любила вечеринки и при каждом удобном случае посещала их или устраивала сама.
В октябре, через несколько дней после того как была принята к публикации статья Джемайны о мисс Блэквел, ее вызвали в кабинет Сары.
Когда девушка вошла, Сара оторвала взгляд от рукописи.
– А, это ты, моя дорогая! Хочу пригласить тебя на вечеринку в эту субботу. Ее устраивает Луис у себя дома. Там будет много литературных светил, например, Эдгар Аллан По.
– Буду счастлива, Сара. Могу я спросить, по какому случаю торжество?
– Это празднование важного события, Джемайна. В этом году в штате Нью-Йорк утвержден закон о собственности замужних дам. Он дает женщинам право владеть имуществом.
– И мистер Гоуди по этому поводу устраивает вечеринку? – удивилась Джемайна. – Я не знала, что он такой горячий сторонник прав женщин.
Сара озорно улыбнулась:
– Это я уговорила его устроить вечеринку. Вообще-то Луис не такой уж упрямый, как может показаться. Он очень осторожен, когда дело касается журнала. Между прочим, – Сара сделалась серьезной, – словосочетание права женщин вызывает у меня почти органическое отвращение.
Джемайна удивленно посмотрела на Сару, опять уловив некоторое противоречие: несоответствие взглядов этой необычной женщины тому, чем она занимается.
Сара улыбнулась, видя изумление девушки:
– Конечно, я решительно поддерживаю необходимость предоставления женщинам большей свободы и образования. Верю, недоступные им в настоящее время профессии станут доступны, и сожалею, что многим женщинам приходится работать в тяжелейших условиях. Но в то же время боюсь, женщины могут стать слишком требовательными и деспотичными. Я не призываю их жертвовать своей женственностью и очень надеюсь: мужчины в конце концов убедятся в том, что знания, равенство и свобода просто необходимы для женщин не только в смысле общественной пользы. Интеллектуальное развитие придает особое очарование их красоте и привлекательности, ко всеобщему удовольствию самих мужчин. Некоторым образом я приравниваю наше положение к рабству, вызывающему у меня огромное отвращение. – Сара поморщилась. – Рабовладелец может распоряжаться жизнью своих рабов. Мужчины имеют такую же власть над женщинами. Однако если мы попытаемся искоренить рабство, в стране начнется гражданская война. Точно так же, если женщины попытаются сбросить свои оковы слишком поспешно, начнется битва полов, в которой мы, вероятно, пока не одержим победу… – Сара замолчала, покраснев. – О Боже! Я вовсе не собиралась читать тебе лекцию, но, кажется, именно это и делаю, не так ли, дорогая? Однако можем ли мы ожидать тебя на нашем небольшом званом вечере, Джемайна?
– С удовольствием, приду. Сара… – Джемайна замолчала в нерешительности, не уверенная, стоит ли говорить.
Сара вопросительно приподняла бровь.
– Да, Джемайна?
– Впрочем, ничего важного. – Девушка встала. – Благодарю за приглашение, Сара.
В октябре, через несколько дней после того как была принята к публикации статья Джемайны о мисс Блэквел, ее вызвали в кабинет Сары.
Когда девушка вошла, Сара оторвала взгляд от рукописи.
– А, это ты, моя дорогая! Хочу пригласить тебя на вечеринку в эту субботу. Ее устраивает Луис у себя дома. Там будет много литературных светил, например, Эдгар Аллан По.
– Буду счастлива, Сара. Могу я спросить, по какому случаю торжество?
– Это празднование важного события, Джемайна. В этом году в штате Нью-Йорк утвержден закон о собственности замужних дам. Он дает женщинам право владеть имуществом.
– И мистер Гоуди по этому поводу устраивает вечеринку? – удивилась Джемайна. – Я не знала, что он такой горячий сторонник прав женщин.
Сара озорно улыбнулась:
– Это я уговорила его устроить вечеринку. Вообще-то Луис не такой уж упрямый, как может показаться. Он очень осторожен, когда дело касается журнала. Между прочим, – Сара сделалась серьезной, – словосочетание права женщин вызывает у меня почти органическое отвращение.
Джемайна удивленно посмотрела на Сару, опять уловив некоторое противоречие: несоответствие взглядов этой необычной женщины тому, чем она занимается.
Сара улыбнулась, видя изумление девушки:
– Конечно, я решительно поддерживаю необходимость предоставления женщинам большей свободы и образования. Верю, недоступные им в настоящее время профессии станут доступны, и сожалею, что многим женщинам приходится работать в тяжелейших условиях. Но в то же время боюсь, женщины могут стать слишком требовательными и деспотичными. Я не призываю их жертвовать своей женственностью и очень надеюсь: мужчины в конце концов убедятся в том, что знания, равенство и свобода просто необходимы для женщин не только в смысле общественной пользы. Интеллектуальное развитие придает особое очарование их красоте и привлекательности, ко всеобщему удовольствию самих мужчин. Некоторым образом я приравниваю наше положение к рабству, вызывающему у меня огромное отвращение. – Сара поморщилась. – Рабовладелец может распоряжаться жизнью своих рабов. Мужчины имеют такую же власть над женщинами. Однако если мы попытаемся искоренить рабство, в стране начнется гражданская война. Точно так же, если женщины попытаются сбросить свои оковы слишком поспешно, начнется битва полов, в которой мы, вероятно, пока не одержим победу… – Сара замолчала, покраснев. – О Боже! Я вовсе не собиралась читать тебе лекцию, но, кажется, именно это и делаю, не так ли, дорогая? Однако можем ли мы ожидать тебя на нашем небольшом званом вечере, Джемайна?
– С удовольствием, приду. Сара… – Джемайна замолчала в нерешительности, не уверенная, стоит ли говорить.
Сара вопросительно приподняла бровь.
– Да, Джемайна?
– Впрочем, ничего важного. – Девушка встала. – Благодарю за приглашение, Сара.