Худ молниеносно сорвался с места и пустился через весь холл. За ним неслись Уитни с Прайсом. Они увертывались от стаек стенографисток и машинисток, расталкивали аккредитованных журналистов и уворачивались при встречах с официальными лицами. Все ошарашенно следили за внезапным марш-броском. Впереди открылась дверь опустившегося лифта, в него вошел Эндрюс. Но лифт ещё стоял.
Пробиваясь вперед, Худ закричал:
- Эндрюс! Зарубин! Лицо Эндрюса не дрогнуло. В следующую секунду лифтер закрыл дверь и они уехали. И тут же Худ с друзьями почувствовали на своих плечах чью-то крепкую хватку.
- Что это значит? - Рядом с ними стояли сотрудники службы безопасности и охраны здания.
- Человек, который только что уехал в лифте, самозванец и мошенник. Его необходимо задержать.
- Кто вы такие?
- Я здесь для того, чтобы срочно встретиться с мистером Уизерби из британской делегации. Поверьте, это очень срочно.
- Только что в лифт вошел британский постоянный представитель, послышался нестройный хор голосов. Кричал швейцар и стоявшие около лифта.
- Это сэр Ричард. У входа стоит его машина.
- Он сюда приходит каждый день.
- Мы его знаем уже два года.
- Итак, что все это значит?
Худ взорвался. Хаос нарастал. Эндрюс находится в кабинете Ричарда, среди секретных документов. Через несколько минут он отправится на заседание Совета и сложность убедить кого-либо в том, что это не настоящий Ричард Кэлверт возрастет тысячекратно. Можно будет распрощаться с возможностью выдворить его из здания НАТО. Наверняка у него имеются ключи и от сейфа Ричарда. Худ представил, как он звонит секретарше Кэлверта: "Элисон, принесите мне папку со сверхсекретными материалами по военно-воздушной тематике".
Неожиданно в толпе показалась голова служащего из регистрационного бюро. Он подслеповато щурился.
- Дайте пройти. - Пробравшись к троице, он вернул им паспорта. Их взял Уитни.
- Cейчас, ради всего святого, давайте вместе поднимемся наверх, обратился Худ к людям из охраны.
У старшего охранника отвисла челюсть.
- Ну ладно.
Худ, Уитни, Прайс, лифтер и три охранника вошли в лифт. На шестом этаже Худ сказал: - Комната 612, - и они пошли по коридору. Внезапно Худ воскликнул: - Уизерби!
Прямо перед ними из распахнутой двери выходил рослый и элегантный Уизерби с красной дипкурьерской папкой в руках. Все остановились.
- Минуточку... Чарльз Худ, если не ошибаюсь? - протянул Уизерби.
- Да. Послушайте, нет времени вдаваться в детали нет. Вы видели Ричарда Кэлверта?
- Он только что пришел. Сейчас он в своем кабинете.
- Где?
Уизерби указал на одну из дверей.
- Но он очень занят. Никого не принимает. Если только...
- У нас тут есть право экстерриториальности?
- Черт, я не знаю. Возможно, да.
Худ глянул на Уитни и Прайса, затем на охранников, и вытащил пистолет.
- Не пытайтесь нас остановить.
Худ осторожно повернул ручку. Дверь была заперта. Жестом он велел Уитни оставаться на месте и повернулся к Уизерби.
- Где сидит секретарша?
- Сюда.
Они подбежали к следующей двери и вломились в приемную. Две молоденькие секретарши удивленно подняли голову. Одна держала поднос с чашками чая. Вторая, стоя у полки с папками, уставилась на револьвер Худа. Дверь в кабинет Кэлверта была закрыта.
- Элисон, - обратился Уизерби к одной из девушек, - сэр Ричард у себя?
Дверь отворилась и курьер в униформе проворно выскочил из кабинета. Худ мельком увидел Эндрюса, стоящего в кабинете с кипой документов в руке. Он поднял голову, когда дверь почти закрылась. Худ бросился к двери. Возникла суматоха и всеобщее замешательство. Курьер и девушка с подносом оказались на пути Худа. Девушка завопила, словно сумасшедшая, и заметалась взад-вперед с подносом, чашки посыпались на пол. Худ рванул дверь. Эндрюс его увидел и успел запереться.
Худ обернулся к Уизерби.
- Есть другие выходы?
Уизерби заколебался.
- Не думаю. Впрочем, подождите минутку, с другой стороны конференц-зал. Хотя, должен заметить, не понимаю, кого вы ищете.
- Ради Бога, все вопросы потом. Где этот чертов конференц-зал?
Уизерби снова вывел их в коридор. Они пробежали мимо Уитни и в самом конце коридора свернули налево. Повсюду тянулся ряд одинаковых дверей. Уизерби бросился ко второй из них. Они влетели внутрь и остановились, увидев длинный пустой стол для заседаний и приоткрытую дверь в кабинет Кэлверта в другом конце зала. Прайс побежал вперед и заглянул в кабинет.
- Ушел...
Худ выругался.
- Могу я поинтересоваться, что происходит? - спросил Уизерби.
- Здесь был вражеский агент, а не Ричард Кэлверт. Теперь у него все бумаги Дика.
- Неужели?!
- За пару минут он выскочит из здания и скроется. Здесь есть какая-то система сигнализации, чтобы поднять тревогу?
- Кажется, да. Впрочем, если даже есть, мы никогда ей не пользовались. И в любом случае, сейчас это проблематично. С минуты на минуту начинается первое пленарное заседание. Он не сможет далеко уйти...
- Этот человек способен поминутно менять свою внешность.
- Что!?
Худ лихорадочно обдумывал, что предпринять. В конце коридора открылись двери лифта.
- Задержите его - крикнул Худ, Прайс кинулся к кабине.
- Послушайте, Уизерби, - торопливо заговорил Худ. - Как только мы спустимся вниз, отдайте службе безопасности приказ объявить общую тревогу. Проверять каждого, кто захочет покинуть здание. Если вы его увидите, задержите любой ценой и помните: неважно, кто и что будет говорить, не имеет значения, что вы сами будете об этом думать. Он не Ричард Кэлверт! Пошли, Чак. - Они побежали к лифту.
Бульвар Лан был забит машинами, безнадежная пробка сковала движение. Вереницы автомобилей тянулись через Булонский лес.
- Ну все, он сбежал.
Они переглянулись. Худ знал, это так. Лобэр наверняка просчитал все варианты, в том числе и поспешное бегство.
- Поехали. - Они побежали к стоянке такси на авеню Бужо.
- Рю Дюбош, четырнадцать.
- Возле Оперы? - спросил водитель.
- Именно. И поспешите.
Поездка через центр, как обычно, превратилась в пытку. О, эти парижские пробки! На Итальянском бульваре они выскочили из такси и помчались бегом, расталкивая толпы прохожих. Дом четырнадцать оказался высоким узким зданием, в далеком прошлом, видимо, доходным домом, теперь дававшим приют различным фирмам. Весь первый этаж здания занимала страховая компания.
Оставив Прайса у входа, они вошли в здание. Внутри было мрачно и грязновато. Казалось, со времен Луи Наполеона здесь не ступала нога человека. Старинный гидравлический лифт стоял на втором этаже. Как и рассказывал Туки Тейт, из-под земли тянулся вверх замасленный стальной трос.
- Здесь, - уверенно сказал Худ.
Они вызвали лифт и вошли в опустившуюся кабину. Худ нажал кнопку верхнего этажа. Лифт зашипел, тяжело вздохнул, словно не понимая, отчего его не оставят в покое, и медленно поехал вверх. В здании стояла тишина. Они миновали второй, затем третий этаж. Наверху хлопнула дверь. Они переглянулись.
В этот момент лифт проезжал четвертый этаж. Худ толкнул дверь. Лифт задрожал, задергался и с шипением остановился. Выйдя на площадку и запрокинув голову, Худ пытался увидеть, что происходит наверху. Какое-то время они слышали шарканье шагов. Человек спускался вниз. Но сейчас шаги замерли. Повисла звенящая тишина. Тот, кто спускался, прятался на лестнице этажом выше.
Худ отступил назад, Чак Уитни вытащил пистолет. Прижимаясь к стене, они ждали. Через секунду где-то наверху метнулась тень, и человек, видимо, вновь затаился, явно что-то подозревая. Затем они снова увидели тень, уже на ступеньках пониже. Что-то слабо скрипнуло.
Внезапно над перилами вынырнула голова. Это был Лобэр. Он их заметил и голова мгновенно исчезла.
Худ помчался вверх по ступенькам. Они слышали топот шагов бегущего впереди Лобэра. Когда они были на площадке пятого этажа, Лобэр сворачивал на седьмой - последний. Они слышали, как он хрипел, но при этом ускользал от них удивительно проворно. Худ из последних сил старался его догнать.
Яркая вспышка предварила грохот выстрела. Худ отскочил. Пуля рикошетировала от стены. Лобэр мчался вверх, они следом. Когда он вбежал на площадку, Худ выстрелил. Но Лобэр успел влететь в темный проем в дальнем углу лестничной клетки.
Худ налег на дверь плечом. Она была закрыта на ключ. Он мотнул головой Уитни: - Проверь черный ход!, - а сам бросился в темный угол.
- Осторожней! - крикнул вслед Уитни.
Худ почувствовал на лице прохладную свежесть. За проходом виднелся ещё один лестничный пролет. Подняв голову, он увидел ночное небо. Дальше крыша. Он выставил перед собой пистолет, и, придерживая курок большим пальцем, оттянул спусковой крючок. Теперь только напряжение большого пальца удерживало пистолет от выстрела.
Худ неслышно поднялся наверх и выбрался на крышу. Во тьме полыхнул второй выстрел Лобэра. Худ укрылся за дымовой трубой. Вдали он едва различил темное пятно удаляющейся фигуры и пальнул наугад. Попал он в Лобэра или нет - не известно. Но Лобэр исчез.
Худ побежал в ту сторону, где исчез Лобэр и споткнулся о какое-то препятствие. При падении пальцы разжались, пистолет выпал из рук, покатился в сторону и со стуком провалился вниз.
Он склонился, ощупывая препятствие, сбившее его с ног. Это была радиоантенна с подводящим кабелем. Справа, в двух футах от него, крыша уходила вниз. Слева она тянулась ровно и на её поверхности громоздились трубы дымоходов. Немного дальше на одной из крыш сияли мощные прожекторы, заливая потоками света Оперу и прилегавшую площадь.
Худ помчался по крыше в сторону огней. Прямо на него из темноты шагнул Лобэр.
Худ рванулся вперед и нанес мощный удар в челюсть Лобэра. Прогремел выстрел и пуля ушла куда-то в сторону. Лобэр размахнулся, чтобы ударить пистолетом по голове. У Худа времени на раздумья не было. Он ударил ногой по колену Лобэра, и когда тот согнулся от боли, отскочил в сторону и выбил пистолет из его рук.
Свободной рукой Лобэр схватил его за лодыжку и рванул на себя. Худ опрокинулся на спину. В ту же секунду Лобэр распрямился, целясь ногой ему в голову. Ботинок с заостренным металлическим носом угодил в висок Худа. Перед его глазами рассыпались мириады искр. Лобэр побежал по краю крыши, среди кабелей и прожекторов - там явно был какой-то запасной выход! Он закрывал лицо рукой от слепящего моря огней.
Худ вскочил и помчался вдогонку. На миг Лобэр оглянулся, и Худ, следовавший за ним по пятам, ухватился за его плечо. Лобэр оступился. Худ вырвал полусгнивший металлический козырек дымовой трубы у себя из-под ног и ударил Лобэра. Тот зашатался и рухнул на один из прожекторов. Посыпались осколки, вспыхнул яркий свет и мгновенно потух. Все погрузилось в кромешную тьму.
Лобэр завизжал. Худ почувствовал запах горелого мяса. Его нога заскользила по краю крыши. Он стал стремительно озираться в поисках опоры, затем нащупал кабель и сумел подтянуться.
Поблизости раздавалось тяжелое дыхание Лобэра, но самого его разглядеть не мог. Худа ослепила вспышка. Что-то больно ударило по груди, так что перехватило дыхание. Он рухнул на спину, как подкошенный, и больно ударился головой. Затмевая небо, над ним высилась зловещая фигура Лобэра. Он высоко занес треногу, готовясь нанести смертельный удар. Худ попытался откатиться. Тренога только задела его плечо, но от невыносимой боли он едва не потерял сознание. Но в мозгу непрерывно стучало: "- Не останавливайся, двигайся, иначе он тебя убьет. Да шевелись же!"
Машинально, как нокаутированный боксер, он конвульсивно задергал руками и ногами, отодвигаясь подальше от Лобэра и с ужасом вспоминая, что неподалеку крыша кончается. Худ временами отключался, его сознание то вспыхивало, то гасло, в глазах все плыло, он задыхался. Глоток воздуха, ради Бога, только один глоток. Он напряг глаза.
На него снова надвигался Лобэр. Худ собрался с последними силами, вскочил на ноги и ударил наступавшего Лобэра в солнечное сплетение. Тот сразу поник и весь скрючился. Вцепившись обеими руками в его затылок, Худ изо всех сил гнул голову Лобэра ещё ниже, одновременно врезав коленом в его опущенное лицо. Послышался кошмарный хруст. Лобэр содрогнулся и неверной походкой отступил на пару шагов. Худ прыгнул на него и сжал мертвой хваткой могучую шею. Нетвердо стоявший на ногах Лобэр пытался расцепить руки повисшего на нем Худа.
Позади них сиял огромный прожектор. Нога Лобэра зацепилась за кабель. Он зашатался и рухнул на прожектор спиной. И тут же взвыл, как зверь, почувствовав палящий жар прожектора. Лобэр бился, как рыба на сковородке, изо всех сил пытаясь уберечь шею и голову от раскаленного металла. Сцепив зубы. Худ не давал ему возможности привстать, придавив живот ногой и вдавливая Лобэра в самое пекло.
Одежда на Лобэре вспыхнула. Затем зашипела и стала с треском лопаться кожа. Худа душил кашель от гари и зловонного дыма. Лобэр ловил руками воздух и судорожно бился, но Худ по-прежнему прижимал его к прожектору. Постепенно Лобэр слабел и уже почти не сопротивлялся. Над прожектором длинной дугой свешивался кабель. Худ дотянулся до него, подхватил и, накинув на Лобэра, привязал того намертво. Лобэр вновь задергался, шипение обгорающей кожи стало громче. Отвратительная гримаса обезобразила его лицо, изувеченный глаз полез на лоб. Он шевелил губами, хватая ртом воздух, и невнятно мычал. Жизнь стремительно уходила из его тела.
- Это за Айвори, - сплюнул Худ, развернулся и помчался по крыше к выходу. Его качало. На минуту он остановился, чтобы привести в порядок дыхание. На площадке седьмого этажа Уитни как раз выходил из открытой квартиры.
- Дьявол! - воскликнул он при виде исполосованного лица Худа. - Что произошло?
- Я его прикончил, - Худ все ещё тяжело дышал. - Где же второй?
- Там никого нет. Я проверил и черный ход. Дверь заперта с этой стороны, и ключ все ещё торчит снаружи.
- Хочешь сказать, он сюда не приходил?
- Похоже. С тобой все в порядке, Чарльз?
Худ кивнул и отмахнулся от сигареты, протянутой ему Чаком. Зубы и рана в челюсти невыносимо болели. Он механически отряхнул рукой одежду.
- От Прайса ничего не слышно?
- Ничего.
Они вошли в квартиру и дозвонились в кабинет Уизерби. Эндрюса не обнаружили. Худ повесил трубку.
- Лучше принять вот это. - Уитни нашел бутылку виски и плеснул Худу. Подкрепившись, они спустились на улицу. Прайс не заметил никого подозрительного.
Худа одолевало сознание бессилия. Он в отчаянии выругался.
- Сейчас они наверняка делают копии с документов. Мы должны их найти. Во что бы то ни стало!
Его взгляд упал на афишу напротив. "Корсет - шалун". Корсеты! Он схватил Уитни за руку.
- Какое сегодня число?
- Двадцать первое апреля.
- Двадцать первое апреля. - Он неожиданно вспомнил пригласительный билет в каюте Эндрюса. - Сегодня открывается демонстрационный показ корсетов. Плановая работа торгово-закупочной комиссии. Сотни манекенщиц, грандиозное шоу. Вот оно! Срочно едем. Такси! Эй, такси! Такси!
- Куда едем?
Они прыгнули в машину.
- Отель "Альберт Шестой". И постарайтесь побыстрей. Неважно, если вы нарушите правила дорожного движения, если они вообще есть в Париже. Гоните!
- В чем идея, Чарльз?
- Вам обоим лучше изобразить потенциальных заказчиков большой партии корсетов, - коротко ответил Худ.
Проблемы с парижским уличным движением, если то, что происходило на улицах, можно было называть движением, да и то, с большой натяжкой, не исчезли. Но водитель, молодой парнишка с бледным курносым лицом, был неисправимым романтиком. Срезая углы на поворотах и периодически взбираясь на свободные островки бордюра, заезжая на полосу встречного движения и лихача почем зря, он между делом рассказывал, что в вождении такси обычно не хватает приключения и авантюры. А в такие моменты, как сейчас, в таксисте по-настоящему просыпается гонщик! Город состязается с ним, бросая вызов и превращаясь в арену соперничества. Основа его техники заключалась в том, чтобы напугать других водителей безрассудной ездой и заставить уступить ему дорогу. Он игнорировал знаки "Поворот запрещен", сокращал дорогу, проезжая по переулкам с односторонним движением всем навстречу. Полицейские таращились и пожимали плечами. Водитель махал им рукой.
- Сегодня вечером они никого не останавливают и не выписывают штрафы, - смеялся он, проскочил между грузовыми "рено" и "пежо", отчаянно сигналя шоферам, и, наконец, круто затормозил у парадного входа отеля "Альберт Шестой".
- Это было грандиозно, - признал Худ, протягивая ему деньги.
Они поспешили внутрь. В вестибюле бурлило людское море. Они осмотрелись. Худ увидел шлемы с перьями и сине-алые мундиры.
- Сюда, - скомандовал он.
Они прошли к лестнице, ведущей вниз. Вдоль неё стояли солдаты республиканской гвардии - золоченые шлемы, синие мундиры с алыми обшлагами, белые галифе, начищенные до блеска сапоги. Гвардейцы замерли, приветственно салютуя обнаженными саблями. Надпись над лестницей гласила: "Представительство синдиката производителей женского белья".
Прайс и Уитни с сомнением посмотрели на Худа.
- Ты уверен, что нам сюда?
- А что здесь делают гвардейцы?
- Человек, которого мы ищем, - здесь. На профессиональном шоу женского белья.
Прайс кивнул головой на блистательных гвардейцев.
- И все это ради корсетов?
- Они их примеряют на досуге.
Спускаясь вниз. Худ инструктировал друзей:
- Слушайте, ради всего святого, перестаньте выглядеть такими придурками. Поймите, это сугубо профессиональное мероприятие. У вас должен быть взгляд пресыщенных скептиков. Вы смотрите на это многие годы. Вы производите черт знает какие штучки. Наша цель - найти Эндрюса.
У подножия ступенек группа людей с солидностью послов, во фраках и смокингах, с улыбкой им поклонилась. Худ предъявил водительские права с фотографией обезьяны и кивнул самому лоснящемуся и прилизанному из послов. Чувствуя, что идет по острию бритвы, он не собирался отступать.
- Худ и партнеры, "Корсет Лимитед".
- Как-как? - переспросили его по-французски.
- Ну, вы же понимаете. Одень На Меня Пояс и Пристегни Чулки, продолжал резвиться Худ по-английски.
- Пригласительный билет, мсье? - улыбался "посол", разводя ручками, словно играя на невидимом концертино. Потом попытался выразить все это на английском. - Показывать ваш пригласительный билет, мистер.
Худ изобразил полное недоумение. Он уцепился за английский, как за маму.
- Но мы его просто выбросили после того, как вошли. Мы уже здесь были. Но потом нас срочно вызывал к телефону министр торговли.
"Посол" улыбнулся. Его ручки сжали меха концертино. Он, явно понимал лишь половину сказанного и оглянулся на остальных "дипломатов".
- А где же ваш коллега, который нас выпустил? - удивлялся Худ.
Недоуменные взгляды. Худ сделал вид, что увидел за их спинами в зале знакомых, и стал оживленно жестикулировать.
- Подойди сюда, старина, - громко позвал он, оживленно размахивая водительскими правами перед носом посла и продолжил щебетать по-английски. - Мы разрабатываем специальный вид подвязок для бала дебютанток в Виндзорском дворце. - Он приставил ладони к воображаемым пышным грудям. N'еst-се раs, не так ли?
Брови "посла" поползли вверх. Он глубоко поклонился. Остальные чины последовали его примеру и пропустили их в зал.
Огромный зал был забит до отказа. Мужчины и женщины сидели рядами вокруг узкого дефиле, закругленного в форме подковы. В зале было накурено и царил полумрак. Яркие пятна света выхватывали отдельные участки помоста.
- Немного рассредоточимся, - сказал Худ. - Посматривайте изредка на меня.
Раздвинув занавес, в дальнем углу зала появилась девушка, миловидная блондинка с ямочками на щеках. Дойдя до помоста, она стряхнула окутывающую её накидку и обнажила плечи.
Когда девушка стала двигаться по помосту. Худ услышал, как засопел Прайс. Девушка демонстрировала пояс, не прикрывающий бикини, и узкий бюстгальтер на бретельках. Ее сексуальность увеличивали черные чулки, резиновые подвязки и туфельки на высоких каблуках.
- Гарнитур "Дерзость", - пропел в микрофон диктор.
Девица лихо прошлась по помосту, то и дело останавливаясь, поворачиваясь и принимая театральные позы. Худа смешило, что даже корсет, выставляемый напоказ, в конечном счете становился предметом женского тщеславия. Едва ли в мире существует профессия, которой женщины завидовали бы больше, чем профессия манекенщицы. Как же тешится самолюбие, когда женщина может чем-то похвастаться перед другими женщинами!
Девушка прошла прямо перед ним. У неё была прелестная маленькая родинка высоко на внутренней поверхности бедра. Когда она дошла до конца помоста, раздались громкие аплодисменты.
Худ смотрел на лица сидящих. Торговцы женским бельем делали пометки в блокнотах, обменивались впечатлениями, наклоняясь к уху друг друга, и курили. В зале находилось множество мужчин, но Эндрюса среди них Худ не видел.
На помост вышла утонченная брюнетка. Сбрасывая накидку, она повернулась к зрителям спиной, затем элегантно развернулась на каблуках, прикрыв руками обнаженную грудь, и шагнула вперед. Под ажуром черного корсета просвечивала смуглая кожа. Она провокационно застыла, затем широко расставила ноги и медленно покачала бедрами.
- Гарнитур "Откровение", - проворковал диктор.
В зале послышались возгласы одобрения. Девушка повернулась спиной. В сеточках ажура призывно подрагивали её бедра. Она нагнулась. Замаячило видение - увы, на краткий миг - земли обетованной, девушка выпрямилась, улыбнулась и помахала зрителям рукой.
Слева от себя Худ видел раскрасневшегося Прайса, силившегося изобразить на лице пресыщенность профессионального заказчика, сосредоточенно царапающего какие-то каракули в своем блокноте. По другую сторону от Худа находился Уитни. Он старательно хмурил брови, но на губах играла идиотская улыбочка.
Худ стал пробираться вперед мимо зрителей. Интересно, как долго идет шоу. Не может быть, чтобы Эндрюс уже насытился и убрался восвояси. Кроме того, при таком скоплении народа его легко и упустить. Тем более в полумраке зала. Силуэты некоторых зрителей были едва различимы.
Вышла очередная модель. В просвете между головами и плечами Худ увидел обнаженную спину и длинную ногу. Чуть ниже, в первом ряду было свободное место. Он убедился, что Уитни его заметил, и только после этого стал пробираться вперед.
Зрители неохотно уступали ему дорогу. Пригнувшись, Худ спустился к помосту и добрался до свободного места. Тучная дама на соседнем стуле вытянула руку:
- Здесь занято, занято!
Худ радостно ей кивнул и сел. Дама продолжала отстаивать свои права и распаляться. Худ не обращал на неё никакого внимания. С этого места он мог лучше видеть зал. Модель находилась на другом конце помоста. Он переводил взгляд с одного лица на другое, просматривая ряды стоящих и сидящих зрителей. Эндрюса не было.
Сзади началось какое-то движение. Обернувшись, он увидел, как несколько человек выходили из зала, и вдруг подумал, что Эндрюс, явившись сюда, вполне мог поменять внешность. Справа от Худа высилась колонна. Часть зала за ней была не видна. Худ наклонился вперед, чтобы заглянуть за колонну. Женщина рядом снова разворчалась.
- Гарнитур "Кукушка".
Прямо над головой Худа на помост выпорхнула следующая манекенщица. Худ поднял голову. Вожделенная зона, затененная блеском корсета, приняла неясные очертания, таинство мистерии исчезло. Ничего особенного, так себе. Без сомнения, это была квинтэссенция профессионализма. Бюстгальтер на груди удерживался лишь за счет двух круглых маленьких дырочек посредине каждой из чашечек. Кукушка! Два крошечных розовых соска словно приветствовали аудиторию. Она стояла совсем рядом. Худ мог разглядеть гладкость её кожи; девушка отстегнула застежку резинки, взялась за нижний край корсета и закатила вверх, демонстрируя его эластичность. Послышались возгласы одобрения.
Кто-то коснулся плеча Худа.
- Здесь мое место!
Над ним склонилась мужеподобная женщина в галстуке.
- Простите, - сказал Худ и поднялся, подумав, что вряд ли корсет чем-нибудь сможет помочь такому экземпляру.
Возвращаясь между рядами, он вдруг увидел Эндрюса. Тот протискивался между сидящими зрителей в середине ряда на другом конце зала. Он спешил, не спускал глаз с манекенщицы на помосте. Худа вдруг пронзила невероятная догадка, что Эндрюс знает эту девушку и собирается её встретить. Потом понял, что Эндрюс его заметил, когда он крутился в переднем ряду.
Худ бросился в гущу стоявших позади зрителей, пытаясь пробиться на противоположный край зала. Прайс с Уитни пропали. Он продирался через группу ничего не подозревающих зрителей, которые аплодировали только что вышедшей модели, и, работая локтями, расталкивал всех подряд, спеша добраться до заднего ряда стульев. Отовсюду слышалось негодующее шипение и возмущенное шиканье.
Следующий проход начинался на несколько рядов правее. Эндрюс уже успел до него добраться, но увидев преследовавшего его Худа, отскочил назад и побежал. Худ кинулся к нему, отшвыривая всех со своего пути. Раздались сердитые окрики. Позади себя он услышал перепалку. Очевидно, Прайс и Уитни, пытаясь присоединиться к нему, попали в переделку.
Подбежав к проходу, он увидел, что Эндрюс в крайнем замешательстве замер у ног модели на помосте. Та как раз приняла позу скромности и добродетели: личико повернуто чуть в сторону, грудь приподнята, длинная нога отведена назад, а живот и все, что возбуждает желание, выставлены вперед.
- Гарнитур "Возьми меня" - хрипло прошептал голос в микрофон.
Фотограф снимал девушку, то почти касаясь объективом её бедер, то удаляясь от нее, чтобы изменить ракурс.
Неожиданно Эндрюс вскочил на помост рядом с ней. В одной руке он сжимал толстый портфель. На его лице смешались невероятная радость и животный страх. В своем парадном костюме он выглядел совершенно абсурдно рядом с полуобнаженной девицей. В то время, как все изумленно в мертвой тишине следили за его выходкой, не понимая, что происходит, он подлетел к девушке и схватил её за руку. Эндрюс весь дрожал, не в силах справиться с искушением овладевшей им страсти. Казалось, он хочет погладить девушку. Все зачарованно молчали. Потом зал ухнул. Ошеломленная девушка отступила назад.
Эндрюс пришел в себя, проскочил мимо неё и помчался вдоль помоста. Через секунду его фигура исчезла за занавесом. Худ подлетел к помосту, вскочил на него и бросился вдогонку за Эндрюсом. Зрители вскочили с мест. Отдернув на ходу занавес, Худ вбежал в огромный зал, полный манекенщиц и портных. Последовала немая сцена. Все подняли головы, привлеченные неожиданным появлением Эндрюса и рокотом моря голосов, сотрясающих зал за занавесками. Некоторые из девушек стояли в корсетах, готовясь к выходу, другие переодевались. Несколько девиц стояли и вовсе голые. Кто-то из них взвизгнул. Одна обнаженная барышня невозмутимо взглянула на Эндрюса, даже не пытаясь прикрыть свою наготу. Худ видел, что отсюда был только один выход, в другом конце зала.
За ним начинался коридор и каменная лестница. Худ перепрыгивал по три ступеньки, услыхав, как наверху хлопнула дверь. На площадке второго этажа он замер и прислушался. Нет, не здесь.
Он взбежал на следующий этаж и метнулся к двери. Внезапно послышался звон разбитого стекла. Худ изловчился и ударил по двери ногой. Та распахнулась, но за ней был тупик. Он вновь выскочил на площадку и бросился в другую сторону. Мчась во весь опор по коридору, он вдруг заметил разбитое окно. А за ним - Эндрюса.
Вцепившись кончиками пальцев в крошечный карниз, сжав зубами ручку портфеля, Эндрюс осторожно перебирал ногами, пытаясь продвигаться вперед но удалился всего футов на шесть.
- О, Господи, - пробормотал Худ.
Сзади подошел Уитни. Худ коснулся его руки, призывая к молчанию. Уитни выглянул наружу, переводя дух. Скрипнув зубами, он переглянулся с Худом. Оба молчали.
Эндрюс переместился ещё на несколько дюймов. Его шея вздулась от усилий удержать в зубах портфель. С ужасом они увидели, как пальцы Эндрюса начали соскальзывать. Они стали скользкими от выступившей из порезов крови. Пальцы медленно съезжали вниз, только самые кончики ногтей судорожно вгрызались в камень, дрожа от неимоверных усилий выдержать вес тела. Эндрюс уставился в каменную кладку, пытаясь удержать равновесие, но пальцы соскользнули, он вскрикнул, опрокинулся и рухнул.
Худ заставил себя посмотреть вниз.
- Чак, спустись и забери портфель. Поторопись. И лучше сюда не возвращайся. Встретимся на углу Елисейских полей.
Шеф поднял шифровку со стола.
"Вчера в семь вечера яхта "Тритон" с трудом вышла в океан, несмотря на обширные повреждения после столкновения с крейсером "Спрингфилд".
- Мы сделали все, что могли, сэр, - сказал Кондор.
Шеф кивнул. На его лице мелькнула тень улыбки.
- Кстати, Худ, Ричард Кэлверт интересуется, когда может с вами увидеться. Ему нужен ваш совет по поводу каких-то картин.
- С ним все в порядке?
- Абсолютно. Он немного поскучал взаперти, вот и все. Его слегка потрепали, но без приказа Лобэра не решились причинить никакого вреда.
- Французские спецслужбы крайне рассержены, - заметил Кондор. Чувствуют, что пропустили что-то важное, но понять, что именно, не в состоянии.
- Ну, если так, это прекрасно. - Шеф встал. - Спасибо, Чарльз. - Они обменялись крепким рукопожатием.
Вернувшись в кабинет Кондора, Худ обратился к его секретарше:
- Софи, соедините меня с Ниццей!
- Кого вызвать? Снова консула?
- Нет, на этот раз мне нужен ночной клуб "Ле Ниша".
- И что это значит?
- Много всего хорошего.
Покосившись на Худа, она начала звонить в Ниццу. Трубку сняла Китти.
- Пинкертон, это ты?
- Нагуляла аппетит, девочка?
- Еще бы.
- Слушай, Китти. Есть причины, по которым я не могу прямо сейчас вернуться к тебе ради общего удовольствия. Значит тебе придется приехать в Лондон. Скажи Жожо, что тебе нужен отпуск. У британского консула в Ницце получишь билет. Консул мне сообщит, когда ты прилетаешь, и я встречу в аэропорту. Годится?
- Я буду в Лондоне завтра вечером.
- Как насчет того, чтобы слетать в Малагу или куда - нибудь еще?
- Не возражаю. Но только не в первую ночь.
Пробиваясь вперед, Худ закричал:
- Эндрюс! Зарубин! Лицо Эндрюса не дрогнуло. В следующую секунду лифтер закрыл дверь и они уехали. И тут же Худ с друзьями почувствовали на своих плечах чью-то крепкую хватку.
- Что это значит? - Рядом с ними стояли сотрудники службы безопасности и охраны здания.
- Человек, который только что уехал в лифте, самозванец и мошенник. Его необходимо задержать.
- Кто вы такие?
- Я здесь для того, чтобы срочно встретиться с мистером Уизерби из британской делегации. Поверьте, это очень срочно.
- Только что в лифт вошел британский постоянный представитель, послышался нестройный хор голосов. Кричал швейцар и стоявшие около лифта.
- Это сэр Ричард. У входа стоит его машина.
- Он сюда приходит каждый день.
- Мы его знаем уже два года.
- Итак, что все это значит?
Худ взорвался. Хаос нарастал. Эндрюс находится в кабинете Ричарда, среди секретных документов. Через несколько минут он отправится на заседание Совета и сложность убедить кого-либо в том, что это не настоящий Ричард Кэлверт возрастет тысячекратно. Можно будет распрощаться с возможностью выдворить его из здания НАТО. Наверняка у него имеются ключи и от сейфа Ричарда. Худ представил, как он звонит секретарше Кэлверта: "Элисон, принесите мне папку со сверхсекретными материалами по военно-воздушной тематике".
Неожиданно в толпе показалась голова служащего из регистрационного бюро. Он подслеповато щурился.
- Дайте пройти. - Пробравшись к троице, он вернул им паспорта. Их взял Уитни.
- Cейчас, ради всего святого, давайте вместе поднимемся наверх, обратился Худ к людям из охраны.
У старшего охранника отвисла челюсть.
- Ну ладно.
Худ, Уитни, Прайс, лифтер и три охранника вошли в лифт. На шестом этаже Худ сказал: - Комната 612, - и они пошли по коридору. Внезапно Худ воскликнул: - Уизерби!
Прямо перед ними из распахнутой двери выходил рослый и элегантный Уизерби с красной дипкурьерской папкой в руках. Все остановились.
- Минуточку... Чарльз Худ, если не ошибаюсь? - протянул Уизерби.
- Да. Послушайте, нет времени вдаваться в детали нет. Вы видели Ричарда Кэлверта?
- Он только что пришел. Сейчас он в своем кабинете.
- Где?
Уизерби указал на одну из дверей.
- Но он очень занят. Никого не принимает. Если только...
- У нас тут есть право экстерриториальности?
- Черт, я не знаю. Возможно, да.
Худ глянул на Уитни и Прайса, затем на охранников, и вытащил пистолет.
- Не пытайтесь нас остановить.
Худ осторожно повернул ручку. Дверь была заперта. Жестом он велел Уитни оставаться на месте и повернулся к Уизерби.
- Где сидит секретарша?
- Сюда.
Они подбежали к следующей двери и вломились в приемную. Две молоденькие секретарши удивленно подняли голову. Одна держала поднос с чашками чая. Вторая, стоя у полки с папками, уставилась на револьвер Худа. Дверь в кабинет Кэлверта была закрыта.
- Элисон, - обратился Уизерби к одной из девушек, - сэр Ричард у себя?
Дверь отворилась и курьер в униформе проворно выскочил из кабинета. Худ мельком увидел Эндрюса, стоящего в кабинете с кипой документов в руке. Он поднял голову, когда дверь почти закрылась. Худ бросился к двери. Возникла суматоха и всеобщее замешательство. Курьер и девушка с подносом оказались на пути Худа. Девушка завопила, словно сумасшедшая, и заметалась взад-вперед с подносом, чашки посыпались на пол. Худ рванул дверь. Эндрюс его увидел и успел запереться.
Худ обернулся к Уизерби.
- Есть другие выходы?
Уизерби заколебался.
- Не думаю. Впрочем, подождите минутку, с другой стороны конференц-зал. Хотя, должен заметить, не понимаю, кого вы ищете.
- Ради Бога, все вопросы потом. Где этот чертов конференц-зал?
Уизерби снова вывел их в коридор. Они пробежали мимо Уитни и в самом конце коридора свернули налево. Повсюду тянулся ряд одинаковых дверей. Уизерби бросился ко второй из них. Они влетели внутрь и остановились, увидев длинный пустой стол для заседаний и приоткрытую дверь в кабинет Кэлверта в другом конце зала. Прайс побежал вперед и заглянул в кабинет.
- Ушел...
Худ выругался.
- Могу я поинтересоваться, что происходит? - спросил Уизерби.
- Здесь был вражеский агент, а не Ричард Кэлверт. Теперь у него все бумаги Дика.
- Неужели?!
- За пару минут он выскочит из здания и скроется. Здесь есть какая-то система сигнализации, чтобы поднять тревогу?
- Кажется, да. Впрочем, если даже есть, мы никогда ей не пользовались. И в любом случае, сейчас это проблематично. С минуты на минуту начинается первое пленарное заседание. Он не сможет далеко уйти...
- Этот человек способен поминутно менять свою внешность.
- Что!?
Худ лихорадочно обдумывал, что предпринять. В конце коридора открылись двери лифта.
- Задержите его - крикнул Худ, Прайс кинулся к кабине.
- Послушайте, Уизерби, - торопливо заговорил Худ. - Как только мы спустимся вниз, отдайте службе безопасности приказ объявить общую тревогу. Проверять каждого, кто захочет покинуть здание. Если вы его увидите, задержите любой ценой и помните: неважно, кто и что будет говорить, не имеет значения, что вы сами будете об этом думать. Он не Ричард Кэлверт! Пошли, Чак. - Они побежали к лифту.
Бульвар Лан был забит машинами, безнадежная пробка сковала движение. Вереницы автомобилей тянулись через Булонский лес.
- Ну все, он сбежал.
Они переглянулись. Худ знал, это так. Лобэр наверняка просчитал все варианты, в том числе и поспешное бегство.
- Поехали. - Они побежали к стоянке такси на авеню Бужо.
- Рю Дюбош, четырнадцать.
- Возле Оперы? - спросил водитель.
- Именно. И поспешите.
Поездка через центр, как обычно, превратилась в пытку. О, эти парижские пробки! На Итальянском бульваре они выскочили из такси и помчались бегом, расталкивая толпы прохожих. Дом четырнадцать оказался высоким узким зданием, в далеком прошлом, видимо, доходным домом, теперь дававшим приют различным фирмам. Весь первый этаж здания занимала страховая компания.
Оставив Прайса у входа, они вошли в здание. Внутри было мрачно и грязновато. Казалось, со времен Луи Наполеона здесь не ступала нога человека. Старинный гидравлический лифт стоял на втором этаже. Как и рассказывал Туки Тейт, из-под земли тянулся вверх замасленный стальной трос.
- Здесь, - уверенно сказал Худ.
Они вызвали лифт и вошли в опустившуюся кабину. Худ нажал кнопку верхнего этажа. Лифт зашипел, тяжело вздохнул, словно не понимая, отчего его не оставят в покое, и медленно поехал вверх. В здании стояла тишина. Они миновали второй, затем третий этаж. Наверху хлопнула дверь. Они переглянулись.
В этот момент лифт проезжал четвертый этаж. Худ толкнул дверь. Лифт задрожал, задергался и с шипением остановился. Выйдя на площадку и запрокинув голову, Худ пытался увидеть, что происходит наверху. Какое-то время они слышали шарканье шагов. Человек спускался вниз. Но сейчас шаги замерли. Повисла звенящая тишина. Тот, кто спускался, прятался на лестнице этажом выше.
Худ отступил назад, Чак Уитни вытащил пистолет. Прижимаясь к стене, они ждали. Через секунду где-то наверху метнулась тень, и человек, видимо, вновь затаился, явно что-то подозревая. Затем они снова увидели тень, уже на ступеньках пониже. Что-то слабо скрипнуло.
Внезапно над перилами вынырнула голова. Это был Лобэр. Он их заметил и голова мгновенно исчезла.
Худ помчался вверх по ступенькам. Они слышали топот шагов бегущего впереди Лобэра. Когда они были на площадке пятого этажа, Лобэр сворачивал на седьмой - последний. Они слышали, как он хрипел, но при этом ускользал от них удивительно проворно. Худ из последних сил старался его догнать.
Яркая вспышка предварила грохот выстрела. Худ отскочил. Пуля рикошетировала от стены. Лобэр мчался вверх, они следом. Когда он вбежал на площадку, Худ выстрелил. Но Лобэр успел влететь в темный проем в дальнем углу лестничной клетки.
Худ налег на дверь плечом. Она была закрыта на ключ. Он мотнул головой Уитни: - Проверь черный ход!, - а сам бросился в темный угол.
- Осторожней! - крикнул вслед Уитни.
Худ почувствовал на лице прохладную свежесть. За проходом виднелся ещё один лестничный пролет. Подняв голову, он увидел ночное небо. Дальше крыша. Он выставил перед собой пистолет, и, придерживая курок большим пальцем, оттянул спусковой крючок. Теперь только напряжение большого пальца удерживало пистолет от выстрела.
Худ неслышно поднялся наверх и выбрался на крышу. Во тьме полыхнул второй выстрел Лобэра. Худ укрылся за дымовой трубой. Вдали он едва различил темное пятно удаляющейся фигуры и пальнул наугад. Попал он в Лобэра или нет - не известно. Но Лобэр исчез.
Худ побежал в ту сторону, где исчез Лобэр и споткнулся о какое-то препятствие. При падении пальцы разжались, пистолет выпал из рук, покатился в сторону и со стуком провалился вниз.
Он склонился, ощупывая препятствие, сбившее его с ног. Это была радиоантенна с подводящим кабелем. Справа, в двух футах от него, крыша уходила вниз. Слева она тянулась ровно и на её поверхности громоздились трубы дымоходов. Немного дальше на одной из крыш сияли мощные прожекторы, заливая потоками света Оперу и прилегавшую площадь.
Худ помчался по крыше в сторону огней. Прямо на него из темноты шагнул Лобэр.
Худ рванулся вперед и нанес мощный удар в челюсть Лобэра. Прогремел выстрел и пуля ушла куда-то в сторону. Лобэр размахнулся, чтобы ударить пистолетом по голове. У Худа времени на раздумья не было. Он ударил ногой по колену Лобэра, и когда тот согнулся от боли, отскочил в сторону и выбил пистолет из его рук.
Свободной рукой Лобэр схватил его за лодыжку и рванул на себя. Худ опрокинулся на спину. В ту же секунду Лобэр распрямился, целясь ногой ему в голову. Ботинок с заостренным металлическим носом угодил в висок Худа. Перед его глазами рассыпались мириады искр. Лобэр побежал по краю крыши, среди кабелей и прожекторов - там явно был какой-то запасной выход! Он закрывал лицо рукой от слепящего моря огней.
Худ вскочил и помчался вдогонку. На миг Лобэр оглянулся, и Худ, следовавший за ним по пятам, ухватился за его плечо. Лобэр оступился. Худ вырвал полусгнивший металлический козырек дымовой трубы у себя из-под ног и ударил Лобэра. Тот зашатался и рухнул на один из прожекторов. Посыпались осколки, вспыхнул яркий свет и мгновенно потух. Все погрузилось в кромешную тьму.
Лобэр завизжал. Худ почувствовал запах горелого мяса. Его нога заскользила по краю крыши. Он стал стремительно озираться в поисках опоры, затем нащупал кабель и сумел подтянуться.
Поблизости раздавалось тяжелое дыхание Лобэра, но самого его разглядеть не мог. Худа ослепила вспышка. Что-то больно ударило по груди, так что перехватило дыхание. Он рухнул на спину, как подкошенный, и больно ударился головой. Затмевая небо, над ним высилась зловещая фигура Лобэра. Он высоко занес треногу, готовясь нанести смертельный удар. Худ попытался откатиться. Тренога только задела его плечо, но от невыносимой боли он едва не потерял сознание. Но в мозгу непрерывно стучало: "- Не останавливайся, двигайся, иначе он тебя убьет. Да шевелись же!"
Машинально, как нокаутированный боксер, он конвульсивно задергал руками и ногами, отодвигаясь подальше от Лобэра и с ужасом вспоминая, что неподалеку крыша кончается. Худ временами отключался, его сознание то вспыхивало, то гасло, в глазах все плыло, он задыхался. Глоток воздуха, ради Бога, только один глоток. Он напряг глаза.
На него снова надвигался Лобэр. Худ собрался с последними силами, вскочил на ноги и ударил наступавшего Лобэра в солнечное сплетение. Тот сразу поник и весь скрючился. Вцепившись обеими руками в его затылок, Худ изо всех сил гнул голову Лобэра ещё ниже, одновременно врезав коленом в его опущенное лицо. Послышался кошмарный хруст. Лобэр содрогнулся и неверной походкой отступил на пару шагов. Худ прыгнул на него и сжал мертвой хваткой могучую шею. Нетвердо стоявший на ногах Лобэр пытался расцепить руки повисшего на нем Худа.
Позади них сиял огромный прожектор. Нога Лобэра зацепилась за кабель. Он зашатался и рухнул на прожектор спиной. И тут же взвыл, как зверь, почувствовав палящий жар прожектора. Лобэр бился, как рыба на сковородке, изо всех сил пытаясь уберечь шею и голову от раскаленного металла. Сцепив зубы. Худ не давал ему возможности привстать, придавив живот ногой и вдавливая Лобэра в самое пекло.
Одежда на Лобэре вспыхнула. Затем зашипела и стала с треском лопаться кожа. Худа душил кашель от гари и зловонного дыма. Лобэр ловил руками воздух и судорожно бился, но Худ по-прежнему прижимал его к прожектору. Постепенно Лобэр слабел и уже почти не сопротивлялся. Над прожектором длинной дугой свешивался кабель. Худ дотянулся до него, подхватил и, накинув на Лобэра, привязал того намертво. Лобэр вновь задергался, шипение обгорающей кожи стало громче. Отвратительная гримаса обезобразила его лицо, изувеченный глаз полез на лоб. Он шевелил губами, хватая ртом воздух, и невнятно мычал. Жизнь стремительно уходила из его тела.
- Это за Айвори, - сплюнул Худ, развернулся и помчался по крыше к выходу. Его качало. На минуту он остановился, чтобы привести в порядок дыхание. На площадке седьмого этажа Уитни как раз выходил из открытой квартиры.
- Дьявол! - воскликнул он при виде исполосованного лица Худа. - Что произошло?
- Я его прикончил, - Худ все ещё тяжело дышал. - Где же второй?
- Там никого нет. Я проверил и черный ход. Дверь заперта с этой стороны, и ключ все ещё торчит снаружи.
- Хочешь сказать, он сюда не приходил?
- Похоже. С тобой все в порядке, Чарльз?
Худ кивнул и отмахнулся от сигареты, протянутой ему Чаком. Зубы и рана в челюсти невыносимо болели. Он механически отряхнул рукой одежду.
- От Прайса ничего не слышно?
- Ничего.
Они вошли в квартиру и дозвонились в кабинет Уизерби. Эндрюса не обнаружили. Худ повесил трубку.
- Лучше принять вот это. - Уитни нашел бутылку виски и плеснул Худу. Подкрепившись, они спустились на улицу. Прайс не заметил никого подозрительного.
Худа одолевало сознание бессилия. Он в отчаянии выругался.
- Сейчас они наверняка делают копии с документов. Мы должны их найти. Во что бы то ни стало!
Его взгляд упал на афишу напротив. "Корсет - шалун". Корсеты! Он схватил Уитни за руку.
- Какое сегодня число?
- Двадцать первое апреля.
- Двадцать первое апреля. - Он неожиданно вспомнил пригласительный билет в каюте Эндрюса. - Сегодня открывается демонстрационный показ корсетов. Плановая работа торгово-закупочной комиссии. Сотни манекенщиц, грандиозное шоу. Вот оно! Срочно едем. Такси! Эй, такси! Такси!
- Куда едем?
Они прыгнули в машину.
- Отель "Альберт Шестой". И постарайтесь побыстрей. Неважно, если вы нарушите правила дорожного движения, если они вообще есть в Париже. Гоните!
- В чем идея, Чарльз?
- Вам обоим лучше изобразить потенциальных заказчиков большой партии корсетов, - коротко ответил Худ.
Проблемы с парижским уличным движением, если то, что происходило на улицах, можно было называть движением, да и то, с большой натяжкой, не исчезли. Но водитель, молодой парнишка с бледным курносым лицом, был неисправимым романтиком. Срезая углы на поворотах и периодически взбираясь на свободные островки бордюра, заезжая на полосу встречного движения и лихача почем зря, он между делом рассказывал, что в вождении такси обычно не хватает приключения и авантюры. А в такие моменты, как сейчас, в таксисте по-настоящему просыпается гонщик! Город состязается с ним, бросая вызов и превращаясь в арену соперничества. Основа его техники заключалась в том, чтобы напугать других водителей безрассудной ездой и заставить уступить ему дорогу. Он игнорировал знаки "Поворот запрещен", сокращал дорогу, проезжая по переулкам с односторонним движением всем навстречу. Полицейские таращились и пожимали плечами. Водитель махал им рукой.
- Сегодня вечером они никого не останавливают и не выписывают штрафы, - смеялся он, проскочил между грузовыми "рено" и "пежо", отчаянно сигналя шоферам, и, наконец, круто затормозил у парадного входа отеля "Альберт Шестой".
- Это было грандиозно, - признал Худ, протягивая ему деньги.
Они поспешили внутрь. В вестибюле бурлило людское море. Они осмотрелись. Худ увидел шлемы с перьями и сине-алые мундиры.
- Сюда, - скомандовал он.
Они прошли к лестнице, ведущей вниз. Вдоль неё стояли солдаты республиканской гвардии - золоченые шлемы, синие мундиры с алыми обшлагами, белые галифе, начищенные до блеска сапоги. Гвардейцы замерли, приветственно салютуя обнаженными саблями. Надпись над лестницей гласила: "Представительство синдиката производителей женского белья".
Прайс и Уитни с сомнением посмотрели на Худа.
- Ты уверен, что нам сюда?
- А что здесь делают гвардейцы?
- Человек, которого мы ищем, - здесь. На профессиональном шоу женского белья.
Прайс кивнул головой на блистательных гвардейцев.
- И все это ради корсетов?
- Они их примеряют на досуге.
Спускаясь вниз. Худ инструктировал друзей:
- Слушайте, ради всего святого, перестаньте выглядеть такими придурками. Поймите, это сугубо профессиональное мероприятие. У вас должен быть взгляд пресыщенных скептиков. Вы смотрите на это многие годы. Вы производите черт знает какие штучки. Наша цель - найти Эндрюса.
У подножия ступенек группа людей с солидностью послов, во фраках и смокингах, с улыбкой им поклонилась. Худ предъявил водительские права с фотографией обезьяны и кивнул самому лоснящемуся и прилизанному из послов. Чувствуя, что идет по острию бритвы, он не собирался отступать.
- Худ и партнеры, "Корсет Лимитед".
- Как-как? - переспросили его по-французски.
- Ну, вы же понимаете. Одень На Меня Пояс и Пристегни Чулки, продолжал резвиться Худ по-английски.
- Пригласительный билет, мсье? - улыбался "посол", разводя ручками, словно играя на невидимом концертино. Потом попытался выразить все это на английском. - Показывать ваш пригласительный билет, мистер.
Худ изобразил полное недоумение. Он уцепился за английский, как за маму.
- Но мы его просто выбросили после того, как вошли. Мы уже здесь были. Но потом нас срочно вызывал к телефону министр торговли.
"Посол" улыбнулся. Его ручки сжали меха концертино. Он, явно понимал лишь половину сказанного и оглянулся на остальных "дипломатов".
- А где же ваш коллега, который нас выпустил? - удивлялся Худ.
Недоуменные взгляды. Худ сделал вид, что увидел за их спинами в зале знакомых, и стал оживленно жестикулировать.
- Подойди сюда, старина, - громко позвал он, оживленно размахивая водительскими правами перед носом посла и продолжил щебетать по-английски. - Мы разрабатываем специальный вид подвязок для бала дебютанток в Виндзорском дворце. - Он приставил ладони к воображаемым пышным грудям. N'еst-се раs, не так ли?
Брови "посла" поползли вверх. Он глубоко поклонился. Остальные чины последовали его примеру и пропустили их в зал.
Огромный зал был забит до отказа. Мужчины и женщины сидели рядами вокруг узкого дефиле, закругленного в форме подковы. В зале было накурено и царил полумрак. Яркие пятна света выхватывали отдельные участки помоста.
- Немного рассредоточимся, - сказал Худ. - Посматривайте изредка на меня.
Раздвинув занавес, в дальнем углу зала появилась девушка, миловидная блондинка с ямочками на щеках. Дойдя до помоста, она стряхнула окутывающую её накидку и обнажила плечи.
Когда девушка стала двигаться по помосту. Худ услышал, как засопел Прайс. Девушка демонстрировала пояс, не прикрывающий бикини, и узкий бюстгальтер на бретельках. Ее сексуальность увеличивали черные чулки, резиновые подвязки и туфельки на высоких каблуках.
- Гарнитур "Дерзость", - пропел в микрофон диктор.
Девица лихо прошлась по помосту, то и дело останавливаясь, поворачиваясь и принимая театральные позы. Худа смешило, что даже корсет, выставляемый напоказ, в конечном счете становился предметом женского тщеславия. Едва ли в мире существует профессия, которой женщины завидовали бы больше, чем профессия манекенщицы. Как же тешится самолюбие, когда женщина может чем-то похвастаться перед другими женщинами!
Девушка прошла прямо перед ним. У неё была прелестная маленькая родинка высоко на внутренней поверхности бедра. Когда она дошла до конца помоста, раздались громкие аплодисменты.
Худ смотрел на лица сидящих. Торговцы женским бельем делали пометки в блокнотах, обменивались впечатлениями, наклоняясь к уху друг друга, и курили. В зале находилось множество мужчин, но Эндрюса среди них Худ не видел.
На помост вышла утонченная брюнетка. Сбрасывая накидку, она повернулась к зрителям спиной, затем элегантно развернулась на каблуках, прикрыв руками обнаженную грудь, и шагнула вперед. Под ажуром черного корсета просвечивала смуглая кожа. Она провокационно застыла, затем широко расставила ноги и медленно покачала бедрами.
- Гарнитур "Откровение", - проворковал диктор.
В зале послышались возгласы одобрения. Девушка повернулась спиной. В сеточках ажура призывно подрагивали её бедра. Она нагнулась. Замаячило видение - увы, на краткий миг - земли обетованной, девушка выпрямилась, улыбнулась и помахала зрителям рукой.
Слева от себя Худ видел раскрасневшегося Прайса, силившегося изобразить на лице пресыщенность профессионального заказчика, сосредоточенно царапающего какие-то каракули в своем блокноте. По другую сторону от Худа находился Уитни. Он старательно хмурил брови, но на губах играла идиотская улыбочка.
Худ стал пробираться вперед мимо зрителей. Интересно, как долго идет шоу. Не может быть, чтобы Эндрюс уже насытился и убрался восвояси. Кроме того, при таком скоплении народа его легко и упустить. Тем более в полумраке зала. Силуэты некоторых зрителей были едва различимы.
Вышла очередная модель. В просвете между головами и плечами Худ увидел обнаженную спину и длинную ногу. Чуть ниже, в первом ряду было свободное место. Он убедился, что Уитни его заметил, и только после этого стал пробираться вперед.
Зрители неохотно уступали ему дорогу. Пригнувшись, Худ спустился к помосту и добрался до свободного места. Тучная дама на соседнем стуле вытянула руку:
- Здесь занято, занято!
Худ радостно ей кивнул и сел. Дама продолжала отстаивать свои права и распаляться. Худ не обращал на неё никакого внимания. С этого места он мог лучше видеть зал. Модель находилась на другом конце помоста. Он переводил взгляд с одного лица на другое, просматривая ряды стоящих и сидящих зрителей. Эндрюса не было.
Сзади началось какое-то движение. Обернувшись, он увидел, как несколько человек выходили из зала, и вдруг подумал, что Эндрюс, явившись сюда, вполне мог поменять внешность. Справа от Худа высилась колонна. Часть зала за ней была не видна. Худ наклонился вперед, чтобы заглянуть за колонну. Женщина рядом снова разворчалась.
- Гарнитур "Кукушка".
Прямо над головой Худа на помост выпорхнула следующая манекенщица. Худ поднял голову. Вожделенная зона, затененная блеском корсета, приняла неясные очертания, таинство мистерии исчезло. Ничего особенного, так себе. Без сомнения, это была квинтэссенция профессионализма. Бюстгальтер на груди удерживался лишь за счет двух круглых маленьких дырочек посредине каждой из чашечек. Кукушка! Два крошечных розовых соска словно приветствовали аудиторию. Она стояла совсем рядом. Худ мог разглядеть гладкость её кожи; девушка отстегнула застежку резинки, взялась за нижний край корсета и закатила вверх, демонстрируя его эластичность. Послышались возгласы одобрения.
Кто-то коснулся плеча Худа.
- Здесь мое место!
Над ним склонилась мужеподобная женщина в галстуке.
- Простите, - сказал Худ и поднялся, подумав, что вряд ли корсет чем-нибудь сможет помочь такому экземпляру.
Возвращаясь между рядами, он вдруг увидел Эндрюса. Тот протискивался между сидящими зрителей в середине ряда на другом конце зала. Он спешил, не спускал глаз с манекенщицы на помосте. Худа вдруг пронзила невероятная догадка, что Эндрюс знает эту девушку и собирается её встретить. Потом понял, что Эндрюс его заметил, когда он крутился в переднем ряду.
Худ бросился в гущу стоявших позади зрителей, пытаясь пробиться на противоположный край зала. Прайс с Уитни пропали. Он продирался через группу ничего не подозревающих зрителей, которые аплодировали только что вышедшей модели, и, работая локтями, расталкивал всех подряд, спеша добраться до заднего ряда стульев. Отовсюду слышалось негодующее шипение и возмущенное шиканье.
Следующий проход начинался на несколько рядов правее. Эндрюс уже успел до него добраться, но увидев преследовавшего его Худа, отскочил назад и побежал. Худ кинулся к нему, отшвыривая всех со своего пути. Раздались сердитые окрики. Позади себя он услышал перепалку. Очевидно, Прайс и Уитни, пытаясь присоединиться к нему, попали в переделку.
Подбежав к проходу, он увидел, что Эндрюс в крайнем замешательстве замер у ног модели на помосте. Та как раз приняла позу скромности и добродетели: личико повернуто чуть в сторону, грудь приподнята, длинная нога отведена назад, а живот и все, что возбуждает желание, выставлены вперед.
- Гарнитур "Возьми меня" - хрипло прошептал голос в микрофон.
Фотограф снимал девушку, то почти касаясь объективом её бедер, то удаляясь от нее, чтобы изменить ракурс.
Неожиданно Эндрюс вскочил на помост рядом с ней. В одной руке он сжимал толстый портфель. На его лице смешались невероятная радость и животный страх. В своем парадном костюме он выглядел совершенно абсурдно рядом с полуобнаженной девицей. В то время, как все изумленно в мертвой тишине следили за его выходкой, не понимая, что происходит, он подлетел к девушке и схватил её за руку. Эндрюс весь дрожал, не в силах справиться с искушением овладевшей им страсти. Казалось, он хочет погладить девушку. Все зачарованно молчали. Потом зал ухнул. Ошеломленная девушка отступила назад.
Эндрюс пришел в себя, проскочил мимо неё и помчался вдоль помоста. Через секунду его фигура исчезла за занавесом. Худ подлетел к помосту, вскочил на него и бросился вдогонку за Эндрюсом. Зрители вскочили с мест. Отдернув на ходу занавес, Худ вбежал в огромный зал, полный манекенщиц и портных. Последовала немая сцена. Все подняли головы, привлеченные неожиданным появлением Эндрюса и рокотом моря голосов, сотрясающих зал за занавесками. Некоторые из девушек стояли в корсетах, готовясь к выходу, другие переодевались. Несколько девиц стояли и вовсе голые. Кто-то из них взвизгнул. Одна обнаженная барышня невозмутимо взглянула на Эндрюса, даже не пытаясь прикрыть свою наготу. Худ видел, что отсюда был только один выход, в другом конце зала.
За ним начинался коридор и каменная лестница. Худ перепрыгивал по три ступеньки, услыхав, как наверху хлопнула дверь. На площадке второго этажа он замер и прислушался. Нет, не здесь.
Он взбежал на следующий этаж и метнулся к двери. Внезапно послышался звон разбитого стекла. Худ изловчился и ударил по двери ногой. Та распахнулась, но за ней был тупик. Он вновь выскочил на площадку и бросился в другую сторону. Мчась во весь опор по коридору, он вдруг заметил разбитое окно. А за ним - Эндрюса.
Вцепившись кончиками пальцев в крошечный карниз, сжав зубами ручку портфеля, Эндрюс осторожно перебирал ногами, пытаясь продвигаться вперед но удалился всего футов на шесть.
- О, Господи, - пробормотал Худ.
Сзади подошел Уитни. Худ коснулся его руки, призывая к молчанию. Уитни выглянул наружу, переводя дух. Скрипнув зубами, он переглянулся с Худом. Оба молчали.
Эндрюс переместился ещё на несколько дюймов. Его шея вздулась от усилий удержать в зубах портфель. С ужасом они увидели, как пальцы Эндрюса начали соскальзывать. Они стали скользкими от выступившей из порезов крови. Пальцы медленно съезжали вниз, только самые кончики ногтей судорожно вгрызались в камень, дрожа от неимоверных усилий выдержать вес тела. Эндрюс уставился в каменную кладку, пытаясь удержать равновесие, но пальцы соскользнули, он вскрикнул, опрокинулся и рухнул.
Худ заставил себя посмотреть вниз.
- Чак, спустись и забери портфель. Поторопись. И лучше сюда не возвращайся. Встретимся на углу Елисейских полей.
Шеф поднял шифровку со стола.
"Вчера в семь вечера яхта "Тритон" с трудом вышла в океан, несмотря на обширные повреждения после столкновения с крейсером "Спрингфилд".
- Мы сделали все, что могли, сэр, - сказал Кондор.
Шеф кивнул. На его лице мелькнула тень улыбки.
- Кстати, Худ, Ричард Кэлверт интересуется, когда может с вами увидеться. Ему нужен ваш совет по поводу каких-то картин.
- С ним все в порядке?
- Абсолютно. Он немного поскучал взаперти, вот и все. Его слегка потрепали, но без приказа Лобэра не решились причинить никакого вреда.
- Французские спецслужбы крайне рассержены, - заметил Кондор. Чувствуют, что пропустили что-то важное, но понять, что именно, не в состоянии.
- Ну, если так, это прекрасно. - Шеф встал. - Спасибо, Чарльз. - Они обменялись крепким рукопожатием.
Вернувшись в кабинет Кондора, Худ обратился к его секретарше:
- Софи, соедините меня с Ниццей!
- Кого вызвать? Снова консула?
- Нет, на этот раз мне нужен ночной клуб "Ле Ниша".
- И что это значит?
- Много всего хорошего.
Покосившись на Худа, она начала звонить в Ниццу. Трубку сняла Китти.
- Пинкертон, это ты?
- Нагуляла аппетит, девочка?
- Еще бы.
- Слушай, Китти. Есть причины, по которым я не могу прямо сейчас вернуться к тебе ради общего удовольствия. Значит тебе придется приехать в Лондон. Скажи Жожо, что тебе нужен отпуск. У британского консула в Ницце получишь билет. Консул мне сообщит, когда ты прилетаешь, и я встречу в аэропорту. Годится?
- Я буду в Лондоне завтра вечером.
- Как насчет того, чтобы слетать в Малагу или куда - нибудь еще?
- Не возражаю. Но только не в первую ночь.